Фракс (№7) - Фракс на войне

– Он мог бы оставаться там в течение всей войны, – говорит Ханама.

– Нам повезло, что мы его обнаружили, – говорит Макри. – Город должен наградить Ассоциацию благородных дам.

– Огласки допустить нельзя, – замечает Ханама – Мы же нарушили закон.

– Это все осложняет, – соглашается Лисутарида, – Я немедленно должна сообщить в Военный Совет, но…

Она умолкает. Как только власти узнают о том, что оркский чародей скрывался на тайной вилле, они тотчас начнут широкомасштабное расследование, которое и приведет к обнаружению подробностей преступной деятельности Ассоциации благородных дам.

– Воспользуемся заклинанием Невидимости, – обращается Лисутарида к Тирини. – Может быть, нам удастся все скрыть. Сообщим им о маге, а себя не выдадим. Тирини, ты слушаешь меня?

Но чародейка сладко спит на кушетке. Только теперь Лисутарида понимает, что ее помощница не в лучшей форме.

– Мы тут… праздновали, – объясняет Макри.

– Надо же расслабиться после тяжелого боя, – уточняет Ханама.

– Страшное дело, – говорю я.

– Фракс, – обращается ко мне Лисутарида. – После окончания последней войны ты числился в списках погибших, ибо тебя целую неделю не могли найти. Потом стали расчищать развалины и извлекли тебя из пивного погребка «Три дракона», где ты праздновал победу.

Я отмахиваюсь.

– Тогда шла настоящая война. Нельзя сравнивать события тех лет с какой-то вульгарной драчкой. Мне просто надо было прийти в себя.

Лисутарида начинает передавать свою магическую силу заклинанию Невидимости, которое уже хранит нас. Макри засыпает с горящей палочкой фазиса в руке. Ханама забирает у нее фазис, докуривает его, после чего сама закрывает глаза. Эрминия зевает и спрашивает Лисутариду, не опасно ли ей оставаться здесь.

– Пока тебе нечего опасаться. Можешь остаться, если только Фракс не возражает.

– Возражаю.

– Он разрешит тебе остаться, так как знает, что я собираюсь оказать ему услугу.

– Какую услугу?

Чародейка уже произнесла заклинание Невидимости. Теперь моя контора надежно защищена от всевидящих глаз старого Хасия Великолепного, Лания Солнцелова и других любопытных чародеев, состоящих на службе у правительства. С моей конторой такое случается не впервой.

– Так что за услуга?

– Оркский маг очень тонко вмешивался в турайскую магию, его невозможно было засечь. Но теперь он мертв. Я чувствую перемены и благодарю тебя за помощь. Возможно, я смогу найти что-то новенькое в деле, которое ты расследуешь.

Лисутарида достает из кармана платья небольшую склянку. В ней курия. Я протягиваю ей блюдце, и она наливает туда магическую жидкость. Его достаточно для создания небольшой картинки. Чародейка взмахивает рукой. Я смотрю на результат. Видимость гораздо лучше, чем раньше. Калий и Беварий стоят в коридоре. После их исчезновения появляется Лодий. Он стоит рядом с тележкой, на которой лежит еда. Вот он берет печенье, но потом кладет его назад. Раньше я такого не видел, и мне это не нравится. Появляется еще один неизвестный мне сенатор. Лодий какое-то время беседует с ним. Кажется, они секретничают. Образ блекнет.

– Подожди, – шепчет Лисутарида. – Там есть что-то еще.

Мы смотрим на изображение и видим в коридоре консула Калия. Этого я тоже раньше не видел. Тот самый сенатор, который разговаривал с Лодием, теперь общается с консулом. Картинка темнеет.

– Что-нибудь прояснилось? – спрашивает Властительница Небес.

– Может быть. Есть о чем подумать.

