Снайперы (№1) - Снайперы

– Я не намерен менять своих планов. – Одной из главных жизненных ценностей Ян почитал собственную независимость – она и без того была в этом обществе достаточно относительна, чтобы позволить какой-то сомнительной тайной организации явно сектантского типа сужать ее рамки.

– Что ж, я так и думал, – вздохнул Валентин. – Очень жаль.

– Если вы заранее так и думали, стоило ли влезать ко мне со своим предложением?

– Я уже сказал вам, но вы, видимо, не поняли. Я не уполномочен делать предложений. Если организация намерена заполучить определенного человека, моя задача – поставить его об этом в известность. Вот и все. Он вправе отказаться, тогда через некоторое время я приду еще раз – в надежде, что он изменил свое решение.

Ян прекрасно понял намек: у каждого в жизни бывают обстоятельства, когда он готов на все – не то что вступить в какую-то там организацию, но и душу дьяволу продать, лишь бы его из них вытащили. Снайперам остается только правильно этот момент выбрать… Или подстроить.

– Я не собираюсь менять решение, имейте это в виду, – заявил он. Валентин пожал плечами:

– Это ваше право. Тогда я просто приду еще раз. А если надо будет, и еще.

– И после какого раза вы оставите меня в покое? Надеюсь, не у могильной плиты?

Валентин кисло улыбнулся:

– А вы шутник.

– Стараюсь, – сказал Ян. – Выходить будете через дверь?

– Пожалуй.

«Дешевые трюки, рассчитанные на давление под влиянием стрессовой ситуации, – размышлял Ян, оставшись один. – Кстати, интересно, долго ли он у меня просидел? Может, и в вещах порылся?» Мысль была малоприятной, однако взять в доме все равно было нечего, а то, что действительно представляло для Яна ценность, он всегда носил при себе – документы, кредитка и еще маленькая коллекция предметов, способных пригодиться в различных кризисных ситуациях, безобидных с точки зрения криминалистики, – так, набор безделиц и забавных электронных штучек, не имеющих никакого отношения к оружию.

Махнув рукой на чай и прилагающиеся к нему деликатесы – кильки с сухарем, Ян повалился на кровать, чтобы как следует обо всем поразмыслить. Однако почти сразу уснул и проспал практически все воскресенье.

* * *

– Ну как там наши дела с потенциальными кадрами, господин Наводящий? Надеюсь, хоть вы меня сегодня порадуете?

– Все, как мы и предполагали, уважаемый Стратег. Кандидат 5-Б сдался в конце второй стадии – разорение, ссора и развод с женой, болезнь матери, месть со стороны бывшего партнера. Подробности несущественны, однако он высказал особую просьбу вернуть ему ребенка, который после развода достался жене.

– А жену он не просил вернуть? – Стратег не то чтобы улыбнулся, а просто иронически приподнял уголки рта.

– После всех открывшихся ему обстоятельств, сами понимаете, об этом не может быть и речи, – вежливо усмехнулся и Наводящий.

– Ладно. Позаботьтесь об этом. Потом передадите его материал под начало нашего царицынского егеря. Что там со следующим? Кандидат 2-А, если я не ошибаюсь? – Он потер пальцем бровь. – Очень высокий потенциал.

– Отказался, как и прогнозировалось. Я предлагаю перейти с ним сразу ко второй фазе давления. Высокий потенциал требует, на мой взгляд, Шокового воздействия.

– Не стоит спешить. Тем более что операция нами уже развернута. Давайте действовать по плану, возможно, что вообще не потребуется подключения второй фазы, – такие редкие способности подразумевают разумный анализ. Здесь одинаково возможны два варианта: либо он согласится сразу, как только осознает, с чем ему придется столкнуться, либо упрется намертво, до последней стадии.

– Но, господин Стратег. Я повидал немало кандидатов и не думаю…

– В данном случае вам не надо думать, – перебил Стратег. ~Яи сам был когда-то кандидатом группы "А". Да, представьте себе. Так что я знаю, о чем говорю.

