Васик поднес бутылку к глазам, несколько минут внимательно исследовал этикетку, потом просиял и воскликнул:
      – Не обманул, халдей – настоящий, армянского оригинального производства, – проговорил Васик. – Вот тут написано – сделано в Душанбе. Та-ак, что тут еще... Ага, бутылка «Столичной». Ну, это само собой, даже объяснять не надо. Вот это херес. Не знаю, что такое, продавец, падла, подсунул до кучи. Вот это вино молдавское, дорогое – значит нормальное. Вот это текила, я текилу очень люблю. Ну, пиво еще – куда же без него. Опять же – утром надо будет похмеляться чем-нибудь...
      – Васик, – с изумлением проговорила я, – зачем такое изобилие? Может, ты еще пригласил кого? Мы же при всем желание всего этого употребить не сможем.
      Васик пожал плечами.
      – Есть такая поговорка, – высказался он, – сколько водки не бери, все равно два раза за ней бежать придется. Вот я и подумал... Чтобы два раза не бегать... А приглашать я никого не приглашал. Только до магазина и обратно. Да! – вспомнил он. – Я так и рассказал, что со мной приключилось по пути в магазин!
      – Что еще приключилось? – появившись в дверном проеме, тревожно спросила Даша.
      Она была бледна после умывания и, кажется, еще не вполне успокоилась.
      – Сейчас расскажу, – с готовностью отозвался Васик и уселся за стол, одновременно скручивая жестяную головку бутылке «Перцовой», – иду я, значит, себе иду... Давай, Оль, стаканы-то...
      Я подала ему стаканы и присела за стол. Даша села рядом со мной. Васик отвлекся на минуту от своего рассказа, разливая водку, а потом продолжал:
      – Патруль, говорю, ментовский мне навстречу идет. А я как раз упал. В лужу. И так неудачно упал, что спиной приложился – со всего размаху – ба-бах! Ну, лежу, пошевелиться не могу, дыхание у меня сперло. А менты подходят и говорят мне так, знаешь... А закусок у нас не будет, что ли? – снова отвлекся он.
      – Извини, – поднимаясь, проговорила я, – заслушалась. Сейчас соображу что-нибудь.
      – Ага, ага, – закивал Васик, – что-нибудь по-быстрому. Колбаска там, салатики... Всякие овощи консервированные есть у тебя? Вот и славно. Люблю солененьким закусывать – не могу прямо...
      Даша бросилась помогать мне и вдвоем бы очень скоро накрыли стол. Васик все это время трепался без остановки, то и дело отхлебывая из своего стакана.
      – Поднимают меня из лужи, – тараторил он, – берут под белы рученьки и ведут куда-то. Тут уже я немного оклемался – говорить могу. Ну, и, значит, начинаю им втирать, кто я такой, как у меня фамилия, кто мой отец и что им всем будит, если они меня сейчас же не отпустят.
      – А менты? – спросила Даша, щеки которой уже немного порозовели, она даже несколько раз улыбнулась в такт рассказу Васика.
      – А менты ржать начали, – с готовностью продолжил Васик. – Говорят – не может быть, чтобы у такого большого человека был сынок алкаш и придурок. Ну, тогда меня зло разобрало – думаю, сейчас приволокут меня в отдел, там разберемся. Еще и извиняться будут, уроды мусорские...
      Васик прервался, шумно выдохнул и выразительно покосился на наши стаканы. Мы выпили, и Васик не давая нам даже отдышаться, снова забарабанил:
      – Приводят меня в отдел, и, натурально, в обезьянник. Посиди, говорят, отдохни. А мы пока протокол составим. Захожу я в обезьянник, а там уркан сидит какой-то. Бухой в жопу, едва глаза открыть может, а туда же – начинает на меня бочку катить – мол, таких волосатых мудаков, как я, мочить нужно и в параше топить. Хотел я ему промежь глаз засветить, да присмотрелся и узнал в этой горилле своего бывшего одноклассника, Аркашей его зовут. Ну, он тоже меня узнал, когда я представился, конечно. Он от радости встречи даже протрезвел немного. Настолько, что смог слова выговаривать и связывать их в предложения. Успел мне о себе рассказать немного. Говорил, что боец в одной из группировок. В тамбовской группировке – вспомнил. Ходит под Артистом, – Васик подмигнул мне, – помнишь?