Кто этот сенатор? Почему Лодий и Калий разговаривали с ним? И почему ни один из них не упомянул об этом? Я видел, как Калий торчал в коридоре поблизости от тележек с едой. А помощник консула Беварий нанимает убийц, которые охотятся за мной. Если только Кериноксу можно верить. А почему бы и нет? Все нити ведут к кабинету консула. И все-таки мне пока ничего не ясно.

Лисутарида выражает желание переночевать у меня. Я оставляю женщин и удаляюсь в свою спальню. Уходя, вижу, как Властительница Небес достает палочку фазиса из своих неистощимым запасов и пристально смотрит в огонь, размышляя об орках и спасении Эрминии.

Глава восемнадцатая

Прошел ровно год с того момента, как помощник консула Цицерий назначил меня трибуном. Сегодня срок моей службы истекает. В течение года я почти не пользовался данной мне властью, но нынче собираюсь изменить свой стиль. Напоследок надо побыть чиновником. Мне необходимо беспрепятственно поговорить с Калием и Беварием.

– Трибун Фракс на прием к консулу Калию.

Стражник у ворот не хочет пропускать меня.

– Вам назначено?

– Разве вы меня не слышали? – громыхаю я. – Я же назвал себя. Народный трибун Фракс. Я имею право арестовать вас за вмешательство в государственные дела, если сейчас же не откроете ворота.

Торопливо прокладываю себе дорогу среди стражников, служащих, мелких чиновников и магов и направляюсь в покои Калия. Останавливаюсь только на минутку, чтобы съесть несколько сладких картошек. Надо отдать должное таланту шеф-повара Эрисокса – они отличные. У последней двери передо мной вырастает чиновник в тоге.

– Консул занят.

– Пусть он немедленно освободится. Его требует народный трибун по срочному делу.

Чиновник не хочет пускать меня, он хорошо знает законы.

– Вы можете встретиться с консулом после того, как он закончит беседу с Коранием…

– Я не могу ждать, – говорю я и прохожу мимо него.

Консул поражен, видя, как я широким шагом вхожу в кабинет. Кораний Точильщик также удивлен. Этот маг известен своим могуществом и несносным нравом. Он в волнении вскакивает со своего места.

– Как вы посмели…

Я поднимаю руку.

– Вот так и посмел. Я трибун Фракс. У меня к консулу неотложное дело.

– Вы понимаете, что у нас важная встреча?! – ревет Калий.

– Можете продолжить ее сразу после того, как ответите на вопрос. С кем вы разговаривали у тележки с едой непосредственно перед убийством Гальвиния?

Лицо Калия краснеет от гнева. Он приказывает мне покинуть кабинет. Напрасно теряет время. Я сообщаю ему, что видел магическое изображение тех событий.

– Итак, если не хотите, чтобы я обратился в сенат, отвечайте.

Кораний изумленно смотрит на меня. Он не состоит в близких отношениях с представителями верховной власти города и, возможно, даже рад видеть консула в неловком положении.

Маг встает. У него бледная кожа, песочного цвета волосы. Он невысок и совсем не представителен.

– Я оставлю вас, консул. У меня назначена встреча с Лисутаридой Властительницей Небес. Мне очень жаль, что я не смог помочь в поисках Эрминии. Возможно, глава Гильдии чародеев сможет проникнуть в тот мрак, которым покрыто это дело.

Очевидно, консул обсуждал побег из тюрьмы сенаторской жены. Но я ведь тоже замешан в этой афере. На мгновение мне кажется, что сейчас могущественный Кораний объявит меня соучастником преступления. Может, он неспроста упомянул имя Лисутариды? Неужели они уже что-то подозревают?

Кораний задерживается у дверей. Я жду, что меня разоблачат.

– Передайте от меня принцу Диз-Акану, что он поступил в высшей степени глупо, удалив Лисутариду из Военного Совета.

