Да еще Арек, раскрыв глаза, задумчиво смотрел на звезды, но о том, что маг не спит караульные не знали. По морщинистому и загорелому лицу бывалого вояки плясали блики дремлющего костра, вместе с резкими тенями делая его лицо похожим на старого сердитого сома. У него и прозвище было соответствующее — Сомыч. Он не отрываясь смотрел на огонь, не мигая, как загипнотизированный, правая рука расслабленно покоилась на оголовье простецкого меча. Арек не обращал на них внимания. Спать почти не хотелось, а недосыпа он не боялся, привыкнув пользоваться зельями-стимуляторами, да и в пути подремать можно, вольготно развалившись на телеге. Так и не съеденное яблочко лежало на животе, прикрытое ладонью. Если бы не костер, можно было разглядеть как оно тускло лучится бледным светом.
      В ночной тишине было слышно, как лес живет собственной жизнью. Шелестел листвой ветер, скрипели, переговариваясь, деревья, жалобно стонали гнущиеся ветви. Эти звуки далеко разносились по темному лесу, перемежаясь с шорохами, тихим хрустом, и чем-то похожим на хриплое рычание. Молодой Орик поминутно вздрагивал, бросая в темноту тревожные взгляды. Старый же вояка совершенно не обращал внимания на происходящее.
      — Слыш, Сомыч, — прошептал он, пододвигаясь ближе. — Не нравится мне это. Слышишь, скребется там что-то, стоны какие-то, скрипы. А вдруг как нападет какой лесной демон?
      — Пока не напал, — невозмутимо произнес Сомыч.
      — Как ты можешь такое говорить? — Возмутился молодой. — Когда нападет поздно будет. — Он прислушался к лесу. — Знать бы хоть, что там такое…
      — Дендройды, — ответил Арек.
      Орик подскочил от неожиданности, оборачиваясь на голос. Даже меланхоличный Сомыч удивленно повернул голову.
      — Не спите, господин маг? — Ответ был очевиден, но почему-то ничего умнее люди в таком случае не спрашивают.
      — Не сплю, — подтвердил маг.
      — Случилось чего? — Подобрался Сомыч. Второй караульный, мельком глянув на старшего, тоже схватился за меч.
      — Нет, просто бессонница, — успокоил их Арек. Подумал мгновение и добавил. — Воспоминания.
      Старый кивнул, соглашаясь.
      — Да, воспоминания, они иной раз хуже вражеской стрелы. Не вытащишь и раны не залечишь.
      Точно подмечено.
      — Так, как вы этих… «скрипачей» обозвали? — Вспомнил Орик, махая рукой в сторону деревьев.
      — Дендройды. — Повторил Арек, вспомнив некогда виденные рисунки в старинных фолиантах. — Собирательное название для лесных существ, имеющих вид одушевленных деревьев, и, собственно, живых деревьев. В просторечии — лесовики: боровые, еловые, дубовые; иногда их ошибочно называют лешими. Сюда же относят дуболомов — нежить такая, — умершие засохшие деревья, чаще всего дубы, которые ловят животных и зазевавшихся путников. Ходить они, в отличие от лесовиков, не могут, но если надо ждут добычу годами.
      — Они опасны? — С еще большим недоверием поглядывая на темный лес, спросил молодой, понизив голос. — Дендройды, эти?
      — Нет, — маг покрутил головой. — Кроме дуболомов, естественно, и, пожалуй, живых деревьев. А остальные вполне мирные существа, питаются соком и энергией обычных дубов, елок, сосен; следят за порядком в растительном мире; предпочитают прятаться — рукой обопрешься — не заметишь, и нападают на людей крайне редко. Причем они, в большинстве своем, разумны, и с ними можно худо-бедно договориться. Описать их сложно, лучше своими глазами увидеть.
      — А чего они разговаривают между собой?
      — Они и днем так же болтают. Просто ночью звуки лучше слышны.
      — Ничего не понял, — буркнул Сомыч. — Дубовые… Лесовые… Живые деревья, мертвые… Ходят, не ходят.
