Лес отступил, или скорее расступился, огибая где-то вдалеке ровное и почти голое пространство. Дорожка упиралась в покосившиеся ворота из железных прутьев, створки которых, тем не менее, были связаны увесистой цепью. Полагаю, цепь осталась еще от старого хозяина сего гостеприимного места, так как забор по обеим сторонам от ворот фактически отсутствовал, лишившись от сырости и вражеских происков большей части прутьев. Я перелезла через высокий и основательно раскрошенный фундамент ограды, и направилась к стоящему неподалеку замку. Надо сказать, что этот элемент готических романов оказался здесь совершенно отдельно от всего окружающего пространства, и потому бетонный фундамент и фабричного литья прутья кладбищенской, если не ошибаюсь, ограды соседствовали с небольшим, но очень внушительным каменным строением несколько архаичного вида, угодившего сюда, кажется, из какого-то параллельного мира. Что-то где-то наложилось — и пожалуйста — два мирка в одном флаконе.

Продравшись сквозь очень неприятно разросшуюся где ни попадя ежевику (очень правильное название. Ой!), я поднялась низкое крыльцо и, как следует размахнувшись, стукнула кулаком по мощной деревянной двери, носящей следы разгульного образа жизни местной нечисти. Дверь дрогнула, отозвавшись на мое неуважительное отношение глухим «Бум!». Я стукнула еще, на этот раз замахнувшись посильнее. Ответа не последовало. Я развернулась к двери спиной, и принялась сбивать о нее подошвы. Не то чтобы меня не хотели пускать. Просто хозяин скорее всего опять сидит в подвале, откуда услышать меня довольно проблематично.

Через несколько минут я привалилась к двери спиной, с ненавистью глядя на нависающие над головой зубчатые башенки и кроя на чем свет стоит отсутствие возможности пользоваться телепатией. Я уныло подумала, что сегодня, очевидно, один из тех редких дней, когда хозяина все-таки нет дома и мне придется либо сидеть под дверью, либо убираться не солоно хлебавши.

Я уже склонялась ко второму варианту, когда опора предательски ушла из-под моей пятой точки, и я начала падать, поскользнувшись на каменных плитах. До пола я не добралась, влетев спиной вперед прямо в объятия открывшему дверь вампиру. Мою неустойчивую фигуру подхватили под мышки и поставили на ноги.

— Ну надо же, лианы уже чуть ли не с неба падают. Не ожидал, не ожидал.

— А уж как я не ожидала, — отозвалась я, разворачиваясь к говорящему лицом и сразу взяла быка за рога, — Ричи, у меня к тебе дело.

— Я так и подумал. Неужели когда-то были времена, когда ты заходила просто поболтать?

— Времена, сам знаешь, уже не те… — я вздохнула, — Крайне неспокойные времена, надо сказать. А что до разговоров… Наговоримся еще, раз такая оказия вышла.

— Ну заходи, раз так.

Рихард посторонился, пропуская меня внутрь. Мы пошли по гулкому короткому коридору с рядом закрытых на ставни высоких окон в жилую часть замка. Последняя состояла, насколько я помню, всего из трех комнат и подвальчика со стационарным порталом. Эти помещения были наглухо отгорожены от остальной части замка заложенными дверьми и замурованными коридорами. Жаль было пропадающего в паутине и сырости каменного великолепия, но я прекрасно понимала Рихарда: он один не в состоянии следить за всем трехэтажным строением, из подвалов которого, как впрочем и из леса, регулярно лезет всякая вредоносная мерзопакость. А проснуться ночью с отгрызенными пальцами, а то и не проснуться вовсе — не бог весть какое удовольствие.

Я вошла вслед за хозяином в гостиную и по привычке забралась в кресло. Рихард сел напротив, всем своим видом выражая воплощенное внимание.

— И что же у нас на повестке дня?

