Глава 20

Джермантаун

Четверг, 1 января 1981 г.

Натали Престон лежала на спине, пытаясь защититься от ножа Винсента, когда послышался взрыв. Щепки фонтаном брызнули в коридор. Грохнул второй взрыв. Через дверной проем маленькой гостиной Натали увидела, что мощная входная дверь дрогнула и распахнулась.

Во внезапно наступившей тишине Винсент поднял голову, запрокинул ее, завертел из стороны в сторону, как плохо запрограммированный робот. Лезвие ножа все еще блестело в его руке. Натали затаилась, боясь даже дышать.

Послышалась еще целая серия взрывов, на этот раз уже более отдаленных. И вдруг в гостиную метнулась темная фигура — она нырнула вперед и перекатилась к креслу, стоявшему у камина. Выпавший револьвер прогрохотал по голым доскам и врезался в ножку стола.

Винсент переступил через Натали и двинулся туда. Натали успела увидеть расширенные от ужаса ярко-синие глаза Марвина Гейла, когда его поднял Винсент, и на четвереньках ринулся в глубь дома. Боль в вывихнутой лодыжке была нестерпимой, но девушка закусила губу до крови, чтобы не закричать. На улице грохотали выстрелы, а из гостиной слышался шум — это Марвин боролся с Винсентом. Подтянувшись на косяке, Натали поднялась и похромала на одной ноге в длинную комнату — вероятно, кухню. При свете двух свечей, горевших на столе, она заметила у стены пневматическую винтовку.

Натали уже почти добралась до оружия, когда снаружи в дверь выстрелили трижды. Металлический замок и деревянный засов разлетелись. Натали успела отскочить в сторону, перенесла вес на больную ногу и врезалась в стол. Тот опрокинулся, и она, упав, больно ударилась о каменный пол. В дверь выстрелили еще дважды, и она ощутимо подалась внутрь. В шести футах перед Натали оказалась дверь кладовки, в которой она была заточена, — это была возможность какого-то укрытия. Спотыкаясь в темноте, она поползла к открытой двери, и в это время кто-то пинком снаружи распахнул входную дверь.

В кухню ворвался один из близняшек из банды Марвина, которого Натали тут же узнала, за ним еще один парень. У обоих в руках были винтовки. Оба тут же спрятались за перевернутый стол.

— Не стреляйте! — закричала Натали. — Это я!

— Кто это "я" ? — окликнул ее близнец и поднялся, поводя дулом винтовки.

Натали нырнула в кладовку, когда в кухню, спотыкаясь, вошел Марвин Гейл. Его руки и грудь были залиты кровью, винтовку он волочил по полу, словно у него не было сил поднять ее.

— Марвин! Черт, старик, как ты сюда попал? — опустив дуло винтовки, воскликнул близнец. Второй парень высунул голову из-за стола.

Марвин вскинул винтовку и дважды выстрелил. Близнец полетел назад в холодный камин. Второй парень перекатился в угол, что-то прокричал и попытался встать. Марвин развернулся и выстрелил от бедра. Парень врезался в стену, по инерции его отшвырнуло назад, и он просто исчез в дыре, которую скрывали тени.

Натали осознала, что сидит на корточках, продолжая стягивать на груди свой разорванный лифчик. Она выглянула в щель и увидела, как Марвин деревянной походкой направляется к камину, чтобы осмотреть труп близнеца. Затем он повернулся и подошел к отверстию подземного хода. Заглянув внутрь, он опустил туда дуло винтовки и еще раз выстрелил.

Натали ползком бросилась в коридор, забыв о своем лифчике, который свалился на пол. Тело ее покрылось гусиной кожей. С улицы доносились оглушительные звуки выстрелов.

«Все это какой-то кошмарный сон, — подумала Натали, — надо проснуться — и все кончится». Но страшная боль в вывернутой лодыжке твердила ей, что все это происходит наяву.

В коридор, расставив по-ковбойски ноги, с длинным ножом в руке вышел Винсент.

Натали остановилась, ухватившись за обшивку стены, чтобы не упасть. Слева от нее крутая лестница вела на второй этаж.

Винсент сделал шаг по направлению к ней.

Натали отскочила влево и закричала, ударившись ногой о ступеньку. Захлебываясь слезами, она помчалась вверх по лестнице, уже слыша за спиной голос Роба Джентри, который доносился из кухни.

Идея нападения на Центр управления принадлежала Солу Ласки — он предложил нанести стремительный внезапный удар, создав как можно больше паники, и отступить назад. В идеале все должно было обойтись без неожиданностей и даже выстрелов. В мыслях он надеялся захватить Колбена или Хейнса. Но теперь, когда бульдозер преодолевал последние двадцать ярдов, остававшиеся до трейлеров, он начал сомневаться, разумен ли его план.

