Браслет Агасфера

— Что плохого они могли бы мне сделать?

— Людям запрещено бывать в тех местах. Или тебе надоело жить?

— Странные вы существа, — после продолжительной паузы продолжила Лика. — То нельзя, это нельзя... сидите в вашем лесу, как медведи в берлоге.

— А вы бы хотели, чтобы мы оттуда вышли? — неожиданно усмехнулся дрок.

Видеть эмоции на вечно невозмутимой физиономии лесного жителя было до того неожиданно, что Лика в первый момент даже запнулась.

— Так никто не живет — замкнувшись. — Разбойница обрадовалась, что дрок наконец-то пошел на контакт. — Ни дварфы с Триалетского хребта, ни шелты...

— А зачем? — поставил Лику в тупик вопросом Инзи.

— Как зачем?! Хотя бы ради торговли. Да вы на одной травке, которой ты сдобрил рыбу, можете сделать состояние.

— А зачем?

— Да хотя бы затем, чтобы вам не пришлось нанимать проводников среди людей, если понадобится куда-то дойти! — выпалила вконец раздосадованная Лика. — Вот тебе почему-то понадобилось идти на юг?

— Да. — Дрок опять стал односложен.

— А на кой?! Что ты там такого потерял, чего не можешь найти в своем разлюбимом лесу?

— Это тебя не касается. — Инзи лег на траву и уставился в ночное небо, давая понять, что разговор окончен.

— Вот-вот! — все никак не могла успокоиться Лика. — Когда нечего сказать, легче всего послать куда подальше!

— Мы этим отличаемся от вас? От людей? — с иронией в голосе вдруг произнес дрок. — Вы каждому встречному выкладываете, куда и зачем идете?

— Ну, не каждому, — протянула Лика, — но мы же с тобой путешествуем вместе...

— И что с того?

— Надоело смотреть, как ты корчишь из себя высшее существо! Лесной бирюк!

— Может, мы и бирюки, — сверкнул в темноте глазами дрок, — но, в отличие от людей, не уничтожаем себе подобных.

— С чего ты взял, что люди только и думают, чтобы кого-нибудь убить? — не желала сдаваться Лика.

— А что случилось с Котесом и остальными? — повернул голову в ее сторону дрок.

— Ну, это произошло из-за встречи в лесу...

— Вы там цветочки собирали? — опять усмехнулся Дрок. — Или искали травку, что так тебе понравилась?

— Хм. — Лика впервые не нашлась, что ответить.

— Вся старая дорога отмечена телами твоих сородичей, — продолжил дрок. — Это одно из развлечений людей? И ты хочешь, чтобы мы последовали вашему примеру?

— Это единичный случай...

— Нас слишком мало, чтобы перенимать ваши привычки и обычаи, — не дал ей закончить дрок. — Десяток таких «единичных случаев», и от моего народа не останется никого. — Он надолго замолк, а потом добавил: — Когда-то мы рассуждали, как и вы, люди, и были жестоко наказаны за это...

Страйк

— Ну что? — Страйк с надеждой уставился на вошедшего. — Нашел кого-нибудь?

Оборванец молча мотнул головой и начал аккуратно снимать с себя живописные лохмотья. Затем он упрятал одежду в сундук возле стены и натянул вполне сносный халат. Наемник без особого интереса наблюдал за превращением нищего во вполне приличного с виду человека. Подходил к концу третий день, как он обосновался в логове Хромого Хали, и ежедневное преображение хозяина в оборванца и обратно уже порядком приелось.

Когда-то Страйку довелось вытащить Хали из почти безвыходной ситуации. Последний еще только начинал свою карьеру нищего, когда у него случилась стычка с собратьями по цеху, недовольными появлением нового конкурента.

Страйк в тот вечер возвращался из кабака, и его внимание привлекла драка в одном из глухих переулков. Обычно наемник не вмешивался в посторонние разборки, исповедуя принцип «каждый за себя». Но в этот раз все пошло несколько иначе.

Из переулка раздался прерывающийся голос:

— Помогите! Ради Вседержителя!

