— Не тебе рассуждать о наших традициях, человек, — холодно, с явным оттенком высокомерия ответствовал на это Линдэталь. — Так что же ты здесь забыл?
Эльф внимательно всматривался в Искателя, пытаясь почувствовать его настроение, эмоции. Линдэталь сам себе не мог объяснить, но что-то едва уловимое, на самой грани восприятия заставляло его настораживаться при разговоре с колдуном. Словно в том присутствовала какая-то скрытая угроза.
— И правда, надо торопиться, — Искатель и не собирался отвечать на поставленный вопрос, — думаю, теневой волк уже должен бы выяснить личность Хранителя…
Прямого оскорбления в свою сторону Линдэталь в его ответе не выявил, но и оставлять последнего слова за человеком не собирался. Поэтому процедил:
— Внешность закатного монстра обманчива, колдун. Не боишься? Эта девушка опасна. Особенно для тебя. Ты же не гнушался использованием Запретной магии. Если наложенное на неё заклятье спадёт, ей хватит и доли секунды, чтоб избавиться от тебя самого.
Искатель только улыбнулся этим словам. Но странно, улыбка его оказалась отнюдь не зловещей и не ехидной, а какой-то… иной. Неужели — просто доброй?!
— Буду осторожен.
— Я не знаю, кто Хранитель. Я не успела, — как заведённая, повторяла Рэн, пока мужчина, с которым она столкнулась перед началом бала, вёл её по коридору. На глаза девушке наворачивались слезы от собственной беспомощности, бесполезности, а ещё оттого, что ёй сказала Нирина. Это было по-детски, это было глупо и, наверное, мелочно, но — о, богиня Геката! — как же это обидно! Крэш… променял… её… на злейшего врага! Просто в голове не укладывалось. Куда исчезли столько лет вражды с Айланом?…
— Как тебя зовут? — Раздражённо спросил человек.
— Рэн.
— Рэн, — кажется, он слегка удивился. — Отлично, Рэн, слушай меня внимательно. Когда у тебя спросят имя Хранителя, ты должна ответить, что это Крэшлвейнс Молтинайт. Тебе ясно?
Девушка отрицательно помотала головой.
Ничегошеньки не ясно! А ещё этот колдун её пугал. Пугал даже больше, чем эльфы. Хотя, в отличие от них, этот мужчина пока не сделал ей ничего дурного. Слова грубого не сказал. Наоборот, помог вчера на бал пробраться…
— У Линдэталя, тот эльф с черными волосами, — пояснил колдун, — уже кончается терпение, а Нанимательница, как ты сама знаешь, нынешней ночью собирается провести ритуал. Им необходимо имя. Говоришь, тебе оно неизвестно. Только вот никто тебе не поверит.
— И что, мне теперь своих друзей подставлять? — Грубо ответила Рэн и тут же пожалела о своих словах. Ну, кто её за язык тянул? Вот же какую глупость сморозила!…
К счастью, мужчина не обратил внимания на её обмолвку.
— Когда Тьма перейдёт в Нанимательницу, тебя отпустят, а парня эльфы увезут с собой. Вреда ему не причинят, напротив, будут хорошо о нём заботиться. Когда же разберутся, что Крэш не Хранитель, будет поздно, он успеет спастись.
Как бы Рэн ни хотелось, но смысл слов колдуна отказывался до неё доходить. Девушка и так была немного не в себе, сегодняшние открытия серьезно расшатали её душевное равновесие. Хотелось вернуться в свой маленький уютный домик в лесу и забыть, что у неё имеются семья и друзья.
Только вот вместо этого приходится искать Хранителя. Вот демон! Ну почему она не может его почувствовать? И почему всё вообще складывается совсем, совсем не так, как хотелось бы?
Девушка постаралась отвернуться, чтоб колдун не заметил её слез, но он ей этого не позволил, схватив за плечо…
! Вот он — Хранитель! Как же Рэн сама не догадалась? Впервые она почувствовала Тьму, когда к ней пришла сестра. Второй раз это случилось в Закатном Городе! И случилось потому, что там находился он! И в библиотеке, и на кладбище, и на балу! Да, теперь всё обретало смысл!
И в эти три слова Рэн вложила все накопившиеся чувства: боль, обиду, одиночество, усталость, страх, удивление. Столько всего накопилось, и почти не было возможности выплеснуть эти эмоции, чтобы, наконец, от них избавиться.
