Глава 1

Зерон

Создателя мира нет. Но осталась его сила. Она держит мир. Только одному достанется она. Только один вберет в себя силу Создателя и сотворит новое. Сильнейший одержит верх.

Держава Мира рушится. Кто подхватит ее? Тот, у кого хватит сил.

Так завещал великий Мауронг.

Клинок как продолжение руки. Сталь доспехов холодит кожу на запястьях. Сила пульсирует по телу, растекается незримыми потоками. Внутри только вечность. Так должно быть. Не иначе. Только через ощущение вечности приходит сила, истинная, та, что побеждает, сметает все на своем пути. Нет места сомнению и страху, состраданию и жалости, гневу и ярости, любви и ненависти.

«Вечность и сила, вечность и сила», – отзывалось в каждом шаге.

Взгляд устремлен вперед. Он не слышал оглушительных криков, не видел искаженных восторгом лиц. Только вперед. Не смотри по сторонам и, более того, не оглядывайся. Не слушай возгласы толпы. Слушай себя.

Нет никого вокруг. Только ты, твой меч и противник, там, впереди. Он ждет тебя. Ты или он. Сомнений быть не должно. Никаких сомнений. Ни в мыслях, ни в действиях. Сомнение убивает силу. Только ты.

Пути назад нет. Позади победы над лучшими. Последний стоит между ним и Мечом Власти. Этот меч можно взять только через кровь. Такова традиция предков, Закон зверя. Брось вызов, убей вожака и встань на его место. Меч Власти жаждет крови. Этим мечом не сражаются в поединке. Клинок этот вобрал в себя силу всех лучших воинов. Его окунали в кровь побежденных вожаков. Тысячи лет окунали. Несоизмеримая сила в этом мече. Мальчик, взявший его, сможет победить искусного воина. Дерутся в поединке обычными мечами, чтобы силы уравнять, а Меч Власти лежит на Черном камне и ждет.

«Вечность и сила», – отзывалось в каждом шаге.

На чем стоит мир? На любви, добре, Законе Создателя? Нет. На силе стоит мир.

Небесный огонь держит землю. Он больше, сильнее. Земля держит людей. Она больше их, сильнее. Пока сильнее. Но далеко на юге есть Источник Жизни. Кто завладеет им, станет сильнее всего мира. Но нет прохода к Источнику. Пока нет.

«Вечность и сила», – звучали шаги. Меч как продолжение руки. Блеск небесного огня на острие.

Холм поединков. Длинная каменная лестница. Сколько бросивших вызов поднялись по этим ступеням? Сколько не вернулись назад?

На вершине поджидает вожак. Толпа осталась позади. Таков Закон. Только двое поднимаются на вершину, но только один останется на ней.

Вершина. Вот он, вожак. Глаз не видно. Только узкие прорези на личине. Щит полумесяцем на левой руке. Рога полумесяца заточены остро. Не просто защита от ударов, а тоже оружие. В правой ладони, закрытой стальными пластинами, зажата рукоять меча. Небольшая ровная площадка. Меч Власти лежит на камне в стороне.

– Кто ты? – прозвучал вопрос. Вожак начал традиционную церемонию, зная, кто перед ним. Но Закон предписывал спросить имя взошедшего на холм.

– Я Зерон, сын Тайлуга, – прозвучал ответ.

– Зачем ты пришел сюда?

– За Мечом Власти.

– Этот меч берется через кровь. У тебя еще есть время уйти. Выбирай.

– Я не уйду.

– Тогда умри!

Клинки скрестились. Зазвенела сталь. Толпа внизу взревела. Он не слышал. Вечность и сила. Дрался не он, тот, кто внутри него.

Силен вожак, быстр, но Зерон, сын Тайлуга, тоже силен. Две силы схлестнулись и тут же разошлись. Разведка. Стоят бойцы неподвижно, сверлят друг друга взглядами. Это только начало. Снова сошлись. Сверкнула сталь, и вновь застыли поединщики. Толпа внизу затихла, затаилась в ожидании. Только ветер гудит на вершине холма.

Опять схлестнулись воины, решительно, но расчетливо: Движения клинков точны, словно кисть художника по полотну. Жестокая красота. Совершенство смерти. Кто поставит последний штрих на кровавом полотне? Никто не уступает. Чго решит исход поединка? Случайность? Что есть случайность? Благословение свыше?

Снова разошлись бойцы. Левая ступня вожака подвернулась. Камешек попался маленький такой. Вот она, случайность. Оступился вожак. Равновесие потерял на мгновение. Меч Зерона сверкнул, упал сверху. Опытен вожак. Ушел от меча в сторону. Но клинок чиркнул по левому плечу. Нехорошо задел, в место незащищенное, поперек плеча. Кровь пошла обильно. Рана не смертельна, но кровь-то струится. Толпа внизу заметила это, взревела. Расчетлив Зерон. Не нападает более. Ждет. Струится кровь по руке, каплями уходит в землю. Теряет силы вожак. Устремился он вперед. Но Зерон уходит от ударов. Ревет внизу толпа.

Остановился вожак. Дышит тяжело, пошатывается. Сдернул с головы шлем. Длинные, некогда черные, а теперь седые волосы упали на плечи. В глазах нет страха. Только спокойствие. Он знал, что когда-нибудь настанет этот день. Он проиграет сильнейшему. Такова участь вожаков. Он оскалил зубы в беззвучной улыбке и бросился на Зерона в последнем, отчаянном порыве. Ушел Зерон в сторону, развернулся и с поворота опустил клинок на шею противника. Покатилась голова вниз по склону холма навстречу беснующейся толпе. Тело медленно, словно нехотя опустилось на землю. Зерон воткнул клинок в землю, подошел к камню и обхватил ладонью Меч Власти. Великая сила пронзила руку. Клинок окунулся в кровь поверженного.

– Зерон! Зерон – вожак! – вопила внизу толпа Он снял шлем и поднял клинок к небу. Сталь загудела под порывом ветра. Туча закрыла солнце, кинув в лицо победителя пригоршню колючего снега, растрепав его длинные темные волосы. Он смотрел вдаль, за широкую реку, на бескрайние, покрытые редколесьем равнины, названные кем-то очень давно Последним берегом. Где-то там, далеко, за вершинами гор, покрытых снегами, за густыми непроходимыми лесами, топкими болотами, сияла Великая Радуга, закрывающая путь к Источнику Жизни.

– Свет Великой Радуги тает. Держава Мира рушится, – так доносили гонцы.

«Держава Мира рушится. Кто подхватит ее? Тот, у кого хватит сил», – так говорил Мауронг, великий основатель Империи.

– Я, вожак Империи мауронгов, подхвачу Державу Мира, – прохрипел Зерон в низкое серое небо.

Он опустил клинок и шагнул на ступени. Подданные ждали внизу в полном молчании. Что скажет новый вожак? Какой путь изберет?

Зерон остановился на середине лестницы, обвел тяжелым взглядом молчаливо застывшие тысячи. Они ждали, затаив дыхание.

– Мауронги, – произнес негромко новый вожак, но его услышал каждый из многих. – Мауронги! – уже громче повторил Зерон. – Велика наша Империя, несоизмерима наша сила. Нет более народов, способных бросить нам вызов. Мы – сила Земли. Кто может противостоять нам? Жалкие племена хорсов, что живут среди гнилых болот на заходе Небесного огня? Или же гнусные ривхи, обитающие среди темных лесов и пожирающие падаль? Мы не пойдем воевать их. Их земли недостойны нашего присутствия. Я поведу вас в другие земли, неведомые, где неизвестность хранит тайны создания мира, его начало и конец, где сильнейшие скрывают от нас Силу Жизни. Мы достойны забрать то, что по праву принадлежит нам. Мы заберем власть над миром.

– Над миром! – выдохнули внизу.

– Мы идем на Хранителей! – разнесся далеко к горизонту, заметался долгим эхом в острых зубьях прибрежных скал возглас нового вожака.

– На Хранителей! – подхватили тысячи глоток. Зерон поднял руку, призывая воинство утихомириться, но тысячи ликовали в яростном безрассудстве.

Прошло время, прежде чем людское море успокоилось затухающими после бури волнами.

– Тысячи путей Небесного огня назад великий Мауронг – первый среди высших – был несправедливо изгнан Хранителями в эти холодные земли, – продолжил Зерон. – За что? За то, что он хотел дать людям силу Хранителей. Он дал нам свою силу. Он создал великую Империю, создал Закон, жестокий, но справедливый. Он правил нами более тысячи лет и достойно ушел из Мира Изменений. Вы знаете, что он завещал?

– Да-а-а! – раздалось в ответ.

– Он завещал забрать то, что принадлежит нам по праву.

– Да-а-а! – вновь прозвучало многоголосым эхом.

– Тысячи путей Небесного огня землю Хранителей скрывала Радуга! – продолжал Зерон, чеканя каждое слово. – Тысячи путей Небесного огня они прятали от нас Источник. По праву ли? Кто дал им это право? Они его присвоили! Но Радуга тает! Сбывается пророчество Мауронга. Что теперь остановит нас? Магия Хранителей не устоит против нашей силы! Мы идем на Хранителей!

– А-а-а! – истошно завопили тысячи. Яростный звериный вой взлетел к небесам. Тысячи клинков взметнулись в едином порыве, сверкнув безжалостным холодным огнем.

Глава 2

Анвантар

Холодный ветер ударил в лицо. Внизу таяли огни Анвантара. Широкая лента Реки Времени отражала лунный свет.

– Тает. С каждой ночью слабеет. Надо спешить, – обеспокоенно отметил он, глядя на далекий мерцающий огонь за горизонтом, и круто взмыл вверх.

Пробив холодные облака, замедлил полет, словно ястреб, высматривающий добычу. Земные огни растаяли. В холодном свете звездного неба обозначились остроконечные вершины башен. Он опустился на нижнюю ступень проявившейся из темноты лестницы.

Сразу к воротам подлетать нельзя. Непочтительно. Хозяин не позволит войти. Давненько он не бывал здесь. Ничего не изменилось. Тот же призрачный холодный свет, заполняющий и пронизывающий все.

Верхняя ступень. Он шагнул за ворота.

Тао – Страж Пустоты – появился, как всегда, неожиданно, облаченный в свой искрящийся серебристыми блестками, словно звездочками, длинный плащ цвета вечернего неба.

– Приветствую тебя, Хранитель Дерева Жизни, – эхом прозвучал его голос.

Марквентор почтительно склонил голову.

– Рад, что ты вспомнил мою скромную обитель, дорогой гость. – Тао широко раскинул руки, приближаясь. – Что привело тебя на этот раз? Тебе понадобился свет полной луны или серебро звездной пыли? Я предлагаю тебе отведать эхо безмолвия. Превосходный напиток!

– Благодарю тебя, – Марквентор остановил Тао движением руки. – Время не ждет. Я пришел к тебе за советом, а возможно, за помощью.

– Что так? – Тао слегка прищурил прозрачные, как лед, глаза. Но его бледное лицо сохраняло неподвижность маски.

– Он знает, – понял Хранитель.

– Я знаю – ты знаешь, что я знаю, – безучастно произнес Тао. – Великая Радуга тает?

– Да. Она словно поглощается пустотой. Я пришел тебя спросить, как Стража. Ты знаешь причину?

– Пустота здесь ни при чем. Но этого следовало ожидать.

– Почему?

– Возможно, что в наш мир устремилось зло, переполнившее чашу будущего и перехлестнувшее через ее край. Невидимое, оно пожирает Радугу, забирает энергию магов. Я чувствую. Мы не сможем противостоять. Зло будущего сильнее нас. Но я не уверен. Тут может быть иная причина. Но не Пустота. Дверь, закрывающая Великую Пустоту, крепка, а ключ – в надежных руках.

– Как же теперь быть? – Марквентор нахмурился. – Тысячи лет Хаккадор охранял Дерево Жизни. Радуга отделяла нас от внешних земель. Она растает, и тысячи несовершенных неудержимым потоком хлынут в наш мир. У нас нет более Воинов Жизни. Ничто не остановит их. Сила Жизни в руках безумца. Что может быть страшнее?

– Понимаю тебя, – Тао кивнул головой. – Не горячись. Ты чрезмерно взволнован. Не похоже на тебя, мой друг. Надо успокоиться, все взвесить. Опасность большая. Надо найти решение, а для этого надо отведать эхо безмолвия. Не пожалеешь.

– Какое эхо? Я к тебе прибыл за советом. Время уходит.

– Да брось ты. Время, время, – махнул рукой Тао. – Твой город стоит на Реке Времени. Я тебе давно уже советовал перекрыть ее плотиной. Стал бы хозяином времени.

– Это бредовая мысль.

– Не бывает бредовых мыслей, существует их бредовая реализация. Это говорю тебе я – Страж Пустоты. Короче, давай за встречу. Поговорим по душам и обсудим нашу проблему.

Взгляд Хранителя медленно и бесцельно блуждал по призрачной колоннаде дворца, холодной синеве высокого неба, просвечивающего через купол. От неба исходили потоки безмятежного спокойствия, сравнимого с зеркалом чистой воды, отражающей без искажения окружающий мир. Потоки пронизывали Хранителя, переплетались внутри него, разбивались на маленькие прохладные шарики, которые рассыпались на крохотные серебристые искорки. Хранитель снова невольно сомкнул тяжелеющие веки и тут же резко открыл глаза, поднимая голову и озираясь.

«Где я?» – молнией вспыхнул в голове вопрос, выталкивая Хранителя из безмятежного потока. Прохладные шарики мгновенно улетучились. Серебристые искорки испуганно брызнули в разные стороны.

– Доброе утро, Марквентор! – послышался громкий бодрый возглас.

– Что такое? Почему я здесь?! – Хранитель с трудом поднялся с жесткого коврика, брошенного на холодный пол. В голове загудело.

– Не мог же я тебя отпустить в полет после изрядной дозы. Да и ты не особо возражал. Прилег отдохнуть прямо здесь. Не хотел уходить. Мне тут нравится, мне тут нравится, повторял, как тут у тебя хорошо, как тут тихо! Разве не помнишь? – Тао приблизился вплотную, с усмешкой всматриваясь в помятое лицо Хранителя.

– Ну, ты и укатал меня, – пробурчал Хранитель, обхватив ладонями голову.

– Сам разошелся. Я рад, что тебе напиток понравился. Мой рецепт. Но не скажу. Ба-а-альшой секрет. Тайные знания. Передаются только избранным. Кстати, ты хоть помнишь, что мы решили?

– С трудом, – медленно помотав седой шевелюрой, произнес Хранитель.

– На ясную голову не передумаешь?

– А разве существует другое решение?

– Нет. Пожалуй, нет.

– Тогда о чем разговор? Все решено.

– Вот и хорошо, – удовлетворенно произнес Тао.

– Слушай, – Хранитель посмотрел на Тао взглядом несвежей рыбы.

– Что?

– Так не успеет ведь?

– Что не успеет?

– Родиться не успеет. Радуга тает с каждым днем. Дней тридцать осталось, не более.

– Опять да снова! – всплеснул руками Тао. – Сколько тебе можно говорить! Достаточно зачатия! Ребенок должен в проекте появиться. Этого уже достаточно. Для восстановления магической силы нам, Магам, свежая кровь нужна. И не этого мира, а будущего, откуда зло исходит. Семя воина из будущего, избранного твоей дочерью, надо! Ты понял!

– Понял, понял.

– Вот и хорошо, что понял. Главное, чтобы твоя дочь поняла и была согласна.

– Поймет и будет согласна, – тепло улыбнулся Хранитель. – Она у меня с норовом, но понятливая. Я думаю, что от путешествия в будущее она не откажется.

– Главное, чтобы результат был! И пусть не вздумает там! Только здесь! Воина надо доставить сюда. Ее задача выбрать и отметить, а там уже наши проблемы. Я его сюда доставлю в лучшем виде через свой канал. Пусть она будет готова отправиться уже сегодня ночью. У меня там свои люди. Ее встретят и подготовят. Все же не наш мир, другой. И еще, – Тао приблизился вплотную и ткнул узловатым пальцем в грудь Хранителя. – Никому не говори о наших планах. Только дочери своей. Даже не думай. Мысль, она тоже разносится и меняет пространство. Это тебе говорю я – Страж Пустоты.

– Обижаешь, – скривился Марквентор в подобии улыбки. – Мог бы не говорить прописных истин. Все, мне пора. Потеряли меня там.

– Подожди. Налью на дорожку. Не повредит. Головка болит? Сейчас сразу полегчает. Да и за успех мероприятия надо выпить. – В руках Тао словно из воздуха возникли два хрустальных бокала, доверху наполненных прозрачной, как вода горного источника, жидкостью.

Хранителя передернуло, но он послушно протянул руку.

Глава 3

Александр

Он стоял в первом ряду. Ревущие толпы врага наседали. Он слегка пригнул голову. Глаза смотрели в узкую щель между щитом и шлемом. Сбоку раздались оглушительный рев и треск ломаемых копий. Конница противника столкнулась с правым флангом. Он увидел прямо перед собой искаженный яростью звериный оскал врага. Ударил копьем. Тот, уклоняясь, подался назад и был сбит на землю своими же, яростно напирающими рядами. Почувствовав жесткий удар в щит, машинально ответил ударом копья, не глядя и наугад. Копье сломалось. Бросив бесполезный обломок, выхватил из ножен меч. Краем глаза увидел, как справа толпы врага прорвали несколько рядов и упрямо вгрызаются в глубь построения.

Услышал звук рожка – команда отойти. Переступая через павших воинов, он вместе с остатками передового построения отошел за резервные ряды, встретившие ослабленный, но все же яростный натиск врага.

– Построиться в стенку! – послышалась команда. Несколько раненых воинов обессиленно опустились на землю, остальные построились в четыре ряда.

– Налево, вперед!

Они переместились на левый фланг.

– Стоять!

Они остановились. Конница врага, огибая левый фланг их войска, заходила в тыл.

Стоя опять в первом ряду, он видел, как приближается поток конников. Внезапно конница врага остановилась, и стрелы полетели в построение.

– Сомкнуть щиты! – послышалась команда. Он поставил щит на землю и опустился на одно колено. Над ним поднял свой щит воин, стоящий сзади. Щиты сомкнулись над головами, и по ним застучал смертельный дождь. Внезапно ряды вражеских конных лучников раздвинулись, и в узкую щель между щитами он увидел стремительно надвигающийся клин кавалерии.

– Сомнут! – услышал он крик справа и почувствовал, как дрогнули ряды.

– Стоять! Держать ряды! – слышались команды, но израненные, деморализованные воины дрогнули и подались назад. Передние ряды, отступая, навалились на задние. Построение смешалось. Конница врага приближалась к бестолковому стаду.

Он успел подобрать брошенное кем-то копье и выставить его навстречу всаднику на черном коне, видя отчетливо блеск на острие сабли врага.

Отбросив тяжелый щит, нырнул вниз и в сторону. Копье прошло между передних копыт. Краем глаза он проводил падающую через голову вместе с всадником споткнувшуюся лошадь, повернулся в сторону наступающих конников и увидел, как те рассыпаются в разные стороны под натиском засадного резерва, ударившего в тыл врага. Через короткое время все было кончено. Сопротивление окруженных степняков было сломлено под оглушительные крики десятков тысяч зрителей. Стадион бушевал.

– Господа! – зазвучал над трибунами голос ведущего. – Господа, только что вы стали свидетелями боя между русскими воинами и войском степных кочевников, познакомились с тактикой русского войска, вооружением древних русичей, их противников. Поблагодарим же за грандиозное представление руководителя этого исторического театра, выдающегося спортсмена, чемпиона мира в боях без правил, талантливого актера, фаната своего дела Александра Сеньшова и его великолепных воинов.

Рев над трибунами не смолкал. Александр прощался со зрителями, подняв кверху клинок. Поверженные в схватке воины медленно поднимались с земли.

– Все нормально, Макс? Не сильно ушибся, падая с коня? – спросил Александр одного из них.

– Как всегда, командир, прекрасные ощущения, – усмехнулся тот.

– Дамы и господа! – снова зазвучал над трибунами голос ведущего. – Завтра вы увидите новые схватки лучших воинов, а также грандиозное сражение средневековых рыцарей с азиатами – сарацинами. Добро пожаловать на наше заключительное представление, на единственный в мире самый величественный исторический театр всех времен и народов.

Последние слова Александр уже не слышал. Он и несколько сотен воинов покидали поле многотысячного стадиона. Сбросив в раздевалке доспехи, Александр прошел под душ. Жесткие, прохладные струи снимали усталость хотя и театрализованного, но все же боя, отрепетированного до мелочей, но не исключающего опасность травм и тяжелых увечий. Зритель должен был чувствовать реальность происходящего. Его ребята знали это и выкладывались на каждом представлении полностью. Малейшая фальшь сразу чувствовалась зрителем.

– Командир, ты здесь? – услышал он сквозь шум струй воды.

– Здесь, – ответил он, узнав голос Макса.

– Там с тобой один человек встретиться хочет.

– Что за человек?

– Он говорит, что ты его знаешь. Давно знаешь.

– Не понял. Плохо слышно.

– Он сказал, что его зовут Паоло Кураи. Да выйди ты из душа! – нетерпеливо крикнул Макс.

– Кто такой? – Александр вышел из кабины, растирая уставшие в схватке мышцы полотенцем.

– Он назвался Паоло Кураи, кинорежиссер.

– Кинорежиссер? Не помню такого. Хорошо, я буду через полчаса.

– Он просит срочно.

– Срочно? Что так? Большая личность, что ли? – Александр пожал плечами. – Хорошо, проводи его в бар спорткомплекса. Я буду через пятнадцать минут.

Одевшись и пройдя длинными коридорами внутренних помещений стадиона, Александр открыл стеклянную дверь бара. Посетителей в это время было немного. Приглушенный свет и негромкая музыка наполняли уютное, небольшое помещение.

– Сюда, – услышал он и, повернув голову на голос, увидел за столиком в углу Макса и еще одного человека. Длинные прямые светлые волосы, обрамляя худощавое лицо, спадали на плечи. Темные, выразительные глаза с любопытством разглядывали Александра из-под стекол очков.

– Добрый вечер, – Александр подал руку.

– Здравствуй, Саша, – человек приподнялся, пожимая ладонь Александра. – Ты меня не узнаешь?

Александр пристально всмотрелся в черты лица длинноволосого. Несколько секунд прошло.

– Пашка! Ты! Ну, ты и замаскировался! Одни глаза остались! Зачем ты перекрасился и волосы отрастил? – удивленно воскликнул, наконец, Александр. – Постой, постой. Так это ты Паоло Кураи? Ты и есть Паоло Кураи?!

– Ну да. Я и есть Паоло Кураи, а для тебя прежний Паша Куроедов. Сколько же лет мы с тобой не виделись?

– Со школы! С выпускного вечера! Лет пятнадцать прошло! – воскликнул Александр, махнув при этом рукой.

– Шестнадцать, – уточнил Паша. – Ты присаживайся. Не стесняйся. Что пить будешь?

– Я бы с удовольствием за такое дело не меньше бутылки водки вмазал, но у меня завтра выступление. Рука не должна дрожать, – виновато улыбнулся Александр.

– Понимаю. Но я думаю, что у нас все впереди. Тогда ты – шампанское, а я уж кристально чистую. Давай, за встречу, – Паша опрокинул в рот пятьдесят граммов водки.

– Скотина ты все-таки, – Александр хлопнул Пашу по плечу так, что тот вмялся в стул. – Пропал, как в воду канул. Даже не предупредил. Я случайно узнал, что ты вместе с родителями в Питер уехал.

– Ты это, потише, – поморщился Паша, потирая плечо. – Рука-то у тебя не слабая. Чемпион, спортсмен, каскадер, звезда. Все про тебя знаю.

– А ты-то сам как дошел до жизни такой? Паоло Кураи! Кинорежиссер! Ты это серьезно? Что-то я не видел твоих фильмов. Хотя признаться, я в кино хожу очень редко. Времени не хватает просто катастрофически. Так что за фильмы ты наснимал? Рассказывай давай! Про себя рассказывай. Шестнадцать лет не виделись! Паоло Кураи! Придумаешь же такое!

– Паоло Кураи – это мой псевдоним, – важно уточнил Паша. – Как же я дошел до жизни такой? Обо всем по порядку, но постараюсь быть кратким. Как тебе известно, я уехал в Ленинград, в Санкт-Петербург то бишь. Потом начались все эти события в стране. А потом… – Паша задумался и замолчал.

– Командир, я, пожалуй, пойду, – нарушил паузу молчавший все это время Макс.

– Да сиди ты, куда спешишь, – остановил его Александр и указал рукой на Пашу: – Ты понял, кто это? Это же мой школьный друг Пашка! Я вас не представил. Это Макс – моя правая рука и лучший боец. После меня, конечно. А это – Паша Куроедов, мой школьный друг и, как сейчас выясняется, кинорежиссер, порядочная сволочь, которая смылась от меня, не предупредив, и теперь невесть откуда объявилась.

– Насчет сволочи не знаю, – рассмеялся Макс. – А вот все остальное я уже понял. Не буду мешать. Пойду я. У меня, правда, дела.

– Да знаю я, какие у тебя дела, – нарочито нахмурился Александр. – Они, эти дела, тебя у входа дожидаются. Видел я их. Всякий раз новые. Ты там не увлекайся сильно. Завтра тренировка в девять.

– Слушаюсь, командир. Так я пошел?

– Иди, – отмахнулся Александр.

– Рад, очень рад был с вами познакомиться, – Макс привстал, расплылся в широкой улыбке и протянул ладонь Паше.

– Взаимно, – Паша ответил Максу не менее ослепительной американской улыбкой.

– Пока, командир! – Макс кивнул головой.

– Завтра в девять без опозданий! – строго произнес Александр.

– Веселый парень, – отметил Паша, проводив Макса взглядом.

– Мы тут все веселые, – уточнил Александр. – Так что там было дальше?

– Ты о чем? – переспросил Паша.

– Ты о себе рассказывал.

– Я рассказывал? Ах да. О чем я рассказывал?

– Ты в Питер уехал. А что потом?

– Потом, потом… – задумчиво произнес Паша, побарабанил пальцами по столу и встрепенулся: – Мало времени. У меня самолет через час.

– У тебя самолет через час? Ты что, улетаешь? Опять на шестнадцать лет?! – рассерженно воскликнул Александр.

– Да иди ты, – виновато произнес Паша, цепляя вилкой помидор из салата. – Я сам еще не знал об этом час назад. Думал, что мы встретимся, поговорим спокойно, вспомним наши дела, обсудим кое-что. А тут этот звонок. Необходимо срочно утрясти некоторые финансовые дела в Лондоне. Так себе, мелочь. Но требует личного присутствия.

– Мелочь в Лондоне? А ты крутизна! Срочно в Лондон по делу! А почему не в Париж?

– Да хватит тебе. У меня, действительно, срочные дела!

– Дела, дела, – нахмурился Александр. – Как много мы упускаем за всеми этими делами. Сначала мы делаем дела. Проходит время, и эти дела начинают делать нас, а мы становимся частью их.

– Ты это о чем? – непонимающе спросил Паша.

– Да это так, философские рассуждения о жизни, – махнул рукой Александр. – Что там у тебя дальше-то было?

– Дальше? А что дальше? – Паша непонимающе уставился на Александра.

– Ты в Питер уехал. А что было потом?

– А, потом. Мы уехали за границу.

– Как так?

– Да так. Умер мой дед. Ты же знаешь, что он уехал за границу еще до перестройки. Жаль старика. Мог бы пожить подольше. Старик не жалел себя. Много работал. Он неплохо, очень неплохо раскрутился за границей. Картины его пользовались спросом. Наследство нам оставил приличное. Мне тогда двадцать стукнуло.

Дальше – Америка. Можно сказать, что мне повезло. Оказался в нужном месте в нужное время. Связи деда отчасти помогли, отчасти я, оказывается, чертовски талантлив. Кого-то обаял, кого-то обманул и так далее, – засмеялся Павел. – А вообще, если серьезно говорить, начал писать сценарии к фильмам, спектаклям и так далее. Получалось неплохо.

– Надо полагать! – хохотнул Александр.

– Ты это чего? – насторожился Паша.

– Вспомнил твое сочинение по роману «Война и мир». Весь класс катался под партами, когда зачитывали твое произведение, – не переставая смеяться, пояснил Александр.

– Это про дуэль Пьера с Безуховым, что ли?

– Конечно! Пьер поднял пистолет, Безухов тоже. Пьер выстрелил, Безухов упал.

– Подумаешь, фамилии перепутал, – Паша насупился. – Все остальное правильно написал.

– Ага, Паша выстрелил, Куроедов упал, а так все правильно.

– Не буду тебе дальше рассказывать, – нахмурился Паша. – Ты как был идиотом, так и остался им. Жаль, что твои зрители об этом не знают. Но я об этом позабочусь.

– Да ладно тебе. Шуток не понимаешь.

– Шутки твои всегда были на уровне высказываний поручика Ржевского из анекдотов.

– А я и не претендую на шутку юмора. Сила есть – ума не надо. – Александр поиграл бицепсом правой руки. – Рассказывай дальше.

– А все, – Паша развел руками. Кусок колбасы сорвался с его вилки на пол. – Снял несколько фильмов и теперь сижу здесь перед тобой.

– Как у тебя все просто! Раз, два – и сидит он теперь тут. По глазам вижу, что-то задумал. Рассказывай. Что за причина привела тебя сюда?

– Причин две.

– Аж две! Конечно, с одной причиной ты бы не приехал! И какие же это причины?

– Первая причина моего приезда – увидеть лучшего друга своего, тебя, старик! – Павел дружески, с размаху ударил Александра по плечу. – Давай дернем еще по одной, Сашка, за встречу.

– Подожди, успеем, – Александр накрыл ладонью рюмку. – Увидел меня. Хорошо. А вторая причина?

– Вторая? – Паша загадочно отвел глаза.

– Не томи, выкладывай. По глазам вижу, что-то серьезное задумал.

– У тебя как со временем завтра вечером?

– Завтра? – переспросил Александр. – После выступления я свободен.

– Ты сможешь подъехать ко мне в гостиницу? Я завтра возвращаюсь и буду ждать тебя вечером. У меня к тебе очень серьезное предложение. Сразу не объяснишь.

– Уже интересно. А сейчас нельзя в двух словах?

– Нельзя, – покачал головой Паша и взглянул на часы. – Боюсь скомкать. Затея очень серьезная. Я тебе должен показать кое-что. Думал обсудить с тобой сегодня. Но неожиданное дело перечеркнуло планы. Сможешь подъехать?

– Куда?

– Вот сюда, – Паша достал из кармана авторучку и черкнул на салфетке. – Когда тебя ждать?

– Хорошо живешь, – заметил Александр, пряча салфетку в карман. – Номер люкс.

– А ты откуда знаешь?

– Знаю, – Александр расплылся в широкой улыбке. – Один из лучших отелей на Невском. Тройку лет назад я тоже останавливался там. Незабываемые воспоминания. Но сейчас я немного остепенился. Скромнее стал. На природу потянуло.

– Да ладно. По тебе не скажешь, – с ухмылкой отметил Паша. – У нас еще есть немного времени. Рассказывай.

– Что? – не понял Александр.

– Рассказывай о себе. Как ты стал чемпионом? Поведай лучшему другу детства, как ты достиг всего этого? – Паша с восхищением дотронулся до мощного бицепса Александра.

– А что рассказывать, – рассмеялся Александр. – Это было время, когда многие увлекались разными видами борьбы. Вот и я увлекся. Так и дошел до жизни такой.

– Увлекались многие, но не все становились чемпионами, – возразил Паша.

– А я вот стал, – снова рассмеялся Александр, при этом, поиграв мышцами груди под тонкой футболкой, явно гордясь собой. – Ты так сможешь?

– Странноватые у тебя телодвижения. Это что, секретные приемы? – ехидно спросил Паша.

– Да, – со смехом ответил Александр. – Они необходимы для устрашения противника.

Оба дружно захохотали.

– Да, дружище, надо сказать, нам с тобой везет, – продолжил Александр. – Мы с тобой обладаем способностью оказываться в нужное время в нужном месте. Давай выпьем напоследок за то, чтобы и дальше нам также везло.

– Давай, – охотно согласился Паша. – Нет, не шампанского. За такое дело надо пить только водку. Никаких возражений!

Друзья выпили, не закусывая и не сговариваясь, одновременно молча встали и направились к выходу.

Выйдя на улицу, Паша ткнул кулаком в грудь Александра.

– Завтра в девять вечера, – произнес он голосом, не требующим возражений.

– Ага, – кивнул головой Александр. – Паша, ты – скотина.

– Что так? – Паша удивленно поднял брови.

– Не вздумай снова смыться от меня. Найду – убью.

– Напугал! – Паша изобразил на лице ужас и достал из кармана визитку. – Здесь все мои телефоны. Сможешь найти меня в любое время. Я еще пожить хочу.

– Живи! – Александр протянул другу свою широченную ладонь.

– Давай! – Паша с опаской протянул руку, скривился от крепкого рукопожатия.

– Завтра в девять я у тебя! – крикнул Александр, наблюдая, как его друг садится в подруливший серый «Опель».

Машина плавно тронулась с места, набирая скорость. Александр едва заметно шевельнул пальцами правой руки. Повинуясь этой команде, белый «Крузер», стоявший в отдалении, резко рванул с места и как вкопанный остановился перед своим хозяином.

– За город, – коротко скомандовал Александр. Водила, молодой крепкий парнишка с прической под шестой номер, молча кивнул головой и утопил педаль газа.

Встреча с другом детства напомнила Александру о былом. В памяти калейдоскопом крутились картинки. Видения прошлого, столь яркие, словно это произошло вчера, нехотя отпускали его из своих цепких объятий. Александр открыл глаза и посмотрел за окно.

Ровные, бесконечные ряды серых волн залива тяжело и монотонно накатывались на берег, разбиваясь о береговые камни и заливая пустынный пляж. Прохладный порывистый ветер смешивал в воздухе их соленые брызги с мелкими каплями моросящего дождя, и за этой мутной пеленой терялась линия горизонта.

Александр вышел из номера. Погуляв с полчаса по пустынному берегу, он зашел в кафе, где было довольно людно. Все столики заняты. Присев у стойки бара, он заказал коктейль, отхлебнув глоток, оглянулся. После выступлений он всем приказывал отдыхать, а не шататься по различным заведениям. В его небольшой армии дисциплина поддерживалась жестко, под угрозой удаления из команды. В прошлом году не уследили. Двое явились на выступление с бодуна. Последствия – тяжелая травма у одного из лучших воинов на глазах тысяч зрителей.

Он еще раз обвел тяжелым цепким взглядом зал, не оставив без внимания ни одного столика, и удовлетворенно вернулся к коктейлю, сделав еще один глоток.

В тишине резко умолкнувшей музыки он почувствовал ее присутствие, словно накат океанской волны, накрывающей с головой, захватывающей своей непреодолимой первородной силой и уносящей в бесконечную глубину.

Александр медленно оглянулся. Она стояла в дверях кафе, обводя взглядом зал. Словно две синие молнии пронзили его. Она едва заметно улыбнулась Александру, а может быть, это ему только показалось. Он отвернулся, но всем своим существом чувствовал каждый ее шаг. Приблизившись, она присела рядом с ним на единственное свободное место у стойки, и Александр почувствовал запах ее темных спадающих на плечи волос.

– Здравствуйте, – услышал он и понял, что незнакомка обращается к нему.

– Добрый вечер, – ответил Александр.

Впервые он увидел ее в день своего приезда в этот город. В тот день, как и сегодня, шел мелкий, моросящий дождь. Прохладный ветер доносил с залива запах волн. На пляже было пустынно. Прогуливаясь по безлюдному берегу, Александр наслаждался музыкой прибоя и мелкими брызгами волн.

Она сидела на краешке большого плоского камня и смотрела вдаль, туда, где бесконечность воды сливалась с бескрайним небом. Заслышав его шаги, она обернулась, и взгляды их встретились. Он невольно замедлил и без того неторопливые шаги. Но незнакомка отвела взгляд и снова устремила свой взор в бескрайнюю дань. Александр продолжил прогулку.

После той встречи его постоянно преследовала мысль, что он ее встречал где-то раньше. Но где? Она не была похожа на тех восторженных поклонниц, преследовавших его повсюду. Она была иная. И Александр вдруг поймал себя на том, что ощущает какую-то незримую нить, связывающую его с незнакомкой. Теперь она была здесь, рядом с ним, и он чувствовал, что ему необходимо что-то сказать, чтобы завязать разговор. Но все нужные слова улетучились куда-то разом, как испуганные птицы, и он молчал. Это было не похоже на него. Обычно он особо не церемонился с противоположным полом. Брал крепость, как правило, штурмом, ошеломляющим натиском, за словом в карман не лез. Теперь же, как назло, в голову ничего не приходило. Но незнакомка сама начала разговор.

– А я сегодня была на вашем выступлении, – легко и непринужденно объявила она Александру, так, словно они были знакомы уже много лет.

– Правда? – глупо переспросил он.

– Я давно хотела посмотреть ваше шоу, – не обращая внимания на вопрос Александра, продолжила незнакомка. – Более того, не только посмотреть, но и познакомиться с вами. Меня зовут Анастасия.

– Александр, – представился он.

– Я знаю. Вы личность известная, – засмеялась Анастасия, и Александр почувствовал, как его скованность уходит, растворяется без следа.

– Вам понравилось? – с интересом спросил Александр, ожидая, как всегда, услышать слова восторга, какие он обычно слышал от своих поклонниц.

– Впечатляет, – кивнула головой девушка. – Все очень технично. Вы очень реально рисуете смерть.

– Как вы сказали? – удивленно переспросил Александр.

– Рисуете смерть, – повторила она, – и, как мне кажется, находите в этом удовольствие. Впрочем, людям это нравится. Смерть всегда привлекает своей тайной. Не так ли?

– Не знаю. Я как-то не думал об этом, – хмыкнул Александр. Признаться, он не ожидал услышать таких слов.

– Я читаю удивление в ваших глазах, – заметила Анастасия. – Может быть, я говорю лишнее?

– Нет-нет, продолжайте, – Александр постарался непринужденно улыбнуться. – Продолжайте. Мне интересно.

– Скорее всего, вы делаете все это неосознанно, интуитивно, – продолжила Анастасия. – Но в этой неосознанности есть какая-то безысходность. Мне кажется, что в ваших представлениях слишком много жестокости и какого-то отчаяния. И еще вы чрезмерно, как мне кажется, рискуете жизнями своих воинов. Но вместе с тем вы сами, более чем остальные, находитесь в эпицентре риска. Вы словно играете со смертью, бросаете ей вызов. Иногда, глядя на это, захватывает дух, а иногда становится просто страшно и возникает вопрос – зачем вы это делаете? Ради славы? Ради денег? Скорее всего, нет. Такое впечатление, что вам тесно в рамках этого мира и вы неосознанно ищете выход своей энергии в том, что вы делаете. Вы будто создаете свой мир, в котором вам интересно жить. Впрочем, я могу ошибаться, но у меня сложилось именно такое впечатление. Извините за откровенность. И еще. Мне кажется, что вы словно родились не в свое время. Вам бы в глубокой древности армиями командовать.

Александр слушал слова Анастасии, и ему становилось не по себе. Необычное для него чувство. Эта девушка словно раздела его, сдернула одним движением руки покровы с его души. Она словно раскрыла ему то, что он в полной мере не осознавал все эти годы и что толкало его на путь создания рискованных, грандиозных представлений с элементами игры со смертью.

– Вы по специальности психолог? – спросил он в шутливом тоне, стараясь за улыбкой скрыть свои чувства

– Нет, – улыбнулась Анастасия. – Я архитектор. Приехала в Питер на международный симпозиум. Участвовала в выставке архитектурных проектов, и сегодня мне будут вручать премию за оригинальность идеи. Так что можете меня поздравить.

– Поздравляю от всей души. Давайте я вас угощу, – Александр подозвал бармена, и тот поставил на стойку два коктейля. – Значит, вы архитектор, – уточнил Александр. – А я, признаться, подумал, что вы психолог. Так разложить по полочкам мое шоу и меня самого. Кстати, а за какую же архитектурную идею вам будут вручать премию?

– Это не идея, а концептуальный проект сказочного туристического центра, который я собираюсь построить в моем городе. Впрочем, «сказочный» – это не совсем подходящее слово. Называется все это «Замок Ахантагор».

– Красиво звучит. А что значит Ахантагор? – поинтересовался Александр.

– Это значит Защитник.

– Защитник? И что же он защищает?

– Дерево Жизни, – пояснила девушка.

– Это какая-то легенда? Расскажите. Кстати, вы, простите, из какого города?

– А я разве не сказала? О, точно! – Анастасия махнула рукой и ослепительно улыбнулась. – Если я знаю, откуда вы, это не значит, что вы знаете, откуда я. Мы с вами из одного города.

– Вы из Красноярска?

– Да. Можно так сказать. Оттуда.

– Интересно! Почему у вас возникла эта идея. Ахантагор. Дерево Жизни. Расскажите.

– Это долгая история. Вы готовы слушать долгие истории? Ох! – неожиданно воскликнула Анастасия, взглянув на маленькие часики на своей руке. – Я опаздываю на вручение премий. У нас сегодня заключительный банкет, а завтра после обеда я уезжаю. Я очень рада была познакомиться с вами. Заговорила я вас тут, слова не дала сказать.

– Я надеюсь, что мы завтра еще увидимся? – спросил ее Александр. – Вы ведь уезжаете после обеда?

– Да, после обеда, – кивнула Анастасия.

– Завтра в девять у меня тренировка с моими ребятами здесь, на берегу, неподалеку, а после, часов в одиннадцать, я свободен.

– А можно я приду к вам на тренировку? Я хочу посмотреть, как вы тренируетесь. Что вы на меня так смотрите? Я тоже кое-что понимаю в этом деле. Перед вами стоит основатель исторического клуба боевых искусств «Воин Жизни» в городе Красноярске.

– Ну да! – вырвалось невольно у Александра.

– Не верите?

– Ну почему же, – Александр пожал плечами, недоверчиво окидывая взглядом девушку.

– Женщина тоже может быть воином, – неожиданно серьезно заявила Анастасия. В ее голосе зазвучали жесткие, стальные нотки.

Александр с удивлением посмотрел на девушку. Ее глаза холодно блеснули.