      — Очень просто, — маг попытался объяснить доступнее. — Живые деревья — Живодревы, как их называют в народе, и дуболомы, растут где выросли на одном месте, только первые питаются от земли, а вторые — плотью. А боровые, это существа, внешне похожие на дерево и человека одновременно, живут они внутри деревьев и могут передвигаться на большие расстояния, если им надо. Добрые Духи леса — можно их так назвать.
      — Вот бы увидеть одного, — протянул Орик. — Издалека, желательно.
      — А чего на них смотреть? — Пожал плечами Арек. — Видал я и тех, и тех, мое мнение — дрова дровами. Если интересно, вот дуболом стоит, — он ткнул пальцем в то самое дерево, в дупле которого прятался снежный нетопырь.
      — Опять ваши шуточки, — пробурчал Орик, возвращая выхваченный меч в ножны.
      — Нет, — маг и сам с интересом воззрился на нависшие над лагерем ветви. — Это действительно одно из тех мертвых деревьев, которые охотятся на людей. Правда оно похоже сдохло окончательно.
      — Точно? — Недоверчиво спросил молодой. Похоже знание сколько магических существ обретается поблизости, надолго отбило у него охоту ездить через этот лес.
      — Точно, — уверенно, как родитель, обманывающий своего малыша, ответил Арек. — Я проверял. Да и вы, как посмотрю, не раз уже тут останавливались и ничего страшного не случалось.
      Маг и сам был удивлен количеством дендройдов, ощущаемых им в здешних деревьях. Видимо это и был, известный тем, кто хоть иногда забредал в школьную библиотеку, Неспящий Лес, вернее его окраина. Надо запомнить.
      Костер уже почти прогорел, оставив после себя лишь тускло мерцающий круг горячих углей. Подбросить веток было некому — молодой Орик давно уже спал, подложив под голову котомку, даже Сомыч, старый проверенный воин, задремал, обманутый кажущимся спокойствием, не выпуская, впрочем, рукоять меча. Один только маг продолжал смотреть на звезды, думая о чем-то своем. Арек не собирался спать — он ждал. Где-то вдалеке провыли волки (а может и не волки), время уже давно перевалило за полночь, неумолимо приближаясь к рассвету, скрипели меж собой лесовые, высоко в небе беззвучно пролетела летучая мышь. Не тишина, но покой. Фыркнула сонная лошадь, тихо переступив копытами. Ничего угрожающего в этом не было, но легкая дремота, в которую все глубже погружался неподвижно лежащий маг, слетела мгновенно, как сдернутая резким порывом ветра шляпа. Краем глаза Арек глянул вокруг. Все было спокойно, ни предательского хруста веток под тяжелой когтистой лапой, ни шелеста крыльев мелких гарпий-зубаток, ни шороха пробирающегося через кустарник оборотня. И дерево не подкрадывается. Но что-то вокруг вдруг стало неправильным. Спокойную обычную жизнь ночного леса что-то нарушило и это невозможно было не заметить. Ощущение надвигающейся опасности нарастало, подмывая вскочить на ноги и, подбросив над собой пульсар, осветить все вокруг. Ну, не дендройды же подкрадываются? Дендройды… Арек прислушался. Лес безмолвствовал. Точнее с простой повседневной болтовни перешел на едва слышное перешептывание, как будто рядом прошел кто-то недружелюбный, вынудив прекратить разговор."…вылазит енто страховидло из лесу ночью. Путника хвать, и обратно в лес." — Вспомнились слова того крестьянина в корчме. Что там он еще говорил? Огня боится и глазами посверкивает? В темноте и правда что-то сверкнуло, но маг не мог с уверенностью сказать, нежить это или его разыгравшееся воображение. Остальные люди продолжали мирно спать и будить их из-за каких-то своих подозрений, Арек не собирался. Он вообще не собирался отпугивать неведомую тварь, замерев и прикрыв глаза, ожидая пока она сама к нему выйдет. Тогда-то она своего получит. Кодекс Магов предписывал