Стоит отметить, что хотя русская Ставка и допускала ошибки (как же без них-то?), но на фоне германского и особенно англо-французского командования ее деятельность выглядит весьма неплохо. Она, по крайней мере, реагировала на обстановку, быстро прекращала операции, если те оказывались бесперспективными, и переносила усилия в другие места. Союзного командования на такое не хватало, хотя возможности имелись - ведь русский фронт опять оттянул на себя неприятельские силы и резервы. По подсчетам британского Генштаба с 1.6 по 23.10 число германских батальонов на Востоке возросло на 221, а на Западе уменьшилось на 74 (на самом деле, намного больше - летом и осенью против России с разных фронтов и из Германии были направлены 33 дивизии). Даже во время операции на Сомме продолжались переброски на Украину. Фалькенгайн писал: "Если оказалось невозможным положить конец натиску и превратить его при помощи контрудара в дело, выгодное немцам, то это приходится приписать исключительно ослаблению резервов на Западе, а оно явилось неизбежным из-за неожиданного разгрома австро-венгерского фронта в Галиции, когда верховное командование не сумело своевременно опознать решительного перенесения центра тяжести русских из Литвы и Латвии в район Барановичей и в Галицию". А фронт на Сомме укреплялся за счет ослабления других участков - воспользоваться этим союзники не сумели и продолжали долбить...
      3.9 после бомбардировки из 2,5 тыс. тяжелых орудий последовали новые атаки, длившиеся 4 дня. 39 германских дивизий с трудом сдерживали натиск, получив приказ не сдавать ни пяди земли, и поэтому понесли огромный урон от артогня. Массы разлагающихся трупов заражали воздух. А в итоге англичане на узком участке между селом Жинши и лесом Лез продвинулись на 2 км. Что на полном серьезе квалифицировалось союзным командованием: "Результаты средние". 15.9 начался новый штурм, во время которого британцы применили новое оружие - танки. Переняв идею русских конструкторов, построивших и испытавших первый танк еще в 15-м, англичане в глубокой тайне построили несколько десятков машин и в качестве эксперимента ввели в бой. Германский очевидец писал: "Все стояли пораженные, как будто потеряв способность двигаться. Огромные чудовища медленно приближались к нам, гремя, прихрамывая и качаясь, но все время продвигаясь вперед. Ничто их не задерживало. Кто-то в первой линии окопов сказал, что явился дьявол, и это слово разнеслось по окопам с огромной быстротой". Эти первые танки имели экипаж 8 чел, массу 28 тонн, вооружение - 2 малокалиберных пушки и 4 пулемета. Их максимальная скорость достигала 6 км/ч, а запас хода - 19 км. Но надежность оставляла желать много лучшего. Из 49 имевшихся танков на исходные позиции смогли выйти лишь 32, остальные сломались. А в атаке приняли участие 18 - у других также выявились неисправности, или они застряли в собственных окопах.
      Как их лучше использовать, еще не знали: 9 пустили самостоятельно, а 9 - впереди пехоты. И добились успеха. Один танк двинулся к деревне Флер, которую перед этим безуспешно штурмовали 35 дней. Немцы бежали, и пехота заняла деревню без жертв. Другая машина встала над траншеями, смела из пулеметов все живое, а потом пошла вдоль окопов и "насобирала" 300 пленных, поднимавших руки. За 5 часов на участке шириной 10 км англичане продвинулись на 4-5 км, овладели несколькими населенными пунктами. Но 10 танков были разбиты снарядами или получили повреждения, их пришлось эвакуировать в тыл или бросить на поле боя. В общем, была одержана победа местного значения, однако эффект внезапности оказался утрачен. Танки применяли еще 25-26.9 у Гедекура, но уже без особого результата. Немцы находили средства противодействия - огонь прямой наводкой, а самое простое - увеличение ширины траншей. И они становились для танков серьезным препятствием. А к концу года германские инженеры изобрели пулю "К" (бронебойную) для борьбы с такой техникой. В качестве любопытного парадокса можно отметить, что от разработки своих танков немцы в Первой мировой отказались - сочли, что эти дорогостоящие "игрушки" неэффективны и не имеют будущего.
