1

Имиджер висел примерно в километре над одной из оконечностей гибнущего синка. Внизу под крючковатыми облаками повитая дымкой густая зелень леса, загибаясь на обоих концах, переходила в зеленоватое небо и таяла в свете солнечных рассеивателей. На переднем плане метались с протестующими криками красно-черные птицы, а в шестидесяти градусах против вращения за туманом пряталась смертельная рана, нанесенная синку снарядом с рифтерского корвета.

В кают-компании рифтерского эсминца «Шиавона» стояла полная тишина. Офицеры и компаньоны Лохиэль следили за развитием трагедии на экране. Лохиэль посмотрела на них, и отчаяние, не утихавшее с момента получения известия от Хрима, охватило ее с новой силой. На некоторых лицах читался шок, но их было не так уж много. А келли, имевшие три голоса, и вовсе не поддавались разгадке.

Голос комментатора прервал ее мысли:

— Эти рифтеры под командой известного головореза Хрима Беспощадного целили точно. Их снаряд пробил в синке 150-метровую дыру, которую в обычных условиях можно было бы залатать, прежде чем парциальное давление кислорода снизилось до летального уровня. Но снаряд повредил также и критическую группу клапанов в гидростабилизаторах, открыв главный сток из озера и лишив возможности восстановить динамическую стабильность.

В кадре появился сам комментатор — его лицо застыло от ужаса, и он плохо владел своими эмоциями.

— Несмотря на то что население синка, в соответствии с ортодоксальными тельхардийскими верованиями семьи Озман, было небольшим, власти не смогли эвакуировать всех жителей до начала хаотического вращения, когда центральная ось устремилась к более стабильной поперечной ориентации.

Кадр снова сменился, и все зрители затаили дыхание: то, что показывал экран, утратило всякое сходство с интерьером космического поселения. Клочья воды, земли, органической материи хаотически крутились в тусклом свете рассеивателей.

Синк вышел из-под контроля.

— Леди Витесса Озман отказалась эвакуироваться, отдав свое место на семейной яхте ребенку из поселка при резиденции. Из жителей онейла остались в живых меньше четырех тысяч человек.

Конец не заставил себя ждать. Яркая дымка затянула экран: синк, растянувшийся сверх всякой меры, лопнул, и его атмосфера улетела в космос. Имиджер показал святящееся кольцо уцелевших поселений Малахронта и обломки бывшего синка Озманов: они медленно вытягивались в космический риф, не скрывающий драконовских очертаний рифтерского эсминца, нанесшего роковой удар.

На экране появилась группа комментаторов. Когда они начали обсуждать то, что только что видели, Лохиэль убрала звук и повернулась лицом к собравшимся.

Все сидели не шевелясь.

Молчание нарушил первый помощник Лохиэль Байрут.

Гнев и недоверие приглушили его звучный тенор:

— И мы повинуемся приказам этого человека.

В этих словах почти не было вопроса.

— Чартерли был жадным ублюдком, — сказал орудийщик Люз-Кремонт, — но он имел стиль и знал, где следует остановиться. Не то что Хрим.

Лохиэль ощутила проблеск надежды. Люз-Кремонт всегда был смутьяном, но теперь, похоже, готов ее поддержать. При Чартерли все было немного проще. Но он отдал концы две недели назад, во время свирепой стычки в системе Долорозы, где панархисты, несмотря на потерю своего, крейсера, здорово потрепали его эскадру. Остатки, включая «Шиавону», передали Хриму с указанием ремонтироваться здесь, в системе Малахронта.

Должарианский диктат и так доставлял им немало хлопот — но теперь, со смертью их синдика и гибелью эскадры, настроения команды стали еще более шаткими.

— Даже шиидриты не стреляли по Высоким Жилищам, — подала голос Мессина.

Лохиэль посмотрела на нее — навигатор боролась с дурнотой. Ничего удивительного — она выросла в космическом поселении, как и Люз-Кремонт.

— Зато Хрим под местный кодекс не попадает — это ведь не планета, — сказала Видок.

Лохиэль покосилась на связистку, чье высказывание лишь утвердило ее мнение об этой женщине. А ведь в свое время та казалась хорошей кандидатурой. Двое акционеров, Дай Ган и Й'Лассиан, слегка кивнули в ответ на ее слова.

