Джаг (№3) - Костяное Племя

– Что вы хотите этим сказать?

– Только то, что последние дни ты и так перегружен, поэтому вряд ли стоит забивать себе голову мелкими деталями.

– Но ведь это мой план!

– Согласен, но претворять его в жизнь поручено мне!

Слова Кавендиша моментально успокоили Джага. Обстоятельства заставили его забыть о реальной жизни, о роли привилегированного раба. Вот его и поставили на место.

– Ты идешь? – сказал Кавендиш, заметив, что его собеседник не торопится последовать за ним.

– Если это не приказ, я предпочитаю вернуться к себе: поезд вот-вот отправится.

Джаг хотел воспользоваться оставшимся временем, чтобы повидаться с Монидой. За весь день он так и не смог подойти к ее вагону, и это угнетало его.

Поезд остановился, как и планировалось, для заправки водой из озера, подпитываемого стекающими с гор ручьями.

Эту остановку использовали, как обычно, для приготовления пищи и убоя скота: свежее мясо на ближайшие дни решили заготовить заранее, так как горная болезнь поражала не только людей, но и животных, делая их мясо временно несъедобным.

Еду – по два черпака овощной похлебки и миске отвратительной каши из кукурузной муки – для экономии времени раздали по вагонам.

Одновременно команда бойцов скота забивала коров, бычков и овец, и тут же разделывала еще свежие туши на куски.

Увидев, что Джага воротит от этого зрелища, которое напоминало ему виденную и предстоящую резню, Кавендиш увел его на поиски людей для штурмового отряда.

Первым в их списке стоял огнеметчик Кертис.

И тут Джаг вдруг начал нервничать.

– Не переживай, поезд не уйдет без нас, – сказал разведчик, заметив его беспокойство. – А теперь пошли! Считай, что это приказ!

Загнанный в угол, Джаг подчинился, но, тем не менее, пробурчал себе под нос:

– Я вам не нужен, вы не желаете считаться со мной. Можете набирать кого хотите!.. Эй! Куда вы?

Приложив палец к губам, Кавендиш заставил его замолчать и поманил за собой.

Пребывая в полной растерянности, поскольку тот двинулся в сторону опушки хвойного леса, окаймленной густыми зарослями крапивы, Джаг последовал за Кавендишем. Зайдя в подлесок, они остановились и, по знаку разведчика, присели на корточки.

– Что это еще за фокусы? – прошептал юноша, совсем сбитый с толку.

– Потерпи, ждать осталось совсем недолго.

Темень в лесу была такая густая, что хоть глаз выколи. В трехстах метрах едва просматривалась длинная гусеница состава, тускло освещенного призрачным светом нескольких костров, у которых заканчивали разделывать забитый скот мясники.

Притаившись в засаде в ожидании неизвестно кого и чего, Джаг снова оказался наедине со своими проблемами. Дела шли из рук вон плохо. Он чувствовал тяжесть, угнетенность, стук в висках, мысли путались и ему приходилось напрягаться, чтобы сосредоточиться и держать себя в руках. Снова давала о себе знать коварная горная болезнь. Она была тем более труднопереносимой, потому что Джаг не надеялся избавиться от нее с помощью Дакара. Кроме того, он ни на йоту не продвинулся вперед по пути разгадки тайны Шагреневой Кожи. Даже если они благополучно пройдут через цитадель Костяного Племени, для него ничего не изменится до тех пор, пока он носит на шее проклятый серебряный ошейник. А если попросить Галаксиуса избавить его от этого рабского украшения?

– На твоем месте, я бы выбросил эту идею из головы, – прошептал Кавендиш, к великому изумлению Джага, который, погрузившись в свои мысли, даже не заметил, как задал этот вопрос вслух.

– А если я пригрожу Галаксиусу, что не пойду с группой коммандос?

– Галаксиусу не угрожают. И потом, будешь ты включен в группу или нет – это не столь важно! При необходимости он найдет, кем заменить тебя.

