Когда я спросил у него — правда ли, что он может общаться со «своей малышкой», Ли признался мне, что действительно чувствует ее поле, а насчет ответного сигнала он тогда соврал, просто чтобы вывести Крейзела на чистую воду. Но, заглянув однажды к ящеру в комнату, я застал его разговаривающим с подружкой. Впрочем, все мы разговаривали с ними. Падая без сил на свою постель после дежурства, я спрашивал: «Устала, девочка?» Просыпаясь, я доставал из-под подушки кристалл и говорил ей: «Привет, Спящая Красавица! Пора вставать!» Я глядел на ее длинные ресницы, мне казалось, что они вздрагивают, и я спрашивал: «Как тебя зовут, принцесса?» И еще — я не мог понять, как же оказался таким тормозом, что не заметил ее сразу тогда, на танцплощадке. И говорил ей: «Извини меня. Я болван».

«Львиная морда» Волбата вцепилась в Глычем мертвой хваткой. Раз за разом инспектор доказывал нам, что по праву заштампован таким зубастым знаком качества. Нечего было и удивляться мрачному расположению духа нашего капитана — космическая гонка не могла продолжаться до бесконечности. Он должен был принять какое-то решение.

И он его принял.

Крейзел остановил Глычем Эд.

Мы, как всегда, находились в кают-компании — все, кроме Ратргрова: тот отсыпался у себя после дежурства, — когда шум прибоя, ставший для нас уже привычным жизненным фоном, внезапно стих. И вместе с тем сразу же прекратилась качка. Всех нас тут же посетила одна и та же бодрящая мысль — мы наконец оторвались от Волбата.

Но, к сожалению, мы ошибались. И поняли это, когда, разбудив по дороге Ратргрова, ввалились все вместе в широкие двери «капитанской рубки», то бишь — зала управления, где каждый из нас провел долгие часы, гоняя Глычем Эд по мировому пространству в попытке избавиться от самого настырного из слуг закона.

Лорд Крейзел сидел за пультом, голова его была низко опущена. К моему великому разочарованию, картина, раскинувшаяся перед ним на экране, была до боли нам знакомой. Только не дрожащей и не прыгающей поминутно, какой все мы привыкли видеть ее во время наших вахт. Будто дождавшись своего часа, она внушительно и спокойно показывала нам победителя космической регаты. Очень внушительно. И угрожающе спокойно.

Все пять кресел по-прежнему стояли по обе стороны от пульта, и мы, не сговариваясь, молча в них расселись.

Для Крейзела наш приход, судя по всему, не явился неожиданностью. Он нервно побарабанил пальцами по подлокотникам, потом решительно стукнул по ним кулаками и заговорил, причем — как ни в чем не бывало, в обычной для него язвительной манере.

— Ну, ребятки, и как вам эта картинка?.. — Крейзел сделал широкий жест в сторону экрана. — Нравится?.. Не правда ли — так лучше, чем было? И главное — никакой качки! А какая тишина!.. Заслушаешься!

Он замолчал и откинулся на спинку кресла, давая нам возможность послушать и оценить всю прелесть сразу воцарившейся в зале оглушающе мертвой тишины. Которую, впрочем, тут же нарушил внезапно напавший на меня дьявольски надсадный — не иначе как туберкулезный — кашель.

Прокашлявшись, я поудобнее устроился в кресле и воззрился на лорда Нож с видом самого искреннего внимания.

Осчастливив меня злобным взглядом, Крейзел продолжил:

— Я давно изучил все повадки и приемы инспектора Волбата. И, признаться, не ожидал от него подобной прыти. Он оказался намного талантливее, чем я о нем думал. И теперь, конечно, воображает, что загнал меня…

Крейзел вдруг подался вперед, вперившись взглядом в обтекаемый корпус корабля-победителя, и устрашающе ощерился.

— Но этот дословский пес еще не знает, с кем он имеет дело! — прорычал преобразившийся лорд. — Эта полицейская ищейка вздумала тягаться с величайшим физиком всех времен и возомнила, что сумеет прийти и взять его голыми руками!

