Глава 1

Летти Бедоуз и ее приятельница мисс Фитзсаймонс заканчивали завтрак, когда дворецкий появился в утренней гостиной, неся поднос с почтой. Главное, что интересовало Летти в этом обычном, изо дня в день повторявшемся событии, — это весточка от Тома, ее младшего брата, который вот-вот должен был окончить Оксфорд. Бросив быстрый взгляд на поднос, она сразу заметила конверт с парламентским штемпелем, позволявшим пользоваться бесплатной доставкой корреспонденции, и недовольно поморщилась. Ее знакомство с пэрами и членами Парламента было весьма поверхностным. Единственный из ее знакомых, кто пользовался привилегией пересылать почту через Парламент, был лорд Хавергал, а от него-то она меньше всего хотела получить письмо.

Мисс Фитзсаймонс, порывшись в почте и не отыскав ничего лично для себя, занялась просмотром конвертов, предназначенных для подруги.

— Есть письмо от Тома. И еще одно для вас, мистер Бедоуз, — бросила она игриво, протягивая послания.

Виолетта Фитзсаймонс была, конечно, странное существо, но даже она не могла бы всерьез принять свою компаньонку за мужчину. Это была одна из ее шуточек, которую она неизменно повторяла всякий раз, когда лорд Хавергал в очередной раз писал своей опекунше мисс Летисии Бедоуз. Дело в том, что Хавергал был абсолютно уверен, что Л. Бедоуз был мужчиной и соответственно адресовал ей письма как мужчине.

Летти с досадой отложила в сторону письмо Хавергала и вскрыла конверт от Тома; ей не терпелось узнать, чем на этот раз брат хочет блеснуть в Оксфорде. Том всегда был безупречно опрятен в одежде, но письма его были вечно в пятнах от чая, вина, варенья или, по меньшей мере, заляпаны чернилами. На этот раз было похоже на варенье.

Виолетта Фитзсаймонс с нетерпением ждала, что же Том хочет от сестры теперь.

— Жилеты, — читала Летти отрывками. — Те, что у него есть, стали такими грязными, что не поддаются чистке, и карманы порвались. Я, пожалуй, пошлю ему несколько гиней из моего пособия. Не могу же я допустить, чтобы он производил неблагоприятное впечатление в университете. Он скоро кончает и должен выглядеть модно одетым, когда будет искать работу в Лондоне.

— Тому пойдет материал в полоску, — сказала Виолетта, и взгляд ее устремился вдаль, словно она пыталась разглядеть своего любимца в элегантном полосатом жилете. — Узкая полоска делает фигуру стройной, — пояснила она. — Я не хочу, конечно, сказать, что Том недостаточно строен. Он уже утратил полноту, которой обладал в детстве.

— Возможно. Тому исполнился двадцать один год, он является законным владельцем этого надела в пятьсот акров, того, что называется Лорел-холл.

Вдруг мисс Бедоуз подумала, что Виолетте неплохо было бы испытать эффект полосатой ткани на себе. В свои тридцать пять лет она начала приобретать вид солидной матроны. Излишний вес очень выгодно оттенял черты ее привлекательного лица: щеки сохраняли вид юношеской округлости, карие глаза светились лучистыми искорками, волосы только слегка, почти неуловимо, были припущены инеем. Но когда она поднималась в полный рост, фигура выдавала ее солидный возраст.

Мисс Бедоуз лишний вес не угрожал. С момента отъезда Тома ее тело окрепло, мышцы стали более упругими, чем раньше, когда она была совсем юной девушкой. Еще бы, ведь все заботы о поместье легли на ее плечи. Мистер Нортон, единственный мужчина, принимавший в ней живой интерес, часто говорил, что она «слишком худа». Но на его мнение нельзя было серьезно полагаться: его любимыми животными были поросята, и у него был извращенный вкус. Однако она стала замечать в последнее время, что знакомые люди при первой встрече с ней и Виолеттой принимали их за ровесниц.

Но она, Летти, была все же на семь лет моложе, и ее такое положение несколько угнетало. Зеркало подсказывало, что хотя в ней не было уже прошлого очарования юности, ее ни в коей мере нельзя было назвать увядшей. Виной всему, как она полагала, была ее манера держаться — слишком солидная для ее возраста. Когда год тому назад скончался их отец, она осталась единственной хозяйкой поместья Лорел-холл. Поначалу неуверенность в поведении и некомпетентные распоряжения не внушали прислуге большого желания ей повиноваться. К счастью, она быстро это поняла и изменила стиль поведения.

Теперь Летти научилась держать себя с достоинством опытной, зрелой хозяйки. Гладко зачесанные назад черные вьющиеся волосы хорошо подчеркивали точеный носик и уверенную посадку головы. Разлетные брови, серые глаза и приятная улыбка дополняли портрет. Ее платья, всегда сшитые из дорогого материала, хотя и не по последней моде, в узком кругу жителей Ашфорда считались совершенством. Мистер Нортон постоянно говорил, что ее несколько высокомерная манера держать голову придавала ей аристократизм, что выгодно отличало ее от других женщин их круга. А Виолетта не скрывала раздражения, когда Летти со всех сторон делали комплименты по поводу ее умения держать себя, она считала, что этот вид ей придавала привычка командовать, а вовсе не аристократизм.

— Что пишет лорд Хавергал, Летти? — нетерпеливо спросила Виолетта, не дав Летти даже прочитать письмо.

Летти читала, время от времени произнося отрывочные фразы:

— Его охотничий домик…Костуолд… хочет сохранить ценную собственность… обновить краску… возможность прикупить десять акров… Тысяча фунтов, — говорила она, складывая письмо с тем же ощущением неловкости, которое она постоянно испытывала, читая его просьбы.

— Лорд Хавергал тратит огромное количество денег, ты не находишь? — сказала Виолетта, неодобрительно покачивая головой. — Когда его кузен Гораций оставил ему двадцать пять тысяч, в семье говорили, что для Хавергала это капля в море, учитывая его состояние. Тем не менее, он не перестает осаждать тебя и хочет забрать всю сумму сразу.

— Виконт Хавергал получит большое наследство, когда умрет его отец, но у лорда Коули прекрасное здоровье. Пока что Хавергал получает весьма щедрое пособие на расходы, к тому же в последнее время некоторые из его родственников, вроде Горация, оставили ему кое-какие деньги в наследство.

— Мне не совсем понятно, как получается, что сэр Гораций Уэмбли доводится одновременно кузеном Хавергалу и тебе, и в то же время вы не состоите в родстве и даже не знакомы? — спросила Виолетта.

— Сэр Гораций был двоюродным братом Хавергала. Он был женат на одной из двоюродных сестер моей матери. Бедоузы не были с ним в родстве, просто связаны по браку родственников.

В семье Бедоузов этой связью гордились, так как благодаря ей они оказывались ближе к титулованным особам. Бедоузы тоже, конечно, были благородного происхождения. Они жили на весьма широкую ногу в своем поместье Лорел-холл в Кенте. Мистер Бедоуз был неглупым человеком и всегда считал, что истинный джентльмен должен иметь в запасе какую-то сумму сверх необходимых расходов на хозяйство. Сэр Гораций при жизни обычно обсуждал свои финансовые дела с мистером Бедоузом. Они очень сдружились, и перед смертью сэр Гораций поручил мистеру Бедоузу быть попечителем его поместья. А дальновидный отец Летти, понимая, что он не намного моложе сэра Горация, хотя крепче здоровьем, предложил назначить себе заместителя по опеке на случай, если он умрет раньше, чем истечет срок попечительства.

— Я не знаю никого, кто бы разбирался в хозяйстве лучше моей Летти, — говорил отец. — Жаль, что она не мужчина. Мы могли бы назначить ее вторым доверенным лицом.

— Но ведь закон не запрещает взрослой женщине участвовать в подобным делах, не так ли? — отвечал сэр Гораций, поглаживая подбородок. — Я припоминаю, что моя мать была опекуншей каких-то племянниц…

— Но ведь Летти всего на три месяца старше твоего наследника. Этот Хавергал ни за что не согласится, чтобы его кошельком распоряжалась такая молодая леди.

— Ну, что касается кошелька, то деньги, которые я ему завещаю, для Хавергала ничего не значат. Летти нужно будет просто проследить, чтобы ему регулярно выплачивали процент с ренты один раз в квартал. Я бы доверил ему распоряжаться доходом, но у него деньги текут как вода. Ему не помешает иметь что-то за душой на черный день. Прошу об одном, не разрешайте этому повесе прибрать к рукам все деньги, он их пустит на ветер за неделю. Я сделаю распоряжение, чтобы он вступил во владение капиталом в день, когда ему исполнится тридцать лет. Надеюсь, к тому времени он заведет семью и остепенится. И вы, Бедоуз, еще будете живы… Что скажете?

Не прошло и трех месяцев после смерти сэра Горация, как скончался от сердечного приступа мистер Бедоуз. Летти только что исполнилось двадцать шесть лет, когда она приняла опекунство над лордом Хавергалом в том, что касалось завещания сэра Горация Уэмбли.

Прошел год. Все это время она пыталась рассеять заблуждения Хавергала в том, что она является мужчиной, причем мужчиной преклонных лет. В письмах он постоянно интересовался ее подагрой. Откуда возникла мысль о подагре, она не могла даже предположить: возможно, отец жаловался в письмах, и Хавергал, вероятно, решил, что это семейная болезнь. Он, видимо, считал, что Летти доводится братом ее отцу.

Когда умер отец, она написала ему теплое письмо, напомнив об условиях завещания и заверив в своем искреннем желании помочь ему в меру своих возможностей. Не будучи опытной в деловой переписке, она подписалась Л. А. (вместо Анна) Бедоуз и получила очень вежливый ответ, адресованный мистеру Л. А. Бедоузу. Она не сочла нужным исправить ошибку, справедливо полагая, что ему будет приятнее получать указания от мужчины.

Следующее письмо Хавергала оказалось не менее учтивым. Подопечный недвусмысленно намекал, что предпочел бы получать доход с имения не поквартально, а всю сумму сразу в первый квартал. Л. А. Бедоуз поспешил ответить: понимает ли лорд Хавергал, что в таком случае почти целый год он не будет получать дохода, т.к., чтобы получить доход за год, нужно ждать двенадцать месяцев? Следующее послание от лорда Хавергала было уже менее учтивым. Л. А.Бедоуз его не правильно понял. Ему надлежит выполнять условия завещания до получения следующего распоряжения. В последующие месяцы Хавергал пытался под разными предлогами получить сумму полностью. Он строил различные планы, которые должны были принести ему целые состояния. Л. А. Бедоуз все планы отметал.

В эту полуопеку естественно включалась и Виолетта, а так как она была постоянной читательницей светской хроники, то истинная картина не замедлила проясниться. Редко попадался журнал, где бы не публиковались сообщения о проделках лорда X., и еще реже, где о нем говорилось что-либо положительное. Он был завсегдатаем балов, скачек, оперных и драматических театров и других увеселительных заведений, посещать которые предписывали правила хорошего тона.

Все знали лорда X, как весьма перспективного жениха, но при этом, как правило, упоминались лошади, на которых он ставил, его ставки в казино, его туалеты (галстуки Хавергала стали предметом ряда карикатур), его женщины и злые проделки.

Это был лорд X, и никто иной, кто брал с собой подушку и одеяло на заседания в Палату Лордов и кого изгоняли, когда он начинал слишком громко храпеть. Так он вел себя в знак протеста против отказа правительства поставить на обсуждение его проект о перераспределении неблагополучных районов в городе. Будучи сам стойким либералом, он позволил себе грубый выпад по отношению к соратнику по партии, раскрасив дверь его дома на Хафмун-стрит в голубой цвет, под тори, когда этот джентльмен написал статью в поддержку увеличения отчислений из казны наследственному принцу.

— Хотя мог бы и поддержать просьбу, — сказала Виолетта едко. К атому времени они уже знали, как он проматывает деньги.

За весь год им так и не удалось встретить в печати более или менее сносного описания его внешности. Их представление основывалось разве что на паре посредственных карикатур из журналов. Иногда его изображали с непомерно широкой нижней челюстью квадратной формы или с невероятно длинными ресницами и ниспадавшим на лоб локоном. Однако везде он был безупречно элегантен, его широкие плечи и экстравагантные галстуки привлекали внимание. Все журналы так или иначе давали понять, что они пародируют джентльмена весьма привлекательной наружности.

— Интересно, зачем ему эти деньги, — размышляла Летти. — Может, это связано с поросячьими бегами, которые скоро состоятся в Грин-парке? Я вспоминаю, что где-то его имя упоминалось в этом контексте. Дай-ка мне последний номер журнала, Виолетта.

Виолетта достала журнал, и они начали листать страницы.

— Вот, смотри, — сказала она, протягивая Летти открытую страницу.

Летти прочитала вслух: "Поросячьи бега в Грин-парке привлекают толпы желающих полюбоваться зрелищем. Самым резвым бегуном был признан воспитанник красавца лорда X. — Гамлет. К несчастью, на дистанции бегун замешкался, не зная, в каком направлении бежать. Как и его тезка, Гамлет в решающий момент сошел с дистанции и проиграл.

Ходят слухи, что недостаточное умение Гамлета ориентироваться в выборе направления стоило лорду X, тысячу фунтов".

Летти опустила журнал:

— Эта сумма нам знакома, не так ли? Не эту ли сумму он просил для обновления охотничьего домика в Костуолде? Я ему откажу, как обычно.

Виолетта положила сахар в чашку горячего кофе и сказала:

— Хотела бы я знать, где они достают жокеев такого маленького роста, чтобы ездить на свиньях? Может быть, они нанимают детей? Это, наверное, опасно.

Летти подавила усмешку:

— Не думаю, что для этого пользуются услугами жокеев.

— А, тогда понятно, почему животные бегут не туда, куда нужно.

— Непонятно только, как взрослый человек может тратить время на такое глупое занятие. Я сейчас отвечу на письма Тома и Хавергала, и мы поедем в Ашфорд. Мне нужно купить новую шаль для весенних праздников. На моей бахрома так спуталась, что не могу ее ни поправить, ни даже расчесать расческой.

— Мистеру Нортону это понравится, — объявила Виолетта.

— О, что касается мистера Нортона, то это тебе нужно было бы купить новую шаль. Я уверена, что его интересуешь именно ты, из-за тебя он и навещает нас.

Эта шутка была столь же привычной, как и «мистер Бедоуз» в устах Виолетты. Вот уже пять лет мистер Нортон безуспешно ухаживал за Летти, и пять лет она напрасно старалась заставить его обратить внимание на мисс Фитзсаймонс. По ее внутреннему убеждению Виолетта не очень сопротивлялась бы такому повороту событий.

Когда-то в не очень далеком прошлом мистер Нортон был всего лишь мелким фермером, но затем умер какой-то родственник и оставил ему одну из богатейших ферм в округе, и мистер Нортон сразу стал богатым джентльменом. Своей первой привязанности он, правда, не изменил — это были свиньи. Остался он верен и второй привязанности — ею была Летисия. Однако последняя никак не могла принять его в роли претендента на ее руку и сердце, и вовсе не по причине его более низкого происхождения. Виноват был возраст — сорок четыре ей казались несколько чрезмерными.

Помимо двух глубоких привязанностей, упомянутых выше, мистер Нортон обладал весьма покладистым характером, веселым нравом и никогда не изменявшим ему трудолюбием. Всякий раз после очередного отказа Летисии он вновь появлялся в Лорел-холл, неизменно улыбающийся, с шутками-прибаутками и огромным количеством всякой снеди. Он просто заваливал подруг ветчиной, молоденькими поросятами и прочими яствами, а также бесконечными смешными историями, то ли правдивыми, то ли вымышленными. Угадать было очень трудно, и Летисия не знала, смеяться ей или плакать.

Поездка в Ашфорд — три мили от дома — была приятной прогулкой в конце апреля. Фруктовые деревья только начинали цвести, издали их можно было принять за гигантские клубки хлопка — так густо они были усеяны цветами, которые тихо покачивались при легком дуновении ветерка. Заросли хмеля — особенность местности — тоже были в цвету, свисая желтыми гроздьями с удерживающих их подпорок.

Другой характерной приметой окрестных мест были специальные сооружения для сушки хмеля, разбросанные там и тут вдоль дороги.

Мистер Нортон, приняв во владение поместье Нортон-холл, обосновался в нем и жил теперь там, на своей шикарной ферме, мимо которой как раз лежал путь двух молодых леди. Дом, один из самых старинных в районе, построенный из камня, который привозили из Франции еще во времена норманского владычества, и по архитектуре напоминал сооружения той эпохи. Его как местную достопримечательность упоминали во всех путеводителях. Однако ни его величественный архитектурный стиль, ни внушительные размеры основной и прилегающих построек не трогали Летисию. Этот дом, если принять предложение мистера Нортона, окажется необходимым приложением к супругу. Девушка полагала, что даже Нортон-холл не стоит такой жертвы.

Когда они проезжали мимо фермы, голова Виолетты невольно поворачивалась то в одну сторону, то в другую. Но, очевидно, мистера Нортона не было видно, так как она не проронила ни слова.

— Сколько же ты собираешься послать Тому на новые жилеты? — спросила Виолетта, когда ферма скрылась из вида и надежда увидеть мистера Нортона иссякла.

— Три гинеи. Этого ему хватит на два жилета.

— Я тоже пошлю ему гинею, на сливы в сахаре. Том так любит засахаренные сливы!

— Том уже не ребенок, Виолетта. Скорее всего твои деньги он потратит на вино. Студентам разрешают держать свое вино в колледже.

— Если другие это делают, то мы ведь не хотим, чтобы Том лишил себя этого удовольствия, он не должен выглядеть хуже других.

— Конечно, не должен. С твоей стороны это большая любезность, я тебя отблагодарю. Том вряд ли догадается это сделать.

Они обменялись многозначительными взглядами, как бы говорящими, что они прощают Тому его беспечность. Ни одной из них не пришла в голову мысль, что с Томом следовало бы обращаться построже и его не помешало бы научить дисциплине. При жизни отец не позволял ему разбалтываться, держал его в ежовых рукавицах, а теперь, в Оксфорде, он совсем вышел из-под наблюдения. Летти всегда считала, что по окончании колледжа Том вернется в Лорел-холл и будет вести жизнь достопочтенного сквайра. Но недавно он вдруг написал, что намеревается поселиться в Лондоне и заняться политикой.

Обе приятельницы очень гордились Томом. Обсудив это сообщение, они пришли к выводу, что со временем их Том обязательно станет министром, возможно, даже главой правительства. Единственным разочарованием была невозможность видеть его так часто, как хотелось бы. Зато у них будет возможность читать о нем в журналах, принимать его и его друзей, когда им захочется развлечься на природе, и, конечно, навещать его в Лондоне, Безусловно положительным моментом в решении Тома было то, что Летти теперь не нужно будет думать о замужестве. Ежегодный доход в десять тысяч фунтов, завещанный ей отцом, не давал возможности помышлять о собственном подобающем ее положению доме, а мысль, что ей придется жить в одном доме с Томом и его женой — когда-нибудь ведь он должен будет жениться — пугала ее. Теперь же она останется хозяйкой Лорел-холла на долгое время, возможно, навсегда.

Они доехали до Ашфорда, сделали необходимые дела в банке, затем с удовольствием побродили по магазинам, выбирая шаль и кое-какие мелочи для весенних торжеств. Летти хотела купить новые белые лайковые перчатки, но жилеты Тома заставили отложить эту покупку.

После весенних праздников цена на перчатки будет снижена, тогда она купит пару к осенним событиям. Перед отъездом они зашли в «Ройал Краун», подкрепились и с удовольствием прогулялись по прекрасному парку.

Глава 2

Прошла неделя. От Тома не пришло даже коротенького письма с благодарностью за подарок. Не было писем и от лорда Хавергала. Зато мистер Нортон принес огромный, фунтов на 10, свиной окорок и, самое главное, весенний бал приблизился еще на неделю. До него оставалось всего два дня, и теперь каждая минута была занята приготовлениями. Дня не хватало, чтобы перепробовать новую косметику, решить, какую прическу сделать в торжественный день, нужно было перемыть все тонкие чулки и перегладить платья.

Были и более важные дела, требовавшие внимания подруг. В Лорел-холле была традиция устраивать небольшой званый обед перед весенним балом. В прошлом году, в связи со смертью мистера Бедоуза, гостей не приглашали. Но в этом году Летти решила возобновить старый обычай. Чтобы освободить слуг в пятницу, когда должны были состояться торжества, Летти перенесла стирку на среду. В эту среду в четыре часа дня Виолетта и Летти сидели в «золотом зале», уставшие от приготовлений к обеду и просматривали выстиранное белье.

Обычно за стиркой наблюдала повариха, которая вообще умело вела хозяйство и имела много обязанностей по дому. Миссис Сиддонс (жена дворецкого) по праву могла занимать положение экономки, но так как она считала основной своей резиденцией кухню и отказывалась одеваться как подобало экономке, она продолжала носить более скромное звание повара. Занятая по горло приготовлениями к обеду, она посвятила Летти в свое решение подать к обеду холодную свинину и пудинг. Летти одобрила выбор.

Воодушевленная похвалой, миссис Сиддонс предупредила Летти, что нужно присматривать за Бесс, прачкой, и мисс Бедоуз поэтому делала, как ей было велено. Лучше было не вызывать неудовольствия этой незаменимой прислуги, особенно когда ее услуги нужны были для званого обеда. Летти раз шесть спускалась в прачечную посмотреть, как Бесс управляется с новой машиной, которая превращала простыни и скатерти в рваные тряпки, стоило только не правильно повернуть ручку. Летти едва вернулась в зал, как вдруг услыхала звук подъезжающего экипажа.

— Мистер Нортон! — воскликнула Виолетта, взбивая быстрым движением волосы и не скрывая радости. Сиддонс не успел еще спуститься, чтобы открыть дверь, как послышался громкий и нетерпеливый стук.

— Кажется, он чем-то взволнован, — заметила Виолетта. — Надеюсь, ничего не случилось.

— О, господи! Надеюсь, его свиньи не выбежали снова на дорогу. В прошлый раз они опрокинули повозку.

Сиддонс, по-видимому, тоже обратил внимание на необычную настойчивость посетителя и ускорил шаги.

Всеобщее молчание нарушил молодой мужской голос.

— Лорд Хавергал, — произнес голос с сознанием важности данного сообщения для окружающих. — Мне нужен мистер Бедоуз. Он дома?

— Он здесь не живет, — сказал Сиддонс. Имя лорда Хавергала было ему хорошо знакомо, но он не понимал, о каком мистере Бедоузе идет речь.

— О чем, черт побери, вы говорите? Я вчера получил от него письмо. Я ему сообщил о своем приезде.

— Но он находится в данный момент в Оксфорде, он там учится.

— А, тогда понятно! Вы приняли меня за его приятеля. Но я хочу видеть его отца.

— Он умер.

— — Послушайте, милейший, — продолжал голос, и теперь в нем явно звучали нотки нетерпения, но он все еще был полон доброжелательности. — Покойники не пишут писем, или я что-то не то говорю? Прекратите меня разыгрывать и доложите Бедоузу, что я прибыл.

Летти, слушая эти препирания внизу, вспомнила вдруг карикатуры на лорда Хавергала и почувствовала, что теряет сознание. Вот он здесь, тот самый Хавергал, и он хочет ее видеть сейчас же. В следующее мгновение она подумала, что нужно скрыться; но этот самоуверенный голос был так непреклонен, так настойчив. Если даже она залезет в сундук на чердаке, он извлечет ее оттуда.

Она пошла к лестнице, к двери, колени ее дрожали.

— Сиддонс, пожалуйста, проводите лорда Хавергала наверх, — сказала она, стараясь разглядеть владельца этого требовательного голоса.

У нее перехватило дыхание, она почувствовала, что выглядит ужасно нелепо, разглядывая его, как провинциальная дура. Карикатуры были неточны в том смысле, что не передали его истинной привлекательности, но им удалось схватить его суть. Челюсть по ширине уступала амбарной двери, плечи не выглядели непомерно могучими, но в целом лорд Хавергал поражал прекрасным сложением и производил впечатление интересного и элегантного молодого джентльмена. А она стояла перед ним в самом старом из всех своих платьев, непричесанная, утомленная беготней вверх и вниз по лестницам. Ее пугало не то, что она покажется ему непривлекательной, а скорее тот неопрятный вид, в котором она вынуждена предстать перед ним. Один ее вид мог навсегда лишить ее уважения этого человека. Если бы у нее был выбор, она встретила бы его в самом внушительном из своих туалетов, чтобы доказать, что он имеет дело с женщиной солидной и самостоятельной.

Гость вручил Сиддонсу пальто и шляпу; на нем был камзол из голубого сукна, который сидел так плотно, словно он в нем родился. Под камзолом был пестрый жилет. Живые насмешливые глаза незнакомца остановились на лице Летти, скользнули по ее фигуре, мелькнула насмешливая ухмылка. У простых смертных не могло быть такой улыбки. Этот человек был либо дьяволом, либо ангелом. Хавергал подошел, протянул руку для рукопожатия.

— Вероятно, произошла ошибка, — сказал он, слегка поклонившись. — Разве это не Лорелхолл?

— Он самый, — произнесла Летти ослабевшим от волнения голосом и отдернула руку. Он прошел к двери «золотого зала».

— Ваш тупоголовый дворецкий, наверное, напился, — добавил он без злости. Она пропустила это обвинение в адрес дворецкого мимо ушей. — Я приехал, чтобы поговорить с мистером Бедоузом, — заявил он решительно, ожидая ответа.

— Мистер Бедоуз… видите ли… мистер Бедоуз — это я, — пролепетала Летти и почувствовала, как краска заливает щеки. На диване в зале испуганная Виолетта издавала звуки, напоминавшие писк мыши, загнанной в мышеловку.

Наступила пауза. Все молчали. Был слышен только скрип ржавых петель: Сиддонс закрывал входную дверь. Хавергал уставился на девушку, как громом пораженный; казалось, он потерял дар речи. В глазах застыл немой вопрос, уж не пытаются ли его разыграть в этом доме. Вскоре он овладел собой, напряженное выражение уступило место игривой улыбке. Он подумал, что эта особа, вероятно, пользуется влиянием на Бедоуза. Кем она может ему доводиться? Конечно, леди, это сразу видно, хотя и не тот тип, к которому он был привычен. Он смерил ее быстрым взглядом и сказал:

— Глядя на вас, этого не подумаешь, мистер Бедоуз. — Он улыбнулся и посмотрел на Виолетту. — А это, должно быть, ваш брат?

В этот самый момент Виолетта поняла, что она влюблена в лорда Хавергала. Его голубые глава смотрели так пристально, словно заглядывали ей в душу. Казалось, они призывали поддержать его шутку. И она поняла и повела себя так, словно была мужчиной, что лишний раз убеждало в справедливости изречения, что противоположные полюса притягиваются. Она хитро улыбнулась и посмотрела на Летти.

— Моя приятельница, мисс Фитзсаймонс, — представила Летти Виолетту. — Пожалуйста, садитесь, лорд Хавергал.

Он прошел к дивану и сел рядом с Виолеттой, которая позднее призналась подруге, что от его близости ее охватила дрожь.

Голубые глаза снова остановились на Летти, ожидая объяснений. — Вы мне не представились, мадам, — сказал он.

— Я — мисс Бедоуз.

— А, значит, мой опекун — ваш отец, если я правильно понял.

— Он был вашим опекуном. Папа умер год тому назад. Теперь я выполняю обязанности вашего попечителя.

От недоумения он дважды моргнул.

— Но вы же женщина!

— Ну и что же?

— — Но это незаконно! — Во взгляде промелькнула надежда. Он заподозрил, что здесь что-то нечисто. Как правило, женщинам не поручали опекунства над взрослым мужчиной, это было даже запрещено законом, по всей вероятности. Иначе зачем было скрывать, что она женщина? Моментально он сообразил, что если удастся оспорить опекунство, он получит полностью свои двадцать пять тысяч.

— Уверяю вас, что все абсолютно законно, — заявила Летти твердо. — Юристы тщательно проверили все детали. Она говорила с уверенностью, которую ей придавало сознание своей правоты, надеясь, что гордая посадка головы не оставит сомнений в истинности ее слов.

Хавергал, видно, был настроен спорить, но привычка к осторожности подсказывала, что лучше не портить отношений, пока он не поговорит с собственным адвокатом.

— Да, это очень странно, однако, — сказал он недовольно.

— Да, но ведь матери или тетушки вполне могут быть опекунами детей. Он ухмыльнулся.

— Нет, я не хотела сказать, что вы дитя, — поспешила Летти исправить оплошность.

Он пристально рассматривал ее, пытаясь определить, сколько ей лет. Не первой молодости, это было сразу видно, но и сорока или что-то в этом роде не дать. Лицо все еще сохраняло упругость молодости, глаза смотрели ясно.

— Да, вы правы, я уже не ребенок, пожалуй, столь же зрелый человек, как вы, например, — отпарировал он и в награду получил взгляд, полный негодования. «Лет тридцать пять», — решил он про себя, — достаточно стара, чтобы принимать так близко к сердцу замечания о ее возрасте".

— Но думаю, что вы вполне компетентны, — добавил он.

— Как мило, что вы это признаете. Ваш кузен Гораций, по крайней мере, считал меня вполне сведущей в финансовых делах.

— Это его идея представить вас мужчиной? — спросил он, слегка смутившись.

— Нет, что вы. Я никогда не пыталась выдавать себя за мужчину. Я просто подписывала письма Л. А. Бедоуз. Вы сами решили, что я мужчина.

— Какая досада. Очень сожалею. Примите мои извинения, — произнес он, не веря сам себе, что ему приходится извиняться. Эта ведьма нарочно водила его за нос все эти месяцы.

Мисс Бедоуз дала понять легким кивком головы, что прощает гостя.

— Что привело вас сюда, лорд Хавергал? Вы случайно оказались в наших краях или приехали специально?

— Вы не получили мою записку? — удивился он.

— Ни слова после вашего последнего письма, где вы просили выслать вам аванс. Надеюсь, до вас дошел мой ответ?

— Да. Но я написал вам после этого, что приеду лично.

— Когда вы отправили письмо?

— Вчера.

— Значит, я получу его не раньше завтрашнего утра. Почта к нам приходит медленнее, чем ваша карета.

Ему не понравился ее снисходительный тон, но он не выдал досады.

— Появилась еще одна проблема — одно дело, которое я хотел бы обсудить с вами, хотя боюсь, что дама не сможет по достоинству оценить представляющуюся мне редкую возможность. Было бы обидно потерять шанс увеличить состояние, и весьма значительно. Дело очень выгодное.

Она остановила на нем свой холодный проницательный взгляд.

— Как жаль, что Гамлет подвел вас на поросячьих бегах. Вы могли бы вложить эту тысячу, которую вы потеряли, в более доходное дело.

Виолетта издала снова звук подавляемого отчаяния, словно желая отгородиться от этого словесного поединка, дать понять, что она не имеет к нему никакого отношения. Хавергал почувствовал себя провинившимся школьником, которого вызвали в кабинет директора для проработки. Он выпрямил плечи и сказал:

— Дело, о котором я хочу поговорить, не имеет ничего общего с моими проигрышами в азартных играх. Это чистый бизнес. Думаю, что вы, по крайней мере, могли бы меня выслушать.

— Этот бизнес, о котором вы говорите, он тоже гарантирует вам пять процентов годового дохода? Это официальное предприятие, пользующееся поддержкой правительства, или что-то иное?

— Конечно, нет. Закладную с доходом в пять процентов едва ли можно считать такой уж блестящей возможностью. Они хороши для старушек, которым… — Она метнула на него такой взгляд, что его самоуверенность сразу поубавилась. Он замялся и закончил фразу в более лояльных выражениях, запинаясь на каждом слове:

— Я хочу сказать, они для тех, кто опасается риска.

— Например, для опекунов, которым не положено рисковать наследственными деньгами своих подопечных. К сожалению, снова вынуждена отказать. Не выпьете ли вина перед отъездом, лорд Хавергал?

Летти поздравила себя, что не потеряла самообладания и блестяще завершила разговор. «Ишь, что придумал… „старушки!“ В самом деле!»

Однако молодой человек упрямо вел свою линию:

— Но ведь мы еще не обговорили дело.

— Напротив, мы его уже решили, милорд. Я не дам вам вперед деньги на рискованное предприятие, в котором вы можете потерять гораздо большую сумму.

— Вы меня даже не выслушали! Это очень надежное дело. Новая аппаратура для научных исследований, которая произведет революцию…

— Если это такое надежное и выгодное дело, обратитесь к отцу. Ваши основные средства ведь находятся в его руках, не так ли?

— Отец очень консервативен, он не понимает, что жизнь идет вперед.

— Если ваш собственный отец не одобряет этого вложения капитала, вы не можете рассчитывать на мое согласие тем более.

Почти минуту он сидел молча, в отчаянии глядя на нее. Сердце Виолетты сжималось от жалости. Она сказала:

— Позвоню, чтобы Сиддонс принес вина. Пока дворецкий расставлял бокалы, Хавергал сидел погруженный в размышления, пытаясь перестроить свои аргументы и придумать версию, которая могла бы убедить это чудовище. Он почувствовал, что мисс Фитзсаймонс прониклась к нему нежными чувствами, и думал, как бы заручиться ее поддержкой. Повернувшись к ней с одной из своих самых неотразимых улыбок, он сказал:

— Вино у вас исключительное, и после долгой поездки оно весьма кстати. Не думал, что из Лондона до вас четыре часа езды.

Он искоса следил за мисс Бедоуз. Если у этой дамы в жилах течет кровь, а не ледяная водица, она, может быть, пригласит его к обеду.

— Четыре часа! У нас это занимает восемь часов. Поэтому мы, там никогда не бываем. Вы, наверное, летели по воздуху! — удивилась Виолетта, не подозревая, что этим замечанием она охарактеризовала себя и Летти как глубоких провинциалок. Но лорд Хавергал уже сам это понял, ее слова были только подтверждением того, о чем красноречиво свидетельствовали их туалеты.

— Я приехал в двуколке. Мои серые лошадки бегут очень резво, — бросил он небрежно.

— Ах, вот как! Я никогда не ездила в спортивном экипаже. Они выглядят такими легкими и изящными! У нас они иногда попадаются на дороге, — воскликнула Виолетта.

— Я вас прокачу перед отъездом.

— Ваши лошади, наверное, устали до смерти, — произнесла Виолетта с сожалением, опасаясь лишиться удовольствия прокатиться в его карете.

— К утру они будут в полной форме. Я переночую в гостинице в городе и вернусь к вам завтра утром. Не подскажите ли, где здесь можно прилично пообедать?

Виолетта многозначительно посмотрела на Летти, но на ту слова лорда не возымели никакого действия. Однако она понимала, как важно иметь знакомства с влиятельными людьми, и поспешила воспользоваться случаем:

— Может быть, вы окажете честь этому дому, лорд Хавергал, и пообедаете с нами, — пригласила она, хотя и довольно холодным тоном.

— Очень любезно с вашей стороны. — Про себя он подумал со злорадством, что ему не стоило большого труда добиться приглашения, достаточно было разжалобить эту особу. — Буду очень рад отобедать с вами, мисс Бедоуз. Мой слуга скоро должен подъехать с вечерним туалетом. Он едет следом в другой карсте, в моей хватило места только для меня и кучера.

Летти в оцепенении смотрела на гостя. Что это он говорит? Слуги, экипажи, кучера? Не намерен ли он остаться здесь на долгое время? В день стирки у них к обеду ничего обычно не готовили. Была только ветчина и пудинг. Она сидела, как на иголках, пока все недопили бокалы. Хавергал выразил желание прогуляться по парку, чтобы немного размяться.

— Не согласитесь ли составить мне компанию, мисс Бедоуз? — спросил он, пытаясь улыбнуться, но это у него плохо получилось. Он не терял надежды, однако, что, если удастся остаться с ней наедине, без свидетелей и в более романтичной обстановке, может быть, легким флиртом удастся смягчить ее непреклонность. В тридцать пять, как говорил ему опыт, женщины готовы ухватиться за любую возможность устроить свою судьбу. А так как она не носила чепец, значит, она еще рассчитывала осчастливить какую-нибудь заблудшую душу.

— Извините, лорд Хавергал, у меня очень много дел сегодня. «Нужно поговорить с поваром, — думала она про себя, — и предупредить прислугу, чтобы подготовили лучшие комнаты для гостей. Хавергалу нужно будет переодеться к обеду».

Виолетта поняла, что ее подруге предстоит трудный вечер, и с сожалением наблюдала, как виконт удаляется один. Она с большим удовольствием предложила бы ему себя в компаньонки.

— То, чего мы так долго боялись, наконец произошло. Я имею в виду, что он узнал, что его опекуном является женщина. Не находишь, Летти, что он очень интересный? Мне не доводилось еще встречать таких привлекательных мужчин! Он похож на героя романа или пьесы.

— Он вполне привлекательный негодяй, — ответила Летти. — Это не означает, однако, что ему удастся вытянуть у меня деньги, чтобы промотать их в очередных поросячьих бегах.

— Сначала надо было выслушать его.

— Если отец не дает ему денег на сомнительные предприятия, почему я должна?

На это Виолетта не нашла, что возразить.

— Подумай только, Летти, сегодня мы будем обедать в обществе виконта. Я бы даже сказала, самого известного виконта в Лондоне, о котором все журналы только и пишут.

— Вот именно. И на обед подан хлебный пудинг — самое изысканное блюдо в королевстве. Надо поговорить с миссис Сиддонс, а то будет просто неудобно. Ты проследи пока, чтобы горничная приготовила комнаты. Надеюсь, удастся уговорить повара испечь торт и зажарить какую-нибудь дичь — гуся или пару цыплят в придачу к свинине. — И она стала спускаться в кухню.

Сделав необходимые распоряжения, Летти выглянула в окно и в парке увидела Хавергала: он «делал разминку», сидя на выступе скалы, обхватив голову руками. Было похоже, что ему чертовски скучно, что ему лучше сидеть там в одиночестве, чем терпеть их общество. Как глубоко он должен презирать их, ее в особенности. Эта мысль была неприятна, казалось, что ничего хуже и ожидать нельзя, но она ошиблась.

Вошла миссис Сиддонс и объявила с плохо скрываемым злорадством, что прачка испортила в машине все кружево от ее лучшего пеньюара. Это научит хозяйку, что нельзя на ходу заказывать изысканные обеды, да еще в такой тяжелый день.

— Хорошо, Сиддонс, я схожу посмотрю. Но это был не худший из сюрпризов дня. Следующий сюрприз не замедлил появиться. Когда Летти находилась внизу, вошел дворецкий с огромным пакетом, завернутым в коричневую бумагу, и объявил:

— Пришел Нортон, это еще один поросенок от него. Два уже лежат в кладовой. Он ждет вас наверху, вместе с лордом Хавергалом.

— Нам можно открывать мясную лавку, — ворчала повариха, извлекая поросенка из пакета.

Летти подумала, что меньше всего ей хотелось бы представить Хавергалу мистера Нортона. О чем могут говорить эти двое? Что у них общего? Лорд Хавергал не замедлит поставить ее на одну ступень с этим деревенским фермером, а Нортон будет весь вечер жужжать о своих свиньях и учить его хитростям свиноводства.

— Нортон тоже останется обедать? — сердито спросила кухарка.

— Я вас уведомлю, как только выясню этот вопрос.

Она послала за Виолеттой и нехотя пошла наверх.

Глава 3

— Это не правда, все это выдумки, — убеждал Нортон лорда Хавергала в свойственной ему грубоватой манере. Летти его голос был слышен из прихожей, довольно далеко от гостиной. Она уж было подумала, что Нортон изменил своей излюбленной теме и теперь атакует ее гостя нравоучительными наставлениями. Но она ошиблась.

— Я еще ни разу не видел, чтобы свиноматка пожирала свое новорожденное потомство. Нет, сэр, если за кем-то и надо приглядывать в свинарнике, то это за кабанами. Они становятся очень агрессивными в период опороса, а молодые кабаны еще опаснее.

— А, да, конечно, подсвинки, — произнес Хавергал с явным замешательством.

— У меня их две дюжины. Вы должны обязательно заглянуть ко мне в Нортон-холл, посмотреть мои плантации хмеля. Я занимаюсь не только свиньями, но и хмелем. Возможно, вы обратили внимание на мои земли, когда проезжали мимо? Огромный дом в норманском стиле? Моя свиноферма — я ее называю свинарником — ха-ха — несколько в стороне, ниже дороги.

Летти поспешила в гостиную, на помощь лорду Хавергалу. Оба мужчины вскочили с мест при ее появлении. Выразив неискренний восторг по поводу визита Нортона, Летти произнесла:

— Мисс Фитзсаймонс сейчас придет. Лорд Хавергал ответил на это сообщение изящным непринужденным поклоном, а Нортон неестественно изогнулся в талии, пытаясь изобразить джентльмена, но у него это получилось, как обычно, наигранно и грубо. Волосы его, хотя и приятного каштанового цвета, были чем-то смазаны, и неподвижные волны его прически казались пришитыми к голове. Лицо и глаза сияли, что несколько смягчало впечатление от невыразительных черт. Нос был бесформен. Лицо, губы, когда не улыбались, казались излишне тонкими. По случаю визита в Лорел-холл или при посещении деревни он одевался так, как диктовал лучший провинциальный вкус: плотно облегающие фигуру сюртуки, яркие галстуки и пестрые жилеты. Он имел внушительное телосложение, без излишней полноты, несмотря на изрядное количество поглощаемого свиного мяса, составлявшего основную статью его рациона.

— А, добрый день, мисс Летти. Вы выглядите прекрасно, как всегда, — приветствовал он хозяйку и тут же снова оседлал любимого конька, увлекая за собой молодого гостя. — Лорд Хавергал только что мне рассказывал, как он увлекается свиньями.

— Как мило, — вяло проронила Летти.

— Это то, что роднит людей всего мира, если задуматься, — продолжал Нортон. — Мы, представители лучшего сословия, — себя и лорда он бесцеремонно причислил к одному классу, — обожаем окорока, и ветчину, и отбивные. Слуги предпочитают холодец из свиных голов и ножек. Крауты даже едят хвосты. У меня в доме мисс Милли выбрасывает их, считает, что даже для бульона они непригодны.

— Как чувствует себя ваша сестра, мистер Нортон? — прервала этот поток Летти, надеясь переключить его на другую тему.

Нортон жил со своей старшей сестрой Милисентом. У него не было другой сестры, но все же он никогда не называл ее мисс Нортон. Для всех в округе она была мисс Милли, и, следуя этой привычке, он называл уменьшительными именами и мисс Фитэсаймонс, и мисс Бедоуз.

— Вполне прилично. Когда я уходил, она была в поле, укрепляла подпорки, — ответив на вопрос, он тотчас же вернулся к своей излюбленной теме. — Раньше я разводил свиней на сало. Но они очень много едят, невыгодно. Теперь я перешел на мясную породу. Они меньше размером и не такие длинные, как беконные породы. Туша мясного поросенка весит примерно сто фунтов.

— Неужели? — воскликнул Хавергал, делая вид, что его интересуют эти подробности.

Виолетта вошла в гостиную и тут же получила дежурный комплимент от Нортона, что она прекрасна, как обычно, после чего тот снова вернулся к излюбленной теме. Хавергал допустил оплошность, спросив, какую именно породу выращивает Нортон, и того уже было невозможно остановить.

— Я их скрещиваю. Это как раз то, что нужно. Сейчас существует движение за выведение беркширской породы. Я один из членов. Нахожу, что наш йоркширский кабан при скрещивании с Черной Великаншей или Корнуольской маткой дает прекрасное потомство. Корнуольская свинья имеет отличные качества производительницы. Что касается пород для бегов, мне кажется, лучше культивировать беконные виды, что вы и делаете, лорд Хавергал. Они легче в беге и более живые. Здесь, однако, нужно учесть, что кабаны превосходят женскую особь по этим свойствам.

Хавергал виновато взглянул в сторону Летти, как бы извиняясь, что явился невольной причиной этой пространной лекции. Затем вдруг расхохотался:

— Вижу по мрачному выражению вашего лица, мисс Бедоуз, что вы не правильно поняли, что здесь происходит. Я не собираюсь сам заниматься дрессировкой кабанов для бегов, но подумываю, не стоит ли в самом деле начать дело по выведению новой скоростной породы, просто, чтобы иметь доход. Выращивает же кто-то весьма прибыльную породу «Таробред».

Нортон внимательно слушал.

— Вы думаете, на этом можно прилично заработать? Мне всегда хотелось заняться чем-то в этом роде. Я знаю, что кабаны породы «Белый Честер» продаются на аукционах и пользуются большим спросом. У них ноги несколько длиннее, чем у других. Если такую свинью скрестить с высокосортной беконной породой…

— Получится чистокровный скакун, — согласился Хавергал, перейдя от смущения на терминологию конных бегов. Не откажите в чести навестить вас в ближайшее время, мистер Hop-тон, мы сможем обговорить подробности наедине, — добавил он, еще раз виновато взглянув на хозяйку. Чувствовалось, что тема была ей неприятна.

— Да не бойтесь вы мисс Летти, — бросил Нортон, заметив его взгляд. — Она всегда хмурится, как медведь с зубной болью, но у нее просто такая манера. А сердце у нее предобрейшее, можете мне поверить.

