Утеха падали

Вертолет приближался к северной оконечности острова.

— Я бы хотел приземлиться там. — Сол указал вперед.

— Послушай, приятель, — усмехнулся Микс, качая головой. — Можно нарушить схему планов вылетов. Можно даже вторгнуться в воздушное пространство Барента. Но если мои шасси коснутся этой взлетной полосы, я больше никогда не увижу свой самолет.

— Я же не имею в виду взлетную полосу, — воз разил Сол. — Пляж на северной оконечности выглядит ровным. Там песок достаточно хорошо утрамбован, чтобы можно было приземлиться.

— Ты сошел с ума! — Микс нахмурился и начал возиться с управлением. За северной оконечностью острова раскинулся океан.

Сол вынул из кармана рубашки четыре пятисотенные купюры и положил их на консоль перед Миксом.

Микс покачал головой.

— На это ни нового вертолета не купишь, ни оплатишь больничные расходы, если мы врежемся в какой-нибудь камень.

Натали склонилась вперед и сжала плечо пилота.

— Ну, пожалуйста, мистер Микс, — перекрывая шум двигателя, попросила она, — для нас это очень важно.

Микс повернулся и посмотрел на Натали.

— Значит, это не просто статья для журнала, да? Натали быстро взглянула на Сола, потом на Микса и покачала головой.

— Нет.

— Это имеет какое-то отношение к смерти Роба? — спросил Микс.

— Да, — кивнула Натали.

— Я так и думал. — Микс вздохнул. — Я же сразу не поверил всем этим чертовым объяснениям, чем Роб занимался в Филадельфии и как со всем этим было связано ФБР. Значит, каким-то образом в деле замешан миллионер Барент?

— Да, мы так считаем, — ответила Натали. — И нам нужны дополнительные сведения.

Микс указал на проносившийся под ними пляж.

— И если мы приземлимся там на несколько минут, вам это поможет сделать какие-то выводы?

— Возможно, — сказал Сол.

— Тьфу ты, черт, — пробормотал Микс, — похоже, вы оба террористы или еще что-нибудь в этом роде, правда, от террористов я никогда не видел никакого зла, а вот негодяи типа Барента мне всю жизнь отравили. Держитесь, — «Сессна» резко свернула вправо. Северо-западную оконечность пляжа прорезали несколько ручьев и заливчиков. — Не больше ста двадцати ярдов! — крикнул Микс. — Придется садиться у самой воды, и молитесь, чтоб мы не попали в яму и не наскочили на камень. — Он сверил показания приборов и посмотрел вниз, на белые пенистые барашки прибоя и качающиеся макушки деревьев. — Ветер с запада, — и еще раз предупредил:

— Ну, держитесь.

«Сессна» еще раз круто свернула вправо и начала терять высоту. Сол покрепче затянул пристежные ремни и ухватился руками за консоль. Натали убрала фотоаппаратуру, сунула «кольт» под блузку, проверила ремень и обхватила себя за плечи руками.

Микс резко сбросил скорость, и «Сессна» стала снижаться так медленно, что, казалось, она висела над волнами целую минуту. Сол не сомневался, что траектория их падения неизбежно закончится в полосе прибоя, но в последний момент Микс прибавил скорость, пронесся над камнями, которые выросли до размеров устрашающих валунов, и уверенно направил свой самолет на мокрый песок.

Нос «Сессны» нырнул вниз, на ветровое стекло упали брызги соленой воды, и Сол почувствовал, как заносит левое шасси, но уже через мгновение Микс заработал как умалишенный, одновременно дергая за все ручки управления. Самолет выровнялся и начал останавливаться, но недостаточно быстро — бухточки, которые казались такими далекими с северо-западного конца пляжа, с неудержимой скоростью неслись навстречу, размываемые вращающимся диском пропеллера. За пять секунд до того как перемахнуть через овраг Микс накренил самолетик вправо, так что брызги полетели в окно Сола, нажал на дроссель и тормоза и, сделав крутой вираж, посадил машину в нескольких дюймах от бухты и дюн.

