“Белоснежка — тех?” — удивленно подумала Грета.
      Голограмма водопада исчезла, теперь вместо нее висела проекция летящего “Архангела”. Справа и слева поникли приспущенные знамена, такие же, как форма Инквизитора — черные, с серебряными крестами.
      — Вчера, — заговорил Директор в сгустившейся тишине, — в одиннадцать тридцать утра, космический крейсер “Архангел” погиб, едва успев набрать орбитальный разгон, необходимый… — он прочистил горло, — необходимый для окончательного старта. Мне очень тяжело об этом говорить. Как вы знаете, на его борту находились двадцать тысяч миссионеров, в том числе — выпускники нашей школы. Я знал их лично…
      Только сейчас Грета обратила внимание на стенд в проеме второго голо-окна. На нем висели фотографии каких-то ребят. Стенд делали в спешке, не было времени на качественные проекции, и фотографии взяли из личных дел. В этом было что-то жуткое.
      - “Архангел” был обстрелян ракетами, находясь над территорией Конфедерации Гигаполисов, и упал в районе гигаполиса Энгелширд, — продолжал Директор. — Конфедерация проявила совершенно неоправданную агрессию в отношении миссионерского крейсера. Ракеты были запущены с военного спутника “Флеш-Рей”. Они подбили крейсер, и командование “Архангела” приняло решение о том, чтобы уронить крейсер на территорию противника. Районы Энгелширда, не находившиеся под силовым куполом, стерты с лица земли. В Содружестве введено военное положение. Объявлена всеобщая мобилизация. Граждане, достигшие восемнадцати лет, обязаны явиться на призывные пункты. Наша страна приложит все усилия, чтобы затормозить эскалацию конфликта, не дать ему принять форму орбитальной, а тем более — наземной войны. Сейчас происходит собрание лидеров Конфедерации Гигаполисов и Высших Клириков Содружества, и от его итогов зависит, начнется война или нет. Поэтому уроки отменяются. После линейки вы отправитесь домой, потому что на улицах возможны беспорядки… Обстановка очень тревожная, я надеюсь на вашу высокую сознательность. На улицу ни ногой, всем понятно?! У меня все.
      Инквизитор сделал шаг вперед, становясь рядом с Директором, обвел ряды учеников пристальным взглядом.
      — Я хочу поговорить о смелости, — негромко сказал он. — О том, что заставляет брать в руки оружие и идти на войну. Я знаю, что все вы — простые дети, причем далеко не все из вас — примерные ученики, и даже среди отличников имеются завзятые хулиганы…
      Инквизитор отыскал взглядом Пола с Мареком.
      — Но я хочу сказать вот что. За смелость не ставят оценок. За смелость можно получить по башке от начальства. За смелость чаще наказывают, чем хвалят. Но смелость необходима. Для того, чтобы защищать свою страну. Для того, чтобы бороться со Злом. Для того, чтобы нести Имя Божие… Сегодня двадцть шесть старшеклассников положили на стол заявление о добровольном вступлении в ряды Христианской Армии. Возможно, завтра они отправятся на фронт. Заявления еще не были рассмотрены, на битву со Злом отправятся далеко не все из них. Но их поступок свидетельствует об огромной смелости, и я хочу, чтобы все они сделали шаг вперед.
      Из двух старших классов, замыкающих каре по краям, вышли мальчишки и девчонки, по- разному одетые, но с одинаково торжественным выражением побледневших лиц. Одна из старшеклассниц была одета в красные сапожки на каблучках, несколько парней оказались волосатыми, как Бродяги. Но это ничего не меняло. Они УЖЕ были героями.
      — Я горжусь вами, — сказал им Инквизитор.
      — Слава Иесусу! — одновременно ответили они.
      — Встаньте в строй. А теперь заслушайте распоряжение Директора школы.
      Вперед шагнула Белоснежка. В ее руках оказалась папка со светящимся экраном.
      — В связи с введением в Христианском Содружестве военного положения, — читала она, — с целью пресечения гражданских беспорядков, по всей территории страны вводится комендантский час. В дневное время — с двенадцати до двух, в вечернее время — с девяти до одиннадцати и в ночное время — с трех до четырех. Поэтому на уровне Министерства Просвещения было принято решение о прекращении школьных занятий на все время межконтинентального конфликта. О возобновлении занятий будет объявлено дополнительно.
      По классам пробежал легкий гул.
      — Идите домой, — сказал Директор. — Постарайтесь поменьше болтаться по улицам, побольше занимайтесь уроками. Будьте очень осторожны. И да хранит вас Иесус!
 