      Я кивнула и невольно поежилась. С бандитом Артистом нам с Васиком как-то пришлось столкнуться год назад – в то время, когда я расследовала убийство своей сестры Натальи. Для нас тогда эта встреча едва не окончилась трагически. Повезло – удалось ускользнуть. Ну, ладно, что это я? Только что говорила Даше, что нечего вспоминать то, что лучше всего накрепко забыть, а сама...
      – Только мы разговорились более или менее, – с хрустом жуя огурец, продолжал Васик, – к нам в обезьянник вталкивают мужичонку. Такой... евреистого типа, кудрявенький в очках. Пьяный, конечно. Аркаша на него начинает наезжать, как на меня вначале. Взял этого жиденка за шкирняк и говорит ему – выбирай, куренок, вилку в глаз или в жопу раз? Этот прикол Аркаша из зоны вынес. Там таким образом лохов проверяли, которые первый раз на хату заходили. Тот мужичонка долго не понимал, что от него хотят, а потом вдруг ка-ак ломанется к решетке! Ка-ак заорет! Мусора прибежали, а он им – почему вы меня к пидарасам посадили, выпустите, не хочу к пидарасам. Тут уж мы с Аркашей возмутились – что это он нас пидарасами-то обзывает... – Васик фыркнул, не выпуская рвавшийся наружу смех, и, давясь им, продолжал. – А мужичонка оборачивается к нам и орет – они мне говорили – в жопу раз или в вилку в глаз, а у самих оба глаза целые.
      Васик, не договорив, расхохотался, видимо, не в силах больше сдерживаться. Когда первый приступ веселья у него прошел, он вдруг заметил, что мы с Дашей не смеемся.
      Он пожал плечами и снова разлил.
      – Не смешно? – осведомился Васик. – Это потому что вы не поняли юмора. Сейчас выпьем, а потом я вам еще раз все по порядку расскажу.

* * *

      Поселившись в Москве, я и работу нашла себе подобную той, какой занималась в своем родном городке. Если раньше я была рекламным агентом в местной газетке, то сейчас, занимая примерно такую же должность, я пышно именовалась менеджер-агент по размещению рекламы. А контора, где я теперь работала, называлась рекламное агентство «Алькор».
      Обязанности мои состояли в том, что я с утра до вечера носилась по городу со списком адресов фирм, который составил мне мой непосредственный начальник. Директора и президенты, означенных в списке фирм, были уже осведомлены о моем предстоящем визите. Ранее они обращались в наше агенство и оставляли заказ на изготовление для них логотипа фирмы, рекламного ролика и тому подобной ерунды.
      Директора и президенты обычно общались со мной лично. Это в редких случаях бывало, чтобы они отсылали меня к своим заместителям или секретарям, получившим соответствующие инструкции.
      Все-таки, реклама, а в особенности – логотип – визитная карточка фирмы.
      Больше половины директоров и президентов вообще не знали, что они хотели бы увидеть в рекламном ролике, на рекламном плакате или в рекламном тексте, помещенном на специальной страничке периодического издания. Тогда мне приходилось довольно долго сидеть с ними, выспрашивать о специфике фирмы и даже разговаривать на совсем отвлеченные темы, чтобы понять, как составить рекламный продукт таким образом, чтобы он смог удовлетворить заказчика.
