ХИЩЕНИЯ ЗОЛОТА

Золото во все времена было и остается предметом преступных посягательств.

Уголовные дела по фактам хищения драгоценного металла возбуждаются, как правило, либо на основании оперативных материалов службы по борьбе с экономическими преступлениями, либо на основе случайного изъятия золота, других драгоценных металлов при задержании какого-либо подозреваемого, при обыске.

Основная задача подразделений нашей службы БЭП — предупреждать хищения драгоценного металла. Решать её в местах отдаленных и уединенных, где обычно добывается золото, в процессе самой добычи крайне сложно. Поэтому основные этапы документирования такого преступления —это момент передачи металла посредникам, «оши-вающимся» в местах добычи, и скупщикам. Факт хищения золота при добыче документально доказать невозможно, как и найти свидетелей.

Основные усилия службы БЭП направлены на то, чтобы возвратить государству похищенное золото. Эта задача решается довольно успешно. Приведем несколько конкретных, характерных примеров.

С назначением в 1966 году министром внутренних дел СССР Николая Анисимовича Щелокова отдел БХСС МВД был преобразован в Управление, а через несколько лет и в Главное управление БХСС. Количество отделов в нем увеличивалось постепенно: с пяти — до двенадцати в настоящее время. Самым оперативным всегда считался третий, занимавшийся борьбой с посягательствами на драгоценные металлы и камни, а также с нарушениями правил о валютных операциях. Начальниками этого отдела были в разное время Владимир Матвеевич Колдаев, Вячеслав Феофанович Журко, Иван Семенович Маслов, Алексей Васильевич Зиновкин, Сардак Иван Григорьевич, Аслаханов Асламбек Ахмедович, Виктор Павлович Баранников — тот самый будущий министр внутренних дел России и председатель федеральной службы безопасности.

Благодаря сотрудникам отдела государству ежегодно возвращались сотни килограммов похищенного золота. При этом активно использовались оперативно-технические средства и особенно появившийся в семидесятые годы с помощью ВНИИ МВД СССР прибор, позволяющий обнаружить золото даже на глубине до полутора метров. И все же основной оставалась чисто оперативная работа по схеме: получение сообщения от источника информации о наличии у расхитителя драгоценного металла и намерении его сбыть, подведение своего «скупщика», снабженного денежными «куклами», совершение сделки и исчезновение «скупщика» в момент задержания «продавца». Дело тонкое, на грани провокации. Поэтому операции тщательно готовились и осуществлялись обязательно с участием самых опытных оперативных работников отдела.

Важнее важного — подбор источников информации, от кого поступало подавляющее число интересующих нас сведений о хищениях золота или нарушениях правил о валютных операциях. Согласно экспертной оценке американского ЦРУ, только де-сять-пятнадцать процентов разведданных добываются при помощи технических средств, а остальные восемьдесят пять-девяносто процентов разведка получает от живых людей. Мы на своей практике убеждались, что это именно так.

ОПЕРАТИВНАЯ ИНТУИЦИЯ

В любой работе, в том числе и оперативной, нельзя рассчитывать на случай, хотя… практика показывает, что учитывать такую возможность не только следует, но даже и необходимо. Пренебрегать случайной, на первый взгляд кажущейся незначительной, информацией нельзя ни в коем случае!

В начале восьмидесятых годов, когда даже мысль о возможности развала мощной советской державы не занимала умы даже самых отъявленных диссидентов, Литва занимала своё место среди союзных республик, имея обширные экономические связи со многими регионами огромной страны. В то время мне было поручено принять участие в составе бригады Комитета партийного контроля при ЦК КПСС в обследовании Игналинской атомной электростанции, строить которую помогала буквально вся страна. Кроме вопросов сохранности народного добра на АЭС, меня как работника центрального аппарата МВД СССР конечно интересовали и приоритетные направления деятельности аппаратов БХСС республики. Тогдашний начальник управления БХСС Геннадий Викентьевич Статкевич, который у нас считался одним из авторитетнейших работников службы, рассказывая мне об определённых успехах в борьбе с крупными хищениями, раскрываемыми путём кропотливой агентурно-оперативной работы, вдруг неожиданно спросил:

— Вы верите в оперативную интуицию, в случай, который помогает выйти на след матёрых преступников?

