- В Мавзолей ты сегодня не попадешь. Суббота, народу пропасть.
      - Неужели? До сих пор?
      - Еще больше, чем раньше, - отмахнулась девушка. - Писали ведь, что скоро Ильича закопают, вот все и торопятся поглазеть.
      - Ладно, - решил не настаивать Рогов. - К вождю мирового пролетариата ломиться не будем.
      Однако, переспектива провести целый день на железнодорожных путях не прельщала:
      - А как насчет того, чтобы просто прогуляться? Какую-нибудь сокровищницу культуры посетить...
      - Витюша, милый! - Взмолилась Дарья. - Сходил бы ты сам, а? Я целую ночь не спала, веришь - глаза слипаются.
      - Ну, во-от, - шутливо протянул Рогов. - Начинается.
      - Что такое? - В голосе девушки послышалась тревога.
      - Полы мыть - сам, в Мавзолей - сам, на выставку - сам... "В вагоне не практикуется" - тоже, так сказать, сам?
      - Виктор! Ты меня пугаешь.
      - Шучу, шучу, - Виктор выставил вперед ладони:
      - Видишь? Волосы не растут.
      - Ну и что?
      - А то, что у тех, кто "сам", у них ладони шерстью покрываются!
      - Да ну тебя! - Покраснела Дарья. - Несешь всякую чушь... Не понять, когда серьезно, а когда треплешься. Вали, давай! К Ленину. Я спать ложусь.
      - Ну, Да-аша... - состроил жалкую физиономию Рогов. - Ну прогуляй меня по Москве, а? А то вдруг заблужусь?
      - Не заплутаешь, - отрезала девушка.
      - А вдруг?
      - В крайнем случае, к любому дяденьке-милиционеру подойдешь, он обьяснит. Все, хватит! Я ложусь, а ты чеши, покоряй столицу.
      И Дарья, опережая все возражения, задвинула перед самым носом Виктора дверь служебного купе.
      Глава 2
      - Арбат... Арбат! - Зло бубнил под нос Рогов, петляя по бесконечным московским закоулкам и бульварам. Надписи на табличках Виктор, конечно, читал, но всуе - в памяти они не оставались и вылетали из головы за ближайшим углом.
      - Где же, блин, Арбат этот?
      Неизвестно почему бытует в провинции мнение, что все московские дороги ведут либо на Красную площадь, либо на Арбат - но ни того, ни другого Виктор пока на своем пути так и не встретил.
      Пару часов назад, когда Дарья наотрез отказалась сопровождать его по столице, Рогов решил проявить характер:
      - Ну и пожалуйста... Счастливо оставаться.
      Девушка демонстративно засопела, отвернувшись к стенке.
      - Спи спокойно, дорогой товарищ!
      Заперев вагон Дашиным трехгранным ключом-"специалкой", Виктор кряхтя перелез через невысокий заборчик, отделявший парк отстоя от всего остального, не имеющего отношения к железной дороге, человечества. И сразу же очутился лицом к лицу с шумным, бестолковым и суетливым городом.
      Куда ни глянь - везде была Москва.
      Красивая... Многоязыкая, высокомерная и недоверчивая, ветхая и юная, грязная по-азиатски - и в то же время вычищенная до показного, парадного блеска.
      Мос-ква. И все тут! Центр вселенной, свет клином...
      Кружок на карте мира.
      И кружок этот где-то мягким, тончайшим волоском прорезает улица по имени Арбат.
      - Да где же, в конце концов? - Рассердился Виктор. - Где он?
      От посещения всевозможных оружейных палат, кладовых, картинных галерей, выставочных залов и тому подобного Рогов отказался сразу.
      Во-первых, потому что любой музей теперь намертво ассоциировался у него с Пашкой Ройтманом и славными пограничными войсками.
      Во-вторых, входной билет куда бы то ни было стоил денег. Не слишком много, но и такая сумма превышала скромные финансовые возможности Виктора.
      А в-третьих... Впрочем, хватало и указанных выше причин.
      Для выполнения культурной программы-минимум Рогов посчитал достаточным посещение Арбата. Захотелось окунуться, пусть и не с головой, но хотя бы по пояс, в мир художников, поэтов, театральной богемы и воров-карманников.
