Бутоны розы (№4) - Одна безумная ночь

– Да, конечно, – радостно кивнула леди Инид, сжимая руку внучки. – Ты всегда была моей любимицей, только не говори этого своим братьям и сестрам. Ведь ты в первый раз мне улыбнулась в тот самый день, когда появилась на свет.

От нежности у Шарлотты защемило в груди, и она ласково улыбнулась старушке. Эту историю леди Инид неустанно повторяла на протяжении многих лет. Шарлотта подозревала, что скорее всего особое место в сердце бабушки ей досталось по праву первородства – как старшей. И теперь она тосковала по младшим братьям и сестрам и, конечно же, по родителям; они всегда ее любили, хотя и были несколько флегматичными и своих чувств открыто не проявляли. Ее отец, отставной морской офицер, был удостоен за отвагу в бою титула графа Милдона, а потом, лет десять назад, поселился в своем поместье – ничего другого он не желал. Но Шарлотта стремилась к иной жизни, ей было тоскливо в провинции. Взрослея, она чувствовала, что ей все больше надоедает роль старшего ребенка в семье. Родители видели в ней наставницу младших и посредницу в их частых ссорах. Оказавшись в Йоркшире, она впервые смогла пожить самостоятельно.

Кроме того, она получила возможность взглянуть на себя как бы со стороны, взглянуть с пристрастием. В результате Шарлотта с ужасом обнаружила, что долгое время пестовала в себе чувство обиды и горечи. Она решила, что непременно изменится к лучшему и исправит ошибки прошлого. И ей казалось, что для этого следует заняться благотворительностью.

Снова улыбнувшись бабушке, Шарлотта спросила:

– А где мама и папа? Ведь им, наверное, тоже сообщили...

Леди Инид кивнула:

– Да, сообщили. Но я решила, что им следует остаться в Девоншире. Ты же знаешь, они почти никуда не выезжают. К тому же я знала, что сиделку лучше тебя мне не сыскать.

Слова бабушки очень обрадовали Шарлотту. Разумеется, ей хотелось увидеться с родными, но она понимала, что бабушка сейчас больше всего нуждалась в тишине и покое.

Вспомнив разговор с доктором, она повернулась к ночному столику, чтобы взять бутылочку с опиумной настойкой. Откуда-то снизу послышалось жалобное поскуливание – Шарлотта нечаянно задела свою собачку.

Она наклонилась, взяла Фэнси на руки и проговорила:

– Прости, дорогая. Я совсем забыла о твоем существовании.

– Ничего удивительного, – заметил Брэнд. – Эта тварь больше похожа на метелку, чем на животное.

Граф стоял, прислонившись плечом к стойке кровати, и пристально смотрел на Шарлотту. Сделав вид, что не замечает его, Шарлотта опустила собачку на постель.

– Бабушка, познакомься, это Фэнси.

– А имя подходящее[1], – проворчал Брэнд.

– Какая прелесть, – сказала леди Инид. Она улыбнулась и погладила собачку. – Правда, немного костлявая. И лапка у бедняжки облезлая.

– Я подобрала ее на улице. Она тебе нравится?

– Если Фэнси тебе по душе, значит, и я ее люблю.

Обнюхав руку леди Инид, Фэнси устроилась у больной под боком.

– Смотри-ка! – радостно воскликнула Шарлотта. – Она тебя признала. Может, ты захочешь ее у себя оставить? После того как я уеду, конечно.

– Оставить ее? – Старушка внимательно посмотрела на внучку. – О, моя дорогая, я не смогу забрать ее у тебя.

– Я привезла ее тебе в подарок. Но не обязательно принимать решение сию минуту.

– Какая деликатность, – усмехнулся Брэнд, обращаясь к Шарлотте. – Твоя бабушка сломала руку, а ты вручаешь ей собаку, которую нужно выводить на прогулку.

Шарлотта окинула графа гневным взглядом, однако не стала ему отвечать. Нагнувшись к собачонке, она отчетливо сказала:

– Тапочки, Фэнси. Принеси тапочки.

