Глава 44

— Вот они, идут, — шепнул Витька Ежов, откидываясь назад и сползая вниз, за спинку переднего сиденья.

— Да не бойся ты, не видно тебя! Этот, что ли, Ким, черный вот тот? — спросил Мазуров, разглядывая группу парней, шествующих к городскому рынку.

Для этой операции Мазуров выпросил у начальства единственный достойный автомобиль в ГОВД — белую «Ниву» с удлиненным кузовом и тонированными стеклами.

Со стороны она выглядела как машина «крутого» парня. Обычно на ней ездил сам Петухов, но в связи с возникшими обстоятельствами ее на час дали в распоряжение Колесникова и Мазурова.

— Да, он это, — подтвердил, облизнув пересохшие губы, Витька. — Он здесь главный.

— На китайца мало похож, скорее цыган какой-то, — сделал вывод подполковник, рассматривая высокого чернявого парня в белых штанах, белой же рубахе и черной жилетке. Парень явно любил побрякушки, на одной руке у него были часы на браслете зэковской работы, на другой — цепочка цвета золота, но слишком массивная для настоящей, в руках он вертел четки.

— У него бабка молдаванка, мать армянка, так что тут адская смесь, — подсказал сидевший на переднем сиденье Колесников, который официально возглавлял это дело. — Он только по фамилии кореец, а по жизни вообще выродок.

Я бы таких отстреливал без лицензии, еще бы доплачивал за сданные шкурки.

Парни тем временем прошли мимо машины, не обратив на нее никакого внимания. Целью их похода был один из базарных ларьков под названием «Алия».

Ким стукнул пару раз в дверь и, когда она открылась, вошел вовнутрь. Его сопровождающие расселись у входа на пустые ящики. Мазуров взялся за рацию.

— Жигунов, давай! — сказал он.

Прошло секунд десять, и из двух подъехавших машин высыпала группа захвата, в бронежилетах, «сферах», с автоматами. Никто из шпаны не успел даже дернуться, и вскоре все они лежали на земле, уткнувшись лицом в рыночную пыль. Когда Мазуров подошел к ларьку, дверь с помощью толстой кувалды уже выломали и положили на пол всех находившихся внутри: Алиева, его гостя и даже молодую толстую продавщицу со смазливым лицом и томными глазами.

— Ну что? — спросил Мазуров у командовавшего группой захвата лейтенанта Жигунова. — Есть что-нибудь интересное?

— Вон, лежал в углу, — и Жигунов кивнул на валявшийся среди ящиков пистолет, — кто-то из них успел скинуть.

Мазуров наклонился, присмотрелся.

— ТТ, — удовлетворенно сказал он, — что и требовалось доказать.

— Я ничего не знай, это он его принес, — с пола торопливо заговорил Алиев, нещадно коверкая от волнения русские слова. — У меня ничего такой нет, я чистый.

— Вот сука, — подал голос лежащий рядом с азербайджанцем Ким, — на меня хочешь все повесить?! Хрен тебе, а не барабан! Его это ствол.

— Убить Кочина тоже он тебе заказал? — спросил Мазуров, торопливым жестом приглашая подойти поближе двух пенсионеров, понятых.

— Да.

— Когда?

— Вчера вечером.

— Слушай, ни знаю я никакой Кочин, врет он все! — взвился азербайджанец, пытаясь подняться с пола, но тут же уложенный на пол ногой лейтенанта.

Когда всех вывели из ларька, внутрь запустили Лорда с его хозяином. Перед этим овчарке дали понюхать найденный там пистолет. Собака повертелась минут пять и вышла с явно разочарованной мордой.

— Нет, пусто, — сказал разводя руками Антошкин. — Может, и было что, но сейчас чисто.

Для Мазурова это сообщение было огромным разочарованием. Последовавший обыск также не принес удовлетворения.

«За пистолет его, конечно, можно прищемить, но это все не то, — подумал Мазуров. — Где же остальное оружие? Может, дома»?

Размышления оперативника прервало появление нового действующего лица.

Рядом с ларьком остановилась «десятка», и из нее вышел седой высокий мужик лет пятидесяти. Его Мазуров знал очень хорошо.