      Вот только даже до этой цели добраться все никак не удавалось. Зато, как незыблимый ориентир, постоянно маячила перед глазами далекая Останкинская телебашня. То справа, то слева, то вообще где-то впереди...
      Отчаявшись, Виктор метнулся навстречу какому-то прохожему:
      - Вы не подскажете... Извините!
      Мужчина, видимо, не расслышал.
      - Эй, пузатенький! - Уже раздраженнее окликнул Рогов.
      - Да-да? - Встрепенулся тот и забуксовал на полушаге.
      - Простите, как бы мне на Арбат? Пол дня плутаю, а...
      Незнакомец выслушал, кивнул и оживленно размахивая ручками затараторил:
      - О це, слухай сюды! Пидышь видыль, в утой закуточек...
      Виктор мало что понял из сочного украинского говора, но все равно обрадовался: хорошо хоть, что прохожий оказался не каким-нибудь японцем или немцем.
      - Спасибо, батя. Пока!
      Свернув в указанном направлении, он попал в неприметную, извилистую улочку, каких никогда не встретишь на Неве. Приземистые домики дореволюционной постройки, скудная городская зелень, дворы, скверы и детские площадки с качелями.
      "Проход закрыт!" "Не курить!". Внезапно Рогов уперся прямо в неказистый дощатый забор, увешанный множеством предупредительных табличек и знаков:
      - "Земляные работы"... Ну, мать его так!
      Возвращаться не хотелось.
      Виктор выругался, сплюнул под ноги и приступил к поискам прохода. Не обнаружив ничего похожего на калитку или ворота, он решительно дернул криво прибитую доску и полез в образовавшуюся щель.
      За забором никаких признаков ведения земляных работ заметно не было. Напротив, посреди небольшого уютного тупичка красовалась укутанная в строительные леса церквушка.
      Вся она, от невысокой оградки до куполов, была настолько неожиданна и в то же время уместна здесь, среди зеленеющих тополей, что Рогов даже присвистнул:
      - Красота...
      Не сразу, чуть погодя, он заметил сидящего на деревянном порожке церкви мужчину в выцветшей, но все ещё похожей на воронье крыло рясе. Человек благодарно щурился на ласковое полуденное солнышко и при этом вздыхал то и дело - молясь, очевидно, святым небожителям.
      Однако, судя по всему, святые не откликались.
      Что-то их смущало. Может быть, длинные, спадающие до плеч сальные волосы? Или грязные кеды, торчащие из-под краев черной материи? Вообще, вид у мужчины был неопрятный и неприятный, духовному пастырю явно не подобающий.
      Заметив в свою очередь Рогова, он недовольно крякнул. Потом приосанился и посмотрел на незваного гостя с каким-то торжественным и, даже, пожалуй, злобным выражением:
      - Изыди!
      - Да я, батюшка...
      - Изыди, говорю. Храм здеся! Строительство.
      - Какой храм-то? - Попытался проявить интерес Виктор.
      - Спаса-на-Крови! - Рявкнул Собеседник.
      - А Арбат где? - Не нашел вопроса лучше растерявшийся Рогов.
      - Арбат... Арба-ат? - Нахмурился человек в рясе. - Ристалище сатанинское? Предано анафеме, понял? И все, кто тама, и все, кто встречи с ним ищет... Анафема!
      Пахнуло водочным перегаром, и Виктор даже отшатнулся - но в этот момент откуда-то сверху позвали:
      - Митька? Ты где?
      Рогов поднял глаза.
      Над перилами колоколенки нависала чья-то голова, покрытая сложенной из газеты треуголкой:
      - Митька! Куда пропал-то? Кончай обедать!
      Собеседник Рогова покосился наверх, но не ответил.
      - Тащи давай белила, кисти... Работать будем, нет?
      - Изыди, понял?
      - О-о, - укоризненно произнесла голова. - Да ты, вижу, набодался уже? Рясу хоть сними! Не ровен час, отец Игорь явится... Вот, уж он тебе задаст!