Ушки на лохматой головке чуть приподнялись. И почти тотчас же Фэнси спрыгнула с кровати и сунула нос под ночной столик, затем под ближайшее кресло. Потом принялась обнюхивать ковер.

– Удивительно... – усмехнулся Брэнд. – Неужели она хоть что-нибудь видит сквозь такую длинную шерсть?

Шарлотта и на сей раз промолчала; она очень надеялась, что Фэнси не забыла о дрессировке.

Сделав круг по спальне, собачка исчезла в смежной комнате. Через несколько секунд она вернулась с парой розовых домашних туфель в зубах. Подбежав к кровати, Фэнси положила находку к ногам Шарлотты и, подняв мордочку, завиляла хвостиком.

– Хорошая собачка... – Исполненная гордости, Шарлотта подхватила свою питомицу на руки и прижала к груди. Фэнси лизнула хозяйку в подбородок и в восторге завизжала.

Розочки в восхищении захлопали в ладоши, а Натаниель Бэбкок рассмеялся.

– Какое умное животное, – сказала леди Стокфорд, – а что еще она умеет делать?

– Пока только тапочки, – ответила Шарлотта. – Я занимаюсь с ней всего две недели. Но она очень смышленая, схватывает все на лету. Думаю, она будет для бабушки после моего отъезда хорошей помощницей.

– Я считаю, что она замечательная, – объявила леди Инид. – Надеюсь, ты пока еще не оставишь нас.

– Конечно, нет. Я собиралась погостить у вас подольше. Мне понадобятся недели, чтобы научить Фэнси чему-нибудь еще.

– Чудесно, – снова усмехнулся Брэнд. – А леди Инид тем временем будет сама о себе заботиться.

Стиснув зубы, Шарлотта водрузила собачонку на кровать.

– Бабушке нужен ангел-хранитель. Если она, не дай Бог, упадет и не сможет дотянуться до шнура колокольчика, кто-то должен будет сделать это за нее. Я научу Фэнси приводить слугу.

Но Брэнд по-прежнему усмехался. А его пристальный взгляд жег Шарлотту словно огнем, и это ужасно ее раздражало.

– Будет лучше, – пробурчал он, – если ты научишь ее искусству врачевания. Представляешь, сколько денег сэкономишь?

Шарлотта бросила на него испепеляющий взгляд.

– Поищи для своей желчи другой объект. Уверена, что найдешь поблизости подходящую сточную канаву.

– Возможно, Брэндон смог бы показать тебе завтра местные достопримечательности, – вмешалась леди Стокфорд. – Ты ведь почти ничего не видела в Лондоне.

– Сомневаюсь, что его развлечения придутся мне по душе, – возразила Шарлотта. Решив сосредоточиться на своем плане, она продолжала: – Однако я думаю, что воспользуюсь своим пребыванием здесь и не стану пренебрегать высшим обществом.

Розочки встретили ее заявление громкими возгласами одобрения.

– Мы непременно позаботимся о приглашениях на лучшие из балов, – заверила ее леди Фейвершем.

– Как это славно, – поддержала подругу леди Инид, и ее глаза заблестели. – Как бы мне хотелось, чтобы и мы все могли к ней присоединиться.

– Возможно, мне удастся уговорить леди Джерси, и она возьмет тебя под свою опеку, – добавила леди Стокфорд. – Тебя нужно представить всем достойным джентльменам.

– А я постараюсь их предупредить, – ввернул Брэнд. – Они должны знать, какая ты строптивая.

Весь в черном, он казался воплощением самого дьявола. Презрительная усмешка на губах и чуть приподнятая бровь красноречиво свидетельствовали о его отношении к словам пожилых дам. Он был убежден: вряд ли найдется мужчина, способный проявить к Шарлотте интерес.

Поймав на себе его немигающий взгляд, она снова испытала приступ томления. Увы, так было всегда. Даже когда он оскорблял ее, Шарлотта не могла справиться с учащенным сердцебиением. Она повзрослела и поумнела, но так и не смогла перешагнуть через свое девичье увлечение Брэндом.