уничтожать любую опасную нежить, особенно если от нее уже пострадали люди. И хотя в Ордене он не состоял, Кодекс, соответственно, соблюдать не обязан был, и к первому и второму относился, мягко говоря, равнодушно, но позволить монстру-людоеду шляться возле дороги совесть не позволяла. Лошади фыркнули еще раз, но без особого страха. Они, стоя с наветренной стороны, не могли почувствовать запах нежити. Маг перевел взгляд на Сомыча и внезапно понял, что тот тоже не спит, почуяв то самое приближение опасности. Старый воин встретился с ним взглядом, Арек едва заметно кивнул в сторону, откуда, как ему казалось, должна была показаться та тварь, и посмотрев туда вздрогнул от неожиданности. Из леса, медленно раздвинув ветви кустарника, вышло нечто, напоминающее жутковатого паука с человеческой головой. Если бы Арек встал, то паучок достал бы ему до груди, но тонкие многосуставчатые передние ноги вздымались выше головы человека. И маг знал, что в них прячется отравленное жало. Обычно эти твари не забираются дальше троллих лесов, хотя, конечно, раз в год или два их вылавливают в окрестностях Волхова или Лесного королевства. Паук, меж тем, посветив своими тускло-бордовыми глазами, неспешно двинулся в сторону спящих людей. Несмотря на свои не слишком могучие размеры он вполне мог схватить одного-двух человек и сбежать прежде чем поднялась бы тревога. А отыскать пропавших было бы делом практически невозможным, хотя Паук, насколько знал Арек, не убивает сразу, за редким исключением, а парализует жертву, что бы съесть потом или отдать своим паучатам.
      Сомыч подобрался, чувствуя как приближается нежить и слыша как все сильней волнуются лошади, но маг взглядом приказал не двигаться. У него в руке было кое-что получше аршина гномьей стали. У него в руке было яблоко.
      Паук приближался, все сильнее подергивая головой, явно начиная подозревать подвох, но манящая своим запахом добыча никуда не двигалась, а голод был силен. И Паук решил рискнуть.
      Арек, приоткрыв один глаз, следил за ним. Слишком далеко… все еще далеко… просто далеко… Как бы не подучилось слишком близко. Паук снова остановился, шагах в тридцати, тревожно подергивая головой, нерешительно переступая с ноги на ногу (выглядело это довольно забавно, учитывая, что ног у него восемь), и, похоже встревоженный слишком уж тихим приемом, готовился сбежать. Твари эти очень умны, невероятно хитры и засаду чуют издалека. Мешкать больше было нельзя. Подорвавшись с места, он швырнул яблоко в Паука, добавив скорости заклинанием. Метил он в голову, но Паук в последнее мгновение успел отклониться в сторону и снаряд попал в лапу, взорвавшись ярким клубом огня, расплескавшимся подобно горящей смоле. Объятый пламенем Паук взвизгнул, издав резкий скрежещущий вопль, и, развернувшись, бросился на утек. Арек, не обращая внимания на бьющихся с дурным ржанием стреноженных коней и крики разом проснувшихся людей, побежал следом, на ходу творя заклинание, и разом выбросив вперед руки, крикнул последнее слово, высвобождая колдовскую силу. Ревущий клуб пламени пронесся над землей со скоростью арбалетного болта, пробил Пауку брюхо и взорвался, разбросав по поляне дымящиеся и нещадно смердящие ошметки. Оставшаяся от монстра половинка подлетела на пару саженей и закувыркалась в траве, пока вставшее на пути дерево не остановило ее. Паук помедлил, и неожиданно для всех поднялся на уцелевшие четыре ноги. Паук помедлил, и неожиданно для всех поднялся на уцелевшие четыре ноги, споро заковыляв в лес.
      Арек не стал его преследовать, хотя и мог бы и выследить, догнать и добавить. Вместо этого он хмыкнул, подивившись необыкновенной живучести нежити, и, пожав плечами, не спеша побрел обратно.