      Учащиеся расходились, встревоженно обсуждая услышанное. Монахи вышли из школы, даже не устроив обычной перебранки с Бродягами. Впрочем, те и сами не хотели ругаться. Обменявшись с Мареком хмурыми взглядами, Пол взял со стоянки свой велосипед. Подождал, пока Бродяги отъедут подальше и спросил:
      — Куда отправимся?
      — До двенадцати еще полтора часа, — сказал ему Клайс. — В школьной столовке нам не пообедать. Поехали в кафе?
      Пол вытащил из кармана смятые бумажки.
      — У меня на всех не хватит… Бонга, у тебя есть деньги?
      — Естественно, — небрежно фыркнул тот.
      — Тогда в кафе!
      Город под ярким солнцем все глубже погружался в страх. Казалось, он оцепенел, как животное перед воротами скотобойни, откуда ветер доносит запах свежей крови и предсмертные стоны таких же точно животных. Окна закрывались. У кого не было бронеставней, те закрывали поплотнее занавески, город прятал свои многочисленные глаза, желая забыть о том, что происходит.
      “Дракон уже проснулся”, - думала Грета, глядя на обеспокоенные лица прохожих, спешащих поскорее оказаться где-нибудь в безопасности. — “Дракон готовится атаковать!.. Шаман, я не смогу уйти с тобой в твой прекрасный мир, я должна остаться здесь. Иначе это будет самое обыкновенное предательство!”.
      Силуэты крыш на фоне синего неба казались ей миражами, которые вот-вот рассыпятся в прах, растворяясь в волне смертоносного света. На асфальте алело кровавое пятно, друзья, не сговариваясь, объехали его, крутя педали все быстрее и быстрее. Где-то впереди взвыла полицейская сирена, а потом послышались первые выстрелы.
 
      Велосипеды пришлось оставить в держателях у входа, хотя Пол и опасался, что “под шумок их могут спереть”. Кафе находилось на перекрестке Космического проспекта и Школьной улицы, в довольно людном месте, но сейчас внутри было пусто, лишь за прилавком краснело лицо заплаканной продавщицы. Пол бросил свой бэг, занимая самый лучший столик.
      — Что, опять прогуливаете? — всхлипнула женщина и высморкалась в край своего передника. Ее глаза были дикими от страха.
      — Нас отпустили, — сказал ей Алдыбей, незаметно подмигивая Полу. Грета поняла, что Наследный Принц что-то задумал.
      — Что, всех пятерых? — скорее всего, продавщица интересовалась просто по привычке. Она была уже отмечена печатью еще не начавшейся войны — печатью отчаянья и страха.
      Алдыбей подошел к прилавку, поглядывая на аппетитные булочки.
      — Мы идем добровольцами на войну, — сказал он громким шепотом. — Вот, булочек зашли поесть напоследок… Когда еще доведется…
      Из груди несчастной женщины вырвалось рыдание.
      — Бедные вы мои, — запричитала она. — Что же это творится?.. Малых детей на фронт посылают… Ешьте, сколько хотите!.. Хоть все!.. Маленькие вы мои…
      Бонга, перехватив взгляд Алдыбея, тут же оказался у витрины. Они взяли десять булочек, по две каждому. Продавщица хотела дать еще, но Пол, устыдившись, сказал:
      — Спасибо, нам хватит. А на какао у нас деньги есть… Всем добровольцам выдали в школьной кассе, — не удержавшись, добавил он.
      — Какие деньги? — заохала продавщица. — Что мне, жалко детям какао налить?!
      Бонга с Алдыбеем притащили пять дымящихся чашек. Все набросились на еду.
      Пока они ели, обстановка за окном стала стремительно меняться. Сначала проехала патрульная машина, из которой неслось:
      — Всем разойтись! Очистить улицу! Скоро начнется комендантский час!.. Лица, не имеющие пропуска…
      А потом Грета увидела демонстрацию.
      Люди шли молча, но транспаранты говорили за них.
      “Отомстим еретическим выродкам!”
      “Смерть убийцам во имя Иесуса!”
      “Все на священную войну!”
      И вот уже колонна заполнила собой Проспект.
 