Повернувшись к графу спиной, Шарлотта обратилась к Розочкам:

– Рада сообщить вам, что несколько месяцев назад уже встретила в Йорке замечательного джентльмена. Мы ходим с ним в одну и ту же церковь. Сейчас он находится в Лондоне и...

– Кто это? – перебил Брэнд. – Я выражу ему свои соболезнования.

– Я назову его имя бабушке, но не тебе. – Шарлотта заглянула в лучившиеся теплом карие глаза Инид. – Его зовут мистер Гарольд Раунтри. Он собирается стать членом палаты общин.

– Раунтри? – переспросил Брэнд.

Шарлотта не обратила на него внимания:

– Должна признаться, что за это время мы с мистером Раунтри довольно близко сошлись. Я бы сказала, что между нами возникло определенное... взаимопонимание.

Розочки дружно вздохнули и переглянулись.

– О небо! – воскликнула леди Инид и в изумлении уставилась на внучку. – Вы обручились?

Глава 2

ТАЙНЫЙ ВОЗДЫХАТЕЛЬ

– Ты не имел права выталкивать меня оттуда, – сказала Шарлотта Брэнду, как только он выпроводил ее в коридор. Живой комочек из шерсти следовал за ними по пятам. – Ты увел меня в середине важного разговора с бабушкой.

Занятый собственными мыслями, Брэнд пробормотал:

– Нам с тобой нужно кое-что обсудить.

– Меня не интересует, что ты хочешь мне сказать.

– Думаю, что тебе будет небезынтересно услышать, что я знаю о твоем возлюбленном. – Последнее слово граф произнес с мрачным сарказмом. Со дня смерти Троубриджа прошел месяц, в течение которого Брэнд вел собственное негласное расследование, то есть пытался выяснить, почему кому-то понадобилось убивать членов распущенной Лиги Люцифера. Он разыскал и опросил несколько бывших членов. В том числе и Гарольда Раунтри.

«Можно ли считать простым совпадением то обстоятельство, что Раунтри в настоящее время ухаживает за Шарлоттой?» – спрашивал себя граф.

– Мистер Раунтри – респектабельный и уважаемый человек в отличие от тебя, – заявила Шарлотта. – Кроме того, он барристер[2] Йорка. Не представляю, откуда ты можешь его знать. Если только ему не пришлось защищать твои интересы в суде...

В любом другом случае ее колкость заставила бы его рассмеяться. Все эти пять лет ему не хватало их словесных поединков. Из всех женщин, которых он знал, только Шарлотта могла достойно парировать его остроты.

Однако сейчас он не рассмеялся. Почему? Может, в нем что-то изменилось? Но что именно? Похоже, она за это время повзрослела...

Граф покосился на шагавшую рядом молодую женщину. Из ее прически выбились каштановые пряди, а подол коричневого платья был в дорожной грязи. Судя по этим признакам, она больше не интересовалась внешностью. Даже не скрывала под перчаткой обезображенную шрамами руку.

Брэнд вдруг представил, как расстегивает ряд пуговиц на спине Шарлотты и снимает лиф... и слышит, как она стонет и вздыхает, умоляя отнести ее в постель.

Нет, вряд ли он этого дождется. Скорее она ударит его коленом в пах.

Проклятие! До чего он дошел! Месяц минул с тех пор, как закончилась его недолгая связь с Джуэл. Только продолжительный период целомудрия мог заставить его возжелать эту старую деву.

Снова покосившись на Шарлотту, Брэнд проговорил:

– Раунтри вовсе не такой святоша, как ты думаешь.

Глаза Шарлотты вспыхнули.

– Я не потерплю подобных намеков. Говори напрямую – или я уйду.

– Как пожелаешь. Я познакомился с Гарольдом Раунтри несколько лет назад. Он был тогда членом Лиги Люцифера.

Уже на верхней ступени лестницы, Шарлотта внезапно остановилась и с удивлением взглянула на графа:

– Членом... – чего?

– Лига Люцифера – название клуба. Клуб был распущен четыре года назад, а Раунтри являлся его активным членом.