Директор одного из мини-рынков Артем Борисович Мещерин еще в советские времена был начальником Кривовского ОБХСС. Он один из первых сумел сориентироваться в наступающих переменах и ушел сначала в кооператоры, а затем начал собственный бизнес, и вполне удачно.

— Что это у вас тут, Иван Михайлович, война или маневры? — спросил он, здороваясь с Мазуровым.

— Да вот, господин кавказец начал кроме жратвы приторговывать еще и оружием.

— Алиев? — удивился Мещерин. — Вот бы никогда не подумал. Добродушный такой мужик. И что, это уже точно?

— Да, взяли с уликами. Показания на него уже оформили.

— Так, значит, плакали мои денежки, — Мещерин огорченно покачал головой, вытащил сигареты.

— Какие еще денежки? — теперь уже удивился Мазуров. — Ты что, Артем Борисович, тоже, что ли, с ним в доле был? «Волынами» между делом торговал?

— Да нет, склад ему сдавал, вот приехал за аренду плату брать, а теперь, похоже, все это обломилось. Новых арендаторов придется искать. Да и склад вы мне, чувствую, не скоро освободите.

— Постой, какой склад ты ему сдавал, где он находится? — заинтересовался Мазуров.

— За бывшим дэсэу, гаражи ремонтников.

— Сержант, погоди-ка! — окликнул Мазуров кинолога, уже шедшего с Лордом к «уазику», а потом снова обернулся к Мещерину:

— Слушай, Артем Борисович, помоги по старой памяти, давай подъедем, покажешь, где этот склад.

— Ладно, все равно вы до него рано или поздно доберетесь. А лучше раньше.

У меня сейчас даже ключи с собой. Поехали.

— Вадим! — весело крикнул подполковник Колес-никову. — Давай в машину понятых и езжай за нами!

Предчувствие удачи не покидало его до самого склада. А там и Лорд уверенно потащил своего хозяина к коробке с надписью «Парламент».

Некоторое время ехали молча, наконец Пахомов будто очнулся.

— Прибавь газу! Жми! — резко приказал он и ткнул стволом автомата в ухо Астафьеву. Тот нажал на педаль газа, но резвости у машины не сильно прибавилось.

— Ну, чего халтуришь, жми, говорю! — уже взревел Пахомов.

Теперь ухо Юрия просто ожог удар ствола.

— Машина старая, больше восьмидесяти все равно не даст, — начал оправдываться он. — К тому же перегружена. Отпустили бы вы ее, — он кивнул в сторону Антонины, — я и один побуду в заложниках.

— Я ее отпущу, когда это мне надо будет, — огрызнулся «грибник». — Теперь сверни направо!

Они проехали переулок и оказались за чертой города. Дорогу эту Юрий не знал, хотя и прожил всю жизнь в Кривове. А Пахомов продолжал командовать:

— На первой развилке повернешь налево, потом направо.

— Хорошо, — согласился Юрий. — Вы бы все же отпустили Антонину Ивановну, зачем она вам в Лугах?

— Да можно и отпустить, — засмеялся Пахомов, распахивая дверь. Он на ходу вытолкнул свою последнюю супругу из машины, но Астафьев, оглянувшись, заметил, как убийца одним резким движением руки дернул голову Антонины вверх, сломав шейные позвонки. Юрий посмотрел в зеркало — женщина упала на обочину бесформенным мешком.

— Зачем вы так с ней? — упавшим голосом спросил Астафьев. Сейчас он уже корил себя за то, что как бы невольно спровоцировал убийство Антонины.

— С предателями нужно поступать только так, — резко ответил Пахомов. Лицо его было злое, напряженное, он то всматривался вперед, то поглядывал назад в зеркало заднего вида — нет ли погони.

— Я из-за нее убил Евдокию, а она меня предала, — он бросил косой взгляд на затылок лейтенанта. — Это ты, Юра, меня вычислил?

