– Как долго мы сможем поддерживать такую скорость? – спросил Кирк, когда поле зрения сенсоров уменьшилось, и в нем появилась меньшая секция облака: постоянно приближающаяся, с детализацией, улучшенной компьютером.
      Ему не нравилось думать о том, что андорианцы уже могли выиграть гонку к центру облака, и заполучить секреты таинственного корабля. Не упоминая о вероятности того, что толианцы тоже опередили «Энтерпрайз». По крайней мере клингоны позади нас, подумал Кирк, постукивая пальцами по подлокотнику кресла.
      – Мы достигнем конвергенции через девять минут, – рядом с Кирком произнес Скотт. Его глаза по-прежнему не отрывались от постоянно изменяющегося видового экрана. – Поэтому через восемь минут пятьдесят пять секунд на оставшуюся часть пути мы снизим скорость до трех четвертых импульса.
      Кирк откинулся в своем кресле, задаваясь вопросом: стоит ли распросить мистера Скотта о кое-каких деталях относительно тех пяти секунд допустимого предела безопасности, которые он включил в план полета.
      Конвергенция разлома была областью, в которой заканчивалось межзвездное пространство и начиналось само облако. Обычно для «Энтерпрайза» столкновение с газовым облаком на скорости деформации не представляло никаких трудностей: они делали это все время. Навигационные щиты корабля могли легко расчистить путь настолько, что никакая странствующая молекула пыли не могла пробиться сквозь корпус с роковым выбросом сверхсветовой энергии.
      Но природа облака перед ними подразумевала, что возможности сенсоров снизятся из-за подпространственной интерференции, а там, в центре облака, была звезда. Кирк знал: без точного определения ее местоположения было бы безрассудно поддерживать варп поле в такой близости от сильного источника гравитации. Хотя сейчас «Энтерпрайз» преодолевал сто пятьдесят миллионов километров за релятивистскую секунду, последние несколько миллионов километров их полета займут почти двадцать часов в случае перехода на субсветовую скорость. Но все-таки переход с более чем семи варп на скорость меньшую полного импульса займет пять секунд.
      – Мистер Скотт, я должен спросить о тех пяти секундах границы безопасности.
      Главный инженер насупился на этот вопрос, словно его поймали на чем-то сомнительном.
      – Да, капитан, я понимаю ваше беспокойство. Мы опустим ее на полторы секунды, сэр. Я гарантирую это.
      Скотт развернулся, чтобы шагнуть к своей инженерной станции. Но Кирк уже встал с кресла, и протянул руку, чтобы удержать инженера на месте.
      – Прошу прощения. Вы хотите снизить границу безопасности?
      Скотт приостановился, и его лицо выдало его удивление вопросом и действием Кирка.
      – Разве вы не этого хотели?
      Кирк удержал руку Скотта.
      – Я поинтересовался достаточно ли пяти секунд для предела безопасности.
      Скотт моргнул, и по мнению Кирка, выражение лица инженера не могло отразить большего замешательства, чем если бы Кирк спросил, какое из кресел на мостике капитанское.
      – Сэр, – тихо сказал Скотт, как будто не желая, чтобы его слова могла подслушать остальная часть команды на мостике, – пять секунд для этого корабля достаточно, чтобы полностью остановиться, транспортировать на борт цирк, набитый танцующими слонами, а затем снова прыгнуть в варп.
      Кирк решил, что ему не нравится снисходительный тон мистера Скотта, но он отпустил руку инженера.
      – Мистер Скотт, я прекрасно знаю возможности этого корабля и профессионализм его команды. Но облако и гравитация карликовой звезды преподносят дополнительные факторы, которые нужно учесть.
      Скотт продолжал смотреть Кирку прямо в глаза.
      – И я учел их, капитан. Это моя работа.
      Кирк продолжал смотреть Скотту в глаза.
      – Спасибо, мистер Скотт. Можете оставить границу безопасности на пяти секундах.
