Глава 17

Хью смотрел на дверь, через которую только что удалилась его жена. Его терзала тревога.

Уилла была явно не готова к тому, чтобы принять известие о том, что собственный отец желал ей смерти. Хью знал, что она была оскорблена, и переживал за нее. Он должен был найти способ не давать ей читать письмо. Не следовало допускать, чтобы ей была нанесена эта обида.

– Хью? – привлек его внимание голос лорда Уайнекена.

Хью удивленно поднял брови, когда Уайнекен несколько раз перевел взгляд с него на Балдульфа и обратно, г. потом начал кивать в направлении воина.

Когда Хью просто уставился на него, явно не понимая, что тот имеет в виду, друг его дяди нетерпеливо прищелкнул языком.

– Разве ты не хотел что-то спросить у Балдульфа? – многозначительно поинтересовался он.

Хью только смутился еще больше.

– Разве?

– Насчет дома и кому он мог рассказать…

Хью подошел к кровати и взглянул на лежавшего на ней человека.

– Ты говорил кому-нибудь, что мы с Уиллой направляемся в дом на просеке?

– Нет! – Казалось, Балдульфа удивил сам вопрос. Он наморщил лоб. – Ну не совсем. То есть я говорил, но… – Он внимательно взглянул на Хью – Вы же не думаете… Разве за вами не следили, пока вы добирались до дома?

– Нет, – заверил его Хью. – Волки не пугались и не рычали. Они бы знали, если бы кто-то следовал за нами, правда?

– Да, – медленно кивнул воин. – Значит, тот, кто совершил поджог, пришел позднее. Значит, они знали, что вы находитесь в доме.

Хыо кивнул, выражение его лица стало суровым.

– Кому ты сказал?

– Гавейну и Олспете, – тут же ответил Балдульф. – Когда наступил полдень, а вы не появились, Гавейн пошел к Олснете и спросил, едите ли вы сегодня у себя в комнате. Она не знала. Они с Гавейном пришли ко мне узнать, все ли в порядке и как им поступить с обедом. Я сказал им, что вы с Уиллой отправились к дому на просеке и, наверное, не скоро вернетесь.

– Гавейн и Олспета, – пробормотал Хью, раздумывая над этим.

Он выпрямился и взглянул на Иду.

– Скажи, чтобы Уилле принесли ванну. Прежде всего ей нужно смыть копоть.

Когда Балдульф начал подниматься, Хью жестом вернул его в кровать.

– Нет, Балдульф, останься здесь. Я присмотрю за ней. Когда она приведет себя в порядок, я вернусь за тобой, чтобы ты охранял се, пока я буду разговаривать с Олснетой и Гавейном.

– Хочешь, я схожу за ними? – спросил Лукан.

– Нет, пока нет. Я побуду с Уиллой, а ты найди их и присмотри за ними.

Хью дождался, пока Лукан покинул комнату. Он беспокоился и торопился в свою комнату. Уилла показывала, как она привязана к поварихе, именно поэтому Хью не нравилось, что в отношении этой женщины возникли какие-то подозрения. Ему необходимо разобраться с этим как можно скорее, сразу после того, как он проследит, чтобы его жена приняла ванну и легла. Хью улыбнулся и быстро подавил улыбку. Все было очень серьезно: Уилла выдержала долгий и страшный день. Поскольку он – ее муж, его долг состоит в том, чтобы помочь ей пережить этот период, полный тревог и волнений. Хью точно знал, что делать. Он поможет ей расслабиться при помощи хорошей ванны, поможет ей вымыться. Наверное, он даже присоединится к ней. При мысли об этом он опять улыбнулся. С того момента когда они был в домике, прошло всего несколько часов, но мысль о том какой теплой и влажной она будет, заставила его воспрянуть духом. Хью продолжал улыбаться до тех пор, пока не открыл дверь спальни, не зашел туда и не убедился, что комната пуста. Он замер на месте и окинул взглядом каждый угол. потом позвал жену:

– Уилла!

Тут же в коридоре послышался топот ног. Хью повернулся и увидел Лукана, Джолиета и лорда Уайнекена, стоящих на пороге и с тревогой осматривающих комнату. За ними появился Балдульф, поддерживаемый Идой. Все они отреагировали па его крик.