— Я, — эхом отозвался человек.
На эльфа он не был похож. Ничего общего с Перворождёнными в нём не проглядывалось. Обычная, ничем не примечательная внешность. Ни плавности движений, ни приятного, притягательного голоса. И всё же что-то в этом колдуне было странное, необычное. Быть может, дело в той малой части крови, что досталась от его далекой родственницы — прекрасной королевы Т'хиаль?
— Я не знал, — тихо отозвался Хранитель.
…Желание вырваться из хватки мужчины пропало. Теперь это не доставляло боли, а ощущалось как нечто невероятно приятное, родное. Куда-то исчезли переполнявшие её отрицательные эмоции. Взамен всё её существо как бы окутывалось лёгкостью, нежностью, теплотой. Словно стоящий перед ней человек был ей давно знаком, и был ответно понятен. Возникло желание улыбнуться ему… для него. А ещё лучше — прижаться к нему и не отпускать… Быть рядом… всегда…
Неведомо откуда громом прозвучал в её голове этот вопрос. Рэн отшатнулась, как от удара. Колдун, наконец, отпустил её плечо, и девушка смогла отступить на пару шагов.
— Сейчас вам всё известно, так почему вы не хотите, чтобы узнали и все остальные? — Рэн постаралась спросить это спокойным, ровным тоном.
Колдун оглянулся по сторонам, ещё раз убеждаясь, что никого рядом нет, и сократил разделяющее их расстояние. И чуть наклонившись к ней, тихо прошептал:
я их ненавижу, всех этих эльфов! А они хотят сделать Хранителя главой своего Дома. Тебе известно, что это означает, Рэн? Я едва могу стерпеть присутствие одного Линдэталя. А там попаду в окружение сотен этих остроухих! Этого я просто не выдержу, Рэн. Не смогу.
Девушка почти не слышала произнесённых слов. Только улавливала интонацию голоса и вслушивалась в его звучание. А смысл того, что сказал ей Хранитель, она уже поняла.
— Ты ведь мне поможешь, Рэн? А я помогу тебе. Вытащу из тебя это порождение Закатного Города и верну настоящей хозяйке. Ты же этого хочешь? Просто назови своей сестре имя того парня, именинника. Дальше я
всё сам. И всё, дорогая Рэн!. Ты больше никогда не увидишь ни меня, ни этих надоедливых эльфов.
Тьма наступает, исчезла луна.
Звезды потухли. Теперь ты одна.
Сквозь ночь ты услышишь стон злости и боли.
А ты все одна, страх уже не с тобою…
Где-то на горизонте забрезжил рассвет, окрашивая облака в приятный нежный серебристо-голубоватый цвет. Но Дэшэролл не мог оценить всего великолепия этого наступающего утра. Злость, раздражение и усталость вытеснили все мысли о красоте природы в столь раннее время суток.
Рано или поздно каждый обладатель магических способностей понимает, что не всегда можно рассчитывать на магию, что любое, самое проверенное и надёжное заклинание может однажды дать сбой. Для Дэшэролла как раз и настало то самое время разочаровываться в своих силах и в самом себе. Тот факт, что он упустил теневого волка из виду, это ещё ладно. Со всеми случается. За таким монстром сам магистр магии не уследил бы. Но вот не суметь удержать заклинание поиска — это уже чересчур. Ведь несколько часов всё работало прекрасно, и пусть маг и отстал от Рэн, но он знал, в каком направлении она движется. Потом стало происходить что-то странное. Сначала связь ослабла, а после… не то чтобы оборвалась, просто маг, как ни старался, не смог… приблизиться. Словно не по своей воле ходил и ходил кругами вокруг одной точки.
Виновато в этом, конечно, было заклинание. Это оно искажалось — и изменяло путь. Подозрения превратились в уверенность, когда Дэшэролл решил, что пора бы покончить с бессмысленным плутанием, и если уж невозможно добраться до теневого волка, то хоть — до ближайшего поселения. Но и тут поисковик не привел к желаемому результату.
Внезапно Дэшеролла обожгла страшная мысль: неужели лес попросту
не желает отпускать одинокого путника? Это могло бы показаться смешным, если б маг не блуждал по лесу уже около полутора суток. Бесконечный хоровод деревьев едва ли не сводил его с ума. Только глупая гордость не позволяла использовать заклинание и вызвать помощь: это значило бы расписаться в собственной несостоятельности. Маг, заблудившийся в лесу!… Это даже не шутка, это какой-то бред.