– Я в этом не сомневаюсь. – Наводящий слегка склонил голову. Он многое бы отдал, чтобы узнать, поступил ли сам Стратег в то время разумно или упорствовал до последней стадии. Но он не имел права задавать подобных вопросов – шеф открывал ему лишь то, что считал нужным. Валентин досчитал мысленно до пяти и понял, что Стратег не склонен с ним на сей счет откровенничать. Тогда он поднял голову и продолжил: – Хочу обратить ваше внимание на ту молодую особу, с которой он собрался отправиться в бега. Процент не велик, но возможно, я повторяю, возможно, она может представлять для нас интерес как стрелок…

– Кто? Та красотка, игравшая с ним в гей-клубе? Побойтесь бога, Валентин, по-моему, вы немного переусердствовали.

– Но, господин Стратег, вы сами говорили о необходимости расширять нашу кадровую базу…

– Да, я говорил, что нам нужны кадры, причем во всех возможных областях. Но не вербовать же каждую шлюху, научившуюся бить по шарам! Они, говорите, собрались в поездку?

– Да, в Северную Пальмиру.

– Так устройте ей черную полосу. Пусть беспечную девицу так прижмут обстоятельства, чтобы она и думать забыла о развлекательных вояжах.

– Мы так и планировали. Тогда и наш кандидат останется в проигрыше – ведь он к ней неравнодушен.

– Странно, но похоже, что так. Зацепить бильярдную шлюшку в гей-клубе и везти ее в Пальмиру… Не понимаю. Но… Словом, действуйте, и жду вас завтра, как всегда, с отчетом.

* * *

Проснувшись уже под вечер, Ян поразмыслил над перспективой вновь отправиться в центр, но в конце концов ее отринул: вчера случай подкинул ему денежного противника, пожалуй, не стоит больше искушать судьбу. Из дому, правда, выйти пришлось – чтобы поужинать в кафе, расположенном через улицу. Потом Ян навестил соседний магазин в порядке пополнения съестных припасов. Дома всегда должно что-то иметься на предмет перекусить и выпить, даже если у тебя нет привычки питаться регулярно.

Теперь Ян заметил, что его не покидает ощущение, будто он постоянно находится под прицелом. Ерунда, конечно. Ведь не собираются же снайперы в самом деле его шлепнуть? Об этом разговора не было, да и нужен он им, исходя из всего, сказанного Валентином.

«Как он там выразился – возможность корректировать события? Обеспечивать падения неугодным, а угодным взлеты? Угодным кому? Тут все зависит от прицела, вот в чем дело. Ближний – это ясно так, мелочи, сиюминутные разборки. А вот дальний, о котором визитер, кстати, так и не обмолвился ни словом… Дальний – это наверняка что-то посерьезнее. И как далеко дело заходит, неизвестно – тут открывается простор воображению». Нормальному обывателю все это показалось бы мистикой и паранойей, но Ян-то знал – по себе знал! – что будущее можно не просто прогнозировать, а вполне отчетливо видеть, и значит, в какой-то мере иметь над ним власть. Весь вопрос в том, насколько способно простираться это видение и насколько оно масштабно. Так что все это может быть очень непросто, если только Валентин не приврал, выдавая желаемое за действительное, что вообще-то свойственно вербовщикам и приверженцам культов.

Особо ломать голову нечего. Надо брать отпуск – разумеется, за свой счет, узнавать расписание рейсов на Онтарио, заказывать билеты и звонить Кэт.

«А не позвонить ли ей прямо сейчас?» – появилась расплывчатая мысль, но Ян ее сразу задвинул, не позволив оформиться более конкретно: по делам звонить было рано, а без дела вроде как ни к чему. Девушки не любят, когда им без толку названивают, хотя сами утверждают обратное, дуются и предъявляют претензии – где, мол, ты пропадаешь и почему совсем не звонишь. Но стоит только начать звонить чаще, чем пару раз в неделю, как они моментально теряют к тебе интерес. Что же касается Кэт – ей он, пожалуй, звякнул бы, чтобы просто встретиться и, может быть, куда-нибудь сходить, но отношения у них пока были не те – он же сам заранее определил их как чисто деловые. Хотя – и Ян не видел смысла себя в этом обманывать – девушка ему понравилась.