— Три минуты, — сказал Микс, оттягивая дроссель. — Я буду на восточном конце пляжа, и если ветер начнет стихать или я увижу их лодку, выруливающую из-за мыса Рабов, — адью. Дама останется в самолете, чтобы помочь мне развернуть хвост.

Сол кивнул, отстегнул ремни и выскочил из хрупкой дверцы — ветер тут же подхватил его длинные волосы. Натали подала ему длинную тяжелую сумку, обмотанную брезентом.

— Эй! — окликнул его Микс. — Ты ничего не сказал...

— Езжай, — прокричал Сол и бегом бросился к зарослям, туда, где бухточка скрывалась в пальмовых побегах и тропических цветах.

Не пройдя и десяти ярдов, Сол оказался по колени в болотной трясине в окружении магнолий, пальм, кипарисов и дубов, заросших испанским мхом. Из большого гнезда прямо над его головой с шумом вылетела скопа, в воду метнулось какое-то земноводное, оставив за собой расходящиеся волны. Сол вспомнил слова Джентри о ловле змей в темноте. Три минуты почти истекли, когда он догадался вытащить компас и решил, что ушел достаточно далеко. Тяжелую сумку он тащил на правом плече и теперь, оглянувшись, заметил древний кипарис, обезображенный пожаром, — две нижние ветки раскинулись над темной водой, как обугленные руки человека. Сол двинулся к дереву, но, еще не дойдя до ствола, по пояс погрузился в воду. Оказывается, ствол расщепило молнией, сквозь зазубренные края выемки виднелась полусгнившая сердцевина кипариса.

Сол почувствовал, как в вязкую тину погружается его левая нога, пока он заталкивал свою сумку в эту щель ствола, — сначала вверх, а потом вглубь, стараясь скрыть ее из виду. Заделав отверстие, Сол отошел на десять шагов назад, удостоверился, что сумку не видно. Быстрым цепким взглядом окинул форму и расположение старого кипариса относительно бухты, других деревьев и участка неба, который виднелся сквозь свисающий мох и искривленные сучья. Повернувшись, Сол поспешил к берегу.

Трясина угрожающе затягивала его, пытаясь содрать с него ботинки и мертвой хваткой вцепиться в щиколотки. Солоноватый налет покрыл его рубашку, от стоячей воды несло водорослями и разложением. Огромные листья папоротников хлестали Сола по липу, его плотным кольцом облепили кровососущие комары и мелкие москиты. Чем дальше он продвигался, тем непроходимее казались заросли. Наконец Сол преодолел последний барьер из ветвей и, спотыкаясь, вышел к песчаной мелкой бухточке, выбрался по крутому откосу на пляж и понял, что, несмотря на компас, вышел ярдов на тридцать западнее.

«Сессны» не было.

Не веря своим глазам, Сол замер, затем бросился вперед, заметив вдали солнечных зайчиков, отражавшихся от металла и стекла, — за изгибом низких дюн самолет казался невероятно далеким. Он услышал, как нарастает грохот двигателя, и заметил со свойственной ему наблюдательностью начинавшийся прилив — вода уже скрыла следы от ближайшего шасси и быстро сокращала возможное пространство для взлета. Пробежав две трети пути, Сол уже не слышал ничего, кроме собственного дыхания. Не слышал он и низкого гула моторной лодки. Ее он заметил, лишь когда обернулся, — расшвыривая белые брызги, она неслась по крутой дуге из-за северо-восточной оконечности острова. На ее борту виднелось по меньшей мере пять темных фигур с винтовками в руках. Сол рванул еще быстрее и, поднимая брызги, подбежал к самому краю прибоя, прямо перед самым носом «Сессньр». Если бы самолет начал взлетать, у Сола осталось бы два пути: либо нырять в воду, либо оказаться разрезанным пропеллером.

