- На много миль кругом - ни одного дальнемирца, - сказала Сондевира. Я вас не предала.
      - Не будет ли бестактностью осведомиться, чем вызван столь неожиданный поступок? - Толлера отчего-то потянуло на сарказм. - Ты должна признать: нам есть от чего недоумевать.
      - Надо бы объясниться, - добавил Бартан дрожащим голосом, из чего явствовало, что он больше всех потрясен внезапным поворотом событий.
      Прежде чем ответить, Сондевира зябко запахнула ворот белой туники.
      - Советую обдумать два чрезвычайно важных факта. Во-первых, симбониты, населяющие этот мир, постоянно знают, где я нахожусь. Но ни в чем меня не подозревают и ничего не предпринимают, ибо я, к счастью для всех нас, то и дело меняю местонахождение. У меня есть привычка разъезжать по всей стране в самое неподходящее, с точки зрения дальнемирцев, время. Во-вторых, - тихо и спокойно звучал голос Сондевиры, - корабль, на котором симбониты привезли меня сюда, способен за несколько минут совершить межпланетный перелет.
      - Минут?! - воскликнул Завотл. - Всего за несколько минут?
      - Хватило бы и нескольких секунд, даже долей секунды, но на короткие расстояния лучше летать с умеренной скоростью. Я веду к тому, что, если бы я полетела с вами на небесном корабле, симбониты очень скоро сообразили бы, в чем дело. Я уже говорила: по натуре они не жестоки, но домой меня ни за что не отпустят. Они бы догнали вас на своем корабле и вынудили сесть, вернее, уничтожили бы, пытаясь остановить.
      - Неужели их оружие настолько мощнее нашего? - спросил Толлер, пытаясь представить воздушный бой с туземцами.
      - На симбонитском корабле нет оружия как такового, но в полете его окружает поле - назовем его аурой, - губительное для организмов. Бессмысленно излагать вам его природу, но можете мне поверить: встречу с кораблем симбонитов никто из вас не пережил бы. Хотели бы того дальнемирцы или нет, но они бы вас убили.
      Некоторое время все молча усваивали слова Сондевиры, а ветер, ни с того ни с сего посвежев, крупными каплями ледяной воды осыпал неясные человеческие силуэты. Влага легко просачивалась сквозь тонкую ткань рубашек и штанов, а над головами по звездному куполу скользили тучи, как смыкающиеся створки тюремных ворот.
      "Дальний Мир глумится над нами", - подумал Толлер, преодолевая дрожь.
      Первой заговорила Бериза, в ее голосе безошибочно угадывался гневный оттенок.
      - Сдается мне, подруга, ты поторопилась дернуть за трос. Если бы сразу все рассказала, мы бы тебя сбросили за борт и преспокойно вернулись на Верхний Мир.
      - В самом деле? - спросила Сондевира с призрачной улыбкой. - Неужели вы бы предпочли такой... логичный выход?
      - Не могу говорить за других, но я бы точно предпочла.
      Почти сразу интуиция подсказала Толлеру: испорченная оболочка и неопределенный исход экспедиции тут вовсе ни при чем. Просто Бериза ревнует, вот и задирает Сондевиру. При всей серьезности положения он не мог не подивиться (в который уже раз) женскому складу ума. Бериза даже Толлеру иногда внушала страх, а сейчас она казалась вылитой Джесаллой. "Все женщины чем-то похожи на Джесаллу, - мрачно подумал он. - На выбранной ими арене мужчина для них - не соперник".
      - Не так уж сильно поврежден корабль, чтобы его нельзя было починить, произнесла Сондевира. - Я вас не случайно привела в безлюдное место, дальнемирцы сюда вряд ли заглянут. Так что времени у вас достаточно.
      "Тогда зачем понадобилось портить шар? - подумал Толлер. - Нет, эта женщина чего-то не договаривает". Бартан шагнул к Сондевире.
      - Кто хочет, пускай улетает, а я останусь тут, с тобой.