Между тем инспектор Волбат что-то не торопился покидать свой корабль, чтобы брать лорда Крейзел а Нож «голыми руками». Его «лимонка» словно бы заснула мертвым сном в центре нашего визора. Не иначе как инспектор все-таки подозревал, с кем он имеет дело, и выжидал, не выкинет ли величайший физик всех времен какой-нибудь неожиданный фортель. Хитрая вещь — тактика. Давно ли мы вот так же все вместе сидели в этом зале, глядя на экран, в полной уверенности, что корабль Волбата вот-вот исчезнет с наших глаз долой. Сколько дней прошло, сколько сил угроблено, а Волбат все еще рядом.

— Ни он, ни его хозяева даже не подозревают, какой сюрприз я для них приготовил! — заявил Крейзел. — До сих пор я не решался на испытание моей новой системы. Но сейчас, кажется, время пришло…

Знайте же, что вам суждено быть теми, кто совершит вместе со мной первый в истории прыжок во времени!

Тут нам всем полагалось бы по идее потрясенно ахнуть, и кое-кто из нас — а именно Друлр — таки ахнул. Но меня что-то не сильно вдохновила перспектива испытывать вместе с Крейзелом его первую в истории машину времени. Лично я бы предпочел знакомство с инспектором Доминирующей службы. Еще неизвестно, что закончится для нас более фатально. Остальные члены экипажа нейтрально молчали. А что до Друлра — тот так и засучил всеми своими «руками», и на его глазастой физиономии было ясно написано страдание от того, что он не может в нашей теперешней, приближенной к боевой, обстановке закидать светило местной физики кучей профессиональных вопросов.

Но уже в следующую минуту Дру позабыл о своих вопросах — и было отчего. Дело в том, что на вражеском корабле наметились наконец первые признаки жизни. Четыре пластины в середине его корпуса начали медленно отъезжать, открывая квадратные отверстия, расположенные в форме правильного прямоугольника. Все мы уставились на эти отверстия, в ожидании худшего. У меня сложилось скверное впечатление, что из каждой дыры выдвинется сейчас, как минимум, по какой-нибудь аннигиляционной установке, чтобы, не теряя больше времени даром, открыть прицельный огонь по замку лорда Крейзела.

— Ну что ж, инспектор… Придется тебя и на сей раз разочаровать… — многообещающе проговорил карлик. Я сидел от него по левую руку и увидел, что на пульте перед ним открылось небольшое окошечко. Назначения этого окошечка я не знал, но догадался, что там, должно быть, и расположена та самая гениальная кнопка, нажатием на которую лорд запустит сейчас свою — как выразился бы Голландец — темпоральную установку.

Крейзел еще помедлил, чтобы сказать на прощание пару слов лучшему врагу — хотя я знал наверное, что слова эти все равно не будут Волбатом услышаны.

— До свидания, инспектор! — ядовито изрек карлик. — Я надеюсь, что тебе как следует влетит от твоего треклятого начальства!

Высказавшись, он занес руку над пультом.

Как раз в это время отверстия на корабле противника окончательно открылись, и из них, вопреки моим ожиданиям, появились не пушки, а… Черт меня возьми — но оттуда полезли звери! То есть огромные золотые животные! Об их гигантских размерах я мог судить по человеческим фигуркам, сидящим у них на загривках.

Один из этих потрясных зверей был драконом. Весь покрытый сверкающей золотой чешуей, с гордо выгнутой «лебединой» шеей, он величаво выплывал из корабля Волбата, расправляя перепончатые крылья и мотая из стороны в сторону длинным копьевидным хвостом.

Одновременно с драконом из корабля выплыл исполинский золотой Пегас. Его я едва успел окинуть взглядом — конь как конь, только с крыльями. Красивый, правда. Зато третьим оказался огромный, точно облако, зверь с хоботом и бивнями. Его можно было бы назвать слоном, если бы не маленькие бегемотьи ушки и короткие, тоже бегемотьи, ноги. Я тут же окрестил про себя зверя слонопотамом — вторым прозвищем нашего Спагетти. Но зверю, чего греха таить, это прозвище шло куда больше.

