Глава 11

У Хью начался очередной приступ кашля. Джолиет с энтузиазмом постучал ему по спине.

– Ты вроде неважно себя чувствуешь, Хью, – весело заметил кузен. – Ты ведь не собираешься умирать, правда? Хотя чертовски мило с твоей стороны очистить мне поле деятельности, чтобы я смог жениться на Уилле.

– Ха-ха-ха, – прорычал Хью, отодвигая локтем руку кузена. – Сделаешь так еще раз и сам будешь на краю. гибели.

За замечанием последовал приступ кашля. Когда приступ закончился, Хью еле дышал.

– Ты и впрямь нездоров, мой друг.

Не в пример Джолиету Лукан действительно был ветре вожен, но Хью чувствовал себя слишком плохо, чтобы оценить это. Его целый день мучил насморк и сухой кашель. Дышать ему становилось все труднее. Наверное, ему лучше отдохнуть. Хью подумал о сне и вздохнул. Сколько же времени прошло с тех пор, когда он в последний раз проспал целую ночь?

– Может быть, у Иды есть что-нибудь смягчающее кашель, – задумчиво произнес Уайнекен.

Морщась от одной мысли о ведьме и ее вареве, Хью покачал головой и встал.

– Мои силы восстановит сон. Спокойной ночи.

Не ожидая ответа, он направился вверх по лестнице. Уилла ушла несколькими минутами раньше. Хью опять дал ей совсем немного времени на приготовления ко сну. Они были молодоженами и еще не успели насладиться близостью настоящей брачной ночи. Она все еще будет испытывать перед ним робость. Хью не хотел стеснять ее. Хью лично расспросил всех, кто находился рядом с кухней или его спальней. К сожалению, никто не сознался, что отнес в спальню яд или видел, как его туда доставили. Хью назначил племянника Олснеты Гавейна на должность дегустатора Уиллы и приставил для охраны Балдульфа и двух воинов помоложе. Он послал людей выяснить все возможное о фамилии Эвелейк. Он дал им указание найти семью, выяснить о ней все подробности и то, как с ней связана Уилла. Еще они по возможности должны были выяснить причину, по которой кто-то мог желать ей смерти. Дюлонже надеялся, что эти расспросы будут более успешными, чем его дознания насчет отравленного меда. Хью хотел осмотреть комнату дяди, но отвлекся на неотложные дела, касавшиеся унаследованных поместий. Он начал понимать, что управление замком не ограничивается наймом опытного управляющего. Он должен был ответить на несколько вопросов, принять ряд решений, отругать нерадивых слуг. Поднимаясь по лестнице и шагая по коридору, он с улыбкой думал, что действовал очень убедительно. И все-таки ему непременно нужно будет осмотреть завтра комнату дяди, надо докопаться до загадочного прошлого Уиллы. Чем дольше загадка останется неразрешенной, тем дольше ее жизнь будет подвергаться опасности, а Хью это совершенно не нравилось. Может быть, вначале он и не хотел на ней жениться, но теперь она принадлежит ему, и будь он проклят, если кто-то заберет ее у него! Хыо вспомнил, в каком состоянии Уилла была прошлой ночью, и стиснул зубы. Он был уверен, что она умирает. Если бы Уилла умерла, это случилось бы по его вине. Уилла заслуживала счастья, а он должен ей его дать. Конечно, с этим придется немного подождать. Он знал, что она измучена так же сильно, как и он. Но как только они оба отдохнут, он вплотную займется тем, чтобы сделать ее счастливой. Это его долг. Он – ее муж. Кивнув воинам, стоявшим на страже у дверей спальни, Хью открыл дверь и вошел. Хью остановился, сделав один-единственный шаг. Он ожидал, что в комнате будет почти темно от слабого света догорающих углей в камине. Все было наоборот. Комната была ярко освещна жарким огнем очага и дюжиной свечей, расставленных по всей комнате. Хью подумал, что ему еше предстоит поговорить с Уиллой о напрасных тратах. Он перевел взгляд на кровать. Его жена сидела прямо, ее талию прикрывало одеяло, тогда как верх тонкой сорочки… Сквозь материю ему были видны венчики ее сосков. Шорох за спиной напомнил Хью о людях в коридоре, он порывисто шагнул вперед и захлопнул дверь. Он колебался, стараясь привести мысли в порядок и понять, что собирается делать женщина. Он был абсолютно уверен, что найдет ее спящей, и не мог понять, чего она добивается. Потом ему пришло в голову, что Уилла, наверное, решила, что он пожелает наконец подтвердить их брак. Без сомнения, она не легла спать, чтобы услужить ему, как это должна сделать хорошая жена. Хью успокоился. Наверное, Уилла испытает облегчение оттого, что он не собирается тревожить ее этой ночью. Он с улыбкой прошелся по комнате, задувая одну свечу за другой. Когда была погашена последняя тонкая свеча и комнату наполнил мягкий свет камина, Хью подошел к кровати и начал раздеваться. Чувствуя, что она не отрываясь смотрит на него, он ощущал странную неловкость. Ее взгляд побудил его двигаться быстрее; несколько мгновений спустя он скользнул в постель рядом с ней. Хью поколебался, потом хрипло пробормотал: «Приятного сна» – и отвернулся от нее. Хью устраивался для сна, уверенный, что его жена делает то же самое… пока кровать не сдвинулась и он не услышал, как она шагает по полу. Мгновение спустя звук повторился. Он почувствовал, как Уилла оперлась о его плечо и свет брызнул ему в лицо. Он лежал неподвижно, но и она не пошевелилась, и Хью с любопытством открыл глаза. Как он и думал, Уилла нагнулась над ним, держа свечу в нескольких дюймах от его лица. При виде горящей свечи Хью нахмурился.