– У нас там все серьезно, – продолжила она. – Более чем серьезно. Я надеюсь, что вы скоро будете в наших краях.

– Возможно. Я в Красноярске не был уже лет пять, – согласился Александр.

– Вот и прекрасно. Есть повод вернуться. Где мы завтра встретимся?

«Похоже, она знает что ей надо», – подумал Александр. Он привык сам с марш-броска брать крепости в лице противоположного пола, но тут он почувствовал, что берут его самого. Крепко, основательно, со знанием стратегии и тактики. Это было необычно. Завораживало и притягивало.

– Где встретимся? – переспросил он. – Давайте без четверти девять у входа в корпус. Идет?

– Идет, – в тон ему повторила Анастасия. – До завтра.

Она подняла свой бокал, слегка ударила им о край бокала Александра, пригубила, поставила на место, мягко прикоснулась кончиками пальцев к его ладони, грациозно развернулась неуловимым, легким движением и направилась к выходу.

– До завтра, – произнес Александр заторможенно и запоздало вслед, проводив ее взглядом до самого выхода. Вот она исчезла в проеме двери, и только странное ощущение нереальности происходящего осталось от ее присутствия. Александр тряхнул головой, будто отгоняя видение, заказал еще один коктейль, но пить не стал, отставив бокал в сторону.

– Слушай, Лева, – обратился он к бармену.

– Да, господин Сеньшов, желаете еще что-нибудь?

– Нет, спасибо, – покачал головой Александр. – Ты мне скажи, эта девушка, которая только что ушла, раньше когда-нибудь бывала здесь?

– Эта? – переспросил бармен и указал рукой на выход.

– Да, эта девушка.

– По-моему, вчера была.

– Нет! Я не о том, – Александр махнул рукой. – Месяц, год назад бывала?

– По-моему, нет, – отрицательно покачал головой бармен.

– По-твоему?

– Точно, нет, – уже уверенно качнул головой Лева. – Девушка заметная. Я бы запомнил. А что?

– Да так, ничего, – махнул рукой Александр и направился к выходу. Он сам не знал, зачем спросил Леву и какого ожидал ответа. Даже если Анастасия и бывала раньше здесь, то что из этого. Дальше-то что? «Что с тобой, Саша? – задал он себе вопрос. – Ты сегодня какой-то сам не свой. Непохоже на тебя. Наверное, приустал. Отдохнуть пора».

Глава 4

Поединок

Спал в эту ночь Александр плохо. В голову нескончаемым калейдоскопом ломились видения далеких прошедших лет и события недавних дней. Мысли перевивались бесконечными, длинными лентами, запутывались в комки и рвались. Александр заснул только под утро.

Последние лучи заходящего солнца освещали вершины высоких башен, но сами стены крепости, протянувшиеся вдоль длинного склона, как и весь город у подножия горы, уже погружались в вечерний сумрак. Звук шагов гулким эхом отзывался в пустынных улицах. Он вышел на берег неширокой речки, плавно несущей свои прозрачные воды среди городских построек. Отсюда он хорошо видел их. Ветер колыхал стяги, доносил звон стали. Войска строились на склоне перед крепостной стеной, а за его спиной оставался притихший, затаившийся город.

Стены крепости заколыхались призрачным миражом, растворились, словно видение, уступая место иной картине. Теперь город простирался далеко внизу, у подножия крутого склона, пустынный и молчаливый. Широкая река отражала небеса. Черные горы за рекой прятались в туманной дымке.

Видения начали меняться калейдоскопом. Он увидел лицо. Незнакомое лицо старца с длинной бородой беззвучно шевелило губами. Старец показывал рукой на город.

Вновь пустынные улицы города разносят гулкое эхо его шагов.

Крона дерева качает ветвями в высоком небе.

Всадник мчится на коне.

Волк широкими прыжками несется по степи.

Рука в железной перчатке держит меч.

Воин падает на землю, зажимая руками кровавую рану.

Он взбирается по скчону горы. Камни посыпались под ногами. Впереди ворота крепости. Зачем он идет туда? Кто позвал?

– Быстрее! – услышал он голос. – Ты должен успеть!

Он подошел к воротам. Те медленно открылись. Там никого. Только темный проем. Он вошел в ворота. Тишина давила на уши. Башни угрюмо взирали на него черными бойницами. Он поднялся по каменным ступеням на стену.

Внизу застыл город. Зеркальная поверхность воды в реке поблескивала отголосками заката в наползающем сумраке. Звенящая тишина оглушила. Все вокруг замерло, словно изображение на полотне. Казалось, само время остановилось.

Нарастающий безжалостный звук разорвал застывшую картину. Треск ломаемых копий, звон стали и яростный нечеловеческий рев слились воедино в шуме битвы, надвигающейся ураганом. Появились всадники. Они мчались по городским улицам, забрасывая горящими факелами дома. Битва заполняла город.

– Ты должен быть там! – вновь услышал он.

– Зачем?

– Только ты сможешь.

– Что я смогу?

– Остановить.

– Что остановить?

Ответа не последовало. Что-то приподняло его вверх, словно гигантские крылья выросли за его спиной, и он ринулся выпущенной стрелой туда, где на улицах города яростно кипела битва.

Монотонный звук ворвался в шум сражения, настойчиво возвращая к реальности. Александр открыл глаза и отключил сигнал будильника на часах.

– Приснится же, – усмехнулся он, поднялся с кровати и встряхнул тяжелой головой, отгоняя остатки сна. Подошел к окну, раздвинул шторы и зажмурился от яркого солнечного света. Утро обещало хорошую погоду.

– Привет, командир, – Макс приветствовал Александра у входа в корпус.

– Привет, – Александр подал руку. – Молодец, не опоздал.

– Что ты, командир. Как можно опаздывать? Я интуитивно чувствовал, что надо прийти пораньше. И не зря!

– Что такое? – не понял Александр.

– Там тебя ждут, – широко улыбнулся Макс и показал рукой в сторону. Александр, посмотрев в том направлении, увидел ее. Анастасия приветливо, словно старому знакомому, помахала ему рукой.

– Ты, командир, молодец! – Макс одобрительно поднял вверх большой палец. – Я выхожу, смотрю, одинокая девушка сидит на скамейке. Подошел, хотел познакомиться, а, как выяснилось, эта красавица уже занята. Она, оказывается, тебя дожидается.

– Короче, хватит трепаться, – буркнул Александр. – Она просто хочет посмотреть на нашу тренировку. И все.

– И все?! И ты ей разрешил? – удивленно спросил Макс. – Да ты что, командир! Это на тебя совсем не похоже. Здорово же она тебя зацепила. Да я и не удивляюсь. В ней есть все, что нужно настоящему мужчине.

– Ты закончил? – спросил Александр, в упор взглянув на Макса.

– Все, все, молчу, – Макс поднял кверху ладони с растопыренными пальцами.

– Тогда пошли. Сегодня тренировку проводишь ты. Я не в форме. Не выспался.

– Да, конечно, командир, – Макс понимающе покачал головой.

– Еще слово, и я тебя задушу.

– А что я такого сказал?

– Все, молчи!

Они подошли к Анастасии. Девушка подала Александру руку, и он почувствовал наряду с легкостью уверенность и силу ее пожатия.

– Мы уже знакомы, – опередила Анастасия Александра, поняв, что тот хочет представить Макса.

– Да, – Макс расплылся в широкой улыбке.

– Пошли, – Александр показал рукой в направлении пути.

– А нам далеко идти? – спросила Анастасия и непринужденно взяла Александра под руку.

– Нет, не очень, с полкилометра, – ответил Александр, машинально слегка согнув руку в локте.

– Командир, ты сегодня какой-то ненаходчивый, – заметил Макс, шедший позади. – Я бы на твоем месте сказал, что с такой женщиной готов идти вечно и расстояний для меня не существует, а ты говоришь, что недалеко, всего с полкилометра. Как же это прозаично!

– Чтобы идти вечно, надо еще найти друг друга в вечности, – заметила девушка.

– Красиво сказано! – отреагировал Макс. – Поэтично. Вы, наверное, стихи пишете?

– Нет, – рассмеялась Анастасия. – Мне хватает простора для другого творчества.

– Для какого такого другого? – поинтересовался Макс. – Не говорите. Я угадаю. Вы художница.

– Не совсем, – улыбнулась Анастасия, – но очень близко.

– Вот видите! – обрадовался Макс. – Я сразу увидел в вас творческое начало. Вы модельер.

– Холоднее, – снова улыбнулась она.

– Командир! – воскликнул Макс. – Помоги мне угадать, кто же она, эта наша прекрасная спутница.

– По-моему, ты сегодня очень разговорчив. Можно сказать, что чрезмерно возбужден, – отметил Александр. – С чего бы это?

– А ты, командир, чрезмерно молчалив, – ехидно парировал Макс.

– Да, действительно! Что с вами, командир? – поинтересовалась Анастасия. – Можно я буду вас так называть? Мне нравится. Так что с вами сегодня, командир? Вы какой-то молчаливый.

Александр сам не понимал, что с ним происходит. Он шел словно под гипнозом, будто подчиняясь чужой воле. Он сам привык подавлять противника, сминать его, превращать в безвольное ничтожество еще до начала боя. Но теперь же он сам ощущал незримое давление. Откуда? От его новой знакомой? Она непринужденно шла рядом. Он ощущал ее теплую ладонь, легкие касания прядей волос. Чувство давления не проходило. Усиливалось, накатывалось волнами.

– Может быть, я зря напросилась на тренировку? – услышал он вопрос.

– Нет-нет. Все нормально, – Александр постарался непринужденно улыбнуться. – Это я так. Свои проблемы. Я действительно сегодня молчалив по сравнению с Максом. Мне с ним красноречием не тягаться. А насчет тренировки, так мы уже пришли.

Деревья расступились, открывая широкое пространство, со всех сторон окруженное лесом. Несколько десятков человек в полном воинском облачении с интересом посмотрели на спутницу Александра.

– А где же остальная армия? – спросила Анастасия.

– Сегодня тренировка только воинов высшего звена, – ответил Александр.

– Высшего звена? Это как?

– Сегодня отрабатываются трюки высшей категории сложности, – пояснил Александр. – Их выполняют воины высшего звена. Давайте присядем, и я все объясню.

Они присели на ствол поваленного дерева.

– Всего в нашей ассоциации более пяти тысяч бойцов разных клубов, в том числе иностранных. В основной массе это любители, имеющие в жизни самые разные профессии. Профессиональных бойцов, регулярно участвующих в представлениях, около тысячи. Количество участников представления, как правило, зависит от количества зрителей. Коммерческая необходимость. Из числа профессиональных бойцов выделяются воины высшего звена, это те профессиональные бойцы, которые могут выполнять трюки высшей категории сложности.

– Высшей категории сложности, это значит рискованные, смертельные? – перебила Анастасия.

– Да, – кивнул головой Александр. – К примеру, бросок на копья или отражение щитом брошенного топора. Таких бойцов у нас не более сотни. Они создают основное напряжение в схватках и доводят зрителей до нужной кондиции. Остальные воины создают фон боя. Естественно, что в представлении нет ничего случайного и каждый боец знает свои задачи и досконально их выполняет. Сегодня здесь собралось чуть более пятидесяти бойцов высшей категории, а всего во вчерашнем выступлении участвовало пять сотен профессионалов.

– Пять сотен? А где остальные?

– Остальные дают представления в других городах. Но скоро мы соберемся всей тысячей, а возможно, пригласим пару-тройку сотен любителей. Нам предстоят гастроли за рубежом.

– А почему вы ни разу не приезжали в Красноярск? – Анастасия повернулась в сторону Александра, внимательно заглядывая ему в глаза. – Ведь это же ваш родной город.

– Сам не знаю, не доехал, – виновато улыбнулся Александр. – Сибирь. Далеко. Смотрите, сейчас как раз будет отрабатываться бросок на копья.

К ним подошел Макс. На нем были доспехи русского воина, которые он надел в автобусе, стоявшем неподалеку.

– Командир, так ты сегодня совсем не участвуешь?

– Нет, Макс. Иди, кинься сам на копья пару раз.

– Слушаюсь, командир, – Макс повернулся и, звеня латами, побежал в сторону группы воинов. Перебросившись с ними парой фраз, он отбежал несколько шагов в сторону, а затем отбросил щит и, выхватив блеснувший на солнце меч, с криком кинулся обратно на эту же группу, от которой отделилось несколько воинов. Они выставили в сторону Макса копья и ждали. Тот, не снижая скорости, мчался навстречу стальным жалам. Раздался лязг стали, Макс взлетел над воинами, подкинутый вверх на копьях и тут же, сорвавшись с них, рухнул вниз на землю. Он не двигался. Анастасия вскочила с места, устремив свой ставший неожиданно цепким и пронзительным взгляд к распростертой на земле фигуре. Но уже в следующую секунду она непринужденно улыбнулась, словно набрасывая на себя маску, и присела рядом с Александром. Макс зашевелился и медленно встал на ноги.

– Я думала, он убился, – прошептала она, округлив глаза.

«Она совсем не та, какой пытается показаться», – мелькнула догадка в голове Александра.

– Убедительно? – спросил он.

– Более чем! – восторженно воскликнула девушка, но Александр уже видел игру.

Макс тем временем, отряхнувшись от налипшей травы, снова повторил трюк. Все прошло гладко, как и в первый раз.

– Мы задумали номер, где Макс не сразу падает на землю, а перелетает на другие копья. Эффект будет потрясающий, – продолжил пояснения Александр, стараясь не подавать вида, что заметил наигранность в поведении собеседницы.

– Но зачем? – немного возмущенно спросила Анастасия. – Эффект и без того потрясающий. Зачем же вы это делаете?

– Нет предела мастерству, – многозначительно произнес Александр.

Воины на поляне разбились на пары и начали метать друг в друга топоры, отбивая их щитами. Это получалось у них легко и непринужденно, словно они перекидывались пластмассовыми тарелочками.

– Как легко это у них получается, – прошептана Анастасия, завороженно следя за блестящими в лучах солнца летящими лезвиями. Нет, не завороженно. Опять игра, маска. Александр видел. Эта девушка оценивала. Она следила за его воинами взглядом опытного профессионала.

Кидание топоров закончилось. Бойцы разбились на тройки. Двое нападали на одного. Мечи мелькали беспрерывно с оглушительным звоном. Так продолжалось минут десять, а затем последовала смена, и один из нападавших бойцов уже играл роль защищавшегося, а бывший защищавшийся переходил в двойку нападавших. Еще десять минут прошло, и снова смена. Так продолжалось около часа. За это время Анастасия не произнесла ни слова, внимательно следя за воинами.

– Это тренировка выносливости и отработка техники фехтования, – пояснил Александр, чтобы разбавить долгое молчание.

Анастасия ничего не ответила. Лязг мечей прекратился.

– Сейчас будут реальные поединки по правилам на победу, – пояснил Александр.

Макс тем временем указал на двух бойцов, и они отделились от основной массы воинов. Надев на головы шлемы с забралом, закрывающим полностью лицо, бойцы приготовились к бою, направив друг на друга лезвия мечей.

– Какие правила в поединках? – с неподдельным интересом спросила Анастасия.

– У нас правила немного отличаются от правил проведения соревнований по традиционному историческому фехтованию. Бой идет три минуты. Необходимо набрать большее количество очков. Удар по конечностям – одно очко. Удар по корпусу – два очка. Удар по голове – чистая победа. В остальном все так же, как в обычных традиционных соревнованиях, – подробно объяснил Александр.

– Примерно, как в дзюдо? – спросила с интересом Анастасия.

– Вроде того, – Александр кивнул головой.

Поединок тем временем начался. Бойцы кружились, словно в медленном плавном танце. Затем последовала серия быстрых молниеносных ударов, и снова противники разошлись. Поединок был упорным и закончился ничейным результатом.

– Равные силы, – пояснил Александр. – Здесь все бойцы имеют примерно одинаковую подготовку.

– А вы здесь всех побьете? – с интересом спросила девушка?

– Конечно, – без тени сомнения кивнул головой Александр.

– А вдруг кто-то из них станет лучше вас?

– Может, – снова кивнул головой Александр, – но это будет только в том случае, если он овладеет техникой, которая будет лучше и быстрее моей и с которой я не буду знаком. Но, кроме того, в поединках играет роль не только техника.

– А вы знаете больше их?

– В общем, да. Кроме того, на крайний случай у меня есть ряд секретных связок, которые я придумал сам. Они их не знают.

– А вы коварный человек, – с улыбкой покачала головой Анастасия.

– Война – это искусство обмана, – усмехнулся Александр.

Тем временем закончился поединок второй пары. Снова результат был ничейный.

– Скажите, а что нужно, чтобы вступить в вашу ассоциацию? – неожиданно спросила Анастасия.

– Нужны определенный уровень владения холодным оружием, оснащенность достоверными историческими доспехами, ну и готовность к выступлениям на зрелищных мероприятиях.

– А как это проверяется?

– Ну как, – пожал плечами Александр. – Да вот так и проверяется.

Он кивнул головой на третью пару, начавшую поединок.

– В поединках? – спросила девушка.

– Да, техника проверяется в поединках. Новобранцев проверяют профессионалы. Любой профессионал может порекомендовать новобранца для вступления в клуб, если сочтет это возможным.

– Тогда, – Анастасия прищурила глаза, вдохнула полной грудью, – тогда проверьте меня. Я желаю вступить в ваш клуб.

– Мы не берем женщин, – покачал головой Александр.

– Почему?

– Мы занимаемся опасным делом. Это удел сильных мужчин.

– Я буду первой.

Он взглянул в глаза Анастасии. В них ничего не было, кроме непреклонной решимости. Александр вновь почувствовал, как его словно берут за руку и ведут куда-то помимо собственной воли.

– Нет-нет, – поспешно замотал он головой.

– Хорошо, а если я побью вас в поединке?

– Вы? – Александр улыбнулся. – Я не дерусь с женщинами.

– Тогда с любым из них, – Анастасия кивнула головой в сторону бойцов.

– Они тоже не дерутся с женщинами.

– Значит, вы мне отказываете?

– У нас правило.

– Но вы же можете отменить правило.

– Не я один это решал.

– Хорошо, – Анастасия встала с поваленного дерева. – Бойцы! – крикнула она, и ее звонкий голос разнесся над поляной.

Все одновременно повернули головы в ее сторону.

– Бойцы, – повторила она уже немного тише, но в наступившей тишине ее голос доносился до каждого из присутствующих на поляне – Я основатель клуба исторического фехтования в городе Красноярске. Меня зовут Анастасия. Я желаю вступить в вашу ассоциацию. Но ваш командир сказал мне, что вы не принимаете женщин. Все когда-нибудь происходит в первый раз, и я желаю быть первой. Я вызываю на поединок любого из вас, чтобы он проверил, достойна ли я. Но если же вы откажете мне, я сочту это трусостью с вашей стороны и у меня будет право рассказать всем, что вы испугались женщины. Выбирайте.

На поляне воцарилось молчание.

– Выбирайте, командир, – Анастасия обернулась к Александру.

– Во дает! – вырвалось у кого-то.

Александр молча смотрел на своих бойцов.

– Почему бы и нет, командир, – раздался голос Макса. – Желание женщины – закон для мужчины.

– Неужели? Вот ты и выполнишь это желание, – усмехнулся Александр.

– Я?! Но почему я?

– Проводи ее и помоги надеть доспехи, – уже без усмешки серьезным, приказным тоном произнес Александр.

Анастасия с Максом последовали к автобусу, а оставшиеся на поляне бойцы начали оживленно переговариваться друг с другом.

– В чем дело! – крикнул Александр. – Почему остановили тренировку? Где следующая пара?

Очередная пара воинов начала поединок. Через несколько минут из автобуса вышел Макс, помогая девушке сойти со ступенек.

«А она ничего смотрится и в боевом облачении, даже слишком», – отметил про себя Александр.

– Макс, – позвал он своего заместителя. Тот подошел быстрым шагом. – Ты это, потише, поосторожнее. Женщина все-таки, силы соизмеряй, – проговорил Александр вполголоса.

– Да я что, не понимаю, – также вполголоса ответил Макс.

– Не вздумай проиграть! – уже громко, так, чтобы все слышали, произнес Александр.

– Я сделаю все возможное, командир, – серьезным тоном громко ответил Макс. – Кто будет судить?

– Я сам, – Александр привстал с бревна. Воины встали в круг, в центр которого вышли Макс и Анастасия.

– Правила стандартные Бой три минуты. Побеждает тот, кто набирает большее количество очков. Удар по конечностям – одно очко. Удар по корпусу – два очка. Удар по голове – чистая победа. Внимание! Готовность! Начали!

Макс, лениво покручивая мечом и опустив щит, переминался с ноги на ногу в центре круга, даже не приняв боевую позицию. Анастасия, сжавшись, словно пружина, неожиданно мягкой кошачьей поступью начала перемещаться по круговой линии вправо, продвинувшись на полкруга, резко сменила направление движения влево, словно ее вытолкнуло что-то невидимое, и нанесла удар вниз по правой ноге Макса. Его реакция была мгновенной. Макс отбил удар, но одновременно с этим он слегка опустил свой щит вниз и вправо. Совсем немного, но этого было достаточно, чтобы следом за первым последовал второй удар, молниеносный, в незащищенное левое плечо, как раз над опустившимся щитом.

– Ох! – выдохнули все как один воины в круге.

Макс от неожиданности отскочил назад. В тот же миг он широко развел руками, показывая, что этот удар, пропущенный им, был случайным. Но Александр и опытные воины в круге видели, что этот удар был нанесен профессионально.

– Один – ноль, – объявил Александр, показав рукой в сторону Анастасии. – Внимание! Готовность! Начали!

Макс более не размахивал с прохладцей мечом. Он принял боевую стойку, и, похоже, настрой его на этот раз был серьезен. Его напряженно прищуренные глаза из щели забрала внимательно следили за каждым движением девушки. Он ушел в защиту и не нападал. Анастасия же в это время снова, словно кошка, двигалась по кругу.

– Макс, ты что, женщины испугался? – раздался возглас из круга воинов. Кто-то нервно и отрывисто хохотнул.

– Тихо! – прикрикнул Александр.

Это невозможно. Но Александр увидел это. Она нанесла еще один удар его лучшему воину. Удар в корпус! Еще два очка!

– Три – ноль, – объявил Александр, не узнав собственного голоса. – Внимание! Готовность! Начали!

Макс выглядел растерянным. Он пошел в атаку и получил еще один удар в ногу. Четыре – ноль! Только после пятого очка, вырванного девушкой у Макса, ему удалось в отчаянной атаке размочить счет. Пять – один. Но снова последовала атака Анастасии, и счет стал шесть – один. Подходила к концу уже вторая минута боя, когда Макс нанес девушке удар в корпус. Шесть – три. И вновь последовал ответный удар по ноге Макса. Семь – три. Прошло несколько секунд, и Макс снова наносит удар по корпусу Анастасии, а затем следует удар по левой руке. Семь – шесть.

Александр глянул на циферблат часов. Пошла последняя минута, и стало очевидным, что Анастасия начала выдыхаться. В реальном поединке победа была бы на ее стороне. Но стальной меч был, по-видимому, все же тяжеловат для женской руки. В ее движениях не было прежней легкости, а мягкая кошачья поступь замедлилась. Максу удалось сравнять счет, а затем выйти вперед. Семь – восемь. Похоже, что исход поединка был предрешен.

«Все-таки молодец, девчонка! – подумал Александр. – Надо же! Чуть было не сделала моего лучшего бойца. Хотя все равно это для Макса непростительно. Он, конечно, будет утверждать, что специально притворялся, давал ей фору. Но тут ребята опытные, все видели».

Макс нанес еще один удар, и счет стал семь – девять. Александр дал команду продолжить поединок и взглянул на часы. До конца боя оставалось пятнадцать секунд. Что это? Анастасия отбросила щит и схватила меч обеими руками.

«Что она делает?» – пронеслась молнией мысль в голове Александра.

– Нарушение правил! – выкрикнул кто-то из круга воинов.

– Не регламентируется! – отмахнулся рукой от этого возгласа Александр.

Она застыла перед Максом неподвижно, выставив правую слегка согнутую ногу вперед и почти всем своим телом опираясь на левую, отставленную назад и тоже согнутую в колене. Сжимая обеими руками рукоять меча, она отвела его лезвие влево и назад. Вся превратившись в сжатую пружину, она ловила глазами малейшее движение Макса, и вдруг Александр мгновенно понял, что будет дальше. Все это время Анастасия играла с Максом. Вначале она легко, играючи вывела его из равновесия, теперь же усыпила его бдительность, притворившись, что устала. Нет, она не устала. Она переиграла его лучшего бойца на внутреннем психологическом уровне. Макс был уверен в победе.

«Соберись, Макс! – хотелось крикнуть Александру. – Ты же лоханешься сейчас!»

Но нет. Нельзя. Он судья, не сторонний наблюдатель.

Он отказывался верить, но это уже происходило. Александр увидел это словно в замедленной съемке. Макс едва заметно качнулся вперед, а лезвие меча Анастасии начало движение к его правой ноге. Макс блокировал удар, выбросив меч вниз. Меч Анастасии слегка коснулся клинка Макса и продолжил движение вправо по низкой траектории. Продолжая сжимать рукоять меча обеими руками, она отвела его вправо и вниз, скрутившись, словно часовая пружина, а затем начала раскручиваться и мгновенно, шагнув вперед левой ногой, выбросила левую руку, прочеркнув мечом снизу вверх по восходящей траектории. Меч молнией сверкнул в воздухе, очертив дугу вверх, и тут же обрушился вниз по косой линии. Макс откинулся назад, но было поздно. Все! Удар в голову! Он прозвучал отчетливо и жестко, и над поляной воцарилась тишина.

Анастасия сняла шлем, воткнула меч в землю и подошла к Александру. Прядь темных волос прилипла к ее лбу.

– Командир, почему вы не объявляете чистую победу? – спросила она серьезно.

Александр протянул ей ладонь. Девушка сняла защитную перчатку. Александр почувствовал жар ее тела, разгоряченного боем.

– Я поздравляю вас с победой, – произнес он негромко.

– А я вас поздравляю с открытием филиала вашей ассоциации в городе Красноярске. Или что-то не так?

– Нет, все правильно, – кивнул головой Александр. – Бойцы! – крикнул он в сторону стоявших молча поодаль воинов. – Это было круто! Короче! Я хочу поздравить вас с открытием нашего филиала в городе Красноярске. Поздравим же нашего нового соратника.

Макс первым подошел к Анастасии и молча пожал ей руку. Остальные бойцы сделали по очереди то же самое, после чего она прошла в автобус и вышла из него уже без доспехов.

– Мне пора, – негромко произнесла она, подойдя к Александру.

– Я провожу вас.

– Нет-нет, не надо. У вас тренировка, а у меня все равно сейчас деловая встреча. Мы будем обсуждать возможность финансирования строительства Ахантагора, а потом меня сразу отвезут в аэропорт. Да и видимся мы не в последний раз. Не так ли?

– Да, конечно, – кивнул головой Александр. – Мне нужны ваши данные для сертификата филиала.

– Нет проблем, – девушка достала из маленькой сумочки визитку и протянула Александру.

– «Анастасия Маркова», – прочитал он на визитке. – Красиво звучит. Скажите мне, Анастасия Маркова, где вы так научились биться клинком?

– Не все сразу, господин Сеньшов, – загадочно улыбнулась Анастасия. – Женщина должна оставаться загадкой. Вот вернетесь в Красноярск, там все и узнаете. Когда мне вас ждать?

– Пожалуй… – Александр задумался на секунду. – Пожалуй, что ждать.

– Прекрасный ответ. Достойный лучшего воина. Вы лучший.

– Я знаю! – Александр расплылся в улыбке.

– Позвольте оказать лучшему знак внимания, – Александр увидел в руке Анастасии небольшой, величиной с пятирублевую монету, круглый предмет.

– Что это?

– Это знак нашего клуба, – Анастасия протянула предмет Александру.

– Интересная штучка, – он повертел в руках изящно выполненную из желтого металла голову странного зверя. Не то тигра, не то льва с непомерно длинными верхними клыками.

– Это носится вот так, – Анастасия прицепила штучку за колечко к витиеватой основательной цепи и повесила Александру на шею. – Обещайте не снимать до нашей встречи. Хорошо?

– Да я ее и после встречи не сниму. Она мне нравится. Это золото? Не слишком ли накладно для вас? У вас все члены клуба такие носят?

– Нет, не все. Только избранные.

– Богатый, однако, у вас клуб. Я у вас в долгу. С вами дружить надо.

– Более чем дружить, – многозначительно заметила Анастасия. – При встрече сочтемся. Я буду ждать вас, командир. Все, я ухожу. Мне пора.

Она, не отрывая глаз от Александра, сделала несколько шагов назад, затем повернулась и быстро пошла, не оборачиваясь, по узкой тропинке. Александр еще долго смотрел туда, где скрылся ее силуэт.

– Командир, тебя что, уже на цепь посадили? – услышал он и обернулся. За спиной стоял Макс.

– Ты почему не продолжаешь тренировку? Ты что здесь делаешь?!

– Да какая тут тренировка! Как она мне нанесла удар! Класс! Я ничего не понял! Обидно, конечно, но все равно класс. Но я ничего не понял, – Макс тупо мотал головой.

– Это я ничего не понял, а ты просто лоханулся, – задумчиво произнес Александр. – Чему я только тебя учил? Послушай, Макс, вы тут поживите с недельку без меня.

– Без тебя? А ты где будешь? Через неделю – новые выступления.

– Я уеду ненадолго. Успею вернуться.

– В Красноярск?

Александр не ответил, а только кивнул головой.

– Все правильно, командир! Не упускай ее. Такая женщина! Если упустишь, я ее перехвачу.

– Все, иди переодевайся. Скажи бойцам, что тренировка закончена.

– Слушаюсь, командир. – Макс вытянулся по стойке смирно, приложил ладонь к виску, повернулся на месте и строевым шагом отошел от Александра.

Глава 5

Погружение

Паша склонился к телефонной трубке:

– Обязательно положите в салат больше лука. Что? Ах, у вас все по рецепту! Нет, я настаиваю. Зачем больше? Затем. Лук благотворно влияет на половые органы. У меня проблем нет. А у вас? Тоже нет. Я рад за нас обоих.

Паша положил трубку на аппарат и откинулся на итальянский диван, закинув ногу на ногу.

– Все, старик, заказ сделан. Сейчас все доставят в лучшем виде, – бодро заявил он. – А мы не будем времени терять. Время – деньги. Согласен?

– Ты еще скажи, что деньги не пахнут, – ухмыльнулся Александр.

– Пахнут деньги, еще как пахнут! – воскликнул Паша. – Для каждого по-разному. Для меня деньги – это аромат играющего вина, дуновение океанских ветров, бархатная кожа молодой мулатки, пьянящая бесконечная свобода и неограниченные возможности. Так вот!

– Да ты просто поэт. Так воспеть обычную зеленую бумажку. Это что-то! – восхитился Александр.

– Нет, я более чем поэт. Я сценарист и режиссер!

– Ты самодовольный тип.

– Да, я самодовольный. Но о деньгах я заговорил не случайно. У меня к тебе очень серьезное дело – Паша резко подскочил с дивана и почти бегом кинулся к объемному шкафу. Открыл дверцу, вытащил большой чемодан, достал оттуда аккуратный сверток, бережно развернул и положил перед Александром на столик содержимое. Это была картина. Небольшая, размером примерно пятьдесят на сорок сантиметров.

– Что это? – спросил Александр, бросив быстрый взгляд на картину.

– Это последняя картина моего деда. Не узнаешь места? Посмотри внимательно.

Александр склонился над полотном. Несколько секунд внимательно всматривался в изображение. Узнал.

На картине в лучах вечернего заходящего солнца была изображена башня часовни на Караульной горе, возвышающейся своим красным яром над центральной частью города. Деревянная застройка Покровки живописно распласталась неказистыми домиками на склонах горы. Но одновременно с этим, словно из глубины, вторым планом проступали призрачные блики другого города. Белые стены древней крепости поднимались над склонами. Силуэт высокой башни уходил в небо, накрывая старую часовню. Из зданий центра современного города неуловимо проявлялась другая, иная застройка с башенками и округлыми оконцами, излучающими необыкновенный свет. Словно два мира, расписанных до мельчайших деталей, соединились в одном художественном полотне. Александр различал все новые и новые подробности. Он видел фигурки людей на улицах города, и непонятно было, к какому миру принадлежали эти люди – современному или же тому, другому. И наконец он увидел то, что невольно искал. Он разглядел войска на склоне горы, их копья и стяги.

– Как тебе картинка? – донесся до него вопрос Паши.

– Ничего, – задумчиво ответил Александр.

– Мой дед все же чертовски талантлив. Скажи?

– Скажу, – тупо ответил Александр.

– Ты о чем задумался?

– Как называется эта картина?

– «Под стенами Ахантагора», а что?

– Интересно, очень интересно.

– Правда? Вот и мне стало интересно, когда я увидел это. У меня возникла чертовская идея. Ты не представляешь! Я уже все продумал. Но мне нужен ты.

Слова Паши пролетали мимо Александра, куда-то в пустоту. Он не слушал друга. В памяти всплыл виденный накануне сон. Не было сомнений – Александр был там, внутри этой картины. Он уже видел это. «Под стенами Ахантагора». «Замок Ахантагор» – так Анастасия называла свой проект. Что это? Совпадение? Бред какой-то.

– Ты меня слушаешь? – Паша тряс Александра за рукав. – Ты о чем думаешь?

– Да так. Ерунда, – махнул он ладонью. – Что там у тебя?

– О Боже! – Паша всплеснул руками. – Я уже почти все рассказал, а он, оказывается, меня не слушал. Ты чего тормозишь?

– Так, мысли всякие.

– Меньше надо мыслить. Больше делать. Войдите! – воскликнул Паша, заслышав стук в дверь.

– Вот и хорошо. Заказ прибыл. – Куроедов радостно потер ладони и разлил по рюмкам коньяк. – Сейчас мы с тобой по-настоящему приступим к делу. Давай-ка, друган, за успех нашего мероприятия!

– Какого мероприятия? – тупо спросил Александр, пригубив коньяк.

– Нет, так нельзя, – возразил Паша. – Только до дна. Вот так. И закусывай. Обязательно побольше луку. Я понимаю, что коньяк и лук – это несовместимо. Но лук прочищает мозги.

– И благотворно влияет на половые органы, – добавил Александр.

– Точно! Вот видишь! После первой ты начинаешь все схватывать на лету. Надеюсь, ты понял, что на картине изображен Красноярск. Понял? Очень хорошо. А что ты еще разглядел на картине?

– Кое-что разглядел, – ответил Александр.

– Очень хорошо! – Паша потер руки. – Знаешь что это?

– Нет, – покачал головой Александр.

– Это древнейшее магическое государство Хаккадор. Оно существовало там, где теперь стоит наш город, – гордо заявил Паша. – Как звучит! Хаккадор! Разве ты не помнишь? У нашей классной Марии глаза на лоб вылезли, когда я о нем рассказал на уроке истории.

– Что-то смутно припоминаю. Давай короче! – рявкнул неожиданно Александр. – Я сказки в детстве слушал. Ближе к делу.

– Но-но! Потише! – Паша поднял указательный палец. – Ближе некуда. Короче так короче. Я хочу снять фильм про это государство. Супербоевик. Блокбастер. Денег придется впалить кучу. Но и отдача будет.

– Хаккадор? Это что, тебе твой дед рассказывал? – недоверчиво спросил Александр. – Смутно вырисовывается что-то из далекого детства. Но почему Хаккадор, а не какой-нибудь там Китеж-град или нечто подобное?

– Прекрасный вопрос! – воскликнул Паша. – Перейдем ко второй части балета. Смотри!

Ловким движением Куроедов перевернул картину. С обратной стороны полотна на Александра смотрел воин. Верхнюю часть его лица вместе с глазами скрывало забрало в виде звериной морды с длинными верхними клыками. Глаза воина скрыты, но Александр чувствовал взгляд, словно не изображение смотрело на него с картины, а сама реальность. Длинные светлые волосы воина выбивались из-под шлема. На мгновение Александру показалось, что эти пряди развеваются под порывами ветра, словно изображение ожило. Правой рукой в стальной перчатке воин сжимал рукоять меча. Само лезвие клинка уходило вверх по косой линии. Изображение застыло в динамичном порыве. За воином поднимался лес копий, сверкающих жалами на фоне кроваво-красного огня. По огню шли надписи. Витиеватой вязью буквы переплетались с пламенем, как бы являясь их продолжением. Александр склонился над картиной и начал невольно читать:

Окончания фраз терялись в огне. Они словно сгорали. Александр пытался вникнуть в их смысл. Но тщетно.

Надписи закончились. Александр поднял голову и взглянул на Пашу.

– Как тебе это? – серьезно спросил тот.

– Трудно что-либо сказать, – пожал плечами Александр.

– Без бутылки не разобраться. Точно?

– Не знаю, как насчет бутылки, но что-то в этом есть.

– Что?

– Тайна какая-то.

– Это не тайна. Это идея для нас, – многозначительно промолвил Паша. – Я хочу снять фильм и уже начал писать сценарий. Это будет круто.

– Ну, не знаю, – Александр с сомнением покачал головой.

– Будет круто! – глаза Паши блеснули одержимым блеском. – Будет, если ты мне поможешь. Ты будешь участвовать в съемках. Ты и твои ребята.

– Уже интересно. Платишь сколько?

– Не обижу. Думаешь, зачем я отлучался на сутки? Все решено! Нас финансируют на полную. Как тебе моя идея?

– Неплохая.

– Ты согласен участвовать?

– В общем-то да, но есть проблема.

– Что такое?

– Мои контракты на выступления. Они расписаны на полгода вперед. Мне придется платить неустойки.

– Все очень хорошо! – Паша подскочил с дивана и забегал по комнате. – Мы только через полгода приступим. Думаешь, фильм снять – это пару пальцев замочить? Нет. Надо все подготовить. Завершить сценарий. Продумать все до мелочей. Мы большое дело затеваем, Саня. Я завтра вылетаю в Красноярск. Ты должен мне составить компанию.

– Завтра в Красноярск? – переспросил Александр. – Совпадает. Я тоже хотел вылететь в Красноярск и уже заказал билет на завтра.

– Прекрасно! Заказ отмени. Полетим вместе.

– Как отмени? Как же без билета?

– Я всё беру на себя. Завтра жду тебя в Пулково у входа в десять часов утра. А теперь давай за успех нашего дела, – Паша поднял рюмку с янтарной жидкостью.

Маленький реактивный самолет летел на восток. Александр посмотрел вниз. Под крылом медленно проплывали бескрайние лесные просторы, изредка проблескивали блюдца озер да змеились ленточки рек.

Он оторвал взгляд от земли и скосил глаза на Куроедова. Тот сосредоточенно всматривался вдаль, уверенно управляясь со штурвалом.

– А ты неплохо справляешься с самолетом, – заметил Александр.

– А то! Опыт плюс талант сделали меня первоклассным летчиком! – похвастался Паша.

– От скромности не умрет, – пробурчал Александр, удобнее устраиваясь в кресле и прикрывая глаза.

Паша услышал.

– Это точно, смерть от скромности я оставляю тебе, – незамедлительно парировал он.

В это утро Александр подъехал в Пулково, где Паша накануне назначил ему встречу. Друзья встретились у входа в аэропорт и через служебный выход вышли на легное поле. Павел направился к небольшому реактивному самолету и, открыв дверь, пригласил друга пройти внутрь.

– Это что? – спросил Александр, остановившись перед трапом.

– Это мой летающий конь, – с гордостью ответил Паша. – Правда, хорош? Давай, старик, поднимайся, почувствуй его мощь и силу.

Александр, пригнувшись, проник в уютный салон с широкими иллюминаторами и, присев на одно из кресел, с интересом посмотрел на друга, поднявшегося на борт следом.

– Садись рядом, – предложил ему Паша, проходя на место штурмана.

– Ты что, сам поведешь самолет? – удивленно спросил Александр.

– А что? Не вызываю доверия? – хмыкнул Куроедов.

– Ты же в очках, у тебя зрение плохое. Как же тебя допустили до полетов? – Александр не нашелся сказать ничего иного.

– Глаз у меня, как у орла. А очки, это так, для солидности, – Паша снял очки и отложил их в сторону.

Александр прошел на свободное место, рядом со штурманским креслом. Паша тем временем пощелкал тумблерами, нажал какие-то кнопки, и двигатели самолета заработали. Машина плавно тронулась с места и начала выруливать на взлетную полосу.

– Ну, ты даешь! – вырвалось у Александра, когда самолет, уверенно оторвавшись от земли, круто лег на правое крыло, выровнялся и горизонт начал быстро расширяться.

– Я люблю летать на самолете, – произнес Куроедов с довольным видом. – Несколько лет назад у меня был пилот, а потом я решил научиться сам. Это здорово! Хочешь попробовать?

– Как-нибудь в другой раз, – отказался Александр.

– Как скажешь. У меня и автопилот есть, но я его не включаю. Теряется ощущение полета.

– Паша, ты молодец, – восхищенно произнес Александр.

– Да, я молодец, – согласился Куроедов. – Однако мы будем еще большими молодцами, если снимем фильм. Знаешь, у меня все уже складывается. Все уже здесь, в моем воображении. – Паша показал пальцем на свою голову.

– Дело за малым, – усмехнулся Александр. – Воплотить все это в действительность.

– В силу бесконечности вселенной все, что существует в нашем воображении, имеет место быть в действительности, – негромко произнес Паша.

– Ну, ты и завернул! – восхитился Александр. Точно, сценарист.

– Это не я. Это мой дед. Он говорил, что все реально. Мысли, воображение. Все. А еще он говорил, что наше воображение есть не что иное, как отражение реальности, которая бесконечна в силу безграничности вселенной.

– Еще круче! Кончай. У меня начали извилины переплетаться. Давай о чем-нибудь другом.

– О чем? – переспросил Паша.

– О более приземленном.

– Хорошо. Тогда рассказывай.

– О чем?

– О себе рассказывай. У тебя семья есть? Дети?

– Нет.

– Как нет? Не может быть. Такой мужик!

– Я был женат.

– И что?

– Мы прожили полгода вместе.

– Развелись?

– Ага.

– Это было давно?

