Глава четвёртая

АЛОИЗ БЕРРЕЛЛ И ФИНБОУ

Побарахтавшись в воде, мы наконец вскарабкались в шлюпку. Уильям сел на весла и, срывая на них свой гнев, повёл шлюпку дальше. Это маленькое происшествие на время вытеснило мои дурные предчувствия, мокрая одежда, прилипшая к телу, доставляла мне немало неприятностей.

Но когда наконец из-за крутого поворота показалась наша яхта с аккуратно натянутым тентом на корме, страх охватил меня с новой силой, страх перед тем, что ожидает нас на борту. На палубу вышла Эвис и, заметив нас, стала следить за шлюпкой. Она стояла, прислонившись к мачте, и при нашем приближении сделала рукой какой-то неопределённый жест, отдалённо напоминающий приветствие.

Мою тревогу как рукой сняло, когда я услышал голос Эвис:

— У нас на борту какой-то странный тип. Он суёт свой нос повсюду.

Уильям презрительно фыркнул.

— Это тот сумасшедший, что искупал нас, чтоб ему неладно было!

Когда мы, мокрые с ног до головы, выбрались на палубу, Эвис сочувственно улыбнулась.

— Вам бы не мешало переодеться, — заметила она.

— Мы как раз и собираемся это сделать, дорогая, — сказал Кристофер, ласково потрепав её по щеке мокрой рукой, — это чтобы и ты тоже немного вымокла.

Эвис улыбнулась ему, и я с радостью заметил, что она оправилась настолько, что уже способна откликнуться на шутку.

— Иди и смени одежду, Кристофер, — проворковала она. — Я не прочь была бы понянчиться с тобой, но боюсь, что сиделка из меня не выйдет.

— Тебе в лапки только попадись… — сказал он. — Пойду-ка я действительно переоденусь… а может, следует сначала доложиться этому Берреллу?

Эвис сразу нахмурилась, и тень пробежала по её лицу.

— Он расспрашивал меня буквально обо всех, — возмущённо заметила она. — А сейчас он, по-моему, рыскает вокруг… Роджера.

Уильям внезапно взорвался:

— Ну, я иду переодеваться, и ему придётся подождать, если он вообще желает со мной разговаривать. — И он грубо окликнул: — Сержант Беррелл!

— Я занят, — послышалось откуда-то со стороны штурвала.

— А я вымок до нитки! — нетерпеливо повысил голос Уильям.

Через минуту на палубу вышел Беррелл. Когда он сидел за рулём моторки, я заметил только лунообразное лицо и вынес весьма смутное представление о его внешности; теперь же я увидел перед собой маленького круглого человечка, очень живого, добродушного и энергичного.

— О-о, — сказал он, — так вы те самые парни, что бултыхались в воде?

— Они самые, — ответил Уильям, холодно глядя на него.

— Итак, все шестеро в сборе, — продолжал Беррелл. — Парочка внизу, эта молодая леди и вы трое. Я самолично должен допросить каждого из вас в отдельности. Вот только возьму свои бумаги.

— Вы, вероятно, заметили, — сказал Уильям, — что на нас сухой нитки нет. Так вот, мы сперва пойдём переоденемся, а потом расскажем вам все, что сможем.

Я готов был увидеть раздражение на круглом, румяном лице Беррелла, но вместе этого увидел лицо обиженного ребёнка, у которого отняли любимую игрушку. Очевидно, мы обманули его ожидания.

— А мне казалось, что вы должны были бы проявить больше заинтересованности и хоть на минуту забыть о том, что вы вымокли.

— Какой заинтересованности? — с любопытством спросил я.

— Как какой? В расследовании преступления, — ответил он глубоким, звучным голосом. — Вы не находите, что расследование преступлений — романтика в полном смысле этого слова? Неужели вы не понимаете, что это прекрасно? Это ли не романтика — заставить служить доброму делу все самое тёмное, что есть в человеке?! Когда-то слагали баллады, прославляющие войны, насилие и похоть (я не могу воспроизвести отвращение, которое он вложил в последнее слово). Теперь же сочиняют детективные романы, и здесь энергия человека направлена на разоблачение зла. Неужели вы не чувствуете разницы? Если взглянуть на это явление без предубеждения, то получается, что детективная литература — признак цивилизации и расследование преступлений — символ всего положительного, что есть в современном мире!

Я был просто ошарашен этим монологом. Во взгляде Беррелла горел огонь исступлённой веры. Очевидно, сам он не находил ничего из ряда вон выходящего в этой своей декларации. Более того, слова лились так гладко, что я заподозрил, что он уже произносил их прежде, и не однажды. Впрочем, я был слишком встревожен, чтобы задумываться над эксцентричным поведением полицейского сыщика. Я заметил только, что остальные были ошеломлены не в меньшей степени. По лицу Кристофера пробежала усмешка, он сказал:

— Мы сделаем все, что в наших силах, сержант, но прежде переоденемся. Мы вас не задержим.