Консул сдержанно кивает. Если он и передаст сообщение, то вряд ли употребит те же слова. Прежде чем удалиться, маг приветливо смотрит на меня. Думаю, я произвел на него хорошее впечатление. Дверь закрывается, и консул поворачивается ко мне:

– Вы пожалеете об этом. Когда вас назначали трибуном, речь не шла о том, чтобы вы вмешивались в государственные дела.

– Конечно, нет. Эта должность понадобилась мне для того, чтобы Лисутариду избрали главой Гильдии чародеев. А сюда я пришел задать вам несколько непростых вопросов. В день убийства Гальвиния события развивались забавно. Что вы делали в коридоре незадолго до трагедии?

– Я уже говорил, что совещался с Риттием и Беварием.

– Не тогда, после. Вы все прошли по коридору, однако вернулись вы один, о чем ранее не сказали ни слова. И вы разговаривали с кем-то у тележек с едой. С каким-то неизвестным мне сенатором. Кто он такой?

– Вы полагаете, что вам позволено врываться в мой кабинет и наглым образом допрашивать меня? Я ведь консул Турая.

Я нависаю над столом.

– Вы считает, что это допрос? А как насчет ваших долгов? Кредиторы охотятся за вами, и если вы в ближайшее время не найдете денег, то окажетесь в суде. Вас отстранят от должности. Отнимут роскошную карету и лишат места в сенате. Прощай тогда большой дом в округе Тамлин. Прервутся и отношения с вашей милой подругой Тилюпас. Даже преданный вам Капатий не в состоянии покрыть такие долги. А тут внезапно умирает префект Гальвиний, и вы получаете приличное наследство. Как кстати. Только вот весьма подозрительно то обстоятельство, что вы находились в коридоре один, а затем беседовали с кем-то прямо у тележек с едой. Эти сведения необходимо передать в сенат.

– Я сделаю так, что вас выкинут из города.

– Но доклад-то я успею послать.

Калий явно колеблется. Он раздумывает над тем, видел ли я волшебные картинки упомянутых событий или просто блефую. Будучи консулом, он, разумеется, имеет доступ ко всем материалам, собранным магами к данному моменту. Он не заметил в них ничего подозрительного. А тут вдруг являюсь я и все порчу.

Калий напрягается. Есть что-то, чего он не желает признавать.

– Вам лучше все рассказать мне. Все равно я докопаюсь до сути. Политики угрожают мне, однако я продолжаю свою работу. Многим не нравится то, что я делаю, но таков уж мой стиль.

– Вы хотите, чтобы я откровенно признался в чем-то человеку, работающему на Лодия?

– Я сохраню все в тайне. Если только вы не убивали Гальвиния. Выбора у вас нет: или вы рассказываете мне все как есть, или я пишу донесение в сенат.

Калий сдается.

– Хорошо, детектив. Меня пригласили для встречи с сенатором Крисием. Я не хочу, чтобы моя беседа с ним стала достоянием гласности.

– А почему нет?

– Потому что Крисий – ростовщик. У меня такие большие долги, что выбора просто не оставалось. Ни один турайский банк не стал бы иметь со мной дела.

Несколько минут обдумываю его слова. Я слышал о Крисий, хотя никогда не встречался с ним. Не знал, что он ростовщик. У Крисия сильно подмоченная репутация, и Калий, безусловно, хочет держать все в тайне. Странно только то, что они беседовали в общественном месте.

– Я не планировал встречу заранее, – объясняет он. – Но утром я получил записку от моего банкира, в которой он сообщал мне, что намерен обесценить мой заклад. Именно поэтому я велел помощнику связаться с сенатором Крисием во время собрания и обговорить суть дела экспромтом. А теперь, детектив, вы должны покинуть мой кабинет. Никогда больше не приходите сюда. Я уже сказал – в городе вам не жить.

