БАДЖОР, ЗВЕЗДНАЯ ДАТА 55596.3
      – Вы действительно спорили об этом со Споком? – недоверчиво спросил Пикард.
      Кирк посмотрел на своего друга через обеденный стол. Они сидели под тентом около кухни. Был поздний день, лагерь был все еще безлюден, но они сумели найти несколько лишних пакетов с пайками и теперь поглощали похожие на галеты штуки бледно золотистого цвета, которые на вкус были несколько солоноваты.
      – Мы со Споком спорили довольно долго, – сказал Кирк.
      – Именно об этом? О степени риска? Это же основной элемент вулканских суждений. Фундамент непреодолимых основ логики Сурака.
      – Просветите меня, – сказал Кирк.
      Он не понимал, как Пикард может утверждать, что знает больше него о чем они со Споком спорили много лет назад.
      – Джим, вы спорили о том, перевешивают ли потребности большинства нужды меньшинства.
      Кирк оперся о спинку своего хрупкого лагерного стула, и скрипящий звук, который тот издал, казалось мог сравниться с оцепенением, которое ползло по его спине. Пикард был прав.
      – Или одного, – медленно добавил Кирк.
      Почему он не понял этого раньше?
      – Вы выглядите удивленным, – заметил Пикард.
      Кирк бросил наполовину съеденную галету на измятую обертку пакета с пайком.
      – Знаете что Спок делал тогда?
      Пикард пожал плечами.
      – Был хорошим первым офицером?
      – Он заставил меня думать как вулканцы.
      – А в этом есть что-то неправильное?
      Кирк решительно кивнул.
      – Да. Я пытался заставить его стать более человечным. Я имею ввиду, я знал что он похоронил свою человеческую половину глубоко внутри, и я пытался заставить его выпустить ее.
      Пикард скрестил руки.
      – Что требовало от Спока повернуться спиной к тысячелетнему вулканскому наследию и его собственной личной философии.
      Кирк нахмурился.
      – Я знаю что это было неправильно, Жан-Люк. Я отказался от этой идеи сразу же, как только узнал Спока. Как только мы стали друзьями.
      – А сейчас вы поняли, что он делал тоже самое по отношению к вам?
      Кирк покачал головой.
      – Я не хоронил внутри себя вулканскую половину. Но за все эти годы… Я оглядываюсь назад и думаю о том, как мы обычно спорили. А когда на борт прибыл Маккой… Жан-Люк мы пол-ночи разговаривали ни о чем, спорили, и продолжали делать это. Ночь за ночью.
      – Джим, – спокойно сказал Пикард, – зная вулканцев как знаю их я, гарантирую вам, что с точки зрения Спока вы не спорили ?ни о чем?.
      – Это я понял только что. Спок… – Кирк вскинул руки. – Он учил меня. Этот сын…
      – Вулкана, – с усмешкой сказал Пикард. – Судя по результатам, он кажется проделал отличную работу. По крайней мере с вами. Я не знаю адмирала Маккоя достаточно хорошо, чтобы делать выводы, насколько хорошо «обучение» Спока сказалось на нем.
      Кирк рассмеялся.
      – О нет. Спок спорил с Маккоем не для того, чтобы научить его чему-то. Это он делал только для развлечения. Маккой постоянно попадался на приманку, а у Спока их всегда был наготове целый запас. Они все еще делают это.
      – Но не вы и Спок?
      Кирк покачал головой, все еще удивленный своим открытием.
      – Не совсем так. – Кирк потер руками лицо, словно освобождаясь от паутины, которая все эти годы делала его слепым. – Вы правы. Он действительно проделал со мной отличную работу.
      Пикард посмотрел на то, что осталось от его съедобной субстанции, и присоединил ее к отставленной на обертке Кирком.
      – А насколько хорошую работу проделали с ним вы?
      Кирк надолго задумался об этом. Он перевел взгляд с Пикарда на тень от тента, и на пустынный лагерь снаружи. Теперь ткань палаток-пузырей едва двигалась. Дневные ветры стихли с приходом сумерек. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь отдаленным шепотом спокойных волн на невидимом берегу, и криком кружащихся чаек.
      – Спок нашел то, что хотел, – наконец сказал Кирк.
      Он вспомнил прошлое, их давнее столкновение с Виджером. Спок взглянул в зеркало абсолютной логики, и обнаружил, что ее отражение его не привлекает. В тот момент он нашел равновесие между человеческой и вулканской половинками, которое так долго искал.
