– Разве джентльмены не целуют дам? – спросила она с легкой улыбкой и напомнила ему: – Вы поцеловали меня на балу у Прадомма.

– Да, но это было другое, – заверил он ее.

– Почему?

– Вы не были полуодеты, и мы находились не в вашей спальне.

– Я могу одеться.

Тихий смех сорвался с его губ, и Эйдриан вдруг наклонился вперед. Кларисса замерла, ее сердце на мгновение остановилось; потом она растаяла в его объятиях, когда его губы накрыли ее рот.

Похоже, ее ответная пылкость была вызвана не глотком вина, что она тогда выпила на балу у Прадомма. Она чувствовала такой же бурный восторг и сейчас, а ведь сегодня она не выпила ни капли.

Тело Клариссы как будто само знало, что делать, и прильнуло к Эйдриану. Ее руки скользнули по его шее, чтобы прижать его ближе, а потом его язык устроил вторжение, как это было в прошлый раз. На этот раз она не удивилась и не испугалась. Вместо того чтобы окаменеть, она почувствовала, что у нее слабеют колени, и упала бы, если бы не его руки, крепко обнимающие ее.

Кларисса вздохнула, не отрывая губ, и застонала от наслаждения. И в следующее мгновение у нее перехватило дыхание от неожиданности, когда Эйдриан подхватил ее на руки и посадил на край кровати.

– Я не должен делать это, – пробормотал он в ее щеку, прервав поцелуй и блуждая губами по ее шее и уху.

– Да, мы не должны, – согласилась Кларисса, ее руки скользили по его плечам и груди, и она наклонила голову набок, чтобы ему было удобнее.

– Я не проявляю к вам должного уважения. – Он выдохнул эти слова с сожалением, и Кларисса содрогнулась, когда по ее телу побежали мурашки. В это мгновение уважение казалось совершенно излишним. Несомненно, если это было неуважением, ей, похоже, оно нравилось. Возможно, она все-таки не была истинной леди. – Прикажите мне остановиться, – пробормотал Эйдриан, покрывая поцелуями ее горло.

Кларисса открыла рот и едва не задохнулась, когда его рука накрыла ее грудь.

– О-о, – выдохнула она, выгибаясь от его прикосновения. – Может быть... может быть... О-о. – Она вздохнула, когда он стал ласкать нежную плоть сквозь ткань рубашки, и ее тело захлестнули волны неизведанных ощущений. Все ее мышцы пульсировали от возбуждения, а внизу живота собирался жар. Это было ошеломляюще.

– Может быть что? – спросил Эйдриан, слегка запыхавшись.

– Может быть, вам следует еще раз поцеловать меня, – выдохнула Кларисса – хотя она была уверена, что это было совсем не то, что она собиралась сказать.

С губ Эйдриана сорвалось рычание, а потом они накрыли ее губы, и Кларисса, не в силах удержаться, запустила руки в его волосы, в то время как ее рот открылся, чтобы принять его. Ее тело вдруг странно ожило, она никогда в жизни не испытывала такого. Все его части, о существовании которых она едва ли имела представление или считала их недостойными внимания, вдруг заявили о своем присутствии, когда она поцеловала его в ответ.

Будучи неопытной, Кларисса в глубине души боялась, что не совсем понимает, что происходит, и делает что-то плохо или неправильно; но страх исчез, когда Эйдриан издал гортанный звук, и его поцелуй стал еще более жарким, более требовательным. Должно быть, она делает все правильно – или по крайней мере сносно, – если вызывает такую реакцию, смутно решила она, потом почувствовала спиной матрас и поняла, что он положил ее на кровать.

– Совсем чуть-чуть, – задыхаясь, сказал Эйдриан, снова отрываясь от нее.

– Да, – выдохнула Кларисса, не понимая до конца, на что соглашается. Хотя на самом деле ей было все равно, только бы эти ощущения не прекращались.

– Совсем чуть-чуть поцелуев и ласк, и тогда я остановлюсь – обещаю, – сказал Эйдриан, и Кларисса поняла, что он имел в виду, и подумала, что это прекрасная идея. За исключением обещания остановиться. Кларисса не хотела, чтобы это когда-нибудь кончалось. Она никогда не чувствовала себя так чудесно.

