Но что-то все же неуловимо поменялось вокруг. Люди, что ли, уже другие?… "А может дело в том, что я уже другой?" — подумал маг. Нередко можно было увидеть стражников в форменных камзолах с гербом Волхова и надетыми поверх кольчугами, а также воинов из ополчения (весьма хитрый ход со стороны градоправителя: почти стража, почти армия, но зато платить не надо), патрулирующих улицы до наступления темноты. После захода солнца они, естественно, убирались куда подальше — жить-то охота. Взгляды, которыми простые люди награждали защитничков, отнюдь не были ласковыми. Стражники же изо всех сил старались произвести впечатление бравых защитников мирного населения, бдительно вглядываясь в прохожих. Вот и Арека проводили внимательным взглядом, безошибочно определив в нем явившегося за наградой наемника. Подобные ему личности еще встречались на улицах. Еще часто попадались какие-то проходимцы, торгующие защитными амулетами; по собственному опыту Арек знал — толку от этих магических безделушек практически никакого.
      Тактика, обычно используемая им в подобных случаях — выйти в полночь в лунном свете и подождать пока Оно само его не найдет, — тут вряд ли была бы уместна. Упыриха (вот, кстати, еще один вопрос — упыриха ли? Упырями, не шибко грамотные люди называют практически любую нежить, а если верить слухам, сила ее превышала возможности нежити подобного уровня в несколько раз), без особого труда справлялась с десятками одновременно нападающих на нее людей, а амулеты от нее нисколько не спасали, поэтому выходить один-на-один против нее, было бы большой глупостью. По крайней мере, пока не поймешь чем ей противостоять. А значит следовало логически вычислить ее логово и придти днем, когда она слаба. Просто? Просто. В теории. Пока Арек бесцельно слонялся по улице, размышляя над этим, он набросал в уме уже несколько вопросов, на которые следовало бы найти ответ. Что послужило причиной появления Упырихи (пока не определится вид и класс опасности, Арек решил называть ее так)? Как она выбирает свои жертвы? Что она вообще такое? Из разговора с корчмарем стало ясно, что жертвы она похищает живыми, убивая только если ей пытаются помешать, но почему так? Где ее логово? И как ее уничтожить?
      — Что ж, — остановившись, сказал сам себе маг, — начнем, пожалуй, с жертв Упырихи. Как она их выбирает?
      Для этого требовалось опросить родственников и свидетелей. С этого он и начал.
      Благодаря словоохотливости корчмаря, он примерно знал имена жертв и где они жили. Его интересовало кем они были, возраст, характер, еще что-нибудь, что роднило между собой пропавших. Ведь, бывало, Упыриха довольно долго кружила по городу, выбирая, и ни разу не похитив тех, кто сам шел к ней в лапы. Первая жертва — молодая жена одного бывшего корчмаря, разбогатевшего на удачной торговле с соседними государствами и ушедшего на покой наслаждаться жизнью. Соседи отзывались о ней, как об очень хорошей, доброй женщине, всегда готовой прийти на помощь.
      — Бывало, зайдешь к ней, ежели нужда какая приключилась, — говорили они, — попросишь, чего надо, так никому не откажет, нос не отворотит. Поможет, с добрым словом. Или, ежели, хворь какая случится, то сразу к ней. Над болячкой пошепчет, зельев намешает, хворь-то и отступит.
      — Она, значит, магичка? — Заинтересовался Арек.
      — Та не. Не доучилась она. Говорила, этого… та… та… Уменья, в общем, не хватило.
      — А на каком факультете?
      — Чаво, каком?
      Ну, если зелья, да бормоталки, то Травница. Видимо магический дар госпожи Лозы был совершенно маленький, раз даже дипломированной травницы из нее не вышло. Ну, что ж, пойдем дальше. Арек хотел проверить еще один страшный слух — за пару месяцев до появления Упырихи пропало пятеро детей, а единственный, кто остался в живых, поседел от страха и тронулся умом. А при нем был обнаружен вплавленный в тело амулет. Но мальчика уже не было в городе. Его родители уехали куда-то к родственникам, как только произошло первое похищение. Совпадение весьма странное. Не был ли тот паренек свидетелем появления Упырихи? Пометив эту мысль на клочке бумаги, Арек отправился дальше.