Шарлотта окинула собеседника презрительным взглядом:

– Клубы с подобными названиями – довольно распространенное явление. Что за грехи он совершал? Пил? Играл в карты?

Брэнд уже хотел ответить, но в последний момент передумал, решив, что правда повергнет собеседницу в шок. Ведь они приглашали проституток, устраивали оргии и увлекались опиумом... В общем, занимались такими вещами, о которых благовоспитанной леди знать не следует. Сам Брэнд принимал участие в этих увеселениях довольно редко. Ему претило делить с кем бы то ни было своих женщин.

Они начали спускаться по широким ступеням. Граф продолжал:

– Если угодно, я могу охарактеризовать деятельность клуба со всеми подробностями.

– Нет, благодарю. Меня не интересуют ваши грязные делишки, – заявила Шарлотта. – А насчет мистера Раунтри ты ошибаешься. Скорее всего ты его с кем-то спутал.

– Ничего подобного, – возразил Брэнд. Он нарочно шел позади, чтобы полюбоваться фигурой Шарлотты. Следовало признать, что формы у нее были изумительные. Тонкая талия и округлые бедра наводили на мысль о ночных безумствах в постели. Ему вдруг захотелось выдернуть из ее прически заколки, чтобы каштановые волосы волной упали ей на плечи... – Я был на их последней встрече.

– В этом я не сомневаюсь. А вот насчет мистера Раунтри я тебе не верю. Вероятно, ты напился и принял за него другого человека.

– Если угодно, можешь мне не верить. Но помни, я тебя предупредил. – Он надеялся, что она хотя бы насторожится. Во всяком случае, ему очень не хотелось думать, что Шарлотта ведет нечестную игру.

Шарлотта же спускалась по лестнице с совершенно невозмутимым видом – словно они говорили о погоде.

– Я расспрошу об этом мистера Раунтри, когда увижусь с ним.

– Он от всего откажется.

– Я скорее поверю ему, а не тебе, – бросила она через плечо. – Если тебе больше нечего добавить, спокойной ночи.

Брэнд промолчал. «Неужели внешний лоск Раунтри до такой степени вскружил ей голову?» – спрашивал себя граф. Он не мог допустить, чтобы Шарлотта снова ветрено крутилась с этим человеком. Ведь она наверняка подвергается опасности... К тому же она может помешать его расследованию.

В самом низу лестницы Брэнд внезапно обогнал гостью и вытянул вперед руку, так что пышная грудь Шарлотты прижалась к его ладони. Ее глаза тут же расширились, превратившись в зеленые озера, а щеки зарделись. Она поморщилась и замерла – словно окаменела.

Брэнд вдруг поймал себя на том, что пялится на ее полураскрытые губы; ему ужасно хотелось поцеловать ее. Как когда-то. Только теперь она уже не походила на юную и наивную девушку. Теперь он видел перед собой женщину, созревшую для искусных мужских ласк.

– Прости, но ты загородил мне дорогу, – сказала она, наконец-то отстранившись.

– Но нам нужно поговорить, – заявил Брэнд. Глаза ее снова вспыхнули.

– Для одного вечера ты сказал вполне достаточно.

– Я еще не закончил. – Что за упрямица! Неужели хотя бы раз не может быть покладистой? – Скажи, как долго Раунтри находится в Лондоне?

– Больше месяца. Но он писал мне почти каждый день, так что не думай, что он меня забыл.

– Да, конечно. Ему требуется твое приданое и твое аристократическое имя. – «Возможно, не только это, – думал Брэнд. – Возможно, через Шарлотту Раунтри ищет подступы ко мне». При этой мысли Брэнд похолодел. Впрочем, он допускал, что мог ошибаться. Но в любом случае следовало остерегаться... Ведь Раунтри, как и все остальные члены Лиги, входил в круг подозреваемых и был потенциально опасен.

– Ты ничего не знаешь о его намерениях! – выпалила Шарлотта. – Он исключительно внимательный и добрый. Мы заботимся друг о друге, но тебе этого не понять.