      Упоминание неизвестного Виктору батюшки возымело эффект. Самозванец нехотя, бормочя под нос что-то злое, стянул с себя священническое облачение и оказался одетым в измазанный краской малярный комбинезон:
      - Поду-ум-маешь...
      Не обращая больше внимания на Рогова, он качнулся разок и полез по стеночке внутрь.
      - Тьфу ты! - Сплюнул под ноги Виктор. Потом сообразил, что делает что-то не то и виновато перекрестился:
      - Прости, Господи...
      - А вам чего надо-то? - Поинтересовались сверху.
      - Арбат ищу, - без особой уверенности ответил Рогов.
      Он выслушал обьяснения человека в газетной треуголке, взглянул на часы и со странным облегчением понял, что времени на дорогу туда и обратно уже не остается:
      - Спасибо. Я, наверное, в другой раз...
      Протиснувшись через щель между досками, Виктор поплелся в парк отстоя вагонов.
      Настроение опустилось в нейтраль и грозило упасть ещё ниже:
      - Храм - на крови? Нелепо. Не может такого быть.
      А тут ещё этот липовый "батюшка" с пьяной рожей... Рогов туманно припоминал сбивчивые, случайные рассказы отца о прадеде-священнослужителе. Вот это, говорят, действительно был подвижник!
      Где-то дома, в старых альбомах, завалялась давно пожелтевшая фотография: Крестный ход, ещё задолго до революции. Во главе - сам прадед в праздничном облачении. Икона...
      Кажется Матерь Божия? Разглядеть толком трудно - фотографическое изображение выцвело, бумага покрыта паутинкой мелких трещин и кое-где даже облупилась.
      ... Прежде чем пересечь бульвар и оказаться на территории резерва, Виктор купил пучек редиски и пачку сигарет. Денег хватило в обрез - больше они ни карман его, ни душу не обременяли.
      "Стрелу" за время отсутствия Рогова отогнали на другой путь, так что состав пришлось подождать минут сорок.
      Солнце уже сползало к горизонту, подкрашивая розовыми тонами металлические крыши соседних со станцией домов. Одинокая, молоденькая березка, вцепившаяся корнями в шлак железнодорожной насыпи, покачивала ветками на ветру - словно прощалась с Роговым.
      Вокруг суетились и громко чирикали столичные воробьи.
      Сидя на теплой бетонной плите, Виктор услышал справа от себя характерный скрежет:
      - Ну, вот и все.
      Подавали "Красную стрелу". Рогов поднялся:
      - Встреча была коротка... Счастливо тебе оставаться, Москва!
      ... Поезд мчался в сторону северной столицы, с бешеной скоростью нагоняя время. Пенять на железнодорожников не стоило - из расписания "Стрела" выбились по вине одного-единственного забывчивого пассажира.
      Конечно, со всяким может случиться.
      Ну, оставил человек на рабочем столе какие-то жизненно важные документы! И теряет без этих бумажек всякий смысл его командировка - так что? Извинись. Сдай билет и кати себе следующим ночным поездом, пусть не таким престижным и скорым.
      Так, собственно, и поступио бы подавляющее большинство граждан.
      На беду, однако, забывчивый пассажир оказался какой-то кремлевской шишкой - а потому, пришлось просто-напросто задерживать состав.
      Правда, не надолго, всего на четверть часа - пока не вернулся потный от усердия министерский холуй с драгоценной папкой под мышкой. И только тогда высокопоставленная особа, запивая валокордин боржомом, соизволила одобрить отправление...
      За окном мелькали ночные огни полустанков, поселков и городов. Можно было подумать: поезд просто несется в черном тоннеле метро, оставляя за собой лампочки дежурного освещения.
      Лишь изредка, у-у-кнув, проносились мимо встречные локомотивы.
      Хвостовые вагоны "Стрелы" швыряло из стороны в сторону так, что, казалось, они оторвутся вот-вот и вылетят под откос кучей искореженного, дымящегося металла.
      Слава Богу, Рогов оказался примерно в середине состава. Ему лишь разок пришлось сбегать в хвост, передать от Дарьи записку проводнице - и Виктор тут же сиганул обратно, мотаясь от стенки к стенке с неимоверной руганью. Сдерживаться нужды не было - грохот во время движения стоял такой, что Рогов не слышал даже самого себя.
