Глава 21

Темнота сгустилась над землей. Темнота сгустилась и в душе Филиппа, полностью захватив ее и наполняя всеподавляющим желанием единолично владеть сокровищем.

Филипп притворился, что собирается заснуть, а венец положил рядом: слишком долго он его дожидался, чтобы упускать из виду. Его венец. Годы ожиданий и планов — и вот он здесь, рядом с ним. Он, Филипп, — владелец Венца Желаний. Он улыбнулся от мысли, что отец с небес увидит, как он продаст венец за самую выгодную цену и проживет остаток жизни в роскоши.

Филипп гладил рукой сумку как живое и любимое существо. Прохлада металла ощущалась даже сквозь грубую ткань. Его, только его венец… Эта мысль звучала в нем, как языческое песнопение богам. Ни с кем он его не разделит, уж тем более — со своим занудным братцем.

Немного подвинувшись, Филипп протянул руку и дотронулся до пистолета, с которым не расставался. Именно в эту минуту ему в голову пришло разрешение проблемы.

Он всегда ненавидел Роберта, а эти последние недели путешествия окончательно вывели его из терпения. Теперь, посреди этой пустыни, он знал, что будет делать, Дважды это ему удавалось. В третий раз будет так же легко. А потом…

Филипп бросил взгляд на Алекс, спящую по другую сторону костра. Он желал ее со времени их первой встречи в Лондоне. Его всегда раздражало, что она ведет себя, будто слишком хороша для него. Сегодня он покажет ей, что сам очень даже неплох. А после он отправится в путь один.

Эти мысли возбудили его. Он считал себя непобедимым, а свой план — идеальным. Он уже избавился от отца и Генри, украл венец, а теперь все, что надо сделать, — это избавиться от Роберта и девицы, и тогда он будет свободен, действительно свободен! Все деньги достанутся ему, самому умному из всех. А тела вряд ли когда-нибудь обнаружат — место такое заброшенное! Он расплылся в улыбке, когда взводил курок.

Заснуть, находясь так близко от Филиппа и Роберта, было просто невозможно. Алекс хотелось убежать и исчезнуть, скрыться в ночи, но сделать это она не осмеливалась: ведь рисковать приходилось жизнью отца. Нужно быть сильной. Нужно думать только об отце, а не о том, как Уин смотрел на нее, обнаружив предательство.

Она лежала не шевелясь, стараясь убедить братьев, что заснула, как вдруг услышала, как кто-то ходит вокруг костра. Алекс открыла глаза. Даже в неярком свете догорающего костра был виден весь ужас картины, которая разворачивалась перед ней.

Филиппа обуяла жажда крови. Лежа перед затухающим огнем, он с нетерпением дожидался подходящего момента. Когда он удостоверился в том, что Алекс и Роберт уснули, он встал, держа в руке пистолет.

Подойдя к брату, он посмотрел на него, не испытывая никаких чувств по отношению к человеку, который был его ближайшим родственником. Убить его будет очень просто. Никто ни о чем не узнает, а венец останется у него. Это самое главное.

Филипп прицелился и выстрелил.

— Филипп! Господи, что ты делаешь? — вскрикнула Алекс.

Звук ее голоса отвлек его на долю секунды, но Роберт уже лежал без движения, с раной в груди.

Алекс поспешила подняться на ноги, чтобы бежать от убийцы, бежать от его безумия. Она сама чуть не сошла с ума от ужаса.

Филипп повернулся к ней, на лице его отражалось чувство беспредельного могущества. Он улыбнулся, и от этой улыбки страх проник в каждую клеточку ее тела.

— Я сделал то, что всегда хотел, — спокойно объяснил он, приближаясь к Алекс. — На твоем месте я бы не убегал. Я не хочу тебя обижать.

Мысленно он добавил: «Сейчас».

Алекс всегда считала себя сильной женщиной, способной постоять за себя, но после этого хладнокровного убийства ей стало страшно, и она бросилась бежать, не разбирая дороги.

Догнав девушку, Филипп набросился на нее и придавил своим весом. От жара его тела ей стало совсем плохо. Алекс пыталась выскользнуть, но даже пошевелиться могла с трудом.

— Я хотел тебя с тех пор, как первый раз увидел, — хрипел Филипп, разрывая на ней рубашку.

— Отстань от меня, — кричала Алекс, отбиваясь от него, не в силах сдвинуть его с места.