Страйк лишь ухмыльнулся. Подобные шуточки ему были хорошо знакомы. Он не раз был свидетелем того, как подобным образом разводят доверчивых простаков. Человек бросался на помощь и получал чем-нибудь тяжелым по голове... Хорошо, если черепушка оказывалась крепкой и грабители оставляли хоть что-то, в чем можно было добрести до дома. Чаще городская стража находила с рассветом холодный труп, обобранный до нитки.

Но тут под ноги разбойнику выметнулось чье-то тело, за которым выскочили два типа и принялись месить убегающего костылями прямо посреди улицы. Третий тип стоял чуть поодаль и с усмешкой наблюдал за происходящим.

Страйк остановился и, положив руку на рукоять меча, молча ждал окончания разборки. Наконец ему это надоело, и он вполне миролюбиво произнес:

— Может, мне разрешат пройти?

— Пошел отсюда, хлыщ! — рявкнул в ответ тип, не принимавший участия в избиении.

То ли он не разобрал в полутьме, что перед ним не обычный праздношатающийся горожанин, то ли посчитал Страйка просто безобидным прохожим. И эта ошибка оказалась для него роковой. Хотя, если бы можно было миновать свалку, не вмешиваясь, наемник обошел бы дерущихся стороной. Он уже давно перестал реагировать на оскорбления, если, конечно, из них нельзя было извлечь какой-либо выгоды. Но слишком уж далеко надо было возвращаться назад. Страйк выдернул меч и, шагнув вперед, нанес короткий косой удар. Бродяга, так и не поняв, что произошло, рухнул на землю. Страйк брезгливо посторонился, следя, чтобы кровь не заляпала его новый камзол. Два других типа замерли на мгновение над избиваемым и вдруг с визгом и ревом кинулись на наемника. Страйк изумился, и это едва не стоило ему жизни. Обычно одного наглядного урока вполне хватало, чтобы оборванцы, как крысы, разбегались по углам. Эти же повели себя совершенно нестандартно. В последний момент наемник отшатнулся, и тяжелый костыль, направленный ему в голову, с хрустом вонзился в стену дома. Страйк подставил меч, парируя удар второго типа, и прыгнул вперед между атакующими. Те моментально развернулись вслед за наемником, но Страйк уже пришел в себя. Он шагнул влево и с разворота нижним ударом подсек ноги одному из нападавших. Тот с воем повалился на землю. Последнему оставшемуся на ногах понадобилось сделать пару шагов, чтобы обойти корчащегося на земле приятеля, и этого хватило Страйку на обратный замах. Клинок вошел точно под мышку оборванцу. Костыль звякнул о землю, выпав из вскинутых рук. Страйк выдернул меч, глядя, как оседает на воющего приятеля последний ночной бродяга.

— Помоги! — раздался сбоку хриплый голос.

Наемник взглянул на ночную жертву. Тот успел отползти к стене, но на большее сил не хватило. Видимо, крепко досталось ему от костылей нападавших, и, не вмешайся Страйк, вряд ли бы нищий увидел рассвет.

«Хм, — ухмыльнулся про себя наемник, наблюдая, как с клинка стекает кровь. — Раз уж взялся за доброе дело, может, стоит довести его до конца?»

— Вставай! — Он подал руку избитому. — Тут недалеко живет лекарь.

— Не надо лекаря, — прохрипел нищий. — Помоги добраться до дома...

— Ни Бэка, ни Сими, ни Койта? — все еще с надеждой в голосе произнес Страйк.

— Никого. — Хали помотал головой, усаживаясь напротив наемника. — И мне кажется, твой торгаш впутался в очень неприятную историю: городская стража кого-то усиленно разыскивает.

— Кого?

— Непонятно, — пожал плечами Хали, — но не исключено, что тебя и твоих парней.

— Надо срочно рвать отсюда когти. — Страйк мысленно расстался с идеей посетить еще раз снятый Ривасом дом и покопаться в апартаментах купца.

— Вряд ли это так просто сейчас сделать, — с сомнением в голосе произнес Хали.