Слева внезапно раздался взрыв, и на высоту футов в двадцать взметнулись языки пламени — это Тейлор с ребятами принялись забрасывать припаркованные машины бутылками с зажигательной смесью. В ярком свете бушующего пламени Сол увидел мужчину в белой рубашке и темном галстуке, вышедшего из двери главного трейлера. Изумленно уставившись на свирепый огонь, человек перевел взгляд на два приближающихся бульдозера, крикнул что-то неразборчивое и вытащил револьвер из маленькой кобуры на поясе.

Сол находился от трейлера ярдах в десяти. Он поднял скрепер, используя его вместо щита, и понял, что тот полностью заблокировал ему видимость. За грохотом мотора и еще одного взрыва «молотовского коктейля» Сол не слышал звуков выстрелов, пока что-то дважды не врезалось в скрепер, а потом загремело по решетке радиатора. Бульдозер не остановился. Сол на фут поднял лопасть и сквозь щель увидел, как мужчина метнулся обратно в трейлер.

— Здесь я соскакиваю! — крикнул Зубатка и, перепрыгнув через правую гусеницу, покатился во тьму.

Сол подумал было тоже спрыгнуть, потом отказался от этой идеи и поднял скрепер еще на фут. Он с ходу врезался в трейлер.

От толчка Сола кинуло вперед, и он до боли прикусил язык. Когда он откинулся на спинку сиденья, гусеницы уже делали свое дело, опрокидывая длинную конструкцию передвижного дома.

Весь комплекс задрожал и всколыхнулся еще раз, когда бульдозер Джексона врезался в него футах в двадцати от дверей. Тонкий алюминий корежился и расползался. Весь комплекс окон выдавило наружу, под гусеницами машины Сола стекла захрустели, как осколки под ногами. В течение нескольких секунд Солу казалось, что ножи бульдозеров прорежут трейлер насквозь, но затем стальной скрепер уперся в какой-то твердый металл, оба бульдозера поднатужились, и центральный трейлер, отделившись от двух других, с жутким скрежетом начал опрокидываться назад.

Из распахнувшейся двери появился еще один человек с револьвером, он судорожно искал цель, но в это время трейлер обрел центр тяжести и рухнул. Рука мужчины взметнулась вверх, прогремели два выстрела в воздух, и все исчезло.

Сол переключил управление в нейтральное положение и спрыгнул на землю. Джексон тоже уже отходил от своего бульдозера, и в гнетущей тишине оба они обменялись взглядами, присев на корточки за бампером одной из фэбээровских машин.

— Что же дальше? — помолчав с минуту, спросил Джексон.

Из обломков разбитого трейлера выползали люди. Сол увидел, как какой-то женщине помогали выбраться через пробоину в крыше. Большинство вели себя как оглушенные, спускались на холодную землю и передвигались, как марионетки, словно после автокатастрофы. Некоторые придурки все же вытаскивали оружие. Сол понимал, что оставаться здесь было глупо. Тейлор и остальные не показывались, и Сол предположил, что они уже вернулись к грузовику.

— Мне нужен кое-кто. Подожди. — Сол дождался, когда из трейлера выползли все агенты, напоминавшие муравьев, спасавшихся из разрушенного муравейника. Однако ни Чарлза Колбена, ни Ричарда Хейнса не было видно. Разочарование с привкусом желчи во рту нахлынуло на Сола.

— Пожалуй, нам пора убираться, — прошептал Джексон. — Они начинают приходить в себя.

Сол кивнул и последовал в темноту за Джексоном.

Лерой увидел труп Г. Б, на тротуаре и заметил вспышки выстрелов из окон третьего этажа здания напротив Ропщущей Обители еще до того, как ему пришлось упасть и откатиться вправо к воротам. Пули одна за другой со свистом вгрызались в забор слева от него. Ему казалось, что кое-кто из друзей отвечает встречным огнем с западной стороны дома и с улицы. Но, конечно, их разномастное оружие не может тягаться с пневматическими винтовками, которыми пользовались федеральные свиньи. Лерой прижался лицом к замерзшей земле.

— Вот жуть-то, старик, — прошептал он.

У каменной стены кто-то лежал. Он перевернул тяжелое тело. В рюкзаке звякнули разбитые бутылки с зажигательной смесью. Воздух наполнился острым запахом бензина.