От самолета его отделяло ярдов десять, когда из-под левого крыла поднялись три фонтанчика песка, — ощущение было странное, будто ему навстречу выскочила огромная песчаная блоха. Отрывистое бабаханье он услышал секундой позднее. Моторный катер был от них на расстоянии винтовочного выстрела. Сол понял, что снайпер промазал лишь из-за сильных волн прибоя и большой скорости. Задыхаясь, он запрыгнул в открытую левую дверцу кабины и привалился к спинке сиденья, обливаясь потом. Не дожидаясь, когда Натали справится с хлопающей дверцей, самолетик рванул вперед, подпрыгивая и виляя на узкой полоске мокрого песка. Пуля врезалась в металл позади них. Микс выругался и дернул за верхнюю рукоять, борясь с вибрирующим штурвалом.

Сол сидел прямо и смотрел вперед. «Сессна» достигла конца пляжа и, так и не взлетев, с ревом ринулась через песчаные ухабы бухты и узкие протоки. Сол выпрямился и посмотрел вперед. С западной стороны подступали острые скалы и полоса деревьев.

Подпрыгнув в очередной раз, переднее шасси подняло фонтан брызг и оторвалось от земли — они миновали скалы, едва не задев их острые макушки, и свернули вправо, навстречу волнам, набирая высоту, — сначала двадцать, потом тридцать футов. Внизу Сол увидел все так же скачущий по волнам на бешеной скорости моторный катер — казалось, стволы винтовок нацелены прямо ему в лицо.

Микс со всей силы давил на педали, оттягивал ручку штурвала то вперед, то назад, заставляя «Сессну» двигаться по невероятной дуге, чтобы западный мыс, с его зарослями и стеной деревьев, мог скорее скрыть их от патрульной лодки.

Так и не успев пристегнуться, Сол врезался головой в потолок кабины, его отшвырнуло к незапертой дверце. Обеими руками он вцепился в сиденье и консоль, чтобы не упасть на пилота и штурвал.

Микс бросил на него мрачный взгляд. Сол пристегнул ремни и оглянулся. Под ними мелькали макушки деревьев. Впереди же, рассекая волны, с задранными кверху носами, к ним неслось еще три моторных катера.

Микс вздохнул и так круто свернул вправо, что Сол различил черную тушу манты, лежавшей футах в десяти под водой прямо под ними. Край крыла от гребня волны отделяло расстояние не больше фута.

Микс выровнял самолет и двинулся к западу, оставляя остров и моторки позади, но продолжал пока держаться над самой водой, так что нарастание скорости ощущалось весьма явственно. Сол пожалел, что у «Сессны» не убираются шасси, и поймал себя на желании поджать ноги. Микс зажал штурвал коленями, достал из кармана красный носовой платок и высморкался.

— Нам придется лететь на частный аэропорт моего приятеля в Монк Корнер, а потом позвонить Альберту и попросить его внести изменения в план вылетов, — заметил Микс, — на случай, если они станут проверять прибрежные аэропорты. Ну и заварушка. — Он покачал головой, но лицо его расплылось в широкой улыбке.

— Я знаю, мы договорились на триста долларов, — сказал Сол, — но думаю, назначенная сумма не соответствует стоимости этой увеселительной прогулки.

— Да ну? — удивился Микс.

Сол кивнул Натали, и та вытащила из своей сумки с фотоаппаратурой четыре тысячи долларов пачками по пятьдесят и двадцать. Сол положил их на край пилотского сиденья.

Микс присвистнул.

— Послушайте, если это помогло вам получить сведения о том, кто убил Роба Джентри, одного этого уже достаточно. Не надо никакого вознаграждения.

— Да, помогло, — наклонившись вперед, подтвердила Натали. — Но оставь это себе.

— Может, лучше вы мне расскажете, какое отношение этот негодяй Барент имел к Робу Джентри?

— Обязательно. Но когда узнаем чуть побольше, — ответила Натали. — К тому же, может, нам снова понадобится твоя помощь.

Микс через свитер почесал грудь и ухмыльнулся.