      Стараясь по возможности никого не задеть, Виктор протиснулся между бодрствующими в коридоре его вагона пассажирами и вошел в служебное купе:
      - А вот и я. Не ждали?
      - Передал? - Оторвалась Даша от приготовления кофе.
      - Так точно!
      - Спасибо, Витюша... Понимаешь, ерунда какая - не могу по внутренней связи дозвониться. Наверное, опять переговорник полетел.
      - Ну, так вызови электрика.
      - Учи ещё меня! - Хмыкнула Дарья. - Два дня на вагоне, а туда же... грамотный. Помоги лучше кофе разнести, а то я забегалась совсем.
      - Будет исполнено-с... - Виктор принял подобострастную позу:
      - В лучшем виде-с! Еще что прикажете, Дарья... э-э-э... извините, не осведомился, как по отчеству?
      - А не мешало бы, молодой человек, - шутливо сдвинула брови девушка. Отчество, как у тебя - Дмитриевна.
      - Какое совпадение... Что ж, Митревна, приказывай. Распоряжайся!
      - Надо кофе разнести. С пятого купе - и до конца. Справишься?
      - Лег-ко!
      - Вот сахар, вот печенье, если кто захочет. Кофе растворимый в чашках. - Дарья показала пальцем через плечо:
      - Титан - сам знаешь, где...
      - Не извольте-с беспокоиться, мадам!
      Облачившись в белую курточку, он подхватил разнос и направился вдоль вагона:
      - Кофий, господа... Кофий!
      "Вот же болван, - усмехнулась, глядя ему вслед Дарья. - Шут гороховый! Цирк уехал - клоуны остались... Точно, мне кто-нибудь из пассажиров накатает жалобу."
      А Виктор тем временем уже дернул на себя ручку пятого купе:
      - Разрешите?
      Дверь откатилась в сторону, и он бочком, стараясь ничего не опрокинуть, протиснулся внутрь:
      - Кофе бразильский, свежезаваренный! Пьешь чашку - платишь за две!
      Обитавшие в купе не слишком трезвые мужчины дружно захохотали в ответ и потянулись за чашками.
      - Коньячку примешь? - Предложил один из них.
      Виктор не отказался, после чего к тому же закусил протянутым бутербродом с красной икрой.
      - Будьте здоровы! - Он подумал, что так вот, на холуйской вагонной должности вполне мог бы и прокормиться.
      Правда, в шестом купе оптимизма у Рогова поубавилось. Реплики он повторил, но коньяка не налили, а бутерброд оказался всего лишь с колбаской.
      - Тоже сойдет, - не стал привередничать Виктор.
      Но в седьмом купе от кофе отказались совсем. К тому же, смерили его таким презрительно-хмурым взглядом, что Рогов предпочел побыстрее смыться:
      - Извините... Пардон.
      Он подошел к следующей двери:
      - Прошу, кофе! Ароматный, бодрящий...
      Не закончив фразу, Виктор замер в проеме с полуоткрытым ртом:
      - Валерий Николаевич?
      - Здравствуй, Витюша.
      Отозвался не Болотов, а сидящий напротив него респектабельный господин, в котором Виктор с трудом, не сразу, но угадал авторитетного вора по кличке Булыжник.
      - Неужели не узнаешь?
      - Простите... - сглотнул слюну Рогов. - Богатым будете!
      Булыжник усмехнулся:
      - Да я и так не жалуюсь.
      Виктор продолжал стоять на пороге купе - с идиотским видом, не зная, следует радоваться встрече или бежать сломя голову. В мозгу копошились обрывки мыслей:
      "Как же я их на посадке не заметил? Как проскользнули-то мимо?"
      - Проходи, Витюша. Садись, - распорядился Болотов.
      - Да я вот, сейчас...
      Рогов замешкался - и тут же почувствовал чье-то неслучайное присутствие за спиной. Скосил глаза, но различить смог только мощное плечо расположившегося сзади мужчины.
      - Садись, - несколько тверже повторил Валерий Николаевич, не убирая, однако, с лица улыбку.
      Виктор опустился на край одеяла:
      - Спасибо.
