— Это конец, Сергей. — Маннергейм сумрачно посмотрел на Чигирева. — Мои регентские полномочия истекли. Красные разбиты и изгнаны из Финляндии, поэтому сенату я больше не нужен. Они не продлят мои полномочия как регента. Хотят посадить на престол Финляндии одного из немецких принцев. Идиоты! Задумались бы хоть над тем, что Германия неизбежно проиграет войну, сейчас это абсолютно ясно. В этих условиях я не могу оставаться на посту главнокомандующего. Я подаю в отставку.
      — А может, все-таки бросим силы на Петроград? — с надеждой в голосе спросил Чигирев. — Вся операция подготовлена нами и выверена. В Генштабе лежит подробный план действий. Петроград совершенно не защищен с севера, все силы красных на Северо-Западе брошены против Юденича. Совдепия с трудом борется с белыми армиями на юге и востоке. Отразить наш удар им будет нечем. Он станет для Советов если не смертельным, то тяжелым.
      — С каким удовольствием я бы сделал это! — вздохнул Маннергейм. — Немцы не дадут. Они заключили мир с большевиками. Очень выгодный для себя мир. Их положение на Западном фронте настолько тяжелое, что они не допустят нашего наступления на Петроград. Они боятся, что тогда большевики обвинят их в подстрекательстве и прекратят выплаты репараций по Брестскому договору. А вести войну на востоке Германия уже не способна. Даже такую убогую, как в феврале. В случае если финская армия перейдет советскую границу, немецким частям приказано арестовать меня и ударить в тыл нашей армии. Агенты, которых мы с вами внедрили к немцам, подтверждают это. Увы, Сергей, у нас не будет ни единого шанса.
      — Жаль. А ведь когда месяц назад к вам приезжал Юденич, вы были склонны поддержать его. Сегодня мы могли бы уже взять Петроград и даже отпустить финскую армию домой. У Юденича достаточно людей в Петрограде. Он пополнил бы запасы оружия и боеприпасов на петроградских арсеналах и ударил бы по Москве. Это был бы конец советской власти.
      — Конечно. Тогда мы уже были в состоянии перейти в наступление на Петроград и Карелию. Более того, Юденич был согласен с нашим главным условием: признание независимости Финляндии. Но Юденич признал Колчака как верховного правителя России с диктаторскими полномочиями, а тот наотрез отказался признавать независимость нашей страны. На те же позиции встал и Деникин. У этих белых генералов потрясающее свойство: они совершенно не желают видеть реальное положение вещей. Я сильно сомневаюсь, что им будет сопутствовать успех. Жаль только Юденича, это толковый генерал. Надеюсь, ему будет сопутствовать успех.
      — Сомневаюсь. Части Юденича очень малочисленны. Кроме того, им остро не хватает оружия и боеприпасов. Все основные оружейные склады и заводы в Петрограде. Они в руках большевиков. Как вам известно, я пытался наладить поставки оружия Юденичу, но наткнулся на сопротивления немцев. Они не дали провезти ни ящика патронов, ни одной винтовки. Русская армия для них все еще страшнее, чем большевистская чума. Нам с вами надо было плюнуть на все и бросить войска на Петроград еще в апреле. Тогда немцы еще не точно определили свою позицию по Петрограду.
      — Нет, Сергей. Они бы приняли это решение постфактум. Кроме того, если бы мы даже вошли в Петроград, за нами туда ворвалась бы немецкая армия. Немцы в Петрограде! Это же невозможно! И чтобы я привел их туда?! Простите, Сергей. Когда вы пришли ко мне, я дал вам очень много обещаний. Видит Бог, я искренне верил, что сделаю все, о чем говорил. Я действительно хотел все это осуществить. Но вы же видите, что политическая обстановка не позволила мне сделать этого. Я умываю руки. Простите меня.