      – Благодаря вам? – спросил Пикард.
      Кирк покачал головой.
      – Я был там ради Спока. Я поддерживал его. Дружбой. Но я не думаю, что на подобные вопросы кто-то может вам дать ответы. Вы должны найти их для себя сами.
      Глаза Пикарда загорелись, и Кирк не знал почему.
      – Звучит как еще одно подтверждение мудрости Главной Директивы.
      Кирк закатил глаза.
      – Вы никогда не отступаете, не так ли?
      – А вы?
      – Профессиональный сдвиг.
      Кирк достаточно засиделся. Его ноги онемели так же как и спина, но он заставил себя вскочить так, словно был готов снова выброситься из орбитального челнока. Пикард остался непревзойден, и тоже грациозно поднялся со своего стула, и это при том, что Кирк знал: он был в том же болезненном состоянии что и он сам.
      – Итак, почему прозвучали общая тревога? – спросил Пикард. – Вы вышли из облака?
      Кирк мысленно вернулся к миссии.
      – Вышли, но причина тревоги была не в этом.
      Пикард терпеливо ждал.
      – Мы вошли в контакт с нашими первыми конкурентами: толианцами. По крайней мере мы вошли в контакт с тем, что осталось от их корабля.
      – Подпространственный импульс повлиял на них так катастрофически?
      Кирк нахмурился, вспомнив изображение на видовом экране. Зернообазный корпус толианского корабля, медленно кружащийся на фоне далеких облаков разлома, тянущий за собой спирали блестящих обломков. Уже тогда Кирк знал, что обломки, сияющие ярче остальных, содержали в себе раздробленные тела кристаллических толианцев, которые были командой корабля. Когда Кирк и Спок прибыли на мостик, Скотт и Келсо уже просканировали пространство на предмет выживших, но никого не нашли.
      – Не подпространственный импульс, – сказал Кирк. – Столкновение.
      – С чем?
      – В то время мы думали, что это был астероид. Прямо на краю облака. При скорости с которой они передвигались без подпространственных сенсоров, они бы никогда не узнали, что это было.
      Кирк вздохнул. Даже в то время, в той эре потеря корабля из-за такого глупого, предотвратимого столкновения была трагедией независимо от того, кем были ее жертвы.
      – Вы «думали» что это был астероид?
      Кирк стоял на краю тени от тента. Западная часть неба уже начала едва уловимо меняться от темно-синего до бледно-розовых сумерек.
      – Это был астероид. Но его присутствие не имело смысла в пределах газового облака взорвавшейся сверхновой. Пространство в облаке разлома должно было быть свободным от всего, что существовало в пределах Мандилионской системы. Но астероид был. И планеты тоже.
      Пикард был ошарашен.
      – Невероятно. Я допускаю остатки ядер планет, разрушенных сверхновой.
      – Мы думали также, – согласился Кирк. – Планеты были полностью облучены. Но у каждой была атмосфера.
      – Не думал что такое возможно.
      – В то время Сулу решил, что возможно это была относительно новая атмосфера, созданная после того, как сверхновая уничтожила первоначальную атмосферу. Он предположил, что газы, выпущенные из ядра планеты, могли стать через какое-то время достаточно концентрированными.
      Пикард задумчиво уставился на Кирка.
      – Вы продолжаете говорить ?в то время?. Означает ли это, что со временем ваше объяснение изменилось?
      Кирк кивнул, не впервые подумав насколько проницательным был Пикард.
      – Ничто в этой системе не было тем, чем мы считали.
      – Тогда что же на самом деле случилось с толианцами?
      – О, они были уничтожены ударом астероида, – сказал Кирк. – Просто в то время мы не поняли, что это было преднамеренным нападением, а не несчастным случаем.
      – Инопланетный корабль атаковал астероидом?
      – Я опередил сам себя, – сказал Кирк.
      После всех этих лет ему все еще трудно было принять часть того, что он испытал внутри облака. А пока он размышлял над остальной частью своей истории, он обнаружил, что пялится на палатку кухарки, желая знать как там маленькая девочка, и каково ее состояние.
      – Мы так и не узнали ее имя, – сказал Пикард, удивив его.
      – Эния научила вас и мысли читать? – спросил Кирк.
      – Я видел куда вы смотрели.
      – Маккой будет здесь через три дня, – сказал Кирк. – Что бы с ней ни было, я знаю что он сможет помочь. – Кирк заметил внезапно опечаленное выражение лица Пикарда. – И я знаю, что он поможет, – снова сказал Кирк.