— Вот же зараза! — Не выдержал парень борьбы с самим собой, когда в девятый уже раз вышел на одну и ту же поляну. — Может, спалить тут что-нибудь?…
Мысль была далеко не созидательной, но имела свои плюсы. Накопившееся раздражение требовало выхода, иначе грозило взрывом. Он прикинул: несколько сгоревших деревьев никому не причинят вреда, а ему, магу, может, и полегче станет.
И тут…
— Я Хранитель леса, — прошелестел голос.
Маг про себя вздохнул с облегчением, припомнил:
— Это тебя призывала Мариоль, когда ранили мальчика?
— Да.
Дэшэролл переводил взгляд с одного дерева на другое, стараясь определить местонахождение лесного духа…
— Так чему я обязан твоим присутствием? — Не теряя бдительности, спросил парень. Хранитель леса — не Хранитель, а маг давно причислил всех непонятных ему существ к порождениям Закатного Города.
— Ты собирался разрушать мои владения. — Получил он немногословный ответ.
Выходил какой-то бессмысленный разговор. Но ведь с нечистью не общаются — её уничтожают.
— Лес не выпускает меня (определить бы, откуда доносится голос!).
— Лес не занимается подобными шалостями. Это удел смертных и… бессмертных.
— Кто-то не хочет, чтобы я выбрался отсюда, так? А если не лес, то кто? Ты?
…Разговор начинал надоедать. У мага складывалось ощущение, что его специально задерживают. Или пытаются отвлечь от чего-то очень важного?
— Мне нет до тебя дела, чароплёт, — скучающе отозвался дух леса. — Я исполняю приказ той, кто имеет на это право.
— Мариоль? — Не поверил Дэшэролл. — Неужели это она… приказала меня задержать? Но зачем?
Теперь маг окончательно пришёл к выводу, что его просто водят за нос. Какой прок госпоже послу от того, что он не сможет найти теневого волка?
— Говорящая с Энтхоу, — подтвердил дух. — Она не хочет, чтобы пострадал ты, человеческий кудесник.
— Маг, — поправил Дэшэролл.
— Всё едино, — философски заметил голос.
— Постой, какая ещё опасность? Мариоль похитили, у неё сейчас гораздо больше проблем. Мне нужно к ней.
Если до сих пор дух леса говорил спокойно и умиротворенно, то сейчас его ответные слова были просто наполнены злобой:
— Ты мне не указ, человек!
Дэшеролл проигнорировал тон заявления:
— Но эльфийке грозит опасность! А если её убьют? Или уже…
Воздух стал словно сгустился, стал ощутимо напряжённым, а ветки деревьев угрожающе закачались. Стихло пение птиц. А завывания ветра только усугубляли тревогу, сгущающуюся вокруг него.
— Маг, мне нет до этого дела, — голос напоминал уже не шуршание осенней листвы, а скорее шипение змей. — Её благополучие — не моя забота. Я не получаю радости от служения эльфийской ведьме. Смерть этой женщины меня не расстроит. С какой это стати
мнезаботиться о продлении
еёжизни?
Дэшэроллу нечего было возразить. Он как-то не задумывался, в каких отношениях находятся Мариоль и Хранитель леса. Да и вообще о том, имеют ли твари Закатного Города разум и какие-то чувства. Только всё это было сейчас не важно. Дух леса разозлился и, похоже, собирался обречь мага ещё на несколько суток безрезультатного блуждания…
Он потребовал:
— Эй, погоди! Выведи меня к Мариоль!
В ответ услышал лишь насмешливый голос:
— И ослушаться прямого приказа? Ради чего? Ради спасения той, которая и сковала мою свободу?…
Н-да-а… С этой стороны и не подступиться. Эта нечисть не желала в чём-либо помогать настырному магу. Но, может быть, согласится спасти кого-то
из своих? — А теневой волк? — Предпринял последнюю попытку Дэшэролл. — Как быть с ним, то есть с нею?
Она-тостоит того, чтобы ради неё нарушить приказ?
На несколько мгновений вокруг воцарилась тишина. Маг почти решил, что дух леса ушел, и не услышал последних фраз человека.
Но неожиданно снова раздался его голос:
— Дайяниррэн? Что с ней?