Брэнд вздохнул и мысленно выругался – дело приняло неожиданный оборот. При всей своей строптивости Шарлотта была женщиной, а женщины требуют обходительного обращения. Обходительность делает их покладистыми и сговорчивыми.

– Я просто хотел, чтобы ты проявила осторожность. Лучше держись от Раунтри подальше. В обществе есть и другие мужчины, и многие из них будут счастливы поухаживать за такой красивой женщиной, как ты.

Глаза Шарлотты округлились – сейчас, в тусклом свете холла, они казались еще более прекрасными. И Брэнд вдруг понял, что стоявшая перед ним женщина испытывала к нему влечение – он готов был поклясться, что не ошибается. Да, она хотела, чтобы он привлек ее к себе и поцеловал. Его пронзила жаркая дрожь предвкушения. Но тут Шарлотта наконец заговорила, и в голосе ее было лишь презрение.

– Зачем ты пытаешься мне льстить? Твои комплименты значат для меня еще меньше, чем твоя ложь.

– Я никогда не лгал тебе, Шер. Ты это знаешь. Прими мои слова к сведению и не говори ничего Раунтри.

– Ты ничего толком не сказал. Будет справедливо, если я выслушаю и другую сторону.

Брэнд заскрежетал зубами. Черт, какая же она упрямая! За свое упрямство она может жестоко поплатиться. Нравится ей это или нет, но ему придется назвать вещи своими именами, чтобы она знала, что ей угрожает.

– Вероятно, мне следует кое-что тебе сообщить... – Граф понизил голос. – Видишь ли, Раунтри, возможно, совершил убийство.

– Убийство? – Шарлотта в изумлении уставилась на собеседника. – Но это... Нет, невозможно, невероятно, просто нелепо...

– Пожалуйста, тише. Нас могут услышать. Давай продолжим этот разговор с глазу на глаз.

Он повел ее по просторному холлу, и их шаги отдавались гулким эхом. На языке Шарлотты вертелась язвительная фраза, но у нее хватило ума воздержаться от колкости. Они пересекли холл, вошли в пустующую гостиную, и Брэнд плотно прикрыл дверь. Высокие напольные часы в углу с монотонной тщательностью отмеряли секунды. В темных, уже ночных окнах отражался пылавший в камине огонь. Эта комната, со вкусом обставленная, была любимым местом леди Фейвершем. Останавливаясь в Лондоне, она частенько вызывала сюда внука, чтобы отчитать его по тому или иному поводу.

При мысли о том, что бабушка лежит сейчас наверху, у Брэнда болезненно сжалось сердце. А вдруг несчастный случай на самом деле был не таким уж случайным?

С некоторых пор этот вопрос не давал ему покоя. Четыре года назад, когда Лига Люцифера распалась, Розочки находились в поместье – именно там произошло это событие. Причем старушки видели всех членов Лиги.

Да, с некоторых пор у Брэнда появилось чудовищное подозрение... Что, если таинственный убийца намерен избавиться от всех свидетелей, от тех, кто мог бы узнать членов Лиги? Подобное предположение казалось нелепым, но он не имел права от него отмахнуться. Завтра с утра он непременно займется этим делом.

Шарлотта опустилась на стул у камина; собачка же устроилась у нее на коленях. Почувствовав, что ему хочется выпить, Брэнд направился к буфету и достал бутылку бургундского. Откупорив ее, он наполнил вином хрустальный бокал. Сделав глоток, граф нашел напиток вполне достойным и взял второй бокал – для Шарлотты.

– Вот что тебе сейчас нужно.

Она отмахнулась:

– Нет-нет, я жду твоих объяснений. И надеюсь, тебе есть что сказать.

Брэнд сделал еще глоток и проговорил:

– Что ж, тогда я сразу перейду к делу. В последние месяцы некоторые бывшие члены Лиги умерли... при странных обстоятельствах.

– Странных? В каком смысле? – Шарлотта недоверчиво взглянула на Брэнда.

Тот облокотился о каминную полку и сделал очередной глоток из своего бокала. Потом вновь заговорил:

– Лорд Эделлингем дрался на дуэли, но его пистолет дал осечку, в результате чего он погиб. Уоллис напился и упал в лестничный пролет. А сэр Олдрич скончался от сердечного приступа, хотя он моложе меня.