– Восемь лет назад.

– Сожалею, но почему ты до сих пор один?

– Не встретил свою мечту. Боюсь ошибиться.

– Понятно. Обжегшись на молоке, дуешь на воду, – заметил Паша.

– Вроде того, – усмехнулся Александр. – А у тебя есть семья, дети?

– Да, жена, две девочки.

– Молодец!

Оба дружно замолчали, всматриваясь в даль, туда, где земля сливалась с небом.

– Как же тебе пришла в голову мысль устраивать такие представления? – спросил Паша после долгой паузы.

– Пришла, да, пришла, – тихо ответил Александр.

– Я смотрел твое представление. Там ты выполняешь весьма рискованные трюки. Зачем ты играешь со смертью?

– Я не играю со смертью, – поправил Александр.

– А что же ты делаешь?

– Я рисую смерть.

– Рисуешь? Интересная фраза.

– Это не моя фраза. Так сказала одна девушка позавчера. Странное чувство.

– Что?

– Я хотел бы ее встретить снова. Такое чувство, что мы давно знакомы.

– Это бывает, – согласно кивнул головой Паша. – Иногда встречаешь человека и кажется, что уже где-то видел его. Она из Красноярска?

– Ты догадлив.

– Поэтому ты решил поехать?

– Возможно.

– Ты кто по специальности-то? Учился где-нибудь после школы?

– А что? Не похоже, что учился? Морда не та. Стрижка под братка. Тяжелая нижняя челюсть.

– Есть сомнения, – Паша расхохотался.

– Я хирург, – с гордостью произнес Александр.

– Ну да! Как же ты такими ручищами скальпель держал? Сколько же ты людей зарезал? – ехидно спросил Паша.

– Не успел, – загоготал Александр. – После института я занялся настоящим делом.

– Сразу после школы поступил?

– Нет. Я до армии хотел на исторический факультет поступить. Не получилось. А в армии передумал. Решил в медицинский пойти. Я, кстати, под Питером служил. В Сертолово. Знаешь, где это? Там мотострелковый полк.

– Сертолово? Как же. Знаю, – кивнул головой Паша. – У нас там недалеко дача была до отъезда за бугор.

– Так, может быть, наши пути где-то рядом проходили. Только я в кирзовых сапогах по этим путям бегал, а ты рядом на песочке на берегу озера в это время загорал, – рассмеялся Александр.

– Вполне возможно! – кивнул головой Паша. – Я загорал там, на озере, и не только загорал! Я там с девочками дружил!

– Негодяй, – ухмыльнулся Александр.

– Еще какой, – согласился Куроедов и повернул штурвал. Самолет лег на правое крыло и пошел на снижение. Они подлетали к Омску.

После посадки в Омске и дозаправки горючим полет продолжался уже около часа.

Летели молча. Александр взглянул на Пашу. Тот сосредоточенно смотрел вперед.

– Слышишь, Паша, – позвал Александр старого друга.

– Что? – спросил Паша, не отрывая взгляда от горизонта.

– Хорошо, что мы с тобой снова встретились. Хорошо, что я возвращаюсь. Я не был в Красноярске пять лет. Когда мы будем подлетать, сделай круг над городом. У меня сейчас такое чувство, что я увижу стены этой крепости. Как она называется? Ахантагор? Надо же придумать такое! Ахантагор. Красиво звучит.

– Конечно! – Паша закивал головой. – А я не был в Красноярске шестнадцать лет! Я сделаю три круга над городом. Это счастливое число.

– Точно! – воскликнул Александр. – Три круга. И мы увидим стены древней крепости! Я хочу их увидеть! Я хочу увидеть Ахантагор!

– Я тоже хочу увидеть Ахантагор! – весело воскликнул Паша. – Мы сделаем это!

– Сделаем! Даже если их там сегодня нет, они там должны быть! – громко выкрикнул Александр.

– Они должны там быть! – подхватил Паша. – И они там будут! Я хочу увидеть Ахантагор!

– Я хочу увидеть Ахантагор! – вторил ему Александр. В этот миг в нем снова проснулся маленький мальчик, заснувший в нем на долгие годы.

– У-ух, – воскликнул Паша и весело заложил крутой вираж. Самолет послушно пошел вправо и вниз.

– Дай порулить, – хохотнул Александр, положив руку на штурвал.

– На. – Куроедов привстал со своего кресла, но тут же, внимательно вглядываясь вперед, сел обратно.

– Что такое? – спросил Александр, заметив этот напряженный взгляд.

– Не нравится мне это, – произнес Паша.

– Что? – спросил Александр.

Паша озабоченно всматривался вперед, туда, где над линией горизонта прямо по курсу самолета появилась едва заметная темная полоска.

– Не нравится мне это, – повторил Паша снова.

Полоска быстро ширилась. На пути самолета вставала стена клубящихся темных туч, разрываемых змеями молний.

– Странно, информация о погодных условиях была хорошая. Что же это? – услышал Александр возглас Паши, и тут же самолет ощутимо тряхнуло. Он круто пошел вниз. Рваные когтистые тучи с бешеной скоростью приближались к маленькой воздушной машине. Самолет резко принял вправо, туда, где вдалеке на горизонте оставалась светлая полоска неба. Паша пытался увести машину от яростного буйства стихии, но тщетно. Через несколько минут свинцовые тучи накрыли самолет всей своей мощью. Черное небо обрушилось на стекла кабины потоками воды. Словно зубы гигантского чудовища грызли самолет, и он сотрясался непрерывной дрожью. Впереди была только темнота, разрываемая вспышками молний.

– Мы не управляемы, он играет с нами! – крикнул Паша сквозь рев урагана.

Самолет резко бросило вверх, а затем столь же резко он начал неуправляемый спуск вниз. Паша побелевшими пальцами сжимал штурвал. Внезапно машину тряхнуло. Ослепительная вспышка словно разорвала самолет. Александр почувствовал разрывающий внутренний толчок.

– Молния! – услышал он возглас Паши. Снова толчок и новая ослепительная вспышка, потом еще и еще.

«Сколько же это может продолжаться?» – мелькнула мысль в голове Александра.

Его словно услышал кто-то. Тряска и вспышки прекратились. Впереди забрезжил слабый свет, который усиливался, и вот уже сквозь облака Александр, не веря своим глазам, увидел клочок синего неба.

– Похоже, проскочили, – услышал он голос Паши. Самолет выходил из облаков.

– Считай, что родились заново, – едва слышно произнес Куроедов. – Странно. Самый настоящий тайфун. Я один раз попадал в похожий ураган над Калифорнией. Но это там, над океаном. А здесь Сибирь.

– Погода на земле меняется. Происходят катаклизмы, – пояснил Александр. – Ты знаешь, что в Красноярске недавно было землетрясение?

– Землетрясение? Ну да! – Паша покрутил ручки приборов, щелкнул несколько раз кнопками.

– Да, и не одно. Правда, слабое, но все же самое настоящее.

– Землетрясение – это ерунда. Похоже, что у нас рация повреждена. Полная тишина в наушниках, – констатировал Паша немного озабоченно. – Ладно, так долетим. Уже недалеко.

– Будем надеяться, – хмыкнул Александр.

– Сашка, ты согласен со мной, что минуту назад мы посмотрели в глаза смерти? – нарочито весело спросил Паша и покосился на Александра. Тот молчал.

– Это тебе не представление на арене на потребу толпе, это реальность, – добавил Паша.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Да так просто, не обращай внимания. Что за черт! Похоже, что не все ладно. – Паша беспокойно защелкал кнопками на приборной доске.

– Что случилось? – Александр задал вопрос и тут же почувствовал, как маленький самолет резко нырнул вниз, выровнялся и тут же завалился на правое крыло.

– Правый двигатель отказал, – услышал он ответ Паши. – Но, похоже, это не все неприятности. Самолет теряет управление. Я не могу удержать его.

– Будем садиться? – спросил Александр, видя под самолетом и прямо по его курсу скалистые горы.

– Возможно, посадка будет не очень мягкой. Ты готов?

– Я всю жизнь мечтал об этом!

– Шутник!

Земля приближалась. Уже отчетливо виднелись острые зубья скал.

– Если вытянем через скалы, то у нас есть шанс. Там дальше я вижу ровное место, – услышал Александр шепот Паши. Прямо по курсу самолета огромной тенью вставала сплошная каменная стена.

– Нет, не вытянем, – процедил Паша. – Все, не вытянем. Это все. Жаль.

– Спокойно. Вытянем. Вон уже вершина, – глухо произнес Александр. – Только спокойно.

На приборной доске замигала красная лампочка. Но ни Александр, ни Паша не обратили на это внимания. Их взгляды были обращены к черной клыкастой стене, которая неотвратимо приближалась. Может быть, маленький самолет смог бы пролететь в сантиметрах от этих зубьев. Может быть. Никто сейчас не знает. Но красная лампочка загорелась в последние секунды, а это означало отказ левого двигателя. Может быть, не отказал бы этот двигатель, миновал бы самолет каменные зубья. Загорись красная лампочка на секунды позже, может быть, самолет миновал бы скалу и дотянул до ровной площадки.

Самолет зацепился хвостом за верх скалы. Задел совсем немного. Так себе, легкий толчок. Но этого было достаточно, чтобы машина, пролетев по инерции несколько сотен метров, резко пошла вниз.

Глава 6

Лодочник

Холодный свет молнии ударил по глазам. Незнакомец появился неожиданно. Левой рукой он откинул с головы капюшон длинной накидки. Правая ладонь сжимала чадящий факел. Лицо вошедшего напоминало скалу. Александра пронзил взгляд темных глаз из-под густых нависающих бровей.

– Вернулся, – хрипло произнес незнакомец, не сводя взгляда с Александра. Тот почувствовал холод, исходящий невесть откуда и заполняющий пространство. Каменные стены грубой кладки, низкий нависающий потолок из тяжелых бревен он увидел за доли секунды, окинув взглядом небольшое помещение. Жесткий камень ощущался спиной и ладонями.

Он попробовал приподняться, но тело не слушалось. Только голова слегка дернулась и вновь опустилась на холодный камень.

– Лежи, – строго приказал незнакомец.

– Ты кто? – спросил Александр, проведя языком по сухим губам.

– Вот так сразу ты кто, – усмехнулся незнакомец. – Лодочник я здесь. Зови меня Лодочник.

– Просто Лодочник? – переспросил Александр.

– Просто, – коротко ответил тот. – Ты мне лучше скажи, откуда у тебя это?

Лодочник наклонился над Александром и ткнул узловатым пальцем ему в грудь.

– Это? – Александр скосил глаза. – Это подарок. А что?

– Хороший подарок. Спасаешься, – ухмыльнулся Лодочник. – Хотел я оставить тебя здесь. Тебя и твоего друга. Но приказано отправить вас по Реке Времени. По ошибке вы ко мне попали. Хороша ошибка. Царь Подземелья попросил за вас. Говорит, что время пришло. Дела там какие-то нехорошие назревают по среднему течению.

– Ничего я не понял. Куда попали? Куда отправить? Какие дела? Ты о чем говоришь? Что со мной? Почему я двинуться не могу? – Александр непонимающе смотрел на этого крепкого жилистого старика.

– Много вопросов задаешь, – махнул рукой тот. – Времени нет все объяснять.

– Что это за место? Куда я попал? Ты это можешь сказать? – настойчиво спросил Александр.

– Это? Город Мертвых это. Называется Хакум. Есть еще города. Я за ними присматриваю и охраняю. Мертвым тоже надо где-то обитать.

«Он сумасшедший! Несомненно, этот старикан не в себе. Да еще, похоже, что он напичкал меня какой-то парализующей дрянью. Маньяк. Этого еще не хватало!» – забегали в голове нехорошие мысли. Александр вновь попытался шевельнуться. Бесполезно. Это не укрылось от внимательных глаз Лодочника.

– Не будем терять времени, – произнес он, достал из складок накидки маленький стеклянный пузырек и наклонился над Александром. – Открой рот, – приказал он.

Александр только крепче стиснул зубы.

– Думаешь, отравлю? – усмехнулся старик. – Тебе хуже не будет. Открывай пасть.

– Нет, – Александр помотал головой и попробовал пошевелить руками. Только пальцы слегка дернулись. Словно железные тиски сдавили челюсть. Он замотал головой, пытаясь укусить ладонь, и почувствовал, как первая капля упала в рот. Обожгло горечью.

– Вот так. За папу, за маму, – приговаривал старик.

Горло словно обручем перехватило.

– Су-у-у-ука! – прохрипел Александр.

Еще несколько капель, и ледяной холод пронзил его вместе с огнем сверкнувшей молнии, заставившей зажмурить глаза. Чудовищной силы вихрь подхватил, подбросил высоко вверх, а затем резко бросил вниз. Он почувствовал тяжелый удар. Попробовал открыть глаза, но ставшие будто свинцовыми веки не повиновались. Он словно всплывал из темной глубины, не зная, сколько еще осталось до поверхности. Там, далеко наверху, были свет и воздух, который можно вдохнуть полной грудью. Еще немного. Едва заметный свет становился все ярче.

Зеркало тревожно вибрировало. Марквентор резко открыл глаза, приподнял голову, всматриваясь в темноту. Нет, не показалось. От зеркала исходил мерцающий свет. Это Страж Пустоты. Что такое? Зачем он использует канал экстренной открытой связи?

Хранитель сполз с широкого ложа, разгоняя остатки сна, подошел к зеркалу и приложил к нему ладонь. По стеклу в такт мерцанию света пробежали радужные волны. Голос послышался прежде, чем возникло изображение.

– Марквентор! Хранитель! Ты слышишь меня! – тревожно прозвучало в темной глубине. Затем словно из тумана проявилось озабоченное лицо Стража. – Ты спал? Я тебя разбудил?

– Только заснул, – ответил Хранитель. – Мне не по себе. Предчувствие нехорошее.

– Мне жаль, Хранитель.

– Что случилось?

– Я потерял его.

– Кого?

– Воина.

– Как?! Что произошло?

– Энергия иссякает. Я не дотянул его до места. С самого начала все пошло не так Что ты молчишь?

– Где ты его потерял? – Марквентор вдруг почувствовал разом навалившуюся усталость. Он видел растерянные глаза Тао и понимал, что произошло нечто непоправимое.

– Понимаешь, энергии не хватало с самого начала. А к нему еще один прицепился. Это уже слишком. Потом произошел сбой энергии. Наша сила тает. Хранитель, понимаешь, тает, как весенний снег!

– Ты хоть знаешь, где он теперь?

– Предполагаю, что где-то в верховьях Реки Времени. Но я не имею туда доступа. Там Туман Забвения, города мертвых.

– Он жив?

– Не знаю. Я ничего не знаю.

– Что теперь делать? – обреченно спросил Марквентор.

– Не знаю.

– А если отправить мою дочь еще раз?

– За другим воином? Нет, это рискованно. У нас не остается сил. Ты можешь потерять ее. Ты готов рискнуть?

– Нет, – Марквентор отрицательно покачал головой. – Я сказал глупость. Она не согласится. Ей не нужен другой.

– Тогда нам остается только надеяться.

– На что?

– На чудо

– На чудо?! – обреченно переспросил Марквентор. – Ты же знаешь, что такое чудо.

– Знаю, – ответил Тао. – Знаю. Это изменение Закона. Но кто может менять Закон? Тот, кто создал его. Но где он?

– Где он? – повторил Хранитель. – Я не чувствую его. Ты его чувствуешь?

– Нет. Но надо же на что-то надеяться.

– И верить, – добавил Хранитель. – Так говорят люди, когда ничего не остается более, а впереди только безнадежность и темнота. Мы становимся похожими на обычных людей, Тао. Ты не находишь?

– Мы теряем силу, Хранитель. Мне очень жаль.

– Мне тоже, Тао.

– Марквентор.

– Что, Тао?

– Я не знаю, сколько там осталось дней, но ты все же не забывай старика. Заглядывай.

– Сам бы заглянул.

– Ты же знаешь, – Тао глубоко вздохнул. – Твой мир тяжел для меня. Я уже стар для таких посещений. Лучше уж ты ко мне. Я заготовлю побольше эха безмолвия.

– Как это символично звучит, – усмехнулся Марквентор. – Скоро во всем мире воцарится безмолвие. Только долгое эхо памяти о Великом Хаккадоре будет гулять на черных полях.

– Приободрись, Хранитель. Еще не последний день. Ты залетай ко мне. Не сиди там один. Вместе как-то веселее будет.

– Ты предлагаешь мне с небес наблюдать гибель всего?

– Зачем же так мрачно, Хранитель. – Тао покачал головой и нахмурил брови. По зеркалу пробежали волны.

– Опять перебои, – заметил Тао. – Это происходит быстрее, чем я предполагал.

По стеклу заметались тени, разрывая изображение на части. Зеркало потемнело и потухло.

– Вот так и весь мир уйдет в небытие, – обреченно прошептал Хранитель. – Они придут сюда, срубят Дерево Жизни, распилят его, растащат, сделают из него идолов, будут поклоняться им, приносить жертвы. А мир будет погружаться в пустоту. Но они не увидят этого. Слепые. Пророчество сбывается. Мы не сможем устоять. Но почему, почему, почему я должен быть последним Хранителем? Почему на меня выпала столь тяжелая ноша? За что?

Присев на широкое ложе, Марквентор устало опустил в голову и надолго застыл неподвижно. За окном забрезжил серый рассвет. По традиции предков Хранитель обязан встречать первые лучи Небесного огня на главной башне Ахантагора. Никто и никогда не нарушал эту традицию. Даже будучи при смерти, хранители с помощью своих слуг поднимались по стертым за тысячелетия поступью своих предшественников крутым ступеням башни.

Хранитель встрепенулся. Надо идти. Но зачем? Для чего? Все кончено.

Надо! Хранитель медленно поднялся, бросил взгляд на мутное, темное зеркало и отворил тяжелую дверь. Длинными коридорами, сумрачными залами дворца он прошел к лестнице, ведущей наверх. Сколько раз он поднимался туда? Не счесть. По традиции он не должен использовать магическую силу, поднимаясь на башню. Стена, справа от лестницы, отполирована прикосновениями рук хранителей Хаккадора, в ступенях застыло эхо их шагов.

Марквентор начал подъем. Он никогда не считал ступени. Зачем? Но сейчас, словно что-то заставило его считать при первом шаге.

– Один, – прошептал он и шагнул дальше. – Два, три, четыре… – Марквентор взбирался наверх и считал ступени.

Что заставляет его? Ступени высокие. Много их. Марквентор уже не раз останавливался для отдыха. Давно это было, когда он забегал наверх, не чуя усталости. Теперь же время не то.

Вот и последняя ступень. Триста семидесятая. Что за цифра? Зачем он посчитал эти ступени? Марквентор ступил на верхнюю площадку башни. Вовремя. Еще мгновение – и первый луч Небесного огня вырвался из-за горизонта.

Небесный огонь. Путь огня. Триста семьдесят путей. Это же… – Марквентор невольно отстранился от ярких лучей, прикрыв глаза ладонью, – это же время его жизни! Триста семьдесят! Количество ступеней. Совпадение? Ровно триста семьдесят. Не больше и не меньше. Вот так. Это не случайно. Знак это. Вот и все. Кончилось твое время, Хранитель.

Марквентор подошел к парапету башни. Небесный огонь поднимался над горизонтом. Внизу, под склоном горы, просыпался Анвантар. Начинался новый день. Сколько их осталось еще? Один? Два? Десять? Хранитель посмотрел на небо. Холодное небо молчало.

Отблеск молнии ворвался через проем в стене, ослепил отвыкшие от света глаза. В проеме на фоне вспышки Александр на доли секунды различил высокий неподвижно застывший знакомый силуэт. Снова вспышка молнии – силуэт исчез, словно призрак. А был ли он?

– Лодочник?! – позвал Александр.

Но только раскаты грома ответили ему. «Где я?» – подумал Александр. Вспышки молний время от времени освещали стены, сложенные из грубо отесанных каменных блоков. Александр почувствовал под собой холод гладких каменных плит и попытался приподняться, но тело, словно налитое свинцом, не слушалось, а голова раскалывалась, как после длительного запоя. После нескольких попыток Александру удалось встать на четвереньки и подползти к проему в каменной стене. За ним он ничего не увидел, кроме яростных вспышек молний, разрывающих темноту, и длинных косых струй проливного дождя, попавших ему за воротник. Александр поежился и, опираясь о стену, с трудом поднялся на негнущихся, словно чужих ногах.

– Саня, это ты? – услышал он слабый голос позади себя, оглянулся и устремил свой взгляд в густую темноту.

«Показалось», – подумал он.

Вспышка молнии освети ча небольшое квадратное помещение, и, прежде чем все снова погрузилось во мрак, Александр различил возле дальней стены темную фигуру лежащего человека.

– Саня, – уже явно услышал он снова.

– Пашка?! – обрадованно позвал Александр в темноту.

– Я! – послышалось оттуда.

Александр, опираясь о стену, добрался до Куроедова и опустился рядом на каменный пол.

– Как ты? – спросил он.

– Вроде живой.

– Все цело?

– А черт его знает, – произнес неуверенно Паша. – Вроде все. Башка болит, как с дикого похмелья. Она у меня не разбита?

– Нет вроде, все чисто, – констатировал Александр как профессионал, ощупав голову Куроедова. Вспышки молний прекратились. Затихающий дождь продолжал барабанить по камням. Слабый серый свет начал проникать в помещение.

– А где это мы? – спросил Паша, приподнявшись, опираясь на локоть и озираясь по сторонам.

– Сам пока не знаю.

– Как так? А как же мы сюда попали?

– Спроси что-нибудь попроще.

– Саня, я, похоже, без сознания был. Мне черт знает что привиделось! Так реально!

– Да? И что же?

– Да ну, – Паша махнул рукой. – Даже рассказывать не хочу. Кошмар.

– Не удивительно, – усмехнулся Александр. – У меня тоже глюки были. Не каждый день падаешь на самолете.

– Да, точно, – Паша потряс головой. – Хорошо, что живы остались, – отметил он.

– Не просто живы, – дополнил Александр. – Не знаю, как у тебя, а у меня, похоже, нет ни одной царапины.

– Да и у меня вроде все в порядке, – удивленно произнес Паша, двигая руками и ногами. – Черт знает что.

– Дождь вроде кончился, – заметил Александр, прислушиваясь к наступившей тишине.

– Точно, кончился, – прошептал Паша

– Похоже, как волны небольшие плещутся. Будто река течет, – также шепотом произнес Александр.

– Я тоже слышу, – согласился Паша.

Свет в проеме усилился.

– Похоже, луна вышла из облаков. Может, пойдем посмотрим, что там, – предложил Паша.

– Да, мне самому интересно, – согласился Александр и поднялся на ноги, почувствовав, что силы постепенно возвращаются к нему. Он подошел к проему и шагнул наружу. Следом выбрался Паша. Прошла минута, а может быть, две. Друзья стояли молча.

– Оба-на, – наконец выдохнул Куроедов.

Александр сделал несколько шагов вперед. Прямо у его ног плескались волны широкой реки. Справа, в лунном свете, холодным призраком над речной гладью застыли развалины длинного каменного моста, теряющегося в темноте у далекого противоположного берега. Арки моста, словно когти хищного зверя, отчаянно впивались в речную гладь. Но время беспощадно, о чем свидетельствовали темные силуэты торчащих из воды посередине реки бесформенных остатков когда-то грандиозного сооружения. Александр медленно обводил взглядом освещенные лунным светом руины. Две каменные башни, зияя черными провалами разрушений, отражались в воде. Александр оглянулся и увидел сооружение, которое они только что покинули. Высокая каменная башня возвышалась над ними, уходя вершиной в темноту неба, а чуть выше и дальше от берега из-за редких темных силуэтов деревьев, слегка покачивающихся на ветру, едва различимо в лунном свете просматривались остатки крепостных стен. Луна на секунды скрылась за быстро плывущими облаками, и призрачная картина погрузилась во тьму, но с первыми лунными лучами проявилась вновь. Чем-то бесконечно древним повеяло от этого мертвого пейзажа.

– Что это? – едва слышно произнес Паша за спиной Александра, так тихо, словно боясь нарушить покой этой величественной картины.

Александр не ответил. Он подошел ближе к воде и присел на гладкий камень. Серая тень рыбы испуганно метнулась в глубину.

– Светает, похоже, – отметил он, пошарил в кармане и достал мобильник. Телефон был мертв.

Глядя на Александра, Паша тоже достал свою трубку и бестолково вертел ее в руках.

– Что? Нет сигнала? – спросил Александр.

– Куда же нас занесло? Что это за развалины? Где мы? – бормотал Паша. – Где же обломки самолета?

– Надо обследовать местность. Может быть, тут есть кто-нибудь. Если никого не найдем, надо будет плыть вниз по реке. Соорудим плот, – рассуждал вслух Александр

– Смотри, лодка! – воскликнул Паша. Действительно, в сером утреннем воздухе примерно в сотне метров от них, ближе к развалинам моста, Александр разглядел на берегу предмет, напоминающий лодку.

– Пошли, – решительно махнул он рукой и быстрым шагом направился к предмету на берегу. – Точно, лодка, – убедился он, подойдя ближе к старой, перевернутой вверх позеленевшим от мха дном посудине.

Видно было, что лодкой уже очень давно не пользовались. Но как же она уцелела на этом пустынном берегу? Как же не унесло ее весеннее половодье?

– Прогнила, наверное? – пробормотал Александр и постучал кулаком по днищу. Лодка отозвалась глухим звуком.

– Вроде крепкая, – отметил подошедший Паша.

– Давай помогай, – Александр уцепился за борт лодки и, с помощью Куроедова перевернув посудину, увидел лежавшие на песке деревянный черпак и весло.

– Как для нас приготовлено, – усмехнулся он и осмотрелся по сторонам – никого.

– Странно это все, – покачал головой Паша. – Поплыли отсюда. Неуютно тут.

– А я хочу посмотреть, что там, – Александр кивнул головой на остатки стен, вершины которых освещало утреннее солнце.

– Зачем?

– Просто интересно.

– Не знаю, не знаю, – покачал головой Паша. – Честно говоря, мне не хочется.

– А вдруг это остатки Хаккадора?

– Ты что, серьезно? – удивленно произнес Паша.

– Шучу, конечно, – рассмеялся Александр. – Хотя развалины какие-то странные. Мы ведь вроде как над Сибирью летели. Не так ли? Я хоть и не историк, только хотел им стать, но со всей определенностью могу сказать, что такое в Сибири не наблюдали. Или ты меня в какое-то другое место затащил? Признавайся!

– Издеваешься, да?

– Издеваюсь. А как ты догадался?

– Садист. Я, похоже, самолет угрохал. Спецзаказ! Лежит, наверное, на дне этой реки. Крылья переломаны. Знаешь, сколько он стоит!

– И знать не хочу. Ты недоволен, что живой?

– Да, недоволен. Лучше бы я умер. Самолет жалко.

– Успеешь, помрешь. Ты со мной или как?

Паша молча махнул рукой. Они вскарабкались на крутой берег. Александр почувствовал пряный запах хвои, смешиваемый с запахом сырого мха. От стен его отделяла полоса хвойного леса. Колючие густые лапы елей цепляли Александра за плечи, не желая отпускать его из своих объятий. За спиной он слышал неровное сопение Паши. Лес расступился, и перед взором Александра предстали угрюмые древние развалины, покрытые сырым мхом. Александр осмотрелся, нашел подходящее место и начал карабкаться по краю разрушенной стены.

– Что там?! – крикнул Паша, когда Александр заполз наверх.

Тот не отвечал.

– Что там?! – снова крикнул Паша.

– Залезай! – ответил Александр.

– Не хочу! Я не желаю себе шею свернуть!

– Лезь! Не пожалеешь!

– Что там?!

– Город!

– Какой город!?

– Залезай!

Паша нехотя начал карабкаться по стене.

– Черт! Ноготь сорвал! – выругался он, забираясь наверх, и осекся, медленно выпрямившись, встал рядом с Александром.

– Вот это да! – вырвалось у Паши. Кроваво-красные лучи восходящего утреннего солнца освещали мрачный пейзаж мертвого города. Руины зданий сквозь редкую лесную поросль безмолвно взирали на двух зрителей глазницами окон. Чем-то жутким повеяло от этой картины.

– Мне здесь не нравится, – прошептал Паша.

– Мне тоже, – буркнул Александр. – Странно.

– Что странно?

– Максимум лет тридцать прошло.

– Тридцать лет? Ты о чем? – переспросил Паша.

– Тридцать лет назад здесь кипела жизнь, – пояснил Александр, всматриваясь вдаль. – А странно то, что город этот на современный не похож. Он словно из древности дремучей. Стены эти толстые. А на развалины домов посмотри. Не похожи они на остатки панельных хрущевок шестидесятых годов.

– Почему ты решил, что здесь жили тридцать лет назад?

– Лес не успел вырасти. Деревья маленькие.

– А что же здесь произошло?

– Похоже, что здесь была война. Напали на этот город. Горел он. Следы от пожара видны.

– Напали? Но кто?

– Откуда я знаю. Смотри, там еще одна река, – Александр показал рукой. Вдали из утреннего тумана проявлялась широкая водная поверхность.

– Большая, – отметил Паша. – Такая же, как та, что за нами, а может, и шире.

– Они сливаются, – задумчиво изрек Александр. – Странно как-то все.

– Что?

– Такое ощущение, что место знакомое. Но вспомнить не могу. Ладно, пошли.

Они слезли со стены и вернулись к лодке.

– Жрать охота, – выпалил вдруг Паша.

– Да, не помешало бы, – согласился Александр. – Но ресторана поблизости я не видел. Давай помогай.

Они оба навалились на борта лодки и столкнули ее в воду. Паша уже было поднял ногу, собираясь ступить на борт.

– Подожди, – остановил его Александр.

– Что такое?

– Подождем, вдруг потечет.

Александр несколько минут внимательно вглядывался в днище.

– Все нормально, – удовлетворенно произнес он.

– Грязновато тут, – отметил Паша, устраиваясь в лодке.

– Конечно, это не скоростная яхта, – прокряхтел Александр, отталкивая лодку от берега. – Кстати, а у тебя есть яхта?

– Была. Я ее жене отдал, – угрюмо ответил Паша и, подняв воротник джинсовой куртки, нахохлился на корме. Течение плавно подхватило лодку. Александр изредка подгребал веслом. Они проплыли под аркой моста.

– Крепкое было сооружение, – отметил Александр, разглядывая вблизи гладкие темные камни.

Течение медленно несло лодку. Александр выгребал на середину реки, где поток был быстрее. Справа раскрывалась водная поверхность другой реки, той, что они видели со стен. В месте, где воды рек сливались, плясала крупная речная зыбь. В борта лодки начала долбить настойчивая речная волна. Солнце поднималось выше, разгоняя клочья утреннего тумана и открывая береговую панораму мертвого города. Остатки стен с башнями тянулись далеко вдоль берегов обеих рек. Течение уносило лодку, и очертания стен медленно растворились в голубой воздушной дымке. Река сделала поворот. Безжизненные высокие берега, покрытые густым лесом, медленно проплывали мимо. За ними в далекой утренней дымке белели заснеженные горные вершины. Александр лениво работал веслом. Паша неподвижно сидел на корме.

– Странно, – произнес он.

– Что странно? – переспросил Александр.

– Все странно. Этот брошенный город. Река эта странная.

– А река-то чем странная?

– Странная, – повторил Паша. – Река большая, широкая, глубокая. Она же судоходная должна быть, а где ты видишь хоть одно суденышко?

– Вот эта лодка, – пошутил Александр.

– Шутник, я без шуток, серьезно. Странно здесь все.

– Есть странности, – согласился Александр.

Он внимательно всматривался в медленно проплывающие мимо берега, стараясь различить малейшие признаки присутствия человека. Солнце поднималось над горизонтом. Его лучи все более ощутимо прогревали воздух. Легкие белые облака медленно плыли по высокому небу, отбрасывая тени на обозримое пространство крутых холмов, покрытых темными лесами. Далекие заснеженные вершины растворялись в воздушной дымке. О борт лодки, монотонно убаюкивая, плескалась речная волна. Александр невольно закрыл глаза, чуть было не выронил весло, тряхнул головой, отгоняя дрему, и взглянул вперед. Там, далеко впереди по течению реки, клубился дымчато-серый густой туман, поднимающийся к высокому небу и растекающийся в стороны до самого горизонта, до далеких снежных вершин. В этот туман река медленно несла лодку.

– Странный туман, – услышал Александр Пашин голос.

– У тебя все странное, – буркнул Александр. – Река странная, теперь этот туман. Туман как туман.

Он произнес эту фразу, внимательно и настороженно всматриваясь в медленно клубящееся воздушное молоко. Александр вдруг почувствовал, что кто-то очень большой наблюдает за ним из этого тумана. Неприятное чувство. Туман медленно приближался. Вот первые клубы его проплыли мимо лодки. Повеяло холодом. Еще несколько секунд, и лодку окружила холодная мутная пелена. Небо, облака, берег исчезли. Наступила мертвая тишина. Не слышалось даже плеска воды. Казалось, что эта густая тишина обволакивает каждую клеточку тела. Александр внимательно всматривался вперед.

«Когда же он закончится, этот чертов туман?» – обеспокоенно подумал он, и тут же его глаза различили впереди призрачные темные силуэты. Что это?

Темные силуэты приближались, принимая более отчетливые очертания.

«Кто же это создал? Когда? Зачем они здесь?» – замелькали молниями мысли, когда Александр понял, что течение медленно приближает их к двум огромным каменным изваяниям. Поднимаясь прямо из воды, каменные чудовища с крыльями дракона и туловищем льва хищно наклонили орлиные головы вниз, словно высматривая добычу. В тумане трудно было определить реальные размеры изваяний, может быть, сто, а может быть, и все двести метров высотой. Головы чудовищ терялись в серой мгле.

– Это грифоны, – услышал Александр свистящий шепот Паши.

– Что за чертовщина? Откуда это здесь? – также шепотом, словно боясь потревожить этих каменных монстров, произнес Александр.

Течение медленно проносило лодку между грифонами. Длинные темные водоросли, зацепившиеся за каменные когти лап, медленно колыхались у поверхности воды. Изваяния нависли над маленьким суденышком, и Александр почувствовал чудовищную тяжесть камня. Лодка продолжала медленно скользить вперед, и каменные монстры начали растворяться в тумане, словно призрачные видения глубокого сна. Александр услышал плеск волны. Тишина отступала вместе с туманом. Легкий, свежий ветер подул в лицо. Александр вновь увидел широкую гладь реки. Лодка снова плыла посреди широкого водного потока. Река несла свои воды меж тех же безжизненных крутых берегов, покрытых густым лесом. Острые, покрытые снегами далекие горы таяли в воздушной дымке. Оглянувшись, Александр увидел Пашу, вцепившегося руками в борта лодки. Странный, призрачный туман медленно клубился за кормой.

– Что это было? – ошеломленно прошептал Паша.

– Видения белой горячки, – ответил Александр.

– Ты шутишь?

– Откуда я знаю. Что ты меня-то спрашиваешь?

– Давай ближе к берегу подгребай. Там еще неизвестно, что впереди, – предостерег Паша.

– Сам знаю, – буркнул Александр и опустил весло в воду.

– Я же тебе говорил, что река какая-то странная, – с мрачной веселостью усмехнулся Паша, когда они приблизились к левому берегу.

– Да уж вижу.

– Ты посмотри, сколько рыбы в реке, – заметил Паша, когда они миновали пару речных поворотов, туман остался далеко позади, и напряжение от увиденной картины спало.

– Да, рыбы много, – согласился Александр. Он тоже заприметил, как в воде плещутся крупные рыбины, как их серые тени медленно проплывают под лодкой.

– Пристань к берегу, – попросил Паша.

– Зачем?

– Надо.

– Что, приспичило? Так ты с лодки прямо.

– Нет! Я хочу инструмент сделать.

– Какой еще инструмент?

– Рыбу ловить. Когда они под кормой проплывают, у меня желудок сводит. Жрать хочется.

– Ты что, удочку хочешь сделать? У тебя есть леска, крючки?

– Нет, острогу. Приставай к берегу! Ты что, рыбки не хочешь?

– Ладно, – согласился Александр и начал загребать к левому берегу. – Только я сильно сомневаюсь, что у тебя это получится.

– Обижаешь, – загадочно произнес Паша и замолчал. Лодка уткнулась носом в песок.

– Ну, что дальше собираешься делать? – спросил Александр.

Паша, вытащив из кармана перочинный ножик, выпрыгнул из лодки и направился к прибрежным кустам. Через пару минут он вернулся, держа в руках несколько веток. Удалив лишние листья, отростки и ободрав кору, Паша заострил и зазубрил их концы.

– Вот, – с гордостью показал Куроедов результаты своего труда.

Александр с сомнением покачал головой.

– Тише, не шуми и не двигайся, – прошептал Паша, разулся, закатал штанины, осторожно зашел по колено в воду и неподвижно застыл. Александр с улыбкой наблюдал за ним. Он не уловил движения. Рука Куроедова в доли мгновения вместе с изготовленным им инструментом резко выбросилась вперед. Паша наклонился, хватая руками воду, и Александр увидел, как тот поднимает над водой большую серебристую рыбину.

– Ого! – воскликнул Александр.

Паша стащил добычу со своего рыболовного орудия, кинул на берег и снова застыл неподвижно. За пару десятков минут он вытащил из воды еще четыре рыбины.

– Хватит, – удовлетворенно произнес он, выходя на берег.

– Ну ты даешь! У меня просто нет слов! – развел руками Александр. – Профессионал!

– А ты как думал! Я практиковался в джунглях Амазонки, когда снимал фильм! – с гордостью произнес Куроедов. – Так ловят рыбу местные племена. Ну что? Разводим костер?

– А где огонь?

– Все на месте! – воскликнул Паша и вытащил из кармана зажигалку. – Ты направо, я налево. Собираем дрова.

Через несколько минут среди вековых деревьев загорелся костер. Друзья, сидя на подстилке из еловых веток, жадно наблюдали, как огонь облизывает рыбьи бока.

– Все, готово, – произнес Паша и потянулся рукой к костру.

– Подожди, рано, – остановил его Александр.

– Нормально. Я уже больше не могу смотреть, – Паша выхватил из огня рыбу и жадно, обжигая пальцы, начал поглощать еду.

Александр присоединился к процессу. Уничтожив вторую рыбину, он перевел дух. Паша, развалившись на хвойных ветках, достал из кармана сигару и задымил, пуская дым кверху.

– Ты куришь? – спросил Александр.

– Редко. Для полноты удовольствия. Хорошо-то как! – расплылся в довольной улыбке Куроедов, глядя вдаль, на другой берег реки.

Солнце поднималось к зениту, нагревая воздух. Александр поднял глаза. Над головой лениво раскачивались ветви деревьев, отбрасывая прохладную тень. Александр откинулся на подстилку из еловых веток. Белые легкие облака медленно проплывали по синему небу. В холодной вышине парил темный силуэт птицы. Шорохи леса, редкие крики лесных птиц среди неподвижной, густой тишины проникали в каждую клеточку его тела. Александр прислушивался к себе, к тому странному умиротворяющему спокойствию, что возникает после бури, когда рваная водная поверхность разглаживается и становится зеркальной, отражая и растворяя в себе окружающий мир. Лежа на густой хвое под кронами вековых деревьев, глядя в это вечное высокое небо, он вдруг ощутил себя частицей этого изменчивого, но вечного мира.

– Мы встретимся на перекрестках миров, – услышал он сквозь дуновение ветра и приподнял голову, прислушиваясь. Никого. Только потрескивание веток в костре да шорох листьев в кронах деревьев.

– Показалось, – прошептал Александр и вновь устремил свой взгляд к небу.

Плеск воды, медленное движение облаков и шелест ветвей нагоняли сон. Александр сомкнул тяжелеющие веки…

Глава 7

Сильгур

Его серые глаза смотрели на Александра бесчувственно-холодно. Длинные темные волосы выбивались из-под железного шлема, спадая на плечи. Правая рука в рукавице из толстой кожи сжимала рукоять острого блестящего клинка. Левую руку скрывал круглый щит. Что это? Александр закрыл глаза, снова открыл. Видение не исчезало. Александр скосил глаза. Костер давно догорел. Паша калачиком свернулся рядом с горкой остывшей золы.

– Ты кто? – прошептал Александр.

Видение не отвечало. Александр слегка приподнялся и почувствовал у своего горла холодное острие. Реакция на опасность сработала мгновенно. Левой ступней он зацепил ногу незнакомца чуть выше пятки, а правой резко надавил на ту же ногу у колена. Незнакомец вскрикнул, бестолково взмахнул клинком и рухнул на спину. Александр вскочил и в ту же секунду, узрев краем глаза справа движение, ушел вниз. Над головой просвистел меч. Подсечка. Александр поднял с земли клинок, оброненный в падении вторым нападающим, пальцем потрогал острие.

«Настоящий», – мелькнула мысль.

Первый поднялся и с воплем взмахнул мечом. Скользящий блок. Отвод клинка в сторону и вниз с одновременным ударом левым локтем в челюсть противника. Тот снова почувствовал затылком землю. Александр поднял второй клинок. Противники обезоружены. Оба, вскочив на ноги, в бессильной ярости, издав глухое рычание, отступили. Только сейчас Александр заметил с пару десятков стоявших полукругом крепеньких ребят. Мгновенно оценил обстановку. У каждого в руках либо увесистый тесак или же топор, но не тот, рубящий лес, другой, боевой, с короткой рукоятью и лезвием, огибающим руку, если взять ближе к обуху. Что за маскарад? Из какого они клуба? Шлемы у кого кожаные с металлическими пластинами, а у иных цельные из всего металла, остроконечные в основном. Но есть и закругленные на макушке. У других накладки металлические на плечах поверх кольчуг из крупных массивных колец. Стрела пробьет, пройдет меж кольцами, а вот тяжелый меч даже хорошим ударом не возьмет. Сломает пару ребер, а то просто синяк оставит, не более. Экипированы основательно, грамотно, но как-то разношерстно эти ребята. Вон тот рыжий стоит, мрачно смотрит. Меч у него тяжелый, а вот щит совсем маленький, больше на крышку от кастрюли похож. А рядом с ним коротышка стоит, сам меньше своего щита, но тоже, видно, упертый. Что за ребята такие?