– Где она? – с тревогой спросил Джолиет. – Куда она могла отправиться?

– Она сказала, что собирается прилечь, – проворчал Балдульф.

Хью начал было удивленно мотать головой, но остановился.

– Уилла не ответила на мой вопрос, – вдруг понял он.

– Какой вопрос, сын мой? – поинтересовался лорд Уайнекен.

– Я спросил ее, не видела ли она того, кто ударил Балдульфа. Она начала отвечать, потом вы обнаружили письмо и… Олснета и Гавейн, – испуганно выдохнул он. – Кухня.

Торопясь к жене, Хью растолкал людей, стоявших в дверях. Хью был уверен, что она видела того, кто ударил Балдульфа. Он был уверен и в том, что Уилла не сказала бы ему, кто это был, если бы это была Олснета. Она была матерью Лувены, подруги детства, умершей вместо нее. Дядя Ричард мог написать, что она не виновата в смерти девочки, но Уилла, не любившая касаться этой темы, говорила Хью, что испытывает тяжкое чувство вины. Она не будет винить Олснету за то, что та желает ей смерти. Уилла будет ей сочувствовать.

– Я не… Я никогда бы не… – тихо с трудом произнесла Олснета, осознание вины исказило ее черты.

– Я видела, как ты ударила Балдульфа, Олснета, – мрачно произнесла Уилла. – И свиток пах луком. Я так понимаю, ты где-то там пряталась?

Плечи Олснеты поникли.

Почувствовав, что вокруг них воцарилась тишина, Уилла оглянулась. Все слуги прекратили работу и замолчали, напряженно прислушиваясь. Уилла взяла Олснету за руку и вывела ее в сад, находившийся за кухней. Когда она остановилась и взглянула на Олснету, глаза женщины были полны слез.

– Мне так жаль, – выпалила повариха до того, как Уилла успела хоть что-то сказать. – Я никогда не собиралась вредить тебе. То есть поначалу так оно и было, но я была так зла. Тогда мне сказали, что вы с Лувеной мертвы. Я десять лет оплакивала вас обеих. Вы проводили так много времени вместе, что я начала считать тебя своей. В тот день я потеряла двоих детей. – Она повернулась и отошла, комкая передник. – Моих детей.

–' Олснета.

Уилла шагнула за ней и сочувственно коснулась ее руки.

Повариха повернулась и стряхнула руку Уиллы.

– Не трогай меня. Не стоит ко мне хорошо относиться, я не заслуживаю этого. Я не смогу ничего объяснить, если ты будешь добра ко мне. Так ты только заставишь меня расплакаться.

Уилла убрала руку, се глаза заволокло слезами. Кажется, женщина уже плакала, не замечая этого.

– Хорошо. Олснета кивнула.

– Я хотела, чтобы ты умерла, – выпалила она. Уилла вздрогнула, но промолчала, позволив Олснете

продолжать.

– Это неправда. Нет, поначалу нет. Когда я считала тебя мертвой, я горевала о тебе так же, как и о Лувене. Мне больше незачем было жить. Дни тянулись подобно годам. Жизнь была бесконечной. Я подумывала о самоубийстве, но священник сказал, что я попаду в ад и никогда больше не встречусь с Лувеной и с тобой. Потом лорд Ричард заболел. Большую часть времени я проводила на кухне, но слуги стали поговаривать о молодой красивой женщине, которая приходит к нему в комнату. Мне было любопытно, кто это такая, но я и понятия не имела, что это ты. Я была среди тех, кто нашел его. С тех пор как ухудшилось его здоровье, я носила еду ему в комнату. В то утро я, как обычно, принесла ему завтрак. Я вошла в его комнату и поставила поднос на сундук у его кровати. Я повернулась, чтобы взглянуть на него, и тут же поняла, что он умер. Его лицо было серым, расслабленным и пустым. Он сжимал свиток, на внешней стороне которого было написано – «Уилла». Я удивилась. Почему он умер, сжимая в руках письмо, адресованное ребенку, который умер десять лет назад? Я не смогла устоять перед искушением и прочла его.