В глубокой задумчивости покидаю я консула. Возможно, он и не врет в отношении Крисия. Ему срочно требовались деньги, вот почему и произошла такая встреча. То же относится и к сенатору Лодию. Этот человек также нуждается в денежных средствах. Возможно, в коридоре всего-навсего пересеклись два аристократа, желающих взять взаймы. И все же мне как-то не по себе. И Лодий, и Калий выигрывали в случае смерти Гальвиния. Что еще они могли обсуждать в коридоре помимо вопроса о ссуде?

Пора бы уже встретиться с Беварием. Его секретарь сообщает мне, что помощника консула нет на месте, так что я отправляюсь к нему домой. Беварий холост и живет в доме средних размеров на окраине округа Тамлин. По дороге я так глубоко погружаюсь в раздумья, что забываю о морозе. На улице никого, за исключением нескольких слуг, спешащих за покупками. Как все постройки в Тамлине, дом Бевария недешев и вполне подходит для молодого человека, чьи родители даже не жили в Турае. Несколько больших комнат, маленький храм да пара слуг. Вот и все.

Стучу в дверь, однако никто не спешит открывать. Наваливаюсь на дверь всем весом, но она не поддается. Пробую применить заклинание Размыкания, и двери сразу же распахиваются передо мной. Помощнику консула следовало бы соблюдать меры предосторожности. Прихожая светлая и просторная – белые стены, мебели почти нет. То же и в гостиной. Беварий определенно не любит роскошь. Вдруг я оборачиваюсь и вижу, что он стоит на пороге и целится в меня из небольшого лука. Беварий делает шаг вперед. Мне не нравится оружие в его руках. Стрела нацелена прямо мне в сердце. Беварий замечает мой пристальный взгляд.

– Такие луки делаются по заказу для кавалерийских командиров, – объясняет он. – Маленькие и легкие, чтобы ими можно было пользоваться, сидя верхом на лошади. Кажется, их изготовляют из рога арквикса. По мощности не уступают боевому луку. Стрела могла бы пригвоздить вас к стене.

– Я и не знал, что вы кавалерийский командир.

– Меня только что назначили. Что вы делаете в моем доме?

– Занимаюсь расследованием.

– Что вы расследуете?

– Дело Керинокса.

– А, того самого человека, которого я нанял убить вас, – спокойно говорит он.

– Именно.

Беварий проходит в комнату. Я подыскиваю подходящий момент, чтобы броситься на него, однако он осторожен и не приближается ко мне.

– Почему вы хотели убить меня?

– Уверен, вы уже знаете причину, детектив. Вы почти докопались до истинной причины смерти Гальвиния.

Беварий даже не пытается врать, что может означать только одно – он намерен убить меня. А почему бы и нет? В данных обстоятельствах это неплохой выход. Меня убивают, и стражники Службы общественной охраны не очень рассердятся на помощника консула за то, что он прикончил незваного гостя.

Я пытаюсь выиграть время.

– Почему вы убили Гальвиния?

– Он узнал об оркском маге. Ему сообщил его стукач. Нельзя было допустить, чтобы он нас выдал.

– Как вам удалось подставить сенатора Лодия? Он мог бы передать печенье кому угодно или съесть его сам.

Беварий улыбается.

– Вы ведете расследование не лучше, чем Служба. А там работают паршивые сыщики. Гальвиния убило не печенье с подноса Лодия. Наш яд так быстро не действует. В отличие от каразина ему требуется пара минут. Я накормил Гальвиния отравленной едой еще до прихода консула. Хорошо, что Гальвиний упал именно в тот момент. Все подозрения пали на Лодия. В последующей суматохе я подсыпал яда на печенье, которое ел несчастный префект, и тем самым обманул чародеев.

– Умно придумано.

– Да уж.

– Орки, должно быть, хорошо платят за услуги такому умнику.

Беварий щурит глаза.

– Может, и платят. Ладно, пора кончать разговор.

Он готов пустить стрелу.

– Так на кого же вы работали? На Калия?