      Следующей была женщина с восточной окраины, не очень молодая и не слишком приветливая, как говорили соседи. Учитывая, что о покойниках (а люди не сомневались, что с ней кончено) принято либо хорошо, либо ничего, то в жизни была весьма вредной особой. Сестра ее, бывшая непосредственным свидетелем похищения, испуганно вздрагивающая и беспрестанно оглядывающаяся по сторонам, с первых же слов так расчувствовалась, что Ареку пришлось быстренько лезть в карман за пузырьком с успокоительным зельем. Из бессвязных реплик стало ясно, что Упыриха ворвалась в дом, околдовала ее сестру, так что та беспрекословно последовала за ней ("Гипноз или внушение", — подумал маг), и ушла прочь. На госпожу Бросскую, от пережитого чуть не помершую со страху, Упыриха не обратила никакого внимания.
      — А ваша сестра умела колдовать? — задал маг тревожащий его вопрос. Кажется он начал понимать.
      Практически нет. Все, что умела ее сестра, так это создавать безобидные иллюзии и двигать мелкие предметы усилием мысли. Со столь скромными данными она вряд ли могла доучиться хотя бы до второго курса. А она и не училась вовсе. Арек еще спросил, есть ли у его собеседницы магический дар? Нет, нету.
      Кое-что начинало вырисовываться. Что бы подтвердить свою теорию, он зашел еще в несколько мест. Про третью жертву никто не мог сказать, что она была колдуньей, но Арек мельком заглянувший в комнату, где она жила, заметил несколько недорогих книжек про магию, рассчитанных на любительский уровень. Очевидно женщина (тоже молодая) скрывала свой дар от посторонних. Оно и понятно — мало кто относится к магам с симпатией. Большинство их просто боится, а от страха ненавидит, презирает и преследует.
      Зато стал ясен принцип по которому Упыриха выбирает жертв — магия. Кровь магов обладает гораздо большей жизненной силой, чем у простых людей. Для нежити это не всегда имеет значение, но если представится возможность выбрать между простым селянином и колдуном, монстры склонятся в сторону последнего. Но почему именно эти женщины? Не проще ли наловить Орденских магов? Арек узнавал — Травников тут немало. "Нет, не проще," — подумал он. Упыриха похищает людей гипнотизируя или подавляя волю, а внушить что-либо дипломированному практикующему магу (даже Травнику), не так-то просто. Поэтому-то и интересуют ее только недоучки, не способные противостоять чужой воле.
      Так, с этим вопросом разобрались. Арек пометил свои надумки на бумажке. Что дальше? Почему она похищает людей живыми? Обычно упыри (да и практически вся остальная нежить) нападают и сразу же убивают, выпивая кровь, а тут… Упыриха ли это? Те обладают весьма примитивным разумом и редко способны на более-менее осмысленные действия. Но здешний монстр явно имеет разум не уступающий человеческому.
      А может быть это нечто такое, о чем еще не написано в книгах?
      Арек убрал бумажку в карман. Те дети пропали ночью, в полнолуние. А куда ребята могли пойти в такое время, компанией и с чужими, наверняка сворованными амулетами?
      — На кладбище, — Арек был когда-то ребенком и еще не забыл их образ мыслей.