      — У вас будет второй шанс, — пообещал Чигирев. — К ноябрю немцы потерпят полное поражение. Во всей Европе условия будет диктовать Антанта. Правительство Финляндии, которое придет на смену вам, будет дискредитировано сотрудничеством с немцами, а планы воцарения в Финляндии немецкого принца потерпят фиаско. Финляндия станет республикой и вспомнит о вас. И тогда как первый финский президент вы сможете исполнить все задуманное. Не тяните, иначе в игру снова вступят посторонние силы. Еще до Нового года мы должны быть в Петрограде.
      Маннергейм удивленно посмотрел на собеседника:
      — Вы иногда так говорите, Сергей, словно действительно видели все, что произойдет.
      — Бывают минуты озарений, — скромно улыбнулся Чигирев. — Кажется, мои пророчества пока что оправдывались.
      — Пожалуй, — согласился Маннергейм.
      — Вот и теперь не забудьте, о чем я говорил. Иначе Советская Россия вырастет в монстра, который со временем станет угрожать свободе и независимости самой Финляндии.

      С востока доносился отдаленный грохот канонады. Крапивин мягко спрыгнул к канаву, где лежал Басов. Друзьях были одеты, экипированы и одеты как российские спецназовцы начала двадцать первого века, на стволах автоматов были установлены глушители.
      — Готово, — сообщил Крапивин. — Телефон я им обрубил. Свет отключать не стал, чтобы раньше времени не переполошились.
      — Добро, — буркнул Басов. — Можем начинать.
      — Давно пора. Полтора месяца уже прохлаждаемся.
      — Сегодня единственный день, когда стрельба в Ипатьевском доме не привлечет внимания Уралсовета и частей Красной армии. И грузовики, которые за трупами расстрелянных пришлют, придутся кстати.
      — Слушай, а тебе с твоей философией ничего, что мы сейчас столько народу к праотцам отправим? Спасаем семерых, а уложим…
      — Они сами взяли в руки оружие, — сухо ответил Басов. — Так пусть не обижаются, что по ним откроют ответный огонь. Сегодня в доме будут только те, кто так или иначе желает участвовать в расстреле. В конце концов, не стоило оказываться у нас на пути. Ладно, хватит болтать. Вперед.
      Он решительно опустил щиток-маску, укрепленную на шлеме, и двинулся через улицу. За ним последовал Крапивин. Две тени крадучись пересекли дорогу и прильнули к ограде дома. Крапивин ловко закинул кошку, а Басов прокрался к воротам и постучал.
      — Кто там? — недовольно отозвался часовой.
      — Спецпредставитель от Уралсовета к товарищу Юровскому. Приказано присутствовать при акции. Держи мандат! — Не входя в зону видимости часового, Басов сунул в открывшееся окошко лист бумаги.
      — Ух ты, самим Лениным подписано! — донеслось из-за забора. — Мужик, а ты сам-то где? Выйди, покажись.
      Подняв маску на шлеме, Басов встал перед воротами.
      — Это что за форма на тебе такая? — присвистнул часовой. — Пятнистая какая-то.
      — Трофейная, — объявил Басов. — Ты будешь открывать или нет?
      — Сейчас, товарищ. — Часовой открыл ворота и с изумлением уставился на диковинное оружие странного гостя. — Товарищу Юровскому сейчас доло…
      Договорить он не успел. Вскинув автомат, Басов короткими очередями уложил часового и его напарника. Выстрелы прозвучали чуть громче лопающихся мыльных пузырей, да с тихим звоном упали на землю стреляные гильзы, но происходящее у ворот тут же привлекло внимание солдат, которые стояли в глубине двора. Кто-то вскрикнул, но выстрелить ни один не успел: солдатам надо было передернуть затворы своих мосинских винтовок, а Басов и оседлавший забор Крапивин расстреливали их очередями из лучшего автоматического оружия начала двадцать первого века.
      Покончив с внешней охраной, атакующие сменили магазины в автоматах и ринулись в дом. Навстречу им, привлеченные криками, выбегали вооруженные люди, которые тут же падали под меткими выстрелами.