Летти сделала вид, что не заметила немого вопроса в глазах лорда Хавергала, снова обращенных в ее сторону. Ее больше занимали высокие старинные часы в углу. Она заметила, что стрелки приближались к шести, это было время, когда они обычно обедали. Нортон, надо отдать ему справедливость, всегда понимал намек с полуслова. Он старался отшлифовать свою речь и манеры, и эта черта, говорившая о деликатности его натуры, ему очень помогала.

— Вы, наверное, ужасно проголодались, мисс Летти. Я знаю, когда вы начинаете посматривать на часы, это значит, что пришло время трапезы. Вам нужно пойти наверх и переодеться к обеду в лучшее платье в честь приезда лорда Хавергала. А я вас оставлю. Пожалуй, пообедаю в гостинице, — добавил он. Так он обычно давал понять, что дома его не ждут.

Летти была не в настроении и не расположена к излишним любезностям, но ей не хотелось обижать мистера Нортона. Виолетта, угадав мысли хозяйки, поспешила вмешаться и пригласила Нортона остаться.

— Багаж лорда Хавергала еще не прибыл, так что можете к нам присоединиться.

Нортон принял предложение почти без возражений.

— Очень мило с вашей стороны. Вы меня почти уговорили.

— Смотрите не пожалейте, — предупредила его Летти, хотя действительной причиной этой внезапной заботы было желание дать понять Хавергалу, что обычно у них бывает лучший стол. — Сегодня у нас обед на скорую руку, что бог послал. Весь день мы занимались стиркой, слуги были очень заняты.

— Не нужно извинений, дорогая. Главное хорошая компания, — сказал он, успокаивая ее и добавил:

— Если останусь голоден, всегда смогу перехватить чего-нибудь дома.

Когда долгожданное приглашение к столу поступило от дворецкого, Нортон подскочил к Летти, взял ее под руку и поспешил с ней в столовую. Все было приготовлено в лучшем виде. В середине стола благоухал букет свежесорванных цветов. Лучшая скатерть сверкала белизной, фамильное серебро и китайский фарфор дополняли картину.

— Если бы мы знали, что вы будете обедать с нами, мы бы заказали какое-нибудь рыбное блюдо, — объясняла гостям Виолетта.

— Все отлично, не беспокойтесь, — сказал Хавергал. — Это мне нужно извиниться перед вами за вторжение.

Нортон оглядел сервировку более пристально, чем положено было случайному гостю, и подвинул стул для себя так, чтобы сидеть справа от хозяйки. Хавергал сделал вид, что не заметил, и поставил свой стул слева.

Нортон обычно не разговаривал за едой. Это у него осталось с тех времен, когда ему приходилось вести более скромный образ жизни. Он набрасывался на пищу и поглощал ее в мгновение ока с такой жадностью, словно был не уверен, придется ли ему еще обедать на неделе. Виолетта решила, что картофель слишком разварился, и выразила досаду, но Хавергал уверил ее, что именно так ему больше нравится. Они по очереди извинялись, пока Летти это не надоело.

— Давайте сразу согласимся, что обед не удался, и поговорим о чем-нибудь более интересном, — сказала она с раздражением.

Хавергал вполголоса произнес «Аминь!» и ждал, какую тему она предложит, но так как она была поглощена курицей и тщетно пыталась воткнуть в нее нож, ибо курица оказалась не мягче дубленой кожи, молодой человек логично решил, что право выбора остается за ним.

— Вы любите охоту, мисс Летти? — начал он.

— Нет, я никогда не охотилась.

— А ездить верхом вы умеете?

— Немного. Моя лошадь уже стареет. Виолетта вмешалась:

— Летти обычно шутит, что Руби — так зовут коня — и она старятся вместе. Когда Руби уже не сможет ее возить, она совсем перестанет ездить верхом.

Летти посмотрела на подругу с укором. Хавергал перехватил взгляд и усмехнулся про себя. Значит, он был прав, когда решил, что мисс Летти болезненно воспринимала свой возраст.

— Сколько же лет Руби, мисс Летти? — спросил он. Он специально назвал ее уменьшительным именем, как делал Нортон, оно звучало менее официально.

— Восемнадцать.

— Тогда она наверняка уйдет на покой раньше вас, — он улыбнулся. — Обычно считается, что лошадь в двадцать лет — то же, что человек в семьдесят. Не могу поверить, что такая молодая особа, как вы, в расцвете сил, через два года откажется от радостной жизни. Летти отделалась шуткой:

— Я еще не заказала для себя инвалидную коляску.

Нортон положил вилку:

— О, коляску! Хорошо сказано, мисс Летти. Вы бы посмотрели, милорд, как она скачет по лугам на своей кобылке. Эта старушка даст фору любому скакуну!

— До какого возраста свинья может участвовать в бегах, лорд Хавергал? — отпарировала Летти. — Я имею в виду вашего Гамлета, конечно.

— Боюсь, что не смогу просветить вас на этот счет, мам. Я новичок в поросячьих гонках. Может быть, ваш более осведомленный, сосед сможет удовлетворить ваше любопытство? — обратился он к Нортону. Нортон немного подумал.

— Пожалуй, лет десять — предел для здорового кабанчика.

Вскоре как-то незаметно заговорили о Томе.

— Брат мисс Бедоуз, Том, хочет заняться политикой. Он этой весной кончает университет, — сказала Виолетта.

— Правда? Какой же университет он оканчивает? — заинтересовался Хавергал.

— Крайст Черч в Оксфорде, — ответила Летти.

Хавергал, который уже научился безошибочно угадывать ее настроение, почувствовал, что эта тема ей приятна.

— Великолепно! Я тоже его окончил. Но, конечно, вам не следует беспокоиться, что все выпускники столь же ничтожны, как я, — добавил он с нагловатой улыбкой.

Против такой улыбки ни одна женщина моложе девяноста лет устоять не могла.

— По крайней мере, он не интересуется поросячьими гонками, — ответила Летти, слегка улыбнувшись. Она чувствовала странное смущение, но улыбка получилась натянуто холодной.

— Значит, он не вернется в Лорел-холл? — спросил Хавергал.

— Нет, он написал, что избрал политическую карьеру.

— Он будет баллотироваться в парламент?

— Его планы пока еще не вполне определены, он решил только, что останется в Лондоне и будет искать подходящую работу.

— Буду счастлив представить его нужным людям, если ему это поможет. — В награду он получил улыбку благодарности. — А вы останетесь в Кенте, чтобы присматривать за поместьем? — спросил он.

— На первое время да, — ответила она неопределенно.

Остальная часть обеда прошла более мирно. Пока Хавергал не упоминал о деньгах, он был в безопасности. Но он приехал, чтобы получить от нее деньги, и опасная тема должна была всплыть рано или поздно. Однако он не намерен был рисковать опять, ведь он решил задержаться на пару дней, случай еще мог представиться.

— Мы ненадолго оставим вас с мистером Нортоном, вы сможете побеседовать за бокалом портвейна, — объявила Летти, когда обед был закончен. Хлебный пудинг не вызвал особого интереса ни у кого, кроме Нортона. Повар не сочла нужным оказать услугу госпоже и приготовить что-нибудь повкуснее.

— Люблю незамысловатую пищу, — одобрительно произнес он, принявшись за свою порцию с неизменным аппетитом. — Зачем выбрасывать черствый хлеб, если горсть изюма и капля корицы могут сделать его вполне съедобным?

Летти предпочла пропустить это замечание мимо ушей.

— Мы выпьем вина в зале, как обычно, — объявил Нортон, стараясь показать гостю, что он свой человек в Лорел-холл. — Надо быть полным идиотом, чтобы отказаться от общества столь милых женщин, не так ли? Надеюсь, лорд Хавергал меня поддержит и попросит молодых леди составить нам компанию.

Лорд Хавергал в изумлении поднял брови.

— Как пожелаете, — сказал он вслух и поднялся из-за стола.

Не успели они войти в холл, как раздался легкий стук во входную дверь. Летти не могла представить, кто бы это мог быть. Единственный человек, который заходил по вечерам, был мистер Нортон, но он был в доме.

Снизу донесся мягкий приятный мужской голос, но слов нельзя было разобрать. Через секунду в дверях появился дворецкий Сиддонс и необычайно торжественно объявил:

— Его Светлость герцог Краймонт.

Герцог? О такой важной особе в этих краях и не слыхивали. Поблизости не было ни одного имения, принадлежавшего герцогу. Граф был высший чин, обитавший в этих местах. Но даже он, лорд Девери, никогда не удостаивал их своим посещением. Летти была рада, что еще не успела сесть, ибо она была не уверена, следовало ли даме встать, приветствуя герцога. Виолетта была близка к обмороку, а Нортон стоял с открытым от удивления ртом, так и забыв его закрыть. Все трое с величайшим любопытством смотрели на дверь, откуда должна была появиться важная персона. Герцог оказался неожиданно маленького роста, но в остальном вполне соответствовал своему титулу. Его Светлость был облачен в подобающий званию вечерний наряд. Он представлял превосходный образец изысканной элегантности, начиная от блеска волос до зеркально начищенных дорогих башмаков. Его черный фрак и превосходный галстук, в котором мерцал рубин величиной с вишню, производили ошеломляющее впечатление. Он приблизился к хозяйке дома и взял ее руку, но не пожал, а приблизил к губам для поцелуя.

— Мадам, — промолвил он приглушенным голосом, — имею честь.

Затем вскинул голову в сторону Сиддонса и протянул руку, чтобы взять то, что держал дворецкий. Это был букет роз. Он поднес Летти цветы.

— О, сэр, благодарю вас, — сказала Летти, часто мигая от смущения.

Вскоре стало ясно, что причиной этого странного визита был лорд Хавергал.

— Краймонт, разрешите представить вам мисс Летти Бедоуз, — сказал он и затем представил остальных присутствовавших по очереди. — Герцог направляется в свое имение в Хавенхерст из Лондона. Он говорил, что по пути может заехать в Ашфорд.

— Я бы мог приехать раньше, но было столько посетителей, что мне удалось добраться только к шести. Я пообедал в гостинице и поспешил сюда.

Летти показалось странным, что герцог вздумал навестить Хавергала в Лорел-холле. Может быть, он чего-то недопонял и считал, что Хавергал остановился в этом доме? Или, еще хуже, не планировал ли сам Хавергал остановиться у нее, с самого начала рассчитывая на гостеприимство? Она отдала цветы Сиддонсу и велела поставить их в вазу.

В посещении высокопоставленного гостя была, несомненно, одна положительная сторона — Нортон словно онемел. Он не произнес ни слова, лишь пристально разглядывал детали наряда герцога. Когда он узнал, кто был гость и по какому поводу заехал в Лорел-холл, он со всех ног бросился домой, чтобы рассказать мисс Милли об этом событии, а та уж не замедлит оповестить всех жителей городка.

Виолетта спохватилась, что нужно соблюсти приличия и сказала:

— Может, хотите чая или предпочитаете вино?

— От чашечки чая я не откажусь, — согласился Краймонт.

Было отдано распоряжение подать чай, и все четверо заняли места в ожидании, когда его принесут.

— Ну как, Хавергал? Представляю, какое удивление вы испытали, узнав, что ваш опекун — леди, — сказал Краймонт и игриво посмотрел на хозяйку. — Мне сказали в гостинице, мадам, — я спрашивал, как к вам проехать, — что вы попечительница Хавергала.

— Я действительно был очень удивлен, — согласился Хавергал.

— Для него это был просто удар, — вставила Летти.

— Зачем вы сыграли такую злую шутку с парнем? — спросил герцог, и она объяснила.

— Да, странно получилось, — заключил герцог. — Но такие вещи часто случаются. Мой кузен Джетро оказался под опекой своей сестры, когда получил наследство, потому что он был великим мотом. Но Хавергал совсем не такой, — добавил он тут же.

— Конечно же, нет, — согласилась она сдержанно.

Хавергал почувствовал, что надежда ускользает от него. Он ожидал, что возможно будет решить этот вопрос, используя закон, но слова герцога убедили его в обратном.

Подали чай, и Летти наполнила чашки гостей.

— Что за город Ашфорд? — спросил Краймонт. — Устраиваются здесь балы и прочее?

— Разумеется, — развеяла его сомнения Виолетта. — В пятницу будет грандиозный весенний бал.

— В пятницу? Через два дня. Не остаться ли нам, Хавергал? — спросил он скучающим небрежным тоном, который явно не вязался с живым интересом, проявленным герцогом к этому событию. — Может быть , мы пригласим молодых леди сопровождать нас? — с этими словами он повернулся к Виолетте, и на лице мелькнуло подобие улыбки.

— Я не намеревался задерживаться здесь надолго… — начал было Хавергал.

— Ну и что ж, планы можно изменить, — Краймонт вздохнул с равнодушным видом. — В Лондоне на этой неделе не предвидится ничего веселого, поэтому я уехал. В театрах ничего нового. Мы смотрели все, что идет в Друэри Лейн и Ковент Гарден. Будет, правда, бал в Кастари, вечеринка у миссис Джонстон и, конечно, соревнования по гребле на канале. О, еще забыл: леди Эскот приглашала нас на обед, но тетушка не обидится, если мы не придем.

У Летти закружилась голова от одного перечисления развлечений. Что мог им дать Ашфорд взамен? Чистое совпадение, что весенний бал открывался через два дня. В противном случае это был бы скучный обед в обществе местного священника и его друзей и, возможно, несколько встреч с мистером Нортоном. Обычно с приближением весенних торжеств визиты Нортона становились чаще. Не лучше ли, действительно, появиться под руку с Хавергалом!

— О, Боже, но ведь Ашфорд не может предоставить вам ни одного из этих великолепных развлечений!

— Когда приезжаешь в деревню, хочется отдыхать по-деревенски, — Краймонт пояснил устало. — А точно ли, что бал будет в пятницу? Ну, как, Хавергал?

Хавергал никак не мог решиться.

— Мы, разумеется, планируем появиться на гуляний. Надеюсь, вы останетесь и присоединитесь к нам, — сказала Виолетта.

— Это будет замечательно, — неохотно уступил Хавергал. Но по его кислому выражению нельзя было сказать, что перспектива его очень радует.

— Тогда решено, — сказал Краймонт с удовлетворением. — А завтра вечером, дорогие дамы, мы с Хавергалом приглашаем вас пообедать в «Ройал Оук». Там великолепно готовят говяжье филе. — И он повернулся к Летти. — Не подскажете ли, куда здесь можно прокатиться после обеда, мисс Бедоуз?

Ударение, которое он сделал на ее имени, придало фразе характер вопроса.

Провести день в обществе герцога и красивейшего из виконтов было слишком большим соблазном. Вместо того, чтобы напустить на себя вид холодного снисхождения, она ответила любезно:

— Кентербери недалеко отсюда.

— Прекрасно! Нужно будет заехать к дядюшке Кларснсу — архиепископу, — пояснил он назидательно.

— О, Господи! — прошептала Виолетта. Лицо ее приняло выражение, которое у нее обычно появлялось, когда она читала романы о фантастических чудесах.

Краймонт быстро допил чай.

— Благодарю. Счастлив был познакомиться. Но мне пора. Я знаю, что Хавергал остановится у вас, а я заказал номер в «Ройал Оук». — Когда удобно зайти к вам завтра, мадам?

Хавергал заерзал от смущения.

— Я вовсе не собираюсь здесь останавливаться, — пробормотал он сердито.

— О, пожалуйста, останьтесь, — воскликнула Виолетта. — Мы специально приготовили для вас комнаты, вам не следует искать пристанища где-то на стороне.

Хавергал вопросительно смотрел на Летти, боясь ответить, прежде чем она не подтвердит приглашения. Она же делала вид, что не замечает, будучи не в силах так быстро принять решение.

— Ну, что ж, если вы уверены, что я не доставлю вам лишних хлопот… — произнес наконец виконт, обращаясь к Виолетте. Она улыбнулась, и вопрос был решен. Летти повернулась к Краймонту:

— Вас устроит завтра в два тридцать, Ваша Милость? — Ей раньше не приходило в голову, что когда-нибудь придется произносить «Ваша Милость» или «Ваша Светлость». Хотя, справедливости ради, нужно было признать, что герцог производил менее внушительное впечатление, чем виконт. — Отлично!

Обменявшись приличествующими случаю поклонами и любезностями, Краймонт ушел. Хавергал проводил его вниз до двери, пытаясь придать как можно более непринужденный характер этому неположенному по этикету поступку. Дамы поняли, что джентльменам нужно что-то сказать друг другу, н сгорали от любопытства. Летти даже пересела на другое место, чтобы видеть выходящих, но расслышать разговор ей не удалось.

Появился Сиддонс с накидкой Его Светлости и пышным головным убором. Краймонт при помощи дворецкого облачился в эти атрибуты туалета, необходимые для путешествия, и, подмигнув многозначительно Хавергалу, вышел из дома. В этом подмигивании Летти уловила столько злого смысла, что ей стало не по себе, но не хотелось думать, что Хавергал подстроил визит герцога с дурными намерениями. Когда герцог приехал, вспоминала девушка, виконт, был искренне удивлен, по крайней мере, так всем казалось, даже заинтригован, и не сразу овладел собой.

Сначала, когда Хавергал вышел из «золотого зала», чтобы проводить Краймонта, Летти фыркнула:

— Вот еще! Можно подумать, что он здесь хозяин, а не я!

— Тише, Летти, он может услышать, — испугалась Виолетта.

— Пусть слышит. Грубиян! Я могу ответить тем же, не обязана с ним церемониться! Возьму газету и буду читать в его присутствии. Пусть знает!

Вернувшись в комнату, он застал ее поглощенной чтением. Однако привычку к хорошему тону оказалось нелегко нарушить, и вскоре она отложила газету.

— Пожалуйста, мисс Летти, не обращайте на меня внимания. Прошу вас, не прерывайте чтения, — сказал Хавергал вежливо.

Она попыталась возразить, но Виолетта тут же пожелала заполучить его в свое распоряжение, уж больно ей не терпелось посудачить о герцоге, и Летти вернулась к чтению, стараясь в то же время не упустить ни слова из их беседы. Она узнала, что герцог Краймонт очень богат, кое-какие подробности о его поместье, но за полчаса, что те двое разговаривали, она не уловила ничего, что характеризовало бы герцога с положительной стороны. То, что он унаследовал колоссальное состояние, было, конечно, недурно, равно как хорошие манеры и не совсем неприятная внешность. Но, казалось, это было все, что о нем можно было сказать.

Короче, герцог был сделан из того же теста, что и Хавергал. Фортуна их баловала, но для окружающих в этом был небольшой прок. Другими же ценностями они оба обладали в минимальном размере. Более значительное состояние герцога уравновешивалось незаурядной внешностью виконта и умением расположить к себе людей. Конечно, они с Виолеттой должны быть польщены визитом столь знатных особ и их желанием сопровождать их на бал, но, с другой стороны, не следовало и забывать, с какой целью они приехали. Хавергалу, при его неумеренной расточительности, нужны были деньги, а Краймонт, как догадывалась Летти, просто создавал для него фон, обеспечивал тылы.

Спустя полчаса Хавергал потянулся и сказал:

— Дорогие леди, не смею вас дольше задерживать. Я не имею в виду, что у вас усталый вид и вам нужно отдохнуть именно по этой причине, — добавил он галантно.

— Вы уже покидаете нас? — произнесла Летти с напускным разочарованием, откладывая чтение.

— Поездка была утомительна. — Желая ее отблагодарить, он подошел и заглянул в газету, которую она читала. — Что же так увлекло вас в этом листке, мисс Летти?

Она подняла глаза и почувствовала, как внимательно изучают ее эти лучистые глаза, обрамленные на редкость красивыми ресницами. Шаржи, пожалуй, не слишком преувеличивали это несомненное достоинство его внешности.

Бросив быстрый взгляд на заголовок, она сказала:

— Да вот, читала статью о новом законе о лекарствах. В нем говорится, что неквалифицированным врачам будет запрещено иметь практику.

— Давно пора, — согласился Хавергал. — Уж слишком много развелось шарлатанов и кровопийцев, которые паразитируют на своих пациентах. Интересно, каковы же будут критерии для определения квалификации?

Она лихорадочно пробежала колонку. — При аттестации нужно будет сдавать специальный экзамен, разработанный Фармацевтическим Обществом. Не хотите ли прочитать статью, лорд Хавергал?

— Если она вам больше не нужна, я, пожалуй, ее почитаю.

— Да, пожалуйста, я уже кончила. Она сложила газету и подала ему. Это был намек, что ему следует удалиться. Он присел на подлокотник дивана и заглянул в газету. — Вы обратили внимание, что у «Тайме» шрифт в этом году более четкий, чем раньше.

— Да, я заметила это, — согласилась Летти. — Помнишь Виолетта, мы об этом не так давно говорили? Я жаловалась, что газету трудно читать без очков, и вдруг шрифт изменился.

— В ноябре они перешли на более усовершенствованные печатные станки, которые приводятся в движение паром, — сообщил Хавергал. Он решил воспользоваться удобным случаем и попытаться вытянуть деньги под предлогом вложений в новое изобретение. Теперь, он чувствовал, на это нужно сделать основную ставку, и приготовился прочитать целую лекцию о паровых печатных станках.

— Подумать только, — удивилась Виолетта.

— Этот станок выдает тысячу сто страниц в час. Изобретатели считают, что его можно еще усовершенствовать — довести до тысячи восьмисот. Ручной станок делал всего двести пятьдесят страниц. Аппарат изобрел некий Кониа, немец. Скоро его также введут в действие для печатания книг. Тогда нас совсем завалят слащавыми романами о печальных героинях и зловредных героях. Виолетта усмехнулась. Последняя фраза, очевидно, предназначалась Летти, и она сказала:

— Вы забыли, сэр, об одной весьма существенной особенности романа, ведь в нем еще присутствует и положительный герой. Я думаю, что женщин он-то, в основном, и привлекает. Поэтому они читают романы. По крайней мере, я увлекаюсь только положительными персонажами, — добавила она и посмотрела на него с вызовом.

Хавергал состроил гримасу.

— Извините, дорогие леди, за мою оплошность. Я совсем не подумал, какое впечатление могут произвести мои слова на благочестивых дам. Но я не думал ничего плохого, клянусь вам. Я сам читаю эту чушь в огромных количествах. — Он лихорадочно вспоминал, что из легкого чтива попадалось ему в последнее время. Надо было спасать положение. — Вот, к примеру, Вальтер Скотт. Я обожаю его.

Женщины обменялись удивленными взглядами, что позволило ему заключить, что Вальтера Скотта они относили к вполне серьезному чтению, и он совсем сник.

— А «Монах Люиса» или «Замок Отранто» Уолполла?

— Но вы же хотите назвать чушью «Замок Отранто»?! — воскликнула Виолетта.

— О, конечно, нет, если это и халтура, то весьма приятная, читается неплохо, — рассмеялся он над своей собственной остротой. В его смехе было что-то захватывающее дух. Летти улыбнулась.

— В отличие от совсем негодной чуши, наводящей тоску, как, например, Платон, — заметила она. — Никто так не обманул моих ожиданий, как Платон. Помню, как я занялась его «Государством», надеясь набраться мудрости. Начала, конечно, с главы «Женщина и семья», но прочитав, что он пишет про этот пол, вы, наверное, поняли, какой пол я имею в виду, — тот, что во всех отношениях лучше противоположного, — так вот, когда я прочитала про этот пол, я отшвырнула том в сторону и больше его не открывала.

— И все же он намного снисходительнее к женщинам, чем многие другие философы, — озорно блеснул глазами Хавергал, желая подзадорить дам.

— Это избавляет меня от необходимости читать этих других. Особенно мне не понравился Главкон, сущее ничтожество, не может мысли выразить нормально, все время «конечно», «точно» и «согласен». Представляю его, как живого: то и дело дергает свои завитушки на лбу и жеманно улыбается.

Хавергал прочнее уселся на подлокотник дивана и сказал:

— Видите ли, предметом философии не является сравнительная оценка мужчин и женщин. Она занимается более широкими проблемами, например, смыслом жизни, настоящей и будущей.

— И здесь я не обнаружила ничего поучительного, милорд. Что касается размышлений о вечности, то здесь ваш Платон проявляет непоследовательность. Он не доказывает, что у человека есть душа, но безапелляционно заявляет, что душа не может умереть, потому что она настолько дурна, что это зло делает ее бессмертной. Весьма безответственное замечание, по меньшей мере.

— Согласен с вами, — сказал Хавергал и добавил шутливо, теребя себя за прядь на лбу:

— Я буду вашим Главконом. Платон никогда не был моим любимым философом. Он слишком стар и жил слишком давно. А вы читали Канта, мисс Бедоуз?

— Я о нем впервые слышу, — ответила Летти.

— Вы должны позволить мне прислать его книгу на следующей неделе.

Они побеседовали еще минут десять, но тут Хавергал обнаружил, что стал ей слишком горячо возражать. Тогда он взял газету и поднялся, чтобы попрощаться на ночь.

— Этот отчетливый шрифт превращает полезное чтение перед сном в чистое удовольствие, — сказал он и, поклонившись, вышел.

— Производит очень неплохое впечатление, — заметила Виолетта, когда они остались вдвоем.

— Меня удивило, что он интересуется философией.

— А герцог просто очарователен. Конечно, ему недостает роста. Я думаю, как он будет выглядеть на балу.

— Все равно они оба мошенники, Виолетта. Хавергал специально подстроил визит Краймонта, чтобы произвести впечатление и заставить меня открыть для него кошелек. Он думает, что мне будет неловко отказать герцогу. Но он заблуждается. Скажу повару, что завтра мы не обедаем дома. Но на следующий день приглашу и герцога, и Хавергала на наш званый обед.

— О, Господи, — только и могла выговорить Виолетта.

Глава 4

— Немного рановато, чтобы лечь спать, — сказал Катл хозяину, когда Хавергал вошел в отведенные ему покои.

Слуга Хавергала выполнял двойную обязанность: как лакей и как боксер, которого содержал Его Светлость. Свои обязанности слуги, он не считал главным для себя занятием и относился к ним очень легко. У него была прекрасная фигура, приятное лицо, обрамленное густыми белокурыми волосами. Украшением лица можно было назвать голубые глаза и даже бесформенный нос, типичный для борцов, его не очень портил.

— Я не собираюсь ложиться. Как только дамы уйдут к себе, я выйду прогуляюсь.

— По-тихому, да? Сказать Круксу, чтобы был наготове?

— И да, и нет. Все зависит от обстоятельств.

— Как так?

— Я, действительно, улизну тайком. Но собираюсь обойтись без кучера, чтобы никто не заинтересовался, почему мои лошади исчезли из конюшни.

— Куда вы пойдете? — допытывался Катл с непринужденностью человека, разговаривающего с лордом на равных.

— Это тебя не касается. Твое дело пробраться вниз, чтобы тебя не заметили, и проследить, чтобы дверь не заперли. Я приду ночью и должен войти незамеченным.

— Лорел-холл не такой дом, где можно откалывать подобные номера. Бедоуз — опытный старый черт. А провинциальные дамы — они сразу учуют, если замешана юбка.

— Ну, у тебя уж слишком богатое воображение, Катл. Кто сказал, что здесь замешана юбка?

— Но вы же поедете к герцогу. Куда же еще вы можете поехать?

Хавергал проигнорировал его слова.

— Сбегай вниз и постарайся узнать, когда леди ложатся спать.

— В одиннадцать. Я уже узнавал.

— Черт! Сейчас только десять. Краймонту придется ждать целый час. Придется лезть через окно.

Он подошел к окну, поднял раму и посмотрел, нельзя ли спуститься. Ничего подходящего для спуска не было. Но если Катл высунется из окна и будет держать его за руки, то можно будет спрыгнуть на землю, не повредив ноги, — прыгать не придется высоко. В следующую минуту он благополучно приземлился внизу и поспешил к дороге.

Вскоре он различил карету Краймонта, поджидавшую его в стороне от большака.

— Почему так долго? — капризно допрашивал его герцог.

— Пришлось ублажать дам. — Хавергал забрался в экипаж и Краймонт натянул поводья.

— Что тебя заставило приехать?

— Я решил присовокупить мои мольбы к твоим. Очень симпатичная особа эта мисс Бедоуз, — ответил Краймонт.

— Она истинный турок. Ее нелегко будет провести, но у меня возникли целых две гениальных мысли. Она тает, когда упоминается имя ее брата.

— Так естественно для одинокой женщины. А другая?

— Она считает себя синим чулком, — Хавергал скривил губы. Это в его устах звучало совсем не как комплимент. Оба джентльмена предпочитали дам, не испорченных образованием.

— Она ни черта не поняла у Платона и еще хвалится этим. Я расхвалю ее начитанность так, что она растает. Мне и нужна-то всего тысяча фунтов. Будь проклят Гамлет!

— Что ни говори о ней, а она остается женщиной. Попробуй поухаживать за ней.

— Это может кончиться тем, что она меня захомутает до конца жизни. Нет уж, благодарствую. А теперь о более интересном. Куда мы направляемся ?

— В «Ройал Оук».

— Я думал, нам покажут петушиную борьбу где-нибудь в амбаре. Мне нельзя показываться в гостинице, меня сразу заметят, и слух рикошетом дойдет до Лорел-холла.

— Кто не рискует, тот не выигрывает, — произнес Краймонт тоном убитого скукой человека. — Награда стоит риска! Хавергал заинтересовался:

— Карты?

— Это сюрприз, но вам он придется по душе, даю слово.

— Не могу позволить себе проиграть солидную сумму, на этот раз предпочитаю не рисковать.

— Это будет за мой счет, Хавергал, я угощаю. Вам это и гроша не будет стоить. Мы незаметно пройдем в мои номер, никто нас не увидит. В это время хозяева будут в баре.

Хавергал позволил уговорить себя принять приготовленный для него сюрприз. Он чувствовал, что это будет шикарный обед, с шампанским. Весьма кстати, подумал он, после скудного угощения в Лорел-холле. Им удалось пройти незамеченными, если не считать самого хозяина гостиницы, который попался навстречу. Краймонт, как обычно, занял лучший номер в гостинице — две комнаты, соединенные дверью. На столе было вино и четыре бокала.

— Из собственного погреба, — заметил Краймонт. — Я оставил также несколько бутылок в Лорел-холле. Для дам это не совсем подходящий подарок, но слуги его оценят, я уверен. Так что я отдал ящик конюху.

— Очень мило с вашей стороны. А кого мы еще ждем? — он кивнул на бокалы.

В голосе Краймонта почувствовались возбужденные нотки:

— Хавергал, вы не поверите, но мне удалось уговорить Черри Девро приехать со мной. Она никогда не выезжает из Лондона, вы ведь знаете. Это первый раз. И мы захватили ее подругу, специально для вас. Очаровательная рыжеволосая нимфа.

— О, Боже! — у Хавергала зазвенело в ушах. На мгновение он даже лишился дара речи я не мог выразить охватившее его негодование и досаду.

— Что ты уставился? Удивлен? Конечно, две самые хорошенькие девочки в Лондоне. Кто бы мог подумать, что Черри поедет с нами в этот, как его — ах, да! — Ашфорд! Должен сказать, мне это влетело в копеечку. Иона так прелестна. Я подумываю, не взять ли мне и ее под покровительство, когда вернемся в Лондон. Смотри не проболтайся Черри!

— Краймонт, ну вы додумались! Что вас укусило, привезти сюда кокоток в такое время? — Он стал ходить взад и вперед по комнате, сжимая ладонями голову. — Завтра весь город узнает об этом, не позднее утра. Думаете в Ашфорде часто появляются женщины вроде Черри Девро?

— Никогда! Это им тоже подарок.

— Подарок? Да это верный скандал. И это в то время, когда я пытаюсь выдать себя за образец добродетели в Лорел-холле!

— Мы не будем обнародовать девочек. Их никто не видел, кроме хозяина.

— Можешь считать, что рассказ уже опубликован в популярном журнале. Это провал, мне нужно вернуться в дом и удостовериться, что мисс Бедоуз не знает, что я выходил.

— Меня это заинтриговало, — произнес Краймонт, вопросительно посмотрев на собеседника. — Если она уже легла, как ты выполнишь намерение?

— Придумаю что-нибудь. Я ухожу. Тебе придется одолжить мне карету.

— А что я буду делать с Ионой? Хавергал метнул на него взгляд, полный злобы.

— Заставь их спеть для тебя дуэтом, а потом отошли в Лондон.

— Пение не входило в мои планы.

— Я знаю, что входило в твои планы. — У двери Хавергал задержался. — Ты сказал «рыжая Иона»?

— Да, развеселая зеленоглазая девица. — Краймонт пощипывал подбородок, выжидая. — Аппетитная фигурка, — добавил он, пытаясь соблазнить Хавергала, — и очень покладистая. Хавергал вспыхнул.

— Немедленно отправьте ее назад. Вы, наверное, рехнулись. — И сам он тоже рехнулся, подумал он, если мог допустить, что за то время, что он отсутствовал, в доме его не хватились.

Он вылетел пулей, в сердцах хлопнув дверью.

Послал за кучером и вскоре рысцой катил в удобном экипаже Краймонта, ломая голову, как попасть в дом, чтобы никто не заметил. Конечно, не через входную дверь. Дамы еще не легли спать. Надо бросить камешек в окно, возможно, Катл услышит.

Он приказал кучеру остановиться в нескольких ярдах от дома и остаток пути, крадучись, пробежал пригнувшись, стараясь двигаться как можно тише. В окне его спальни света не было, видимо, Катл находился в кухне с домашней прислугой. Заглянув в кухню через окно, он увидел, что его слуга болтает с кухаркой, которая месила хлеб. Он решил, что войдет через заднюю дверь как ни в чем не бывало, словно он отлучался на конюшню посмотреть, в порядке ли его лошади. Если кто-либо из слуг осмелится задать ему вопрос, почему он избрал столь необычный для гостя путь, он его поставит на место.

Когда он вошел в кухню, Катл вздрогнул, а миссис Сиддонс в фартуке и чепце не обратила на него особого внимания и лишь на секунду оторвалась от работы, чтобы взглянуть, кто пришел.

— Выходил посмотреть на своих серых, — Хавергал многозначительно посмотрел на Катла.

Катл всегда охотно выручал хозяина в трудных ситуациях. На этот раз он счел своим долгом пояснить слова Хавергала:

— Его Светлость ужасно привязан к своим лошадям. Они чистокровной породы.

— Ты мне нужен, Катл. Поднимись наверх, — сказал Хавергал.

Он поискал лестницу, которой пользовалась прислуга, чтобы избежать встречи с хозяйкой дома. Катл встал, чтобы следовать за Хавергалом, но зацепился за стол, раздался стук. Они только подошли к двери, ведущей из кухни на лестницу, как послышались шаги, и мисс Бедоуз вошла через другую дверь. Хавергал замер на месте:

— Мне нужно поговорить с вами о завтраке, Сиддонс, — сказала Летти. Увидев Хавергала, она застыла от удивления. — Лорд Хавергал?!

— воскликнула она.

Было очевидно, что она поражена и не может найти объяснения его появлению в кухне. Он, однако, твердо решил убедить ее в своей невиновности, в том, что никуда из дома не выходил.

— Мне не спалось, — сказал он, — и я решил поискать что-нибудь снотворное. Лауданум или… Да, лауданум было бы как раз то, что нужно. Луданум, — повторил он более уверенно, решив, что она поймет, что он не мог помышлять о ночных приключениях, если хотел заснуть покрепче.

— А в чем дело? Болит голова? Он охотно ухватился за "ту соломинку.

— Да, ужасная головная боль, словно ножом режут по вискам. Катл был в кухне. Я бы, конечно, послал его, но пришлось спуститься самому, — предупредил он логичный вопрос. Краем глаза он покосился в сторону Катла и увидел, что тот делает ему отчаянные знаки. Он встал так, чтобы загородить Катла от ее взгляда.

— У меня есть таблетки от головной боли, — предложила Летти.

Таблетки от головной боли не обеспечивали нужного алиби.

— Я бы предпочел лауданум. Таблетки от мигрени не снимают бессонницы.

Мисс Бедоуз, несмотря на властность, была не лишена женской способности к состраданию. Она видела, что Хавергалу действительно не по себе, и предложила ему лечь в постель, а она пришлет ему таблетки от головной боли, так как лауданума в доме у нее нет.

— Очень любезно с вашей стороны. — Именно в этот момент Катл потерял равновесие и, падая, ударился об угол стола. Летти заволновалась. Хавергал поспешил выручить слугу.

— Тысяча извинений, мисс Летти, я причиняю столько хлопот.

— Не беспокойтесь. Вы устали в дороге, полагаю. Поездки слишком утомляют, не так ли? Может быть, прислать также горячего молока? Это очень помогает при бессоннице. Я приготовлю вам посеет — сама добавлю в молоко нужные пряности, так как повар занята тестом.

— Ну что вы, зачем, вы слишком добры. Хавергал подтолкнул Катла к двери и наверх по лестнице. Когда Катл напивался, он любил петь и теперь, нетвердыми шагами поднимаясь по лестнице, вдруг разразился громким пением. Летти оторвалась от дела и заметила, посмотрев на Хавергала:

— Ваш слуга, кажется, изрядно выпил, милорд.

— Похоже на то. И не впервые к тому же. Я ему устрою взбучку, когда поднимусь к себе. Если же это будет продолжаться, придется его уволить, — добавил он решительно.

Неделикатный текст песни наконец стал менее отчетливо слышен, Хавергал нарочно старался говорить громко, чтобы не заставлять мисс Бедоуз краснеть. Он счел нужным задержаться в кухне. Летти была столь любезна, что ему было неудобно оставить ее одну. Он присел напротив поварихи за большой стол, на котором месился хлеб, мука летела во все стороны, когда она принималась азартно колотить тесто, вертеть его и снова бить изо всех сил. Хавергал чувствовал себя подонком, думал о своем предательстве и о том, как добра к нему мисс Бедоуз. И после всех волнений какой-то молочный коктейль не даст гарантии, что все поверят тому, что в полночь он не поднялся и не выбрался в город и не пустился в загул.

— Думаю, с вашей помощью я сразу засну, — сказал он проникновенно, чтобы внушить ей, что не помышляет ни о чем другом, как о крепком сне.

— Если вам не удастся выспаться, не поднимайтесь к завтраку. Поездку по окрестностям можно отменить.

— О, мне не хочется упустить возможность побывать в обществе архиепископа Кентерберийского, — возразил он. Мисс Бедоуз внимательно посмотрела на него. — Ведь не каждый день имеешь честь встречаться с архиепископом, — поспешил он рассеять ее настороженность.

— Теперь я вижу, что головная боль вас действительно измучила, — только и ответила она, но этого было достаточно, чтобы его бросило в жар.

Она налила в чашку посеет и подала ему.

— И часто вас преследуют головные боли, милорд?

— Часто, — решил он вызвать ее сочувствие.

— Наверное, вы ведете себя неосторожно. Ездите слишком быстро, а? — сказала она, хитро улыбнувшись. — Или слишком переживаете из-за денег. Должна заметить, что, если бы вы вели более упорядоченный образ жизни, вас бы не терзала мигрень. Спокойной ночи. Желаю вам крепкого сна.

— Благодарю, — процедил он, принимая чашку из ее рук. Он отвесил привычный поклон, совсем не похожий на то, что делал Нортон в подобных случаях, и вышел.

Повариха подняла от стола запудренное мукой лицо и сказала:

— Мигрень! Как бы не так! Да он хлещет вино не хуже своего лакея. Его Светлость вошел сюда через заднюю дверь, а выходил через другую. Что он делал в конюшне, если у него так сильно болит голова?

Летти не хотела обсуждать гостя со служанкой и не поощряла ее к продолжению разговора, хотя про себя отлично знала, что через парадную дверь Хавергал тоже не выходил. Как же он оказался вне дома? Она старалась вспомнить, что она делала после того, как он первый раз поднялся к себе наверх, и решила, что все же он мог выйти черев главную дверь, когда они с Виолеттой находились в библиотеке — им нужно было написать приглашения к обеду. В любом случае Хавергал не был безобразно пьян, как его лакей. И он высказал свое неодобрительное отношение к этому.

В спальне Хавергал изливал досаду слуге.

— Что за нудная особа эта дама! Читает мне нравоучения, как школьнику.

— Что случилось с герцогом, почему вы вернулись? — спросил Катл.

— У него в гостинице оказались знакомые женщины. Если бы она узнала, что я там был, я пропал.

— Как вам удалось вернуться так быстро?

— Не будь слишком любопытным. И не забудь сказать поварихе, как бы невзначай, что полночи ты провел около меня. Она должна знать, что ночью я был здесь, в этом доме.

— Так вы собираетесь опять улизнуть? Хавергал задумался. Он вспомнил о зеленоглазой соблазнительнице с рыжими волосами и готов был поддаться искушению, но все же передумал:

— Нет, дело не стоит такого большого риска.

Я устал, как лошадь после скачек. На, выпей эту дрянь, — он протянул чашку Катлу, и тот залпом ее опустошил.

— И запомни, Катл, пока мы здесь, забудь о вине. У тебя ноги заплетались, как у спутанной старой клячи, когда ты поднимался по лестнице. Твоей спортивной карьере это только навредит, ты ведь сам знаешь.

Катл выглядел, как побитая собака. Хотел что-то сказать, но разразился икотой и нехотя попятился к двери.

Хавергал открыл бутылку отличного вина, которое он захватил с собой, и раскрыл томик любимого философа Канта. Читать его было нелегко. Хавергал подолгу размышлял над местами, подчеркнутыми отцом. Это отец дал ему книгу. Проанализировав выделенные абзацы, Хавергал узнал, что достойная человека жизнь зависит не от природных способностей, не от власти, богатства или благородного происхождения, а исключительно от добрых намерений, которыми человек руководствуется. Интеллект, ум, рассудительность — все можно поставить на службу злу, если натура человека порочна.

Интересно, какие слухи докатились до отца, что он таким хитрым маневром решил заставить его задуматься над своими поступками? Неужели он узнал о поместье дядюшки Юстаса? Завещание не очень богатое — всего три тысячи гиней, но пришлось оно очень своевременно, как раз когда на счету не оставалось ни гроша и нужно было выплатить долг за рысака. Отец хотел, чтобы он часть денег пожертвовал на Коули-скул — школу для сирот. Конечно, нужно было послать хотя бы тысячу. Еще раньше отец как-то говорил, что тысяча гиней обеспечит оплату учителям на пять лет. Но эти деньги были нужны, чтобы оплатить проигрыш Гамлета в одном из кроссов. Неужели есть люди, которые живут на две сотни гиней в год?

Боже, как, должно быть, ужасна бедность! Если он будет проматывать деньги, как сейчас, ему в недалеком будущем придется испытать это на собственной шкуре. Но сначала нужно заплатить долги. А это означает, что следует постараться завоевать расположение мисс Бедоуз и заполучить у нее аванс на проценты по имению. Если смотреть на это дело трезво, фактически это означало начать проматывать наследство кузена Горация. Мисс Бедоуз не может субсидировать его из денег, которых еще нет. Проценты ведь поступают раз в квартал. Она же не волшебница. Придется брать в долг под будущие поступления….

Он криво усмехнулся. Слово «волшебница» не очень-то подходило к мисс Бедоуз. Скорее всего она пристукнет его каким-нибудь изречением, чтобы знал свое место. Веки его начали слипаться, книга выпала из рук. Он заснул.

Глава 5

На следующее утро, очень рано, Хавергала разбудил крик петуха. По этому громкому «ку-ка-ре-ку» он сообразил, что находится в деревне, но первое время не мог припомнить, где именно и что его сюда привело. Оглядевшись вокруг и заметив, что мебель его окружает весьма скромная и незнакомая, он заключил, что это не отчий дом. Однако события вчерашнего дня всплыли в памяти, он застонал. Лица мисс Бедоуз и Краймонта в трех милях отсюда в окружении девиц легкого поведения, казалось, нацелились в него, как дула пистолетов, готовые выстрелить. Он с трудом поднялся с кровати. Хорошо хоть, что голова ясна, вчера, к счастью, не перепил.

К своему удивлению, выглянув во двор и глотнув свежего воздуха, он осознал, что чувствует себя необычайно хорошо. Это потому, что он рано лег спать. Сельские ароматы лугов, яблоневого цвета, еле уловимые запахи домашних животных наполняли воздух. Все напоминало о юности и резко отличалось от его утреннего самочувствия в последнее время в Лондоне. И в самом деле — нужно изменить образ жизни. Его совесть еще не совсем окостенела, и он испытал угрызения совести за свое поведение. Хавергал набрал полные легкие пьянящего воздуха. Сейчас бы немного позавтракать! Он кликнул Катла и приоткрыл дверь в соседнюю комнату.

По неподвижно лежавшей в постели фигуре, накрытой с головой одеялом, нетрудно было догадаться, что парень крепко спит. Отец Хавергала обычно говорил: «У плохих хозяев не может быть хороших слуг».

Совесть снова зашевелилась, он всегда испытывал угрызения, когда думал об отце. Вот и лакея распустил. Его услуги обычно раньше десяти утра были не нужны. Хавергал редко просыпался раньше десяти, так что Катл привык вставать поздно. Хавергал потянул его за ногу.

— В чем дело, еще почти темно, — заворчал Катл, но вылез из-под одеяла.