– И вы пойдете без меня?

– С тобой или без тебя, я пойду все равно. Ведь мне за это платят. Так я жил до твоего появления, так буду жить и дальше!

– Вы забываете, что я спас вам жизнь!

– Я подарил тебе свободу, но ты сам отказался от нее.

– Вы прекрасно знаете, почему.

– Когда ты спас мне жизнь, тебя не интересовало, что я собираюсь делать. Я предложил тебе свободу, остальное меня не касается.

Джаг замолчал, так как на слова разведчика ему нечем было возразить. На него снова нахлынули воспоминания, и он в который уже раз увидел себя на песчаном перроне станции Барага среди еще теплых трупов – сосредоточенного и возбужденного жестоким боем… Он вновь услышал предложение Кавендиша уйти подальше от этих мест до прибытия поезда... Память тут же услужливо напомнила о том, как срабатывают ошейники при определенных обстоятельствах. Их действие зависит от расстояния...

– Скажите, а если...

– Ты когда-нибудь научишься молчать или нет? – прошипел Кавендиш. – Ты провалишь мне все дело!

– Какое дело?

– Ну, что ты еще от меня хочешь?

– Во время рейда на Палисаду наши ошейники будут отключены?

– Я же тебе уже говорил: все зависит от расстояния до поезда!

– А что будет потом?

– До тех пор, пока ты будешь находиться вне радиуса действия генератора, твой ошейник будет не опаснее мраморной плиты. Самое главное – держаться подальше от поезда. Но если ты приблизишься к нему или он к тебе, то ты опять попадаешь в зону действия генератора, твой ошейник начнет сжиматься, и ты снова окажешься пленником.

Получив такую ценную информацию, Джаг призадумался. В принципе, это ничего не меняло в его судьбе. Он мог бы уйти, если бы ничто не связывало его с Империей на Колесах. И даже его тщательно продуманный план не оставлял ему свободы действий, потому что гигантские ворота должны быть подорваны не раньше подхода поезда.

С какой стороны ни подойти, он оказывался в тупике. Оставался только один выход.

– Я хочу попросить вас об одном одолжении, – неожиданно сказал Джаг.

Кавендиш бросил на него испепеляющий взгляд.

– Я хочу, чтобы вы дали мне какое-нибудь оружие до нашего выхода в рейд.

– Об этом не может быть и речи!

– Я обещаю, у вас не будет неприятностей. Можете не снаряжать полный магазин, достаточно двух патронов.

– Я понял.

– Для вас это ничего не стоит!

– Так говорят всегда, когда просят достать луну с неба.

– Пожалуйста... Я больше не попрошу вас ни о чем!

– Посмотрим.

– Посмотрим да или посмотрим нет?

– Ну, да, да! – сдался Кавендиш, взятый измором.

Внезапный хруст сломанной ветки заставил их замереть.

– Что это? – обеспокоено спросил Джаг.

– Кажется, кто-то только что обещал больше никогда не приставать ко мне!

Глава 14

Впереди, метрах в двадцати от засады Кавендиша, от буйной заросли крапивы отделилась чья-то тень и надолго застыла без движения.

Считая, что он в безопасности, неизвестный согнулся почти вдвое и побежал к поезду.

– Кто это? – чуть слышно спросил Джаг.

– Моя дичь.

– Человек Серасальмо? Тот, кого я отпустил на станции Барага?

– К сожалению, нет!

– Тогда кто же?

– Его зовут Мерсер.

– Вы даже знаете его имя?

– И еще много чего. Это наш утренний беглец.

Джаг был готов услышать все, только не это. Он бросил презрительный взгляд на своего собеседника.

– Если вы привели меня сюда, чтобы я помог схватить этого типа, то вы ошиблись! Свою премию за его поимку Вы должны зарабатывать сами! Впрочем, сейчас я даже предупрежу его об опасности, вы вернетесь ни с чем!