— Да, — честно признался Астафьев. Странно, он сейчас не чувствовал страха и даже был рад, что может сказать эти слова самому «грибнику». — Вы это верно сказали, я вас именно вычислил. Рано или поздно, Иван Матвеевич, но это должно было случиться. Не могли же вы все время вот так беспредель-ничать.

— Молодец, что не запираешься, — похвалил преступник. — Нет, я знал, что рано или поздно это случится, но не думал, что это сделаешь ты. Больно уж ты молодой, пацан. Такие зубры мое дело в свое время вели! Игнатьев в Байдукове, Мазуров здесь. Этот что-то почуял, кругами ходил, да здоровье подвело, не успел он до меня докопаться. А тебя я и в расчет не брал, вот и рисовался в ментовке каждый месяц, дурак! Давай теперь налево.

Они переехали небольшой ручей, и, судя по тому, как буксанул «уазик», Астафьев понял, что другие милицейские машины здесь не пройдут.

«Вот зачем он потребовал вездеход. В Лугах на нем он сумеет оторваться от любой машины. Хитрый змей. Он меня убьет, — вдруг отчетливо понял Юрий. — Он явно едет куда-то к своему, известному ему одному месту. Довезу я его, а потом он меня убьет. Потому, что я ему буду больше не нужен. И еще потому, что я его расколол. Убьет. Убьет. Убьет!» — зачем-то несколько раз повторил он про себя, и под сердцем ворохнулся холодок страха.

— И зачем вам это все надо? — пересилив себя, спросил Юрий.

— Что именно? — не понял Пахомов.

— Ну, вот этот побег? Все равно вас рано или поздно найдут. Пригонят солдат из железногорского гарнизона, школу милиции поднимут на уши. Обшарят все Луга, будут искать до победного конца. Вы слишком опасный человек, чтобы так легко вам дали уйти.

Пахомов неожиданно засмеялся.

— Это будет не так просто, Юра. Ты знаешь, в каких войсках я служил? — спросил он.

— Ну как же, десант.

— Да нет, брат, не десант, десант — это для документов. А я слегка повысил квалификацию. Бери выше, спецназ Главного разведывательного управления. Нас учили выживать везде, в тайге, в пустыне, в тундре. Живых лягушек учили есть, червей. А уж здесь, в Лугах, я продержусь как минимум несколько лет.

«Черт, что же я дальше-то его личное дело не посмотрел?! — выругал себя Юрий. — Вот дурак, брать его надо было совсем по-другому, жестко, со спецгруппой, вызвать из Железногорска РУБОП с его хваленым СОБРОМ!»

— Поди приготовили себе схрон, запаслись всем необходимым? — спросил он, чтобы потянуть время.

— Угадал. Там у меня есть все — спички, теплые вещи, печка настоящая. Еще побегают за мной, ой как побегают.

Сейчас он чем-то начал напоминать того прежнего Пахомова, добродушного старика, из голоса исчез металл, но появилось незнакомое раньше ехидство.

«Побегают… только уже без меня. Куда же он меня везет? — ломал голову Юрий. — Знать бы. И что же придумать?»

Его взгляд скользнул по панели управления и замер на указателе уровня топлива. Стрелка почти коснулась нуля, но лампочка датчика не горела. И Юрий сообразил! Он много раз ездил на этой машине, и каждый новый шофер ругался, что барахлит этот датчик. Стрелка могла показывать наличие в бензобаке нескольких литров бензина, но машина вставала, когда этого совсем не ждали.

«Скоро бензин кончится, и тогда он убьет меня», — подумал Юрий, и во рту появилась резкая, неприятная сухость. Он глянул вправо, влево — они ехали вдоль крутого, длинного обрыва, поросшего деревьями и кустами. Похоже, что это был его единственный шанс.

— А это что такое? — спросил Астафьев, небрежно кивая вправо.