Помощник консула хмурится. Вдруг он хватается за горло, будто ему трудно дышать, и подается вперед. Пальцы его разжимаются, и стрела падает на пол. Я подбегаю к Беварию и вижу другую стрелу, которая вонзилась ему в шею. Оглядываюсь по сторонам, не понимая, откуда она взялась. Одно из окон приоткрыто, но невозможно вообразить, чтобы кто-то с такой точностью мог пустить стрелу в столь узкий проем. Однако другой версии у меня нет. Очень меткий стрелок только что убил Бевария, а поблизости никого не видно. Убийца уже давно скрылся и исчез среди заснеженного города.

Возвращаюсь к трупу. Кровь так хлещет из шеи бедолаги Бевария. Я шарю в его тоге в поисках потайного кармана. А вот и он. Достаю какие-то бумаги, среди них какой-то бланк и один исписанный лист. Он залит кровью, однако мне удается разобрать некоторые буквы. Текст на оркском. На улице слышится шум, и я выглядываю в окно. Двое слуг тащат к дому сумки с продуктами. Я бегу к черному ходу и ухожу еще до того, как они открывают парадное. Быстрым шагом иду по улице и слышу крики о том, что Беварий убит.

Идет сильный снег. Я втягиваю голову в плечи, надеясь, что никто не обратит на меня внимания и не сообщит стражникам мои приметы, когда они прибудут для расследования. Хочу поскорее попасть в «Секиру мщения», чтобы прочитать оркское послание. Я неплохо знаю язык, но Макри знает его еще лучше.

Нахожу ее в комнате за изучением старинных книг – у Макри их довольно много. Она бы и больше накупила, да стоят они дорого.

– Макри, я поклялся не разговаривать с тобой после инцидента с Эрминией, но мне требуется твоя помощь в переводе оркского документа.

– Хорошо, – весело соглашается Макри.

– У тебя новые книги?

– Мне их дал Саманатий. Я ходила в академию попрощаться с ним.

– Он покидает город?

– Нет, собирается сражаться с орками.

Я понимаю, почему Макри прощается с ним. Престарелый профессор вряд ли выживет в битве.

Расстилаю лист бумаги на полу, чтобы Макри могла посмотреть на него. Он порван и залит кровью. Макри надувает губы и говорит, что с этим вариантом оркского она не знакома.

– Кое-что я понимаю, но встречаются слова, которые мне совершенно неизвестны. Нужно время, чтобы разобраться с ними. Похоже на старый гзангский диалект. Его теперь используют оркские маги.

– Хорошо. Но что говорится в тех отрывках, которые ты можешь прочитать? В заголовке что-то сказано о кормлении драконов?

– Не о кормлении, – отвечает Макри, – а о перевозке.

– О перевозке?

– Когда оркская армия на марше, сведения о транспортировке драконов не могут быть хорошей новостью. Где ты достал эту бумагу?

Рассказываю ей о Беварий. Макри спрашивает, работал ли помощник консула в одиночку. Я признаю, что не уверен в этом.

– Кто-то убил его еще до того, как я закончил допрос.

Осматриваю бланк. Это не официальный документ одной из турайских букмекерских контор, а что-то типа записей ставок или напоминание о том, кто на что ставил. Возможно, это не относится к делу. В Турае ставки делают представители всех классов.

– Относительно яда ты оказалась права. Использовался не каразин. Похожий яд более медленного действия. Беварий отравил печенье…

Я умолкаю. Где Беварий начинил сдобу отравой? Только не на кухне. Повар говорил, что туда никто не входил. Тогда в коридоре? Может быть. Но этого эпизода нет в реконструкции событий, произведенных Лисутаридой при помощи магии. Может быть, яд подложил консул? Он определенно находился возле тележек с пищей. Но я как-то не могу представить Калия, отравляющего выпечку в коридоре в тот момент, когда ведет разговор с ростовщиком о кредитах. Калий недостаточно хладнокровен для такого дела. Все факты вроде бы указывают на консула, и все же я колеблюсь. Не могу представить его в роли убийцы. Да, он некомпетентен. Жаден. Но не способен на убийство. Подобное скорее мог бы проделать такой безжалостный человек, как Риттий. Он без всяких зазрений совести организовал несколько убийств. Ему ничего не стоит стать предателем ради денег. К сожалению, против него никаких улик – он не мог отравить сдобу. Хотя Риттий, кажется, стоял в коридоре рядом с Беварием. Однако ни один из них не приближался к еде. Партнер Бевария по преступлению, очевидно, кто-то другой.

