Звездный путь - Риск капитана

      – Я просто удивился. Я же знаю, как вы сейчас относитесь к технологии.
      – Я не законченный лудит, Жан-Люк. Техника существует, чтобы ею пользоваться. Я просто предпочитаю оставаться над ней хозяином.
      Пикард подарил ему хитрую улыбку.
      – Я бы повеселился, слушая, как вы обсуждаете эту философию с Дейтой.
      – Прямо как я сейчас. – Кирк поднял с верстака небольшой кусок белой материи и вытер сажу с рук. – Здесь я видел достаточно. Пора заставить нашего водителя показать нам тело.
      Пикард вздохнул.
      – Значит нет никакого способа связи?
      – Нет, разве что в тех федеральных запасах на случай крайней необходимости упакован аварийный маяк. И потом, думаю мы всегда успеем проверить лодки и нырятельную платформу. На них могут быть хоть какие-то коммуникаторы. Можно даже модифицировать подводную систему.
      – Если они есть, – заметил Пикард. – Уверен, археологи воспользовались бы ими сразу же после смерти профессора Нилана.
      Кирк бросил тряпку, теперь измазанную сажей, на верстак.
      – Значит там тоже нет никаких коммуникаторов.
      – Или убийца позаботился и вывел из строя и их тоже.
      Кирк отодвинул входной клапан палатки, и остановился, поймав мимолетное дуновение, вызванное его движением.
      – Значит вы уверены, что убийца здесь?
      – Возможно здесь были четыре акта саботажа. Извиняюсь за выражение, но это кажется логическим выводом.
      Кирк был доволен, что Пикард пришел к тому же выводу, что и он.
      – Тогда давайте проверим тело жертвы.
      Он выскользнул из входа в палатку и тотчас же прищурился от яркого дневного света. Мгновение спустя за ним последовал Пикард.
      – Все еще никаких признаков людей? – спросил Пикард.
      Кирк, как и Пикард, был тоже обеспокоен длительным и необъяснимым отсутствием археологов. Он окинул взглядом лагерь и заметил большую кухню на свежем воздухе, расположенную вблизи длинного деревянного стола под выцветшим оранжевым тентом. По крайней мере жаровни и разбросанная столовая посуда были предметами, обычными для кухни, но там не было ни продуктов, ни каких-либо признаков готовящейся пищи.
      – Даже кухарки нет, – задумчиво сказал Кирк. – Или Коррина Тэла.
      – А что там?
      Пикард повернулся к ближайшей к кухне палатке. Кирк увидел то, что он имел ввиду. Казалось, что что-то ударялось изнутри о стенку палатки. Движение было беспорядочным, но оно выталкивало выцветшую ткань одновременно в двух местах примерно на метр выше уровня песка.
      – Собака виляет хвостом?
      Кирк не представлял, что еще могло быть причиной таких странных, беспорядочных толчков, но он был уверен, что это что-то живое. Пикард осторожно направился к палатке.
      – Местные собаки не одомашнены.
      – Тогда пожалуйста, – сказал Кирк, – вы идете первым.
      Пикард отдернул в сторону полог палатки. Оба капитана были готовы к чему угодно – включая и волка. Но единственное, что произошло: удары в стенку палатки прекратились. Кирк наклонился и вошел в проем.
      – Привет? Коррин? Лара?
      Потом, даже в относительном полумраке внутри палатки, где все было залито бледно-оранжевым светом дня, проникшим сквозь поблекшую на солнце ткань, он тотчас же увидел виновника. Секунду спустя его заметил и Пикард.
       Семь лет, предположил Кирк, с грязным пятном под маленьким носом с баджорскими выпуклостями на переносице. Короткие темные волосы, неровно подстриженные. Простая сорочка из грубой коричневой ткани. Того же стиля, что и у кухарки.
      – Добрый день, – серьезно сказал Кирк. – Доктор Роун Ай’диир?
      Маленькая девочка, лежащая на животе на узкой кровати с детским паддом перед ней, болтала босыми ногами, пиная при этом стену палатки. Она не двинулась, когда с ней заговорил Кирк.