– Если вести распутную жизнь, то и конец будет безвременным.

Брэнд уловил в этом нравоучительном замечании оттенок мрачного юмора, но устраивать сейчас перепалку было бы неуместно.

– Это еще не все. Примерно месяц назад меня навестил лорд Троубридж. Он получил анонимную записку, в которой говорилось: «Ты следующий».

– Розыгрыш.

– Я тоже так подумал. А через несколько часов узнал, что на него совершено разбойное нападение, в результате которого он скончался. Эту смерть я уже не мог расценивать как простую случайность. Кто-то и в самом деле пытается свести счеты с бывшими членами Лиги.

Смерив графа долгим испытующим взглядом, Шарлотта заявила:

– Мистер Раунтри – не убийца.

Брэнд понимал, что должен взвешивать каждое свое слово.

– Вполне вероятно, что ты права. Я прошу тебя только об одном: не расспрашивай его о Лиге. Во всяком случае, до тех пор, пока я не разберусь с этим делом.

– Ты? Не лучше ли нанять сыщика с Боу-стрит?

– У сыщиков нет связей в высшем обществе. Мне гораздо проще самому провести такое расследование. В отличие от меня сыщики не посещают аристократические клубы.

– Но мистер Раунтри живет в Йорке. Он тоже не вхож в круг твоих знакомых. Это лишний раз доказывает, что он ни в чем не виноват.

– Тем не менее когда-то он являлся членом Лиги. А все члены – под подозрением.

– В том числе и ты?

_ – Раздосадованный, Брэнд залпом допил остатки вина и поставил бокал на стол.

– Не придирайся. Будь я преступником, стал бы я рассказывать тебе эту историю?

– Возможно, ты хочешь бросить тень на добропорядочного человека.

– Неужели он и в самом деле такой безупречный? У Гарольда Раунтри есть серьезные мотивы для убийства. Он проиграет выборы, если распространятся слухи о его прошлом.

Шарлотта сидела едва дыша; было очевидно, что ее одолевают сомнения. Брэнд очень хотел, чтобы она ему поверила, но опасался, что их взаимная неприязнь может оказать в данном случае плохую услугу. Внезапно она опустила Фэнси на пол и вскочила на ноги:

– Это нелепейшее обвинение, и я больше не намерена тебя слушать.

Граф нахмурился:

– Лучше послушай, советую... Ты будешь дурой, если свяжешься с предполагаемым убийцей. Впрочем, ты всегда была дурой в глазах... некоторых мужчин.

Она смотрела на него во все глаза, и Брэнд подумал, что Шарлотта вспомнила тот эпизод много лет назад, когда он разбил ее девичьи мечты. С тех пор она ненавидела его.

Да, очень жаль. Ведь Шарлотта уже не девочка. Она превратилась в женщину с неудовлетворенными потребностями, и он мог бы пойти на риск – пробудить в ней подлинную страсть.

Брэнд вдруг остро почувствовал интимность обстановки. Тихое потрескивание в камине, плотно прикрытая дверь, ночь за окнами... Ему представилось, как он сжимает Шарлотту в объятиях...

– Самонадеянный болван! – выпалила Шарлотта. – Я не знаю другого человека, который вызывал бы у меня такое же отвращение, как ты.

– Неужели? – Он принял брошенный ему вызов и шагнул в ее сторону.

Шарлотта отступила к креслу, но не села; своенравная и дерзкая, она даже не опустила глаза и выдержала его пристальный взгляд. Брэнд приблизился еще на несколько шагов, и ему вдруг показалось, что Шарлотта все еще желает его. Он чувствовал это по теплу, излучаемому ее телом, и видел желание в ее расширившихся глазах.

Боже, какое роскошное у нее тело! Но такую женщину будет нелегко завоевать.

Склонившись над ней, он проговорил:

– Неправда, Шер. Я знаю, ты не питаешь ко мне отвращения. Однажды я имел возможность в этом убедиться. Много лет назад. Ты и сама помнишь об этом.