Но только до того момента, когда его губы сменили его руку, и Кларисса поняла, что он каким-то образом расстегнул несколько пуговиц ее ночной рубашки и стянул ее с плеча, чтобы обнажить грудь. Его теплые губы сомкнулись на ее соске, и Кларисса едва не взлетела над кроватью, потрясенная шокирующей волной, прокатившейся по ее телу.

– О! – выдохнула она, ее ноги беспокойно задвигались, а руки ласкали его голову и плечи. Потом она схватилась за его жилет и потянула. Ее затуманенному наслаждением мозгу понадобилась минута, чтобы понять, что так ничего не получится, и тогда она приподняла жилет вверх, чтобы потом стянуть с плеч и опустить как можно ниже по рукам. К счастью, ее действия стеснили его движения настолько, что он взял на себя ее задачу и сам снял сюртук.

Кларисса заскользила руками по мягкой ткани его рубашки, сжимая ее в пальцах и дергая наверх, сгорая от желания дотронуться до его обнаженной плоти.

Эйдриан оторвался от нее и сказал:

– Нет, – но слово прозвучало не слишком твердо. Оно было больше похоже на мольбу. А когда он подвинулся вверх, чтобы поцеловать ее, Кларисса проигнорировала его «нет» и вытащила его рубашку из брюк, скользнув под нее руками, чтобы исследовать кожу на его спине.

Эйдриан застонал, не отрывая от нее губ, его пальцы запутались в ее волосах, поцелуй становился все более неистовым, его язык требовательно вторгался, в то время как его тело стремилось к ней, прижимая что-то твердое к мучительному желанию между ее ног. Кларисса дрожала в его объятиях, ее ногти вонзались в его плоть, когда она отталкивалась, ее ноги раздвигались словно по своей воле.

– О Господи, Кларисса... – прошептал Эйдриан, прерываясь, чтобы покрыть легкими поцелуями ее глаза, нос, щеку – все, до чего мог дотянуться. – Мы должны остановиться.

– О, Эйдриан... – произнесла Кларисса, потом замерла и вскрикнула, когда его рука скользнула между ее ног и прижала ее платье к месту, которое теперь умирало от желания. Ее внимание разрывалось между давлением его руки между ее ног и поцелуями, которыми он осыпал ее шею и плечо. Она изо всех сил тянула его рубашку, задирая ее вверх на груди, и знала, что стесняет его движения, но она хотела ее снять. Она хотела чувствовать его.

– Прикажите мне остановиться, – умолял Эйдриан, прерываясь, чтобы сорвать с себя рубашку, прежде чем наклониться и снова лизать, прикусывать и сосать ее грудь.

– О! – задыхаясь, простонала Кларисса, впиваясь ногтями в его тело. Ее бедра выгнулись, а ноги раздвинулись, когда он начал массировать. – О, пожалуйста, не останавливайтесь!

Эйдриан усмехнулся в ее грудь, и ее тело завибрировало от пульсации. Потом он подвинулся и поцеловал ее в губы.

Он убрал руку, и Кларисса протестующе застонала, но успокоилась, когда он схватил ее рубашку и задрал вверх, чтобы запустить руку под подол. Ее ноги трепетали от радостного ожидания, когда его рука скользила вверх по ее бедру. Потом они инстинктивно сомкнулись вокруг него, когда он еще раз достиг центра, но на этот раз никакая ткань не препятствовала ему.

У Клариссы снова перехватило дыхание, ее тело сначала сопротивлялось, а потом задрожало от нарастающего напряжения и желания. Его пальцы блуждали по влажной нежной плоти.

– Только это. Я не буду заниматься с вами любовью, обещаю, – пробормотал Эйдриан, целуя уголок ее губ. – Но я должен прикасаться к вам и наслаждаться вами.

– Да, только прикасаться, – согласилась Кларисса, готовая позволить все, что угодно, только бы он не останавливался. Ее руки скользили по его коже, голова вжалась в кровать, когда его рот снова спустился вниз, чтобы найти ее грудь. Однако там он задержался всего на мгновение, после чего подвинулся и опустился ниже.