А последним корабль Волбата покинул настоящий бойцовый кот! Не тигр, не леопард, а именно кот! И именно бойцовый!

Тут я впервые не выдержал и тихо охнул. Этот такой до боли земной и такой до ностальгии домашний образ, как ни странно, поразил меня даже больше, чем дракон. Может быть, потому, что Эксель до сих пор не баловал меня родными образами (если не считать Черномора). Мягко перебирая гигантскими лапами, кот парил в мировом пространстве, его встопорщенная шерсть золотисто мерцала в свете звезд, и я, честно говоря, с трудом оторвал от него взгляд, чтобы посмотреть на Крейзела. Потому что наша переброска во времени явно задерживалась.

— Ксенли!.. — вымолвил Крейзел и опустил руку.

Я вновь посмотрел на экран. Животные медленно удалялись от корабля Волбата, двигаясь в нашем направлении. Теперь я увидел, что человеческие фигурки были не только на их загривках — каждого зверя окружало до полутора десятка воинов, одетых и вооруженных в лучших традициях времен короля Артура. Для полноты картины рыцарям не хватало только скакунов. А оседлать всем вместе спины золотых зверей им, как видно, просто не приходило в головы.

Лишь теперь, увидев людей вблизи корабля противника, я смог по-настоящему оценить его размеры и расстояние, разделяющее нас. Если только воины не были лилипутами, — а они ими не были, иначе бы Крейзел нас предупредил, — то габаритами корабль ДОСЛа не уступал Глычему и находился от него на довольно приличном расстоянии, хотя у меня уже успело сложиться впечатление, будто до него рукой подать.

Между тем Крейзел, немного помолчав, неожиданно заявил:

— Диспозиция меняется, ребятки!.. Поскольку в распоряжении у капитана Волбата оказались ксенли… Это существа, созданные Свиглами — сгинувшей цивилизацией предтеч. С помощью ксенли Волбат может перебросить Глычем Эд в Серединные Земли, на Красный Пек. Для этого достаточно четырех животных. На Пеке — резиденция ДОСЛа.

Можно не сомневаться, что по случаю нашего прибытия туда слетится воронье со всего Экселя! Там они вскроют замок и вытрясут из него все! А потом займутся своим любимым делом — гнусной дележкой чужого добра…

Тут Крейзел умолк, одолевая, как видно, приступ праведной ярости, обуявшей его при мысленном взгляде на нарисованную им же живописную картину разграбления Глычема. Затем, с трудом переведя дух, лорд продолжил:

— Но не волнуйтесь — мы этого не допустим. Наша задача — отбить у инспектора ксенли. Всех четверых нам, конечно, не взять — попробуем захватить двоих. В крайнем случае — одного. Учтите, что мне нужен дракон!

Мы все впятером переглянулись.

— Вы что, хотите, чтобы это сделали мы? — растерянно спросил Дру. О машине времени он, похоже, на время забыл.

— Разумеется, ребятки, разумеется. Мои хепы вам в этом помогут. Ну а без вас им просто не справиться! Смелее, дети мои! Небольшая разминка вам не повредит.

Крейзел хмыкнул и удовлетворенно потер руки.

Мне, откровенно говоря, было уже все равно. Ксенли так ксенли. Я предпочитал выйти в открытый космос и попытаться добыть для Крейзела дракона, чем испытывать на себе его «темпоральную установку». Хотя и меня удивило поведение лорда, напрямую идущее вразрез с его собственным заявлением о том, что он не может позволить себе и тысячной доли риска по отношению к нам.

Крейзел тем временем уже объявлял по всему кораблю военную тревогу. Закончив эту операцию, он торопливо сполз со своего кресла.

— Быстрее, ребятки! Пока они не взяли нас в оборот! — на ходу скомандовал он, на всех парах семеня к двери.