– Харра! – неожиданно выкрикнули ребята и разом ударили оружием по щитам, одобрительно глядя на Александра.

– А! Что такое! – выкрикнул Паша, разбуженный шумом.

– Что такое? – оглянулся Александр. – Крепко же ты спишь. Напали на нас.

– Кто? Они? – Паша вскочил на ноги и, не раздумывая, подскочил к Александру.

– Дай мне. Дай. – Похоже, он мгновенно оценил обстановку и пытался выхватить у Александра один из клинков. Александр машинально разжал руку, и Паша с мечом наперевес принял боевую стойку.

– Нет, – рыжий с маленьким щитом предостерегающе поднял руку. – Поединок.

– Что? Какой поединок? – переспросил Александр. – Ребята, у вас есть разрешение на ношение холодного оружия?

– Поединок, – повторил рыжий и вытолкнул из рядов рослого детину с рябым круглым, как блин, лицом. Детина вытащил увесистый клинок и молча пошел на Александра, поигрывая холодной сталью. Паша забеспокоился было, но Александр остановил его движением руки.

– Эй, братан! – крикнул Александр. – Не честно как-то. Не находишь? У тебя репка каской закрыта, кольчуга, накладки, а я голый, можно сказать, как «Жигуль» против танка. Тебе меня не жалко?

Рябой только хмыкнул.

– Ну, как знаешь, – Александр пошел по кругу.

Пошел-то пошел, а у самого мыслишки всякие крутятся да вертятся. Вычисляют ситуацию. Что же это за ребятки такие? Какими играми они развлекаются? Бойцы исторического клуба на выезде в таежные дали? Не очень похоже. Оружие что ни на есть настоящее. Лица грубые, обветренные. Куда же это Пашка нас затащил? Кто его знает. Мало ли в тайге еще не исследованных уголков. Семью Лыковых на речке Абакан когда обнаружили? Недавно. Сибирь – край большой. Много еще диких уголков. Не зря же эти легенды о Китеж-граде складываются. А может, все же играют они, развлекаются просто? А на самом деле этот рыжий какой-нибудь там слесарь-гинеколог по жизни, тот, маленький – бухгалтер в фирме «Рога и копыта», а этот, здоровенный, что машет мечом бестолково и суетливо, музыкант в оркестре.

Звяк! Бряк!

Александр отбил уже с пару десятков ударов. Нет, похоже, не играют они, а если играют, то серьезно. Удары-то на поражение идут. Опытного бойца не обманешь. Да и жлоб этот звереет, похоже, заводится не на шутку. Глаза горят, зубы оскалил, рычит. Бряк! Звяк!

– Харра! – ревет одобрительно толпа.

Клич какой-то странный. Не то ура, не то барра, как у воинов Карфагена. Кстати, крик «ура» русичи переняли от монголов. Те орали «уррагх». Что-то ты отвлекаешься, Саша, на всякую ерунду. Соберись. Парнишка все же неплохо мечом машет. Профессионально, можно сказать. Да и стиль какой-то странный, незнакомый.

Звяк! Звяк! Бряк!

Хватит рассуждать. Надо принимать их игру. Их много. Во всяком случае, ситуация опасная, но не смертельная. Иного выхода нет. Попробуем принять их правила, а там видно будет. Главное – постараться ненавязчиво узнать, что они за личности такие. Самим же меньше языком молоть. Решено. А с этим пора кончать.

Бряк!

Клинок вылетел из рук детины. Он бестолково застыл на месте, остолбенел, опустил налитые кровью глаза туда, где возле горла остановилось жало клинка.

– Харра, – выдохнула толпа.

– Стоять! – выкрикнул рыжий, прекращая поединок, подошел, остановился, не доходя пару шагов.

– Пшел! – процедил сквозь зубы детине. Тот, словно побитая собака, подобрал клинок и отошел в сторону.

– Тебя как звать, воин? – прозвучал в полной тишине вопрос.

– Александр, а тебя?

– Странно, – усмехнулся рыжий. – Меня все знают в Эзергуире. А ты не знаешь. Кто же ты такой? Бьешься необычно, не по-нашему. Хитро бьешься, то змеей стелешься, то орлом взлетаешь. Красиво. Откуда ты?

– Мы потерпели аварию. Наш самолет упал, – послышался из-за спины голос Паши.

Александр резко оглянулся. Паша немедленно замолчал под его предостерегающим взглядом.

– Твой друг так же хорошо бьется? – поинтересовался рыжий. Похоже, он ничего не понял из Пашиных слов. – Что ты молчишь? У нас хорошие воины в цене.

– В какой цене? – незамедлительно полюбопытствовал Паша, подойдя ближе. Он мгновенно понял взгляд Александра. Не первый день все же виделись. Начал подыгрывать, и неплохо.

– Им достается половина захваченной добычи. Овцы, свиньи, шкуры, оружие, женщины, – пояснил рыжий.

– Женщины! – радостно воскликнул Паша. – Женщины – это очень хорошо!

– Еще бы! – хохотнул рыжий.

Толпа одобрительно загудела.

– И золото! – выкрикнул кто-то из толпы.

– И золото, – повторил рыжий. – Ты владеешь мечом?

– Вот этим? – переспросил Паша и несколько раз рассек клинком воздух, словно испытывая, покрутил его в руке и в одно мгновение превратил в сверкающую молнию.

Меч вращался над головой.

Уходил вниз.

Взлетал неуловимым блеском.

Перескакивал огнем из руки в руку.

Это продолжалось с минуту. Вся толпа завороженно следила за неожиданным представлением.

– Вот! – выдохнул Паша, гордо вонзая клинок в землю.

– Неплохо, – сдержанно кивнул головой рыжий, но по глазам видно было, что он потрясен, но не более, чем Александр, не ожидавший такой прыти от своего друга. – Я – Сильгур, вождь арануков, – представился рыжий, слегка склонив голову. – Предлагаю вам присоединиться к моему войску. Мы идем войной на презренных сайгаратов.

– А если мы откажемся от столь достойного предложения? – поинтересовался Александр.

– Мы посадим вас на кол, – незамедлительно ответил рыжий Сильгур, не моргнув глазом.

– У нас прекрасный выбор! – воскликнул Александр. – Но посадить нас на кол не просто. Это будет стоить тебе не менее десятка твоих воинов.

– Ты мне все более нравишься, – ощерился Сильгур. – Я не смогу тебя так просто отпустить. Твоего друга тоже.

– Нам нужны доспехи.

– Добудете в битве.

– Великолепные условия сделки! Как, Паша? Соглашаемся? – Александр вопросительно посмотрел на друга.

Тот молча пожал плечами.

– Его зовут Паша? – спросил Сильгур. – Прекрасное имя. Короткое. А твое имя длинное. Трудно говорить. Я буду звать тебя Лекса. Ты согласен?

– Нет проблем, – Александр развел руками.

– Так откуда же ты к нам пришел, Лекса? – Сильгур подступил на шаг ближе, сверля Александра желтыми, как у кошки, глазами.

– Оттуда, – Александр махнул рукой в сторону реки и по глазам Сильгура понял: не верит.

Лес неожиданно зашумел, весь зашевелился словно живой, и на берег из зарослей вывалилось десятка три людей, вооруженных тесаками и топорами.

– Вождь! – заорал один из них. – Сайгараты близко!

– Где?

– К Мертвому полю подходят. Если Седые холмы займут, нам трудно придется.

– Собирай всех туда! Быстро! – завопил Сильгур. – Ребята! Настал час! Сомнем их. Покажем, на что способны клинки арануков!

– Сомнем! – разнесся над рекой клич, сотнями и тысячами голосов отозвался из чащи леса. – Харра! Харра!

– Держитесь рядом со мной, – уже спокойно произнес Сильгур, зыркнув на Александра и Пашу. – Я посмотрю, на что вы способны в настоящей битве.

Он вытащил из ножен клинок и бросился в чащу леса. Александр переглянулся с Пашей и бросился следом. Раздумывать некогда. Решение принято. Играть так играть на полную, а там видно будет. Ситуация не понятна, но в этих непонятках своя прелесть есть. Нравилось такое Александру. Как говорится, ввяжемся в бой, а потом посмотрим. Цепкие ветви хлестали по щекам. Он слышал топот сотен ног, тяжелое дыхание.

– Харра!

В спину сопел Паша.

Лесная птица испуганно сорвалась с ветки, заметалась между стволов, истошно завопила и скрылась в деревьях.

– Харра! Харра! – нарастал яростный многоголосый вопль.

Деревья неожиданно расступились.

– Оба-на! – послышался возглас Паши.

Было от чего. Несколько тысяч людей толпились у кромки леса.

– Харра! – вопили они, размахивая кто топором, кто тесаком, а кто просто дубиной. С противоположного края поля доносились яростные возгласы. Там бурлила и колыхалась не меньшая толпа.

– Ничего себе массовочка! – воскликнул Паша. – А где кинокамеры? Режиссер всего этого?

– Не отставайте! – прикрикнул Сильгур. Толпа расступилась, пропуская командира вперед, и тут же сомкнулась за спинами Александра и Паши, проследовавших за ним.

Сильгур поднял меч. Воинство, повинуясь безмолвной команде, затихло.

– Порвем их! – прорычал Сильгур.

– Порвем! – завопила тысяча глоток.

– Харра! – вождь кинулся вперед.

Людская лавина подхватила Александра и Пашу. Встречный поток приближался неотвратимо, накатывался штормовой волной.

Сшиблись!

Лязг, звон, стук, хруст костей, вопли, кровь на клинке. Как реально рисуется смерть! Где зрители? Почему никто не аплодирует?

– Это не игра, – услышал он словно изнутри. Опасность реального боя пронзила остро, обжигающе. Что же это? Догадки, одна нереальнее другой, закрутились в голове.

Некогда раздумывать. Он увидел перед собой оскаленное, залитое кровью лицо. Жизнь или смерть. Ушел вниз от удара меча. Глубинное, древнее чувство звериной силы, что он всегда старался сдерживать во время своих представлений, взорвалось вулканом, вырвалось изнутри. Шаг в сторону и мгновенный уклон он сделал, подчиняясь молниеносной вспышке ощущения опасности, не успевая понять и обдумать, что происходит, словно действовал кто-то другой, не он, а тот, внутри его, более быстрый, более ловкий, более сильный, тот, кто в нем спал. Удар меча прошел слева, слегка задев, но не поранив плечо. Мгновения, сравнимого разве что с далеким отблеском молнии проходящей грозы, хватило, чтобы скрестить свой клинок с оружием противника. Сталь высекла искры. Прямой рубящий удар сверху, блок с уходом в сторону, широкий круговой удар по ногам чуть выше колен. Противник повержен. Коротким, едва заметным движением кисти повернул лезвие, отражая удар второго нападающего. Тот выронил меч и отскочил.

Ничего себе игрушки! Вот это встрял! Где Пашка? Все нормально! Молодец! Крутит мечом. Не ожидал. Впереди Сильгур скрестил клинок с топором. Обладатель топора здоровенный, долговязый. Борода всклокочена, черные волосы дыбом.

Хрясь! – удар меча по щиту.

Вам! – ответный удар топора. Ближайшие воины остановились, наблюдая за схваткой. Никто не вмешивался. Образовали круг. Но за кругом битва продолжалась с нарастающим ожесточением.

Бам! Хрясь! Никто не уступал. Неплохо. Но есть погрешности. Александр взглядом профессионала оценивал поединщиков. Топор скользнул по щиту, задел плечо. Но там латы железные. Только покачнулся Сильгур. Ответил горизонтальным ударом на уровне пояса. По щиту попал. В круге начали реветь, голосить, заводиться. Задние напирали. Передние заколыхались.

– Бей сайгаратов! – послышались вопли.

– Порвем арануков! – раздалось в ответ.

Бам! Хрясь! – продолжался поединок.

Сильгур весь извернулся змеей, скользнул под топор, ушел вниз.

– Мой прием использует! – отметил Александр. – Быстро же он учится!

– Ха! – долговязый, коротко вскрикнув, согнулся пополам.

– Пробил! – не без удовольствия хмыкнул Александр. – Моим приемом завалил!

Меч Сильгура обрушился на шею противника. Голова покатилась по траве. Тело мешком рухнуло на землю.

– Харра! – пронесся восторженный рев.

Вождь гордо поднял окровавленный меч. Пнул голову.

– Ахара убит! – пронесся над полем многоголосый вопль. – Наша взяла! Вали сайгаратов!

Часть круга отпрянула назад, рассыпалась, побежала. Медленно, вначале как бы нехотя, подалась назад половина воинства на поле, заколыхалась и хлынула к лесу в беспорядочном отступлении, преследуемая победителями. Поле опустело. Только неподвижные тела темнели в примятой траве. Изредка стонали раненые, да каркало воронье, кружась в небе. Со стороны далекого леса волнами доносился гул, напоминающий морской прибой. Там победители добивали побежденных. Подул ветер, сырой, душный, с запахом крови и пота.

Александр подошел к Паше, неподвижно стоявшему чуть поодаль. Тот посмотрел на друга мутным взглядом, наклонился, подобрал оброненный кем-то в битве шлем и напялил себе на голову.

– У тебя кровь на щеке, – заметил Александр. – На руках тоже.

– Не моя, – Куроедов скривился в подобии улыбки. – Я не хотел. Не виноват я. Он сам нарвался. А что мне делать-то было? Я или он. У тебя, кстати, на клинке тоже не томатный сок. Что за бред! Куда мы попали?

– «Не виновата я, он сам пришел», – усмехнулся Александр. – Туда мы попали Паша. Туда, куда ты уже подумал.

– Ты это серьезно?

– Вполне. У меня нет других объяснений всему этому.

– Но этого быть не может! И что дальше? Что делать будем?

– Пока ничего, – пожал плечами Александр. – Надо оценить обстановку. Понять, где мы. В каком времени. Как далеко нас закинуло и каким способом. Если есть вход, значит, существует выход. Правда, есть еще вариант, что это какой-то заброшенный уголок, если так можно сказать, среди современного мира. Но в наш век спутников, считывающих информацию с каждого метра земли, это крайне маловероятно. Так что мы где-то там, в глубине веков, если не тысячелетий.

– Бред! – всплеснул руками Паша. – Ты так спокойно об этом говоришь.

– Спокойствие! Только спокойствие, как говорит Карлссон, который живет на крыше. Смотри! – Александр показал рукой за спину Куроедова.

Паша оглянулся и увидел с десяток всадников. Они быстро приближались. Передовой осадил коня. Тот вздыбился, роняя хлопья пены.

– Кто вы? – прозвучал вопрос.

– Доблестные воины Сильгура, – гордо ответил Александр.

– А где он сам?

– Там, – Александр махнул рукой в сторону леса. – Добивает презренных сайгаратов.

– Разбили собак! – радостно заорал всадник.

– Разбили! Разбили! – загалдели остальные.

– Замочили! – согласно кивнул головой Александр.

– Вперед! – всадник махнул рукой в сторону леса. Остальные последовали за ним.

– Может, исчезнем отсюда, пока не поздно? – предложил Паша, проводив взглядом конников.

– Куда? Ты знаешь?

– Куда угодно! Не нравится мне тут.

– Что, непривычно? Сейчас бы ванну принять, выпить чашечку кофе.

– Издеваешься, – Паша повертел в руках клинок. – Пойду ножны поищу, а то несподручно таскать. Порезаться можно.

– Давай, – согласно кивнул головой Александр. – Эта штука тебе еще здесь пригодится. Возможно, не раз.

Паша воткнул меч в землю и побрел по полю среди неподвижных тел. Искал недолго. Через пару десятков шагов остановился, наклонился над мертвецом, устремившим остекленевший взор в небо. Перевернул тело. Распутал кожаный ремешок и нацепил трофей себе на спину. Вернулся, вытер меч о траву и вложил в ножны.

– Как я выгляжу? – спросил.

– Отморозок, – констатировал Александр. – С мертвого снял.

– А сам-то, – усмехнулся Паша, наблюдая, как Александр заталкивает меч в ножны, добытые у другого мертвеца.

– Да, я отморозок, – спокойно сказал Александр. – Я всегда это знал про себя. Но от тебя не ожидал. Зверье какое-то.

– Назад скачут, – негромко произнес Паша, глядя в сторону леса.

– Похоже, Сильгур, – Александр прищурил глаза, внимательно всматриваясь в сторону конников. – Точно. Он впереди.

Сильгур на полном скаку осадил коня.

– Лекса! – крикнул он. – Изволь принять подарок!

Горячий вороной жеребец бил копытом землю, косил черным глазом, пританцовывал.

– А этот красавец для тебя, – Сильгур бросил Паше поводья. Тот машинально ухватился за кожаный ремень. Серый, в яблоках жеребец шарахнулся в сторону и громко заржал.

– Вы принесли мне удачу! – вождь натянул поводья. Конь под ним захрапел, забил копытом землю. Полетели сырые комья. – Мы разбили этих собак! Но этого мало! Гонец принес весть.

– Какую весть? – поинтересовался Александр.

Сильгур не отвечал. Он внимательно рассматривал Александра и Пашу, будто в первый раз увидел их, и, похоже, о чем-то напряженно размышлял.

– Я приглашаю вас в Аркоир, – заявил он наконец после минутного молчания.

– Аркоир – это что? – спросил Александр.

– Это мой дом. Это дом моих великих предков! – гордо заявил Сильгур. – Немногие удостоились переступить его порог. Я приглашаю вас сделать это.

Александр переглянулся с Пашей. С чего бы такие почести? Поведение этого разнузданного вояки резко изменилось. Он старался выглядеть учтивым и предупредительным. Было видно, что это дается ему с трудом – воспитание не то. Что же произошло? Он говорил о каком-то известии. Что за известие?

– А в этом Аркоире есть железнодорожная станция или аэропорт? – спросил с идиотской улыбкой Паша.

В ответ лишь тупое молчание и внимательный, изучающий взгляд.

– А далеко до Красноярска отсюда?

– Ладно, хватит тебе, – махнул рукой Александр. – Он сейчас в ступор впадет. Мы принимаем твое приглашение, вождь арануков.

– Благодарю вас. – Сильгур почтительно склонил голову. – Я прошу вас не отставать.

– Вперед? – Александр вопросительно посмотрел на Пашу.

– Нет проблем. – Паша влетел с разбегу в седло.

Серый, в яблоках вздыбился, рванулся, но быстро успокоился, почувствовав твердую руку.

Вороной вначале было беспокойно затанцевал под Александром, скаля белые зубы, но тоже вскоре остепенился.

До леса, следуя за Сильгуром и кавалькадой всадников, доскакали быстро. Темнело. Луна прыгала по верхушкам деревьев. Спустились в лощину. Там лес густой, темный. Но вот он закончился. На небольшой поляне спокойно пошли. Какое-то подобие узкой, заросшей травой дороги уходило в чащу. Снова галоп. Ручей. Вода брызнула из-под копыт. Камни застучали. Совсем стемнело. Конь под Александром храпит. Устал. Дорога долгая. Но вот огни впереди показались. Снова шаг вместо галопа. Хижины какие-то убогие, низенькие по сторонам дороги стоят. В маленьких оконцах тусклый свет мерцает. Гуси тревожно загоготали. Свинья завизжала. Двери заскрипели, захлопали, тени замелькали.

Миновали ворота деревянные в бревенчатом частоколе. Дома покрепче пошли. Срубы добротные, крыши высокие. Копыта по мосту через ров застучали перед высокими закрытыми воротами. Две деревянные башни по сторонам из отборного бревна в два обхвата. Стены бревенчатые на крутом валу. На башнях факелы горят.

– Спите, собаки! – заорал истошно Сильгур. – Врагов проспите! Всех на кол посажу!

На башнях переполох. Засуетились там, забегали. Ворота со скрипом отворились. За воротами двор широкий. В лунном свете посреди двора вроде как большой барак стоит на столбах. Крыша двускатная, крутая. Вождь на ходу с коня спрыгнул, подбежал к ступеням высокого крыльца. Со ступеней кто-то скатился тенью. Перехватил повод коня.

– На стол накрыть! Быстро! – приказал Сильгур. – Что смотришь, дурак! Победили мы! Раздавили их, как лягушек болотных! Исполняй что приказано! Не стой столбом!

– Слушаюсь, господин! – радостно завопила тень и нырнула в барак. Там начался переполох. Замелькали огни в окнах.

– Вот так всегда! – ухмыльнулся Сильгур, подходя к Александру. – Хозяин со двора – слуги спать. Но ничего. Они у меня все тут, – вождь сжал здоровенный кулак. – Проходите в дом.

Александр спрыгнул с коня. Паша уже был на земле и озирался по сторонам.

– Пошли, хватит глазеть, – Александр потянул его за рукав.

Поднялись на крыльцо вслед за хозяином. Александр наклонился и вошел в низкую дверь.

– Черт! – послышался позади громкий возглас. Александр оглянулся. Паша держался рукой за лоб.

– Дверь специально низкая, – хохотнул Александр. – Чтобы невольно кланялись при входе. Кто не кланяется – в лоб получает.

– Грамотный ты, я смотрю, – Паша растирал растушую шишку.

Внутри барак как один большой зал. Столбы деревянные перекрытия подпирают. На столбах факелы коптят. Крыша теряется где-то в темноте. В сумраке люди снуют, суетятся. В нос ударил букет стойких запахов чего-то неприятного.

Прошли в дальний конец барака, где стоял широкий, грубо сколоченный стол. Сильгур уселся во главе стола в кресло с высокой спинкой. Жестом пригласил гостей садиться рядом на длинные скамьи.

Стол быстро заполнялся. Появились свиная нога на блюде, кувшины глиняные, чаши из блестящего металла, возможно серебра, жареные рыбины, грибы соленые, ягоды и еще много чего другого непонятного, но весьма аппетитно пахнущего. Слуга работали со знанием дела.

– Прошу, – Сильгур рукой показал на стол, ломившийся от снеди.

– Руки бы надо помыть, – осторожно заметил Паша.

– Что? В крови? – усмехнулся Сильгур. – Там у стенки бочка стоит.

Александр тоже встал из-за стола в надежде ополоснуть ладони с бурыми пятнами на пальцах.

– Дрянь какая, – прошептал Паша, окуная ладони в затхлую зеленоватую жижу.

Вернулись к столу, вытирая руки о штаны.

– За прибытие в наш мир! – громко воскликнул Сильгур, поднимая кубок.

Александр переглянулся с Пашей, пригубил горьковатую жидкость, похожую вкусом на пиво. Вроде ничего. Отпил глоток, другой. В голове зашумело. Похоже, что жидкость была крепкая.

– С голодухи, что ли, – подумал он и отправил в рот большой кусок мяса. Покосился на Пашу. Тот был занят рыбьим хвостом.

– За благополучие этого дома, – произнес ответный тост Александр и сделал еще несколько глотков. Стало хорошо. Только сейчас он заметил огонь, весело потрескивающий в подобии камина, выложенного крепко, добротно грубыми камнями. Слуги куда-то попрятались, растворились в сумраке тенями. Наступила тишина, нарушаемая завыванием ветра над кровлей да лаем собак вдалеке.

– Наш мир был скрыт за Туманом Забвения более трех тысяч путей Небесного огня, – неожиданно заявил Сильгур. – Вы открыли ворота. Кто вас послал? От кого вы? Из какого мира?

– Я представляю Голливуд, – незамедлительно ответил Паша, хотел продолжить, но Александр пнул его по лодыжке.

– Голливуд? – переспросил Сильгур. – Я не слышал о таком маге. Неудивительно. Все маги, которых я знаю, не могли открыть ворота. Даже могущественный Эзерлинг не мог.

– О каких воротах ты говоришь? – спросил Александр.

– Все правильно! – усмехнулся Сильгур. – Истинные воины не выдают своих намерений. Но вы же знаете, о чем я говорю. О воротах через туман на Реке Времени.

– Мы проплывали через туман. Но ворот не открывали, – возразил Паша

– Все-таки проплывали, – Сильгур довольно улыбнулся и поднял кубок. – За открытие ворот.

Александр вновь переглянулся с Пашей. Тот пожал плечами и подцепил ножом со стола кусок чего-то непонятного.

– Вкусно! – воскликнул он, распробовав. – Что это, Сильгур?

– Это мясо дикого быка дархоста, приготовленное в соке ягоды лигос, собранной на проталинах южных склонов гор среди вечных снегов, – не без гордости пояснил Сильгур. – Для великих махров, открывших ворота на Реке Времени, я поставил на стол все лучшее, что есть на этой земле. Отведайте рыб, запеченных в огне дерева Туим, растущего только в долине Серебряной реки, птицу лесную с грибами и ягодами.

– Великолепный стол! – согласился Александр. – Благодарим тебя премного, Сильгур. Но о каких же воротах идет речь? Я не совсем понимаю.

– Да-да, – закивал головой Сильгур. – Секрет. Великая тайна. Мы, обычные смертные, не достойны посвящения. Я не в обиде. Путь высших сил неисповедим. Пусть будет как будет. Для всех вы обычные люди. Возможно, что ваш путь лежит дальше, и нам не дано знать куда. Но я-то знаю. Я чрезвычайно догадлив и сообразителен. Вы открыли ворота в тумане, что скрывал нас три тысячи лет, о могущественные посланники великих сил.

– Что за ахинею он несет? – прошептал Паша на ухо Александру. – За кого он нас держит?

– За сильнейших мира сего, – также шепотом ответил Александр. – А почему бы и нет? Если он настаивает и верит. Нельзя разочаровывать человека. Надо нести радость людям.

– Ты прав, Сильгур! – уже громко произнес Александр. – Не будем скрывать. Мы открыли ворота по велению высших сил. Потому что настало время и пробил час. Но не спрашивай нас, как мы открыли ворота, ибо это величайшая тайна за семью печатями. Ты избранный, Сильгур. Мы выбрали тебя, потому что нам нужна помощь. Сильно еще зло. Оно оборвало связующую нить, и мы не можем вернуться назад, в свой мир. Мы надеемся на тебя. Сохрани в тайне все, что услышал здесь, и помоги нам вернуться назад.

Паша, выпучив глаза, смотрел на Александра.

– Я рад помочь великим магам, – закивал головой вождь. – Я сделаю все, что в моих силах! Мои воины – ваши воины. Вы видели их в битве. Каковы они?

– Твои воины сильны, – согласился Александр. – Каждый сам по себе силен, но вместе это не войско, а толпа. Так настоящие войска не сражаются! Это тебе скажу я, великий воин, открывающий ворота!

У Паши отвисла нижняя челюсть.

– Правда? – Сильгур задумался. Видно было, что, нарываясь на похвалу, он был огорчен ответом Александра. Но его мозговые извилины сработали оптимально.

– Великие воины, вы можете научить мои войска биться по-настоящему? – вкрадчиво спросил он.

– Это будет дорого стоить, – не задумываясь, ответил Александр.

– У меня есть чем платить. У меня более тысячи свиней, триста лошадей, шкур разных не счесть, золото, женщины…

– Женщины! – встрял в разговор Паша. Похоже, что он сообразил, какую игру ведет Александр. – Женщины – это хорошо, – повторил он.

– Я богат. Я хорошо заплачу, – уговаривал Сильгур.

– Мы посоветуемся с высшими силами, – задумчиво произнес Александр, подняв глаза. – Если они разрешат, мы обучим твои войска. Но сейчас мы бы хотели отдохнуть. День был трудный. И еще. Нам бы до ветру сходить. Ничто человеческое нам не чуждо.

– Да, конечно, – закивал головой Сильгур, мгновенно поняв желание Александра. – Там, направо от входа, у частокола. Идите, а тем временем вам лучшие места приготовят из медвежьих шкур на еловых ветках.

– Знаешь, Саня, у меня опять сомнение, что мы попали в другое время, – произнес задумчиво Паша после посещения заведения из неровных горбылей с покатой крышей.

– Почему?

– Тут все не похоже на наш мир, а вот эта штука похожа, – Паша махнул рукой назад. – Вылитый клубный сортир в деревне.

Была глубокая ночь. Из дальнего края барака доносился раскатистый храп Сильгура. Паша беспокойно ворочался.

– Саня, ты не спишь? – раздался в ночной тишине шепот.

– Тебе чего не спится? – спросил Александр, не открывая глаз.

– Уснешь здесь, пожалуй, – Паша осторожно поднялся и нетвердой походкой пробрался к столу, на котором стоял кувшин. Послышалось бульканье. – Давай еще по одной.

– Да хватит тебе уже. Еле ползаешь.

– Да брось ты. Другой на моем месте валялся бы, а я еще, как видишь, ползаю. Неужели ты можешь спокойно спать!?

– А что ты предлагаешь?

– Да я вот что думаю, – Паша икнул. – Кстати, на, выпей. А то что это я один. Так вот. Что я хотел сказать? Черт! Мысль потерял.

Паша замолчал, обхватив голову руками. Его темный силуэт раскачивался из стороны в сторону на фоне маленького оконца, залитого лунным светом.

– А, вот! Вспомнил! – оживился он. – Все это очень интересно. Но так не бывает. Хотя в этом мире возможно все. Я задавал себе вопрос, как же нас сюда закинуло, и не находил ответа. Да это и не столь важно. Закинуло и все. Важно другое. Как отсюда выбраться?

– Ты меня спрашиваешь? Ты что меня опять достаешь? Я знаю одно. Надо изучить ситуацию. Спокойно, без суеты.

– Кошмар! Нет, этого не может быть! Тут же настоящее средневековье! Нет, хуже! – Паша мешком свалился на медвежью шкуру. – А ты, Саня, молодец! Ой, молодец! Так сориентироваться в ситуации! Он же теперь для нас готов все сделать. Но ведь это опасно. Вдруг раскусят.

– Раскусят, не раскусят. Зато как интересно, Паша! Людям нравится, когда их обманывают, красиво обманывают. Это тебе говорю я – великий воин, открывающий ворота. Кстати, а почему мы разговариваем с ними на одном языке? Что за чушь? Они что, русские? До меня только сейчас это дошло.

– Бытие, глава одиннадцатая, – пробормотал Паша.

– Что? Какое бытие?

– Библия. Ветхий завет. До строительства Вавилонской башни все люди разговаривали на одном языке. Мы попали в то время, Саня.

– Ты что несешь? Какая башня? Это у тебя башню снесло.

Паша ничего не ответил. Он глубоко спал, посапывая носом.

Глава 8

Эзерлинг

Бывает так, что, устав от иллюзии тяжелого сна, осознаешь, что спишь, хочешь проснуться и не можешь этого сделать, словно тебя придавили тяжелой глухой плитой, отделяющей реальный мир от страны призраков. Призраки держат тебя, не выпуская из своих цепких лап. Ты, словно слепой котенок, тычешься в разные стороны в поисках выхода, спрашивая себя, а сон ли это. И когда в самый последний момент ты теряешь надежду выбраться из этого лабиринта, созданного чудовищами подсознания, твой разум просыпается, и ты, словно ныряльщик, всплывающий на поверхность, жадно ловишь глоток воздуха и просыпаешься, оставляя там, за чертой, все то, от чего убегал. Но убежал ли? Ты возвращаешься в реальность, и твой сон кажется тебе безобидной детской игрушкой по сравнению с чудовищами реального мира, и ты вновь спрашиваешь себя, не спишь ли, зачем ты здесь и что происходит.

Он проснулся от резкого толчка в бок, открыл глаза. Паша отчаянно дрыгался во сне и подвывал.

«Разбудить бы надо», – подумал Александр и похлопал соседа по щеке. Еле успел отдернуть руку. Паша жутко взвыл. Его зубы клацнули и скользнули по пальцам Александра

– Ты что, рехнулся! – Александр основательно пихнул Пашу кулаком в бок. Тот, резко подскочив, начал дико озираться по сторонам.

– Где я?!

– Точно, рехнулся. Не выдержала психика, – решил Александр.

Но Паша внезапно сник и опустился на медвежью шкуру.

– Ужас, – произнес он и усмехнулся.

– Кошмар приснился? – спросил Александр.

– Не то слово. Мало того, что кошмары видятся, а тут просыпаешься в кошмарной реальности. Саня, я домой хочу. Что делать будем, Саня?

– Действовать будем в соответствии со временем и обстоятельствами. Так говорил основоположник школы «Шотокан», великий мастер каратэ Функоши Гитин. Знаешь такого?

– Не знаю и знать не хочу! – замахал руками Паша. – Я тут дичаю. Мне приснилось, что я сижу на ветке дерева. В голом виде сижу! Словно обезьяна, охраняю свое гнездо из каких-то листьев. А ко мне по ветке лезет черт знает что! На большую обезьяну похоже, и я понимаю, что оно хочет у меня это гнездо отнять. А я не хочу отдавать ему мое гнездо. Во мне зверь просыпается. Мое гнездо, и все тут! Я на него зубы оскалил, зарычал, завыл, а оно все равно лезет. Руку, обросшую шерстью, ко мне протягивает. На пальцах когти длинные. Я громче завыл и хвать его зубами за эту руку. А это оказался ты.

– Положим, что не совсем я, – мрачно усмехнулся Александр. – Шерстью еще не оброс и гнездо у тебя не собираюсь отнимать, а вот с полпальца ты бы мне мог отхватить, если бы не моя реакция великого воина, открывающего ворота.

– Хватит про ворота! – Паша схватился за голову. – Перебрал я вчера от нервного потрясения. Сушняк давит. Водички бы выпить, а лучше морсика брусничного. Почему стол пустой? Эй, слуги! Кто-нибудь есть живой в этой яранге?!

Сумрачные углы барака ответили молчанием. Но с улицы послышался нарастающий шум, сквозь который прорывались людские возгласы, ржание лошадей и лай собак.

– Пошли, – Паша потянул Александра за рукав, первым направился к выходу и распахнул низкую дверь. Яркий дневной свет ворвался внутрь вместе с шумной разноголосицей от присутствия десятков людей. Широкий двор перед высоким крыльцом был заполнен множеством повозок, запряженных лошадьми. Новые повозки продолжали въезжать в ворота. Царила суета. Повозки опустошались, лихорадочно, быстро. Среди всего этого действа выделялась фигура Сильгура, возбужденно размахивающего руками. Похоже, что он пытался руководить процессом, что-то выкрикивал и даже дал пинка одному из несших огромный мешок.

– Сильгур! – крикнул Александр.

– Дорогие гости! – громко воскликнул Сильгур, оглядываясь и расплываясь в широкой улыбке. Он радостно раскинул руки и взбежал на крыльцо. – Как вам спалось?

– Прекрасно! – Паша растянул рот в голливудской улыбке. – Нам снились потрясающие сны!

– Вы проснулись вовремя! Посмотрите на результат победы! Это наша добыча. Здесь оружие, меха, золото. – Вождь гордо показал в сторону широкого двора, где десятки воинов разгружали с доверху нагруженных телег тяжелые мешки. – Но это еще не все! Там, за стенами, табун лошадей, сотни свиней и рабы.

– Свиньи и рабы – это очень хорошо, – согласился Александр.

– Хорошо! Но этого мало! – Сильгур от нескрываемой радости едва не приплясывал на месте. – Завтра мы идем за открытые ворота! Я знаю, сюда уже идут воины со всех земель Эзергуира. Но они не успеют. Мы опередим их. Вся добыча будет наша. Воины сайгаратов теперь – мои воины. Вместе с ними моя армия насчитывает более десяти тысяч. Вы пойдете вместе со мной и принесете мне победу во всех сражениях.

– Ты забыл, – прервал Александр сумбурную речь вождя.

– Что я забыл?

– Ты должен помочь нам вернуться.

– Так я помогу вам вернуться. Вы вернетесь назад, за ворота, откуда пришли.

«Придуривается. Точно придуривается», – подумал Александр. Хотел было возразить, но не успел. С одной из башен раздался резкий, пронзительный звук трубы.

– Что там? – вопросительно гаркнул Сильгур.

– Корабль на реке, – послышалось в ответ.

– Чей корабль?

– Не наш.

– Болван! Ясно, что не наш! Наши все здесь! Чей корабль!

– Не вижу пока. Сильный туман.

– Все приходится делать самому! Положиться не на кого! Кругом идиоты! – прокомментировал доклад стражника Сильгур.

– Корабль Эзерлинга! – послышался с башни удивленный возглас.

Шум, гам, суета, заполнявшие двор, затихли, уступив место пронзительному безмолвию.

– Эзерлинг, Эзерлинг, – раздались в тишине отдельные возгласы.

– Эзерлинг? – словно спрашивая сам себя, тихо промолвил Сильгур. Его глаза растерянно забегали по сторонам, но уже через пару секунд взгляд словно высек огонь.

– Эзерлинг, – повторил он с кривой усмешкой. – Кто-то уже донес.

– Что случилось? – спросил Паша.

– Ничего. Пока ничего. Оставайтесь здесь, – жестко потребовал Сильгур и тут же смягчил фразу, словно спохватившись: – Прошу вас.

– Что происходит? Эзерлинг? Кто такой Эзерлинг? Похоже, что большая шишка, – прошептал Паша, наблюдая, как вождь в сопровождении нескольких воинов направился к воротам в частоколе, не тем, в которые въезжали телеги, – другим, в противоположной стене крепости, за которой виднелись только далекие вершины темных гор, покрытых густым лесом.

– Возможно, – кивнул головой Александр. – Может быть, ты не помнишь, пьян был, а я помню. Сильгур упомянул это имя вчера за столом. Он сказал, что этот Эзерлинг великий маг. Но мы оказались круче.

– Почему?

– Потому что он не мог открыть ворота, а мы смогли.

– Саня! Ты, похоже, веришь во всю эту чушь!

– Да, Паша. Похоже, что верю, и тебе рекомендую поверить. Я вижу перед собой невозможное и знаю, что в этом невозможном возможно все. Вот так!

– Не знаю, Саня. Не могу поверить. Мне кажется, что сейчас из этих ворот выскочит веселая компания и с идиотским смехом закричит: «Улыбнитесь, вас снимает скрытая камера».

Между тем створы ворот, скрывших Сильгура, оставались неподвижными. Весь народ, несколько минут назад возбужденно сновавший по двору, отошел к одной из стен частокола, где молчаливо толпился в напряженном ожидании. Бойницы высоких башен, словно темные глазницы, угрюмо взирали на происходящее. Хотя происходящим все это нельзя было назвать. Это было предчувствие. Неуловимое напряжение нарастало. Что там происходило за воротами? Никто не видел. Все ждали.

Казалось, минула вечность. Веселая компания, какую надеялся увидеть Паша, не появилась. Ворота медленно отворились со скрипом. Появился Сильгур. Он решительно пересек двор и приблизился к стоящим на крыльце.

– Нас приглашает Эзерлинг, – произнес он негромко.

– Великий маг? – спросил Александр.

– Да, был самым великим.

– А теперь?

– Вы самые великие, и он приглашает вас к себе. Меня тоже. Это большая честь. Немногие удостоились видеть чертоги Эзерлинга. Я не могу не принять приглашения, но вы вправе отказаться.

– Он сам прибыл сюда? – спросил Паша.

– Нет. Здесь его посланник. Эзерлинг не покидает пределы своих чертогов.

– Что скажешь, открывающий ворота? – Паша вопросительно взглянул на Александра.

– Надо переговорить с посланником, открывающий ворота, – важно ответил Александр.

– Надо, – в тон ему произнес Паша и кивнул с умным видом головой.

– Как скажете, великие воины. – Сильгур указал рукой в сторону ворот. – Посланник ждет вас там.

Они спустились с крыльца и пересекли двор. Шли не спеша, с достоинством, вживаясь в роль, отведенную им сложившимися обстоятельствами. Александр оглянулся на дом Сильгура. Вчера в темноте он казался не более чем громоздким черным призраком. Но теперь, в солнечных лучах, это строение предстало в ином облике. Крепкий бревенчатый сруб из бревен в два обхвата накрывала двускатная кровля, продолжающаяся одной из сторон до самой земли, образуя навес. Кровлю накрывали крылья дракона, выполненные из дерева. Лапы мифического чудовища сжимали края скатов крыши. Голова, оскалившая зубастую пасть, венчала конек фронтона. Десяток маленьких оконцев в бревенчатой стене обрамляли резные наличники с затейливым орнаментом. Нескольких секунд хватило Александру, чтобы разглядеть эти детали. Миновали ворота, и дом остался за частоколом.

Вымощенная плоским камнем широкая дорога начиналась от ворот и спускалась между стоящих по обеим сторонам вековых деревьев к реке, неширокой – пара сотен метров между берегами. Порыв ветра донес запах речной рыбы, лесной хвои и лугового разнотравья.

Легкая рябь воды отражала прибрежные скалы, плывущие по небу облака и корабль с белым квадратным парусом. Два десятка весел по бортам медленно шевелили воду. Корабль застыл неподвижно, уткнувшись в берег высокой носовой частью, увенчанной искусно выполненной из дерева головой сказочного животного с оскаленной пастью и длинными изогнутыми рогами.

– Интересное кино, – прошептал Александр, подойдя поближе и рассматривая людей в древних боевых шлемах, доспехах из грубой кожи, с мечами за спиной, неподвижно сидевших вдоль увешанных круглыми щитами бортов корабля. Люди молча, с интересом смотрели на Александра и стоявшего рядом Пашу.

– Крутые ребята, – пробормотал Паша, всматриваясь в эти словно высеченные из камня лица. – Настоящие викинги – воины морей.

Один из воинов, стоявший на носу корабля рядом с головой чудовища, заметно отличался от остальных латами из серебристого металла, выполненными рационально, без излишеств, сверкающими в лучах солнца

– Очевидно, главный у них, – определил Александр и не ошибся.

– От имени великого мага Эзерлинга я, Первый стражник Анасунг, приветствую открывающих ворота, – громко произнес воин.

– Мы, открывающие ворота, рады приветствовать Первого стражника Анасунга и в его лице великого мага Эзерлинга, – произнес в ответ Александр и сам подумал при этом: «Черт возьми, Саня, откуда у тебя что берется?»

– Великий маг Эзерлинг приглашает открывающих ворота вместе с вождем народа этих земель к себе во дворец, – стражник интонацией голоса и всеми своими жестами выражал предельное почтение.

Александр переглянулся с Пашей.

– Мы, великие воины, открывающие ворота, принимаем приглашение, – произнес Куроедов, с надменным видом важно кивнув головой.

«Снизошел, – усмехнулся про себя Александр. – Молодец. Вошел в роль. Киношник».