Пока слуга помогал ему одеться, Хавергал обратил внимание на то, что веки у него покраснели и он неуверенно держится на ногах.

— Ты что, еще чего-то нализался вчера?

— Герцог оставил вино в конюшне.

— Это гостинец для домашней прислуги здесь, в Лорел-холле.

— Мы Я распили вместе несколько бутылок. Их не часто балуют такими угощениями.

— Еще бы! Это первоклассный кларет! Принеси сюда то, что осталось. Нам ни к чему, чтобы мисс Бедоуз еще обвинила нас в том, что мы разлагаем ее слуг. А тебе, Катл, я уже говорил, чтобы ты здесь не пил. Посмотри на свое брюшко! Мышцы у тебя совсем обмякли. — Он ткнул пальцем в живот лакея и почувствовал, что палец провалился в слой жира. — Какой из тебя боксер?

— Когда нужно будет бороться, я сразу обрету форму, — отпарировал Катл.

Накануне, до того, как начал пить, Катл потрудился над туалетом хозяина на славу. Было чем гордиться. Сапоги блестели как зеркало, галстук был завязан артистично. Перед дамами Хавергал предстал, словно сошел с картинки модного журнала, когда спустился к завтраку спустя полчаса.

Мисс Фитзсаймонс торжествующе посмотрела на Летти. Они уже успели обменяться мнениями о том, когда их гость встанет. Летти уверяла, что не раньше полудня.

— Рада видеть вас снова в добром здравии, — ответила Летти на галантный поклон лорда. Ей доставляло удовольствие смотреть на него. Он излучал жизнерадостность, здоровье, элегантность и красоту.

— Мы думали, вы не встанете рано, — сказала мисс Фитзсаймонс, бросив на Летти испуганный взгляд. Они знали, что повариха сожгла окорок, и нужно было время, чтобы зажарить другой кусок.

— В деревне я обычно встаю с петухами, — улыбнулся он и подошел к буфету, чтобы взять еду.

— Попрошу служанку принести другой окорок и яйца, — сказала Летти. — Не понимаю, что стряслось с поваром. У нее никогда раньше не подгорал окорок. Надеюсь, что плита не вышла из строя в довершение всего.

— Меня вполне устроит этот, — заверил Хавергал и отрезал кусок обуглившегося мяса. Слуга, наливая ему кофе, не только залил блюдце, но и облил скатерть.

— Простите великодушно, — от смущения повторила Летти несколько раз подряд. — Ума не приложу, что на них нашло. Не заболели ли. Вчера вы неважно чувствовали себя, лорд Хавергал. У вас были какие-нибудь другие симптомы, кроме головной боли?

— Нет, никаких. Сегодня я чувствую себя прекрасно, — поспешил он рассеять ее беспокойство.

— Очень странно, — заметила мисс Фитзсаймонс. — Будем надеяться, что нас это состояние минует, Летти, иначе нам не попасть сегодня в Кентербери.

О поездке было кому позаботиться. Все было рассчитано на то, чтобы доставить обеим женщинам максимум удовольствия. Но предстояло еще пережить долгое утро, и Хавергал решил угождать, чтобы облегчить выполнение своих замыслов.

— Надеюсь, мисс Фитзсаймонс, вы не забыли, что хотели прокатиться в моей карете? — напомнил он ей.

— Я жду этого с нетерпением.

— Вы тоже поедете, мисс Бедоуз? — раз Нортона не было рядом, можно было соблюдать должный этикет в обращении к леди.

— Ведь в вашей карете больше двух человек не помещается, разве не так?

— Да, двое за раз. Но я думал, что когда вернется мисс Фитзсаймонс, я смогу покатать вас.

— Ты хотела купить новые перчатки для визита в Кентербери, Летти, — напомнила Виолетта. — До Ашфорда всего три мили. Ты могла бы съездить в Ашфорд с лордом Хавергалом.

В Ашфорд Хавергалу меньше всего хотелось ее везти. Можно было встретить Краймонта, возможно, даже не одного. Однако он никогда не спешил отказываться. К тому времени, когда нужно будет ехать, наверняка удастся что-нибудь придумать или изменить маршрут.

— О чем ты говоришь, Виолетта? Лорд Хавергал наверняка не захочет скучать один в карете, пока я буду заниматься покупками.

— Я умею хорошо выбирать вещи, — предложил он галантно. — Все дамы убеждены в этом. Мое мнение очень ценят, когда нужно выбрать шляпку или шаль. В перчатках я. Правда, не очень силен, но отличить лайку от свиной кожи я могу.

— Ну, что ж, посмотрим, на что вы способны, — засмеялась Летти. Ей тоже не были чужды человеческие слабости, и появиться на людях в сопровождении блестящего молодого человека было очень заманчиво. Какое впечатление она произведет в Ашфорде! Появится в шикарной карете Хавергала, пройдет с ним по улице. Соблазн был слишком велик, чтобы можно было устоять. — Когда примерно вы вернетесь с мисс Фитзсаймонс? — спросила она.

— Это будет зависеть от мисс Фитзсаймонс. Когда мы поедем, мисс Фитзсаймонс?

— Что если часов в девять? Это не поздно? Мне нужно еще кое-что сделать перед прогулкой. Цыплята — моя обязанность в доме. Надо присмотреть за ними, — пояснила она.

Он совершенно не представлял, сколько времени требуется уделять цыплятам по утрам. Поэтому согласился, что девять вполне устроит, тем более, что ему хотелось осмотреть библиотеку и галерею, с разрешения мисс Бедоуз, конечно.

Летти с облегчением разрешила. Развлекать виконта оказалось не столь сложно, как она предполагала. Абсолютно несъедобный завтрак не задержал Хавергала долго за столом. Он вскоре поднялся и спросил, как пройти в библиотеку.

— Пройдете через зал, третья дверь налево. Я провожу вас, — предложила Летти.

Библиотека оказалась лучше меблирована, чем другие комнаты. Мужчины в семье Бедоузов всегда увлекались наукой, полки были заставлены томами на латинском, греческом и французском языках. Сама комната тоже выглядела уютной, в ней было много окон, которые выходили в сад, прямо на цветочные клумбы, скрывавшие в отдалении гряды с капустой, луком, свеклой и морковью. Ирисы поднимались высокой стеной, пушистым кружевом вилась спаржа, люпины и другие декоративные растения создавали восхитительный пейзаж прямо под окном.

— Как здесь хорошо! — воскликнул Хавергал, войдя в библиотеку. Он полюбовался видом на залитый солнцем сад и парк, простиравшийся за садом.

— Это моя любимая комната, — сказала Летти.

Хавергал отошел от окна и осмотрел комнату. В центре стояли два длинных стола, на конце каждого стояли настольные лампы, вокруг было много стульев. Про себя он подумал, что момент был вполне подходящим, чтобы похвалить ее эрудицию.

— Эту комнату можно назвать столовой, где питаются духовной пищей, — похвалил Хавергал.

По углам библиотеки располагались более удобные мягкие кресла, два из них стояли у камина. Он прошел к ним.

— Не ошибусь, если скажу, что в этих креслах вы с мисс Фитзсаймонс коротаете вечера в ненастную погоду за хорошей книгой.

На журнальном столике между кресел лежали журналы, конфетница и другие вещи, говорившие, что этим местом часто пользуются. Он взял со столика открытую книгу и заглянул в нее.

— Это последняя вещь Франчески Берни «Бродяги», — сказала Летти.

— Эту книгу читает мисс Фитзсаймонс, я угадал? А что вы читаете?

— Это я читаю.

— А! — Видимо, будет нелегко хвалить ее стародевические достоинства, если она не скрывает, что читает Берни. — А я подумал вчера, что вы увлекаетесь философией.

— О, нет. Мои знания по философии получены из вторых рук, обычно отец делился ими со мной. — Она печально окинула взглядом полки. — Здесь много того, что мне следует прочитать, но когда наступает вечер, я чувствую себя слишком усталой, чтобы браться за такие солидные вещи.

— Если питаешь искренний интерес, как я понимаю, нужно поставить перед собой цель и начать рано утром на свежую голову. Вроде университета на дому. — Он даже испытал сильное желание помочь ей в этом в качестве наставника.

— Думаю, вы правы, — сказала она без должной заинтересованности и повернулась, чтобы уйти. — Оставляю вас в обществе книг.

Галерея по другую сторону зала. Когда захотите осмотреть ее, буду счастлива проводить вас. Боюсь, что наши картины не принадлежат кисти известных художников, которых все сразу узнают. Это в основном семейные портреты в исполнении местных художников. Работы известных мастеров нелегко приобрести, что не скажешь о книгах. — Она улыбнулась и хотела уйти. Хавергал остановил ее:

— Подождите, давайте посмотрим галерею сейчас, если у вас есть время, конечно. — Он считал, что отношения с мисс Бедоуз развиваются великолепно, и хотел продолжить разговор.

— Хорошо, пойдемте.

Галерея не была по существу настоящей галереей. Просто большая прямоугольная комната с портретами вдоль каждой стены. У каждой из более узких стен стояли диван и столик.

— Это Джошуа Бедоуз, тот, который построил Лорел-холл в 1695 году, — прокомментировала она первый портрет, с которого на них смотрел суровый человек с проницательным взглядом колючих глаз. — Джошуа был офицером. Он воевал в Ирландии с Вильгельмом Третьим. Эту землю он получил в награду за победу в Воинском сражении.

— А, так у вас военная семья!

— Вы угадали. А это сын Джошуа, Томас. Он участвовал в осаде Гибралтара. Он был последним военным в семье. Так как в семье в среднем рождался один мужчина на одно поколение, они оставили военное поприще и занялись службой при дворе. Вплоть до рождения моего отца. Ему не нравилось в Лондоне, он стал сельским помещиком.

Они смотрели все портреты сквайров и их жен за несколько поколений. Хавергал истощил запас комплиментов. Когда они дошли до отца Летти, он полностью иссяк и не знал, что сказать, поэтому перевел разговор на Тома, брата Летти.

— Скоро нужно будет заказать портрет вашего брата, — сказал он.

— Не сейчас, разве что через несколько лет. Пусть подождет, пока станет посолиднее. Ему только двадцать один год.

— Он бы оскорбился, если бы услышал, что в двадцать один год вы не считаете его достаточно солидным.

— Мужчины взрослеют позднее женщин, мне кажется, — сказала она, но ему почудилось в ее словах осуждение.

— Надеюсь, вы не забудете передать, чтобы он навестил меня в Лондоне. Буду счастлив помочь ему устроиться.

— Очень любезно с вашей стороны. Они окончили осмотр галереи. Хавергал, почувствовав, что его старания завоевать расположение хозяйки увенчались некоторым успехом, решил сделать следующий шаг. Он был убежден, что путь к сердцу дамы лежит через легкий флирт.

— Я вижу, в традиции вашего семейства не входит выставлять на обозрение портреты молодых женщин, — заметил он. — Не хочу умалить заслуги ваших предков ни в коей мере, но мне кажется, экспозиция намного выиграла бы, если бы к ней добавились лики молодых дочерей рода, разумеется, если все они отличались вашей красотой, мисс Бедоуз, — он улыбнулся при этом одной из самых обольстительных улыбок.

Летти была совсем неопытна в искусстве флирта, особенно флирта с таким тонким знатоком этого дела, как лорд Хавергал. Она совершенно растерялась и не знала, как себя повести в данном случае.

— Портреты женщин, насколько я знаю, украшают галереи их мужей. Если я выйду замуж, я обязательно закажу свой портрет, — ответила она.

— Если?! — воскликнул он, симулируя крайнее удивление. — Вы, наверное, хотели сказать, когда, мисс Бедоуз. Я уверен, что ваши поклонники могут образовать длинную очередь. Признаться, я удивлен, что вы выбираете так долго — то есть я не хочу сказать, что вам… — Он с досадой осекся: «Осел!»

— Мне двадцать семь, как и вам, лорд Хавергал. Если точнее, то я на три месяца вас старше.

— Всего-то? — вырвалось у него. Это неосторожное восклицание эхом отдалось в тишине галереи. Лорд Хавергал стоял, пораженный собственной несдержанностью, а мисс Бедоуз окаменела от неожиданности. — Не подумайте, пожалуйста, ничего плохого. Я совсем не считаю, что двадцать семь — слишком солидный возраст для замужества. Совсем напротив, я считаю себя совсем молодым бутоном в самом расцвете, уверяю вас. — Он весело засмеялся, стараясь рассеять неблагоприятное впечатление от своих слов.

От этой попытки смягчить бестактность Летти только быстрее поняла истинный смысл его замечания и почувствовала себя так, словно получила удар по голове. Двадцать семь для незамужней женщины было достаточно нелестно само по себе, но думать, что молодой человек принял ее за гораздо более старую, чем она была, это звучало как жестокий удар по самолюбию.

— Да, я знаю, что выгляжу старше, — сказала она ледяным тоном. — Если женщина не вышла замуж до двадцати семи, ее называют старой девой, а не бутоном в самом расцвете, — ей не терпелось уколоть его.

Он заметил, что ее подбородок задрожал и в глазах появились слезы. Его охватило жуткое предчувствие, что она сейчас заплачет. Испытывая искреннюю жалость, он взял ее обе руки в свои.

— Простите, мисс Бедоуз. Какой черной неблагодарностью я вам плачу за гостеприимство. А все оттого, что вы оказались моей опекуншей. Я ведь был уверен, что это какой-нибудь ворчливый старикашка. Для меня было такой неожиданностью, что вы оказались женщиной, леди, что я до сих пор не могу оправиться от шока. Никак не могу свыкнуться с мыслью, что вы молоды.

Она отдернула руки, стараясь справиться со слезами, выдававшими ее позор и негодование.

— Вам не обязательно выражать сочувствие, лорд Хавергал. Я еще не собираюсь умирать. Не думаю, что через три месяца, когда вы достигнете моего преклонного возраста, вам захочется принимать соболезнования по этому поводу. Хотя, конечно, вам не грозит клеймо «старая дева», — добавила она язвительно.

— Слова ничего не значат, — попытался он разрядить обстановку. — Ведь старушечий чепец вы еще не носите. — Он задержал взгляд на ее черных волосах, стараясь, чтобы она прочитала в нем восхищение. Волосы и в самом деле были великолепны, они обрамляли, словно рама от портрета, ее бледное лицо и открывали высокий чистый лоб. Он загляделся на ее глаза, прекрасные глаза, главное достоинство ее привлекательного лица. Серьезные глаза, серые с черными искрящимися крапинками.

Летти смущал его взгляд, и она заговорила нарочито резко, чтобы скрыть неловкость:

— Я носила чепцы, два года назад, потом снова сняла их.

— А, понимаю, вы встретили своего избранника.

— Отнюдь. Просто чепцы мне не понравились, они все время слетали с головы. Не хотите ли вернуться в библиотеку? Здесь прохладно. Может, хотите погреться у камина и выпить чашечку кофе?

— Пожалуйста, не беспокойтесь. Я только что пил кофе, и здесь достаточно тепло. Камин не нужен. Пожалуй, я бы заглянул в ваш очаровательный сад.

— Как угодно.

— Вы сами ухаживаете за садом?

— У меня есть садовник, который следит за газонами. Виолетта ухаживает за цветами.

— Это как раз занятие для нее! — воскликнул он. — Ее имя означает «фиалка», ей небом предопределено ухаживать за цветами! — сказал он и почувствовал, что опять смолол глупость.

— О, да, вы правы. А мне, значит, суждено быть травой.

— Нет, коллекционером трав, — сказал он, признавая свое поражение.

Самюэль Джонсон когда-то заметил, что есть мужчины, которых нельзя затянуть в клуб, они по натуре не могут общаться. Мисс Бедоуз была по натуре неспособна к флирту.

Ни разу в жизни он не оказывался в столь глупом положении. Надо же было спороть такую чушь! Даже и более солидная дама оскорбилась бы. Теперь уж и думать было нечего о том, чтобы завоевать расположение мисс Бедоуз. А ведь она вовсе не стара. Надо будет быть к ней внимательнее остаток дня.

Летти шла позади виконта, размышляя. Эта сцена опустошила ее. До чего же она глупа и наивна. Ведь она была уверена, что ему хотелось побыть с ней наедине, поэтому он предложил пройти в галерею. Она уж совсем было поверила, что он и в самом деле находит ее привлекательной, а он все время думал, как бы вытянуть деньги из этой старухи. Он пожалел ее! Она видела жалость в его глазах, он даже сочувственно пожал ей пальцы! Какой импульсивный! Сожаление приходит к нему так же быстро, как и необдуманные слова. Человек, живущий эмоциями. Ей никогда не приходилось встречаться с такими людьми.

И сюда его привела тоже страсть — страсть к азартным играм. Она же заставляла проявлять к ней внимание, против его воли. Он прекрасно это понимал. Теперь она его раскусила, но даже зная истинную причину его поведения, она не могла заставить себя сердиться. Ей казалось, хотелось верить, что, когда он смотрел на ее глаза, волосы, восхищение его было искренне, и он ни разу не упомянул о деньгах. В любом случае она поедет с ним в Ашфорд. Вот уж удивятся ее знакомые!

Она поднялась в свою комнату, чтобы выбрать для поездки самую симпатичную шляпку. Для весны у нее была новая шляпка, но она не совсем годилась для кареты с открытым верхом. Стоя перед зеркалом, она придирчиво осмотрела себя. Простушка, деревенщина. Не только старая, но и безвкусная. Вот если бы у нее были шикарные платья из Лондона, она смогла бы покорить Хавергала, но таких туалетов у нее не было. Отвернувшись от зеркала, она вышла из спальни.

Проходя мимо гостевых комнат, Летти заглянула в открытую дверь. К своему крайнему удивлению, она увидела Джимми, младшего конюха. Он сидел на кровати, обхватив руками голову.

— Что случилось, Джимми? — поспешно войдя, спросила она.

Он посмотрел на нее, не вставая, глаза налиты кровью:

— Мэм, мне очень плохо. Я, кажется заболел.

— О, Боже! Повар тоже себя плохо чувствует. Надо пригласить доктора Кули. Тебе лучше лечь в постель. Как хорошо, что мы сегодня не обедаем дома. Все слуги вышли из строя.

Она очень опасалась, что сама может заболеть — это ее вовсе не украсит, а ей предстояла еще прогулка в открытой карете и поездка в Кентербери. Она послала за доктором и вернулась в свою комнату. Из окна Летти увидела Хавергала, прогуливающегося по саду. Казалось, он искренне заинтересован. Странно было наблюдать горожанина, с удовольствием изучающего садовые насаждения. Даже издали он выглядел очень привлекательным. Вот он увидел белку. Попытался заставить ее приблизиться. Она не реагировала на его уловки. Наклонился и вдохнул аромат жимолости, сорвал веточку и вдел в петлицу.

Летти еще раз подошла к зеркалу. Вид у нее здоровый. Немного более утомленная, чем обычно, но это из-за неделикатных замечаний Хавергала. Его присутствие в доме и предстоящий визит герцога прервали ее невеселые мысли. Да и о чем было жалеть? Когда шла в галерею, она чувствовала себя прекрасно, а что изменилось? Она стала старше всего на несколько минут. В конце концов, ведь ей же не девяносто семь! Да и что значил возраст? Человеку столько лет, на сколько он себя чувствует, а она в этот весенний день чувствовала себя молодой. Мнение Хавергала ей было безразлично.

За окном ярко светило солнце, благоухали цветы. Это поднимало настроение. Да и весенние гуляния приближаются. Впервые за долгие годы ее охватило ощущение молодости, желание наслаждаться жизнью, нетерпение взять от жизни все, что можно, скорее, сейчас же, пока она совсем не состарилась. Как сказал Хавергал, двадцать семь — не слишком много для замужества.

Вынув из коробки новую шляпку, Летти внимательно осмотрела ее. Она поедет в ней в Кентербери. Шляпка была более экстравагантная, чем те, что она обычно носила. Странно, что Виолетте она не понравилась, она сказала, что такие шляпки носят вдовушки. Действительно, черная соломка смотрелась немного мрачно, но когда она добавила алую ленту и розу, шляпка стала просто кокетливой. Это была уже шляпка не неопытной скромной девушки, а франтоватой взрослой леди. Единственное, что Летти пугало, это то, что для Ашфорда такой наряд покажется слишком утонченным, хотя для виконта, герцога и архиепископа это как раз то, что нужно.

Глава 6

Пока Виолетта и Хавергал катались по окрестностям, Летти делала нужные приготовления к завтрашнему обеду. Это означало баталию с миссис Сиддонс: меню и так изобиловало блюдами, а ей все казалось мало.

Но для начала нужно было тщательно изучить список приглашенных и постараться взглянуть на стол их глазами, учитывая также вкусы ее вновь прибывших гостей. Меньше всего ей хотелось бы, чтобы мистер Нортон сидел рядом с герцогом или виконтом, но он считался другом дома и, следовательно, обиделся бы, если бы его не пригласили. Нет, нельзя было обижать друзей из-за случайных визитеров. И нужно к тому же пригласить сестру Нортона, его экономку. Чета Смолбоунов из соседнего поместья вполне презентабельна, еще будет викарий с супругой. Священник, конечно, не выдержит сравнения с архиепископом, но его обойти нельзя. Итого будет пять пар, всего десять человек, но такие все разные, что трудно было припомнить более разношерстную компанию, собиравшуюся когда-либо у них за столом.

Но это ведь только на время обеда. Затем все поспешат на весенний бал. Она позвала повариху подняться в ее кабинет, чтобы выдержать очередную бурю по поводу меню.

— Как насчет черепахового супа, миссис Сиддонс? Сможете ли вы его приготовить? — спросила она с сомнением в голосе.

Повариха зашуршала накрахмаленным фартуком и наморщила нос.

— А где мы возьмем черепаху, мэм? В Ашфорде их сроду не было.

— Тогда рыбу. Кусок свежей лососины.

— Рыботорговец всегда просит, чтобы его за неделю предупреждали о лососе. Я заказала тюрбо, с белым соусом, который я приготовлю, это будет не хуже. — Летти отказалась от мысли, что ей удастся переспорить Сиддонс. Та продолжала:

— К счастью, у меня припасена пара прекрасных гусей. Если сюда прибавить нашу собственную баранину, с горошком и турнепсом… Вам не придется краснеть за обед.

— И что-нибудь из свинины для мистера Нортона. А на десерт, может быть, персиковый торт со взбитыми сливками?

— Мы съели последние запасы персиков на прошлой неделе, когда здесь гостил ваш дядюшка.

— Жаль.

— Можно заменить яблоками.

— О, пожалуйста, только не яблоки, миссис Сиддонс. Мне хотелось бы что-нибудь более изысканное.

— Хорошо. Загляну в свою книгу и выберу что-нибудь великолепное, чтобы угодить герцогу. Не беспокойтесь.

— И смотрите, не передержите еду. Окорок за завтраком был совсем обугленным. — Повар посмотрела, не понимая. — С вами, наверное, приключилось то же самое недомогание, которое мучает сегодня всех слуг, — сказала Летти, давая понять, что она не думает ругать повара. — Вы и выглядите не совсем, как обычно.

На это повариха ничего не ответила, молча встала и удалилась с виноватым видом. Во всем виновата была недопитая Катлом бутылка вина, которую он оставил в кухне. Мистер Сиддонс страшно не любил, когда она выпивала. Она и не собиралась, просто хотела попробовать, но вино оказалось настолько хорошим, а она так устала и вспотела, меся тесто. Но она знала, что муж никогда ее не выдаст.

В десять мисс Фитзсаймонс вернулась, ее шляпка сбилась на сторону, волосы растрепались, щеки разрумянились, а рот расплылся в широченной улыбке.

— Невероятно, Летти! Шестнадцать миль в час! Словно летишь по воздуху. Мы обогнали мистера Смолбоуна и чуть не сбили его. Но Хавергал так замечательно правит, мы пролетели, не задев его. Закутайся получше, ветер просто сносит с места.

— Господи помилуй, Виолетта, ты в таком беспорядке, вся разлетелась на кусочки!

— Было так интересно! Несравненно! Хавергал ждет внизу.

— Хавергал? Вы уже на короткой ноге?

— Он настоял, чтобы я перестала звать его лорд Хавергал. А он называл меня Виолеттой, — призналась она. Летти показалось, что подруга при этом покраснела. Вероятно, было от чего.

— Удивляюсь тебе, Виолетта, даже более, чем удивляюсь. Я просто шокирована. Ты знаешь мистера Нортона много лет, но ни разу не назвала его Нед. А с лордом Хавергалом ты почти не знакома.

— В Лондоне так принято, — сказала Виолетта первое, что пришло ей в голову. — И ни к чему нам предстать перед ними такими провинциалками.

— Мне кажется, что самое убедительное доказательство провинциальности — думать, что Лондон — вершина мира, и стремиться подражать лондонским манерам, — сказала Летти язвительно.

И все же, надевая свою скромную шляпку, Летти была не против, чтобы она была понаряднее и более походила на те, что носят в Лондоне. Завязав потуже ленты под подбородком, она вышла. Карету Хавергала ей не довелось увидеть раньше. На солнце она отливала золотом и серебром. Серые рысаки, впряженные в экипаж, были свежи после долгого отдыха и в нетерпении били копытами землю. Летти подумала, что сиденье находится слишком высоко от земли и почти не защищено. Пассажир мог держаться только за одни перила, высотой в восемь дюймов. Даже взобраться на такое высокое сиденье было нелегко.

Хавергал спрыгнул с сиденья и помог Летти. Нескромный ветер, внесший такой беспорядок в одеяние Виолетты, не нарушил опрятного вида Хавергала. Его локон так же упруго свисал на лоб, ни один волосок не выбился, только на щеках прибавилось румянца.

— Не бойтесь, забраться не так трудно, как кажется, — успокоил он, прочитав беспокойство в ее глазах. — Поставьте ногу сюда, — указал он на металлический диск, который служил ступенькой.

Он придержал ее за талию. Это не был жест, вызванный желанием пофлиртовать, рука не задержалась дольше, чем было необходимо, но Летти почувствовала уверенную силу в этой руке. Когда она благополучно устроилась, Хавергал улыбнулся, как бы подбадривая ее, и Летти поняла, как неотразимо влечет ее его обаятельная улыбка.

— Действительно, здесь очень удобно, — согласилась она.

Он взобрался на сиденье рядом с ней и взял поводья.

— Вы говорите так, словно вас это удивляет. Неужели вы могли подумать, что я подвергну вас хоть малейшей опасности?

— Не намеренно, конечно, — допустила она. Карета тронулась с места с такой скоростью, что Летти откинуло назад. Пока они выбирались на дорогу, Летти с некоторым волнением старалась приноровиться к быстрому, но ровному бегу лошадей. Езда в открытом легком экипаже давала совсем иное ощущение, чем ее тяжеловесная закрытая карета, делавшая едва ли семь миль в час. Солнце казалось ярче, зелень сочнее и сама езда более возбуждающей. Ей казалось, что она богиня, взирающая с высоты своего трона на простых смертных там, внизу.

Вот они выехали на дорогу, и Хавергал подумал, что нужно бы свернуть в сторону от Ашфорда. Он совсем не был уверен, что Краймонт отослал девиц в Лондон. Скорее всего, они провели ночь в Ашфорде. Самое большее, на что можно было надеяться, это то, что они уехали назад, не обойдя предварительно окрестные магазины.

— Я возил мисс Фитзсаймонс в Кингнорт, — сказал он. — Не хотите ли прокатиться туда? Дорога очень ровная.

— Вы забыли, лорд Хавергал, что обещали отвезти меня в Ашфорд за новыми перчатками?

Сердце виконта упало. Ее категоричный вопрос не оставлял надежды на возможность маневрирования.

— В Кингнорте я видел очень неплохой магазин, — настаивал он.

— Магазин Мерее в Ашфорде лучше, я там видела перчатки, которые мне бы подошли. Если вы боитесь, что я буду целый час копаться в булавках и пуговицах, то могу обещать, что вам это не грозит.

Он рискнул применить еще одну уловку.

— А почему бы нам не поехать на запад, к Тонбриджу? Я там никогда не был.

— Это неинтересная дорога. Там нечего смотреть, вплоть до Тонбриджа, — пояснила она.

— Давайте все же поедем туда.

— Вы так любите править лошадьми, лорд Хавергал? Ведь нам предстоит еще поездка в Кентербери. Я не разделяю вашей страсти к езде. Ашфорд вполне удаленное место для небольшой прогулки. Поверните вправо, — распорядилась Летти, когда они выехали на дорогу. Выбора не оставалось. Он, однако, не терял Ноджды. До Ашфорда было еще три мили. Нужно попробовать что-нибудь придумать по пути. На каждой развилке он останавливался и интересовался, куда ведет эта дорога.

— На ферму Нортона и никуда более, — ответила она на первой остановке. — В местное аббатство. Не думаю, что вы хотите побывать там, — был ответ в следующий раз. Когда он остановился" в третий раз, Летти показалось это странным. — Вам очень не хочется, чтобы нас вместе видели в Ашфорде, сэр? — спросила она довольно резко.

То, как мисс Бедоуз интерпретировала его нежелание ехать в Ашфорд, совсем лишило Хавергала душевного равновесия.

— Да что вы, — залепетал он, — почему я должен бояться показываться с вами в городе?!

— Не знаю, право, может быть, вас шокирует моя шляпа, другой причины я не вижу. Репутация у меня отличная, уверяю вас. — Она всячески старалась не упоминать возраст.

— Не сомневаюсь, что ваша репутация намного лучше моей, — отпарировал виконт, желая ее подразнить. — Именно это меня и пугает. Ваша репутация может пострадать, если вас увидят в моем обществе. «Этот мот Хавергал» — так называют меня друзья. Жаль, что вы еще этого не делаете, — он взглянул на нее. — А шляпка — да она просто очаровательна.

После этого небольшого игривого диалога Летти была готова уступить ему во всем, и даже не употреблять слово «лорд» при обращении. Ее останавливало только то, что она уже отчитала Виолетту за то же самое.

— Мы едва знакомы, — осадила она Хавергала.

— Нас связывает больше, чем просто знакомство. Мы в некотором роде доводимся родственниками друг другу — через брак Горация с вашей — кем она была вам? — кузиной.

— Да, но…

— Кроме того, вы моя опекунша. Думаю, что подопечный имеет полное право называть своего опекуна по имени, особенно, когда он бесцеремонно сваливается на голову и живет в доме за ее счет. Здесь уже неуместно говорить о правилах хорошего тона. В течение года мы с вами вели переписку. Нам давно уже пора перестать называть друг друга «лорд» и «мисс». По крайней мере я не буду больше вас так величать. Учтите, что это не антоним к слову «унижать». Ну, теперь ваша очередь ужалить меня. Вы, наверное, напомните мне афоризм Денниса:

«Человек, способный так зло шутить, без колебаний залезет и в чужой карман».

Видя, что она молчит, он заметил:

— Не отвечая мне, вы меня лишаете возможности продолжать разговор. Уж могли бы разрешить называть вас просто Летти.

— Ладно, разрешаю, — сказала она, поджав губы.

Он оценил уступку и галантно поклонился, благодарно улыбнувшись. Дорога делала еще один поворот в сторону.

— И не подумайте сворачивать, — опередила его намерения Летти. — Там живет очень странный отшельник. Он стреляет в каждого, кто неосторожно заезжает на его территорию.

— Я не вижу предупреждения об опасности на столбе, — усомнился Хавергал.

— Вы почувствуете пули в теле, если решитесь заехать туда.

Теперь уже ничего не могло свернуть их с пути в Ашфорд. Упорствовать далее значило укрепить Летти в подозрениях. Хавергал настроился на худшее. Он постарается сделать посещение магазина настолько быстрым, насколько было в его силах, и дай Бог не натолкнуться на Краймонта и его подружек.

— Можно остановиться в «Ройал Оук», покормить лошадей, — предложила Летти, когда они въехали в город. Сердце его ушло в самые пятки.

— Не стоит, я их оставлю у обочины.

— В гостинице можно встретить Краймонта, — соблазняла она.

Он взял себя в руки.

— Вы же не собирались задерживаться в магазине.

— Я думала, вам будет любопытно прогуляться по центральной улице. Там есть церковь с довольно красивой отвесной башней — в самом конце улицы. Внутри интересные скульптуры и медные украшения. Или вас не волнуют церкви?

— Один собор в день — мне этого вполне достаточно, — напомнил он о предстоящей поездке в Кентербери.

Кентербери — это не Ашфорд. Там она не встретит знакомых, на которых могло произвести впечатление ее появление с Хавергалом. Вздохнув с сожалением, она указала на магазин в конце следующего квартала.

Хавергал оглядел улицу. В этот утренний час народу было не очень много. Краймонта поблизости не было, и он решил рискнуть прогуляться с Летти, чтобы доставить ей удовольствие. Но отвезти экипаж в «Ройал Оук» не осмелился. Бросил монету уличному мальчишке, чтобы присмотрел за лошадьми, и вошел вслед за Летти в магазин. Как было обещано, покупка перчаток заняла считанные минуты. Гораздо больше времени отняло представление его знакомым Летти. Казалось, что нет человека в магазине, с которым она не была знакома. Каждый был ему представлен с соблюдением необходимого церемониала.

Хавергал не был по натуре тщеславным, но у него закралось подозрение, что она специально демонстрирует его, как редкий экспонат. Видно, хотела похвастаться знакомством с молодым знатным человеком, холостяком, который к тому же останавливается в ее доме. Ее знакомые, как правило, сразу, хоть и робко, задавали вопрос о леди Хавергал, и Летти незамедлительно информировала их о его семейном положении. Значит, где-то в глубине души она обратила особое внимание на то, что он не был женат. Может быть, она не так уж и черства, подумал он.

Познакомившись с полудюжиной дам и отвесив каждой изящный поклон, Хавергал почувствовал облегчение, когда они вышли на улицу. Быстро взглянув по сторонам, он не обнаружил присутствия Краймонта и позволил Летти увлечь себя вниз по улице по направлению к церкви. Зная, что Краймонт ни за что не зайдет внутрь церкви, он охотно вошел и не спеша осматривал интерьер, чувствуя себя в безопасности. На этот раз Летти сама предложила вернуться к карете.

— Нам еще предстоит доехать до дома, закусить, переодеться и попасть в Кентербери. Немало езды на один день.

Хавергал принял слова за шутку.

— И все это займет время только до вечера. Вы не забыли, что герцог ждет нас к обеду?

— Забыла? — удивилась она. — Ни в коем случае. Это, надеюсь, будет лучшая часть дня. Просто я перечисляла, что нам нужно сделать днем.

— Вы считаете, что обед у герцога лучше встречи с архиепископом? Не ожидал, Летти. Где же ваша высокая нравственность? Она испаряется на глазах, прямо в церкви.

То ли его заразительный смех подействовал на Летти, то ли сама незаурядность этого дня или прекрасная погода и свежесть утра, а может быть, то, что он назвал ее по имени, как близкого друга, но Летти вдруг захотелось сделать что-то озорное и безрассудное.

— Вы шокированы? Понимаю. Но мне приходилось встречаться с архиепископами раньше, а Краймонт мой первый знакомый герцог. Он взял ее под руку и повел к карете. — Мы, менее знатные пэры, конечно, не в счет, — съязвил он. — Не нужно извиняться, Летти. Вас бы так не взволновал обед в обществе викария или кюре, и уж, конечно, виконт не стоит того, чтобы придавать событию особое значение, тем более бедный виконт с дырой в каждом кармане.

— Вы угадали, особенно когда знаешь, что вышеупомянутый виконт прибыл с единственной надеждой, что я эти карманы залатаю и набью их потуже.

Летти уже привыкла к коляске и чувствовала себя раскованно. Она поставила ногу на ступеньку и более спокойно позволила руке Хавергала придерживать себя за талию и помочь взобраться.

— Вы несправедливы ко мне. Хотите сказать, что я приехал со злым умыслом, между тем в мои намерения входило только умолять об одолжении.

— Ну, хватит, Хавергал. Признайтесь лучше, что вы хотите обманом выудить деньги, чтобы заплатить долги за азартные игры.

— Вас бы это лучше убедило?

— Разумеется. Мне кажется, что вы, по крайней мере, чувствовали бы себя лучше, если бы сказали правду.

— Тогда вы бы дали мне деньги вперед?

— Нет.

— Тогда и говорить не о чем. Мне действительно нужно подремонтировать охотничий домик, сделать кое-какие пристройки. Так что это вовсе не ложь. Просто я не собирался потратить для этой цели именно эти деньги.

— Не будем вдаваться в тонкости. Факт остается фактом — вы меня дезинформировали, мягко выражаясь.

Он искоса посмотрел в ее сторону и отрицательно покачал головой.

— Нет, я только сделал попытку. Вы слишком умны, мистер Бедоуз. Я признался в грехе, а теперь ваша очередь признаться, что вы меня обманывали намеренно. Не так ли?

— Допускаю, что я разрешила вам обманывать себя самого.

— Зачем? — спросил он с искренним желанием понять.

— Боялась, что вам не понравится, что вас контролирует женщина.

— Это я уже слышал. А как ваша подагра, Л.А. ? — сказал он и натянул вожжи. Летти вовремя ухватилась за перильце.

Когда лошади перешли на размеренный шаг, Летти возобновила разговор.

— Дело в том, Хавергал, что я не могу дать вам тысячу фунтов, не взяв ее из вашего капитала. А я обещала Горацию этого не делать. Именно поэтому он доверил дело мне, что был уверен: я сберегу деньги для вас же. Вы же знаете, что проценты на капитал еще не достигли нужной вам суммы, — казалось, она объясняет дебилу простые истины.

— Знаю. Я тоже имел дело с деньгами.

— Возможно. Для вас это было случайное знакомство, а джентльмен в вашем положении должен знать этот вопрос досконально.

Когда-нибудь вам придется распоряжаться имением отца и его капиталом. Было бы преступлением пустить его на ветер, как вы проматываете менее значительные суммы.

Он вспылил, хотя в глубине души понимал, что она права и не успокоится, пока он не согласится с ее доводами.

— Вы правы. Умом я это прекрасно понимаю, но сердце подсказывает, что деньги существуют для того, чтобы ими пользоваться и получать удовольствие.

— Эти вещи можно совмещать, если обращаться с деньгами разумно. Разве нет другой возможности выйти из положения? Я знаю, что отец дает вам щедрое пособие на расходы.

— Конечно, можно найти другие пути, и я их найду. Прошлой ночью я долго размышлял и пришел к выводу, что мне нужно исправиться, но долги не будут ждать, пока добрые намерения станут реальностью. Их нужно выплачивать в сроки, а сроки поджимают.

— Нельзя ли что-нибудь продать?

— Есть пара лошадей, я собираюсь их выставить на аукционе в Тэт.

Летти с сожалением посмотрела на гордую посадку головы породистых скакунов, их раздувающиеся бока.

— Не жаль расставаться с ними? Я знаю, вы к ним привязаны. Но, возможно, этот урок пойдет вам на пользу. Когда вы потеряете такой выезд, до вас дойдет, в кого вы превратились.

— Это не те лошади. Есть еще пара под упряжку. Я говорил о тех.

— А… Тогда я зря посочувствовала. Продайте их, — посоветовала она решительно, — а в будущем постарайтесь жить по средствам.

Хавергалу не терпелось отчитать мисс Бедоуз как следует. Было невмоготу выслушивать банальные истины от провинциалки, которая не была ни старше, ни умнее его. Пока он подбирал слова, взгляд его привлекла карета, быстро приближавшаяся навстречу. Это был экипаж Черри Девро. Что делать? Катастрофа была неизбежна. Все остальное отошло на второй план.

Верх кареты был спущен. Черри, Иона и Краймонт сидели, как в витрине. На дамах были высокие шляпки, украшенные лентами и яркими цветами в таком изобилии, что сразу выдавали тот круг людей, к которому они принадлежали. Знатные т и порядочные женщины в Лондоне таких шляпок не носили. Хавергал подумал было, что нужно проехать мимо, сделав вид, что не заметил, но от волнения не правильно натянул поводья, и лошади замедлили бег.

Кучер мисс Девро, узнав экипаж лорда Хавергала, тоже изменил скорость. Кареты поравнялись и остановились. Трудно было определить, кто был поражен сильнее — Хавергал или Краймонт. Последний никак не ожидал, что Хавергал остановится поболтать с девицами легкого поведения, имея в карете мисс Бедоуз.

Краймонт приподнял шляпу и поклонился.

— Прекрасный день, мисс Бедоуз.

— Замечательный. Вы везете дам, чтобы показать им церковь? — спросила она, мило улыбнувшись и Краймонту, и его спутницам. Непривычная к тонкостям столичных туалетов, она ни о чем не подозревала. Обе леди на нее произвели сильное впечатление красотой и нарядами. Она подумала, что никогда не встречала более привлекательных и модных женщин. Их платья были немного ярче и более вычурно украшены, чем то, что она позволила бы себе надеть, но обе были молоды. Видимо, знакомые Краймонта.

— Церковь? О нет, просто прогуляться.

— Смотрите не опаздывайте, не забудьте, что мы выезжаем в Кентербери в два тридцать.

Она ждала, что Краймонт представит спутниц, обе оценивающе смотрели на нее.

— Да, да, я все помню.

Летти никак не могла понять, почему он так смущен, и обратила взгляд на Хавергала, надеясь, что он придет на помощь другу и представит их. Но у виконта было каменное лицо. Он холодно попрощался с дамами и герцогом и погнал лошадей дальше.

Летти обернулась, помахала рукой. Женщины помахали в ответ, Краймонт поклонился.

— Как странно, — заметила она, — почему он не представил нас?

Хавергалу трудно было поверить, что она не поняла, кто были спутницы герцога, но он решил не посвящать ее.

— Не имею представления.

— Вы знакомы с ними?

— Блондинку я, кажется, где-то видел. Некая мисс Девро, если не ошибаюсь.

— Очень хорошенькая, даже красивая.

— Да, весьма привлекательна.

— Почему же вы не представили меня? Вам было стыдно, что вас видят с такой серенькой провинциальной мышкой, Хавергал? — допытывалась она, стараясь придать лицу насмешливое выражение и гадая тайно, неужели ее предположение верно.

— Не говорите глупости, — оскалился он.

— Я чувствую, что здесь скрыта какая-то тайна. Пожалуйста, откройте мне правду. Мисс Девро и герцог встречаются тайно?

Он ухватился за эту мысль.

— Полагаю, вы угадали. Его семья против их брака.

— А почему? Чем нехороша мисс Девро? Может, она бедна? Хотя по ней этого не скажешь. Такой роскошный экипаж.

— Бесприданницы часто стараются выдать себя не за тех, кто они есть, чтобы надуть неосторожных холостяков.

— Я вытяну из герцога правду сегодня днем, — решительно заявила Летти и уселась поудобнее, чтобы получить удовольствие от поездки.

Ветви, покрытые молодой листвой, шатром раскинулись над ними, солнце заливало дорогу мягким светом. На небе не было ни облачка. День удался. И даже эта тайна придавала ему завершенность. Впереди было еще много времени, целый день и вечер, обещавшие новые приятные развлечения. Что еще можно было требовать от жизни? Можно было сожалеть только о том, что пришлось так долго ждать этого дня.

Хавергал был так счастлив, избежав разоблачения, что простил Лепи за ее нотацию и приготовился развлекать ее дальше. Поездка прошла для Летти слишком быстро. Когда позднее в разговоре с мисс Фитзсаймонс она назвала гостя просто Хавергалом, это прозвучало так естественно, словно она его иначе и на называла.

Виолетта подняла взор ввысь и сказала томно:

— Если бы я была лет на десять моложе, я бы его не упустила.

— Я тоже.

— Но, Летти, вы же ровесники. Три месяца разницы не идут в счет.

— Но в счет идет то, что я старая дева двадцати семи лет, а он молодой щеголь двадцати семи лет. Между нами разница по меньшей мере в десять лет. Любая юная леди в Лондоне будет счастлива заполучить его в мужья. Дамы, которых мы встретили сегодня с герцогом, были просто великолепны. Кроме того, у него ужасно неровный характер, — добавила она, но с меньшим осуждением, чем раньше.

— Да, но, как ни странно, это делает его еще более неотразимым. Никогда не знаешь, что он выкинет в следующую минуту. Я уверена, что он намеренно не способен причинить зло.

— Похоже, ты права. — По крайней мере он искренне сожалел, что позволил себе грубо выразиться о ее возрасте. — Он намеренно не может обидеть.

Глава 7

Поездка в Кентербери обманула ожидания. Не только потому, что архиепископ был в Лондоне, хотя для мисс Фитзсаймонс это оказалось большим ударом. Мисс Летти не меньше переживала; она с удовольствием предвкушала восхитительную поездку в обществе неженатых пэров, а на деле ей пришлось вместо приятной беседы выступать арбитром в ссоре двух молодых людей.

Поездка началась вполне благоприятно. Краймонт выразил восхищение ее новой шляпкой. Ей показалось, что Хавергалу обновка тоже понравилась, хоть он и не выразил столь бурного, восторга, как герцог. Зато он одобрительно поднял брови и при этом улыбнулся так, как ей нравилось.

Однако как только они отъехали, приятные минуты кончились. Летти спросила:

— Почему вы не представили меня вашим спутницам, герцог, сегодня утром? Они были очаровательны.

Она заметила, что Хавергал уставился на друга точно так, как раньше, а тот вопросительно уставился на Хавергала.