— Вот и отлично, — воскликнул Беррелл, смягчившись. — А я тем временем произведу кое-какие измерения около э-э… незадачливого джентльмена.

Эвис побелела и отвела глаза. Уильям и Кристофер направились к носовому трапу, а Беррелл, окинув нас с Эвис взглядом, засеменил к румпелю. Я шепнул Эвис:

— Он не станет вас очень допекать.

— От этого одержимого всего можно ожидать, — процедила она сквозь зубы.

— Примерно через час здесь будет Финбоу, — сообщил я.

— О Иен, вы просто чудо! — улыбнулась она мне, но горькая складка, обозначившаяся между бровями, так и не разгладилась.

Я переоделся как можно быстрее и в целях профилактики выпил глоток крепкого виски. Затем пошёл к Берреллу и Кристоферу в среднюю каюту. Уильям переоделся и вышел на палубу. Беррелл что-то записывал в огромную тетрадь, старательно, как школьник, помогая себе кончиком языка. Когда я вошёл, он, взглянув на меня, сказал:

— Вот ведь какое странное дело, мистер Кейпл.

Я уже собирался в отпуск и заскочил на участок за перочинным ножиком — я его там забыл — и в результате получил это задание. Это лишний раз доказывает, что мелочи могут привести к серьёзным последствиям.

Я был озадачен таким выводом, но ничего не возразил ему.

А он продолжал:

— Если бы я не вернулся в участок, у меня бы из рук ускользнуло самое интересное дело, с каким мне приходилось сталкиваться. Это просто находка для меня. Главное, здесь потребуется некоторая доля воображения. А вы, наверное, считаете, что у нашего брата оно отсутствует.

— После знакомства с вами подобная мысль не могла бы прийти мне в голову, — ответил я уверенно.

И я не покривил душой. Как всякому здравомыслящему человеку, мне претят любые предрассудки независимо от того, идёт ли речь о представителях одной профессии, одного пола или одной национальности. И все-таки в моем представлении образ полицейского сыщика — до того, как я встретился с Алоизом Берреллом, — никак не ассоциировался с тем, что я увидел воочию: передо мной был человек с моложавым, свежим лицом, неугомонный и болтливый, способный загореться при одном только слове «преступление».

Окончив свою речь в защиту воображения у полицейских, он обрушил на мою голову целый поток вопросов и тут же записывал ответы крупным круглым почерком. Он был на редкость многословен, выяснял массу ненужных подробностей, но я обнаружил, что, несмотря на это, он по-своему умен и, возможно, сумеет докопаться до сути преступления.

Его особенно интересовало, где я был и что делал с того момента, как проснулся, до того, как вернулся в каюту, чтобы переодеться.

— Вы говорите, что окликнули доктора Миллза? — спросил он.

— Да, — ответил я.

— И он отозвался?

— Да.

— Это значит, — резюмировал Беррелл, — что около девяти часов он был ещё жив… если вы не ослышались.

Он испытующе посмотрел на меня. Неужели, мелькнуло у меня в голове, эта дубина подозревает меня? — Я не ослышался, — грубо ответил я.

— Может быть. Вот когда у меня в руках будут показания остальных свидетелей, я лучше смогу судить об этом. Темп — вот что самое интригующее в этом деле.

Я никак не мог догадаться, что он подразумевает под словом «темп», и решил, что я, должно быть, ослышался, А Беррелл без передышки продолжал:

— Вы видели пистолет?

— Нет, — ответил я.

— Я имею в виду не только сегодня утром, а вообще, с того времени, что вы на яхте?

— Да я на яхте всего со вчерашнего вечера.

— Верно, — согласился Беррелл.

— Ещё бы не верно, — ответил я. — У меня просто не было времени выяснить, где что лежит. Если на борту и были какие-то пистолеты, я бы все равно не успел их заметить.

— Гм, — произнёс Беррелл. — Один-то наверняка был. Итак… Как вы обнаружили убитого?

— Я вышел на палубу с мисс Лоринг. И тут мы увидели, что доктор Миллз убит.

— То же самое показала и мисс Лоринг, — согласился он. — А кто из вас двоих предложил выйти на палубу?

— Кажется, она… но я бы и сам через минуту вышел. Беррелл снова хмыкнул.

— Какой вид имел доктор Миллз, когда вы его увидели? В какой позе он лежал?

— Почти в той же, что и сейчас… не лежал, он сидел у штурвала. Только, когда мы увидели его утром первый раз, он сидел, зажав румпель так, будто все ещё правил яхтой, — ответил я.

— А кто же изменил эту позу? — с вызовом спросил Беррелл.

— Доктор Гарнет, когда пришвартовывал яхту.