Слов более не последовало. Повинуясь жесту Анасунга, с корабля спустили трап. Первый стражник пригласил гостей занять места на носу корабля возле головы сказочного чудовища, где деревянный помост устилала шкура какого-то зверя.

– А тут неплохо, – пробормотал Паша, расположившись на черном густом мехе. – Медведь, что ли? Нет, не похоже. Здоровущий очень. Что за зверь? Анасунг! Чья это шкура?

– Это хорт, – ответил Анасунг.

– Не понял, – пожал плечами Паша и вопросительно взглянул на Александра. Тот смотрел в сторону удалявшейся крепости на берегу, деревянной застройки, покрывающей пологий склон белеющих вечными снегами далеких горных вершин.

– Это очень большой зверь с длинным носом и загнутыми клыками, – пояснил Сильгур, возлежащий на шкуре рядом.

– Длинным носом? – Паша погладил ладонью длинный жесткий мех и нахмурил брови. – Мамонт, что ли? Саня, ты понял? Ты хоть соображаешь, на чем лежишь?

– Что? – Александр оторвал задумчивый взгляд от берега.

– Ты лежишь на шкуре мамонта, Саня.

– И что?

– Ты хоть понимаешь, на сколько лет нас закинуло? – прошипел Паша в ухо Александра. – Мамонты вымерли десять тысяч лет назад.

– Ты хочешь сказать, что этой шкуре десять тысяч лет?

– Кончай придуриваться. Нас на десять тысяч лет назад закинуло. Ты это понимаешь?

– Всего-то десять тысяч, – усмехнулся Александр. – А может, тысяч на пятьдесят? Мамонты тогда тоже жили.

– Не могло всего этого существовать пятьдесят тысяч лет назад, – уверенно произнес Паша. – Только первобытные люди с дубьем бегали.

– Ты уверен? Кто тебе это сказал? Смотри! – Александр кивнул головой.

Крепость Сильгура скрылась за поворотом. Справа и слева по борту тянулись дикие берега, покрытые густым лесом. Слева по борту, там, где высокие скалы уступами возвышались над водой, на берегу шевелилось что-то большое, черное.

– Что это? – глаза Паши вначале прищурились, а затем мгновенно округлились.

До животного было не более пятидесяти метров. С этого расстояния отчетливо вырисовывалось приземистое туловище, покрытое длинной черной шерстью, на четырех крепких, коротких, словно бочонки, опорах. Животное, не обращая внимания на корабль, опустило массивную голову с единственным рогом и начало шумно втягивать воду. Напившись, громко фыркнуло, развернулось и медленно растворилось, словно призрак, среди стволов деревьев.

– Кто это был? – едва слышно прошептал Паша.

– Возможно, что это шерстистый носорог, – спокойно ответил Александр, так, словно речь шла о домашней свинье.

– Носороги в Африке… – попытался неуверенно возразить Паша.

– Шерстистые носороги водились на территории Сибири одновременно с мамонтами.

– Весело, – рот Паши растянулся в подобии улыбки.

– Мне кажется, что это только начало. «О сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух…» – продекламировал Александр.

Паша ничего не ответил. Он надолго замолчал, всматриваясь в берега. Лес стоял молчаливой стеной. Отражения скальных обрывов струились в речных потоках. Весла бесшумно погружались в воду. Речная волна, всхлипывая, изредка ударялась о борт. Впереди показалась широкая водная гладь. Несколько взмахов весел, и корабль заскользил по течению широкой полноводной реки, похоже, той самой, что недавно несла Александра и Пашу в маленькой лодке.

– Река Времени? – спросил Александр Сильгура.

Тот молча кивнул головой.

– Почему эта река такая безжизненная? – задал вопрос Паша. – Ни одного селения.

– Нельзя жить на Реке Времени, – пояснил Властитель. – Только на ее притоках.

– Почему? – не отставал Паша.

– Время унесет, – последовал ответ.

Паша ожидал, что Сильгур продолжит пояснение, но тот замолчал. Паша в недоумении пожал плечами и вновь устремил свой взор в сторону одного из берегов. Корабль продолжал скользить по воде, подчиняясь движениям весел. Миновали пару поворотов. Сильгур продолжал молчать. Его угрюмый настороженный взгляд скользил по берегам реки. Анасунг ушел на корму к рулевому веслу. Плавное течение воды, ритмичный плеск весел, ласковые лучи утреннего солнца убаюкивали, навевая сон. Паша клюнул носом. Александр тоже сомкнул веки, потеряв ощущение времени, но, почувствовав на своей щеке дыхание сырого холода, резко открыл глаза. Тень легла на корабль. Александр оглянулся. Высокая, в пару сотен метров, угрюмая, черная скала острыми зубьями нависла над кораблем, закрыв солнце. Высокие белые буруны в беспорядочной пляске суетились за бортом, сотрясая судно.

Порыв холодного, сырого ветра ударил в лицо, рванул парус, бросая корабль к скале.

– Пора бы уже отвернуть, – мелькнуло в голове. Но гребцы только сильнее налегли на весла.

– Да что же они делают!? – услышал сквозь шум воды Александр возглас Паши. Тот, вцепившись побелевшими пальцами в борт, весь напрягся и смотрел вперед. До скалы оставалось не более сотни метров. Гребцы продолжали размеренно работать веслами, подгоняя корабль на отвесную стену. Корабль качнуло.

«Они с ума сошли! – лихорадочно закрутилось в голове Александра. – Сейчас размажемся в лепешку! Даже если начнем сворачивать, все равно не успеем – течением прижмет. Да и черт с ним! После падения самолета выжили, а тут и подавно».

Что за черт! Каменная стена смотрела на Александра глазами зверя, нереально чудовищного, яростно оскалившего пасть навстречу кораблю. На миг Александру показалось, что он слышит глухой утробный рык, идущий из земных глубин. Взгляд каменного изваяния, высеченного в скале, был устремлен вдаль поверх мачты корабля, но Александру все равно казалось, что рукотворное чудовище злобно смотрит на него.

«Дракон? Тигр? Лев? Где я это видел?» – мелькнул вопрос. Река крутилась водоворотами возле двух гигантских каменных клыков, опущенных в воду. Там, в пасти этого мифического зверя, зиял черный провал. Корабль стремительно приближался к нему.

Это же пещера! Это же пещера в скале! Но кто же создал это чудовище! Люди? Трудно поверить.

Весла опустились. Челюсть монстра нависла над мачтой. Еще миг – и пасть зверя проглотила корабль. Из глубины пещеры потянуло сырой прохладой камня.

– Предупреждать надо, – выдохнул Паша.

Еще пара взмахов весел. Дневной свет остался за кормой. Блики солнечных лучей отражались от потревоженной воды и скакали по высоким каменным сводам. Но вот и они растворились в густеющем сумраке. Корабль медленно заскользил в темноте, но ненадолго. Впереди забрезжил слабый свет, все более усиливающийся по мере продвижения корабля. Еще несколько взмахов веслами, и Александр зажмурился от ослепительных солнечных лучей, отраженных от гладкого водяного зеркала.

– Круто! – послышался возглас Паши.

Александр почувствовал движение прохладного воздуха на лице, услышал далекий монотонный гул и открыл глаза. Пещера осталась за кормой, и теперь корабль скользил по поверхности озера. Раннее солнце освещало пики острых скалистых вершин, словно зубьями короны окруживших хрустально-чистую гладь воды. Скалистый остров одиноко возвышался над этим зыбким покоем. Вдали белая лента водопада издавала приглушенный монотонный гул. Еще не тронутая солнечными лучами чернота далеких ущелий хранила тишину ночи.

Паша и Александр в восторженном изумлении взирали на эту потрясающую красоту. Гребцы, словно боясь нарушить торжественный покой, опускали весла в воду плавно, без брызг и всплесков. Корабль медленно приближался к острову.

– Это мы удачно попали, – восторженно произнес Паша. – Я такого еще не видел ни в одном кино. Ни того, что осталось за кормой, ни того, что впереди.

Да, подобного Александр тоже еще не видел. Он молча созерцал великолепие, созданное природой, но по мере продвижения корабля в этой гармонии прорисовывались детали рукотворного творения. Над скалистыми оконечностями острова возвышалось необычное строение, своими формами напоминающее готический собор, но еще более воздушный и легкий, словно зависший в воздухе.

– Это что-то! – только и мог произнести восхищенно Паша. Александр же молча впитывал глазами бесконечное разнообразие форм. Он не находил слов.

Стрельчатые арки переплетались с высокими, прямыми, словно струны, колоннами. Стены первого этажа, прорезанные узкими окнами, незаметно перетекали в открытые галереи, перекрытые сомкнутыми сводами. Легкость здания достигалась за счет подчеркнуто сильного контраста между тяжелым цоколем и облегченными, словно парящими над ним верхними этажами

Александр ощутил неуловимую мелодию, пронизывающую утренний воздух. Гребцы подняли весла. Еще мгновение – и корабль коснулся бортом гладких камней причала.

Анасунг движением руки с поклоном предложил своим гостям сойти на берег.

Спустившись по трапу и ступив на камни причала, Александр и Паша остановились, молча рассматривая место своего прибытия. Над ними нависала отвесная скала в пару десятков метров высотой. Сильгур не стал утруждать себя ступенями трапа, спрыгнув на камень прямо с борта корабля. Он угрюмо рассматривал отвесную скальную стену. Пути отсюда, кроме как по воде вдоль берега, не было. Паша и Александр вопросительно посмотрели на Анасунга, но глухой, протяжный гул заставил их обоих повернуться назад, к скале. Плоская каменная плита, ничем примечательным не отличающаяся от общей фактуры скального массива, пришла в движение и медленно, как бы нехотя отодвинулась в сторону, открывая ступени лестницы, вырубленной в камнях и ведущей куда-то наверх, в глубокую темноту.

«Не слишком ли много чудес на сегодня», – подумал Александр, ступая на лестницу вслед за Анасунгом.

– На эскалаторе было бы лучше, – услышал он позади пыхтение Паши, когда, преодолев последние ступени подъема, вышел на широкую площадку, с которой открывался фантастический вид человеческих творений, словно произрастающих из созданий природы – вечных скал.

Древние, полуразрушенные, тяжелые руины арочного моста, когда-то соединявшего вершины двух башен, соседствовали с легкими, воздушными, еще не тронутыми безжалостной рукой времени, устремленными ввысь стрельчатыми арками, колоннами и куполами. Выполненные из красного сиенита, черного гранита с использованием мрамора различных оттенков – розового, небесно-голубого, зеленого и белоснежного, они, разные, как сама природа, создавали неразрывное единство. Чистый, прозрачный воздух мягкими дуновениями ветра струился по этой зримой симфонии форм, звучащей музыкой вечности. Она пронизывала все – древние камни, горы, озеро и облака, застывшие в высоком небе. Александр слушал эту мелодию.

– Здесь все живое, – невольно прошептал он и посмотрел на Пашу.

Тот стоял неподвижно, раскрыв рот. Сильгур, подозрительно оттопырив нижнюю губу, хмуро рассматривал строение.

– Ты здесь бывал раньше? – спросил его Александр.

Сильгур молча отрицательно покачал головой.

Анасунг оглянулся, приглашая движением руки пройти за ним. Александр, увидев открывающийся тяжелый створ высоких ворот, ведущих внутрь этого удивительного творения, потянул все еще стоявшего в столбняке, потрясенного фантастическим зрелищем Пашу за рукав, и они проследовали за Первым стражником.

– Куда он нас привел? – пробурчал Паша, миновав ворота и озираясь по сторонам. Он искал глазами Анасунга.

– Да, действительно, где же он? – теперь уже забеспокоился и Александр, вглядываясь в глубину огромного пустого зала, освещаемого откуда-то сверху мягким холодным светом, казалось, излучаемым самим воздухом.

– Куда же он подевался? – снова проворчал Паша, настороженно бросая взгляды на стены с барельефами драконов, химер, грифонов и прочих сказочных чудищ, неприветливо взиравших на пришельцев.

Александр медленно вышел на середину зала, остановился. Анасунга не было. Он оглянулся на Пашу и Сильгура, оставшихся у входа.

– Странно, – пожал он плечами.

– Эй! – крикнул Паша. – Есть здесь кто-нибудь?

– Нибудь-нибудь-будь… – отозвалось гулкое эхо.

– Пойдем отсюда, – предложил Паша – Что-то мне здесь не нравится.

– Тихо, – прошептал Александр и поднял руку вверх, прислушиваясь.

Паша застыл. В напряженной тишине явно послышался звук множества приближающихся шагов. Резкий лязг металла раздался с противоположной стороны зала, и там, в сумраке, недосягаемом для света, раскрылась широкая дверь.

Медленными, тяжелыми шагами через открывшийся проем в зал длинной вереницей начали входить воины с копьями наперевес. Холодные отблески света мерцали на их доспехах, жалах копий, длинных клинках, закрепленных на поясе. Александр внутренне сжался, словно пружина. Паша невольно отступил назад, Сильгур схватился за рукоять меча Входившие, построившись в шеренгу вдоль стены и подняв копья вертикально, неподвижно застыли.

Наступила тишина, но ненадолго. Из того же темного дверного проема вновь послышались шаги. Они отдавались гулким эхом, отражаясь от стен зала и теряясь где-то вверху, в сводах стрельчатых арок.

Идущий из темноты приближался. Казалось, что он шагает по холодному камню где-то уже здесь, рядом, но черный проем по-прежнему оставался пустым.

– Что за фокусы!? – подумал Александр, всматриваясь в темноту.

Темнота ожила. Мягкой, крадущейся походкой на середину зала медленно вышел зверь. Огромная черная кошка, размером с тигра, лениво зевнула ярко-розовой пастью, сверкнув при этом ослепительно-белыми в сумраке зала, нереально длинными верхними клыками, потянулась, выпустив когти, и улеглась на каменный пол. Пасть закрылась, но клыки, словно длинные ножи, зловеще белели по обе стороны нижней челюсти зверя. Ощущая свою силу, кошка спокойно, с достоинством посмотрела на гостей зелеными глазами.

– Что за зверь? – опешил Александр.

Фигура человека появилась из мрака в одно мгновение, словно темнота вытолкнула его. Быстрой мягкой походкой, шелестя складками длинного пурпурного плаща, незнакомец приблизился к Александру и остановился на расстоянии нескольких шагов. Его глаза излучали мерцающий фиолетовый свет. Трудно было выдержать взгляд этих пронизывающих глаз. Они, словно рентгеновские лучи, просвечивали Александра насквозь. Но бывалый боец, каким он являлся, мог держать не только взгляд, но и удар противника. Незнакомец изучал Александра, а Александр – его. Паша настороженно наблюдал эту встречу со стороны.

«Среднего роста, хорошее телосложение, мягкие и в то же время упругие движения, крепкая стойка. Выглядит молодо, даже слишком», – отметил Александр. Несмотря на худощавое лицо юноши, в уверенном взгляде его фиолетовых глаз скрывалось нечто позволявшее предположить, что незнакомец гораздо старше, чем это может казаться.

Он бросил быстрый взгляд на Пашу, но тот, не дожидаясь приглашения, уже приближался.

– Я – Эзерлинг, маг воды, – хорошо поставленным голосом представился незнакомец, слегка наклонив голову.

Александр назвал свое имя.

– Я знаю, – кивнул головой Эзерлинг. – А твоего друга зовут Павел.

Он посмотрел на Пашу. Теперь наступила очередь Куроедова испытать на себе давление, исходившее от нереально фиолетовых глаз. Его реакция была мгновенной. Широкая, голливудская улыбка обезоружила Эзерлинга. Губы мага воды тронула едва заметная улыбка, но в глазах по-прежнему оставались холод и сдержанность одновременно.

– Я рад приветствовать пришельцев из внешнего мира вместе с избранным ими вождем арануков Сильгуром, – произнес Эзерлинг.

– Мы рады приветствовать мага воды Эзерлинга, – сделал ответный ход Александр, учтиво наклонив голову, но не отводя своего взгляда от глаз Эзерлинга. Профессиональная привычка бойца – никогда не терять из виду возможного противника. Паша также кивнул магу воды, но более театрально. Нереальность происходящего наталкивала его на мысль, что это просто какая-то очередная съемочная площадка. Недоставало здесь только его помощников по съемкам фильма – операторов, гримеров и так далее. Актеров же, на его взгляд, было здесь предостаточно. Он невольно усмехнулся, и это не ускользнуло от внимательного взгляда Эзерлинга. В его глазах словно мелькнула молния, но усилием воли он потушил вспыхнувший было огонь и посмотрел на неподвижно застывшего Сильгура, взиравшего на происходящее с невозмутимо-каменным лицом.

– Я много слышал о тебе, Сильгур, – произнес он. – Рад первой встрече с тобой.

– Я выражаю тебе почтение, маг воды. Не могу сказать, что тоже рад встрече. Не знаю причины твоего приглашения, – ответил Сильгур. – Она хорошая или плохая?

– Прошу вас. – Вместо ответа Эзерлинг жестом руки пригласил гостей следовать за ним и, словно усиливая нереальность происходящего, мягкой поступью скрылся в потоке света, неожиданно заструившегося неизвестно откуда. Александр и Паша переглянулись. Оба одновременно шагнули в сторону светящегося потока и через мгновение, увидев синее небо и яркие солнечные лучи, невольно остановились, оглянулись и увидели позади только застывшего в недоумении Сильгура на фоне шероховатой стены.

– Прошу вас, уважаемые гости. – Голос Эзерлинга заставил их пройти по изогнутому мостику через прозрачный ручей и выйти на берег небольшого пруда, наполненного кристально чистой водой в обрамлении ожерелья из круглых камней.

Над водой нависала крутая скала черного гранита, на вершине которой возлежал в тон скале клыкастый зверь. В пруду степенно поблескивали чешуей крупные рыбы.

– Сюда, – пригласил Эзерлинг, непостижимым образом оказавшись у подножия скалы. Там, в тени ветвей раскидистого дерева, возле узловатых корней на берегу пруда гости увидели широкий плоский гранитный камень с отполированной, словно зеркало, поверхностью, и четыре тяжелых кресла, искусно высеченных из того же черного гранита. Небрежно наброшенные на спинки кресел пурпурные накидки смягчали жесткость линий камня.

Гости расположились в креслах. Паша озирался вокруг. Александр более сдержанно бросал цепкие, пристальные взгляды на окружение. Сильгур продолжал сохранять мрачное безразличие к происходящему.

– Отведайте Эликсир Жизни. – Эзерлинг указал на кубки, выполненные из металла, похожего на серебро, наполненные жидкостью, напоминающей красное вино

– Это что? Священный Грааль? – задумчиво и тихо произнес Паша, разглядывая узор на металле.

Странно. Александр не уловил в его голосе обычной иронии.

Эзерлинг поднял кубок, глядя на своих гостей. Он хотел что-то сказать, но Паша опередил его.

– За встречу, – произнес он традиционную фразу и сделал несколько глотков.

Александр, пригубив прохладный напиток, поставил его на стол и выжидающе посмотрел на мага воды.

– Времени очень мало, – произнес тот многозначительно. – Не будем терять его драгоценные капли и перейдем к делу. Покажи мне свой амулет, великий воин.

– Какой амулет? – не понял и переспросил Александр.

– Тот, что на твоей груди, тот, что помог тебе открыть ворота

– Этот? – Александр расстегнул рубашку и коснулся пальцами подарка Анастасии.

Эзерлинг бросил быстрый взгляд на маленький круглый предмет.

«Это же он, – подумал Александр и поднял глаза на черного зверя, лежащего на скале. – Эго его изображение на амулете. Откуда?»

– Это древний символ наших предков, пришедших с севера, – как бы угадав его немой вопрос, пояснил Эзерлинг. – Более трех тысяч путей прошел Небесный огонь с того дня, когда наши предки пришли в эти земли за Клинком Силы. Великий Ахарунг, царь подземелья, сам выковал этот Клинок на подземном огне. Наших предков вел великий воин Тингур. Вместе с ним пришли еще две сотни воинов – мужчин и женщин. После долгих поисков Тингур нашел этот Клинок в Черных скалах Эр-Даги и осмелился взять его. Земля затряслась. Упал бездыханным Тингур. Все подумали, что он умер. Схоронить хотели. Но через день вздохнул Тингур, глаза открыл. Поднялся и, не сказав ни слова, ушел вместе с Клинком. Вернулся через десять дней без Клинка и сказал, что спрятал его. Ахарунг так велел. Это он забирал Тингура. И еще сказал Тингур, что царь подземелья окружил эти земли Туманом Забвения, а на Реке Времени двое ворот поставил. Никто через туман не сможет пройти и ворота открыть не сможет. Только те, кому позволено будет. Надо так, пока время не наступит. Вот и остались наши предки жить здесь. Прошло время. Тингур ушел из этого мира, а перед уходом поведал тайну Клинка Силы избранному. Он поведал, где спрятал его. Тайна передавалась тысячи лет от избранного к избранному. Я последний, кто знает ее. Тингур завещал отдать Клинок тем, кто откроет ворота. Вы прошли ворота. Я укажу вам, где хранится Клинок. Вы возьмете его. Он хранится в пещере горы Гетест перед северными воротами.

Эзерлинг замолчал. Его фиолетовые глаза внимательно смотрели на гостей.

– Спасибо за оказанную честь, маг Эзерлинг, – после минутного раздумья произнес Александр. – Но зачем нам столь грозное оружие? Что мы будем делать с ним?

– Да, зачем? – подхватил Паша. – Спасибо, конечно, за доверие, но мы бы хотели вернуться назад, в свой мир. Как нам это сделать?

– Вы пришли из будущего, воины, – ответил Эзерлинг. – Вы великие воины, но вы не можете знать всего. Я тоже не знаю. Только Ахарунг знает, зачем вам нужен клинок.

– Ахарунг? – нетерпеливо переспросил Паша. – Очень интересно! А с ним нельзя поговорить?

– По телефону или сообщение послать, – усмехнулся Александр. Странные, смутные догадки начали крутиться в его голове. Картина с воином на фоне языков пламени, что показывал ему Паша, возникла в памяти. Надписи на огне. Странные фразы. Тингур, Клинок Силы.

– Как звалась земля твоих предков, маг воды? – задал Александр вопрос.

– Хаккадор, – отчетливо выговаривая каждую букву, незамедлительно ответил Эзерлинг. – Хаккадор, – повторил он. – Хранитель жизни.

– Интересное кино мы снимем, – послышался едва различимый шепот Паши.

– Хаккадор, – тихо произнес Александр. – Там крепость на горе. Ахантагор называется.

– Да, воин, – кивнул головой Эзерлинг.

– Так, так, – задумался Александр. – Анастасия, Ахантагор, амулет. Все это не случайно. Зачем?

– Говоришь, что царь подземелья знает? – спросил он.

– Знает, – уверенно произнес Эзерлинг, холодно блеснув глазами.

– А ты можешь его спросить?

– Нет.

– Почему?

– С ним может поговорить только открывший ворота. Так завещал Тингур.

– Значит, я или он? – Александр кивнул на Пашу.

– Да.

– Как это сделать?

– Зачем тебе лишнее знание? Оно опасно. Ахарунг общается с людьми через Мир мертвых.

– Значит, я должен умереть? Это меня пока не привлекает, – криво улыбнулся Александр. – Есть что-нибудь попроще? Типа интернета?

– Ваших способов здесь не существует. Можно частично умереть, – серьезно, не обращая внимания на иронию Александра, ответил Эзерлинг.

– Это как?

– Твоя душа покинет тело, но связь с этим миром останется. Ты сможешь вернуться. Но это опасно. Мир мертвых завлекает. Возвращение будет зависеть от твоего желания. Ты хочешь узнать больше, воин?

– «Хочу» – не то слово. Я должен знать.

– Хороший ответ. Ты хочешь узнать сейчас?

– Да. Я должен узнать немедленно. Нечего тянуть кота за хвост.

Эзерлинг снял со своего правого мизинца перстень из белого металла с черным, как глубокая ночь, камнем и бросил в чашу Александра. Добавил напитка. Жидкость забурлила.

– Был эликсиром жизни, стань напитком смерти, – произнес он и указал на чашу. – Выпей.

Александр протянул руку.

– Ты с ума сошел, – услышал он шепот Паши.

– Ага, – произнес Александр и поднес чашу к губам.

– Подожди! – воскликнул Паша, пытаясь остановить друга.

– Да не бойся ты, – улыбнулся Александр. – Я вернусь.

Глава 9

Ахарунг

Бескрайняя водная гладь зеркально отражала высоту неба и верхушки изумрудных холодных айсбергов. Неестественно огромный красный огненный диск завис над горизонтом. Александр осторожно поставил пустую чашу на береговой песок, медленно поднялся с камня, на котором сидел, обвел взглядом холодный, неподвижный пейзаж, тряхнув головой, зажмурил глаза и медленно разомкнул веки. Видение не исчезало. В нескольких десятках шагах от Александра прямо из воды поднималась призрачно-прозрачная, словно хрустальная, мерцающая всеми цветами радуги в лучах зависшего над водой огненного диска лестница, плавными изгибами уходящая ввысь и теряющаяся в заоблачной высоте синего неба.

Он медленно подошел к воде, наклонился, осторожно, словно боясь спугнуть кого-то, прикоснулся к зеркальной поверхности. Ледяной холод обжег пальцы. Александр отдернул руку. Капли воды вместе с мелкими льдинками вернулись обратно, в бесконечную зеркальную гладь, которая, встревоженная, зарябила и тут же успокоилась. Только сейчас Александр вдруг осознал, что его окружает мертвая, неподвижная, давящая на уши тишина, а мир вокруг словно застыл, излучая ледяной холод. Он почувствовал этот холод, нахлынувший на него, накрывающий с головой, словно волна, и передернул плечами.

– Похоже, что этот Эзерлинг напоил меня серьезной водичкой. Глюки вполне конкретные, – пробормотал Александр и нарочито вызывающе крикнул: – Эй, мертвецы! Где вы там? Выходите!

Возглас прозвучал чрезмерно громко в этой давящей на уши тишине, затих долгим продолжительным эхом. По воде пробежала рябь. Но не от ветра. Воздух был неподвижен.

– Не надо беспокоить Неизменный мир, – голос прозвучал рядом.

Александр оглянулся – никого. На расстоянии с полкилометра высокая, в пару сотен метров, темная скала острыми каменными уступами возвышалась над безжизненной и холодной, без единого дерева, кустика и травинки равниной. Далеко на горизонте ослепительно-белые, покрытые вечными снегами горные пики расчерчивали черную полосу туч, закрывающую треть неба.

– Кто здесь? – бросил Александр в пустоту вопрос.

– Здесь-здесь-здесь… – затихло продолжительным эхом.

– Иди к скале, взойди наверх, – вновь прозвучал голос так, будто шел изнутри самого Александра. Голос показался ему весьма знакомым. Где он его слышал? Громкий, такой решительный, голос не просил – приказывал. Александр послушно сделал шаг по направлению к скале и остановился, всматриваясь в острую вершину.

– Иди, не теряй время! – приказал голос.

– Иду, иду, – ответил Александр. Сделал еще пару шагов и невольно остановился.

«Это же мой голос!» – пронзила догадка. Он поспешил к скале. Пройдена пара сотен метров. Глаза различили лестницу, высеченную в каменном массиве. Еще несколько сотен метров пути, и Александр шагнул на первые ступени. Легко преодолел многометровый подъем. Словно взлетел, все более ощущая в теле легкость.

Последняя ступень. Ровная каменная площадка. Плоский камень посреди. На камне сидит человек.

Но человек ли? Огонь вокруг фигуры. Лица невозможно разглядеть. Меняются черты лица неуловимо. Старик – не старик, юноша – не юноша. Волосы то черные, как смоль, то седые, как лунный свет. Огонь вокруг мерцает, переливается. Да не сидит он на камне, а завис над ним в полуметре.

– Ты кто? – спросил Александр.

– Каждый раз спрашиваешь, – прозвучало в ответ. – Я – Сила Создателя, что в тебе, дающая жизнь тебе. Но зачем пришел ты сейчас? Ты еще не покинул Эгирис. Кто тебя пустил сюда?

За спиной послышалось глухое урчание. Александр резко обернулся и невольно схватился за рукоять меча. Огромная пятнистая кошка смотрела на него янтарно-желтыми глазами. Зверь снова глухо заурчал и сделал шаг навстречу. Еще шаг. Зверь медленно подошел. Александр не шевелился. Зверь ласково, словно игривый домашний котенок, боднул его головой. Александр осторожно протянул руку. Леопард подставил свою лобастую с маленькими ушами голову. Александр осторожно почесал огромную кошку за ухом.

– Хорошая у тебя зверюга, – искренне восхитился он.

– Это не моя зверюга. Это твой Хранитель, – пояснило существо, зависшее над камнем. – Его зовут Феонис, а меня – Магтлан – Сила Создателя, что в тебе, ежели не помнишь. Так зачем ты прибыл преждевременно из Эгириса в Неизменный мир?

– Какой еще Эгирис? Что за Неизменный мир? – вопросом на вопрос ответил Александр.

– Каждый раз приходится объяснять, – устало произнес назвавшийся Магтланом и медленно опустился на камень. – Эгирис – это Мир Изменений, где обитают творящие сущности. Они изменяют мир. А Неизменный мир, или Дхор, – это место, куда они попадают для перевоплощения, после того как покинут Эгирис. У каждой сущности свой Дхор. Это мир их сознания. Только находясь в Эгирисе, сущности могут менять Дхор. А попадая в Дхор, они перевоплощаются. Ты попал в свой Дхор – мир, создаваемый тобой в Мире Изменений Эгирисе твоими мыслями, словами, поступками, твоим внутренним состоянием. Таких миров много. Их количество примерно равно числу существ. У каждого существа свой мир. Но придет срок, и миры начнут соединяться. Это будет означать начало нового. Но кто будет первым? Кто разрушит грань? Пока же все миры разобщены. У тебя свой мир. Этот мир – твое отражение. Это твой мир, созданный тобой и никем иным посредством твоих воплощений в Эгирисе…

– Достаточно, – прервал Александр затянувшееся объяснение Магтлана. – Дхор, Эгирис – все это весьма сложно для понимания. Мне это неинтересно.

– Странно, – негромко произнес Магтлан и как бы задумался.

– Что странно? – переспросил Александр.

– Ты пришел не из своего времени. Такого никогда не было.

– Я знаю, что попал в другое время. Поэтому и пришел сюда, чтобы узнать, как мне вернуться назад в свой мир.

– Ты не один, – уверенно произнес Магтлан.

– Один я, – Александр на всякий случай оглянулся – никого, леопард исчез.

– Ты не один, – снова произнес Магтлан, и огненное сияние вокруг него усилилось.

– У тебя что, в глазах двоится? – усмехнулся Александр.

– Там вас двое.

– Где там?

– В Эгирисе. Мне ли не знать. Но двоих не должно быть в Эгирисе.

– Хватит про Эгирис. Мне надо переговорить с царем подземелья.

– Я уже знаю. Я прочитал тебя.

– Как мне это сделать?

– Отдохни пока, успокойся, а я все устрою.

– Некогда мне отдыхать! Я должен говорить с Ахарунгом.

Вместо ответа Магтлан вновь приподнялся над камнем, приблизился неуловимо, быстро. Александр почувствовал его ладонь на своей голове, холодную, жесткую, и ощутил всепроникающий ледяной холод. Ноги подогнулись.

– Что ты делаешь? – сдавленно прохрипел он и опустился на холодные камни.

– Отдохни, – послышался удаляющийся голос Магтлана.

Двенадцатая минута финального боя подходила к концу. Пот вместе с кровью из рассеченной брови застилал глаза. Какой же он вязкий, этот противник! Словно знает все наперед. От захватов уходит. Легко так. Удары проваливаются в пустоту. Что за чертовщина! Руки не слушаются. А он будто играет. Повторяет движения, приемы, как в зеркале. Издевается. Все, конец боя. Проиграл? Нет. Дополнительное время объявляют. Ничья. Но в финале не может быть ничьей. Только победитель. Еще три минуты. Соберись, Саня!

Начали! Надо атаковать. Ушел вниз с подсечкой. Есть! Он равновесие потерял. Теперь удар в голову. Сокрушающий. Пробивающий. Попал! Что это!? Разрывающая голову вспышка. Падение. Тело не слушалось. Сквозь мутную пелену он увидел лицо противника Кто это? Не может быть! Это же я! Это мое лицо! Он – это я! Что за чертовщина!

– Поднимайся! Поднимайся! – слышал он далекий голос.

– Не могу. Так нечестно. Вот подонки, – беззвучно произнесли непослушные губы. – Нельзя драться с самим собой.

– Поднимайся! – Он почувствовал, как его трясут за плечо, вырывая из калейдоскопа видений. Открыл с трудом глаза и увидел Магтлана.

– Отдохнул? – спросил тот.

– Более чем, – ответил Александр, приподнимаясь с холодного камня. – Зачем ты меня отключил?

– Надо, – коротко ответил Магтлан. – Дхор воздействует на тебя, и ты забываешь Эгирис. В отключке этого не происходит. Чтобы ты себя не забыл, я тебя вырубил. Я тут посоветовался кое с кем, пока ты отдыхал. Не будем терять время. Пора лететь.

– Куда еще лететь? На чем? На ковре-самолете?

– Нет, на метле. Руку дай.

Магтлан крепко обхватил ладонь Александра. Тот почувствовал странную, необычную легкость во всем теле. Оно словно стало невесомым.

– Не отпускай мою руку, – строго приказал Магтлан и вместе с Александром круто взмыл вверх. Захватило дух. Вернулось давно забытое чувство детских полетов во сне. В лицо ударил холодный ветер. Они летели в сторону снежных вершин и темных туч. Красный диск коснулся горизонта. Черный плащ Магтлана развевался на ветру, словно крылья огромной летучей мыши, оставляя позади огненный шлейф. Александр оглянулся. Каменный скальный страж остался далеко позади. Красный диск наполовину скрылся за горизонтом, когда они подлетели к белым горным вершинам и, не снижая скорости, влетели в стену черных туч. Теперь они летели в полной темноте. Александр почувствовал на лице холодные водяные капли. Полет в темноте продолжался долго, но вот впереди забрезжил слабый призрачный свет. Он усиливался. Темнота раздвинулась, и Александр увидел далеко внизу в ярком лунном свете проплывающие скалы, а вверху, в темном ночном небе, – диск серебряного ночного светила. Полет продолжался. Александр почувствовал в теле нарастающую тяжесть. Скалы внизу приближались. Начался спуск. Вскоре ноги Александра коснулись твердых камней.

– Все, дальше полет невозможен. Хорошо, что успели пересечь темную зону до заката, – услышал Александр голос Магтлана. Тот уверенно шел среди скал по одной ему известной тропинке.

Александр последовал за ним. Впереди послышался шум. По мере продвижения вперед он нарастал, а затем превратился в глухой рев. Александр увидел, как впереди из скал поднимались, клубясь в холодном лунном свете, облака густого тумана. Магтлан резко остановился. Александр едва не натолкнулся на его спину и увидел, что они стоят наверху крутого скального обрыва, а внизу простиралось нечто. Это нельзя было назвать ни рекой, ни потоком. Противоположный берег терялся в рваных облаках серого тумана. Огромные многометровые волны беспорядочной толчеей вздымались одна за другой. Вода словно кипела этими водяными чудовищами. Но она была холодна. Толстые ломаные льдины громоздились одна на другую и грызли друг друга в слепой холодной силе.

– Что это за река?! – крикнул Александр сквозь бешеный рев.

– Река Мертвых! – ответил Магтлан. – Дальше пойдешь один. Внизу у воды увидишь пещеру. Войдешь туда. Но будь осторожен. Не потеряй себя. Не оглядывайся, выходя из пещеры назад. Что бы ни случилось, что бы ни услышал или почувствовал. Не оглядывайся! Иначе навсегда останешься там. Слышишь!

Магтлан кричал Александру вслед, а тот уже спускался вниз по крутой каменной тропинке. Камни сыпались под ногами. Рев реки давил на уши, треск ломающихся льдин оглушал. Все, берег. Голый, каменистый. Совсем рядом бешеные волны плещутся, брызгами холодными плюются, лед на скалы бросают. Где эта пещера? Вот она. Огромный черный зев. В глубине огонь красный мерцает. Александр шагнул под каменные своды. Звенящая тишина наступила мгновенно, словно кто-то выключил звук. Шаги гулким эхом разносились по камню, освещаемому отблесками огня. Пламя становилось ярче.

Александр прошел еще немного и остановился перед огненной стеной.

– Ахарунг! – крикнул он. – Где ты!

– Я ждал тебя, воин! – послышалось в ответ.

– Кончай фокусы! – крикнул Александр, всматриваясь в огонь. – Тоже мне, Гудвин, великий и ужасный. Где ты там! Покажись! Что ты знаешь про меня?

– Иди в огонь!

– Ты шутишь!

– Иди! Иначе ты не тот, кого я ждал!

Александр сделал шаг вперед. Жар опалил лицо.

Ладонь невольно прикрыла глаза.

– Я не сумасшедший!

– Иди! – вновь прозвучал голос.

– А нельзя так побеседовать? На расстоянии?

– Нет.

– Как знаешь, – Александр повернулся и пошел к выходу.

– Ты боишься собственного пламени, что горит внутри тебя, – прозвучало вслед. – Ты не тот, кого я ждал.

Александр криво улыбнулся, прошел еще с десяток шагов, резко развернулся, разбежался и прыгнул в огонь.

Золото переливалось отблесками подземного огня, оставшегося позади. Он не почувствовал жара, пройдя через пламя. Только словно что-то взорвалось и расплавилось внутри, растеклось по венам и остыло, затаилось скрытой силой.

Зеленые, фиолетовые, радужные камни светились сами по себе, мерцая таинственной глубиной. Свод пещеры терялся далеко вверху. Там тоже мерцали камни, словно звезды на ночном небе. Александр сделал несколько шагов и остановился. Куда идти дальше?

– Ахарунг! – позвал он.

– Неплохо, неплохо, – послышался рядом звонкий голос.

Александр резко обернулся.

Темный силуэт обозначился среди мерцания огней. Он медленно приближался. Шагов не было слышно. Фигура черным призраком выплывала из сумрака пещеры. Приблизилась. Лицо скрыто капюшоном. Вся фигура закрыта длинным плащом. Каков цвет плаща? Трудно сказать. Переливается тусклыми красками. Все цвета радуги здесь, но в основном красный и фиолетовый. Медленно руку поднял приблизившийся и скинул капюшон с головы. Женщина! Лицо белое, глаза белые и волосы, словно серебро, по плечам рассыпались. Из глаз холодные лучи брызнули. Улыбнулась.

– Нравлюсь я тебе? – спросила.

– Кто ты? – вместо ответа спросил Александр.

– Не может же царь подземелья предстать перед смертным в истинном облике. В камень превратишься, – усмехнулась женщина.

– Я уже окаменел, – улыбнулся Александр. – От твоего облика.

– Шутник ты, однако, воин. С Гудвином меня сравнил, великим и ужасным. Но я не в обиде. Весело по жизни идешь. Смело. В Мир мертвых без колебаний вошел. Другие реальности спокойно воспринимаешь. В пламя ринулся. Со мной разговариваешь, как с равным. Неплохо. Много сделать сможешь. Если успеешь.

– Я уже сделал немало. Лучше скажи, как нам назад вернуться?

– Не все сразу, воин. Присядь на камешек. Поговорим.

Александр присел на огромный золотой самородок. Ахарунг в облике женщины устроился рядом на кристалле горного хрусталя. Расправил складки плаща ладонью в черной перчатке и в упор взглянул на Александра.

– Угораздило же тебя, – произнес он по-простому.

– Да уж, – согласился Александр.

– Я не про то, что ты попал в прошлое. Я про путь твой говорю. А путь твой весьма трудный.

– Не пугай.

– Я не пугаю. Говорю как есть. Сильному ноша по его силе. Сильнейшему – самая большая. В этом мире ничто не происходит случайно. Таким его сотворил Создатель. Сотворил и удалился создавать другие миры.

– Это ты к чему? – нахмурив брови, спросил Александр.

– Да к тому, что судьбу мира нам теперь решать. А точнее – тебе. Все на тебе сошлось. Как сделаешь, так и будет.

– Не понял. Как это – мне решать судьбу мира?

– Так вот. Нет единой власти над миром. Тысячи лет переплетались тонкие нити событий в невидимую ткань. Но разорвалось полотно, и наступает день гибели всего.

– Короче! – прервал Александр Ахарунга. – Я не философ. Мне это все непонятно. Что я должен сделать?

– Ты мне все больше нравишься! – воскликнул Ахарунг, одарив Александра обворожительной улыбкой. – Будь моя воля, я бы оставил тебя здесь надолго. Но не могу.

– Послушай, хоть ты и в облике женщины, но я-то знаю, кто ты на самом деле. Должен тебя разочаровать. У меня нормальная ориентация, – ухмыльнулся Александр.

– Шутить изволишь, противный, – расхохотался Ахарунг. Женское лицо на долю секунды преобразилось, изменив очертания. Но только на долю секунды. – Ладно. Короче так короче. Ты должен спасти Источник Жизни.

– Источник Жизни? Какой еще источник? Почему должен? Кому это я задолжал? – Александр удивленно поднял брови.

– Попробую объяснить. Но ты готов понять?

– Постараюсь.

– Тогда слушай. Тебя перенесли в прошлое Маги-Хранители Источника Жизни, а вернее будет сказать – Дерева Жизни. Его посадил сам Создатель, прежде чем удалиться от мира. Это Дерево дает жизнь всему живому на земле. В давние времена Дерево охраняли Воины Жизни – лучшие из всех воинов на земле. Над воинами главенствовали Маги-Хранители. Так продолжалось тысячи лет. Но однажды произошло нечто такое, что изменило ход событий. Был там, среди магов, один не дружный с головой. Чокнутый. Я так считаю. Точно не помню, как звали его – Зуглус или Углус. Не помню. Давно это было. Сам понимаешь, не упомнишь всего. В те времена еще по земле только дикие звери бегали, а люди вместе с магами жили. И непонятно было, кто маг, а кто человек. Это потом уже разделение пошло. Позже. О чем это я? – Ахарунг нахмурил брови и вопросительно посмотрел на Александра. – При чем здесь дикие звери? О чем я тебе раньше говорил?

– О сумасшедшем, – напомнил Александр.

