В этот момент дверь чмокнула, и ввалились двое тарканцев в тяжелых сапожищах. Не говоря ни слова, один из них скинул Марим и Хрима с койки и принялся ее ломать, а другой стал рыться в пожитках Хрима.

— Какого карра вы тут вытворяете, говнюки? — заорал Хрим.

— Не поминай тех, кого не знаешь, пиви-кча, да еще в самом их логове, — сказал один тарканец. Другой прошипел ему что-то по-должарски, не прерывая своего обыска.

— «Пиви-кча» значит слабак, который занимается этим сам с собой, — саркастически пояснил Барродах с порога. — Твоя барканская игрушка сбежала из лаборатории Лисантера во время последнего катаклизма, и мы подумали, что она могла вернуться сюда. — Бори бросил презрительный взгляд на Марим. — Хотя в таком случае ты нашел бы ей достойное применение. Ты не видал ее?

Хрим потряс головой.

— Жаль, — сказал Барродах. Тарканцы, как поняла Марим, хотя и не знала языка, тоже высказались в отрицательном смысле. — Ну что ж, не буду мешать вашим развлечениям.

Когда дверь закрылась, Хрим стал ругаться, а Марим пошла в освежитель.

— Ладно тебе, — бросила она через плечо. — Лучше помоемся и пойдем в рекреацию — сыгранем в фалангу и малость выпустим пар. — Она выпятила губу, зная, как его это заводит.

Он, ворча себе под нос, последовал за ней.

«Надо же, как с ним легко управляться», — подумала Марим, когда на них полилась горячая вода. С усмешкой она ухватила его за член. Он не знает, что этот жест означает на самом деле, и она позаботится, чтобы он никогда не узнал.

Диарх Эгиена Бенгиат, заняв свое место в комнате для совещаний, попыталась расслабиться. Она добилась своего, потому что все делала правильно: сначала попросилась на «Грозный» после потери «Фламмариона», потом вышла на первое место в занятиях на тренажерах и в физической подготовке. И наконец, была повышена в звании после захвата гиперрации на «Смерть-Буране».

Она посмотрела на Джонси Чхвнг-Ли и других ребят из своего взвода. Это тоже отборные кадры, даже Товальд, новый связист, заменивший Сузу, которая погибла при Артелионе. Последнее совещание окончено — через четыре часа они отправляются. Бенгиат зевнула. Почему, собственно, мелиарх Рапуло их не отпускает?

— Не переживай, диарх, — протянул Чхенг-Ли. — Успеем отоспаться по дороге.

Ни одна десантная вылазка еще не стартовала так далеко от цели захвата. Два световых часа! Бенгиат скорчила гримасу. Двое суток в скафандрах еще до начала боевых действий.

— Размечтался, — ответила она. — А на тренажере подзаняться не хочешь? Живее будешь орудовать своими граблями в квантовых перчатках.

Это вызвало обычный залп шуточек и подначек со стороны прочих бойцов взвода. Другие подразделения, тоже участвовавшие в совещании, занимались примерно тем же.

— Да, тренировка не помешает, — сказал Амасури, — если план станции, который прислала темпатка, чего-нибудь стоит. В жизни не видал таких загогулин.

Прежде чем Бенгиат успела ответить, Рапуло вскочил на ноги.

— Смирно!

Вошла верховный адмирал, и усталость Бенгиат как рукой сняло при виде высокой подтянутой фигуры, идущей следом. Панарх! Им устраивают поистине королевские проводы.

Мелиарх Чац вошла за ними и заняла свое место за столом на подиуме. Если бы не стойка «смирно», Бенгиат изобразила бы недоумевающую мину. Что делает здесь спец по скафандрам? Опять эти хреновы квантоблоки, которые никто путём не может освоить?

— Вольно! — сказала Нг. — Прошу садиться.

Трое на подиуме тоже сели, и Нг дождалась полной тишины.