— О-о, — заметил Беррелл, приоткрыв рот и постукивая карандашом по зубам. — С вас пока достаточно, мистер Кейпл. Я должен немедленно поговорить с доктором Гарнетом.

Кристофер слышал наш разговор. Порой он еле сдерживался, чтобы не рассмеяться. При последних словах Беррелла он вышел позвать Уильяма.

— А-а, доктор Гарнет, — приступил к делу Беррелл, как только Уильям появился на пороге, — зачем это вам понадобилось трогать румпель и нарушать первоначальное положение тела?

Уильям не спеша уселся на свою койку и насмешливо посмотрел на Беррелла.

— А вы знаете способ, при котором можно было бы пришвартоваться, не прикасаясь к штурвалу? — ответил он вопросом на вопрос.

— А вам и не нужно было пришвартовываться. Могли бы сообразить, что мёртвое тело не полагается трогать. Если мы не знаем, в каком положении находилось тело пострадавшего, когда его обнаружили, всегда возникают дополнительные трудности для следствия.

— Что же, по-вашему, мне надо было оставить яхту без управления, чтобы она врезалась в берег на первом же повороте? Только потому, что это устраивает полицию? — спросил Уильям, выставив подбородок.

— Да, — невозмутимо ответил Беррелл. — Яхту, возможно, тряхнуло бы, и все же это было бы лучше для следствия.

— Ну, я пока ещё в своём уме, — заявил Уильям.

— Вам, очевидно, небезынтересно будет узнать, — Беррелл вытаращил глаза и внушительно продолжал, — что единственные отпечатки пальцев найдены на штурвальном колесе и только на нем.

Легковозбудимый от природы, Уильям готов был взорваться в любую минуту.

— Мне нет до этого ровным счётом никакого дела, — заявил он.

— Не так давно я прослушал специальный курс лекций о роли дактилоскопии в криминалистике, — сообщил нам Беррелл. — И первым делом я проверил все предметы, находящиеся в непосредственной близости от пострадавшего. Отпечатки пальцев имеются только на штурвальном колесе. Вот они.

И он показал нам три небольших карандашных наброска. Затем бесцеремонно заявил:

— Мне нужны отпечатки ваших пальцев, доктор Гарнет.

— Берите, если угодно, — ответил Уильям. Беррелл извлёк из кармана маленькую чёрную подушечку.

— Приложите пальцы сюда, — указал он на подушечку, — а затем надавите ими вот на этот лист бумаги.

Мы с Кристофером следили за короткопалой, ловкой рукой Уильяма, пока он послушно проделывал эти манипуляции. Беррелл, внимательно сличив отпечатки, воскликнул:

— Доктор Гарнет, отпечатки пальцев на штурвале оставлены вами.

— Едва ли приходится удивляться этому, — ответил Уильям. — Ведь я прикасался к нему, когда швартовал яхту. Было бы странно, если бы их там не оказалось.

— Гм, — произнёс Беррелл без прежней уверенности, — это, пожалуй, резонно. Мисс Лоринг и мистер Кейпл оба показали, что вы действительно вели яхту.

— Ещё бы, — огрызнулся Уильям.

— Ладно, оставим это пока, — сдался Беррелл. — А теперь я хочу задать вам ещё один вопрос: был ли, по-вашему, на борту яхты пистолет?

— Что-то в этом роде было, я знаю, — ответил Уильям.

— А что именно? Какой пистолет? Чей? — Беррелл сгорал от любопытства.

— Личный пистолет доктора Миллза, — ответил Уильям, потирая подбородок. — Ему преподнесли его, когда доктор выступал в качестве эксперта по делу Купера.

— Какого калибра? — перебил Уильяма Беррелл.

— Небольшой автоматический пистолет, не знаю, какого образца, — ответил Уильям.

— А где он его держал?

— Не знаю. Он упомянул как-то, что взял пистолет с собой, собираясь пострелять птиц.

— А где он сейчас? — настаивал Беррелл.

— Откуда мне знать?

— В таком случае придётся устроить обыск, — заявил Беррелл.

— Вот и отлично, — откликнулся Уильям.

— Где он мог держать пистолет? — спросил Кристофер.

— Да скорей всего, в каком-нибудь месте вроде той полочки возле кормового трапа, куда он обычно прятал судовой журнал. Но он мог устроить тайник и в любом другом месте, — предположил Уильям.

— Я проверю эту полку в первую очередь, — заявил Беррелл.

Он задал Уильяму ещё массу вопросов, главным образом о том, что тот делал между 9 и 9.10, когда его не было в каюте, затем он оглядел нас с победоносным видом.

— Теперь мною сняты показания со всех. Каждому был задан вопрос о том, что он делал сегодня утром с 9 до 9.30. Вы, наверно, хотели бы знать, каковы результаты.

