Вселенная Наследия (№1) - Летний прилив

Глаза его были как будто с другого лица. На молодом лице они резко выделялись своим мертвым безучастным выражением, бесцветные глаза человека, отрешенного от всего мира. Вряд ли он доставит Дари какие-нибудь неприятности.

Как раз когда она пришла к этому заключению, его лицо ожило и он отрывисто произнес:

— Меня зовут Перри, командор Максвелл Перри. Почему вы хотите посетить Тектон?

Этот вопрос, заданный без всяких традиционных предварительных любезностей, которыми сопровождалось в Альянсе знакомство, полностью лишил ее самообладания и убедил в том, что эти люди знают… знают об аномалии, о ее роли в этом открытии и о том, что она здесь ищет. Ее лицо покраснело.

— Э-э… Пуповина, — она судорожно подыскивала слова, — я… моя специальность… я занимаюсь изучением артефактов Строителей. Всю жизнь. — Она остановилась и откашлялась. — Я прочла все известное о Пуповине. Но хотела увидеть своими глазами и выяснить, как работают ее крепления на Опале и Тектоне. И разобраться, каким образом Станция-на-Полпути меняет длину Пуповины во время Летнего Прилива. — Выдохшись, она замолчала.

Перри остался невозмутимым, но на лице у капитана Ребки появилась легкая улыбка. Вне всякого сомнения — он видит ее насквозь.

— Профессор Лэнг, — он начал читать въездные документы, — мы не отпугиваем посетителей. Добеллия нуждается во всех деньгах, какие можно заработать, но сейчас на Опале и Тектоне самое опасное время года.

— Я знаю, я читала о морских приливах на Опале и литосферных на Тектоне. — Она снова откашлялась. — Не в моем характере искать опасности. — «По крайней мере, это правда, — подумала она. — Постараюсь быть очень осторожной».

— Значит, вы читали о Летнем Приливе, — Перри обернулся к Ребке, и Дари Лэнг отметила про себя, что между ними была какая-то напряженность, — как и вы, капитан Ребка. Но читать и испытать это в жизни совсем не одно и то же. Ни один из вас не представляет себе, что в этот раз Летний Прилив будет отличаться от всех, испытанных нами ранее.

— Каждый отличается от других, — спокойно заметил Ребка, но Дари Лэнг сразу почувствовала между ними конфликт. Ребка был старшим по возрасту и званию, но в отношении Летнего Прилива командор Перри его авторитета явно не признавал.

— Этот будет исключительным, — ответил Перри. — Нами и на Опале будут приниматься экстраординарные предосторожности, а что случится на Тектоне, я затрудняюсь предсказать.

— Несмотря на то, что пережили шесть Летних Приливов?

Ребка больше не улыбался. Двое мужчин молча стояли лицом к лицу, а Дари смотрела на них. Она сознавала, что судьба ее миссии зависит от исхода их спора.

— Великий Парад Планет, — после краткого молчания произнес Перри, и Дари наконец услышала нечто понятное ей как ученому.

Она подробно изучила орбитальную геометрию системы Мэндела, когда работала над своим каталогом артефактов, и знала, что Амарант, карликовый спутник Мэндела, обычно находится настолько далеко, что освещает Добеллию лишь немногим больше других звезд. Однако один раз в несколько тысяч лет он подходит к Мэнделу на расстояние меньше миллиарда километров. Гаргантюа, оставшийся в системе газовый гигант, двигался в той же орбитальной плоскости, и у него тоже имелась своя точка наибольшего сближения с Мэнделом.