— Дайяниррэн… — ошеломлённо переспросил маг. — Я говорю о Рэн. — И тут пришла неожиданная догадка. — Вот же, демоны! Ох, наградили же боги новыми родственниками! А эта ненормальная и словом не обмолвилась. Дайяниррэн Валт, чтоб тебя!…
Вот это уже была проблема, которую придётся решать опять же Дэшэроллу. Или девочка такая гениальная уродилась, или вся семейка Валт представляет собой сборище монстров. Уф-ф… Что ж, хотел приключений и страшных тайн — получай и не жалуйся. А в следующий раз будь внимательней со своими желаниями и мечтами…
Он вздрогнул от требовательного вопроса:
— Что с ней?
— Да кто ж теперь знает. Только одно могу с уверенностью сказать, без моей помощи живой её вряд ли кто увидит. Ты же следишь за лесом, ты мне и скажи, что с ней и где её искать.
…Теперь можно и расслабиться, порождения Закатного Города — не люди и не эльфы, а значит, умеют заботиться о своих сородичах, и лесной дух не откажет в помощи.
… Стоило ли удивляться тому, что когда маг выбрался-таки из заколдованного леса, его встретили, вместо недружелюбно настроенных эльфов, люди Эрика Лоуна? Как выяснилось, оперативная группа уже несколько часов как прибыла на место, вкупе с самим начальником отдела по
Борьбе с Запрещённой Магией. Никакой суматохи. Соратники Лоуна делали свою работу на удивление спокойно.
Когда маг увидел, что та самая подмога прибыла и, судя по спокойной работе коллег, уже захватила и обезвредила преступников, он не знал, радоваться этому обстоятельству, или сердиться за то, что опоздал на эти разборки. Беспокоила одна деталь: если уж всё давно закончилось, то почему Мариоль так и не отменила главную задачу из поставленных ею перед Духом Леса: не выпускать отсюда мага?
Попытки найти самого начальника оказались малопродуктивными. К кому бы маг ни обратился с вопросом о местонахождении господина Лоуна, в ответ получал лишь подозрительный взгляд: "а это ещё кто такой?". А после выяснения его собственной личности слышал скучающее и безразличное: "Да был где-то здесь".
К сожалению, таким образом невозможно было выяснить, что же произошло. Но несколько случайно оброненных кем-то фраз о том, что
были жертвы, заставили Дешеролла заволноваться.
… Заклинания, творимые магами возле замка, где и произошли известные события, наводили на мысль, что не всех преступников поймали… или же кого-то недосчитались среди потерпевших? Но если Рэн добралась сюда и нашла своего Хранителя, то где же она сейчас? Оказывала ли сопротивление при захвате, или умудрилась выкрутиться из этой опасной истории? И спросить-то обо всём не у кого. Вот не везёт, ни одного знакомого лица! Что ж теперь делать?
— О, Дэшэролл! — Этот радостный голос принадлежал точно не Лоуну. Одно мгновение маг силился вспомнить имя оказавшегося перед ним человека. О, да этого парня он помнил по КАМу, кажется, тот учился на одном курсе с Крэшем. Значит, ещё учится. Выходит…
— Айлан, — долго гадать, как это бывший
сокурсникоказался здесь, магу не пришлось. Несколько лет назад он и сам занимался подобным… — Практику проходишь?
— Вроде того. Постой, разве не ты передал информацию о том, где нужно искать Крэша и остальных? Так почему же…
Сейчас, приглядевшись, светловолосый маг вспомнил, что мельком видел его на давешнем балу. И что, в отличие от Дэшэролла, Айлан уже успел сменить официальный костюм на более удобную одежду. Но он решил не вдаваться в подробности, заметил только:
— Были проблемы. Уже сколько времени не могу найти главного, а остальные отчего-то не желают распространяться о том, что тут произошло. Ведут себя немного странно. Что случилось-то, а?
— Бессмыслица какая-то, — в свою очередь Айлан тоже внимательно рассматривал своего товарища по Академии. — Я сам не все знаю. Нашли какой-то зал, где ещё совсем недавно применяли очень сильную магию! Никто из приехавших специалистов толком объяснить не может, что там творилось. Эльфы молчат. Из-за какого-то там пункта в договоре, заключённом с Амфией, мы не имеем права задавать им вопросы до тех пор, пока не приедет кто-то из их посольства, или что-то там такое.
— А Мариоль? — Не выдержал Дэшэролл.
— Кто?
— Эльфийка, посол из Дома Летнего Дождя. С ней что?