      Кладбище охранялось пожалуй даже лучше чем весь остальной город. Стражники группами разъезжали вдоль ограды, недвусмысленно покачивая пиками и положив руку на оголовье мечей, подозрительно поглядывая на каких-то странных личностей с осиновыми кольями, вилами и плетенками чеснока на шеях, сбившиеся в кучки и о чем-то договаривающихся между собой, так же подозрительно косясь на служителей закона. Рядом лежали заготовленные вязанки дров. Понятно. В сознании простого обывателя прочно сидит связь: Упырь — погост; хотя на самом деле это не всегда так. Даже далеко не всегда так. В этом месте покоятся многие уважаемые граждане, герои прошлых лет, предки многих сильных мира сего, поэтому толпа простолюдинов, в поте лица раскапывающая могилы и сжигающая трупы, градоправителю совершенно тут была не нужна. Арек был согласен с этим решением, и хотя он почти не помнил своих родителей, ему бы очень не понравилось, если бы какие-нибудь сиволапые крестьяне выкопали прах его бабки и стали бы тыркать ее осиновой палкой. Тем более, что подобная нежить, раз выбравшись из-под земли, обратно дневать возвращалась лишь в очень и очень редких случаях, предпочитая пережидать это время суток в глухих урочищах, темных оврагах и прочих подобных берлогах. А что касается старого волховского кладбища, то маги-практики, наверное, уже не раз проверяли его, и перепроверяли. Арек шел туда только из добросовестности. Все-таки не стоит безоговорочно доверять другим — он уже успел убедиться на своем опыте, что если маги ничего не обнаружили, то это не значит, что там действительно ничего нет.
      — Куда? — В грудь нацелилось копье — стражник, заметив идущего к воротам человека, направил лошадь наперерез, встав перед ним и загородив путь.
      Маг задумчиво уставился на блестящее, зеркально начищенное острие. Острие задрожало. Всадник запоздало вспомнил, что так невежливо останавливать, да еще тыкая пикой, пристало деревенских дурачков, а никак не мага-наемника. Впрочем Арек не обиделся, а честно ответил:
      — На кладбище.
      Стражник медленно и осторожно убрал оружие с пути мага, постаравшись чтобы движение не выглядело угрожающим, и уже вежливо возразил:
      — У меня приказ не пускать туда людей, могущих повредить могилы и памятники, и потревожить прах усопших…
      — Уважаемый стражник, — маг постарался принять важный вид богатой и титулованной особы, — я, как видите, не принадлежу к тем ватагам дураков, что с кольями и факелами, поджидают пока вы уйдете, чтобы сжечь тех, кто по их представлению выходит ночью из могил и в непотребном виде охотится на людей. Уверяю вас, я совершенно не желаю тревожить покой мертвых, а лишь хочу осмотреть эту достопримечательность.
      Арек подкинул золотую монету; стражник машинально поймал ее, все еще колеблясь. В воздухе сверкнула боком еще одна.
      — Конечно, проходите, господин маг. Столь благородный и уважаемый господин никогда не опустится до грабежей могил и надругательств над покойными. — Две гривны мигом исчезли в потайном кармане. — Пока вы там, мы можем быть спокойны.
      Арек усмехнулся. Знал бы стражник, чем иногда приходится заниматься магу, никогда б не пустил его за ворота. И раскапывать захоронения Ареку приходилось. Мертвые при этом не слишком возражали, а значит и покой их не слишком нарушался.
      Двух золотых ему вовсе небыло жалко — ровно через полсуток они превратятся обратно в серебрушки.