– Жена? – спросил он, стараясь говорить ласково.

– Да? – услышал он нежный голос.

– Что ты делаешь?

– Я жду, когда мой муж исполнит свой долг.

Хью резко повернулся, заставив ее отпрянуть. Схватив руку Уиллы, прежде чем она упала с кровати, Хью отобрал канделябр, которым она беспорядочно размахивала. Поддерживая ее, он изогнул руку и поставил канделябр на сундук, стоявший с его стороны кровати, потом повернулся к ней.

– Ты не можешь желать сейчас подтверждения нашего брака! – воскликнул он с недоверием.

– Ну, конечно, я не желаю! Услышав это заявление, Хью замер.

– Ида объяснила, что в первый раз будет неприятно и болезненно, разумеется, я не жажду боли. Но это должно свершиться, и я не хочу провести еще один день в страхе перед тем, что мне предстоит. Двух дней ожидания совершенно достаточно. Так не будешь ли ты столь любезен зачать близнецов сейчас?

Хью почувствовал, как слабеет. Ему и в голову не приходило, что она так волнуется. Он и сам испытывал некоторое беспокойство оттого, что будет с девственницей первый раз, но он по крайней мере знал, чего ожидать. Для нее все было новым и пугающим. Конечно, Уилла волнуется. Он широко зевнул. Зевок перешел в кашель, и Хью заметил в ее глазах беспокойство. Было жестоко заставлять Уиллу волноваться снова.

– Хорошо, – ответил Хью, тяжело вздохнув.

– О, благодарю тебя, мой господин, – с облегчением выдохнула Уилла, потом резко откинулась назад, натяг на себя покрывало.

Она лежала, зажмурив глаза, укрытая по самое горло от напряжения костяшки пальцев у нее побелели. Хью смотрел на нее, поджав губы. Уилла выглядела так, будто собирались обезглавить или изнасиловать. Она наморщи, губы, как будто сосала лимон. Хью решил, что это приглашение к поцелую. Но у него совершенно не было на это сил, и он просто кашлянул. Уилла тут же открыла глаза, в их глубине был вопрос Хью указал на покрывало, которое она все еще отчаян но сжимала.

– Полагаю, нам это не потребуется, – прохрипел Хью Уилла откинула покрывало и выскользнула из постели

– Что?.. – начал было Хью.

Однако вопрос замер у него на губах, когда она ухватилась за кайму своей сорочки и потянула ее вверх.

– Ида мне все объяснила, – тараторила Уилла, продолжая стягивать сорочку. – Думаю, и это может помешать.