— Хм… Я и не спрашивал. Замотался.
Тут что-то в его изменившемся поведении заставило мага насторожиться. Может, дело в том, что такие люди, как Айлан, когда нервничают, то становятся очень разговорчивыми? Не запомни его Дэшэролл еще по КАМу, вряд ли заметил бы какую-то разницу. Да и что-то в поведении парня напоминало магу… самого себя!
— Замотался?
Какое-то время собеседник помолчал, решая, следует ли сказать больше, и вообще, касается ли это как-то Дэшэролла? Но всё-таки решил ответить:
— Крэша так и не нашли… — тут он ещё ненадолго задумался, — и Дайяниррэн тоже. Я пробовал поговорить с кем-то из Коу, ты же их знаешь?…
Маг молча кивнул.
— Но со старшим, с Раеном, и раньше невозможно было разговаривать, а его сестричка меня на дух не переносит.
— А-а, эта Праллен, кажется.
— Истеричка, — неодобрительно и как-то по-детски фыркнул Айлан. — Её до сих пор отпаивают успокоительным.
… Заставить себя очнуться оказалось для Мариоль очень сложным. Жизненные силы едва восстанавливались, словно эльфийка получила уйму ранений, пробивших её магическую силу. Тревожное ощущение, что произошло нечто крайне неприятное, также мешало желанию вернуться в реальный мир. Только осознав, что она лежит на мягкой постели, а не на холодном полу, заваленная грудой камней, Мариоль решила, что ситуация могла измениться в лучшую сторону.
Что случилось тогда, перед обмороком, эльфийка помнила смутно. Или даже, правильнее сказать — обрывками.
…Вот шумит бал, где она кружится в танце с Дэшэроллом. Смена картинки — и теперь её кавалер куда-то исчезает. В зале гаснет свет. Раздаются крики и тут же смолкают. Отчётливо ощущается присутствие волн магии, которой наделены её собственные соотечественники. Это ненадолго сбивает с толку, чем и воспользовались эльфы…
Смена декораций. Больше нет ни праздничного зала, ни столь милого её сердцу мага (а этот-то откуда взялся в её мыслях?!.). Теперь вместо украшенного большого зала — маленькая камера с серыми каменными стенами, навевающими тоску и печаль…
Часы тянутся долго и нудно, а беспокойство за напарника возрастает с каждой секундой. Мысль, что с этим человеком может что-то случиться, становится совсем невыносимой.
А ведь эльфийки из Дома Летнего Дождяславятся своим спокойствием и рассудительностью, заставила она себя припомнить их девиз. У них сразу появляется гениальный, но, к сожалению (для спасаемого), чисто женский способ решения проблемы.
Мариоль постаралась припомнить, что же это был за способ и удалось ли ей тогда воплотить его в жизнь, но обрывки предположений почему-то отказывались связываться в стройную нить нужного результата. Зато в памяти всплыло ощущение тихого чувства торжества, когда Линдэталь из Дома Зимней Бури решил уж было, что сумел легко её перехитрить…
Выходит, ей удалось тогда воплотить свой план в жизнь. Только на душе оставался осадок грусти. Оппонент рассказал Мариоль нечто такое, что надолго лишило женщину веры в моральные устои Зимнего Дома. Лет на двести — так уж точно!…
…А вот к очередной смене декораций присоединяются и новые, и уже знакомые ей действующие лица.
Большое помещение. Высокие потолки. Окна отсутствуют. Сотни зажжённых свечей.
И каждая вновь подмеченная деталь заставляет её задуматься о том, что тут наверняка идет своеобразная "игра на публику".
Человек. Чутье говорит, что это молодая девушка, но глаза видят перед собой женщину, которая тянет груз нескончаемых проблем, и если решиться заглянуть в её глаза, то нельзя не углядеть совсем крохотную, но явственную искорку… безумия. У неё пышные длинные волосы, в отблесках огня переливающиеся тёмным золотом.
Присутствует и Линдэталь (куда ж без него?) вместе с порождением Закатного Города. Одна мысль о том, что эта тварь — теневой волк, заставляет содрогнуться… от отвращения. Неужели кто-то из эльфов опустился так низко, что не побрезговал прикасаться к закатной твари? Неважно, что монстр — в человеческой оболочке. Что же там, внутри, где у представителей остальных рас находится душа, живёт в этом существе?
Тьма!