      Дверь в восьмое купе моментально захлопнулась, оставив его лицом к лицу с давними знакомыми.
      - Сколько лет, сколько зим... - покачал головой Болотов.
      - Значит, вот где пристроился? - Подал реплику Булыжник.
      Но Валерий Николаевич уже продолжил:
      - Молодец! Отличное место. Можно сказать, блатное.
      В голосе его прозвучала нескрываемая ирония. Виктор хотел было что-то ответить, но не успел даже рта раскрыть - инициативу снова перехватил Булыжник:
      - Что же ты, касатик? Откинулся - и думать забыл про друзей?
      - С глаз долой - из сердца вон! - Вздохнул Валерий Николаевич.
      - Хоть бы строчку черкнул, письмецо какое... Так, мол, и так: жив, здоров, пристроился богато, кусок хлеба имею с маслом. Готов поделиться от щедрот своих, "подогреть" братву на зоне.
      Несмотря на ласковый тон Булыжника, это по воровским понятиям уже походило на "предьяву". Поэтому Виктор встрепенулся:
      - Да я ведь, честно говоря...
      - Конечно, честно! А как же иначе?
      - Иначе нельзя, - подтвердил слова старого вора Болотов. - И брось ты чашки, в конце концов! А то в этом своем белом лапсердаке на шныря похож, даже смотреть противно.
      Виктор послушно поставил поднос на столик.
      "Надо же, - успел подумать он. - Земля-то тесная какая!"
      - Ладно. Расслабься! Все в порядке.
      - Налей ему, Булыжник. А то видишь - парень совсем закис от твоих шуточек...
      Вскоре Рогов уже сидел в обнимку с Валерием Николаевичем, весело хохотал, вспоминая лагерное житье и пил дорогую водку.
      Впрочем, минут через двадцать в купе постучали.
      - Да, войдите!
      - Прошу прощения... - На пороге стояла обеспокоенная Даша:
      - Виктор? В чем дело?
      - Вот, знакомых встретил... Случайно. Столько лет не виделись!
      - Заходите, девушка, - предложил Булыжник. - Присоединяйтесь!
      - Нет, спасибо, - Дарья, судя во всему, несколько успокоилась:
      - Виктор, там комиссия по поезду идет, ревизоры. Так что...
      - А он у нас посидит, - с ходу просчитал ситуацию Болотов. - Как думаете? И никаких проблем!
      Такой вариант пришелся всем как нельзя кстати.
      - Твоя? - Подмигнул Булыжник, когда дверь за Дашей закрылась.
      - Моя, - похвастался Виктор.
      - Серьезная девушка, - Болотов по-стариковски кашлянул и взял новую бутылку:
      - За дам-с!
      От выпитого Рогов стремительно охмелел, но чувствовал себя великолепно:
      - Авторитетные вы люди. Умеете жить... Всегда умели!
      - О чем ты, Витек? - Отмахнулся Валерий Николаевич. - Я человек старый, скромный, незаметный. Это вот Булыжник у нас - да!
      - Смотрел по телевизору, - уважительно закивал Рогов. - И потом в газетах было...
      - Бросьте, - Булыжник расплылся от удовольствия. - Не так уж много у меня заслуг! Иногда, правда, малость людям помогал - разьяснял, как надо жить правильно. А уж дальше их дело!
      - Витек, да ведь и тебе грех жаловаться, - вспомнил Болотов. Фирменный поезд, солидная публика... Небось, навариваешь кое-чего поверх зарплаты?
      Виктор поставил на стол недопитую стопку:
      - Честно говоря, я здесь на птичьих правах. Почти случайно.
      - Это как понимать? - Поднял брови Булыжник.
      - Дарья, проводница... Вы видели! Вот, она просто меня с собой в поездку взяла.
      - Зачем?
      - Прокатиться. - Рогов сморщился, как от зубной боли:
      - Вообще же, я в полной заднице. Даже говорить неохота.
      - Ну, брат, - развел руками Болотов. - А мы-то уже порадоваться за тебя собрались! Мол, все в порядке у Витька - живет, жирует...
      - Что стряслось? - Нахмурился Булыжник.