— Полагаю, виконт объяснил ситуацию, — ответил он неопределенно.

— Он только намекнул, что эта встреча была тайной.

— Так оно и есть, — сказал герцог. — Именно поэтому я не смог представить вас.

— Но вы же не подумали, что я проболтаюсь. Я ведь не знаю мисс Девро.

— Так он сказал, что это была мисс Девро! — воскликнул герцог, снова уставившись на виконта. Ему трудно было допустить, что кто-то может не подозревать о такой знаменитости, как мисс Девро, даже в Ашфорде. Она была уникальна, хотя бы потому, что сумела стереть с карты Лондона самую знаменитую куртизанку Гарриет Уилсон.

— Ваши секреты дальше меня не пойдут. Я не знакома ни с вашей семьей, ни с ее, — продолжала Летти.

— У мисс Девро нет семьи, — пояснил герцог.

— Ах, вот оно что. В любом случае она очень красива.

— Ее подруга тоже очень хорошенькая, хотя некоторые и отказываются от ее общества, — ответил герцог и снова бросил на Хавергала уничтожающий взгляд.

— Как зовут ее приятельницу? — спросила мисс Фитзсаймонс — Мисс Харди, Иона Харди.

— Они каким-то образом связаны? Кем они доводятся друг другу?

— Подруги. Просто подруги. Мисс Девро не имеет семьи — Вы можете пригласить их к нам на обед завтра, если они еще будут в городе, герцог, сказала Виолетта.

Летти заметила, что герцог торжествующе взглянул на Хавергала, и удивилась, почему виконт так явно хотел избавить ее от знакомства с дамами.

— Ведь леди уже уехали, Краймонт, не так ли?

— спросил или, точнее, констатировал Хавергал — Они решили остаться еще на день. — Краймонт не мог скрыть удовольствия, сообщая новость, а Хавергала она повергла просто в ярость — Но сомневаюсь, что они согласятся прийти. Мисс Харди плохо себя чувствует, — добавил Краймонт Разговор перешел на другие темы, но беззаботное настроение уже прошло. Закрытый экипаж, даже такой роскошный, не доставлял той радости, которую Летти испытала в намного более скромной карете Хавергала, хотя было лестно сознавать, что листья земляники, украшавшие снаружи дверцы коляски Краймонта, свидетельствовали о высоком звании посетителей, что было немаловажно при визите в Кентербери.

Они уже видели собор раньше и, когда стало ясно, что архиепископа нет на месте, ограничились беглым осмотром внутри здания.

Затем все совершили прогулку вдоль реки Стор, полюбовались сочными лугами и послушали рассказ Летти о садах хмеля в этой местности. Перед тем, как уехать, они закусили в кафе «Роза» на главной улице.

Летти с тревогой подумала, что если настроение компании не улучшится к обеду, день пройдет так же тоскливо, как и прогулка.

— Возможно, мы встретим ваших гостей в гостинице за обедом, — заметила Летти в надежде, что эта перспектива настроит мужчин на более оптимистичный лад. За столом воцарилось гнетущее молчание.

— Может, и в самом деле пригласить их, Хавергал? — спросил герцог с озорными искорками в глазах.

— Делайте, как считаете нужным, — отозвался виконт равнодушно и быстро допил вино из бокала.

Дамы благополучно были доставлены домой, чтобы переодеться. Мужчины остались ждать их в карете. В апартаментах Виолетты, куда Летти зашла, чтобы поделиться с подругой впечатлениями о поездке, состоялся разговор.

— С этими дамами связана какая-то тайна, я это чувствую, — сказала Летти.

— Когда упоминались их имена, наши мужчины готовы были перегрызть друг другу горло. Похоже, они оба влюблены в одну из них.

Летти издала возглас удивления:

— Как же мне это раньше не пришло в голову?! Скорее всего это блондинка, мисс Девро. Думаю, что Хавергал даже не знаком с мисс Харди, хотя герцог был не прочь, чтобы он обратил на нее внимание. Хавергал влюблен в мисс Девро, это точно, а герцог стремится его устранить с дороги. Оно и лучше, ведь она бесприданница. Хавергалу нужно жениться на богатой, если он собирается вообще жениться до кончины отца. Однако странно, что Хавергал не выразил желания, чтобы их пригласили к обеду, ты не находишь?

— Я не сомневаюсь, что ее больше привлекает титул и состояние Краймонта. Он хочет оставить ее для себя.

— Таким образом, вопрос о том, чтобы его не упустить, для меня отпадает, — разочарованно заметила Летти.

— Это только предположения. Мы можем и ошибаться. Возможно, Хавергал должен деньги мисс Девро. Этим можно объяснить его напряженность при упоминании ее имени.

— Не допускаю мысли, что он может взять деньги в долг у леди. Он не пал еще так низко.

Разговор был прерван появлением служанки, которая оповестила о том, что в их отсутствие заходил мистер Нортон, и передала записку Он просил разрешения навестить их вечером. Обычно он приходил без разрешения, но, зная, что у Летти гости, пытался проявить светскость.

— Нужно ему ответить, — сказала Летти. — У него нос свернется на сторону, когда получит отказ.

— А ревность совсем доконает, — добавила Виолетта без особого ликования.

— О, Господи! Надеюсь, он не явится с очередным предложением!

Между тем в карете шла словесная баталия иного свойства. На этот раз атакующей стороной был Хавергал.

— Почему вы не отослали их складывать свои пожитки? — наступал виконт. — Сейчас же избавьтесь от них! Я был на волосок от провала сегодня утром. Еще не хватает теперь иметь их в гостинице во время обеда!

— Они отказались уехать. Вы ведь знаете, как своевольна Черри. А Ивона была страшно рассержена, что вы от нее отказались, она ведь проделала весь этот путь в Ашфорд специально для вас!

— Я ее даже не знаю! Это все ваши проделки!

— Я сделал это ради вас, Хавергал. Иона страшно хочет познакомиться с вами.

— А я не желаю ее знать. Что подумает мисс Бедоуз, когда узнает правду?

— Так вы приударяете за «страшным турком»?

— Не совсем. Эта женщина крепка, как дуб. Она не уступит ни дюйма.

— Тогда можно уехать завтра же. И если она даже узнает правду, это будет уже несущественно, согласны?

— Нам нельзя уехать. Мы обещали сопровождать их на бал.

— Они найдут других кавалеров или поедут одни.

Хавергал насупился. Эгоизму герцога не было предела.

— Они придают большое значение обществу благородных джентльменов, для них очень важно появиться с нами на людях, Краймонт. Я это понял по тому, как Летти демонстрировала меня утром. Не хотелось бы разочаровать ее.

— Забавно, что нами начали интересоваться провинциалки, — сказал Краймонт задумчиво. — Я заметил, что лондонские барышни в этом году встречают нас весьма прохладно. Это дело рук их мамаш: наверняка, напели им бог знает что про нас.

— Мы уж не настолько плохи! — воскликнул Хавергал, задетый за живое. Уж он-то не переставал котироваться среди лондонских невест!

— Моей неблагопристойной репутации больше лет, чем вашей, Хавергал. Через три года и на вас начнут посматривать с подозрением.

Хавергал снова подумал, что нужно изменить поведение, пока не поздно.

— Мне не хотелось, чтобы Летти сочла меня бабником или дураком, который не может найти лучшего занятия, чем азартные игры.

Краймонт, прищурившись, изучал виконта.

— Это что-то новое, дружище. Когда вам стукнет тридцать, она уже не сможет не выдать вашего наследства. Если она не даст аванса на этот раз, тем лучше, в ближайший квартал вам не придется опасаться за свою репутацию.

Но он все же был обеспокоен. Доводами рассудка это трудно было объяснить. Ее контроль над ним ограничивался только выдачей денег. Она, конечно, не будет следить за его поведением. И все же он чувствовал, что ее доброе мнение ему очень важно, он хотел его заслужить так же горячо, как и скрыть это желание от Краймонта. После стольких лет беспутной жизни он сам удивился, почувствовав, что в нем не все умерло, что остался еще какой — то характер и желание исправить содеянное.

— Уж не прониклись ли вы нежной страстью к мисс Бедоуз? — сардонически усмехнулся Краймонт — Мне самому всегда нравились высокие леди татарского типа, но она совсем не в вашем вкусе.

— Она знакома с отцом, — сказал Хавергал, стараясь прервать нетактичные замечания герцога.

— Ах, вот что. Тогда она вам вполне подойдет Я все понял. Но что касается Ионы — девочки начинают нервничать, Хавергал. Я обещал, что сегодня мы посвятим им вечер. Угостим их ужином, попозже, после того, как отвезем благородных леди домой. Боюсь, что если и сегодня вы откажетесь, они выкинут номер — напросятся на приглашение к обеду или что-нибудь в этом роде.

Хавергал не знал, что собой представляет Иона Харди, но о Черри он знал достаточно, чтобы поверить Краймонту. Она ни перед чем не остановится. У нее началось головокружение от успеха, она позволяла себе все, что хотела, не считаясь с правилами приличия. Чтобы не испортить обеда, ему пришлось согласиться на предложение герцога. Краймонт уехал готовиться к приему.

Переодевание и ответ мистеру Нортону заняли час времени. В шесть Летти и Виолетта сидели в «золотом зале» при полном параде, ожидая, когда за ними зайдут. Хавергал тоже успел зайти к себе переодеться.

Летти затаила дыхание, когда он появился в черном костюме и белоснежной рубашке, прекрасно дополнявшей наряд. Как древний готический герой, возникший вдруг из ушедших веков.

— Я приказала, чтобы подготовили нашу карету, так как в спортивной двуколке мы не разместимся, — сказала Летти.

— Был уверен, что можно рассчитывать на вашу предусмотрительность, — одобрил Хавергал.

Она почувствовала, как приятен ей этот комплимент. Он прозвучал более искренне, чем последовавший за ним поток лестных слов в адрес их с Виолеттой нарядов. Она уже достаточно хорошо его изучила, чтобы безошибочно определить, когда он говорил то, что думал, а когда просто хотел польстить. Они отправились тут же и вскоре были в «Ройал Оук».

Герцог сам встретил их у порога гостиницы и провел в свои комнаты. В гостиной был уже накрыт изысканный стол.

— Вы выглядите еще прелестнее, чем я предполагал, — он поднес пальцы Летти к губам.

Летти не знала, как положено отвечать на столь галантный комплимент — Благодарю вас, сэр, — чопорно произнесла она.

— Я захватил с собой немного вина из моих собственных погребков, — Краймонт поднес дамам по бокалу отличного шампанского — Всегда беру в дорогу свое вино и свое белье.

— Как, вы возите с собой простыни и наволочки? — воскликнула мисс Фитзсаймонс, поразившись такой расточительности. — Странно, что вы не возите за собой всю свою компанию, ведь в гостинице можно не найти общества по вкусу.

— Великолепная мысль! — воскликнул герцог, бросив на Хавергала хитрый взгляд.

— Я надеялась, что мы застанем мисс Девро и ее приятельницу, — сказала Летти, и у виконта перехватило дыхание.

— Сожалею, но обе леди вынуждены были вернуться в Лондон. Мы сможем отлично повеселиться и без них.

— Уверена. В любом случае это нам на руку. Было бы жестоко, если бы они завладели вниманием наших кавалеров на целый вечер. Для местных леди это был бы такой удар!

— Лишить вас внимания, мисс Бедоуз, — это невозможно, — галантно поклонился Краймонт Она благодарно улыбнулась.

— А вы, сэр, большой льстец — Хавергал подтвердит, что я никогда не льщу женщинам моложе тридцати После тридцати лесть не только позволительна, но и необходима Извините за бестактность, мисс Фитзсаймонс, я полагаю, вам где-то около тридцати.

Эта утонченная лесть заставила Виолетту вспыхнуть от удовольствия. Вечер начинался удачно Шампанское лилось рекой, еда была отличная. А когда Его Светлость стал убедительно просить мисс Бедоуз прислать к нему брата в Лондоне, Летти совсем растаяла. Леди единодушно сошлись во мнении, что герцог — само совершенство — У меня в подчинении есть два небольших района, — объяснил он. — Если Том захочет баллотироваться в парламент, голоса ему обеспечены Если же он заинтересован в государственной службе иного плана, мой крестный Батерст подберет ему место. Или кто-нибудь из министров поможет С большинством из них я связан узами родства.

— Ваше предложение заманчивее моего, я пасую. Дело в том, что я тоже обещал помочь Тому найти работу — А, так я наступаю кому-то на пятки. Мы можем оба что-то сделать для парня. Хавергал прозондирует почву среди вигов, а я среди тори. Берегитесь, мисс Бедоуз, а то в одно прекрасное утро вы проснетесь сестрой Лорда Мэра Лондона.

— Я уже начала думать, что когда-нибудь он будет премьер-министром, — ответила Летти.

— Но тогда ему придется жить на Даунинг-стрит, а ему там не понравится, уверяю вас. Сырое, тесное помещение. Я хотел бы, чтобы он жил в роскошном особняке на Беркли-сквер.

— Об этом даже и мечтать нечего. Но все равно, благодарю за любезное предложение, я обязательно дам Тому знать.

Герцог, сохранявший полную невозмутимость в течение разговора, вдруг улыбнулся. Хавергал наблюдал за ним как завороженный.

— Надеюсь, вы захватили с собой съедобную шляпу, — сказал он, обращаясь к Краймонту.

Летти и мисс Фитзсаймонс переглянулись, не понимая, что происходит.

— Разве закон запрещает улыбаться? — спросила Летти.

— Я никогда не улыбаюсь, — отрезал Краймонт. — Я заключил пари, что если два свидетеля подтвердят, что я улыбнулся, я съем свою шляпу.

— Какое ужасное высокомерие, — пожурила Летти. — Вот уж не думала, что человек вашего положения способен идти на такие жертвы, чтобы привлечь внимание, Ваша Светлость. Вы это делаете из желания привлечь к себе внимание. Ведь все взгляды прикованы к вам, каждому хочется выиграть пари.

— Если судьба не наделила приличным ростом, нужно приложить старания, чтобы люди не смотрели поверх твоей головы. Так можно и совсем не заметить.

— У Наполеона, насколько я знаю, не было таких забот, хотя он тоже был невысокого роста.

— Но, увы, я не Наполеон. Я не был рожден для военной карьеры. А для чего же я был рожден? Ведь должны же у меня быть способности хоть к чему-нибудь.

— Вам суждено носить шутовской колпак и бубенцы, — подсказал Хавергал. Ему было неприятно, что герцог полностью занимает внимание дам. Он не понимал, что привлекает к нему Летти.

— Я думаю, вы способны на нечто большее, чем не улыбаться, — сказала Летти.

Краймонт устало посмотрел на Хавергала.

— Вы были правы, леди безжалостна, как бревно. В ее сердце нет места состраданию. Точнее, в ней нет сердца вообще.

— Я его не ношу, как брошь, для украшения, Ваша Светлость.

Краймонт злорадствовал оттого, что виконт оказался выключенным из разговора по его вине. Он безраздельно завладел вниманием леди. Ему нравилось, что мисс Бедоуз спровоцировала его на этот словесный поединок и что Хавергал явно сгорает от ревности. Заглянув в глаза Летти, он спросил:

— Что мне нужно сделать, чтобы отыскать ваше сердце, мадам? Вы его так глубоко прячете.

— Вам нужно улыбнуться, сэр, чтобы доказать, что способны по достоинству оценить все милости, которые ниспослала вам судьба.

— Уговорили! — воскликнул он и улыбнулся широкой улыбкой, продолжая смотреть ей прямо в глаза.

Хавергал напомнил упавшим голосом:

— Не забудьте заплатить проигрыш. Летти посмотрела на него многозначительно:

— Удивлена отсутствием в вас сообразительности, Хавергал. Если вы действительно хотели увидеть, как герцог ест шляпу, достаточно было рассказать при нем хороший анекдот.

— Презираю анекдоты, — сказал Краймонт, чтобы перевести внимание на Хавергала.

— Очень жаль, — искренне посочувствовала Летти. — Напуская на себя излишнюю важность и манерничая, как вы делаете, вы только ставите себя в нелепое положение. А теперь давайте поговорим о чем-нибудь более разумном, например, о десерте.

— Рекомендую шантели, — предложил Краймонт, не скрывая восхищения.

Обед, по мнению герцога, вполне удался, хотя и не приблизил Хавергала к намеченной цели. «Мисс Бедоуз явно расположена ко мне, думал Краймонт. Вовсе она не „свирепый турок“, как представлял ее виконт. Скоро она будет послушна ему во всем и сделает то, что он попросит. А он посоветует ей дать Хавергалу тысячу фунтов».

— Мне удалось расположить ее в вашу пользу, — сообщил он виконту, когда наступила пора отвезти дам домой.

— Ничего подобного, — Хавергал едва сдерживался. Он был раздосадован, видя, как Краймонт покоряет Летти, завоевывает ее дружбу, хотя и не мог понять, почему это должно его беспокоить. — Все, что вам удалось сделать, это убедить ее в том, что в моем лице она имеет дело с круглым идиотом.

— Вы не забудете, что обещали вернуться, и мы вас ждем?

— Значит, это была «утка», насчет отъезда девиц?

— Не мог же я сказать мисс Бедоуз правду. Она бы настояла, чтобы я пригласил их к столу. Вот была бы потека!

— Нарушать правила вежливости и хорошего тона начинает мне надоедать. Вы пришлете карету на прежнее место?

— Когда вы сможете вырваться из дома?

— Я вылезу из окна сразу, как только мы приедем. Пусть кучер подождет минут пять, чтобы не обогнать нас на дороге.

По дороге домой Хавергал понял, что герцог вовсе не произвел на Летти такое неотразимое впечатление, как он думал. Мисс Фитзсаймонс всю дорогу не могла прийти в себя от восторга, но Летти сказала только:

— Он смешон. Подумать только! Взрослый человек способен заключить такое нелепое пари — не улыбаться. И это в то время, когда вокруг столько поводов для улыбок. Не предполагала, что этот порок — страсть к пари — так распространен.

Хавергал почувствовал, что замечание относилось к нему тоже, и промолчал. Если бы они были наедине, он бы сообщил, что твердо решил начать иной образ жизни. Он действительно принял такое решение, но сомневался, что Летти ему поверит, а обсуждать это в присутствии мисс Фитзсаймонс ему не хотелось. Поэтому сразу по возвращении он поднялся к себе с тем, чтобы вылезти через окно и вернуться в Ашфорд в карете Краймонта. Данное обещание обязывало, хотя сам он предпочел бы поболтать с леди внизу.

Летти занялась домашними делами. Нужно было узнать, что сказал доктор о болезни Джемми. Она позвала дворецкого.

Сиддонс вошел гордой поступью и остановился перед ее креслом.

— Не беспокойтесь, мэм, со слугами ничего страшного не случилось. Просто перепили накануне. Даже моя дражайшая половина приложилась к бутылке, в кухне. Поэтому я тоже намерен подать прошение об увольнении: без нее я здесь не могу остаться.

Это заявление Летти пропустила мимо ушей.

— О чем это вы говорите, Сиддонс? — допытывалась Летти.

— Все они напились в стельку. Его Светлость оставили ящик с вином в конюшне, он привез его в подарок слугам, вот они и нализались. Катл раздал им бутылки, они и обрадовались, мэм.

Летти не верила своим ушам.

— Как, Его Светлость оставил вино для слуг?!

— Похоже, что так. Катл сам раздавал его.

— Ах, так, — Летти старалась глубоко дышать, чтобы заглушить негодование. — Не откажите в любезности, Сиддонс, пригласите лорда Хавергала спуститься сюда на минутку. Мне бы хотелось поговорить с ним.

Сиддонс с поклоном удалился.

— Летти, — вмешалась Виолетта, — не стоит поднимать из-за этого шум Наверное, была какая-то причина. Он был так любезен к нам — Он не был любезен, Виолетта. Он вел себя ужасно Кто дал ему право совращать моих слуг?!

Когда через пять минут Сиддонс вошел и сообщил, что лорда Хавергала нет в спальне, она все еще была вне себя от гнева.

— Где же он может быть?

— Не знаю, мам. За, дверью стоит его лакей Катл Немного подвыпил, но языком ворочает Это он напоил вчера жену — Пусть войдет, — процедила Летти сквозь зубы Катл вошел, неестественно прямо держась, как делают пьяные, когда хотят показаться трезвыми.

Летти достаточно было взглянуть на его красное лицо и осоловевшие глаза, чтобы понять, в каком он состоянии.

— Где лорд Хавергал? И не старайся плести небылицы, — потребовала она ответа.

— Он вышел, мэм.

— Он не выходил через дверь Я отсюда не выходила.

— Значит, через окно — Куда он пошел?

— К герцогу Краймонту, мэм.

— Повторяю: куда?

— Он остановился в «Ройал Оук».

— И Хавергал пошел туда?

Катл пожал плечами и уставился на свои ноги, не понимая, то ли он потерял одну из домашних туфель, то ли обе.

Виолетта внимательно слушала и, как ей показалось, поняла, в чем дело.

— Мисс Девро! — воскликнула она. — Он пошел, чтобы попытаться отнять у герцога мисс Девро! Как романтично! Умыкнуть невесту! Летти побледнела, сердце больно забилось. Катл осуждающе посмотрел на мисс Фитзсаймонс.

— Хо, мисс Девро! Милорд не такой негодяй, чтобы дурачить своих друзей. Мисс Девро — девица герцога. А Его Светлости предназначается мисс Харди. Он говорил, рыжая.

Все внутри Летти горело, но лицо и тело словно окаменели.

— Понятно. Ты сейчас же упакуешь вещи милорда и свои и вынесешь их на крыльцо Когда он вернется, пожалуйста, передай ему, что здесь его не ждут.

Катл нахмурился.

— Как так?

— Ты слышал, что я сказала? Я не желаю видеть лорда Хавергала в этом доме. Пусть убирается вместе со своими слугами, каретами и вином. И чтобы он никогда больше не смел здесь появляться. Пожалуйста, передай ему, что я так распорядилась, если сможешь удержаться на ногах до его прихода. А теперь уходи, — она сделала знак рукой, чтобы Катл удалился.

Катл затряс головой.

— Он был прав. Вы и в самом деле турок, — проворчал он, выходя.

Летти и Виолетта безмолвно смотрели друг на друга. Виолетта первая обрела способность говорить.

— Не могу поверить. Племянник архиепископа, я говорю о Краймонте, и…

— А я вполне этому верю. Это все ставит на свои места. Теперь ясно, почему нас не представили днем. Странно, что Хавергал не пошел на это, хотя он уже подверг нас всевозможным унижениям раньше. Явиться сюда напичканным ложью, со своими пьяными слугами. Он признался, что деньги ему нужны для азартных игр. Напоить моих слуг, притащить за собой этого слабоумного герцога, наврать, что дамы уехали в Лондон…!

— Меня никто в жизни так не обводил вокруг пальца, — сказала Виолетта. Она уже успела успокоиться.

— Ничего, Виолетта. То, что он хотел получить, ему не удалось. Он не получит ни пенни до дня выплаты процентов в следующем квартале.

— А ведь нам предстоит показаться с ними на балу завтра вечером. Боюсь, удовольствия мы не получим.

— Не предрекай. Конечно, мы с ними не поедем.

— Но мы же пригласили их на обед.

— Обед состоится. Просто мы скажем, что наши гости вынуждены были уехать раньше. Виолетте мысль не понравилась.

— А как же Том? Они ведь обещали ему помочь в Лондоне. Жаль упустить такую возможность. У Краймонта большие связи.

— Краймонт еще куда ни шло. Но Хавергал… Судьба Тома волновала Летти не меньше, чем ее подругу.

— Не сомневаюсь, что это была идея Хавергала привезти сюда кокоток. У Краймонта не было здесь других дел, насколько я понимаю. Да, конечно, Хавергал его сбивает с истинного пути. Я напишу Тому, чтобы зашел к герцогу, когда тот вернется в Лондон, но от виконта ему нужно держаться подальше.

— Ты действительно собираешься выставить его за дверь, Летти? Это слишком жестоко.

— Я бы хотела сжечь его пожитки и бросить его в костер вместе с вещами. Никогда не предполагала, что на свете водятся такие обманщики. И подумать только, что я чуть не заплакала, когда он назвал меня старой.

— Он так сказал? — удивилась Виолетта. — На Хавергала непохоже. Он немного несдержан, это так, но подлости в нем нет.

«Простите, мисс Бедоуз, не сердитесь!» — Летти вспомнила, как быстро он проникся к ней сочувствием, обидев невзначай. Что — то заставляло искать ему оправдание, но рассудок взял верх. Одно дело невпопад сказанное слово, совсем другое — все остальное. Решил совместить приятное с полезным — из нее вытянуть деньги, заодно повеселиться с девочками. Хотел заставить ее нарушить слово, данное Горацию! И даже на время короткого визита к опекуну не смог обойтись без распутства. Это не просто порочный человек, а настоящий злодей. Одной красоты недостаточно, чтобы забыть о его низости.

Глава 8

Мисс Фитзсаймонс решила для себя, что, когда лорд Хавергал вернется и застанет своих слуг и вещи выдворенными из дома, ей лучше быть в спальне и запереть дверь покрепче. Летти рассудила иначе.

— Буду ждать в гостиной с кочергой в руке. Если попытается зайти в дом, я его так встречу, что ему не поздоровится, — заявила она.

— Ничего подобного он не сделает.

— Мы его уже однажды недооценили, — заметила Летти ледяным тоном. — Больше этого не повторится. — В любом случае ей хотелось услышать, что он скажет, когда узнает о ее решении. Для этого нужно было приоткрыть окно и закутаться в шаль, так как ночь была прохладной. В полночь они решили, что лучше погасить свет и сидеть в темноте — не стоило показывать, что из-за него они не ложатся. Виолетта осталась с подругой, твердо намереваясь служить сдерживающим началом в этом поединке, хотя прекрасно сознавала, что в момент событий она не сможет оказать заметного влияния ни на одну, ни на другую сторону. К часу ночи она крепко спала, а к двум начала клевать носом Летти.

В конечном итоге она пропустила встречу Хавергала со слугами у крыльца ее дома. Катл и Крукс очень удивились, что хозяин вернулся так рано — в два часа ночи — и к тому же относительно трезвый. Сами они менее твердо держались на ногах. Мисс Бедоуз приказала им забрать вино, оставленное герцогом, и они сочли, что лучшее место, чем желудок, для него нельзя было придумать.

— Какого черта вы оба здесь торчите? — набросился виконт на слуг.

— Ждем вас. Мы отчаливаем, — улыбнулся Катл ехидно.

— Отчаливаем?! Что случилось? Мисс Бедоуз застала вас, когда вы заигрывали с ее служанками?

Когда Хавергал произнес ее имя, Летти очнулась. Она села ближе к окну, чтобы лучше слышать.

— Да здесь не с кем заигрывать, — ответил Катл.

— Вы оставили дверь на легком засове, чтобы я мог войти?

— Она заперла ее за нами.

— Кто запер? — Хавергал почуял неладное.

— Повариха.

— А, так вы все же щипали прислугу за одно место. Так вам и надо. Утром отблагодарю повариху серебром. Придется пробираться через окно. И, ради Бога, не наделайте шума. Смотрите не разбудите мисс Бедоуз.

Мисс Бедоуз совсем проснулась и жадно слушала. Какой негодяй — подкупать ее слуг!

— Ты оставил открытым окно в моей спальне?

— Я его закрыл, когда вы вылезли через него. Мы же договорились, что я оставлю входную дверь незапертой, чтобы вы могли войти.

— Черт возьми! Придется войти через кухню, это разбудит слуг. Крукс, отведи карету в конюшню, да потише, не перебуди дом.

Катл поднялся, шатаясь.

— Она сказала, чтобы вы убирались немедленно. Мисс Бедоуз так сказала.

— Мисс Бедоуз?! — воскликнул Хавергал и подкрепил свое удивление отборной бранью. Потом овладел собой. — К черту эту женщину. Скажи лучше, что произошло.

— Она позвала меня, спросила, где вы. Я ей ответил.

— Ты сказал, где я?! Катл, ты негодяй!

— Она вытянула из меня.

— Ей нетрудно было, клянусь, ты к тому времени уже ничего не соображал. Значит, она знает, что я был в гостинице, скажу, что Краймонт срочно Ее высокомерие взбесило виконта, но он сдержался:

— Приятельницы герцога просто проезжали мимо.

— У вас не было необходимости нарушать правила гостеприимства ради знакомых герцога. Сваливая вину на Краймонта, вы только усугубляете свое положение.

— Я не пытаюсь…

— Зря стараетесь, лорд Хавергал. Такой не праведный джентльмен, как вы, должен нанимать порядочных слуг. Хотя ни один уважающий себя лакей или конюх не захочет работать на вас. Вы зря тратите мое время и свое тоже. Отправляйтесь назад к вашим потаскухам. Я не желаю терпеть вас в доме ни минуты дольше.

Она захлопнула дверь. Хавергал инстинктивно протянул руку, чтобы не дать двери закрыться. В первую же секунду, как только она начала его отчитывать, он понял, что денег ему не видать. Теперь ему просто нужно было излить боль и отчаяние.

— Вот и отлично, — бросил он. — Я сюда приехал не для удовольствия, но…

— Я знаю, зачем вы приехали. Вам нужно было ложью и прочими бесчестными методами выудить у меня деньги раньше срока. Выцыганить остаток вашего наследства и промотать его в азартных играх и распутстве и бог знает на что еще. Но вы не получите ни пенса. Если бы я могла, я бы и проценты вам не дала.

— Прекрасно это понимаю, — его ноздри раздувались от злости. — Для такой женщины, как вы, любое развлечение — недостойное занятие. Но как бы вы ни старались выдавать себя за святую, вам по душе пришлись комплименты и ухаживания герцога. Вы бы не отказались появиться на балу под руку с ним. И перед вашими знакомыми сегодня утром вы хвастались мной. Я понял, почему вам нужно было обязательно завлечь меня в Ашфорд.

— А я понимаю, почему вы так не хотели везти меня туда! Я тогда еще не знала, что ваши достоинства ограничиваются только красивым лицом, сэр. Теперь я буду всеобщим посмешищем, потому что для уважения к человеку нужно нечто большее, чем титул. Мне теперь не хочется быть вашей попечительницей, зря я согласилась, но вижу, что нужно было кому-то поручить это неблаговидное дело, ибо вам можно доверять не больше, чем обезьяне. Единственное, о чем я жалею, это то, что жертвой оказалась именно я.

— Мы оба жертвы в этом деле. Мне вовсе не доставляет удовольствия чувствовать ваш башмак на своем хвосте. Братец не мог выбрать худшего опекуна. Вы сами не живете и другим не даете.

— Что вы называете жизнью? Хоть вы и читаете философские книги, о жизни вы не имеете ни малейшего представления. И вы не получаете удовольствия от жизни, вы просто бежите от жизни, пытаясь растянуть период детства до старости. Ни чувства ответственности, ни заботы о будущем, о репутации собственной и своей семьи. Лучше бы мне поручили опекать душевнобольного человека, по крайней мере, его глупое поведение имело бы какую-то объяснимую причину.

— Если вам не по душе, передайте это дело какому-нибудь объективному судье, — старался он парировать се удары.

— Да, кому-нибудь, кого вам будет легко обвести вокруг пальца. Это вам нужно. Нет уж, лорд Хавергал, от меня вам не отделаться, так же, впрочем, как и мне от вас. Но необходимости в дальнейших встречах я не вижу. До тридцати лет вы будете аккуратно получать ваш доход, один раз в квартал, и ни пенса больше. А потом, пожалуйста, промотайте деньги хоть в один день, моя совесть будет чиста.

Хавергал собрал все свое остроумие для последней тирады:

— Вы мне очень напоминаете одного незадачливого учителя, я его терпеть не мог в школе. Он наслаждался, когда потрясал линейкой над нашими головами. Дай ничтожеству власть, и она ударяет ему в голову, пьянит его хуже вина. Не бойтесь, больше я не стану клянчить у вас свои жалкие гроши, которыми вы временно распоряжаетесь.

— Если это такие жалкие гроши для вас, то странно, что вы тратите столько энергии, чтобы их заполучить, — отпарировала она.

— Я уже сказал, что не буду больше беспокоить вас.

Он отступил, элегантно поклонился, бросив насмешливый взгляд на кочергу.

— Это оружие ни к чему, мэм. Я никогда не бью женщин, как бы ни было сильно искушение.

— Это что — то новое. Вы — и вдруг боретесь с искушением! — сказала она и захлопнула перед ним дверь.

Когда Летти возвращалась в гостиную, колени ее дрожали. Виолетта крепко спала. Со двора доносились приказания Хавергала, затем звук отъезжающих карет. Обессиленная, она опустилась на диван, все еще сжимая кочергу. Так она сидела в темноте, не в силах подняться. Слезы подступали к горлу, но она сдерживала их.

Хотя эта сцена отняла у Летти последние силы, она была рада, что сказала все, что хотела. Теперь Хавергал не будет досаждать ей письмами, не нужно будет каждый раз со страхом просматривать почту. Письма с парламентским штемпелем больше не будут приходить. Не нужно дрожать при мысли, что Хавергал обнаружит, кто такой Л. А. Бедоуз. Теперь уже все известно, хотя не исключено, что он придумает еще какую-нибудь пакость. Она потрясла Виолетту за локоть:

— Он уже уехал, Виолетта. Мы можем лечь спать.

Виолетта села, широко зевая:

— Как?! Ты говорила с ним?

— Да.

— Что он сказал?

— Что мы и ожидали. Но я вывела его на чистую воду. Мы поговорим об этом утром. Пойдем наверх. — Она убрала кочергу, закрыла окно, не зажигая света, и повела Виолетту наверх.

Летти ждала, что быстро уснет теперь, когда с Хавергалом все было решено. Жаль было, конечно, что двое ее знатных гостей не будут присутствовать ни на обеде, ни на балу. Они придали бы блеск и тому и другому. В одном Хавергал был прав. Она действительно с удовольствием его демонстрировала знакомым. Зато с каким удовольствием они теперь посплетничают о нем, когда весть о кокотках облетит округу.

В остальном все, что он сказал, была чушь. Подумать только, она не умеет радоваться жизни! Да она извлекает из узкого круга здешних знакомых столько удовольствия. Не всем же даны титул, богатство и весь Лондон, готовый пасть к ногам по первому знаку. Можно понять, что у молодого человека кружится от этого голова. Но это вовсе не оправдывает его беспутства.

Лорд Хавергал, направляясь в карете по темной безлюдной дороге в Ашфорд, был не столько зол, сколько сконфужен. Он решил не располагаться в той же гостинице, где был Краймонт. Не нужно было давать пищу кривотолкам. Лучше поселиться подальше от Черри и Ионы. Не следовало бросать тень на обитателей Лорел-холла.

Когда он остался один в снятом номере, было уже три часа, но сон не приходил. Оскорбления мисс Бедоуз кололи его, как шипы, а так как в них была большая доля правды, боль казалась совсем нестерпимой.

Конечно, она не должна была допрашивать его слуг, но было ужасно жаль, что он оставил о себе такое впечатление. Она еще, чего доброго, напишет отцу, а тот и так был зол за то, что сын промотал наследство дядюшки Юстаса.

Что можно было ожидать от простой провинциалки? Конечно, девицы легкого поведения ее шокировали. Он всегда старался вести себя достойно в отчем доме и хотел ту же репутацию обеспечить себе в Лорел-холле. Провались этот Краймонт Никто не просил его приезжать, от него одни неприятности, с его вином и шлюхами. Если задуматься, то добрая половина вины за беспутную жизнь виконта лежала на нем. Но он порвет с Краймонтом.

Не пытаетесь растянуть период детства до старости. Ни чувства ответственности, ни заботы о будущем, о репутации собственной и своей семьи" Как часто отец читал ему нравоучения в этих же самых выражениях, но от постороннего человека, да еще женщины, он слышал их впервые, и это ему было не безразлично. К черту! Когда и прожигать жизнь, как не в молодости! Вес так делают, а он еще молод. Хотя на мисс Бедоуз он смотрел как на даму в летах, а она его возраста — двадцать семь. Возможно, он действительно уже не молод для таких проделок, но он в любом случае на три года моложе Краймонта Краймонт — неисправимый беспутник. И что его привязывает к герцогу? Во-первых, этого не одобряет отец. Кроме того, он вес время попадает в неприятные переделки. Да, пожалуй, пришло время расстаться с Краймонтом. Последнее событие — как раз хороший повод. Краймонт знает, что он на него зол. Теперь не нужно спешить улаживать конфликт Если продолжать проводить время с Краймонтом и его необузданными приятелями, можно наделать еще большие долги.

Если рассуждать здраво, нужно было бы остепениться, присмотреть себе жену Сезон парада невест только начинается. Двадцать семь — как раз подходящий для этого возраст. Он не станет искать невесту среди своего окружения. Как все повесы, он предпочтет девушку с незапятнанной репутацией Надо приглядеть кого-либо в спортклубе Олмэк. Там собирается лучшее общество. Если его, конечно, пустят В прошлом сезоне вышло небольшое недоразумение с миссис Драмонд Барел — из-за карт — они играли тайно, а там это не разрешается. И опять всему виной был Краймонт Но, может быть, леди Джерси замолвит за него слово.

Что до долгов, то на этот раз просить у отца бесполезно. Надо продать лошадей. Держать две пары — излишество. Можно вполне обойтись одним скакуном и одной лошадью для упряжки. Его породистые кони пойдут за хорошую сумму на аукционе. Если воздержаться от игорных клубов и от общества Краймонта, не придется обращаться к отцу за деньгами сверх обычного пособия.

Должно быть, любопытно будет начать экономить. Гардероб его в порядке, расходы по содержанию дома на Беркли-сквер, включая ежегодный бал, завершающий сезон, несет отец. Он также оплачивает ложу в Ковент Гарден, остальное — приглашения на балы, рауты и торжественные случаи — он волен их принять или отклонить. Если принять твердое решение вести скромный образ жизни, можно прожить совсем без расходов.

Да, конечно, он попробует. Прошлой ночью он рано лег, рано встал и прекрасно себя чувствовал. Как приятно просыпаться без головной боли, без ощущения сухости в горле и сосущего страха, не наделал ли ты ночью чего-нибудь непозволительного. Нужно полностью изменить режим: совершать утренние прогулки верхом в Роттен Роу, где обычно встречаешь всех молоденьких девушек, впервые начинающих выезжать в свет… После обеда — прогулки верхом в парке и визиты в общественные места. Вечером — приглашения в хорошие дома. Не будет ни времени, ни повода видеться с Краймонтом.

Жаль только, что мисс Бедоуз не узнает, что он начал новую жизнь…

Глава 9

В полдень следующего дня кучер герцога Краймонта доставил в Лорел-холл записку от Его Светлости, где он приносил глубокие извинения по поводу ночной отлучки лорда Хавергала, брал всю вину на себя и умолял мисс Бедоуз простить виконта. Единственная вина последнего состояла лишь в том, что не отказал в услуге другу. Он утверждал, что лорд Хавергал ничего не знал о том, что женщины должны приехать в Ашфорд, а когда узнал, старался избежать встречи с ними. Что касается вина, то виконт не знал, что герцог оставил его для слуг. От Хавергала известий не было.

— Хоть один оказался джентльменом, — усмехнулась Лепи. — Хавергал уговорил друга взять вину на себя. Думаю, Виолетта, можно написать Тому, чтобы зашел к герцогу в Лондоне.

Виолетта прочитала записку и с радостью согласилась.

— Ив самом деле. Герцог — сама вежливость. И ты права, Летти, думая, что это Хавергал заставил его приехать в Ашфорд. Иначе к чему ему было это? С этими девицами он и в Лондоне прекрасно провел бы время. Это все проделки виконта, хотя я уверена, что он не имел в виду ничего плохого. Просто сработал темперамент и лондонские замашки, — пыталась она найти оправдание, видя, что Летти смотрит искоса.

В Ашфорде поведение знатных молодых людей, развлекавшихся в гостинице с девицами легкого поведения, вызвало много толков. Сплетни несколько оживили картину предстоящего обеда у мисс Бедоуз, который обычно проходил бея особых приключений. Миссис Смолбоун узнала от хозяина гостиницы, какие яства подавались в гостинице и какое вино было выпито четырьмя участниками ночной оргии, и с удовольствием делилась сведениями за столом. — Только шампанское, которое герцог привез с собой, и ничего больше. И хорошо сделал, что привез, потому что у нас он не нашел бы вина, которое могло бы выдержать сравнение , — убеждал ее хозяин.

Отсутствие герцога и виконта на балу было воспринято как удар. Местные дамы, в частности, от разочарования чуть не лишились чувств. Они мечтали, чтобы их совратили такие высокопоставленные особы. На ушко друг другу они шептались, что мисс Бедоуз позеленела от ревности. Да и на что она могла рассчитывать? Что лорд Хавергал женится на ней только потому, что она распоряжается его кошельком?

Мистер Нортон сочувствовал Летти не меньше дам.

— Вы, наверное, отпугнули джентльменов своей строгостью, мисс Летти, — так он выразил свое отношение к событию.

По случаю торжественного открытия весеннего сезона мистер Нортон был разряжен в бархатный камзол цвета сапфира с непомерно широкими плечами. В галстуке поблескивал рубин, похожий на камень Краймонта, ради чего Нортон обошел все магазины Ашфорда.

— А я хотел поговорить с Хавергалом о поросячьих бегах, — сокрушался он. — Я даже не знал, что свиней можно приспособить к спорту. Он обещал зайти в мой свинарник. Я бы его угостил обедом, конечно, — добавил он. — Я даже поставил на Честер Уайт. Напишу виконту, чтобы он просветил меня в этом деле. Если они бегут без жокеев, должна быть какая-то хитрость, чтобы удержать их на старте и пустить в нужный момент. Не дадите ли его адрес, мисс Летти? Я приглашу его погостить.

Летти попыталась было переубедить его, но не тут-то было, пришлось дать ему адрес.

— Если лорд Хавергал примет ваше приглашение, прошу вас не приводить его ко мне, — предупредила она.

— Вы с ним были очень суровы, мисс Летти. Члены королевской семьи любят развлечения.

— Он не член королевской семьи, — отрезала Летти.

— Конечно. Я хотел сказать «знать» Но в данном случае разницы нет. Они все равняются на принца. Слышал, что их дамы были одеты по последнему слову моды, одна блондинка, другая рыжеволосая.

— Что-то не слыхала, что принц увлекается поросячьими бегами.

— Бедняга, у него не хватает ума на современные развлечения, хотя он и пытается следовать моде. Что касается женщин, все они сделаны из одного теста. Разница в том, что принц оплачивает расходы из нашего кармана, то есть налогоплательщиков, а виконт и герцог — из своего собственного. Но это не наше дело. Я, например, покупаю, что мне нужно, и не желаю ни у кого спрашивать разрешения.

— Но вы не бросаете деньги на ветер, мистер Нортон. Кроме разве вашей ставки на Честер Уайт, — добавила она.

— Вам, должно быть, очень нелегко распоряжаться наследством Хавергала, — посочувствовал он. — Не понимаю, почему вы не передадите полномочия его отцу. Нет сомнений, что, старый Коули крепко держит поводья. Он не позволит сыночку проматывать деньги.

Нортон подал прекрасную мысль. Вряд ли Хавергал имел в виду отца, когда предлагал передать попечительство в другие руки, и она уже предвкушала, как перехитрит виконта. Почему она должна терпеть все эти неудобства? Кто ей Хавергал, в конце концов? Раньше была надежда, что общение со знатными людьми повысит престиж ее семьи, но теперь надежда улетучилась. Больше она не захочет видеть Хавергала и не подпустит к нему Тома но пушечный выстрел, так что больше нет причин терпеть эту обузу. На следующее утро она написала короткую записку лорду Коули, пожаловалась, что ей стало обременительно исполнять полномочия попечителя, и по совету лорда Хавергала она желала бы сложить с себя обязанность опекуна. Она не видит, кто еще мог бы взять на себя эти функции, кроме лорда Коули, который и так распоряжается большей частью состояния сына.

Лорд Коули, получив записку, задумался. Кузен Гораций очень высоко ценил мисс Бедоуз. Что мог натворить Хавергал? Скорее всего, влез в долги и пытается заполучить свои двадцать пять тысяч фунтов. Этого нельзя допустить. Лорд Коули обычно раз в год, весной, выезжал в Лондон — навестить друзей и послушать, что обсуждается в Палате Лордов. Он решил, что ответит мисс Бедоуз после возвращения из Лондона.

Его страшно удивило, что сын был дома, когда он приехал, и еще больше, что тот намеревался присутствовать на торжественной церемонии открытия сезона в Олмэк вечером того же дня. Хавергал очень хорошо выглядел. Даже при внимательном рассмотрении нельзя было обнаружить признаков злоупотребления алкоголем.

— Как у тебя с деньгами, Джекоб? — спросил отец.

— Все в порядке, отец, — улыбнулся сын. — Вообще-то я продал часть лошадей и прошу тебя переправить пятьсот фунтов в детдом имени Коули. Когда получу процент с наследства в следующем квартале, дам еще пятьсот.

Это поразило старого Коули.

— Похоже, что ты начал исправляться, сын. Я просто счастлив.

— Решил, что пора остепениться, папа. Подумываю о женитьбе и хочу посоветоваться с тобой насчет невесты. Не согласишься ли пойти со мной в Олмэк сегодня?