— Конечно, мэм. Главное — не начинайте революцию без меня, о'кей?

Микс повертел ручку транзистора, который висел на одном из тумблеров пульта управления, и дальше, к материку, они летели под грохот металлического рока.

Глава 23

Мелани

В воскресенье Нинина пешка взяла Джастина на прогулку.

Она постучала в ворота, когда еще не было одиннадцати, — приличные люди в это время находятся в церкви. Она отклонила приглашение Калли пройти в дом и спросила: не хочет ли Джастин — она сказала «мальчик» — покататься?

Я задумалась. Меня тревожило, что малыш должен покинуть дом, — из всех членов своей «семьи» его я любила больше всего. Но, с другой стороны, в том, что цветная девица не будет входить в дом, явно были свои преимущества. К тому же такая поездка могла пролить какой-нибудь свет на местонахождение Нины. Так что в конце концов девица осталась ждать у фонтана, а сестра Олдсмит надела на Джастина самый нарядный костюмчик — синие шорты и матроску, — и он отправился с негритянкой на прогулку.

Я мысленно обследовала ее машину, но ее вид не сказал мне ничего — почти новенький «Датсан», выглядевший так, будто взят напрокат. Никаких особых примет, никакого запаха. На девице была коричневая юбка, высокие сапоги и бежевая блузка — ни сумочки, ни портмоне, ничего такого, где могло бы находиться ее удостоверение личности. Естественно, если она представляла собой обработанное орудие Нины, у нее уже не было личности.

Мы медленно поехали по восточной прибрежной дороге, а потом свернули к северу по шоссе к Чарлстонским высотам. Здесь, на небольшой площадке, выходившей на морские верфи, девица затормозила, взяла бинокль с заднего сиденья, на котором больше ничего не было, и подвела Джастина к черной металлической ограде. Она разглядывала темные сигнальные мостики и корабли, затем повернулась ко мне:

— Мелани, хочешь ли ты помочь спасти жизнь Вилли и защитить себя?

— Конечно, — ответила я детским контральто Джастина. Следила я вовсе не за ее словами, а за фургоном, который подъехал к стоянке и притормозил на дальнем ее конце. За рулем сидел один-единственный человек — но из-за расстояния, темных очков и отбрасываемых теней я не могла рассмотреть его лицо. Зато я была уверена, что это та самая машина, которая следовала за нами по восточной прибрежной дороге. Любопытные взгляды Джастина легко было скрыть под маской детской непосредственности.

— Хорошо, — откликнулась негритянка и повторила свою заготовленную историю о власть имущих, обладавших нашей Способностью. Они якобы каждое лето разыгрывали странную версию нашей Игры на каком-то острове.

— Чем я могу помочь? — осведомилась я, придавая лицу Джастина выражение пристрастной озабоченности. Трудно испытывать недоверие к ребенку. Пока негритянка объясняла мне, чем я могу помочь, я прикидывала, какие у меня есть варианты.

Сначала мне казалось, что использование девицы мало бы мне дало. Мое экспериментальное зондирование выявило то, что или Нина уже использовала ее, но не проявляла никакого настойчивого желания удержать, попытайся я узурпировать контроль над ней, или девица являлась идеально обработанной пешкой и не нуждалась в надзоре со стороны Нины или кто ее там обрабатывал, или же ее не использовали вовсе.

Теперь положение изменилось. Если мужчина в фургоне каким-то образом был связан с цветной девицей, ее использование могло оказаться наилучшим способом, чтобы я могла получить необходимые мне сведения.

— Вот, посмотри в бинокль. — Она протянула его Джастину. — Третий корабль справа.

Я взяла бинокль и проскользнула в ее сознание. Я ощутила ее испуг и увидела странную картинку на приборе, называемом осциллограф, — я была знакома с ним по той аппаратуре, которая была расставлена в моей спальне доктором Хартманом. А потом я овладела ею. Как я и ожидала, перемещение оказалось несложным, учитывая мою усилившуюся Способность. Негритянка была молодая, сильная — я чувствовала, как в ней бурлит жизненная энергия, и решила, что в ближайшие минуты найду применение ей.