— Ты же хочешь этого, ведь знаешь, что хочешь, — задыхался он.

— Да я тебя ненавижу! Прав был твой отец, лишив тебя наследства! Ты заплатишь за это!

— Не беспокойся, дорогуша. По крайней мере, тебя и моего братца при этом не будет.

Он привстал, пытаясь расстегнуть ремень брюк, чтобы овладеть ею прямо здесь. Алекс опять попыталась высвободиться, но тщетно. Он схватил ее и хорошенько встряхнул:

— Лежи тихо, а то убью тебя прямо сейчас, так же как и всех остальных.

В его голосе звучала дикая решимость, и Алекс поняла, что это не пустые слова. Филипп был вне себя. Она уже видела, как он убил собственного брата, а теперь настала и ее очередь.

— Ты убил собственного отца! — крикнула Алекс, и ужас от осознания этого потряс ее до глубины души.

— Конечно. А кто же еще? Мой отец был слишком доверчив, и это было мне на руку. Теперь мои брат присоединился к папаше — получил по заслугам, и вот — все досталось мне…

Он уже закончил возиться с брюками и готовился приняться за нее. Ему нравилось видеть страх в ее глазах, нравилось наводить ужас — это его еще больше возбуждало… Оставалось только…

Выстрел разорвал тишину ночи. Пуля прошла сквозь тело Филиппа, обагрив его рубашку кровью.

Алекс уставилась на Филиппа, не в силах понять, что произошло. Потом она увидела кровь и Роберта, приподнявшегося на локте, держащего в руке пистолет. Казалось, он был для него слишком тяжел. Роберт умирал у нее на глазах.

Пошатнувшись, Филипп оглянулся на брата. На его лице появилось выражение ужаса и недоверия. Ведь он сильнее всех! Он всегда получал все, что хотел! Этого просто не могло произойти, и, тем не менее, агония сотрясала его тело.

— Ты! — произнес он, и это слово прозвучало как отвратительнейшее ругательство. Он упал ничком и в следующее мгновение был уже мертв.

Сдерживая рвущийся из груди крик, Алекс бросилась бежать.

— Алекс…

Она услышала слабый голос Роберта и остановилась. Обходя Филиппа как можно дальше, она приблизилась к Роберту.

— Роберт… — Она опустилась рядом с ним на колени, взяв его за руку. Увидев боль в его искаженных чертах, она захотела помочь, сделать для него что-нибудь.

— Алекс… — задыхался он.

— Я здесь, — ответила она, наклоняясь поближе, чтобы он смог ее увидеть.

— Уходи… уходи отсюда… — В его слабом голосе слышался страх.

— Я тебя не брошу.

— Нет, нет… это все венец… проклятие… Беги! Беги, пока можешь… — Его дыхание было прерывистым, кровь сочилась из угла рта.

— Неужели я брошу вот так тебя одного? — Хоть она и ненавидела Роберта, но не могла оставить его.

— Я уже покойник… как и мой брат. Уходи, Алекс. Я не заслуживаю твоей доброты.

— Лучше говори поменьше. Береги силы.

Она схватила одеяло, лежавшее поблизости, и прижала его к ране, пытаясь остановить кровь, но ничто не помогало.

— Это проклятие… — повторил он, — оно действует…

— Это только легенда. — Она попыталась успокоить Роберта, но не смогла.

— Не будь наивной! Посмотри, что случилось! Мой отец… брат… На меня посмотри! Это же смертный приговор! — Последним усилием воли он схватил сумку с венцом и сунул ее Алекс. — Избавься от него! Не оставляй себе!

Алекс взяла венец:

— Я отвезу его назад в миссию.

Кровь Роберта запеклась на сумке, и в меркнущем свете почти потухшего костра она представляла собой неприятное зрелище.

— Хорошо… — из последних сил прошептал он.

— Но что с моим отцом? — воскликнула Алекс. Она должна была задать этот вопрос, видя, что он сейчас умрет. Необходимо было успеть выяснить, как можно спасти отца от ужасной судьбы, которую братья Энтони уготовили ему.

Но ее отчаянная мольба осталась без ответа. Роберт умер, не успев ничего рассказать.

На какое-то время Алекс замерла не в состоянии пошевелиться. В руке она все еще сжимала мешок с Венцом Желаний внутри. Ее охватила дрожь. Венец-то у нее был, но как спасти отца, она до сих пор не знала.