Это было так не похоже на его сына, что Коули не знал, что сказать.

— В самом деле? — только и произнес он, потому что сердце сжалось в предчувствии беды Парень так увяз, что решил продать себя за солидное приданое.

— Надеюсь, эти пятьсот фунтов, о которых ты сказал, не получены не праведным путем?

— Нет, что ты, папа. Я же сказал, что продал лошадей.

— Да, я слышал, что ты сказал, — слова, казалось, не убедили отца. — Я знаю, что ты просил деньги у мисс Бедоуз. Получил от нее записку — Что?! — Хавергал залился краской, глаза зло блеснули. — И почему ей вздумалось будоражить тебя из-за этого? Что… она написала? — Какая несправедливость, что теперь, когда он твердо решил исправляться, его попрекают прошлыми грехами.

— Она хочет передать мне дела по опеке над наследством Горация. Я думаю, причина в том, что ты приставал к ней с деньгами. Я знаю, что ты просил у нее деньги.

Хавергал заскрежетал зубами. Значит, она донесла отцу Этого следовало ожидать!

— Не верь всему, что говорит женщина, папа Были особые обстоятельства.

— Она пишет, что это твоя идея передать попечительство в другие руки. Не знаю, что ты сказал, но ей не терпится избавиться от тебя. Ты хочешь, чтобы я поверил, что она говорит не правду?

— Может, я и сказал что-то в этом роде сгоряча. Отец нахмурился.

— О чем это ты так горячо спорил с ней? Мисс Бедоуз проявила себя честной до щепетильности в этом деле. Ей вовсе не хотелось брать на себя ответственность.

— Наш спор был не из-за денег.

— Тогда, ты, может быть посвятишь меня в причину?

— Мне бы не хотелось, папа, — сказал он и пожалел, что спровоцировал вопрос. Значит, мисс Бедоуз его все же не выдала.

— Надеюсь, ты вел себя, как подобает джентльмену, и не оскорбил ее недостойными притязаниями?

— Ну, что ты, папа, я не такой храбрый, ты не знаешь мисс Бедоуз.

Лорд Коули заподозрил, что Хавергал соблазнил одну из служанок мисс Бедоуз, и сказал раздраженно:

— Если не можешь вести себя достойно, Джекоб, прошу тебя, не появляйся в порядочных домах. Подумай о репутации нашей семьи, если твоя собственная тебя не заботит.

Хавергал хотел было произнести имя Краймонта, но передумал. Герцога нельзя было винить во всем. Сам не должен был ехать ночью в гостиницу, никто не заставлял.

— Ничего подобного в Лорел-холл не случилось, — сказал он натянуто. Хотя по существу он понимал, что отец прав, неважно, что все произошло в другом месте.

— Полагаю, ты еще носишься по городу с дружками твоего Краймонта, — нащупывал почву лорд Коули, покончив с супом.

— Очень редко, папа. Встречаемся только случайно, он ведь мало сидит дома.

— И на том спасибо. Этот повеса промотает одно из крупнейших состояний в семье. Я бы не хотел, чтобы мой сын был его компаньоном в этом деле. Самодовольный индюк! Что это за новая причуда? Появился шарж — он поедает свою шляпу. Какая-то очередная глупость?

Пари было действительно настолько нелепым, что Хавергалу стыдно было рассказывать о нем.

— Я же сказал, что редко вижу Краймонта. Не в курсе его последних чудачеств.

Когда подали рыбу под белым соусом, вопрос о наследстве встал снова.

— Ты намерен освободить мисс Бедоуз от обязанностей опекунши, папа? — спросил Хавергал.

— Если хочешь. Но для тебя это ничем не лучше. Я не собираюсь быть более сговорчивым, чем она.

— Я и не хочу этого, — признался Хавергал, подумав немного. Он намеревался выполнить обещание и не обращаться к ней больше за деньгами. Если она передаст опеку отцу, как она узнает, что он исправился? Он горел желанием доказать, что не такой отпетый негодяй, как она думала. Его все еще преследовало досадное чувство сожаления о том, что он так плохо проявил себя и потерял уважение в ее глазах.

— Я не допущу, Джекоб, чтобы ты доставлял леди неудобства. Обещай, что не будешь требовать денег раньше срока.

— И не думаю досаждать ей.

— Попрошу, чтобы она мне дала знать, если ты вдруг нарушишь слово.

Хавергал почувствовал, что начинает не на шутку злиться, но обед продолжался, и постепенно его гнев успокоился. В конце концов, упрек был заслуженным. Дошел до того, что собственный отец ему не верит!

— Как насчет Олмэк, папа? Пойдешь?

— Да, пожалуй. Если ты серьезно решил жениться, нужно посмотреть, что предлагает новый сезон. Дочь Данстана была бы не против. Очень неплохое приданое. Говорят, тридцать пять тысяч.

Хавергал знал леди Анну и подумал, что не женился бы на ней даже за тридцать пять миллионов.

После обеда они отправились в Олмак, оба в бриджах до колен, белых галстуках и спортивных шапочках. Хавергал опасался, что его могут не пропустить. Лицо миссис Драмонд приняло ледяное выражение, и пока лорд Коули не выступил вперед, оно не изменилось. Хавергал быстро проскочил за отцом.

— Надеюсь, вы в курсе, Хавергал, что азартные игры здесь не поощряются, а вместо вина подается фруктовый напиток, — бросила она вслед.

— У меня отличная память, — заверил он — Меня волнует отнюдь не ваша память, — она величественно прошла мимо.

Кроме леди Анны в клубе было еще несколько леди, о которых стоило подумать. Мисс Хитерингтон была симпатичнее лицом, но обладала значительно меньшим приданым, и, кроме того, у нее была досадная манера соглашаться со всем, что говорилось, даже если несли явную чушь. Хавергал вновь вспомнил о мисс Бедоуз. Уж эта леди не спешила вообще выражать согласие. Хитрые люди так любят спорить. Из двух дам, которых Хавергал считал действительно интересными, одна была очаровательной вдовушкой с двумя детьми и солидными долгами в придачу, а другая — леди Селден, владевшая в совершенстве искусством светской беседы, привлекательной внешностью и здоровяком мужем. Хавергал всегда предпочитал беседовать с менее юными дамами. Мисс Бедоуз была отличной собеседницей.

— Что привело вас сюда, Хавергал? — ядовито спросила леди Селден. — Папаша опустил топор на вашу голову? Приказано или жениться, или остаться без пособия?

— Совсем наоборот, мэм. На этот раз отца привел я сам.

Она весело расхохоталась.

— Да, да, жара всегда приносит с собой солнце. Ну, признайтесь же, негодник, чем вы провинились на этот раз, что папаша не решается вас выпустить одного? Не бойтесь, меня нелегко удивить. Должно быть что-то уж совсем непотребное, раз журналы не решаются шутить по вашему поводу.

— Я не совершил ничего дурного, поверьте. А ваш лексикон меня совершенно не волнует, графиня. Она надулась.

— Что-то совсем новое — Хавергал и добропорядочность! Я и не подозревала, что вы способны обижаться.

— Послушать вас, так я какой-нибудь мот и кутила.

— Просто потому, что, как правило, вы именно так себя и ведете, — засмеялась она. — Ну ладно, не нужно обид и нравоучений. Раньше вы были остроумнее.

Так вот, как его теперь воспринимают — как шута, потеху высшего света. Как мартышку, или деревенского простачка, или, еще хуже, циркового карлика. Все дамы, с которыми он перекидывался словечком, выражали изумление его непривычным для них тоном и поведением. Когда же укрепилась за ним эта репутация? Теперь, чтобы искоренить ее, ему придется танцевать с самыми благочестивыми и неинтересными дамами и патронессами клуба. Хуже ничего не придумаешь.

Но он сознавал, что заслужил наказание, даже находил в этом мрачное удовольствие. Пусть видят, что больше он не позволит забавляться собой, как игрушкой, над которой можно потешаться и тыкать пальцем. Как всякий раскаявшийся грешник, он оглядывал присутствующих испытующим взглядом и осуждал тех, кто уходил из клуба раньше времени, очевидно, в поисках более острых ощущений.

— Мы идем в Брукс, Хавергал. Хотите присоединиться? — спросил один из приятелей, мистер Бартон, ведущая фигура среди лондонских кутил.

— Нет, буду до конца.

— Мы за вас извинимся. Надеюсь, ваш отец не долго задержится в городе — посочувствовал Бартон.

Дураки. Идут просаживать деньги. Он знал, что Бартон в Бруксе уже давно играет в кредит, и чем же он собирается расплачиваться? Разве только продаст поместье Рано утром он выехал верхом в парк, а когда вернулся, отец собирался в Палату Лордов.

— Там решается серьезный вопрос? — спросил Хавергал — Ты для этого приехал в Лондон? Отец сказал.

— Знаю, что ты не ценишь данную нам привилегию присутствовать на заседаниях Палаты, Джекоб, но я надеялся, что ты хотя бы следишь за прессой и интересуешься тем, что происходит в стране. Фабрики и заводы закрываются из-за повышения тарифов на наши товары, сотни тысяч уволенных из армии солдат бродят в поисках работы, огромные военные налоги не дают возможности увеличивать капитал. Думаю, что будут обсуждаться важные проблемы Например, как уберечь население от голодной смерти. Считаю долгом присутствовать с начала до конца дебатов. Но один из нас, конечно, должен присматривать за домом. Надеюсь, прогулка была приятной.

Лорд Коули надел шляпу и вышел. Хавергал прошел в гостиную и устроился на мягком диване Отцу трудно угодить. Они с мисс Летти похожи. Она бы набросилась точно так же. К черту! Он же начал исправляться, что еще им нужно?

Отец, очевидно, предполагал, что сын будет убивать прекрасные весенние дни, просиживая на дебатах в Уайтхолле. Или, может быть, он считает, что ему нужно сидеть в поместье и заниматься делами там? Отцу, наверное, уже трудно за всем усмотреть, он стареет. Проклятие! А от него-то какая там польза? В сельском хозяйстве он ничего не смыслит, в политике тоже. Отец говорил о голоде, безработице. Где они? Ничего такого не видно.

На столике лежал открытый журнал, который читал лорд Коули. Хавергал пробежал его глазами. Да, все, как говорил отец. Вот статья о тысячах голодающих бывших солдатах. Вот заметки о народных волнениях в Манчестере, Ливерпуле, Ноттингеме. Скоро докатятся до Лондона. Он представил революцию в Англии, что-то вроде недавнего бунта во Франции. Когда все это началось? Почему его никто не посвятил? Он бросился к двери и приказал подавать экипаж. Отец был приятно удивлен, увидев сына в Палате Лордов за час до начала заседания.

Что-то, видимо, подействовало на парня, подумал он, пробудило совесть. Скорее всего, здесь замешана женщина. Коули гадал, кто бы это мог быть. Может быть, мисс Бедоуз в курсе. Нужно заехать в Лорел-холл на обратном пути и побеседовать с ней.

Глава 10

В Ашфорде произошел пожар в аббатстве. Это событие стерло воспоминания о герцоге и виконте. Как все прихожане, Летти и Виолетта поехали в деревню на следующий день, предложить помощь, посмотреть, велики ли разрушения. По возвращении они застали пожилого джентльмена в гостиной, он приехал в их отсутствие и ждал их приезда.

Трудно было поверить, что этот тихий, воспитанный, озабоченный человек, не отличавшийся особенно привлекательной внешностью, и есть отец лорда Хавергала. Как могло случиться, что у этого сурового человека родился такой неугомонный шалопай, как Хавергал? В этом было что-то неестественное.

— Скажите, мисс Бедоуз, что заставляет вас отказываться от попечительства? — спросил лорд Коули, когда сообщил о цели визита и подкрепился бокалом вина.

— Эту мысль подал мне ваш сын. Мне она показалась заманчивой.

— Но все же должна быть какая-то причина. Мне кажется, что вас не устраивает условие о выплате процента ежеквартально. Нужно каждый квартал посылать ему чек… Если я не прав, не стесняйтесь, скажите мне правду, я ведь отец. Что он такого натворил?

Как ни неприятно было говорить о грехах Хавергала, Летти понимала, что какое-то объяснение она обязана представить. Она сказала неопределенно:

— Мы обменивались корреспонденцией чаще, чем раз в квартал. Хавергал часто просит выдать ему деньги вперед, что не входило в намерения вашего кузена Горация. А сын ваш бывает весьма настойчив.

— Это мне известно, — прятался гость. — Как-то он пытался и со мной проделывать то же самое, но я положил этому конец. Если вы категорически откажете, он отстанет.

— Думаю, что мне это удалось при его недавнем посещении.

— С тех пор он просил еще раз?

— Нет, но это произошло всего десять дней назад. Уверена, что…

— Вы, наверное, ошибаетесь, мисс Бедоуз. Джекоб Хавергал очень изменился, он начал новую жизнь. Порвал с прежним окружением, ходит на заседания в Палату Лордов. Это его отвлечет от проделок. Он даже обещает приехать в поместье Уиллоу-холл и помочь мне в делах.

— Вы верите, что его стремление исправиться продлится долго? — спросила она, не веря своим ушам.

— Уверен. У меня создалось впечатление, что здесь не обошлось без влияния женщины. Он говорил, что хочет жениться. Я предлагал несколько привлекательных и состоятельных девушек, но он ни одну не принял. Мне кажется, он уже принял решение и ради этой женщины решил изменить образ жизни. На Джекоба всегда имели влияние женщины, больше, чем мужчины. Сначала мать — они были очень близки. Она была очень красива, и характер тот же — добрая и впечатлительная, но его умела держать в узде. Когда она умерла, он совсем отбился от рук. Жаль. Если его избранница наделена характером, это она его образумила, никто другой, и он из кожи лезет, чтобы доказать, что не хуже любого другого претендента. Иначе зачем ему было рваться в Олмэк-клуб? Я намерен всячески поощрить его привязанность к этой даме, если она принадлежит к нашему кругу.

Летти слушала с глубоким вниманием, в сердце закрадывалось смутное беспокойство. Итак, есть какая-то дама. Все жертвы — чтобы угодить ей. Кто бы это мог быть? Какая-то незаурядная особа, если смогла усмирить такого дебошира.

— Я не вижу связи между тем, что вы говорите, и моими обязанностями опекуна, — сказала Летти вслух.

— Только то, что Хавергал вряд ли будет досаждать вам в обозримом будущем. Что касается меня, то я очень занят — разрываюсь между имением и Палатой Лордов, а изменение попечителя требует времени, встреч с адвокатами, заполнения уймы бумаг. Ведь осталось недолго — всего два с половиной года.

Летти подумала и приняла решение Ей не хотелось обижать этого усталого старика.

— Хорошо, лорд Коули, раз вы так хотите, я попробую справиться сама.

— Вы очень любезны, мэм. Пока я здесь, хочу задать еще один вопрос. Меня он мучит, не могу найти ответа. Эта леди, о которой я могу только догадываться. Не знаете ли, случайно, кто это может быть? В Лондоне она не живет. Я бы знал, если бы Хавергал бывал там. Думал, что в Олмэк-клубе раскрою тайну, но там ее не было. Может быть, он встречался с кем-то в ваших местах? Как вы понимаете, мне хотелось бы узнать, кто она и откуда.

— Здесь он не встречался ни с кем, кроме меня и моей приятельницы, мисс Фитзсаймонс, — кивнула она в сторону Виолетты, которая слушала, раскрыв рот от изумления.

— Но ведь это не может быть мисс Харди, подруга мисс Девро! — воскликнула Виолетта. — О Боже, это уж ни в какие ворота не лезет!

— Вы знаете что-то нехорошее об этой леди? — насторожился лорд Коули.

— Эти женщины, милорд, совсем не леди, — смутилась Летти.

— А, тогда этот вариант исключается. Джекоб, конечно, не идеал, но он не законченный идиот. Он никогда не введет в дом женщину легкого поведения. Может быть, вообще никакой леди нет. Я могу ошибаться.

— Он встречался только с двумя леди — мисс Бедоуз и со мной, — повторила Виолетта.

Коули внимательно посмотрел на нее, затем на Летти. Мисс Летти? Не первой молодости, но Джекоба никогда не привлекали юные девушки. И почему Джекоб так не хочет, чтобы мисс Бедоуз отказалась от опекунства? Странно. Недурна. Немного серьезна для Джекоба, но кто знает.

— Может быть, кто-то из вас, дорогие леди, покорил его сердце? — пошутил он, одновременно не спуская глаз с Летти. Заметив, как она вспыхнула, он еще больше укрепился в подозрениях.

— На меня он вообще внимания не обращал, — поспешила успокоить его Летти. — Перед отъездом мне пришлось как следует отчитать его, он меня должен ненавидеть. Это, по-видимому, ты, Виолетта, — улыбнувшись и кивнув в сторону подруги, чтобы разрядить обстановку, сказала она. Виолетта смущенно улыбнулась:

— Мистер Нортон приглашал его в Нортон-холл. Может, он там с кем-то познакомился, Летти.

— Не думаю, что Хавергал навещал его. Мистер Нортон сообщил бы нам, — заметила Летти. Повернувшись к сэру Коули, она пояснила:

— Мистер Нортон выращивает хмель и свиней. Ваш сын заинтересовался его свинофермой.

— Вот оно что. Странно, у нас в хозяйстве нет свиней. Мы держим рогатый скот Летти не обмолвилась о поросячьих бегах. Лорд Коули вскоре уехал в полной уверенности, что Хавергал влюблен в мисс Бедоуз. Итак, его сын с ней повздорил. Этого бы не произошло, если бы его эмоции не были затронуты. Он бы постарался пустить в ход всю обходительность и очарование, чтобы выудить у нее деньги. Должно быть, она крепкий орешек, если смогла противостоять ему все эти месяцы. Если между ними завязался роман, надо ему помочь. Лорд Коули решил, что дома обдумает, как это лучше сделать.

— Что ты на это скажешь? — начала разговор Виолетта, когда они остались одни — Думаю, лорд Коули знает о чем говорит, потому что единственная женщина, с которой здесь имел дело Хавергал, была та рыжая кокотка.

— Ее звали Иона Харди, — невпопад сказала Виолетта. Это имя так врезалось ей в память, что забыть она его не могла.

— Если он собирается на ней жениться…

— Отец утверждает, что он этого не сделает — Сомневаюсь, что он трезво оценивает своего сына. Я бы не удивилась, если бы Хавергал привел в дом шлюху, — заявила Летти.

— Какой позор! Летти, было бы так романтично, если бы он влюбился в тебя. Летти рассердилась:

— Большая ему польза во мне!

— Но, Летти, признайся, ты не можешь быть совсем равнодушной к нему такой красавец, богат и титул!

— Никогда не гонялась за титулами и богатством. Ну, хватит об этом. Давай займемся делом. Мистер Нортон просил помочь ему с приготовлениями к приему Как ты на это смотришь, Виолетта?

Хорошо, что будничные заботы не оставляют много времени для воспоминаний, подумала Летти и пожалела, что не она привлекла внимание Хавергала.

У него такая обаятельная улыбка, непосредственность. Вполне возможно, что такой человек может настолько сильно увлечься, что захочет исправиться.

В середине мая по просьбе отца Хавергал без возражений переехал в Уиллоу-холл, чем немало удивил старика.

К тому времени Хавергал успел начитаться и наслушаться об ужасающей бедности населения, поездил по менее фешенебельным районам Лондона, просто чтобы убедиться самому. На фоне всеобщего неблагополучия и нищеты пышность его собственного родового гнезда поразила его. Извилистая тропинка вела от дороги через огромные массивы ухоженного парка к величественному каменному зданию в стиле королевы Анны. Дом занимал целый акр площади. В лучах заходящего солнца окна отдавали золотом. Какое счастье, что ему выпало обладать этим великолепием! Раньше Хавергалу и в голову не приходило, что этим можно наслаждаться, а не только проматывать нажитое предками.

— Распряги карету, Крукс, и отвези на конюшню. А ты, Катл, соверши двухчасовую пробежку по парку для тренировки. Вещи распакуешь потом. У тебя матч на будущей неделе.

Всех слуг Хавергал тоже заставил изменить образ жизни. Катла посадил на спартанский режим: подъем в семь, часовая пробежка, тренировка в спортклубе, часто с хозяином на пару. В развлечениях виконт тоже себе не отказывал, но они приняли иной характер, более здоровый.

— Зачем ты меня вызвал, папа? — спросил он, когда они сидели за бокалом шерри в кабинете лорда Коули перед обедом. В Уиллоу-холл всегда гостили или наезжали родственники, так что обед не предвещал возможности побеседовать наедине.

— Да вот подумываю, не завести ли небольшую свиноферму, Джекоб. В моем возрасте нужно время от времени менять занятия, иначе погибнешь от скуки. Не может ли помочь в этом деле кто-нибудь из твоих дружков? У тебя ведь много знакомых. Ты бы мог поехать к кому-нибудь и получить все необходимые знания из первых рук.

Хавергал внимательно слушал. Он боялся пропустить имя Нортона, если отец упомянет его в разговоре, тогда бы он понял, откуда возникла эта идея.

Виконт теребил подбородок в замешательстве.

— Странно, что ты заговорил об этом, папа. В прошлом месяце я познакомился с человеком по имени Нортон, в Кенте, он приглашал меня. Отлично разбирается в этом деле. Стоит к нему съездить.

— Неужели? Какое счастливое совпадение! Когда сможешь выехать?

— В любое время. Вернее, я занят сейчас в комитете — мы хотим добиться снижения тарифов на импорт зерна, но думаю, они отпустят меня на несколько дней.

— Напиши этому Нортону. Тогда можно будет решить, когда ехать, так, чтобы его это время тоже устраивало.

— Сегодня же напишу. Какого рода свиньи тебя интересуют, папа, — на сало, бекон или мясные породы?

Коули разбирался в свиньях не лучше, чем в кокотках.

— Пусть мистер Нортон посоветует, какую породу лучше разводить. Мне нужно, чтобы был максимум дохода при минимуме хлопот.

Хавергал в тот же вечер написал письмо и отправил его с собственным конюхом в качестве посыльного, снабдив его отличным конем. Ни одно письмо не доставляло получателю такого блаженства со времен Абеляра и Элоизы! Нортон тут же написал ответ, заверив, что будет счастлив принять лорда Хавергала в любое время. Лорд Хавергал уже был собран и только ждал ответа. Отправился он тотчас же.

Так как Нортон был закадычным другом Летти — не претендентом на ее руку, конечно же, куда ему, — поездка давала виконту реальную возможность повидать ее. Поначалу, конечно, она испытает неловкость, уж больно нехорошо они расстались. Но потом она убедится, что он исправился. Они могли бы покататься вместе или сходить на гуляние взамен того, которое он пропустил. У него не было намерения влюбляться в мисс Бедоуз. Она слишком властная, не в его вкусе, но ему хотелось вернуть доброе отношение к себе. Если он захочет жениться, то именно на такой женщине, только помоложе и поуступчивее, конечно, и с хорошим приданым.

Нортону не терпелось рассказать всему свету о посещении виконта. Прежде всего нужно заехать в Лорел-холл. Он тут же отправился, предупредив мисс Милли о визите знатного гостя.

Сиддонс прошаркал к двери гостиной и доложил:

— Мистер Нортон, мэм.

Нортон не заставил себя долго ждать, и тут же комната наполнилась его жизнерадостностью и сознанием собственной значительности.

— Вы пришли поговорить о приеме в вашем доме, мистер Нортон? — предположила Виолетта и хотела было пригласить его сесть рядом с собой. Но он занял место около Летти.

— И об этом тоже, — он не в силах был скрывать новость ни секунды дольше. — Я получил письмо от лорда Хавергала. Он приезжает ко мне с визитом, хочет посмотреть моих свинок.

Летти и Виолетта обменялись взглядами, не скрывая испуга.

— В самом деле? — сказала Летти дрогнувшим голосом. Сердце ее сильно билось, она объяснила это негодованием. Да, сообщение Нортона вызвало у нее досаду. — Когда вы ожидаете его?

— С минуты на минуту. Он собирался сделать это безотлагательно.

— Только не одалживайте ему денег, — предупредила Летти, — и не верьте его предложениям о выгодном помещении капитала.

Нортон подался вперед.

— Вы думаете, что он едет за этим? Мне действительно такая спешка показалась несколько странной.

— Мне кажется, что это его основная цель. Не представляю, зачем еще ему понадобилось приезжать сюда.

— Я думал, что это связано с поросячьими бегами. Это его пунктик, видите ли. Но я приму к сведению ваше предупреждение, мисс Летти. Мисс Милли просила разузнать, как нам его развлекать. Обеды каждый вечер, гости, бал. Все это мы организуем. Но одной ей будет трудно, она никогда не принимала у себя гостя выше члена Парламента, старого Лимпи Саварин, а он простой, как и мы. Так что она будет очень зависеть от вашей помощи, леди. Вы уж не откажите, пожалуйста.

— Лорд Хавергал тоже не бог весть какая фигура, — заявила Летти твердо. — Это вы оказываете ему честь, разрешив остановиться у вас в доме. И никаких особых усилий прилагать для его развлечений не требуется.

— Я думал, он опять заглянет в «Ройал Оук» и найдет там, чем развлечься, — Нортон сказал это не с укором, а скорее с восхищением. — Интересно, будет ли герцог сопровождать его на этот раз. Он ничего не писал об этом. Я подумал, не поторопиться ли мне с приемом, чтобы провести его в один из дней, пока Хавергал будет здесь?

— Не вижу причины менять дату. Это будет неудобно для всех приглашенных, — запротестовала Летти.

— Неудобно?! Да что вы? Для всех женщин это будет таким волнующим событием. Помните, они чуть не плакали, когда узнали, что виконта и герцога не будет на балу. Господам еще придется вознаградить наших дам за это разочарование. — Он был уверен, что герцог прибудет тоже.

— Вы сказали, что дадите бал, мистер Нортон? — спросила Виолетта.

— Хотя бы один, — ответил он, раздосадованный отказом Летти.

— О, Летти, ты слышишь? Бал!

— Да, слышу, конечно, но что касается помощи мисс Милли, то у нас сейчас очень много дел, мистер Нортон.

— Я могу помочь, — удивилась Виолетта. — Мне это доставит удовольствие.

— Чем это вы так заняты, мисс Летти? — подозрительно спросил Нортон.

— Весной у меня всегда много работы, — ответила она неопределенно. — Сад… Нортон понял, что причина не в этом.

— Не думаете ли вы, что сможете избежать встречи с виконтом, мисс Летти? Лучше помириться и забыть о том, что было. Не будете же вы сидеть напротив него за столом, не разжимая губ весь вечер.

— Мы еще не приняли приглашения к обеду.

— Но вы же придете, — сказал он просто. — И они тоже.

Такие приемы были настолько редки в этих местах, что не прийти из принципа было недопустимо. Виолетта, конечно, придет. Тем более заметным будет отсутствие Летти. Заставить Летти пропустить бал было невозможно ни за какие деньги. А если туда пойти, то почему не посетить и другие места, связанные с периодом весенних торжеств?

А так как Нортону предстояло устраивать прием с большим размахом, он не видел причины, почему бы Летти не оказать услугу мисс Милли. У его сестры такой ужасный вкус, она разовьет бурную деятельность и кончит тем, что выпишет полк французских поваров, которые соорудят ледяные скульптуры из мороженого и будут готовить несъедобные французские блюда.

Мистер Нортон спешил сообщить новость другим обитателям округи и начать приготовления.

— Завтра в два, леди, пришлю за вами карету. Сейчас мне нужно заглянуть в магазин, купить пригласительные карточки. Что если взять с золотой каймой по краям?

— Гладкобелые, мистер Нортон, — сказала Летти. Она поняла, что должна помочь, иначе он сделает посмешищем себя и остальных.

— Какой он досадный, — заметила Летти, когда Нортон ушел, и склонилась над шитьем, скрывая улыбку.

— Ив самом деле, — произнесла машинально Виолетта, но сердце ее трепетало от радостного возбуждения, как и у Летти. — Надо сшить новые платья для этого бала, Летти. Давай съездим в Ашфорд, поговорим с мисс Даусон. Она обрадуется заказам.

— Я не собираюсь покупать новое платье, чтобы произвести впечатление на лорда Хавергала, — сказала Летти высокомерно, а сама тут же кинулась к своей мантилье. Нужно заменить кружево, для платья понадобятся новые ленты.

Хавергал еще не видел его, он сочтет его за новое. Она наденет бриллианты матери, которые редко приходилось использовать, но которыми Летти очень дорожила.

Глава 11

Карета Нортона прибыла в Лорел-холл с наступлением второй половины дня и отвезла их в Нортон-холл. Взволнованный мистер Нортон и несколько менее возбужденная мисс Милли ждали их в великолепной красной гостиной. Летти всегда морщилась, входя в эту комнату, при одной мысли о том, сколько денег было пущено на ветер, чтобы получить эту вульгарщину. То, что не было красного цвета, было золотого. Мисс Милли следовало надевать зеленые очки, чтобы защитить глаза от ослепительного блеска десяти или двенадцати ламп, горевших среди ясного дня.

При первом взгляде на мисс Милли казалось, что она сделана из глаз, волос и костей. Это была высокая сухощавая леди с черными глазами навыкате. Как и гостиная, ее туалет отдавал пышностью в стиле рококо. Каштановые с проседью волосы были тщательно завиты и ниспадали пышными локонами, платье густо увешано бантами, пуговицами, кружевом, а у выреза красовались несколько массивных гранатовых брошей.

— Ну, как вам нравится, дорогие? — произнесла она вместо приветствия. — Нортон пригласил лорда Хавергала в гости. Совсем не представляю, как я справлюсь, мне не приходилось принимать таких знатных особ. Представления не имею, когда он приедет, кого привезет с собой, сколько пробудет и захочет ли остановиться в этом доме или в маленьком, около фермы. Ведь он приезжает специально, чтобы посоветоваться с Нортоном насчет выращивания свиней. Ума не приложу, какие развлечения для него придумать, — и она устремила на Летти взор, полный отчаяния и мольбы.

— Если его цель — чему-то учиться, то вы не обязаны его развлекать, — сказала Летти. — Кормите его, познакомьте с вашими друзьями, остальное уладится само собой. Может быть, Хавергал захочет развлечь себя сам, как ему больше нравится. С другой стороны, не сомневаюсь, что соседи захотят его тоже пригласить к себе.

— Мисс Летти, вы такая умница. Нед говорил, что на вас можно рассчитывать. Просто скажите, когда вы сможете пригласить его к себе на обед.

Летти окаменела от неожиданности. Но прежде чем она успела возразить, вмешался Нортон. До этого он молча одобрительно посмеивался, наблюдая за сестрой.

— Вы попали в самую точку, мисс Летти. Хавергал скорее всего привезет развлечение с собой и поместит ее в гостинице «Ройал Оук». Надеюсь, он не привезет ее к нам.

— Я вовсе не это имела в виду! — воскликнула Летти, хотя, учитывая прошлый опыт, этот вариант был вполне реален.

— Интересно, захватит ли он с собой герцога, — произнес Нортон, мечтательно закатив глаза. — Если герцог приедет, мисс Милли, вы отведете ему лучшие комнаты для гостей, а Хавергала поместите в домике около свинофермы. Титул обязывает, — добавил он, бросив многозначительный взгляд на мисс Фитзсаймонс.

Летти навострила ушки. Часто вспоминая разговор с лордом Коули, она пришла к выводу, что Хавергал больше не встречается с Краймонтом.

— Он писал, что привезет герцога? — спросила она настороженно, испугавшись, что его визит в Ашфорд будет сопряжен с занятиями, которые невозможны в Лондоне. Иначе они станут известны отцу.

— Нет, в письме ничего не говорилось, это была просто короткая записка, — произнес Нортон с нотками сожаления. — Мисс Милли спрятала ее среди сувениров, о герцоге там не упоминалось. Сегодня я читал в «Обозрении», что герцог К, и прочие знаменитости меньшей величины все еще гоняют свиней в Грин-парке, так что он может и приехать. Ведь Хавергал едет специально по этому вопросу.

Все это внушало опасения, что слухи об исправлении Хавергала были сильно преувеличены. Летти пришла к выводу, что он специально разыграл спектакль перед отцом, чтобы усыпить его бдительность и выудить у старика тысячу фунтов для уплаты проигрыша. Эта мысль причинила боль и ожесточила ее против виконта. Но отказать Нортону в приглашении было невозможно. Летти всегда стремилась поддерживать добрые отношения с соседями. Однако приглашать его к себе она не станет, и ее отношение к Хавергалу будет самым холодным.

— А теперь давайте начнем работать, — предложила она.

— Я только что приказал приготовить на столике в утренней гостиной бумагу, карандаши, календари. Давайте составим план проведения дневных и вечерних событий, посмотрим, чем можно их заполнить, — сказал Нортон.

— И меню, — добавила мисс Милли, ибо за стол отвечала она.

Все удалились в утреннюю гостиную, где для них был уже приготовлен свежий кофе и пирожные. У каждого на столе был полный ассортимент бумаги, карандашей и индивидуальный календарь, словно обсуждался не обычный визит гостя, а иностранная интервенция.

Нортон занял место во главе стола и приготовился записывать.

— Первый вопрос — день приезда. Предполагаю, он будет здесь к обеду. Нам нужно решить, как собраться всем вместе очень быстро, так как точная дата неизвестна.

Думаю, нужно быть готовым к приему каждый день, начиная с сегодняшнего обеда.

Виолетта расхохоталась и получила от Нортона укоризненный взгляд.

— Лучше начать с завтрашнего дня, — поправила Летти. — Если Хавергал приедет сегодня, он устанет с дороги и торжественный прием ему будет не по силам. Нортон пытался возразить, но Летти прервала его:

— Возможно, он уведомит вас отдельной запиской о дне и времени прибытия. Если он приедет и застанет у вас гостей и званый прием, он будет страшно удивлен.

— Правда, Нед, нельзя же, чтобы он подумал, что мы чудаки, — поддержала мисс Милли.

— Да, вы правы, лорд Хавергал не должен понять, что мы никогда не принимали знатных людей.

Летти постаралась укрепить их в этой мысли:

— Слишком большое внимание к его особе будет выглядеть несколько вульгарно, — сказала она.

— Да, но с другой стороны, не можем же мы угощать его исключительно хлебным пудингом, — заметил он едко.

Они занялись обсуждением, кого нужно пригласить на тот или иной прием. Мисс Летти и мисс Виолетта возглавляли каждый список, пока Летти не запротестовала.

— Надо разнообразить состав гостей, мистер Нортон. Лорду Хавергалу будет неинтересно видеть одни и те же лица каждый вечер.

— Вы хотите спадать, что я не должна присутствовать на всех приемах после того, как я проделаю такую огромную работу, — обиделась мисс Милли.

— Нет, что вы, мэм. Естественно, что вы как хозяйка дома должны сидеть за столом каждый вечер. Лорд Хавергал будет сидеть справа от мистера Нортона, во главе стола. Вы — в конце стола. — пояснила Летти на случаи, если им это правило неизвестно.

— Тогда перед нами каждый вечер будет маячить одна и та же часть стены, — заявила Милли. — Хавергалу каждый вечер придется созерцать старые ружья и прочее снаряжение. Одно это может вывести из себя.

— Мы каждый вечер будем менять их, — решил Нортон и записал эту бредовую идею в своем списке.

Мисс Милли попросила Летти порекомендовать, кого можно нанять на время приемов из местных девушек, и какой элегантный гарнир подать к свинине. В этом хозяйстве слова «обед» и «свинина» были синонимами, а баранину вообще не признавали.

Летти дала необходимые советы и обещала прислать рецепты наиболее изысканных блюд. Не успели они заполнить графу «Вино», как дворецкий появился в дверях гостиной…

— Лорд Хавергал, — объявил он, и тут же знакомая всем фигура выросла за спиной слуги.

У Летти перехватило дыхание. Она хотела верить, что горькие воспоминания навсегда лишили этого джентльмена какой-либо привлекательности в ее глазах. Но вопреки ожиданиям она сразу отметила про себя, какие ясные у него глаза и какие длинные ресницы, и что цвет лица у него прекрасный и говорит об отличном здоровье, улыбка обаятельна, а костюм, как всегда, сидит безупречно. Он изящно поклонился присутствующим и с самым непринужденным видом подошел к столу.

— У меня такое ощущение, словно я прерываю совещание министров. Ухожу, ухожу и не буду мешать вам. Чем это вы занимаетесь? Какие-то обязанности в аббатстве? — он обвел взглядом всех и остановился на Летти. На секунду их глаза встретились, словно электрическая искра вспыхнула. Летти потупилась.

С чего это она покраснела, подумал виконт. Он не предполагал, что она может смущаться, как юная девица на выданье, но ей это шло. Делало ее моложе и не такой натянутой, как прежде.

Нортон вскочил со стула, засунул бумаги в папку с такой поспешностью, словно они содержали план государственной измены. Хавергал заметил это, от него также не ускользнул предупреждающий жест, повелевающий остальным сделать то же самое. Что здесь, черт возьми, происходит, думал он? Какой-то деревенский заговор?

— Лорд Хавергал! Милости просим. Очень рады вас видеть.

Нортон направился к двери, чтобы провести виконта в гостиную, дамы последовали за ними.

— Мы не ожидали, что вы приедете так скоро.

— Мне следовало известить вас письмом, но отец так загорелся новой идеей завести свою свиноферму. Вижу, что нарушил ваши планы. Пожалуйста, не обращайте на меня внимания. Я могу сразу же пойти на вашу свиноферму, работник там покажет мне все, что нужно.

Он остановился в дверях гостиной и зажмурился от обилия красного и золотого, чуть не воскликнув «Королевский Павильон!», но вовремя сдержался. По роскоши отделки комната и в самом деле напоминала королевские апартаменты, но с павильоном в Брайтоне она не имела ничего общего. Тот был задуман в восточном стиле, здесь же не было ничего от утонченности Востока, и потому убранство гостиной казалось вульгарным, как все, где не соблюдено чувство меры. Хотя первое впечатление было и в самом деле ослепительным.

— Чепуха! Я сам все покажу, мне это доставит огромное удовольствие, — заверил его Нортон.

— Но вы заняты. С этими словами Хавергал расположился в одном из кресел. Летти постаралась сесть как можно дальше от него, но так, чтобы слышать разговор.

— Леди помогают мне составить план ежегодного приема, который я собираюсь устроить на этих днях. Надеюсь, вы тоже окажете нам честь. Через неделю примерно. Вы ведь останетесь на это время. Мы надеялись, что вашего друга герцога тоже можно будет уговорить приехать.

— Я не думал обременять вас своей особой так долго. Два — три дня…

— Скажите лучше — месяц, если хотите изучить все тонкости дела. — Нортон потянул шнурок, звонок зазвенел, тут же появился лакей с вином и бокалами.

— Вы, наверное, выехали, как только получили мою записку, — самодовольно заметил Нортон, которому льстила такая поспешность.

— Именно так. Отец не дает мне покоя с этой идеей…

— Ни к чему извиняться, дружок. Мы всегда счастливы вас видеть. И вашего друга герцога. Когда, вы сказали, он приедет?

— Я этого не говорил. Не видел Краймонта целую вечность. Очень занят был в Палате. — Нортон нахмурился. — В Палате Лордов, в Вестминстере, — пояснил Хавергал.

— А, в этой Палате. Но вы должны были встретить герцога там. Он ведь член Палаты Лордов.

— Нет, Краймонта не интересует политика. Он там не появляется.

— Возможно, но это не имеет значения. Он ведь по-прежнему увлекается поросячьими гонками? Я только что говорил мисс Летти, что читал об этом в последнем номере «Обозрения». Его имя упоминалось в связи с состязаниями в Грин-парке. Мне кажется, он проиграл. Вот когда мы скрестим мою Честер Уайт с…

— Но мне нужны свиньи не для состязаний. Мы хотим завести свиноферму, выращивать для продажи. — Он посмотрел в сторону Летти, словно извиняясь. Она с любопытством разглядывала его.

Глаза их снова встретились, словно они впервые увидели друг друга.

— Я был уверен, что для гонок, — сказал Нортон. — Вы потеряли надежду на выигрыш?

— Нет, это было временное увлечение. Завтра вместо свиней будут собаки, потом лягушки или кошки. Лучше заниматься чем-нибудь более стабильным — свининой или беконом. Я заметил, мистер Нортон, что около дома у вас плантации хмеля. А где ваша свиноферма? Я бы мог сбегать туда и не мешать вам. Вам не стоило прерывать из-за меня работу.

— Чепуха! Завтра будет достаточно времени. Вы же не хотите сказать, что горите желанием снова сесть в карету, не успев выйти из нее после утомительного путешествия. Вам нужно отдохнуть, полежать, подкрепиться. До обеда еще далеко. Мисс Милли, прикажите подать чаю. Лорд Хавергал умирает от голода.

Губы Хавергала задрожали от сдерживаемого смеха. Чай перед обедом, да еще вместе с вином. Абсурднее ничего нельзя было придумать. Он оглядел присутствующих, интересно было знать их реакцию. Только Летти, казалось, оценила происходящее и еле удержалась от улыбки. Мисс Милли отдала распоряжение насчет чая, и разговор возобновился.

— Надеюсь, вы не специально для меня устраиваете прием. Ради меня не стоит изобретать что-то особенное. Мне не следовало навязываться к вам в гости, но я думал, это будет чисто деловой визит, — сказал Хавергал серьезно, когда целая вереница лакеев внесли три подноса с бутербродами, пирожными и чаем.

Нортон попытался разубедить виконта:

— Вы нас совсем не беспокоите. Просто доставляете нам удовольствие. Леди сегодня обедают у меня в любом случае, по пути они заедут за священником с супругой. Церковные постройки недавно сгорели дотла бедняжки. Я предложил им жить здесь, но у них полдеревни родственников, они нашли у кого-то приют.

— Очень сочувствую. Я не знал о пожаре, — сказал Хавергал.

— Викарий едет в Кентербери в четверг, Нортон, — напомнила сестра.

— Ах да, совсем забыл. Это завтра, вечером, мисс Милли. Значит, сегодня мы обедаем в семейном кругу, вы сможете лучше отдохнуть, лорд Хавергал.

Хавергал удивился, услышав, что обе леди из Лорел-холла причислены к семейному кругу дома Нортона. Летти не расслышала этого сообщения, так как была занята обсуждением срочных проблем с мисс Милли.

Мисс Милли была в полном отчаянии, ломая голову, что можно приготовить к обеду за такой короткий срок, и сокрушаясь по поводу свежих простыней, — их еще не успели постелить в комнате, отведенной Хавергалу.

— Не волнуйтесь так, подайте то, что вы планировали на обед для себя, — успокаивала ее Летти.

— Но надеюсь, что вы-то хоть с мисс Виолеттой придете обедать. Умоляю, не покидайте меня, мисс Летти. После обеда мы можем сыграть в карты, иначе Нортон замучает его своими разговорами и выставит всех нас в ужасно глупом свете.

Летти вдруг почувствовала, что ей очень хочется прийти. В Хавергале было что-то новое, ее это очень заинтересовало. Точно сказать, что это, она, пожалуй, не могла. Он был по-прежнему оживлен, но более серьезен, что ли, больше старался угодить, произвести хорошее впечатление. Она часто ловила на себе его взгляд, словно он искал поддержки и одобрения. Пожалуй, немного ее побаивался. Не специально ли для нее он объявил, что не встречается с Краймонтом, и все время подчеркивал, что приехал по делу, а не ради развлечений?

— Да, мы приедем. Так как сейчас вы подаете чай, обед будет не раньше семи — семи тридцати, — добавила она , чтобы мисс Милли не вздумала посадить Хавергала за обеденный стол сразу после чая.

— Сомневаюсь, что обед будет готов раньше семи. Что вы наденете? Как вы думаете, стоит мне надеть бриллианты и сиреневое кружевное платье?

— Слишком пышно для скромного обеда. Оставьте их для бала. Я надену платье из золотисто-коричневой тафты. Оно не новое и достаточно скромное.

— Наденьте свое из голубого крепа, мисс Милли, — предложила Виолетта, — и сапфировый кулон на золотой цепочке, который Нортон подарил вам ко дню рождения.

— Хоть бы Нортон повел Его Светлость посмотреть ферму! Мне нужно выйти поговорить с поваром.

— Допейте чай и идите. Хавергал не ждет, что вы будете особенно угождать ему, ведь он не предупредил о приезде заранее. Относитесь к нему, как к обычному гостю.

Мисс Милли посмотрела на Летти так, словно та сошла с ума.

— К счастью, у меня есть кролик, готовый для жарки. Надо немного отдохнуть от ветчины и жареной свинины.

Остальное время за чаепитием дамы продолжали обсуждать домашние дела. Так как эта тема Летти занимала мало, она могла одним ухом подслушивать, о чем говорят джентльмены. Те с азартом обсуждали преимущества пород, и какие свинарники нужно строить, что подтверждало намерение виконта серьезно научить это дело. Или же он разыгрывал великолепно подготовленный спектакль. Ответить на этот вопрос могло только время.

Летти предложила мисс Милли воспользоваться тем, что они уезжают, и выйти из комнаты, предоставив мужчинам возможность вести беседу наедине.

Хавергал и Нортон встали, чтобы попрощаться с дамами.