      В общем-то Арек и сам не знал, что тут следует искать. Если практики из Ордена ничего не обнаружили, то или тут нет ничего, или засекается Оно индивидуальным заклинанием поиска. Во втором случае — пока не увидишь тварь и не запомнишь его сущность, нечего и пытаться. Поэтому маг просто бродил меж обомшелых надгробий и грубо сработанных из песчаника и известняка крестов с вписанным кругом, отыскивая знакомые имена. Вот Орес Угоняйко, знаменитейший, в своих кругах, человек. На спор залпом выпил полведра гномьей водки, после чего, собственно, и оказался здесь. А вот Крио Зеленый Лист, эльф, известный в прошлом боец, основатель одной из ведущих школ фехтования в Белозере. Простецкие памятники закончились, пошли мраморные статуи и вычурные склепы. Тут тоже встречалось немало известных имен. Градоправители, купцы, видные государственные деятели. Князь Сварек Громов, сыграл ведущую роль в победе над орками в битве возле Заповедной Мшары. Мерес Вершигорский, был советником короля Тория Второго и потомком того самого князя Вершигора, что заключил первый в истории до, и единственный в истории после, союз с псиглавцами Чернолесья. Костычевская Елань Руеновна… Арек остановился перед невысоким, не слишком выделяющимся среди великолепия других усыпальниц, склепом. Ноги знают куда нести. Впрочем, маг все равно бы проверил на месте ли Костычиха. Слишком известная она, своими темными делами, личность. На двери висел новенький, еще не успевший заржаветь, замок, а поверх, оплетая прутья бечевой, сплетенной из тонких черных и блестящих нитей, висела печать Ордена. Арек подергал замок, печать (настоящая, чтобы ее отлепить, а после прилепить на место, нужна очень высокая квалификация), убедился, что никакие умертвия здесь не ходят (разве, что упыриха с ключами, волшебным перстнем для печати, которые выдаются не всем и не каждому, и с запасом колдовского сургуча в кармане), и, не особенно огорчившись, отправился дальше.
      На ветках засохшего много лет назад дерева, хрипло и противно покаркивали вороны. По очереди, словно бы делились впечатлениями об идущем внизу человеке. Арек, прищурившись от солнца, поднял голову, оглядывая птичью стаю. Те притихли, провожая его мрачными взглядами.

* * *

      Корчмарь, в сотый раз протирающий чистые и блестящие кружки, вздрогнул, когда дверь отворилась брякнув колокольчиком, отвыкнув уже от этого звука, но, признав своего единственного постояльца, успокоился и, отложив посуду, приготовился обслужить его, если тому что-либо понадобится. Выглядел маг подуставшим, хотя по походке и движениям этого совсем не ощущалось. Видно весь день провел на ногах.
      — Подать ужин?
      Арек коротко кивнул.
      — Лунька, — крикнул корчмарь и, когда тот появился, приказал. — Проводи гостя в его комнату.
      Спустя полчаса он робко постучал по косяку, заглядывая в приоткрытую дверь.
      — Ужин почти готов. Нести?
      Арек, успевший переодеться в зачарованные доспехи, перебирал различные баночки, амулеты, колдовские инструменты, разложив свое барахло на кровати и столе. Что-то осматривал, откладывал в сторону, что-то складывал отдельно или убирал в карманы, что-то отбрасывал почти не глядя. На корчмаря он взглянул мельком, кивнул, продолжая инспектировать свои вещи.
      — Что-нибудь еще нужно?
      — Да. Принесите кувшин с водой и стакан.
      — С водой? — Удивился корчмарь. — У меня есть прекрасное вино, эльфийские наливки, крепкое пиво…
      — Нет, только воду.
      В стакане с водой он намешал разных эликсиров, зелий и декоктов, придающих невероятную силу и выносливость. От некоторых свело скулы, от других чуть не стошнило, третьи, по счастью, можно было смешать с медом, чтобы кое-как проглотить. Зато результат не заставил себя долго ждать. Тени, заполнившие комнату, освещаемую лишь одной свечой, отползли обратно по углам. Темнеющий вечер сменился ранневечерними сумерками. Усталость, накопившаяся за день, куда-то улетучилась. Арек снова почувствовал себя полным сил. Хоть сейчас, и хоть к оркам в степь, от грабежей тех отучать. Подойдя к окну он выглянул наружу. Эликсир ночного зрения прекрасно справлялся со своим предназначением, вот только все выглядело серым, краски потускнели. Лучше, впрочем, не будет — это недостаток всех подобных зелий. Накинув куртку, Арек быстро спустился, решительным шагом пересек корчму, под немного испуганными взглядами корчмаря и его племянника, и вышел на улицу.
      — И мы, пожалуй, пойдем, — вполголоса пробормотал корчмарь.
      Племяш, ни слова не говоря, последовал за ним в подвал, где они и ночевали с недавних пор, за толстенной дверью со здоровенным железным запором.