Критическое время Летнего Прилива на Добеллии обычно наступало в момент, когда Гаргантюа и Амарант пребывали далеко от Мэндела. Но все три траектории находились в резонансном блоке. В редких случаях Амарант и Гаргантюа приближались к Мэнделу одновременно, а с Летним Приливом на Опале и Тектоне это совпадало еще реже. И тогда…

— Великий Парад, — повторил Перри, — когда все выстраиваются в один ряд в периастроне, а приливы на Опале и Тектоне самые большие, какие только возможно. Мы понятия не имеем, сколь велики они окажутся. Великий Парад случается только раз в триста пятьдесят тысяч лет. Последний происходил задолго до того, как люди поселились на Добеллии. Но следующий наступит ровно через тридцать три дня… менее, чем через две стандартные недели. Никто не знает, что наделает Летний Прилив на Опале и Тектоне, но я уверен в одном: приливные силы на этот раз будут сокрушительными.

Дари смотрела на мягкий грунт под ногами, испытывая жуткое ощущение, что этот хлипкий грязевой плот из живых и мертвых растений уже начинает разрушаться под ударами чудовищного прилива. Каковы бы ни были опасности Тектона, наверняка, лучше находиться там, а не на Опале.

— Так не будет ли всем безопасней находиться на Тектоне? — спросила она.

Перри покачал головой.

— Постоянное население Опала составляет около миллиона человек, что может показаться ерундой кому-то вроде вас, из миров Альянса, но для миров Круга — это довольно существенное количество. На моей родной планете живет менее четверти этого числа людей.

— А на моей меньше одной восьмой, — мягко сказал Ребка. — С Тойфеля многие уезжают при первой возможности.

— А знаете ли вы, какова численность населения на Тектоне? — Перри яростно сверлил глазами их обоих, и Лэнг подивилась, что сочла его спокойным и бесстрастным.

— Ноль, — помолчав, произнес он. — Ноль! Ну, как, говорит это вам что-нибудь об условиях жизни на Тектоне?

— Но ведь на Тектоне есть жизнь. — Она хорошо изучила справочник.

— Есть, но людям там жить нельзя. Это местная жизнь. Ни один человек не выживет на Тектоне во время Летнего Прилива… даже обычного.

Перри становился все более настойчивым. Дари поняла, что ее попытка посетить Тектон провалилась. Он откажет ей в доступе, и она не приблизится к Тектону ближе космопорта на Звездной стороне. И в тот момент, когда она так решила, с неожиданной стороны пришла помощь.

Ребка повернулся к Максу Перри и ткнул тонким пальцем в затянутое облаками небо Опала.

— Наверное, вы правы, командор Перри, — тихо проговорил он, — но предположим, что чужаки прибывают на Добеллию из-за того, что должен произойти Великий Парад. Рассматривая их заявки, мы не подумали об этой возможности. — Он повернулся и уставился широко открытыми глазами на Дари Лэнг. — Это и есть настоящая причина вашего визита?

— Нет. Совершенно определенно, нет! — Она почувствовала облегчение от того, что наконец дает четкий ответ. — Я ничего не знала о Великом Параде, пока командор Перри не упомянул его.

— Я верю вам, — улыбнулся Ребка, и ей вдруг показалось, что это так и есть, но тут же вспомнились слова легата Перейры о том, что никому из Крута Фемуса верить нельзя.

— Конечно, причины, по которым люди приезжают сюда, не имеют никакого отношения к делу, — продолжал он, — но от этого Тектон не становится безопаснее. — Он повернулся к Перри. — Я уверен, что вы правы относительно опасностей, подстерегающих на Тектоне во время Летнего Прилива. С другой стороны, передо мной поставлена задача максимально увеличить доходы Добеллии. В этом моя работа. Мы не отвечаем за безопасность посетителей. Мы ничего не должны им, кроме как предупредить об опасности. Если, тем не менее, они предпочтут продолжить свою поездку, это их дело. Детей здесь нет

— Они понятия не имеют, что такое Тектон во время Летнего Прилива. — Лицо Перри покрылось белыми и красными пятнами. — Вы тоже это не представляете.

— Пока нет. — У Ребки изменилась манера держаться. Он явно стал боссом, отдающим приказания. — Я согласен с вами, командор. Со стороны профессора Лэнг будет безответственно посетить Тектон, пока мы не оценим опасность, но, когда мы уточним ее и сможем толком понять, в чем она состоит… нам не надо будет становиться чересчур навязчивыми в своей опеке. Так что мы с вами отправимся на Тектон, а профессор Лэнг останется здесь на Опале.