Она сняла сорочку через голову и освободила руки. Ее лицо пылало от смущения. Уилла ненадолго закрыла рубашкой часть тела от бедер до сосков, потом быстро одной рукой перебросила волосы через плечо и отпустила сорочку. Ее волосы были и не были покрывалом одновременно. Они закрывали ей грудь, спадая с плеч, и свисали до колен. Наружная часть плеч, изгиб бедер и соединение ног оставались открытыми. Хью с нежностью посмотрел на нее, потом золотые пряди пришли в движение – Уилла опасливо вернулась в постель. Она быстро закрыла себя волосами, перед тем как улечься, потом снова зажмурилась и снова сжала кулаки. Хью чуть было не рассмеялся, но с комом, стоявшим у него в горле, смеяться было трудно. Он перевел взгляд па ее лицо, шею и грудь. Они были почти полностью укрыты волосами, но соски высовывались, словно непослушные дети из кустов. Наконец Хью оторвал взгляд от маленьких красно-коричневых камушков и взглянул на плоский живот, на мягкие золотисто-рыжие завитки, росшие там, где соединялись ее бедра. Его усталость улетучивалась по мере того, как он возбуждался. Хью наслаждался предчувствием того, что должно произойти, скользя взглядом по ее точеным ногам вниз до округлых пальчиков. Потом он лег на бок, продолжая рассматривать жену. Он оперся головой на руку и нагнулся вперед, чтобы прижаться губами к ее губам. Уилла была настолько напряжена, что ее губы не отреагировали на поцелуй. Но Хью вспомнил ту страсть, которая вспыхнула между ними в конюшне, и был терпелив. Он легко провел губами по се губам, один раз, второй, третий. Потом скользнул языком, дразня сморщенный рот. Когда и это не помогло, он провел носом по ее шее. Уилла немного расслабилась и тихонько улыбнулась. Хью поднял голову и увидел, что ее рот уже не морщился. Он снова поцеловал Уиллу pi принялся ласкать ее нижнюю губу. Она медленно расслабилась и слегка раздвинула губы. Почувствовав облегчение оттого, что все так просто, Хью удвоил усилия, наклоняя голову и жадно лаская ее рот. Он целовал Уиллу до тех пор, пока она, как ему показалось, не забыла свои страхи, потом отодвинул с ее груди длинные пряди мягких волос и нежно прикоснулся. Уилла слегка напряглась, но промолчала. Хью принялся ласкать ее грудь, гладя ладонями, ловя соски большим и указательным пальцами. Хью наслаждался ощущением нежной плоти, касавшейся его мозолистой кожи. Она поцеловала его ответ, он воспринял это как добрый знак и продолжал ласкать жену, одновременно вспоминая наставление. О подготовке ума и тела уже не могло быть и речи, но Хью п думал, что это будет иметь какое-то значение. Он не ощущал бурного желания расслабиться. Что же касается остального… «Понимаете, женщины отличаются от мужчин тем, что они холодны… Необходимо… э-э… ласкать нижние части жены, чтобы… эээ… разгорячить ее тело…» В его ушах раздавался голос отца Бреннана. У Хью не было возможности прочитать все наставление «Об особенностях замужней женщины», но то, что он прочитал, подтвердило слова священника. Оборвав поцелуй, Хью провел большим пальцем по ее соску, нагнулся и обнял его губами. Он не чувствовал, что Уилла холодна, но она не лепетала, несмотря на то что ее рот был свободен. Хью слегка нахмурился, когда понял, что она не издала ни звука. Уилла не стонала от удовольствия, как это было в конюшне. Она даже не обняла его, как тогда. Ее руки, все еще сжатые в кулаки, безвольно лежали вдоль тела. Смутившись, он решил, что лежа она не так быстро возбуждается, ведь в конюшне они стояли. Он немного подумал, не поднять ли ее, но не стал этого делать. В наставлении не было ни слова о том, что нужно стоять. Там было сказано, что нужно ласкать нижнюю часть тела жены, пока она не начнет лепетать, значит, он будет ее ласкать, пока она не разогреется.