      - Нет, Бартан. Ты что, забыл, почему меня похитили? Симбониты скорее убьют меня, чем позволят вступить в связь с дееспособной мужской особью моего вида.
      Между тем у Толлера в голове бился невысказанный вопрос - интерес к тактике был у него, старого вояки, в крови. "Испортить шар Сондевира могла по одной причине: чтобы корабль никуда не улетел. А значит..."
      - Существует альтернативный выход, - сказала Сондевира. - Я о нем расскажу, но каждый из вас должен сам решить, годится ли мое предложение. Если оно вас не устроит, я помогу отремонтировать небесный корабль и добраться до Верхнего Мира, а сама, конечно, останусь здесь. Но если вы захотите попробовать, то будьте готовы к любым опасностям и...
      - Мы готовы к любым опасностям, - перебил Толлер. - Далеко отсюда до корабля симбонитов? И какова охрана?
      Сондевира повернулась к нему.
      - Толлер Маракайн, ты не перестаешь меня удивлять.
      - Ерунда, - сказал Толлер. - Я себя не считаю слишком умным, но знаю, что бывают случаи, когда спорщикам, будь они хоть семи пядей во лбу, ничего другого не остается, кроме...
      - Кроме насилия?
      - Кроме оправданного применения силы, ответа ударом меча на удар меча.
      - Довольно, Толлер, я не в той ситуации, когда можно дискутировать на темы морали. Ведь захват корабля - моя идея, мой единственный шанс спастись от жуткого, неполноценного существования. Но это чересчур опасно...
      - Мы готовы к опасностям, - повторил Толлер и окинул спутников взглядом, словно искал у них поддержки.
      - Но почему ради меня вы должны рисковать жизнью?
      - У каждого из нас - свои веские причины участвовать в этой экспедиции.
      Сондевира приблизилась к Толлеру, неотрывно глядя ему в зрачки, и впервые с той минуты, как увидел ее во плоти, он почувствовал, что она применила сверхчеловеческое свойство своего разума.
      - О твоей причине я не могу сказать ничего хорошего, - наконец печально молвила она.
      - Долго нам еще стоять в этом ледяном болоте? - Толлер переступил с ноги на ногу в чавкающей грязи. - Пора шевелиться, а то помрем от лихорадки. Далеко отсюда до корабля?
      - Добрые девяносто миль. - Сондевира заметно оживилась - видимо, поняла, что астронавты уже не раздумают ее спасать. - Но у меня есть транспортное средство, на нем мы быстро доберемся.
      - Фургон?
      - Нечто вроде этого.
      - Вот и славно, а то для форсированных маршей эта местность вряд ли годится.
      К немалому облегчению Толлера, разговор на этом закончился, и астронавты поспешили к гондоле - выгружать оружие и провиант. Толлер без особой охоты взял мушкет - увесистая сетка с шариками обещала стать помехой в рукопашном бою, и вообще долгая перезарядка, на его взгляд, почти сводила на нет преимущества огнестрельного оружия.
      - Смотри, что я нашел. - Дрожащая от слабости рука Завотла протягивала Толлеру бракковое древко со свернутым сине-серым флагом Колкоррона.
      Толлер взял у него стяг и всадил в землю, как копье.
      - Ну вот, наш долг перед Чаккелом исполнен, теперь можем заняться своими делами.
      Он спрыгнул с гондолы, подошел к куче припасов, которую уже разбирали его товарищи, и вдруг обнаружил, что рядом нет Сондевиры. Толлер завертел головой и почти тотчас услышал необычные звуки, они напоминали шипение змеи, фырканье синерога, скрип и погромыхивание фургона. Чуть позже он различил прямоугольник повозки, медленно приближающейся к небесному кораблю. Гадая, на что похоже тягловое животное, способное на такую какофонию, он направился вперед - и застыл как вкопанный, увидев, что повозка движется сама по себе. Ее задняя часть - парусиновый тент на колесах - напоминала обычный фургон, но впереди находилось нечто дивное: короткий горизонтальный цилиндр с торчащей кверху трубой, плюющей в туманное небо клочками белого пара. За стеклянным щитом кабины, что примыкала к заднему торцу цилиндра, восседала Сондевира. Широкие колеса с черными ободьями замерли, дикий шум сменился задумчивым пыхтением. Сондевира соскочила на землю.