Вот за что я люблю Рихарда, так это за прямоту. Но на этот раз… Я поерзала в кресле, задумавшись, а стоит ли вообще втягивать этого и так хлебнувшего горя человека еще и в мои проблемы. В Пустых степях это казалось вполне логичной, и, я бы даже сказала, очень удачной идеей. После того, как Рихард расплевался со своими, его каким-то невероятным образом прибило к магам, которые, строго говоря, вампиров на дух не переносят. Эти радушные типы, хозяйничающие в Безымянной, как у себя в кладовке, и выделили Рихарду в личное владение его теперешние хоромы. Раньше ведь в дуплах Варин ночевал, как другие такие же беженцы. Подозреваю, дело тут в его дружбе с Лойоном, о которой мало кто знает. Десять лет назад, помогая Рихарду устраиваться здесь, я не могла не подивиться превратностям судьбы: кто мог предположить, что из хрупкого мага-ученика, некогда впервые попавшего на Безымянную в полном одиночестве и ошалевшего от страха и растерянности (а именно в таком состоянии на него наткнулся Рихард в первый раз), выйдет статный красавец-мужчина, железной рукой правящий кланом? Тогда, давным-давно, Рихард взял мальчишку на буксир и с грехом пополам помог освоиться, положив тем самым начало самой невероятной вещи для Сумерек — дружбе мага и вампира. А я… Мда.

— Видишь ли, Ричи… У меня тут нарисовалась очень сложная ситуация… Да, очень сложная. Кажется…в ней замешан Лойон.

— И?… — Рихард вопросительно поднял одну бровь, мгновенно насторожившись. Нет, зря я пришла. Любит его Ричи, любит как сына. И не отдаст на растерзание даже мне. У меня вдруг отчаянно заныло сердце, понимая, что старые времена действительно прошли. Летят годы, летят. Мы стали другими. Отношения тоже изменились — теперь и я наконец почувствовала это. Нет больше той старой крепкой и верной дружбы, непонятно на чем завязанной, бесшабашной и верной. Но разве я могу его винить? За то, что он жил своей жизнью, пока я бегала неизвестно где, улажйвая проблемы мира? Вечная спешка, вечная нехватка времени… На себя, на друзей. А жизнь не стоит на месте… Навалилось неприятное ощущение груза собственных лет, обычно обходившее меня стороной. Сколько еще смертей, сколько еще призраков увядающей дружбы пройдет у меня перед глазами?

Ненавижу. Ненавижу свое бессмертие. Я заставила себя собраться и отогнала приближающуюся тоску, взяв деловой тон.

— Честно говоря, я ни в чем не уверена. Поэтому мне нужна информация. И боюсь, единственный путь обойтись без жертв — спросить у тебя.

— Даже так?

— Так, так. Дело действительно серьезное.

— Настолько, что без жертв не обойтись? Ну что ж, выкладывай, милая, что там у тебя.

— Видишь ли… — я задумалась, как бы поаккуратнее высказать свои подозрения. Кто мы с Каем были, Рихард знал, и это облегчало мою задачу. Стоп… А если?… Не-е-ет, у меня определенно паранойя. Чтобы не случилось, мы все еще друзья. Он не мог сказать. Не мог? То, что было, было давно. А теперь… Кто знает. Но… Он ведь не знал, кто Хранитель теперь. Очко в его пользу. Но в любом случае, надо быть осторожной. До прояснения ситуации. — Ты же знаешь, Кая убили не просто так. И надо сказать, мое расследование пока что ощутимых результатов не приносит. Подозреваемых не просто много, а очень много. Строго говоря, им можно назвать кого угодно.

— И Лойон среди них?

— Гм… — синеглазый вампир испытующе смотрел на меня, а я уже и не знала, что сказать. Мда-а, либо я ему доверяю, и выкладываю все, либо не доверяю. Но зачем я тогда сюда пришла? Бездна! В конце концов, если Ричи в этом замешан, он и так все знает. Этот друг мне нужен, и каких бесов я буду оскорблять его подозрениями и недоговорками? — Пока что не знаю. В общем, слушай.

Я решилась-таки рассказать все. Без излишних подробностей, но в общих чертах ситуация теперь стала известна нам обоим. Рихард несколько минут молчал, с видимым трудом укладывая в голове информацию. Я видела, что в моих словах он не сомневается — знает, что говорить откровенную ложь ему я бы никогда не стала. Но…

— Ты уверена?