      Русская бригада Лохвицкого в сражении на Сомме не участвовала. Ее пока направили на спокойный участок у Шалона. Она заняла позиции у с.Оберив, войдя в состав 4-й армии ген. Гуро. Но русские солдаты сразу превратили спокойный участок в беспокойный. Пошли стычки на аванпостах, вылазки, поиски разведчиков. Немцев злили, провоцировали на ответные вылазки и атаки - и били. Совершали подвиги, как былинные чудо-богатыри. Французские газеты восторженно описывали случай, как "священник Соколовский с группой русских разведчиков направился на ночную вылазку, потерял правую руку и вернулся с солдатами в русские траншеи". Гуро отмечал, что русские проявили "беспримерную храбрость" во время атаки, которую немцы предприняли 19.9, стараясь оттянуть резервы союзников от Соммы. В августе - сентябре в Брест прибыли еще 3 бригады, отправленные через Архангельск: 2-я под командованием Дитерихса (впоследствии командовал армиями у Колчака и был вождем Белого Движения на Дальнем Востоке), 3-я Марушевского (впоследствии стал главнокомандующим Северной белой армией в Архангельске) и 4-я Леонтьева. Общая численность русского экспедиционного корпуса достигла 44 тыс. чел., он подчинялся русскому представителю во Франции ген. Палицыну, а в оперативном отношении французам.
      Согласно майской договоренности должны были прибыть еще две бригады, но произошло неожиданное. Соединения Дитерихса и Леонтьева Жоффр вдруг направил на Салоникский фронт. Что вызвало, мягко говоря, недоумение - ведь при выклянчивании войск подразумевалось, что они позарез нужны на выручку Франции. Однако самый острый момент, связанный с натиском на Верден, миновал. И теперь у союзников возникли опасения, как бы русские слишком много не возомнили о себе - на своих фронтах побеждают да еще и вообразят себя спасителями Франции. И когда бригады уже находились за морем, вдруг было заявлено, что они тут, собственно, уже и не нужны. Алексеев дальнейшую отправку на Запад прекратил. И еще небезынтересный момент - даже питание и бытовое обеспечение русских войск, защищавших Францию в рядах ее армии, по-мелочному осуществлялось... за счет России. И Палицын, докладывая в Ставку о ген. Игнатьеве, через которого шли денежные расчеты с союзниками, писал: "Военный агент берет на себя величайшую ответственность, производя платежи без предварительного согласия на это наших главных управлений, но я долгом почитаю всеподданнейше доложить Вашему императорскому величеству, что без него и я, и подчиненные мне во Франции войска давно умерли бы с голоду".
      58. ДЕЙР-ЭЗ-ЗОР
      После зимних и весенних операций Кавказская армия закрепилась на занятых рубежах. Штаб ее перебазировался в Эрзерум, здесь же разместились тылы и склады. Назначалась гражданская администрация, начала налаживаться жизнь мирного населения. Но, в отличие от проектов российского руководства конца 1914 - первой половины 1915 гг, ни в соглашении Сайкса - Пико, ни в других документах о создании автономной Армении больше не вспоминалось. Даже наоборот, о предоставлении западным армянам автономии заговорила вдруг в своих условиях сепаратного мира Турция (автономии в составе Османской империи, но под протекторатом русских), какую-то "армянскую конституцию" пытались разрабатывать французы, однако Петроград подобные идеи уже отвергал. Почему? По одной простой причине - Турецкая Армения была разорена и обезлюжена. А понятие "автономии" в начале века понималось гораздо шире, чем сейчас. Оно обозначало практически полноценное государство со своей армией, финансами, внешней политикой - лишь правители должны были номинально утверждаться страной-сюзереном, ей выплачивался и некоторый налог. Поэтому весьма сомнительно, чтобы Армения после геноцида смогла стать жизнеспособной "автономией". Турки держали бы ее под контролем и могли в любой момент оккупировать или постепенно колонизировать просачиванием мусульман на опустевшие земли. "Хитрость" иттихадистов состояла в том, чтобы создать между собой и Россией беззащитную буферную зону, которая никуда от них не уйдет. Главное - удалить русские войска, как в 1878 г., а там можно будет гнуть свою линию, играя на противоречиях между Россией и Западом. Царь подобного положения не желал и стоял теперь за прямое присоединение края к России, не оставляя дипломатических лазеек для сведения всех жертв и усилий на нет.