– Точно! О Зуглусе! – закивал головой Ахарунг. – Так вот, этот Зуглус предсказал нападение на Хаккадор великой темной силы. Дескать, народ бесчисленный из Земли Вечной Ночи выйдет. Видение ему было. Откуда он взял этот народ-то? Как я говорил уже, в то время одни дикие звери бегали по земле. Люди вместе с магами на Реке Времени жили. Бывали, правда, стычки. Появлялись отдельные отморозки. Особенно запомнился мне некто Зин-До и его братва. Тысяч тридцать было у него братвы. Дерево Жизни пытались захватить. Долго этот Зин-До жизнь Хранителям портил. Но потом его свои же отморозки и убили. Говорят, из-за женщины подрались. Женщина, она причина всего. Уж я-то знаю. О чем это я? Что я тебе говорил раньше?

– О глюках сумасшедшего, – снова напомнил Александр.

– Точно! Это ты верно заметил. Глюки у него были реальные. Так вот, он об этих своих видениях рассказал Хранителю Хаккадора, а тот, вместо того чтобы послать его подальше, сильно озаботился. Совет собрал и с серьезным выражением лица все как есть доложил. Где-то я слышал фразу, что все глупости делаются с серьезным выражением лица. Кто это сказал? Ты не помнишь?

– Нет, – усмехнулся и покачал головой Александр.

– Ладно. Неважно, – махнул рукой Ахарунг. – Короче, сильно он Совет Хранителей напугал. Стали они головы чесать. Что делать, дескать. Думали они, думали и надумали. Уж не знаю, кто там у них вспомнил про мой Клинок Силы, что я сам лично вот этими руками сотворил, – Ахарунг протянул к лицу Александра тонкие женские руки.

– Этими? – с сомнением переспросил Александр.

– Ну, не совсем этими, – Ахарунг спрятал ладони в рукава плаща. – Неважно. Короче, они там решили мой Клинок поиметь. Но как? Никто из магов не решался идти в Черный город, где мой Клинок хранился. Боялись они меня. Тогда решили свою заботу поведать Воинам Жизни. А тем что? Только приключения подавай. Некто Тингур тут же вызвался добыть Клинок, а с ним еще пара сотен воинов. Там и мужчины, и женщины были. Несколько магов низшего сословия за ними увязались. В те времена все наравне воевали. Хорошее было время. Я тогда еще молод был – всего лишь три с половиной тысячи путей Небесного огня было мне от роду. В самом расцвете сил. Нравилась мне тогда одна из земных. Что надо была девка! О чем это я опять? Куда меня все заносит? Напомни! Что я говорил раньше?

– О том, как твой Клинок решили украсть, – хмыкнул Александр.

– Точно ты заметил! Украсть! А есть еще более точное слово. Забыл. Может, напомнишь?

– Не будем уточнять, – оскалился в улыбке Александр. – Давай дальше. Что там?

– Что, что, добрались они до Черных скал, зовущихся Эр-Даги. Нашли Клинок. Этот Тингур обнаглевший, не спрашивая разрешения, ничуть не церемонясь и не долго думая, мой Клинок схватил. Ни слова благодарности в мой адрес. Тут уж я не вытерпел. По голове его стукнул. Никто не видел, конечно. Дух из него вон. Я его к себе пригласил. Объяснил все толково. Дескать, Клинок этот не твой и нечего его лапать. Он своего времени ждет, а сейчас еще время не пришло. Но коли уж взял, так положи его в укромное место и только самому доверенному своему другу расскажи. Указал я ему это место. И еще я сказал, что в наказание никто из воинов назад не вернется, потому что я земли эти окружил Туманом Забвения и на Реке Времени двое ворот поставил. Клинок только тот возьмет, кто ворота пройдет. Отпустил я его. Он все исполнил, как я сказал. Еще бы не исполнил! – женское лицо Ахарунга расплылось в довольной ухмылке.

– Коротко я все это уже слышал от Эзерлинга, – заметил Александр. – К чему ты все это мне рассказываешь столь подробно?

– Хочу, чтобы ты знал, к чему приводит глупость. Эти Маги-Хранители глупость сделали, сумасшедшего послушали, а потом и вовсе непоправимое сотворили. Большое зло глупость порождает.

– Да я и без тебя это знал, – пожал плечами Александр.

– Знал-то знал. Знать мало. Теперь нам расхлебывать придется, – мрачно произнес Ахарунг.

– Почему нам-то? – недоверчиво спросил Александр.

– Потом объясню, – отмахнулся Ахарунг. – Слушай дальше. Короче, с Тингуром и с теми, что ушли с ним, ясно все. Не вернулись они. Остались жить за Туманом. Неплохой народ получился. Сильный. Боевой. Но не смогли они вместе ужиться. На племена разделились. Драчливые чересчур.

– Да уж, – согласно кивнул головой Александр, – убедился уже.

– С ними все ясно, – продолжил Ахарунг. – А что маги? Казалось бы, успокойся и живи с миром. Так нет. Решили они создать нечто для защиты. Там у них уже были стены и крепости. Но эти стены только подходы к столице защищали на дорогах, потому что сам Создатель завещал не возводить вокруг Хаккадора стен кольцом, дабы сила небес, по Дереву Жизни стекая, могла свободно по земле расходиться, а сила земли беспрепятственно на небо подниматься. Так они что придумали. Они надумали создать Великую Радугу. А что такое Великая Радуга? Испепеляющий огонь это. Кольцом этот огонь по земле лег. Часть людей за кольцом осталась отрезанной от Источника. Нарушился поток силы. Маги внутри кольца живут – горя не знают, а за кольцом люди бедствуют. Зло по земле гуляет. Войны, голод. Мертвый город видел?

– Ага, – кивнул головой Александр.

– Таких городов много. Мои-то здесь, за Туманом Забвения, еще более-менее живут. А на остальной земле беда одна. Маги-Хранители будто не видят ничего. Но один все же нашелся. Мауронг его звали. Против остальных магов восстал. Говорит, что неправильно маги сделали. Надо Радугу убрать. Зло растет на земле. Маги же, недолго думая, изгнали его. Он на север ушел. Там людям свою силу дал. Империю создал и завещал захватить Источник Жизни. Хранители его за это прокляли. Вот так все было. Небесный огонь тысячи путей прошел с того времени. Но хочешь не хочешь, а пророчество этого сумасшедшего Пуклуса сбывается – Радуга тает, а с севера на Хаккадор идет огромное войско. Получается, что Маги-Хранители сами сделали так, чтобы пророчество сбылось, создав Великую Радугу. Воинов Жизни у Хаккадора нет более. Разбежались они за ненадобностью, выродились. Короче, нет их. С десяток воинов личной стражи осталось, и все. Некому защищать Хаккадор. Ты понимаешь?

– Все это весьма занятно, – хмыкнул Александр, оттопырив нижнюю губу. – Но я-то здесь при чем? Зачем я здесь?

– Эти Маги-Хранители совсем ума лишились за Радугой в отрыве от остального мира, – продолжил Ахарунг. – Потеряли ощущение реальности происходящего. Ближе к земле надо быть, к народу. Они решили, что сила будущего возродит их магическую силу и восстановит Радугу. Вот и призвали тебя. Послали дочь Хранителя в будущее. Выбрала она тебя. Знаком отметила. Талисманом, что на тебе.

– Каким еще талисманом? Этим, что ли?! – переспросил Александр и, расстегнув рубашку, показал амулет.

– Этим, этим, – кивнул головой Ахарунг.

– Анастасия? – удивленно спросил Александр.

– Танаис ее настоящее имя.

– Танаис? – Александр задумался на пару секунд. – Она что, дочь Хранителя этого самого, Хаккадора? В будущее отправили ее? К нам, значит? Бред какой-то. У меня мозги скоро закипят. Не может быть! Она же вполне современная девочка. Ты ничего не путаешь, Ахарунг? Непохоже, что она из глубокой пыльной древности.

– Да уж подучили ее, – ухмыльнулся Ахарунг. – Да и она сама там быстро освоилась. Способная.

– Да уж, – закивал головой Александр. – Хватка у нее что надо! А где она сама сейчас?

– Известно где. В свои земли вернулась. В Хаккадор. Красивая девка. Не правда ли? Бьется серьезно. Традиции Воинов Жизни в ней. Обворожила она тебя. Пошел ты за ней.

– Да ладно тебе! Так уж и пошел!

– Еще как пошел! Знаю. Мне ли не знать, царю подземелья. Земля все хранит. Все в ней. Выбрала тебя Танаис в мужья.

– Чего!? В мужья!? А она меня спросила?! – возмущенно воскликнул Александр. – Это уже слишком! Что, здесь в этом Хаккадоре все наоборот? Бабы мужиков выбирают?

– Ну, положим, что и там у вас теперь далеко не всегда выбор за мужиками остается, – ехидно заметил Ахарунг.

– Ну, нет! Так не договаривались! – Александр замотал головой.

– Да не ершись ты! Она выбрала тебя, как лучшего из лучших. Ты ведь лучший.

– Я знаю, – охотно согласился Александр.

– Ты должен был в землю Хранителей попасть, а там мужем этой Танаис стать. После чего эта Радуга должна была вновь силу обрести. Так они полагали. Но что-то там не так пошло. В иные места тебя и твоего друга забросило. Но может, к лучшему это. Что бы ты там делал один против тысяч? У Хранителей воинства нет. Оружия нет. Магия одна слабеющая. А я тебе свой Клинок Силы отдам. Настало время. Что ему без пользы лежать? Воины Эзергуира за тобой пойдут. Ворота тебе открою на север. Защитишь Источник. Маги-Хранители тебя назад, в твой мир, вместе с твоим другом отправят. Ты справишься. Все в тебе есть – сила, уверенность, холодный расчет. Танаис не ошиблась. Она выбрала того, кто сможет остановить идущего на Источник Жизни.

– Она права! – бодро заявил Александр.

– Твоя задача остановить его, – продолжил Ахарунг. – Как – решать тебе. Войско его огромно. Ему покровительствует тень Мауронга – мага, изгнанного из земель Хранителей. Он где-то здесь, в Дхоре. Скитается между мирами.

– А как звать того, кто идет на Источник Жизни?

– Зерон.

– Зачем он идет на Источник? Захватить?

– Да. Так завещал Мауронг – создатель их империи. Он считал, что Хранители несправедливо присвоили Источник, окружив его Радугой.

– Так это на самом деле так. Ты же сам говорил, что нельзя окружать Источник стенами и тому подобным, – напомнил Александр.

– Так-то оно, так, – согласился Ахарунг. – Но люди несовершенны. Им нельзя доверять Источник. Они осквернят его, и он погибнет. Жизнь прекратится тогда. Связь времен разорвется. Будущее канет в бездну, исчезнет настоящее.

– Кто это сказал?

– Это истина.

– Истина? – усмехнулся Александр. – Когда-то считали, что Солнце вращается вокруг Земли, и это истина. Но где теперь эта истина?

– Не передергивай, – нахмурился Ахарунг. – Я тебе все сказал. Я открыл тебе южные ворота. Открою северные. Отдам Клинок Силы. Защитишь Источник Жизни, вернешься назад вместе со своим другом. Судьба мира зависит от тебя. Кстати, твой друг здесь тоже не случайно. Но зачем он здесь, я не знаю.

– А какой тебе интерес помогать этим Хранителям?

– Хранители мне безразличны. Более того, неприятны. Они довели мир до гибельной черты. Наступают дни испытаний. Если погибнет Источник, исчезнет мир. Я тоже исчезну.

– Понятно, – кивнул головой Александр. – За себя боишься.

– Ну, это не совсем так…

– Так, так, – Александр презрительно улыбнулся. – А если я откажусь?

– Останешься навсегда в прошлом.

– А может мне нравится это прошлое? Да и сам посуди, Ахарунг. С чего бы мне защищать этот Источник Жизни? Зерона я не знаю. Может быть, он прав. Эти Хранители затащили меня в прошлое, как мешок с картошкой в погреб, да еще другана моего прихватили. Сами заварили всю эту кашу, пусть сами и расхлебывают.

– Не горячись, воин, – остановил Ахарунг Александра. – Ты можешь уйти и ничего не делать. Это твой выбор. Но разве тебя не волнует судьба Танаис? Что будет с ней, когда придут полчища Зерона?

– Она обманула меня, – нахмурился Александр.

– Она не могла тебе сказать всего. Ты бы не поверил. Она пришла к тебе за помощью, выбрала тебя, лучшего, сильнейшего. А ты хочешь остаться в стороне? Что ты скажешь на это?

Александр молчал.

– Ты не можешь вот так просто уйти. Она ждет тебя.

– М-да, – промычал Александр, почесав коротко стриженный затылок. – Ты используешь запрещенные приемы, Ахарунг. Ставишь меня в ситуацию, где я не могу отказаться. Сколько у меня времени?

– Умею это делать, – ухмыльнулся царь подземелья. – А времени у тебя не более тридцати дней. Путь у Зерона долгий с севера. Ты должен успеть.

– Золота у тебя здесь много. Камешки красивые. Зачем тебе столько? – Александр обвел взглядом своды пещеры.

– Я тебя понял, – улыбнулся Ахарунг. – Хочешь стать нефтяным магнатом? Или пожелаешь стать алмазным королем?

– Скучно-то как, – выдохнул Александр. – Это все что ты можешь?

– А что тебе нужно? У меня связи есть. Я могу многое устроить. Хочешь кристалл желаний? Исполняет не все, но многое. А хочешь жить без перевоплощений тысячу лет? Хочешь?

– Зачем?

– Ну, не знаю. Разве плохо?

– Вот и я не знаю. Слушай, мне бы селитры надо побольше.

– Это еще зачем?

– Порох сделаю.

– Бесполезное занятие, – махнул рукой Ахарунг.

– Почему?

– Не действует здесь порох. Запрещено. Только холодное оружие и магия действуют. Так устроен мир в этом времени.

– А я хотел бомбочек понаделать, – усмехнулся Александр. – Жаль. Факир был пьян, фокус не удался. Тогда мне от тебя ничего более не нужно. У меня все есть.

– Так уж и все? – недоверчиво спросил Ахарунг.

– Вроде все, – пожал плечами Александр. – В своем мире я возрождаю эпохи. Я сам создатель миров. Мне нравится так жить. Нефтяной магнат и алмазный король – это не для меня. Слушай, царь, а ты сможешь вернуть человеку здоровье?

– Я владею силой земли, – важно ответил Ахарунг. – Я могу возвращать людей к жизни. Но это будет вмешательством в причинно-следственный ряд.

– Опять философия, – махнул рукой Александр. – Конкретно. У меня был ученик. Один из лучших. Во время представления он упал с лошади и сломал себе позвоночник по вине одного козла, который был с бодуна. Молодой парень, полный сил и надежд, оказался прикованным навсегда к постели. Его мать вне себя от горя. Ты сможешь вернуть его к жизни?

– Смогу, – кивнул головой Ахарунг, – одного смогу. Но ты должен защитить Источник.

– Уж постараюсь, – ответил Александр. – Настроил ты меня.

– Возьми, – Ахарунг протянул Александру прозрачный искрящийся камешек. – Это Камень Жизни. Положишь его на грудь своего ученика, когда вернешься в свой мир. Камень почернеет. Потом этот камень положишь кому-нибудь в карман. Врагу своему, недоброжелателю. Тот обезножит, а твой ученик встанет на ноги. Все понял?

– Нет, не все. А нельзя попроще. Без этой черной магии?

– Иначе никак. Я не могу изменить количество зла. Могу только переместить его, – пояснил Ахарунг.

– А куда его переместить выбирать мне?

– Только так, – Ахарунг развел руками.

– Премного благодарен, – Александр поднялся с золотого самородка, церемонно раскланялся и положил камешек на золотую поверхность.

– Зря ты так, – Ахарунг нахмурился. – Есть много подонков, достойных черного камня. Тебе дано право решать.

– Кем дано? Тобой? Или же теми, что испуганно столпились вокруг Источника?

– Не усложняй. Бери камень. Другого пути нет.

– Так уж и нет?

– Нет, – коротко ответил Ахарунг.

– Есть, – Александр в упор посмотрел на царя подземелья.

– Будь что будет, – согласно кивнул головой Ахарунг. – Возьму ответственность на себя. Не надо будет подкладывать камешек. Забирай. Твой ученик поднимется. Но помни, это камень только для него. Для остальных – это камень смерти. А теперь иди. Уходи, а то передумаю.

Александр спрятал камешек в карман ветровки.

– Слушай, Ахарунг, а у тебя водки нет? – спросил он.

– Водки? Нет, – ответил Ахарунг.

– Это очень хорошо!

– Почему?

– Ты здесь один в этом подземелье?

– Один, а что?

– Хорошо, что водки нет. Тут можно спиться от одиночества.

– Шутишь, противный! – Ахарунг рассмеялся. – Иди. Не оглядывайся. Я уберу огонь. Хотя нет, постой. Не сказал тебе самого главного. Чуть не забыл. С памятью у меня что-то. Стареть стал. Слушай и запомни.

– Что такое? – спросил Александр, внимательно глядя на Ахарунга.

– Клинок-то мой огромную силу имеет, но использовать его можно только один раз. Второй раз он силу теряет. Так что ты там самый ответственный момент выбери. Ну, сам смотри. Тебе решать. Понял?

– Понял, – Александр кивнул головой. – Одноразовый у тебя клинок, значит.

– Вроде так.

– Один раз, значит, можно использовать?

– Ага, один.

– Знаешь, что один раз используют? – криво усмехнулся Александр.

Ахарунг сердито насупился.

– Не шути так, – с угрозой в голосе произнес он.

– Ладно, старик. Не обижайся. Спасибо тебе. Показывай, где выход?

– Не покажу. Никакой я не старик еще.

– Сам же сказал, что тебе под черт знает сколько лет!

– Это ничего не значит. Я в самом расцвете сил.

– Само собой! Кто же спорит! Ты крутизна!

– Иди туда, – смягчился Ахарунг и показал рукой в отблески огня. – Удачи тебе, воин. У тебя получится. Иди.

Александр направился к выходу. Пламя, преграждавшее путь, погасло.

– Саня! Стой! Помоги мне! – раздался за спиной громкий возглас.

– Паша! – Александр остановился. «Не оглядывайся!» – вспомнил он.

– Саня!

Александр шагнул вперед.

– Саня, помоги! – возглас перерос в вопль. Александр шагал к выходу.

– Помоги-и-и! – звучал вдогонку нечеловеческий рык, перерастающий в звериный вой. Со сводов посыпались камни. Александр почти бегом достиг выхода. Рев Реки Мертвых накрыл его с головой.

– Быстрее! – услышал он сквозь этот рев пронзительный возглас Магтлана и взбежал по крутой тропинке наверх.

– Бежим! Харги близко! – крикнул Магтлан.

Они долго бежали среди черных острых камней, пока Александр не почувствовал нарастающую невесомость в теле.

– Летим! – Магтлан схватил Александра за руку, и они взмыли вверх.

Полет. Полная темнота. Мимо проносятся какие-то смутные тени.

– А-а-а-а! – раздался рядом хриплый рык. Александр почувствовал, как Магтлан потянул его резко вверх, а затем нырнул вниз, увидел краем глаза нечто смутно светящееся справа. Оно догоняло.

– Стой, – послышалось шипение.

Вираж вправо.

Влево и вниз.

– Стой, – голос нарастал за спиной.

Вниз!

Голос затих.

– Кажется, ушли, – произнес Магтлан после нескольких минут спокойного полета.

– Кто это был? – спросил Александр.

– Харги – скитальцы между мирами. Это души, потерявшие свой мир. Они хотели забрать тебя.

– Для чего?

– Для захвата твоего мира. Но мы успели. Они не могут пересечь границы миров. Все. Мы вернулись.

Впереди показался слабый свет. В полной темноте светилась прозрачная лестница над гладью воды. Магтлан опустился вместе с Александром на берег.

– Возьми это, – он поднял с песка оставленную Александром чашу. – Это твой проводник. А теперь иди вверх по лестнице. Иди к ступеням по воде.

Александр осторожно ступил на зеркальную поверхность. Она слегка зарябила. Один шаг. Другой. Еще шаг. Первая ступень. Александр оглянулся. Магтлан помахал рукой.

– Иди наверх. Возвращайся, – напутствовал он.

– До встречи, – улыбнулся Александр, прощаясь.

– Надеюсь, что не до скорой, – тоже улыбнулся Магтлан.

– Я тоже надеюсь, – ответил Александр и зашагал вверх по лестнице. Долго он шел. Потерял счет ступеням. Наверху забрезжил слабый свет…

Глава 10

Поле Красных камней

Пустая чаша поставлена на стол.

Сколько же здесь прошло времени? Похоже, один миг. Не более. Те же настороженные глаза Паши, пристальный взгляд Эзерлинга, нарочито безразличная физиономия Сильгура.

– Все нормально, Паша. Я уже прибыл, – широко улыбнулся Александр.

– Как – прибыл? – недоверчиво хмыкнул Паша.

– Спасибо, Эзерлинг. Нам пора, – Александр поднялся и учтиво кивнул головой.

– Ты все узнал? – спросил маг воды.

– Да, – коротко ответил Александр.

– Тогда удачи тебе. Не теряй времени.

– Да, времени мало. Паша, ты что сидишь? Пошли. Сильгур, изволь тоже более не злоупотреблять гостеприимством. Тебя ждут великие дела. Поблагодарите хозяина. Он был нам весьма полезен.

– Что случилось, Саня?

– По дороге объясню. Пошли.

Эзерлинг проводил гостей через покои дворца. Вернулись к лестнице в скале. Спустились к воде.

– Отвези гостей назад, – приказал Эзерлинг Анасунгу. Тот молча кивнул головой.

– Прощай, – Александр протянул руку. Маг воды непонимающе посмотрел на ладонь.

– Так встречаются и расстаются в нашем мире, – пояснил Александр. – Давай свою ладонь.

Эзерлинг улыбнулся. Рукопожатие состоялось.

– Прощай, воин. Удачи тебе, – произнес он.

Паша тоже протянул руку. Сильгур же в традициях народов Эзергуира поднял вверх правую раскрытую ладонь, показывая тем самым отсутствие в руке оружия и мирные намерения. Взошли на борт. Расположились на шкуре мамонта. Гребцы налегли на весла. Корабль заскользил по воде.

– Рассказывай, – Паша ткнул Александра в бок локтем.

– Мы идем на север, – произнес Александр, глядя на удаляющийся дворец Эзерлинга.

– На север? – переспросил Паша. – В Хаккадор?

Александр не отвечал. Он смотрел на далекие заснеженные горы. Странное чувство. Он ощутил, что этот, словно забытый в прошлом, мир в какой-то мере знаком ему. Он как будто вспоминал в себе что-то очень древнее, что существовало в нем всегда и было частью его сущности. Александр глубоко вдохнул прохладный густой воздух и, оглянувшись вокруг, посмотрел на темный лес, мелкую волну, подняв глаза к небу, увидел среди высоких белых облаков парящий силуэт коршуна.

– Саня, ты где? – Куроедов хлопал его по плечу. – Опять в Мир мертвых подался? Рассказывай давай!

– А зачем я здесь был нужен? – подал голос Сильгур.

– На север со своим войском пойдешь, – голосом, не терпящим возражений, пояснил Александр.

– На север? Зачем? – спросил Сильгур.

– Зачем? – повторил Паша.

– Я буду рассказывать. Вы будете слушать, – Александр обвел пристальным взглядом своих собеседников. – И не перебивать.

Темнота пещеры накрыла корабль. Слабый свет забрезжил впереди.

– Мы слушаем тебя, – осторожно подал голос Паша.

– Слушайте, – произнес Александр и начал рассказ.

Ночь, глубокая, таинственная, давно накрыла древнюю землю. Казалось, что на крыше шевелит лапами дракон. Огонь в очаге погас, но угли еще хранили тепло. За столом перед очагом сидели трое.

– Твоего войска мало, Сильгур, – произнес Александр. – Сколько воинов может дать земля Эзергуира?

– Вся земля? Тысяч сто пятьдесят, а может, все двести. Но никто и никогда не объединял их. За внешней стеной города на поле Красных камней уже собралось тысяч пятьдесят. Завтра будет больше. Они собираются идти за южные ворота. Но там десятки вождей. Каждый сам желает вести своих воинов. Я смогу уговорить пару-тройку идти с нами.

– Нет. Нам нужна вся армия Эзергуира, – решительно заявил Александр. – Ваши предки пришли с севера?

– Да, – подтвердил Сильгур.

– Очень хорошо. Завтра у нас будет армия.

– Как ты это сделаешь? – спросил Паша.

– Мы сделаем, – мрачно улыбнулся Александр. – Спать пора. Завтра будет веселый день.

Несмолкаемый гул, похожий на звучание горного потока, пробивающегося через узкое ущелье в весеннее половодье, разносился над широким полем Красных камней. Свое название это поле получило из-за стоящих вокруг Красной скалы девяти таких же красных каменных столбов высотой примерно в пять человек. Люди ли, жившие здесь в незапамятные времена, поставили эти камни или же какие-то иные силы, неподвластные человеку, теперь никто не мог этого сказать. Но издавна на это поле собирались арануки для принятия важных решений, для принесения жертвы накануне военных походов, для состязаний между воинами. Многое хранили в своей памяти Красные камни, молчаливо взиравшие через бездну веков на бесконечную череду дней и ночей. Но ничего подобного тому, что происходило на этом широком поле сейчас, не помнили камни.

Поле уже не вмещало всех пришедших сюда, а новые людские потоки стекались в это людское море со всех концов Эзергуира. Склоны окрестных холмов покрылись походными шатрами. Поле бурлило, и на первый взгляд можно было подумать, что здесь царит хаос, но нет. Во всем этом кажущемся беспорядке – в гуле людских голосов, скрипе телег, звоне стали – просматривалась некая целеустремленность. Могло показаться, что все эти люди просто бесцельно проводят время – кто в состязаниях по метанию топора, кто в кулачном бою или же в поединке на мечах, подбадриваемые криками зрителей. Иной же шлифовал клинок о камень, а другой ожесточенно доказывал, что топор в тесной рукопашной схватке лучше меча, и предлагал тут же доказать это на практике, а кто-то просто спал, устало раскинув руки в густой траве.

Здесь собралось множество воинов с разных земель, вооруженных мечами, топорами, боевыми молотами-чеканами, луками в кожаных шлемах, покрытых медными пластинами, или же без шлемов, как народы Черного озера, сражающиеся только с открытой головой. Все эти воины в защитных кожаных накладках или в дорогих стальных латах, выполненных по заказу кузнецом, в доспехах, доставшихся им от поверженного врага, пришедшие сюда в одиночку или вместе со своими женами или же боевыми подругами, сражавшимися зачастую не хуже мужчин, нетерпеливо ждали, вкладывая свое нетерпение в разные бесцельные на первый взгляд занятия. Это создавало над полем атмосферу хаоса.

Вот двое задиристых молодых людей устроили поединок на спор, кто лучший. Один из этих двоих, совсем еще юный, с гладким, как у девушки, лицом, вращал в руке свой меч, стараясь устрашить своего противника, тоже молодого, но, похоже, более опытного бойца.

На спор дрались обычно специальными, узкими и легкими, мечами до первой крови, раздевшись по пояс. Удары в голову запрещались, колющие тоже не поощрялись. Смертельные случаи бывали редко в таких поединках, но все же случались, если рубящий удар задевал важную артерию. Противник умирал от потери крови.

Молодой сделал выпад, ложный и пробный, проверяя противника. Тот слегка отклонился, не трогаясь с места, и тут же нанес ответный удар, вовсе не пробный и не обманный, который был отбит. В следующее мгновение сталь зазвенела не прерываясь. Оба бойца были горячими, но неопытными. Видавшие виды воины, сбившиеся в круг, с хохотом и нелестными комментариями подбадривали поединщиков.

Вскоре раздались разочарованные возгласы. Поединок оказался скоротечным. Более молодой, зажимая рукой рубленую рану на левом бедре, прихрамывая, отошел в сторону, ругаясь сквозь зубы.

– Сколько можно решать! – раздался над полем громкий вопль. Высокий длиннорукий воин, бестолково размахивая топором, подскакивал нетерпеливо на месте.

– Они с утра засели там! – выкрикнул он, показывая на шатер возле леса. – Эти вожди не могут решить между собой, кто поведет нас за ворота!

– Не могут решить! – подхватили десятки голосов. – Власть делят! Пошли ребята! Не будем их ждать!

– Пошли! – подхватили сотни глоток.

– Подождем до завтра! – возражали редкие голоса.

– Нечего ждать! Говорят, что Сильгур, не дожидаясь, ушел за ворота со своим войском! – надсадно заорал обладатель топора.

– Врешь!

– Не вру! Говорят, что открывшие ворота вместе с ним. Где он, Сильгур? Мы на его землях, а сам он где?

– Где Сильгур?! – заволновались воины. – За ворота ушел! Все ему достанется!

– Все ему достанется! – завопили хриплые жадные глотки. – За воротами золота, как камней на берегу Реки Времени!

– Здесь Сильгур! – прозвучал возглас с дальнего края поля.

– Где? Где?! – раздались недоверчивые голоса. Над полем словно волна прошла.

– Многие из воинства не видели вождя арануков, но видели бурлящую, словно водоворот, толпу, сопровождающую его движение. Он двигался по направлению к скале. Вот он взобрался по острым камням, а с ним еще двое.

– Открывшие ворота! – выдохнуло воинство и замерло в ожидании.

Александр стоял наверху скалы. За его спиной замерли Паша и Сильгур. Александр обозревал многочисленное воинство – весь этот не маскарадный, натуральный блеск холодной стали. Он отчетливо понял в эти минуты, что те представления, которые он устраивал перед тысячами людей, были, в сущности своей, жалкой пародией, неуклюжей попыткой донести до зрителей дух рукопашных схваток прошедших времен в сравнении с тем, что он видел перед собой. Теперь же, стоя на вершине скалы и окидывая взглядом грозное воинство, он чувствовал эту великую силу. И эта сила исходила от каждого на этом поле. Он вдыхал ее полной грудью. В этой темной, жестокой силе он чувствовал жизнь. Спящий в нем проснулся, медленно развернул крылья и выпустил когти.

«Рисующий смерть», – вспомнил он фразу. Вот он. Александр чувствовал его в себе.

Он еще раз обвел взглядом поле. Стало совсем тихо.

– Я – Александр Сеньшов, воин, открывающий ворота, – произнес он негромко, но отчетливо, словно камни бросил. Воинство затаило дыхание.

– Я поведу вас на север, за ворота, в земли ваших великих предков! – наращивая голос, продолжил он. – Вы пойдете за мной. Я буду приказывать, вы будете выполнять. Вас ждут сражения, подвиги и слава. Земля ваших предков в опасности. Она надеется на вас. Я поведу вас в Хаккадор!

Александр замолчал, обводя взглядом поле, и каждому воину казалось, что этот взгляд пронзает его. Внизу молчаливо ждали, что еще скажет пришелец. Но он молчал. Тишина длилась недолго.

– Не производят впечатления эти пришельцы из другого мира! – раздался вдруг мрачный возглас из толпы.

Все одновременно устремили взоры в сторону сказавшего эту фразу. Из общей людской массы к скале пробрался воин внушительных размеров. Во всем его облике читалась неприкрытая сила. Он поигрывал своей мускулатурой – мощными руками, рельефными плечами и спиной. Из всех доспехов на нем были только металлические накладки, прикрывающие предплечья, да круглый нагрудник, закрепленный кожаными ремнями.

– Я не верю, что эти простые люди открыли ворота, – продолжил воин. – На них нет доспехов. Их лица похожи на женские, они не обожжены солнцем, их кожу не тронули ветра. Я не верю, что они пришли к нам из другого мира. Сильгур, ты переодел женщин в мужскую странную одежду и пытаешься выдать их за посланцев небес.

Над полем разнеслись волны хохота. Раздались возмущенные возгласы. Воин поднял руку, призывая к тишине.

– Я не уверен, что ты пришелец, открывший ворота, но мне твое предложение нравится. Докажи, что ты тот, за кого выдаешь себя. Сразись со мной. Продержись со мной в бою до счета десять.

– Кто это? – спросил Александр Сильгура.

– Ацельсиор. Лучший воин в Эзергуире, – прошептал Сильгур, мрачно посматривая на воина.

– А кто это сказал?

– Вот уже пять путей Небесного огня он одерживает победы на соревнованиях воинов земель.

– Это что за соревнования? Там что, смертельные поединки или как?

– Нет, бой идет по правилам, до первой крови.

– Эй, ты там! – крикнул Ацельсиор. – Хватит разговаривать. Спускайся.

– Значит, бой идет по правилам? – усмехнулся Александр и почувствовал, как зверь, сидящий в нем, обнажил клыки. Этот зверь всегда желал испытать то, что Александр сейчас предложит этому самонадеянному хвастуну.

– Во всех поединках, в которых я участвовал, было только одно правило, – с усмешкой произнес Александр. – Только одно – никаких правил. Там только не разрешалось убивать. Но не сейчас.

– Эй, воин! – крикнул Александр.

Ацельсиор поднял голову.

– Ты предлагаешь поединок?

– Да, – последовал ответ. – Ты должен продержаться до счета десять.

– Всего-то. Но ты же не знаешь меня?

– Я вижу тебя. Мне достаточно.

– Ты плохо видишь. Я согласен на поединок. Будем биться насмерть.

Такой тишины еще не было над этим полем. Казалось, что прошла вечность. Затем все воинство выдохнуло растерянно, как один человек, и загудело множеством голосов. Александр почувствовал замешательство, исходившее оттуда, снизу от воина, считавшегося лучшим, он почувствовал удивление, растерянность, а еще он почувствовал его страх, секундный, короткий, словно мелькнувшая искорка в глубине, мгновенно потушенная силой воли и желанием выглядеть достойно перед тысячами своих соратников. Но этот страх был, и Александр почувствовал его.

«Кто бы ты ни был, но ты уже проиграл», – подумал Александр.

– Ты с ума сошел!? – услышал он тихий возглас Паши.

– Так надо, Паша. Иначе нельзя, – процедил Александр сквозь зубы. – Нас сомнут здесь, если мы не одержим над ними верх. Они должны почувствовать силу. Я бывал в разных переделках и чувствую ситуацию. Это единственно правильный шаг. Противника надо сломать.

– Я понимаю, – кивнул головой Паша. – Но все же посмотри на него.

– Пусть он лучший воин, – ответил Александр. – Но он человек. Значит, у него есть уязвимые места.

– Что вы там опять замолчали! Я согласен биться насмерть! – вызывающе крикнул Ацельсиор. Похоже, что он оправился от минутного замешательства.

– Возьми мой меч, – Сильгур вытащил из ножен свой клинок.

Александр, взвесив в руке оружие, проверил балансировку, несколько раз прокрутив меч в руке. Удовлетворенно кивнул головой, положил меч на камень, снял ветровку и рубашку, раздевшись до пояса. Толпа внизу в замешательстве выдохнула, завидев точеные мышцы чемпиона. Александр снова взял клинок в руку, закрыл глаза, ощущая тяжесть оружия и сливаясь с ним воедино. Открыл глаза под тысячами взглядов, быстро спустился со скалы по острым камням.

Воины отодвинулись, образовав полукруг. Те же, которым не было ничего видно, а таких было большинство, напирали. Пространство для боя было небольшим и не давало свободы для перемещения. Спустившись со скалы, Александр встретился взглядом с противником. Таких глаз он не встречал никогда. На него смотрел зверь. В этом взгляде было все – сила, тихая ярость, готовность ко всему, отсутствие жалости, страх. Да, там был страх, но это был не тот животный страх, который парализует и отнимает силы, это был страх зверя, мобилизующий, придающий обладателю этого страха звериные качества – остроту ощущений, быстроту реакции, интуитивное ощущение противника.

Александр почувствовал, как адреналин хлынул по его жилам. Такого он еще не испытывал никогда. Перед ним был настоящий противник. Сама смерть стояла перед ним.

– Поиграем со смертью, – прошептал Александр и слегка повел мечом вправо.

Ацельсиор медленно отвел меч назад, упреждая атаку Александра, и сам сделал шаг вправо. Александр медленно, как змея, сменил позицию и едва заметно пошевелил пальцами, перехватив рукоять меча. Ацельсиор реагировал мгновенно. Несомненно, перед Александром был настоящий, опытный боец.

«Так его будет трудно взять. Нельзя позволить ему оценить меня, – подумал Александр. – Надо его расслабить».

Александр снова сменил позицию, но постарался сделать это немного неуклюже, с запинкой. Атака последовала мгновенно. Александр парировал удар сверху и тут же за верхним ударом последовал молниеносный боковой. Александр отскочил, сделав вид, что подвернул ногу. Острие меча противника прошло в сантиметрах от живота. Толпа взревела.

– Опасные игры ты затеял, Саня, – пробормотал Александр. – Но иначе нельзя. Только не переиграй. Иначе он поймет.

Снова последовала бешеная атака. Александр отбил пару ударов, сам контратаковал, но бестолково, провалившись вперед, и почувствовал, как по левому плечу чиркнуло острие меча.

«Неплохо я играю со смертью», – мелькнула молнией мысль. Противник не дал расслабиться. Почувствовав слабину, он атаковал с бешеной энергией. Толпа вокруг ревела. Задние ряды волнами напирали на передние. Противник наседал. Он потерял бдительность, раскрываясь в слепой ярости.

– Ого! – Таких приемов боя Александр не встречал еще. Только интуиция опытного бойца позволила ему отразить следующую атаку. Он еле сдержался, чтобы не устремиться вперед в ответной атаке, но остановил себя: «рано, пока рано. Пусть он почувствует, что сильнее меня».

Ацельсиор остановился, поигрывая мечом. В его глазах Александр прочитал уверенность в своем превосходстве. Похоже, что и толпа вокруг прониклась несомненной победой их лучшего воина. Она замерла, затаив дыхание, как один человек, ожидая последней атаки. Ацельсиор усмехнулся, взмахнул мечом, немного лениво, расслабленно. Он явно играл на публику, показывая свою силу.

Уйдя в глухую оборону, Александр отбивал удары. Толпа беззвучно взирала на происходящее. Взгляд Ацельсиора изменился, стал жестким. Он готовил последнюю атаку. Вот он ушел вправо, сделал обманное движение клинком вниз и по восходящей дуге взметнул его наверх.

– Все, хватит игры! – Александр ушел под удар меча вниз, сжавшись, словно пружина, сделал молниеносную подсечку ногой под колено Ацельсиора. Тот рухнул, как подкошенный, растянувшись на земле, но не выронив меча, мгновенно вскочил на нога одним ловким движением, как мячик, и застыл. Безжалостное острие меча Александра, описав в воздухе дугу, замерло на его шее. Наступила тишина. Ацельсиор медленно скосил глаза на блестящий клинок. В его взгляде читалось бесконечное удивление, сменившееся бессильной яростью. Он мог отскочить и продолжить бой. В его руках оставалось оружие. Но первый воин Эзергуира понял все. Он понял, что мгновение назад его жизнь была в руках его противника, не пожелавшего продолжить смертельный путь клинка и остановившего сталь. Это видели все, наблюдавшие поединок. Ацельсиор понял, что проиграл. Взгляд его потух и потемнел.

– Убей меня, – прошептал он.

– Нет, – ответил Александр, отводя меч от шеи Ацельсиора. – Твоя жизнь нужна мне. Ты пойдешь со мной на север.

– Да, великий воин, я иду с тобой, – Ацельсиор почтительно склонил голову.

Александр медленно поднялся на скалу. Над полем царила мертвая тишина. Он поднял меч над головой. Огонь солнца блеснул на клинке. Над полем раздался рев, похожий на ураган.

– На север! На север! – бушевало людское море. Тысячи мечей взметнулись вверх, отражая Небесный огонь.

– Все мои фильмы – барахло, – услышал Александр голос Паши. – Это невозможно передать. Саня, ты заставил меня поволноваться. Ты гад, Саня, но ты молодец, Саня, ты зверь. Что же происходит с нами, Саня? Кто мы?

– Кто мы? – переспросил Александр и улыбнулся краем рта. – Все внутри нас. Я чувствую, что происходит нечто, только еще не могу понять что. Но мы скоро узнаем.

Паша непонимающе взглянул на Александра. Тот смотрел на бушующие в едином порыве волны людского моря.

– Мы скоро узнаем, – повторил Александр. Он поднял руку, призывая воинство к тишине. Но не скоро улеглось людское море.

– Прошу любить и жаловать, – Александр повел рукой в сторону Паши. – Павел, мой друг и сподвижник. Великий воин, открывающий ворота.

– Харра! – разнеслось восторженно над полем.

– Сильгур! – показал рукой Александр на вождя арануков.

– Харра!

– И Ацельсиор – лучший воин Эзергуира! Поднимайся сюда, Ацельсиор! – Александр махнул рукой, приглашая воина подняться на скалу.

– Харра! – завопила толпа.

– Я представляю вам командный состав нашей армии. Мы идем на войну! Приказы этих людей не обсуждаются! За неисполнение – смерть!

– Смерть! – выдохнули воины.

– Воины! – Александр поднял руку.

Толпа затихла.

– Воины! Каждый из вас знает свое дело. Каждый смел и владеет оружием. Но все вы – толпа, ладонь с растопыренными пальцами, каждый из которых легко сломать, – Александр показал раскрытую ладонь. – А попробуйте сломать вот это! – он сжал ладонь в кулак. – Я научу вас биться в строю, ломать ряды противника, я сделаю вас единой боевой машиной и поведу вас на врага. А теперь слушать первый приказ по армии. Уже темнеет. Всем разойтись по шатрам и местам ночлега. Отдыхать. Завтра вас разделят на полки, и мы начнем обучение. Разойдись!

Воинство заколыхалось. Молча начало расходиться, растекаться к окрестным холмам, усеянным шатрами.

– Круто ты за них взялся, – тихо произнес Паша. – Не перегни палку.

– Иначе нельзя, – ответил на это Александр. – Пошли. Обсудим планы на завтра. Ацельсиор, ты тоже пойдешь с нами.

Бывший лучший воин Эзергуира послушно кивнул головой и последовал за командующим объединенной армией.

Глава 11

Исход

Стоя на четвереньках и оттопырив нижнюю губу, Паша старательно водил кистью по белому полотнищу размером примерно два на полтора метра, расстеленному на полу обители Сильгура.