— Почему? — насторожился наемник. — Ты что-то еще знаешь?

— Тебе не миновать городских ворот. А там стража тоже кого-то ждет...

— Что же делать?

— Есть два варианта, — усмехнулся нищий. — Или ты проведешь довольно долгое время у меня в гостях, или попробуешь выбраться из Галата через катакомбы.

— Катакомбы? — Страйк изумленно посмотрел на Хали. — Тогда уж лучше сразу сдаться стражникам.

Про этот подземный лабиринт, построенный неизвестно кем и неизвестно когда, в городе бродили самые дикие слухи. Говорили, что построили уходящие в глубины земли ходы еще те нелюди, или Иные, как их иногда звали, что жили в этих местах до появления человеческой расы, и что в подземельях спрятаны несметные сокровища и магические артефакты. Находились сумасшедшие, осмеливавшиеся отправиться в мрачные глубины, но с тех пор их никто не видел. У Страйка на этот счет существовало свое собственное мнение. Если кому-то и довелось что-то извлечь из таинственного подземного лабиринта, то этот человек был явно не дурак. Дуракам везет лишь в сказках. А раз это был не дурак, то он вряд ли станет трубить о своих находках на городской площади. Наилучшим вариантом в таком случае было раствориться со всем добытым на бескрайних просторах империи. Так, по крайней мере, можно без опаски пользоваться найденным. Что там было на самом деле — точно не знал никто. Городские власти приноровились использовать подземные галереи в качестве слива сточных вод и отходов. На этом польза подземного лабиринта исчерпывалась.

— Не скажи, — хмыкнул Хали. — Бывает, ими пользуются... особенно когда надо что-то срочно и незаметно доставить в город или вынести за его пределы.

— Я об этом не знал... — Страйк подумал, что все-таки он был прав в своих размышлениях по поводу катакомб. Если ими пользовались контрабандисты, то вполне могли добывать давно захороненные богатства и другие личности, также чуравшиеся излишнего афиширования своей деятельности.

— Кто же будет трепаться о таких делах? — окончательно подтвердил размышления Страйка Хали. — У длинных языков очень короткая жизнь.

— Давай лучше рассмотрим вариант с отсидкой, — предложил Страйк. — У меня достаточно денег, и я не сильно стесню тебя...

— Боюсь, это не самый лучший выход, — покачал головой Хали. — Я предложил его, не подумав. Тот, кто поднял на ноги городскую стражу, может не остановиться на этом и поискать в здешних кварталах. И мне кажется, поиски будут очень тщательными...

Он взглянул на мрачного Страйка и добавил:

— Ты только не подумай, что я хочу от тебя избавиться. Будь все менее серьезно, живи здесь, пока не надоест.

— Что ж, — вздохнул наемник, — придется лично убедиться, что правда, а что брехня в разговорах об этих подземельях...

— Сюда. — Хали втолкнул Страйка в совсем уж темный переулок.

— В какие трущобы ты меня завел?! — попробовал возмутиться наемник. — Тут не заметишь, как ткнут из-за угла ножом в брюхо.

— Ты что, думаешь, ход в подземелье располагается на одной из центральных улиц? — хмыкнул нищий.

— Нет, но надо было хотя бы лампу захватить...

— Будет тебе лампа, не сомневайся, — обнадежил его Хали. — Но лучше бы тебе привыкнуть к недостатку освещения. Там, где ты пойдешь, дневной свет находится в крайнем дефиците.

— Я не кошка, чтобы видеть в темноте, — начал было Страйк.

— Все, пришли, — оборвал его Хали, похоже, видевший в темноте как эти самые кошки, и несколько раз стукнул в стену.

Рядом раздался скрип, и в сплошной стене вдруг обнаружилась хорошо замаскированная дверь.

— Пришли? — раздался голос из еще более темного, чем ночная тьма, проема. — Проходите, заждались уже...