— В событиях — да. Я все видела своими глазами. В своих выводах — нет. У меня слишком мало сведений, чтобы говорить о чем-то с уверенностью. Скорее наоборот. Поэтому я и пришла к тебе.

— Я знаю его, Скай. Мальчик не мог пойти на такое, — уже одно то, что Рихард назвал меня по имени, говорило о большой серьезности разговора.

— Чужая душа — потемки. Ричи, пойми, Лой мне и самой симпатичен, но факты — вещь упрямая, и они указывают на него. Я тебя очень прошу, давай оставим личные привязанности в стороне и просто попробуем начать сначала. Не ради меня, так хотя бы ради Кая.

Ответом мне послужила тишина. Я знаю, как это тяжело — ломать устоявшиеся суждения, бесстрастно смотреть на факты, не взирая на личности. Не всякий так сможет. И потому…

— Рихард, если ты не можешь… Я могу уйти и разбираться самостоятельно.

— Не надо, — он тяжело, с каким-то хрипом вздохнул, — Оставайся. В конце концов, кто еще сможет тебя переубедить, что мальчик здесь не при чем?

И тут я поняла, что он просто-напросто меня боится. Не за себя, а за него. Он знал, этот странный вампир, которому удалось обойти жажду, извечное проклятие своего рода, знал, какой безжалостной я могу быть. Знал, какими силами располагаю. И даже видел некоторые результаты моих «художеств» в этой области. И потому понимал, что слабейшего противника, если понадобиться, я просто уничтожу. Лойон слабее меня? Да. Но виновен ли он в убийстве? Это вопрос, на который я пока ответа не знаю.

— Хорошо. Ричи, как Лой забрался так высоко? Ни один маг в его годы не был главой клана. Честно говоря, этот факт мне не нравится больше всего. И можешь не беспокоиться — информация дальше меня не пойдет.

— Скай, ты слишком хорошего обо мне мнения. Я его друг, а не тайный советник. Меня никто не посвящает в тонкости закулисных интриг. Впрочем, если хочешь знать, он сошелся с оборотнями. Тая и Тар имеют с ним какие-то дела. Может быть, это был их протекторат.

— Сомнительно. По-моему, на магов вообще мало кто имеет влияние, разве что ощущающие за счет своей многочисленности. А с оборотнями он сошелся только последние несколько лет. Не сходится, Ричи, совсем не сходится.

— Тогда не знаю. Честно не знаю.

— Ладно, закроем на время эту тему. В конце концов — может, у Лойона действительно исключительный дар управленца и интригана? Кто знает. Но если уж так, то каким образом он мог не заметить, что его магов используют Темные? Он не тот правитель, которого можно водить за нос.

— Ты уверена, что они были в ясном уме?

— Да, — отрезала я. Затуманить мозги можно и магу слова, можно его даже зомбировать. Но степень воздействия прямо пропорционально отражается на его заклинаниях. Та степень заклинательного транса, в которой находились эти маги, не допускала даже предположения о воздействии.

— Может, они решили заняться самодеятельностью?

— Рихард! Ради богов, за кого ты меня принимаешь? Мы, кажется, договорились, что ты хочешь мне помочь.

— Ты не понимаешь…

— Так сделай так, чтобы я поняла!

Он отвел взгляд и встал. Подошел к окну и замолчал надолго, с видимым напряжением глядя куда-то вдаль. Несколько раз собирался заговорить, но останавливался. Боюсь, выбор сегодня стоит не только передо мной. И быть ли между нами доверию, теперь решает он.

И он заговорил, тихо, по-прежнему не отводя взгляда от окна.

— Я сам боюсь того, что с ним происходит. Он становится все более замкнутым и нервным. У него появились какие-то странные вспышки беспричинного раздражения и злости. Лой всегда много работал, но сейчас он просто перегибает палку. Почти не спит и, по-моему, у него не все в порядке с памятью. И рассудком.