      А районы, куда вступили русские части, представляли собой печальное зрелище. На кошмарные находки солдаты и офицеры натыкались на каждом шагу. Ученый-востоковед В.А. Гордлевский вспоминал о грудах костей на улицах и в окрестностях вырезанного Битлиса. Зауряд-прапорщик Удовиц, ездивший на фуражировку в село Дейрюк, докладывал, что в трех сгоревших сараях обнаружил не менее 200 трупов. В селении остался единственный уцелевший армянин. Полковник З., производивший инженерные работы недалеко от Муша, тоже вспоминал, как в развалившихся сараях наткнулись на массу костей: "Как оказалось, эти ужасные оскаленные черепа и скелеты были все женские и детские. При этом, если судить по цветам одежды, по цвету и длине кос, а главным образом, по прекрасным жемчужным здоровым зубам, жертвами турок стали или совсем молодые женщины, или девочки-подростки, или дети. Большинство черепов было в платках, повязанных, как повязывают обыкновенно армянки. Вы представляете себе голый череп, улыбающийся голым оскалом зубов и в платке? Но особенно тяжелое впечатление на всех произвел один скелет молодой матери, в костяных руках которой, прижавшись к грудной клетке, покоилось дитя месяцев 4-5... Вероятно, когда мы начали наступать и турки решили бросить селение, сарай с женщинами, забив наглухо узкие оконца и дверь, они подожгли. Деревянные столбы и деревянная же крыша, подгорев, рухнули и похоронили всех находившихся в сарае... Так как священника с нами не было, то совершал похоронный обряд я сам: прочел несколько молитв, какие помнил, пропел с саперами "вечную память" - и все. Таким же образом месяц спустя мы похоронили в другом селении около 100 женских и детских скелетов, также найденных нами в сарае при работах..."
      Находили и живых - хотя порой это было тоже жутко. У Вартениса разъезд казаков увидел, как четыре ребенка, исхудавших и голых, сидели на корточках возле разложившегося трупа лошади, и, вырывая клочья гнили, жадно пожирали их. Они совершенно одичали и увидев людей, трое убежали - найти их так и не смогли. А девочка лет десяти продолжала еду, ее взяли и привезли в полк. В Дзегхазе среди развалин был найден восьмилетний мальчик, умирающий от голода - он 3 месяца прожил один, среди мертвых. Армянка Анаит Баграмян, вывезенная впоследствии в Америку, вспоминала: "...Под турецким ятаганом пала вся наша семья, легла вся деревня. Спаслись только я и один из моих семи братьев, восемью годами старше меня. Мы укрывались в пещерах. По ночам выползали, как маленькие зверьки, из наших нор и бродили по пожарищам, отыскивая пищу, спотыкаясь о трупы родных и близких. Как памятны мне эти летние ночи! В обгорелых деревнях - ни души, только бездомные кошки жалобно мяукают на заросших травой земляных крышах... Так месяца два с лишним мы жили в пещерах, а по ночам блуждали в царстве мертвецов, ни на что не надеясь. И вдруг подступила русская армия. Мой брат выбежал приветствовать ее. Солдаты посадили нас на свои седла, наделили хлебом и сахаром. Наконец мы увидели веселые лица и услышали живой смех. Первые русские слова, которые я узнала, были "хлеб" и "брат"... Сколько света пролили они в наши детские души!.."