– Сохрани свой пыл для схватки с каннибалами Палисады, – невозмутимо парировал Кавендиш. – Конечно, мне платят за голову каждого беглеца, но я ловлю их еще и для того, чтобы сохранить им жизнь. Да, я возвращаю их назад, но они живы, а раз так, то есть возможность... Да что это я! Тебе ли мне рассказывать об этом!

И поскольку Джаг ничего не ответил ему, разведчик добавил:

– Мы торчим здесь только потому, что Мерсер может быть нам полезен. Я беседовал с его приятелями, кажется, он великолепно владеет пращой и отличается исключительной ловкостью. Я не вижу ничего плохого, если мы воспользуемся его способностями.

Джаг расслабился и с любопытством спросил:

– А как вы узнали, что он придет?

– На этих склонах поезд стоит практически на месте, поэтому с ним легко поддерживать контакт. И потом, именно в это время повара выбрасывают объедки. Сделать выводы – проще пареной репы!

Словно в подтверждение доводов разведчика, силуэт приближался к тому месту, где повара выбрасывали пищевые отходы.

– Интересно, на что он рассчитывал? – произнес Джаг.

– Просто-напросто он хочет поесть.

– Нет, я говорю о его побеге.

Пожав плечами, Кавендиш промолвил:

– Приступ дури – огромная усталость плюс горная болезнь. Кстати, как ты себя чувствуешь?

– Средненько... Пока нормально.

– Сегодня ночью тебе придется не сладко. На твоем месте, я бы раздобыл дакара.

– Кажется, у Розы этот порошок должен быть, – живо ответил Джаг, не желая распространяться на эту тему. – Скажите, почему вы позволили убежать этому типу, Мерсеру, это же не в ваших правилах?

– Потому что я знал, что он вернется сегодня вечером; такое уже случалось. Зачем терять время, организуя погоню, когда такого же результата можно добиться, пораскинув мозгами.

– Он возвращается! – прошептал вдруг Джаг, увидев, как расплывчатая тень возвращается к лесу.

– Его нужно взять внезапно! Следуй за мной!

И они свернули в редкий подлесок, где скудная растительность ограничивалась редким кустарником, растущим только в горах, и не способным скрыть кого бы то ни было, даже зайца.

Подгоняемые стремительным развитием событий, они разделились, чтобы спрятаться за стволами пихт, из которых на девяносто процентов состоял лес.

В лесу царила непроглядная тьма. Прижавшись к дереву, Джаг почти ничего не видел дальше своего носа.

– Вы его видите? – встревожено спросил он, напрягая зрение, чтобы хоть что-то рассмотреть в темноте.

Темнота ответила ему полным молчанием. Где-то вдалеке ухнула сова. Джаг нервно прислушался, стараясь услышать шум ветра в кронах деревьев или обрывки разговоров людей, беседовавших у состава. Однако он не услышал ни единого звука, который мог бы его успокоить.

Чувствуя себя крайне неуверенно, Джаг начал кружить вокруг дерева, стараясь найти более удобное место для наблюдения.

Неожиданно раздавшийся треск сухих веток заставил Джага замереть. Он застыл без движения, насторожился и про себя чертыхнулся, проклиная Кавендиша и его рискованные предприятия.

Из темноты вдруг донесся глухой удар, сдавленный хрип, и Джаг, не на шутку встревожившись, пошел в ту сторону, где несколькими минутами раньше исчез Кавендиш.

Наткнувшись на невидимый корень дерева, он с трудом удержался на ногах, чертыхнулся и, подойдя к дереву, за которым прятался Кавендиш, выругался еще раз, увидев его лежащее на земле тело.