Путь оказался недолог — пройдя один коридор, мы спустились по лестнице в небольшой зал — что-то вроде прихожей. Здесь уже толпились поднятые по тревоге котообразные хепы. При виде хозяина они расступились, дав нам возможность пройти на середину зала. Здесь лорд остановился, встал в картинную позу и торжественным голосом повелел:

— Складам открыться!

Но склады — по здешней традиции — и не подумали открываться. Тогда лорд разразился проклятиями в их адрес. Тут только скрытые во всех стенах зала двери, признав наконец хозяина, поползли в стороны.

За дверями оказались тоже стены, где было развешано разного рода средневековое оружие, а внизу лежали аккуратно сложенные доспехи. Котообразные засуетились и зашныряли мимо нас, но это была, я бы сказал, организованная суета: каждый хеп устремился к своему оружию и принялся по-военному быстро вооружаться. Крейзел тоже ринулся к оружию, но вооружаться не стал, а ткнул пальцем в богатый арсенал, расположенный за отдельной дверью, и произнес, обращаясь к нам:

— Это я приготовил специально для вас. Одевайтесь, да побыстрее!

Воодушевленные примером котообразных, торопливо напяливающих латы и вразнобой бряцающих вокруг оружием, мы не заставили себя долго упрашивать. Мы принялись экипироваться и проделали это на удивление бойко. Разобраться, кому принадлежат какие доспехи, не составило большого труда — все они были изготовлены с учетом наших специфических различий. К тому же латы оказались довольно легкими и, едва надетые, сами собой застегивались. Облачившись, мы разобрали оружие. Мне, Дру и Ли досталось по серебряному мечу, Клипс вместо меча получил нечто вроде обоюдоострого серебряного посоха, а Ратр — увесистую булаву.

— Вы, конечно, узнали оружие ваших предков, — говорил тем временем Крейзел. — К сожалению, вы давно разучились владеть им, но я, заранее предвидя это, воскресил в ваших мозгах это умение. Так что вступайте в бой смело, оружие само подскажет вам способ действий, — напутствовал нас лорд, пока мы снаряжались. Потом он приказал хепам разделиться и отдал в распоряжение каждому из нас по шесть котообразных.

— Окружите одного ксенли, разгромите охранников и загоните животное в ангар. Помните, что мне нужен дракон. Потом — если обстоятельства позволят — попробуем захватить кота. Командиром операции назначаю… — сверкнув в мою сторону неприязненным взглядом, Крейзел ткнул пальцем в Клипса, — …тебя!

Покончив с формальностями, лорд покинул нас и устремился в зал управления, а мы в сопровождении хепов, гремя — а-ля Сяма со всей металлической тусовкой — обмундированием, поспешили рысцой к шлюзовым отсекам.

Три выходных шлюза были расположены вдоль коридора, примыкающего к «оружейной». Загрузившись в шлюзы, мы через минуту уже получили возможность выйти в наружные помещения Глычема. Помещения эти представляли собой внешнюю, как бы буферную надстройку над герметизированным жилым ядром замка. Пустующие каменные коридоры, комнаты и анфилады надстройки изобиловали окнами и бойницами, носящими на себе множество свидетельств былых сражений и космических передряг, в которых пришлось побывать прежде замку лорда Крейзела.

Мы вывалились «на воздух» в длинном изогнутом коридоре, окружающем замок по диаметру. Рассредоточившись здесь, мы прикипели к узким бойницам.

Ксенли со всем сопровождением были уже почти рядом. Увидев творения сгинувших Свиглов вблизи, я поначалу попросту зафанател. Дру, стоявший позади меня, вцепился своими четырьмя руками мне в плечи, будто боялся упасть, и мелко задрожал, что твой идолопоклонник, узревший своих истуканов ожившими.

Ксенли надвигались «цепью», каждого окружали правильным кольцом воины, строго соблюдая на лету боевой порядок. Приблизившись, линия противника начала образовывать полукруг, намереваясь взять Глычем в кольцо.

Я зажмурился и потряс головой, давя в себе ростки идолопоклонничества. Моя эйфория схлынула, на смену ей пришла лихорадочная жажда действий: похоже, что бредовая глючность происходящего и его сногсшибательные масштабы начинали действовать на меня как наркотик.