— Был рад повидать вас снова, — только и сказал Хавергал, но при этом весело улыбнулся и задержал взгляд на Летти несколько дольше, чем на Виолетте.

— Милые дамы, не хотите ли захватить наши списки к приему? Если у вас появятся дополнительные соображения, вы сможете их внести. Буду очень признателен.

Они поняли это как убедительную просьбу продумать, чем занять виконта. Пришлось взять бумаги с собой.

— Я так рада, что основные волнения позади, — сказала Виолетта, когда удобная карета Нортона мчала их домой. — Так боялась встретить Хавергала снова, но он, кажется, уже не злится за твое обращение с ним в прошлый приезд.

— Я к нему так отнеслась не без причины, Виолетта. И если ты думаешь, что леопард может изменить свои пятна за несколько недель, ты глубоко ошибаешься. — Она сказала это больше для себя, чем для подруги, потому что, несмотря на пятна, считала этого леопарда весьма опасным соблазнителем.

Глава 12

Вся последующая неделя прошла в развлечениях, равных которым в истории Ашфорда еще не было. Не нашлось ни одной уважаемой семьи в городе, не пожелавшей иметь честь принять лорда Хавергала в своем доме, и изобретательности их по части веселья не было границ.

Вскоре Летти стала получать замечания, что хотя они с Виолеттой и присутствуют на большей части приемов, но сами виконта ни разу не пригласили. Летти вспомнила сцену их прощания в прошлый визит, когда она запретила Хавергалу появляться в своем доме. Как бы там ни было, теперь, обедая с ним почти каждый вечер за одним столом, она подумывала о том, что погорячилась, и ссора начинает ей вредить. Недвусмысленные намеки окружающих делали дальнейшее упорство невозможным, тем более, что она никогда не отличалась неблагодарностью. Пришло время отблагодарить друзей за гостеприимство.

Лучшее время для званого обеда представилось в субботу. В середине дня должен был состояться прием у Нортона, а поздно вечером бал у него же. Хавергала уговорили остаться до конца недели. Но в начале следующей он должен был уехать. В четверг они с Виолеттой были приглашены на вечер на открытом воздухе в Нортон-холл. Летти решила, что нужно будет извиниться перед Хавергалом и разрешить ему бывать в доме. Было ясно, что если бы не ее запрет, он уже навестил бы их, а может быть, и не один раз. На людях он был с ней очень дружелюбен и всячески старался оказывать ей особые знаки внимания, выделяя таким образом среди окружающих. Если случалось встретиться на улице, он неизменно снимал шляпу в знак расположения и останавливался поболтать. Если случались танцы, он приглашал ее на первый танец, а на приеме у миссис Пинком они танцевали первый и заключительный танцы.

В последующие два дня, однако, лорд Хавергал катался верхом в обществе миссис Пинком, что несколько умерило триумф Летти. Так как у виконта была репутация отличного наездника, а своих верховых лошадей он не захватил, все молодые незамужние леди единодушно постановили, что мистер Пинком должен предоставить для прогулок виконта свою знаменитую гнедую кобылу, а миссис Пинком составит ему компанию.

Из непродолжительных бесед с Хавергалом Летти заключила, что он ничего не знал о визите к ней своего отца. Было бы странно не упомянуть об атом, хотя она смутно подозревала, что сам лорд Коули не очень хотел, чтобы кто-то об этом знал. Он не просил ее хранить приезд в тайне, но ведь и не сообщил сыну. Ей, однако, казалось, что не следует утаивать факт, и она решила, что упомянет о нем вскользь, как только представится подходящий случай.

Летти, как и все дамы в округе, купила еще одну новую шляпку для этого небывало веселого сезона, из легкой соломки, которая особенно хорошо подходила для раута на свежем воздухе. Она уже пять лет не надевала соломенной шляпки, считала, что стара для такого наряда. Но когда она прилаживала на нее ленты перед зеркалом, ей почему-то на этот раз не показалось, что она выглядит нелепо. Глаза по-новому блестели, все ее существо было наполнено ощущением счастья и радости жизни, и это придавало новое очарование лицу. Она выглядела моложе, хотя не могла себе в этом не признаться. В глубине души скрывалось сознание того, что причиной был Хавергал, но облечь это смутное подозрение в слова она не решалась.

Напрасно она пыталась убедить себя, что перемена в ней вызвана всеобщим возбуждением и бесконечными светскими приемами, или известием о благополучном окончании колледжа братом. Получив известие от Тома, Летти, к своему стыду, почувствовала, что оно вызвало у нее гораздо меньше энтузиазма, чем она ожидала. Мысль, которую она старалась отогнать, неотступно преследовала ее: она влюблена. Да, именно так выглядит влюбленная женщина.

Летти сопротивлялась этому открытию. Ничего подобного, убеждала она себя, все женщины вокруг выглядят так же, даже Виолетта расцвела и похорошела и стала поговаривать о необходимости спустить лишний вес, особенно когда примеряла перед зеркалом новую шляпку.

— Нужно меньше есть сладкого, — посоветовала Летти.

— Нед говорит, что мне не нужно худеть. Теперь они обе называли мистера Нортона просто Нед. Было неразумно величать его «Нортон» или «мистер Нортон», после того, как Хавергал на второй день перешел на короткую ногу в обращении к нему. Сначала они назвали его так пару раз совершенно случайно. Нортон ухватился за эту оплошность и тоже стал называть их по имени. Затем он сократил «Виолетта» до «Ви», и Летти тоже подверглась бы стяжению в «Лег», если бы такое сочетание звуков не звучало как обидное прозвище.

Раут на природе должен был начаться в половине третьего. В парке Нортон-холла установили тент и под ним стол, накрытый к чаю. Стулья были расставлены снаружи под сенью могучих вязов. Для любителей музыки пригласили оркестр, для иных подготовили площадки для крокета. Летти не хотела явиться слишком рано, но в четверть третьего пришлось уступить уговорам Виолетты и велеть подавать карету. В два сорок, когда они приехали, все гости были уже в сборе.

— Какая прелесть, прямо сельский праздник! — воскликнула восторженная Виолетта при виде обилия шляпок, зонтиков, ярких платьев на фоне блестящего голубого шатра, привезенного специально для этого случая из Кентербери.

Дверь дома неизвестно зачем тоже была украшена красно-белым навесом.

Натренированный взгляд Летти искал в толпе Хавергала. Обычно его густо окружали дамы. На этот раз в парке его не было. Вдруг он появился из-под красного навеса, завязывая на ходу галстук. Наверняка второй завтрак запоздал. Увидев их экипаж, Хавергал подошел поздороваться.

Он галантно помог дамам выйти из кареты, непринужденно продел руку Летта под свою и повел ее к гостям.

— Вижу, Нед занял вас делом, приходится бегать туда-сюда. То-то вы опоздали на собственный прием.

— Такое ощущение, что попал в гости к султану. Меня никогда не принимали с такими королевскими почестями. Очень лестно, конечно.

— Гарем султана ждет вас, — бросила Летти, заметив, что группа дам направляется в их сторону, издавая возгласы радости и нетерпения.

Он бросил на нее взгляд. В нем было желание извиниться и что-то еще. Что же? Сожаление, что нужно отпустить ее руку и уделить внимание другим? Или другое?

— Я заняла вам место в первом ряду, — подлетела миссис Пинком и кивнула на ряды стульев перед сценой.

— Я слышал, что будет крокет. Или ошибся? — спросил он, — Стыдно в такой прекрасный день сидеть целый час без движения.

Мисс Пейлин оттеснила соперницу и сказала:

— Мы как раз собираем команду, лорд Хавергал. Не составите ли мне пару? — и увлекла его за собой.

Среди зрителей концерта было явно мало женщин. Все они находились на крокетной площадке, кроме мисс Бедоуз и миссис Пинком, и судачили о безвкусной шляпке мисс Пейлин, осуждая также ее платье и неумение правильно держать крокетный молоток. Наблюдая эти сцены, Летти начала понимать, что нет ничего странного, что успех вскружил виконту голову, если в Лондоне дамы окружают его таким же вниманием, как в Ашфорде.

В продолжение последовавшего за крокетом обильного угощения внимание дам к лорду Хавергалу не уменьшилось. Летти уже начала думать, что ей не удастся остаться с ним наедине даже на минуту, чтобы извиниться за тот последний день.

Мисс Милли попросила ее зайти в дом и посмотреть стол к балу, который Нортоны давали через два дня. Летти с удовольствием выполнила просьбу. Она рада была уйти от этого шума, палящего солнца и ватаги девиц, рассыпавшихся в любезностях перед Хавергалом.

Они прошли в столовую, где разутый лакей колдовал над столом, уже застеленным свежей льняной скатертью, разглаживая ее ногами.

— Вилли говорит, что у графини, где он работал перед тем, как поступил к нам, его всегда заставляли разглаживать скатерть таким способом, — объяснила мисс Милли. — Так как сегодня мы дома не обедаем и до субботы никого не приглашаем, мы обойдемся утренней гостиной. Я начала готовить стол сегодня, так как завтра надо готовиться к открытому приему, а так как он состоится послезавтра, то неизвестно, будет ли у меня возможность проследить, чтобы все было сделано, как надо. Да, Летти, тот рецепт, что вы мне дали для запеканки из омаров… Скажите, какие тарелки нужно сервировать для этого блюда? У нас есть красные с золотой каймой, но они слишком большие. Мне хотелось бы, чтобы все было выдержано в лучшем стиле.

Они еще минут десять обсуждали стол, потом думали, как лучше расставить растения в бальном зале.

— Пойдемте со мной, Летти. Вы должны посмотреть, как я все устроила. В каждом углу я поставила пальму и штук шесть лимонных и апельсиновых деревьев вдоль стены. Думаю, цветы в вазы нужно срезать завтра. Конечно, они могут немного увянуть, но в субботу садовнику будет не до них, … придется рискнуть. Нортон поручил ему организовать скачки.

— А где вы разместите оркестр? — спросила Летти.

— Там, в дальнем углу. Там будет сцена, которую сейчас вынесли в парк, — объяснила мисс Милли. — Нед хочет оставить навес над входом до бала, а шатер отвезут завтра. Если будет дождь, навес пригодится. Кареты смогут подъезжать прямо к крыльцу, и дамы не промокнут. Вам не кажется, что это будет выглядеть нелепо? — Теперь она часто употребляла это слово, однажды случайно произнесенное Летти.

— Ничуть. Это вы замечательно придумали, мисс Милли. А где будут цветы? — поинтересовалась Летти, оглядывая комнату. — Без стульев комната выглядит просторной, но если вы расставите вдоль стен стулья, то останется место только для танцев. Большие вазы с цветами уже не поместятся.

— Но нельзя же без цветов!

— Тогда можно расположить две большие вазы по краям сцены, на подставках.

— Каких подставках? — мисс Милли, казалось, не понимала, о чем идет речь.

— У Неда в кабинете есть подставки, на которых стоят бюсты Мильтона и Шекспира. Они прекрасно подойдут.

— Фи, эти пьедесталы для скульптур!? Да, действительно, блестящая идея. Вы все знаете, мисс Летти. Я пошлю за ними тотчас же, посмотрим, как это будет смотреться.

Она вышла в холл, чтобы позвать лакея. Летти еще раз внимательно осмотрела комнату. Мысленно она видела оживленных гостей, слышала звуки музыки и представляла, как Хавергал грациозно склоняется к ее руке, приглашая на вальс. Она громко вздохнула и, повернувшись, увидела виконта, молча разглядывающего ее. Наступила неестественная тишина, казалось, слышно было, как стучит сердце и каждый вдох отдается эхом в пустом зале. Он подошел, улыбаясь.

— Вот где вы прячетесь.

— А вы искали меня? — вспыхнула Летти.

— Хотел извиниться.

— За что?

— Что не уделил вам достаточно внимания. Не успели вы приехать, как я вас оставил.

— А, это все ваш гарем виноват.

— Новый человек в городке пользуется всеобщими заботами на первых порах. Но скоро все начинают понимать, что он ничем не отличается от других, — сказал он, пытаясь умалить свой успех.

— Значит, время вашей популярности подходит к концу?

— Я знаю, что задержался здесь слишком долго, непозволительно так злоупотреблять гостеприимством. Но Нортон в самом деле кладезь познания, а его радушие неисчерпаемо. Я чувствую себя не только как дома, но как блудный сын, вернувшийся после долгих скитаний под родную крышу.

— Уверена, что ваш визит доставляет ему искреннее удовольствие. Но не рассчитывайте, что он зарежет теленка в вашу честь. Скорее всего это будет молоденький поросеночек.

— Не знаю, смогу ли отблагодарить его. Конечно, мы пригласим его погостить в поместье, когда начнем разводить свиней. Но отец ведет относительно замкнутый образ жизни. Он не сможет обеспечить ему столько разнообразных развлечений.

— Пусть это будет на совести Нортона. Просто ваш "приезд его воодушевил, — сказала она.

— Дело не в том, чтобы кто-то оказался виноватым. Надеюсь, вы не считаете, что я жалуюсь. Совсем наоборот. Все меня принимали с такой пышностью…. — Он запнулся. Оба сразу подумали, что эта благодарность относилась ко всем, кроме одного дома. — Я не имею в виду… — начал он, но понял, что только больше запутывается.

— Я как раз хотела поговорить с вами об этом, Хавергал, — сказала Летти, пытаясь придать голосу непринужденность. Но это плохо получалось. — Мне бы хотелось, чтобы вы заходили в Лорел-холл просто так, в любое время, когда вам захочется или когда будете поблизости.

— Вы в самом деле так думаете? — неуверенно спросил он.

— Абсолютно. Давайте договоримся, когда вы заглянете. Ведь когда приглашают «в любое время», это значит, что не приглашают вовсе. Заходите завтра к чаю, например, вместе с Нортонами. Их слуги будут заняты подготовкой к открытому приему, и мисс Милли очень обрадуется возможности не думать о чае.

— Благодарю, мисс Летти. Буду счастлив. Конечно, сначала надо получить согласие хозяйки.

— Разумеется.

— Хорошо, что мы договорились, — сказал он, счастливо улыбаясь. Она заключила, что он имел в виду приглашение, так как сам визит был еще под вопросом.

— Я была резка с вами в тот вечер, — пыталась извиниться Летти.

— Да нет же, вовсе нет. Вы поступили так, как должны были поступить. С моей стороны, было так некрасиво… Мы оба понимаем, о чем я говорю. Не стоит ворошить прошлое. Теперь я совсем не тот человек, уверяю вас.

— Перед отъездом Краймонт прислал записку. Он взял всю вину на себя.

— Всю вину — слишком много. Мне следовало заставить его отправить девиц назад сразу, как только я узнал, что он их привез. Мне также следовало прислать письменные извинения. Вы бы стали читать мою записку? — спросил он, не спуская глаз с ее лица.

— Возможно, и не стала бы. Бросила бы ее в камин. Так я была зла на вас и герцога. По тому, как Хавергал изложил положение со свойственной ему непосредственностью, Летти поняла, что женщин привез Краймонт, и что виконт об этом не знал.

— Он похож на настоящего кутилу, — сказала Летти неодобрительно.

— Именно так, и я был таким же, но решил изменить поведение и круг друзей.

— Это не так легко.

— Самое трудное было убедить Краймонта в серьезности моих намерений. Он не верил, что меня хватит надолго. Я пытался убедить его изменить образ жизни, но он наотрез отказался. Я на него не имею влияния. Нед говорил, что он по-прежнему занимается поросячьими бегами. А я знаю, что не только этим, а кое-чем похуже. Очень жаль!

Летти не могла не согласиться, но слова не складывались во фразу, к горлу подступил комок.

Хавергал заметил ее состояние, взял за руку и повел к двери, но тут же передумал — здесь, в бальной комнате, никто не нарушит их уединения, и он увлек ее назад, в другой конец зала. — Мне кажется, вы догадываетесь, что заставило меня изменить жизненный курс? — спросил он, пытаясь прочитать ответ в ее глазах.

По его тону и пристальному взгляду Летти почувствовала, что причина была глубоко личной и связана с ней. Естественно, она притворилась, что не понимает, к чему он клонит.

— Слишком много долгов надо было платить? — ответила она вопросом на вопрос.

— Нет, в этом виноваты, скорее те нравоучения, которые мне пришлось из-за долгов выслушать.

— Но мои нравоучения, сэр, были вызваны вовсе не вашей попыткой заполучить вверенные мне деньги, — напомнила Летти игриво.

— Косвенная причина именно в этом. Если бы не долги, я не приехал бы в Лорел-холл. Если бы не были так крайне нужны деньги, я бы не стал навязываться, ведь было ясно, что вам было не до меня. Я почувствовал по тому, как вы пригласили меня остаться к обеду — словно ледяной водой окатили.

— Тогда был день стирки. Мы планировали обойтись холодной свининой и хлебным пудингом. Как говорил доктор Джонсон, «это не та еда, которой можно накормить мужчину».

— Странно, но я совершенно не помню, что мы ели, — сказал он, недовольный собой.

— Даже пережаренный картофель, который превратился в угольки? — засмеялась она. Тот обед мог не вызвать хохота только у человека, полностью лишенного чувства юмора.

— А, картофель! Это я помню. И то, как мисс Бедоуз запретила всем обсуждать его, не предложив другой темы. Мне показалось на какое-то время, что я попал в особо строгий монастырь, где разговаривать вообще запрещалось. Поэтому, когда появился Краймонт и пригласил меня в гостиницу посидеть за столом… Я счел, что вылезть в окно и лгать такой благочестивой хозяйке дома недостойно Коули. Давно хотел поговорить в сами и объяснить вам, как мне было стыдно. Но теперь я вижу, что мои доводы — недостаточно хорошее оправдание. Когда я сбежал на следующий вечер, я знал, что там будут женщины.

— Вы хотите сказать, что дважды тайно уезжали в гостиницу? — воскликнула она.

— В первый вечер я не знал, что герцог пригласил девочек. Думал, что будет обед и вино. А! Теперь начинаю вспоминать ваш обед. Остался после него совершенно голодным и летел как на крыльях, когда Краймонт упомянул говядину. Но, узнав о девицах, сразу ушел. В тот вечер я их даже не видел.

— Что же вас привлекло во второй вечер? Любопытство?

— Не совсем. Если помните, мы встретили их в деревне. Даже не хочется вспоминать. Вместо того, чтобы проехать мимо, я от неожиданности натянул поводья. В тот вечер я поехал потому, что Краймонт угрожал скандалом, если я не приеду. Черри Девро способна на все. Но по крайней мере, меня оправдывает то, что вино вашим слугам оставил не я. Краймонт оставил ящик в конюшне. В его оправдание могу только сказать, что он не предполагал, что его выпьют в один вечер.

— Все равно хорошо, что вы порвали с Краймонтом.

Больше она ничего не сказала. Прошлое Хавергала было окрашено в самые темные тона, тем больше чести, что он нашел в себе силы отказаться от него. Это придавало ему романтичный колорит, делало его чуть ли не героем в глазах Летти. Он объявил войну — не французам и даже не соседу, а себе самому — и победил. И какую-то часть этой победы он приписывает ей.

— Меня только удивляет, мисс Летти, почему вы не отказались от ведения моих дел, — он посмотрел на нее вопросительно. Когда отец сообщил о вашем письме и решении передать дела другому лицу, я был уверен, что больше вас не увижу.

— Ваш отец просил меня пересмотреть это решение. Он заезжал в Лорел-холл. Я сделала это ради него.

— Вот так неожиданность! А я было надеялся, что до вас дошли слухи о моем преображении. Все журналы об этом писали с великим сожалением.

Меня изображали со слезами раскаяния, стекающими потоками по щекам, в то время как от меня уводят Тора и Зевса.

Казалось, он пропустил мимо ушей, что отец наведывался в Лорел-холл. Летти удивилась. Уж не решил ли Хавергал, что это был визит вежливости?

У дверей послышался шум и появилась мисс Милли в сопровождении двух лакеев с тяжелыми подставками. Уединение окончилось, но Летти воспользовалась случаем и пригласила мисс Милли вместе с лордом Хавергалом на чай на следующий день. Мисс Милли сказала, что спросит у Неда. А пока попросила Летти и Хавергала посоветовать, как лучше поместить подставки. Пока они этим занимались, вошел мистер Нортон.

— Вот вы где, молодой человек! Дамы сбились с ног, ищут вас всюду. Лучше скорее идите к ним. Они грозят устроить революцию. Он взял Хавергала под руку и повел в парк.

— Пока ты не ушел, Нед, — окликнула мисс Милли, — сможем ли мы завтра зайти на чай к мисс Летти? Нас приглашают.

— Боюсь, что нет. Нужно сделать уйму дел к приему. Почему бы вам с Ви не прийти сюда? Больше рук — меньше работы. Вы могли бы обвернуть подарки и присмотреть за слугами.

Итак, у нее не будет возможности оказать гостеприимство тем, кто приглашал ее с Виолеттой. Но зато представлялась возможность видеть Хавергала. Летти согласилась.

— Тогда приглашу на другой день. Может быть, придете на обед в воскресенье, если не заняты?

Милли посмотрела в расписание. Воскресенье было свободно на это время. Все согласились, что обед в воскресенье — отличная мысль, и Нортон увел Хавергала.

В парке дамы чуть не разорвали лорда на части. Он был удивлен полным отсутствием у них чувства собственного достоинства. Они стелились перед ним, тянули за рукав, заглядывали по-собачьи в глаза… Он подумал, насколько спокойнее и достойнее ведет себя Летти. Это придало ей еще больше привлекательности в его глазах. Сегодня она выглядит прекрасно, думал он. С каждым днем она казалась ему красивее и моложе. Чем больше он узнавал ее, тем больше она его очаровывала. Надо быть осторожнее, решил он, а то еще влюбишься.

Дома Летти почувствовала, что смутно помнит, что было после ухода Хавергала, словно время на нем остановилось. Его слова преследовали ее: «Мне кажется, вы догадываетесь, что заставило меня изменить жизненный курс?» Вдруг она испугалась, как бы этот вопрос не изменил ее собственную жизнь.

Глава 13

Проснувшись на следующее утро, Летти испытала почти облегчение, увидев свинцовые тучи и моросящий за окном дождь. Трудно было надеяться в это время года, что несколько дней подряд погода будет баловать солнцем и безоблачным небом. Зато возникла вероятность, что в день приема у Нортона природа вновь одарит их улыбкой. Кроме того, не обидно было провести утро дома и тщательно подготовиться к воскресному обеду, особенно хорошо продумав список приглашенных.

Повар был вызван в «золотой зал» для обсуждения меню. Превзойти Нортона в изобилии было вряд ли возможно, но Летти твердо решила загладить свою вину за тот злополучный хлебный пудинг и заказала самую изысканную еду, на которую была способна миссис Сиддонс. Так как Хавергал упомянул о говяжьем филе, обещанном ему Краймонтом в первый вечер, и которое он так и не попробовал, Летти настояла, чтобы жареная говядина была на столе. Так как кладовая ломилась от свинины, было решено приготовить отбивные вместо запеченного окорока, который уже изрядно надоел. Затем не меньше часа ушло на выбор блюд из рыбы, птицы, овощей, а также десерта.

— Пожалуй, нужно сейчас же приниматься за дело. Чтобы все это приготовить потребуется не меньше двух дней, — прокомментировала ситуацию миссис Сиддонс.

— Сегодня нас пригласили на чай в другое место, а на обед достаточно будет омлета, — успокоила ее Летти.

— Омлет! Вы смеетесь?! У меня уже зажарена целая свиная нога.

— Ну, что ж, холодная свинина пойдет для бутербродов.

Ко второму завтраку дождь еще не прекратился, хотя и не усилился.

— Какой ужас! Будет моросить до вечера! Придется сидеть в доме весь день, — сокрушалась Виолетта.

Летти не поддавалась.

— А где же еще мы должны заворачивать подарки? Не на улице же! — убеждала она подругу. В душе она надеялась, что и Хавергал проведет день под крышей, значит будет где-то рядом.

Так и случилось. Нортон засадил виконта в своем кабинете и заставил делать чертеж свинарника по последнему слову науки. Пока не подали чай, они не отрывались от этого занятия, но к столу все же явились.

Разговор касался только свиноводства. Летти ничего не смыслила в этом деле, и тема ей не доставляла удовольствия, но она почувствовала, что Хавергал искренне заинтересован, и у него появилась новая цель. Он уже рассуждал вполне компетентно, однако и ее не забывал, время от времени направляя в ее сторону многозначительные взгляды, иногда улыбку, когда до него долетали обрывки ее разговора с мисс Милли — совсем немного, но она чувствовала, что, чтобы он ни говорил, он не забывал о ней, и этого ей было достаточно. Она всем существом ощущала его присутствие и знала, что он чувствует то же самое.

После чая он предложил пройти в танцевальный зал посмотреть, как расставили цветы. Хитрость не удалась — мисс Милли захотела пойти с ними, но Летти оценила сам факт. Поднос с карточками для приглашений на танцы был уже готов и стоял на столе у входа. Нортон не пожалел расходов и украсил их золотистой каймой и на каждой была золотая шелковая кисточка. Уходя из зала, они пропустили мисс Милли вперед, и Хавергал, улучив момент, выбрал карточку, написал свое имя на первый танец и протянул Летти, стараясь угадать, довольна ли она.

— Это для того, чтобы вы не опаздывали, — сказал он.

— Вы хотите выполнить обременительный долг пораньше, чтобы развязать себе руки на весь вечер, — кокетливо заметила она.

Почувствовав, что она флиртует с ним, Хавергал страшно удивился.

— Напротив, — он снова взял карточку и снова стал писать. Когда она получила ее назад, последний танец тоже был заполнен его именем. — Это чтобы вы остались до конца — тогда у меня будет, о чем мечтать весь вечер.

— Целых два танца! Это вызовет пересуды, сэр!

— Не сомневаюсь, что ваша непорочная репутация выдержит их натиск. Моя, конечно, более хрупкая.

— Моя защита — мой почтенный возраст.

— Не обольщайтесь. Ваши года не прибавили вам ни веса, ни солидности. Вы ими слишком легко жонглируете. Надеюсь, вы возьмете меня под защиту и выйдете за меня замуж, если здешние кумушки начнут клевать меня слишком больно?

Она видела, что он сейчас расхохочется, но ее тоже разбирал смех. То, что он сделал предложение, пусть в таком фривольном тоне, наполнило ее радостью. Вскоре желание смеяться исчезло, он стал серьезнее и, оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что они одни, взял ее руки в свои.

— Летти!

— Будет выглядеть странно, если опекунша выйдет замуж за подопечного, — увернулась она от ответа. Голос звучал, как натянутая струна.

— Ужасно странно, но что можно ожидать от этого беспутного лорда Хавергала, — сказал он.

Он перешел на шепот, предназначавшийся только ей. Притянул ее к себе и осторожно коснулся губами ее щеки, словно боясь, что она упорхнем, затем коснулся губами ее губ. У Летти закружилась голова. Она закрыла глаза, вдруг ощутила аромат лимонных и апельсиновых деревьев в комнате. Все казалось нереальным. Вот он прижал ее к себе сильными руками.

Конечно, это сон, подумала она.

Так же внезапно, как поцеловал, он выпустил ее из объятий.

— Значит надо будет опять попробовать заставить папашу освободить вас от обязательств.

Как он мог говорить о прозаических вещах сразу после поцелуя? Летти не могла даже слова произнести, в голове шумело. Она еле различала слова.

Когда они вернулись в гостиную, Летти все еще не пришла в себя. Все еще витала в облаках.

Нортон выглянул в окно и сказал:

— Не подумайте, что хочу избавиться от вас, но вам следует воспользоваться тем, что перестало моросить, и успеть доехать до дома, Ви.

Что-то покоробило Летти в этой фразе. Конечно, он должен был окончить ее именем, сказать мисс Летти или просто Летти, как он называл ее в последние дни. Но этого не произошло. И улыбка его предназначалась только Виолетте. Он и не скрывал этого. Когда же все произошло? Виолетта так глупо улыбалась, что Летти поняла: это случилось, когда они были в зале, а Нортон с Виолеттой остались одни.

Хотя Летти была полностью поглощена своими интимными проблемами, она не могла удержаться, чтобы не подразнить подругу по пути домой.

— Вижу, Виолетта, что ты совсем вытеснила меня из сердца Неда.

Виолетта покраснела до корней волос.

— Ерунда. Если бы ты дала ему малейший повод, поощрила его хоть кивком головы, он бы и не отошел от тебя. Не понимаю, почему ты упорствуешь. Он очень хороший человек и внешне недурен.

— И богат, — добавила Летти. — Даю вам благословение.

— Но мы не собираемся жениться. Как ты можешь говорить такое!

Чем энергичнее она отрицала, тем больше краснела, и тем глубже убеждалась Летти, что помолвка состоится. Она вернулась к своим мыслям. Виолетту, видно, на этот раз молчание не тяготило. Когда они сели обедать, Летти спросила:

— Нед случайно не говорил, где он сегодня вечером демонстрирует лорда Хавергала?

— Послушать тебя, подумаешь, что он зверь какой-то. Они обедают у Пинкомов. Тесная компания. Задумано, чтобы дать мисс Пинком шанс остаться наедине с Хавергалом. Она вцепилась в него намертво. Мисс Милли сказала, что они там не задержатся, у нее масса дел дома.

Летти было неприятно, что Хавергал проведет вечер с мисс Пинком. Она была хорошенькая, с солидным приданым, но, по мнению местного общества, чересчур напористая. Летти подумала, что деньги вряд ли привлекут Хавергала теперь. У мисс Пинком на туалетном столике не лежала карточка с приглашением на первый и последний танцы. И он не целовал ее. А вдруг целовал!

Летти решила рано лечь спать, чтобы лучше отдохнуть перед трудным днем и вечерними хлопотами. В девять часов она сказала:

— Пойду к себе, Виолетта, хочу закрутить волосы. Проследи, чтобы Сиддонс запер дверь.

— Нет, не уходи, — возбужденно затараторила Виолетта. — Нед хотел заехать после обеда. Мисс Милли поедет домой, ее отвезет Хавергал, он поедет в своей карете. А Нед завезет мне книгу. Летти усмехнулась:

— Не знала, что у него водятся книги. И что за важная, вещь, чтение которой нельзя отложить до завтра?

— Нечего издеваться, Летти. Нед часто читает. А эта называется «Замок Рекрент», ее написала мисс Эджуорт.

— Понимаю. В этом случае я останусь, чтобы соблюсти приличия и сыграть роль хозяйки дома. Мне играть ее подальше от вас, или вам нужен бдительный присмотр?

— Останься здесь, в гостиной, Летти. Это визит вежливости и ничего больше.

Летти подумала, что мисс Милли мог довезти до дому лакей, а Нортон мог прихватить Хавергала. Она в панике бросилась в спальню, чтобы привести себя в порядок. Когда раздался долгожданный стук в дверь, Летти уже непринужденно сидела в кресле в новой шали, небрежно накинутой на плечи, с новой лентой в прическе и журналом мод в руках. С волнением взглянув на дверь, она увидела, что он пришел.

Нортон вскоре удобно устроился у камина и стал рассказывать Виолетте во всех подробностях, что произошло с подвыпившим сэром Патриком и его дружками.

— Очень занимательный роман, выдержан в лучшем светском тоне. Только меня несколько разочаровало, что в конце сэр Конди Рекрет внезапно умирает, так и не успев жениться на Джуди. Это все от выпивки. Вот послушайте, Ви, я сейчас прочитаю вам самый конец. Приготовьте носовой платок, мэм, у вас такое доброе сердце, что вы обязательно расплачетесь.

Хавергал не мог дождаться, когда Нортон окончит рассказ. Слушать же его чтение было выше сил молодого человека.

— Не хотите ли проводить меня в библиотеку, мисс Летти? — предложил он. — Блестящий рассказ мистера Нортона пробудил мое любопытство. Я бы хотел почитать еще что-нибудь этой писательницы.

— У меня есть ее «Белинда», — весело согласилась Летти, и они удалились.

В библиотеке было темно. Хавергал помог зажечь все свечи вдоль стен, — Виолетта — мужественная женщина, — сказал он. — Я бы не удержался и стукнул Нортона книгой по голове, чтобы он не рассказывал конец. При свете ламп его гладко выбритые щеки, красивый нос, хорошо очерченные губы выглядели особенно привлекательно. А когда он улыбался, нельзя было не любоваться его ровными белыми зубами.

— Думаю, книга — только повод, — сказала Летти.

— У них наклевывается свадьба?

— Кажется, к этому идет. Он даже не взглянул на книжные полки. Они сели у холодного камина и начали беседовать.

— Если она переедет к нему, вы останетесь одна в доме. От Тома есть известия? Вы не забыли, что хотели прислать его ко мне, когда он переберется в Лондон?

— Он уже получил диплом. В Лондоне он будет на следующей неделе, но вы ведь будете в это время в Уиллоу-холле… — Она с волнением ждала, что он скажет Джентльмен не целует благородную даму, если не имеет твердого решения сделать предложение.

— Я часто бываю в Лондоне. Меня включили в комиссию по изучению тарифов на зерно, приходится часто бывать в Палате. Вообще-то, парламентская работа сблизила меня с людьми, которые могут помочь вашему брату. Неожиданное нововведение в моей добропорядочной жизни.

— Напишу ему сегодня же, — сказала она, довольная предложением. С другой стороны, ей было стыдно, что она уже успела написать Тому, чтобы он зашел к Краймонту и ни в коем случае не встречался с Хавергалом. Теперь придется все переиграть.

По молчаливому соглашению они решили провести остаток вечера в библиотеке, чтобы не мешать тем двоим. Летти предложила зажечь камин и приказала, чтобы принесли вино.

Дрова в камине были приготовлены, Хавергал решил сам разжечь огонь, пока Летти займется вином. Скоро они уютно сидели перед пылающим камином за бокалом шерри. На столике стояло блюдо прекрасного печенья.

— Может быть, вы хотите кларет вместо шерри?

— предложила Летти.

— Мне безразлично, какое вино пить, лишь бы компания была подходящая. Никогда бы не подумал, что мы с вами так подружимся, Летти. Можно мне не повторять каждый раз «мисс»? Ведь мы друзья?

— Она кивнула. — Меня дома зовут Джекоб. Я был бы просто счастлив, если бы вы тоже меня так называли.

Это ставило Летти в совсем иное положение, чем мисс Пинком, и она просияла от такого предложения.

— Я обратила внимание, что ваш отец употреблял это имя, — ответила она.

— Странно, что папа заезжал к вам.

— Да, меня это тоже удивило.

— Наверное, был где-нибудь по соседству.

Надеюсь, он не говорил обо мне плохо. Мое преображение так вдохновило его. Он даже выдал мне пять тысяч фунтов, хотя я не просил его. Он хочет, чтобы я вложил их в новый печатный станок, я говорил вам о нем. Был тронут до глубины души не столько деньгами, сколько доверием. Хотя уверен, что это очень выгодное помещение капитала.

— Если вы удержитесь в своем новом образе жизни, то не исключено, что и ваш охотничий домик увидит лучшие времена.

Он ответил лучезарной улыбкой.

— Теперь все кажется возможным. Наступила пауза. Он посмотрел ей в глаза долгим взглядом и повторил:

— Все возможно. — Это было сказано таким тихим грудным голосом, что Летти охватил трепет.

Хотелось верить, что его счастливый взгляд говорил о самом невозможном, что сейчас стало возможно, что он любит ее.

— Что вы собираетесь делать, когда Виолетта переедет, Летти? — спросил он. Сердце ее упало.

— Мы еще не обсуждали этот вопрос. Нортон не сделал официального предложения.

— Как я понимаю, событие произойдет где-нибудь в апреле или мае. Если свадьба состоится, вы же не захотите остаться одна в доме.

— Скорее всего не захочу. Придется пригласить кого-нибудь себе в компаньонки.

Хавергал задумчиво поглаживал подбородок.

— Но вы ведь не сразу начнете принимать меры?

— Нет, только после того, как Виолетта примет предложение Нортона.

Он одобрительно кивнул. Его интриговало, зачем отец навещал Летти и почему утаил от него этот визит. Не поговорив с отцом, он не мог сделать предложение, тем более сейчас, когда старик в него поверил. Он также сознавал, что нужно, чтобы прошло какое-то время, прежде чем он завоюет полное расположение Летти. Один поцелуй для него не имел того значения, которое придавала ему девушка. Сначала он поможет Тому устроиться. Это смягчит сестру.

Надо было что-то придумать, чтобы чаще ее видеть. Без конца приезжать в Нортон-холл было неудобно, а пригласить ее в Уиллоу-холл было равносильно предложению. Лучше встречаться в Лондоне.

— А вы никогда не думали, что могли бы жить с Томом в Лондоне? — начал он разведывательный маневр.

— По правде говоря, нет. Кто-то должен заниматься имением.

— Тогда вы могли бы навещать брата, когда он обоснуется в Лондоне.

— У меня не очень богатое воображение, Хавергал. Я не строю прожектов. — Он укоризненно посмотрел на нее. — Том уже взрослый. У него могут быть свои соображения на этот счет.

— Мне кажется, вам понравится Лондон. Там так много возможностей хорошо провести время — балы, концерты, театры.

— Все радости жизни, которые сбили вас с правильного пути, — заметила она.

— Вас не собьет. Вы сильнее меня. Но добродетель должна быть вознаграждена. Мне по-прежнему доставляют удовольствие и балы, и театры, и ваше отличное шерри, — он поднял бокал для тоста. — Я не превратился в аскета, Летти. И в Джекоба тоже, — напомнил он об их договоре. Она поняла, что она не назвала его, как он просил. Наверное, этим объяснялся его укоризненный взгляд. По привычке, она назвала его Хавергал. — У меня столько имен, что мне нужно каждый раз напоминать, кто я на самом деле.

Она неуверенно сказала:

— Вы упоминали имя Джозеф, если не ошибаюсь.

Он поморщился.

— Я просто не то имел в виду.

— Джекоб, если память мне не изменяет, был очень мудрый человек, который узурпировал права на наследство у своего брата Исайи.

— Родителям следовало назвать меня Исайей. Это имя больше соответствует моему стилю.

— Вашему старому стилю, вы хотите сказать.

— Именно это я имел в виду. Вы заставили меня измениться до неузнаваемости. Рискуя показаться нудным, я все же повторю, что никогда не подумал, что мы когда-нибудь будем сидеть вот так вдвоем, у камина, как Дарби и Джоан, беседуя о Библии.

Она озорно улыбнулась:

— Действительно, вам такое времяпрепровождение должно казаться странным, слишком скромным, совсем не в вашем вкусе, Джекоб.

Он погладил ее по щеке.

— Вот так-то лучше. Совсем нетрудно произносится, не правда ли? — Он нежно смотрел ей в глаза, осторожно проводя пальцами по ее лицу, волосам.

Нет, ей не показалось. Хавергал действительно изменился, он не стал бы так бессовестно флиртовать с благородной дамой. Его намерения серьезны.

— С Джекобом нет проблем, — согласилась она. — Обычно я не могу выговорить такие имена как Иезекиль, Зедекиа, Махалахил. Язык можно сломать.

— Хорошо. Мне было бы неприятно, если бы мое имя доставляло столько затруднений.

Разговор перешел на более будничные темы. Поговорили о приеме у Нортонов, о бале, местном обществе. Через полчаса вернулись в гостиную. Никаких новостей не последовало. Но когда мужчины уехали, Виолетта спросила:

— Летти, ты уверена, что не имеешь особого интереса к Неду?

— Напротив, он меня очень глубоко интересует, потому, что лучшего мужа тебе не найти. Надеюсь, вы пригласите меня на свадьбу.

— Он еще не сделал предложения. Я хочу сказать, он не предлагал выйти за него, — сказала она, прижав к груди «Замок Рекрент», словно драгоценное сокровище.

Как странно, что такая далекая от романтики вещь будет всю жизнь напоминать Виолетте о самом счастливом времени в ее жизни — поре любви. Действительно, все стало возможным с тех пор, как Хавергал появился в их городке.

Глава 14

Понятие о небе, о небесном складывается у ребенка в самом раннем возрасте. Для Нортона это понятие почти не изменилось с тех пор, как мать, держа его на коленях, впервые рассказала ему об этом. Он до сих пор представлял небо как довольно скучное место, где ангелы и святые сидят на облаках и играют на арфах. Когда в субботу его прием был в самом разгаре, ему вдруг пришла в голову оригинальная мысль, что понимание неба каждым человеком отлично от другого. Для кого-то оно ассоциируется с каким-то одним днем, который длится вечно и воспринимается как лучший день в жизни. Именно таким днем была эта суббота для мистера Нортона. Он был несказанно счастлив, видя у себя в гостях не только обычных соседей, но весь цвет города, и все кланялись, улыбались и поздравляли его.

Дети визжали, собаки лаяли, все носились по его парку, вытаптывая газоны, но это наполняло его сердце радостью. Имя мистера Нортона было у всех на языке. В конце каждой игры он сам раздавал призы, и все громко аплодировали. Устав от шума, он удалялся к столу с обильной закуской, и стоя там в своем великолепном новом светло-коричневом костюме, лично раздавал мужчинам вино, а женщинам прохладительные напитки. Лучших друзей от выделял кивком головы, подмигивая многозначительно, и шептал:

— Не советую вам пить это, мисс Пинком, в шатре вы найдете прекрасное шампанское.

У входа в шатер стоял лакей в новой ливрее, наблюдая, чтобы туда не заходил всякий, кому заблагорассудится. Вход был открыт только для избранных. Нортон приветливо улыбался мисс Фитзсаймонс. Она не отставала от него, помогала занять светским разговором наиболее важных гостей. Нортон, в свою очередь, держал Хавергала в поле зрения. От него не ускользнуло, что виконт часто оказывался рядом с Летти. Если ему удастся уговорить Хавергала сделать Летти предложение, последнее препятствие с его собственного пути будет устранено. Поменять ее на Ви было не совсем красивым поступком, но, если он найдет ей мужа, совесть будет чиста, и можно будет сделать предложение ее компаньонке.

Как ни был поглощен мыслями и заботами мистер Нортон, он то и дело поглядывал на дорогу, не едет ли карета, украшенная земляничным листом. Краймонт не ответил на его приглашение. Может быть, он не получил его. С другой стороны, герцог мог появиться в самую последнюю минуту и добавить пикантности его небывалому торжеству. От Хавергала он знал, что тот не видится с герцогом. Как было бы хорошо, если бы примирение состоялось в его доме.

Герцог и виконт, в будущем граф, и оба сидят за его столом. К этой картине нечего было добавить, разве только предложение руки и сердца со стороны герцога мисс Милли. Но даже оптимизм Нортона не мог подняться до таких сияющих высот. Даже у неба есть свои границы.

Летти тоже была весела, ей было хорошо, но могло быть еще лучше, если бы ее оставили наедине с Хавергалом. Он исполнял обязанности второго хозяина дома и вынужден был все время отлучаться, но частенько подходил и просил помочь то в одном, то в другом. Вместе они связывали детям лодыжки для специального аттракциона, где надо было бегать на трех ногах, раздавали яйца и ложки для соревнования, натаскивали мешки детям на голову для кросса с завязанными глазами. Хавергалу удавалось сдерживать собак, чтобы они не мешали состязаниям, и он отлично успокаивал проигравших. Летти очень нравилось, что он старается принести пользу, делает это естественно, без высокомерия, получая истинное удовольствие от занятий.

— У вас, видно, большой опыт, Джекоб, в организации праздников, — смеясь, говорила Летти.

— Да я набил руку на «открытых днях». Скоро мне предстоит еще один, дома. Отец устраивает обычно в июне. Вы обдумали мое предложение навестить Тома в Лондоне?

— Нет, — ответила она, следя глазами за Нортоном и Виолеттой, которые удалились в поле и, видимо, любезничали. — Но если Виолетта примет предложение, ей, наверное, нужно будет съездить в Лондон за подвенечным нарядом. Я поеду с ней.

— Черкните мне пару слов в Уиллоу-холл, я обязательно приеду. А чтобы вы не сочли нескромным писать холостому мужчине, позвольте вам напомнить, что у вас есть официальные обязанности по отношению ко мне.

— Но это еще не точно, — подчеркнула Летти и стояла в ожидании, что еще он сможет предложить. Он доверительно улыбнулся.

— Я постараюсь настроить Неда на этот курс, а вы сделайте то же самое с Виолеттой. Но это между нами. Вот увидите, мы приведем обоих в алтарю, а вас — в Лондон.

Хавергала позвали судить соревнование певцов, а Летти села среди слушателей. Ей хотелось понять, почему он так настаивает на ее приезде в Лондон. Хочет видеть ее? Да, другой возможности встречаться у них не было. В имение он пригласить ее не мог — это было бы равноценно предложению. Или он боялся, что лорд Коули не одобрит его выбор? Может быть, поэтому он не решался сделать предложение сразу. Отца она наверняка устраивала как опекун, но, наверное, для леди Хавергал ему хотелось более знатную кандидатуру. Если со стороны отца будут возражения, тайные встречи в Лондоне вряд ли помогут. Хавергал этого не может не понимать. И незачем тогда встречаться с ним в Лондоне вообще. Или он любит ее, или нет. Если любит, пусть поставит отца перед фактом и пригласит ее в Уиллоу-холл. Если у него на уме легкий флирт, пусть убирается к черту.