Хали нырнул в проем, Страйк последовал за ним, сжимая вспотевшей ладонью рукоять кинжала. Хотя в такой темени эта предосторожность была ни к чему. Находившиеся в помещении могли безо всякой опаски расправиться с пришедшими, и те даже не поняли бы, откуда к ним пришла смерть. Оставалось только уповать на Хали да на Харга, поскольку Вседержитель, по словам Кающихся, не терпел тьмы и в этих местах должен был царствовать его извечный противник.

Дверь за спиной у Страйка скрипнула, затворяясь. После этого впустивший их зажег крохотный масляный светильник. Страйк огляделся. В помещении не было больше никого, кроме Хали и маленького худощавого типа с глубоко посаженными светлыми глазами.

— Это вот он и есть? — обратился светлоглазый к Хали.

Тот молча кивнул.

— Плату вперед, — потребовал хозяин помещения. Страйк вопросительно взглянул на Хали. Тот опять молча кивнул.

— Не переживай, — хмыкнул светлоглазый, принимая от наемника мешочек с монетами. — Все путем. Доведу безо всяких фокусов. Если, конечно, те, что живут там, — тут он показал себе под ноги, — не помешают...

Только теперь Страйк заметил у ног светлоглазого небольшой люк, от одного взгляда на который наемника почему-то бросило в дрожь.

Между тем проводник извлек откуда-то два миниатюрных масляных фонаря и, запалив фитили, вручил один из них Страйку.

— Полезай, — кивнул он на люк. — Мне надо еще обратно успеть к завтрашнему вечеру.

Страйк кивнул на прошание Хали и полез в темный провал. Светлоглазый скользнул за ним следом, задвинув попутно крышку над головой. Наемник спрыгнул на пол с шаткой лестницы и внезапно увидел два горящих желтых глаза.

— Что это?! — Он отскочил в сторону, обнажив меч.

— Успокойся! — Рядом с ним из мрака возник светлоглазый и поднял над головой фонарь. — Не ты один так внезапно захотел покинуть пределы благословенного города Галата. Девушка составит нам компанию.

Страйк пригляделся. К его изумлению, «девушка», как назвал ее проводник, оказалась невообразимо старой шелтянкой, кутавшейся в какую-то меховую хламиду.

— Итак, — бодро продолжил светлоглазый, — будем считать, что вечер знакомств завершен. Представляться друг другу у нас с вами нет никакой необходимости. А теперь, — он неожиданно посерьезнел, — хочу предупредить вас о некоторых правилах, соблюдение которых в этих местах жизненно необходимо. Во-первых, слушаться моих приказов беспрекословно. Прикажу лечь — значит ляжете, что бы ни находилось под ногами. Прикажу ползти — поползете. Во-вторых, соблюдать абсолютную тишину. Каждый лишний звук может стать для нас последним, что довелось услышать в этой жизни. И в-третьих, не делиться впечатлениями с друзьями и знакомыми о здешних подземельях при выходе. Все согласны? — Он поглядел на наемника и шелтянку. — Если нет, то пожалуйте наверх.

Не дождавшись возражений, он продолжил:

— Пойдем в таком порядке: я — первый, за мной — девушка, ты, — он указал на Страйка, — замыкающим.

Закончив инструктаж, светлоглазый развернулся и шагнул в один из темных провалов. За ним пошлепала шелтянка, напоследок окатив наемника внимательным взглядом горящих желтых глаз. Страйк вздохнул и, подтянув перевязь, чтобы рукоять меча была под рукой, двинулся следом за своими новыми спутниками.

Через пару часов, когда наемнику стало казаться, что он топает за кутающейся в мех фигуркой целую вечность, проводник вдруг остановился и внимательно прислушался.

Шагнувший к нему ближе Страйк увидел, как у того на лице проступает изумление.

— Это кто же из вас так наследил? — повернулся светлоглазый к своим спутникам.

— А в чем дело? — задал вопрос Страйк.

— Послушай, — ткнул себе за спину проводник.

Страйк прислушался и услышал где-то на грани восприятия слабый говор, а приглядевшись, различил слабое зарево далеко впереди.

— Ну и что? — повернулся он к проводнику.

— Стражу в галерее выставили! — враждебно уставился на него проводник. — Или ты еще не понял?!

