Один только Ян остался целым и нетронутым в локальной катастрофе – он повис во мраке, наблюдая исчезновение последних фрагментов интерьера, пока они не всосались с тихим чмоком в «черную дыру», как остатки коктейля в соломинку, и кругом воцарилась кромешная тьма. Ни паучьего логова, ни самого Паука больше в виртуальности не существовало, он стал «нетдэдом» – сетевым мертвецом. "

Очевидно, огрызок и врямь был с сюрпризом, и теперь старику предстоит долгая морока с поднятием из руин своей «старушки», заменявшей ему не то чтобы супругу, а, говоря без преувеличений, целую вселенную. Ян сознавал, что является косвенной причиной катаклизма, тем не менее помочь Пауку в этой ситуации был бессилен.

И сейчас ему ничего другого не оставалось, как стартовать обратно к Шмиту, попутно размышляя о том, какое это, оказывается, фатальное явление – хронический неудачник. Казалось бы, кому какое дело, если у тебя все летит к чертям? Однако у тех, с кем он так или иначе соприкасался, наблюдается та же картина: его фирма прогорела – это раз, во-вторых, убит ни в чем не повинный парень, вся вина которого состояла лишь в том, что он оказался с ним в одном кафе, теперь Пауку угробили компьютер, лишив его единственного приемлемого для него способа существования. Ну и наконец, Шмит, балансирующий теперь на грани разоблачения, – пока что он в безопасности, но через сутки-двое, когда «Белов и Ноймайер» оклемаются после обработки «Дустом», там уж не пожалеют сил, чтобы восстановить по сохранившимся записям координаты вора. И не исключено, что им это удастся, – ведь его адрес постоянно оставался открытым благодаря хитрости некоего виртуоза, чье имя Паук так и не успел назвать. Его опередили.

Но главный вопрос сейчас состоял в том, стоит ли открывать Шмиту его теперешнее шаткое положение? По всему выходило, что не стоит. Хотя опасность и существует, но это еще не значит, что его обязательно вычислят.

Время, отмеченное в правом нижнем углу зрения, приближалось к восьми утра – киберпространство «съело» ни много ни мало девять с половиной часов. Ян вполне уже мог покинуть сей уютный «санаторий», где за целую ночь не имел ни минуты отдыха.

Но, как тут же выяснилось, на сегодня его сетевая одиссея еще не подошла к концу: едва вернувшись в кабинет Шмита, Ян обнаружил в нем странного посетителя. Хозяин квартиры по-прежнему оставался за кадром, в то время как в виртуальности на его месте расположился некий субъект не субъект, а этакая сложная конструкция в форме человека. Посетитель был собран из множества геометрических фигур – шаров, кубиков, цилиндриков и прочего такого, из чего при достаточной сноровке можно составить не только фигуру, но даже похожий портрет.

Ситуация показалась Яну смутно знакомой, да и сам этот «лошарик» кого-то очень напоминал.

– Ну как, Ян, вы обдумали наш разговор? – произнес гость вместо приветствия. Тут Ян окончательно уверился, что перед ним находится не кто иной, как вербовщик снайперов собственной персоной. Ян сразу оценил его предусмотрительность – явись Валентин на сей раз во плоти, после всего случившегося он всерьез бы рисковал своим здоровьем. Поскольку Ян молчал, борясь с чисто импульсивным желанием немедленно раздраконить визитера на составляющие его ингредиенты, Валентин продолжил: – Итак, вы готовы дать свое согласие?

Вместо ответа Ян поставил перед ним на стол черный флажок, так и оставшийся у него в руках после гибели пауковского жилища, и спросил мрачно:

– Ваша работа?

Рукой, больше похожей на виртуальную имитацию манипулятора, Валентин потянулся к «черной метке», сцапал ее удлиненными цилиндриками, заменявшими ему пальцы, повертел так и этак.

– Здесь изображен довольно древний символ под названием «Кельтский крест». Действительно, напоминает стилизацию мишени. Откуда это у вас?

– Его оставил один «доброжелатель», чуть не обеспечивший мне сегодня провал.

– Что значит «чуть не обеспечивший»? – невинно поинтересовался Валентин.

– Спешу вас обрадовать – это ему не удалось.