Уин и Мэтт просидели взаперти до поздней ночи. Священник, обнаруживший их, пришел в ужас от их рассказа и помог организовать отряд, призвав на помощь паству.

Жители Корасон Саградо также были разгневаны, узнав о краже. Мир, безмятежность и процветание царили в миссии с тех пор, как несколько лет назад таинственный странник привез сюда венец. Урожаи были обильны, люди почти забыли о болезнях и жили в полном довольстве, руководствуясь велениями сердца, любви и милосердия. Теперь, с утратой венца, они остро ощущали его отсутствие и горели желанием вернуть венец обратно в миссию. Тут же шесть решительно настроенных мужчин, хорошо знакомых с местностью, присоединились к путешественникам.

Как только они выехали на поиски, Мэтт почувствовал себя в своей стихии. Он был опытным следопытом, и ему уже приходилось разыскивать людей в темноте. С факелом в руке он возглавил их маленький отряд, и медленно, но верно, они продвигались вперед.

Уин следовал за Мэттом, не расслабляясь ни на секунду. Он должен был найти Алекс. Венец, конечно, тоже, но главное — она. Ведь он любит ее. Уин страшно сожалел, что так и не успел ей высказать все, что накопилось на душе, и поклялся, как только ее увидит, сразу же ей все объяснить.

Его мучила мысль, что Алекс сейчас находится в окружении этих мерзавцев. Он прекрасно знал, что за человек был Филипп, и не испытывал к нему ни малейшего доверия. Уин хотел надеяться, что с Алекс все в порядке, но был охвачен страхом и беспокойством.

Некоторое время Алекс сидела не шевелясь, окруженная смертью. Наконец она собралась с силами и оглянулась вокруг. Мурашки страха вновь побежали по спине при взгляде на последствия кровавой бойни. Надо выбираться отсюда и бежать как можно быстрее.

Она заставила себя встать и оседлать лошадь. Привязав сумку с венцом к луке седла, она тронула поводья. Ехать ночью не так-то просто, но воспоминания о нападении Филиппа и об убийствах подхлестывали ее. Как ей не хватало сейчас Уина! Только под его защитой она почувствует себя вновь в безопасности.

Однако рассудок подсказывал Алекс, что Уин сейчас ненавидит ее. Она надеялась, что искупит свою вину, вернув венец в церковь, но сейчас она была уверена до конца только в силе проклятия, увидев собственными глазами его последствия.

Тусклый свет луны был плохим помощником в поисках обратного пути. Правда, путешествуя с отцом по диким местам, Алекс научилась отмечать особенности местности и определять расстояние. Но сейчас она была для этого слишком напугана и могла только молиться о правильном направлении.

Пытаясь справиться с пережитым потрясением, Алекс начала думать о царевне Анилике, и ей стали понятны сердечная боль и мучения, из-за которых та наложила проклятие на венец. Со смертью любимого царевна потеряла все. Ей незачем было больше жить. Он умер из-за венца, и Алекс знала, как знала и Анилика, что никакой венец и никакие сокровища не сравнятся с любовью и жизнью.

Вдруг Алекс ощутила какое-то родство с Аниликой: она потеряла Уина. Не смерть разлучила их, но предательство и обман. Слезы струились по ее щекам, но она даже не замечала их.

Алекс заставляла себя думать только об отце. Она вернет венец и как можно быстрее отправится в Лондон. Она не знала, кого подкупили братья, чтобы ее отец оставался в тюрьме, но собиралась совершить все возможное и невозможное, чтобы освободить его, и она не остановится, пока не доведет дело до конца.

— Ты уверен, что мы едем в правильном направлении? — спросил Уин Мэтта. — Прошло уже несколько часов.

— Я полагался на тебя, когда мы искали венец, а теперь твоя очередь положиться на меня. В слежке я кое-что понимаю получше других, — сказал Мэтт, спешившись, чтобы изучить следы при свете факела. — Они направились к северо-востоку. Похоже, собираются объехать Сан-Антонио, чтобы попасть прямо в Галвестон.

— Там им будет легче исчезнуть, тем более что это ближайший порт.

Они снова тронулись в путь, освещаемый бледным светом луны.