– А у тебя пропал дар маляра, – хмыкнул Александр, наблюдая за его стараниями.

– Разве плохо? – Паша выпрямился, растопырил пальцы, испачканные краской, прищурил глаз и откинул голову назад, окинув взглядом свое творение.

– Пойдет! – согласился Александр. – Главное, что в глаза бросается. Впечатляет, а все остальное – мелочи.

– Нет, ты скажи, разве плохо? – не отставал Паша.

– Какая разница? Главное, чтобы символ был.

– Не скажи! – Паша поводил испачканным пальцем перед носом Александра. – Смысл должен быть!

– И какой же тут смысл?

– Белый фон – это символ всего белого света. Красная полоса – символ солнца и силы. А черный саблезубый зверь на полосе означает воинскую доблесть. У нашей армии должно быть знамя. Это поднимает воинский дух. Согласен?

– Согласен, согласен, замполит ты наш!

– Шутишь все.

– Не до шуток мне. Через день выступаем. Меня больше заботят боевая подготовка и вооружение. Уже две недели занятий прошли, а войска не строем ходят, а как бык прошел. Фаланга не сформирована, длинных копий мало. Где обещанные большие щиты? Где? Я тебя спрашиваю. Кто у нас отвечает за снабжение армии? Паша Куроедов отвечает. А он флажки рисует. Политрук.

– Ты же сам говорил, что легион в Древнем Риме обучался год, не менее, – попытался возразить Паша.

– Вот поэтому Рим захватили варвары! Пошли на поле. Посмотрим, как там дела идут.

Александр и Паша миновали мост через ров и вышли на длинную улицу с крепкими бревенчатыми домами, ведущую к внешним воротам поселения. Мужчин не было видно. Они ушли на поле Красных камней. Малая детвора тоже все дни напролет проводила на поле, наблюдая за войсками. Во дворах хрюкали свиньи. Изредка кричали петухи. Взлаивали собаки. Встречные розовощекие грудастые девки бросали недвусмысленные взгляды на друзей. Пашу постоянно заносило в стороны. Александр одергивал Куроедова и сдержанно улыбался.

– Они тебя изнасилуют, а потом зарежут, – цедил он сквозь зубы. – Ты посмотри. У них у всех кинжалы на поясе.

– Прекрасная смерть! – вздыхал Паша.

– А может, сначала зарежут, а потом изнасилуют, – уточнял Александр.

– Это хуже, – бормотал Паша. Не в силах оторвать взгляда от очередной многообещающей улыбки, он поворачивал назад голову и замедлял шаг. Александр тянул его за руку.

– Все как на подбор, – продолжал бормотать Паша. – А что? Пища здоровая. Вся косметика – вода да воздух.

– Пошли! – торопил Александр.

– Ух ты, какая идет! – восхищенно зашипел Паша. – Посмотри, как красиво смотрится все в кожаных штанах в обтяжку! Нога от ушей растут! Ну скажи, зачем ей такие ноги?!

– Все рационально. Охотиться. За оленями бегать, – ухмыльнулся Александр.

– Фу, как прозаично! – скривился Куроедов. Обладательница ног от ушей, нарочито покачивая бедрами, приблизилась, улыбнулась и прошла мимо.

– Здрасте! – расцвел в улыбке Паша, провожая взглядом задний фасад очередной представительницы местного населения.

– Ты уже, похоже, о возвращении в наш мир забывать стал. Не прочь здесь остаться, – заметил Александр, дернув в очередной раз за руку Куроедова.

– А что?! – вызывающе выпятил тот подбородок. – Тут воздух чистый. У меня энергия из ушей брызжет. Я тут на днях взглянул на себя в зеркало. Морда розовая. Глаза блестят. Я лет на пять помолодел.

– И никакого лука не надо, – ехидно добавил Александр.

– А что лук? Какой лук? Лучники у нас все луками обеспечены. И стрел хватает.

– Я не про тот лук, что стреляет. Про другой. Тот, что благотворно влияет на половые органы, – захохотал Александр.

– А, вон ты про что, – тоже рассмеялся Паша. – Это уж точно. Про этот лук здесь забыть можно.

– А давай, замполит, тут останемся, – предложил Александр. – Свиней разведем, курей. Охотиться будем. Ты меня научишь рыбу ловить. Девушки местные нас любить будут. Что еще нужно-то? Сдались нам эти ворота на севере?

– Ты это серьезно? – Паша подозрительно посмотрел на Александра.

– Вполне!

– Да иди ты! – воскликнул Паша, заметив озорные огоньки в глазах приятеля. – Шуточки у тебя! О, нет! Ты посмотри! Посмотри! Какая опять идет! Глаза-то какие! А изгиб бедра! Я бы ее точно на главную роль взял!

– На главную? Это у тебя уже восьмая по счету на главную роль, – хмыкнул Александр. – Сколько же главных ролей будет в фильме?

– Здрасте! – всецело поглощенный созерцанием представительницы местного населения, Куроедов, пропустив мимо своих ушей ехидный выпад Александра, артистично тряхнул своей светлой шевелюрой и растянул рот в широкой американской улыбке.

Над полем Красных камней стоял несмолкаемый гул. Шла боевая подготовка. Структуру армии Александр составил из воинств земель, возложив командование над каждым подразделением на вождей, тех самых, что заседали в шатре возле леса и никак не могли решить, кто поведет армию за южные ворота. Долго решали. Командующий сам себя назначил. Хотя численность этих подразделений была совершенно разной – от тысячи до семи тысяч воинов, Александр понимал, что иначе нельзя сделать. Объединять отряды ранее враждебных друг другу народов бессмысленно и, более того, опасно. Разбивать сложившиеся воинства земель на более мелкие тоже нерационально. Отстранять вождей от командования – врагов наживать. Они и без того косо смотрят, но подчиняются беспрекословно, словно волки в стае вожаку. Силу чувствуют. Пока чувствуют, послушные ходят, а как слабину почуют, так сразу клыки покажут.

Полков сформировалось более пятидесяти. В каждом Александр выделил копейщиков, лучников и рубщиков – обладателей мечей, топоров, иного оружия для тесной схватки. Копейщиков в первых рядах поставил, после рубщиков, а лучников – в последних рядах. Почему лучников в последних? Казалось бы, вперед надо. Но нет. В этом вся хитрость. Лучники к тесному бою не приспособлены. Враг наступает – они два-три выстрела успеют сделать и за ряды своих отбегают. Нарушаются ряды. А так они спокойно стоят за своими же и постреливают в противника. Тот наседает, пытается ряды прорвать, а лучники тем временем спокойно стрелы пускают. Тает число противника. Вот такая хитрость.

Из всех полков Александр выбрал крупных ребят. Тысяч десять их набралось. Для фаланга. Копья длинные им заказали, метров по пять, и щиты прямоугольные, высокие. А еще особо здоровенных мужиков подобрал Александр – за два метра ростом. С тысячу их набралось. Особый полк двуручников – воинов с мечами метра полтора длиной. Такие мечи только двумя руками поднять можно. Отсюда и название – двуручники. Никакой щит от такого меча не спасет. Сметает все этот меч, валит на землю.

Особое значение в первый же день Александр уделил боевому взаимодействию. Все эти доблестные воины понятия не имели о боевом построении. Лишь только в бой умели бросаться, все скопом. Половина первого дня ушла на вбивание в голову понятий «направо», «налево», «вперед марш», «построиться в колонну», «построиться в шеренгу». Обучать одному более сотни тысяч весьма затруднительно. А вскоре их еще больше стало – войска-то прибывали. К середине дня Александр понял бесполезность своего занятия и приказал Сильгуру выбрать из своего воинства пару сотен сообразительных ребят. Остаток дня он потратил на их обучение. Не безрезультатно. На следующий день эти ребята обучали остальное воинство. Александр только контролировал и поправлял. Как поправлял? Жестко поправлял.

– Стой! Правую ногу поднять! – приказывал он подразделению в несколько тысяч воинов, ежели видел, что те не особенно стараются. Кто ногу волочит, иной разговаривает в строю – халтурят, короче. Воинство застывало на месте с поднятыми правыми ногами. Копья наперевес. Лица напряжены. Пот струится.

– Держать! – приказывал Александр.

Кто-то не выдерживал, заваливался на соседа. Строй начинал колыхаться.

– Опустить! – лениво произносил Александр. Воины с выдохом опускали ноги. Но не тут-то было.

– Левую ногу поднять! – следовал приказ. – Выше! Ты что там дрыгаешься! Сношаешься, что ли?

По рядам прокатывались напряженные смешки.

– Смех отставить! Смотреть вперед! Там враг! Опустить ногу! Враг справа!

– Харра! – воины опускали копья направо.

– Враг слева! – жала копий опускались налево.

– Рубщики!

Строй копейщиков размыкался. Вооруженные клинками и топорами воины выскакивали вперед.

– Плохо! Медленно делаем все! Враг ждать не будет! Быстрота и натиск – вот что решает исход битвы!

Не зря две недели прошли. Всего две недели. Александр поднялся на скалу. Ровные прямоугольники войск передвигались по полю четко, слаженно.

– Круто! – восторженно вырвалось у Паши. – Саня, ты более чем Александр Македонский.

– Завтра устроим учения. Развернешь флаг, – довольно ухмыльнулся Александр. – Смотри, копья несут для фаланги!

– А я что говорил! Вовремя сделали! – радостно воскликнул Паша, наблюдая, как со стороны леса сотни людей несли на плечах связки пятиметровых копий.

– Пожалуй, успеваем, – удовлетворенно кивнул головой Александр и хлопнул Пашу по плечу. – Молодец, политрук! Заварили же мы с тобой кашу! Горячая.

– Не подавиться бы, – хмуро заметил Паша.

– Не боись! Сожрем! Смотри, как воины Сильгура идут. Гвардия! А он-то сам, как петух!

– Кинокамеру бы сюда, – с сожалением произнес Куроедов. – Такое кино бы сняли!

– Снимем еще. Ты хотел сценарий сочинить. Вот он, сценарий, перед тобой. Только не забудь ничего.

– Не забуду, если живым останусь.

– Откуда такие мрачные мысли, дружище! Смерти нет. Поверь тому, кто побывал в Мире мертвых.

– Да ладно тебе. Глюков насмотрелся, – Паша махнул рукой. – Это тебе Сильгур поверил, а я-то уж никогда.

– Не веришь? И не верь. Пошли на реку сходим. Проверим, как плавсредства готовятся. Успевают ли?

– Пошли, – согласился Паша.

Они спустились со скалы. День приближался к концу. Солнце коснулось верхушек деревьев. Порывы ветра доносили с окрестных холмов запахи сырого мха и лугового разнотравья. В теплом воздухе порхали бабочки, изредка щебетали птицы. А тем временем над далеким северным горизонтом клубились рваные черные тучи. Надвигалась гроза.

Старый седой волк вышел из лесной чащи на каменистый речной берег и медленно спустился к воде. Поступь его лап еще сохраняла свою твердость, а притупившиеся, но еще крепкие клыки не утратили способности разрывать шкуру на шее диких оленей и кабанов. Даже уарсы – саблезубые кошки – избегали встреч с волком-одиночкой. Разорванное ухо и глубокий шрам над правым глазом свидетельствовали о былых жестоких схватках со своими соплеменниками в борьбе за первенство в стае. Волк был вожаком и, оставшись непобежденным, покинул стаю, уступив место молодым, горячим, полным жизненной силы собратьям, ушел в чащу леса, чтобы здесь в одиночестве пройти остаток своего пути.

Зверь, спустившись к воде, наклонил тяжелую лобастую голову к речному потоку. Но что-то насторожило старого, опытного хищника. Не утолив жажду, он поднял голову и устремил свой не потерявший остроты взгляд желтых глаз вдаль, туда, где широкий речной поток выносил свои воды из-за скалистого, обрывистого мыса.

Волк напрягся, втягивая ноздрями воздух, читая по обрывкам доносимых до него запахов картину, недоступную зрению, дополняя эту картину звуками, что улавливали его уши. Река была пуста, но лесной зверь уже почувствовал приближение. Что это? Он не мог понять. Приближалось что-то не знакомое ему, то, что не хранилось в памяти его жизни. Это исходило от речного потока и надвигалось медленно, вместе с течением реки. Волк, глядя в сторону поворота, увидел их. Его собратья и он сам всегда избегали встреч с ними, живущими большими стаями и строившими себе логова из дерева и камня. То, что передвигало их сейчас по воде, он знал, называлось кораблем. Зверь понимал многое из того, что служило средством общения между двуногами. Он часто видел корабли. Ему приходилось видеть их, скользящих по воде в одиночестве, или же иногда они сбивались в небольшие стаи. Сейчас же из-за речного поворота, выносимые течением, выплывали снова и снова эти странные создания двуногих, перебирая множеством длинных лап, шевелящих воду. Медленно приближаясь, они заполнили уже всю водную поверхность от берега до берега, подбираясь к тому месту, где неподвижно застыл зверь. Шерсть на загривке зверя начала подниматься. Он занервничал, переминаясь с лапы на лапу, оскалив зубы, готовый в любой момент исчезнуть в глубине лесной чащи. Но любопытство брало верх.

Река уже не вмещала в себя всего этого чрезмерного количества плавучих созданий, больших и совсем малых. Некоторые из них были с крыльями, двуногие (их называют парусами). Другие были только с двумя лапами по бокам. Острый глаз зверя видел сколоченные вместе бревна.

– Плоты, – вспомнил зверь.

Он видел на кораблях и плотах множество двуногих, и не было конца этой лавине, что двигалась по реке.

Волк предусмотрительно отбежал за стволы деревьев и наблюдал оттуда за огромной людской стаей. Начало стаи скрылось уже за поворотом реки, а конца ей все еще не было видно.

Необычное привлекало зверя всегда, но это нельзя было назвать любопытством. Он, как истинное дитя природы, обладал инстинктами и жизненным опытом. Этот механизм его природы решал, представляет ли для него то или иное явление жизненно важный интерес или же опасно для его серой шкуры. В данный момент опытный зверь видел огромную стаю, движущуюся по реке, а его жизненный опыт вместе с инстинктом не мог дать однозначный ответ на вопрос – что это? Зачем они плывут и куда? Происходящее несло на себе печать непонятного действа, и, таким образом, это явление заключало в себе некую тайну. Волк, втягивая вздрагивающими ноздрями воздух, пытался распознать запахи массового передвижения людской стаи. Нос не обманывал его – что-то жизненно важное для старого хищника присутствовало в этом явлении. Но одновременно он чувствовал неуловимо нарастающее напряжение, нависшее над этой бесконечной людской лавиной, медленно проплывающей мимо. Он понимал, что этих двуногих совершенно не интересовал волк-одиночка, прячущийся в чаще леса, не интересовали их и его собратья, да и все остальные лесные обитатели. Зверь чувствовал, что опасность таится не в самой этой бесчисленной стае, а в том, что скрывается за всем этим. Но что? Он должен был непременно это узнать, понять, откуда исходит угроза, насколько она велика и можно ли ее избежать. Пока же он этого не понимал. И тогда видавший виды старый вояка, не обращая внимания на истошные крики своего внутреннего критика под названием природный инстинкт, сначала медленно, а затем быстрой волчьей трусцой побежал вдоль берега, среди деревьев. При этом он периодически втягивал ноздрями воздух, прислушиваясь к шуму тысяч людских голосов, далеко разносящихся над рекой.

Гора приближалась. Она раскинула свои тяжелые скалистые крылья, словно древнее чудовище, выползающее из темного вечернего неба, неотвратимо увеличиваясь в размерах и подминая под себя потоки воды, несущие корабль.

Одиночное темнеющее облако наползало на огонь заката, набрасывая тень на остроконечные скалы, прочерчивающие своими вершинами закатное небо над одиноким холмом на левом берегу. Повеяло холодом. Легкая рябь пробежала по воде за кормой.

Внимательно вглядываясь вперед, Александр почувствовал внутри нарастающее напряжение. Словно пружина сжималась.

– Это она, – понял Александр. – Гора, про которую говорил Ахарунг.

– Вот она, гора Гетест, – словно угадав мысли Александра, негромко произнес Сильгур, стоявший рядом на носу флагманского корабля.

Что-то зловещее было в облике горы. Словно гигантская хищная птица, она накрывала каменными крыльями воды реки.

– Предания говорят, что это окаменевшие крылья Гетеста – властителя Срединного мира, сраженного в великой битве трех миров и упавшего на землю, – пояснил Сильгур.

– Впечатляющее создание, – согласился Александр, глядя на далекие кручи, освещаемые косыми лучами солнца. Пурпурно-красная в огне заката, почти отвесная каменная стена огромным монстром возвышалась над рекой. Чудовищные размеры этого создания природы уже издалека давили на путника, словно заранее одерживая над ним победу. Но создание ли природы это? – невольно возникал вопрос.

Странное ощущение испытывал Александр. Он на какие-то доли секунды почувствовал, что уже где-то видел что-то подобное. Но где? И когда? Он мучительно старался вспомнить, но тщетно. Ощущение ускользало, проплывало мимо, словно берега.

Александр оглянулся на бесконечную армаду, двигавшуюся по реке. Корабли вождей земель шли в авангарде за флагманом. Над головой Александра на мачте ветер колыхал флаг – творение Паши Куроедова. Сам творец устроился тут же рядом под шкурой медведя, погруженный в дремоту. Три дня пути оставались позади. Заснеженные горные вершины едва виднелись в голубой воздушной дымке. Густые леса по берегам реки уступили место широким полям, уходящим вдаль.

На третий день пути затихла громкая разноголосица, разносившаяся далеко над рекой в самом начале пути. Мир погрузился в безмолвие. Тысячи кораблей, лодок и плотов бесшумно, в полной тишине скользили по медленным волнам реки, отражающим огонь заходящего солнца. Изредка вечернее безмолвие нарушал редкий всплеск весла, опускавшегося в воду осторожно, словно боясь нарушить этот хрупкий покой, воцарившийся в окружающем мире. Напряжение тишины, застывшей, словно натянутая тетива лука перед выстрелом, передавалось тысячам людей, плывшим по реке. Они пристально всматривались вперед, невольно пытаясь разглядеть то, что, возможно, ждет их там за горизонтом тишины. Ворота близко. Что там, за воротами?

Гора приближалась.

– Ого! – услышал Александр за спиной негромкий возглас и оглянулся.

Паша вылез из-под шкуры и, приглаживая всклокоченные волосы, смотрел вперед заспанными глазами:

– Впечатляющая горка!

Склон горы, прорезанный глубокими складками, словно излучал кроваво-красный свет. С новой силой внутри Александра поднялось чувство, что он уже видел это. Где? Когда?

– Смотри, пещера! – Паша указал рукой на едва заметную черную точку на склоне горы.

– Похоже, что это она, – тихо произнес Александр.

– Кто – она? – переспросил Сильгур.

– Пещера, о которой говорил мне Ахарунг. Поднимай вымпел. И дай сигнал. Остановимся у левого берега. Ночью поднимемся к пещере.

– Ночью? – переспросил Паша. – Зачем ночью-то?

– А когда? Сейчас? Уже темнеет. Пока к берегу пристанем, пока лагерь разобьем… Да и спокойнее ночью.

– Ночью темно, – неуверенно возразил Паша.

– Ты хочешь дождаться утра? Утром мы должны быть у ворот. Нам нельзя терять время, – жестко произнес Александр.

– Ладно, уговорил, – неохотно согласился Паша, поглядывая в сторону горы, где уже ясно просматривался темный зев пещеры.

Над рекой, отражаясь долгим эхом от каменных круч, разнесся звук трубы. На мачте флагмана поднялся красный треугольный вымпел – приказ кораблям на остановку в пути, последнюю ночную стоянку перед северными воротами. Корабль Сильгура плавно повернул к левому пологому берегу. Остальная флотилия послушно последовала за ним.

Старый зверь осторожно приблизился к кромке обрыва. Полная луна призрачно освещала широкую панораму, открывающуюся с высоты горы. Словно звезды, упавшие с неба, полыхали бесчисленные костры, зажженные стаей двуногих. Волк улавливал носом запахи жареного мяса. Он не любил этот запах, как не любил все, что оставляло после себя огонь – злейший враг лесных обитателей.

Пробираясь по густым лесам, широким перелескам, а теперь и по бескрайней степи, он упорно двигался за этой стаей, надеясь, что она приведет его в места, изобилующие живностью, служившей пищей для него. Вся его звериная природа жаждала хорошей охоты. Он знал, что где-то здесь рядом находится граница мира. Инстинкт, доставшийся ему в наследство от предков, соплеменников, а также от самой природы, подсказывал ему это. До сего времени еще ни разу он не оставлял следы своих лап на этом обрыве, никогда не метил ни одного дерева, ни одного камня в этих местах. Он никогда не заходил в эти края. Продвинувшись так далеко вслед за людской стаей, он, однако, не получил ответ на свои вопросы: зачем они пришли сюда? зачем их так много?

Волк чувствовал опасность. Но она исходила не от тех, что остановились внизу, хотя их было много, очень много и каждый из них был опасен для зверя. Нет, опасность исходила не от них. Но откуда? Смутное понимание того, что должно произойти, у него недавно появилось, но оставалась неуверенность. Так ли это? Неужели они попытаются выйти за границу мира? Инстинкт снова и снова подсказывал ему, что это невозможно, но, с другой стороны, в нем просыпался нетерпеливый интерес – а вдруг там, за гранью, есть заветные края, наполненные живой пищей для него. Картины возможной животрепещущей охоты, ее азарт согревали его стареющую кровь.

Едва уловимый звук насторожил зверя, заставив поднять уши и пристально всмотреться в холодный сумрак. Глаза его, блеснувшие зеленым светом и не утратившие остроты зрения, все же не могли в густой темноте различить источник звука. Это беспокоило его. Но вот холодный свет луны, на миг скрывшейся за облака, вновь пролился на землю, и он сразу увидел ее. Лодка бесшумно скользила по речному потоку. Зверь залег на живот, затаился, принюхиваясь. С высоты обрыва она была едва заметна. Но ему удалось рассмотреть три человеческие фигуры в лодке. Они направлялись в его сторону. Он вскочил, обнажив клыки, но потом, словно передумав, вновь залег и затаился, изготовившись наблюдать.

Течение несло маленькое суденышко прямо на крутой, почти отвесный склон, закрывающий половину ночного неба с его звездами, луной и темными призраками облаков. Александр, сидя на носу лодки, внимательно всматривался вперед. Сильгур налегал на весла. Паша устроился на корме.

– Где же мы тут заберемся? – нерешительно спросил он, не отводя взгляда от нависающего обрыва. – Здесь же метров четыреста, не меньше.

– Тингур когда-то забирался, значит, заберемся и мы, – ответил на это Александр и почувствовал, как в плавный речной поток вмешалось еще одно течение.

– Он забирался туда не ночью, – пробурчал Паша.

– А ты откуда знаешь? – ответил на это Александр и повернул голову направо. Там, омывая подножие горы, в реку, зовущуюся Рекой Времени, впадал еще один поток.

– Ну и дела, – пробормотал он.

– Чего? – не понял Паша

– Почему это место мне так знакомо? Что же это?

– И поэтому ты меня сюда потащил. Ночью потащил, – хмыкнул Паша

Александр не ответил на этот ехидный выпад. Он внимательно искал на отвесном берегу участок, куда можно было приткнуться лодкой. Кроме черных острых скал у воды, он ничего не видел, но рука Сильгура уже направила посудину к небольшой ровной площадке, примерно на полметра возвышающейся над водой. Борт с глухим звуком стукнулся о камень.

– Жуткое место, – поежился Паша. – Втроем как-то неуютно здесь. Надо было на корабле плыть. Воинов захватить с собой. Зачем эти тайны?

– Я же тебе уже объяснял, что о Клинке только посвященные должны знать. Нас Эзерлинг к себе троих пригласил. Нам тайну поведал. Сколько можно повторять одно и то же? – Александр спрыгнул на берег и накинул веревочную петлю на выступ скалы. Лодку прижало течением к берегу.

– Я здесь останусь, – буркнул Сильгур, не двигаясь с места.

– Почему? Пошли вместе, – Александр махнул рукой.

– Нет. Клинок Силы могут взять только открывшие ворота Я там буду лишний.

Похоже, что опытному вояке было не по себе. Он не знал страха перед конкретным живым врагом. Но перспектива встретиться с чем-то потусторонним его не привлекала. Он нашел повод. Александр это понял и не стал настаивать.

– Ладно, оставайся.

– Хорошо, что ночь лунная, – почему-то шепотом произнес Паша

Александр, на всякий случай проверив, крепко ли привязана лодка, и прихватив с собой пару заготовленных факелов, начал карабкаться наверх. Мелкие камни посыпались из-под его ног в воду. Куроедов глубоко вздохнул, покачав головой, и последовал вслед за другом.

Карабкались молча, не оглядываясь. Изредка редкие облака, скрывая луну, погружали мир в кромешную темноту, принуждая скалолазов останавливаться.

– Чертова горка, – выдохнул Паша, останавливаясь и переводя дух, когда луна в очередной раз спряталась за облаком.

– Да, это ты верно отметил, – согласился Александр, глубоко дыша – Отметил, – снова повторил он и задумался: – Отметил. Отмеченная!

– Что ты там бормочешь? – поинтересовался Паша

– Да так, – задумчиво произнес Александр. – Полезли дальше. Я уже пещеру вижу.

Луна выкатиласть из-за облака. В ее призрачном свете обозначился широкий черный вход пещеры. Острый скалистый выступ отделял скалолазов от входа.

– Как же здесь этот Тингур пролез? – с удивлением в голосе произнес Паша. – Я через этот выступ не поползу. Там внизу метров триста, а может, и больше. Мне еще пожить охота.

– А ты уверен, что ты еще жив? – усмехнулся Александр, неожиданно для себя самого произнеся эту фразу.

– Не издевайся, – буркнул Паша и первым, распластавшись по скале, цепляясь за нее ногтями и кончиками пальцев, полез наверх.

– Молодец, – похвалил его Александр. – Не забыл еще, как мы по скалам Столбов лазили. Вспомнил детство.

– С тобой тут все вспомнишь, – прокряхтел Паша, довольно ловко преодолевая отвесную стенку. – Я здесь. Слушай, а дырка-то большая. Снизу не подумаешь. Давай залазь быстрее, а то мне неуютно тут одному. Такое чувство, что из этой черноты какой-нибудь черт выскочит.

Александр тоже довольно быстро преодолел отвесный камень и остановился, всматриваясь в черноту.

– Давай свою зажигалку, – произнес он шепотом. Паша поднес маленький огонек к факелу, и тот загорелся, на миг ослепив глаза. Александр осторожно ступил в темноту.

– Надписи какие-то, – прошептал Паша, показывая рукой влево и вверх.

На стенке пещеры на высоте чуть больше человеческого роста виднелись непонятные знаки, выбитые в камне каким-то твердым, может быть металлическим, предметом. Александр подошел ближе.

– Древнее руническое письмо, – произнес он загадочно. – Странно, но этот вид письма весьма похож на древнюю письменность народов, населявших юг Сибири пару тысяч лет назад. Очень похожие знаки.

– А ты что, разбираешься в древней письменности? Наверняка какой-нибудь абориген написал на своем языке типа «Здесь был Вася», – иронично заметил Паша. – Саня, а дальше-то пути нет. Где он, этот Клинок-то?

– Сперли, наверное, – неуверенно произнес Александр, осматриваясь вокруг. Действительно, дальше пути не было. Широкий проход в камне заканчивался глухой стеной.

– Пошли назад! – решительно произнес Паша. – Нечего тут время терять.

– Да подожди ты! – отмахнулся Александр, приблизился к сплошной каменной стене и коснулся рукой поверхности. Пальцы погрузились в камень, словно в воду.

– Что это? Пашка! Гляди! – Александр медленно погружал руку в камень.

– Похоже, иллюзия! – вырвалось свистящим шепотом у Паши.

– Не похоже, – возразил Александр. – А если я шагну в этот камень?

– Я бы не стал этого делать на твоем месте.

– Я бы тоже не стал этого делать на твоем месте, – усмехнулся Александр и шагнул в каменную стену.

Паша оторопело смотрел туда, где еще недавно находился его друг, потом подошел ближе, прикоснулся пальцами к камню, ощутив его шероховатую холодную поверхность.

– Саня! – нерешительно произнес он. Тишина в ответ. – Санька, ты где?!

– Где-где… – заметалось эхо под сводами.

Паша забарабанил кулаками по стене.

На секунды глаза погрузились в кромешную темноту. Александр моргнул, а когда глаза открылись вновь, он увидел высокие каменные своды, освещаемые тусклым огнем факела. Сверху из густой темноты спускались длинные причудливые сталактиты. Александр сделал несколько шагов и оглянулся, – только чернота позади.

– Где этот Клинок?

Александр осторожно продвигался вперед, пробираясь среди сталагмитов – известковых созданий природы, растущих, в отличие от сталактитов, снизу вверх. Вот он уже обошел весь подземный зал. Клинка не было.

– Сгнил, наверное, за тысячи лет, – решил Александр. – Проржавел и сгнил. Ну и ладно. Обойдемся как-нибудь. Паша прав. Надо выбираться отсюда.

Он двинулся обратно в холодную черноту.

Стоп. Что это? Сталагмит какой-то странный. На крест похож. Да это же не крест! Посмотрим!

Александр вытащил меч из ножен и ударил по камню, – трещина. Еще раз ударил – известняк раскрошился, посыпался. В свете факела блеснула сталь.

Вот он, Клинок! Камнем оброс. Немудрено за тысячи лет. Александр бил по камню. Осколки известняка падали вниз. Клинок, воткнутый в трещину среди камней, слегка покачивался от ударов. Александр ухватился за длинную рукоять и выдернул оружие из каменного плена. Рукоять словно в руку вросла.

– Хозяина почувствовал, – усмехнулся Александр.

Лезвие у меча узкое. Желобок идет от рукояти к острию. Сам Клинок едва изогнут, но все же обоюдоострый. Не как сабля или там японский меч. Таких Александр не встречал, хотя повидал оружия всякого. Серьезная работа. Клинок в меру легкий, быстрый в бою будет, и сила от него исходит явная. Ладонь гудит, как под током электрическим.

– Проверим, что за сталь? – он схлестнул Клинок с мечом, что с собой принес.

Ничего себе! Меч разломился надвое. Обломок со звоном на камень упал.

– А ты крутой! – восхищенно произнес Александр, осторожно проведя пальцем по лезвию. Он разговаривал с оружием, словно с живым существом. – Хватит тут тебе торчать в темноте. Меня дожидался. Пойдем. Ножны тебе надо будет сделать. Спасибо, Ахарунг! – крикнул Александр в темноту и направился к выходу.

Паша нервно вышагивал от стены, что скрыла Александра, до выхода из пещеры и обратно. Сколько раз он это сделал – не считал.

– Что ты бегаешь, воин? Вернется твой друг, – отчетливо услышал он за спиной и резко обернулся – никого.

– Кто здесь! – крикнул Паша в темноту.

– Страж Клинка Силы, – словно сами стены отозвались.

– Страж? Какой еще страж? Где ты? – Паша настороженно озирался по сторонам.

– Здесь я, но ты все равно не увидишь меня. Не старайся, – прозвучало эхом.

– Кто ты? – Паша вжался спиной в стену пещеры.

– Чего испугался-то! Недостойно для открывшего ворота.

– Сам ты испугался. Чего в темноте прячешься? Покажись.

– Я же сказал тебе. Не можешь ты меня увидеть. Дух я.

– Привидение, что ли?

– Сам ты привидение. Тингур меня зовут.

– Тингур? Слышал про тебя, – Паша оторвал спину от камня. – Это ты Клинок украл.

– Не украл я! – В голосе из темноты прозвучали нотки гнева. – Взял для защиты. Но время тогда не пришло. Ахарунг меня здесь поставил. Для охраны. Друг твой меч заберет, а мое время здесь кончится. Вернусь я в свой мир.

– Сколько же ты здесь времени провел в темноте?

– Три тысячи путей Небесного огня и еще двести дней.

– Надолго же тебя приговорили. Провинился ты не слабо.

– Я не провинился! – гневно прозвучал голос. – Я выполнял то, что предназначено мне. Теперь твой друг и ты будете выполнять предназначенное.

– Мой друг должен защитить Источник Жизни. А что предназначено мне? Ты знаешь?

– Знаю, – уверенно произнес голос.

– Что?

– Запомнить все что будет.

– И все, что ли?

– А разве мало?

– Эй, Паша, ты с кем тут разговариваешь? У тебя в темноте галюны начались?

Паша оглянулся. Александр внимательно смотрел на него. Клинок блестел в свете догорающего факела.

– Вернулся! – обрадованно воскликнул Паша. – Ух ты! Вещь! Дай подержать.

– Нельзя, – Александр серьезно покачал головой. – Оружие должно знать одного хозяина.

– Жадина. Хотя понимаю тебя. Традиция воинов. Дай хоть потрогать, – Паша провел ладонью по Клинку. – Холодный, как лед! Там больше ничего нет?

– Да, специально для тебя капитан Флинт спрятал здесь сундук с золотом, – усмехнулся Александр. – Пошли.

– Слушай, а я тут с Тингуром разговаривал. Он мне сказал, что я должен запомнить все. Он Клинок тут охранял.

– Хватит сочинять! Сам с собой ты разговаривал, для храбрости! Знаю я тебя! Фантазер! Пошли!

– Не веришь, и не надо, – Паша замкнулся в себе. Спустились вниз по знакомому пути без проблем.

Глаза Сильгура блеснули благоговейно при виде магического оружия.

– Настоящий, – улыбнулся Александр. – Не призрак. Можешь потрогать. Но в руки не дам.

– Нет-нет, – Сильгур отстранился рукой. – Я не могу. Недостоин.

– Ножны надо сделать. Скажешь своим мастерам.

– Хорошо, – кивнул головой Сильгур. – Сделаем самые лучшие.

– Не надо лучшие. Попроще надо, – возразил Александр. – Этот Клинок не должен привлекать внимание. Надо так. И никому не говори про него. Понял?

– Да, – согласился Сильгур.

– Вот и хорошо. Поплыли обратно.

Сильгур взялся за весла и направил лодку против течения. Небо на востоке светлело. Александр оглянулся на медленно удаляющуюся гору.

– Отмеченная, – задумчиво произнес он тихо. – Слушай, Паша, а этот Хаккадор, по легенде, находился на месте Красноярска?

– А что? – угрюмо спросил Куроедов.

– Ничего. Спросил просто. Хватит тебе щеки надувать! Хомяк обидчивый!

– Сам ты хомяк тупой! Я же тебе говорил, и не раз, что Анвантар на месте Красноярска стоял.

– А эта Река Времени ведет в Анвантар?

– Получается так.

– Значит, эта река…

– Енисей, – буркнул Паша. – Давно надо было сообразить, хомяк тупой.

– А эта горка, знаешь, как называется?

– Гетест, – тупо ответил Паша.

– Это сейчас Гетест, а в нашем времени она называется Тепсей, или Отмеченная богом. Возле города Абакана эта горка. Речка Туба здесь рядом впадает. Вон она, эта речка. А на том берегу, где мы лагерем встали, устье реки Абакан. Вот так-то, Паша. По Енисею мы плывем. Километров четыреста до Хаккадора.

Паша ничего не ответил. Он ладонью зачерпнул волну. Капли воды, возвращаясь в реку, искрились в первых лучах восходящего солнца.

Глава 12

За северными воротами

Серый густой туман лениво клубился в холодном воздухе хмурого утра, рвался клочьями, зависая на скалах, подступающих к воде. Словно сквозь сито, землю накрывал мелкий моросящий дождь. Александр глубоко вдохнул влажный воздух и шагнул в лодку, где по-хозяйски уже устроился Паша. Это была та самая, найденная в Мертвом городе лодка, на которой они проплыли через первые ворота.

Александр оглянулся. Армада кораблей неподвижно застыла в напряженном ожидании, бросив якоря. Сквозь пелену дождя таинственная гора Гетест едва заметным силуэтом виднелась из-за поворота реки.

Александр и Павел чувствовали на себе взгляды сотен тысяч глаз. Александр наклонился и зачерпнул воду ладонью, глядя, как капли воды стекают с пальцев, словно секунды с потока времени, вновь становясь рекой. Паша терпеливо ждал, глядя на друга. Он видел, что Александр медлит, всматриваясь вперед, туда, где клубился туман, видимо, стараясь понять, что же там за этой серой завесой, поднимающейся до небес. Куроедову тоже хотелось это понять. Сейчас Александр отпустит канат, течение подхватит лодку, и они погрузятся в эту равнодушную серую непроглядную мглу. Что за ней? А вдруг там окажется мир, откуда они пришли, их мир, кипящий, суетливый, разный и такой знакомый? А этот сказочный мир, что оставался за их спиной, исчезнет, забудется, словно сон.

Над рекой застыла тишина.

Александр ослабил ладонь, и канат выскользнул из пальцев. Течение плавно увлекло лодку в неизвестность. Серый туман приближался, его длинные тонкие отростки-щупальца тянулись к лодке.

– Туман Забвения, – вспомнил Александр. Сейчас он погрузится в эту холодную мглу и, забыв все, проснется в своем мире,

«Не хочу, – подумал Александр. – Пока не хочу».

Он оглянулся на Пашу. Тот напряженно улыбнулся и сжал ладонью рукоять своего меча.

Первые клочья тумана медленно вовлекли лодку в свои объятья. Все вокруг погрузилось в молочно-белую мглу. Лишь темная гладь воды за бортом напоминала об окружающем мире. Туман густел, вытесняя дневной свет. Александр сжал рукоять Клинка Силы.

«Может быть, там ничего нет? – мелькнула у него мысль. – Ничего нет, кроме этой вязкой бесконечной темноты?»

Сумрак густел. Уже не видно ладони протянутой вперед руки. Ничего не видно, словно глаза потеряли ощущение воспринимать свет, ослепли. Александр почувствовал, как растворяется в этой холодной темноте, сам становится темнотой, туманом, воздухом, небом, всем. Ощущение было захватывающе-нереальным, вбирающим в себя весь мир. Туман, превратившись в небольшой холодный сгусток, темным кольцом сжал сердце, стучавшее гулко колоколом.

– Разорви его, – прозвучал голос. – Ты можешь. Ты есть все. Разгони Туман Забвения. Разорви его сердцем. Вспомни, кто ты. Открой путь.

– Кто я? – переспросил Александр, узнав голос Ахарунга, и почувствовал, как в его груди разгорается огонь. Свет огня разорвал темноту тумана, разлился по телу, по рукам, ударил в глаза, и Александр увидел небо, синее небо с темными грозовыми облаками на горизонте. Далекая молния ударила в вершину сопки. Мелкий моросящий дождь исчез, пропал, растворился, словно серый призрак, вместе с туманом. Александр оглянулся и увидел паруса, тысячи парусов. Мир не исчез. Он стал шире, уходя в бесконечность. Поток Реки Времени терялся за поворотом, уходя в неизвестность, в продолжение пути. Александр посмотрел на Пашу.

– Мы разорвали его, – серьезно произнес Паша.

– Да, – кивнул головой Александр, взглянул назад на тысячи парусов и почувствовал, как напряженное ожидание, царившее там, взорвалось единым великим устремлением. И имя этому устремлению – Продолжение Пути. – Ждать их не будем? – Александр показал рукой за спину.

– Догонят, – махнул рукой Паша и откинулся головой на корму.

Александр обследовал взглядом берега и, не найдя ничего примечательного, последовал примеру Куроедова, – закинув руки за голову, лег на дно лодки. О борт маленького судна мягко шлепала речная волна. Фантастические фигуры облаков бесконечными вереницами тянулись к горизонту, растворяясь в синеве неба. Александр вспомнил себя маленьким мальчиком, сидящим на крыше своего дома в деревне, где он жил до переезда в город. Ему нравилось смотреть в синее небо с плывущими по нему облаками. Нравилось наблюдать, как меняют они свои причудливые формы. Они притягивали его. Какие же они были неповторимо разные! Нежно-золотистые в легком утреннем воздухе, ослепительно-огненные в вечернем свете последнего луча заходящего солнца, свинцово-черные, грозовые с разрывами молний. Все это были облака – вечные странники голубого неба. Ему всегда хотелось быть ближе к ним, дотронуться до них, узнать о них побольше, понять, что такое облака. Когда ему исполнилось шесть лет, в подарок он получил подзорную трубу. Вот это была радость! Он тут же влез на крышу и направил трубу к небу. Как же он был разочарован! Вблизи облака оказались размытыми белыми пятнами. Не было той прежней красоты. Мальчик опустил трубу, поняв, что наблюдал за иллюзией. Вблизи она рассеялась. Позднее он узнал, что облака – это обыкновенный туман. Но он не хотел верить, что это так. Обыкновенный туман? Это так скучно! Вечные странники голубого неба не могут быть простым туманом.

– Прошу на корабль! – послышался голос, вырвавший Александра из плена воспоминаний. Он поднял голову. Борт флагмана Сильгура навис над лодкой. Вождь арануков смотрел на открывших ворота с почтением и нескрываемым восхищением.

Александр и Паша поднялись на борт в полной тишине. Напряжение пути в неизвестность не исчезало, пронизывало воздух.

– Что там было? – спросил Сильгур Александра.

– Где там?

– Там, в тумане.

– Ничего, – покачал головой Александр. – Ничего кроме темноты.

– Я так и думал, – многозначительно хмыкнул Сильгур.

– Почему?

– Мой дед пытался пройти через туман, когда был молодым. Выпив изрядно веселящего напитка, он на спор ринулся в туман. Его выкинуло обратно без памяти. Очнулся только на следующий день. Говорил, что кроме темноты ничего не видел и не помнил.

– И ты думал, что нас тоже выкинет обратно без памяти? – криво усмехнулся Александр.

– Нет-нет. Я верил в вас. Я знал, – поспешил оправдаться Сильгур.

– Уважаемые, а мы, похоже, к чему-то приближаемся, – сообщил Паша.

Александр повернул голову в сторону правого берега реки, туда, куда был устремлен напряженный взгляд Куроедова. На первый взгляд там не было ничего необычного. Разве что какое-то чрезмерное нагромождение множества скал. Но по мере приближения он все более явно различал, что это не что иное, как остатки каменных стен, когда-то высоких, очень высоких, разрушенных безжалостным временем, зияющих провалами, через которые проглядывали вековые деревья.