Блаженство Клариссы внезапно улетучилось, и она словно одеревенела, когда он вдруг встал на колени между ее ног и его губы заняли место его руки. Шок и ужас были ее первой реакцией, и она схватила его за голову, пытаясь оттолкнуть.

– Я не... Вы не должны... Что... Эйдриан! – неуверенно бормотала она, ее протесты постепенно затихали, пока его язык, зубы и рот двигались по ней. Ее тело начало отвечать, вопреки запретам разума.

Отпустив его голову, Кларисса схватилась за кровать, отчаянно сжимая простыни. Мир вокруг начал вращаться. Она смутно осознавала, что ее бедра зажили своей жизнью и по собственной воле тянутся вверх, жадно встречая его поцелуи и ласки; потом Эйдриан подвинулся, удерживая ее ноги, чтобы они не мешали ему.

О! Кларисса смотрела невидящими глазами на тени от свечи на потолке, всем существом сосредоточившись на буре ощущений, вызванной его прикосновениями.

О! Теперь она знала, почему в мире столько детей.

О! Она подумала, что Эйдриан самый умный мужчина в Англии, а может быть, и во всем мире.

О! Она вдруг поняла замыслы мироздания.

О! Бог определенно существует.

О! Почему это пахнет дымом?

Нахмурившись, Кларисса несколько раз моргнула, стараясь прояснить затуманенные страстью мысли и вернуть способность думать. Она еще раз глубоко вдохнула и определенно почувствовала запах гари. Ее взгляд метнулся к свече, которую зажег Эйдриан, но она, похоже, была в порядке – маленький круг света в ее туманном зрении.

«Должно быть, это мое воображение», – рассеянно подумала Кларисса, но ей было очень трудно думать, когда Эйдриан делал то, что он делал. Ее ноги теперь пытались обвиться вокруг его головы, совершенно не заботясь о том, какой запах она чувствует и откуда он может исходить. Кларисса даже осознала, что одна ее рука больше не сжимает простыню, а зарылась пальцами в его волосы, побуждая его продолжать ласки.

Испугавшись, что может причинять ему боль, Кларисса заставила себя отпустить его волосы и снова схватилась за кровать, но ее бедра все еще пытались приподниматься и извиваться, хотя они были беспомощны перед его крепкими руками. Напряжение в ней нарастало до непереносимого уровня, ее руки сжимали простыни, пальцы ног поджимались, голова билась о подушку, зубы были стиснуты, желая что-нибудь укусить, потом она еще раз с трудом вдохнула и на этот раз совершенно определенно почувствовала запах дыма.

Кларисса напряглась, лихорадочно оглядываясь в поисках источника дыма. Но прежде чем она успела его найти, она снова отвлеклась, из ее горла вырвался стон, когда зубы Эйдриана нашли маленький бугорок, который, как оказалось, был в центре ее возбуждения. Ее тело вибрировало, напряжение становилось все сильнее, и Кларисса судорожно втянула ртом воздух. И сразу же закашлялась, когда дым проник в ее горло.

Лихорадочно пытаясь думать сквозь возбуждение и страсть, охватившие ее, Кларисса приподнялась, чтобы оглядеть комнату. Ее глаза нашли расплывчатый прямоугольник двери и остановились на нем. Похоже, с другой стороны горел свет, он сочился через щель под дверью, и в этом свете она видела густой черный дым.

Кларисса инстинктивно потянулась к голове Эйдриана, чтобы привлечь его внимание, но он поймал обе ее руки своей свободной рукой, используя свой вес, чтобы удерживать на месте ее ноги, и продолжил штурм.

– Эйдри... О! – Кларисса едва не задохнулась, когда он вдруг ввел в нее палец. Ее тело сопротивлялось и требовало большего, умоляя ее замолчать. – Эйдриан, – решительно выдохнула она. – Пожар. Горим.

– Я тоже горю от тебя. – Он поднял голову, чтобы проговорить это, и тут же нагнулся, чтобы продолжать сводить ее с ума.