      — Что это было? — Взволнованно крикнул Орик, подлетая к магу.
      — Оно мертво? — Это уже вопрос бывалого война — Сомыч, с мечом наготове смотрел в темноту.
      Арек обвел взглядом растревоженный лагерь. Кто-то пытался успокоить лошадей, несмотря на связанные ноги, успевших отскакать к дороге, кто-то в спешке разводил костер, чтобы осветить все это безобразие, остальные, потрясая оружием и матерным словом, бежали к магу. Тролль тоже осведомился с кем это он тут сражался и куда оно делось, и приличными в его вопросе были только междометия.
      — Паук, — ответил Арек.
      — Паук? — Ошеломленно переспросил Орик. — Паук!?
      — Нежить такая, — невозмутимо пояснил маг. — Забредает иногда из Диких Земель.
      — Он убежал, — больше с утверждающей, чем с вопросительной интонацией произнес тролль.
      — Восстановиться после такого ранения он не сможет, так что сдохнет через день-два.
      — Куда ты? — непонимающе крикнул Сомыч, видя как Арек совершенно не волнуясь по поводу только что усекновенной (ну, или почти усекновенной, а точнее почти взорванной) нежити, направляется к костру.
      — Спать. — ответил маг. — Я не собираюсь тратить драгоценное время сна на каких-то там мракобесов.

* * *

      Волхов, в плане истории, был городом довольно примечательным, если не сказать больше — легендарным. Был. За свою тысячелетнюю историю он успел побыть простой деревней, большим торговым городом, рыцарским оплотом, вознестись до столичных вершин и вернуться к уровню захолустного городишки. Основан он был в те времена, когда нынешних людских королевств еще не существовало (только небольшое Тахорское царство и далеко на западе Тахат и Аккр), Юг еще не был открыт, нежити и волшебных существ в дремучих лесах водилось, что комарья в сыром овраге, эльфы не желали знаться с людьми, гномы почти не торговали железом, настороженно косясь снизу вверх на воинственный человечий род, а лесные тролли из Диких Земель небыли союзниками и нападали на всех подряд. Чтобы защитить северные и восточные рубежи Тахора, возле Скалистых гор поставили крепость, в которой расположился один из первых рыцарских орденов — Орден Вереска, названную Волховом, из-за находящегося рядом заповедного леса, в котором тогдашние маги — волхвы, постигали колдовское искусство. Примерно в тоже время была основана первая школа колдовства и чародейства — идея использовать в битве магию была так же стара как и сама магия. Время шло, крепость постепенно превращалась в небольшой город, столицу Волханского княжества, границы людских владений расширялись, все теснее шло общение с другими расами. Основывались новые поселения и Волхов постепенно оказывался на краю страны, ибо расширялась она в основном за счет южных и западных лесов, а отвоевывать территории у снежных, лесных и горных троллей, вкупе с ограми и гоблинами, было по меньшей мере глупо. Потом, лет четыреста назад, случилось страшное землетрясение потрясшее континент. Несмотря на то, что центр его находился очень далеко, отголосков вполне хватило, чтобы едва не уничтожить все то, что веками создавали люди, эльфы, гномы (им-то в горах пришлось особенно тяжело), тролли и прочие расы. Гигантский провал расколол Скалистые горы на две части, отгородив Волхов от остальной части страны. Много чего еще произошло в те смутные годы: Великий Исход гномов из Эрмора, приход таких же изгнанников-троллей, превращение Лесного княжества в Лесное королевство, и другие события, затерявшиеся в веках и летописях. На гномов не обратили внимания — поселились они в холмистой местности за границами людских владений; с троллями подписали мирный договор (сил воевать не было ни у той, ни у другой стороны), отдав им часть северного леса и Северные Скалистые горы, из которых они благополучно вышибли своих близких родичей — троллей горных; на новоявленного короля Лесного королевства плюнули, смачно и прицельно, оставив потирать ручонки от удовольствия осознания собственной власти (удовольствия весьма подпорченного тем, что в соседях оказались тролли); а столицу перенесли в молодой и быстро развивающийся город Белозеро (перенос столицы наметился еще до катаклизма), поближе к центру страны, которую уже давно неофициально называли сначала Волхонией, от старого княжества, а потом и Волганией.