      - Повозку заставляет двигаться сила пара, - опередила она залп вопросов. - Это мой дом на колесах - куда хочу, туда и еду. И для нашей цели он вполне сгодится.
      Поездка по сельским краям Дальнего Мира пополнила коллекцию самых необыкновенных путешествий Толлера. Об этом главным образом позаботились погодные условия и "красоты" местной природы. Парусиновый тент самодвижущегося фургона не спасал астронавтов от липкой, пробирающей до костей стужи - им в жизни не доводилось испытывать ничего подобного. Заря не обрушилась лавиной золотого света и тепла, как на Верхнем Мире, а подкралась на цыпочках и разбавила дождем ночную черноту до унылой густой серости. Казалось, даже в фургоне воздух тонирован серым; выдыхаемый пассажирами, он смешивался с промозглым туманом, проникающим под тент, и настырно запускал под одежду скользкие ледяные щупальца. Только Сондевира, одетая в теплую тунику и штаны, не обращала на холод внимания.
      Толлер и его спутники часто раздвигали парусиновый полог - им не терпелось увидеть обитателей чужого мира и их жилища. Но по сторонам дороги висели бесконечные занавеси дождя и тумана, и синевато-зеленые травянистые низины, изредка мелькая в прорехах занавесей, слабо утоляли любопытство. Впрочем, кое-что бросалось в глаза - например, ухоженная мостовая, по которой они ехали. Такому проселку позавидовал бы любой верхнемирский тракт.
      Постепенно дорога расширилась, и пассажиры фургона увидели наконец первую дальнемирскую деревню. Напрасно астронавты уповали на экзотику. Дома удивляли лишь тем, что выглядели совершенно заурядными, отличаясь от своих собратьев на планетах-близнецах разве что чересчур крутыми скатами крыш. Ни один туземец не попадался путникам на глаза, и Толлер счел это вполне объяснимым: в такую ужасную погоду кому захочется выходить из дому? Он бы и сам предпочел поваляться в кровати.
      Толлер вырос в одной из самых образованных семей старого Колкоррона, и природа смены времен года не была ему в диковинку. Но вся жизнь его молодых подчиненных прошла на планете, чей экватор лежал в одной плоскости с орбитой солнца. Вначале они просто не поверили, что ось Дальнего Мира наклонена; когда же эта истина закрепилась в их сознании, они засыпали Сондевиру градом вопросов о погоде, постоянно меняющемся суточном цикле и тому подобном. Казалось, Сондевира была рада возможности позабыть на время о своей симбонитской натуре и держалась с молодежью, как самый обыкновенный человек.
      Толлер прислушивался к разговору, и время от времени его охватывало чувство нереальности происходящего. Он был вынужден постоянно напоминать себе, что Сондевира пережила невероятную метаморфозу, что его отряду предстоит битва за корабль, каких не бывает даже в сказках, и что в ближайшие часы любой из них может погибнуть. А юным участникам экспедиции, судя по всему, это даже в голову не приходило; молодым свойственно верить, что смерть их не коснется.
      "Верьте, ребята, верьте как можно дольше", - мысленно обратился к ним Толлер, прислушиваясь к своим чувствам и не находя среди них азарта, всякий раз накануне боя будоражившего нервы. Может быть, все дело в стуже, непривычной для обитателя солнечного мира, - в липкой стуже, пробирающей до костей? Или в дурных предчувствиях? Или в том, что последний мираж вот-вот развеется, и Толлер, готовясь к этому, утратил умение радоваться?