Мессина, мельком взглянув на Лохиэль, сказала ровным голосом, обращаясь к Видок:

— Дурища. Если на синке в момент взрыва был хотя бы один малахронтский нижнесторонний, кодекс будет действовать — только вряд ли там еще остались какие-то законы теперь, когда правит Должар.

— Это ты называешь «правит»? — врезался в разговор баритон Амброза, который на мостике слышали не часто. Молчаливый офицер контроля повреждений мотнул подбородком на экран, все еще показывающий последствия Озмановской Бойни, как стали называть это событие. — Эту штуку передали по гиперсвязи. Братство управляемо не больше, чем этот синк перед взрывом. И никто не знает, что сделают корабли, на которых гиперсвязи нет. Пока они этого не сделают.

— У нас, например, нет гиперсвязи, — вставила Лохиэль, всматриваясь в лица окружающих. Она показала на устройство ввода изображения. — Барродах получает информацию о нас из третьих рук, да и Хрим немногим быстрее.

Чувствуя напряжение Байрута и Мессины, ждущих, когда она огласит придуманный ими троими план, Лохиэль продлила паузу. Что-то здесь было не так, но она не знала что.

— Предлагаешь слинять, капитан? — без всякого выражения осведомилась Видок. Лохиэль заметила движение среди мелких акционеров, стоящих у переборки. Этого следовало ожидать: Видок настойчиво создавала в их среде собственную клику, выступая на их стороне против крупных компаньонов.

— Нечего сказать, выбрала время, — рявкнул Й'Лассиан. — Нам чуть мозги не вышибли, а добычи — ни солнышка. Сдается мне, эскадра Хрима куда лучше поживилась.

— Да уж, — поддержала Троно, одна из мелких акционеров. — И я слыхала, эти барканские мудилы охренительно богатые — у них протекторат и все такое.

Она ухмыльнулась, глядя на своих дружков.

— Вы же видели, что Хрим сделал с этим панархистским синком, — с отвращением бросила Лохиэль. — Думаете, человек с прозвищем Беспощадный захочет поделиться с нами, когда получит то, что ему надо? Или Должар, если уж на то пошло?

Видок усмехнулась, чувствуя поддержку, которую успела завоевать на корабле.

— Хочешь спрятаться где-нибудь на Окраинах? Я слышала, у Властелина-Мстителя долгая память. А может, ты к чистюлям собралась?

— Не торопись списывать чистюль со счетов, — сказал Амброз. — Ты же видела, что произошло при Долорозе. Они чуть не разнесли нас в клочья — даже наши гиперснаряды не помогли. Этого нет в агитках, которыми нас снабжал сперва Чартерли, потом Хрим, но мне сдается, многие корабли Братства столкнулись с тем же, только в худшей степени.

— Это точно, — сказала Мессина. — Здесь в системе хватает кораблей, которые никогда, насколько я знаю, не входили в банду Хрима. Вероятно, это остатки злополучных флотилий вроде нашей. И если Эсабиан уж так уверен в себе, почему его слизень Барродах стягивает все больше кораблей Братства в худшую часть Рифта для охраны этого Пожирателя Солнц, о котором даже говорить нельзя?

Снова наступила долгая пауза. Мелкие пайщики беспокойно переминались, поглядывая на Видок. На лишенном звука экране снова прокручивалась гибель синка Озманов.

Внезапно Лохиэль поняла, что ее беспокоит. Троица келли больше не держалась вместе — мало того, они никогда еще не разбредались так далеко. Штоинк, связующая, осталась на том же месте, что и в начале собрания, но Ниук2 и Ву4 отошли от нее на несколько шагов. Лохиэль стало страшно, и она увидела отражение своего страха в глазах Мессины.

— Вы все знаете, что наши дела шли хорошо, — сказала Лохиэль, наблюдая за реакцией окружающих. Она должна действовать наверняка — второго шанса у нее не будет. — Мы соблюдали Кодекс Братства, а если и сталкивались с чистюлями, то это была честная игра — не то что здесь. — Она кивнула на экран. — Поэтому Флот, хоть и знал, кто мы такие, не так уж старался разнести нас на атомы. — Она снова показала на экран, где агония синка разыгрывалась уже в другом ракурсе. — Я хочу сказать — хочу спросить вас: действительно ли мы хотим участвовать в этом, невзирая на последствия?