      Ворвавшись в дом, Крапивин с ходу уложил попавшегося на дороге красноармейца и бросился наверх. Боковым зрением он заметил, что Басов ведет огонь по подвалу, откуда на первый этаж пытались прорваться вооруженные винтовками люди. Очевидно, это была расстрельная команда, ожидавшая царскую семью. Снизу прозвучал одинокий выстрел, и пуля со свистом ударилась в потолок над головой Басова, отколов часть штукатурки.
      На площадку второго этажа выскочил красноармеец, вскинул винтовку и тут же, после короткой очереди, выпущенной Крапивиным, выронил ее и полетел вниз. В дверном проеме мелькнул человек с маузером в руке. Он навскидку выстрелил в Крапивина, промахнулся, но ловко укрылся за дверным косяком от выпущенной в него очереди. Левой рукой Крапивин выхватил из кармана гранату, наработанным движением вырвал чеку, метнул смертоносный подарок через дверь и пригнулся. За дверью грохнуло и полыхнуло. С потолка вновь посыпалась штукатурка. Человек с маузером, скрючившись, вывалился из-за двери и тут же получил короткую автоматную очередь.
      Внизу тоже грохнуло. Скорее всего, Басов метнул гранату в подвал.
      Крапивин быстро заменил магазин, знаком приказал другу удерживать первый этаж, а сам направился на второй. Как только он оказался в проеме двери, ведущей в первую комнату, впереди грохнули два выстрела. Одна пуля просвистела над головой, вторая весьма чувствительно ударила в правый бок и застряла в бронежилете. Вскинув автомат, Крапивин уложил двух красноармейцев. Внизу послышались два винтовочных выстрела, после чего грохнула граната. Басов тоже вел бой.
      Крапивин вошел внутрь. В дверях смежной комнаты появился охранник, навскидку выстрелил и промахнулся. Но Вадим, открывший огонь одновременно с противником, был точен.
      Подбежав к следующей двери, Крапивин заметил две фигуры, укрывшиеся в боковой комнате. Немедленно туда полетела граната. Как только прозвучал взрыв, Вадим подскочил ко входу и короткими очередями прекратил страдания двух корчившихся на полу людей.
      В поле зрения противников больше не было. Где-то внизу хлопнули два винтовочных выстрела, а потом взорвалась граната, заставив ходить ходуном все здание. «Голоса» басовского автомата Крапивин не слышал, но прекрасно понимал, что работает тот не переставая.
      Взяв оружие наизготовку, Вадим двинулся через анфиладу. В торце последней комнаты он увидел закрытые двойные двери. Что-то подсказало ему, что арестованные находятся именно там. Крапивин настолько сконцентрировался на этой заветной двери, что только дикий крик атакующего помог ему вовремя среагировать. Резко обернувшись, он автоматом отбил выпад штыка, ударом ноги в живот отбросил противника и всадил в него короткую очередь. Только после этого Крапивин разглядел, что поверженному им красноармейцу вряд ли исполнилось восемнадцать.
      — Вот дурак! — процедил Вадим. — О мамке бы подумал.
      Он снова сменил магазин в автомате и двинулся к торцевой двери. Под мощным ударом спецназовского сапога дверь жалобно затрещала и обрушилась внутрь. Женский крик на мгновение оглушил его. Рефлекторно Вадим обвел всех собравшихся в комнате прицелом, готовый в любой момент открыть огонь.
      Николай Второй, Александра Федоровна, четверо их дочерей, наследник, лежащий на кровати, врач Боткин и лакей Труп. Все испуганно смотрели на ворвавшегося в комнату человека, похожего на пришельца из иных миров.
      — Ваши величества, вы свободны. — Крапивин опустил автомат и поднял щиток-маску.
      В комнате повисла напряженная тишина.
      — Господи, да это же полковник Крапивин! — вырвалось наконец у Александры Федоровны.
      — Точно Крапивин, — ожил император. — Полковник, вы пришли освободить нас?
      — Так точно, ваше величество. Однако, осмелюсь доложить, бой еще не окончен. И нам надо еще выбраться из города.
      — Я знал, что найдутся преданные государю офицеры, — торжествующе объявил Николай.