Продолжая ласкать губами грудь Уиллы, Хью провел рукой по ее животу и с облегчением почувствовал, как мышцы затрепетали в ответ на его прикосновение. Ведь это хороший признак! Хью скользнул пальцами по мягким волосам между ее ногами, его глаза закрылись, когда он понял, насколько она тепла, влажна и гостеприимна. Хью уже готов был услышать лепет. Он успокоил себя тем, что это только начало. Голова Уиллы была готова взорваться подобно тому, как розовый бутон раскрывается навстречу поцелую солнца. Хью сводил ее с ума. Наставление Иды о том, что она не должна произносить ни слова, мало помогало. Уилла чувствовала сводящее с ума желание пошевелиться и застонать, скорчиться и закричать. Она сопротивлялась этому как могла. Ида не говорила, что ей нельзя двигаться, но пообещала, что Хью скажет ей, если она должна будет это сделать, но он ей ничего не говорил, и Уилла боялась, что сделает что-нибудь не так. Она хотела быть хорошей женой. Кроме того, она была уверена, что если выгнется и скорчится, как ей того хотелось, то не сможет удержаться от стона. Рука Хью скользнула между ее ног, Уилла закрыла глаза и впилась ногтями в ладони, борясь с собственным телом. Это было… это было… Господи! Ей хотелось прижать его к груди. Ей хотелось оторвать его голову от груди и притянуть обратно, чтобы он опять поцеловал ее. Ей хотелось выгнуться навстречу его ласке и… Ее мокрого соска коснулся холодный воздух, когда Хью поднял голову. Уилла попыталась изобразить безмятежную улыбку, хотя и подозревала, что это больше походило на гримасу. Она увидела в его взгляде растерянность и почувствовала облегчение, когда он склонился над другой ее грудью. Господи! Почему ей нельзя произнести ни звука? «Больше всего мужчины ненавидят болтающих в постели невест. Просто молчи. Не говори ни слова. Я уверена, что это поправится ему больше, чем любое твое действие». Какой же высокой ценой дается ей это молчание! Хью снова поднял голову. Уилла выдавила из себя eеще одну улыбку. На его лице отразилось замешательство, он нагнулся и взглянул на нее повнимательнее, потом прекратил ласкать ее, и Уилла почувствовала, как внутрь проникает его палец. Она закусила внутреннюю часть губы чтобы не вскрикнуть, и с усилием повернулась. Ее теле упругое настолько, насколько это было возможно, старалось удержать его руку. Это становилось скорее болезненным, чем приносящим удовольствие. Уилла почувствовала облегчение, когда Хью слегка покачал головой и убрал руку. Наконец-то! Наконец-то он с этим покончит. Это было все, чего ей хотелось. Чтобы or; поднялся над ней, как сказала Ида, и зачал близнецов. Она больше ire могла этого выносить. Едва Уилла это подумала, как поняла, что Хью не двигается. – Ах! Это слово слетело с ее губ, несмотря на все усилия, когда его голова исчезла между ее ногами, и она почувствовала, будто ее ласкают теплым мягким бархатом. Первое же прикосновение доставило ей новое, ни с чем не сравнимое удовольствие. Казалось, ее тело сжималось от ощущения освобождения, Хью поднял голову и с надеждой посмотрел на Уиллу.

– Ты что-то сказала?

– Нет, – выдохнула Уилла. – А ты хочешь, чтобы я что-нибудь сказала?