Собравшись впятером, мы наскоро обсудили план кампании. План был прост — когда дракон подойдет ближе, напасть на эскорт и разогнать его, пользуясь нашим численным преимуществом. Все следовало проделать очень быстро, чтобы успеть завладеть драконом и загнать его в ангар до того, как к противнику подтянется подмога с остальных ксенли. Если не успеем, придется пробиваться к Глычему с боем.

Дракон между тем уже начал обходить замок слева. Все его охранение переместилось под драконово правое крылышко, загородившись таким образом его гигантской тушей от возможных провокаций со стороны обитателей замка — то есть с нашей.

Отдав в двух словах распоряжения хепам, мы устремились за драконом — сначала по коридору, а потом, дождавшись удобного момента, по команде

Клипса все вместе выскочили из окон и бросились в пустоту наперерез чудовищу.

Задумайся я в момент броска о способах перемещения в космическом пространстве человека, не имеющего ни двигателя, ни какой-либо точки опоры, — я наверняка замешкался бы и потерял массу драгоценного времени. Но я не задумался. Я просто оттолкнулся ногой от выщербленного камня оконной амбразуры и понесся вперед, к дракону, уже на лету осознавая, что могу полностью контролировать скорость и направление своего движения.

Драконово сопровождение, увидя нас, высыпало из-под крылышка, словно выводок металлических цыплят из-под гигантской золотой наседки. Они сделали попытку принять боевой порядок для отражения атаки, но на это у них уже не оставалось времени. Вышло так, что они просто кинулись беспорядочной толпой нам навстречу, на лету обнажая свои мечи. Но, учитывая, что воинов было всего полтора десятка, у них не имелось ни малейшего шанса дать достойный отпор нашему ударному батальону.

Я, Клипс и Дру во главе всего отряда хепов атаковали этот жиденький передовой заслон, а Ли и Ратр пошли на облет сверху, чтобы сбросить с дракона его седока и самим оседлать зверя.

Наша первая битва, как, впрочем, и следовало ожидать, получилась очень короткой — мы попросту подмяли противника своей разогнавшейся ударной массой. Я, правда, столкнулся с одним из воинов и выбил у него меч восхитившим меня самого сложным крученым ударом. Воин бросился догонять свой меч, но тут же и он, и его меч были сметены и отброшены куда-то вниз.

В мгновение ока дословцы разлетелись в разные стороны, как пушинки с пути урагана. Дру, кажется, тоже успел обменяться с кем-то парой ударов. А что до Клипса — сверкающий посох вертелся у него в руках, рассекая вакуум, с такой скоростью, что вокруг орла сразу образовалось мертвое пространство, и ему не нашлось достойного противника даже для коротенькой схватки.

Разметав линию обороны, мы, не сбавляя скорости, устремились к дракону. Ратр и Ли уже восседали на чешуйчатой спине чудища аккурат у него меж крыльев. На подлете к дракону я с удивлением увидел, что тот начинает крутой разворот в сторону Глычема: ребята, оказывается, уже успели найти с ним общий язык. «Молодцы, ядрено корень!» — радостно подумал я, маневрируя, чтобы не влететь прямо в проплывающую мимо приоткрытую драконову пасть.

Ловко разминувшись с пастью, я мягко спланировал на мощенную золотой броней спину и сразу понял: насколько это просто — общаться с ксенли. Едва прикоснувшись к дракону, я сразу почувствовал его, как часть своего собственного существа, причем не только большую, но и лучшую его часть. Разделяющую мои задачи и готовую их выполнять и даже подсказывать мне простейшие пути их решения. Я подумал, что ради такой добычи Крейзелу, конечно, стоило задержаться в этой части Экселя и дать бой инспектору. В ответ на эту мысль я с удивлением услышал где-то в своих — теперь уже общих с драконом — глубинах смиренный вздох.