      — Однако в прошлый раз, полковник, вы не проявили достаточной мужественности, чтобы защитить нас, — строго заметила Александра Федоровна.
      — Оставь это, Аликс, — повернулся к ней Николай. — Полковник пришел, чтобы освободить нас, и это главное.
      — Прошу вас, тише, — неожиданно произнес Крапивин, который все время прислушивался к звукам доносившимся с первого этажа. — Я больше не слышу выстрелов. Я, конечно, надеюсь, что все благополучно, но все же прошу вас отойти в дальний угол комнаты.
      Он прильнул к дверному косяку и взял автомат наизготовку. Вскоре в дверном проеме перед ним появился Басов. Игорь шел неспешно, вразвалку, неся автомат на плече и неуклюже переваливаясь в тяжелом бронежилете. Его щиток-маска на шлеме был поднят.
      — Игорь, все в порядке? — Крапивин вышел из-за своего укрытия.
      — Все о'кей, кэп, — отозвался Басов, проходя в комнату. — Ни один не ушел. Добрый вечер, господа, — повернулся он к собравшимся в комнате узникам. — Позвольте представиться: Игорь Басов.
      — Вы тоже офицер? — спросил его Николай.
      — Увы, нет. А может, и к счастью. Я сам по себе.
      — Позвольте, полковник, но где же остальные члены вашей группы? — обратился император к Крапивину.
      — Ваше величество, мы все сделали вдвоем, — ответил тот.
      — Невероятно! Сколько же было охраны?
      — Человек тридцать, может, чуть больше, — ответил Басов. — Кто их считал?
      — Как вам это удалось? — воскликнул Николай. — И позвольте заметить, что ваша амуниция и оружие очень странные. Что это, позвольте узнать?
      — Слишком много вопросов, ваше величество, — улыбнулся Басов. — На них решительно нет времени отвечать. Скоро сюда приедут грузовики, чтобы забрать ваши тела.
      — Наши тела?!
      — Да, чтобы вы знали, большевики собирались вас сегодня расстрелять, — равнодушно известил собравшихся Басов. — Поэтому времени у нас мало. Прошу вас до особых распоряжений оставаться в комнате и никуда не выходить. Вадим, с тебя восстановление связи. Взрывы в доме могли привлечь внимание. Хотя сегодня здесь ожидали стрельбу, но осторожность не помешает. Допускаю, что из Уралсовета сюда уже звонят. Надо их успокоить. Юровского ты уложил, друг мой. На моем счету тоже имеется историческая личность. Там, в подвале, был Имре Надь, которому уже не суждено стать главой венгерской компартии и руководить Венгрией. Так что поторопись. Если будут звонить, можно отвечать с венгерским или другим акцентом и сказать, что товарищ Юровский сильно занят. А вас господа, — он повернулся к Боткину и Трупу, — я попрошу помочь мне очистить двор от тел ваших незадачливых охранников. Нам еще предстоит дождаться гостей.
 
      Через несколько часов во двор Ипатьевского дома вкатилось несколько грузовиков. Открывший им ворота Басов благоразумно укрылся у стены, а Крапивин спрятался у входа. Из-за того что все лампочки, освещавшие двор, были заблаговременно перебиты, там царила темнота. Прибывшие на грузовиках красноармейцы, несколько обескураженные тем, что их никто не встречает, начали удивленно озираться. Беззвучные автоматные очереди с двух сторон оказались настолько неожиданными, что никто даже не успел понять, что происходит. В кромешной темноте Крапивин и Басов прекрасно видели своих противников благодаря приборам ночного видения, а те оказались практически слепы. Заполошные крики, пара винтовочных выстрелов наугад — и все было закончено.
      Басов, оставшийся у ворот на страже, молча подал сигнал Крапивину. Тот быстро вошел в дом и вскоре снова появился, неся на руках Алексея. За ним следовали Николай, Александра Федоровна, четыре великие княжны, Боткин и Труп. Крапивин аккуратно усадил наследника в кабину, помог остальным забраться в кузов, сам сел за руль, развернул машину и выехал на улицу. У ворот он немного притормозил, позволив Басову забраться в кузов, после чего выжал полный газ и помчался по улицам Екатеринбурга.