      – Джим, взгляните на запасы этого лагеря. Почти все они из агенств содействия Федерации. Я уверен, что ребенка уже обследовали врачи Федерации.
      Кирк отказался в это верить.
      – И лучшее, что они смогли предложить, чтобы мать мазала ее морской водой?
      – Возможно мать израсходовала все лекарства, которые ей дали, – сказал Пикард. – Возможно лекарство или лечение вошло в противоречие с ее религиозными верованиями. Или же возможно врачи ничего не смогли сделать.
      Кирк почувствовал нарастающий гнев, направленный не на Пикарда, и на что-то еще. Это было то, что он чувствовал, когда ничего не мог поделать; чувство, рожденное разочарованием.
      – Если это так, тогда есть другой пример вашей Главной Директивы, – с горечью сказал он. – Ребенок, чья жизнь может быть спасена прогрессивной медициной, будет осужден на смерть только потому, что лечение противоречит верованиям ее матери.
      Пикард выглядел потрясенным.
      – Джим, после всего что вы видели за свою карьеру, после всего что вы узнали о Баджоре, Небесном Храме и Пророках, вы хотите заявить, что баджорские религиозные верования неправильны?
      – Конечно нет.
      – Тогда мы не можем заставить мать принять помощь.
      Кирк сразу понял, откуда шло его разочарование и его горечь.
      – Нет, не мать. Она отвечает только за саму себя. Для меня не составляет труда уважать ее пожелания и ее веру, когда они затрагивают только ее саму. Но если ее вера подвергает опасности жизнь ее ребенка… Ребенок не может брать такие решения на себя, Жан-Люк. И именно здесь рушится Первая Директива.
      Пикард казалось был готов что-то сказать, но передумал.
      – Это все гипотетически. На самом деле мы не знаем, что с ней не так.
      – Но мы узнаем, не так ли? – спросил Кирк.
      – Можете на это рассчитывать.
      Кирк вышел на солнечный свет.
      – Чтож, давайте снова наведаемся к ней.
      – Хорошая идея, – сказал Пикард.
      Но на полпути к палатке кухарки они услышали голоса.
      Пикард настолько привык к тишине в лагере, что первые звуки от приближающихся археологов показались ему результатом галопирующего панического бегства. Он обернулся. Но там было всего девять человек, причем все были баджорцами. Трое оказались весьма пожилыми мужчинами, включая и согбенную фигуру с густой белой бородой в пыльных одеждах баджорского монаха. Прилар, подумал Пикард. Из остальных шести одной была строгая женщина, которую Пикард принял за доктора Роун. Еще двое были заметно моложе, возможно лет тридцати, как предположил Пикард, с осанкой мужчин, которые служили в баджорских вооруженных силах. Один из трех постарше сделал заметный рывок, когда увидел Пикарда, потом тотчас же широко улыбнулся и замахал, называя Пикарда по имени.
      – Вы его знаете? – спросил Кирк.
      – Не припомню, чтобы встречал его, – сказал Пикард.
      Но они с Кирком были частью стольких исторических моментов, что не было ничего необычного в том, что их узнавали люди, с которыми они прежде никогда не встречались лично. Поэтому Пикард улыбнулся в ответ и, когда старик приблизился, с опаской наблюдая за приларом, протянул в приветствии руку.
      – Капитан Жан-Люк Пикард, – весело сказал старик, пожимая руку Пикарда. Потом его улыбка стала еще шире, так что его густая борода поднялась на выступащих скулах. – Вы не помните кто я, не так ли, молодой человек?
      – Прошло немало времени с тех пор, как кто-то называл меня молодым человеком, – любезно сказал Пикард. – Но у вас есть преимущество.
      – Проффессор Аку Сэйл, – сказал старик.
      Пикард от неожиданности почти запнулся.
      – Профессор Аку! О, для меня это действительно честь!
      Он взял обе руки почтенного историка в свои, и хотя чувствовал насколько тонкими и слабыми были эти руки, Пикард все же с восхищением сжал их.
      – Джим, это поразительно! Профессор Аку, пожалуйста позвольте мне представить вам моего хорошего друга Джима Кирка.
      Старый баджорец лучезарно улыбнулся Кирку.
      – Капитан Джеймс Кирк, рад с вами познакомиться.