      – Нет, – сказала она, и ее тон не был дружелюбным.
      Кирк присел возле кровати девочки.
      – Ты уверена?
      Косой взгляд девочки намекнул на ее сильное сомнение в здравомыслии собеседника.
      – Хорошо. Тогда как тебя зовут? – спросил Кирк. – Меня зовут Джим. А моего друга Жан-Люк.
      Девочка посмотрела на Пикарда, потом снова на Кирка, и пристально уставилась на его нос.
      – А, верно, – сказал Кирк, поглаживая гладкую переносицу. – Мы с другой планеты. Там все выглядят также как мы. Забавно, да?
      Девочка уставилась на него так, словно только катастрофа могла объяснить такое уродство. Она испуганно отодвинулась, когда Кирк потянулся мимо нее, чтобы развернуть ее детский падд так, чтобы он мог получить доступ к его энциклопедическим функциям.
      – Держу пари, что здесь мы сможем найти много различных людей с различных планет. И с различными носами.
      Но когда он увидел картинку, показанную на падде, он не стал стирать ее. Вместо этого он поднял падд так, чтобы ее смог увидеть Пикард.
      – Кухарка, – сказал Пикард.
      Кирк кивнул. Но на картинке было три человека. Одной была женщина, которую они видели и которая украдкой наблюдала за ними из-за палаток. На изображении она выглядела моложе: заразительная улыбка делала ее неузнаваемой. Кстати легко можно было увидеть причину такой улыбки. Кухарка держала на руках ребенка, которому, как предположил Кирк, было примерно четыре года, когда был сделан этот снимок. Волосы маленькой девочки были повязаны как и у женщины. Оба их лица были светлыми. Счастливыми. А рядом с ними, возможно матерью и дочерью, сиял от гордости молодой баджорец в военной форме. Его темные глаза были такими же как… Кирк показал на мужчину в форме.
      – Это твой отец?
      Девочка кивнула и перевернулась, чтобы сесть, и забрала у Кирка падд.
      – Он здесь, с вами? – спросил Кирк.
      Девочка покачала головой, прижав падд к груди. Это объяснило Кирку оставшуюся часть истории.
      – А где он? – спросил Пикард девочку прежде, чем Кирк успел его остановить.
      Конечно его друг не хотел причинять ребенку боль, но он не был экспертом по части детской души.
      – С Пророками, – сказала девочка, как и предположил Кирк.
      Спокойствие ее голоса, когда она говорила о судьбе своего отца, сказало ему насколько сильна была ее вера. Или, по крайней мере, у ее матери.
      – А что твоя мама? – спросил Кирк, взглядом предупреждая Пикарда позволить ему самому все разузнать. – Кажется я видел ее раньше, когда мы с другом прибыли сюда.
      Девочка молчала. Кирк попробовал снова.
      – Ты можешь сказать куда ушли все взрослые?
      Девочка негромко кашлянула, прикрыв рот, как ее учили. Но не ответила.
      – Мы просто хотим поговорить с твоей мамой, – сказал Кирк. – Мы здесь не для того, чтобы причинять кому-то вред. Мы друзья.
      Девочка прикусила губу, словно пытаясь оценить их искренность.
      – Вы кедасиане?
      Кирк моргнул.
      – Ты имеешь ввиду кардассиан?
      Девочка кивнула и ее темные глаза посерьезнели.
      – Нет, нет, – сказал Кирк. – Мой друг и я родом с планеты под названием Земля. Мы земляне.
      – Или терранцы, – добавил Пикард. – Ты слышала о терранцах?
      Девочка покачала головой.
      – Или о землянах? – снова попытался Пикард.
      Внезапно Кирк изменил направление, ругнув себя за то, что упустил самое очевидное, что легко объясняло нежелание девочки говорить с ними.
      – Тебе разрешено говорить с незнакомцами?
      Девочка решительно мотнула головой.
      – А мы незнакомцы, не так ли? – сказал Кирк.