– Нет. О... нет. – Кларисса попыталась еще раз освободить руки, но он крепко держал ее, а ее собственные метания только усилили возбуждение, которое снова приближалось к пику.

Ее глаза остановились на свете под дверью и на клубах дыма полней, и она удивилась, почему он не чувствует запах дыма. Правда, он был очень увлечен своим занятием. Возобновив попытки, Клариссе удалось высвободить одну руку, и она сразу же вцепилась в его волосы – и отнюдь не нежно, – пытаясь привлечь его внимание. К несчастью, ее тело действительно не могло заботиться о том, что происходит вокруг; даже когда она пыталась заставить его поднять голову, ее бедра все еще страстно выгибались, и она не сомневалась, что он считает, что она тянет его за волосы только от возбуждения.

Издав низкий стон, Кларисса откинулась назад на кровать и закричала:

– Пожар!

Когда напряжение наконец освободило ее тело. Казалось, это продолжалось вечно, наслаждение волна за волной окатывало ее, пока она наконец не обмякла, совершенно обессилев.

Эйдриан поднял голову, и сквозь блаженный туман, охвативший ееразум, Кларисса осознала, что он подвинулся, чтобы лечь рядом с ней. Он взял ее безвольное тело и обнял ее, поцеловал ее в лоб, потом нахмурился, принюхался, поднял голову, принюхался снова и спросил:

– Это дым?

– Да. – Кларисса вздохнула, улыбка, казалось, навсегда поселилась на ее лице. – В доме пожар.

– Что? – Она почувствовала, что падает на кровать, когда Эйдриан вскочил и бросился к двери. Он попытался открыть ее, нахмурился, попробовал снова, на этот раз двумя руками, как будто это могло что-то изменить. Когда дверь так и не поддалась, он ощупал ее поверхность, выругался и поспешил назад к кровати. – Почему вы не сказали мне?

– Я же пыталась, – ответила Кларисса. – Я сказала «Пожар» и «Горим» и старалась оттолкнуть вашу голову.

– О да, – сказал он. – Я думал, это вы... Не важно.

Он взглянул на окно, потом схватил ее за руку и потащил из постели.

– Идемте. Нам нужно выбраться отсюда. Кларисса встала и едва не свалилась на пол, но Эйдриан подхватил ее и нахмурился:

– В чем дело?

– Меня немного шатает, – смущенно призналась она. – Просто дайте мне минутку.

– О! – Он помедлил, потом схватил ее на руки и понес к окну.

– Что мы делаем? – спросила Кларисса.

– Дверь раскалена. Огонь прямо за ней. Мы выберемся наружу через окно.

– О Боже! – выдохнула Кларисса, когда он поставил ее на ноги у окна и выглянул в сад. Она не отличалась ловкостью и в лучшие времена. Даже в очках она часто бывала слегка неуклюжей. Мысль о том, что ей, полуслепой, придется вылезать в окно, была не слишком привлекательной.

– С вами все будет хорошо. Я помогу вам, – обнадеживающе произнес Эйдриан, перекинул одну ногу через подоконник и сел на него верхом. Она видела, как он куда-то тянется; потом нижняя часть его тела соскользнула с карниза и исчезла из вида. Кларисса шагнула к окну и выглянула наружу. Хорошо было то, что она не видела, как это высоко. Кларисса боялась высоты. Плохо было то, что она вообще почти ничего не видела. Потом она почувствовала, как Эйдриан дотронулся до нее.

– Держитесь за мою руку. Я помогу вам.

– Хорошо. – Кларисса сделала глубокий вдох. Схватившись за его руку, она крепко сжала ее и, сев боком на подоконник, попыталась перекинуть ногу, как это сделал он, но обнаружила, что ее ночная рубашка сковывает ее движения.

После смущенного колебания Кларисса напомнила себе, что он уже видел то, что находится под ее рубашкой, и задрала ее до бедер, чтобы осуществить маневр. Потом она повернулась, чтобы попытаться увидеть Эйдриана, и действительно смогла разглядеть его очертания. Помогла его белоснежная рубашка, выделяющаяся на фоне темных деревьев и неба.