      Пикард заметил смущение Кирка, когда он обменивался рукопожатием с профессором. Кирк понятия не имел кем был Аку.
      – Джим, – сказал Пикард, – я много лет переписывался с профессором Аку, хотя у нас никогда прежде не было возможности встретиться. Для нас честь оказаться в компании человека, который собственноручно спасал баджорскую археологию во время оккупации.
      Аку махнул рукой словно стирая слова Пикарда.
      – Хммм. Я не делал ничего подобного. Мне помогали сотни. Тысячи поддерживали меня. – На мгновение тень промелькнула в его глазах. – И слишком многие умерли. – Он отпустил руку Кирка, и снова улыбнулся Пикарду; через силу, но искренне. – Но это в прошлом. У Баджора… что за великолепное земное слово вы использовали, когда мы переписывались?
      Пикард точно знал какое слово имеет ввиду профессор.
      – Ренессанс.
      – Да! Именно! Возрождение. – Он распростер свои тонкие руки. – Мир однажды потерянный, и теперь открытый вновь, возрождается с каждым днем.
      Остальная часть группы собралась вокруг Пикарда, Кирка и Аку, и Пикард мог видеть, что они настолько высоко уважали профессора, что никто не попытался прервать приветствия ученого. Но когда приветствия закончились, второй пожилой баджорец выступил вперед, и мягко положил руки на плечи Аку.
      – Профессор, это был долгий день. Думаю пришло время отдохнуть.
      Пикард заметил, что Аку не возражал. Вместо этого он похлопал мужчину по руке.
      – Мой хранитель, – сказал он Пикарду. – Седж Нирра.
      Пикард предложил свою руку, и Седж принял ее крепкой хваткой. Волосы баджорца, аккуратно подстриженные, были почти полностью седыми, и он носил одежды в том же стиле, что и остальные, хотя Пикард видел, что они такие же новые, как у него самого и у Кирка. Д’жа паг Седжа мерцал как ниодин другой и Пикард понял, что серьга и декоративная цепочка сделаны из чистой прессованной золотой латины.
      – Капитан Пикард, очень рад, сэр. Профессор доставил мне большое удовольствие рассказав о вашей работе с доктором Галеном. Мы все с нетерпением ждали вашего прибытия.
      Прежде чем Пикард смог сказать что-то в ответ, хорошо одетый мужчина направил свое внимание на Кирка.
      – А это, должно быть, дело ваших рук, сэр. Капитан Кирк, Седж Нирра.
      Кирк пожал руку мужчины, а затем сказал Пикарду:
      – Локим Седж местный бизнесмен. Он помогает финансировать эти раскопки, и я устроил наш визит сюда через его контору.
      Пикард был впечатлен хотя и немного растерян. Звание «локим» было почетным и давалось лидерам общества в аграрных районах Баджора. Первоначальный смысл этого слова намекал на земных феодальных землевладельцев. Хотя квазифеодальная землевладельческая система Баджора давно угасла, название осталось, и теперь давалось в знак благодарности за отличную работу и службу, а не из-за страха. Казалось Седж почувствовал замешательство Пикарда.
      – У вас вопрос?
      Пикард не хотел упоминать об этом, но раз мужчина спросил…
      – Когда Джим предложил мне присоединиться к этим раскопкам, разумеется я просмотрел всю информацию о них. Кажется раскопки целиком финансируются Институтом Открытий.
      Седж рассмеялся.
      – Вы очень дотошны, капитан. И вы правы. Эти раскопки действительно идут под эгидой Института. Но мой бизнес снабжает деньгами эти раскопки прямо через Институт. Как вам известно, в эти дни у временного правительства есть более неотложные вопросы, нежели управление общественными средствами.
      – Конечно, – согласился Пикард.
      Ему очень хотелось знать, какого рода бизнес ведет Седж Нирра, но он решил, что у Кирка наверняка есть такая информация.
      – Позвольте мне представить остальных, – объявил Седж, а потом быстро представил остальную часть группы.
      Как и предположил Пикард, двое молодых мужчин с военной вация.и службу, а не ыправкой и в самом деле служили в Сопротивлении, а потом в провинциальной группе обороны Ларассы. Они были братьями, Эрлы Труфор и Крезин, ныне гражданские. Хотя у них не было археологического образования, их наняли как специалистов по подводным работам для обслуживания лодок, нырятельной платформы и подводного оборудования.