      Девочка кивнула столь же решительно, затем пошатнулась, захваченная еще одним приступом кашля.
      – Наверное нам стоит удалиться, – сказал Кирк Пикарду.
      Но Пикард, похоже, не имел желания уходить.
      – Джим, почему взрослые оставили здесь ребенка? И к тому же нездорового?
      Девочка снова закашлялась, все еще молчаливо изучая их. В этом икард прав, подумал Кирк. Куда бы не ушли взрослые из лагеря, этот ребенок остался потому, что была болен, или потому что выздоравливал от какой-то болезни, очевидно считающейся достаточно несущественной, чтобы оставить ее одну. Хотя Кирк считал неправильным, что такую малышку оставили одну, он вынужден был признать, что девочка не чувствовала себя покинутой. Наоборот, когда они с Пикардом столкнулись с ней, она казалась вполне довольной, а не обеспокоенной.
      – Вероятно она просто привыкла к этому. Вы же знаете каковы дети, – сказал Пикарду Кирк.
      – На самом деле нет. Не знаю.
      Кирк похлопал Пикарда по плечу.
      – Еще есть время. Давайте пойдем…
      Девочка снова начала кашлять и на сей раз не остановилась. На мгновение Кирк замер, когда увидел, как девочка изогнувшись упала на кровать, с негнущимися руками, с ладонями, стиснувшими грудь, вздымающуюся при каждом хриплом вдохе. На миг его сердце остановилось и все о чем он мог думать – так это о своем сыне Джозефе, попавшем в беду. Потом паралич Кирка прошел, и он разразился действием.
      – Воды! – крикнул он.
      Он опустился на колени и, потянувшись к девочке, дернул ее в вертикальное положение, чтобы наклонить вперед в своих руках так, чтобы ее трахея освободилась от того, что она пыталась удалить из своих легких.
      Он слышал как Пикард, разбрасывающий меблировку палатки, воскликнул, обнаружив фляжку. Бросившись к своему другу, он понюхал содержимое фляжки прежде чем вложить ее в руки Кирка.
      – Вода. Но возможно здесь есть какое-то лекарство.
      Пока Пикард быстро вернулся к своим поискам, Кирк поместил фляжку напротив губ девочки, с трудом пытаясь наклонить назад ее голову. Маленькое затвердевшее тело ребенка забилось в конвульсиях.
      Кирк за свою жизнь среди звезд видел немало смертей. Он держал на руках умирающих членов экипажа, умирающих друзей, а на темных улицах старого Нью-Йорка Эдит – женщину, которую он когда-то любил больше всего на свете. И всякий раз он исполнял свои обязанности несмотря на свою скорбь. Всякий раз какая-то часть его разума всегда оставалась способной оценивать ситуацию, планировать, взывая к лучшей звезднофлотовской подготовке.
      Но умирающий ребенок? Разве частичка любого человека могла отстраниться от этого? В каждом ребенке были семена неизвестного будущего, и собственная жизнь Кирка была ничем, если он не может защитить и облегчить это вероятное будущее. Вода капала с бледных губ девочки. Потом ее глаза закатились. В этот ужасный, бесконечный миг Кирк понял, что он был таким же как все родители: он больше всего страшился бессилия.
      – Лекарство! – внезапно вскрикнул Пикард.
      Он показал оранжевый керамический цилиндр размером не больше старого универсального переводчика. Он был приметно обозначен знаком открытой ладони баджорской Гильдии Целителей. Когда Пикард повернул пробку цилиндра, внутри захлюпала жидкость. Он поднял цилиндр повыше, пристально изучив его.
      – Жан-Люк? – бросил Кирк, не понимая причину задержки.
      Пикард выглядел взволнованным, и настороженым.
      – Возможно это лекарство, но откуда мы знаем что оно для нее?
      Судорога отбросила девочку от Кирка; ее маленькое теплое тельце сотрясалось. Он осторожно прижал ее. Но у него не было ответа для Пикарда. И не было времени для методичных нани для а для ПикардаКирка; ее маленькое теплое тельце дрожало. пытаясь наклонить назад ее голову.учных изысканий.