      Так и появилось королевство Волгания.
      А Волхов постепенно пришел в упадок, но полностью не исчез, оставаясь номинально форпостом (то есть без гарнизона) на северо-восточной границе, и перевалочным пунктом в торговле Волгании и Лесного королевства с троллями, холмовыми гномами и Красногорией. Чего не скажешь о прежней столице Тахорского царства — Триглаве, чье местоположение уже доподлинно и неизвестно.

* * *

      Градоправитель оказался низеньким, толстеньким мужичком, украшенным широкой, блестящей, как начищенное яблоко, лысиной, в обрамлении жиденьких седых волос, и столь же блестящим знаковым поясом. На круглой металлической бляхе из золотых и серебряных чеканных накладок был составлен герб города — какие-то деревья, люди, звери, делающие что-то, что по замыслу автора должно символизировать жизнь в Волхове. Еще только слуга объявил их имена, как градоправитель вскочил с места (с его плеч ниспадала расшитая золотом голубая мантия, как оказалось лишь хитрым образом накинутая на стул, что бы казалось что он при полном облачении), подбежал, стуча каблуками, добавлявшими ему пару вершков, но все равно не позволяющие сравниться с невысоким магом в росте, и схватил Арека за руку. Что-то в его облике казалось знакомым, то ли внешность, то ли манера говорить и двигаться, хотя при этом Арек был уверен, что никогда не встречался с этим человеком раньше.
      — Сварек Вольгин! — Воскликнул он, энергично тряся рукой мага, как будто хотел как бы невзначай оторвать и оставить на память. — Вы выглядите точно так, как вас описывал мой брат. Он очень восхищен вашим колдовским талантом, и настоятельно рекомендовал вас, если вдруг случится какая-нибудь напасть.
      — Э… Приятно, — вставил Арек, как только градоправитель выпустил наконец его руку, которую маг тут же спрятал за спину.
      — Позвольте представиться. Вилений Тюрьевищеский, скромный служитель народа, избранный им править сим великолепным и легендарным городом. — Градоправитель скромно потупил взор, что на фоне его дорогого и вычурного наряда и сверкающих драгоценных камней выглядело довольно забавно.
      "Так вот почему он кажется знакомым…" — подумал Арек, почтительно, но слегка, кланяясь в ответ; но все равно уточнил:
      — Колот Тюрьевищеский, начальник Раменского гарнизона, ваш брат?
      — Истинно так. Вот ведь как развела судьба, по разным границам страны. — Вилений вздохнул, разводя руки, и тут же встрепенулся. — Да вы присаживайтесь, господин маг. Желаете подать обед? — Арек отрицательно покрутил головой. — А может быть выпить? В моем скромном кабинете есть чудный потайной шкафчик с редкими винами.