Алекс ехала ровным шагом, стараясь держаться русла ручья, которое заметила еще вечером. Было около трех часов утра, когда она заметила в отдалении мерцающий огонек факела. Сердце замерло у нее в груди. Она пришпорила коня, моля Бога, чтобы это были ее друзья. Алекс боялась встречи с ними после своего открытого предательства, но даже их презрение было лучше пустыни и одиночества.

Они услышали стук копыт и остановились, вглядываясь в темноту.

— Сюда кто-то скачет, — объявил Мэтт, потянувшись к винтовке, которую одолжил ему один из жителей миссии.

— Может, это Алекс? — с надеждой произнес Уин.

— А может, и нет, — предупредил Мэтт. Алекс сразу узнала доносившиеся до нее голоса.

— Уин! Мэтт! — закричала она в темноту.

— Алекс?! — отозвался Уин.

Звук ее имени, произнесенного Уином, зажег в Алекс искру надежды, и она поскакала на свет. Она нуждалась в Уине, мечтала о нем, но мучительно боялась момента их встречи. Подъехав поближе, она увидела их обоих при свете факела.

Уин привстал в седле, пытаясь разглядеть ее. Когда Алекс наконец достигла круга света, боль пронзила его: ее рубашка была разорвана и пропитана кровью, а бледное лицо залито слезами.

— Алекс… — простонал Уин, уверенный, что братья причинили ей вред, а он не смог защитить. Он буквально слетел с лошади, бросаясь ей навстречу.

Алекс подумала, что ему не терпится получить венец. Желая, чтобы все поскорее закончилось, она быстро отвязала сумку и протянула ему:

— Вот… возьми венец…

— При чем тут венец, Алекс! Главное, ты жива и здесь, — сказал Уин, не замечая протянутого сокровища. Она была его единственным сокровищем. Только ее он искал. — С тобой все в порядке? — Он с трудом говорил от наплыва чувств, жадно вглядываясь в нее.

— Все нормально, — тихо и испуганно произнесла она.

— Но эта кровь… — Он смотрел на порванную рубашку и разбитую губу.

— Это их кровь. Они мертвы… оба…

— Ты… с тобой ничего не случилось? Ты уверена? — Ему было трудно поверить, что с ней все в порядке.

— Уверена… долго рассказывать…

— У нас есть целая жизнь впереди, — проникновенно произнес Уин, протягивая руки, чтобы опустить ее на землю. Он крепко обнял девушку и не отпускал, наслаждаясь ее близостью, радуясь ее спасению.

— Я люблю тебя, Алекс. Когда я думал, что ты в опасности…

Она посмотрела на него. Ее глаза сияли от счастья.

— Я тоже люблю тебя, Уин. Я думала, ты меня ненавидишь… Думала, все, что между нами было, никогда не вернется… — Она нежно коснулась его щеки.

— Почему ты уехала? Каким образом они вынудили тебя?

— Отец, — быстро ответила Алекс, обращаясь и ко всем остальным. — Филипп и Роберт подставили его, будто он убил Лоуренса. Его арестовали, и сейчас он сидит в тюрьме в Лондоне. Они угрожали, что он будет повешен за убийство, если я не помогу им найти венец.

Уин в сердцах выругался:

— Вот подонки!

— Разумеется. Когда ты рассказывал мне, как они пришли на похороны твоего дяди и пытались заставить отдать им книгу, я прекрасно тебя понимала. Они навестили меня в Бостоне, вскоре после нашей встречи. Тогда-то они и сказали мне, что, если я не помогу им, отца обвинят в смерти Лоуренса.

— Но как бы они этого добились? — спросил Мэтт, спешившись и подойдя к ним.

Он чувствовал такое же облегчение, как и Уин, и не собирался особо переживать из-за смерти братьев.

— Получилось так, что отец был последним, кто видел Лоуренса живым, к тому же перед этим они поссорились на виду у всех.

— Алекс, ты должна была все нам рассказать. Мы бы обязательно что-нибудь придумали, — воскликнул Уин.

— Я хотела, но Филипп и Роберт пригрозили, что, если я проговорюсь, отец умрет. Эти звери… Нет, хуже зверей. Животные не убивают для удовольствия.

— Но что произошло? — спросил Уин, которому не терпелось узнать, как Алекс удалось выбраться.

— Мы скакали несколько часов, а потом сделали привал. Филипп совершенно обезумел, когда увидел венец. Они так веселились из-за смерти Лоуренса и из-за того, что нашли-таки венец, что я не выдержала и заступилась за их отца. Тогда Филипп ударил меня.