— Что тут такого? — пожал наемник плечами. — Обойдем ее и все.

— Как обойдем?! — прошипел проводник. — По второму ярусу?! Я не нанимался в смертники! Пошли обратно!

— Стой! — Страйк упер ему в грудь клинок. — Ты обещался вывести за пределы города и взял за это кучу денег. Как ты будешь выполнять обещанное — твое дело, но назад я не пойду!

— Так подыхай здесь в одиночку!

— Ты составишь мне компанию!

— Тиш-ше! — раздался позади Страйка голос, и вперед протиснулась шелтянка, о которой он забыл в споре с проводником. — Дай-ка я попробую.

Она уставилась горящими глазами в лицо светлоглазого. Тот испуганно попятился.

— Выбирай! — зловеще улыбнулась шелтянка. — Или ты ведешь нас дальше, или превратишься в полного идиота, не сходя с этого места.

Светлоглазый еще больше побледнел:

— Но через второй ярус уже давно никто не ходит. Оттуда не возвращаются!

— Значит, мы будем первые, кто его пройдет, — отрезала шелтянка. — И не вздумай улизнуть! Я тебя достану за сто шагов.

— Х-хорошо. — Проводник моментально сник, растеряв весь свой гонор.

— Тогда пошли! — скомандовала шелтянка. «Ничего себе „девушка“, — с восхищением подумал Страйк, глядя на семенящую впереди фигурку. — Да она любому „мальчику“ даст сто очков вперед!»

Они повернули обратно, и через некоторое время проводник свернул в один из боковых проходов, идущий полого вниз.

Чем этот второй ярус, которого так страшился светлоглазый, отличался от первого, Страйк не мог понять. Те же самые, вернее, такие же неровные, в каких-то натеках, стены рыжего цвета, боковые проходы, ведущие куда-то во тьму, и въедливая мелкая пыль, поднимавшаяся от малейшего движения и долгое время стоявшая в воздухе. От нее дико свербело в носу, и Страйк, помня зловещие предупреждения проводника, все свои силы тратил на то, чтобы ненароком не чихнуть. В конце концов не выдержал сам провожатый и оглушительным чихом потревожил царящую здесь вековую тишину. Следом он испуганно присел, почти скрывшись в очередной волне пыли. Тут уже и Страйк не сдержался. Дурной пример — он, как говорится...

Что там говорится, наемник додумать не успел. По галерее прокатилась мощная волна воздуха, унесшая надоедливую пыль куда-то во тьму. Как будто какой-то невидимый великан сделал вдох.

— А-а-а!! — уже нисколько не сдерживаясь, завопил проводник и бросился с ошеломляющей быстротой вперед. Шелтянка и Страйк не раздумывая устремились за ним. А сзади нарастал торопливый топот и шелест, от которого почему-то стыла кровь в жилах. Очень скоро три путника выровнялись и неслись вперед грудь в грудь. Шелтянка, к удивлению Страйка, нисколько не отставала от двух мужчин, а временами даже вырывалась вперед.

— Скоро до выхода? — прохрипел он, обращаясь к летящему рядом проводнику.

— Впереди... развилка... оба на выход! — не совсем нятно прохрипел в ответ проводник.

— Что... это?.. — не утерпел от второго вопроса Страйк.

— Не... знаю!.. — мотнул головой светлоглазый, увенчивая скорость.

Тут впереди появилась обещанная развилка. Проводок и шелтянка, не снижая скорости, нырнули в левый коридор. Страйк же по какому-то наитию бросился в правый. Позади него пронеслась волна сжатого воздуха и топот утих в том ответвлении, где скрылись те двое. Страйк пробежал еще около тысячи локтей и рухнул на пол, жадно втягивая пересохшим ртом воздух. Фонарь жалобно звякнул о камень, и рядом с человеческим телом разлилась лужица горящего масла. Страйк лежал, тупо глядя, как догорает перед самым его носом призрачный шанс на спасение. Наконец от костра остался один тлеющий фитиль, который, потрещав несколько мгновений, отступил перед наступающим мраком. Страйк судорожно вздохнул и внезапно его разобрал истерический смех, когда он вспомнил свой последний диалог с проводником.