      В Эрзеруме по докладам штаба Кавказской армии из 25 тыс. армян уцелело около 200 чел., в Трапезунде из 18,5 тыс. - 459 (перешедших в ислам). До войны население Эрзерумского, Ванского и Битлисского вилайетов составляло 580 тыс. чел. Из них осталось 12 тыс. Остальные либо погибли, либо бежали. А в районах, оставшихся под контролем иттихадистов, весной и летом 1916 г. завершалось "решение армянского вопроса". Как докладывал австрийский министр иностранных дел Меттерних своему канцлеру, теперь власти "намереваются расчленить и разогнать последние группы армян, оставшихся от первой высылки". Впрочем, никаким "разгоном" и не пахло. Талаат в ноябре 15-го еще раз подтвердил в телеграмме губернаторам: "Цель высылки известного народа состоит в том, чтобы обеспечить благополучие нашего отечества в будущем, ибо, где бы они ни жили, они никогда не откажутся от мятежных идей. Мы поэтому должны стремиться, насколько возможно, уменьшить их число". И шло добивание "последних групп".
      Приказ Талаата от 26.12.15 г. потребовал "выслать на место ссылки" армян, занятых на строительстве Багдадской железной дороги. Но тут уж стали возражать германские подрядчики, которые остались бы без рабочих рук. И 16.1.16 другим приказом разрешили оставить рабочих, пока не завершат свой труд. Но их жен и детей велели немедленно отправить в пустыню. Швейцарский инженер Коппель пытался как-то помочь несчастным, спасти детей, но заслужил выговор от немца-директора. В январе угнали в концлагеря 5 - 6 тыс. армян, оставшихся в Айнтабе. В 3-й армии удушили ремесленников, сперва сохраненных для обслуживания частей. Делались и попытки извлечь практическую "пользу" из уничтожаемого человеческого "материала". Так, в 1919 г. на процессе над младотурецкими лидерами были представлены доказательства преступлений иттихадистских врачей. На три десятилетия опередив нацистских коллег, они уже тогда практиковали опыты над людьми. Государственный попечитель здравоохранения Трапезунда Али Сахиб испытывал на женщинах и детях какие-то "новые лекарства". Хотя, возможно, и яды, поскольку все, над кем он экспериментировал, отравились и погибли. А зимой 1915/1916 г. по распоряжению главного врача 3-й армии Тевфика Салима в Эрзинджане производились испытания противотифозной вакцины. Работа осуществлялась профессором патологоанатомии Хамди Сауд-беем и его помощниками в главной городской больнице, а в качестве подопытного материала использовались солдаты-армяне. По идее Тевфика Салима и Сауд-бея, для "прививок" следовало брать кровь больных тифом, при экспериментах с важным видом присутствовали многие местные военные и штатские "шишки". Однако с медицинской точки зрения методика была совершенно безграмотной, тифозную кровь впрыскивали подопытным без должной инактивации и добивались лишь того, что они заражались и умирали.
      А большинство уцелевших армян вымирали в лагерях. Россия пыталась оказать им хоть какую-то помощь. 17.1.16 г. Сазонов направил послам в Париже и Лондоне, Извольскому и Бенкендорфу, распоряжение обратиться к союзным правительствам с просьбой об оказании материальной поддержки депортированным. По проекту российского МИДа, для этого требовался примерно миллион франков, а направлять помощь в Турцию можно было негласно, через американцев или по линии армянской церкви. Треть суммы Россия готова была взять на себя. Французы тоже изъявили согласие внести треть миллиона - но оговорили это условием, что согласятся и англичане. А Британия, самая богатая держава Антанты, как раз и отказала, хотя для нее подобная сумма была сущими пустяками. Ответ Лондона гласил: "Английское правительство сожалеет, что, ввиду многочисленных срочных обращений к английскому казначейству для оказания помощи подданным Англии и союзных держав, оно лишено возможности распространить эту помощь и на турецких армян".