О снайперах он теперь не забывал ни на минуту, хотя на время ему не мешало бы от них отвлечься – они наличествовали в мыслях не как реально существующая организация, а что-то вроде воспоминания о смерти: людям рекомендуется все время о ней помнить, но они вопреки мудрому совету упорно стараются забыть.

Если «охотники» и притаились в округе, они никак себя не проявляли, «акулы» пока тоже. Однако Ян учитывал, что в это дело замешан еще и Азиат – фигура весьма могущественная, обладающая влиянием не только в теневых структурах: такие величины имеют свои кнопки в правоохранительных органах и вполне способны в случае надобности их понажимать. В то же время визит Валентина подорвал веру Яна в надежность квартиры как собственной крепости, так что на ночь он решил не оставаться дома – даже если никто и не заявится, все равно его не радовала перспектива вздрагивать в полусонном забытьи на измятой кровати от любого шороха. Поэтому он отправился ночевать к старому приятелю Михею Кузьмину, прихватив с собой в качестве пропуска упаковку пива «Хольстен».

Михей был домашним компьютерщиком – неженатым, может, оттого неухоженным, небритым и постоянно неодетым, то есть имеющим привычку зимой и летом ходить по квартире в одних трусах и в тапочках – бывших кедах. Гости здесь вообще не разувались из риска на первом же шаге пропороть обо что-нибудь ногу: в жилище Михея вполне можно было производить геологоразведку, а заодно и археологические раскопки. Но главное – у Михея всегда можно было в случае чего перекантоваться, и самому Михею такая жизнь нравилась – может, оттого, да нет, точно оттого он и не женился.

Михей встретил Яна сдержанно: мол, пришел – хорошо, не пришел – было бы еще лучше, однако к пиву отнесся положительно. Посидели в тесной кухне за беспредметной беседой, пока не кончилось пиво. Потом Михей отправился в свою комнатушку, заваленную компьютерными потрохами, с намерением уйти в виртуалку. Ян с виртуальностью на некоторое время завязал, когда понял, что стоит на грани рабства, сродни наркотическому, но только изощренней – никакой ломки, просто чувствуешь постоянное неодолимое желание уйти в киберпространство, где ощущаешь себя свободным всемогущим джинном и действительно многое можешь, а реальный мир становится постепенно чем-то вроде бутылки – скучной и тяжеловесной тюрьмой, где этот джинн бывает время от времени заперт.

Так что он скрепя сердце отказался от предложения стартануть в паре и устроить в сети шороху, как бывало, и пошел спать в гостиную на широкую тахту, куда полагалось заваливаться штабелями и не раздеваясь, – тахта была далеко не первой свежести, а белья гостям тут сроду не предлагалось, да и не рискнул бы Ян застилать ее бельем – испачкалось бы.

«Так и живем», – вздохнул Ян, накрывая пыльное в пятнах ложе выданным ему хозяином покрывалом, немногим более чистым, и укладываясь. «Возимся тут в дерьме – кто в переносном смысле, а кто и в прямом, в то время как космические корабли бороздят, понимаешь…» – На этой мысли он уснул.

Ночь прошла на удивление спокойно, утро тоже. Распрощавшись с Михеем, одолжив ему в бессрочное пользование десятку, Ян отправился на работу. И по дороге ничего плохого не случилось, не считая утренней давки в общественном транспорте. Привычка тискаться рано по утрам непонятно с какого рожна с совершенно незнакомыми гражданами была Яном давно утрачена, однако каждому автовладельцу приходится время от времени ее освежать, при необходимости это вполне можно пережить – не смертельно.