— Нне-е з-знн-а-ю! — давился он в конвульсиях и все никак не мог остановиться.

Но всему приходит конец. Закончилась и истерика, отодвинувшая на какой-то миг мысли о неизбежном конце. Видимо, это была своеобразная реакция организма на копившееся в последнее время напряжение.

А потом он встал и, держась за стену левой рукой, побрел вперед, молясь про себя и Вседержителю, и Харгу, и всем их слугам и прислужникам, чтобы впереди не оказалось какой-нибудь дыры, ведущей из этих катакомб еще глубже в саму Изначальную Тьму.

Сколько прошло времени с тех пор, как он двинулся в этот поход, Страйк не помнил, да и уже плохо соображал, зачем и куда он бредет в кромешной тьме, как впереди ему вдруг почудилось слабое белесое сияние. Он брел и брел, тупо глядя, как все больше светлеет впереди, и вот перед его глазами предстал ослепительный синий прямоугольник неба... и тогда Страйк, наемник Страйк, не раз смотревший смерти в лицо, сел на землю и заплакал.

Лика

Река Черная осталась далеко позади. Лес тоже. Лика со своим странным спутником двигались по пустынной пыльной дороге, прихотливо извивавшейся между живописных холмов. Холмы поросли разнообразной растительностью, но те, кто хотя бы издали видел Золотой лес, никогда не назвали бы эти деревья и кустарники лесом. Так, леском... Но этот лесок исправно давал кров и пищу путникам. Инзи оказался непревзойденным охотником, и ни одна ночевка под открытым небом не проходила без сочного куска мяса. Иногда это была птица, иногда — какой-нибудь грызун. Лика несколько раз порывалась подбить из арбалета оленя или косулю, что частенько попадались на дороге, но дрок ни разу не позволил женщине это сделать. Он был против того, чтобы лишать жизни животное, которое они не могли съесть. В конце концов Лика смирилась с требованиями своего спутника, хотя и не совсем понимала, почему нужно беречь оленей, которых в этих местах по причине отсутствия людей развелось неимоверное количество. Но раз дрок настаивал... Лика, в свою очередь, поставила условие, что она не согласна питаться травами и кореньями. Поэтому каждый вечер, если при дневном переходе не попадалось ничего подходящего, Инзи молча и беззвучно исчезал в ближайшей роще и вскоре появлялся с добычей, которой как раз хватало на сытный ужин и легкий завтрак. Днем дрок ничего не ел, предпочитая обеду движение вперед. Постепенно и Лика втянулась в этот немного странный распорядок и через несколько дней уже не испытывала полуденного сосущего чувства голода, бодро двигаясь вслед за своим лесным спутником. Во время дневных переходов они почти не разговаривали, да и вечерами дрок был молчалив и если и поддерживал беседу, то только на самом необходимом минимальном уровне. В свою очередь и Лика плюнула на попытки разговорить лесного жителя.

Но однажды в монотонное однообразие их перехода внесла свои коррективы природа. Лика еще утром, когда заваривала в котелке собранные дроком травы для утреннего напитка, заметила, что Инзи временами тревожно принюхивается и нет-нет да и глянет в сторону скатной стороны.

— Что ты учуял? — наконец не выдержала разбойница.

— Дождь будет, — коротко ответил дрок. — Сильный дождь.

— Дождь?! — изумилась Лика. — Да ты на небо погляди! Когда это при такой погоде бывает дождь?

День действительно обещал быть великолепным. На пронзительно голубом небе не было ни единого облачка. Все вокруг заливал мягкий и теплый свет. Даже утренняя дымка сегодня отсутствовала, и Сиб во всей своей красе поднимался на востоке. Вокруг радостно пели, свистели, трещали, цвиркали лесные птахи, в воздухе разливался аромат цветущих трав, и слова дрока казались нелепой выдумкой.

— Может, переждем? — не обращая внимания на вопрос Лики, продолжал гнуть свое дрок.