      Когда он бог весть в который раз озирал навевающий тоску ландшафт, взгляд остановился на далеком здании - оно гнездилось в тесной балке и в отличие от других дальнемирских сооружений вполне гармонировало с убогой природой. С дороги виднелся лишь черный силуэт в окружении темно-серых пристроек; он был громаден и весь ощетинен трубами, которые выдыхали копоть в угрюмые небеса.
      - Сталелитейная фабрика, обеспечивает металлом весь этот край, объяснила ему Сондевира. - На Верхнем Мире климат позволяет выполнять многие технические операции на открытом воздухе, а здесь требуется укрытие. Несомненно, дальнемирцы и сами когда-нибудь построили бы такие заводы, но симбониты ускорили индустриализацию. Вот тебе еще одно злодейство против природы в целом и населения этой планеты - в частности.
      "Но ведь ты симбонитка! - подумал Толлер. - Как ты можешь осуждать сородичей?"
      Вопрос неизбежно сулил долгие раздумья, но до поры уступил место целому рою других, не столь философских. До сего момента его ум, не шибко утруждаясь, рисовал картину первобытного мира, безропотно отдающего себя на милость сверхсуществ. А сейчас Толлер вдруг сравнил симбонитов со взводом колкорронских солдат перед тысячей дикарей из племени Геф. Как бы ни было совершенно оружие колкорронцев, в ближнем бою гефы непременно одолевали числом - а потому приходилось использовать иную тактику.
      - Скажи, - обратился он к Сондевире, - дальнемирцы что, не оказали пришельцам никакого сопротивления?
      - В их истории не было ни одного вторжения, - ответила женщина в белом, не сводя глаз с тускло отсвечивающей дороги. - И потом, откуда они могли узнать о нашествии? Разве ты хоть на йоту поверил Бартану, когда он рассказал, что со мной приключилось? А если б он вдобавок сообщил, что король Чаккел, королева Дасина, их дети и вообще все аристократы Колкоррона - инопланетные захватчики в человеческом обличье? Ты бы поднял его на смех или попытался возглавить восстание?
      - Но при чем тут правящие классы? Ты же сказала, что симбоновые споры опускались на эту планету вслепую и не могли выбирать себе носителей.
      - Да, но разве не ясно, что в любом обществе симбониты быстро добираются до вершины власти?
      Фургон катил по мокрой дороге, а его хозяйка излагала спутникам свой взгляд на последние три века истории Дальнего Мира. Вначале между народными массами и господами, как и в любом примитивном обществе, была бездна взаимного непонимания. Затем дальнемирцы обнаружили, что их повелители, и без того божественные и таинственные, стали проявлять все большую изобретательность и склонность к новизне. Они создали машины, облегчающие труд, например, паровой двигатель. И каждое нововведение укрепляло их позиции.
      Они ускоряли темп промышленного развития, но делали это осторожно и терпеливо. Начиная осваивать планету силами всего шести симбонитов, они понимали, как опасно рубить сплеча. Но уходили десятилетия, и все новые кирпичики ложились в фундамент симбонитской культуры, чтобы рано или поздно вознести ее над всем миром. Сверхсущества не боялись раствориться в туземном населении, но все-таки обзавелись убежищами, куда не ступала нога простого дальнемирца и где велись научные исследования, способные не на шутку встревожить автохтонов, если бы сведения о них просочились наружу. В одной из таких надежных твердынь был спроектирован и построен симбонитский космолет.
      Внимая Сондевире, Толлер понемногу складывал из разрозненных упоминаний картину ее одинокого прозябания на негостеприимной планете. Туземцы видели в ней уродливую карикатуру на нормального человека, каприз природы, по каким-то непостижимым причинам взятый под защиту и покровительство их господами. Они терпеливо сносили ее присутствие, однако не пытались найти с ней общий язык.