– Неужели? – К сожалению, теперешнее обличье Валентина не позволяло понять, действительно ли он равнодушен к успеху Яна или только пытается сделать вид. Однако, как бы собеседник ни притворялся, Ян был убежден, что тот имеет ко всему случившемуся прямое отношение.

– Да, представьте себе, – ответил Ян с ноткой победного злорадства.

– Вы хотите сказать, что вам удалось проникнуть в фирму, завладеть информацией и скрыться, и все это безо всякого ущерба для себя? – Теперь в словах Валентина сквозила неприкрытая насмешка человека, уверенного, что его хотят обвести вокруг пальца.

– Именно так, – подтвердил Ян, хоть это и не было на сто процентов правдой. Но уж очень ему хотелось хотя бы таким, косвенным образом расплатиться со снайперами за то, что они считали себя вправе лезть туда, куда их не звали, и коверкать то, к чему не имели ни малейшего отношения, в частности его жизнь.

– А известно ли вам, что это за информация, которую вы – будем называть вещи своими именами – нагло украли?

– Это меня не касается, – отрезал Ян.

– Что ж, пожалуй. Тем более что Шмит и сам пока не догадывается, во что он с вашей помощью влез. И вам, конечно же, наплевать, если Павла Шмита найдут в ближайшие дни мертвым на своей квартире или, скажем, в какой-нибудь подворотне. Точнее сказать – убитым. Но это, разумеется, только в том случае, если он будет вычислен. Единственное его спасение состоит в том, что вы не покривили душой и действительно чисто замели за собой следы. Или все-таки покривили?..

– Скорее вероятно другое, – сказал Ян, не скрывая злости. – Сдается мне, что на него кто-то стукнет. Но в любом случае это будут только его проблемы. – На самом деле он не был так равнодушен к участи Шмита, как хотел показать, но ему необходимо было, чтобы Валентин в это поверил, – тогда у Шмита оставалось бы больше шансов на спасение.

– Я вижу, вы готовы обвинить нас во всех смертных грехах, – скорбно произнес Валентин. – Поверьте, мне очень жаль, что у вас сложилось такое скверное представление об организации. Очень жаль. Впрочем, это должно быть чертовски удобно – когда есть на кого свалить вину за свои неудачи.

– Ну да! Скажите еще, что и в наезде Азиата я сам виноват! – Ян не сомневался ни на мгновение, что Валентин в курсе последних событий и прекрасно понимает, о чем речь. – Вот ушел я от него – да, собственными силами. И с работой сегодня справился успешно. Так что, если говорить об удаче, – не надо передергивать. Она меня не покидает вопреки вашим усилиям.

– Я не имею намерения спорить с вами. – Валентин забавно покачал туловищем – перевернутой пирамидой, отчего все его составляющие заходили, словно он был марионеткой на невидимых ниточках. Это почему-то особенно разозлило Яна.

– Конечно, не имеешь, – сказал он. – Потому что тебе крыть нечем.

– Напоминаю, что стоит вам захотеть, и организация решит все ваши проблемы. – Легким жестом снайпер пресек готовые сорваться с губ Яна возражения. – Я догадываюсь, что вы и на сей раз не склонны отвечать положительно. Но задумайтесь на минутку, насколько все тогда стало бы проще – только скажите «да», и Азиат принесет вам свои извинения – в письменной или, если пожелаете, в устной форме…

– А того убитого парнишку вы тоже беретесь воскресить?

Валентин чуть помедлил, потом сказал:

– Позвольте задать вам один вопрос. Если мы это сделаем…

– То есть вернете к жизни убитого человека, – уточнил Ян.

– Да, именно – вернем его к жизни, – легко согласился Валентин. – Тогда вы обещаете дать согласие?

«Само собой», – хотел ответить Ян, но вовремя прикусил язык: воскресить человека из мертвых снайперам, конечно, не под силу, но что им мешает найти другого – кого-то очень похожего на убитого и заплатить ему за правдоподобный рассказ, живописующий его смерть в кафе и последовавшее затем чудесное воскрешение? Ни имени его, ни адреса Ян все равно не знает, так что даже паспортных данных подделывать не придется. Поразмыслив так, он сказал:

– Сначала воскресите, а там поговорим. Валентин покрутил шарообразной головой, очевидно, выражая неудовольствие:

– Это несерьезный разговор. Да или нет?