      Но, несмотря на голод и болезни, сотни тысяч депортированных еще были живы - главным образом, благодаря поддержке местного (кстати, мусульманского) населения, иностранцев и попустительству ряда представителей власти. Так, каймакам Рас-ул-Айна Юсуф Зия-бей старался по возможности облегчить участь жертв, сосланных в его район. Вали Алеппо Сами-бей симпатий к армянам не питал, но не хотел устраивать резню в своих владениях и не препятствовал несчастным собирать подаяние или отбросы на свалках. А губернатор Дейр-эз-Зора араб Али Сауд-бей, будучи противником политики геноцида, пытался спасать людей и даже вынашивал утопические планы, что с помощью сосланных армянских ремесленников и крестьян сможет окультурить и обогатить свои гиблые края. Говорил: "Я полагаю, что благодаря их труду эти пустыни могут быть превращены в цветущие поля". Поэтому селить депортированных старался в более или менее пригодных для человека местах, вблизи населенных пунктов, по мере возможности подкармливал, выделял одежду.
      Однако смягчение или даже затягивание уничтожения младотурецких лидеров не устраивало. В начале 1916 г. последовал приказ Талаата об армянах, "скопившихся на линии Интилли -Айран - Алеппо", и пошла вторичная депортация. Теперь уже из самих лагерей - из западных в более восточные. Из Коньи - в Киликию, из Киликии - в окрестности Алеппо, а оттуда - в Дейр-эз-Зор, где все потоки должны были исчезнуть в пустыне. И снова побрели жуткие караваны, вымирая в пути, с добиванием отстающих и издевательствами. Каймакам Юсуф Зия-бей докладывал, что Рас-ул-Айн больше принять не может, поскольку невозможно даже хоронить мертвых. И отправлять живых дальше тоже невозможно - они не в силах идти. На что получил совет "ускорьте высылку". Каким образом, должен был и сам догадаться. Но он предпочел остаться "недогадливым".
      В феврале губернатором Аданы был назначен "подковщик из Башкале" Джевдет-бей - могущественный родственник Энвера. По пути он заехал в Рас-ул-Айн, где скопилось 50 тыс. армян, возмутился, что они еще живы и приказал немедленно уничтожить. Зия-бей отказался и тут же был уволен. На его место был назначен активист "Иттихада" Керим Рефи-бей. Точно так же заменили и других непригодных исполнителей. В Алеппо Сами-бея заменили Абдулхалик-беем - от младотурецкой партии акцию курировал Нури-бей, а непосредственным исполнителем стал Эюб Сабри-бей. А на Али Сауд-бея сыпались доносы, что он помогает армянам, и вместо него в Дейр-эз-Зор назначили Заки-бея, выделив ему в помощь Салих-бея, организатора бойни в Марзване. После кадровых перестановок "конвейер" заработал уже бесперебойно. Из Рас-ул-Айна стали каждый день отправлять по 300-500 чел., якобы в другие лагеря. Отводили на берег р. Джурджиб в 10 км от города, загоняли в воду и убивали. Палачей было мало, и обреченных, вынужденных ждать очереди, даже не охраняли. Поэтому из первых партий десятки обезумевших от ужаса людей прибегали назад. Но жандармы и офицеры встретили их выстрелами и кнутами, как скот, гнали обратно к месту бойни. Следующие колонны уже знали, куда их ведут. К апрелю здесь истребили 14 тыс. чел. Вырезали в пути и караваны, отправленные из западных лагерей через Айнтаб и Мараш.