— Как вам известно, мы получили сообщение от рифтеров, внедрившихся на Пожиратель Солнц. Через четыре часа вы все туда отправитесь. — Она обвела взглядом комнату. — Все, кроме одного.

Собравшиеся, несмотря на дисциплину, загудели, но мигом притихли под яростным взглядом Рапуло.

— Один из взводов оставит одного из своих людей здесь, а вместо него возьмет пассажира. — Нг сделала паузу. — С этим взводом отправится Панарх.

Тишина сделалась столь напряженной, что у Бенгиат зазвенело в ушах. Панарх? На катере? К Пожирателю Солнц?

— Вы все превзошли мои ожидания по части подготовки, поэтому я не стану вызывать добровольцев. Все будут тянуть жребий; сначала взводные, потом тот взвод, чей диарх вытянет короткую соломинку. Затем мелиарх Рапуло назовет вам ваши задания. Но сначала Его Величество желает обратиться к вам.

Панарх поднялся, обошел стол и стал лицом к десантникам, больше не отгороженный от них символическим барьером. Потом ловко уперся руками в стол позади себя и сел на него.

— Я не собираюсь произносить речь, — сказал он, глядя на каждого поочередно. — Я отдаю свою жизнь в ваши руки. Поскольку при этом я не могу надеяться сравниться в мастерстве с тем, кого я заменю, и поскольку вы все серьезно относитесь к данной мне присяге, я подвергаю вас опасности. Поэтому вы все заслужили право еще до старта задать мне любые вопросы — и это далеко не исчерпывает моего долга перед вами.

— Ваше величество, это из-за рифтерской темпатки? — встав, спросила Бенгиат.

Брендон улыбнулся.

— Отец как-то сказал мне, что все десантники — неизлечимые романтики. Теперь я вижу, что он был прав. Мое присутствие на Пожирателе Солнц представляется мне необходимым по трем причинам. Причину военную мы рассмотрим незамедлительно, причина политическая затрагивает наш союз с рифтерами. Но есть еще и личная причина, и я не стану притворяться, что она значит для меня меньше, чем остальные. Добровольно отправившись к должарианцам, капитан Вийя выполнила договор, который мы с ней заключили. Отправляясь вслед за ней, я выполняю свою часть договора.

За этим последовало долгое молчание, и Бенгиат чувствовала, как окружающие взвешивают сказанное. Он не обязан был в этом признаваться. И он ни разу не высказывался о своем намерении публично, иначе мы бы знали. Он действительно считает себя нашим должником.

Еще один десантник встал, не скрывая своих противоречивых эмоций:

— Вы не верите, что мы способны спасти ее и захватить станцию?

— Верю. Сам бы я точно этого не сумел. — Брендон усмехнулся. — Спросите мелиарха Чац.

— Пасти его вам придется не столь неусыпно, как вы полагаете, — слабо улыбнулась та, — но не давайте ему в руки предметы, которые желательно сохранить в целости.

В ответ раздался взрыв смеха, но Панарх заговорил снова, и все умолкли.

— Однако я все-таки, возможно, сумею вам помочь. Это и есть военная причина, на которую я ссылался. Наша близость с капитаном Вийей создала между нами своего рода телепатический канал, действующий в узком диапазоне. Я надеюсь, что она обнаружит меня и передаст мне станцию, — но на случай, если все пойдет не так гладко... — Он сделал паузу, усмехаясь вместе с другими при одной мысли, что какой-либо план способен осуществиться гладко. Этим они платили освященную вековой традицией суеверную дань закону Мэрфи. — ...то есть и другой вариант, — продолжил Панарх. — Не знаю, как сработает наша с ней связь и сработает ли она вообще, но я, оказавшись на борту станции, все-таки получу доступ к кое-какой тактической информации.

— Она сможет читать мысли врага и сообщать вам их планы?