      Бонга от удивления открыл рот, недожеванный кусок шмякнулся об стол.
      — Надо валить отсюда, — быстро проговорил Пол.
      И Грета увидела, как вдоль тротуара выстраивается оцепление Легионеров.
 
      Выскочив из кафе и похватав велосипеды, они поехали прямо к идущей толпе. Если переехать через Проспект, можно ничего не опасаться, там и до Полигона рукой подать… Но люди, стиснутые заграждением вооруженных Легионеров, шли слишком плотно.
      Пол бросил свой велосипед прямо в толпу. Они успели набрать необходимую скорость, легко проскочили мимо зазевавшихся Легионеров. Но Бонге, бегущему позади всех, перепало дубинкой.
      Грета слышала за спиной его отчаянный вопль. Алдыбей, мчавшийся рядом с ней, налетел на какого-то парня, лихо увернулся от занесенного кулака, вслед ему закричали. Грета выскочила из потока на другой стороне Проспекта, настолько неожиданно для молодого Легионера, что тот даже не успел среагировать, и понеслась вперед. Ее догнали Пол и Клайс. В зеркальце обзора
      Грета увидела Алдыбея, едущего следом… И Бонгу, бегущего во весь дух. Обеими руками он держался за задницу, перебирая ногами так, что на рывке обогнал Алдыбея и теперь приближался к Грете. Его лицо было перекошено от ужаса. Завернув за угол, Клайс подхватил его к себе на багажник, и они, не останавливались, ехали до самого Полигона, где спрятались в надежном месте, в Фундаменте разрушенной церкви, куда не могло проникнуть никакое Зло…
 

4

      У костра вот уже полчаса царило абсолютное молчание. Потрескивали доски, разрываясь снопами искр, тени гуляли по стенам. Грета снова и снова вспоминала детские лица со стенда — не такие, какими они стали, когда попросились миссионерами на “Архангел”, а такие, какими они были классе в восьмом, это были лица ее сверстников… “Возможно, они СПЕЦИАЛЬНО выбрали именно такие фотографии”, - подумала Грета, вспоминая Инквизитора с Белоснежкой. — Они знали, что эффект будет гораздо сильнее.”
      Пол много чего рассказывал про теховские технологии. И эта демонстрация… Ведь не бывает же так, чтобы люди, не сговариваясь, вышли на улицы и организованно двигались по Проспекту, разворачивая нарисованные дома транспаранты, по одному и тому же трафарету… И кто же тогда развязывает эту войну?..
      “Межпланетный Крестовый Поход”, - вспомнила Грета. Сколько еще Иесусов должны погибнуть, прежде чем добро наконец-то восторжествует?
      Она знала, что Бог будет на каждом военном крейсере.
      Бог, у которого отняли лицо.
      Бог, которому все равно.
      Бог, из которого сделали Дракона.
 
      Раздался условный свист, и в святилище вбежала собака, а за ней — запыхавшийся Юнит.
      — Там Шаман! — крикнул он. — В яме с кольями!..
      Клайс и Пол переглянулись.
      — Что ты сказал? — переспросил Пол, поднимаясь и подходя к Юниту.
      — Там Шаман! — Юнит тяжело дышал, у него радостно блестели глаза. — Он епнулся в яму вместе с велосипедом, и теперь он — там!.. Полли, он пока что без сознания, но вдруг он уйдет?! Надо бежать!..
      Клайс порывисто вскочил со своего места.
      — Пол, чего мы ждем? — на его лице сияло торжество. — Быстрее!
      — Я оставил там Лорди и Крэша, — уже спокойнее проговорил Юнит. — Но все равно…
 
      — И что вы будете с ним делать? — громко спросила Грета.
      — Как что? — удивился Юнит. — Дадим ему пизды!
      Грета впилась взглядом в невозмутимое лицо Пола, пытаясь прочитать, что же тот задумал на самом деле.
      — Ты идешь или нет? — спросил у нее Пол.
      — Иду, — ошарашенно сказала она.
      — Побежали! — снова выкрикнул Юнит.
      Клайс повернулся и быстро зашагал к выходу, щелкая кнопкой выкидного ножа. Грета вышла следом и услышала, как в городе завывают сирены.
      Начался полдень.
 