      Пикард так же оказался прав насчет монаха: он оказался приларом и тоже из Ларассы. Он присутствовал и как археолог, и как лингвист, но прежде всего, как религиозный советник. Если бы были найдены любые экспонаты, касающиеся Храма и Пророков, прилар Тэм должен был исполнить необходимые церемонии до того, как они будут извлечены.
      Из остальных археологов Пикард был незнаком с тремя мужчинами. Эксин Морр, Рэнн Дэлрис, и Фринн Олфрин были представителями нового поколения баджорских ученых. Все трое были слишком молоды, чтобы их можно было призвать к оружию в Сопротивление, а потом они оказались среди первой группы студентов возрождающегося Баджора, которые закончили свое образование в мирное время. Но Пикард сделал мысленно пометку в следующие несколько дней отыскать Эксина. Будучи студентом, этот коренастый молодой человек с глянцевой черной бородкой провел промежуточный семестр на раскопках в Б’хала, и там же встречался с Беном Сиско.
      Наконец Седж представил доктора Роун Ай’диир, строгую женщину, которая шла в стороне от других, когда они пришли в лагерь. Пикард тотчас же признал в ней тип ученого, который возмущается любым вторжением в свою работу, и при этом через силу заставляет себя говорить с кем-то, кто не связан с ее настоящим исследованием.
      – Доктор Роун, – начал Седж, – капитан Пикард автор многих монографий огромной важности в этой сфере. Выгода для Звездного флота и потеря для археологии.
      Пикард протянул руку, но Роун скрестила руки и уставилась на него.
      – Вас здесь не ждут.
      Пикард отсутствующе посмотрел на свою руку, потом медленно убрал ее, подыскивая дипломатическую фразу, чтобы разрядить положение. Но Седж заговорил первым.
      – Боюсь доктору Роун еще придется оценить выгоду археологии, связанную с внешним миром, в особенности… – он кивнул на Пикарда, –… со специалистами любителями, и, – он прикоснулся рукой к своей груди, – жадными бизнесменами, которые надеются погреть свои предприятия в отражении славы работы доктора.
      Лицо Роун скривилось от отвращения.
      – Седж, я приму вашу латину когда угодно, чтобы поддержать Институт. – Она сердито ткнула пальцем в Пикарда. – Но тормозить нас, приводя избалованных инопланетян, чтобы они задавали смешные вопросы и крали в качестве сувениров экспонаты… – Она сжала цепочку своего д’жа паг, словно пытаясь вытянуть из нее силу. – Пророки плачут.
      Пикард попытался сформулировать извинение, но Седж заговорил первым – с большой и неуместной точностью, как подумал Пикард
      – Ай’диир, прежде чем ты сбежишь в пустыню, чтобы бичевать себя, имей ввиду, что ты только что обозвала ?избалованным инопланетянином? человека, который рисковал своей жизнью, чтобы подтвердить теорию Ричарда Галена о расе прародителей, которые ответственны за засеивание галактики…
      Но Роун не позволила ему закончить.
      – У меня есть чем заняться вместо того, чтобы стоять здесь и выслушивать светские богохульства. В Баджор вдохнули жизнь Пророки. И меня не волнует откуда произошли инопланетяне, и вас не должо это волновать.
      Седж произнес сквозь сжатые зубы.
      – Вы невыносимо грубая…
      – А вы забыли, что мы только что провели четыре проклятых часа на солнце, отпевая беднягу Артира! – Роун отвернулась от Седжа, и сердито уставилась на Пикарда и Кирка. – Вы хотите сделать что-то полезное для нас, отсталых аборигенов этого примитивного мира? Используйте свои звездные корабли, чтобы разыскать человека, который убил Нилана Артира, а затем низвергните его в Огненный Колодец вместе с другими ему подобными!
      Наконец Пикард увидел способ присоединиться к односторонней беседе.
      – Вы знаете кто его убийца? – спросил он.
      – Коррин Тэл, – прошипела Роун.
      Потом она повернулась, и последовала прочь между двумя палатками, и быстро исчезла из вида. Другие представители лагеря сохраняли молчание вслед вспышке Роун. Седж приблизился к Кирку и Пикарду, и прошептал:
      – У нее был трудный день. Она и профессор Нилан… ну… она о нем очень беспокоилась.
      Пикард подумал, что это очевидно. Но Кирка не интересовало обсуждение эмоционального состояния доктора Роун.
      – Она сказала, что профессора Нилана убил Коррин?
      – Именно в это она верит, – подтвердил Седж.