На работу он прибыл с получасовым опозданием, что не приветствовалось, однако вряд ли могло послужить причиной увольнения такого ценного – если верить снайперам – кадра. К тому же у него было припасено достаточно веское оправдание – поломка машины (якобы по дороге), и он собирался выдвинуть его сразу по прибытии, но… Отдел оказался полупустым, а те сослуживцы, что имелись в наличии – программист Серега и шеф отдела Марь Петровна, – пребывали в глубоком трауре. Оказалось, что начальство с утра объявило о временном закрытии конторы и роспуске персонала. Об увольнении речь не шла, сотрудников просто отправляли в бессрочный отпуск, что на самом деле было почти равнозначно. Короче, оправданий не потребовалось – ни по поводу опоздания, ни по поводу просьбы о внеплановом отпуске, поскольку он совершенно неожиданно оказался плановым, хотя, как и предполагалось, за свой счет.

Случись такое на прошлой неделе, событие расстроило бы Яна не меньше, чем остальных, теперь же оно было ему в некотором роде даже на руку. Оставалось соблюсти некоторые формальности – написать заявление, взять документы, и можно было лететь на все четыре стороны света, тем более что у него, в отличие от приунывших сослуживцев, маршрут был уже заранее определен.

Но вдруг произошла одна накладочка, поставившая под сомнение целесообразность этого маршрута. На адрес Яна, оказывается, пришло сообщение – ответ на заявку, посланную им чуть ли не с полгода назад в одну известную инвестиционную фирму в надежде получить у них вакансию программиста-аналитика – кстати говоря, с вдвое большим окладом, чем его теперешний. В сообщении говорилось, что его резюме было принято к рассмотрению и одобрено и что означенная должность в его распоряжении, но с условием, что он сможет завтра же приступить к работе. В завершение требовался немедленный ответ с подтверждением его согласия.

Ситуация как бы вывернулась наизнанку: такое предложение обрадовало бы Яна на прошлой неделе, сегодня же привело в замешательство. Работа, нет слов, светила очень выгодная. Остаться на свой страх и риск в Москве?.. Но к данному моменту он, пожалуй, уже и сам этого не хотел. В конце концов что такое работа? Добывание денег малыми партиями путем ежедневного упорного труда. В то время как в Пальмире, если повезет, он мог бы отхватить сразу крупный куш. Ян планировал эту поездку давно, но до сих пор то не складывалось, то, когда появлялась возможность, не хватало денег. А теперь обстоятельства сами толкали его на выезд, одновременно и денег удалось срубить в достаточном количестве, вместе с тем найти себе удачного партнера. Да и сама перспектива отпуска на Онтарио привлекала Яна куда больше конспиративного прозябания в Москве, учитывая количество охотников по его душу, объявившихся как-то вдруг за последние сутки-двое.

Ян выключил комп, так и оставив послание без ответа. Собрал то немногое, что составляло здесь его имущество, сердечно распрощался с сослуживцами и покинул контору. Решение было принято, и он уже не видел смысла его менять.

Глава 5

НАС ИЗВЛЕКУТ ИЗ-ПОД ОБЛОМКОВ…

Все воскресенье Кэт провела дома – полдня спала, остальную половину пыталась разобраться в мыслях и справиться с эмоциями. То она ужасалась, упрекая себя в легкомыслии, – как она могла согласиться ехать куда-то с незнакомым человеком, возможным шулером, а может, даже маньяком? Потом вспоминала, что пока еще ничто не мешает ей отказаться. И Пальмира навсегда останется для нее лишь золотой мечтой, недоступной звездочкой в небе, в большей мере фантастической, нежели реальной. Тогда она начинала бояться, что ее случайный знакомый вообще не позвонит – не исключено, что все это было с его стороны лишь шуткой… Ну хорошо, не шуткой – просто спонтанным и не очень обдуманным предложением. При здравом размышлении он, конечно, поймет, что Кэт ему вовсе ни к чему, да и кто она, собственно, такая – малознакомая девица, вшивающаяся по сомнительным кабакам, – и возьмет с собой другую – можно не сомневаться, что выбор у него богатый.