Он повернулся к Дари.

— А когда мы вернемся… что ж, профессор Лэнг, тогда я и приму решение.

4. 31 ДЕНЬ ДО ЛЕТНЕГО ПРИЛИВА

АРТЕФАКТ: СТРАЖНИК ВКА N_863

ГАЛАКТИЧЕСКИЕ КООРДИНАТЫ: 27712,863/16311,031/761,157

НАЗВАНИЕ: Стражник

МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ (ЗВЕЗДА/ПЛАНЕТА): Райдер-М/Врата Стражника

УЗЛОВАЯ ТОЧКА БОЗЕ-СЕТИ: G-232

ПРИБЛИЗИТЕЛЬНЫЙ ВОЗРАСТ: 5,64 +— 0,07 мегалет

ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ. Стражник был открыт в 2649 г. Э. людьми-колонистами из сектора Ориона. Первая попытка осмотра осуществлена в 2674 г. Э. Бернардо Гуллемасом и экипажем исследовательского корабля D-33 тип «Циклоп». Никто не уцелел. Последующие попытки предпринимались в 2682, 2695, 2755, 2803, 2991 гг. Э. Никто не уцелел.

В 2739 г. Э. был установлен предупредительный маяк, а в 2762 г. Э. на ближайшей планете (Врата Стражника) основана станция слежения.

ФИЗИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ. С. представляет собой почти сферическую недоступную область, немногим менее одного миллиона километров в поперечнике. Несмотря на видимое отсутствие внутренних источников энергии. С. слабо светится собственным светом (абсолютная величина +25) и виден изо всех точек системы Райдер-М. Непроницаемая поверхность С. легко пропускает в обе стороны свет и другое электромагнитное излучение любой длины волны, но отражает все материальные объекты, включая атомные и субатомные частицы.

Испускает только фотоны, корпускулярная эмиссия отсутствует. Допускает лазерное просвечивание, в результате которого обнаружены разнообразные объекты. Наиболее интересным из них является так называемая «Пирамида», правильный тетраэдр, который поглощает весь падающий на него свет. Если понятие расстояния внутри С. имеет физический смысл (есть данные, что это не так, см. ниже), то ребро Пирамиды равно приблизительно девяноста километрам. Не отмечено никакого повышения температуры Пирамиды при поглощении лазерного излучения вплоть до мощности в несколько гигаватт.

Лазерные измерения внутренних размеров С. указывают на его неевклидову структуру: минимальное время прохождения света через С. составляет 4,221 минуты вместо геодезического времени прохождения эквивалентного расстояния в свободном от вещества пространстве 3,274 секунды. Время прохождения сквозь С. по нормали к «экватору» бесконечно или, во всяком случае, превышает тысячу лет. Нулевые красное смещение и угол отклонения лазерных лучей указывают на отсутствие массы внутри С., что противоречит вышеприведенным данным о его внутренней структуре.

С. находится на расстоянии в 22,34 астрономических единицы от светила системы Райдер-М, но не движется по орбите вокруг него. Силы гравитации и давление излучения или точно компенсированы каким-то неизвестным механизмом внутри С., или не действуют на эту структуру вообще.

ФИЗИЧЕСКАЯ ПРИРОДА. Согласно Волласкому и Дрюсу, С. создан на основе естественной аномалии пространственно-временного континуума и практически не связан с остальной Вселенной. Если это так, то он является одним из тридцати двух артефактов Строителей, использующих ранее существовавшие природные явления. Топология С., по-видимому, соответствует метрике Риччи-Картана-Пенроуза для семимерного пространства.

ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАЗНАЧЕНИЕ. Неизвестно. Однако по аналогии с другими артефактами Строителей (см. Записи 311, 465 и 1223) можно предположить, что Пирамида является хранилищем информации с неограниченными объемами и временем жизни. Исходя из этого, выдвинута гипотеза (4130 г. Э., Лэнг), что Пирамида (а возможно, и вся структура С в совокупности) является библиотекой Строителей.

Д.Лэнг «Всеобщий каталог артефактов», 4-ое издание.

Первая половина путешествия на Тектон проходила в полном молчании. Как только стало ясно, что Ханс Ребка настаивает на поездке и отговорить его не удастся, вся энергия Перри улетучилась. Он погрузился в странную летаргию и, сидя рядом с Ребкой в аэрокаре, отрешенно смотрел прямо перед собой. Перри слегка оживился, когда они пешком подошли к Пуповине, но только на то время, которое понадобилось, чтобы показать дорогу к пассажирской капсуле и включить последовательность команд на переход.

Внешность Пуповины с уровня моря впечатляла, но не подавляла. Она показалась Ребке высокой стройной башней, наверное, метров сорока в поперечнике. Она поднималась с поверхности Опальского океана, уходила в плотный слой облаков и скрывалась в них.

Главный ствол структуры был сделан из серебристого сплава; вверх и вниз по нему сновали огромные машины с пассажирами и грузами. Крепление механизмов осуществлялось с помощью электромагнитов, а приводили их в движение линейные синхронные моторы. Ребка не знал их устройства во всех деталях, но подобные устройства он видел в дюжине миров. Так переносились вверх и вниз люди и материалы внутри многокилометровых зданий или по орбитальным лифтам.

Гораздо удивительнее было сознавать, что Пуповина простирается в глубь океана до самого его дна и там каким-то образом закрепляется. Но с этим ум еще как-то смирялся, а вот что он никак не воспринимал (по крайней мере, ум Ребки), так это то, что Пуповина протянулась вверх на двенадцать тысяч километров — за облака, от Опала и до обожженной и бурлящей поверхности Тектона. Наблюдатель, находясь в капсуле, видел менее одной десятитысячной части всей этой структуры. При максимальной скорости космокара около тысячи километров в час, путешественники успевали увидеть за время пути два восхода солнца на Тектоне.

И теперь они направлялись именно туда.

Капсула была такой же высокой и широкой, как самые большие здания на Опале. Строители оставили ее абсолютно пустой. Люди настлали внутри полы, добавили внизу крепления для грузов и сделали контрольно-наблюдательный зал наверху.

Моторы работали бесшумно. Все, что удавалось услышать, во время плавного подъема сквозь облачный слой, это свист воздуха и шорох атмосферных вихрей. Еще пять секунд — и Ребка впервые увидел Тектон с Опала. Он услышал, как рядом что-то буркнул Макс Перри.

Возможно, Ребка тоже что-то буркнул, потому что постоянный облачный слой Опала внезапно показался ему благословением. Его радовало, что вторую планету не видно с поверхности Опала.

Огромный Тектон висел в небе. Казалось, залитый солнцем крапчатый шар вот-вот упадет и раздавит их. Где-то в подсознании сидела мысль, что ни одна сила во вселенной такой вес не удержит, что привыкнуть к его виду невозможно. В то же самое время капитан просчитывал орбитальные скорости и соответствующие центробежные и гравитационные силы, успокаивая себя тем, что все они идеально уравновешивают друг друга. Люди, наверное, день-два чувствуют себя неуютно под угрозой нависшего над их головами Тектона, но потом они привыкают к нему и не обращают внимания.

С такого расстояния никаких деталей не было видно, но Ребка понимал, что перед ним мир без больших морей и океанов. Он сразу подумал о терраформировании Добеллии, но не одного лишь Тектона или Опала, а всего этого дублета вместе. На Тектоне были металлы и минералы, на Опале — вода. Это будет огромная работа, но не больше и не тяжелее других, которые он проделывал, а начало ее — транспортная система — уже на месте.