      Улицы практически опустели, только пару раз маг встретил припозднившихся прохожих (одного, с виду побогаче, за одну гривну он даже проводил до дома) и спешащих побыстрее убраться отсюда стражников. Страх, прочно угнездившийся в этом городе, казалось пропитал воздух; маг чувствовал это, как обычный человек чувствует запахи. Запах страха был холоден, липок и отвратен, усиливаясь с каждой минутой, с движением луны по небосводу.
      Дорога привела его к рыночной площади, ныне заброшенной. По краям громоздились развалившиеся лотки, торговые палатки, какие-то бочки и ящики, заваленные гниющим мусором. Воняло это премерзостно. Особенно тухлая рыба, сманившая к вороху пучеглазых тушек котов и кошек, похоже, со всего города. Хвостатая и мяукающая банда, слонялась вокруг, тревожно дергая носами, ссорясь друг с другом, но пробовать деликатес не решалась. И правильно. Если б попробовали, то поголовье волховских кошек резко уменьшилось.
      За рваными хлопьями туч, медленно всплывала пообгрызанная луна. Бледный полумесяц высветил город, отразился в замерших водах Песочного озера. Арек понаблюдал немного за движением светила и неспешно, пиная сапогом подвернувшийся камушек, прогулялся из конца в конец площади. Потом обратно. Центральной она не была, но сюда сходились почти все крупные северные улицы, и можно было попасть в любую точку северной части города не тратя времени на петляние в подворотнях.
      Маг обернулся. Кошек возле помойки уже не было.
      — Да, стой ты, — прошептал тихий хрипловатый голос. — Не выходи на свет.
      — Да, стою я, — отозвался другой, добавив парочку совсем неразборчивых слов, которых, впрочем, и не надо было слышать, чтобы понять их значение.
      — И секиру опусти, вон как лунный свет на лезвии блестит.
      — Куда ж я ее уберу? А если нападет кто? Пока ее подниму, загрызет тварь.
      — А ты за спину ее отведи, — после недолгого молчания посоветовал первый, Виквор, — Здесь тень и не видно будет. А с плеча даже удобнее бить.
      — И то дело, — согласился второй, по имени Свиф. — Вик, может с площади и можно, как ты говоришь, попасть куда угодно. Но вот пока мы добежим…
      — Да, что ж теперь гадать? Там видно будет.
      — Подожди-ка, — предостерегающе шепнул Свиф, вглядываясь в ночные тени.
      Две прячущиеся фигуры замерли, настороженно оглядывая пустующую рыночную площадь.
      — Что такое? — наконец прошептал его друг.
      — Кажется я что-то видел.
      — Когда кажется, креститься надо, — съязвил Вик, но вышло это у него немного неуверенно.
      Напарник на всякий случай осенил себя крестным знаменем четырех людских богов, хотя у них, вообще-то, были свои.
      — В нынешнее время лучше перебдеть, чем недобдеть, — буркнул тот в ответ.
      — Ну, бди, бди… — снисходительно пробасил другой. — Помнится, какую тревогу ты поднял, когда стоял в дозоре возле Арба Рон. Мол, стая горных гарпий на охоте. Всем кагалом тогда высыпали, а оказалось — один полудохлый снежный нетопырь.
      — Ничего, смейся, смейся. Я потом посмеюсь, когда тебя та Упыриха жрать начнет. А я к ней тихонечко подойду и секирой по темечку.
      — А вы уверены что справитесь? — Раздался у них за спинами спокойный уверенный голос.
      Двое гномов испуганно вздрогнули, от неожиданности подпрыгнув почти что Ареку до подбородка. Мысль Вика положить секиру на плечо, оказалась очень удачной. Так действительно было очень удобно бить неожиданно появившегося противника. Только вот удар не достиг цели — топор словно бы увяз в очень густой смоле, почти мгновенно окаменевшей, остановившись в нескольких вершках от раскрытой ладони человека. Пока Свиф с руганью пытался выдернуть топор из «ничего», его напарник, каким-то хитрым приемом крутанув два коротких — специально для ближнего боя в толчее — лопастных топора, встал в боевую стойку, изготовившись к атаке.