Последнюю фразу он добавил так тихо, что я едва расслышала. И посмотрел на меня, посмотрел таким безнадежным, затравленным взглядом, что на душе стало тяжело и мерзко. От себя самой. Да кто же я? Кем я стала, если даже старый друг смотрит на меня так? Кто я, чтобы меня так боялись?

Страж, только и всего.

Волчица, охраняющая своего детеныша.

Только и всего.

— И потом… Я знаю, у него бывают… Видения, после которых он ходит сам не свой. Лой взвалил на себя слишком многое, и не знаю, выдержит ли он. Никто не может понять, зачем он связался со Стаей, и из-за этого у него сильные трения с верхушкой клана. Его пытались сместить уже дважды, и в последний раз это им почти удалось. Сама знаешь, чем это чревато… Это давит на него, сильно давит, но не на столько, чтобы объяснить все изменения, которые с ним происходят. Я не знаю, что думать… — он замолчал, опустив голову.

Я тоже молчала, переваривая информацию. Потом осторожно начала:

— Не буду врать — мне это не нравиться. Но твердо обещаю ничего серьезного по отношению к нему не предпринимать, пока не буду точно уверена. А это все уверенности мне не дает. Так знал Лой, кто сотрудничает с его магами, или нет?

— Не знаю. Стеффар набрал очень большое влияние перед последней попыткой переворота. Что у них там сейчас твориться… Кто знает. Я не политик, Тень, не требуй от меня выводов, я не настолько хорошо в этом разбираюсь.

— Так значит, — я оперлась локтем на подлокотник и положила подбородок на ладонь, — Глава сектора энергетиков замахнулся на мага слова? Любопытственные методы… Но! Стефф та еще темная лошадка. И честно говоря, единственный вариант при подобном раскладе, при котором Лойон ни при чем… Н-да, только если у него завелись ренегаты. Ричи, что мне в этом деле не нравится больше всего, так это скорость, с которой все происходит. Как давно у Лойона начались странности?

— Год, может, два. Сложно сказать, все происходило постепенно. Пожалуй… Да, особенно это стало бросаться в глаза где-то с месяц назад.

Недавно, совсем недавно… Мне не хотелось расстраивать Рихарда, но сроки вполне совпадали. За десяток лет напряженной работы маг такого класса может добиться любой цели. Например, нырнуть в Ничто, пространство вне времени и материи, и разобраться в сплетениях нитей судьбы. О да, так можно найти что угодно. Вычислить нынешнего Хранителя. Или узнать, кто будет следующим! Да только даром это не проходит никому, паутина Сплетающей Судьбы затягивает в себя. Вот последние несколько лет у Лоя и начала съезжать крыша. И чем дальше, тем быстрей. Небось зовет, зовет Великая Паучиха, насылает видения.

Но…только лишь как вариант. И опять же, с переворотом этим… Теории теориями, но я не могла не признать, что версия с магами, действующими в сговоре а, возможно, и просто по указке далеко не слабосильного Стеффара, едва не оттяпавшего себе трон, не менее возможна, чем все остальные. В конце концов, такой проигрыш очень хороший стимул для игры на себя. Но… Опять это но. Извечное наше противостояние с темными. Я опять возвращаюсь к нему, потому как этот изъян столь явно зияет во всей этой истории, что на него просто невозможно не обратить внимание. Вроде бы мелочь, вопрос морали, как сказал бы Лис. Такую ошибку мог совершить только тот, кто пока не стал одним из нас. Природа Сумерек и Тьмы несовместимы. Проще найти взаимопонимание Тьме и Свету, чем Сумеркам с одним из них.

Я замерла, боясь спугнуть, нет, не мысль, а ощущение, что наткнулась на что-то важное. Что-то, что-то… Вертящееся, как угорь на сковороде, и такое же ускользающее, но почти ключевое… Я сморгнула и мысль пропала. Ч-черт. И отчего у меня ощущение, что вся эта история шита белыми нитками? В любом случае… У меня пока что два следа. Лойон и Стеффар. И это только один из путей. А ведь если приплести сюда еще и Темных… Нет, Темных я не потяну, по крайней мере сейчас. Значит…

— Ну что ж… А сколько длятся попытки скинуть Лоя?