Это был Дитер Колман, ученик старшего класса Джермантаунской школы и недавний член Братства. Дитер несколько раз встречался с сестрой Лероя. Лерой знал, что его больше интересовали школьный драматический клуб и компьютерная лаборатория, чем дела улицы, но он уже не раз просил Марвина принять его в банду. Главарь предоставил ему такую возможность всего лишь неделю назад. Разрывной пулей парню почти снесло голову.

Лерой потянул к себе ремни рюкзака, бормоча себе под нос:

— Ты просто тупой, Лерой. Ты кретин, старик. Ты всегда занимаешься тупыми вещами.

Он вскинул рюкзак себе на спину, но бензин из разбитой бутылки потек ему за шею. Засунув за пояс свой бесполезный револьвер 25-го калибра и не дав себе времени опомниться, Лерой распахнул ворота и помчался к дому.

Позади прогремело два выстрела, что-то ударило его в подошву кроссовки, но Лероя это не остановило. Он прорвался сквозь ряд мусорных бачков, стоявших у входа в проулок, и запрыгнул на пожарную лестницу.

— Какая чертовски дурацкая мысль, — бормотал он, карабкаясь вверх.

— В проулок с третьего этажа не выходило ни одного окна. Лестница заканчивалась запертой металлической дверью без ручки.

— Глупо, глупо, — шептал Лерой, карабкаясь по выступу стены. Он ощупал карманы брюк и куртки. У него не было ни спичек, ни зажигалки — ничего. Когда он увидел три фигуры, выбежавшие с тыльной стороны здания в проулок, то чуть не расхохотался в голос. Со своего выгодного места на высоте тридцать футов Лерой различал их побледневшие лица и руки, указывавшие вверх и вздымавшие оружие.

— Дальше идти некуда, старик, — прошептал Лерой. Когда первая пуля просвистела мимо, осыпав Лероя брызгами искр, он плотно прильнул лицом и животом к кирпичной стене. Вторая снова врезалась в подошву его правой кроссовки, подбросив ногу вверх. Лерой вдруг ощутил какое-то онемение в ноге и уставился в черное отверстие, образовавшееся в его белой кроссовке.

— Шутите со мной, да? — спросил он неизвестно кого.

Стальная дверь открылась, и на площадку пожарной лестницы вышел мужчина в темном костюме. В руках у него была винтовка непонятного вида. Лерой выхватил винтовку и прикладом врезал свинье по горлу, так что тот перегнулся через перила. Свою правую занемевшую ногу Лерой быстро вставил в щель, чтобы дверь не успела закрыться. Выстрелов снизу пока не было, но Лерою было видно перемещение белых, выбиравших точку прицела. Прижатый мужчина брызгал слюной и сопротивлялся, одной рукой царапая лицо Лерою, а другой стараясь отпихнуть приклад винтовки, вжатый в горло.

Лерой подналег плечом, пытаясь перевалить противника через перила.

— Спички есть, старик? — прошептал он. Из помещения позади послышались шаги. Лерой запустил левую руку в карман пиджака агента и вытащил оттуда золотую зажигалку. — Слава тебе, Господи, — произнес он вслух и отпустил агента, который перевалился через перила и полетел вниз вместе с винтовкой. Лерой вошел в дом как раз в тот момент, когда снизу снова раздались выстрелы.

— У тебя есть... — обратился к нему другой белый с револьвером, у окна стояло еще трое — рядом с диковинными винтовками и телескопами на тяжелых треногах. Лерой заметил складные стулья, карточные столы, заваленные едой и уставленные пивными банками, а также целую связку радионаушников на стене.

— Не двигаться! — заорал белый и направил дуло револьвера в грудь Лероя.

Лерой уже поднимал руки. Большим пальцем он нажал на рычаг зажигалки и ухом ощутил тепло от крохотного язычка пламени.

— Повезло. Впервые за все это чертово время, — заметил Лерой и бросил зажигалку в открытый рюкзак с пропитавшимися бензином бутылками.

Энн Бишоп была в полуквартале от Ропщущей Обители, когда раздался оглушительный взрыв. Она не затормозила и продолжала двигаться вперед с постоянной скоростью 15 миль в час, сжимая руль «Де Сото» и немигающим взглядом уставившись на дорогу. Все окна третьего этажа заброшенного здания напротив Ропщущей Обители вылетели, стекла разлетелись на тысячу осколков, которые, блистая и сияя, как снежинки, летели на мостовую и тротуар. Тридцатью секундами позднее весь этаж был охвачен пламенем. Энн Бишоп затормозила рядом с Ропщущей Обителью и перевела ручку передач в положение «стоп». Следуя рефлексам, выработанным треть столетия назад, она тщательно установила тормоз.