      - Чего молчишь? Чужие мы, или кто?
      - Неудобно как-то, - помялся Виктор. - Только увиделись...
      - Ваньку не валяй. Выкладывай! А то, вишь чего удумал - старым корешам не доверять.
      - Я? Вам? Не доверяю? - Возмутился Виктор. - Я вам доверяю!
      И он вкратце, не очень связно поведал собеседникам о своих злоключениях последних дней. Булыжник слушал на удивление молча, Валерий Николаевич лишь иногда задавал уточняющие вопросы, поэтому много времени рассказ не занял.
      - Вот, такие дела...
      - Нехорошие, - подвел итог старый вор.
      - Хуже некуда, - согласился с ним Болотов. - Валить тебе надо из Питера. Иначе менты достанут. Мокруха - она и есть мокруха. Не шутка.
      - Я ж не убивал!
      - Вот и обьяснишь это, - хохотнул Булыжник. - На зоне. Времени мно-ого будет! Лет десять.
      - Валить тебе надо, Витек, - повторил Болотов.
      - Да я уж думал...
      - Есть куда?
      - Ну, не то, чтобы... - пожал плечами Рогов. - Наверное, на Украину придется. В Светловодск.
      - Кажется, родные у тебя там? - Булыжник качнул головой:
      - Помню...
      Потом повернулся к Болотову и спросил так, будто они с ним были в купе одни:
      - Ну, что скажешь?
      - Надо парню помочь. Еще разок.
      - А надо ли?
      - Наш парень! - Болотов горячо вступился за Виктора. - Наш, проверенный. Не подведет.
      - Это раньше не подводил, - буркнул под нос Булыжник. - С тех пор много воды утекло... Хрен знает, с кем он теперь якшается?
      - Да вы что! - Возмутился Рогов. - Валерий Николаевич!
      - Помалкивай, - осадил его Болотов. - Сиди себе тихо! Булыжник, я за него ручаюсь. Помнишь, какие он дела в лагере делал?
      - Угу. И неизвестно, за какие заслуги раньше срока свалил. Скоренько так, невзначай...
      - Не надо! Нам от того беды не было.
      - И пользы тоже.
      Булыжник помешкал немного, но потом смягчился:
      - Смотри сам. Я, в общем-то не против помочь, но... Согласись, не мешало бы парня проверить.
      - А кто спорит? Пока до места добираться будет, справочки наведем. Если что не так - накажем! - Болотов обернулся:
      - Понял?
      - Понял, - хмель почти улетучился из головы Виктора.
      Валерий Николаевич взял в руку ломоть ветчины:
      - Решай, сынок. Один раз ты уже из семьи нашей сдриснул. И что? Горюшка хапнул! Но мы, старики - народ сентиментальный, душевный. Обид не помним. К тому же, скоро на покой пора... А дело наше опасное и хлопотное, его требуется в надежные руки передать.
      Рогов пока ещё ничего не понимал, и Болтов перешел к сути:
      - Можем темку тебе одну подкинуть на Украине. Пристроить, в общем. Подтянуть повыше... Получишь долю - человеком опять станешь, люди уважать будут.
      - А уважение, - подтвердил Булыжник, - уважение дорогого стоит!
      - Что за дело? - Решил поинтересоваться Виктор. - Хотелось бы...
      - Он ещё спрашивает! Выбирает... - Вновь хохотнул авторитетный вор. По нему цугундер плачет, а он спрашивает!
      Болотов ответил конкретнее:
      - Считай, тебе повезло. Светловодск - это ведь, вроде, на берегу водохранилища?
      - Да. Под Кременчугом.
      - У нас там интерес имеется. Вот и займешься... Для начала обратись к братве местной, они помогут.
      Слово опять взял Булыжник:
      - В общем, Витек, там одни серьезные люди хотят вместе с нами бизнес организовать. Травку разную выращивать на продажу. Понял? Климат в тех краях, говорят, отличный. Конопля сама по себе растет, а мак и того лучше... А вот со сбытом - проблемы.
      - Кризис, так сказать, перепроизводства! - Подхватил Валерий Николаевич. - Зато у нас сколько не вези - все сметут. Так что, наладим дорогу, возьмем процесс под контроль... Сам-то на водохранилище бывал?