— Есть, пожалуй, и другая причина думать о переходе к чистюлям, — сказал вдруг Люз-Кремонт. Видок впилась в него глазами, но он на нее не смотрел. Лохиэль поймала взгляд Байрута — он тоже это заметил. — При чистюлях мы процветали — и, как ты верно сказала, они не слишком старались прихлопнуть нас, пока мы придерживались рамок. А теперь... когда Братство очистит все планеты и поселения, не взорванные Должаром, откуда солнышки брать будем?

Лохиэль видела, что многие задумались — даже и те, кого она считала заведомыми союзниками Видок. Рифтхавенский Синдикат соблюдал баланс между синдиками разных флотилий, выделяя им операционные зоны так, чтобы каждый мог себя обеспечить. Но теперь главная забота Рифтхавена — не быть втянутым в войну, а беспардонные головорезы вроде Хрима и Нейвла-хана быстро подминают под себя синдиков помельче.

— Ты полагаешь, что выбора нет, Люз? — спросил Дай Ган еще более сиплым, чем обычно, голосом.

Лохиэль встретилась глазами с Байрутом и решила: ПОРА.

— Люз прав, — сказал Байрут. — Может, у нас еще был бы шанс, если бы Чартерли заодно с половиной эскадры остался цел, но теперь Хрим нас сожрет и не подавится, а Барродах даже пальцем не шевельнет.

— И вот еще что, — подхватила Лохиэль. — Мы можем впутаться в нечто еще худшее, чем тут на экране, если останемся с Хримом. Вы видели, что Нейвла-хан сделал с Минервой. Поэтому я действительно предлагаю перейти к чистюлям. Соединение моего кузена Камерона оперирует около Икспотля — это не так уж далеко от курса на Барку.

— Ты знаешь, что скажет по этому поводу Судебная Коллегия, — возразила Видок. — Если мы наведем Флот на Хрима и Нейвла-хана, то можем распроститься с Рифтхавеном навсегда.

— Рифтхавен больше не руководит Братством, — ответила Лохиэль. — Им руководит Эсабиан.

Она чувствовала, как меняется настроение собравшихся.

Видок посмотрела по сторонам, чувствуя, очевидно, то же самое, перевела взгляд на Лохиэль и запустила пальцы в волосы. Это был ее обычный жест, но сейчас он показался каким-то не таким... слишком быстрым, слишком нарочитым.

— Камерон никогда не отрекался от меня окончательно, — продолжала Лохиэль. — Когда я уходила, он сказал мне, что для него дверь к рифтерам открывается в обе стороны. Среди вас много высокожителей. Чего, по-вашему, заслуживает человек, совершивший то, что мы только что видели?

— Ты уверена, что твой чистюля-кузен захочет говорить с нами? — спросил Люз-Кремонт. — Что он возьмет Хрима и Нейвла-хана в обмен на амнистию?

— Есть только один способ проверить это. Мне кажется, я знаю Камерона достаточно хорошо, чтобы угадать, что он скажет.

— Но поддержит ли его Флот?

— Они могут расстрелять его, если не одобрят его сделку с нами, — сказал Байрут, — но соглашение выполнят. Слово флотского офицера — закон.

— Значит, мы сдадим и Хрима, и Нейвла-хана? — с сомнением произнесла Троно.

Это будет зависеть от моего кузена. Ну как, согласны?

Настало долгое молчание, во время которого Й'Лассиан встал и прошел к автомату с напитками. Мессина по взгляду Лохиэль отодвинулась от стола, чтобы освободить обе руки; Байрут небрежно присоединился к Й'Лассиану у автомата.

Лохиэль подавила улыбку. Они трое почти двадцать лет жили вместе и в словах уже не нуждались.

Коренастый техник контроля повреждений подвинулся, когда подошел первый помощник. Лохиэль заметила, что Й'Лассиан держит стакан в правой руке — он был левша.

Глаза Видок бегали туда-сюда.

— Я ставлю этот вопрос на голосование, — сказала Лохиэль, желая ускорить дело.