Я ответил, что конечно верю и неоднократно сам был свидетелем и очевидцем подобного. Припомнил я тогда и спор, возникший много лет назад между сотрудниками с Петровки, 38, где я тогда работал. Служил у нас опером Антон Чеботарь, который буквально боготворил личный сыск, оперативную интуицию и нередко опирался на Случай, позволявший ему добиваться лучших, по сравнению с «агентуристами», результатов . Спор заключался в том, кто же из них прав. Продолжавшийся несколько дней, он победителя не выявил — у каждой стороны были свои веские доводы. Но мы убедились, что Чеботарь обладает уникальными способностями, которыми обладают далеко не все, но которые должен вырабатывать в себе каждый опер.

Геннадий Викентьевич с большим интересом выслушал мои рассуждения — и рассказал о недавно возникшем у них деле на основе совершенно случайных материалов.

В Вильнюсе к оперативному работнику БХСС Вольдемару Заткявичусу поздним вечером зашёл сосед по квартире и поделился некими сомнениями по поводу недавно сделанной ему зубной коронки. Когда он поинтересовался, из золота какой пробы местный дантист делает ему коронку, последний успокоил, что волноваться не стоит, поскольку он употребляет золото 999-й пробы, «доставляемое ему прямо из сибирских недр».

Заткявичус уже несколько лет работал в Управлении БХСС республики и был достаточно опытным сыщиком. Правда, обслуживал он торговлю и общественное питание, «золотыми» проблемами никогда не занимался, но «стойку сделал»… Утром, ещё по пути на работу, он встретил Геннадия Ви-кентьевича, которому рассказал о вечернем разговоре с соседом. Тот поблагодарил за проявленное внимание к незначительному, казалось бы, факту и добавил, что подобная информация о скупке промышленного золота рядом городских зубоврачевателей уже поступала. Предложил через полчаса заглянуть к нему в кабинет. Это время ему нужно было для того, чтобы решить — кому поручить проверку этого сигнала, ибо работник, занимавшийся этими проблемами, находился в отпуске.

Взвесив все обстоятельства, он решил поручить проверку… самому инициатору, чтоб не нарушать сложившихся в обществе традиций.

— Отложи все свои дела и займись дантистом, —приказал он вошедшему в кабинет Заткявичусу. —План проверки доложи через час.

План включал в себя негласное изучение образа жизни зубного врача, его клиентуры, установление источника поставки золота , экспертизу этого золота, для чего предполагалось специально послать к дантисту клиента.

Оперативная установка по месту жительства дантиста выявила, что живёт он на широкую ногу, давно имеет автомашину, дачу, а в последнее время стал скупать антиквариат. Обширная его клиентура складывалась из самых зажиточных слоев общества. Экспертиза снятой золотой коронки показала — металл промышленного производства. Появилось основание для прослушивания телефонных разговоров разрабатываемого.

Вскоре был зафиксирован разговор:

— Арнольд Семёнович, привет из Сибири! Я приехала. И на этот раз привезла двойную порцию.

— Очень рад. Завтра в десять жду у себя. Расчёт на месте — хоть за тройную порцию.

Удача… Решили задержать фигурантов в момент сделки и провести обыск.

Оперативный пост наблюдения зафиксировал момент прихода к дантисту молодой женщины, одетой явно не по городскому. Чтобы не вызвать подозрений, женщина-оперативник с портативным радиопередатчиком зашла в служебное помещение вслед за этой гостьей и записалась у секретарши на приём к дантисту. Приезжая гражданка при выходе из кабинета врача была задержана, и опергруппа ворвалась в кабинет, где без труда зафиксировала небольшой свёрток с жёлтым песком весом 200 граммов. В сумке у задержанной обнаружили 50 тысяч рублей.

Задержанным ничего не оставалось, как дать развёрнутые признательные показания. Следствием была затем установлена и задокументирована незаконная скупка одного килограмма золота Арнольдом Семёновичем и продажа значительной части его другим дантистам города. Проведённая уже в Москве экспертиза изъятого золота установила, что оно было произведено гальваническим способом на единственной в стране Якутской электрогальванической фабрике.