      — Спокойно, господа, — быстро сказал Арек, отпуская секиру Свифа. — Я не нежить, а всего-лишь маг-наемник.
      Эпитеты, которыми его наградили два гнома на трех языках, заставили бы удавиться от зависти портовых грузчиков, а благородную девицу упасть в обморок. Гномы изгалялись над ним в целом и его родословной в частности добрых пять минут, причем почти ни разу не повторившись и даже не сбившись с дыхания.
      — Могу и голоса лишить, — невозмутимо ответил на их претензии маг.
      Те неохотно замолчали, возмущенно сопя в бороды и посылая схожие по смыслу взгляды из-под насупленных бровей.
      — Мой вам совет — не вмешивайтесь в это дело. Эта тварь слишком сильна, чтобы даже два гнома, — он специально сказал «даже», чтобы гномы, народ бесшабашный и самоуверенный, из чистого упрямства не полезли Упырихе в пасть, — могли ее прибить. До этого она поразвешала на ветвях отряд из десятка стражников.
      — Ничего! — уверенно воскликнул Свиф, потрясая секирой. — Главное на расстояние удара подойти, а там уж я не оплошаю.
      В подтверждение своих слов он сделал выпад в сторону воображаемой Упырихи (которая почему-то находилась на месте мага), сунув Ареку свое оружие под самый нос. Тот с интересом изучил предоставленное для осмотра творение гномьих оружейников. В обще-то это была не чисто секира, а нечто вроде алебарды на очень коротком древке. Над стальным полумесяцем лезвия, вперед из обуха вырастало продолжение, в виде короткого, в пядь длиной, копьеца, выкованного из сплетения стальных и серебряных прутьев. Хорошее подспорье, если надо упокоить какую-нибудь уж слишком расшалившуюся нежить.
      Только маг сомневался, что Упыриха заметит разницу между сталью и серебром, даже попади оно ей в самое сердце.
      — Помолчи ты, борода, — прикрикнул на товарища Вик. — Не видишь, что ли — это чудо колдовское хочет нас с дороги убрать, чтобы самому мракобесину завалить и награду захапать.
      Арек пожал плечами и развернувшись пошел прочь. Ему-то что? Он подошел не для того, чтобы отговаривать, и уж тем более не по той причине, о которой подумал гном, а просто, чтобы предупредить тех, кто не знал размера опасности. Что ж, он предупредил, ну, а то, что конкуренты не послушались, так это их дело.
      — Мне-то, что? — не оборачиваясь произнес маг. — Оно даже лучше — пока Упыриха вас жрать будет, я ее из-за угла и заколдую.
      Вопреки его ожиданиям гномы вовсе не принялись браниться вслед (вернее сказали несколько слов на трольем, но так мало, что можно было и не принимать их в расчет), а приблизившись друг к другу, стали о чем-то шушукаться.
      Гномы народ, конечно, самоуверенный, но отнюдь не глупый.
      — Эй, маг, погодь!
      Оба гнома припустили во всю прыть своих коротких ног, нагоняя Арека. Он совершенно точно знал о чем они собираются говорить.
      — Маг! — Гном торопливо обежал его кругом, вынуждая остановиться. — Мы тут, с другом моим, подумали и решили: а почему бы нам не объединить усилия. Вместе мы добьемся большего, чем по одиночке. А награду, так и быть, поделим пополам — тебе половину и нам половину.
      Гномы добровольно предложили половину, а не треть? Куда катится мир…
      — И как вы это себе представляете? — с усмешкой спросил Арек. — Я буду колдовать, а вы рядом стоять для моральной поддержки? Потому как магией вы двое не владеете, а если колдовство не сработает, то трое продержатся не намного дольше чем один.
      — Не надо думать, что мы ни на что не способны. Мы, гномы, прирожденные бойцы и у нас арбалет есть со стрелами заговоренными.