Сейчас драконом управлял Ратр — это я тоже как бы интуитивно ощутил. Он вел ксенли к огромным стальным воротам, расположенным где-то посередине громады Глычема.

Тем временем противник не дремал, а на всех парах чесал нам наперерез со стороны ближайшего ксенли. Те рыцари, которых мы только что победоносно смели со своего пути, кружили неподалеку в нетерпеливом ожидании подкрепления. Мы, возможно, и успели бы укрыться в замке, если бы не ворота, которые что-то подозрительно не торопились открываться, хотя Крейзел, наблюдающий события по визору в своей «рубке», уже должен был утопить нужную клавишу.

Зная строптивый нрав всех дверей и пропускных систем Глычема, я внутренне стал готовиться к худшему и окинул нестройные ряды дословцев уже взглядом стратега. Оценив обстановку, я сделал вывод, что наши надежды на сухую победу трещат, как лед под тевтонскими рыцарями на Чудском озере. Но возможность удержать ксенли хотя бы малой кровью оставалась пока еще вполне реальной. Прикинув диспозицию, я решил, что передовой отряд противника должен: либо сразу атаковать — и тогда у нас появлялся шанс разбить врага поэтапно, после чего попробовать захватить сразу еще одного или — чем черт не шутит — двух ксенли; либо — что более вероятно — враг остановится и подождет, пока подтянутся основные силы. При таком раскладе у нас в распоряжении оставалось еще минут пять-десять, чтобы успеть ускользнуть под защиту замка.

Я взглянул на часы. Уж десяти-то минут Крейзелу за глаза должно было хватить, чтобы найти подходящие выражения для своих тормознутых дверных механизмов!

Между тем мы уже подлетали к воротам. Окажись они в этот момент открытыми — и наша операция по умыканию ксенли у представителей власти выгорела. Но ворота к моменту нашего прибытия только-только дрогнули и начали неторопливо открываться. Спасибо, конечно, и на том. «И с такой вот оперативностью он еще рассчитывал захватить двоих ксенли», — с остервенением подумал я, мрачно глянув на приближающихся дословцев. Подумал — и потянул из ножен меч.

Пока я доставал меч, меня вдруг посетила простая, как все гениальное, идея. Что, если нам, не дожидаясь потасовки, натравить на противника нашего ксенли и раздраконить с его помощью все вражеское войско? Я тут же мысленно поделился своей идеей с драконом. Но моя большая и лучшая часть, к моей большой досаде, безоговорочно отвергла предложение своей меньшей и худшей половины. Дракон дал мне понять, что категорически отказывается принимать непосредственное участие в наших военных авантюрах. «Таким уж его создали», — миролюбиво пояснил он и дал отбой связи.

Клипс, который тоже слышал самоотвод дракона, сказал мне, что мое место — там, где хвостик. Я свистнул своим хепам и побежал по спине дракона по направлению к хвосту, разнося мысленно на все корки гуманистов Свиглов.

Тут я впервые обратил внимание на то, что на бегу нас по-прежнему сопровождает дружный звяк доспехов, хотя вакуум, насколько я помнил из физики, не должен передавать никаких звуков. Мне тут же припомнился жуткий скрип нашей первой двери в «открытый мир». Но строить догадки на эту тему мне сейчас было недосуг, и я просто сделал зарубку в памяти, дав себе слово как-нибудь потом проконсультироваться об этом у нашего штатного физика Друлра. Кстати, Клипс послал Дру вместе с его отрядом вслед за мной на хвост. Ратра наш генерал поставил оборонять шею дракона, а сам остался защищать спину вместе с Ли и его хепами. Рассредоточившись таким образом по полю боя, мы открыли боевые действия. Первыми.

На спине у каждого из хепов был закреплен арбалет со стрелами, и начали мы с того, что осыпали наступающего противника градом стрел — разумеется, с серебряными наконечниками. У дословцев — ха-ха! — арбалетов не было, но, к их несчастью, это их не остановило. Четверо воинов были выбиты из строя сразу — стрелы попали им в сочленения доспехов, — зато остальные два с половиной десятка очертя голову кинулись на нас. Честное слово, будь я их военачальником — выдал бы каждому поощрительную медаль за храбрость! Так геройски атаковать превосходящие силы противника могли только настоящие герои! Хотя скорее всего это была храбрость отчаяния при виде открывающихся ворот Глычема.