      Симбониты, ни в чьем благополучии, кроме собственного, не заинтересованные, считали Сондевиру не слишком тяжкой обузой, миной замедленного действия, которую им удалось обезвредить. Они попробовали установить с ней телепатический контакт, но она нарочно продемонстрировала им те самые особенности человеческой души, которые побудили их воспрепятствовать появлению верхнемирской цивилизации симбонитов: надменность, презрение, ненависть и неумолимую жестокость. С тех пор ее держали под постоянным телепатическим надзором. Вычерпав из ее разума все сведения, которые они сочли полезными, симбониты ждали, когда она умрет. Время было на их стороне. Они были новой расой - а раса как таковая потенциально бессмертна. Сондевира была индивидуумом, уязвимым и недолговечным.
      - Вот он! Да не один! - воскликнул Врэйкер, снова приподняв парусиновый полог и глянув наружу. Чуть ли не все пассажиры фургона оживленно загомонили, придвигаясь к нему.
      - Эй, не забывайте: нас никто не должен видеть. - Толлер приподнял ткань над бортом повозки и в образовавшуюся щель увидел деревню, примечательную своей абсолютной неприметностью. Тут и там на глаза попадались ремесленники - каменщики, плотники, кузнецы, - одинаково узнаваемые во всех мирах. Подобную деревню - как и хутора, встречавшиеся астронавтам раньше, - в умеренных широтах Мира можно было найти где угодно, но жители этой выглядели поистине чудно. Дальнемирец напоминал человека, но был значительно ниже ростом и обладал совершенно иными пропорциями тела; многослойное одеяние с капюшоном, предназначенное, видимо, для защиты от дождя, не могло скрыть чудовищной вогнутости позвоночника, который заставлял своего хозяина ходить с выпяченным животом и задранным подбородком. Ноги были чересчур коротки и толсты, но все же не такие обрубки, как руки, которые торчали из плеч вверх и в стороны, и там, где у обычных людей локти, заканчивались кистями, имевшими всего-навсего по пять пальцев. Под капюшонами трудно было разглядеть лица, но они, по всей видимости, были бледными и безволосыми, и черты их почти полностью терялись под жировыми складками.
      - Симпатичные малютки, - насмешливо произнес Бартан. - Это и есть наш противник?
      - Не будь таким самонадеянным, - сказала Сондевира, оглядываясь через плечо. - Они очень сильны и, по-моему, не слишком боятся боли. К тому же они фанатично преданны своим хозяевам.
      Дальнемирцы, идущие, судя по всему, на работу, с интересом поглядывали на фургон, а их спрятанные под капюшонами глаза играли белыми и янтарными переливами.
      - Они тебя заметили? - спросил Толлер.
      - Может быть, но ведь им до меня нет дела, разве что фургон пробуждает в их серых умах любопытство. Механические повозки здесь все еще редкость. Мое положение можно назвать привилегированным.
      - Расскажи об их армии. Как она организована? И чем вооружена?
      - Толлер Маракайн, у дальнемирцев нет армии в твоем понимании этого слова. Мировому государству уже больше ста лет, и благодаря симбонитам междоусобицы давно изжиты. Но есть огромная организация с названием, которое проще всего перевести как "гражданская служба". Она беспрекословно берется за любые задачи, такие, например, как борьба с наводнениями, вырубка леса, строительство дорог...
      - Значит, они не обучены воевать?
      - Отсутствие боевых навыков восполняется численностью, - ответила Сондевира. - Повторяю, они очень сильны физически, хотя изящной их осанку не назовешь.
      Илвен Завотл отвлекся от мысленного созерцания огня, испепеляющего внутренности.
      - Они не похожи на нас, и все-таки... как бы это выразить... я вижу больше сходства, чем различия.
      - Наше солнце - вблизи центра галактики, где звезды расположены очень тесно. Вероятно, в этой части космоса все ныне обитаемые планеты были миллионы лет назад одновременно засеяны жизнью. Путешествуя по мирам, можно встретить на многих из них родственников человека.