      Довольно трудная работенка, учитывая еще то, что директора фирм – особенно уже пожилые и заплывшие заслуженным жирком – поговорив со мной о том, о сем, ни с того ни с сего вдруг начинали смотреть на меня не как на делового партнера, а как на женщину, с которой неплохо было бы познакомиться, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
      Видимо, из сбивала с толку неофициальность беседы, которой я пользовалась для того, чтобы узнать заказчика рекламы получше и преподнести соответствующий его вкусу продукт.
      Намного проще и легче было работать с бизнесменами, четко представляющими себе – что они хотят от нашего рекламного агенства.
      Такие не кликали секретарш с чаем и бутербродами, не предлагали заговорщицким шепотом коньячку из сейфов, а быстро и доступно излагали свои требования, и мне оставалось только записать все то, что они говорили, и вечером в конторе передать все впечатления и расшифровку своей записи ребятам из отдела изготовителей рекламы.
      И все. Вот в чем заключалась моя работа.
      Не знаю, может быть, суматошная Москва на меня так подействовала или еще что, но с недавнего времени я перестала удовлетворяться ролью только поставщика информации, стала часто забегать в другие отделы нашей конторы, разговаривать с мастерами на профессиональные темы, и даже на днях представила несколько толковых сценариев для рекламного ролика. Один из сценариев приняли и, немного переработав, сняли по нему ролик. А я получила премию. Небольшую, правда, но ведь дело было вовсе не в деньгах – а в том, что я убедилась в своей компетентности.
      Кто знает, может быть, скоро я уже не буду мотаться по офисам, как сейчас, а займусь другим делом, которое, кстати говоря, очень меня стало интересовать – изготовлением рекламы.
      Но пока...
      Нужно выполнять те обязанности, которые должна выполнять.

* * *

      Хоть на посиделках с Васиком и Дашей я выпила совсем немного – по моим меркам практически не употребляющего спиртного человека – все же голова гудела у меня порядочно и я лишний раз порадовалась, что продала машину сестры. Совершенно не могу себе представить, как можно водить машину по дневным улицам Москвы – с ума сойдешь.
      Я проснулась раньше всех и после утренного посещения ванной комнаты решилась все-таки разбудить Васика и немного проконсультировать его относительно дальнейшего его поведения.
      – Га! – хрипло гаркнул Васик, когда я сильно тряхнула его за плечо.
      Он вскочил с кресла, на котором провел ночь, и – страшный, со спутанными длинными волосами, облаком стоящими вокруг его головы – уставился на меня враз покрасневшими глазами.
      – Чего? – осведомился он и вдруг шумно зевнул.
      Я едва успела отскочить в сторону, иначе меня, наверное, бы сбила с ног тугая струя невероятно зловонного и насыщенного алкогольными парами перегара.
      Васик поморщился.
      – Рано еще, – прохрипел он, – чего ты здесь... прыгаешь? А где?..
      Он пошарил глазами по комнате и, увидев спящую на диване Дашу, снова зевнул.
      – Не оклемалась еще, – высказался Васик, – оно и понятно. Дашенька наша вчера задала концерт.
      – Тише ты! – оборвала его я. – Пойдем на кухню, поговорить надо.
      Васик попытался приподняться, но необъяснимая сила вдавила его в кресло, и Васик бессильно свесил с подлокотников длинные руки – его пальцы с нечистыми ногтями касались пола.
      – А тут нельзя поговорить? – жалобно поинтересовался он. – У меня ноги не ходят что-то... Подкашиваются.
      – Разбудим, – я кивком указала на Дашу.
      – Мы тихо будем. Прямо умираю я, до чего мне плохо, – доверительно высказался Васик, – передвигать не могу.
      – Как хочешь, – притворно зевнула я, – только на кухне в холодильнике пара бутылок пива осталась и почти полная бутылка «Столичной».
      Эта новость приподняла нескладное тело Васика с кресла, заставила его на заплетающихся ногах добраться до холодильника. А положив руку на прохладный живот холодильника, Васик моментально преобразился.