— Не знаю, — развел руками Брендон. — Неплохо бы, а?

— А что вы дадите взводу, который возьмет в плен Эсабиана?

Смех раздался снова, но тут же заглох — так мрачен вдруг стал Панарх.

— Не надо брать его в плен. Принесите мне его голову. То же относится и к его сыну.

Бенгиат содрогнулась. Эсабиан убил его братьев, Анарис — его отца, но все же вряд ли кому-то из десантников доводилось слышать такой приказ.

— Значит, пощады не будет? — спросил кто-то.

— Должарианцам — нет. Да они и не станут просить пощады. С остальными поступать согласно законам военного времени.

Наступило молчание.

— Больше вопросов нет? Тогда я скажу вам еще одно. — Его лицо стало еще мрачнее. — На Пожирателе Солнц у нас есть союзник, но он не человек. Он называет себя Джаспаром Аркадом.

По собранию пробежал испуганный ропот. Бенгиат переглянулась со своим взводом и снова встала.

— Объясните, пожалуйста, подробнее, ваше величество.

— Я хочу сказать, что Запрет нарушен, и в этом, боюсь, есть часть моей вины. — Десантники в молчании выслушали рассказ Панарха о вирусе-призраке, который он создал, о том, как этот вирус, предположительно, обрел интеллект и послал свой агентский код по каналу гиперсвязи на Пожирателя Солнц. Этот искусственный разум и передал на «Грозный» план станции, запрограммированный теперь в сервоскафандры десанта. — Если кто-то из вас вступит с ним в контакт, в ваших скафандровых компьютерах есть пароль. Общайтесь с ним по своему усмотрению, но не нападайте на него и не мешайте ему.

— Мы должны игнорировать Запрет? — спросил кто-то.

Бенгиат стало муторно. Машины — дело хорошее, если они в тебя не стреляют, но машины разумные? И ведь эту штуковину даже взорвать нельзя, раз она на нашей стороне.

— Нет, но этим вопросом мы займемся по возвращении на Артелион. Вирус, по всей видимости, хочет помочь нам, и если в нем сохранилось хоть что-нибудь из моей программы, Должару он не союзник.

Панарх соскочил со стола и вновь преобразился в правителя Тысячи Солнц.

— В настоящее время всякий враг моего врага — мой друг.

— До светила Пожирателя Солнц 237 световых минут, отметка 151. — Голос чистюли-навигатора звучал ровно, как-то странно напоминая интонации Шерлот.

Ука Мип, наблюдая за руками нового навигатора, задала себе вопрос: уж не обучалась ли Шерлот у чистюль когда-нибудь в прошлом? Теперь уж ее не спросишь — она перешла на их корабль, а на ее месте сидит лейтенант-панархист во флотской форме, эксперт в области, носящей название астрогации. Чистюля на борту «Глории»!

Ука покосилась на него. Держится прямо, точно не форма на нем, а футляр. Большие уши, косматые брови, хмурится, когда работает, — но скорость у него будь здоров. Однако он все-таки чистюля, и надо его испытать.

— Эй, лейтенант Омилов. У тебя форма из пластостали, что ли? Или вы тренируетесь, сидя на гвоздях?

Темные глаза глянули на нее без намека на юмор.

— И то и другое. — Ука онемела от удивления, и он добавил: — После этого рейса я одолжу тебе мой гвоздь.

Она прыснула, и Калеб в своем кресле тоже — впрочем, он тут же посерьезнел и объявил:

— Сигнал от келлийского курьера.

Уку радовало, что келли на их стороне. С этими своими тайными скачками, о которых ничто не предупреждает, они были бы опасными врагами.

Она следила за лицом отца, принимающего сообщения от келли на свой пульт. Чистюля рядом с ней сидел спокойно, но все так же прямо. Его руки в ожидании дальнейших указаний капитана не прекращали двигаться по клавишам. Ее пульт был подключен к его, и она видела, что он пробует разные векторы, каждый раз стараясь предугадать следующий ход корабля — на случай, если поступит приказ, который прервет их скучную патрульную службу. Они, конечно, выбрасывают драконьи зубы почти при каждом выходе из скачка, но результатов не видят.