Переодеваясь к балу в тот же вечер, она так и не пришла еще к определенному решению. Ее волновала, конечно, встреча с ним, но сердце точил червь сомнения. В конце концов, только месяц отделял нового Хавергала от того повесы, который шумно ворвался в ее дом, требуя мистера Бедоуза. Может ли человек так резко перемениться за столь короткое время?

За обедом в Нортон-холле она за ним незаметно наблюдала. Народу было много — двадцать четыре человека сидели за столом. Он сидел напротив, и был так красив, что у нее сжималось сердце от ревности, когда он говорил что-то соседкам по столу. Пышный букет мешал ей все видеть. Только верхняя часть лица была различима поверх роз, и чтобы видеть лицо целиком, нужно было наклониться вправо.

Обед был роскошным. По обилию блюд его можно было сравнить с обедами в «Брайтон Павильон», где устраивал приемы сам принц. Когда дамы удалились в гостиную, чтобы дать мужчинам возможность посидеть за бокалом вина и выкурить сигару, мисс Милли подошла к Летти и Ви.

— Никогда не видела Нортона таким счастливым! — сказала она и вздохнула с облегчением, потому что ее обязанности, наконец-то, кончились.

— Какой банкет! — воскликнула Виолетта. — Не знаю, удастся ли мне похудеть после такого угощения, мисс Милли.

— Вы все это спустите сегодня же. Впереди еще целый вечер танцев! Нортон сказал, что мы с Хавергалом должны открыть бал, так как он почетный гость, а я хозяйка дома. Все молодые леди будут мне завидовать.

Летти вздрогнула.

— Мне казалось, что бал должны открыть Нортон и Виолетта.

— О нет. Нортон пожелал, чтобы бал открыл Хавергал. Сами понимаете, титул и все такое. Честь будет отдана высшему по титулу, так Нортон сказал. Он уже давно решил, его трудно переубедить. Нельзя же, чтобы конец дня был испорчен.

— Разумеется, — сказала Летти, стараясь побороть разочарование. Ну, что же, ей достанется второй танец с Хавергалом, и последний. Но все же она так мечтала о первом танце!

Джентльмены недолго сидели одни. Нортон горел желанием возобновить прерванное веселье, Хавергал не удерживал его. Когда они выходили из дома, Нортон сказал, обращаясь к виконту:

— Надеюсь, вы готовы к балу, приятель. Мисс Милли только и мечтает открыть танцы с вами на пару.

— Но я… Конечно, Нед. Я тоже жду этого момента с нетерпением.

Он подлетел к Летти, как только они вошли в общую гостиную. Нортон тоже подошел к дамам и начал что-то громко и оживленно рассказывать.

Хавергал сказал тихо, чтобы его слышала только Летти:

— Похоже, Летти, что мы не сможем танцевать первый танец вместе.

— Знаю. Мне придется уступить эту честь мисс Милли, — сказала Летти, состроив забавную гримасу.

Хавергал улыбнулся этой ужимке. Она выглядела так мило и лукаво, совсем непохоже на ту Летти, которую он знал раньше. Прямо на глазах мисс Бедоуз расцветала и превращалась в кокетку. Но ему предстояло ее еще раз огорчить. — Что еще хуже, сердце мое, так это то, что у меня все остальные танцы уже расписаны.

— Но ведь карточки еще не розданы!

— Как вы нерасторопны, Летти! — дразнил он. — Все, кто хотел, сами захватили карточки еще днем и заполнили их без лишнего шума. Мисс Пинком захватила меня на второй танец, мисс Сетон — на третий, а какая-то девушка в желтом — на четвертый. Если мы не наберемся смелости и не устроим кому-нибудь перелом, нам не удастся потанцевать до конца вечера. Вы так же расстроены, как я?

— Мне остается принять поражение достойно и заверить вас, что это не имеет ни малейшего значения.

— Причем здесь достоинство?! Я просто убит горем. Вы могли бы посочувствовать или сказать хотя бы, что разочарованы.

— Ну, если вы так настаиваете, признаюсь, что разочарована.

— У нас есть еще ужин. Я солгал своему гарему, как вы их называете, что уже ангажирован. Нахальство, не так ли? Но мне хотелось, чтобы моей партнершей на ужин были вы. Однако у вас могут быть иные планы?

— Нет, я еще не подобрала себе партнера. Куда мне тягаться с другими леди, я как черепаха. Даже не знала, что карточку можно заполнить до начала бала. Моя почти пуста. Как говорят, я из тех, кто надевает шляпку только выходя из дома.

— Я думаю также, что вы бы не стали навязывать себя джентльмену, а сказали бы «да» только в ответ на предложение.

— И далеко не на всякое предложение. Часто приходится говорить «нет». Все зависит от того, кто этот джентльмен и каково предложение.

Он удивленно поднял брови.

— Само собой разумеется, я имел в виду, что все выдержано в рамках самой высокой добропорядочности. Не представляю, что кто-то может осмелиться подойти к мисс Бедоуз с предложением иного сорта.

— Ну, значит остается одно условие — личность самого джентльмена.

Он взял ее веер и стал его рассматривать. Потом сказал:

— Но ведь мы оба знаем, о ком идет речь. Летти почувствовала, что ее обдало жаром. В горле пересохло. Чувствуя себя полной дурой, она смогла ответить только :

— Теперь вы знаете мой метод, Хавергал.

— Джекоб.

— Джекоб. Когда мне будет задан вопрос, я дам на него ответ.

Он посмотрел на нее долгим взглядом. Казалось, все вокруг замерло.

— Предупреждаю вас серьезно, Летти, это случится очень скоро. Готовьте ответ.

Она была готова дать его тут же на месте. Но в этот момент Нортон поднялся, дамы начали двигать стульями.

— В танцевальном зале уже настраивают скрипки, — объявил мистер Нортон. — Вы готовы, старина, размять косточки с мисс Милли?

— Готов и жду с нетерпением, — ответил Хавергал и, встав, предложил руку мисс Милли. Летти он успел бросить мимоходом:

— Поспешите и найдите себе партнера на первый тур, а то будете подпирать стенку ближайшие полчаса.

Летти не стоило большого труда заполнить карточку. Вокруг было много незанятых мужчин, а так как ей было все равно, с кем танцевать, она приняла первое же предложение. Нужно было заполнить время до ужина. После ужина предстояло дождаться последнего танца. Она занялась изучением нарядов, ей это доставляло удовольствие, равно как и наблюдать за Недом и Виолеттой. Им, по всей видимости, было хорошо. Вообще, присутствие друзей действовало на нее благотворно. Из всех больших собраний, это было наиболее грандиозное на ее памяти, и лучше всех остальных, потому что можно было смотреть на Хавергала и знать, что он любит ее. По крайней мере, было похоже на то, что любит.

Глава 15

Наконец наступила полночь. Толпа танцующих стала редеть, все направились в гостиную, где был накрыт ужин. Она заметила, как нетерпеливо Хавергал ищет ее в зале. Заметив ее, он широко улыбнулся и поспешил предложить ей руку. Для ужина были накрыты множество маленьких столиков. Нортон и еще несколько его близких друзей, всего двенадцать человек, заняли отведенные им места во главе гостиной. Среди почетных гостей были и леди из Лорел-холла.

Нортон сначала сам встречал гостей в дверях, счастливая улыбка не покидала его лица.

— У меня для вас сюрприз, дружище, — сообщил он Хавергалу. — Вы ни за что не угадаете, кто к нам приехал. Он ждет за столом. Мне пришлось втиснуть его между вами и Летти, но, когда вы увидите, кто это, вы не пожалеете. Учтите, он приехал не только ради вас. Его тоже заинтересовал мои опыт выращивания свиней, так я полагаю. Именно это и привело его сюда.

— А, я ему писал о вашем свинарнике, он приехал сам посмотреть это хозяйство. Просто превосходно! — ответил Хавергал.

Он ожидал увидеть отца. Отлично. Он сможет лучше узнать Летти. Можно будет пригласить ее в Уиллоу-холл и сразу прихватить с собой. Он поспешил к столу, увлекая за собой Летти. Она видела, как он радостно взволнован, но не представляла, кто это мог быть.

За столом сидел Краймонт. Герцог был разнаряжен в смешной камзол из белого шелка, густо расшитого золотом. В монокль он внимательно разглядывал хорошеньких девушек. У Хавергала упало сердце. Господи, помилуй! Что он здесь делает? Он вопросительно посмотрел на Нортона. Тот все еще расточал милостивые улыбки.

— Ну, каково, не ожидал?

Нортон был уверен, что более приятный сюрприз для виконта трудно было придумать. Хавергал же предпочел бы самого черта. Ужасное подозрение пронзило мозг — что если герцог опять захватил кокоток, на этот раз, может быть, больше числом, чем в предыдущий, и они устроят в гостинице дебош?! Надо отозвать Краймонта, спросить. Но он понимал, чего стоило Нортону добиться этого визита, что Нортон искренне желал угодить ему. Нужно было изобразить хоть подобие радости.

— Какой приятный сюрприз, — произнес он вяло, и пожал протянутую руку Краймонта. Герцог вышел из-за стола, и они стали поодаль. В смущении Хавергал не заметил, что Летти не подала руки и стояла за его спиной, Затем она поискала, с кем бы поменяться местами, но дамы уже стали рассаживаться на отведенные им места. Просить Виолетту не стоило, ей, вероятно, хотелось быть рядом с Нортоном. Может, мисс Милли. Летти подошла к ней:

— Как хозяйка дома, мисс Милли, вы должны сесть рядом с герцогом.

— Вы так думаете? О, Боже! Как нам лучше это сделать? Этот лишний стул, который пришлось поставить, портит общий вид, а если подставить еще один, будет совсем ужасное зрелище.

— Садитесь на мое место, — предложила Летти.

Мисс Милли так и сделала. Летти села рядом с викарием на место хозяйки, откуда ей было слышно, как Хавергал приветствует Краймонта.

— Не ожидал увидеть вас здесь, Краймонт. — Хозяин меня так долго просил, что пришлось уступить, дорогой друг. И приехал я не за тем, чтобы купить хорошего поросенка для бегов, а чтобы увидеть вас. Мне не нравится, что вы превращаетесь в огородную тыкву. Моя цель спасти вас, вытянуть вас из трясины.

— Подойдите к дамам. Надо представить вас, — сказал Хавергал, желая переменить тему.

Краймонт отвесил общий поклон сидящим за столом. Летти ответила легким кивком и тут же поднесла к губам бокал, чтобы избежать дальнейшего приветствия.

Хавергал заметил, что она пересела, и был благодарен. Когда Краймонт выпивал больше, чем следует, он мог ляпнуть, что угодно. А он уже изрядно хватил, это было видно по его раскрасневшемуся лицу, речи нараспев и отяжелевшим векам.

Гостиная гудела, как улей, от оживленного разговора. Летти почти не ела, но сосредоточенно слушала, что происходит между Краймонтом и Хавергалом. До нее долетали лишь отдельные фразы, но, связав их в целое, она нахмурилась. Краймонт поздравил Хавергала за то, что тот «вытянул пять тысяч у старика».

— Это пополнит твою конюшню, купишь еще лучшую пару, чем те, что продал.

Так вот о каком печатном станке говорил Хавергал! Она заметила, что Хавергал говорил приглушенным тоном, уловила, что он нервничал, и была готова предположить худшее. Она заметила, что он часто посматривает в ее сторону.

— Замечательный вечер, — долетели до нее слова Краймонта. — Иона спрашивала о вас. Я сказал ей…

Тут раздался громоподобный раскатистый смех Нортона и заглушил конец фразы. Она увидела, как Хавергал нагнулся ближе к герцогу и что-то энергично говорил ему.

— Заклинаю всеми святыми, не произноси здесь имя этой женщины, — просил Хавергал. — Надеюсь, ты приехал один на сей раз, и меня не ожидают в гостинице новые сюрпризы.

— Кроме одного, и не очень приятного. Я, знаешь ли, на мели, мне нечем оплатить счет в гостинице. Проигрался в пух и прах на скачках в Саутгемптоне. Винго Комптон приехал со мной, хочет получить долг. Не одолжишь ли две сотни?

— У меня с собой нет таких денег. Могу дать десять фунтов.

— Это ничто. Я должен Бинго сто пятьдесят, и немного нужно, чтобы добраться до Лондона.

— Выпиши за гостиницу чек.

— Хозяин не хочет брать чек. Можешь прийти походатайствовать за меня? Тебя в гостинице знают. В банке у меня есть деньги. Я ведь не собираюсь грабить благородного селянина.

— Хорошо, но только, когда бал закончится.

— Конечно! Я собираюсь танцевать до утра. Этот турок — «мистер Бедоуз» не сводит с тебя глаз.

Хавергал посмотрел в сторону Летти и понял, что Краймонт сказал правду. Ему стало совсем не по себе, но он поднял бокал, приветствуя ее, и выпил. Летти кивнула, но не подняла бокала и даже не улыбнулась.

От внимания Краймонта не ускользнул этот пассаж, он ехидно посмотрел на Хавергала.

— Чертовски неудобно встречаться с ней в обществе после того, как она отчитала вас в прошлый раз. Не женщина, а ядовитая змея.

— Как ни странно, но мнение мисс Бедоуз мне не безразлично.

— В этом случае я постараюсь завоевать ее расположение.

— Предпочел бы, чтобы вы этого не делали, Краймонт.

— Не будьте занудой, Хавергал. Она плохо на вас влияет. Вы становитесь чересчур порядочным. А дальше что? Не хватает, чтобы вы начали меня учить, как следует вести себя в приличном обществе, Поедемте вместе в Лондон. Иона будет в восторге, я тоже.

Наконец ужин закончился и все вернулись в бальный зал. Летти хотела уехать, не дожидаясь конца, но уступила уговорам Виолетты, которая пожелала остаться. Про себя Летти решила, что будет холодна и с Краймонтом, и с Хавергалом. Они не подходили. Хавергал справедливо рассудил, что герцога лучше держать подальше от Летти, он старался найти ему других партнерш. Теперь все зависит от последнего танца.

Этот момент наконец наступил. Хавергал пригласил Летти, пустил в ход все обаяние, на которое был способен, стараясь смягчить ее недовольство.

— Я не предполагал, что он будет здесь, — сразу постарался он объяснить свою непричастность. — Даже не подозревал, что Нортон пригласил его. Думаю, он был уверен, что делает мне приятный сюрприз. Поэтому мне и пришлось сделать вид, что я рад встрече. Не мог же я обидеть его в присутствии стольких людей.

— Герцог приехал один? — спросила она.

— С приятелем — мужчиной, — ответил он на тот главный вопрос, который, как он понял ее интересовал. — После бала они сразу вернутся в Лондон.

— Находиться в дороге в воскресенье! Что еще от него можно ожидать, — неодобрительно заметила она.

Хавергал удивился.

— Запрет на то, чтобы путешествовать в воскресенье без особой надобности, уже устарел. Ему сейчас следуют только провинциалы и ревностные фанатики веры, — сказал он, не подумав.

— Но когда находишься в провинции, нужно вести себя так, как делают провинциалы, — отпарировала она.

На выручку пришел оркестр. Послышались звуки мелодий, и они вошли в круг. Бал завершался веселым народным танцем, который не давал возможности поговорить. Хавергал успел, однако, спросить, когда танец окончился:

— Могу я навестить вас завтра? Планирую уехать в понедельник, чтобы не нарушать святых законов, — добавил он, показывая, что не сердится за резкое замечание.

— Разве вы забыли, что завтра обедаете у нас, Хавергал? Или эта перспектива вам не доставляет той же радости, что и мне?

— Я, конечно же, не забыл. Но будет много гостей. Мы не сможем остаться вдвоем. Я бы хотел, если можно, зайти до обеда тоже.

Летти собиралась приготовить для гостей самый изысканный обед и хотела иметь свободное время, чтобы присмотреть за всеми деталями, но все же сказала:

— Можно ограничиться короткой беседой после службы в церкви, сэр. Как вам должно быть известно, обеды сами себя на стол не подают.

Его несколько задело, что она предпочитает дело его обществу.

— Для чего же тогда слуги? — ответил он.

— Если бы у меня было столько прислуги, сколько у вас в доме, я бы доверила ей это дело. К сожалению, основное руководство приемами лежит на мне.

Она не добавила, что придется делать самой и многое другое, например, проследить, чтобы накрыли стол по всем правилам и приготовить свой шикарный туалет.

— Я могу помочь расставить цветы, у меня это хорошо получается, — попробовал напроситься он.

— Некоторые джентльмены не привыкли получать отказ, слово «нет» им непонятно, — сказала Летти, чтобы закончить этот разговор.

— А я, мисс Бедоуз, как раз один из них. Своевременное предупреждение укрепляет тылы.

На этой игривой фразе их разговор окончился. Летти прошла в гостиную, где по инициативе мисс Милли были сложены шляпки и накидки дам. Хавергал направился вниз помочь провожать гостей, не теряя надежды перекинуться с Летти словечком, когда она будет выходить. Краймонт подошел к нему.

— Старик Нортон думает, что я пойду завтра на его ферму осматривать свинарник. Я ему несколько раз повторил, что не собираюсь этого делать, но, видно, он глух на одно ухо. Если возникнет вопрос, передай ему мои извинения.

— Обязательно.

— Не понимаю, как вы выдерживаете эту провинцию, да еще в разгар светского сезона в Лондоне. Почему вы не хотите поехать со мной?

— Я скоро буду в Лондоне. Ждут дела в Палате — я в комиссии по тарифам.

— О, Господи! Осталось только жениться и начать вести правильную жизнь. Типичная слабовольность, которую мы получаем с благородным воспитанием, милорд.

— Нисколько, — улыбаясь, Хавергал пытался скорее выпроводить герцога из дома, пока не спустилась Летти.

— Не забудьте, что обещали придти в гостиницу. Я от вас завишу.

— Приду, не бойтесь.

Подняв глаза, он увидел на лестнице Летти. Она, по-видимому, слышала последнюю фразу и побелела от гнева. С натянутым лицом она прошла к двери.

— До свидания, джентльмены. Рада была повидать вас снова, Краймонт.

Хавергалу она едва кивнула и поспешила выйти вслед за Виолеттой, пока самообладание не изменило ей.

Глаза застилали слезы, но в темноте кареты этого не было видно. Виолетта была в таком восторге от бала, что ничего вообще не замечала вокруг.

— Я очень устала. Пойду сразу спать, — объявила Летти, когда они вошли в дом.

— Я просила Сиддонса запереть двери, чтобы он не ждал нас до двух ночи. Проверю только, все ли двери он запер. Спокойной ночи, Летти.

Очутившись в спальне, Летти зажгла только одну лампу и в изнеможении повалилась на кровать. Итак, он встретится с Краймонтом в гостинице. Значит, на какое-то время он может забыть, что собирается жениться. И нисколько он не изменился, все — сплошной обман и притворство. По крайней мере, он сам здраво себя оценивает. Зачем ему понадобилась эта симуляция? Говорит, что порвал с Краймонтом, сам же рад встрече с ним. Не исключено, что он сам эту встречу подстроил. Конечно, Нортону лестно было заполучить герцога на свой открытый прием, хотя Краймонт его в грош не ставит. Он приехал ради Хавергала. Чтобы затащить его в гостиницу и снова устроить кутеж с кокотками. Имя Ионы несколько раз звучало за столом. Зачем еще Хавергалу появляться там после такого трудного дня!

Но, с другой стороны, зачем ему было притворяться, что он не рад приезду Краймонта? Или это другой маневр, чтобы вытянуть из нее деньги? Вся эта игра в преображение, немного флирта, и деньги в кармане? И отец клюнул на удочку. Получил пять тысяч, а вот действительно ли он вложил их в предприятие, остается только гадать. Скорее всего купил эффектных лошадей для еще одной упряжки. Краймонт что-то говорил о лошадях.

На каждом шагу ложь и предательство. Он и не думал питать к ней чувства. И ради этого обманщика она завтра дает изысканный обед. Пусть это будет прощальный обед. Он сказал, что едет в понедельник. Она, глупая, огорчилась. Зря она написала Тому, чтобы зашел к Хавергалу в Лондоне. Нужно как-то помешать этому. Том подумает, она совсем помешалась — так часто меняет решения. Сначала — Краймонт, потом — Хавергал, потом — ни тот, ни другой. И ей нужно держаться от них подальше. Выкинуть их из головы и жить своей жизнью.

Какая унылая жизнь ей предстоит. Виолетта уйдет из дома. Том — далеко. Почему все же Хавергал настаивал, чтобы она приехала в Лондон? Для свободного флирта? Конечно! Фирма, которая оформляла опекунство, находится в Лондоне. Как удобно! Там же на месте и завершить сделку по передаче ему всех денег. Сердце сжалось от мысли о таком вероломстве.

Завтра она скажет ему все, что о нем думает. Нет, не сможет, наверное. Надо послать записку в Нортон-холл и отменить обед. У нее не хватит сил снова пережить весь этот ужас.

Глава 16

На следующее утро Летти даже не нужно было притворяться больной. Лицо горело, она не могла оторвать головы от подушки — пронзила резкая боль, в висках стучали барабаны.

— Придется отменить обед, — решила Виолетта, войдя в комнату подруги, чтобы посмотреть, почему та не поднимается так поздно в столь важный день. — Ты больна, дорогая, — заключила она при первом же взгляде на Летти. — Как ужасно неприятно, — расстроилась она.

— Ничего, пройдет, — Летти попыталась приподняться.

— Ни в коем случае! Тебе нельзя вставать, мисс. Теперь хозяйкой буду я, а мой приговор — обед нужно отменить, — решительно настаивала Виолетта, укутывая подругу поплотнее одеялом.

— Очень сожалею, Виолетта. И в самом деле я неважно себя чувствую.

— Глядя на тебя, нельзя в этом усомниться. Белая, как полотно. Сейчас же вызову врача. Слабый голос остановил ее.

— Нет, не нужно. Нет необходимости. Просто переутомление и нервы немного не в порядке. Даже не могу допустить, чтобы все, что уже приготовлено, пропало. Да и жалко трудов повара. Не отменяй вечера, если только не боишься, что не справишься одна.

— Конечно же, справлюсь, ведь все приготовления уже сделаны. — Виолетта озабоченно смотрела на безжизненное лицо на подушке. — Но мне бы не хотелось доверять тебя слугам, лучше я посижу с тобой.

— Сегодня я не смогу выйти к гостям, Виолетта. Мне ничего не нужно, кролю чая и нескольких ломтиков поджаренного хлеба. Уверяю тебя, хочу побыть одна — очень болит голова. — Чтобы уследить за всем, Виолетте придется вылезть из кожи вон. Лучше побыть одной, думала Летти.

— Сначала принесу таблетки от головной боли, потом займусь обедом. Может, Бог даст, к вечеру станет лучше, и ты сможешь посидеть за столом. Надо же попрощаться с Хавергалом, он завтра уезжает, как тебе известно.

— Да, я знаю, — сказала Летти еле слышно. Виолетта не смогла пойти в церковь Святой Марии к утренней службе. Ее отсутствие взволновало Нортона. Хавергал был меньше обеспокоен. Как Летти удачно выразилась накануне, «званые обеды сами себя не подают на стол». Вероятно, занята делами. Нортон объявил, что после церкви заедет в Лорел-холл, и отговорить его было невозможно, хотя Хавергал счел его излишне навязчивым. Мисс Милли не захотела поехать с ним, Хавергалу оставалось только присоединиться.

Виолетта объяснила ситуацию.

— У Летти мигрень, она не встает. Хочет полежать сегодня. Думает, что не сможет спуститься к обеду, но надеюсь, что удастся ее уговорить.

— Этот молодой человек сделает это лучше вас, Ви, — сказал Нортон, подмигнув Хавергалу. — Стоит ему лишь глазом повести, и все леди бросаются к нему. Я заметил, что Летти смотрит на него уже не так сердито, как раньше.

Он обратился к Хавергалу:

— Почему бы вам не подняться и не убедить ее?

— Я еще не встречал молодой леди, которая хотела бы, чтобы ее посещали, когда она не в форме, — ответил он. — Но я пошлю записку, если можно, мисс Фитзсаймонс.

— Даже нужно, — улыбнулась она и повела его в кабинет, где можно было написать послание. Хавергал чувствовал, что накануне Летти рассердило его поведение, но был уверен, что это просто уязвленное самолюбие. Объяснение в записке займет слишком много времени. Он объяснит лучше завтра, когда ей станет легче. И он просто набросал несколько строк.

Записка была доставлена, Летти развернула ее дрожащими пальцами.

«Самая дорогая Летти, — читала она, — очень жаль, что вы плохо себя чувствуете. Для спокойного образа жизни, который вы ведете, вчерашний день был слишком утомителен. В этом причина. Пожалуйста, если чувствуете, что еще один прием для вас обременителен, не вставайте сегодня. Но, может быть, вы позволите навестить вас завтра перед отъездом? Наилучшие пожелания. С любовью. Джекоб».

Губы ее дрожали, потом решительно сжались. Она встала, подошла к письменному столу и написала на нижней части листа под его запиской:

«Вы ошибаетесь, причина совсем другая. Это не избыток развлечений, а избыток неискренности лорда Хавергала. Пожалуйста, не приходите завтра. Я не хочу вас видеть. Л. А. Бедоуз».

Она позвонила в колокольчик и поспешила передать записку, прежде чем передумает. Когда слуга вышел, она пожалела, что не написала на отдельном листе. Ей хотелось перечитать его слова.

«Самая дорогая Летти», — написал он, а не просто «дорогая». И последняя фраза… слово «любовь».

— Нет, глупо думать, что это значит что-то большее, чем просто желание проявить любезность.

Она снова легла в постель, но была так возбуждена, переходя от приступов гнева к более уравновешенному размышлению, что сон оказался невозможным.

Внизу, в кабинете, Хавергал ждал ответа. Надеясь на важные для него слова, он предпочел прочитать письмо в уединении. Пробежав резкие оскорбительные фразы, он побледнел. Уж не шутка ли это? Нет, это не шутка. Это реакция на приезд Краймонта. Как будто здесь была его вина! Во всем был виноват Нортон. Ярость охватила виконта. Войдя в гостиную, он сказал сухо:

— Не пора ли нам идти, Нэд? У мисс Виолетты масса дел сегодня.

— Вижу, что мисс Летти не клюнула на вашу удочку. Но будь я неладен, если мы не увидим ее вечером за столом!

Вскоре Хавергалу удалось увести его и мисс Милли. По пути в Нортон-холл он решил, что поедет домой в тот же вечер. К чему откладывать? Летти дала ясно понять, как она к нему относится. Вот уж придумала «избыток неискренности»! Относится к нему как к какому-нибудь распутнику. Нужно придумать убедительную причину для отъезда, чтобы не обидеть хозяина. Жаль, что по воскресеньям не доставляют почту. Если только сослаться на письмо от отца, которое пришло в пятницу. Можно сказать, что тогда невнимательно его прочел.

Нортон тщетно пытался задержать Хавергала. На самом деле он не был очень расстроен, что виконт уезжает раньше. Появиться в Лорел-холле без него будет неприятным сюрпризом. И только он один будет знать истинную причину. Хавергал беспокоился о доме, он и так задержался. Завтра — день рождения его дяди Гарольда, виконт совсем забыл о дате в вихре развлечений. Но сегодня, перечитав письмо отца, где тот напоминает о событии, Нортон изобразит все в самых романтичных выражениях, упомянув, как сокрушается Хавергал, что придется ехать в воскресенье. А в заключение он упомянет, что через месяц приглашен в Уиллоу-холл. Это будет сенсация — так, по крайней мере думал Нортон.

Прием удался на славу, несмотря на измену Хавергала и отсутствие мисс Бедоуз. До Летти долетали звуки всеобщего веселья, красноречиво свидетельствующие о том, что по ней не очень скучают. О том, что Хавергала не было, она узнала только, когда гости разъезжались по домам. Виолетта поднялась к ней в спальню, чтобы рассказать о вечере, и сообщила эту новость.

— Как он объяснил отъезд? — допытывалась Летти.

— Что-то вроде дня рождения дядюшки.

— Неубедительная причина, и путешествовать в воскресенье… Стоило из-за этого подводить нас!

— Да, Нед говорил, что необходимость ехать в воскресенье беспокоила виконта.

— Не верю ни слову, все это выдумки. Он договорился встретиться с Краймонтом, потому и уехал.

— Не думаю, Летти. Они все — Нортон, мисс Милли и Хавергал — встретили Краймонта, когда направлялись в церковь. Герцог рано выехал в Лондон, намного раньше Хавергала. Нед получил приглашение в Уиллоу-холл через месяц. Такая честь! Нед на седьмом небе.

— Не вижу большой чести в том, что его используют в качестве бесплатного консультанта по устройству свинофермы.

Виолетта с упреком посмотрела на подругу, но подумала, что Летти раздражена из-за головной боли.

— Во всяком случае, Нед счастлив, и я рада за него.

В последующие дни до Лорел-холла долетали кое-какие слухи о Хавергале. Нортон переписывался с виконтом и, получив письмо, тут же доставлял его для прочтения обеим дамам. Хавергал, видимо, предполагал, что Летти будет посвящена в переписку, и учитывал эту вероятность. Это были красноречивые отчеты о самых достойных занятиях, поглощавших все свободное время. Тут же было описание празднования семидссятиления дяди Гарольда. За этим последовал переезд в Лондон и участие в работе комиссии в Уайтхолле. Летти не реагировала и не послала извинений. Виконт решил разыграть картину ревности. В последующих письмах он сообщал о некой вымышленной леди Аннабел, которую он также фиктивно сопровождал на различные общественные события. Она якобы дочь шотландского лорда, невысокая блондинка. Он специально сделал ее полной противоположностью Летти.

Все это очень удручало Летти. Она вспомнила, что лорд Коули упоминал намерение сына жениться. Возможно ли, что Хавергал хотел сделать предложение ей? Его поведение давало ей повод так считать. Но все же наиболее вероятное объяснение было более прозаичным: хотел получить все свои деньги сразу, не дожидаясь тридцатилетия. Так как она отказала, он решил жениться на богатой наследнице.

Вскоре последовали более серьезные заботы. Содержание Тома всегда обходилось недешево, а теперь, когда ему предстояло устроить карьеру в Лондоне, требовались дополнительные расходы. На этот случай деньги была отложены. Летти отослала их брату. Хотя Том достиг совершеннолетия год тому назад и теперь имел право сам распоряжаться поместьем, по традиции их поверенный в делах мистер Телфорд держал Летти в курсе. В конце мая он приехал в Лорел-холл и выглядел весьма озабоченным. Он по натуре не был склонен к излишней драматизации событий. После смерти хозяина поместья он часто бывал в Лорел-холле, неизменно улыбающийся, широколицый неунывающий толстячок, — Приехал поговорить, мисс Летти, — сразу заявил он.

— Надеюсь, все в порядке, мистер Телфорд? — воскликнула Летти, заметив его настроение.

— Не то, чтобы не в порядке. Поместье принадлежит Тому. Естественно, он может делать с ним, что пожелает. Но меня несколько беспокоят его расходы. Я уже выдал ему щедрый аванс, а теперь он просит продать сады. Двадцать акров молодых фруктовых деревьев! Это же позор! Он обсудил вопрос с вами?

— Продать сад? Нет! — вырвалось у Летти. Она не верила своим ушам.

— О, Боже! — мисс Фитзсаймонс схватилась за сердце. — Эти деревья так великолепны весной! — Но будучи оптимисткой, она добавила:

— Но мы все равно сможем любоваться ими. Ведь тот, кто купит, не собирается их вырубить?

— Нет, их нельзя продавать, — твердо заявила Летти. — Отец этого бы не одобрил.

— Ему просто трудно сейчас. Работы еще нет, а жизнь в Лондоне очень дорогая, — сказала Виолетта.

— Не настолько дорогая, — возразила Летти. — Он получает хороший доход с поместья, квартиру он снял недорогую, решил пока не приобретать собственный выезд. Хотя на те деньги, которые он отложил, это можно было себе позволить. Как он объясняет это решение, мистер Телфорд?

— Он упоминает долги, которые требуют немедленной уплаты. Продавцы согласны ждать в течение месяца. Не хочу пугать вас, леди, но не допускаете ли вы, что это могут быть проигрыши в азартные игры?

— О, Господи? — Летти уставилась на него в отчаянии.

— Такая спешка с уплатой заставляет это подозревать. — Телфорд пояснил:

— Джентльмен не может просрочить долг чести. Молодые неопытные ребята могут наделать глупостей, чтобы спасти репутацию, — Да, это мне хорошо известно, — сказала Летти. Образ Хавергала стоял перед глазами. — Жаль, что отец не оставил имения под моим контролем, пока Том не остепенится.

— Он всегда был разумным, ровным в поведении, — напомнила Виолетта. — Расточительность, самую небольшую, он проявлял только в лакомствах, любил модные жилеты. Но азартные игры — этого за ним не наблюдалось. Он, возможно, попал в плохую компанию в Лондоне.

Летти теперь знала не понаслышке, какие порочные компании подстерегают молодого человека в Лондоне. Рыцари вроде Хавергала и Краймонта.

— Я тоже считаю, что мистер Бедоуз-старший должен был повременить с передачей имения в руки Тома, — сказал мистер Телфорд. — Но так как теперь Том законный владелец, я обязан ему повиноваться, мисс Бедоуз. Когда вернусь в Ашфорд, я остановлюсь в конторе вашего агента, чтобы составить список деревьев, подлежащих продаже. Просто хотел предупредить, чтобы вы знали. Надеюсь, вы сможете урезонить юношу.

— Спасибо, что пришли. Очень признательна вам.

Он ушел, все еще не перестав хмуриться.

— Летти, напиши Тому холодное письмо, — посоветовала мисс Фитзсаймонс. Тут же она решила, что нужно посоветоваться с Недом. В худшем случае он согласится купить сад за высокую цену и избавить их от унизительной необходимости прибивать объявление «Продается» на их собственности.

— Конечно, — согласилась Летти, не придя еще в себя от удара.

Виолетта приказала подать карету и отправилась в Нортон-холл. Летти отказалась сопровождать ее. Она решила остаться дома и написать письмо. Трудно было подобрать слова, чтобы дать понять Тому, как она относится к его поведению. Испортив с полдюжины листов и так и не сумев выразить то, что хотелось, Летти пришла к решению, что должна поехать в Лондон и поговорить с Томом лично. Да, ей нужно ехать и увидеть своими глазами, что происходит с братом. В письме он может уклониться от прямого ответа. Она отложила перо и пошла паковать вещи, решив, что уедет сегодня же.

Виолетта вернулась с Недом и мисс Милли.

— Итак, Том пошел по не правильному пути, — Нортон сокрушенно качал головой. — Мне всегда казалось, что вы были недостаточно строги с братом, но не считал себя в праве вмешиваться. Но не бойтесь, Летти. Мы его образумим.

Летти хотела возразить, но поняла, что он прав. Она действительно была слишком мягка с Томом. Нужно было более решительно требовать, чтобы он жил по средствам, вместо того, чтобы посылать ему собственные деньги. А последнюю неделю она вообще не думала о Томе. Ее мысли были заняты только Хавергалом.

— Да, мы должны его образумить. Я еду в Лондон без промедления. Надо поговорить с ним, — ответила она.

— Я думал, мы выедем вместе завтра утром, — сказал Нортон. — Отправимся рано. Лошади у меня резвые, к вечеру будем там. Вы с Виолеттой не захотите остановиться в дешевой гостинице. Я обычно останавливаюсь в «Редиш отеле», когда бываю в Лондоне, это недорогая гостиница для селян. Рекомендую. Уютная, респектабельная, хотя и недорогая. Вам будет хорошо там.

— Мне бы не хотелось доставлять вам столько хлопот, Нед, — сказала Летти.

— Вот еще, какие хлопоты? Я так люблю бывать в Лондоне, был бы повод. Если вы мне не позволите поехать, я обижусь. Вам будет спокойнее, если рядом будет мужчина, — добавил он мягко.

Поездка в Лондон была для Летти грандиозным событием. До этого она бывала там только дважды. Город ей запомнился как шумный и роскошный центр. Ее допотопный экипаж не доберется за один день, лошади не очень хорошие. А там на месте она вряд ли сообразит, где лучше остановиться. И слуги ее так же мало были искушены в столичной жизни, как их хозяйка.

Он видел, что она колеблется и стал действовать решительнее.

— Ну, так во сколько мы выезжаем? Семь тридцать — это слишком рано? Я всегда "поднимаюсь с петухами. Мне это не впервой.

— Только, Нед, если это действительно вам не в тягость…

— Значит, семь тридцать, теперь покину вас, чтобы вы успели упаковать вещи. Захватите туалеты понаряднее. Лондон полон неожиданностей. Вот уладим дела Тома и отпразднуем это событие. Кто знает?

Мисс Милли не проронила ни слова. Летти спросила, поедет ли она с ними.

— Только если я вам нужна, мисс Летти. Путешествие меня утомляет, — ответила она.

— Уверена, что Нед справится один, — успокоила ее Летти. — Вы так добры.

Виолетта тоже поблагодарила, и гости уехали.

— Мне нравятся мужчины, которые берут все заботы на себя, — заявила она удовлетворенно.

— Надеюсь, Виолетта, он вызвался помочь не по твоей просьбе. Было бы просто навязчиво с твоей стороны.

— Он сам предложил.

— Да, он добрый. Мне гораздо спокойнее будет, если он поедет.

После отъезда Нортонов Летти поехала в Ашфорд и сняла со счета в банке большую часть денег — сто пятьдесят фунтов. Она боялась, что этого будет очень мало и не хватит, чтобы оплатить долги Тома. Она также отдавала себе отчет в том, что придется принести большие жертвы ради спасения брата. Дома Летти вынула бриллиантовое ожерелье и долго смотрела на него, свою единственную драгоценность, подарок отца матери к свадьбе. Ожерелье было не очень дорогим, не более пятисот фунтов. Но все вместе, может быть, покроет расходы Тома, и не нужно будет продавать сад. Однако она даст ему деньги только в долг и настоит, чтобы он вернул все до пенса. Больше она не будет потакать , ему.

День тянулся медленно. Летти была рада, что сборы в дорогу отвлекали ее от мрачных мыслей, и была благодарна Нортону за поддержку. Одно только беспокоило — как бы он не проговорился о ее делах в письме к Хавергалу. Нужно не забыть его предупредить.

Как только они удобно устроились в карете, Летти выполнила намерение.

— Я не писал ему об этом, — успокоил ее Нортон. — Сначала я, было, подумал, что можно его попросить зайти к Тому, но потом усомнился…

— Что вы хотите сказать, Нэд? — спросила Виолетта.

— Хавергал говорил, что собирается зайти к Тому. Меня грызет подозрение, что он может оказаться причиной затруднений Тома. О, нет, не сознательно, конечно. Но ему ничего не стоит проиграть тысячу в карты… Если Том вращается в его окружении… Это письмо я не дал вам прочитать, чтобы не вызывать лишних волнений.

— Я предупредила Тома, чтобы он не связывался с виконтом, — сказала Летти, побелев от гнева.

— Хавергал только однажды упомянул об этом. Тома не в чем упрекнуть — Хавергал сам нашел его. Может быть, не из-за чего поднимать шум. Забудьте о нашем разговоре, Летти.

Но Летти не могла выбросить из головы то, что сказал Нортон. Мысль об этом не давала покоя. К тому времени, когда они добрались до Лондона, она сумела убедить себя, что Хавергал специально решил погубить Тома из мести. Виолетту тоже съедало беспокойство. Они договорились, что только слегка подкрепятся и лягут спать, чтобы утром заняться спасением Тома.

— Сегодня я слишком устала, чтобы задать ему взбучку, — сказала Летти.

Она выглядела совершенно измученной: бледная, осунувшаяся от забот и тягот поездки.

— Прекрасная мысль, леди, — согласился Нортон. — Вы обе выглядите измочаленными. Я же в дороге никогда не устаю. Меня поездка вдохновляет. Я еще схожу в город, а утром подожду вас к завтраку. Что, если в девять? Закажу отдельную комнату для нас. Когда спуститесь, спросите гостиную Нортона. Посмотрю рекламный журнал, интересно, какие развлечения предлагает Лондон. — Он раскланялся, пожелал им приятных сновидений и вышел.

— Если этот человек еще не сделал предложения, я тебе настоятельно рекомендую, Виолетта, попросить его жениться на тебе, сейчас же.

Виолетта зарделась.

— Вообще-то он сделал мне предложение. Мы ломали голову, как все организовать. Мисс Милли заявила, что уедет из Нортон-холла. Я совсем не хочу, чтобы она уезжала. Мы подумали, что она могла бы заниматься свинофермой и жить в том доме. Она все еще считает его своим домом, и это предложение ей понравилось.

Летти немного удивило, что роман так быстро завершается.

— Тогда почему вы откладываете свадьбу? — спросила она.

— Из-за тебя, Летти, — Виолетта виновато улыбнулась. — Не могу же я оставить тебя одну.

Может быть, твоя кузина Гермина из Эксетера захочет жить с тобой?

— Да, наверняка. Как только вернемся домой, начнем готовиться к свадьбе.

Кузина Гермина была последним человеком, с которым Летти согласилась бы жить в одном доме. Это была озлобленная и очень своевольная старая дева, но у нее были другие родственники, которые с удовольствием согласились бы разделить се одиночество. Однако обсуждать сейчас этот вопрос ей не хотелось.

— Думаю, вы с Герминой хорошо уживетесь, вы очень похожи, — продолжала Виолетта.

Летти понимала, что Виолетта уколола ее ненамеренно, но уже лежа в постели не могла успокоиться. Неужели они с Нортоном именно так ее воспринимают? Считают ее деспотичной командоршей? Вдруг она подумала, а что если Хавергал тоже видит ее такой?

Глава 17

Наутро, за завтраком в отдельной гостиной, заказанной Нортоном, было решено, что он поедет к Тому и привезет его в гостиницу. Нед был на ногах уже в семь тридцать и успел подкрепиться любимой ветчиной и яйцами.

— Вам, милые дамы, не придется спешить и есть на ходу. Отдохните, покушайте не спеша. Обещаю, что доставлю юношу сюда, прежде чем вы успеете опустошить тарелки.

— Как вы любезны, Нед, — сказала Летти. Последнее время она только и делала, что повторяла, как попугай, благодарности Нортону. Временами она жалела, что не приняла его предложения. Из него получился бы необычайно внимательный муж. А если учесть все обязанности жены, то он, пожалуй, был бы даже лучше, чем просто муж.

Завтрак прошел мирно. Если бы не мысли о Томе, то он доставил бы им истинное удовольствие. Обе леди очень смутно представляли план Лондона, но Нортон обещал вернуться в течение часа, и они не торопились. Но час прошел. Кофе был выпит, больше есть не хотелось. Летти предложила перейти в номер и подождать там.

Когда они проходили через вестибюль, появился Нортон. Он был один.

— Тома нет дома? — спросила Летти. Ей показалось странным, что молодой человек, не занятый на службе, ушел из дома так рано.

— Лакей сказал, что Том поехал к какому-то приятелю в имение на несколько дней, но должен приехать сегодня утром. Я оставил записку, чтобы он сразу явился в отель. Похоже, нам придется позагорать в гостинице в ожидании его. Не думаю, что это будет раньше полудня. Если хотите, можно нанять экипаж и поездить по городу пару часов. Кругом великолепные особняки, множество магазинов. Есть на что посмотреть.

Летти хотела все же дождаться Тома и поговорить с ним с глазу на глаз. Ей стоило больших усилий уговорить Нортона и Виолетту поехать вдвоем и не спеша осмотреть город.

— Мы вернемся к ленчу, я оставил за собой отдельную гостиную, — сказал Нед. — Вы сможете там расположиться поудобнее. К вашим услугам будут журналы, я оставил их там, чтобы вы не скучали. Закажите себе кофе или бутылочку вина, что хотите, Летти.

В гостиной было очень уютно, и Летти решила подождать Тома там. Политика ее мало интересовала, она занялась чтением светской хроники, надеясь найти в журнале подробности о посещении лордом Хавергалом приемов в обществе леди Аннабель. К ее удивлению, имя и лицо Хавергала совершенно исчезли из сатирического отдела. Герцог К., однако, часто упоминался. Сообщалось, что он приобрел для своей любовницы кремовой масти лошадей и небесно-голубой фаэтон. Место поросячьих бегов занял бокс. Приводился перечень приближающихся поединков. В одном из них, который был намечен на следующую неделю, должен был участвовать человек лорда X. — Катл. Это предполагало, что дружба Хавергала с Краймонтом продолжалась.

Спустя час Летти захотелось выпить чашечку кофе. Она позвонила, чтобы ей принесли. В одиннадцать она заказала печенье — не потому что ей очень хотелось, просто от скуки. Она пожалела, что не захватила с собой шитья или толстого романа. Еще через полчаса она стояла у окна, стараясь разглядеть в толпе, не идет ли Том. Когда он наконец появился, она приняла это за игру воображения. Ее уже одолевало сомнение, что он вообще придет.

Подбежав к двери гостиной, она окликнула брата.

Он радостно бросился навстречу, безупречно элегантный, в новом сюртуке и жилете, которых она раньше не видела. Немного похудел, слегка осунулся. Уже не мальчик, а юноша, молодой человек. Темные волосы аккуратно уложены, карие глаза запали несколько глубже, чем она помнила. Лицо стало тоньше.