      Арек уважительно посмотрел на показанное оружие. Даже не верилось, что в такой небольшой сумке может уместиться арбалет. Миниатюрный, без приклада и с коротким луком, незаменимое орудие для наемных убийц: можно спрятать под курткой, в корзинку с пирожками или под дамскую юбку. В даль он, скорей всего, стрелял неточно, но, судя по толщине стального лука, обладал просто устрашающей убойной силой на короткой дистанции. Для ближнего боя — самое оно. Да и стрела внушала уважение — короткая, тяжелая, широкая, полностью металлическая, с четырехгранным серебряным наконечником-гарпуном, и с плотно прижатыми к стальному древку шипами, при попадании раскрывающимися «цветочком», из-за чего стрелу нельзя было вытащить ни вперед, ни назад. Гномы вообще любят баловаться механикой, изобретая порой жуткие вещи, вроде этой, наносящие как можно большую и рваную рану, а то и изгибаясь в теле, насильно раскрывая рану.
      Заговорена она была на совесть, вернее на те ее крохи, за которые какой-то ушлый маг срубил не меньше золотого. О чем тут же и сообщил Арек расстроившимся гномам.
      — Для убийства себе подобного или каких-нибудь тварей вроде вурдалаков, оборотней или химер она годится, но для того монстра, на которого вы нацелились, нужно, думаю, нечто вроде болтов с наконечником-кристаллом, заряженным чистой магией стихий.
      Гномы смущенно покашливали, переминаясь с ноги на ногу, начиная понимать, что без трех кружек самогона, мистическим образом придающих храбрости и силы двигать горы, вся их нынешняя отвага куда-то улетучивается. Не до конца, правда. Гномы слишком уж самоуверенная нация, чтобы так уж сразу отказаться от драки, да еще драки за деньги. А вот махнуть рукой, буркнув: "Делать нам нечего, как со всякой нежитью якшаться", это вполне по ним.
      — Давайте потом это обсудим.
      Арек уже не смотрел на них, вперившись взглядом в темноту переулков. Гномы притихли, глядя на его серьезное, сосредоточенное лицо, и, не сговариваясь, встали плечом к плечу, взяв топоры на изготовку. Это перед боем их можно напугать (точнее отговорить) численностью противника или неминуемой гибелью, но если случится скрестить клинки, драться бородатые коротышки будут почище мракобесов.
      Вдалеке одиноко завыла собака, одна из немногих не сбежавших в более спокойные места. Спустя некоторое время тревожную ноту подхватила другая. По спине прошелся какой-то странный зуд. Арек повел плечами, потом глянул через плечо и потянул рукоять, на треть вытаскивая меч из ножен. Лезвие едва заметно светилось, чеканные буквы древних заклинаний, тянущиеся по клинку, тускло мерцали недобрым рыжеватым светом, а сам меч мелко дрожал, предупреждая мага об опасности. Арек нахмурился. Никогда прежде с его волшебным мечом не случалось ничего подобного, а значит на улицы старого города вышло нечто действительно страшное.
      А потом маг хмыкнул, криво улыбнувшись, задвинул меч обратно в ножны и быстрым шагом направился на встречу Упырихе. Все когда-нибудь умирают, и Арек давно уже смирился с мыслью, что однажды какой-нибудь его заказ может оказаться последним. От судьбы не уйдешь.
      Вик и Свиф, сосредоточенно сжимая топорища в крепких руках, топали следом. Леший с ними, с двумя тысячами. Половина от этой суммы тоже очень много.
      Почти сразу же Арек перешел на легкую трусцу, разгоняющую по жилам кровь, но почти не требующую усилий. Гномам, с из короткими ножками, приходилось потяжелее. Они пыхтели позади, ругаясь в бороды и грохоча сапогами. К тому же обостренный эликсиром слух уловил едва слышное бряцание — на них были надеты доспехи, так хорошо подогнанные по фигуре, что совершенно небыли заметны под одеждой и практически не производили шума, лишь слегка поскрипывая-постукивая трущимися частями. Ждать их маг не собирался, легко уйдя в отрыв; еще помешают только. Собаки завывали одна за другой; одни начинали голосить, другие примолкали — Арек по звукам мог безошибочно определить, куда перемещается Упыриха и где она находится сейчас. Клинок тревожно звенел, откликаясь на присутствие нежити, да и маг сам ощущал нечто темное, зловещее, отдающее могильным холодом, и определенно потустороннее. Арек впервые пожалел о даре ясновидения (весьма слабеньком, правда, позволяющим только чувствовать суть вещей и существ — на факультете практической магии делали упор совсем на другое), чувствуя этот холодный, полный ненависти разум, не ведающий жалости и полностью, наверняка не безосновательно, уверенный в своем полном превосходстве.