      - Конечно, - кивнул Рогов, - как все, в детстве.
      - Говорят, там разных островов много?
      - Да. Много.
      - А на Украине с топливом плохо... Суда с катерами почти не ходят, вертолеты пожарные и ментовские не летают вообще. Местные партнеры уверяют, что доступа к островам практически нет, выращивай, что угодно. Как? Нравится?
      - Сильно, - оценил размах собеседников и саму идею Виктор. - Только я, вообще-то, в наркоте хреново понимаю.
      - Тебе и не надо! Там своих специалистов хватает, есть кому разбираться, что когда сеять, когда убирать.
      - Ну, к тому же не один поедешь... Человека серьезного направляем. Местной братве "маляву" пошлем, что ты тоже с ним - и порядок! Включайся в работу.
      - Что скажешь, сынок?
      Виктор поднял вверх руки:
      - Можно подумать, вы не знаете - что!
      - Вот и прекрасно, - похлопал его по плечу Болотов. - Вернемся в Питер, денек на сборы - и в путь! А с напарником могу прямо сейчас познакомить.
      Булыжник уже отодвигал в сторону дверь:
      - Заходи.
      Будто ожидавший этой команды, из коридора в купе шагнул невысокий, но крепко сбитый молодой человек.
      - Тимур, - представили его.
      - Виктор, - пожал протянутую руку Рогов. И тут же, узнавая, вцепился взглядом в уродливый шрам на лице вошедшего. - Ты?
      Курьев молча оскалился, но между мужчинами уже встал Булыжник:
      - Все! Забыли. Закончено.
      - Кто старое помянет... - протянул со своего места Валерий Николаевич. - Кто старое помянет, тому не только глаз вон. Тому я вообще не завидую!
      - Ясно, щенки? - Рявкнул "авторитет". - Не слышу!
      Курьев наклонил голову:
      - Понял.
      Вслед за ним вынужден был кивнуть и Рогов:
      - Понятно.
      - Вот и ладушки... Валерий Николаевич, осталось у нас хоть по стопочке? Отлично! Разливай. Выпьем за встречу.
      - За мирное сосуществоание, так сказать, и взаимовыгодное сотрудничество, - поддержал тост Болотов...
      Глава 3
      Жирная, сытая муха, обалдевшая от тепла и обилия пищи, долго описывала в воздухе замысловатые крендели, но в конце концов с омерзительным жужжанием брякнулась на стол.
      Заелозила, закувыркалась...
      Виктор подождал немного - и прихлопнул насекомое свернутым в трубочку журналом:
      - Достала, тварь!
      Он сунул орудие убийства обратно в сумку и вздохнул.
      Витебский вокзал, сумрачный и неопрятный, Рогову никогда особо не нравился. Стоя в буфете над чашкой общедосупного кофе, он с сомнением посмотрел на иссохшийся в углу тарелки пирожок: зря, наверное, взял. Потом перевел взгляд на электронное табло...
      Поезд отходит почти через два часа. Билеты должен заранее принести Курьев, но даже до их встречи времени оставалось ещё более чем достаточно.
      - Извините...
      - Да, пожалуйста.
      Мимо Виктора к свободному месту за столиком протиснулся ефрейтор-пограничник, и в памяти сразу же всплыла похмельная рожа Ройтмана. Эх, Пашка...
      Дома, в квартире на Московском сегодня утром его не оказалось, поэтому Рогов для очистки совести отправился прямиком к брату на службу.
      Дежурный Виктора узнал по прежним визитам и пропустил на удивление легко:
      - За Ройтманом? - Понимающе кивнул он куда-то в сторону музея.
      - Ага. За ним.
      - Давно пора! У нас тут такой кипешь идет... Забирай братана скорее, а то в конце концов нарвется.
      - Случилось что-то?
      Дежурный отмахнулся:
      - Да, бля, хрен их разберет, начальников! Пропадают куда-то один за другим, а нам отдуваться.
      - Как пропадают?
      Но собеседник уже торопил, оглядываясь в торону лестницы:
      - Не отсвечивай, давай быстро!