Его взгляд скользнул вдоль нити Пуповины. Вверху она была видна, наверное, километров на сто. Станция-на-Полпути, расположенная на расстоянии четырех тысяч километров от них, в центре масс системы Тектон-Опал, выглядела как крохотный золотой узелок на невидимой нитке. Они достигнут ее часа через четыре. Хватит времени подумать.

А подумать надо о многом.

Ребка закрыл глаза и стал разбираться в своих заботах.

Сначала — Макс Перри. Всего после двух дней пребывания в его обществе стало ясно, что есть как бы два Макса Перри. Один — тихий, скучный бюрократ, какого можно найти в любой крысиной норе миров Круга Фемуса. Но иногда из-под этого облика проглядывала совершенно иная личность, энергичный и тонкий человек со своими твердыми взглядами. Этот второй Макс Перри, казалось, просыпался только от случая к случаю.

Нет, неверно. Этот другой Макс оживал тогда и только тогда, когда речь заходила о Тектоне. Этот Макс, вероятно, и есть тот умный и решительный Перри, каким он был семь лет назад… когда его направили на Добеллию.

Ребка устроился поудобнее и постарался сосредоточиться. Итак, допустим, что у Макса Перри есть тайна, но стоит ли эта тайна того, чтобы срывать с задания более старшего и энергичного человека, каким является Ханс Ребка? Отрывать его от ключевого проекта, связанного с Парадоксом, чтобы он играл роль психолога-любителя на каком-то Опале?

Как-то все это не складывалось одно с другим. Если руководители Круга Фемуса и умели что-то хорошо делать, так это сберегать ресурсы, в том числе самые ценные из них, человеческие.

Поищем другой мотив, другую причину его назначения.

Ребка не был столь наивен, чтобы верить, будто его начальники расскажут ему все, что стоит за этим заданием. Они сами могли не знать всего. Он понял это на собственном опыте, когда работал на Пеликаньем Следе. Настоящий профессионал должен уметь действовать, не имея полной информации, и Ребка лучше всего справлялся с заданиями, когда во всем сам разбирался.

Терраформирование Тектона и Опала?

Его начальники должны были знать, что стоит ему увидеть планету-дублет, как он тут же начнет прикидывать и оценивать оба этих мира на предмет терраформирования. Может быть, это и является истинной причиной его назначения сюда? Чтобы привести этот проект в движение.

И все-таки что-то тут не сцеплялось.

Значит, надо добавить еще переменных. Четыре группы миров заявили о желании посетить Тектон во время Летнего Прилива. Он мог поверить в то, что одна из заявок была простым совпадением: Совет Альянса не славился притворством, но четыре сразу… это не случайность.

Предстоящий Летний Прилив будет самым большим за все время. Может быть, ключ к разгадке в этом? Они все хотели здесь быть ради особого Летнего Прилива.

И снова общая картина не складывалась. Дари Лэнг сказала, что, пока Перри не объяснил, она не подозревала о необычности этого Летнего Прилива, его особенностях и размахе.

Ребка верил ей. И это доверие, само по себе, его смущало. На орбитальной станции около Парадокса он оставил свою женщину-спутника. Что бы там ни происходило в голове, но тело, по-видимому, искало ей замену. В первые же две минуты знакомства с Лэнг он почувствовал влечение к ней, поэтому ему хотелось ей верить, вопреки обычной осторожности.

Лэнг не знала, что Тектону и Опалу предстояло испытать чудовищный Летний Прилив. Прекрасно. И все равно это не означает, что она та, за кого себя выдает. У нее может быть другая, гораздо более сложная роль.

Кто она по ее словам? Это легко проверить. Еще до отъезда со Звездной стороны он послал шифрованный запрос по Бозе-сети в разведку Круга Фемуса с просьбой подтвердить, что Дари Лэнг действительно специалист по артефактам Строителей. Ответ будет ждать его после возвращения со Тектона. До тех пор вопросы, касающиеся Лэнг, надо отложить в сторону.