— Да брось ты глупостью маяться, — рассмеялась та. — Мы тут так просидим до самого сезона дождей.

Дрок молча допил свою порцию напитка и начал укладывать вещи в мешок, более не пытаясь переубедить женщину.

А уже к полудню Лика смогла удостовериться в правоте дрока. Из-за горизонта выползла громадная сине-черная туча и очень быстро начала разрастаться. Вскоре из пухнущего на глазах воздушного монстра стали доноситься отзвуки пока еще далекого грома. Лика оглянулась. Они уже порядочно отошли от рощи, где останавливались на ночлег, и сейчас, как назло, двигались по голой, без единого кустика местности. До следующей рощи оставалось примерно столько же, сколько они уже прошли. Лика ускорила шаг, проклиная себя в глубине души за недоверчивость. Кому, как не лесному жителю, ближе всего находящемуся к природе, знать все ее особенности?! Нет, она по свойственному ей упрямству и какому-то духу противоречия не согласилась с Инзи и теперь имела все шансы испытать на собственной шкуре то, с чем так упорно не соглашалась. Она украдкой взглянула на дрока. К ее изумлению, он не выказывал никаких признаков злорадства. Мол, не хотела послушаться, так теперь получай, глупая баба, то, что заслужила... Нет, на лице у дрока читалось явное беспокойство. Он поглядывал то на растущую с угрожающей быстротой тучу, то на рощу впереди и, видимо, как и Лика, прикидывал их шансы на укрытие.

Но они не успели. Вначале налетел дикий смерч, погрузивший все вокруг в темную мглу, а затем сверху обрушилась стена воды. Такого дождя Лике еще не приходилось видеть. Она моментально потеряла всякие ориентиры и беспомощно остановилась. Внезапно на нее надвинулось что-то темное. Женщина в панике схватилась за клинок, но ее рука оказалась перехваченной знакомой коричневой пятерней. А затем ей прямо в ухо прокричал дрок:

— Иди вперед! Только вперед! Никуда не сворачивай!

— Куда вперед?! — взвизгнула в истерике Лика.

— Туда! — еще более надвинувшийся на нее Инзи махнул рукой куда-то вбок.

Затем он развернул женщину в указанном направлении и с силой подтолкнул. Лика сделала несколько шагов, и дрок скрылся за пеленой дождя. Она неуверенно пошла в указанном направлении. Земля под ногами быстро напиталась дождем и стала расползаться, подобно теплому маслу. Очень скоро на каждом сапоге женщины налипло такое количество грязи, что Лика с огромным трудом переставляла разъезжающиеся в разные стороны ноги. Сколько она так брела — одному Харгу известно.

— Инзи! — не выдержав, закричала Лика. — Куда мы идем?

Но ей в ответ лишь злорадно и оглушительно прогремел очередной раскат грома.

— Инзи! Где ты?!

И только шорох падающих с неба струй был ответом.

Лика в панике развернулась. Но позади не было никого. Она сделала несколько шагов, пытаясь разглядеть что-либо в стене дождя... Дрока не было видно. Тогда женщина, испугавшись по-настоящему, закричала в полную силу.

Через какое-то время она могла только шептать сорванным голосом проклятия на голову дроку, так подло бросившему ее посреди степи, и всему его лесному народу.

Она еще какое-то время пыталась идти, двигаясь то в одну, то в другую сторону, но силы оставили ее, и Лика, опустившись в липкую черно-бурую грязь, зарыдала. А дождь продолжал без всякой жалости хлестать женщину ледяными струями. Когда у нее уже не осталось сил даже на слезы, а ознобная дрожь, сотрясавшая тело, начала стихать, Лика медленно и неотвратимо начала проваливать в забытье... а может, и бредить... потому что она временами чувствовала, что ее, грубо встряхивая, куда-то тащат. А потом наступила спасительная тьма...

Очнулась Лика от негромкого потрескивания. Она долго лежала, не открывая глаз, прислушиваясь к этому невыносимо уютному звуку горящего костра. Тянуло легким дымком, смешивающимся с травяными ароматами и дразнящим запахом жарящегося мяса. Тело буквально купалось в сухом жаре, жадно впитывая идущее тепло всей кожей.