Ещё стоят восемь эльфов — охранники. Их лица Мариоль не знакомы, что и не удивляет. На родине госпожа посол обращала внимание только на потомков благородных кровей. Четверо из этих эльфов охраняют троих человеческих подростков. Ещё один — парень, также стоит рядом с теневым волком. Поведение Линдэталя дает понять, что это и есть тот самый Хранитель.
Уже после хвалебной речи представителя Дома Зимней Бури эльфийка замечает ещё одного участника. Он пытается скрыться в густой тени, куда не достает свет полыхающих свечей. Капюшон плотно сдвинут, и нет возможности разглядеть лицо неизвестного. Но Мариоль и не нужно знать, как он выглядит. События, произошедшие в библиотеке, достаточно свежи в её памяти, чтобы сопоставить некоторые детали и сделать правильные выводы…
…А дальше — страх…
— Госпожа, простите меня, вы пришли в себя?
Эльфийка неохотно оторвалась от воспоминаний. Беспокойный и участливый голос, принадлежащий человеку, требовал ответа. То, что Мариоль чувствовала себя в относительно приемлемом состоянии, а также вежливость нарушителя её спокойствия, свидетельствовали: в данный момент эльфийка больше не являлась пленницей врагов. И уж если сейчас она находится не у друзей, то у союзников — это точно.
— Госпожа посол, вы меня слышите?
И точно, открыв глаза, Мариоль увидела перед собой немолодую женщину, одежда которой свидетельствовала о принадлежности этой дамы к правоохранительным органам.
— Я вас прекрасно слышу, — грубо отозвалась эльфийка, — совсем не обязательно повышать на меня голос.
Её ответ был резким, но, судя по всему, стоящая перед ней женщина, привыкла к подобному обращению со стороны эльфов, и ей хватило профессионализма не огрызнуться в ответ. Служащая лишь вежливо произнесла:
— Вы себя хорошо чувствуете?
Провокационный вопрос. Каким образом Мариоль может хорошо себя чувствовать после того, что тут случилось? Именно это госпожа посол и не поленилась высказать вслух, на что и получила удивлённый ответ:
— Хотелось бы знать, что именно довело ваш организм до подобного состояния. Что… что случилось?
Теперь эльфийка едва удержалась от смешка.
Ну-ну, господа следователи, неплохая попытка. Только Мариоль на подобные детские уловки купить сложно. Человеческим хитростям ой как далеко до интриг эльфийского Двора. Решили вытянуть из неё информацию, пока госпожа посол ещё не отошла от шока? Нет уж, дорогие мои, так не пойдёт…
— Какую вы занимаете должность?
Милая улыбка и добродушный взгляд человеческой женщины вмиг исчезли. Теперь её вид говорил: "Ну, да, попалась. Но попробовать-то стоило же".
— Главная врачевательница я, при отделе Борьбы с Запретной Магией, — ответила та и представилась: — Велси зовут.
Мариоль ещё раз посмотрела на свою наблюдательницу, чтобы утвердиться во мнении, что эта дама не просто интересовалась здоровьем пациентки…
— Госпожа Велси, пользуясь правом, указанным в пункте третьем статьи сорок второй "О неприкосновенности" Межрасового Договора Эльфийских Домов и Амфии, заявляю, что, до приезда уполномоченного лица из своего Дома, не отвечу ни на один ваш вопрос. Более того, требую немедленно встречи с Главным, а до тех пор оповестите охрану, чтобы более никого сюда не впускали. Иначе — вы ознакомлены с Договором, вам известно, какие будут последствия.
Врачевательница кивнула:
— Хорошо, я постараюсь найти кого-нибудь из…
— Не "кого-нибудь из…", — перебила эльфийка, — а Эрика Лоуна.
— Но он…
— Никаких «но», я жду.
Велси поспешила покинуть комнату.
Спорить с эльфами себе дороже, последствия могут оказаться фатальными. Что-что, а Дома жестоко поступали с теми, кто имел неосторожность навлечь на себя их гнев. А для этого достаточно было даже не проявить должного уважения к любому из эльфов: будь то хоть посол, хоть серийный убийца.
Теперь, после официального заявления о своих правах, эльфийка была уверена, что никто не посмеет её побеспокоить, а когда появится Лоун, он ей и расскажет, что это такое творится вокруг.