Один из воинов летел прямо на меня, выставив перед собой меч, явно лелея надежду прямо с разгону нанизать меня на него. Надежды, как говорится, юношей питали. Легким боковым ударом я отклонил его меч с прямой траектории мне под сердце и тут же чуть опустил и выпрямил руку, предоставляя врагу возможность налететь на мой. Но юноша тоже оказался не лыком шит. Ловко увернувшись от серебряного лезвия, он лихо придраконился справа от меня. Тогда мне пришлось заняться им всерьез.

Нанося и отражая первые удары, я вспомнил совет Крейзела положиться на свое оружие и постарался слиться с мечом, стать как бы его частью или продолжением. Меч вел меня, направлял, подсказывал, с каждым ударом пробуждая клочок спящего во мне знания о том, как стать из слуги оружия его другом и хозяином.

Мой противник оказался неплохим бойцом — поискуснее того, которого я обезоружил в предыдущей стычке первым же ударом. С этим у меня появилась возможность изъять из области чистой интуиции и закрепить на практике умение сражаться, заложенное в меня лордом. По мере того, как умение это пробуждалось, я все больше входил во вкус боя, начиная ощущать его тайную логику и делая первые попытки подчинить себе его течение. Краем глаза я видел, что мои хепы встретили врага воодушевленно и сражаются с огоньком. Очень скоро я почувствовал, что мой противник значительно уступает мне в силе и пытается компенсировать этот недостаток за счет быстроты и ловкости. Но меч — не шпага, к тому же мне и самому теперь было не занимать боевой ловкости. Однако я не собирался отправлять «вьюношу» на тот свет, хотя уже точно знал, в какое место для этого нужно ударить: не хватало мне еще из-за крейзеловых амбиций стать убийцей, да не кого-нибудь, а слуги закона. Дождавшись удобного момента, я попросту оглушил его ударом плашмя по голове. Он выронил меч и стал заваливаться на спину. Не дожидаясь, пока он рухнет, я обернулся, чтобы посмотреть, как там дела на нашем «поле боя».

Дословцы в беспорядке отступали, оставив троих своих раненых валяться на драконе. Двое из них лежали на загривке, возле Ратра, третьим был мой оглушенный противник. Как ни странно, ни одного замоченного врага не было около Клипса: должно быть, никто из них так и не решился отведать его посоха, и Клипс, наверное, занимался во время боя тем, что просто гонял дословцев кругами по драконовой талии. Я искренне пожалел, что пропустил такое крутое зрелище.

С нашей стороны потерь, кажется, не было, только один хеп, сидя под крылышком, занимался зализыванием ран. Я перевел взгляд на замок. Вернее, на его ворота. Взглянув туда, я едва не свалился поперек своего бесчувственного врага: открывшись примерно на одну треть, ворота, похоже, опять застряли.

Я выругался сквозь зубы и тут же мстительно решил, что нам вместе с хепами вполне хватит для отступления и этой щели, а лорду Крейзелу (так его и растак через все его дебильные двери) придется расстаться с мечтами о собственном драконе. Мой первоначальный план о поэтапном разгроме врага и захвате других ксенли оказался неосуществим на деле — дословцы не спешили ввязываться в серьезную драку, они просто пытались, как могли, отвлечь нас и задержать, пока к ним не подошло подкрепление.

Пора было рвать отсюда когти. Но я все продолжал стоять на месте, уставясь с ненавистью на заевшие ворота. Что и говорить — мы честно выполнили свою часть дела и теперь имели полное право плюнуть на дракона и с чистой совестью убираться восвояси. Но — черт возьми! — я не собирался из-за выкрутасов каких-то там дверных механизмов бросать с таким трудом добытого ксенли!

