Позади себя я оставляла…всего лишь снег. Они рассыпались им когда… умирали? Или все же нет?

Нога под слоем снега наткнулась на что-то твердое и в то же время странно упругое. Под носком сапога неопознанный предмет поддался и проволокся перед ним по прелой слежавшейся листве с влажным плюхающим звуком. Я снова наклонилась (хорошо, уже почти научились наклоняться. Ура мне.) и попыталась разогнать рукой туман. Туман лип к влажной почве и снегу, разлетаясь нехотя, дробясь и закручиваясь вихрями вокруг дрожащих (все еще!) пальцев. Наконец он поредел настолько, чтобы я смогла разглядеть… Ну, естественно, труп. Что еще я могу найти в этой чертовой Роще?!

Алан лежал на боку, застывшие глаза хрустальными пуговками уставились в землю. Надо было бежать быстрее. Может быть, тогда бы разминулись. Из распоротой грудины виднелось сердце, какое-то жалкое и сморщенное. Ребра кое-где пробили кожу и острыми переломанными дугами торчали из бока. Значит, сначала был удар. Взгляд сместился чуть ниже. Живот, в отличие от груди, разодрали одним ударом, мощным и расчетливым, от диафрагмы до паха. Следы от когтей можно было проверять по линейке — изумительно прямые, с ровными краями (однако это не помешало кишечнику вывалиться наружу, а печени — стать безобразно развороченной). А вот руку, похоже, задели случайно, на излете — предплечье, висевшее на полуперебитой локтевой кости, зияло рваной раной. И именно на него я чуть не наступила.

Я медленно обошла вокруг полузамороженного тела. Да, именно замороженного — это не естественное окоченение. Не так уж много времени прошло, в конце концов. Хотя… Я присела на корточки. Да, пожалуй, создается впечатление, что убили его довольно давно, но я-то совершенно точно могу сказать, когда он был еще жив. А именно, когда его встретила. Одного не могла я понять — почему труп кажется гораздо менее свежим, чем есть. Холод должен оказать обратное действие.

Я встала и позвала . Серебряные крылья явился через несколько минут. Слишком занят, чтобы появляться мгновенно. Чем занят? Волнуются. Еще бы не волновались. Я нахмурилась и молча кивнула на тело.

Разворачиваюсь и ухожу. Серебряный доставит его в Спящий Овраг. Это тоже было нашей договоренностью. А о том, что произошло, я…промолчала. Слишком многое в этой истории завязано гораздо выше, чем можно было предположить. Слишком много незыблемых аксиом оказались ложными.

Теперь я доверяю только одному — мертвецам. И они отвечают мне взаимностью.

Более того — дают показания. Ралл Талли, сержант десанта, что скажешь ты? Двигаться начали от периферии. Алан Веттель, твое слово. Дошли сердца нашего, Меркалы. Скайлин Фар-Аттуру, на гран не состоявшийся труп, ты что видела? Исполнителей. Кто остался? Игрок.

Я с глухим стоном уронила голову на грудь. Усталый мозг отказывался соображать, как и измотанное тело — двигаться. Воистину, мир сходит с ума. Не хотелось ничего делать, ни о чем думать. Просто упасть и лежать, пока все не закончится. Но я брела дальше. Брела по щиколотку в снегу, по колено в тумане.

Вот и приметная варина с глубоким шрамом через весь ствол. Маленький, совсем маленький шажок за дерево… А потом еще лаких-то пять-шесть шагов… И все. Я позволила себе упасть на спину и закрыть глаза. Хорррошшо…

Огромное теплое одеяло накрыло с головой, горячий ветер коснулся лица. Снежинки на ресницах превратились в воду и медленно потекли по щекам. Жар превратил задубевшую одежду в мокрую тряпку, потом пробрался под нее и коснулся тела… Я слабо охнула. Какие же мне иногда в голову приходят «гениальные» идеи.

Судя по тому, что болело ВСЕ, я получила просто гигантскую дозу обморожений. Зато, кажется, начали побаливать руки. Значит, если постараться, их можно еще спасти. В ожидании момента, когда организм оттает окончательно, я решила поработать единственным не слишком отмороженным органом — мозгом. (Ха. Ха. Ха.)

Паутина, плотно охватывающая наш мир, приобрела очертания. Но и плетущий ее стал виден лучше своего творения. Он высоко. Очень высоко. Мне не долететь. Хранитель, ты птица седьмого неба, лететь — тебе. Значит, сейчас твоя чистая дорога важнее, чем все драки Меркалы — потом может быть поздно. И эту дорогу я могу тебе расчистить.