5

      Шаман стоял на ногах. Колья не причинили ему особенного вреда, он удачно упал. Его велосипед пострадал гораздо больше. Монахи всей толпой обступили яму и теперь молчали, глядя на пойманного врага. Шаман поднял голову и посмотрел вверх, на Клайса.
      — И что теперь? — поинтересовался он.
      Ему никто не ответил. Грета пребывала в каком-то ступоре. Она примерно представляла, насколько далеко был способен зайти будущий инквизитор, но как помочь Бродяге? Если вступиться за него сейчас, можно лишиться уважения всех друзей, и ничего, кроме этого, не добиться…
      Пол и Клайс тихо переговаривались, решая, что делать. Потом Грета услышала приказ Пола, обращенный к Лорди и Крэшу:
      — Полезайте в яму и достаньте его оттуда… Вот так удача! Сегодня Бог на нашей стороне!
      Парни переглянулись. В яму никому из них не хотелось — Шаман, скорее всего, был в ярости, и ничего хорошего эта встреча в яме не сулила ни Лорди, ни Крэшу.
      — Что? Приссали? — Пол презрительно посмотрел на сопящего Лорди. — Вы когда-нибудь начнете думать самостоятельно, или я и дальше должен это делать вместо вас?.. Возьмите побольше камней и забейте его. А когда отрубится — тащите его в Фундамент.
      И Пол пинком ноги подкатил к Лорди булыжник среднего размера.
      — Бродяги никогда не впишутся за тебя, — сказал он Шаману, присев над ямой. — Знаешь, почему? Ты чужак. Ты из-за Канала. Бродяги никогда не нарушат Правило. Ты считал себя одним из них, но ты ошибался. Они — дети. Они — играют. А мы — нет.
      Лорди кинул камень Шаману в грудь. Тот упал на одно колено, но тут же встал. Тогда кинул камень Крэш. Шаман увернулся, булыжник угодил в один из кольев.
      — Хочешь поиграть? — Пол приподнял брови в насмешливом удивлении. — Лорди, Крэш! За каждое попадание — очко. За промах — щелобан. Начали! Бонга, Юнит, тащите сюда камни!
      — Что-то не так? — поинтересовался Клайс, видя, как Грета отворачивается, не желая смотреть.
      — Не так! — резко ответила она.
      — И что же не так? — Клайс повернул ее голову, заставил поглядеть себе в глаза. — Что не так? Если тебе жаль Бродягу, скажи об этом при всех… Скажи об этом мне… Тебе жаль Бродягу?
      — Клайс…
      — Да или нет?
      Несколько камней успело попасть в Шамана, один из них разбил ему голову. Лицо заливала кровь, но он все еще пытался уворачиваться. Каждое попадание вызывало взрыв довольных воплей. В игру включились все, и Грета видела, как Бонга, совсем не опасаясь за свою курточку, тащит целую охапку камней. Иногда камень попадал в один из кольев, и раздавался характерный стук, но чаще следовали глухие удары об живую плоть.
      — Тебе жаль его? — повторил Клайс свой вопрос. В его глазах была тревога.
      — Останови их! — вырвалось у Греты. Шаман упал на колени, держась за кол прямо перед собой, пряча за ним лицо. Теперь его лупили булыжниками по спине. Камни отскакивали, падали на дно ямы, стучали друг об друга. Лодри и Крэш пристрелялись, они метали камни, почти не промахиваясь.
      — Клайс, пожалуйста… — прошептала Грета, сжимая его руки. — Останови их…
      — Тебе жаль его? — еще раз спросил Клайс. — Или ты влюбилась в Бродягу? Так? Отвечай!
      Теперь он сам держал ее за руки, с силой сжимая пальцы.
      — Ты говорила с ним во сне, — с усмешкой добавил он. — Я все слышал.
      — Клайс!..
      — Ты не хочешь смотреть, как его бьют, но тебе предстоит большее… Ты любишь его? Да?
      — Ты сошел…
      — Давай, обмани меня!.. Наври мне, что он тебе безразличен! Заставь меня в это поверить!.. И тогда я оставлю его в живых!
      — Ты сошел с ума…
      — Ты никогда не сможешь меня обмануть, — грустно улыбнулся Клайс, отпуская ее руки.
      — Хватит! — крикнул Пол, наблюдавший за Шаманом.
      Но Лорди все же успел бросить в яму еще один камень.
 