Хью замялся, смущенно помотал головой и снова пропал между ее ногами. Уилла разочарованно закусила губу, когда он снова занялся ее чувствительной плотью. Она едва выносила его ласки. Уилла чуть было не застонала, когда в ней поднялась новая волна возбуждения. Это было ужасно. Она не могла больше выдержать и подавила вздох, стараясь не двигаться, когда Хью погрузил внутрь ее палец, продолжая ласкать ртом. Она не могла… не могла… Несмотря на то что ее губы были плотно сжаты, а зубы стиснуты, Уилла услышала собственный страстный стон. Она понадеялась, что он ничего не услышал, когда Хью в очередной раз с надеждой посмотрел на нее. – Мне показалось, что я что-то слышал? Уилла, тяжело дыша, покачала головой. Хью почесал голову, явно чем-то очень обеспокоенный. В его глазах появилась решимость, и он снова исчез из виду. Когда он принялся ее ласкать. Уилла почувствовала, что к глазам подступают слезы. Это было ужасно и прекрасно одновременно! Что-то вроде адских мук. Уилла внезапно поняла, что так оно и есть. Она умерла от отравления и попала в ад. Ей суждено вечно страдать от невыносимого удовольствия и стараться при этом не шевелиться и молчать. О, дьявол и вправду жестокий зверь! Это стало последним, о чем она подумала, прежде чем ее переполнила волна чувств. Тело звенело от прикосновений человека, который мог быть только помощником дьявола. С того момента, когда в ней стала нарастать волна страсти, Уилла знала, что это убьет ее, если она не сможет отреагировать. Из глаз текли слезы, сердце громко стучало, все ее тело дрожало от усилий, которые она прикладывала, чтобы оставаться неподвижной и молчать. Она точно умрет. Когда ее накрыла гигантская волна удовольствия, некий дружественный демон подсказал Уилле сжать бедра по обе стороны от головы Хью, чтобы заткнуть ему таким образом уши. Осуществив задуманное, она поднялась и вскрикнула с силой, на которую только была способна. Это был великолепный крик. Все вздохи и стопы, которые ей пришлось сдерживать, все физические реакции, от которых она себя удерживала, выразились в этом потрясающе крике удовольствия. Уилла была так поглощена своими переживаниями, что не заметила, что Хью неистово хватается за ее ноги, пытаясь освободиться. Бессильно повалившись на простыни, Уилла раздвинула ноги и рассеянно уставилась на балдахин кровати. Он чувствовала опьянение от удовольствия. Если таков ад, то ей он понравился. Хью поднял голову, хватая ртом воздух. Его потряс новый продолжительный приступ кашля. Уилла была сильной. Когда ее ноги сжали его голову, он не смог убрать их Он с надеждой взглянул на нее, когда кончился приступ кашля. Хью надеялся – то, что она сжала бедра, является для него хорошим знаком, и, может быть, она начнет лепетать. Вместо этого у женщины был такой вид, будто ей смертельно скучно. Уилла тихо лежала, уставившись в балдахин кровати. В ней не осталось даже напряжения. Ее страх сменился скукой. Он потерпел полное поражение. Его охватило уныние, Хью откинулся на спину и взглянул на явное свидетельство своего возбуждения. Разумеется, его жезл отреагировал на происходившее. Он совсем затвердел, пока Хью старался доставить Уилле удовольствие. Она была такая теплая и нежная. Хью хотел ее, несмотря на то что не сумел разгорячить, как это было написано в наставлении.

– Вы собираетесь теперь зачать близнецов? Услышав вопрос, Хью резко поднял голову. Ее голос звучал как под действием алкоголя. Вид у нее все еще был расслабленный и скучающий. Наверное, он ослышался. Она сжала его голову слишком сильно. Хью сунул палец в ухо, коротко пошевелил им, потом проделал то же самое с другим ухом.

– Милорд?

Хью оставил уши в покос и взглянул в ее спокойное лицо.

– Ты хочешь, чтобы я это сделал?

– О да, – выдохнула она.

Теперь Хью вспомнил, что в наставлении «Об особенностях замужней женщины» говорилось, что жар мужчины возбуждает женщину, и она становится сильнее после соития. В конце концов, он знал, что не причинит ей боли. Но будет позором, если она наконец возбудится только после того, когда он вольет в нее свой жар и свою силу. Хью очень боялся, что у него не останется сил ответить на ее возбуждение, когда он кончит. Он ощутил прежнюю усталость. Хью пожал плечами и шевельнулся между ее ногами.