– Да пошел ты!.. – С этими словами Ян дал системе команду на отключение и сорвал с головы мнемоленту. Многое, очень многое ему хотелось бы под занавес сказать Валентину, да только вряд ли это принесло бы какую-то пользу, поскольку состояло бы по большей части из абсолютно непечатных выражений.

Итак, вокруг него вновь был кабинет ТТТмита – уже реальный, так сказать, во плоти, вместе с хозяином, мешковато съехавшим в кресле: Шмит спал, видимо, богатырским сном, о чем свидетельствовал полностью опорожненный «Бифитер», валявшийся возле его ног.

Ситуация сама подсказывала простейший вариант избежать неприятных разборок с заказчиком – просто-напросто удалиться по-английски, не прощаясь, оставив Шмита наедине с его проблемами. В конце концов основной целью Яна было перекантоваться где-то этой ночью, он ее достиг, и бог с ними, с заработанными деньгами – они, конечно, никогда нелишние, но вряд ли стоит из-за них лезть в петлю, тем более что пока финансов хватает, и вскоре на Северной Пальмире грядет их пополнение.

Логически все это было верно, однако Ян никак не мог заставить себя уйти, оставив беспечного Шмита в неведении по поводу нависшей над ним угрозы. Как-то подленько это было бы, не по-мужски.

Итак, Ян принялся его трясти. Когда Шмит, помычав что-то нечленораздельное, разлепил наконец глаза и они вроде бы приобрели осмысленность, Ян обратился к нему со следующими словами:

– Значит, так, Павел. Работу я сделал. Но попутно выяснилось, что ты меня с этим заказом здорово подставил. – Шмит только моргал, страдальчески морщась – очевидно было, что у него дико болит голова. Ян готовился применить универсальное средство под названием клин клином – добавить ему такой головной боли, что о теперешней останутся только приятные воспоминания. – Понимаю, что тебе сейчас хреново, – сказал он.

– Мне нужно чего-нибудь глотнуть, – сипло произнес Шмит и сделал попытку подняться, но Ян толчком руки усадил его обратно.

– Погоди. Сначала мы с тобой разберемся с делами, потом будешь лечиться. А пока соберись и слушай. Известно ли тебе, что контора, которую мы сегодня ломанули, на самом деле является прикрытием для таких серьезных дел, что нам с тобой теперь заочно выписана путевка на тот свет?

– Ты что, засветил мой адрес?! – вскинулся Шмит, вмиг утратив вопиющие признаки похмельного синдрома.

– Успокойся, твой адрес не засвечен, – утешил его Ян, проглотив только добавление «пока». – Но, повторяю, информация, которую мы скачали, настолько серьезна, что тебя могут вычислить по другим каналам. И у меня сложилось впечатление, что такая задача этой фирме вполне по силам…

– А мне кажется, что ты спалился и теперь пытаешься отмазаться, чтобы получить деньги! – продолжал гнуть свою линию Шмит.

– Если не веришь мне, просмотри добытый материал.

Засопев, как паровоз, Шмит вскочил и, оттеснив Яна от компа, принялся сам щелкать клавишами.

Вместо того чтобы кинуть глаз на экран, где разворачивалась информация, Ян отошел к окну и стал любоваться хмурым московским утром. Разумеется, его кольнуло любопытство, что он там принес за крутые секреты, которые могут стоить Шмиту головы, однако ради целости своей собственной он продолжал придерживаться мнения, что, какие бы ему ни удалось умыкнуть страшные тайны, они его нимало не касаются, поскольку он в данном случае только исполнитель – взял, сдал, и пошли они все к дьяволу со своими дальнейшими разборками.

Временно воцарившееся молчание нарушил приглушенный стон. Ян обернулся – стонал, конечно, Шмит, уронив голову на руки, – так безутешная вдова скорбит над гробом безвременно усопшего супруга. Эта печальная картина не только убедила Яна в том, что Валентин не блефовал, предрекая Шмиту неминуемую гибель от рук представителей ограбленной им конторы, но и заронила подозрение, что в его устранении может быть заинтересован и непосредственный заказчик.

– Ну что, убедился? – только и спросил Ян.