Я спрашиваю у Макри, где сейчас Эрминия. Она отвечает, что ее перевезли в надежное место.

– Не является ли этим надежным местом моя контоpa?

– Нет.

Оставляю Макри переводить оркский текст, а сам спускаюсь вниз, чтобы попробовать все блюда, обозначенные в меню. Только столкновение со смертью может по-настоящему возбудить мой аппетит. Виригакс и его товарищи пьянствуют за соседним столом. Юный Торагакс, понуждаемый друзьями, вливает себе в глотку большую кружку пива. Он новичок в команде и ни в чем не хочет отставать от остальных. Выглядит юноша, однако, неважно. Как только парень допивает пиво, Виригакс добродушно хлопает его по спине и передает ему еще одну кружку.

Я начинаю дремать на стуле, а потому поднимаюсь к себе, выпиваю последнюю кружку пива и засыпаю.

Глубокой ночью я просыпаюсь от шума за стеной. Кто-то гремит в коридоре. В такой поздний час все в таверне должны давно спать. Набрасываю тунику, хватаю меч и шепчу заклинание волшебному освещальнику, чтобы пригасить свет. Осторожно открываю дверь, опасаясь нападения, и в глубине коридора натыкаюсь на Макри, которая выволакивает из своей комнаты бесчувственного Торагакса. Макри гораздо сильнее, чем кажется на вид, но ей тем не менее нелегко тащить здоровенного наемника.

– Помочь?

Она резко оборачивается и виновато смотрит на меня.

– Нет.

Я смотрю на человека, находящегося в бессознательном состоянии.

– Что случилось? Ты вырубила его, когда он хотел проникнуть в твою комнату?

– Он не пытался проникнуть. Парень постучал в дверь, и я открыла ему.

– А когда он начал приставать к тебе, ты ему врезала.

– Я вообще его не трогала, – отвечает Макри. – Он просто упал на пол и вырубился.

Я киваю.

– Перепил пива. Старался не отстать от Виригакса.

Тут я задумываюсь.

– Как ты могла впустить к себе пьяного наемника?

Девушка пожимает плечами.

– Так и смогла.

– И что случилось?

– Да ничего. Он вошел, а потом упал и потерял сознание. А тебе-то что?

– Да, собственно, ничего. Твое дело, приглашать к себе пьяных наемников или нет.

– Я не приглашала его к себев спальню. Он сам пришел.

Макри вдруг заглядывает мне через плечо. Я оборачиваюсь и вижу, что на месте событий появляется Ханама, она передвигается абсолютно бесшумно. Мастер-убийца слегка ошарашена увиденным.

– Что вы здесь делаете? – спрашиваю я. – Как вы проникли в таверну?

– Я открыла замок. А что тут происходит?

– Ничего, – отвечает Макри.

– Просто она выносит из своей комнаты пьяного наемника, – объясняю я.

– Он пытался проникнуть к тебе?

– Нет, – говорю я. – Она пригласила его войти.

Ханама хмурится.

– Ты приглашаешь к себе мужчин? Когда это началось?

– Ничего не началось! – чуть ли не кричит Макри. – Он постучал в дверь, и я позволила ему войти. Не вижу тут ничего странного.

– Лично мне все это кажется чрезвычайно странным, – заявляет Ханама, которой почему-то не нравится происходящее. – Раньше ты никогда так не поступала.

– Она права, – соглашаюсь я. – На тебя это совсем не похоже. Обычно ты бьешь парней.