Глава 12

Уилла просыпалась медленно. Казалось, усталость укутала ее точно плащ, каждая мышца болела. Она чувствовала себя просто ужасно. Пугала даже мысль о том, чтобы проснуться. Ей явно нужно поспать еще. Довольная этим решением, она засопела, закрыла глаза и снова задремала. С другой стороны постели раздался стон. Уилла нахмурилась. Ей показалось, что похожий звук и разбудил ее в первый раз. Она подумала, что со стороны мужа это довольно невежливо – он полночи не давал ей спать своим кашлем. Окончательно проснувшись, Уилла вспомнила вчерашнее состояние возбуждения. Кажется, доставив ей несколько часов мучительно удовольствия, он, как Ида и говорила, поднялся над ней, погрузился в нее и забрал ее невинность. Это было совсем не больно. Легкий приступ боли, и никакой агонии, как она ожидала. Он вошел и вышел из нее, как и описывала Ида, сначала это было просто интересно. Потом его движения начали возвращать возбуждение, испытанное ее раньше. Уилла начала возбуждаться, ее пальцы вжались в ладони, чтобы не прижимать его к себе, подгонять, когда он вскрикнул и пролил в нее свое семя. Хью свалился на нее в изнеможении и некоторое время оставался неподвижным. Поначалу Уилла .решила, что он просто восстанавливает силы, а потом возобновит свои ухаживания и ослабит напряжение, снова возникшее в ней. Но она услышала звук, который мог быть только храпом, и поняла, что Хью уснул на ней! Сладкой агонии больше не будет. Раздраженная и разочарованная, Уилла столкнула его с себя, по Хью не проснулся и никак не отреагировал. Уилла отодвинулась в свою сторону, спиной к нему и постаралась заснуть, но он большую часть ночи не давал ей спать своим кашлем. В эту ночь Уилла испытала целую гамму эмоций. Ее злость на него сменилась тревогой по поводу жесткого глубокого кашля, потом она наконец поняла, что он спит, несмотря на кашель, а она – нет. И ее раздражение мгновенно вернулось. До ее слуха донесся еще один стон, она повернулась, чтобы взглянуть на мужа, и увидела, что он пытается сидя облегчить свои страдания, но это ему не помогает. Гримаса на его лице не могла быть ничем иным, кроме агонии.

– Что такое? – спросила она с возрастающей тревогой.

Хью в один миг встал с постели, потянул за собой покрывало, отвернулся и обмотал его вокруг бедер.

– Все в порядке, со мной вес хорошо.

Хью удалось встать на ноги без стона, но Уилла заметила, как побелело его лицо, и не поддалась на обман. Тревожно хмурясь, она смотрела, как он делает шаг за шагом на негнущихся ногах. Он закрылся покрывалом, как только встал с кровати, но прошлой ночью он совсем не стыдился перед ней своей наготы. Хью что-то скрывал. И что-то заставляло его двигаться очень осторожно. Решив выяснить, в чем дело, Уилла тихонько выскользнула из кровати, тихонько подошла к нему и наступила на краешек покрывала, волочившегося по полу. Хью был застигнут врасплох. Ткань проскользнула между его пальцами до того, как он успел потянуть ее обратно. Бросив покрывало, он быстро повернулся к ней лицом, закрывая болячку рукой.

– Что такое? – мягко спросила Уилла, кидая покрывало на постель.

Хью осторожно взглянул на нее.

– Что у тебя на ягодице? – уточнила она, потом быстро обогнула его и убрала его руку.

От ужаса она широко открыла рот.

– Что? – перепугавшись, спросил Хью. – Что там?

– Большой нарыв, милорд, – со страхом объявила Уилла, рассматривая вздутое воспаление на его ягодице.

– Нет, это не нарыв. Это карбункул. Слишком уж велик для нарыва, – решила Уилла.

Она взглянула ему в лицо. Хью был ужасно красным и явно растерянным. Уилла удивленно заморгала и выпрямилась.

– Ложись обратно.

– И не подумаю.

Он выпрямился, собирая остатки своего достоинства.

– Хью, это нужно лечить. Вернись в постель, – настаивала Уилла.

– У меня нет времени на лечение. Я очень занято: человек. Я граф.

Он произнес это самодовольным тоном, от которого Уилла поджала губы.

– Вы граф с карбункулом на ягодице, милорд. Пожалуйста, дайте его вылечить.

Хью несколько сник.

– От одного такого умер Илберт, – многозначительно добавила Уилла.

Это привлекло его внимание; он повернулся обратно и с ужасом взглянул на нее.

– Что?! Илберт, третий человек, которого послали охранять тебя в домике?

Уилла серьезно кивнула:

– Да. У него разросся такой рядом… – Она сделала неопределенный жест по направлению паха. – Он заболел, у него началась лихорадка. Это отравило его кровь. Илберт не понял, что послужило источником лихорадки. К тому времени, когда он обратился с этим к Иде, она уже не могла ничего сделать.