      Одарив Кирка коротким кивком, шеф проделал последние несколько шагов к своей инженерной станции. Остро осознавая тишину и следящие за ним глаза команды на мостике, Кирк вернулся к своему креслу и снова сел, задаваясь вопросом, сколько пройдет времени прежде чем по каналам пройдет запрос о переводе от мистера Скотта, и спрашивал себя, сможет ли он когда-нибудь поладить с этой командой.
      На протяжении по крайней мере следующих нескольких минут на мостике все шло гладко. За две минуты, оставшиеся до достижения зоны конвергенции, прибыл Сулу и спокойно встал рядом с центральным креслом Кирка. У молодого физика на мостике не было никаких обязанностей, но его положение главы отдела позволяло ему присутствовать здесь, и Кирк пришел к выводу, что именно любопытство заставило его сделать тоже самое.
      Когда Келсо за рулем начал обратный отсчет последних нескольких секунд, все взгляды обратились к видовому экрану. Даже Спока. Кирк напрягся, чтобы удержаться и не наклониться вперед в ожидании – он не хотел делать ничего, что могло бы быть истолковано как то, что его самообладание меньше его уверенности в своей команде. Сверкающие цвета на видовом экране бросали на мостик калейдоскопические полосы света.
      – Восемь секунд до конвергенции, – сообщил рулевой.
      Кирк поймал себя на том, что снова барабанит пальцами по подлокотнику кресла, и заставил себя остановиться.
      – Выходим из варпа… сейчас.
      Кирк услышал сообщение навигатора и в тоже самое время почувствовал, что бренчание варп двигателей моментально ослабело, и именно в этот момент мостик «Энтерпрайза» почти неощутимо дрогнул один раз, когда импульсные двигатели взяли на себя задачу передвижения корабля в нормальном пространстве-времени. Полный переход с деформации до субсветовой занял меньше секунды.
      – Два… один…
      Гул конденсаторов навигационных щитов усилился, когда пустое пространство внезапно заполнилось молекулярными обломками давно взорвавшейся звезды.
      – Конвергенция, – спокойно подтвердил Келсо. – Мы в Мандилионском…
      Голос рулевого потонул в визге коммуникационных динамиков мостика. Все на мостике, включая и Кирка, закрыли уши руками, когда воздух заполнил раскалывающий голову пронзительный звук.
      – Это был подпространственный маяк, – напрямик сказал Спок.
      Кирк перевел взгляд с данных по коммуникации на видовом экране конференц-зала на руководителей отделов, сидящих вокруг стола из центаврианского красного дерева.
      – Тогда почему его сигнал не отфильтровали коммуникационные акустические предохранители?
      В ушах Кирка все еще звенело от ошеломляющей звуковой атаки. Лейтенант Танака явно обескураженный тем, что произошло меньше часа назад, говорил так, словно чувствовал, что вопрос Кирка адресован именно ему. Он нервно кашлянул, затем посмотрел на младшего офицера, сидящего рядом с ним.
      – Я… ммм… полагаю, что лейтенант Ухура нашла объяснение.
      Кирк обратил внимание на молодую землянку в офицерской золотистой форме справа от Танаки. Согласно списку назначений, ее обычное место было в комнате субпространственного реле. Персонал, находившийся там на дежурстве в тот момент, когда «Энтерпрайз» проходил через конвергенцию разлома, пострадал сильнее чем команда на мостике. Доктор Пайпер сообщил Кирку, что всем восьми специалистам релейной станции потребуются кохлеарные имплантанты.
      Когда пронзительный взрыв акустической энергии пронесся по более чем половине внутрикорабельных динамиков звездолета, в том числе и по большей части субпространственных обрабатывающих цепей, только тот факт, что офицер по связи была в резерве, спасло ее слух. Но хотя молодая женщина была разбужена, вызвана на дежурство и теперь сидела перед командирами корабля во время красной тревоги, она не выказывала никакой нервозности, какую смог бы обнаружить Кирк. Кирк одобрил ее самообладание.
      – Лейтенант? – обратился он.
      – Сигнал маякя определенно не был коммуникационным сигналом, – решительно сказала Ухура.
      Кирк с беспокойством посмотрел на нее. Вывод младшего лейтенанта Ухуры говорил о том, что корабельные микропроцессорные системы фильтрации подпространственного сигнала функционировали не так как положено.