Порой Кэт не верилось, что ночные события действительно имели место. Она играла с профессионалами? Разбивала их в пух и прах? На нее ставили деньги? Ей предложили слетать в Северную Пальмиру? Как насчет того, что ей все это просто приснилось?..

Она не отказалась бы встретиться с Яном и посидеть где-нибудь за кофе, чтобы немного пообщаться на трезвую голову и составить себе о нем более конкретное мнение. Однако в воскресенье он так и не позвонил. Ничто не мешало ей самой набрать его номер, но что бы она ему сказала? «Не передумал ли ты брать меня с собой?» После такого вопроса он всерьез об этом задумается. Или: «Давай встретимся и познакомимся поближе?» Ну это предложение сразу будет понято однозначно. А если так: «Пойми меня правильно, я только хочу быть уверенной в человеке, с которым еду…» Ну да, пойми… Каждому должно быть ясно, что глупо надеяться приобрести доверие за один вечер. И у любого мужика должно нормально сработать, какой именно уверенности девушка желает.

А в понедельник на нее обрушилось такое, что впору было забыть о вояже на Северную Пальмиру, поставив на ней большой жирный крест. Неприятности, как им свойственно, начались с самого утра: в институте ей выдали бумагу, содержавшую скрупулезный перечень ее «хвостов», а также список лабораторных работ, которые она обязана сделать и сдать в кратчайший срок. Для вручения сего документа ее официально вызвали в деканат, и лично замдекана прочитал ей лекцию о том, как роняет престиж института подобное наплевательское отношение отдельных студентов к учебе, что он не намерен и дальше спускать все это на тормозах и рекомендует Кэт с сегодняшнего же дня взяться за ум, иначе к ней будут применены самые серьезные меры вплоть до отчисления.

Кэт вышла из деканата подавленная, униженная, чуть не плача от обиды. Она была отнюдь не самой худшей студенткой, по крайней мере не ниже общего уровня. С таким подходом надо было отчислять пол-института, но почему-то прицепились именно к ней – выбрали козлом отпущения в качестве показательного примера для остальных, что ли? Она и не подозревала, что все это были пока только цветочки, а ягодки ждут впереди – причем никак не малина, а самая что ни на есть ядреная клюква.

В конце лекции на учебном экране возник медработник с объявлением: на той неделе вся группа проходила обязательную диспансеризацию, сегодня пришли результаты, которые каждому надлежало скачать на личную медкарту. Кэт не преминула поинтересоваться состоянием своего здоровья. В перечне показателей взгляд сразу привлекла выделенная строчка, приведшая ее в состояние, близкое к предынфарктному: стены как-то вдруг надвинулись, воздух загустел, стал тяжелым, как теплая резина, и никак не хотел закачиваться в легкие. Глаза вновь и вновь пробегали надпись:

«БЕРЕМЕННОСТЬ, ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО ОДНА-ДВЕ НЕДЕЛИ».

Взгляд скользил по ним туда-обратно, в надежде, что в какой-то момент слова сотрутся, как от движения ластика.

Не тут-то было. Медики знали свое дело, и то, что они написали, могли стереть только другие медики – после соответствующей процедуры.

Кэт до сих пор ни с чем подобным не сталкивалась, однако была наслышана о связанных с этими делами проблемах. Существовали, разумеется, и такие места, где все это делалось в кратчайшие сроки, но только, о чем нетрудно догадаться, за очень специальные деньги.

И все это именно в тот момент, когда она намылилась отправиться в путешествие. Обстоятельства сунули в колесо мечты сразу несколько палок. Но Кэт не собиралась сдаваться. Если раньше она еще пребывала в сомнении – стоит ли ей ехать или лучше отказаться, пока не поздно, то теперь решила окончательно: «Еду!» Имей она склонность пофилософствовать, пришла бы к выводу, что внезапно нагромоздившиеся препятствия подхлестнули желание: только что ты была уверена в доступности цели, и вдруг р-раз! Тебе говорят «нельзя»! Тут-то ты и западаешь намертво.