      Рыча, он распахнул холодильник, извлек оттуда бутылку пива, сковырнул желтым носорожьим ногтем большого пальца металлическую пробку и опрокинул бутылку над своей глоткой.
      – Хорошо! – булькнул он, когда последние капли янтарно-желтой жидкости исчезли из зеленой стекляной оболочки.
      Васик достал еще одну бутылку пива, открыл ее и опустился на стул.
      – Ну, о чем ты со мной хотел поговорить? – свежим и ничуть не хриплым голосом осведомился он.
      Я прикрыла дверь и села напротив него на стул.
      – Какие у тебя планы на сегодняшний день? – прежде всего спросила я.
      Васик надолго задумался. Думал он довольно долго, а когда опустела вторая бутылка пива, проговорил:
      – Да никаких, наверное.
      – Тогда слушай меня внимательно, – строго сдвинув брови, начала я.
      – Сейчас, – прервал меня Васик, – погоди минутку...
      Он снова открыл холодильник, погрузился туда по плечи и вынырнул, сжимая в костистых лапах чудом уцелевшую бутылку молдавского вина.
      – Ага, – кивнул он мне, – слушаю.
      И отхлебнул прямо из бутылки.
      – Я уезжаю на весь день, – проговорила я, – Даша остается у меня на... на неопределенный срок. И коль тебе сегодня нечем заняться, так я хотела тебя попросить, чтобы ты проследил за ней...
      Не дослушав до конца, Васик рассмеялся.
      – Понял, – сказал он, – посмотреть, чтобы она опять не нажралась, как вчера? Чтобы не плясала на столе голышом? Это я могу!
      Он снова приложился к бутылке.
      – Да нет, – поморщилась я, – ты не понял.
      – Да чего здесь не понять? – удивился Васик. – А ты знаешь, – понизив вдруг голос до шепота, проговорил он, – когда ты спать улеглась, Даша залезла в ванну и меня к себе позвала. Сказала – спинку намылить.
      – А ты?
      – А я вовремя поспел! – осклабился Васик.
      – То есть? – не поняла я формулировку ответа.
      – Ну, когда я пришел в ванную, она уже захлебывалась. Напилась сильно, вот и уснула, пока меня ждала, – объяснил Васик. – Она же совсем невменяемая была, когда еще ты спать не легла. А потом она еще бутылку вина прикончила и стала – наглухо. Кричала всякую ерунду. Шептала мне на ухо, что лучше покончит с собой, чем живой попадется в руки Захара. Она считает, что это Захар за ней следит, – сообщил Васик, – совсем с катушек съехала. Она всегда была нервная, но чтобы вот до такой степени... Да, кстати! – вспомнил он. – Ты меня о чем-то хотела попросить?
      – Хотела, – получив, наконец возможность проговорить свою просьбу до конца, я глубоко вдохнула и начала, – мне нужно, чтобы ты, Васенька, последил за Дашей, пока я буду на работе.
      – Это я понял, – кивнул Васик, – и что – и все, что ли?
      – Ну да, – сказала я, – если она захочет из квартиры выйти – следуй за ней. Но не так, чтобы она знала, что ты за ней идешь. А незаметно.
      – То есть как это? – наморщился Васик. – Следить, что ли, за Дашкой?
      – Не совсем, – поправила его я, – следить за теми, кто следит за ней.
      – Как это? – вытаращил налившиеся кровью глаза Васик, а когда до него дошел смысл моего высказывания, он почесал в затылке и спросил меня:
      – Это что же – ты думаешь, что за ней на самом деле кто-то следит? Да брось! Кому это надо было бы? Просто девочке нужно нервы полечить немного.
      Я неопределенно мотнула головой.
      – Не уверена я, – сказала я.
      – В чем это? – немедленно задал вопрос Васик.
      – Ни в чем не уверена, – ответила я, – но вполне может статься, что за нашей подругой кто-то следит.