Уин напрягся. Если бы этот тип был еще в живых, он бы сам разорвал его на куски. Он тихонько дотронулся до ее губы, мечтая заживить ее своей нежностью, своими поцелуями.

— Прости, что меня не было там, чтобы остановить его.

— Как я молила, чтобы ты приехал, но я была уверена, что ты меня ненавидишь.

— Никогда, — поклялся он.

— Они легли спать, и я решила, что ночь пройдет спокойно. Но вдруг услышала шорох, и, когда я посмотрела в их сторону, Филипп прицелился в Роберта.

— Неужели он хладнокровно убил своего брата? — воскликнул Мэтт.

— Они застрелили друг друга, — закончила Алекс, вздрогнув при воспоминании об этом. — Это было кошмаром, Уин, и все из-за их жадности! Они совсем обезумели от алчности.

Алекс снова протянула Уину сумку. На этот раз он взял ее и повернулся к людям из Корасон Саградо.

— Вот ваш венец. Давайте сделаем здесь привал до рассвета и с первым же лучом солнца вернемся обратно.

Радостные крики благодарности были ему ответом. Все были счастливы и взволнованны.

— Уин, Мэтт, — сказала Алекс, — мне надо как можно быстрее вернуться в Лондон, чтобы спасти отца.

— Мы поедем вместе, — пообещал Уин, — у меня есть там кое-какие связи. Как только мы доставим венец на место, то сразу же отправимся в Галвестон.

— Спасибо, — в глазах Алекс светилось счастье, — я люблю тебя, Уин.

— Я тоже тебя люблю.

В присутствии всех он поцеловал ее, нежно и мягко, стараясь не причинить ей боли. На мгновение они потеряли чувство времени и пространства, ощущая лишь райское блаженство и любовь, преодолевшую все опасности и сомнения.

Глава 22

Один из жителей миссии отдал Алекс свою куртку. Разорванная рубашка слишком живо напоминала о том, что могло бы случиться. От воспоминаний Алекс снова затрясло, и Уин покрепче прижал ее к себе. Он охранял ее сон до рассвета, поклявшись никогда не расставаться с ней, что бы ни случилось.

На рассвете отряд разделился. Уин, Алекс, Мэтт и несколько человек из миссии поскакали вернуть венец на прежнее место, а остальные поехали искать лагерь Филиппа и Роберта.

При свете дня обратное путешествие не представляло никаких трудностей, и часов около одиннадцати они уже были у церкви. Услышав стук копыт, священник выбежал им навстречу.

— Мы привезли венец, святой отец, — объявил Уин, спешившись и входя под священный кров.

Добрый пастырь светился от счастья, но по лицу его прошла тень, когда он увидел сумку, запачканную кровью.

— Что произошло?

— Вам известно предание о проклятии венца?

— Нет, — ответил священник, смутившись.

Они рассказали ему об опасности, которой подвергались искавшие Венец Желаний из жадности. Лоуренс не случайно поместил его на статую Мадонны с Младенцем, так как их любовь была совершенной.

— Мы хотим вернуть его обратно, отец. Здесь его место. Не в каком-нибудь лондонском музее, а здесь, где он благословляет землю и людей, — сказал Мэтт.

— Здесь к нему относятся с достойным его благоговением. Только здесь он и должен оставаться, — заключила Алекс.

— Бог да благословит вас.

Алекс вытащила венец из сумки, и они вошли в церковь. Она прошла вперед и поместила его на голову Девы Марии.

Пока они стояли, застыв в молчании, начал звонить церковный колокол. На его радостный звон сбежалась вся миссия, окружив церковь. Все были уверены, что случилось чудо. Так оно и было, ведь венец вернулся к нам, а, следовательно — гармония и покой, как заповедовал Бог.

Уин и Алекс держались за руки, не сводя глаз с Девы.

Сердце Мэтта было переполнено любовью и безмятежностью. Всю свою жизнь он искал Венец Желании. Сначала он хотел поместить его в какой-нибудь музей, но теперь не сомневался, что они поступили правильно. Венец будет защищать и благословлять всю паству. Где еще можно найти спокойствие и любовь, как не в церкви? Довольный результатом их поисков, Мэтт вышел наружу. Ему не терпелось добраться до Нового Орлеана, где его ждала Кэтрин.