По поводу «хвостов» она решила обратиться за помощью к Лиде – как все-таки удачно вышло, что она позвала ее в субботу и они оказались в таком месте, где им ничего другого не оставалось, как впервые нормально пообщаться. И выяснилось, что Лида замечательная девчонка, только немного закомплексованная, оттого у нее совсем нет друзей – Кэт теперь, можно сказать, единственная, потому Лида обязательно согласится «слить» в ее архив недостающие лекции и «лабы».

Что же касается беременности… С этим она разберется по возвращении. Две недели, если быть точной, неделя и пять дней – не такой большой срок. Ничего не случится, если накинуть к нему еще недельку. Главное – не зацикливаться мысленно на своем положении соблазненной и брошенной, вообще постараться об этом не думать, просто выкинуть это на несколько дней из головы. Когда вечером позвонил Ян, она чуть не свалилась от радости с узкой кровати, где коротала время в мрачных мыслях, ожидая его звонка. Пускай он даже окажется шулером или «каталой», по крайней мере он не забывает о своих обещаниях и умеет держать слово – а эти качества казались Кэт в свете последних событий особенно ценными.

– Ты еще помнишь о моем предложении? – спросил он. Еще бы она забыла!

– Конечно, помню, – ответила Кэт по возможности беззаботней, стараясь не выдать своего волнения. И тут же, отрицая самое себя, подумала: «Если предложит сейчас встретиться – откажусь. Пускай не думает, что попал на какую-то дешевку, готовую все бросить и лететь к нему сломя голову по первому свисту».

– Так ты согласна?

– У нас как раз образовалось окно, так что делать все равно нечего, – напропалую врала Кэт, чтобы не выглядеть зафанатевшей идиоткой, бросающей ради развлекательной поездки все дела. – Так что, пожалуй, я смогу с тобой съездить.

– Вот и отлично. – Кэт показалось, что Ян тоже рад. Вообще-то чему удивляться? Кэт была девочка видная и знала себе цену, просто неудача со Стасом порядком занизила ее самооценку. Оказалось, что к ней могут относиться просто как к развлечению, притворяясь глубоко заинтересованными ради достижения вполне банальных целей.

– Значит, договоримся так, – продолжал тем временем Ян. – Встречаемся завтра в десять часов утра в Гагаринском космопорту. Знаешь, как туда добираться? Хорошо. Я буду ждать тебя у центрального табло. Возьми паспорт, медкарту и что тебе необходимо из вещей, только самое нужное. Наш рейс триста шестой, старт в двенадцать пятьдесят. Все запомнила или повторить?

– Все в порядке, я записала, – сказала Кэт, лихорадочно нащупывая на столике блокнотик с ручкой. Вообще-то для этих целей у нее в часиках имелась электронная записная книжка, куда она перенесла информацию чуть позднее: была у нее такая маленькая личная фобия – недоверчивое отношение к электронике, способной заглючить от небольшого сотрясения или отказать в самый нужный момент, оттого, например, что села батарейка. Поэтому сведения, имеющие какую-то ценность, Кэт предпочитала дополнительно фиксировать старинным дедовским методом – при помощи ручки и бумаги.

Итак, согласие было дано, и Кэт вплотную приступила к утрясению собственных дел: позвонила Лиде и для начала позвала ее к себе, чтобы с глазу на глаз поделиться своими проблемами.

Что можно сделать в маленькой комнате с минимальным количеством вещей, чтобы превратить ее в караван-сарай? Кажется, за какие-то пятнадцать-двадцать минут в обиталище Кэт для этого было сделано все возможное: повсюду были раскиданы носильные вещи вперемешку с обувью, кассетами, дисками, флаконами. На туалетном столике валялся зимний сапог, с холодильника свешивался лифчик, среди развала там и сям посверкивала рассыпанная бижутерия.