      Арек повернулся, оглядывая этот «скромный» кабинет. Градоправитель любил дорогие вещи. Не вульгарную роскошь, хотя в здешнем приграничном захолустье его дом сошел бы и за королевский дворец, а именно дорогую обстановку, чей золотой эквивалент виден с первого взгляда, но не режет взгляд этой самой дороговизной. Со стены свисал гобелен тонкой эльфийской работы. Какая-то вариация на тему спасения эльфами мира на земле. С картины напротив приветливо улыбалась собачья морда. Еще ряд картин поменьше изображал нескольких особо отличившихся монархов, правивших в разное время в Волгании. Более подробное собрание Арек видел в коридоре, причем не только портретов королей, но и родственников правящей династии. Одна из картин привлекла внимание тем, что была завешена шторами, но подходить и заглядывать за них он не стал — если скрыли полотно от него, значит была тому причина и не стоит излишне злоупотреблять гостеприимством. С интересом изучил очень реалистичную, без сомнения работы очень талантливого мастера, бронзовую фигурку кентавра, целеустремленно натягивающего тетиву лука. Насколько он знал, кроме копий, другого оружия эта раса не особо уважала, но с луком, как ни странно, образ получеловека-полуконя выглядел полнее, завершеннее как-то, нежели с копьем. Немногочисленная мебель, так же намекала на не одну сотню потраченных гривен. Пока маг глазел по сторонам, стараниями градоправителя, хитрым способом отперевшего сдвижную панель, открылся живописный вид на ряды разномастных бутылок, кувшинов и малюсеньких, не более чем два кулака, деревянных бочоночков, выглядящих совсем как настоящие, большие. Вилений, пробежавшись пальцами по горлышкам, с легким возгласом выбрал одну, подхватил другой рукой пару серебрянных кубков и вернулся к Ареку. Дарий еще топтался в дверях и градоправитель отослал его улаживать дела с какими-то уважаемыми господами Щеком Тропником и Лукомиром Угоняем. Маг проводил его взглядом. Кажется прозвище Угоняй было у какого-то местного разбойника, которого в общем-то искали, но не слишком усердно, потому как ничего запоминающегося тот не свершил.
      Вино с тихим плеском наполнило кубки.
      — Пожалуйте, — градоправитель пригубил свой кубок, блаженно закрыл глаза, одобрительно промычав, и взглядом пригласил мага попробовать.
      — Соо Волис, пятьдесят два года выдержки.
      — Никогда не слышал, — ответил Арек. Пьется легко, однако явно много крепче обычных вин. — Но судя по названию — эльфийское.
      — Эльфийское. — Подтвердил Вилений. — Из долины Волис. Много чего произошло в тот год. Торий Третий короновался на царство, между орочьими кланами произошла крупная война, воссоздан рыцарский орден Феникса, после трехсот лет забвения, в возрасте двухсот пятнадцати лет умер легендарный и всеми почитаемый настоятель главного Белозерского храма Гороний Миросвет. Наконец, я родился, — закончил он перечислять великие события стародавних лет.
      — Так, что же вам нужно от меня? — Арек решил подтолкнуть речи градоправителя ближе к делу, заметив, что тот примеривается рассказать о каждой находящейся тут вещи. Несомненно со многими из них было связано немало интересного или просто познавательного, но маг не очень любил пустую болтовню; день клонился к вечеру, а чем раньше работу начнешь, тем быстрее получишь денежки.
      — Да, да, понимаю, — притух Вилений. — Сейчас я все расскажу.
      Арек отставил недопитый кубок, устроился поудобнее на стуле, приготовившись слушать. Вилений же встал у окна, разглядывая что-то на улице.
      — Началось это недели две с половиной назад. Какое-то мракобесье отродье, свидетели описывали ее как женщину в черном платье, приходит почти каждую ночь и похищает людей… точнее, только женщин. Ни одного мужчины, хотя возможность у нее была. — Градоправитель повернулся к магу. — Местные люди прозвали ее Упырихой. Всего было похищено десять женщин. И молодых девушек и… хм… в довольно зрелом возрасте.
      — И, что же ваши маги? — Спросил Арек, вспомнив как ушел от ответа Дарий, когда услышал этот же вопрос.