Я слабо пошевелилась, обнаруживая, что тело превратилось в желе. Зверски ноющее и саднящее желе. Лучи маленького яркого солнца слепили глаза, отражались от бескрайнего океана белого песка и летели обратно в неестественно яркое синее небо. Большая-большая пустыня — все, что нужно лиану для счастья. Взгляд взбежал на гребень огромной дюны, прикрывающей меня от посторонних глаз своей мощной спиной. Под моей же спиной колосилась чахлая оливковая травка, а у ног плескалась солоноватая лужица, пускающая пар. Горячие источники в пустыне, каково, а?

Я осторожно села, подтянув ноги к подбородку и приступила к самолатанию, благо лианский пост позволял маленькие шалости с Силой в пределах Безымянной.

Однако же… В меня вцепились со знанием дела и очень, очень оперативно. Особое задание — обезглавить вражескую оборону?… Не моя бы благоприобретенная на посту Стража устойчивость к холоду — не успела бы даже Осколок поднять. А уж им убьешь все, что угодно.

Что отнюдь не означает, что это было легко. Их было много. И нападали они разом. А… Нет, вспоминать не буду. Тошно. Но когда в душу вцепилось мертвой хваткой полсотни когтей, это… Сопротивляться… трудно. И они об этом знали. И с отвратительной самоуверенностью даже не пошевелились, чтобы обезвредить, лишить оружия. А ведь могли. Но… не сделали. Стояли, смотрели и, похоже, думали, одних когтей им хватит с лихвой для столь ничтожной добычи. Одного они не знали — один вид таких презрительно-самоуверенных физиономий даже на пороге смерти вызывает у меня желание ткнуть оные в их неправоту расквашенным вдребезги носом. Назовите это детским комплексом, но он спас мне жизнь.

И…было хуже. Только очень-очень давно. Но было. Выжили тогда, выживем сейчас.

Боль постепенно уходила. Пальцы медленно обрастали новой кожей. Я пошевелила ими. Пока абсолютно негибкие, но хотя бы не придется ампутировать. Ладно, двигаемся дальше. У нас сегодня масса дел. Огромная такая и довольно противная масса. Я поднялась и целеустремленно зашагала вперед. Безымянная, подожди всего пару дней. И я займусь тобой, займусь и кланами, и соберу Совет, чтобы разобраться с этой новой угрозой. Или разбираться будет уже кто-то другой. Но — будет, будет обязательно. (Ладно, ладно, Летт вовсе не плохой лиан. Даже лучше, может, чем я сама.) А пока… Слишком много зависит от того, насколько быстро я смогу вытрясти все необходимые мне сведения.

Шаг — и вот уже ослепительный огненный шар не торопясь прячется за темной грядой. На лазурном небе распласталось только одно облако, темное, как фрегат, важно шествующий по морю. Стайка легких белых облачков, словно чайки, кружили вокруг гордой фигуры, грозящей закрыть полнеба. Пустыню сменили светло-песочные клыки карстовых скал, причудливо искореженные водой и ветром, мешающиеся с многотонными округлыми валунами цвета гальки. Пространства между оснований скал не хватало даже на то, чтобы как следует поставить ногу, поэтому я предпочитала скользкие, но широкие валуны. Чем дальше я продвигалась, тем больше становилось валунов, скалы же отступали вместе с горами. Так, где-то тут была… Ага! Метрах в пятидесяти левее, на скале была намалевана зеленая "F" — Fotvv — «проход». Этими «фками» в свое время замалевал всю Безымянную Элдрик Путейник, поскольку тогда, как и сейчас, Серебряный не в состоянии уследить за всеми заблудившимися. Я бодро направилась к зеленому памятнику седой древности (год эдак 8057 от открытия Безымянной) и, сморщив нос от вида дыры, заросшей мхом сомнительной чистоты, ухнула в провальный колодец. Лететь было невысоко — метров восемь, но неудобно — под колодцем дно пещеры радовало склоном крутизной градусов в 45, и, прежде, чем затормозить, изрядно проехались на мягком месте (судя по ощущениям, в процессе я обзавелась дырой в штанах). Дальше дело пошло лучше — дно выровнялось и, хотя оно и было покрыто громадными блоками, отколовшихся от свода пещеры во время последнего землетрясения, идти можно было без особых проблем. Остановилась я только раз — перед хозяином пещеры, древним памятником давно ушедшего в небытие народа. Он лежал на постаменте, почти под самым потолком — слепой лев с ушами длинными, как у сидхе. И тремя парами крыльев, с которых смотрели тысячи глаз. И днем, и ночью через невидимую щель на них падал свет. Может, поэтому казалось, что все эти глаза смотрят только на тебя.