— Где? — спросил, оглядываясь в эту же сторону, Пахомов. В ту же секунду Юрий распахнул дверцу, вывалился наружу и покатился вниз по склону. Пахомов с руганью перегнулся через сиденье и схватился за руль. Это он сделал вовремя, еще несколько метров, и машина съехала бы вниз по тому же самому косогору. На то, чтобы выровнять и остановить «уазик», у Пахомова ушло с полминуты. Все это время Астафьев изо всех сил бежал вниз, стараясь уходить влево. Прикрывая руками глаза, он вламывался в густую поросль кустарника, проскакивал между крупными деревьями. Когда сзади застучал автомат, Юрий упал и пополз, стараясь убраться как можно дальше. Он слышал совсем рядом, над головой, свист пуль, но, стиснув зубы, продолжал упорно ползти вперед. Наконец автомат затих, и взревел двигатель «уазика». Лишь тогда Юрий остановился, долго еще лежал, прижавшись щекой к траве. От чрезмерного напряжения болело все тело, кружилась голова. Но он был живой! И, как никогда, счастлив.

Лишь минут через пять он поднялся, посмотрел на часы и начал выбираться наверх. На косогоре он огляделся и пошел в ту сторону, куда уехала машина.

Вскоре он ее увидел. «Уазик» сиротливо стоял посредине дороги. Астафьев засмеялся: его расчет с бензином оказался точен.

Теперь оперативника интересовало, куда направился его подопечный.

Взобравшись на капот, а с него на крышу российского джипа он увидел: слева и справа были заливные луга, прямо по курсу поблескивала вода, не то озеро, не то река, а вот чуть левее, на опушке небольшой дубравы, Астафьев заметил маленькую движущуюся фигурку в зеленом камуфляже. Засмеявшись, Юрий спрыгнул вниз и опять начал продираться сквозь густую, некошеную луговую траву. На то, чтобы форсировать луг, у него ушло минут пятнадцать. К дубраве он подходил с опаской — ждал автоматной очереди. Но ее не было, и небольшую, метров пятьдесят шириной, дубраву лейтенант преодолел уже бегом. Остановившись за последним деревом, он осторожно выглянул и сразу увидел широкую спину Пахомова. Теперь между ними было всего метров сто. Хромота спецназовца давала Астафьеву необходимую фору.

Пригнувшись, Юрий скользнул в траву, благо тут она была ему по пояс. В этот момент он поблагодарил самого себя за то, что сегодня надел зеленую рубашку.

Последние пятьдесят метров Астафьев прополз по-пластунски, затем поднялся и осторожно выглянул. И тут же в висок ему уперся ствол автомата, а знакомый голос ровно сказал:

— А, так это ты, Юра. А я думаю, кто это за мной так упорно топает?

У Астафьева снова резко пересохло горло, он прокашлялся и только потом начал говорить:

— Да, решил вот вас проводить, Иван Матвеевич, посмотреть, как вы устроитесь на новом месте.

— А ты шутник, оказывается, — задумчиво сказал Пахомов, и Юрий понял, что сейчас решается его судьба.

«Вот дурак-то! — запоздало раскаялся он. — Решил со спецназовцем поиграть в прятки. Их же этому всю жизнь учили! И мужиков нет, выручить некому, ни Андрюхи, ни Михалыча».

Глава 45

Колодников не мог прийти на помощь своему младшему товарищу. После перекура и короткого совещания с Зудовым он вернулся в кабинет и уже один начал раскручивать Верстакову.

— Понимаете, Анна Тимофеевна, нам, собственно говоря, не очень интересно спасать этого вашего Ашота. — Колодников старался говорить проникновенно и вместе с тем как бы небрежно, слегка морщась. — Кто он такой, этот Ашот Айвазян? Мелкий жулик, а теперь к тому же еще и убийца. Ведь это он убил Иванова, не правда ли?

Анна с ужасом подняла глаза на майора.

— Как это вам неинтересно его спасать? Его же сейчас, может быть, убивают!

Вы что, не понимаете?

— Ну и что? — пожал плечами Андрей. — Одной сволочью будет меньше. Да и нам работы убавится. Собаке собачья смерть, как говорится.

Он даже открыл папку и сделал вид, что рассматривает какие-то бумаги.

— Нет, вы не понимаете, — судя по выражению лица, Верстакова совершенно потеряла голову и начала нести нечто несуразное. — Ашотик, он такой хороший, он добрый, он ни в чем не виноват, он ласковый и нежный. А какие он дарил мне цветы, вы не видели! Это все я, я его испортила! Я одна во всем виновата! Это я, только я убила Петровича!