Джаг тут же почувствовал, как покрывается гусиной кожей. Шестым чувством он ощутил присутствие чужого человека, приближение грозной опасности. Он обернулся, но было уже слишком поздно. Удавка туго сжала его горло. Джаг качнулся, стараясь устоять на ногах, и взмахнул руками, хватаясь за обвившуюся вокруг шеи веревку. Он хотел было крикнуть, но ни один звук не сорвался с его губ. Широко раскрытым ртом он хватал воздух, но все было напрасно: из горла рвался только глухой хрип, который лишь усугублял удушье.

В глазах у Джага потемнело, и он с ужасом понял, что, если сию же секунду ничего не предпримет, то умрет, задушенный таким же рабом, как и он сам. Подумать только, всего несколько минут тому назад он защищал его, выступая против Кавендиша, а теперь непонятно – жив сейчас разведчик или мертв! Напрягая кожные мышцы шеи, Джаг попытался не дать петле затянуться еще туже, но почувствовал, что его усилия безрезультатны.

Чувствуя, что слабеет, Джаг в отчаянии забросил руки назад и обхватил поясницу своего противника. Сверхчеловеческим усилием он сжал противника, как в настоящих тисках, и вскоре почувствовал, что дышать стало легче, живительный воздух потоком хлынул в измученные легкие.

Противник Джага любыми путями пытался вырваться из тисков, сжимающих его тело. Он потянулся было к глазам Джага, но тот отпустил противника, обернулся к нему с быстротой молнии и мощным крюком в голову уложил его на землю.

Пнув ногой инертное тело Мерсера, Джаг помассировал шею и лишь затем нагнулся над разведчиком. Убедившись, что тот всего лишь потерял сознание, Джаг облегченно вздохнул и принялся приводить его в чувство.

Глава 15

– Эй, Кавендиш! Проснитесь, черт возьми, мы можем опоздать к поезду!

Джаг резко встряхнул разведчика и похлопал его по щекам, чтобы привести в чувство.

– Это я, Джаг, вы меня узнаете?

– Потише ты! Еще немного и ты вытрясешь из меня душу!

Было по-прежнему очень темно, и хотя Джаг низко склонился над ним, Кавендиш не различал черт его лица.

– Ну как? Вам уже лучше?

– Если не считать, что у меня огнем горит шея и я почти не чувствую горла, то все в порядке. Что произошло?

– Это Мерсер. Оказывается, он не только великолепно владеет пращой, но и очень ловко управляется с удавкой. Очень способный человек! Вы были совершенно правы: такой человек необходим в нашей команде!

– Где он?

– Здесь, лежит рядом. Должно быть, я его оглушил. Надеюсь, что я приласкал его не очень сильно и завтра утром он будет в полном порядке.

– А я? По-моему, тебя не очень заботит мое состояние?

Джаг расхохотался.

– А что с вами будет? Вы крепки как скала!

– Это тебе только кажется, – прохрипел Кавендиш, растирая шею и нащупывая на земле шляпу.

С трудом поднявшись, он подошел к лежащему на земле Мерсеру и склонился над ним.

– Ты здорово над ним поработал, – проворчал разведчик, – у него сломан нос. Надеюсь, что когда он очухается, то не будет слишком сильно расстраиваться. Ладно, бери его за ноги, нам некогда ждать, пока он придет в себя. И поищи там его пращу. Поторопись, нам еще нужно кое с кем поговорить до отправления поезда.

Пока они шли к поезду, волоча Мерсера за ноги, Кавендиш не переставал расточать похвалы в его адрес.

– Этот малый чертовски ловок, – с восхищением сказал он. – Он умеет передвигаться бесшумно, как кошка, и прекрасно видит в темноте. Сильный парень, верно?

– Во всяком случае, сильнее вас, – ухмыльнулся Джаг. – Он свалил вас так быстро, что вы не успели даже шевельнуть пальцем!

– Но тебе тоже досталось!

– Постольку-поскольку: ведь мы несем его, а не меня!

– Тебе просто повезло.

– К счастью, для нас обоих!

– В том, что я упал, не его заслуга. Я хотел выскользнуть из его объятий и постараться сбить его с ног, но при падении я ударился о камень и временно отключился.