Свисток главного коммуникатора заставил Уку вскинуть голову.

— Говорит Мип, — сказал отец. Его слова транслировались на всю «Глорию». — Поступил сигнал с Пожирателя Солнц. Идем на соединение с флотскими эсминцами «Молот» и «Балейн». Цель нашей операции — отвлечь вражеский сенсорный ряд от запуска десантных катеров через два часа. Навигация, передаю координаты.

Пульт Омилова просигналил. Его пальцы забегали по клавишам, и он ответил:

— Координаты заложены. К скачку готов.

— Как ты это делаешь? — спросила Ука.

Он посмотрел на нее, и она впервые увидела где-то около его глаз намек на юмор, а в его объяснении, к собственному удивлению, не уловила никакой снисходительности:

— Я подключен к специалисту по тактической стандартизации. Это был один из вариантов, предусмотренных им. Ясно было, что нам назовут координаты ближайших астероидов — не могли же нас бросить в скачок через эксклюзивную зону Пожирателя Солнц. — Для иллюстрации он вывел на ее пульт макет, показанный сверху. — Чем больше работы ты делаешь предварительно, тем больше у тебя времени остается на сюрпризы, которые нам преподносит Мэрфи.

— Так вы, чистюли, тоже верите в Мэрфи?

Глаза Омилова на миг стали отсутствующими.

— Еще как. — Он сказал это как-то странно — точно смеясь в душе, но не над Укой, а над собой. — Только дураки не верят в Мэрфи.

Ука, немного смущенная его задумчивым тоном, задала новый вопрос:

— Зачем вообще следить за нами через сенсорный ряд? Ведь информация с него поступит к ним с двухчасовым опозданием.

— Ключ к будущим действиям врага заложен в его прошлых действиях, — вмешался Калеб. Он явно кого-то цитировал — Уку привело в раздражение и это, и одобрительный взгляд Омилова.

— Ладно, — сказала она. — Наконец-то мы будем драться, а не скакать туда-сюда.

— А драконьи зубы, по-твоему, что? — удивленно посмотрел на нее Омилов. — Букетики? Ты уже убила кого-то, хотя и не видела этого своими глазами. Теперь противник тоже будет стрелять в тебя — в этом вся разница.

Скачковые заурчали в высоком тактическом режиме, и Уку замутило, как никогда прежде.

Внезапно все это перестало быть игрой.

— Мандала бьет хаджи, — объявил Стурсни и вытер сальные пальцы о китель, и без того уже украшенный множеством жирных пятен. Тесную кабинку загромождали упаковки из-под еды и питья и прочий мусор, не столь легко опознаваемый; все это плавало в микрогравитации крошечного кораблика, входящего в развернутый вокруг Пожирателя Солнц широкий сенсорный ряд.

Тил-Кат швырнул свои карты на дипластовый поддон между игроками.

— Гемма морушка хай датсенда нафар! Надоели мне твои поганые карты, и рожа твоя надоела, и надоело торчать в этом поганом ряду.

Стурсни сгреб клочки продовольственных пакетов, заменявшие им фишки, — это было единственное, что держалось на поддоне, кроме карт.

— По-твоему, бегать от драконьих зубов и крейсеров лучше? — Вспышка Тил-Ката не произвела на него впечатления — это повторялось в среднем каждый час без всяких видимых причин.

— Всё лучше, чем этот сральник. — Маленький рифтер с отвращением взмахнул руками, вызвав водоворот в потоке мусора. — Твоя очередь убираться, — воинственно добавил он.

— Моя?! Я уже четыре раза убирался! Захотелось уюта — сам его и наводи, трепло...