      «Энтерпрайз» был способен принимать несколько различных типов подпространственных сигналов. Высокие частоты использовали для связи, в то время как остальные соответствовали естественным подпространственным явлениям и посему использовались для сверхсветового сенсорного сканирования. Постоянно оценивая входящую подпространственную радиацию, компьютер корабля определял, какие частоты были искусственными, а следовательно были вероятными коммуникационными сигналами, а какие естественными. Только проделав это компьютер скармливал сигнал соответствующим подсистемам: коммуникационным, навигационным, научным или тактическим.
      Кирк знал, что без такого экранирования коммуникационные системы корабля были бы наводнены постоянной статикой из-за подпространственной интерференции от вращающихся сингулярностей, несвязанных размерных струн, гравитационной ряби, потоков тахионов и целого космического зоопарка прочих подпространственных аномалий.
      – И все же сигнал маяка был истолкован корабельным компьютером как коммуникационный, – заметил он.
      – Я полагаю, что корабельный компьютер был умышленно введен в заблуждение, – сказала Ухура.
      Кирк сложил руки на столе, попутно заметив, что Спок заинтересовался утверждением Ухуры. По крайней мере именно так Кирк интерпретировал поднятую бровь Спока.
      – Как такое возможно, лейтенант? И что заставляет вас так думать?
      – Сигнал был передан на частоте, связанной с размерной утечкой пятого порядка.
      Кирк ждал когда она продолжит. Размерные утечки были вполне обычны везде, где нейтронные звезды находились на орбитах черных дыр.
      – Компьютерные фильтры распознали сигнал как естественную радиопередачу, и перевели его на научные подсистемы, – сказала Ухура.
      – И все же мы его слышали по коммуникационной системе, – напомнил ей Кирк.
      Ухура осталась совершенно невозмутимой.
      – Потому, сэр, что когда сигнал был обработан научными подсистемами, сжатый информационный поток был развернут. Это стало причиной того, что сигнал распространился по всем субпространственным частотам, отслеживаемым «Энтерпрайзом», пока не заполнил весь подпространственный спектр.
      Ухура повернулась к настенному экрану.
      – Компьютер, показать входящие подпространственные сигналы, все категории, кодовое время от тридцати секунд до достижения зоны конвергенции и до пяти секунд после столкновения.
      – Работаю, – ответил компьютер.
      Мгновение спустя на настенном экране отразился прямолинейный график Фейнмена распространения сверхсветового сигнала. Внимание Кирка привлек единствнный сильный импульс в узком низкочастотном диапазоне, совпадающий с моментом пересечения «Энтерпрайзом» границы Мандилионского разлома. Две секунды спустя график разбился на монолитные красные блоки: каждая подпространственная частота заполнилась сигналом максимальной силы.
      – Это невозможно, лейтенант Ухура, – сказал Спок. – Если бы «Энтерпрайз» столкнулся со взрывом подпространственной радиации такой величины, от него бы ничего не осталось. Или от нас.
      – Именно в этом и состоит обман, мистер Спок, – сказала Ухура.
      Кирк был рад видеть, что офицер связист казалось совершенно не боится офицера по науке. Рад что хоть кто-то на этом корабле, подумал он.
      – «Энтерпрайз» не был подвергнут подпространственной радиации, как показано на графике, – объяснила Ухура.
      – Сгенерирован внутри? – спросил мрачно Кирк.
      – Я в этом уверена, сэр. Это результат декомпрессии сигнала при распространении через корабельную компьютерную сеть. Именно поэтому сигнал смог обойти безопасные пороги параметров громкости.
      – Ложный входной сигнал, – сказал Спок, словно подтверждая рассуждения Ухуры.
      Ухура, соглашаясь, кивнула.
      – Это как если бы мы изменили программу оптических сканеров, чтобы красный истолковывался как полный спектр. Один вход. Многократные считывания.
      Кирк тоже понял. Скрытый смысл его расстроил.
      – Значит кто бы не передавал сигнал с этого маяка, он обладает способностью перепрограммировать на расстоянии наши компьютерные системы?
      Ухура покачала головой.