Я не могла поверить в то, что было написано в этом письме. Он обращался к тебе так, будто ты все еще была жива, хотя я знала, что ты умерла. Он сам мне сказал об этом. Потом я прочла о том дне и о том, что моя Лувена умерла вместо тебя, и о том, что он благодарил за это Бога. Ее горе было таким огромным, что Уилла почувствовала, что у нее болит сердце.

Олснета подняла голову и решительно продолжила:

– Вошла другая служанка, и я спрятала письмо под своей одеждой. Я сказала ей, что лорд умер и надо послать за лордом Уайнекеном. Потом я взяла поднос, который принесла, и вышла, прихватив письмо. Я читала его множество раз. Я перечитывала его снова и снова. И каждый раз, когда я читала, что Лувена умерла вместо тебя, а он благодарил за это Бога, я…

Олспета замолчала, сделала глубокий вдох, потом потрясла головой, избавляясь от владевшей ею злости.

– Лорд Уайнекен уехал, чтобы известить лорда Дюлонже, что тот стал графом. Я хотела вернуть письмо во время его отсутствия, но не смогла с ним расстаться. Потом приехал Дюлонже, а за ним лорд Уайнекен. Я была занята подготовкой к свадьбе, и каждый раз, когда у меня появлялась возможность отлучиться и вернуть письмо, лорд Уайнекен находился в комнате и искал письмо. Потом приехала ты.

Она подбоченилась.

– В тот день меня не посылали помогать тебе, посылали одну из молодых служанок. Я дала ей работу на кухне и заняла ее место. У меня было полно работы, но мне нужно было убедиться в том, что ты жива. Я подумала, что письмо могло быть просто бредом больного умирающего человека.

Она снова взглянула на Уиллу, в ее глазах была смесь злости, горя, сожаления и печали.

– Ты выросла такой красавицей! А теперь ты собралась выйти замуж за графа. А мой ребенок лежал в холодной могиле. Я…

Она задохнулась. Уилла больше не могла выносить это. Она сделала шаг вперед и протянула руки, чтобы успокоить се. Олснета тут же отшатнулась.

– В тот момент я ненавидела тебя, – стыдливо призналась она. – Ты жила, а мой ребенок умер. Ты была красивой, счастливой и собиралась выйти замуж. Я хотела, чтобы ты умерла так же, как и моя дочь. Чтобы ты была там, где ты, как я думала, находилась все эти годы, пока я оплакивала тебя. Я сдерживалась изо всех сил, чтобы не задушить тебя голыми руками. Я должна была улыбаться, восхищаться твоим красивым платьем, твоими красивыми волосами, твоей удачей, пока изнутри меня разъедала желчь. Она снедала меня во время свадьбы и первой части праздника. Дальше я не выдержала. Я…

Она замолчала.

– Ты наполнила кувшин медом и ядом и поставила его в нашу спальню.

Обе женщины вздрогнули, когда Хью произнес то, что не смогла произнести Олснета.

– Хью! – испуганно вскрикнула Уилла, но затем заставила себя улыбнуться. – Я…

– Предполагается, что ты находишься у себя в комнате.

От его резкого тона Уилла вздрогнула. Хью был просто в бешенстве.

– Да, но я спустилась, чтобы…

– Встретиться с тем, кто пытается убить тебя с момента твоего приезда сюда, – резко договорил он и повернулся к поварихе. – Кто напал на меня на просеке? Твой любовник?

– Человек на просеке? – удивленно спросила Олснета. – Я не…

– И кто поджег сегодня дом? Твой любовник был уже мертв, так что я думаю, что это ты сделала сама, если только ты не вовлекла в это племянника.

– Поджег дом?

Олснета смотрела на Хью с изумлением, потом выпрямилась.

– Я ничего не знаю про нападение на просеке и поджог дома. Да, я отравила мед в тот первый вечер, но… – Она посмотрела Уилле в глаза. – Я пожалела об этом в то самое мгновение, когда увидела, как ты поднимаешься по лестнице.

– Не настолько сильно, чтобы поторопиться наверх и сделать так, чтобы она не выпила его, – огрызнулся Хью.

Олснета не обратила на него никакого внимания, она смотрела только на Уиллу.

– Я хотела пойти за тобой, чтобы признаться во всем, но испугалась. Единственное, на что я надеялась, так это на то, что ты не захочешь пить и не выпьешь отраву. Я провела ужасную ночь.