Пульт загудел, и давление в среднем ухе Стурсни повысилось — кораблик поворачивался в новом направлении, переориентируя стрелу, приделанную к нему для усиления детекторной функции. Корпус заскрипел — наспех присобаченная должарианцами стрела жаловалась на перегрузку. Мусор закружился с новой силой.

— Какого хрена? — простонал Тил-Кат, смахивая пакет, который приклеился к его потной лысине посредством чего-то, напомнившего Стурсни понос ваттла.

— Кто его знает. — Краем глаза Стурсни уловил какую-то вспышку — не мешало бы и правда прибрать этот гадюшник. — Хочешь подключиться к ряду и выяснить это, чтобы тебе потом кишки через задницу вытянули или...

Раскаленный луч не толще мизинца пронизал воздух между ними, и раздался оглушительный взрыв. Мусор бешено закружился, уходя в две дыры, внезапно открывшиеся в корпусе. Корабль резко накренился, и стрела с жутким треском оторвалась.

— Где у нас герметизаторы, блин? — завопил совершенно обалдевший Стурсни. Тил-Кат не ответил, если не считать за ответ мощный приступ рвоты. Стурсни еле успел увернуться от его залпа. Свист уходящего воздуха перекрывал даже звон в ушах.

Цак-чвак! Цак-чвак! Свист внезапно прекратился.

Стурсни растерянно повел глазами вокруг. Мусорная масса запечатала обе. Воздух теперь едва шипел в неплотных местах, да потрескивал пластик, высасываемый наружу жадным вакуумом.

Стурсни, ошарашенный внезапным переходом от скуки к ужасу, захихикал, а потом и заржал.

— Чего регочешь, логосом трахнутый? — взбесился Тил-Кат. Остатки еды продолжали вылетать у него изо рта, и Стурсни разобрало еще пуще.

— П-печать неряшливости! — выговорил он, показывая на заткнутые дыры, и впал в истерику.

Руонн тар Айярмендил настороженно смотрел через столик на рифтерского капитана, не обращая внимания на шум, стоящий в переполненном рифтхавенском клубе. Свет здесь был достаточно слабым, чтобы снять очки, но Руонн не стал этого делать: он не доверял этому гайо с льстивыми манерами и не желал показывать ему своих глаз. Кроме того, так он мог наблюдать за подавальщицами, не привлекая к себе внимания. Мимо проследовала одна с особенно здоровенным бюстом, который гипнотически колыхался при гравитации в одну четвертую «же», и Руонн почувствовал возбуждение.

— ...но что будет, если он выйдет из-под контроля или я захочу дезактивировать его, но не смогу?

Руонн вернул внимание к Й'Мармору, раздраженный его нытьем и тем, как тот все время лапал взятую напрокат секс-игрушку — точно хотел произвести на барканца впечатление своей потенцией. Руонн подавил ухмылку: красотка уж больно тоща на его вкус — грудь у нее даже при четверти гравитации еле-еле натягивает шелковую блузку.

Внезапно потеряв терпение, Руонн подвинул через стол свой электронный блокнот.

— Гляди, — рявкнул он, — тут все очень просто. Ты получишь руководство и автономный проектор. Кроме того, есть безотказные отключающие команды. Они похоронены очень глубоко в системе, и в инструкции их нет, поэтому тебе придется их запомнить.

Он, само собой, не собирался дать рифтеру возможность запомнить эти коды. Когда их сделка состоится, он даст ему временный код — недоставало еще, чтобы Таллис в самом деле отключил логос и лишил его, Руонна, эйдолон шанса вернуться на Барку с информацией, которая возвысит его до полной потенции.

Но когда он хотел убрать блокнот от Таллиса, секс-игрушка внезапно выгнула спину, и Руонн изумленно разинул рот: под шелковой блузкой внезапно выросли целые горы плоти с розовыми верхушками; они манили его через стол, обволакивая душистым теплом, уносили на огромную атласную постель, а шестек пронизывал невыразимым наслаждением все его существо. Окруженный гуриями, Руонн упал туда...