      – Не перепрограммировать, сэр. Скорее подавлять.
      – Не вижу разницы, – сказал Кирк.
      Ухура колебалась, словно была неуверенна как нужно ответить на комментарий капитана. Спок перехватил инициативу.
      – Позвольте мне, лейтенант. – Он посмотрел на Кирка прежде чем обратиться к руководителям отделов. – Если бы наши компьютеры были перепрограммированы сжатым потоком данных сигнала, это указывало бы на то, что сигнал шел от кого-то, знакомого с нашими технологиями. Возможно от клингонов или андорианцев. Но тот факт, что нас подвергли грубой силовой атаке на наши компьютеры…
      Кирк задался вопросом, когда же он собирается закончить. В конце концов его беспокоило то, что «Энтерпрайз» был атакован так же определенно, как если бы в его сторону была запущена фотонная торпеда.
      – … намекает на то, что нападавший не обладает никакими специальными знаниями о нас или наших возможностях.
      Спок остановился, словно ожидая комментариев. Сулу начал первым.
      – Кроме того факта, что мы используем подпространственные частоты для связи, – отметил он.
      – И навигации, – добавил Спок. – Все таки путешествие в деформации по существу опасно без средств сканирования пути снсорами, которые используют сверхсветовые сигналы.
      Кирк опустил взгляд на электронный блокнот, лежащий перед ним. На его матовом сером экране отображался единый перечень от всех отделов корабля, которые испытали повреждение оборудования из-за подпространственного маяка. В нем, возможно, были списки по каждому отделу в отдельности.
      – Значит это был не маяк, – спокойно сказал Кирк.
      Когда он поднял глаза с дисплея, он увидел, что все лица обращены к нему.
      – Это было оружие. Оружие, которое сделало нас глухими и слепыми в подпространственном спектре, отрезав нас от связи со Звездным флотом, и помешавшее нам перейти в варп.
      Кирк увидел, что Ухура вопросительно смотрит на Танаку. Танака кивнул, словно давая ей разрешение говорить. Кирк не был настроен ждать.
      – Вы не согласны, лейтенант? – резко спросил он у нее.
      К чести молодой женщины, она казалось так же не испугалась и капитана.
      – Сэр, маяк произвел эффект перегрузки наших подпространственных систем. Но это еще не означает, что его умышленно использовали как оружие.
      Кирк пришел прямо к сути аргумента Ухуры.
      – Вы уверены, что это была законная попытка связаться?
      – Да, сэр.
      Кирк принял к сведению наивность Ухуры.
      – Тогда, лейтенант, что это было за сообщение?
      Ухура казалось была удивлена его вопросом.
      – Это же очевидно, сэр. Разве нет?
      Кирк почувствовал, как одервенело его лицо. Офицер была молода. И он решил закрыть глаза на ее вопрос. Один раз.
      – Если бы это было очевидно, стал бы я спрашивать?
      Ухура выпрямилась, как будто внезапно поняла, что она только что сделала.
      – Прошу прощения, сэр. Полагаю что сообщение было ?не входить?.
      Кирк посмотрел на офицера по науке.
      – Это логичое заключение, капитан. Не оружие, а сообщение.
      Кирк хотел знать, было ли это в каком-то роде упрямство Спока, или же он на самом деле видел их ситуацию в какой-то абсолютной черно-белой манере.
      – Между прочим, мистер Спок, оружие тоже может служить эффективным сообщением. В военных терминах то, что только что случилось с нами, использовалось столетиями.
      Кирк резко поднялся, радуясь что встреча закончена и решение принято – его решение.
      – Они только что у нас под носом запустили оружие, – сказал Кирк, – предупреждая нас не двигаться.
      Стулья скользнули по покрытой коврами палубе, когда руководители отделов выбрались, чтобы встать вместе с капитаном. Спок подал недоуменный голос.
      – Так что мы будем делать? – спросил он.
      – Двигаться, мистер Спок.
      Кирк направился к двери конференц-зала, затем обернулся, чтобы посмотреть на своих старших офицеров, все еще стоящих вокруг стола. Искушение было слишком велико.
      – На всех парах, – добавил он.
 

Глава 10