      - А что такое галактика? - спросил Завотл, положив начало целому граду вопросов. Астронавты жадно впитывали даровые знания, доставшиеся Сондевире от симбонитов и от природной человеческой проницательности, выросшей сверх вообразимого. Услышав, что каждый из сотен туманных водоворотов, видимых на ночном небе, состоит, возможно, из миллионов и миллионов звезд, Толлер испытал головокружительный восторг с примесью горького сожаления. Вспомнилось, каким глупцом он себя выставил, бросив вызов неведомому космосу, а еще по сердцу разлилась скорбь, что рядом нет Лейна: кто, как не он, заслужил место на этом пиршестве разума?
      Шипя и пыхтя, самодвижущийся экипаж пронизывал село за селом, как игла пронизывает бусины, и внезапно Толлер заметил, что среди пассажиров фургона только Бартан Драмме не вожделеет драгоценного общения с Сондевирой. Вопреки обыкновению он казался унылым и апатичным, даже не потрудился пересесть, чтобы из прорехи в тенте не капало за шиворот, и нянчил на коленях, как младенца, прихваченный с небесного корабля бурдюк бренди. "Может, его гнетут мысли о предстоящем бое? - подумал Толлер. - Или о том, что женщина, которую он взял в жены на Верхнем Мире, и это создание с талантами богини, абсолютно разные существа? Может, он наконец понял, что прошлого не вернуть?"
      - ...но не так, как горит топливо в печи, - объясняла Сондевира. Соединяясь друг с другом, атомы легчайшего солнечного газа образуют более тяжелый газ. При этом выделяется огромная энергия, она-то и заставляет солнце светиться. Увы, сейчас я не в состоянии растолковать как следует. Чтобы выразить основные концепции и принципы, нужно время...
      - А если попробовать беззвучным голосом? - спросил Толлер. - Как ты объясняла, когда мы летели в вакууме?
      Сондевира посмотрела на него через плечо.
      - Это, конечно, было бы проще всего, но я боюсь входить в телепатический контакт. Я вам уже говорила: симбонитам всегда известно, где я нахожусь. Чем ближе я к их космолету, тем больше они мной интересуются, потому что стоянка корабля - единственное место на планете, куда мне заказан путь. Как только они уловят хоть малейший признак телепатической активности, ко мне будет применено физическое воздействие. Боюсь, это произойдет довольно скоро.
      - Надо было им уничтожить корабль. - Из голоса Беризы все еще не выветрилась враждебность.
      - Так-то оно так, но ведь они не в состоянии узнать, сколько еще симбоновых спор на Верхнем Мире ждет встречи с людьми. - Сондевира улыбнулась Беризе: дескать, я понимаю, что твоя озабоченность не имеет ничего общего с ревностью. - Кроме того, строительство корабля потребовало немалых жертв.
      - Могут быть новые жертвы, и не только с их стороны.
      - Знаю, - кивнула Сондевира. - Я вас с самого начала предупреждала.
      Глава 18
      Внезапно фургон повернул влево, и через несколько мгновений гладкая мостовая сменилась буграми и ухабами. Повозка завиляла и запрыгала, колеса откликнулись возмущенным лязганьем и скрипом. Толлер встал на ноги, сдвинул парусину и глянул вперед через плечо Сондевиры. Оказалось, они съехали с дороги и теперь катят прямо по луговому дерну. Сквозь дождевые брызги на стекле кабины виднелась почти прямая линия горизонта. Кругом стелилась обыкновенная пустошь, примечательная разве что россыпью невысоких конических деревьев.
      - Далеко еще? - спросил он.
      - Не очень, - ответила Сондевира. - Миль двенадцать. Будет трясти, но ничего не поделаешь - надо спешить. Пока мы ехали по шоссе, у симбонитов не было серьезных оснований для тревоги, но теперь... - У нее вдруг перехватило дыхание, рычаг выскользнул из ладони, и повозку бросило в сторону. Подчиненные Толлера дружно выпрямили спины, руки дернулись к оружию.
      - Что-то не так? - спросил Толлер, уже догадавшись, что произошло.
      - Мы разоблачены. Объявлена тревога. Раньше, чем я ожидала. - Голос ее звучал бесстрастно, чего нельзя было сказать о шуме двигателя и колес, когда она до упора отжала рычаг переключения скоростей.