– Скорее лягает их, – добавляет Ханама.

– Или даже разит кинжалом.

– Да заткнитесь! – сердито обрывает нас Макри. – Не ваше дело.

Тут я замечаю несколько листьев, торчащих из зимнего плаща Ханамы.

– Это цветы?

– Нет.

– Конечно, цветы.

– Ну и что?

Наемных убийц с раннего возраста учат скрывать свои чувства. При этом, могу поклясться, я на мгновение уловил на лице Ханамы выражение неловкости.

– Ты принесла их мне? – спрашивает Макри.

– Нет, – отвечает Ханама. – Просто взяла с собой.

Пауза.

– Если хочешь, можешь взять цветы.

– Спасибо, – говорит Макри.

– Конечно, если ты слишком занята с военными…

– Ничего я не занята.

Внезапно Ханама начинает сердиться.

– Я считаю крайне странным то, что ты приглашаешь северных наемников в свою спальню поздно ночью. Задумывалась ли ты о последствиях?

– Черт побери! – восклицает Макри. – Я и не знала, что надо спрашивать разрешение.

На лестнице раздаются тяжелые шаги Гурда. Он подходит к нам, держа в руках факел. Его интересует причина шума.

– Что происходит?

– Ничего, – говорит Макри.

– У нее в комнате пьяные наемники, – ядовито замечает Ханама.

– Это правда? – спрашивает Гурд.

– Частично, – отвечает Макри.

Гурд смотрит на бесчувственное тело Торагакса.

– Ты ударила его?

– Что это вы все обвиняете меня в том, что я бью людей? – в негодовании вопрошает девушка. – Можно подумать, я только этим и занимаюсь.

– Так оно и есть, – говорит Гурд.

– Ей не нужно было бить его, – объясняет Ханама. – Она же пригласила его к себе.

– Но для чего?

– Это нам не совсем ясно, – отвечаю я.

Приходит Танроз. Она одета в модное платье, вышитое желтыми розами.

– Что случилось?

– Макри пришибла наемника, – отвечает Гурд, который не совсем разобрался в случившемся.

– Я не била его, – протестует Макри. – Я пригласила его к себе.

– Так ты признаешься? – спрашивает Ханама.

Гурд подозрительно смотрит на Макри и Ханаму.

– У вас что, собрание? Я предупреждал, чтобы вы не собирались в таверне.

– Да какое собрание! – Макри в отчаянии.

– Я запрещаю вам встречаться у меня в заведении.

– Мы все поняли, – раздраженно говорит Макри.

– Почему они не могут устраивать здесь свои собрания? – спрашивает Танроз.

– Почему? Ты хочешь, чтобы таверна превратилась в место сборища странных женщин, которые вечно всем недовольны? Я не потерплю баб, ненавидящих мужиков.

– Как можешь ты утверждать, что Макри ненавидит мужчин? – возражает Танроз. – Она только что сообщила нам, что приглашает на ночь молодых людей.

– Макри зовет к себе на ночь наемников? – спрашивает Дандильон, появляясь среди нас в такой яркой ночной рубашке, что она вполне могла бы служить маяком. – Разве ты поступаешь благоразумно? Думаешь ли ты о последствиях?

– Я то же самое говорю, – кричит Ханама.

– Здравствуй, Ханама, – говорит Дандильон. – Красивые цветы. Ты принесла их Макри?

– Нет, – отвечает Ханама, – они валялись на улице.

Дандильон смотрит на безжизненное тело Торагакса.

– Если уж ты пригласила парня на ночь, зачем выбивать из него дух?

– Я его и пальцем не трогала, – оправдывается Макри.

Дандильон озабочена.

– Ты ударила его кинжалом? Он мертв?

– Не могли бы вы все оставить меня в покое? – требует Макри.

– Ну конечно, – ледяным тоном заявляет Ханамa. – Я бы не пришла с визитом, если бы знала, что у тебя тайное свидание с юным Торагаксом.