      Из лагерей в районе Алеппо - Карлик, Баб, Маара, Мамбидж и др., где собралось около 200 тыс. чел., начали отправлять пешие этапы в Мескене и Дейр-эз-Зор. Причем очередная телеграмма Талаата запрещала проводить расследования насчет жестокости со стороны конвоиров и даже на предмет вымогательства - чтобы поощрить рвение исполнителей. Переходы стали формой истребления. Маршрут выбирался не по правому берегу Евфрата, а только по левому, по безводным пескам. Ни есть, ни пить обреченным не давали, а чтобы измотать их, гнали то туда, то сюда, нарочно меняя направление. Этих смертников описал обер-лейтенант В. Мюллер: "Прежде чем немецкий саперный отряд начал свое плавание по Евфрату, в Джераблузе у нас было неприятное переживание, мы наблюдали, как в Турции преследуют армян. Под конвоем турецких жандармов мимо нас проследовали 4 или 5 партий по тысяче армян в каждой. Это были пожилые люди, большей частью женщины, и дети. Они являли собой картину нищеты и отчаяния. Они происходили главным образом из населенного почти одними армянами района Тарсус, то есть местности западнее и южнее горных цепей Тавра и Амануса. У турецкого коменданта тылового района в Джераблузе мы узнали, что армяне "переселяются" с берегов Средиземного моря в глубь страны, в горные и пустынные районы. По всей вероятности, их ждала гибель". Впрочем, "неприятное переживание" не помешало Мюллеру и дальше воевать в составе турецкой армии. А потом так же добросовестно служить Гитлеру и дослужиться до генерал-лейтенанта. Свое сочувствие к жертвам геноцида обеих войн он выразил в воспоминаниях уже после того, как "поумнел". А поумнел, видать, в августе 1944 г., когда с остатками своей окруженной 4-й армии капитулировал под Минском и в колоннах таких же "вразумленных" прогулялся по улицам Москвы.
      Ну а депортированных армян, в том числе и встреченных Мюллером, действительно ждала гибель. По оценкам секретаря комитета по делам депортации в Алеппо Наим-бея, из 200 тыс. отправленных дошло живыми 5-6 тыс. Очевидец потом сообщал: "Мескене из конца в конец был завален скелетами... Он походил на долину, заполненную высохшими костями". А в Дейр-эз-Зор была направлена телеграмма министерства внутренних дел: "Пришел конец высылкам. Начинайте действовать согласно прежним приказам, и сделайте это как можно скорее". Сколько людей было здесь уничтожено, не знает никто. Одни погибали, другие прибывали. Наим-бей указывает, что тоже около 200 тыс. Для их истребления Заки-бей применял разные способы. В лагерях стали формировать партии тех, кто поздоровее. Из них отделяли девушек и девочек-подростков - для продажи. Заки-бей организовал в подвластных ему городах бойкие работорговые рынки, где паслась масса перекупщиков, а средняя цена девушки составляла 5 пиастров (по нынешнему курсу - 15 долл.). А остальных гнали по дороге на Шаддад и убивали в пустынях. Придумали и такое усовершенствование, как уничтожение в ямах, наполненных нефтью. Загоняли, набив впритирку, и поджигали. Так что и прототипы крематориев в турецких лагерях тоже существовали.
      Но подобных средств оказывалось недостаточно, и по американским данным, в апреле в Дейр-эз-Зоре оставалось 60 тыс. чел. Из них 19 тыс. четырьмя колоннами отправлены в Мосул. Без резни, просто по пустыне. Путь в 300 км занял больше месяца, и дошло 2,5 тыс. А для прочих, еще пребывавших в лагерях, искусственно усугубили голод. Вообще прекратили подвоз продовольствия и перекрыли любые каналы поиска пропитания. В архиве "Американского комитета по оказанию помощи армянам и сирийцам" сохранились впечатления очевидца: "Мне невозможно передать то впечатление ужаса, которое осталось у меня после посещения армянских становищ, особенно расположенных на восток от Евфрата, между Мескене и Дейр-эз-Зором. В этом районе даже и становищами нельзя назвать те места, где ссыльные, в большинстве голые, остаются почти без пищи, согнаны вместе, как скот, и живут под открытым небом, без всякого крова, в ужасных условиях чрезмерно сурового климата пустыни, с палящим летом и леденящей зимой. Только немногим, еще не совсем обессиленным, удалось устроить себе убежища под землей, на берегу реки: да еще некоторые другие, сохранившие от погрома кое-какие лохмотья, построили жалкое подобие палаток. Все изголодались. Все с испитыми, бледными, угрюмыми лицами, иссохшими, исхудалыми телами кажутся ходячими скелетами, подтачиваемыми самыми ужасными болезнями. Впечатление такое, что правительство хочет уморить их всех голодом". Другие свидетели рассказывали, что люди там "умирают, поедая траву", а когда приезжало начальство, рылись в конском навозе, отыскивая непереваренные зерна овса. Доходило до поедания трупов умерших раньше... На июль в Дейр-эз-Зоре оставалось 20 тыс., а в сентябре один немецкий офицер нашел там лишь несколько сот ремесленников - работавших на турецкое начальство, сохранившее за собой и такой источник дохода. Прочие вымерли..