      Лорди и Крэш вытащили Бродягу на поверхность и бросили к ногам Пола. Пол шевельнул его носком ботинка, потом пинком перевернул на спину. Бродяга был без сознания. Его подхватили и поволокли к Фундаменту. Бонга и Алдыбей умчались вперед на велосипедах, разведывая, все ли спокойно, остальные пошли пешком.
      — Ты ничего не хочешь мне сказать? — поинтересовался Пол, задерживая шаг.
      — О чем? — устало спросила Грета.
      — О нем, — Пол кивком головы указал на Шамана, которого тащили по дороге Лорди и Крэш. — Ты странно себя ведешь. Ты с нами или как?
      — Я не хочу в этом участвовать, — вздохнула Грета. — Я против того, чтобы убивать из удовольствия.
      Пол улыбнулся.
      — Просто я должен быть уверен в тебе. В тебе и в остальных. Честное слово, мне не хочется этого делать!
      — Ты заигрался, — сказала Грета.
      — Это не игра, — ответил Пол, глядя ей в глаза. — И ты это знаешь. Я не буду тебя заставлять, Грета.
      Ты можешь просто уйти.
 
      Грета осталась. Шамана распяли, намотав на запястья цепи, свисавшие с потолка. И Пол повторил, поглядывая в сторону Греты, что сейчас самое время уйти всем тем, кто ссыт или тайно сочувствует Бродягам. Идиотов не нашлось, и тогда, выждав для приличия несколько долгих минут, Пол велел Лорди закрыть дверь. Потом взял ведро, шагнул к Бродяге и окатил его водой, а когда тот пришел в себя, ударил ведром по лицу, снизу вверх, так, что Шамана качнуло на цепях.
      — Ты слышишь меня, — констатировал Пол, становясь перед Шаманом. — Хорошо… Именем Святой Инквизиции, я приговариваю тебя к смерти.
      — И за что же? — Шаман поднял голову. Волосы, намокшие от крови, скрывали его лицо, но он не был напуган, это видели все.
      — За что? — оскалился Пол, поворачиваясь к аудитории. — Бонга, напомни мне, в чем заключаются пять смертных грехов?
 
      Послышался смешок.
      — Нельзя убивать, нельзя колдовать, нельзя предавать, нельзя красть и нельзя лгать! — выпалил Бонга.
      — Твою мать! — срифмовал Юнит под дружный смех. Кто-то заопладировал. В подвали было темно, лучи трех фонариков освещали только Шамана и Пола, главных действующих лиц этой драмы.
      Остальные были всего лишь зрителями.
      Остальным предстояло всего лишь смотреть.
      Юнит подошел к Полу, в его руке что-то звякнуло.
      “Велосипедная цепь”, - догадалась Грета.
      Пол взял у него цепь, и, как хлыстом, вытянул Шамана по ребрам. Тот дернулся от боли, закачался на цепях. Пол подозвал Лорди и передал ему цепь.
      — Ты знаешь, что тебе делать.
      Лорди ухмыльнулся. Во взгляде загорелся садистский огонек.
      — Я приговариваю Шамана к смерти за колдовство, — объяснил Пол.
      Лорди взмахнул цепью, и Грета вспомнила, как свистел хлыст в руках ее отца. Лорди был гораздо сильнее Пола, его удары рвали кожу, выбивали воздух из легких, и тогда из горла Бродяги вырывался крик.
      — Я предлагаю всем вместе выбрать способ казни, — продолжал Пол. — Наиболее оптимальный вариант. Мы — одна банда, и каждый имеет право высказать свое мнение. А пока мы будем его пытать, до тех пор, пока он не признается в колдовстве!
      Монахи одобрительно загудели. Послышался шорох обертки — Бонга собирался перекусить.
      “Как в кино”, - подумала Грета. “Но они не виноваты, они не ведают, что творят, потому что на них на всех — тень Дракона… Они прокляты, и я вместе с ними…”
      Бонга развернул бутерброд и впился в него зубами, не отрываясь от зрелища. Бродяга бессильно обвис, его голова моталась в такт хлестким ударам. Кровь текла по его обнаженной груди, и брызги летели прямо на зрителей.
      Клайс оказался рядом с ней, и это вывело Грету из ступора.
      — Я не хочу, чтобы было так, — попросила она.
      Клайс улыбнулся краешком рта.
      — Я тоже.
      — Тогда останови их… Ты ведь можешь, Клайс! Пол тебя послушает…
      Он обнял ее за плечи.
      — Я не могу. Все уже решено, Грета. Если бы я мог выбирать!..
      — Не можешь?..
      Он вздохнул, наклоняя голову, его волосы коснулись ее щеки.
      — Мы не можем ничего сделать, потому что все предопределено с самого начала, — прошептал он так, что она едва расслышала. И, еще тише:
      — Ты — моя сестра… И если мне запрещено любить тебя… — он перевел яростный взгляд на Бродягу.
      Грета вздрогнула, и Клайс это почувствовал.
      — Достаточно! — обронил Пол. Повисла тишина, нарушаемая тяжелым дыханием Лорди.
      Грета собралась с духом и посмотрела на Шамана. Действительно, было вполне достаточно.
      — Облейте его водой, — продолжал Пол. — И принесите мне шокер. Я собираюсь допросить еретика.
      — Когда Господь зовет нас с неба, — пропел Алдыбей, — мы открываем наше сердце…
      Песню с хохотом подхватили. Клайс говорил ей что-то еще, но Грета уже ничего не понимала.
      Все глубже погружаясь в прострацию, она ощущала, как цепенеет ее тело, будто в крови растворялся лед, затопивший все вокруг.
 