      — Маги… — Так же замялся градоправитель. — Знаете, несмотря на то, что Волхов считается родоначальником самой науки Магия, и был некогда оплотом колдовского искусства, ныне приличных чародеев осталось только трое. Я имею ввиду тех, кто хоть что-нибудь понимал в усекновении упырей и прочей нежити. Так вот, один совсем недавно пропал, то ли уехал, то ли еще что случилось… Второй, — тут Вилений презрительно скривился, — окромя пивной кружки ничем не интересуется, и если что и умел, то давно порастерял, утопив в вине. А третий отправился на бой с Упырихой, но, как вы уже догадались, ничего не смог поделать. А то, что от него осталось собирали пол дня с соседских крыш и деревьев. Я пытался расставить на улицах стражников, только гарнизон-то у нас совсем маленький, несмотря на то, что мы считаемся форпостом на границе с троллями и по правилам нам положены сотня рыцарей и десяток боевых магов. — Вилений покачал головой, кинув взгляд на портрет нынешнего монарха, сурово взирающего оттуда на своих подданных. — Тридцать стражников, да сотня ополченцев, почти не умеющих держать меч, но после нескольких стычек с Упырихой, они даже под страхом штрафа и тюремного заключения не отважились патрулировать город ночью. Тогда я назначил награду за ее голову в полтысячи гривен, в надежде на наемников, что они стекутся в город и займутся этим. И они действительно стеклись, — градоправитель горько усмехнулся.
      — Только сделать ничего не смогли, — закончил Арек.
      — После того, как Упыриха растерзала ихнюю банду из двух десятков троллей, гномов и людей, большинство наемников предпочло отправиться в другие края, где безопасней.
      — А, что же Орден? Вы обратились за помощью в Орден Магов?
      — Разумеется, — он даже всплеснул руками. — Как только произошли первые нападения я тут же отправил послание в Орден, но там сочли проблему "не слишком важной", наказав разобраться своими силами. Своими силами… Только три дня назад они соизволили прислать двух магов, которые случайно оказались поблизости. Они, кстати, уже бывали здесь месяца два с половиной назад, но по другому делу. Тогда нечто убило нескольких детей, спасся только один, но сошел с ума. Покрутились по городу, да и уехали ничего не сделав. Поганцы…
      Хотя ругать магов из Надзорного Отдела было за что, Арек в чем-то их понимал. Упыри — проблема местного значения, разбираться с которыми должны стража и местные маги, а даже если и присылают кого из Белозера, то обычно практикантов-старшекурсников Школы. А если Вилений так и написал "неизвестная нежить, которую жители назвали Упырихой", то там вполне могли не обратить внимания. К тому же Волхов окраина страны (и страны не малой), глушь, которая живет обособленно и не часто общается с другим миром. С одной стороны Волховского княжества леса троллей и Лесное королевство, с другой горы и заграница, а с третьей здоровенный провал десятки верст длинной. Случись что, и помощь прибудет не скоро. Князь Волховский служит при дворе, а род его уже несколько поколений не был на исторической родине. Поэтому десять жертв и помощь через две недели еще не самый худший вариант.
      — Так зачем же вы решили нанять меня, если Орден прислал магов? — Задал Арек естественный вопрос.
      Действительно, зачем посылать за каким-то наемником, который даже не закончил Школу, когда в твоем распоряжении двое опытных магистров?
      — Понимаете… — замялся Вилений, как человек, который думает как бы признаться, что небыл до конца честен и при этом не получить в ухо. — Мой племянник видимо не слишком точно выразился.
      Маг удивленно поднял бровь.
      — Мы, то есть город в моем лице, хотели бы не нанять, а пригласить вас как наемника. Я поднял награду до двух тысяч гривен, и если вам удастся победить Упыриху, то вы, не сомневайтесь, ее получите, но…
      — Понимаю, — кивнул Арек. — Вы решили столь необычным образом проинформировать меня, что тут можно заработать деньжат.
      — Эээ, — протянул градоправитель в замешательстве. Согласиться — не вежливо, а ответить «нет» невозможно, потому как оно так и есть.
      — Я согласен, — Арек встал, намекая на окончание разговора. Вилений просиял. — За сим позвольте откланяться. Пойду ловить Упыриху.
      И уже в коридоре он обернулся, и, как бы между прочим, спросил про картину закрытую шторой.
      Вилений нахмурился
      — Это портрет Елани Костычевской, княгини Белозерской. Очень красивый портрет, известного в прошлом художника, но… — градоправитель пожал плечами. — Как-то неприятно на него смотреть, неуютно на душе становится. Выбросить жалко, он денег больших стоит, а любоваться невозможно. А в других комнатах супруга вешать категорически запретила. — Он вздохнул. — Вот и держу его здесь, в кабинете, за занавеской.