      Так завершилась программа геноцида. И в наше время лишь названия некоторых районов и пригородов Еревана - Нор (новый) Зейтун, Нор Киликия, Нор Мараш, Нор Малатия, Нор Себастия (Сивас), Нор Харберд (Харпут) и т.п. напоминают о цветущих городах и краях, некогда населенных армянами. Точное число жертв, конечно, определить невозможно. Истребляемых никто не считал. Какое-то количество людей уцелело, спасшись в России, в Персии, чудом выбираясь в Болгарию или Грецию. Выжили жены и рабыни, попавшие в семьи мусульман. В некоторых районах местные власти ленились лезть в труднодоступные места и смотрели сквозь пальцы на уцелевшие там отдельные деревни. Кое-кого оставили "для представительства" - и Талаат, собственным приказом низложив католикоса западных армян Завена, назначил нового, чтобы давать нужные интервью иностранным газетам. По оценкам армянской патриархии, было уничтожено 1,4 - 1,6 млн. человек. Однако эти данные касаются только армян. А были вырезаны и тысячи христиан-сирийцев, половина народа айсоров, почти все халдеи. Эти этносы жили в глухих горных районах, не имели ни сильной церковной организации с международными связями, ни интеллигенции, оставившей бы свои записи,- так что даже не смогли рассказать миру о своем уничтожении. Необходимо добавить и мусульман, убитых за то, что помогали или пытались помочь обреченным христианам. И таким образом, общее число жертв точнее будет определить в 2-2,5 млн., хотя эти цифры тоже весьма приблизительные.
      По замыслам иттихадистов, собственность истребленных народов должна была обогатить государство, дать ему ресурсы для борьбы за вожделенный "Туран", но тут вышел просчет - львиная доля всего имущества и богатств была уничтожена в ходе погромов или разграблена на местах. И государственные руководители пытались выручить хоть что-нибудь. Например, когда только еще поползли слухи о резне, многие состоятельные армяне застраховали свою жизнь и имущество за границей. И теперь у Талаата хватило наглости, чтобы с "чистыми и искренними" глазами попросить посла Моргентау, одного из самых активных борцов с геноцидом, чтобы тот повлиял на американские страховые кампании. "Так как армяне почти все теперь уже умерли, не оставивши наследников, то, следовательно, их деньги приходится получить турецкому правительству, оно должно ими воспользоваться. Можете вы мне оказать эту услугу?" Эту услугу ему, разумеется, не оказали. Но кое-что из награбленного сумел урвать и "Иттихад". И в 1916 г. в германский Рейхсбанк из этих сумм было переведено денег и ценностей на 100 млн. золотых марок. Как видим, немецкие финансисты не брезговали подобными операциями задолго до зубных коронок Освенцима.
      59. ЭРЗИНДЖАН И ОГНОТ
      С Богом, кубанцы, не робея,
      Смело в бой пойдем, друзья,
      Бейте-режьте, не жалея,
      Басурманина-врага...