Таллис отвел взгляд от пульта, выпучив глаза. Лури рядом с ним трепетала от возбуждения.

— Про это ты мне не рассказывал! — проворковала она.

— Просто такого никогда еще не было, — рявкнул он, отстраняясь от ее настойчивых рук. — Что это, собственно, было? — спросил он Киру Леннарт, явно удовлетворенную результатом. — И что будет, если... — он нервно посмотрел по сторонам, — если оно увидит?

— Не увидит, — заверила Кира. — Когда я выманивала эту информацию от эйдолона, логос был вне петли. Он и теперь не видит ни этот пульт, ни эту комнату.

— Значит, мы сможем его отключить? — заволновался Таллис.

— Не сразу. Он все-таки может что-то заподозрить, хотя я думаю, что код этому помешает. Придется двигаться потихоньку. Если совместить это с запуском двигателей, я, пожалуй, смогу скрывать это достаточно долго, чтобы получить положительный результат.

— А до тех пор?

— До тех пор придется тебе воевать с Флотом без логоса.

Раздосадованный Таллис набычился, но в этот момент зазвонил коммуникатор.

— Это Эсбарт, капитан. Сигнал от Ювяшжта. Мониторная тревога.

Таллис посмотрел на Киру — синяки под глазами четко выделялись на его осунувшемся лице — и вышел. Кира со вздохом последовала за ним, игнорируя призывный взгляд Лури. Лури идиотка, а Таллис еще больший идиот. И я тоже идиотка, раз торчу на этом корабле. Что ж, век живи — век учись.

Кира очень надеялась, что успеет научиться еще чему-то.

Келлийский корабль запустил катер в космос. Брендон наблюдал за этим, как завороженный. Они не просто расстыковались, как это делают человеческие машины, а разделились тягуче, как ириска. Маленький корабль, похожий на обтекаемого келли, отошел и развернулся на 360 градусов в прощальном салюте.

— Ну вот, — сказал диарх Анхелес. — До Пожирателя Солнц сорок семь часов. Принимаемся за тренажеры.

Брендон настроил свой скафандр согласно инструкции, загоревшейся на его лицевом щитке. Серводоспехи слегка шевельнулись, активированные на один процент, — именно столько требовалось для реалистической имитации.

— Порядок, — сказал Анхелес. — Мауницу пойдет во главе, Тул и иль-Вестрос берут блошек и бегунки, ты, Опион, со своим отделением осваиваешь келлийскую технику... — Раздав задания всем и каждому, диарх сказал: — Что касается вашего величества...

— Диарх, — прервал Брендон, — кончайте-ка с этим «величеством». Как вы, интересно, будете отдавать мне команды? «Подвиньте свою драгоценную задницу туда-то и туда-то, ваше логосом долбаное величество?»

Долю секунды в эфире царило ошеломленное молчание, а после он разрядился хохотом и гиканьем.

— Хорошо, ваше... как же мне тогда к вам обращаться? Не могу же я орать вам «Аркад».

— Как насчет Иегуды? — предложил Евген Опион, которого Брендон уже знал как неисправимого шутника. Иегуда — помощник Мэрфи; иногда он — или она, ибо пол этого существа не поддается определению, заступается за пострадавших от неумолимого закона подлости.

— В самый раз, — сказал Брендон. — Маленький человечек, которого никогда нет на месте. Так и следует относиться к «Его Величеству» в этой увеселительной поездке.

— Ладно, Иегуда. — Анхелес набрал в грудь воздуха. — Но советую тебе, в отличие от твоего тезки, всегда быть на месте, когда я называю твое имя.

— Будьте спокойны, — засмеялся Брендон. — Вы не избавитесь от меня, даже если очень захотите.