Из-под тяжелых лап вниз струились потоки воды, падая в пропасть столь темную, что даже мои глаза не могли разглядеть дна. Я двинулась дальше, но долго еще чувствовала спиной (не)существующие взгляды.

Маленькое озерцо с мутноватой водой возникло так внезапно, что я едва не окунулась в него с головой. Впрочем, этого все равно не избежать.

Размеры озерца не внушали уважения — каких-то два на три метра — лужа, да и только, но вот глубина что-то не определялась. Я сняла сапоги, сунула их за ремень, и, глубоко вздохнув, нырнула в поддернутую карбонатной пленочкой воду.

Опять от меня будет вонять незнамо чем. Однако этим путем практически не пользуются, значит, выследить меня будет труднее. Нда-а-а…

Вынырнула я уже на той стороне, проплыв сквозь подводный портал, в воде соленой, чистой и прозрачной. Мелкие рыбешки окружили руки и настойчиво пощипывали кожу, пока я жадно хватала ртом воздух. Не люблю перестраивать дыхание на короткий срок — одышка потом обеспечена. Я огляделась и решительно погребла к берегу, до которого, слава богам, было не так уж далеко.

Из-за моря вставало солнце, раскрашивая золотыми и зелеными разводами небо. Надо сказать, утром здесь не менее красиво, чем ночью, хотя я бы предпочла последнее из соображений маскировки. Ноги тем временем нащупали дно и я выбралась на берег, разительно напоминая мокрую курицу. Я угрюмо вгляделась в свое отражение и извлекла из волос пучок колосьев неясного происхождения и родословной. Сушка заняла три минуты, одевание сапог и заплетание косы —полчаса. На дыру в штанах я, уже изрядно разозленная предыдущими пунктами, мысленно плюнула и прикрыла неприличность мороком.

В голове наигрывал похоронный марш. Значит, будем хоронить. Кое-кого.

Правда, удивительно? Я с мрачной решимостью шла уже знакомой дорогой, накинув сильнейший свой покров. В голове вертелись куча вопросов и не меньшая куча трупов, нагородившаяся в этом деле. Да и не только в этом, если уж на то пошло.

С моря тропинка уходила в горы и даже поднималась на пару десятков метров. В одном месте к замковой стене легкомысленно близко дали подобраться лесу. Очевидно, на место проживания могущественного мага уже много лет никто не покушался. Мне же отсутствие энтузиазма местных завоевателей оказалось на руку — после моего последнего визита главные ворота наверняка замкнули на сторожевой контур.

Надеюсь, однако, со всем периметром этого не сделали — если только у Лойона в подвале не стоит энергетический эквивалент ядерного реактора. Я взобралась на скрученную жизнью толстенную белоствольницу и совершила одну из величайших глупостей в своей жизни — попыталась ласточкой перепрыгнуть через стену.

Осознала я это только тогда, когда сей идиотизм мне удался. Скажу лишь, что неизбежного столкновения сщ стенным зубцом я избежала, только оттолкнувшись от него рукой в сальто с разворотом, а приземлилась в тесное пространство между наточенными кольями. Осиновыми.

Без комментариев.

Я запрокинула голову вверх и страдальчески скривилась — за время моего отсутствия замок отнюдь не осел. Ну хорошо… Я неслышно пересекла двор и огляделась. Народу было много, и концентрировался он в основном на стенах. Двор и главных подъезд замка без внимания тоже не остались. Невдалеке собралась группка военных рангом не ниже офицера (или как это здесь называется?). От оной группки тянуло подозрительно знакомым магическим душком.

Заметив мельтешение красно-золотого гражданского платья среди кольчуг и вареной кожи, я решилась. Надеюсь, фактор неожиданности сыграет свою роль. Хотя есть риск, что на нервной почве меня попытаются нашпиговать арбалетными болтами, но у меня, в конце концов — лианская неприкосновенность. Охрана могла бы меня не пустить, но раз уж я здесь, Лойон не может отдать приказ меня выставить. По крайней мере, не сам. (Ага, а потом будет долго удивляться произволу стражи на Совете). Да. Нет смысла ждать в засаде у него в покоях. Он может туда до вечера не явиться. И хорошо, если до вечера этого дня — что-то мне не нравиться эта повышенная активность военных.