– Просто шагните ко мне, и я подтяну вас на ветку. – Голос Эйдриана звучал спокойно и убедительно, и Кларисса заставила себя собраться и отбросить все етрахи.

Она перекинула другую ногу через подоконник, глубоко вдохнула, крепче сжала его руку и оттолкнулась от окна. Одно захватывающее дух мгновение она была в воздухе; потом Эйдриан дернул ее, притягивая к себе, и она со стоном рухнула на ветку, на которой он сидел. Кларисса начала скользить вниз и мгновение думала, что все-таки упадет, но потом его хватка стала крепче, и Эйдриан подтянул ее к себе. Она висела рядом с ним, ее тело было зажато между веткой дерева и его боком, а под ногами у нее не было ничего, кроме воздуха.

Эйдриан помедлил и сказал:

– Я опущу вас на землю.

– Я бы предпочла, чтобы вы этого не делали, – пробормотала Кларисса, цепляясь за его руку. – Может, будет проще, если вы поднимете меня к себе?

– Проще будет спрыгнуть вниз, Кларисса. Мы не так уж высоко. Кроме того, если я подниму вас, нам все равно придется слезать. А так я могу опустить вас на землю и потом спрыгну рядом.

Кларисса прикусила губу и выгнула шею, чтобы посмотреть в зияющую черноту под собой.

– Вы уверены, что это недалеко?

– Клянусь, что нет. Ваша спальня всего лишь на втором этаже, Кларисса. Эта ветка находится чуть-чуть ниже, и когда я опущу вас вниз, ваши ноги будут почти касаться земли.

– О... – Она вздохнула. – Тогда хорошо, но, пожалуйста, не уроните меня.

Вместо того чтобы опускать ее, Эйдриан вдруг поднял ее чуть выше, настолько, чтобы мог поцеловать ее щеку.

– Я не уроню вас: вы слишком драгоценны для меня.

Прежде чем она успела ему ответить, он схватил ее за обе руки, свесился набок и стал опускать вниз. Кларисса зажмурила глаза, уверенная, что он не удержит ее и уронит.

– Вы уже почти у самой земли, любимая. Отпускайте руки и прыгайте.

– А это обязательно? – несчастным голосом спросила она и услышала его напряженный смех.

– Боюсь, что да. – Напряжение в его голосе заставило ее наконец решиться. Собрав всю отвагу в кулак, Кларисса разжала пальцы. Эйдриан тоже отпустил ее, и она начала падать, но, едва начав, тут же приземлилась. Она пролетела никак не больше пары футов.

– О... – с облегчением выдохнула Кларисса.

– Она здесь!

Чувство облегчения исчезло сразу же, как до нее долетел этот слабый звук. Кларисса обернулась на голос, и ей показалось, что она заметила фигуру одного из лакеев на углу дома. Прикусив губу, она подняла голову и увидела Эйдриана, раскачивающегося над ней.

– Минутку, любовь моя. Я сейчас спущусь.

Кларисса снова взглянула на лакея и увидела, что он спешит к ней... а за ним из-за угла к ней бегут все домочадцы. А следом половина жителей других домов их квартала. Все они толпой бежали к ней, чтобы убедиться, что она в порядке.

Когда они подбежали, Кларисса смотрела на смутные пятна лиц, едва ли слыша их радостные голоса. Потом Эйдриан приземлился на ноги перед ней, загородив ее от толпы.

– Вот видите? Не так уж было и плохо, не правда ли? – спросил он, обнимая ее и наклоняясь, чтобы поцеловать ее в губы.

– Лорд Моубри!

Эйдриан замер, медленно выпрямился и обернулся. Кларисса вдруг поняла, что ей холодно. Взглянув вниз, она увидела, что верх ее рубашки все еще расстегнут и теперь широко распахнулся, открывая ее грудь на всеобщее обозрение. Прикусив губу, она застегнула ее. Эйдриан посмотрел вниз и вспомнил, что сам тоже полуодет.

Кларисса едва успела осознать, в насколько компрометирующую ситуацию они попали, когда Эйдриан расправил плечи и произнес:

– Леди Крамбри, могу я просить руки вашей падчерицы?