Но и других проблем хватало. Размышления Ханса Ребки были прерваны легким прикосновением руки. Он открыл глаза.

Макс Перри показывал вверх вдоль линии Пуповины. Тектон навис над ними, вдвое увеличившись по сравнению с тем, каким был в самом начале их пути. Но сейчас он был освещен лишь мрачным, тускло-красным светом Амаранта. Сейчас Мэндел скрылся за этой планетой, и, по мере приближения Летнего Прилива, его карликовый спутник придвигается к нему все ближе. Скоро на Тектоне и Опале ночь совсем исчезнет.

Перри снова указывал на что-то, и Ребка понял — того сейчас интересует не Тектон. Они почти достигли Станции-на-Полпути, и казалось, что Пуповина здесь обрывается. Ребка видел разрыв, область, где цилиндрическая структура превращалась в сверкающую синюю точку. Они быстро двигались к ней, пока сияющее золото Станции-на-Полпути не заслонило Тектон.

— Что происходит? — спросил Ребка. — Я считал, что Пуповина идет от Опала до самого Тектона. — Ему следовало бы поволноваться, так как за стенкой кара была пустота, но Перри улыбался и безусловно не выглядел человеком, находящимся перед лицом беды.

— Так и есть, — ответил он. — Мы приближаемся к Вороту. Здесь нас переведут на другой путь и вновь соединят с Пуповиной на другой стороне Станции-на-Полпути. Пассажиры могут, если хотят, зайти в станцию… Она хорошо оборудована: там есть свет, пища, укрытие… но я не вижу в этом смысла. Если вам захочется, мы поближе познакомимся с ней на обратном пути.

Перри продолжал говорить, а в это время кар, в котором они находились, откачнулся от главного кабеля и стал проходить сквозь целый ряд воротец по соединяющим их рельсам. Ребка увидел целую цепь причалов, каждый из которых был достаточно велик, чтобы принять капсулу. Он оглянулся назад, на место, где главный кабель Пуповины исчезал в ничто, в яркой синеве, а затем несколькими километрами дальше вновь появлялся из небытия.

— Я не вижу никакого ворота.

— И не увидите. — Это вернулся второй Перри, энергичный и бодрый. — Мы просто так называем это место. Видите ли. Опал и Тектон вращаются по общей, почти круговой орбите, но разделяющее их расстояние все время меняется… разница доходит до четырехсот километров. Пуповина постоянной длины не выдержала бы, если бы не существовало чего-то вроде лебедки или ворота для подтягивания и отпускания кабеля. Именно это и делает Ворот.

— Эта дыра в пространстве?

— Вот именно. Она прекрасно действует во время Летнего Прилива, подкручивая излишек кабеля, чтобы он не затерялся на поверхности Тектона. И он устроен достаточно хитро, чтобы не тронуть крепление на Опале. Но все это техника Строителей. Мы понятия не имеем, куда уходит кабель и откуда появляется и как он знает, что надо делать. Людям на Тектоне и Опале до этого нет дела, пока ворот работает.

Нежелание Перри побывать на Тектоне исчезло, как только они оторвались от Опала. Когда они объезжали Станцию-на-Полпути, он заглядывал вперед, снова разыскивая в небе Тектон.

Капсула снова оказалась на Пуповине и начала набирать скорость. Они миновали центр масс Добеллии, и теперь им казалось, что они падают на Тектон: центробежная сила складывалась с притяжением Тектона. Темная планета в небе над ними росла не по часам, а по минутам. Они начали различать детали поверхности.

Ребка заметил еще одну перемену в Перри: его дыхание участилось. Он, как зачарованный, не мог оторвать сверкающих глаз от приближающейся поверхности Тектона.

Но что же такое там внизу? Ребка много бы дал, чтобы увидеть Тектон глазами Макса Перри.