Поэтому я решительно направилась к нему. Скинула покров, рявкнула:

— Доброе утро, кланник!

Лойон настолько резко развернулся в мою сторону, что наступил на полу длинной накидки и оступился. Седой воин в богатом кафтане поддержал его под руку, бросив на меня угрожающий взгляд из-под насупленных бровей, и многозначительно положил ладонь на рукоять меча. Я скептически хмыкнула. Из приближенных, не иначе.

Лойон коротко кивнул седому и направился ко мне.

— Как вы сюда вошли?

— Это моя маленькая тайна, — я сладко улыбнулась. И сразу же резко обрубила: — И не вздумайте натравливать на меня стражу. Стражи поубавиться, а я разозлюсь.

— Я никогда… лиану… — его глаза беспокойно забегали. — Я чту законы.

— В прошлый мой визит, помнится, вы об этом забыли.

Лойон вздрогнул и побледнел. Глаза же его уже просто метались по сторонам, не в состоянии остановиться хоть на чем-то, не говоря уже обо мне. От него пахло страхом, пахло отчетливо и остро. Я попала в струю, главное — не упустить ее. Он подошел вплотную, и, понизив голос, проговорил:

— Боги, вы же прекрасно знаете, что я был… я спал. И мне приснился кошмар, вот и все, — он помолчал и добавил: — Давайте не будем развивать эту тему во дворе. Здесь посторонние.

— Отлично, побеседуем в более уютной обстановке. Тем более, у меня к вам есть одно предложение, — сказала я без улыбки. Он молчал, явно что-то прикидывая в уме. Очевидно — как от меня избавиться. Ладно, разрешим ему пока эту вольность.

— Хорошо, поднимемся ко мне.

Я многообещающе посмотрела ему в глаза и кивнула. Он даже не попытался галантно взять меня за локоток, как сделал бы еще год назад. Беспокойство настолько легко читалось на его измученном лице, что я отвернулась. Не хотела видеть эту великолепную личность в столь жалком состоянии.

Под косыми взглядами всего двора мы продефелировали ко входу в замок.

И начали подниматься.

Я прокляла всех и вся, но не дала нашему альпинистскому восхождению проходить в молчании, дабы не дать Лойону собраться с мыслями. Но и ни о чем важном на лестницах я говорить не хотела, поэтому выспрашивала любую чушь, какую могла придумать.

— Ждете гостей?

— Нет. Почему вы так решили?

— Количество стражи. Значит, собираетесь в военный поход? — он бросил на меня косой взгляд, явно колеблясь, отвечать или нет.

— Говорите, говорите. Иначе я могу подумать, что все это направлено против меня.

— Нет, конечно. Как вы могли подумать…

— Значит, могла, — перебила его я. — Так зачем вам эдакая военная мощь?

— У нас сейчас… неспокойно.

— Даже для вас?

— Даже для меня.

— И кто же пошел на вас войной? Насколько я понимаю, в здешнем обществе вы пользуетесь авторитетом.

— Гарантом безопасности это отнюдь не является.

— И все же?

— Никакой войны нет, — не сдержавшись, съехал с безлично-вежливого тона Лойон. — Просто некоторые соседи…

— Да?

— Выказывают беспокойство, — отрезал он.

— А как ваши кошмары? Прошли? — Лойон вздрогнул и мгновенно замкнулся, отвечая на вопросы невнятным мычанием. Ему приказали молчать. И я, кажется, только что об этом напомнила. Ничего, у меня тоже есть, чем надавить. Главное, чтобы он не сломался в борьбе двух разнонаправленных сил.

Оставшуюся часть дороги я, в сущности, болтала сама с собой, причем постаралась вложить в форму такое содержание, чтобы заставить его прислушиваться. Мучится мне пришлось не долго — подъем на этот раз занял в несколько раз меньше времени. Очевидно, маг повел меня по своей личной лестнице, а не по общей. Впрочем, они были похожи как две капли смолы, которые все тянуться и тянуться, никак не желая упасть, поэтому с уверенностью судить не могу.

В конце концов мы вышли в памятный коридор. На этот раз стража здесь все-таки стояла (вот она — вера в живой человеческий интеллект. На худой конец — мышечную память). Лойон долго деактивировал охранные заклинания — то ли тянул время, то ли в самом деле никак не мог с ними справиться. Я сделала шаг вперед, неловко качнулась и начала падать прямо на мага. Однако реакция у него хорошая — умудрился подхватить до того, как я успела рухнуть, повалив нас обоих, но рука моя успела-таки мазнуть его по затылку.