– Неужели?!

– И все же... Он очень ловко передвигается по лесу. Если он так же ловок в обращении с пращой, то... Эй, Джаг, в чем дело?

– Все! Я ухожу! Если этот душитель вам так дорог, то занимайтесь-ка им сами!

– Ну, ты и ревнив!

– Думайте, что хотите, а я возвращаюсь! Спокойной ночи!

– Подожди! Ты хочешь услышать от меня слова благодарности за то, что снова спас мне жизнь. Хорошо, хорошо, я ничего не имею против!

– Идите вы к черту!

Джаг уже отошел на добрый десяток метров, когда Кавендиш вновь окликнул его.

– Джаг! Если я не ошибаюсь, ты просил у меня оружие? Или мне изменяет память? Ну, да ладно, смотри, только не сбейся с пути!

– Значит, вы ничего мне не дадите? – возмущенно спросил Джаг, остановившись как вкопанный.

– Дам, дам! Но этот тип для одного все же тяжеловат!

Побежденный, Джаг вернулся.

– Это гнусный шантаж! – буркнул он. – Я уступаю угрозе, но этот позорный метод отнюдь не украшает вас!

– Я и так достаточно красив, – загоготал Кавендиш. – Ну, давай, берись, у нас еще много дел!

В это мгновение раздался гудок паровоза, возвещая опаздывающим о скором отправлении поезда.

Глава 16

Учащенное сердцебиение и страшные позывы к рвоте не давали Джагу заснуть, несмотря на убаюкивающий перестук вагонных колес.

Чтобы забыться, он начал упорядочивать воспоминания о событиях прошедшего вечера, пытаясь вместе с тем заглянуть в будущее.

Поняв намек Кавендиша, он помог ему дотащить беглеца до поезда, а затем отправился с ним на поиск новых людей, которые могли бы войти в состав группы коммандос. В результате удалось найти еще двоих человек, отвечавших нужным требованиям. Первый – Тимбер – раньше был дровосеком и превосходно метал в цель топоры. Другой служил охранником и считался отличным специалистом по огнестрельному оружию, в целом, и зенитному пулемету IMG 08/15, в частности. Вместе с сошкой и лентой на 250 патронов калибра 7, 62 миллиметра пулемет весил около двадцати килограммов, но Логан – так звали охранника – повсюду таскал его за собой. Чтобы убедиться в его компетентности, достаточно было посмотреть, с какой ловкостью и почтением он обращался с этим оружием.

Кавендиш не скрывал своей радости: теперь они располагали такой огневой мощью, которая позволит с честью выйти из любых передряг.

И, наконец, разведчик познакомил Джага с найденным им ранее лучником по имени Чонси – высоким, сухощавым и молчаливым человеком. За исключением полосы черных жестких волос по центру, его голова была начисто выбрита. Чувствовалось, что он всегда настороже и готов дать отпор кому угодно. Он явно играл на своей внешности, стремясь шокировать публику и отклонить возможные симпатии, и, нужно признать, его усилия увенчались успехом.

Завершив обход, Джаг вернулся в свое купе, рассчитывая как следует отоспаться – предыдущая ночь была одной из самых коротких.

Но мешала все более усиливающаяся горная болезнь. Борясь с дурнотой, Джаг без конца ворочался на расстеленном прямо на полу тонком матраце.

Неожиданно дверь распахнулась. Вспыхнул свет. Джаг открыл глаза и увидел Розу. Опершись о дверной косяк, бледная и растрепанная, она едва стояла на ногах. По всему было похоже, что она злоупотребила спиртным. Встретив взгляд Джага, она объяснила:

– Дела совсем плохи! И негде достать Дакара. Те, у кого она есть, берегут ее для себя, а те, кто продает, заламывают неимоверную цену.