Задержанная гражданка оказалась женой слесаря, работавшего на этой фабрике.

Два опера УБХСС Литвы с помещённым в колбочку образцом изъятого золота вылетели в Якутск.

… Продолжение этой истории я услышал из уст ветерана службы БХСС заслуженного работника МВД Виктора Павловича Чиннова, с которым долгие годы проработал в Главке.

— В конце декабря 1989 года мне неожиданно присвоили досрочно специальное звание «подполковник милиции». Не успел я с друзьями обмыть это событие, как меня вызвал к себе заместитель министра, он же начальник Главного управления БХСС генерал-лейтенант Демидов Николай Иванович. Зная крутой нрав нашего шефа, я несколько дрогнул, но, подумав, что речь пойдёт скорее всего о звании, я смело постучал в дверь его кабинета:

— Товарищ генерал, здравия желаю, — бодро начал я, — представляюсь по случаю присвоения мне очередного звания.

— Поздравляю, — сказал генерал, пожимая мне руку. — Ты знаешь, почему тебе присвоили звание досрочно?

— Никак нет. Думаю, что за успешное разоблачение фальшивомонетчиков из Армении.

— За это мы тебя уже награждали… На тебя пришёл запрос из Якутии. Им нужен толковый начальник управления БХСС. Мы думаем, ты справишься. Ведь так? Вот и звание тебе очередное присвоили досрочно.

— Благодарю за доверие. Постараюсь не подвести!

Я приготовился слушать напутственную речь генерала, а он неожиданно спросил:

— Ты матом ругаться умеешь?

— Конечно… Двухэтажным.

— Мало. За два дня доведи свои познания в этом до пяти этажей — и в путь.

— Но через три дня Новый год. Может быть, сразу после… — робко заметил я.

— Нет. Встретишь на месте. Счастливо.

На следующий день я купил войлочные ботинки, зная, что в Якутске под 60 градусов мороза, надел дублёнку и вылетел к новому месту службы.

Когда меня в Якутске никто не встретил, я выругался трёхэтажным… как прав оказался генерал! Добравышись на автобусе до здания министерства внутренних дел, я понял, что мне не очень рады. Они хотели своего выдвиженца. В предоставленном мне кабинете не было даже необходимой мебели. Я выругался уже чеиырёхэтажным — и в течение нескольких дней дошёл до пятиэтажного… Но затем всё встало на свои места. Люди поняли, что посланец столицы приехал не свою карьеру делать или ломать кому-то биографию, а работать. Главная же задача была — обеспечить сохранность добываемого золота и алмазов.

Начал я с изучения объектов золотодобывающей промышленности. Побывал первым делом на электрогальванической фабрике, где самым тщательным образом изучил технолгию уникального этого предприятия. Вопросы сохранности продукции разработаны здесь были досконально. Гальванические ванны, в которых шёл процесс выделения золота, имели двойную систему защиты от постороннего проникновения. После завершения цикла верхнее перекрытие ванн поднималось и комиссионно извлекалось готовое золото, которое тут же взвешивалось и отправлялось в хранилище. Я обратил внимание, что перекрытие ванн крепилось огромными болтами, и спросил сопровождавшего нас главного инженера фабрики, не оседают ли частицы золота на этих болтах. Он ответил, что они изготавливаются из нержавеющей стали, к которой золото не пристаёт. Болты же эти откручивает специально выделенный слесарь.

Прошло не менее двух недель моей работы в Якутии, как мне позвонил из Литвы начальник управления БХСС и сообщил, что у них возникло дело по золоту и к нам вылетают два сотрудника, которых надо бы встретить и оказать им необходимую помощь.

Прилетевшие работники привезли образцы изъятого золота, заключение экспертизы и показания задержанной жены слесаря. Чтобы использовать фактор внезапности, я решил произвести обыски и в каморке слесаря на фабрике, и у него дома, а затем уж тщательно его допросить.