Задержавшись у выхода, Уин посмотрел на Алекс.

— Алекс, — начал он тихо, чтобы никто не услышал, — ты выйдешь за меня?

Она ответила сияющей улыбкой, глаза ее искрились нежностью.

— После всего, что Филипп и Роберт порассказали мне о тебе, я уже и не ждала такого вопроса.

Он удивился:

— А что они говорили?

— Когда они пришли ко мне в Галвестоне, они сказали, что в Лондоне ты был настоящим денди и ловеласом. Более того, использовал женщин для собственного удовольствия, а потом бросал, когда уставал от них.

Уин выглядел смущенным.

— Так оно и было до нашей встречи. Тогда мне на всех и на все было наплевать. Но сейчас… — Он остановился, чтобы собраться с мужеством и открыть все глубины своей души. — Теперь я люблю тебя, Алекс. Без тебя мне незачем было бы жить.

— И я люблю тебя. Я выйду за тебя, но…

— Но?.. — Он напрягся, услышав ее заминку.

— Но сначала я должна освободить отца. Пока я не буду знать, что он в безопасности…

— Понятно. Мы можем отправляться прямо сейчас, ведь здесь все устроилось.

— Спасибо. — Она положила ладонь на его руку, и он прижал ее своей.

— Незачем меня благодарить. Я люблю тебя. Я обнаружил, что любовь — самая могущественная сила в мире. Она преодолеет все преграды, все, даже самое страшное. Мы спасем твоего отца, Алекс. — Он не мог оторвать от нее глаз.

Алекс пристально посмотрела на Уина. В его глазах она увидела силу и решительность и поверила, что он ей поможет. Впервые с того времени, когда братья Энтони так неожиданно появились у нее дома в Бостоне, она почувствовала, что будущее не так уж плачевно.

— Я люблю тебя, Уин, — прошептала она и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его в щеку.

Из церкви они вышли обнявшись. Мэтт поджидал их.

— Едем в Сан-Антонио?

— Да, а потом в Галвестон и как можно быстрее Ты возвращаешься в Бостон?

Мэтт улыбнулся:

— Нет, в Новый Орлеан. Домой, к Кэтрин.

Они готовились тронуться в путь, когда из церкви высыпала толпа народу. Алекс захотела переодеться перед дорогой, и одна из женщин пригласила ее к себе, пока остальные прощались друг с другом.

Вскоре они уже удалялись от миссии — и от венца. На холме они остановились, чтобы в последний раз взглянуть на Корасон Саградо. В солнечном свете мессия сияла белизной и напоминала земной рай. Уверенные, что там все будет в порядке, они двинулись по направлению к Сан-Антонио.

К вечеру они без приключений добрались до города и остановились в той же гостинице, что и раньше. Заказав места в утреннем дилижансе на Галвестон, они поужинали и разошлись, условившись встретиться пораньше.

Уин и Алекс вошли в свою комнату. Увидев ванну с горячей водой, Алекс обрадовалась и стала расстегивать блузу.

Прислонившись к двери и скрестив руки на груди, Уин наблюдал за ней. Он смотрел, как она расстегивает последние пуговицы и сбрасывает блузу с плеч, и желание постепенно нарастало в нем.

— Ты такая красивая, Алекс. Я люблю тебя, — прошептал он срывающимся голосом, приближаясь к ней.

Алекс подошла к Уину и положила голову ему на плечо. Только сейчас она ощущала себя в полной безопасности. Если бы не беспокойство об отце, она чувствовала бы себя абсолютно счастливой. Когда же Уин поцеловал ее, Алекс постаралась отбросить в сторону все заботы и на какое-то время полностью отдаться блаженству.

Действуя мягко и сдержанно, он помог ей раздеться, подвел ее к кровати и уложил на нее. Забыв обо всем на свете, они слились в страстном объятии. Ласки Уина становились все более настойчивыми; ее шелковистая кожа сводила его с ума. Он жадно стремился изучить все заветные уголки ее тела, прикосновение к которым могло доставить ей особое наслаждение.

Алекс упивалась его объятиями и ласками. Ее желание было не менее сильным, и она еще больше разжигала его страсть, скользя опаляющими прикосновениями рук вдоль его груди, спускаясь к животу и ниже, заставляя его совершенно потерять голову. Ничто больше не имело значения — в мире не было ничего, кроме их любви.