Огонь тем временем разгорался все ярче и теперь отбрасывал оранжевое сияние на Ропщущую Обитель и прилегающий к ней участок улицы. Из дома донесся разрозненный треск выстрелов. В пятидесяти ярдах от машины с полдюжины длинноногих фигур бегом пересекли улицу. Рядом с правым колесом «Де Сото» ничком лежал парень. Возле его разбитой головы виднелась маленькая черная лужица. Кровь медленно стекала в канавку канализации.

Из горевшего здания раздался мощный треск, словно кто-то одновременно сломал сотни толстых сучьев. Время от времени оттуда доносились хлопки взрывавшихся боеприпасов, чем-то напоминавшие треск поджаривающегося попкорна. Кто-то кричал. Выли сирены. Но Энн Бишоп продолжала сидеть в машине, вцепившись в руль и вперив взгляд в пустоту. Она ждала.

Джентри быстро проскользнул в открытую заднюю дверь, держа «ругер» перед собой. Перевернутый стол служил хорошей защитой, и он воспользовался ею, тяжело опустившись на одно колено, чтобы оглядеться.

Старая кухня была освещена двумя свечами — одна стояла на полочке, другая, продолжая гореть, валялась на полу. Близнец по имени Г. Р, лежал мертвый в огромном камине — его пуховик был разрезан от горла до пупа. Пух разлетелся и летал по кухне, покрывая лицо, торс и ноги убитого мальчика. Больше в кухне ничего не было. Узкая дверца, ведущая то ли в кладовку, то ли в какую-то маленькую комнату, была распахнута и скрывала из виду то, что делалось в коридоре.

Расслышав в коридоре шум, Джентри прицелился в дверь кладовки. Он поймал себя на том, что судорожно дышит ртом, рискуя получить перенасыщение кислородом, и задержал дыхание секунд на десять. Стрельба на улице стихла, и во внезапно наступившей тишине Джентри различил слабое поскребывание в темном углу позади себя. Он поспешно развернулся, не вставая с колена, и увидел, что из какой-то норы вылезает Марвин Гейл. Даже несмотря на тусклый свет Джентри заметил, что лицо главаря банды выражает полную безучастность, глаза закатились, виднелся лишь самый край радужной оболочки.

— Марвин? — окликнул его Джентри, не узнавая парня, и в то же мгновение Марвин (вернее, его оболочка) вскинул винтовку, скрывавшуюся до этого в норе, прицелился в голову Джентри и спустил курок.

Раздался сухой щелчок. Осечка.

Джентри поднял свой «ругер», но Марвин снова выстрелил. И снова ударник затвора встретил пустоту.

Джентри взвел курок на «ругере», затем перехватил его большим пальцем и не спеша опустил.

— Черт! — выругался он и прыгнул вперед. Марвин Гейл выронил винтовку и принялся вылезать из норы. То был подземный ход.

Марвин был легче и ниже Роба Джентри, но он был вдвое моложе, стремительнее и к тому же наделен дьявольской энергией. Джентри хотел бороться с юношей по-честному, но тут либо пан, либо пропал. Задумываться над методами было некогда. Шериф оказался в углу прежде, чем Марвин успел встать на ноги, и нанес ему сильнейший удар в висок дулом «ругера». Марвин упал, перекатился на спину и замер.

Джентри присел рядом, нащупал его пульс и поднял голову как раз в тот момент, когда в дверях кладовки появился тот негодяй — пешка Мелани Фуллер. Джентри выстрелил дважды — первая пуля попала в каменную стену, возле которой секундой назад стояла эта образина; вторая врезалась в дверь кладовки. По коридору послышались тяжелые шаги. Снаружи донесся приглушенный звук взрыва.

— Натали! — крикнул Джентри, выждал секунду и позвал снова.

— Я здесь. Роб! Будь осторожен, он... — голос Натали оборвался. Похоже, она была в конце коридора.

Джентри вскочил, оттолкнул стол и побежал на голос девушки.

Натали карабкалась по лестнице, пока хватало сил, уповая, что на худой коней сможет ударить Винсента ногой в лицо, и вдруг обнаружила, что она не одна. Девушка заставила себя поднять голову и посмотреть наверх.

На лестничной площадке стояла Мелани Фуллер.

Она улыбнулась, и Натали увидела, что у нее вывалилась вставная челюсть. В свете свечей, идущем из детской, язык ее казался черным, как запекшаяся кровь.

— Постыдилась бы, милочка, — прошепелявила старуха. — Прикрой свою наготу.

Натали вздрогнула и прижала к груди обрывки рубашки. Голос старухи дребезжал, ее зловонное дыхание наполняло лестницу запахом разложения. Натали попыталась подползти ближе, чтобы вцепиться в эту морщинистую шею.