И Беррелл прочитал по бумажке:

— Какой же из всего этого напрашивается вывод?

Кристофер, Уильям и я иронически переглянулись.

— Абсолютно никакого, — сказал Уильям.

— А вывод такой, — продолжал Беррелл, не моргнув и глазом: — все вы находитесь под подозрением. Все шестеро. Предупреждаю вас честно и откровенно, подозрение падает на всех, кто находится на борту»

— Абсурд какой-то, — возмутился я.

— За всеми вами будет установлен надзор, — продолжал он.

— Мы предполагали, что вам придётся это сделать, — сказал Кристофер. — Поэтому я снял виллу близ Поттер-Хайгема, где мы все шестеро и поживём пока. Эту виллу вы сможете держать под наблюдением, если сочтёте необходимым.

— Ну что ж, все устраивается как нельзя лучше, — радостно подхватил Беррелл. — Как нельзя лучше. Пойду скажу констеблю, который сопровождает меня, чтобы достал моторку повместительней, и мы живо переправим вас туда. А за виллой будет установлен надлежащий надзор — это уж моя забота.

— Разумеется, — сказал Кристофер. — И ещё, я надеюсь, вы возьмёте на себя труд позаботиться, чтобы о нашем местопребывании не пронюхали репортёры.

— Можете на меня положиться, мистер Тэрент, — ответил Беррелл и вышел из каюты.

Мы услышали, как он зычным голосом отдал распоряжения констеблю, приехавшему с ним. Затем моментально вернулся обратно.

— Все в порядке, — сообщил он. — Я послал его за лодкой, чтобы отвезти вас на виллу. Ну а теперь я думаю заняться поисками пистолета. Доктор Гарнет, я бы хотел взглянуть на ту полку, о которой вы говорили.

Уильям повёл всех к кормовому трапу и показал на углубление в стене около верхней ступеньки.

— Судовой журнал всегда лежал здесь. Вместе с шёлковым вымпелом, который доктор Миллз выбрасывал в особо торжественных случаях, — объяснил он. — Вполне вероятно, что он мог держать здесь и свой пистолет, Беррелл тщательно осмотрел углубление.

— Но сейчас здесь абсолютно пусто, — сказал он с раздражением. — Даже журнала нет.

— Странно, — растерянно заметил Уильям. Кристофер поддержал его:

— Да-а, когда журнала не было на месте, Роджер приходил в такую ярость, будто это равносильно чуть ли не государственной измене.

— А может быть, он оставил его у себя в каюте? Он как раз что-то записывал в него, когда мы вчера вечером уходили спать, — предположил Уильям.

Но я разуверил их.

— Нет, — сказал я, — он куда-то выходил из каюты и спрятал его.

— Тогда я не знаю, — сдался Уильям. Беррелл начал проявлять нетерпение.

— Это может оказаться важной уликой. Однако прежде всего мне нужен пистолет. Одно из двух: или его выбросили за борт, или он находится где-то здесь. Придётся обшарить снизу доверху всю яхту.

— Это любопытно, — заметил Кристофер. — Сержант, судовой журнал вы тоже будете разыскивать?

— Да, — подтвердил Беррелл. — Он может оказаться ключом к разгадке.

— Есть ещё одна любопытная деталь, — сказал Уильям, когда мы спускались по трапу. — Куда девался вымпел?

— Вымпел? — эхом откликнулся Беррелл.

— Да, это такая штука, которую вывешивают на верхушке мачты, — издевательским тоном ответил Уильям.

— О-о, вы имеете в виду флажок? — уточнил Беррелл. Уильям хотел было ещё съязвить, но сдержался.

— Не в названии дело, — резко сказал он. — Речь идёт о шёлковом флажке. Обычно доктор Миллз выбрасывал обыкновенный, хлопчатобумажный вымпел, а в особых случаях — шёлковый. Он всегда лежал на этой полке. А сейчас его здесь нет. Он исчез.

— И судовой журнал и флажок тоже могут сыграть важную роль в ходе следствия, — заключил Беррелл. — Но прежде всего нужно найти пистолет. — И он подозрительно уставился своими выпученными глазами на Уильяма.

Лично я не видел никакой связи между исчезновением судового журнала и вымпела и смертью Роджера. Может быть, в судовом журнале и содержалось что-либо такое, что убийца хотел бы уничтожить, рассеянно думал я, но вымпел — кому он мог понадобиться? Какая польза от клочка шелка с обрывком верёвки? Решив, что это случайное совпадение, я перестал ломать голову и последовал за остальными.

Подойдя к койке Филиппа, я было подумал, что мы наконец напали на след пропавших вещей. Я увидел блокнот, из-под которого выглядывал коричневый бумажный переплёт, напоминавший мне журнал, где Роджер делал свои записи вчера вечером.