      В душе у Толлера шевельнулось старое захиревшее возбуждение.
      - Ты хоть немного представляешь, что там впереди? Укрепления? Оружие?
      - Представляю, но, боюсь, слишком слабо. Дальнемирские симбониты пуще глаза берегут свои секреты. Насколько мне известно, космолет находится в естественном укрытии - древнем метеоритном кратере, обнесенном по краю высоким забором. Еще там должны быть охранники... Сколько их, не знаю, а вооружены они, кажется, мечами и пиками.
      - Луков со стрелами нет?
      - Особенности телосложения не располагают туземцев к применению лука и вообще метательного оружия.
      - А как насчет огнестрельного?
      - На этой планете не растет бракка, а познаний в области химии у дальнемирцев еще недостаточно, чтобы изобрести искусственную взрывчатку.
      - Звучит весьма отрадно. - Врэйкер подмигнул Толлеру. - По-моему, с охраной у нас не возникнет особых хлопот.
      - При нормальном течении событий вообще не от кого было бы охранять корабль, разве что от крупных диких зверей, - сказала Сондевира. - В одиночку я бы не рискнула к нему приблизиться. Вдобавок у симбонитов не было провидца, способного предугадать визит верхнемирского космолета не через пять-шесть веков, а сейчас. - Она улыбнулась, и голос потеплел. - С точки зрения симбонитов - резонеров до мозга костей - таких, как вы пятеро, во вселенной просто не существуют.
      Врэйкер ухмыльнулся:
      - Довольно скоро они поймут, что жестоко ошибались.
      Толлер нахмурился.
      - Рано праздновать победу. Сколько им понадобится времени, чтобы прислать войска?
      - Не знаю. - Сондевира на секунду-другую задумалась. - На севере ведутся большие дорожные работы, но где именно, сказать не берусь.
      - Почему? Когда мы были в тысячах миль отсюда, в космосе, ты легко узнавала наше местоположение.
      - Между нашими разумами - естественная и очень крепкая связь, потому что мы - из одной ветви человеческой расы. Дальнемирский мозг для меня не так ясен.
      - Понятно, - произнес Толлер. - Стало быть, заранее выбрать тактику мы не можем. Тогда у меня последний вопрос... насчет самого корабля.
      - Смогу ли я им управлять? Да, безусловно.
      - Несмотря на то что ни разу в жизни не пробовала это делать?
      - Это опять же нельзя объяснить... даже с помощью телепатии. На корабле нет механизма ручного управления, но если ты понимаешь принципы действия космолета, он выполнит все, что ты ему прикажешь. А без этих необходимых знаний он не сдвинется с места ни на дюйм.
      Толлер погрузился в молчание, снова подавленный мыслью, что за вполне обычным обликом и поведением этой женщины кроется загадочный сверхразум. Не будь на то воля Сондевиры, астронавтам вовек не найти бы с ней общего языка; она просто-напросто снизошла до них, как убеленный сединами мудрец снисходит до игры с двухлетним младенцем.
      Он повернул голову к Бартану и снова заметил, что молодой человек выглядит очень странно: лицо задумчивое, если не сказать - угрюмое, взгляд не отрывается от затылка Сондевиры. Почувствовав, что на него смотрят, Бартан изобразил кривую улыбку и поднес к губам мех с бренди. Толлер хотел было остановить его, но юноша так на него зыркнул, что протянутая рука сама собой повернулась ладонью кверху. "Размяк, - подумал о себе Толлер, принимая бурдюк и делая внушительный глоток. - А что, пора уже, наверно..."
      - Эй, Сонди, - проговорил Бартан, как показалось Толлеру, с вызовом, согреться не прочь, а? Как насчет глоточка бренди?
      - Нет, Бартан, спасибо. Это не настоящее тепло, да и вкус противный...