— К чему бросать? — неожиданно раздался во мне ласковый голос моей большей и лучшей половины. — Передовая линия противника бежит, остальные, хоть и наступают, но разрозненно, — мягко лился голос. — Есть ли смысл ждать очередного нападения, когда можно самим перейти в наступление и попытаться завладеть еще кем-нибудь из нас? Я привык к обществу своих собратьев, и вместе мы способны на многое, чего не можем поодиночке. Так же, как вы впятером, Эйвы.

Дракон умолк. Я моментально сделал себе еще зарубку — «поболтать» на досуге с драконом об искусстве стратегии и тактике боя, а также расспросить, что он знает о нас пятерых — если мы пятеро, конечно, сумеем его отбить. Да что там — теперь мы просто обязаны были сделать это!

Речь дракона была услышана всеми, и все мы обернулись в сторону нашего военачальника — Клипса, ожидая его сигнала. Он взмыл над золотой спиной ксенли и взмахнул рукой. Наше войско, издав дружный боевой клич, подобно стае железных орлов, снялось с недавнего поля боя и ринулось вдогонку за отступающим врагом.

А я остался.

Дело в том, что в ту самую секунду, как наш орел-предводитель взлетел ввысь, чтобы лично руководить наступлением, я вновь услышал голос дракона, и сообщение предназначалось для меня лично. Это было распоряжение генерала Клипса оставаться здесь и принять на себя руководство ксенли, поскольку я, мол, лучше всех с ним скорешился. Дракон, как выяснилось, с успехом заменял полевую рацию.

Вместе со всеми на захват кота улетели и мои хепы. А я остался в пролете. Я стоял на драконе с обнаженным мечом в руке, один как перст, и любовался на их воодушевленные спины. Потом я сплюнул себе под ноги на золотую чешую, засунул меч в ножны и отправился на загривок.

Как выяснилось по дороге, я остался на драконе не один — когда я уже почти миновал спину, из-под драконова крыла навстречу мне выбрался раненый хеп. Это оказался мой старый приятель Сфит. Он был ранен в предплечье и успел уже перебинтоваться. Мы с ним молча дотопали до загривка, где наткнулись на два бесчувственных вражьих тела. Побитые Ратром дословцы были явно живы, но оглушены его булавой. Сфит, не говоря ни слова, снял свою заплечную сумку, вытряхнул из нее целую связку наручников, выбрал из них парочку и принялся сковывать пребывающим в отключке врагам руки за спины. Я с удивлением наблюдал за его действиями. Постепенно до меня дошло, что такая предусмотрительность совсем не лишняя в мире, где враги, вроде наших вампиров, умирают только от серебра, да и то не наверняка, а со всякими нюансами. Аналогия задела меня за живое и вполне закономерно навела на мысль: а растет ли в этом мире дерево осина?..

Сфит тем временем закончил, и мы общими усилиями сбросили тела полицейских с загривка, причем постарались, раскачав, отшвырнуть их подальше, чтобы они не маячили перед глазами и не загораживали обзор.

Ворота Глычема к этому времени уже полностью открылись — не иначе как Крейзел обложил-таки их подходящим кодовым словом, и теперь ждет не дождется, когда же мы в них влетим. Но я не стал пока загонять дракона в замок: лорд вволю поиграл у нас на нервах, теперь настала наша очередь.

Мы со Сфитом уселись на загривке спиной к открытым воротам — и соответственно к Крейзелу — и принялись, подобно двум полководцам, обозревать панораму боевых действий.

Наша «армия», действуя в соответствии с планом дракона, делала большие успехи. Быстро догнав отступающих дословцев, не ожидавших от них подобной прыти, ребята окончательно их разбили, обезоружили и сковали, после чего так же оперативно расправились с подоспевшим подкреплением и двинулись на захват кота, оставив двоих хепов присматривать за пленными. На подступах к коту наши «орлы» столкнулись с самым крупным вражьим формированием, в которое влились все те дословцы, что успели унести ноги после предыдущих стычек. Тут и состоялось решающее сражение, силы в котором по количеству участников оказались не в нашу пользу.