      Бродягу снова окатили водой, и Пол ударил его шокером, приводя в сознание.
 
      — Признайся, что ты колдун! Признайся!.. Что ты!.. Колдун!..
      — Я Шаман, — услышала Грета, и ощутила, как вздрогнул Клайс.
      — Я Шаман, — повторил он, глядя Полу в глаза.
      — Это одно и то же!
      Наверное, Пол растерялся — он ожидал другого поведения от своей жертвы. Шаман не умолял его о пощаде, как бы Пол ни старался. Впрочем, это было совсем не важно — Монахи и так пребывали в полном восторге. Они давно мечтали о чем-то подобном, особенно после той унизительной драки…
      Шагнув к Бродяге, Пол сорвал с его груди амулет. Поднял высоко над головой, показывая товарищам. Шнурок был зажат в его руке, и коготь покачивался, отражая свет свечей — коготь Дракона из Мира Снов…
      — Это что? — сухо поинтересовался Пол. — Вы все, что вы видете?
      — Коготь, — присмотревшись, объявил Бонга.
      — А по-моему, это… — Алдыбей что-то добавил шепотом, и Бонга захохотал.
      — Лорди, Крэш! — подозвал Пол. — Подойдите ко мне.
      Лорди ухмыльнулся. Он решил, что ему снова дадут шокер или велосипедную цепь, но у Пола были другие намерения. Он подождал, пока Лорди и Крэш окажутся рядом, и приказал:
      — Снимите рубашки.
      Те, недоуменно пререглядываясь, сделали, как он сказал.
      — Это что? — Пол ткнул пальцем в крест на груди Крэша.
      — К-крест, — глупо улыбаясь, ответил он.
      — А это? — теперь он держал в руке такой же крестик, принадлежащий Лорди.
      — Крест, — объяснил Лорди с совершенно каменным лицом.
      — Бонга, что ты носишь у себя напротив сердца? — крикнул Пол.
      — То же, что и ты! — ответил толстяк, чавкая набитым ртом. — То же, что и все! Я ношу крест!
      — Клайс, покажи-ка мне твой амулет! — приказал Пол.
      Клайс снял с шеи цепочку и поднял вверх, крест закачался, поблескивая и вращаясь.
      — Ты! — в левой руке Пола был зажат шокер, и он указал им на Грету. Она сунула руку в карман и вытащила свой артефакт. Монахи засмеялись. Грета зажала звенья цепи в ладони, выпрямила руку над головой. Тяжелое распятие вздрагивало в такт ударов сердца. Шаман пошевелился, встретился с ней глазами.
      “Я не хочу, чтобы так было!” — крикнула ему Грета.
      — Ты веришь в Бога? — спросил у Шамана Пол. — Отвечай!
      Шаман молчал. Коготь Дракона был амулетом против Зла, но почему-то он не помог Бродяге.
      Пол коснулся его шокером, Шамана затрясло.
      — Отвечай! — заорал Пол. — Вы, все! Это не крест! — он вскинул коготь на ремешке вверх. — Это не крест! Бродяга не носит креста! Бродяга не верит в Бога!
      Монахи взволнованно загудели. Это было тяжкое обвинение. Это было преступление.
      — Отвечай, вы все не верите в Бога, или только ты? — Пол спрятал коготь в карман куртки, переложил шокер в правую руку. — Все Бродяги — еретики, или только ты?
      Шаман рванулся на своих цепях.
      — А тебе-то что? — крикнул он в ответ. — Что, побежишь стучать инквизиторам? Или как?.. Зачем тебе все это?
      — Затем, что я верю в Бога, — заорал Пол. — Затем, что я сам — инквизитор! И мне решать!.. Кому жить!.. А кому умереть!.. Всем ясно?!.
      — Ты тех? — спросил его Шаман, совсем негромко, но Грета услышала.
      — Я инквизитор, — повторил Пол с леденящей улыбкой. И, совсем тихо:
      — Кто дал тебе Истинную Библию?
 