      – Там есть список компонентов? Инструкция?
      Напряженный голос Пикарда выдавал его разочарование.
      – Ярлыка нет. – Он быстро вытащил пробку, понюхал содержимое, и вздрогнул. – Джим, это морская вода.
      Кирк знал что это не могло быть правдой. Он изо всех сил пытался удержать все еще дышащую девочку вертикально, чтобы помочь ей в ее борьбе за каждый вздох.
      – Вы имеете ввиду что оно пахнет как морская вода?
      Пикард ткнул пальцем в цилиндр, и попробовал жидкость.
      – Содержит много соли, медно-красного цвета как вулканские моря. Но запах, Джим, это баджорская морская вода. Я в этом уверен.
      В ужасный миг девочка выгнулась, а потом обмякла в руках Кирка. Если бы я только мог позвать Маккоя, подумал Кирк, отчаянно пытаясь помочь ребенку. Но это невозможно. Он должен был сам принять решение.
      – Дайте ей это.
      – Джим, – заколебался Пикард. – Это не лекарство.
      Кирк услышал свой собственный голос, глухой от эмоций и решимости.
      – Оно в пробирке целителя. И если это просто морская вода, она ей не повредит.
      – Но вы не можете этого знать.
      Кирк знал, что не может проиграть в этом споре.
      – Ни один родитель не оставил бы рядом с ребенком опасные лекарства без мер предосторожности. Запечатал бы сосуд. Спрятал бы в медецинской аптечке. Ее мать защитила бы ребенка.
      Теперь девочка едва дышала. Ее сражение подходило к концу. Кирк протянул руку за пробиркой, на этот раз требуя, а не прося.
      – Жан-Люк, худшее что можно предположить, что эта жидкость безвредна. Лучшее предположение, что она может помочь.
      Голос Пикарда выдал его нерешительность и страдание.
      – Предположения недостаточно.
      Внезапно девочка снова забилась в конвульсиях, сотрясая Кирка жестокими судорогами. Ее голова билась об его лицо, заставляя его задыхаться. Он почувствовал кровь, когда прокусил зубами внутреннюю часть щеки.
      – У нас нет выбора, – крикнул Кирк. – Мы должны что-то сделать!
      – Нет! – сердито бросил Пикард. – Мы должны сделать что-то правильное, но мы не знаем что!
      Время дебатов закончилось и Кирк выхватил у Пикарда пробирку.
      – Джим, нет!
      Кирк привел ребенка в нужное положение. Он поднес пробирку к ее губам. Он увидел на них кровь, но шла ли она из ее легких, или оттого, что она прикусила губу или язык, он понятия не имел.
      – Ну же, дорогая, – шептал он ребенку. – Это то, что дает тебе твоя мама?
      – Н-е-е-ет!
      Пронзительный крик заставил Кирка вздрогнуть. Он поднял взгляд и увидел бросившуюся к нему от входа в палатку кухарку. Она выхватила пробирку из руки Кирка и притянула к себе поближе свою дочь.
      – Она больна. Я не должна была оставлять ее.
      – Мы пытались помочь, – сказал Кирк, но женщина не слушала.
      Она энергично встряхнула оранжевую пробирку. Кирк и Пикард наблюдали, как женщина опорожнила ее содержимое себе на руку. Потом прозрачной жидкостью, струящейся с кончиков ее пальцев, она тщательно помазала мочки ушей своей дочери, предварительно проведя по линии, идущей от центра лба ребенка вниз к тонкому гребню на ее носу.
      Кирк обменялся с Пикардом сочувственными взглядами. Они оба были правы и неправы одновременно. Содержимое пробирки было лекарством для ребенка, но его нужно было применять не внутрь.
      – Она будет в порядке? – спросил Кирк.
      – Скоро, – сказала она.
      Женщина дала им все ответы, которые они имели право попросить у нее. Кирк понял, что ни он, ни Пикард здесь больше не нужны.
