Он посмотрел на женщину, которую любил больше чем жизнь. Ради нее он был готов на все. Но он был не в силах предотвратить перемены, которые вот-вот обрушатся на их землю. Судя по всему, она тоже ничего не могла сделать.

Он притянул ее к себе, нежно погладил спину. Она расслабилась, словно освободилась от страха и гнева. И земля затихла. Она больше не вздрагивала под ногами, как первоначально показалось ему. Земля ласково приняла их.

Они лежали внутри каменного кольца, удобно устроившись на молодой травке. Их страсти, наверное, хватило бы заново разжечь костры Белтана. Но были они безмерно нежными. Их любовь зиждилась не на совершенстве форм и упругости тел, а на стремлении к вечному единению, даже за гранью бытия.

Мужчина и женщина. Любящие и любимые. Наконец, сморенные усталостью, они уснули в объятиях друг у друга прямо в центре каменного кольца, на груди у вечной Матери-земли.

Рассвет застал их на пути домой. Сара оглянулась на каменный круг, который теперь был пуст. Серые силуэты глыб вырисовывались на фоне утреннего неба — неизменные и постоянно меняющиеся, словно сама жизнь.

Фолкнер крепко сжал ее руку. Она ощутила его силу, его властность и уверенность в себе. Если бы он был другим, то никогда бы не смог стать тем, кто есть — человеком, выполняющим волю герцога Мальборо и свою собственную. И все ради величия Англии, которая буквально на глазах превращается во всемирную державу. Для Фолкнера шум и толкотня городских улиц, тонкие придворные интриги и перипетии большой политики были сродни материнскому молоку.

Сара была душой Эйвбери. Глубоким, бесконечным молчанием и терпением земли. Сара была олицетворением вечности, заключенной в плодородной почве под вечным и звездным небом.

Несовместимо? Она изумилась. Неужели когда-то она думала именно так? Но они же разумные люди. Пусть даже и влюбленные.

В конце концов, сейчас восемнадцатый век. Через всю Англию протянулись отличные дороги. Каждый день по ним мчатся почтовые кареты. Не все перемены обязательно к худшему. Для них это будет еще один круг — от мишуры настоящего к величию вечности. Вперед и назад. От человеческого к Божественному. От того, что было, к тому, что будет. Круг, укрепленный каменными кольцами памяти и надежды, где рядом друг с другом уживаются прошлое и будущее.

— Фолкнер, — сказала Сара, — мне не терпится, когда ты познакомишь меня с Фолкнером.

— А я, — ответил он, — никак не дождусь, когда ты познакомишься с его Сарой.

— Невыносимая особа, верно?

— Не сравнить с тобой, — заверил он ее. Она улыбнулась и взяла его за руку. Вместе они зашагали по дороге.