А в следующий момент, когда она окончательно пришла в себя, женщине сделалось дурно. Всей кожей?! Она в панике вскинулась с мягкого ложа. Так и есть! Кто-то раздел ее донага, да еще вымазал с ног до головы какой-то скользкой жирной дрянью!

В метре от ложа горел костер, у которого вполоборота к ней сидел дрок. Инзи также был полностью раздет. Они находились в какой-то небольшой расселине, вход в которую прикрывала распяленная бурая шкура. От нее несло острым звериным запахом.

— Куда ты дел мою одежду?! — звенящим голосом спросила Лика, пытаясь хоть как-то прикрыть наготу. — И что за пакость на мне?!

— Проснулась? — повернул голову в ее сторону дрок, нисколько не стыдясь своего обнаженного тела. — На, выпей. Тебе сейчас это будет полезно.

Он протянул женщине котелок.

— Где моя одежда?! — повторила та свой вопрос, игнорируя предложение дрока.

— Сохнет, — пожал плечами Инзи. — Как и моя.

— Где?! Дай ее сюда! — потребовала Лика. Почему-то она не хотела, чтобы лесной житель видел ее голой. Ладно бы еще мужчина ее расы — с ним женщина нисколько не чувствовала бы себя стесненной, но дрок...

— Тебя случайно молнией не шарахнуло? — спросил дрок. — Я же ясно сказал, что одежда сырая.

— Мне все равно!

— Зато мне не все равно! — отрезал Инзи. — Я хочу чтобы у меня был здоровый проводник, а не больная человечья самка! Пей, я тебе сказал!

Он насильно всучил Лике котелок, из которого подымался горячий пар, и повернулся к костру, где жарились на прутьях кусочки мяса.

Лика некоторое время глядела исподлобья на невозмутимого дрока, но тот никак на нее больше не реагировал. Тогда она поднесла ко рту котелок и, обжигаясь, делала глоток. Там оказался крепкий мясной бульон, щедро приправленный какими-то травами. Неожиданно женщина почувствовала зверский голод, желудок конвульсивно сжался, и она торопливо допила ароматное варево.

— Держи. — Оказывается, дрок исподтишка наблюдал за ней и, как только женщина прикончила содержимое котелка, протянул ей прут с подрумяненными кусочками мяса.

— Это что? — спросила Лика, принимая мясо.

— Местный хозяин, — хмыкнул Инзи. — Не захотел поделиться укрытием от непогоды. Вот и пришлось его пустить на жаркое.

— К-какой хозяин? — оторопело уставилась на дрока Лика.

Ей живо представилось, как Инзи сносит голову какому-нибудь местному отшельнику, а потом свежует его тело. Бульон в желудке забурлил и рванулся обратно на свободу.

— Как какой?! — удивленно посмотрел на нее дрок. — Вот этот. — Он кивнул головой в сторону шкуры у входа.

— Медведь, что ли? — облегченно вздохнула женщина.

Инзи молча кивнул и сосредоточился на своей порции мяса. Лика последовала его примеру.

— В чем это я? — более миролюбиво спросила она через некоторое время, здраво рассудив, что уж раз дрок ее так тщательно вымазал с головы до ног, глупо стыдиться наготы.

— Медвежий жир, — ответил Инзи. — Лучшее средство от простуды.

— Сколько я провалялась без сознания?

— День, ночь и еще день.

— Ничего себе!

— Хорошо еще, что я тебя быстро отыскал, — хмыкнул дрок. — А то бы загнулась снаружи.

— Дождь все еще идет? — удивилась Лика.

— Уже стихает.

— Я никогда не видела такой бури.

Инзи молча пожал плечами и, швырнув в костер очищенный от мяса обгорелый прут, улегся на вторую охапку травы головой в сторону женщины. В пещере наступила тишина, лишь изредка нарушаемая треском догорающих сучьев. Лика более внимательно огляделась и наконец заметила одежду.