      – Можем ли мы что-нибудь сделать? – спросил Пикард.
      – Просто уйдите, – сказала женщина.
      Кирк взял Пикарда за руку, чтобы увести его, но Пикард снова спросил.
      – Не могли бы вы нам сказать, куда все ушли?
      – На похороны, – сказала женщина, прижимая свою дочь; тонкие руки и ноги ребенка безвольно свисали.
      – На похороны? – повторил Пикард.
      Кирк был на шаг впереди.
      – Профессора Нилана.
      Женщина кивнула. Не будет никакого тела для исследования. Пикард вышел из палатки и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, снова вспомнив как Эния учила его на миг фиксировать вечность. Ему нужно было найти оазис мира, потому что в какой-то миг в палатке он почувствовал, что был рискованно близок к тому чтобы ударить Кирка. Еще один случай, когда Кирк ставил слишком высоко приоритет действия вместо того чтобы все обдумать.
      – Что-то не так, – сказал Кирк.
      Пикард подумал, что Кирк врядли относил эти слова к его действиям в палатке.
      – Вы имеете ввиду похороны жертвы убийства.
      – Возможно наш водитель единственный, кто думал, что профессора убили.
      Пикард знал, что в отсутствии других свидетельств, это было возможно.
      – Это могло бы объяснить почему Коррин Тэл пошел в пустыню один. Остальные сочли смерть профессора несчастным случаем и отправились хоронить его. Уверенный что это было убийство Коррин взял все на себя, и стал единственным человеком, ищущим правосудия.
      – По моему это имеет смысл, – согласился Кирк.
       Конечно же имеет, подумал Пикард, но воздержался от комментария. Когда это идея о человеке ищущем действия не имела для вас смысла?
      – Если не считать доказательства саботажа, которые мы нашли, – продолжил Кирк.
      Пикард окинул взглядом по-прежнему пустынный лагерь.
      – Возможно наши ожидания привели нас к неверным выводам, – сказал он.
      Кирк кивнул.
      – Не в первый раз.
      Им не понадобилось слишком много времени, чтобы распаковать кое-какие пакеты с едой. С пищей в руках они вместе сели за длинный деревянный стол под оранжевым тентом в центре пустующего лагеря. И пока они ждали возврашение других членов экспедиции, Пикард обдумывал, о чем еще они с Кирком могли бы поспорить. После мгновения раздумий, он решил попросить Кирка продолжить историю, которую он начал в пустыне. Историю прежних ожиданий и других неверных выводов. По крайней мере Пикарду это казалось уместным.
 

Глава 13

 
       USS ЭНТЕРПРАЙЗ NСС-1701, МАНДИЛИОНСКИЙ РАЗЛОМ, ЗВЕЗДНАЯ ДАТА 1007.2
      Ничегоделание никогда не было выбором Кирка. Поэтому на седьмом часе медленного, почти слепого продвижения «Энтерпрайза» через газовое облако Мандилионского разлома, его капитан отправился в гимнастический зал. Там был только один человек: Спок, поднимающий антигравитационные гири.
      – Капитан, – сказал Спок, когда Кирк приблизился к стойке с антигравитационными тренировочными устройствами.
      – Мистер Спок, – подтвердил Кирк.
      Подпространственные сенсоры «Энтерпрайза» все еще были отключены, и Кирк не удивился, обнаружив здесь своего офицера по науке. На мостике ему тоже было нечего делать. По крайней мере до тех пор, пока не будут восстановлены сенсоры. Хотя команда Скотти уже занималась их ремонтом.
      Кирк изучил стойку в поисках антиграва с нужным захватом. Он по прежнему держался руками за концы полотенца, висящего вокруг его шеи, и еще раз тайком посмотрел на Спока. Правда с точки зрения того, кто когда-либо тренировался с гирями, вулканец не прикладывал для этого особых усилий.
      – Что-то не так, капитан?