Пришедшая Лида только ахнула и застыла на пороге, боясь на что-нибудь наступить. Узнав, что Кэт все-таки приняла решение ехать, Лида от переизбытка чувств повалилась в буквальном смысле где стояла – хорошо, что валиться здесь было особенно некуда, сбоку от нее оказался диван. Под Лиду подвернулась босоножка, которую она машинально из-под себя вытащила и продолжала держать в руках.

Кэт ожидала полнометражной морали с упреками в легкомыслии, инфантильности и беспутстве, однако Лиды хватило только на то, чтобы спросить слабым от удивления голосом:

– Ты уверена?..

Да, сейчас Кэт была уверена. Стадия принятия решения уже миновала. Ей вдруг стало интересно, как в такой ситуации поступила бы Лида – девушка примерного поведения, воспитанная в строгих правилах, никогда не крутившая романов с мальчиками, не говоря уже о том, чтобы получать подобного рода предложения практически от первых встречных.

– Лид, а ты бы согласилась? Представь себя на моем месте. – Кэт тут же пожалела о своем вопросе, так надрывно вздохнула в ответ Лида.

– А я уже представила, – призналась она, опустив глаза. – То есть попыталась представить. Только не обижайся. Еще тогда, сразу, как пришла домой, подумала – а что, если бы он позвал меня?.. Может, я и отказалась бы, не знаю. Но, если честно, все равно была бы на седьмом небе.

– Он тебе нравится?.. – В некотором замешательстве спросила Кэт. Конечно, можно было предположить и раньше, что Лида – девушка романтического склада, однако…

– Он для меня как будто из другого мира, и мне… Ну в общем.. Хотелось бы туда заглянуть.

Кэт вздохнула – как жаль, что не все в этом мире делится пополам! Она могла только подыскивать слова, способные, может быть, чуть-чуть развеять Лидину грусть:

– Ах, какие твои годы! Вот погоди, выиграю кучу денег, и мы с тобой такое замутим! Таких мальчишек закадрим!

– Лучше не загадывай, – строго сказала Лида. – Значит, так. «Лабы» я тебе скачаю, и о лекциях не волнуйся. И знаешь что? Ты не против, если я тебя провожу в космопорт?

– Конечно, Лид. Это отличная мысль! – Еще позавчера она считала Трофимову самовлюбленной зубрилой, почитающей себя умнее всех. Выходит, что она из рук вон плохо разбирается в людях. Вот и Стае казался ей удивительным парнем – сильным, смелым и красивым. Стандартный, беспроигрышный джентльменский набор, на который клюнет любая – будь она красавица или чудовище, умница или дура дурой. Кэт, конечно, красавица и умница, вот только расплачиваться теперь придется ей одной, как самой последней дуре…

Она вспомнила, что зареклась об этом думать, и переключилась – правда, не без усилия – на проблему барахла, в котором не стыдно было бы показаться в приличном обществе. Жаль, что Лида при всем желании бессильна была помочь в этом архиважном деле. Мало того, она никак не могла вникнуть в сокровенную суть вопроса.

– Это неплохое платье, Кэт, – лепетала Лида, удивленно глядя, как подруга отбрасывает одну цветную тряпку за другой. – И это… И это очень хорошее… – Когда Кэт наконец перебрала все и уселась на кровать, взявшись за голову, Лида проговорила задумчиво:

– Хорошо, ты права – все это дешевка, а для Северной Пальмиры тебе нужны Валентино, Версаче, ну или в крайнем случае Карден. – При этих словах Кэт испустила тяжкий вздох. Лида наконец отложила босоножку и сочувственно похлопала Кэт по плечу: – Всего этого у нас нет и взять негде. Значит, остается что?..

Кэт вопросительно подняла на нее глаза: —Что?