— Черт возьми, что ты здесь делаешь, Летти? Подумал, что меня разыгрывают, когда получил записку Нортона. И каким образом вы оказались вместе?

— Мы не совсем вместе. Он собирается жениться на Виолетте.

— Серьезно?! Когда это все случилось?

— Недавно. Проходи, Том, располагайся, нужно поговорить.

Она провела его за стол, налила еще теплый кофе.

— Том, что означает затея с продажей сада?

— А, старик Телфорд наябедничал тебе. Не понимаю, что ему не сидится. Занимался бы своим делом. Вечно поднимает шум из-за пустяков.

— Продажа отцовского имущества — не пустяк. Том. Скажи, зачем тебе нужны деньги. Ты ведь получил тысячу фунтов на жизнь. Не мог же ты все истратить так быстро.

— В Лондоне все ужасно дорого, — сказал он, нахмурясь.

— Не настолько дорого. Ты увлекся азартными играми?

— С чего ты взяла? Уж не Телфорд ли подал эту бредовую мысль? — Вдруг он опустил глаза и стал внимательно разглядывать чашку с кофе, почувствовав себя набедокурившим мальчишкой.

— Неважно, кто сказал. Я хочу знать, как глубоко ты увяз.

— Если продать сад, хватит с лихвой. Еще останется пара сотен.

— Значит, тебе нужно около пятисот фунтов?

— Да.

— Это сверх того, что ты получил! С такой прытью ты через год потеряешь Лорел-холл. Промотаешь имение, которое отец создавал для тебя всю жизнь! И не стыдно тебе? Ты уже месяц в Лондоне и до сих пор не нашел работы. Боюсь, что и не собираешься заняться делом.

— К черту! В Лондоне никто не работает. Ты не понимаешь жизни, Летти. Все живут доходами от имений. Я не бедняк какой-нибудь. Почему я должен корпеть в офисе, царапая писульки для хитроумных политиканов?

— Ты не так богат, как думаешь. Жизнь, которую ты нарисовал себе в воображении — не для тебя. Слышала, ты виделся с лордом Хавергалом?

— Об этом отдельно. Ты написала, чтобы я зашел к нему и герцогу. Не успел я зайти, как ты пишешь, чтобы я этого ни в коем случае не делал. Теперь это чертовски трудно повернуть назад. Он был очень добр ко мне, познакомил с друзьями, ввел в свой клуб.

— Вот оно что. И ты закрутился в этом светском водовороте. Вот что. Том, или займись делом, или возвращайся домой.

— Имение принадлежит мне, — заявил Том, агрессивно, но в его голосе послышались нотки страха.

— Это мы еще посмотрим. Есть вполне веская причина не считать тебя достаточно зрелым, чтобы взять в свои руки управление поместьем. Я добьюсь, чтобы над тобой установили опеку, с некоторых пор в этих вопросах я разбираюсь, — напомнила она. — Если человек не в состоянии вести разумно собственные дела, ближайший родственник назначается попечителем. Ты прекрасно знаешь, что отец завещал тебе имение, чтобы ты управлял им, а не проматывал его. Я сделаю, о чем говорю. Том. Не потерплю, чтобы ты погубил свою жизнь из-за нескольких месяцев беспутной жизни. В конце концов ты еще будешь мне признателен за это.

— Выдумала тоже, «беспутная жизнь», — сказал он, насупившись.

— Я не имею в виду доступных женщин, хотя не сомневаюсь, что новые друзья и в это общество тебя ввели.

— Я позволил себе только несколько ставок. По правде говоря, Летти, мне казалось, они играют на шиллинги. Оказалось, когда говорят «один», имеют в виду один фунт. Я чуть сознание не потерял, когда понял истину. Нечто подобное однажды было в университете, мне нужно было сразу сообразить. Я больше не показывался в этом клубе, — закончил он, чуть не плача.

— Что это за клуб? Брукс? Сент Джеймс?

— Частный клуб, миссис Рено — хозяйка.

— Да ведь это осиное гнездо, специально для одурачивания таких простачков неопытных, как ты! Ты и в самом деле не дорос, тебе нельзя доверять дела!

— Клуб первоклассный, Летти. Все, наши умирают от желания попасть туда. Но нужна рекомендация. Кто-то, кого миссис Рено знает и кому доверяет, должен представить новичка. Там подают устриц и шампанское. Фактически, одна еда стоит тех денег, которые платишь за вход.

— Еда стоит пятьсот фунтов?! Ради этого стоит терять такую ценную часть земель?! Чем дальше ты собираешься расплачиваться за свои пороки — конюшнями? Пастбищами? Домом? А чем ты будешь платить, когда останешься ни с чем? Или ты рассчитываешь на мои скудные десять тысяч в год? Подумай хорошенько. Я тебя долго баловала. Ты получил львиную долю имущества родителей, но из моего приданого ты не увидишь ни пенса. И если ты надеешься поправить дела выгодной женитьбой, то можешь выкинуть эта мечты из головы. Дочери богатых коммерсантов хотят получить титул в обмен на свои деньги. Твои дружки, наверное, нарисовали самую заманчивую картину про несметные богатства в придачу к жене. Такие жены не интересуются бедными сельскими помещиками, да еще с подмоченной репутацией. Твои расчеты. Том, неверны, и ты знаешь это сам.

— К черту, прекрасно понимаю, что вел себя, как идиот. Но этим не заплатишь долгов! — воскликнул он.

— Кому ты должен деньги? — спросила Летти, ожидая услышать худшее.

— Одолжил у ростовщика, некий Уайдмен, на Поланд-стрит. Вот его чек.

Она посмотрела бумагу и вернула ему.

— Хорошо. Давай сделаем так: продадим мое бриллиантовое ожерелье.

— Нет!

— Очевидно, Лорел-холл мне дороже, чем тебе. По мне, если выбирать из двух зол, я скорее расстанусь с маминым ожерельем, а ты знаешь, что оно для меня значит. Это не подарок. Считай, что это залог, и тебе придется уплатить все деньги сполна. Мы оформим этот долг официально под пять процентов годовых.

Том заплакал.

— Прости меня, Летти. Я вел себя как последний подлец. Мне так стыдно. Боялся сказать тебе. Хотел, но боялся. Знал, что ты подумаешь что-нибудь плохое.

Она прижала его к себе и, несмотря на решимость проявить строгость, почувствовала, как любит его.

— Ничего, Том. Ты еще молод. Слишком молод для своры мошенников, с которыми связался.

— Поеду домой с тобой, Летти. Должен сказать, я не в восторге от Лондона. Все время думаешь, где бы взять денег. Девушки, с которыми меня знакомили, все стараются подцепить титул и состояние. Так что на мою долю выпадало мало удовольствий. Дома я пользовался успехом, а здесь я ничто. Квартира, которую я снял, — жалкая дыра, пища ужасная. Ты не замечаешь, что я похудел? Я имею в виду вес, помимо денег, которые пришлось спустить. Совсем как Джонни-Молокосос. Меня нужно высечь как следует.

— Не искушай. Нортон и Виолетта скоро вернутся. Давай…

В эту минуту за дверью послышался громкий голос Нортона.

— Так он все-таки явился! Надеюсь, Летти успела снять с тебя стружку!

— Это она успела! — ответил Том, хитро усмехнувшись. — И на это у нее были все основания!

Виолетта бросилась Тому на шею, а Нортон отвел Летти в сторону.

— Могу одолжить несколько сотен, если это поможет, Летти. Том вернет, когда сможет.

— Сумма не так велика, как я думала. Смогу обойтись. Еще раз благодарю, Нед.

— Ну, ладно, значит все будет в порядке. Сегодня приглашаю вас всех в театр, а потом закатим пир в дорогом отеле, чтобы отпраздновать это событие. Том посоветует, куда лучше пойти.

— «Кларендон» — нет, пожалуй, этот ресторан не лучше других. — Том явно имел в виду цены.

— Сегодня за обед плачу я, — объявила Летти, ей было неудобно злоупотреблять щедростью Нортона. Нед энергично протестовал, но победа осталась за Летти.

За ленчем было решено, что Летти и Том днем займутся делами, а Нортон и Виолетта продолжат осмотр достопримечательностей. Летти хотела заняться продажей ожерелья без свидетелей. Нортон, если узнает, заставит се ваять у него деньги, а ей не хотелось обременять его еще больше.

Том сообщил, что возвращается в Лорел-холл. Виолетта была счастлива.

— Видишь, Летти, все решается само собой, теперь ты не будешь в доме одна, когда я перееду к Неду.

— Я еще не поздравил вас, мистер Нортон. С помолвкой вас, — сказал Том.

— Так как наш маленький секрет уже известен, я смогу надеть невесте на палец бриллиантовое кольцо прямо сегодня, — Нортон светился от счастья. — Мне будет очень приятно поискать подходящий перстень.

Том и Летти остались в гостиной после ухода Нортона и Виолетты. Том сказал:

— Летти, я думал… Не хочу, чтобы ты продавала ожерелье. Может быть, мне удастся получить деньги под залог Лорел-холла.

— На закладные. Том, нарастают проценты. Они быстро увеличиваются, стоит только начать. Отец всегда говорил, что лучше продаст шубу с плеча, чем возьмет под залог. Если дела пойдут плохо, величина процента может сравняться со стоимостью имения.

— Позволь мне хотя бы узнать, какие здесь есть перспективы. Это отнимет не больше часа. Поговорю с агентом и посоветуюсь, как лучше оформить документ.

— Даже не думай, — настаивала сестра.

— Ну ладно. Могу я сходить к себе на квартиру и распорядиться, чтобы упаковали мои вещи? Знаю одного парня, которому срочно нужно жилье. Зайду к нему и сдам комнаты. Это мне даст пару сот фунтов, чтобы заплатить кое-кому в городе. Портному, шляпнику, — он с гордостью кивнул на новую шляпу с пером.

Летти была счастлива, что Том хочет расплатиться, прежде чем уедет из Лондона. Это свидетельствовало о его порядочности, которую он еще не успел растерять. В основе он всегда был очень положительным человеком. — Не продавай ожерелья до моего возвращения, — сказал он, направляясь к двери.

Летти попыталась проанализировать его слова. Зная Тома, она могла почти с уверенностью сказать, что он попытается оформить закладную. Ее трогало, что он не хочет лишить ее ожерелья, но она уже решила продать его и сделает это.

— Я приду через два — три часа, — сказал Том. — Не жди меня. Найми экипаж и посмотри город, Летти.

Продать бриллианты было сравнительно легко, гораздо легче, чем оформить закладную. В течение часа можно было получить деньги и оплатить вексель. Конечно, с провожатым она чувствовала бы себя уверенней, но и одна справится, раз провожатого нет, не ребенок.

Она подозвала экипаж и попросила отвезти ее на Бонд-стрит. Там она зашла в три места, где можно было продать бриллианты, наконец, вернулась в первое. Там предложили пятьсот фунтов. К горлу подступил комок, когда пришлось выложить фамильную драгоценность на прилавок. Кто теперь будет носить ее ожерелье? Она надеялась, что оно украсит шейку порядочной женщины, а не какой-нибудь кокотки. Сначала магазин не хотел заплатить наличными, но она настояла. Затем отправилась к мистеру Уайдмену на Поланд-стрит. По дороге вспомнила, что не взяла вексель у Тома. Но Уайдмен даст ей расписку. Возможно, придется заплатить лишние несколько фунтов.

Извозчик удивился, когда она назвала адрес, но подумал, что дама, вероятно, знает, что делает. Летти почувствовала, что что-то неладно, когда карета въехала в грязную убогую часть города. Деревья перестали попадаться, редко можно было встретить экипаж, одни покосившиеся домишки, плотно прижатые друг к другу, и редкие оборванные прохожие заполняли улицы.

— Подождите здесь, — приказала она вознице. Дом, куда она направлялась, выглядел зловеще.

Вошла. В вестибюле висел список контор, находящихся в доме. Мистер Уайдмен располагался на третьем этаже. Летти подобрала юбки, ибо лестница выглядела так, словно к ней месяцами не прикасалась метла. Не успев подняться и одного пролета, она услышала шаги. Кто-то спускался сверху, скорее всего мужчина. Еще какая-нибудь безвинная жертва, попавшая в сети, подумала Летти. Однако ей стало не по себе. На этой узкой и темной лестнице все могло случиться. Она подумала о крупной сумме денег в сумочке и решила подождать, пока человек уйдет.

Когда он свернул на последний пролет, ведущий в холл, Летти обомлела. Хавергал!! Ей показалось, что это галлюцинация. Она даже закрыла глаза, так закружилась голова. Но Хавергал уже увидел ее.

— Летти! — он был потрясен и тоже не верил глазам.

Все пережитое за последнее время — боль, гнев, отчаяние захлестнули се и превратились в отвращение к этому красавцу. Как можно скрывать столь безобразную сущность за такой привлекательной внешностью, думала Летти. Он не изменился — молодой, цветущий, довольный жизнью. Но какой вред он принес ей и чуть не погубил Тома к тому же. И вот он здесь, проматывает фамильные вещи, возможно, оплачивая свои порочные наклонности.

— Лорд Хавергал! — отозвалась она ледяным тоном. — Так это вы дали Тому этот адрес? Мистер Уайдмен, должно быть, вам хорошо знаком, помогает улаживать ваши делишки. Какой процент он вам платит за таких одураченных новичков, как Том? — Он тупо уставился на нее, не понимая, о чем она говорит. — Завтра же увезу Тома домой, в Лорел-холл, пока вы не превратили его в такого же распутника, как сами.

— Но это не я! Я ничего не знаю!

— Вы хотите сказать, что не были у Тома на квартире в Лондоне?

— Этого я не говорил. Вы просили помочь ему найти работу.

— Либо вы плохо врете, либо у вас ложное представление о том, что называется работой. Тому надо зарабатывать деньги, а не проигрывать их в карты. Пропустите меня, — она сделала попытку обойти его, чтобы выйти из дома.

Он все еще не понимал, хотя уже достаточно овладел собой, чтобы разозлиться на ее агрессивный тон. Губы побелели, глаза излучали молнии. Он понял, что лучше промолчать, иначе трудно было ручаться за себя. Не произнеся ни слова, он всунул ей в руки какую-то бумагу и исчез, хлопнув дверью.

Летти была на грани обморока. Пришлось прислониться к стене, не хватало воздуха, перед глазами все плыло. Успокоившись, она развернула лист, о котором успела забыть, но машинально сжимала его пальцами. Это был долговой вексель Тома на пятьсот фунтов с подписью Уайдмена внизу под фразой «Полностью оплачено». Как это могло случиться? Как вексель попал к Хавергалу? Она вышла на улицу, где ее ждал экипаж, и назвала адрес своей гостиницы.

По дороге Летти старалась обдумать происходящее. Видимо, Том оформил закладную на имение против ее воли, и по какой-то неизвестной ей причине Хавергал оплатил долг вместо него. Возможно, Том пытался сэкономить время, у него было еще много дел в городе. Значит, Том и Хавергал поддерживают отношения. Виконту должно быть стыдно сейчас, когда он понял, что она знает, как он пытается развратить Тома, и что она специально из-за этого приехала в Лондон. Если он полагает, что эта небольшая услуга снимает с него вину, он ошибается. Надо срочно аннулировать закладную на пятьсот фунтов, что у нее есть. И еще предупредить Тома, чтобы он не смел произносить при ней имени Хавергала.

Глава 18

Летти влетела в отель, едва сдерживая слезы, и поспешила в свой номер, боясь что ее могут увидеть в таком состоянии. Том, однако, заметил, что она вошла в холл, и поспешил ей навстречу. Он ждал ее в гостиной Нортона.

— Мне повезло, Летти. Бо Мейзон ужасно обрадовался, когда я предложил ему снять мою квартиру на время. Он сразу же уплатил мне наличными за квартал вперед. Здесь платят поквартально.

Они вошли в гостиную. Летти была рада, что они с Томом одни, и сразу приступила к расспросам, — Скажи, Том, каким образом у лорда Хавергала оказался твой вексель?

— Хм-м. А как ты узнала, что он был здесь? Теперь настала очередь Летти удивленно раскрыть глаза.

— А, так он был здесь?!

— Он появился почти вслед за мной. Я тебя жду уже около часа. Рассчитался с портным и шляпницей и сразу приехал, чтобы тебе сообщить. Слуга укладывает мои вещи.

— Но как ты встретился с Хавергалом?

— Я же тебе сказал, он сам сюда приехал, искал тебя. Он встретил Виолетту и Нортона на Бонд-стрит, и они ему сказали, где тебя найти.

Смешанные чувства охватили Летти. Он искал ее! Он пришел, чтобы ее увидеть? Сердце ее забилось, гнев начал проходить. Ей стоило усилий не позволить себе расслабиться.

— Но это не объясняет, как у него оказался вексель, — настаивала она.

— Он не у него. Он у меня. Том начал шарить в карманах, осмотрел комнату. Документа не было. — Но он был здесь. Я же сам ему показывал. Этот болтун Нортон растрепал ему о причине твоего приезда. «Том попал в беду», — сказал он. — Никогда не держит язык за зубами. Словно его тянет кто-то. Хавергал стал меня расспрашивать, и ..

— Думаю, что ему незачем было задавать лишние вопросы, после того как он ввел тебя в клуб миссис Рено. Наверное, специально, чтобы тебя там обчистили.

— Хавергал? Боже праведный! Это вовсе не Хавергал сделал, а герцог. Хавергала я видел всего один раз, когда он заходил ко мне на квартиру.

Предлагал помочь найти место. Но я уже получил твое письмо, где ты запрещала мне иметь с ним дело. Поэтому я его принял очень холодно и не нанес ответного визита.

У Летти пересохло в горле, появилась тупая боль в сердце.

— Я тебе с герцогом тоже не разрешила общаться, — сказала она.

— Я не искал его специально, просто встретил его случайно, нас познакомили. Он был так любезен, говорил, что он в таких хороших отношениях с тобой, Нортоном и прочее. От него просто трудно было избавиться. Я даже тогда не сообразил, что это тот самый человек, которого мне предстояло посетить. Он настоял, чтобы я пообедал с ним в клубе. О Хавергале он сказал, что тот стал странно себя вести последнее время, и не стоит на него полагаться. Был в Лондоне заметной фигурой, но вдруг изменился. Я сам увижу, что это так. Хавергал, когда пришел, не говорил ни о чем, кроме работы. Понимаешь, Летти, мне трудно представить себя просиживающим целый день в конторе, и так из месяца в месяц, из года в год. Весной это особенно трудно, — добавил он, выглянув в окно.

Летти вросла в кресло. Она так ослабела от волнения, что не в силах была спорить.

— Как Хавергал достал это? — она протянула Тому оплаченный вексель.

Том нахмурился, прочел расписку.

— Черт побери, Летти! Я же тебя просил не продавать ожерелья. Конечно, с твоей стороны очень любезно, что ты оплатила мой долг, но я не хотел, чтобы ты это делала. Собирался оформить закладную по возвращении домой. В Ашфорде меня лучше знают, там было бы легче получить деньги в залог. Теперь же надо выкупить твое ожерелье. Можно, конечно, сделать это и по почте.

— Это не я платила, Хавергал внес деньги. Я его встретила у Уайдмона. Он отдал мне документ. Том дочесал затылок.

— Ума не приложу, как он у него оказался. Наверное, незаметно положил в карман. Я ему показывал расписку, чтобы объяснить свои затруднения. Все из-за этой старой балаболки Нортона.

— Нортон наш близкий друг. Том. Пожалуйста, не говори о нем плохо.

— Первый раз слышу от тебя добрые слова в его адрес, — напомнил Том. — Но все же, зачем было Хавергалу оплачивать мой долг? Он предлагал мне взаймы, я отказался. Когда он услышал, что ты собираешься продать ожерелье матери, он как-то странно посмотрел. Теперь припоминаю, что он тут же ушел. Послушай, сестричка, уж нет ли у вас романа? Иначе к чему ему было…

— Ничего между нами нет. С чего ты взял?

— Да нет, я и не думал, что у вас что-то может быть. Он еще молод… Еще удар.

— Нужно отдать ему деньги, — заявила Летти.

— Но зачем он сделал это?

— Не представляю. Возьми мои пятьсот фунтов и верни ему сейчас же. Не хочу быть ему обязанной.

— Я даже не знаю его адреса, никогда не был.

— Беркли-сквер, — сказала Летти, чувствуя себя совсем опустошенной. Если его нет дома, оставь деньги и записку с благодарностью.

— Разумеется, поблагодарю, хотя его никто не просил лететь к Уайдмону без моего ведома. Он это сделал для тебя. Меня он почти не знает. Может быть, ты тоже поблагодаришь его от себя, Летти? Он хотел нам помочь. А как насчет твоих бриллиантов?

— Бог с ними. Надеюсь, больше не увижу ни его, ни их, — произнесла Летти и разрыдалась.

Том молча смотрел на нее, потом взял за плечи и усадил на диван. Он вдруг почувствовал, как она нуждается в его утешении и защите. Бедняжка Летти, раньше она никогда не плакала. Трудно ей в ее-то возрасте без семьи, без кола и двора. Он нежно гладил ее волосы.

— Не плачь, старушка, я все улажу, все будет хорошо.

Сквозь слезы Летти проговорила:

— Скажи ему… или ладно, ничего не говори, мы все равно больше не увидимся.

Том смотрел на нее, не понимая. С чего это она взяла, что красавчик Хавергал должен с ней видеться? Но он же заплатил по векселю. Все же между ними что-то есть. Странно, что Хавергал не обмолвился на этот счет. Он только и сказал: «Я знаком с вашей сестрой», или еще что-то такое же, ни к чему не обязывающее. Мог бы сказать: «Хочу жениться на вашей сестре», но ничего подобного не было сказано.

— Вот деньги, — Летти протянула Тому сумочку. Он взял деньги и квитанцию о продаже бриллиантов. Надо выкупить их до отъезда, подумал он. Может быть, Нортон сможет одолжить ему нужную сумму. Раз он собирается жениться на Виолетте, они практически одна семья. Можно составить официальную бумагу, и он. Том, не против того, чтобы заплатить проценты.

— Хорошо. Скоро вернусь. Теперь веселее, Летти. Ничего нет более непривлекательного, чем зареванная женщина. Почему бы тебе не пойти к себе и не полежать немного? Скоро вернется Виолетта.

— Да, пожалуй, — Летти с трудом поднялась с дивана. Том вернул сумочку, и она пошла наверх.

Комната, не очень просторная, не особенно хорошо обставленная, была тем не менее уютна, а постель, как Летти успела убедиться, достаточно удобна. Она с удовольствием прилегла, но сон не шел, читать не хотелось, она лежала, глядя в потолок. Одолевали мысли. Значит Хавергал не виноват в неприятностях Тома, думала она. Он, напротив, пытался помочь брату. Все — дело рук герцога. Теперь она убедилась, что виконт с герцогом порвал. О чем говорили Хавергал и Краймонт на балу у Нортона, она не знала, да это было и неважно теперь. Это, видимо, не должно было компрометировать виконта в ее глазах. Жаль, что не спросила у Джекоба сама, прежде чем учинить ему разнос.

Джекоб. Она не позволяла себе даже в мыслях так его называть с тех самых пор, как он уехал из Ашфорда. После того, как она окончательно освободила его от обязательств, выражаясь цивилизованным языком. Она осыпала его обвинениями, даже не утруждая себя предъявить достаточно веские улики. Он, конечно, подумал, что имеет дело с холодной и мстительной особой. И сегодня он пытался помочь им с Томом, а она оскорбила его. Она опять горько разрыдалась. Скоро подушка стала совсем влажной от слез. Надо было послать с Томом записку и извиниться. Можно послать сейчас. Вдруг он успеет еще зайти к ним до отъезда?

Тут Летти вспомнила выражение его лица там, у Уайдмена, и поняла, что он вряд ли захочет ее видеть. Только настоящий мужчина мог проглотить все те оскорбления, не унизив ее в ответ. Вот и Нортона она потеряла из-за своего характера. Как это Том сказал? «Впервые слышу от тебя добрые слова в его адрес…» Хорошо, что Том возвращается в Лорел-холл. Но когда-нибудь и он найдет себе невесту. Естественно, он не захочет жить в одном доме с такой несносной ворчуньей.

Другого дома в имении не было. Может быть, Том выстроит для нее небольшой домик. Одной ей не нужно просторное помещение.

Так прошел час. Вернулась с прогулки Виолетта, счастливая, полная впечатлений. Она без умолку трещала о душке Неде, магазинах и обручальном перстне с бриллиантом, который Нед подарил ей. На среднем пальце ее левой руки крупный камень отливал всеми цветами радуги. Виолетта с гордостью протянула руку, чтобы Летти могла лучше рассмотреть подарок. Летти пришлось собрать все силы, чтобы изобразить восторг и высказать комплименты.

— Сегодня он всех нас приглашает в театр после обеда. Тома тоже. Как прекрасно, правда, Летти?

Нам так нравится Лондон, мы решили провести здесь медовый месяц Летти улыбнулась в знак одобрения. Но идти в театр ей не хотелось, не было настроения. Нужно придумать предлог, решила она, сослаться на мигрень или еще что-нибудь. Виолетта предупредила ее:

— Как мило с твоей стороны, Летти, пригласить нас к обеду. Но, знаешь, Нед хочет сам оплатить всю поездку. Этим обедом мы хоть частично компенсируем ему расходы. Не удивлюсь, если окажется, что он уже оплатил наши счета здесь.

— Нельзя позволять ему это делать! — воскликнула Летти, раздумав ссылаться на мигрень.

— Попробуй останови его! Что ты наденешь вечером?

— Захватила с собой золотистую тафту.

— Отлично. А я надену зеленое платье с новой шалью. Купила сегодня.

Они начали усердно готовиться к театру. О Томе и его долге почти ничего не было сказано.

— Том сказал, что с долгом улажено, — бросила Виолетта.

— Да, мы все сделали. Ему так хочется поскорее попасть домой, в Лорел-холл.

— Он говорил. Оно и к лучшему. Тебе будет не скучно. Лучше и придумать трудно.

— Да.

— Как я поняла, Хавергал тоже принимал какое-то участие, — заметила Виолетта. Летти только кивнула, не в силах говорить. — Нед хотел пригласить и его в театр. Но не было свободных билетов.

— Очень жаль, — сказала Летти, почувствовав облегчение. Еще надо было узнать, как Том сходил на Беркли-сквер. — А Том пришел уже? — спросила она, стараясь придать голосу непринужденность.

— Он приходил, но сразу поспешил домой, чтобы привезти вечерний костюм. Он переоденется в комнате Неда и будет ждать нас внизу.

Такой план затруднял разговор с Томом с глазу на глаз, но Летти решила, что улучит минутку, чтобы отозвать брата в сторону. Такая возможность представилась, когда Нед совещался с официантом насчет вина к обеду.

— Хавергал был дома? — спросила она тихо. Том кивнул. — Что он сказал?

— Ничего. Просто принял деньги и благодарность. Мне показалось, он чем-то недоволен.

Ничего удивительного, подумала Летти. После этого обед и пьеса показались ей нескончаемыми. Физически она присутствовала и даже выжимала из себя улыбки и какие-то реплики, чтобы участвовать в разговоре. Но душа ее была далеко. Сердцем она оплакивала последнюю и утраченную возможность счастья. После театра Нортон настоял на том, чтобы все поужинали вместе.

— Вот это удачный вечер, — ликовал Нортон. — Не остаться ли нам еще на день? — предложил он, когда ужин закончился.

— О, нет, — слабым голосом отказалась Летти.

— Понимаете, Летти, Ви нужно кое-что купить к свадьбе, — пояснил Нед. — Мне тоже хотелось бы успеть кое-что сделать, раз уж я оказался в Лондоне. Решил снять здесь мерки для свадебного камзола. Да и жалко не посмотреть всего, что хотелось бы. Одного дня хватит. Ведь особой срочности возвращаться домой нет.

— Нет, но… Он сказал:

— Если вас смущают расходы, то забудьте об этом. Это мой подарок.

— Нет необходимости, уверяю вас. Том поддержал Нортона:

— Мне тоже нужно кое к кому зайти, попрощаться.

Вопрос был решен — еще один день в Лондоне. Для Летти это было равносильно чуть ли не пожизненному приговору. Словно издалека донеслись слова Виолетты:

— Тебе тоже понадобится что-нибудь купить, Летти. Ты ведь не откажешься быть моей подружкой на свадьбе.

— Вечно подружкой невесты и никогда невестой, — пошутил Нортон. — Не обижайтесь, Летти, это просто шутка. Вот увидите, вас тоже украдут, еще до конца лета. Помяните мои слова.

Летти пришлось улыбнуться и сделать вид, что шутка ее ничуть не задела.

Глава 19

Глубокое мерное дыхание, доносившееся с соседней подушки, убедило Летти, что ее подруга крепко спит. Сама она никак не могла заснуть, то ворочалась с боку на бок, то наблюдала за движением лунного света, проникавшего сквозь задернутые портьеры окна. Летти пыталась решить, какой день в се жизни был самый несчастливый — вчерашний или то воскресенье, когда она лежала с головной болью и не вышла к своим же гостям.

Наконец она пришла к выводу, что последний день превзошел все остальные в этом качестве, ибо теперь она не испытывала того раздражения против Хавергала, которое могло помочь справиться с горем. Она сама заварила всю эту кашу, только она виновата в том, что Хавергал больше не хочет ее видеть. Оставалось одно — забыть о гордости и послать извинение, прежде, чем они уедут из Лондона. В уме она сочинила письмо, и рано утром, пока Виолетта спала, поднялась, чтобы написать его на бумаге.

Но, сев за стол, она стала нервничать, что подруга может проснуться и застать ее за этим занятием. От волнения весь так удачно придуманный текст вылетел из головы. Очей" трудна оказалась первая фраза. Сердце подсказало: «Хавергал». Именно так она решила обратиться, не Джекоб, не лорд Хавергал и не дорогой лорд Хавергал. «Глубоко сожалею, что не сумела правильно понять и оценить вас. Приношу извинения». Начав, она писала не задумываясь, словно говорила с ним лично, не пытаясь ничего ни утаить, ни приукрасить. «Признаюсь, что еще до нашей первой встречи была предубеждена против вас, почерпнув информацию из светских журналов и ваших деловых писем, касающихся наследства. Ваше первое посещение только укрепило мое неблагоприятное впечатление. Ко второму визиту вы успели измениться, но мое мнение оставалось прежним, и в глубине души я была готова ожидать самого худшего. Очень ценю доброе отношение к Тому и хочу верить, что вы делали это хотя бы отчасти, чтобы порадовать меня. Мне бы очень не хотелось потерять ваше расположение. Ваше мнение для меня много значит, поверьте. Искренне ваша. Летти»

Она быстро пробежала письмо, запечатала и отослала через слугу с кучером Нортона. То, что она решилась переломить себя, укрепило ее уверенность в собственных силах, и, когда все собрались за завтраком, Летти согласилась проехать с Виолеттой по магазинам, пока Нортон будет снимать мерки для свадебного туалета, а Том — навещать друзей.

Когда затем все снова встретились за столом во время ленча, Летти поинтересовалась, нет ли для нее почты. Ничего не поступало. Хавергал должен был получить записку утром до ухода из дома. Значит, не простил. Летти приуныла, но понимала, что вернуть его нельзя.

Когда зашел разговор о планах на дневное время, Летти изъявила желание посетить художественную галерею в Сомерсет-хаус, где проходила весенняя выставка живописи. В действительности ей хотелось побыть одной и не мешать счастью влюбленных.

— Мы пойдем с вами, — сразу заявил Нортон.

— Ничто не доставляет мне такое удовольствие, как картины. Посмотрим полчаса и…

— Нед, вы не так поняли. Я собираюсь пробыть там несколько часов. Не беспокойтесь, со мной ничего плохого не случится, обратно доберусь сама — найму экипаж.

— Нет, этого мы не позволим вам сделать. Скажите, сколько времени вы пробудете, и мы заедем за вами.

— Два часа, — решила Летти. Тогда они попадут в гостиницу к чаю. Остается еще один бесконечный вечер, потом она поедет домой залечивать душевные раны.

— Может быть. Том захочет тебя сопровождать, — предложила Виолетта.

— Не нужно. Пусть попрощается с друзьями. Хотя и не сразу, но Летти удалось настоять на своем, и ее отвезли в Сомерсет-хаус. Размеры галереи и огромное количество картин, закрывающих стены от потолка до пола, поразили ее. Народу было такое множество, что разглядеть полотна представлялось просто невозможным. Поток посетителей увлек ее за собой, за их головами взгляд выхватывал то колосья ржи, то ноги фермера, и лишь иногда удавалось увидеть картину целиком, если она висела достаточно высоко.

Так она дошла до широкой лестницы, которая вела на следующий этаж, где экспозиция, очевидно, продолжалась. Летти стала пробираться наверх, решив, что там может быть меньше народа.

Лорд Хавергал обычно приходил в Палату Лордов в десять или несколькими минутами позже. В это утро он пошел туда к восьми, так как в двенадцать ему нужно было уйти. Он ушел из дома перед самым приездом слуги Нортона. Работа не клеилась, мысли уносились к событиям прошлого дня. Он не мог не думать о Летти. Посетив пять ювелирных магазинов, он наконец нашел ее ожерелье и выкупил его на те пятьсот фунтов, которые вернул Том. Он пошлет бриллианты ей в гостиницу, на этом их отношения будут закончены. Горькая усмешка тронула губы; нет, это будет не конец — она, конечно, возвратит ему деньги. Тогда уже все. Потом, как раньше, он будет получать чек раз в квартал из наследства дяди Горация. Точно по графику. На мисс Бедоуз можно положиться — пунктуальна, как морской прилив.

Что она должна была подумать о нем, с его ложью и увертками, пьянством и шансонетками. Боже! Да она наверняка решила, что имеет дело с самим Сатаной. Он восхищался ее спокойствием, умением во всем соблюдать порядок и чувство меры. Но все же полагал, что она чересчур строга к людям, несговорчива и несколько ограничена во взглядах на жизнь. Черт побери, она могла бы оказать ему снисхождение, хотя бы за то, что он пытается исправиться. И к черту герцога! Она, наверное, решила, что они опять замышляли кутеж в гостинице.

Он планировал переслать бриллианты в гостиницу для мисс Бедоуз со своим лакеем в полдень. Чем бы она ни занималась утром, но днем должна вернуться передохнуть и переодеться. В двенадцать его должен был навестить один из членов Парламента, поговорить о верховой езде. В это время он совершал прогулки верхом. Алленбери — так звали джентльмена — важный государственный деятель, с ним нужно было считаться. Когда Хавергал наконец освободился и вернулся домой на Беркли-сквер, был час дня. Ему сражу вручили записку Летти.

— Ее принесли, Ваша Светлость, сразу после вашего ухода.

Виконт был знаком с почерком мисс Бедоуз по деловой переписке, но сверять не было времени, сердце подскочило и билось где-то у самого горла. Чем на этот раз он провинился? Не было сомнений, что это опять нападки и обвинения, или, что еще вероятнее, уведомление о нежелании заниматься его опекунскими делами.

Он прошел в кабинет, чтобы прочитать без свидетелей. Безыскусная искренность слов поразила его и зажгла надежду. Вместо того, чтобы послать ожерелье, он решил сам поехать в «Рединг-отель» и попытаться помириться. К его разочарованию, никого на месте не оказалось. Решив ждать, он устроился в вестибюле, где в течение последовавших полутора часов просидел, не шелохнувшись, то уносясь в поднебесья на крыльях надежды, то низвергаясь в бездну отчаяния. В эти полтора часа Летти отвергла его предложения, затем вышла за него замуж, он успел снова погрузиться в прежний вихрь беспутства и начать вести жизнь аскета-отшельника. И все то, не изменив позы в кресле.

Его видения были прерваны появлением Нортона и леди Фитэсаймонс. Хавергал бросился им навстречу.

— Где Летти? — сразу спросил он.

— Мы как раз собираемся ехать за ней в Сомерсет-хаус. Ви только отнесет покупки. Летти хотела посмотреть выставку, она очень любит живопись, — добавил Нортон, хотя в действительности у него никогда не было случая убедиться в этой любви. — Если хотите, поедем вместе, по пути перехватим где-нибудь бокальчик вина. Ходить по магазинам тяжелое занятие. После него надо освежиться. Ви опустошила все модные прилавки.

— Вы устали, — Хавергал сразу пошел в атаку. — Позвольте мне доставить Летти в гостиницу.

— Очень любезно с вашей стороны, — согласился Нортон. — Поедем все вместе.

Мисс Фитзсаймонс заметила, как омрачился виконт.

— О, нет, давай останемся, отдохнем немного. Я до смерти устала. Посидим в вашей гостиной, выпьем чаю, а Хавергал и Летти присоединятся к нам позже.

Нортону больше хотелось прокатиться по городу в шикарной карете виконта, но он понимал, что просьбе невесты нужно уступить.

— Как пожелаете, дорогая, — галантно согласился он. — Будем ждать вас к обеду, виконт. Пожалуйста, не отказывайтесь.

— Буду рад, если вы согласитесь отобедать у меня дома. Я и так в неоплатном долгу за ваше гостеприимство, Нед.

— Охотно. Как думаете, Ви, могу я дать согласие за Летти и Тома? Уверен, что они с радостью примут приглашение. Но вы ведь заедете с Летти в гостиницу до обеда?

— Конечно, заедем. Хавергал поспешил в галерею.

— Могли бы поехать с ним, — бросил Нед, но без укора.

— О, Нед, ты слеп, как летучая мышь. Он ведь влюблен в нее. Дай им немного побыть одним. Мы там совершенно лишние, — сказала она, уводя его в гостиную.

— Ничего лучшего я бы не желал, хотя мне очень хочется посмотреть на эти картины.

Огромное скопление посетителей в галерее ошеломило Хавергала. Казалось, среди множества движущихся тел отыскать Летти будет невозможно. Он даже забыл спросить, во что она одета. Сначала он попытался найти знакомую шляпку, оглядывая толпу поверх голов. Внимание его привлекла широкая величественная лестница. На одной из ступенек стояла она, как вкопанная, прервав движение вниз, уставившись на него ошеломленным взглядом, словно перед ней был призрак.

Летти не верила своим глазам. Он все таки пришел! Она чувствовала, знала, что он пришел за ней, что он узнал, где ее можно найти. Как зачарованные, они пошли навстречу друг другу. Хавергал взял руку Летти и крепко сжал ее своей.

— Нед сказал, что вы здесь, — только и сказал он, но даже эти слова было трудно произнести.

Они вышли молча. Сказать нужно было так много! Оба чувствовали, что приближается решающий момент. Но только когда они сели в карету, Летти спросила:

— Вы получили мою записку?

— Только час тому назад. Сегодня я раньше ушел в Палату. Как только прочел, поехал в гостиницу.

— Надеюсь, вы не сердитесь? — спросила она тихо.

Он больно сжал ее пальцы.

— Откровенно говоря, я боялся, что вы откажетесь от опекунства.

Летти поняла, что он имеет в виду.

— Нет, с чего бы?

Он заглянул в ее глаза.

— Потому, что я не достоин того, чтобы тратить на меня время и силы.

— О, Джекоб, не говорите так. Я поступила с вами так плохо, не доверяла вам…

— Как можно было доверять развратнику вроде меня? До встречи с вами меня ничто не интересовало, только развлечения. Но я изменился…

Она нежно улыбнулась и коснулась пальцами его щеки.

— Знаю. А я не захотела этого понять. Когда вы с Краймонтом договаривались о встрече в гостинице…

— А! На балу у Нортона! — он положил руку на ее пальцы, прижав их к щеке. — Он просто хотел, чтобы я поручился за него перед хозяином гостиницы. Тот отказывался обслуживать его по чеку, требовал наличные. Герцог проигрался на скачках в Саутгемптоне. Вы из-за этого отказались выйти к гостям, приглашенным на обед? Он поднес ее руку к губам.

— У меня действительно болела голова, — сказала она, нежно смотря на его темные волосы, пока он склонился и целовал каждый ее пальчик.

— Я часто так действую на людей — вызываю головную боль, — сказал он, как бы извиняясь. — В частности, на мистера Бедоуза, не так ли? — Он посмотрел в ее глаза, и Летти почувствовала, что тонет в его бездонном взгляде.

— Я тоже виновата, позволила считать себя мужчиной.

Он обнял ее за плечи, притянул к себе.

— Да, вы всегда вели себя со мной самым низким образом, — нежно шептал он ей в ушко. — Думаю, что и Тома вы настроили против меня. Он чуть не выставил меня за деверь, когда я зашел предложить помощь.

— Да. Я к этому времени успела предупредить, чтобы он не имел с вами ничего общего. Жаль, что он не послушался меня и связался с герцогом.

Он насторожился.

— Так это герцог виноват в долгах Тома?

— Краймонт, какая-то миссис Рено, его собственная глупость и неопытность. Но он образумился. Обещает выкупить мое ожерелье.

Хавергал вспомнил и достал футляр.

— Я его выкупил вчера. Последний широкий жест на прощанье.

От отдал ей футляр. Летти оценила его щедрость.

— Благодарю, Джекоб. Том вернет вам деньги. — Выглянув в окно кареты и увидев луга, фермы, Летти обратилась к виконту. — Кучер сбился с пути. Мы едем куда-то за город.

— Я велел Круксу прокатить нас по дороге в Чемп, прежде чем мы вернемся в отель. Она подозрительно посмотрела на него.

— Зачем?

— Потому что здесь меньше экипажей и меньше шансов встретить знакомых. Так как теперь я уважаемый член Палаты Лордов, то должен подавать только хороший пример. Мне не пристало объясняться в любви на людях. Можно представить, как обрадуются карикатуристы!

Он заключил ее в объятия и, не обращая внимания на поравнявшегося с каретой всадника, поцеловал прямо в губы бесконечным поцелуем. У Летти закружилась голова, сердце отчаянно забилось. Джекоб любит ее! Мысль казалась нереальной. Несмотря на все ее недостатки — отсутствие средств, возраст, скромное положение в обществе и ее несносный характер — он ее любит. Она ответила на его поцелуй, открывая душу навстречу любви. Когда она открыла глаза, она вдруг увидела, что всадник с любопытством рассматривает их в окошко кареты.

Летти отпрянула в смущении. Хавергал заметил всадника и помахал ему.

— Это сэр Альфред Морланд, уважаемый член оппозиции. Вам придется выйти за меня замуж, Летти, чтобы спасти мою репутацию, — сказал он.

Она улыбнулась, и он добавил:

— Не очень элегантное предложение, дорогая, не так ли? Когда мы останемся совсем одни, я сделаю еще одно, более изысканное, дорогая.

— Не сомневаюсь, что вам это удастся.

— И разрешите намекнуть, что в подобных случаях можно подумать и об ответе.

— Не хотелось бы портить вашу и без того подмоченную репутацию.

— Будем считать, что предложение принято не более изысканным образом, чем сделано.

— У меня совсем нет практики, еще не приходилось говорить «да». Пожалуй, когда мы останемся одни, я сумею сделать это лучше. Знаю, Джекоб, что вам безразлично, что подумают другие, когда узнают, что вы женитесь на женщине старше вас, но… Он цыкнул, чтобы она замолчала. — Но мнение вашего отца вам, наверное, не совсем безразлично. Что он скажет об этой помолвке?

— Он скажет «Аминь» и вздохнет с облегчением. Мы уже обсуждали с отцом вашу кандидатуру. Он надеялся на этот исход, когда посылал меня к Нортону. Он уже был знаком с вами, вы ему понравились. Еще в Ашфорде я принял решение сделать вам предложение, с согласия отца или без. Но с его согласием все же лучше. Раньше я был не очень хорошим сыном. Теперь надеюсь стать лучше.

— Ваш отец ничего подобного мне не говорил.

— Мне тоже, пока не узнал о моем чувстве к вам. Он понял, что это лучший способ вернуть меня на путь добродетели. Но по натуре я все же очень упрямый человек, Летти. Я начал думать о вас только после того, как вы проучили меня. До этого мне и в голову не приходило, что мои пьяные проделки могут кому-то не понравиться. Я не предполагал, что моя осоловелая физиономия может не прельстить леди.

— Любая женщина хочет попытаться приручить закоренелого гуляку, — сказала Летти. Он озорно посмотрел на нее:

— Буду иметь в виду и не позволю себя полностью приручить.

— А я обещаю, что мои коготочки не затупятся, вас надо держать в узде, чтобы не свернули в сторону.

— Всем шампанского! — объявил Нортон, узнав об их помолвке. — Рад слышать, что вы пополняете наши ряды добропорядочных семейных людей. Да, сэр, что может быть лучше хорошей женщины? Не так ли? Если, конечно, не считать хорошего мужчины. Ха, ха!

— Или даже плохого мужчины, — добавил Хавергал.

Нортон настороженно покосился на него.

— Я имею в виду себя, Нед. Такие люди, как вы, — соль земли.

— Вы тоже, юноша. Должен сказать, Летти не прогадала — титул, состояние — это в ее-то возрасте! И внешне вы не из худших. Я и не предполагал, что между вами что-то есть. Мне казалось, что Летти о вас не совсем… хм, хм… Теперь вижу, что ошибался.

Летти и Хавергал обменялись только им понятной улыбкой.

— Да, конечно же, вы ошибались, Нед. А теперь выпьем за нашу помолвку!