      Еще издалека маг услышал крики и звуки схватки. Отряд стражников наткнулся на Упыриху. Люди теснили ее алебардами, стараясь пригвоздить к стене. Несколько человек уже неподвижно лежали на земле, кто-то вопил от боли, силясь уползти прочь. Один из атакующих умудрился пырнуть тварь в бок, еще один рубанул сверху. Удар — и древко сломалось как тонкий прут. Упыриха резко рванулась вперед, проскользнув между алебардами и увильнув от нацеленного прямо в голову выпада. В следующее мгновение стражников буквально разметало в стороны могучими ударами. В отдалении, суматошно выделывая пассы руками, стоял маг, что-то выколдовывая. Закончил, махнул в сторону Упырихи, посылая заклинание и… Ничего не произошло. Заклятие порывом ветра пронеслось по улице и рассеялось не найдя цели. "Дурак! Надо было общим выстрелить, а не узконаправленным," — отстраненно подумал Арек, выхватывая меч. Буквы коротко полыхнули и тут же угасли, чтобы не отвлекать внимание. Почувствовав нового противника, Упыриха обернулась, и Арек увидел ее лицо, бледное, красивое, с тонкими аристократическими чертами, и ярко-красными глазами, казалось отражающими огонь самой преисподней. На миг их взгляды встретились, и, вероятно, впервые на этом лице отразилось нечто иное, нежели презрение к слабейшим, надменное превосходство и жажда крови. На ее лице отразилось удивление, сменившееся страхом.
      — " Ты?… Здесь?…"
      Это было сказано не столько тихим шелестящим голосом, сколько телепатией, удушливой волной толкнувшейся в сознание. Не успел он удивиться, как Упыриха злобно усмехнулась, показав клыки, и легко ушла из-под удара.
      — " Нет, не ты."
      Двигалась она не в пример быстрее обычного человека, ловко уворачиваясь от нацеленного в нее меча, темным облаком кружась вокруг. Арек едва успевал за ней, несмотря на ускоренное восприятие. Меч выписывал круги и восьмерки, не давая ей приблизиться, но и сам маг практически не мог атаковать. Еще ни один удар, даже вскользь, не достиг цели. "А ведь она боится этого меча, опасается даже легкого прикосновения," — вдруг подумал Арек, встречным взмахом стремясь разрубить Упыриху поперек тела. Извернулась она совершенно немыслимым образом, сложившись пополам назад, и когда Арек, увлекаемый инерцией, повернулся боком, нанесла два сильных удара — левой по руке вдогонку и правой, с разворота, в печень. Меч, звеня и подпрыгивая на камнях, отлетел в сторону, бок полыхнул болью, когда когти пробили кольчугу, вырвав несколько колец. Арек, уходя, кувыркнулся через голову и, перекатившись, очутился снова на ногах — эликсиры сделали свое дело. Встряхнув рукой, чтобы быстрее возвратить чувствительность, маг снова ринулся в атаку. "Глупо," — мелькнула где-то далеко в сознании мысль, вылетев еще прежде, чем он это осознал. Драться безоружным с превосходящим противником? Но ничего другого Ареку не оставалось. Меч его лежал далеко в стороне и, судя по тому, как Упыриха стремилась увильнуть от волшебного лезвия, взять его она не позволит. Выплетать какое-нибудь заклинание не было времени, а сбежать Арек просто не мог, в силу своего характера.