Я оставила Джастина стоять с глупым биноклем и быстрым шагом направилась к фургону. Жаль, что у девицы нет ничего такого, что можно было бы использовать вместо оружия. Машина стояла в дальнем конце стоянки. Только подойдя ближе, я увидела: фургон пуст, дверца со стороны водительского места распахнута.

Я заставила девицу остановиться и оглядеться. На стоянке виднелось несколько человек — вдоль заграждения прогуливалась цветная пара, под деревом бесстыдно разлеглась молодая женщина в вызывающем наряде: сквозь тонкую ткань отчетливо проступали соски; возле фонтанчика для питья два бизнесмена были заняты каким-то серьезным разговором; у одной из машин стоял пожилой человек с короткой бородкой; за столиком для пикников устроилось целое семейство.

На мгновение я ощутила прилив старой паники, словно пыталась различить среди окружающих Нинино лицо. Был яркий весенний полдень, но я чувствовала, что в любое мгновение могу увидеть разлагающийся труп. Сидит себе на садовой скамейке или глазеет на меня через ветровое стекло машины пустыми глазницами...

Джастин в небрежной манере игривого ребенка поднял веточку и, помахивая ею, двинулся к цветной девице, которую я заставила подойти к фургону. Заглянув в окошко с водительской стороны, я увидела целую гору электронной аппаратуры. Провода тянулись через сиденье в глубь фургона. Джастин повернулся, чтобы следить за людьми на стоянке.

Заставив девицу заглянуть на заднее сиденье, я вдруг ощутила внезапный укол легкой боли и почувствовала, что теряю контроль над ней. Я подумала, что это Нина пытается восстановить свое господство, но тут увидела, что девица повалилась на землю. Я вовремя переместила все свое внимание на Джастина. Негритянка же скользнула головой по металлической дверце машины и замерла. В нее кто-то выстрелил.

На коротеньких ножках Джастина я попятилась, продолжая сжимать веточку, которая на взгляд малыша казалась такой прочной, а на самом деле была лишь хрупким побегом. Бинокль продолжал висеть на моей шее. Я продолжала пятиться к пустому столику для пикников, поворачивая голову то вправо, то влево, не зная, кто мой враг и откуда мне ждать нападения. Похоже, никто не заметил, как девица упала. Никто не обратил внимания на ее тело, лежавшее между фургоном и синей спортивной машиной. Я не имела ни малейшего представления о том, кто ее убил и каким способом. Джастин заметил красное пятнышко на ее бежевой юбке, но оно казалось недостаточно большим для пулевого отверстия. Я подумала о глушителях и других экзотических устройствах, которые видела в фильмах, до того как заставила мистера Торна окончательно избавиться от телевизора.

Да, напрасно я решила использовать цветную. Теперь она была мертва — или, по крайней мере, так мне казалось, и я не хотела, чтобы Джастин приближался к ее трупу, — а сам Джастин оказался в ловушке на этой стоянке, вдали от надежного дома. Я отошла еще дальше, к ограде. Один из бизнесменов повернулся и направился ко мне. Я подняла ветку и ощерилась, как дикое животное. Мужчина бросил на меня странный взгляд и прошел мимо к павильону для пикников, где располагались комнаты отдыха. Я заставила Джастина развернуться и броситься бегом вдоль ограды — в дальнем конце стоянки он остановился и прижался спиной к холодному металлу.

Отсюда трупа цветной девицы не было видно. Огромные мотоциклы преградили мне дорогу.

* * *

Калли и Говард бросились в гараж заводить «Кадиллак». Говарду пришлось вылезти из машины, чтобы открыть дверь гаража. Внутри было темно.

Сестра Олдсмит сделала мне укол, чтобы умерить бешеное сердцебиение. Свет был какой-то странный — он падал на мамино стеганое одеяло в моих ногах, отражался в глазах Джастина игрой воды в реке Купер и просачивался сквозь замусоленное окошко гаража, где Говард возился с замком.