— Примерно столько же.

— Какая часть клана поддержала Стеффара?

— Практически все энергетики, часть магов жеста, а подпольно — может, и магов слова. Они так и не решились в открытую выступить против Лойона. В целом получается чуть больше половины клана.

— Та-ак… Ричи, а теперь скажи мне, положа руку на сердце, скажи своему старому другу, а не мог ли Лойон помешаться на почве того, что у него пытаются отобрать власть? Он выбился в люди своей головой, быть может, даже на пределе своих возможностей, хоть личность эта и совершенно незаурядная, если не сказать больше. И тут у него пытаются отобрать самое дорогое… Мне продолжать?

— Не надо. Может… Может у него и не все в порядке, но не настолько, чтобы обращаться за помощью к темным. Никогда.

— Власть — сильнейший наркотик. Ты уверен?

— Да.

— Я еще раз спрашиваю — ты уверен? Не торопись. Если ты скажешь «да», я пойду по другому следу. Пока. Но за это время, если след будет ложным, могут убить еще одного Хранителя, и не только его. Можешь ты теперь сказать, что уверен?

— Да, — пауза. — Ты права, Скай, он мне как сын. Я не знаю, какими путями он шел к власти, не знаю, как он сейчас удерживает ее. Но я знаю его как человека. Он не мог это сделать.

— Хорошо, раз ты так веришь в него, поверю и я. Не буду обещать, что вычеркну его из списка подозреваемых, но твоя уверенность в моих глазах многого стоит.

— Спасибо хоть за это. И еще… Держи меня в курсе, если можешь. Если он изменился сильнее, чем я думаю, я должен знать…

— Как хочешь, — я встала. Подошла к Рихарду, стала рядом, — Ричи… мы все еще друзья. Ты же понимаешь, я не могу иначе. И я понимаю, что ты тоже иначе не можешь. Но… надеюсь, что это не станет между нами. Слишком много всего было, чтобы все кончилось…так.

— Ты… — он замолчал. Повернулся ко мне и посмотрел в глаза. Долго-долго полночного цвета глаза смотрели в мои, — Ты права. Слишком много всего было.

Я не услышала в его голосе ни радости, ни даже просто уверенности. Ему было горько. Мои слова не дошли до цели. И то, что он сказал, было простой констатацией факта. Ну что ж…он хотя бы не сказал «нет». Надеюсь, что когда-нибудь…

— Ну, мне, наверное, пора.

— Я тебя провожу, — эхом отозвался Рихард. Прошел вперед, ведя меня к выходу. Я шла за ним, бездумно скользя взглядом по древнему камню стен. Взгляд цеплялся за узор змеящихся по стене трещинок, а я старалась избавиться от тяжелого гнетущего чувства, что потеряла друга. Нет, нельзя. Слишком много дел, чтобы думать о чем-либо еще. У меня два следа. По одному я обещала пока не ходить. Значит, остается второй. Как же к нему подобраться, к этому Стеффару? Через каких людей? Мысли завертелись по привычному кругу, высчитывая пути и способы. Внезапно меня осенило — я же лиан, зачем мне ходить окружными путями! Навещу под предлогом проверки, подпущу тумана и сделаю пару намеков… Если это он, Стефф начнет действовать. А мы будем внимательно наблюдать… Ну а если нет — тогда и пойдем окружными путями.

Вот и дверь. Я замялась на пороге.

— До скорого, Рихард.

— Счастливо.

Я прошла в открытую дверь, сбежала по ступенькам. Старалась думать о том, что скажу Стеффару, но об этом не думалось. Думалось о том, какое сухое вышло прощание. Будто мы чужие друг другу. Я шла прямо, не оглядываясь. Не хотела увидеть равнодушно закрывающуюся дверь. Но какая-то сила все-таки заставила обернуться.

Рихард стоял в дверях и смотрел мне в след.

Значит, не все еще потеряно. Слишком много всего было…