То, что случилось потом, оказалось для нее полнейшей неожиданностью. Ей показалось, что под столом тихо прокатился мяч, и что-то кольнуло ее в ногу. При виде торжествующей ухмылки Видок она схватилась за бластер, но мускулы отказались повиноваться. Лохиэль ошиблась, полагая, что к насилию скорее всего прибегнут двое приспешников Видок — сама связистка до сих пор избегала открытых выступлений.

Лохиэль беспомощно наблюдала, как Й'Лассиан выплеснул свой горячий напиток в лицо Байруту и выхватил бластер. Мессина успела достать оружие, но остановилась, услышав слова Видок:

— Это квартан. Корабль мой. — Связистка встала и показала всем газовый пистолет. — Тут хватит на всех, кто не захочет ко мне присоединиться.

Дай Ган позади нее выдернул бластер из вдруг ослабевшей руки Мессины.

Несколько пайщиков отошли от переборки, наставив оружие на остальных. Офицеры, успевшие тоже достать бластеры, заколебались.

Все точно приросли к месту. Лохиэль боролась с одолевавшим ее ужасом. Квартан, яд, действующий на протяжении четверти часа, не причиняет боли — за исключением последних трех минут, когда паралич сменяется конвульсиями, буквально разрывающими жертву на части.

— Ты хочешь подчиняться Хриму? — спокойно спросил Амброз, игнорируя наставленные на него стволы.

— Я хочу быть на стороне победителей, а Хрим занимает самую ближнюю к Должару орбиту.

Лохиэль беспомощно смотрела на Амброза. Он продолжал держать в руке бластер, но ни в кого конкретно не целил.

Да убей же меня!

Но яд сковал ее голосовые связки, и она не могла говорить.

Видок перегнулась через стол, злорадно усмехаясь в лицо Лохиэль:

— Вот мой первый приказ: все остаются здесь и смотрят представление. Минут через восемь начнется самое то. Для всех, кроме вашего бывшего капитана.

Некоторые из ее сторонников заухмылялись, но быстро прекратили это, когда странный зудящий звук наполнил комнату.

Штоинк направила свой головной отросток на связистку. Глаза связующей ушли в мякоть, а лилия рта широко раскрылась, и ее красновато-желтая внутренняя поверхность заметно пульсировала. Лохиэль могла видеть краем глаза только одного из двух других келли — и он тоже нацелился на Видок.

— Вы чего, зеленые? Не понимаете, что тут происходит? — Жужжание усилилось до болезненного крещендо, от которого у Лохиэль помутилось в глазах: должно быть, ее черепные полости резонировали от этого шума. — Эй, кончайте зудеть! — Голос Видок звучал тонко и невнятно.

Связистка выстрелила из своего газового пистолета в Штоинк, но это не возымело действия. Жужжание стало еще громче. Видок дико оглянулась на Лохиэль и снова подняла пистолет.

Люди, принадлежащие к обоим лагерям, гримасничали от боли, некоторые закрывали глаза и зажимали уши, поэтому не все видели, как связующая плюнула струей дымящейся жидкости прямо на Видок.

Связистка втянула в себя воздух.

Раздался щелчок, и крылья носа у Видок вздулись, сделав ее похожей на одного из антропоидов, предков человека с Утерянной Земли. А потом переднюю часть ее головы снесло напрочь.

У Лохиэль тошнота подступила к горлу, когда мозги связистки брызнули ей на лицо и она ощутила солоновато-медный вкус крови. Видок с опустевшим черепом повалилась вперед, а комната, взорвавшись бластерными разрядами и воплями, затянулась горячей кровавой дымкой.

Вслед за этим настала тишина, нарушаемая только стонами раненых.

— Лохиэль, ты как?

Байрут склонился над ней — она упала, сама того не заметив. Отсутствие всяких ощущений означало, что времени у нее осталось совсем мало.

Худо мне, большой ты дурень, худо! — хотелось крикнуть ей. И еще — что она любит его вместе с его талантом задавать глупые вопросы. Хотелось попросить Мессину никогда не оставлять его, иначе она, Лохиэль, будет ей являться.

Потом они оба ушли из поля зрения — это связующая келли мягко отодвинула их.