– Я была слишком молодой и глупой! – возразила она с жаром. – К счастью, я принимаю свои ошибки к сведению и стараюсь не повторять их. К сожалению, о тебе того же не скажешь.

– Грех может доставить удовольствие. Ты должна это понять. – Он легонько прикоснулся к ее плечу и затем провел пальцем по шее там, где кожа была теплой и шелковистой. – Интересно, а ты по-прежнему целуешься как наивная девочка, полная огня?

Ее взгляд смягчился, но только на мгновение; потом руки взлетели к груди, чтобы оттолкнуть его. И в этот момент что-то острое вонзилось ему в щиколотку.

Брэнд резко отпрянул:

– Что за черт?!

– Не кажется ли тебе, что ты несколько переигрываешь? – съязвила Шарлотта. – Я к тебе едва прикоснулась.

Он нагнулся, чтобы взглянуть на пульсирующую болью ногу.

– Она укусила меня. Эта маленькая метелка вонзила в меня свои зубы.

Фэнси предусмотрительно отступила к юбкам хозяйки, где чувствовала себя в большей безопасности. Застыв в угрожающей позе, собачонка наблюдала за Брэндом. Потом вдруг оскалилась и зарычала.

Шарлотта опустилась на корточки и, прижав Фэнси к груди, принялась гладить ее:

– С тобой все в порядке, дорогая? Этот огромный забияка не пнул тебя ногой?

– Мне не очень приятно прерывать столь душещипательную сцену, – проговорил Брэнд с нескрываемым сарказмом. – Только имей в виду: пострадавшая сторона – именно я.

Шарлотта подняла голову; они с Фэнси прекрасно дополняли друг друга: враждебно настроенная собака и женщина с поджатыми губами и немым укором в глазах.

– Она не могла по-настоящему тебя ранить, правда? Кровь ведь не течет?

Брэнд приподнял штанину.

– Похоже, нет. Но все-таки больно.

– Полагаю, ты ждешь извинений.

– Извинений?.. Неужели ты научила собаку разговаривать?

– Ужасно смешно. Видишь ли, Фэнси чувствует, когда ей или мне угрожают. Но она не кусает по-настоящему.

Брэнд усмехнулся. Боль в ноге уже затихла, но докладывать об этом Шарлотте он не собирался.

– Замечательно! Ты даришь бабушке такое злобное животное!

– Просто Фэнси не любит мужчин. Она без труда узнает тех, кому нельзя доверять.

– Тогда самое время научить ее доверять хозяину этого дома.

Подхватив собачонку, граф зажал ее в согнутом локте. Фэнси задергалась и затявкала, но не сумела оказать серьезное сопротивление.

– Сейчас же отпусти ее! – закричала Шарлотта.

– Всему свое время… – Ухватив Фэнси за шкирку, Брэнд заставил ее обнюхать его руку. Когда же собачка снова оскалилась, он почесал ее за ушком. – Успокойся, девочка. Тебе здесь ничто не угрожает. Я только хочу подружиться.

Шарлотта схватила графа за руку:

– Ты пугаешь ее. Немедленно отдай ее мне.

– Пусть сначала поймет, что я не представляю для нее опасности. – Под воздействием его ласк Фэнси вскоре перестала сопротивляться, и ее хвостик пришел в движение. Несколько мгновений спустя она даже лизнула руку графа. – Ну вот, оказывается, все было не так уж скверно. Тебя только следовало призвать к порядку.

Шарлотта презрительно фыркнула:

– Ты так любишь порядок? Даже не верится...

С насмешливой улыбкой нераскаявшегося грешника Брэнд вернул собаку Шарлотте.

– Смотри больше не кусайся, – предупредил он Фэнси, – а то отправлю тебя на конюшню.

Хвостик замер, и Фэнси покорно склонила головку. Граф же, одержав победу над маленькой мужененавистницей, испытывал чувство глубочайшего удовлетворения.