      Шаман непонимающе посмотрел на него.
      — Что?..
      — Ты расскажешь… — пообещал Пол. — Ты цитировал ее, я слышал это своими ушами!.. Так где ты видел эту книгу? У кого? Ты, ничтожество!.. Кто тебе дал ее? Марек?.. Эни?.. Кто?!
      Монахи загалдели, не обращая внимания на его диалог с Бродягой — они обсуждали, может быть
      Пол инквизитором или нет. Но Грета ловила каждое слово, несмотря на то, что оба говорили очень тихо.
      — Истинную Библию? — переспросил Шаман, выпрямляясь. — Я цитировал “Кодекс Молчания”… Кровью написан закон очищения, “Псалом 666”…
      Пол понял, что проговорился. Клайс, каким-то образом догадавшись, о чем речь — тоже. Он со стоном откинулся назад.
      — Полли, ты кретин…
      Грета неожиданно засмеялась.
      — Теперь он ЗНАЕТ, — сказала она Клайсу, и тот побледнел еще больше.
      Теперь Бродяга знал их тайну. То, что они ТОЖЕ читали Истинную Библию, как и тот, кто написал этот самый “Псалом”, позаимствовав строфу из запрещенной книги. Так дешево проболтаться мог только самонадеянный Пол.
      — Можешь не стесняться, — сказал Пол, передавая Лорди шокер, и направился к Клайсу и Грете, сидящим чуть в стороне от остальных.
      Грета внимательно вглядывалась в лица Монахов, пытаясь прочитать, поняли они или нет.
      Кажется, нет. Подростки, возбужденные жестокостью, вряд ли что-то расслышали из этого диалога… Бонга отбирал у Алдыбея надкусанный бутерброд, Юнит безучастно глядел, как Лорди лупит Бродягу электрическим током, на лице Крэша застыло тупое блаженство. Никто из них ничего не знал, и Грета почувствовала, как тепло заструилось по венам. Она облегченно вздохнула.
      — Ты дебил! — прошипел Клайс, хватая Пола за рукав и дергая вниз. Теперь они сидели, сжавшись в темноте, напротив друг друга.
      — Зачем ты это сделал?
      — Не удержался… — Пол постарался скрыть смущение за своей обычной самоуверенностью. Клайс тяжело дышал, не находя слов. Грета глядела на Пола с осуждением.
      — Я кретин, — смущение пересилило, и Пол наклонил голову, пряча лицо за светлой челкой. — Я дебил, — услышала Грета.
      — Нам ДЕЙСТВИТЕЛЬНО придется убить Бродягу, — проговорил Клайс, сдерживая дыхание — он все еще был в шоке от поступка лучшего друга. — Но, Пол… Будь, пожалуйста, осторожнее… В подвалах инквизиции пытают не так….
      — Я знаю, — отозвался Пол. — Я был там со своим отцом. Я не соврал…
      Теперь он шептал, но и Клайс, и Грета все прекрасно слышали — чувства обострились, как никогда.
      — Я правда инквизитор. Я — распознающий ложь, это такая специализация у техов. Я всегда был таким… Просто я поклялся об этом молчать. Я — детектор лжи, Клайс, вот мое предназначение. Я — не человек. И я знаю, что вы оба — такие же не-люди, но вы — не из техов, вас убьют, если узнают…
      Я знаю, какими должны быть результаты психо-тестов, чтобы они никогда не вычислили вас… Но Шаман… Мне жаль, но я ДОЛЖЕН его убить. Потому что если его допросят… Если считают его эмоции… Если просмотрят его память и узнают, что мы читали ЕЕ… Нам всем пиздец. Даже мне, несмотря на то, что я — тех. Вы это понимаете? Грета, ТЫ это понимаешь?..
      — Но зачем все это?! — закричала она. — Зачем тогда это дурацкое шоу?! Зачем?!
      — Тише! — зашептали Пол и Клайс.
 