Посочувствовав Розе, Джаг уже хотел было предложить ей дакара из своего запаса, как вдруг Роза добавила:

– Сегодня вечером болеют все! Горная болезнь не щадит никого! Галаксиус же собирается укрыться в своем особом вагоне, куда нет доступа никому. Интересно, что он будет там делать?

Словно подброшенный пружиной, Джаг моментально вскочил на ноги.

– Во втором вагоне?

– В нем самом, – ответила Роза, едва сдерживая икоту.

Чертыхаясь, Джаг торопливо оделся, застегнул на талии пояс, на котором висела кожаная сумочка с флаконом Дакара, и выскочил в коридор, проигнорировав недоуменные вопросы Розы, озадаченной его поведением.

Здесь он остановился. Требовалось найти такое место, где он мог бы уединиться и провести свой эксперимент без посторонних свидетелей. Роза была бы идеальной сообщницей, и в случае необходимости могла бы помочь ему прийти в себя, но после возвращения в окружение Супроктора их интересы разошлись, и Джаг больше не доверял ей.

Секунды летели, и нужно было как можно скорее принимать решение, чтобы не упустить шанса получить важную информацию. Недолго думая, Джаг заскочил в ближайший туалет.

Закрыв дверь на замок, он трясущимися руками стал рыться в кожаной сумке. Наконец, Джаг отвернул пробку, поднес флакон к правой ноздре и осторожно втянул в себя воздух. Безрезультатно! Порошок набрал влаги и затвердел.

Разразившись потоком ругательств, заимствованных у старого Патча, он стал лихорадочно встряхивать флакон, чтобы раздробить слежавшийся порошок.

Когда дакара снова превратилась в пудру, Джаг поднес флакон к носу и изо всей силы вдохнул, разом опустошив пузырек на три четверти.

В то же мгновение в голове его взорвался огненный шар. Выпустив из пальцев пузырек, который закатился за цветной фаянсовый унитаз, Джаг отлетел к стенке и ударился о нее спиной, чувствуя, что ему нечем дышать. Взгляд его упал на зеркало, поблескивавшее над умывальником, и то, что он увидел, ужаснуло Джага.

В зеркале отразилось его судорожно выгнутое, словно в приступе столбняка, тело, посиневшие, почти черные губы и неподвижные, ввалившиеся глаза на мертвенно-бледном лице с обострившимися чертами.

Словно электрический разряд, его пронзила страшная, ни с чем не сравнимая боль, и Джаг потерял сознание.

Глава 17

Буквально вынырнув из небытия и крича от страха, Джаг налетел на дверь. При такой скорости он должен был разбиться в лепешку, но этого почему-то не произошло. В мгновение ока он пронесся сквозь дверь, коридор, окно и оказался снаружи, вне стен вагона, на полной свободе. Одновременно Джага поразила тишина. Он кричал, но не слышал собственного голоса. Мелкий холодный дождь уныло моросил в темноте, заполняя бескрайнее пространство между небом и землей.

Как ни странно, Джаг не чувствовал ничего – ни сопротивления материи при прохождении сквозь стенки и стекла вагона, ни холода, ни влаги дождя.

Он парил в пространстве. Дакара вновь освободила его "я" от телесной оболочки, от условностей жизни и ее обстоятельств.

Проблеск сознания вернул его к реальности. Он должен во что бы то ни стало остановить свой полет или, по крайней мере, постараться так изменить его траекторию, чтобы вернуться к исходной точке.

Сконцентрировавшись, Джаг замедлил движение вперед, а затем повернул назад.

Постепенно, методом проб и ошибок Джаг обретал контроль над своими новыми возможностями. Однако промахов было куда больше и, несмотря на то, что Джаг уже почти разобрался в механизме перемещения в пространстве, основанном исключительно на его воле, он решил закончить свои вынужденные эксперименты.

Мало-помалу ему удалось вернуться внутрь поезда и пройти по коридорам, не отклоняясь от намеченного пути.