      Кирк покачал головой, бросил полотенце на стойку, а затем вытащил одинаковую пару антигравов и установил их на массу в пять килограмм каждый для разминки. На контрольной панели устройств замигали предостерегающие огоньки, когда в каждом из них генераторы Казимира изменили полярность и гири начали тяжелеть. Когда огни перестали вспыхивать, Кирк встал с антигравом в каждой руке с руками свободно висящими по бокам. Каждый антиграв генерировал силу, эквивалентную пяти килограммовому весу. Он сделал вдох и снова посмотрел на Спока.
      Вулканец все еще не двигался. Что он делает?подумал Кирк. Спок стоял в тренировочном костюме, держа в каждой руке по антиграву, разведя руки в стороны примерно на сорок пять градусов. Спок был в том же самом положении с того момента, когда Кирк вошел через дверь.
      – Капитан? – снова сказал Спок.
      Кирк прекратил притворяться, что не пялится на своего офицера по науке.
      – Мистер Спок, что именно вы делаете?
      Кирк не замечал этого прежде, но Спок потел.
      – Поднимаю гири, сэр. Это часть моей обычной физической закалки.
      Прямыми руками, работая плечами, Кирк развел свои антигравитационные гири в стороны.
      – Беда в том, мистер Спок, что вы их не поднимаете. Вы их держите.
      – Напротив, сэр. Я поднимаю их, хотя и очень медленно.
      Кирк отсчитал четырнадцать повторений, затем опустил антигравы. Когда их инерционные датчики обнаружили скорость снижения, они отключили обратную полярность полей, и каждое из устройств мягко опустилось на палубу. Все еще наблюдая за Споком Кирк покрутил плечами назад и вперед. Возможно руки вулканца стали чуть выше чем прежде. Но не очень.
      – Медленно? – спросил Кирк.
      Когда Спок ответил, не дрогнул ни один его мускул. А если и дрогнул, то Кирк этого не заметил.
      – Отрезок времени, когда группа мышц находится под нагрузкой на протяжении одного длительного подъема эквивалентен совокупному количеству нагрузки, испытываемой во время многократных коротких повторений вроде тех, которые только что делали вы.
      Кирк несколько мгновений пялился на своего неподвижного офицера по науке, потом присел, чтобы снова взять гири.
      – Логичная тяжелая атлетика, Спок?
      – Я предпочитаю термин «эффективная».
      Кирк снова установил свои гири для цикла с десяти килограмм до двух в пять стадий, затем снова начал разводить руки.
      – Как долго вы поднимаете… – начал он между двумя вздохами.
      – Эти гири? – услужливо добавил Спок.
      Кирк кивнул, когда почувствовал, что цикл гирь перешел к следующей установке: снизился с десяти килограмм до восьми.
      – Четыре минуты восемнадцать секунд с того момента как вы спросили, – сказал Спок. – Полный диапазон движений займет одиннадцать минут.
      Кирк почувствовал, как горят его плечи, когда гири изменили установку на шесть килограмм, позволив ему продолжить как раз тогда, когда его сила начала постепенно истощаться.
      – Не могу поверить, что для вас это так же хорошо как и обычные упражнения, – выдохнул он.
      – Это и в самом деле лучше.
      Кирк почувствовал укол беспокойства, изо всех сил стараясь заставить свои руки подниматься и опускаться. Гири остановились на четырех килограммах, но он по-прежнему чувствовал, как горячие иглы впиваются в его плечи.
      – Это… потому… что вы… вулканец?
      – Нет. Этот вид упражнений в равной мере намного эффективнее и для людей.
      Гири сбросили вес до двух кило, но сила Кирка истощилась, и после того, как он потерпел неудачу в двух попытках поднять руки, он с облегчением выпустил антигравы.
      – Мистер Спок, – отдышавшись сказал он, – если эта форма упражнений настолько лучше обычной, почему же все ею не пользуются?
      – Потому что это намного труднее.
      Плечи Кирка все еще горели.
      – Вы шутите? Нет, не отвечайте.
      Он попробовал прочесть контрольный дисплей на одном из антигравов Спока.
      – Что вы там установили?