      Песня 1-го Кавказского
      казачьего полка
      Летом 1916 г. Турция сделала отчаянную попытку взять реванш за понесенные поражения. Мобилизовала все ресурсы, усилили помощь и немцы. Согласно сводке русского Генштаба от 8.6, турками было получено и отправлено на фронт Кавказ 23 паровоза, 900 вагонов, 15 тыс. винтовок "маузер", 144 орудия (половина тяжелых), 34 обычных пулемета и 6 зенитных, 96 автомобилей, в том числе и броневики, 120 тыс. трофейных русских винтовок. Ехали новые инструкторы - число германских офицеров и генералов в Турции достигло 800, слали и унтеров, солдат-специалистов. Кавказская армия Юденича состояла к лету из 4 корпусов - на Черноморском побережье 5-й Кавказский, южнее 2-й Туркестанский, в районе Эрзерума 1-й Кавказский, а левый фланг от Киги до границы с Ираном прикрывал 4-й Кавказский. В Персии действовал отдельный 1-й Кавказский кавалерийский корпус Баратова. В составе фронта насчитывалось 183 батальона, 55 ополченских дружин, 175 кавалерийских сотен, 28 инженерных и 6 автомобильных рот - всего 240 тыс. штыков и сабель, 470 орудий и 657 пулеметов. Однако турецкое командование кроме разбитой 3-й армии перебрасывало на Кавказ с Дарданелл 2-ю армия Иззет-паши, 12 свежих дивизий. И набиралось 282 батальона. Боеспособность усиливалась и обилием технических средств - броневиками, пушками, пулеметами, даже химическим оружием. Германские советники Энвера исходили из прошлогодних представлений о нехватке у русских артиллерии и боеприпасов, и были уверены, что предпринятые меры гарантируют успех - тем более что разбросанность соединений и бездорожье помешают Юденичу манипулировать резервами.
      Правда, при подготовке удара наложились и серьезные помехи Трапезунд-то был у русских. И для переброски 2-й армии оставалась только Анатолийская железная дорога на юге Малой Азии. Отсюда возник и план операции - корпуса 3-й сдвигались севернее, а части 2-й, довезенные до Алеппо, выдвигались пешим порядком в район Харпута и Диарбекира. И по русским флангам наносились с северо-запада и юго-запада концентрические удары, обходящие с двух сторон Эрзерум и сходящиеся у Кеприкея. После окружения и разгрома главных сил Юденича предполагалось все то же вторжение в Закавказье. Но перемещение массы войск по единственной магистрали, а потом "на своих двоих" было задачей непростой и ох какой не быстрой. (Скажем, подкрепления в Месопотамию, отправленные таким способом в феврале - марте, добрались до Багдада лишь в конце мая). А завершить переброску и развертывание 2-й армии получалось лишь где-то в июле. И до этого времени, чтобы перехватить у русских инициативу и не дать им провести перегруппировку на юг, 3-й армии предписывалось провести частную операцию вернуть Трапезунд. Содействовать ей должен был турецко-германский флот, пресекая русские перевозки на Черном море.
      Еще одна операция вызрела на восточном фланге фронта. Здесь после капитуляции англичан освободилась 6-я турецкая армия - и насчет ее использования мнения разделились. Немецкие советники полагали, что надо всеми силами наступать на юг к Персидскому заливу (где Германия, выкинув англичан, смогла бы наложить лапу на нефтяные месторождения). Но командующий армии, которым стал Халил-бей, решил иначе - осуществить прорыв в Персию. Взять Тегеран, втянув таким образом страну в союз с Турцией, и двигать на Закавказье. Таким образом, и 6-я армия повернула против русских. Для поддержки наступления персидский маршал Низам-эс-Салтан обещал сформировать иранские войска. Была направлена и германская миссия в Афганистан, чтобы склонить эмира совершить нападение на Индию. А 4-я турецкая армия Джемаль-паши, расквартированная в Сирии и Палестине и также пополненная, готовилась к повторному наступлению на Суэц. Такой разброс во все стороны, в общем-то, попахивал авантюрой. Но немцев он устраивал, поскольку Суэц для англичан был весьма болезненной точкой, и хотя бы попытка удара давала надежду отвлечь их соединения с Западного фронта. А сами турки после Дарданелл и Кут-эль-Амары считали британцев слабым и изнеженным противником - ну а раз так, то чего бы не побить их еще раз?
      И боевые действия стали разворачиваться одновременно в разных регионах. Баратов после отхода из Ирака 3 месяца сдерживал противника оборонительными боями, закрепившись между Керманшахом и Хамаданом. Впрочем, и выдвинутый против него турецкий корпус ожидал главных сил и вперед не лез, окопавшись и опутав позиции проволочными заграждениями.