– Не волнуйся, милая, я не позволю ему выдворить тебя из дома. – С материнской нежностью Шарлотта прижала шерстяной комочек к груди. Она поглаживала Фэнси по шерстке, а собачка от избытка чувств повизгивала и лизала своим розовым язычком изящную шею хозяйки.

Тут Брэнд вдруг поймал себя на том, что позавидовал собаке. Мысленно выругавшись, он подошел к буфету и снова налил себе бокал вина.

– Как бы то ни было, ей придется подчиняться правилам, как подчинялся Гектор.

– А что с ним случилось? Его здесь больше нет? – спросила Шарлотта.

– Гектор сдох три года назад, – проговорил Брэнд бесстрастно. И тут же, ощутив пустоту в груди, отхлебнул из бокала. Да, как ни странно, он до сих пор скучал по своему четвероногому другу; он никак не мог смириться с мыслью, что огромный мастиф никогда больше не пройдет по коридору и не встанет со своей подстилки у камина.

– Мне очень жаль, – пробормотала Шарлотта.

Не желая продолжать этот разговор, вызывавший всплеск чуждых мужчине сантиментов, Брэнд сменил тему:

– Ты полагаешь, что сможешь научить это существо каким-нибудь фокусам?

– Это больше чем фокусы. Я уже выдрессировала пять животных для старых и больных людей, нуждавшихся в помощи.

– Раньше ты заботилась только о себе. Что послужило причиной такого великодушия с твоей стороны?

Она смерила собеседника мрачным взглядом, раздумывая, стоит ли обижаться на его откровенную грубость.

– Несколько лет назад я встретила в Йоркшире одну пожилую женщину, страдавшую от подагры. Как-то раз я увидела, как ее терьер подал ей укатившийся клубок пряжи, и у меня родилась идея: ведь собак можно сделать помощниками, можно научить их выполнять несложные задания.

– Разжигать в камине огонь, наливать чай, стелить постель, – съязвил Брэнд: ему вдруг захотелось подразнить Шарлотту.

Однако на сей раз она не отреагировала на колкость и с невозмутимым видом продолжала:

– Ты удивишься, когда узнаешь, как полезны могут быть собаки – они умеют задергивать занавески, находить вещи, передавать сообщения соседям. А для слепых собаки особенно полезны.

– Неужели?

– В Йорке я часто встречала молодого мужчину, потерявшего зрение. Он постоянно сидел на крыльце своего дома, потому что боялся ходить по улицам. – Шарлотта вздохнула и вновь заговорила: – Так вот, как-то раз я нашла у обочины дороги щенка колли и назвала его Самсон. Долгие месяцы я водила его по определенному маршруту и обучала командам, пока он не стал провожать мистера Снайдера в церковь и на рынок, не допуская ошибок.

– Удивительно... – пробормотал Брэнд.

– Да, удивительно, – кивнула Шарлотта. Она не поняла, что граф восхищался ее упорством, а не природными способностями собак.

Брэнд же с удивлением смотрел на сидевшую перед ним женщину. Ее зеленые глаза сверкали, а лицо, казалось, сияло – такой он ее еще не видел. «А ведь она настоящая красавица», – промелькнуло у него.

Но Брэнд тут же вспомнил о скверном характере Шарлотты. Пять лет назад, решив поссорить его сестру с Майклом Кеньоном, внуком леди Стокфорд, она стащила дорогое ожерелье и спрятала под подушкой Вивьен, чтобы последнюю уличили в воровстве. И только его своевременное вмешательство спасло сестру от тюремного заключения.

Увы, никакое благоприобретенное великодушие Шарлотты не заставит его забыть об этом печальном происшествии.

– К чему такая филантропия? – осведомился он. – Во искупление старых грехов?

Шарлотта в замешательстве захлопала ресницами; было очевидно, что она прекрасно его поняла. Но уже в следующее мгновение она вскинула подбородок и с холодным презрением в голосе проговорила:

– Я не собираюсь перед тобой отчитываться.

– Да, не стоит. Я и так тебя слишком хорошо знаю. Для умной женщины ты чересчур... твердолоба, если можно так выразиться. Особенно в тех случаях, когда речь заходит о Гарольде Раунтри.