Штоинк встопорщила свои ленты, и нашлепка у основания ее головного отростка сменила нормальный зеленый цвет на пурпурно-муаровый. От Штоинк шел резкий химический запах.

— Мы трое не знали, зачем Видок нужен квартан. — Она изогнула шею и выдернула из нашлепки кусочек ленты. — А она не догадалась поинтересоваться, откуда мы трое его берем.

Головной отросток Штоинк метнулся вперед, как атакующая змея, и сильно хлопнул сбоку по шее. Голове стало тепло, челюсти обрели чувствительность, живительная энергия хлынула в грудь, и язык шевельнулся во рту.

— К-как это? — промямлила Лохиэль. Жизнь, возвращаясь в тело, причиняла острую боль, и Лохиэль встречала ее с той же свирепостью.

Выходит, и квартан, и противоядие от него производят келли в сложной химической лаборатории своего организма.

— Мы сдадимся Флоту, — сказала Штоинк. — Потому что нас троих позвали на Арес.

Прошло еще много часов, прежде чем Лохиэль со вздохом повалилась на свою койку.

Дверь каюты с шипением закрылась за Байрутом и Мессиной. Две пары глаз, темные и светло-серые, смотрели на Лохиэль с одинаковой заботой. Хотя трудно было найти трех людей, столь несхожих, как Лохиэль и двое ее сожителей, за два десятка лет они постепенно переняли друг у друга мимику и жесты. Обычно их забавляло, когда они ловили себя на этом, но сейчас никто не улыбался.

— «Шиавона» благополучно легла на курс к Икспотлю, — доложила Мессина. — Я сама установила координаты, как ты велела, и за навигационным пультом сидит Фун. — Она замялась. — Неохота было бросать других, особенно Аль-Рихама — нам могут понадобиться все наши корабли. И как бы нам не пришлось при Барке смотреть на них через прицел.

— Что поделаешь, — ответила Лохиэль. — Проговорись мы, нам пришел бы конец, а они видели то же, что и мы. Если они после этого остаются с Хримом — их дело.

— Я получил тугой луч от Хрима как раз перед уходом, — сообщил Байрут. — Наша история прошла. Нам дают пять дней на пополнение запасов из тайника Чартерли, прежде чем следовать на Барку. Я обещал загрузиться ползучими снарядами и гравиминами. А Цусама прогревает реакторы — Барродах отключит нам гиперреле, когда узнает, разве что нам уж очень повезет при Барке.

Лохиэль кивнула, понимая озабоченность своих спутников жизни. Скверно будет вернуться к обычному классу «альфа» в военной зоне, когда твои враги оснащены оружием уриан.

— Надеюсь, мы явимся еще до того, как Хрим начнет интересоваться, куда мы делись, — сказала Лохиэль. — Теперь рапортую я. Й'Лассиан выброшен в космос. Дай Ган клянется, что Видок его шантажировала, и это, возможно, правда — она пыталась проделать то же самое с парой других. Дай Ган у нас на испытательном сроке. Одно неверное слово — и он тоже отправится на прогулку. Остальные вроде бы в норме.

Она вздохнула, расправив шею, и поднялась. То ли от остаточного действия яда, то ли просто от стресса она чувствовала себя так, будто сила тяжести на корабле удвоилась. Но она не могла отдыхать, не выполнив последнюю, самую важную свою задачу.

— А теперь...

Мессина с улыбкой протянула к ней руки. Лохиэль обнялась с ней, а Байрут обхватил сильными руками их обеих. Они соприкоснулись головами. Лохиэль чувствовала их дыхание на своем лице, и пульс всех троих бился в унисон. Еще немного — и они одновременно разомкнули объятия.

— Втроем пойдем? — спросил Байрут.

— Я думаю, да, — сказала Мессина. — Для них это очень важно.

Без лишних слов они вышли из каюты Лохиэль и спустились на лифте ярусом ниже. Члены команды, которые попадались им на пути, имели вполне здравомыслящий вид и занимались делом.

Дверь в лазарет была открыта, и из тианьги веяло свежестью. К этому примешивался слабый запах, напоминающий жженую мяту.

Келли, как всегда, пребывали в движении, где неуклюжесть странно сочеталась с грацией. Лохиэль не понимала, как она могла раньше находить этот их танец комичным. Больше ей так никогда не покажется.