      – Сорок килограммов, – сказал Спок.
      Кирк нахмурился. Он сомневался, что сможет завершить хотя бы один подъем с сорока килограммовым весом в каждой руке, уж не говоря о том, чтобы держать этот вес практически неподвижно одиннадцать минут.
      – Но этот вес установлен потому, что я вулканец. Мои мускульные волокна отличаются от ваших.
      Кирк издал уклончивый звук, затем снова поднял один из своих антигравов, щелкнул по контрольной панели, чтобы установить ее на сорок килограмм, а потом напрягся, когда вспыхнули огни предостережения и устройство стало тяжелеть. Он попытался удержать его двумя руками, пришел к выводу, что мускулы вулканцев кардинально отличаются от человеческих, и снова отпустил устройство, позволив ему медленно упасть на палубу.
      – Проблема с антигравом? – невинно спросил Спок.
      – Нисколько, – пробормотал Кирк. Он переустановил гири для другого цикла ступенчатых повторений, и снова начал. Потом он спросил. – Как вы думаете, что случится с клингонским кораблем, когда его поразит подпространственный импульс?
      – Ничего особенного.
      – Что? Клингоны могут устоять перед такого рода атакой, а мы не можем?
      – Клингоны не столь уязвимы перед атаками такого рода.
      Спок все так же продолжал неподвижно стоять на одном месте, хотя его руки были почти полностью разведены. Кирк был рад видеть, что они хотя бы дрожали.
      – Мистер Спок, вы утверждаете, что боевой крейсер клингонов лучше «Энтерпрайза»?
      Спок вздохнул, и Кирк понадеялся, что это от усталости.
      – Нет, сэр. Я просто указываю на тот факт, что клингонский крейсер не оборудован для проведения обширных научных исследований, как мы. Большая часть разрушительного подпространственного сигнала, который испытали мы, клингонский корабль просто не получит, потому что у них нет сенсоров, способных его обнаружить.
      Кирк об этом не подумал.
      – Это означает, что клингоны смогут в облаке продолжать полет в варпе?
      – Сомневаюсь. По крайней мере его навигационные системы будут затронуты также, как были наши.
      – Хорошо, – сказал Кирк, снова опуская гири.
      Теперь руки Спока были полностью разведены под углом девяносто градусов, локти чуть выше линии плеч. Пот капал с его черной челки, а дрожь в руках стала еще заметнее. Но несмотря на все усилия, которые расходовал Спок, это не помешало ему задать вопрос своему капитану.
      – Разрешите говорить свободно?
      Кирк вздохнул, потирая свои плечи.
      – Я думал мы это уже уладили, Спок. Нет необходимости спрашивать еще раз. Вы всегда можете говорить со мной свободно.
      – Хорошо. Почему вы все превращаете в соревнование?
       С чего он взял?подумал Кирк.
      – Я не превращаю все в соревнование.
      – Наша миссия в центр Мандилионского разлома последний тому пример, – сказал Спок.
      Кирк фыркнул.
      – Я не превращал эту миссию в соревнование. Это и есть соревнование. «Энтерпрайз» и по меньшей мере еще четыре корабля пытаются добраться до инопланетного судна…
      – Если только это судно, – перебил его Спок.
      – … первыми, –закончил Кирк.
      – Тогда другой пример. Подъем гирь, – сказал Спок.
      Кирк не понял смены темы разговора.
      – А что с этим?
      Он снова поднял свои антигравы, и установил их на другой цикл, но на этот раз начиная с восьми килограммов.
      – Теперь вы пытаетесь соперничать со мной, – объяснил Спок.
      – Нет. Я не пытаюсь.
      – Вы установили ваш антиграв на сорок килограммов.
      – Мне было просто любопытно, мистер Спок. Вы же сказали, что вулканские мускульные волокна отличаются от человеческих. Какой смысл конкуренции при таких условиях? Это было бы похоже…
      Спок закончил сравнение за него.
      – Как если бы «Энтерпрайз» с его прогрессивными возможностями сравнивали с более базовой технологией клингонского крейсера?