На Тектоне не было водных пространств размером с море, но рек и маленьких озер там хватало. Вокруг росли специфические темно-зеленые и рыжие растения. Многие из них были жесткими и колючими, но кое-где они превращались в ковер пышных трав, мягких и упругих. Одно из таких местечек находилось на берегу едва ли не самого большого озера, неподалеку от подножия Пуповины. Естественно, человеку хотелось опуститься на траву и отдохнуть. Или (если их было двое) поискать там других удовольствий.

Задыхающийся голос Эми шептал ему в самое ухо:

— Ты знаешь все, ты специалист, не так ли?

— Насчет этого не скажу, — он чувствовал себя ленивым и расслабленным, — но, вероятно, знаю об этом месте не меньше других.

— Это то же самое. Так почему бы тебе не привезти меня сюда снова? Макс, ты ведь мог бы, если бы захотел. Ты же контролируешь доступ сюда.

— Я вообще не должен был тебя сюда привозить.

Ощущение власти. Первоначально он сделал это, чтобы показать ей свою новую власть, но когда они очутились на планете, появились и другие, более приятные причины. На Тектоне было еще безопасно, но в атмосфере уже появилась вулканическая пыль. Вечера, а они наступали каждые восемь часов, были неслыханно, невыразимо прекрасны: алые, пурпурные и золотые. Он ничего красивее не видел… не читал о таком, и не слышал… и даже с закрытыми глазами продолжал видеть эти изумительные цвета.

Он так хотел показать их Эми… и у него самого не было сил оторвать от них глаза. Побыть еще немного. Он лег на спину и, широко открыв глаза, глядел и не мог наглядеться на этот потрясающий закат и диск Опала. Лежавшая рядом Эми отломила одну из мягких метелочек травы и щекотала его голую грудь. Через несколько мгновений она придвинулась к нему и, загородив собой Опал, посмотрела на него сверху вниз большими серьезными глазами.

— Ты сделаешь это, правда? Точно сделаешь. Скажи «да».

— Что сделаю? — Он притворился непонимающим.

— Привезешь меня сюда снова. Поближе к Летнему Приливу.

— Точно нет. — Он покачал головой из стороны в сторону. Он чувствовал себя властелином всего мира. — Это будет опасно, Эми. Не в такое время.

— Но ты же ездишь сюда в «такое» время.

— Не в период Летнего Прилива. Я выбираюсь отсюда задолго до него, пока еще не опасно. Здесь никто не остается.

— Значит, я уеду с тобой, когда опасности еще не будет. Ведь можно так?

— Нет. Не накануне Летнего Прилива.

Эми легла на него. Последний свет исчезал с неба Тектона. Он больше не видел ее лица. Оно исчезло вместе с угасающим светом.

— Можно. — Ее губы были совсем близко. — Скажи, что можно. Скажи.

— Нет, — повторил он. — Не накануне Летнего Прилива.

Но Эми промолчала. Она пустила в ход другие аргументы.

5. 30 ДНЕЙ ДО ЛЕТНЕГО ПРИЛИВА

Дари Лэнг испытывала чувство глубокого… нет, не разочарования, а как бы опустошения. Так далеко заехать, собрать все силы для противодействия, для встречи с опасностью, с волнующими новыми ощущениями, а затем ничего не делать целыми днями, ожидая, когда другие решат, будет ли ей дозволено совершить последний, решающий этап путешествия. Да и неизвестно еще, позволят ли!

Никто в Альянсе и не рассчитывал на то, что ее задача будет легкой, но никто не мог предположить, что, когда она достигнет системы Добеллии, у нее возникнут проблемы с тем, как оказаться на Тектоне. До сего момента она вообще его не видела, разве что из космоса. Застряла на неопределенное время на Звездной стороне Опала, делать ей было совершенно нечего, поездки она могла совершать лишь самые короткие и не имела никакого влияния на дальнейший ход события.

Перри отдал в ее распоряжение целое здание по соседству с космопортом. Он уверял, что она может свободно ходить и ездить, куда захочет, разговаривать с кем хочет и, вообще, делать все, что ей заблагорассудится.