Я выпрямилась, лучезарно улыбнулась сказала:

— Я… была немного неловкой. Извините, что помешала.

Лойон пожал плечами и, бросив на меня подозрительный взгляд, открыл наконец дверь, пропуская меня вперед. Я ухмыльнулась уголком рта — дело сделано, и объект почти ничего не заподозрил. Краем глаза я видела, как он едва заметно проверяет содержимое карманов — у меня во все времена была устойчивая репутация карманницы (впрочем, абсолютно заслуженная), на что я и поставила. Но проверять ему стоило не свои карманы, а ауру — у затылка сидел мой жучок, который весьма определенно сообщит, когда Лой возгорит желанием пообщаться со своим сообщником (шефом?) у меня за спиной. Маг — не ощущающий, передача и чтение мыслей не природная его способность, а искусственно созданная с помощью заклинаний.

— Прошу. Устраивайтесь как пожелаете.

— Отлично. Надеюсь, нас никто не побеспокоит? — я сделала особое ударение на последнем слове. Он понял меня, но, похоже, решил не прислушиваться к предупреждению.

— Нет. Но если вы позволите, мне необходимо переодеться, — он кивнул на подол, за которым по роскошному ковру действительно волочился хвостом грязный след, а с накидки, на которую он наступил, и вовсе все еще капала жидкая дворовая грязь.

— Как пожелаете. Но я бы попросила вас поторопиться. Мое время ограничено, — путь советуется с кем хочет — это даже к лучшему, даст мне в руки лишние козыри, которыми можно ошеломить и сбить с толку. Я едва сдерживалась, чтобы не начать стричь ушами — я явно напала на след. Он меня боится, и боится того, что я могу заставить его сказать. Ну что ж-ж-ж…

Маг кивнул и вышел. Я огляделась и с комфортом устроилась в огромном кресле, закинув ногу на ногу. Едва я глянула на Лойона во дворе, как сразу же убедилась, что заранее намечаемая мной система допроса является как нельзя более правильной. Все кнопки выглядели достаточно очевидно, так что я на всякий случай подготовилась к разного рода неожиданностям, когда попытаюсь на эти кнопки нажать.

Ну что ж, тактика и стратегия имеются, остается ждать.

Однако ждать оказалось тоскливо. В соседней комнате Лойон действительно пытался с кем-то связаться, но пока безуспешно. То ли жучок глушил заклинание, то ли абонент был недоступен. Минута проходила за минутой, и я начала скучать. Рядом с креслом обнаружился небольшой столик, даже, скорее тумба, заваленная пухлыми томами. Я схватила верхний. Хммм… «Великие титаны древности. Первое поколение.» Ого! Редкая вещица. Осталось то ли десять, то ли двенадцать рукописных экземпляров.

Я положила том на колени. Паучиха меня не слишком волновала, но Алекс пробудил во мне интерес к Ядру. Почему там действительно не временной вакуум? Я пролистала несколько страниц, дойдя до Хроноса. Приглядывая за успехами Лоя, я погрузилась в чтение. Полная биография меня не интересовала, поэтому я собиралась и ее пролистать, но в глаза бросился длиннющий список имен и званий. Я улыбнулась и начала читать. «Любым из этих имен можно назвать Его с одинаковой правильностью, но ни одно из них, данное как смертными, так и богами, не будет истинным, ибо в каждом заключена лишь часть его сущности. Истинные имена титанов не известны никому, поэтому мы дали Ему свои, и, увы, лишь полный их список образует полное представление о Нем.» Я пробежала глазами пресловутый список: «Управитель времени — Xronos — самое известное имя; властитель путей — Volvin; посылающий вещие сны — Morgon…». Я просмотрела колонку почти до конца, не читая, пока взгляд не споткнулся о титул, заставивший меня глупо ухмыльнуться: «…покровитель шутов — Tangar;» вот уж точно работка — смех. Машинально я прочитала дальше: «…повелитель огненной стихии, Огненный Лис — Velke Zar»…

Воздух со свистом вышел сквозь сжатые зубы. Калейдоскоп в голове щелкнул и развернулся, сложившись раз и навсегда. Белая нить наконец исчезла, слившись с полотном.

На пороге возник Лойон — встревоженный и нервный — связь так и не установилась. Только это уже не важно. Я отложила книгу и сказала:

— У меня к вам весьма серьезный разговор.

Он медленно кивнул, глядя мне в глаза.

— Итак, мне известно, что…