      — Ты не можешь просто убить его? — Грета поняла, что слезы текут по ее щекам, злобно оскалилась. — Или тебе нравится его мучить?
      Пол перевел дыхание. Худшее было позади, теперь можно заняться Шаманом…
      — Я убью его. Но не сейчас. Остальным мы скажем, что ночью Бродяга сбежал. Что теперь Бродяги не постесняются распять и мурыжить шокером каждого из нас. Теперь все Монахи повязаны кровью. Я сделал это для того, чтобы сплотить нас… Вот и все, можете меня за это ненавидеть.
      Он хлопнул Клайса по плечу и встал. Посмотрел на Шамана. Тот снова болтался на цепях без сознания, Лорди совершенно напрасно расходовал электрический ток.
 
      Когда они покидали Фундамент, Грета не удержалась и подошла к Шаману, чувствуя спиной напряженный взгляд Клайса. Но никто не останавливал ее.
      — Я помогу тебе, — прошептала она, и ей показалось, что Бродяга слегка вздрогнул. Звякнули цепи.
      Грета ощутила покалывание в кончиках пальцев, коснулась его рукой.
      Она делала так всего несколько раз. Она знала, что если закрыть глаза и представить огромное пространство, заполненное синим огнем, можно взять оттуда немного силы, той, что наполняет собой все живое вокруг, весь бесконечный мир… Вообще-то, за такое сжигали, но сейчас ей было на все плевать.
      — Я не хотела этого, — еще тише добавила она, переводя дыхание. — Прости…
      И убрала ладонь, обрывая взаимодействие.
      — Я знаю, — Шаман открыл глаза. Его зрачки были расширены от шока. Он слегка улыбнулся, и по спине Греты пробежал озноб.
      — Грета, идем! — не выдержал Клайс.
      Шаман уронил голову на грудь, улыбка исчезла.
      — Они не убьют тебя, — сказала ему Грета. И повернулась к Клайсу.
      Тот глядел на нее, пламя свечей металось в темных глазах. Потом, не найдя слов, схватил ее за локоть, толкая перед собой. Не удержался, заломил ей руку за спину, и Грета стиснула зубы, чтобы не закричать от боли. Клайс был в бешенстве.
      — Я запрещаю тебе говорить с ним!
      Он рванул ее на себя. Они как раз выходили из подвала, его жест не укрылся от Пола.
      — Что случилось? — спросил тот. — Клайс?
      Хватка пальцев ослабла, Грета попыталась высвободить руку.
      — Отпусти меня!
      — Клайс, — Пол оказался совсем близко. — Отпусти ее.
      В его голосе послышалась скрытая угроза, и Клайс разжал пальцы.
      — Я не хочу, чтобы моя сестра говорила с этим ублюдком, — ответил он.
      Пол глядел на него насмешливо. Клайс, приходя в ярость, толкнул его в грудь обеими руками, но Пол невероятно быстрым движением перехватил его кисти.
      — Успокойся!
      Бонга и Лорди заинтересованно поглядывали на них. Пол тяжело вздохнул.
      — Нам надо поговорить. Обо всем, что происходит. Прямо сейчас.