      Арек кивнул. В другое время он обязательно бы глянул на знаменитую Костычиху, но спросить, как-то постеснялся (хотя градоправитель не отказал бы), а возвращаться, если уж собрался уходить, было не в его принципах.
      "Городской указ. Я, градоправитель Волхова, Вилений Третий Тюрьвищеский, объявляю награду за усекновение нежити, бесчинствующей на территории города Волхов, в размере двух тысяч гривен золотом, которые будут выплачены любому предъявившему соответствующие доказательства." Две тысячи гривен. Весьма действенный стимул. Причем, в последующих приписках объявлялось также о прощении герою прежних преступлений, а имеющим чины и звания — повышение по службе. "Может и диплом об окончании Школы дадут," — подумал Арек, наблюдая как стражник, сорвав старый указ про тысячу гривен, вешает на его место новый про две.

* * *

      Лунек, племянник корчмаря, смекалистый и расторопный мальчишка, подхватил оставленную новым постояльцем продолговатую суму на длинном ремне, поднатужился поднимая — весила она немало, — и потащил наверх, пыхтя и спотыкаясь на ступеньках. Внутри что-то бренчало, стучалось друг о друга, а паренька мучило любопытство: кто этот человек? Что ему здесь надо? И что там в сумке? Ну, кто понятно — маг-наемник. Весь амулетами обвешан, и меч за спиной — точно чародей. А значит приехал попытать счастья, прикончить упыриху. Вон какое вознаграждение за ее голову обещано. Лунь поставил сумку у кровати, оглянулся на открытую дверь — дядька что-то переставлял внизу, тяжело шагая по поскрипывающим доскам, — и на цыпочках подкрался к ней, выглянул, чтобы удостовериться, что его не застукают, ни дядька, ни тот маг. Потом вернулся к поклаже, осторожно распустил завязывающий горловину узел (сверху горловина еще прикрывалась клапаном на пуговицах, сейчас расстегнутых), предварительно запомнив каким именно узлом она завязана, и заглянул вовнутрь. Одежда, пара книг, свертки, перетянутые бечевой, бутылочки — все это лежало и вперемешку, и разложенное по многочисленным карманам, пришитых изнутри (и снаружи). Рыться в этих вещах Лунек благоразумно не стал, он же не воровать туда полез, а просто ради интереса — интересно же посмотреть, что маги носят с собой, — но один мешочек привлек его внимание. Из мягкой кожи, завязанный странной многоцветной плетенной веревкой. В таких обычно носят деньги, но размерами он превосходил все виденные пареньком кошельки. Пальцы осторожно ощупали содержимое через кожу, безошибочно узнав твердые кругляши монет. Он попробовал приподнять мешочек и подивился его тяжести. Точно золото. Гривен четыреста, небось, или пятьсот. Завязав горловину сумки обратно, Лунь оттащил ее к стене, и, прикрыв дверь комнаты, спустился вниз. Дядьке он решил все-таки ничего не рассказывать, во-первых, наградой была бы затрещина, чтоб неповадно было лазать по чужим вещам, а во-вторых, украсть все равно не получилось бы. супротив мага им не выстоять, разозлился бы, да и раскатал корчму по бревнышку, вместе с трактирщиком и племянником. А в-третьих, если у мага ничего не выйдет с Упырихой (а у Упырихи, соответственно, выйдет с магом), то его вещи останутся здесь, в полном их распоряжении. А если подсуетиться и первым у знать про магову неудачу, то кошелечек можно и себе оставить, свистнув в тайне от дядьки. Он же не знает сколько у этого Вольгина денег. Беззаботно насвистывая Лунек вприпрыжку сбежал вниз, уже решая что он станет делать с пятью сотнями золотых. Будущее представлялось в весьма радужных тонах.

Глава 3