Мисс Сьюэлл споткнулась на лестнице, Марвин на кухне застонал и ни с того ни с сего схватился за голову, взгляд Джастина померк, потом снова прояснился — людей стало больше... Как тяжело было управлять сразу таким количеством людей! Голова у меня болела, я села на кровати, глядя на себя глазами сестры Олдсмит... Куда же подевался доктор Хартман?

«Черт бы тебя побрал, Нина!»

Я закрыла глаза. Все свои глаза, кроме глаз мальчика. Никаких причин для паники не было. Джастин был слишком маленьким, чтобы вести машину, даже если бы ему удалось найти ключи, но через него я могла использовать кого угодно и заставить отвезти его домой. Но я слишком устала. У меня болела голова.

Калли дал задний ход, и «Кадиллак» снес ворота гаража, едва не задавив Говарда. С остатками сгнившего дерева на багажнике и на заднем стекле машина рванула вперед.

«Я еду, Джастин. Волноваться не о чем. И даже если тебя заберут другие, они останутся здесь, со мной».

А что, если все это лишь отвлекающий маневр? Калли уехал. Говард ползает в гараже, пытаясь подняться на ноги. Что, если в этот момент в ворота входят Нинины агенты? Переползают через ограду?

Я заставила цветного парня по имени Марвин взять топор на, заднем крыльце и выйти на улицу. Он попробовал оказать мне сопротивление. Это длилось секунду, меньше секунды, но он боролся. Моя обработка оказалась слишком слабой. В нем оставалось слишком много индивидуальности.

Я заставила его выйти во двор и миновать фонтан. Вокруг никого не было видно. К нему присоединилась мисс Сьюэлл, и они оба встали на страже. Я разбудила доктора Хартмана, отдыхавшего в гостиной Ходжесов, и заставила его прибежать ко мне. Сестра Олдсмит достала из шкафа винтовку и пододвинула кресло ближе к кровати. Калли был уже на улице Митингов и приближался к верфям. Говард стоял на страже на заднем дворе.

Я почувствовала себя лучше. Контроль восстановлен. Это было всего лишь прежнее ощущение паники, которое умела вызывать только Нина Дрейтон. Но теперь оно прошло. Если кто-нибудь попробует угрожать Джастину, я заставлю этого человека самого себя посадить на острие пики в ограде. Я бы с радостью заставила его выцарапать собственные глаза и...

Но Джастин исчез.

Пока мое внимание было поглощено другим, я оставила его. Оставила стоящего спиной к реке и ограде шестилетнего мальчика, от мановения веточки которого зависел весь мир.

Он исчез. Я не воспринимала ничего. Не почувствовала ни удара, ни пули, ни ножа. Может, их затмила боль Говарда? Или проблеск сознания негра? Или неловкость мисс Сьюэлл? Не знаю.

Джастин исчез. Кто теперь будет расчесывать мои волосы по вечерам?

Может, Нина не убила его, а только забрала? Но зачем? В отместку за то, что я спровоцировала убийство ее глупой пешки? Неужто Нина может быть настолько мелкой?

Да, может.

Приехавший на стоянку Калли бродил по ней до тех пор, пока на него не стали пристально посматривать. Посматривать на меня.

Взятая напрокат машина по-прежнему стояла на месте пустой. Фургон же исчез. Труп цветной девицы тоже исчез. И Джастин исчез.

Я положила массивные руки Калли на металлическую ограду и уставилась на реку, плескавшуюся внизу на расстоянии сорока футов. Вода была покрыта рябью.

Калли заплакал. Я заплакала. Мы все заплакали.

«Черт бы тебя побрал, Нина!»

Поздно вечером, когда я уже полудремала под воздействием лекарств, в ворота забарабанили. Едва соображая, что я делаю, я отправила Калли, Говарда и Марвина на улицу. Когда я увидела, кто это, — я оцепенела.