Старшему группы я сказал, чтобы обратили внимание на болты, ибо, как мне представлялось, других путей-источников хищения золота у слесаря не было. Во время обыска в тайнике под печуркой в каморке было обнаружено и изъято около ста граммов россыпного золота, а на квартире — чуть более ста тысяч рублей. Кроме этого, в каморке нашли целый набор болтов, как позже выяснилось, изготовленных из нержавеющей стали. А перекрытия были закреплены болтами из обычного железа, к которому золотишко прилипало очень даже успешно. Всё стало ясно. Слесарю ничего не оставалось, как сказать всю правду.

Когда я рассказал об этом директору фабрики, он развёл руками и промолвил:

— Голь на выдумки хитра!

Один из самых опытных работников ГУБХСС Александр Васильевич Аскалонов рассказал, как в начале восьмидесятых годов удалось разоблачить глубоко законспирированную группу расхитителей промышленного золота, орудовавшую долгое время на одном из приисков Магаданской области.

Организатором ее была некая Заливная, начальник охраны золотодобывающего объекта, то есть лицо, официально призванное бороться с кражами и хищениями. Она закрывала глаза на беспрепятственный вынос драгоценного металла с полигона, за это с нею «расплачивались» тем же золотом. Хищение приобрело массовый характер. Местные работники БХСС спохватились лишь после того, как узнали, что прииск сократил чуть ли не наполовину сдачу золота государству. Тогда и было задержано более десяти расхитителей, которые в один голос показали, что часть «добычи» систематически отдавали Заливной. Согласно этим показаниям, у нее осело более двадцати килограммов золота, однако при обыске не обнаружили ни одного грамма… Заливную этапировали в Москву. Уголовное дело приняло к своему производству Следственное управление МВД СССР. Несмотря на ежедневные допросы, добиться от Заливной признательных показаний не удавалось, она замкнулась в себе наглухо. Хорошо известно: если по делу в качестве вещественного доказательства не имеется хотя бы части похищенного золота, вину обвиняемого доказать почти невозможно.

Наконец, удалось перехватить ее записку родственникам, проживающим в Ростовской области, с просьбой прислать одежду. Учитывая это обстоятельство, решили использовать единственную в отделе женщину-опера Валентину Кабакову в качестве якобы освободившейся из-под стражи «сокамерницы» Заливной. Для изучения последней Валентина стала присутствовать на допросах, беседовать с арестованной.

Сформированная после этого оперативно-следственная группа, в которую, конечно, вошла и Кабакова, выехала в Ростов-на-Дону. Согласовав с местными работниками детали оперативной комбинации, Валентина направилась к мужу Заливной, проживавшему в собственном доме в городе Белая Калитва. Встретившись с ним, Валентина предъявила записку от его жены и рассказала, по легенде, о своем знакомстве и доверительных отношениях с его супружницей. Упор был сделан на то, что необходимы дорогой адвокат и вообще большие деньги, ибо статьи уголовного кодекса для его жены выпадали расстрельные.

Однако муж Заливной ничего не знал об имеющихся у его жены деньгах, правда, высказал предположение о возможном наличии их у проживающих в отдаленном селении родственников жены, куда она часто ездила вместе со взрослой дочерью. Разговор у них затянулся допоздна. Он угостил Валентину ужином, предложил ночлег в отдельной комнате и даже… некие свои мужские услуги. Раздосадованный отказом, утром, уходя на работу, Заливной запер Валентину в своем доме. Лишь рядом живущая дочь, знавшая о приезде москвички, помогла ей выбраться из «плена». В долгом разговоре с дочерью Валентине удалось убедить ее продать имеющееся рассыпное золото, чтобы помочь матери. Вступил в действие ранее разработанный вариант комбинации: Валентина предложила своих знакомых ювелиров, имеющих крупные суммы денег и желающих купить шлих. Роль «ювелиров» — мужа и жены исполнили оперативные работники отдела БХСС УВД, которым выдали несколько пачек денег. При состоявшемся знакомстве они убедительно их продемонстрировали и договорились о встрече на следующий день на железнодорожном вокзале, чтобы завершить сделку. За дочерью Заливной установили скрытое наблюдение, чтобы установить место хранения похищенного ее матерью золота.