      - Ну еще бы, - усмехнулся Бартан, больше не тая раздражения. - А чем ты тут освежалась, позволь спросить? Нектаром и росой? Когда вернемся на ферму, всего будет вдоволь: и росы, и нектара. Только, надеюсь, ты не станешь возражать, ежели я предпочту напитки покрепче.
      Сондевира бросила на него умоляющий взгляд.
      - Бартан, ты, конечно, вправе требовать, чтобы мы объяснились, но я бы предпочла кое-что сказать наедине...
      - Сонди! Мне нечего скрывать от друзей. Давай, милая, объясни нам, что постель принцессы - не для деревенского мужика.
      - Бартан, я тебя прошу, не мучай себя понапрасну. - Сондевира выглядела смущенно, она бы охотно понизила голос, если бы не грохот несущегося на всех парах фургона. - Я очень изменилась, но люблю тебя по-прежнему. И все-таки мы не сможем быть мужем и женой, потому что... потому что...
      - Почему?
      - Потому что у меня высший долг - перед всем человечеством Верхнего Мира. Я не желаю лишать мой народ эволюционного будущего. Если я дам начало династии симбонитов, они непременно поднимутся над обычными людьми и вытеснят их в небытие.
      Бартан обмер от потрясения, как будто ожидал услышать что угодно, только не это. Но ему хватило сообразительности сразу придумать выход:
      - Но ведь не обязательно иметь детей. Есть же способы... непорочная любовь, например, и уйма всяких других... И вообще, на что мне сдалась орава шумных сопляков...
      Сондевира невесело рассмеялась.
      - Бартан, кого ты хочешь обмануть? Думаешь, я забыла, как ты мечтал о детях? Милый, если повезет и ты вернешься на Верхний Мир, у тебя будет одна дорожка к счастью: взять в жены нормальную девчонку и обзавестись потомством, тоже нормальным, а не помесью бог знает с чем. Поверь, такой удел стоит того, чтобы за него сражаться.
      - Такой удел - не для меня, - хмуро проговорил Бартан.
      - Милый, тебе не придется выбирать. - Она умолкла - повозка оглушительно загрохотала на трудном участке пути. Когда шум поубавился, Сондевира спросила: - Ты что, забыл о здешних симбонитах? Если мы сумеем угнать корабль и возвратиться на Верхний Мир, они построят новый и прилетят за мной. Они ни за что не позволят мне родить ребенка. Я убеждена, что на втором корабле будет страшное оружие, и симбониты не задумываясь пустят его в ход.
      - Но... - Бартан провел ладонью по наморщенному лбу. - ...Но ведь это ужасно! Сонди, что же делать?!
      - Допустим, через час я останусь жива... Тогда у меня один выход: взять корабль и странствовать по галактике или даже по разным галактикам, там, куда дальнемирским симбонитам не дотянуться. Мне будет очень одиноко, но нет худа без добра; я многое увижу, прежде чем умру.
      - Я полечу с... - порывисто начал Бартан и тотчас умолк, в глазах отразилась мука. - Нет, Сонди, не смогу! Я умру от страха. Выходит, я тебя уже потерял...
      Толлер знал, что слышит нормальный голос Сондевиры, но слова падали в глубь его существа, и каждая клеточка мозга отзывалась многоголосым эхом, как при телепатическом диалоге, - эхом мечты, которую прежде он гнал от себя, примиряясь с ней лишь на краткие мгновения полетов реактивного истребителя вниз, сквозь игольчатые брызги солнца, навстречу опасности. Вот он - выход, о котором недавно Толлер даже помыслить не смел: до самой смерти идти только вперед, глазами, разумом и душой жадно поглощать все, чего он не знал прежде, - новые планеты, новые солнца, новые галактики; каждый день что-нибудь небывалое, невиданное, неизведанное! Вот оно - будущее, для него одного придуманное творцом вселенной; оно заливает своим сиянием червоточины в недрах его души, и он должен заявить о своем праве, сколь ни малы шансы услышать в ответ...
      - А я бы полетел, - прошептал он. - Возьми меня с собой, пожалуйста.