Это была Нинина цветная девица — лицо ее побледнело, одежда была испачкана и разорвана, глаза широко раскрыты. На руках она держала обмякшее тело Джастина. Сестра Олдсмит раздвинула шторы и выглянула сквозь ставни, чтобы предоставить мне еще один угол зрения.

Цветная девица подняла свой длинный палец и указала прямо на окна моей спальни, прямо на меня.

— Ты, Мелани! — прокричала она так громко, чтобы слышно было во всем Старом Городе. — Открывай ворота, Мелани, моментально! Я хочу говорить с тобой.

Палец она не опускала. Казалось, прошло уже много времени. Зеленые вспышки на мониторе пульсировали с дикой скоростью. Мы все закрыли глаза и снова открыли их. Цветная девица по-прежнему стояла на месте, воздев палец, и вид ее был так же надменен и властен, как у Нины Дрейтон, когда я в последний раз расстроила ее планы.

Медленно и неуверенно я заставила Калли открыть ворота и тут же отступить, пока его не коснулась тварь, посланная Ниной. Она вошла, быстрым шагом направилась к дому.

Мы все расступились и отпрянули, когда она вошла в гостиную, положив тело малыша на диван.

Я не знала, что предпринять. Мы ждали.

Глава 24

Чарлстон

Воскресенье, 10 мая 1981 г.

Сол наблюдал за Натали и Джастином на стоянке и слушал их беседу. Микрофон девушка прикрепила к воротничку блузки. Компьютер вдруг издал пронзительный звук. Сол бросил взгляд на экран, еще уповая на то, что это какая-то ошибка телеметрии, датчиков или блока питания на заднем сиденье, а не то, чего они оба с Натали боялись. Но одного взгляда ему было достаточно, чтобы убедиться — это не ошибка. Рисунок Тета-ритма был выявлен безошибочно, и альфа-кривая уже приобретала пики и ровные участки фазы быстрого сна. В это мгновение Сол нашел ответ на вопрос, который мучил его несколько месяцев, и одновременно понял, что его жизнь находится в серьезной опасности.

Сол выглянул из машины, увидел, что Натали движется в его направлении, схватил капсульное ружье и выкатился вон, стараясь держаться так, чтобы между ним, Натали и мальчиком находились другие машины. «Нет, это не Натали», — подумал он, останавливаясь за последней машиной на стоянке, футах в двадцати пяти от фургона.

Почему старуха решила использовать Натали именно сейчас? Сол гадал: не виноват ли в этом он сам? Нельзя было так нерасчетливо и явно ехать следом за ними. Но у него не было другого выбора — микрофон и радиопередатчик, встроенный в пояс приборов Натали, имели радиус действия менее полумили, а машин было мало. Да, они перестали чувствовать себя в опасности после достигнутых успехов на прошлой неделе и поездки на остров накануне. Сол тихо выругался и присел на корточки за белым «Фордом» — Натали уже подходила к фургону.

Мальчик шел шагах в пятнадцати следом, держа в руках веточку, поднятую с травы. В это мгновение Сол ощутил непреодолимое желание убить этого ребенка, выпустить всю обойму в это худенькое тельце и изгнать из него бесов силой смерти. Сол сделал глубокий вдох. Он читал курс лекций в Колумбии и других университетах о специфической извращенной тенденции насилия в современном мире. Что откровенно использовали писатели и особенно Голливуд — в «Экзорсисте», «Предзнаменовании» и бесчисленном количестве версий, восходящих к «Ребенку Розмари». Сол считал, что изобилие одержимых бесами детей — это симптом глубинных подсознательных страхов и ненавистей; оно свидетельствует о неспособности взрослых взять на себя ответственность. Родители не хотят забывать собственное нескончаемое детство и нести на себе груз вины за развод. Ребенок же воспринимается ими не как ребенок, но как взрослое злобное существо, заслуживающее любых оскорблений эгоистичными поступками взрослых. В этом выражается раздражение общества, культура которого в течение двух десятилетий определялась юношеским мировоззрением, подростковыми вкусами в музыке, кинопродукции и телевизионных постановках, подкармливавших идею о том, что взрослый ребенок неизмеримо мудрее, спокойнее и разумнее, чем великовозрастное инфантильное существо. Поэтому Сол учил, что страх перед детьми и ненависть к детям, проявляющиеся в популярных шоу и книгах, уходят своими корнями в глубокие подсознательные слои общего чувства вины, опасений и возрастной зависти. Он предупреждал, что захватившая нацию волна пренебрежения к детям и насилия над ними уже имела исторические прецеденты и что процесс этот будет развиваться своим чередом. Однако необходимо сделать все возможное, чтобы уничтожить этот вид насилия, пока он не захлестнул всю Америку.