      Рогов без разговоров шмыгнул мимо него, миновал коридоры и оказался в музее. Павла он застал в положении не только непотребном, но и не удобном: Ройтман сидел посреди комнаты, на самом верху высокой, шаткой стремянки и больше всего походил на ощипанного петуха. Из одежды на прапорщике имелись только трусы казенного образца, а щетина, блуждающий взгляд красных глаз и опухшие веки свидетельствовали о многодневном запое.
      - Пашка?
      - А-а, привет! - Узнал Виктора брат. - Йоб-теть... На похоронах, что ли, был?
      - На каких? - Не понял Рогов.
      - У Карлы! - Захохотал директор музея и наконец-то свалился со стремянки на пол.
      Виктор с трудом прислонил его к стенке:
      - Ты чего, Паша? Упился вконец? И Карла, что ли?
      Но Ройтман уже не обращал на него внимания и озабоченно тер ушибленное при падении колено:
      - Бейте, фашисты проклятые! Все равно ничего не скажу...
      - Тьфу, перепугал! Пьяница.
      - Да пошел ты, - отмахнулся Павел. Но тут же потерял равновесие и встав на четвереньки залаял на пыльный стенд с фотографиями членов политбюро.
      Потом он заплакал:
      - Ну на хрена, Витек? На хрена вы старика грохнули?
      - Паша, успокойся... Уймись!
      Глаза Ройтмана округлились:
      - Ну? Кто теперь следующий? Я?
      Директор музея взвизгнул и с неожиданным проворством подскочил с грязного пола:
      - Давай, братан! Чего тянешь? Мочи, вам же свидетели не нужны!
      - Да ты чего? - Разволновался Виктор. - Ты чего? Совсем уже сбрендил... На вот, водички выпей.
      Но Павел уже разошелся:
      - Ну, что? Как кончать меня будешь? Может, веревочкой удавишь? Сейчас... Сейчас, я тебе подсоблю!
      Ройтман забегал из угла в угол, по пути обрывая со стен плакаты, фотографии и лозунги. Натолкнувшись на шифоньер, опрокинул его, с мясом вырвал последнюю дверцу и замер, ехидно поглядывая на брата:
      - Нету веревочки!
      - Слушай, успокойся.
      - Не-ет... - Павел подскочил к столу:
      - А что, если этим? Прямо так, в брюхо?
      Виктор взглянул на предмет, подхваченный братом из нагромождения бутылок, обьедков и мятых номеров газеты "На страже Родины":
      - Это что? Стой!
      В дрожащей, вялой руке красовался клинок - тот самый, его клинок, обломок сабли, который Виктор возил с собой в машине до кровавой схватки с Курьевым.
      - Откуда? Это... это же мое! Откуда?
      Павел обмяк, устало присел на край опрокинутого шифоньера и ответил без интереса:
      - Хрен знает. Нечем было банку открывать, вот я у шефа в кабинете по ящикам и пошарился.
      - У какого шефа?
      - У Спиригайло. У Семена Игнатьевича, мать его в душу...
      К сожалению, толку от их дальнейшей беседы было немного.
      В происходящем Ройтман разбирался ещё хуже брата. Он просто-напросто был напуган до полусмерти и не знал даже того, что уже оказалось известно Виктору.
      - Может, Спиригайло квартиру у тебя оттяпать хочет? - Осенило Павла. На него, гада похоже!
      - При чем тут квартира? - Поморщился Рогов. - Вряд ли...
      Напоследок, перед самым уходом из музея, брат припомнил, что на их частых, особенно в последнее время, совместных пьянках Семен Игнатьевич то и дело интересовался иконой.
      - Какой иконой?
      - Не знаю, - честно пожал плечами Ройтман...
      Виктор опустил взгляд на столик, и увидел труп мухи в кофейной лужице. Потом отвел глаза и посмотрел на пристроившегося напротив человека.
      Зрелище оказалось не намного приятнее. На вид соседу было лет семьдесят: сальные редкие волосы, желтые зубы, одет в грязные лохмотья... К тому же, от старика нестерпимо воняло.
      - Чего тебе?
      - Согреешь, нет? - Прохрипел нищий.