Все это произошло очень быстро, и Джаг успел перехватить Галаксиуса у входа в запретный вагон.

Пройдя сквозь охранника, вытянувшегося по стойке "смирно" на посту у входа в коридор, Джаг обогнал хозяина Империи на Колесах и шел впереди него до самой металлической двери, которую отличала одна характерная особенность: в ней не было замочной скважины.

Супроктор выглядел не лучшим образом. На его бледном лице выступила холодная испарина, дыхание было частым и сиплым. Держа на руках одну из своих собак с приплюснутой мордой, он медленно шел к двери, то и дело стирая со лба крупные капли пота.

Остановившись перед металлической преградой, Галаксиус нажал на выступающую головку одной из многочисленных заклепок, крепивших дверную коробку к стене. Раздался легкий щелчок, и на правой стенке на уровне плеча Супроктора открылась инкрустированная деревянная панель, за которой мягко засветился прямоугольник из полупрозрачного стекла. Галаксиус оглянулся и, убедившись, что никто не следит за ним, приложил к светящемуся окну правую ладонь.

Тяжелая металлическая дверь поползла в сторону. Супроктор вернул на место деревянную панель и вступил в свое святилище, дверь которого тут же захлопнулась.

Джаг испытал удивление, почти немедленно сменившееся разочарованием.

Он был удивлен, потому что никогда в жизни не смог бы додуматься до такой хитрости, и разочарован, поскольку все произошло так быстро, что он не успел пройти в святая святых вслед за Галаксиусом.

Джаг не сразу осознал беспочвенность своего расстройства, и когда, наконец, вспомнил, что не подчиняется всеобщим законам природы с того самого момента, как лишился своей физической оболочки, шагнул сквозь железную дверь.

Секретный вагон просто потряс его воображение. Вдоль стен тянулись многочисленные панели управления, усеянные контрольными лампочками, клавиатурой, светящимися экранами. На местах, не занятых приборами и перемигивающимися индикаторами, висели всякие схемы и карты.

Не обращая ни малейшего внимания на приборы, Галаксиус бросился на диван и прижал к лицу резиновую маску, соединенную гофрированным шлангом с большим белым баллоном, прикрепленным к стене.

В нем, должно быть, находился чистый равнинный воздух, который Кавендиш назвал кислородом. Во всяком случае, он оказался эффективным средством, так как щеки Супроктора заметно порозовели.

Вообще-то, Джага меньше всего беспокоило здоровье хозяина Империи на Колесах, и он принялся рассматривать то, ради чего сюда пришел: фантастическую аппаратуру, в которой он совершенно не разбирался и которая именно по этой причине впечатляла его еще больше.

Вне всякого сомнения, здесь находился центр управления Шагреневой Кожей.

Тут же Джаг заметил стенд с двумя десятками проклятых ошейников разных размеров. Все они были замкнуты.

Подчиняясь рефлексу, Джаг хотел было схватить один из ошейников, но это оказалось невозможным. Он был всего лишь сгустком сознания, наделенным разумом, дуновением ветерка, лишенным возможности физически влиять на материальные тела. Ему осталась только одна способность – наблюдать.

За стендом с ошейниками висела таблица, которая с помощью рисунков и схем кратко объясняла принцип действия Шагреневой Кожи. Как и говорил Кавендиш, ошейники функционировали либо в соответствии с общей программой, которую контролировал один из шкафов с мигающими световыми индикаторами, либо от портативного блока управления, величиной не превышавшего коробку для патронов. На клавиатуре этого пульта можно было набрать номер ошейника, который нужно дезактивировать или же, наоборот, заставить сжаться еще сильнее.

Джаг почувствовал горькое разочарование. Он узнал секрет этих сатанинских ошейников, но пользы от этого – никакой! Чтобы освободиться от ошейника, нужно завладеть одним из портативных пультов управления, а также знать свой личный номер. Проще, наверное, достать звезду с неба или укусить себя за локоть!