— Как это «вы»? — развел руками Андрей. — Что вы такое говорите? Ведь это он стрелял в Иванова.

— Но это же я все придумала! Я одна! Он не хотел, он отказывался, это я, я дала ему оружие! Он до последнего момента говорил: «Может, не надо? Может, ты передумаешь?»

— А вы все-таки настояли? — сокрушенно покачал головой Колодников. — Как нехорошо. Себя сгубили и его.

— Да! Это я одна во всем виновата. Спасите его, молю вас! — Она сделала попытку сползти с кресла на колени, но вскочивший с места Колодников проявил необычайную резвость и заставил ее снова принять более цивилизованную позу.

— Не надо сцен, мы не в церкви. Лучше скажите, вы можете написать о том, о чем сейчас рассказывали?

— О чем?

"О-о, тетка совсем поплыла! — понял, заглянув в глаза Верстаковой, майор.

— Ничего не соображает!"

— О том, что это вы, только вы виноваты в убийстве Ивана Петровича Иванова, а Айвазян был только оружием в ваших руках, причем против своей воли.

— Да, конечно! — Она подскочила и начала шарить по столу рукой, ища ручку и бумагу. Колодников торопливо помог ей. Не каждый день он встречал таких энтузиастов, желающих собственноручно подписать себе приговор.

— Пишите все, что рассказали, — повторил Колодников, — плюс укажите, за что вы так взъелись на Иванова. А потом сделаем так…

План, изложенный майором, буквально вернул Верстакову к жизни. Пока она торопливо, зачеркивая и переправляя, писала признание, Андрей включил рацию и вызвал Зудова.

— Ну что там у тебя? — спросил он. — Договорился?

— Все о'кей, — ответил довольный Паша. — Как раз знакомые парни дежурят. Я с ними договорился. Можно ехать к вышке.

— Молодец! Затем двигай на атээс, там и встретимся.

— Хорошо, все сделаю. Как дама, не подведет? Андрей покосился на Верстакову.

— Дошла до нужной кондиции, не волнуйся.

Колодников сделал еще несколько телефонных звонков, а затем наконец-то отпустил рвущуюся домой Анну Тимофеевну. Напоследок он ее успокоил, сказал, что теперь они примут все меры, что он даже наверняка знает, где держат Айвазяна, и только с ее помощью они смогут спасти горячо любимого Ашота.

До дома она самостоятельно добралась на своей «десятке», умудрившись даже поглядывать на светофор. Лежащий рядом на сиденье мобильник упорно молчал.

Терпения у Анны хватило только до дома. Войдя в квартиру, она тотчас начала перебирать лежащие на полочке телефонные справочники, записные книжки, набирать какие-то сложные номера. Но мобильник упорно молчал, лишь на табло высвечивалась странная надпись: «не подключен». Верстакова выругалась, не подозревая, что в это время не только она, а и во всех концах Кривова люди нещадно матерят «вражескую связь» и все хваленые преимущества стандарта GSM.

Среди них был и Анатолий Андреевич Мастеров.

— Блин, что за хренотень, а! Куда исчезла волна? Как корова языком слизнула!

Человек, к которому он обращался, не торопясь чистил сочную, истекающую жиром вяленую чехонь, единственную признаваемую им закуску к пиву. Коля Занченко, по кличке Зять, выглядел старше своих сорока пяти, был наполовину седой — след многочисленных его отсидок. Но в плечах криминальный авторитет был крепок и обладал аурой природного лидера, что делает людей царями, королями, президентами или главарями бандитов. В ответ он покрыл Мастерова трехэтажным матом. Этот придурок с его липовыми дипломами и спортивным прошлым был просто «сявкой» по сравнению с ним, с самим Зятем, смотрящим по области и первым претендентом в криминальных кругах региона на «номинацию» «вор в законе». Зять имел за плечами три ходки в зону, самую большую бригаду в области и два процента от продаж всех машин Железногорского автозавода, одного из крупнейших в стране.