– Не такую ужасную, как я, – с отвращением пробормотал Хью.

– Я не могла спать, а когда ненадолго засыпала, меня преследовала Лувена, ругавшая меня за то, что я навредила той, кого она любила как сестру. Я обрадовалась, когда все обошлось, и благодарила Бога, что ничего не случилось. Даю слово, я больше не пыталась навредить тебе. Я могла это сделать. Я готовила все, что ты здесь ела, и, если бы захотела, могла бы отравить тебя уже давно, – добавила она в собственную защиту.

– Только при этом умер бы твой племянник, потому что после первого отравления я назначил его на должность дегустатора, – сухо отреагировал Хью.

Олснета сделала рукой отрицательный жест.

– Ба! Гавейн. Я его не люблю. Возможность того, что он умрет, едва ли остановила бы меня, если бы я хотела смерти Уиллы. В детстве оп был мерзким отродьем и остался таким же неприятным, когда вырос. Гавейн бесхарактерный и жадный человек, а это плохое сочетание. Оп всегда ищет, где бы ему поживиться на дармовщинку. Думаю, вам лучше приглядывать за ним. Ради пары ботинок он может нанести удар в спину.

Хью молчал.

– Значит, ты отрицаешь то, что имеешь какое-то отношение к сегодняшнему пожару в доме и человеку на просеке?

– Я ничего не поджигала. Я даже не знаю, как добраться до дома и просеки, о которых вы говорите. Я не знала о существовании дома.

Повариха выпрямилась, признавая свои ошибки.

– Нет. Я не имею ничего общего ни с тем, ни с другим. Я несу ответственность за яд, за то, что взяла письмо… и ударила Балдульфа.

Она выглядела огорченной.

– Зачем ты ударила Балдульфа? – спросила Уилла. Олснета закусила губу.

– Я раскаиваюсь в этом, я раскаиваюсь во всем. Мне нужно извиниться перед Балдульфом. Я не собиралась бить его так сильно, но очень испугалась. Я пошла в комнату, чтобы вернуть письмо, и наконец-то увидела ее пустой. Я пыталась найти место, в которое лорд Уайнекен мог еще не заглядывать. Я открыла ставни, чтобы лучше видеть, но они начали хлопать, издавая ужасный шум. Я торопилась закрыть их, когда услышала, что ты зовешь лорда Уайнекена. Я знала, что ты решишь, что он в этой комнате, и придешь. Я думала, что нахожусь в безопасности, когда ты вошла и, не заметив меня, тут же направилась к ставням. Я собиралась выскользнуть из комнаты, когда услышала, что тебя зовет Балдульф. Я испугалась, мне показалось, что я пропала. Он войдет, вы двое найдете письмо, один из вас увидит меня. – Олснета пожала плечами. – Я схватила подсвечник, стоявший на столе рядом со мной, и, когда Балдульф уже зашел в комнату, стукнула его по голове и убежала.

– Для кого ты украла письмо? – спросил Хью.

Уилла посмотрела на мужа с удивлением, но потом поняла, что он пришел после того, как Олспета рассказала ей о письме.

– Я украла письмо для себя.

– Не лги мне! – грубо сказал Хью. – Для кого ты его украла? Ты работаешь на Гаррода?

Олснета выпрямилась и застыла.

– Я не крала его. И уж, разумеется, не стала бы красть его для того, кто убил мою дочь. Я взяла его, чтобы прочесть.

Хью неуверенно рассматривал повариху. Уилла решила, что знает, почему он так смутился.

– Когда мы были детьми, Лувена училась вместе со мной. Папа Ричард разрешил ей это для того, чтобы у меня была компания. Именно так мы и подружились, – сказала Уилла.

Хью вопросительно взглянул на нее.

– Она… мы учили Олснету тому, что сами учили каждый день, а она приносила нам из кухни сладости. Олснета умеет читать.

– Попятно.

Его плечи расслабились. Он устало потер шею и повернулся к Оденете с мрачным выражением лица:

– Значит, ты не крала письмо и не пыталась убить мою жену для Гаррода?

Уилла вздрогнула, когда услышала в его голосе гнев. Она сделала шаг вперед и умоляюще взглянула на него.