Очень мило с его стороны. За исключением, правда, того, что в здании не было ни одной живой души. Еще он попросил быть готовой к встрече, сразу как только он вернется. Их с Ребкой не было уже несколько дней. Куда Дари, по его мнению, могла ездить? Что делать?

Она вызывала на экран компьютера карту Опала. Для человека, привыкшего к четкому расположению континентов на поверхности Врат Стражника, к четким границам вода-земля, эта карта казалась, мягко говоря, неудовлетворительной. Правда, контуры дна океана планеты были обозначены как постоянная географическая характеристика Опала, но, пожалуй, это была единственная его неизменная черта. Потому что для Слингов, как она обнаружила, были указаны только настоящее положение и скорость дрейфа — да и то лишь для самых крутых. Плюс оценки их толщины и предполагаемого времени жизни. В данный момент Дари стояла на слое почвы всего в сорок метров толщиной. И величина его постоянно и непредсказуемо менялась.

Выключив дисплей, она потерла ладонью лоб. Ей было нехорошо. Частично это могло быть связано с пониженной гравитацией, которая на Звездной стороне Опала достигала всего лишь четырех пятых от стандартной, но, возможно, какая-то доля приходилась и на дезориентацию, вызванную быстрым межзвездным путешествием. Результаты всех проверок утверждали, что Бозе-переход никак не влияет на физическое состояние людей, но она вспомнила обитателей древних «ковчегов», которые позволяли себе только субсветовые скорости и утверждали, что душа человека не может путешествовать быстрее скорости света.

Если это так, ее душе долго придется догонять тело.

Дари подошла к окну и посмотрела на облачное небо Опала, чувствуя себя очень одинокой и такой далекой от дома. Ей хотелось бы хоть отдаленно увидеть блеск Ригеля, ближайшего к Вратам Стражника сверхгиганта, но облака не расходились. Она чувствовала себя заброшенной и поэтому злилась. Ханс Ребка мог оказаться интересным человеком и, похоже, заинтересовался ею — она увидела искорку в его глазах. Но не для того она так далеко летела, чтобы ломать свои планы из-за прихоти бюрократа отсталого мирка.

Эти чувства переполняли ее, и она больше не могла оставаться закупоренной в низком и тесном здании. Лучше пройтись. Она вышла и обнаружила, что начал моросить дождичек. В этих условиях обследование Слинга пешком делалось затруднительным: вся поверхность его была в каких-то кочках и комках травы, мягкая почва едва прикрывала скользкую путаницу корней и стеблей, но дома она всегда ходила босиком, и пальцы ее ног найдут здесь достаточно зацепок. Дари нагнулась и сняла туфли.

За пределами космопорта почва стала еще более неровной и идти было очень трудно, но ей требовалась физическая нагрузка. Она прошагала почти километр и собиралась идти дальше, когда из спутанной густой травы, в нескольких метрах впереди, раздалось сердитое шипение. Верхушки растений закачались и пригнулись под тяжестью какого-то большого и низкого тела.

Дари ахнула, отскочила назад и плюхнулась наземь, сильно ударившись о мокрую почву. Хождение босиком и, вообще, всякое хождение неожиданно показалось ей дурацкой затеей. Она поспешила назад в космопорт и реквизировала аэрокар. У него был весьма ограниченный радиус полета, но на нем можно выйти за пределы Слинга и поглядеть на опальский океан.

— Вы можете не волноваться, — сказал ей инженер, отдавая аэрокар. Он показал, как пользоваться простыми рычагами управления, хотя ей это казалось лишним. — На берегу нет ничего вредного, и люди, селившиеся здесь, тоже ничего опасного не привезли. Не было никакой угрозы.

— Что же это было?

— Большая старая черепаха. — Это был мужчина высокого роста с бледной кожей и в грязной спецовке. Беспечная улыбка демонстрировала отсутствие нескольких зубов. — Весит, наверное, полтонны. Все время ест, но только траву, кустики и тому подобное. Можно проехаться у нее на спине, она и не заметит.