Шмит поднял лицо, бледное настолько, словно его долгое время вымачивали в винном уксусе и только что оттуда достали. Затем он проговорил со смертной тоской в голосе, как безнадежный больной спрашивает – нет, не у врача, а сам толком не зная у кого – может быть, у самого себя, а может, у Всевышнего:

– Что делать?.. Что мне теперь делать?..

Прежде чем ответить, Ян втайне еще раз поздравил себя с тем, что не стал заглядывать в украденные файлы.

– Во-первых, не паниковать, – сказал он. – Думаю, что как минимум пара суток у тебя имеется – вполне достаточно, чтобы собрать вещички и дернуть куда-нибудь на месяц-другой из Москвы. – Тут он поймал себя на том, что почти дословно повторяет совет, данный ему на днях Борей.

– Куда? – простонал Шмит. – Куда я поеду? У меня же все дела на Москву завязаны!..

– Советую куда-нибудь подальше от Земли, где Белову с Ноймайером будет посложнее тебя достать.

– Да-да, ты прав… – пробормотал Шмит, начиная как-то искательно оглядываться, и вдруг спросил: – А ты куда уезжаешь? Ты говорил, на какой-то курорт?

– Ввиду сложившихся обстоятельств, думаю, мне не стоит разглашать своего маршрута.

– Выходит, повезло тебе, – заметил Шмит едко. У него могло зародиться подозрение, что Ян заранее все предусмотрел или даже каким-то образом подстроил. Действительно – этой ночью он идет на дело, а назавтра его уже фьюить! – и след простыл из Москвы.

– Не больше, чем тебе, – разозлился Ян. – Ты соображаешь, что мне пришлось выкрасть по твоему заказу? Ты мне можешь после этого гарантировать, что я доеду целым и невредимым до своего курорта? Или что меня не прикончат там через пару дней? А теперь прикинь, сколько может стоить такая информация? И сколько соответственно должно стоить ее раздобыть? Выходит, что я за гроши выполнил тебе работу, стоящую бешеных «бабок», за которую меня к тому же того и гляди пришьют!.. – Тут Ян осекся, с удивлением глядя на Шмита.

– Так-так. Так-так-так. Так, – говорил Шмит, яростно почесывая голову, при этом губы его начали потихоньку расползаться в улыбке, а в зеленоватых глазах разгоралась этакая лихая безуминка.

– Не изображай пулемет. Лучше давай-ка переведи мне деньги за работу, – сказал ему Ян, а про себя подумал: «Да это никак клиника!»

– Да, конечно. Сейчас… Сейчас переведу, – забормотал Шмит, а потом неожиданно резко выдал: – Слушай! Вот что. Я отвалю тебе вдвое, если ты согласишься сделать для меня еще одну вещь. Я сейчас скину кое-что из этого материала на дискету, а ты отнесешь ее по одному адресу. Можешь даже не светиться, что ты от меня, скажешь, мол, что какой-то незнакомый мужик на улице заплатил тебе, чтобы ты это передал. А потом мотай на свой курорт. Ну как, согласен?

Ян понял, что Шмит вовсе не свихнулся, а просто сообразил, что полученная информация способна принести ему в десятки (а то и в сотни) раз большую прибыль, чем он поначалу рассчитывал, и теперь смекает, как ему половчее вывернуться, чтобы и прибыль эту поиметь, и самому живым остаться. Ян в принципе не видел причины, почему бы ему не согласиться на предложение, тем самым к тому же удвоив свой электронный счет.

– Ладно. Сделаю, – сказал он, доставая из гнезда личную дискету, чтобы освободить место для новой. Его кредитка оставалась в компе до тех пор, пока Шмит, покончив со всеми операциями, не перевел на нее обещанную сумму.

– Я так понял, что ты решил остаться в Москве? – спросил Ян, уже забрав свою «потяжелевшую» карту и получив от Шмита устную инструкцию, куда следует отнести дискету.

– За меня не волнуйся. Даст бог, не пропаду, – ответил Шмит с блуждающей на губах улыбкой. – Ты, главное, не свинти, передай дискету. – И добавил, видимо, на всякий случай: – Я знаю, что тебе можно верить.

– Можно, – подтвердил Ян, уже направляясь к выходу. А сам подумал: «Сие, впрочем, зависит от обстоятельств».