В какой-то момент Мариоль показалось, что она не очень хорошо поступила с Велси, женщина всё-таки помогла ей относительно восстановить силы. Но глупая мысль исчезла после того, как эльфийка себе напомнила, что врачевательница — всего лишь человек. А люди ну совершенно не входили у госпожи посла в разряд тех рас, чувства которых хоть сколько-нибудь стоят её внимания. Они жалки, жадны, глупы, недолговечны и совершенно не интересны. Вот Дэшэролл ещё как-то выделялся среди прочих. Он был необычным…
"Из него вышел бы неплохой эльф, — с грустью подумала эльфийка".
Маг совершенно не вписывался в созданные эльфами стереотипы людей. Допустим, по поводу того же Лоуна Мариоль представляла, как заставить его совершить тот или иной поступок. А вот в отношении Дэшэролла у неё не было подобной уверенности: на этого молодого человека невозможно хоть как-то воздействовать. К тому же он был любопытным собеседником. И всё было бы прекрасно, только беловолосый маг абсолютно не обращал внимания на красоту своей напарницы. Это раздражало и тем самым ещё больше заставляло эльфийку интересоваться этим странным человеком.
Тут Мариоль внезапно осознала, в каком плане думает о своем человеческом напарнике. И уже решив отбросить все мысли о Дэшэролле, поняла, что этого-то как раз у неё и не получится. На смену приятным воспоминаниям о маге пришло волнение: а где, собственно, он пропадает в то время, когда
онао нём думает?! Ей тут, между прочим, плохо, а он, один демон знает, где носится!…
Её сердитые мысли уже немного поутихли, когда эльфийка услышала за дверью какой-то шум. Прислушавшись, она смогла разобрать человеческие голоса:
— Это запрещено!… - Говорил один.
— Мне можно. — Безапелляционно отвечал другой.
— Вы нарушаете закон!
— Это мне тоже позволено.
— Я буду вынужден подать жалобу.
— Валяйте.
— Я вас не впущу! Там находится важный свидетель! Посол эльфийских Домов. Вы не имеете права! Я позову стражу.
— Ну, зовите.
Теперь, когда голос звучал так отчетливо, Мариоль смогла его узнать. Впрочем, нельзя было не догадаться по интонации, кто это там настолько обнаглел, что, несмотря на запрет, требует личной встречи с послом! Иного поведения от этого человека она и не ожидала.
Дэшэролл, наконец!…
Рэн бездумно разглядывала небо Закатного Города. Раньше она не находила времени, чтобы полюбоваться багровыми облаками, медленно плывущими куда-то вдаль. Именно сейчас она жутко завидовала его обитателям: их взорам всегда доступна эта красота. Почему Рэн раньше не задумывалась о том, чтобы здесь жить, по примеру единорогов? В периоды полнолуния те веселятся на заброшенных кладбищах, обретая почти человеческий облик, остальное же время проводят здесь!… А прочие расы ещё удивляются, почему единороги стали встречаться всё реже и реже…
— Ты как?
Девушка удивленно перевела взгляд на друга. Она подозревала, что Закатный Город заберёт её сюда, когда придет срок, но появление именно тут Крэша было сюрпризом.
— В порядке. Я надеюсь.
Чувствует ли она себя человеком? И человек ли она? Успел ли Хранитель избавить её от Тьмы, прежде чем этот страшный Город забрал свою должницу?
— Не хотел тебя пугать, Дайян, но это место напоминает Закатный Город.
Рэн резко повернулась к нему, обрадованная неожиданным появлением Крэша. Поинтересовалась:
— Чем напоминает?
…Они находились в саду одного из домов. Отсюда нельзя было увидеть другие тусклые улочки, разглядеть здешних обитателей. Не привыкни девушка к подобной обстановке — даже не заподозрила бы, что оказалась не в Амфии.
Крэш продолжал:
— Прямо рядом с тобой растет сумеречная ягода, я её только в учебнике на картинке видел. Из этих ягодок умелые травники противоядия разные готовят. А растут они… только в Закатном Городе!… Ну, мы попали…
Рэн молча согласилась. Теперь ей ещё и Молтинайта-младшего отсюда вытаскивать. Только сначала она собиралась отыскать тот самый бар, в котором неделю назад заключила сделку. А пока будет его искать, придется объясниться с Крэшэм. И дело не в том, что Рэн не хотела ему врать — недоговаривать и умалчивать она уже привыкла. Слова Бэтси подкосили её. Девушка помнила своих друзей
не такими. 