Присев на корточки, Сол вгляделся через стекло заднего обзора в отвратительную маленькую тварь, которая когда-то была Джастином Варденом, и решил, что не станет убивать его, по крайней мере пока. Кроме того, убийство шестилетнего ребенка в воскресный полдень на стоянке было чревато нежелательными последствиями для их анонимного пребывания в Чарлстоне.

Натали обошла фургон и, повернувшись спиной к Солу, заглянула внутрь, слегка склонившись к заднему сиденью. Мальчик в это время посмотрел на людей, сидящих за соседним столиком. Сол поднялся, положил капсульное ружье на крышу машины, выстрелил и снова исчез из виду.

В течение нескольких секунд он был уверен, что промахнулся, что расстояние было слишком большим для крохотной капсулы, движущейся под воздействием газа, но в последнее мгновение перед падением Натали он успел заметить красное оперение капсулы на ее блузке. Первым его порывом было броситься к ней, чтобы удостовериться, что ни введенное вещество, ни падение на асфальт не причинили ей вреда, но в этот момент Джастин повернулся в его сторону, и Сол снова скрылся за «Фордом», судорожно копаясь в коробочке с капсулами и выбирая следующую, чтобы перезарядить ружье.

Перед лицом Сола остановились обнаженные ножки. Он поднял голову и увидел мальчика лет восьми-девяти с синим мячом в руках. Широко раскрыв глаза, тот смотрел на Сола и его духовое ружье.

— Эй, мистер! — окликнул он Сола. — Вы собираетесь кого-то убивать?

— уходи, — прошипел Сол.

— Вы легавый, да? — с заинтересованным видом осведомился мальчик. Сол покачал головой.

— А это «узи» или что? — спросил мальчик, пряча мяч под мышку. — Вроде похоже на «узи» с глушителем.

— Проваливай, — прошептал Сол, пользуясь любимым выражением английских солдат в оккупированной Палестине, когда их окружали уличные оборванцы.

Мальчик пожал плечами и убежал. Сол поднял голову и увидел, что Джастин тоже убегает, размахивая своей палочкой.

Решение созрело мгновенно. Сол встал и быстрым шагом направился к месту для пикников. Он видел темно-коричневую ткань юбки Натали, распластавшейся на земле. Он шел быстрым шагом, следя, чтобы постоянно находиться под прикрытием деревьев. Похоже, еще никто на стоянке не заметил Натали. С ревом и грохотом подъехали и затормозили два мотоциклиста.

Сол ускорил шаг и еще футов на сорок сократил расстояние между собой и Джастином, который стоял, прислонившись спиной к ограждению набережной. Взгляд мальчика был рассредоточен и неподвижен, рот открыт, по подбородку тоненькой струйкой стекала слюна. Сол прислонился к дереву, глубоко вздохнул и проверил заряд СО.

— Эй, — окликнул его стоявший неподалеку мужчина в сером летнем костюме фирмы «Братья Брукс», — какое симпатичное у вас ружье! Для его ношения нужна лицензия?

— Нет. — Сол покачал головой и выглянул из-за стола, чтобы убедиться, что Джастин продолжает стоять на месте. Мальчик был от него футах в пятидесяти-шестидесяти — слишком далеко.