– Забить, – припечатала Лида.

– На что забить?..

– На мысли о шикарных шмотках. Либо на всю затею. Выбирай. Только так, чтобы, выбрав, ни о чем уже больше не жалеть.

– Лидка, а ведь ты права.

– Конечно, – скромно согласилась Лида.

– Возьму, что под руку попадет.

– Бери зеленое, – посоветовала Лида, поднимая с пола за лямку струящуюся материю насыщенно-травяного цвета. И Кэт, махнув на все рукой, взяла зеленое.

Глава 6

НАЛЕТЕЛИ ВЕТРЫ ЗЛЫЕ ДА С ВОСТОЧНОЙ СТОРОНЫ…

Ян набирал номер Кэт с намерением пригласить ее сегодня вместе поужинать – во-первых, чтобы обговорить детали поездки, а кроме того, ему просто хотелось ее увидеть. Вот хотелось, и все. Для начала он планировал утрясти организационные вопросы, а там уж… как обстоятельства сложатся.

Но, едва услышав ее голос, он отказался от этой4затеи – его интуиция в таких случаях срабатывала безошибочно: несмотря на то что Кэт явно обрадовалась его звонку, он сразу понял, что она вряд ли согласится встретиться с ним этим вечером. Такое положение вещей его немного раздосадовало, но не более того. Одно из преимуществ его дара состояло в том, что ему очень редко приходилось выслушивать отказы – будь они от девушек или, допустим, по работе: он просто-напросто избегал делать предложения, на которые, как он заранее знал, должен был последовать отказ. Это не меняло ситуации, но по крайней мере избавляло от львиной доли неприятных ощущений, связанных с разного рода обломами.

Итак, идея о совместном ужине с Кэт была, увы, обречена на провал, и Ян запретил себе расстраиваться по этому поводу – в его планы вовсе не входило влюбляться в эту сумасбродную девчонку. Он просто договорился с ней обо всем по телефону и повесил трубку. Но не торопился пока выходить из кабинки телефона-автомата. Кстати, он звонил из автомата, потому что у него украли мобильный – пропажу он обнаружил среди дня, а произошло это, очевидно, еще утром «в тесноте, да не в обиде» общественного транспорта.

Теперь ему стоило подумать о том, где провести этот последний перед отъездом вечер, а заодно и ночь. Домой ему больше заходить не стоило, ночевать второй раз у Михея тоже – как-никак старый друг-приятель, и «акулы», за которыми стоял не кто-нибудь, а сам Азиат, вполне могли вычислить этот «запасной аэродром».

Ян выбрал самый оптимальный вариант: он решил сделать ставку на женский пол и для начала позвонил знакомой девушке по имени Татьяна. Она, к счастью, оказалась дома, и Ян не мудрствуя лукаво назначил ей встречу в том же месте, куда собирался пригласить Кэт, а именно – в кафе «Русалка» на Цветном бульваре. Разумеется, он не забыл о том, что «акулы» плавают в центральных районах города и особенно активизируются по вечерам, но все-таки считал опасность минимальной – машина его, да, была засвечена, но ведь она осталась в гараже, а в лицо его могла узнать только та злополучная троица. Маловероятно, чтобы они составили для остальной «акульей стаи» его фоторобот, а возможность встречи с одним из этих троих непосредственно в «Русалке» просто стремилась к нулю.

Определившись в общих чертах с планами на ближайший вечер, а в перспективе и на ночь, Ян взял такси и поехал на Цветной. Слежки за собой он не заметил, если не считать все того же малоприятного ощущения постоянного пристального взгляда непонятно с какой стороны, дирижирующего маршем мурашек по спине и заставляющего время от времени тревожно оглядываться. Но не могут же снайперы в самом деле следить за каждым его шагом!

Однако по мере приближения к цели беспокойство Яна усилилось – что-то неопределенное, но ощутимо зловещее давило, надвигаясь, и он это чувствовал, как обычный человек чувствует приближение грозы.