      – Кто? – механически спросил Васик и вдруг осекся. – Неужели... – пробормотал он, – неужели ты думаешь, что это вернулся Захар?
      – Да причем здесь Захар? – рассердилась я наконец. – Просто-напросто лучше проверить. Чтобы потом не было никаких сомнений.
      – Ну ладно, – согласно кивнул Васик и снова сделал длинный глоток из бутылки, – послежу за ней. Только вот – если за Дашкой и в самом деле кто-то следит, то как этот кто-то вычислит ее на твоей квартире? Ведь Дашка, когда к тебе ехала, так усердно заметала следы, заставляя меня петлять по городу, что... Тут никакой Шерлок Холмс не поможет.
      Это замечание Васика было к месте. Действительно, как это я не подумала?..
      – Ну-у, – протянула я, – в таком случае твое задание усложняется. Выдумай какое-нибудь дело, чтобы Даша хотя бы на минуту заехала к себе на квартиру. После этого... Ну, короче говоря, Васик, что я тебе рассказываю – ты и сам все прекрасно понимаешь.
      – Конечно, понимаю, – важно кивнул Васик и допил бутылку, – мы с тобой не в первый раз ведем расследование. Я знаю, что к чему.
      – Вот и отлично.
      Я посмотрела на часы – я уже опаздывала на работу.
      – Только еще два момента, Васик, – добавил я.
      – В чем дело?
      – Во-первых, не приведи хвост ко мне на квартиру, если этот хвост существует на самом деле, – сказала я, – а во-вторых, поосторожнее с этим самым, – я выразительно щелкнула себя двумя пальцами под подбородок, – больше не пей, ты и так уже снова пьяный, по-моему.
      – Я? – Васик даже обиделся. – Да что тут пить-то? Ты же знаешь, что я сколько не выпью, всегда сохраняю это... как его... присутствие духа.
      – А кого вчера в милицию забрали? – напомнила я.
      – Да это что! – фыркнул Васик. – Упал я просто, споткнулся. А эти козлы и рады стараться. Лишний штраф слупить. Только, конечно, ни хрена у них не вышло. Они мои данные по компьютеру проверили и на задних лапках прибежали. Из обезьянника чуть ли не с музыкой вывели, – Васик Дылда выпрямился на стуле и самодовольно усмехнулся. – Ладно, – добавил он, – постараюсь поосторожнее. В общем так, – подытожил он, – мне нужно установить – следит ли кто-нибудь за Дашкой или это она все надумала, так? – Васик поднял вверх указательный палец и икнул. – Будет сделано.
      Он снова икнул – с такой силой, что едва не упал со стула. Я вздохнула и внимательно посмотрела на него. Видимо, в моем взгляде Васик угадал сомнение в его сыскарских способностях, потому что он поднялся на ноги и, стараясь держаться прямо, проследовал к газовой плите.
      Зажег горелку и поставил на нее чайник.
      – Кофе буду пить, – объяснил он свои действия, – оно протрезвляет. И Дашке налью, как только она проснется. Кофе налью – в смысле.
      Он вдруг ухмыльнулся.
      – Сомневаюсь, что она с дивана сегодня слезет, – сказал он, – а не то что пойдет куда-нибудь.
      – Ладно, – сказала я, – там видно будет. Боец Васик, ты свое задание понял?
      – Так точно!
      – Выполняй! Только поосторожнее. Знаю я тебя, – вздохнула я, – обалдуй ты порядочный. Но положиться на тебя можно – хоть и обалдуй.
      Васик вытаращил глаза и состроил чудовищно нелепую гримасу – настолько неправдоподобную, что мне показалось, будто он надел маску.
      – Рад стараться! – крикнул он.
      Как я узнала позже, от этого крика Даша и проснулась.

* * *

      Мой рабочий день уже подходил к концу. Осталось посетить только одну фирму.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.