      — Господин Басов, куда мы едем? — поинтересовался Николай у Игоря.
      Но тот лишь приложил палец к губам и поудобнее устроил автомат на коленях.
      Автомобиль мчался вперед. Выехав из Екатеринбурга, он колесил по проселочным дорогам, объезжая населенные пункты и все больше углубляясь в лес. Наконец Крапивин остановил машину и, высунувшись из кабины, сообщил:
      — Игорь, приехали. Дальше дороги нет.
      — Ну, пойдем поговорим, — ответил тот.
      Он неожиданно легко выскочил из кузова, и они вместе с Крапивиным отошли на несколько шагов.
      — Что теперь? — спросил Крапивин. — Ты обещал устроить их так, чтобы они могли спокойно жить и не быть разменной картой в политической игре.
      — Я так и сделаю. Я заберу их в другой мир. Туда где царствующей династии Романовых никогда не существовало. Они смогут жить там счастливой семьей, и никто их не побеспокоит.
      — В тот, в котором поселился ты?
      — Нет, к тому они еще не подготовлены. В другой. А ты? Ты уходишь или остаешься?
      — Я хочу еще попытаться предотвратить бойню здесь.
      — Хорошо. Тогда расстаемся. На время, конечно. Оружие и амуницию можешь оставить себе, Правда, сам знаешь, тебе от нее больше вреда, чем пользы. То, что люди не готовы понять, они обычно воспринимают как опасность. И запомни, в Гражданской войне будет три поворотных момента. В девятнадцатом Деникин сможет взять Москву, но его предадут казаки. Они разграбят несколько городов и уйдут на Дон, себе на погибель. Не знаю, сумеешь ли ты это предотвратить, но знать это надо. Казаки очень не доверяют белым генералам, а бацилла сепаратизма доберется и до них. В любом случае, без казаков белым Москвы не взять. Потом Первая конная возьмет Ростов, Если Буденный выполнит приказ Москвы и начнет преследование белой армии, то сможет уничтожить ее на марше. Это закончит Гражданскую войну. Но Буденный пошлет ЦК с Реввоенсоветом куда подальше, его бойцы займутся грабежами и пьянством, и это позволит белым укрыться в Крыму. Потом ошибку допустит Врангель. Он рассредоточит войска по полуострову, вместо того чтобы собрать их там, где наиболее вероятны прорывы. Это позволит красным форсировать Сиваш и взять Перекоп. А ведь Крым — естественная крепость, он может долго обороняться. Особенно если толковые полководцы организуют оборону. Обрати внимание на генерала Слащева. Он все это будет видеть и укажет на это Врангелю. Но Врангель отстранит его от командования и отправит на отдых. Это будет смертельный приговор белой армии.
      — Почему ты говоришь мне все это? — удивился Крапивин. — Раньше ты считал, что не должен вмешиваться, и молчал.
      — Теперь можно, — улыбнулся Басов. — Ты теперь не воюешь за идеи, а спасаешь людей.
      — У меня есть другой план.
      — Ну, так удачи тебе. Бывай, солдат. До скорого!
      Он хлопнул Крапивина по плечу, закинул автомат за спину и пошел к грузовику.
      — Игорь, осторожно! — окликнул его Крапивин. — У наследника приступ гемофилии. Он не может ходить.
      — Знаю, — отозвался Басов, — здесь недалеко.
      Он подошел к грузовику и бережно взял на руки Алексея.
      — Выходите из машины, — распорядился он. — Нам надо немного пройти пешком.
      Боткин и Труп спрыгнули на землю и стали помогать остальным выбираться из кузова.
      — Господин Басов, — произнесла Александра Федоровна, как только Боткин помог ей спуститься на землю, — я хотела бы заметить вам, что мы члены императорской фамилии, и это предполагает определенную форму обращения…