Существовал также другой способ: отключить всю систему. Но для этого нужно прежде всего проникнуть в вагон, что возможно только в том случае, если взять в заложники Галаксиуса или Донка. Помощник Супроктора имел, должно быть, портативный пульт, иначе как объяснить тот факт, что он смог нейтрализовать Джага в финале того пресловутого вечера, когда Галаксиус лежал без сознания и был не способен что-либо предпринять самостоятельно. Да! Если браться за дело, то начинать нужно с Донка...

Размышления Джага прервала собачонка Галаксиуса. Сначала она сдержанно зарычала, а потом, ощетинившись, как кошка, защищающая своих котят, вдруг злобно залаяла.

Одновременно Джаг ощутил сильнейший толчок, выбросивший его из вагона, словно камень из пращи.

Несмотря на свое нематериальное состояние, у Джага появилось неприятное чувство, будто он беспорядочно кувыркается в воздухе, удаляясь от поезда с головокружительной скоростью.

Он встревожено поискал взглядом Империю на Колесах и, увидев ее, запаниковал по-настоящему. Состав выглядел не больше длинной сороконожки, которая уменьшалась на глазах.

Джаг попытался сконцентрироваться и собрать в кулак свою волю, но у него ничего не получалось. Вращение усиливалось, скорость возрастала с каждой секундой все больше и больше, его словно засасывало в гигантский невидимый водоворот.

В памяти всплыли слова девушек-сервиклонов. Они говорили, что он "оборвал нить". Вот и теперь незримая нить, связывавшая его сознание с телом, становилась все тоньше и тоньше, грозя лопнуть в любой момент.

Произошло то, чего Джаг опасался больше всего: он потерял контроль над своим сознанием и на этот раз рядом не оказалось никого, кто бы мог протянуть ему руку помощи. Он растворялся в эфире, превращался в вечного странника и, что самое странное, это пугало его все меньше и меньше.

Со всей очевидностью он вдруг понял, что потерял страх. Перед его мысленным взором витали смутные образы Мониды и Энджела и тут же исчезали, неуловимые и эфемерные...

Внезапно все изменилось. Вокруг засверкали молнии, и Джаг окунулся в бездонную, умиротворяющую синеву вселенной. Его захлестнула волна приятного тепла, и в ушах зазвучал нежный, как песня, голос, призывающий к спокойствию и расслаблению.

Джагу хотелось задать тысячу вопросов, но голос посоветовал ему не напрягаться, прежде всего нужно было остановить процесс распада. Но, поскольку Джаг не внял ответам таинственного голоса, тот вступил с ним в прямой диалог.

– Если хочешь вернуться, делай так, как я прошу. Не бойся, это я, Энджел!

Энджел!

При других обстоятельствах Джаг, наверное, упал бы от изумления. Но сейчас его замешательство только еще более усилилось: он мог представить себе все, что угодно, только не это.

– Соберись, не предпринимай никаких действий, – продолжал голос. – В любом случае, мы не сможем общаться, так как ты выброшен в пространство посторонней силой. Просто чудо, что я смог тебя перехватить...

Джаг начал успокаиваться, и, к своему великому удивлению, вскоре увидал поезд. Прошло еще немного времени, и он слился со своим телом, вошел в него, словно клинок в ножны.

Сознание медленно возвращалось к нему, и вскоре Джаг почувствовал, что лежит на холодном полу туалета, приходя в себя после ошеломляющего путешествия в никуда.

Встав на ноги, он подумал, уж не приснилось ли ему происшедшее. В зеркале Джаг увидел свое отражение и провел по лицу рукой. Оно снова стало нормальным: губы порозовели, в глазах опять светился живой огонек, но выражение лица было непроницаемым и суровым.

Его взгляд упал на открытую сумку, висящую на поясе, затем переместился на флакон с Дакара, катающийся по полу и звякающий при столкновениях с перегородкой при каждом толчке поезда.