      – Мистер Спок, – сказал Кирк задаваясь вопросом, а не был ли Спок слишком хитер, чтобы он смог это распознать, или же их странный, перескакивающий с темы на тему, разговор плавно перешел в вулканскую светскую беседу, – соревнование между Клингонской Империей и Федерацией продолжается многие десятилетия. И опять же, не я приложил к этому руку.
      – Но при этом вы не стремитесь его избегать.
      Кирк потерял ритм движений. Не имея другого выбора, он позволил рукам опуститься, в то время как антигравы все еще генерировали шестикилограммовый вес.
      – Спок, разве вы хотите избежать соревнования с клингонами?
      Ответ вулканца был совершенно спокоен.
      – Исходя из ситуации, некоторые ответы на этот вопрос можно истолковать как противоречащие моей присяге офицера Звездного флота.
      – Вы чертовски правы, – сказал Кирк. – Есть ли смысл в этом разговоре?
      Спок наклонил голову. Небольшое движение, либо самое ближайшее к пожатию плечами, какое когда-либо исходил от офицера по науке, либо признак того, что вулканец перешел на процесс медленного опускания гирь.
      – Мы приближаемся к ситуации чреватой возможностями, которые не поддаются логическим выводам.
      Кирк тряхнул головой.
      – Прошу прощения?
      Спок прищурился от пота, струящегося по его глазам.
      – Условия, с которыми мы вероятно столкнемся когда достигнем центра Мандилионского разлома…
      – Вы имеете ввиду, когда мы определим местонахождение инопланетного корабля, – сказал Кирк, а потом быстро добавил. – Если вы имеете ввиду именно это.
      – Да, сэр. Те условия вероятно вовлекут нас в ситуацию противостояния с командирами других кораблей, которые возможно тоже ищут этот инопланетный объект.
      Кирк все еще не понимал о чем говорит Спок.
      – Почему вы так беспокоитесь о ? состязательных ситуациях?, мистер Спок?
      – Меня беспокоит степень риска, с которой мы можем столкнуться. И определенно степень риска, которую вы выберете для себя.
      Кирк был заинтригован, услышав эту фразу из уст вулканца. Степень риска,подумал он. Как такое может быть логичным?Он начал подозревать, что как только Спок отступает от точных и не подлежащих сомнению научных фактов, он перестает быть непробиваемым мастером споров, которого опасался Кирк. Он снова поднял свои гири. Пришло время проделать последний подход. Он подумал, что врядли Спок сможет отвлечь его во второй раз.
      – Мистер Спок, когда речь идет о ?степени риска?, я должен заметить, что в случае с нашей миссией риск абсолютен. Он либо существует либо нет, и любые споры о его мере ненаучны.
      Кирку показалось, что глаза Спока с интересом оживились. Это было очень похоже на ?вызов принят?,внезапно подумал Кирк.
      – Капитан, если мне позволено не согласиться, я хотел бы указать на прежние, предпринятые вами поступки, которые показывают брешь в логике вашего утверждения.
      Кирк ответил сквозь стиснутые зубы, поднимая и опуская руки. Спок действительно хочет превратить этот разговор в спор, в соревнование со мной!
      – Отлично, мистер Спок. Если хотите не соглашайтесь.
      Спок прочистил горло.
      – Сэр, должен напомнить, что два месяца назад вы приняли решение, представляющее приемлемый риск, когда опустили все наши щиты кроме навигационных, чтобы показать наши мирные намерения кораблю трелориан. На другом конце шкалы ваше решение лично руководить партией приземления в колонию на Диморусе прежде чем биологи провели полное расследование таинственных смертей колонистов, что можно рассматривать, как неприемлемый риск. При всем моем уважении, различие между этими двумя фактами не незначительно.
      – Понимаю.
      Кирк закончил свою серию, снова опустил гири, уже не беспокоясь о крайней усталости в мышцах плеч. Этот спор для него становился все интереснее. Тем более, что он знал, что с легкостью может его выиграть.