– Не было у меня никакого свидания! – ревет бедная девушка.

– Вы проводите здесь собрание? – взволнованно спрашивает Дандильон. – Примите меня, пожалуйста, в Ассоциацию благородных дам.

Лучше бы ей не произносить этих слов. После них начинается настоящая перебранка. Гурд, Танроз, Макри и Ханама орут друг на друга, а Дандильон с глупой улыбкой смотрит на них. Понимая, что всех охватило предвоенное безумие и здесь уж ничего не поделаешь, я возвращаюсь к себе. Хорошо хоть на меня никто не кричит. Тем не менее я залезаю обратно в кровать не в самом лучшем настроении.

Глава девятнадцатая

Ландус медленно движется по бульвару Луны и Звезд. В нем сидят три довольно унылых пассажира. Гурд, Макри и я храним молчание. Кучер с трудом правит лошадьми, которые скользят копытами по льду. Сегодня наша фаланга должна выйти на учения. Погода слишком суровая для занятий, но консул постановил, что они не будут отменены. Что до Макри, то она направляется на виллу Лисутариды. Чародеи Гильдии должны появиться на учебном поле, и Макри приступает к своим обязанностям в качестве телохранительницы. В сумке у нее на коленях лежит оружие. Там же находится бумага, которую я нашел у Бевария. Макри не сумела перевести весь оркский текст, но речь, кажется, идет о транспортировке драконов. Надо показать документ Лисутариде.

Гурд не произнес ни слова с того момента, как мы уселись в ландус. Полагаю, он зол на Макри за вчерашнею ссору, хотя не в его натуре иметь зуб на ближнего. Ландус останавливается возле поста – стражники проверяют все экипажи в поисках Эрминии. Один из них просовывает голову в окно, после чего машет рукой: можно ехать. Хотя город охвачен предвоенным кризисом, сенсационный побег из тюрьмы завладел воображением жителей. «Хроника» сообщает, что вооруженная банда с помощью магов освободила женщину из заключения, а теперь за ней охотится Служба общественной охраны в полном составе.

– На этот раз вы все же втянули меня в свои делишки, – шепчу я Макри так, чтобы не слышал Гурд.

– Тебе не о чем беспокоиться, – шепотом отвечает она. – Лисутарида и Тирини надежно спрятали беглянку и все улики.

– Я не готов, – вдруг произносит Гурд.

– К чему?

– Я не готов жениться.

Я не расположен дискутировать по этому поводу и ничего не отвечаю. Гурд хватает меня за руку.

– Ты видел, как Танроз приняла сторону Макри и выступила против меня сегодня ночью. Как же мы можем с ней пожениться? Почему ты заставлял меня сделать это?

– Что?

Гурд явно обижен.

– Почему ты настаивал на том, чтобы я взял Танроз в жены? Я не готов к этому.

– Я не уговаривал…

– Я спас тебе жизнь в битве при Экимсборге! – кричит Гурд. – И вот как ты отплатил мне!

Я качаю головой – на него жалко смотреть.

– Не беспокойся, мы все погибнем еще до начала свадебной церемонии.

– А что, если не погибнем? – вопрошает Гурд. – Если я выживу в войне, мне все равно придется жениться.

– Да, счастливого исхода не предвидится, – холодно замечает Макри. – Может быть, тебе стоит попросить Танроз готовить и убирать в таверне до конца твоих дней и забыть о замужестве?

– Прекрати говорить со мной в таком тоне! – сердито восклицает Гурд. – Как ты смеешь проводить собрания в моей таверне и воровать пиво из погреба!

Макри бросает на меня обвинительный взгляд.

– Ты рассказал ему?

– Ему нет нужды делать это! – вопит Гурд. – Думаешь, я сам не вижу?

– Если бы ты платил мне больше, я бы сама покупала себе пиво, – защищается Макри.