– Опять мертвый город? – задал вопрос Паша, прекрасно понимая, что никто не сможет ему ответить.

От картины некогда живого, полного людей, а теперь же пустого и покинутого города веяло чем-то мистически жутким, потусторонним. Что здесь произошло? Когда? Черные стены мрачно взирали на проплывающие мимо корабли.

– Там кто-то есть, – заметил Сильгур и показал рукой в сторону каменистого мыса, выдававшегося в реку. Да, несомненно, Александр тоже увидел на оконечности мыса силуэт сидящего на камне человека.

– К берегу! – скомандовал Александр. – Три корабля за мной. Всем остальным остановиться и приготовиться.

И без того предельное напряжение возросло, передалось всей армаде. Флагман в сопровождении трех боевых судов повернул к берегу. Остальная флотилия неподвижно застыла на воде, бросив якоря.

Корабль приближался к берегу. Нет, это не камень, похожий на человека, как было подумал сначала Александр. Это человек, неподвижно застывший, словно камень на берегу. Он смотрел в сторону флотилии и не двигался.

Флагман, повинуясь веслам гребцов, коснулся берега и остановился. Все, кто был на корабле, внимательно вглядывались в неподвижную фигуру. Лицо сидящего было скрыто капюшоном длинной накидки.

– Спустите трап, – скомандовал Александр.

– Тебе не стоит сходить на берег, Властитель, – остановил Александра Сильгур. Властитель – так теперь именовали Александра, командующего объединенными силами Эзергуира.

– Не беспокойся, – усмехнулся Александр. – С нами Клинок Силы.

Трап коснулся берега. Фигура на берегу не шелохнулась.

«Да что же это такое? Где-то я его видел», – подумал Александр.

– Пошли, – скомандовал он, первым спустился по трапу и подошел к сидящему.

Сильгур, Паша и десяток воинов последовали за ним. Незнакомец вдруг неожиданно приподнялся с камня.

«Нет, не может быть!» – молнией мелькнула мысль. Александр вспомнил эти длинные узловатые руки, это лицо, высеченное будто из куска скалы, этот взгляд глубоко посаженных глаз. Он или нет? Но тогда сумрак скрывал его лицо.

Александр подошел ближе.

– Лодочник? – спросил он.

– Меня зовут Олзир, – произнес вставший со скалы низким хрипловатым голосом.

– Олзир? – переспросил Александр.

– Да, – коротко ответил тот.

– Здесь есть еще кто-нибудь?

– Нет.

– Ты здесь один? Что ты здесь делаешь один?

– Я охраняю город.

– Охраняешь город? – Александр недоверчиво прищурил глаза – От кого? Я вижу, что это мертвый город. Кому он нужен?

– Да, это мертвый город, – охотно согласился Олзир. – Живые покинули его очень давно, опасаясь злых духов, выходящих из тумана. Они покинули город, гонимые страхом. Теперь я здесь один.

– И давно ты здесь один?

– Давно, – кивнул головой Олзир.

– Как назывался этот город?

– Никто не помнит, – ответил Олзир и загадочно улыбнулся краем рта.

– А что там дальше? – Александр кивнул в сторону течения реки. – Что там? Ты знаешь?

– Знаю, – кивнул головой Олзир.

– Тогда говори.

– Отдайте мне лодку, – не попросил, потребовал Олзир.

– Что? Какую лодку? – не понял и переспросил Александр.

– Ту, что привязана к борту твоего корабля. Она вам больше не понадобится, а мне еще пригодится. Это хорошая лодка, крепкая.

– Странные у тебя просьбы, Олзир, и ты сам весь какой-то странный, – усмехнулся Александр. – Хорошо. Отвяжите лодку.

– Будете плыть по реке до вечера, – начал объяснять Олзир, убедившись, что приказание выполнено и лодка привязана к выступу скалы. – К берегу не приставайте. На закате увидите стены крепости. За крепостью по реке дороги нет. Там скалы, разбивающие корабли. Возле крепости сойдете на берег.

– А дальше? Что это за крепость? Что там за ней? Хаккадор? – вмешался Сильгур, видя, что Олзир замолчал.

– Там все узнаете, – коротко ответил Олзир.

– Немного же ты нам рассказал, – произнес Александр, нахмурив брови.

– Все что мог, – ответил Олзир и добавил: – Клинок у тебя хороший, воин.

– Ладно, пошли, – не обратив внимания на последние слова Олзира, произнес Александр. – Спасибо тебе и на этом, Олзир. Удачи тебе в охране города.

– До встречи, – еле слышно обронил Олзир с едва заметной усмешкой.

Паша и Сильгур уже уходили и не слышали этих слов, а вот Александр остался на месте.

– Лодочник? Это ты? – спросил он.

– Меня зовут Олзир, – вновь прозвучало в ответ.

– Ты не помнишь меня? – настойчиво произнес Александр.

– Ты еще ничего не сделал для того, чтобы тебя запомнили, – последовал ответ.

Олзир медленно повернулся и пошел в сторону темного провала в стене.

– Постой, – крикнул ему вслед Александр.

Олзир не оборачивался. Он вошел в темноту и растворился в ней.

– Странный тип, – услышал Александр голос Паши за спиной. – Почему ты с ним разговаривал, как со знакомым?

– Мне показалось, – ответил Александр.

– Мне тоже показалось.

– Что?

– Что я его знаю. Видел. Но где – не помню. Пошли, нас ждут.

Александр оглянулся в сторону темного провала, пристально всматриваясь в холодный сумрак. Где-то за развалинами стен, в лесной чаще, скрывающей некогда живой, полный людей город, протяжно закричала одинокая лесная птица. Подул ветер, донося из провала запах сырого мха. Олзир растаял словно призрак. Только лодка монотонно покачивалась на речных волнах у берега

– О чем ты говорил с ним? – спросил Александра Сильгур, когда тот поднялся на борт корабля.

– Пытался узнать подробнее, где мы.

– И что?

– Ты же видел. Он ушел.

– Он тебе говорил что-то. Что?

– Он сказал, что мы все узнаем там, – Александр кивнул головой в направлении движения реки.

– Загадками говорил, значит, – нахмурился Сильгур.

– Да, загадками.

– Так-так, – задумчиво произнес Сильгур. – Похоже, что этот отшельник просто немного не в себе. Первый человек, встретившийся нам за туманом, ненормальный. Нормальные люди не живут в таких местах. Хотя еще неизвестно, что там дальше будет. Хорошее начало. Я бы выставил кораблей десять вперед в боевое охранение.

– Согласен, – мрачно кивнул головой Александр. – Дай команду. Десять кораблей вперед! Всем полная боевая готовность! Следить за берегами!

Гребцы медленно выводили флагман на середину реки. Над водой раздался троекратный звук трубы. Десять кораблей отделились от общей массы флотилии и ушли вперед. Встречный порыв ветра, ворвавшийся в долину реки со стороны черных туч, клубившихся на горизонте, вздыбил водную гладь. Паруса затрепетали, забились беспорядочно. Встречный ветер усиливался, словно кто-то невидимый, скрывающийся там, за горизонтом, очень не хотел, чтобы корабли двигались вперед.

– Убрать паруса! – скомандовал Сильгур.

Поперечина с парусом на флагмане опустилась одновременно с парусами других кораблей. Гребцы дружно ударили в весла, и вся армада двинулась дальше, навстречу громоздящимся друг на друга черным грозовым тучам.

Волк почувствовал запах, странный, незнакомый. Здесь давно жили люди. Но они ушли или умерли. Это было так давно, что их каменные разрушенные логова ничем не отличались от заросших мхами серых скал. Волк медленно пробирался среди древних развалин. Эти камни давно устали хранить в себе запахи тех, кто приходил в этот мир, разводил огонь, готовил пищу, радовался и огорчался, любил и ненавидел, защищал эти стены от врагов. Камни хранили молчание.

Волк остановился, настороженно всматриваясь в сумрак среди ветвей вековых деревьев, взломавших своими корнями древние стены. Он чувствовал присутствие. Но присутствие чего? Он не понимал и чувствовал себя неуютно. Шерсть вздыбилась на загривке. Он не привык убегать от опасности. Но что же хранит в себе этот сумрак? Волк поднял верхнюю губу, обнажил клыки и глухо зарычал. От сумрака отделилась тень и, приближаясь, превратилась в силуэт человека.

Враг! Рычание волка усилилось. Фигура остановилась. Человек медленно сбросил с головы капюшон длинного плаща и остановился на расстоянии первой встречи – так волки называли минимальное расстояние, на которое можно приблизиться, не имея намерения вступить в поединок с незнакомцем. Но это было правилом волчьей стаи. Откуда человек знает правила волков? Совпадение? Кто он? Странно. От незнакомца исходил другой запах, незнакомый, так не пахнут двуногие, так не пахнет никто на земле. Он не смотрел в упор. Похоже, что он знает Закон. Кто он?

– Хороший зверь, – тихо произнес незнакомец, и волк понял его. – Тебе интересно, куда они все плывут? – незнакомец кивнул в сторону реки. – Поэтому ты следуешь за ними. Иди и будь свидетелем всего, что там произойдет, ибо никто не сможет сказать, что же там будет и что станет со всем этим миром. Я бы и сам хотел взглянуть на это. Но не могу. Меня ждут. А ты иди. Ты свободный зверь. Если все будет хорошо, настанет час и ты придешь ко мне. Я сделаю тебя стражем. Из тебя получится настоящий страж этой реки.

Незнакомец медленно подошел ближе и положил свою тяжелую руку на голову зверя. Странно, но волк не чувствовал более опасности. Он почувствовал покой, исходящий от незнакомца, и закрыл глаза. Волна покоя подхватила его.

– Еще не время, – произнес незнакомец. – Следуй за ними.

Волк открыл глаза. Никого рядом не было. Только ветер шевелил верхушки деревьев. Волк почувствовал смерть. Она была там, впереди, еще далеко, за горизонтом, но она была там, и она приближалась. Зверь глухо заурчал, вскинул вверх седую голову, и жуткий протяжный вой волка-одиночки разорвал мрачную тишину древних забытых руин.

– Смотри, собака бежит, – буркнул Паша и кивнул головой в сторону правого берега.

Александр присмотрелся. Он увидел у кромки воды серое пятнышко, медленно передвигающееся вдоль берега.

– Да, похоже на собаку, – согласился Александр. – Хотя откуда же здесь собака? Может, волк?

Александр внимательно всматривался в передвигающееся существо – первую живность за воротами, исключая Олзира. Но Олзир не в счет. Странный тип. Исчез словно призрак. Такое ощущение, что привиделся.

– Первый зверь за воротами, – усмехнулся Александр.

– Да уж, – согласился Паша. – Это неуютное затишье мне надоело. Кажется, в лесу скрылся.

Да, зверь исчез. Снова берег был пуст. Слева по борту корабля монотонно тянулся безжизненный холмистый берег, покрытый редколесьем да чахлым, растрепанным ветрами кустарником. По правому же берегу хаотически громоздились угрюмые сопки, сплошь покрытых густым, мрачным лесом. Александр перевел взгляд на небо. Грозовая туча, огрызаясь раскатами грома, уползала за горизонт. Солнце давно перевалило за полдень. Он снова посмотрел на берег. По-прежнему река раз за разом открывала за своими новыми поворотами все те же безжизненные просторы.

Казалось, само время застыло, остановилось. Перед каждым новым изгибом реки напряжение возрастало. Все молчали, настороженно всматриваясь вперед, стараясь заглянуть за очередной поворот.

– Что там такое? Что это? – медленно, с расстановкой произнес Паша, пристально всматриваясь вперед и прикрываясь рукой от бьющих слева в глаза уже низких, предвечерних, солнечных лучей. За очередным речным поворотом берег вздыбился, словно яростная бешеная сила когда-то давно взорвала его твердь, обнажив длинной рваной раной острый камень земных глубин, взметнула вверх нагромождения скал и оставила их так, болезненно застывших в вечном покое.

Как же странно творит природа! Александр всматривался в очертания скал, и виделся ему гребень гигантского окаменевшего дракона, развалины древних сказочных руин, исполинские фигуры великанов. Нет, это только скалы, освещаемые косыми лучами солнца, хранящие в себе черную глубину теней и затихающий гул ветров. Просто причудливые создания природы. Но только ли природы? Александр прищурил глаза, прикрыл их ладонью. Солнце мешало рассмотреть все более подробно. Он подождал, когда темное плотное облако приблизилось к багровому диску и накрыло его. Зажмурившись, изгоняя из глаз остатки солнечных лучей, он вновь начал всматриваться в нагромождения скал.

«Если это стены, насколько же они высоки? Метров тридцать, а то и более, – мелькнула мысль. – А если это башни, похожие на огромные каменные зубья, то они раза в два выше стен. Какое грандиозное сооружение! Мало того, что эти стены стоят на неприступных скалах, высота самих стен неприступна».

Над рекой прокатился звук трубы. Десять передовых кораблей застыли на водной глади.

– Видимо, это та самая крепость, о которой говорил Олзир, – задумчиво изрек Сильгур. – Признаков жизни на ее стенах я не вижу. Чего же нам ждать оттуда?

– Олзир нам сказал, что дальше пути нет и надо высаживаться на берег, – напомнил Паша.

– Олзир, Олзир, – с раздражением в голосе произнес Сильгур. – Кто такой Олзир? С чего мы должны ему доверять? Мы все здесь наедине с неизвестностью. Что это за крепость? Может быть, это замок демона зла?

– Вымпел на мачту! Флагман к берегу! Всем остальным стоять! – не обращая внимания на рассуждения своих спутников, скомандовал Александр

– Но Властитель… – возразил Сильгур.

– Что – но?

– Ничего, я просто хотел сказать, что необходимо сопровождение, хотя бы кораблей пять.

– Ты боишься? – ехидно заметил Александр.

– Нет, совсем нет, но…

– Хватит этих «но», – оборвал его Александр. – Вы идете на земли своих предков. Может быть, это ваш древний дом. Вы пришли сюда с миром. Пусть те, кто сейчас смотрит на нас со стен этой крепости, если они там есть, видят это. Корабль к берегу!

Гребцы дружно навалились на весла. Берег приближался. Стены крепости медленно наползали на небо. Стены-то стенами, обычные укрепления, высокие, с башнями, но что там над ними, над этими стенами? Да это же головы! Чудовищные изваяния голов зверей, оскаливших пасти, устремивших каменные глаза в сторону заходящего солнца. Львы? Тигры? Нет. Верхние клыки зверей словно сабли. У тигров не бывает таких клыков. Да это же зверь с амулета Александра, тот, что изобразил на флаге Паша, кошка Эзерлинга. Символ Хаккадора? Это Хаккадор? Уже? Так скоро? Лапы зверей упирались в камень скалы, вгрызаясь в твердь остриями когтей.

– Это уарсы, – услышал Александр голос Сильгура. – Саблезубые кошки.

– Изваяния из скал. Это ворота, – тихо произнес Паша.

– Вижу, – кивнул головой Александр. – Туда, – показал он рукой в сторону, где пологая часть берега спадала в воду.

Опытные гребцы уже сами определили это место для причала корабля. Не дожидаясь, пока судно подойдет к берегу, воины прыгнули на мелководье и, прикрывшись щитами, построились в стенку. Крепость была на расстоянии полета стрелы. Александр, не дожидаясь спуска трапа, одним из первых выбрался на берег и направился к воротам крепости. Небольшое войско, построившись клином, прикрывало Властителя. Паша и Сильгур следовали рядом. Высокие башни молчаливо взирали на все это действо. Подошли к воротам. Теперь только глубокий ров отделял их от входа в крепость. Каменные чудовища нависли над немногочисленной группой воинов. Вблизи они казались нереально огромными.

«Кто же это сделал? – невольно подумал Александр. – Неужели и здесь пусто?»

– Есть там кто-нибудь?! Мы пришли с миром! – крикнул он.

Ничего. Только тишина в ответ да завывание ветра в верхушках башен.

Глухой лязг, заставивший всех воинов разом сомкнуть щиты, привел в движение подъемный мост. Каменная плита его платформы начала медленно опускаться, громыхая звеньями тяжелых цепей меж чудовищных изваяний.

– Всем стоять, – скомандовал Александр. – Действовать по моей команде.

Плита моста коснулась края рва и замерла. Несколько секунд тишины прервал глухой, монотонно нарастающий гул. Он тяжелыми волнами нахлынул на воинов. Медленно, неохотно открывались ворота.

– Стоять, – вновь скомандовал Александр, заметив нервное беспокойство в рядах.

Воины сжимали древки копий, готовые ринуться вперед. Александр сам почувствовал, как это беспокойство передалось ему. Он переглянулся с Пашей и вновь устремил взгляд в сторону открывающихся ворот. Тяжелые створы отошли в стороны и замерли. Ничего. Но темная пустота открытых ворот казалась живой. Да, несомненно, было заметно какое-то движение. Там что-то было. Но что? Какая-то тень. Она появилась из темноты, становясь четче, превращаясь в силуэт человека.

– Копья! – скомандовал Александр.

Стенка воинов ощетинилась жалами копий. Человек, появившийся из ворот крепости, остановился на середине моста. В руке у него блестел клинок.

– Я не смогу один удержать крепость против вашей армии! – раздался громкий возглас. – Но я уйду из этого мира достойно и быстро!

– Стой! – воскликнул Александр. – Копья в небо! Копья в небо!

Воины подняли копья.

– Стой! Мы пришли с миром!

– С миром? Но кто вы?! – прозвучал вопрос.

– Мы вышли из тумана! Мы идем в Хаккадор. Я веду этих воинов в земли их предков.

– Из тумана?!

– Да!

Вышедший из ворот молчал. Затем сделал шаг, потом еще один и медленно пошел навстречу Александру. Не доходя с десяток шагов, он воткнул свой меч в деревянный настил моста. Это был рослый человек, уже в возрасте, облаченный в воинские доспехи. Александр давно оставил бесполезные попытки сопоставить вооружение воинов армии Эзергуира с конкретной исторической эпохой, но теперь, встретив первого воина за воротами, он вновь невольно всматривался в детали вооружения взглядом профессионала, изучившего холодное оружие всей человеческой истории. Но всей ли, если до сих пор он не мог понять, кто же они, люди Эзергуира! Также он не мог понять и кто этот воин, вышедший из крепости, воткнувший в землю тяжелый изогнутый клинок, похожий на разновидность шоудао – китайского широкого меча, но облаченный вовсе не в китайские или иные восточные доспехи, а в длинную кольчугу и остроконечный скандинавский шлем. Но скандинавский ли? Узоры на нем какие-то витиеватые, восточные, что ли? Нет, невозможно понять, что это за вооружение. Снова загадка.

Вышедший из ворот крепости тем временем медленно подошел к Александру, раскрыв ему навстречу пустые ладони и показывая тем самым мирные намерения.

– Я не ослышался? – спросил он. – Ты сказал, что вы пришли из тумана. Но как? Тысячи лет путь был закрыт.

– Мы открыли путь. Я и он. – Александр обернулся и указал на Пашу.

– Кто вы?

– Мы пришли с юга. Наш мир – не ваш мир. Незнакомец молчал. По его настороженным глазам было видно, что он о чем-то напряженно думает.

– Так ты говоришь, что эти воины идут в земли своих предков? – задал он вопрос после некоторого молчания.

– Да, предания гласят, что их предки тысячи лет назад пришли с севера, – уверенно ответил Александр.

– С севера, говоришь? Но на севере Хаккадор.

– Значит, их предки вышли из Хаккадора.

– Ты хочешь сказать, что это потомки великого Тингура? – недоверчиво спросил воин.

– Это так. Они потомки Тингура, а кто ты и что это за крепость.

– Эта крепость называется Зин-Дарат. Тысячи лет назад она была поставлена здесь для охраны пути на Хаккадор. Здесь жили великие воины. Но потом магами была создана Радуга, и эта крепость стала не нужна. Воинов забыли. Забыли тех, кто верой и правдой служил им. Прошли тысячи лет. Теперь здесь нет никого. Только я остался. Меня зовут Рануир.

– Стойкий оловянный солдатик, – хмыкнул Паша.

– В Хаккадор вы не попадете. Радуга не пустит, – продолжил Рануир.

– Радуга тает. Скоро и следа не останется, – возразил Александр.

– Вон оно как, – усмехнулся Рануир. – То-то я смотрю, что по ночам на севере свет слабеет. Значит, Хаккадору снова воины нужны.

– Выходит, что так, – кивнул головой Александр.

– Дальше по реке нет пути, – Рануир махнул рукой в сторону воды.

– Я знаю.

– В Хаккадор отсюда вела дорога. Но время поглотило ее. Путь лежит по степи. Опасно, но пройти можно. Я ходил туда давно, когда в силе был. Там зверье всякое водится необычное. А что там дальше за Радугой, я не знаю.

– Ты пойдешь с нами и покажешь нам путь, – голосом, не требующим возражений, произнес Александр.

– Хорошо, – согласился Рануир. – Но только до Радуги.

– Это почему?

– Я последний воин в этой крепости. Кто будет ее защищать, если я не вернусь?

– От кого защищать? – удивился Александр.

– Я должен вернуться в крепость. Дней моих мало осталось. Я хочу здесь уйти из Эгириса. Да и дорогу за Радугой я не знаю, – пояснил Рануир.

– Убедил, – согласился Александр и махнул рукой. – Всем к берегу! Разбиваем лагерь. Завтра утром выступаем. Корабли оставим здесь.

Глава 13

Там, где была Радуга

Волк смотрел на другой берег реки, стараясь сквозь туман не по-летнему хмурого утра разглядеть происходящее там. До зверя доносился глухой гул, напоминающий звук водопада и лязг железа, – страшного оружия двуногих. Еще накануне вечером он видел, как эти двуногие существа покидают корабли и заполняют широкое поле до самого горизонта. А потом, когда стемнело, он увидел множество огней. Вся его звериная натура пылала ненавистью к этому бешеному зверю под названием огонь. Этот зверь, будучи маленьким, все же очень сильно кусался. Но неожиданно он мог вырастать до необозримых размеров. Жадно и безжалостно пожирая все на своем пути, этот огненный зверь оставлял только серую горячую пыль после себя. Волк знал, что раны от укусов этого беспощадного зверя болезненны и очень долго не заживают.

Солнце поднималось выше, и туман расползался клочьями, таял под теплыми лучами. Сквозь разрывы в молочно-белой пелене проявлялись контуры противоположного берега. Вначале зверю показалось, что берег пуст. Но по мере того как рассеивался туман, открывалось все большее пространство. Волк увидел их. Похоже, они уходят. Да, так оно и было. Длинными колоннами, протянувшимися через холмы, покрытые редколесьем за самый горизонт, они уходили вдаль. Зверь видел последние тысячи. Гул и лязг железа затихал.

Куда они пошли? Почему оставили своих многолапых зверей? Он обеспокоенно смотрел на покинутые корабли, затоптался на месте, хотел было кинуться следом в воды реки, но что-то останавливало его. Не раз он переплывал этот поток.

Нет, не сейчас. Не днем. Его могут заметить, и остроконечная смерть догонит его. Надо подождать, пока стемнеет, и тогда он под покровом ночи переплывет на тот берег и догонит этих странных двуногих, идущих за горизонт. А пока надо отдохнуть и набраться сил. Накануне ночью волк задрал косулю. Ему повезло. Эти места не изобиловали живностью.

Половину добычи он уже съел. Но надо подкрепиться впрок. Неизвестно, что будет дальше. Волк последний раз посмотрел в сторону уходящих колонн и неторопливо побежал в лесную чащу, туда, где была припрятана добыча.

Войска шли тремя длинными колоннами по выжженной солнцем степи. Левую колонну вел Ацельсиор, правую – Сильгур. Александр, Паша и Рануир покачивались в седлах лошадей во главе средней колонны. По окрестным холмам рыскали сторожевые конные отряды.

Ветер шевелил ковыль да редкий чахлый кустарник. В небе кружились коршуны. Над колоннами колыхались копья. Бряцала сталь.

Солнце, давно перевалив зенит, било жаркими лучами в затылок.

– Сейчас бы пивка глотнуть, – пробурчал Паша, вытирая соленый пот.

– А может быть, ванну и чашечку кофе? – иронично спросил Александр.

– Издеваешься? Тащишь меня невесть куда.

– Это ты меня завез к черту на кулички.

– Я завез?

– А кто еще? Летчик-переплетчик.

– Все, я больше не могу. Пора привал делать.

– Перевалим эти холмы и будет тебе привал, – Александр показал рукой на длинную холмистую гряду, протянувшуюся от горизонта до горизонта.

– Далеко, – выдохнул Паша – Слушай, Рануир, а далеко эта Великая Радуга?

– Странно, должна уже быть видна, – ответил стражник крепости. – А может быть, потухла уже? Прошлой ночью совсем слабый свет был.

– А где звери, о которых ты говорил? – не отставал Паша.

– Звери? Разбежались, наверное. Людей-то много идет. Вот и распугали.

– А что за звери-то? Как выглядят?

– Как ящерицы. Но только очень большие ящерицы!

– Динозавры, что ли?

Рануир не понял вопроса и непонимающе смотрел на Пашу.

– Что ты пристал к человеку? – вмешался Александр. – Сам ты динозавр. Вымерли динозавры. Давно. Шестьдесят миллионов лет назад. Понял?

– Нет, не понял, – прошептал Паша и указал рукой в сторону уже недалекой холмистой гряды. – Что это?

Александр от неожиданности резко натянул поводья. Конь захрипел, пританцовывая на месте. Передние ряды колонны вынуждены были тоже остановиться. Не слыша команды, задние напирали на передних. Возникла сутолока, сопровождаемая перебранкой.

– Стой! – подал команду Александр, не сводя глаз с холмистой гряды и странного силуэта на вершине одного из холмов.

Скала? Нет! Силуэт зашевелился, расправил крылья. Да, несомненно, крылья. Широкие, перепончатые. Метров десять в размахе, а то и больше. С расстояния не определишь сразу. Чудовище взмахнуло крыльями и тяжело оторвалось от земли. Оно летело в сторону воинства. В колоннах уже заметили эту тварь. Заколыхались копья.

– Приготовиться! – подал команду Александр.

Чудовище летело на колонну.

– Ё-моё! Дракон! – взвизгнул Паша, пригнув голову.

Александр уже ясно различал приплюснутую морду и маленькие злые глаза. Колонны ощетинились копьями. Недолетев нескольких десятков метров до передних рядов, чудище резко взмыло вверх, развернулось и полетело назад. Александр почувствовал на лице движение воздуха от взмахов крыльев.

– Эти не едят людей, – успокоил Рануир. – Траву едят. Но здесь есть те, что поменьше и не летают. Бегают быстро. Они нападают. Но сейчас разбежались, похоже. Людей много. Распугали.

– Эта тварь ест траву!? – воскликнул Паша, провожая взглядом дракона. – Никогда не поверю!

– Я их много видел, когда сюда ходил. Они меня не трогали. Я видел, как они траву щипали. А живут они возле Радуги. Но где теперь эта Радуга? – вопрошал Рануир, осматриваясь по сторонам.

Чудовище медленно удалялось. Вот оно превратилось в точку на небе, а потом и вовсе растворилось в голубой дымке.

Взошли на холм. Невольно остановились. Задние опять начали напирать.

– Стой! – последовала команда.

Впереди, насколько хватал глаз, до самого горизонта расстилалась черная каменистая равнина без кустика и травинки. Порыв горячего ветра ударил в лицо.

– Здесь была Радуга, – прошептал Рануир.

– Все выжгла. Не оставила ничего живого, – мрачно произнес Александр.

– Как бомба атомная, – дополнил Паша.

– Как тысячи бомб, – уточнил Александр. – Жестоко. Круто защищали себя эти маги Хаккадора.

– А эти твари скорее всего мутанты какие-нибудь, – высказал догадку Паша.

– Возможно, возможно, – кивнул головой Александр. – Интересно, здесь радиации нет? А то загнемся все здесь по-тихому.

– Да, счетчик Гейгера не помешал бы, – согласился Паша.

– Ничего, пойдем дальше Ахарунг бы предупредил меня. Он все знает, – уверенно произнес Александр.

– Я бы здесь на ночлег остановился, – предложил Сильгур. – Не хотел бы, чтобы ночь застала нас на мертвой земле. Где ее граница? За горизонтом теряется.

– Нет. Надо спешить, – возразил Александр. – А привал сделаем.

Паша спрыгнул с коня и упал на спину в траву, устремив глаза в высокое небо.

– Дошли мы до Радуги. Позволишь вернуться, Властитель? – спросил Рануир.

– Как пожелаешь, – ответил Александр.

– Хотелось бы дальше пойти, узнать, что там.

– Так пошли.

– Не могу. Крепость без защиты останется. – Рануир слез с коня.

– Ты чего? – спросил Александр.

– Коня возвращаю.

– Коня себе оставь. Тебе, Воину Жизни, он пригодится для защиты крепости.

– Воину Жизни? – усмехнулся Рануир. – Какой я Воин Жизни? Нет их больше, Воинов-то. А за коня спасибо. Пригодится. Слушай, а может, ты Воин Жизни? Точно! Как я раньше не догадался? Амулет на тебе из наших. Ты словно из прошлого восстал.

– Скорее наоборот, – возразил Александр.

– Наоборот, это как?

– Долго объяснять.

– Ты Воин Жизни, – уверенно произнес Рануир. – Потомков Тингура за собой ведешь. Защищать Хаккадор ведешь. Радуги-то нет больше. А за тобой сила большая идет. И в тебе сила великая.

– Не перехвали, – засмеялся Александр. – Иди с миром. За кораблями нашими присматривай.

– Благодарю за доверие, Властитель. – Рануир легко для своего возраста вскочил в седло, кивнул головой, прощаясь, и, не сказав более ни слова, послал коня в широкий галоп, исчезая в облаках степной пыли.

Войска двигались по выжженной земле. Камни, черный песок, безжизненные холмы. Изредка попадались обуглившиеся кости крупных зверей, чьи черепа безучастно взирали пустыми глазницами на молчаливо идущие колонны. От этой черной пустыни исходил жар.

«Не остыла еще. Так будет выглядеть земля после атомной войны, – подумал Александр. – Интересно, что же это за радуга такая была? Жестоко защищались эти Хранители. Не жалели никого, кто пытался здесь пройти. Ни людей, ни зверей. Что там у них осталось в заначке? Гиперболоид инженера Гарина? Пальнут лучом по колоннам. Нет, не пальнут. Ничего у них не осталось, если вынуждены были прибегнуть к помощи обычного человека».

Солнце коснулось горизонта

– Придется здесь заночевать, – недовольно пробурчал Паша.

– Не придется. До темноты успеем, – ответил Александр и указал рукой вперед. Там вдалеке в свете закатного солнца четко просматривались зеленые холмы.

В колоннах тоже заметили зеленую полоску на горизонте, оживились, ускорили шаг.

Зеленые холмы медленно приближались. Порыв ветра принес прохладу и запах прелой листвы. Уже видны были густые перелески, травянистые лужайки. Когда последний луч закатного солнца скользнул по засыпающей земле, первые ряды колонн ступили на зеленые поля. Перевалили за гребень одного из холмов. Вечерний сумрак закрывал землю. Далее на пути войск темнел густой лес. Небольшое озерцо отражало верхушки деревьев. Движение воздуха донесло запахи сырого мха.

Александр поднял руку, приказывая войскам остановиться. Где-то среди ветвей пронзительно вскрикнула ночная птица.

Александру вдруг показалось, что за ним из леса следят сотни глаз. Среди темных ветвей мелькнул огонек, затем еще один и еще. В следующие секунды мириады крохотных разноцветных огоньков запорхали среди деревьев. Они с быстротой молнии скользили над головами идущих и, взмывая вверх, растворялись в темноте.

– Что это такое? – удивленно прошептал Паша. – Светлячки? Не похоже. Яркие очень и разноцветные. Кто такие?

– Мирцаиры, – пояснил Сильгур.

– Какие еще мирцаиры? – переспросил Паша.

– Это маленькие существа, похожие на людей, только с крыльями.

– Ну да?! – Паша недоверчиво хмыкнул.

– Здесь много удивительных существ. Мне об этой земле рассказывал мой отец, – серьезно произнес Сильгур. – Ведь это земля магов.

– А эти мирцаиры не кусаются? – настороженно поинтересовался Паша. – А то укусят типа комара или клеща, и подцепишь заразу какую-нибудь.

– Нет, они питаются нектаром цветов.

– Типа пчел? А мед у них есть?

– Не знаю. Отец мне об этом не говорил, – Сильгур рассмеялся.

Совсем стемнело. Разноцветные огоньки мелькали перед глазами, словно гипнотизировали. Войска стояли в полной тишине, ожидая команды. А лес наполнялся звуками. Где-то в глубине затрещала ветка, словно кто-то большой спрыгнул с дерева и ломанулся в чащу. Александру это не нравилось. Что скрывает этот лес? Что там, за темнотой?

Александра интуитивно не привлекало это место для лагеря. Но выбирать не приходилось. Темный лес оживал. Он все более наполнялся звуками. Вкрадчивые дуновения ветра колыхали высокие верхушки деревьев. Изредка из далекой темноты доносились протяжный вой, хохот, какое-то бормотание.

– Там чудеса, там леший бродит… – пришли на ум Александру строки из известной поэмы.

– Русалка на ветвях сидит, – услышал он шепот Паши и обернулся.

– Что? Какая еще русалка?

Паша, широко разинув рот, показывал рукой в сторону воды, блестевшей в лунном свете. Александр увидел силуэт на ветке раскидистого дерева, склонившегося над водой. Темный такой силуэт. Человек? А почему хвост вместо ног рыбий, раздвоенный? Александр зажмурил глаза. Открыл. Да это же ветка с листьями на ветру качается! Но откуда эти круги на воде? Ветер. Это просто ветер. Померещилось.

– Видел? – прошептал Паша. – В воду нырнула.

– Ты приустал с дороги, дружище, – усмехнулся Александр.

– Я видел! – настаивал Паша.

– Отдыхать пора, – отмахнулся Александр.

Он оглянулся на войска. Воины ждали команды.

– Лагерь здесь! – скомандовал Властитель, и воинство заполнило пространство перед лесом лязгом оружия и приглушенным гомоном. Под топорами затрещали сучья. Один за другим зажигались костры, ставились шатры. В темное небо летели искры, туда, где среди звезд кружились в танце огни мирцаиров. Запахло дымом и жареным мясом.

– Это русалка была, – настаивал Паша

– Будем считать, что русалка, – согласился Александр.

– Только русалок нам здесь не хватало.

– Готовься, Паша, – рассмеялся Александр. – Я думаю, что мы еще много необычного здесь увидим. Дракона видели. Летающие человечки над нами пляшут. Русалка в воду нырнула. Это только начало. Запоминай для сценария.

– Да уж не забуду, – шепотом ответил Паша, озираясь вокруг.

Луна нырнула за облако. Мир погрузился в темноту. Александр вновь ощутил, как из этой темноты кто-то внимательно наблюдает за ним и всеми, кто сейчас находится на этом широком поле. Ощущение присутствия чего-то нахлынуло волной и резко ушло.

– Показалось, – Александр потер пальцем переносицу и резко обернулся.

– Ты чего? – Паша удивленно широко раскрыл глаза. – Чего дрыгаешься-то?

– Так, показалось.

– Что показалось-то?

– Конь в пальто, – усмехнулся Александр.

Небесный огонь поднялся в зенит. Все окружающее – водная гладь Реки Времени, темные скалы, далекие юры, – все дышало безмятежным покоем, обманчивым и хрупким. Там вдали, на горизонте, над покрытыми лесом темными холмами, медленно клубились рваные темные тучи – предвестники приближающейся грозы. Резкий порыв предгрозового ветра прорвался через горные вершины, пронесся над поверхностью воды, безжалостно разрушая зеркальную гладь и превращая ее в свинцовую рябь с белыми барашками. Черные тучи быстро надвигались, захватывая небо.

С высоты башен Ахантагора весь Анвантар был виден как на ладони. Крыши крепких добротных домов центральной части города блестели Огненными камнями. Камни эти добывали на востоке Хакккадора возле Великой Радуги в начале пути Небесного огня. Днем камни вбирали в себя небесные лучи, а ночью освещали городские улицы. Самыми крупными камнями этими украшали вершины башен Ахантагора и Звездного дома, расположенного на вершине одной из сопок, окружавших город. На эту сопку, согласно преданию, спустились с небес первые Хранители, соединившие построенный ими Звездный дом с Деревом Жизни широкой прямой улицей, вымощенной белым как снег мрамором. Назвали они эту улицу Луч Мира. А сама площадь, где росло Дерево Жизни, получила название Перекресток Миров. В давние незапамятные времена Огненным камнем украшали только вершины башен да саму площадь возле Дерева Жизни. Прошло время, и Огненный камень начал светиться на крышах домов знатных обитателей города. Но давно уже ушло то время, когда лучезарным камнем могли украшать свои дома только достойнейшие из достойных. Теперь же любой житель Анвантара мог купить камни на городском рынке возле речной пристани, у моста, ведущего на другой берег Реки Времени. Там, на другом берегу, дома стояли похуже. Если в самом центре города, что располагался между Рекой Времени и речкой, именуемой Изыр-Су, что означало Прозрачная вода, традиционно селились маги, то на другом берегу позволено было строиться пришлым людям. Там селились ремесленники, торговцы и прочий разношерстный люд, занимающийся разными, в том числе сомнительными, делами. Многие торговали красной травой. Человек, проглотивший пару капель сока этой травки, на пару дней уходил из Мира Изменений в другие странные миры. Маги не потребляли эту дрянь. Раньше не потребляли. Традиционно это считалось зазорным для высшего сословия. Но так было давно. Теперь же традиции нарушились. Все смешалось в Анвантаре – лучезарном городе Огненных камней. Простой смертный мог купить себе звание мага.

Хранитель угрюмо взирал на крыши домов среди деревьев. Раскинувшийся внизу город затаился. Всегда шумные улицы опустели. Вся земля Хаккадора вместе с ее обитателями словно замерла в тягостном, обреченном ожидании. Все знали: Великой Радуги больше нет. Низкие темные облака начали цепляться за вершины башен, роняя на землю крупные капли холодного дождя. Хранитель словно не чувствовал резких порывов ветра. Капли воды падали на его непокрытую седую голову, лицо, стекая по щекам.

Он услышал шаги.

– Хранитель, – негромко произнес подошедший сзади.

– Ты все приготовил, Финакр? – спросил Марквентор не оборачиваясь.

– Да, Хранитель. Все готово для уничтожения Дерева. Я сделал, как ты приказал, – щуплая фигурка личного исполнителя склонилась в подобострастном поклоне. Финакр сам был из низшего магического сословия, но, будучи давно при дворце и заслужив доверие Хранителя, стал его личным исполнителем.

– Но неужели? – несмело спросил Финакр.

– Что – неужели?

– Неужели это необходимо делать?

– А ты можешь предложить нечто другое? Нет иного пути. Понимаешь, нет.

– Понимаю. Но если мы сожжем Дерево, мир прекратит существование.

– Пусть лучше мир умрет, чем Дерево достанется недостойным, – жестко произнес Хранитель.

– Это жестоко, мой господин. Делаем ли мы правильно?

– Не тебе судить, что есть жестокость! С каких это пор ты начал сомневаться в моих решениях? Может быть, ты уже сговорился с Зероном? – Марквентор резко обернулся и пронзил личного исполнителя взглядом.

– Что ты, Хранитель! – Финакр испуганно отшатнулся.

– Тогда почему же ты смеешь мне возражать?

– Я не возражаю, мой господин. Я только… – личный исполнитель не знал что сказать. Он беззвучно открывал рот под пристальным взглядом Хранителя.

– Что «только»? Договаривай! В глаза мне смотреть!

– Я только хотел сказать, что мне очень жаль, – едва слышно прошептал Финакр.

– Чего тебе жаль? Этого? – Марквентор махнул рукой в сторону города. – А думаешь, мне не жаль? Мне не жаль этого города? Мне не жаль этого мира? Не жаль? Словами не высказать, что я чувствую. Все, хватит об этом! Я решил, а твое дело – исполнять. Ты лучше скажи – сколько?

– Что «сколько»? – испуганно переспросил Финакр.

– Сколько дней осталось? Когда они будут здесь?

– Зерон в пяти переходах отсюда.

– Пять дней. Только пять дней осталось. Как же все глупо заканчивается! – Марквентор поднял глаза к свинцовым облакам. – Я соберу всех магов. Вместе мы еще сможем уничтожить не одну тысячу их воинов, прежде чем они коснутся Источника.

– Зачем, Хранитель? – невольно вновь вырвались у Финакра слова возражения. – Зерон предложил нам жизнь и свободу. Он не желает крови.

– Он желает получить то, что принадлежит высшим силам. Дерево погибнет в руках нечестивца!

– Кто это сказал?

– Что?! Ты опять смеешь сомневаться!

Финакр невольно втянул голову в плечи, взглянул исподлобья на Хранителя.

– Не я один, – тихо произнес он.

– Не один? Кто еще!

– Многие.

– Кто?!

– Я могу отвечать только за себя. Я решил. Я не буду поджигать Дерево.

– Что? Ты отказываешься выполнять мои приказы? Вон как ты заговорил. Может быть, ты сторонник учения Мауронга?

– Нет. Я не сторонник Мауронга, – словно оправдываясь, торопливо заговорил Финакр. – Но я не уверен, правы ли мы. Кто дал нам право создать Великую Радугу, оградив себя от остального мира? Сила Дерева Жизни не проходила через Радугу. Хранители и все маги это знали, и никто из них не решался это признать и сказать вслух. Только Мауронг открыто пошел против Хранителей. Но его изгнали и прокляли. Правильно ли это? Я не уверен. Многие тоже сомневаются. За что же нам такие привилегии? Разве существовала Радуга, когда Создатель посадил здесь Дерево Жизни? Он посадил его для всех. Его защищали доблестные воины, звавшиеся Воинами Жизни. Где теперь эти воины? Почему мы, маги, присвоили себе то, что принадлежало всем?

– Замолчи! – Марквентор вскинул кулаки.

– Не замолчу! Мы сами изжили себя, и мир обрушился на нас!

– Пошел вон!

– Прости меня, Хранитель, – Финакр обреченно склонил голову. – Я осмелел потому, что знаю, что все кончится через пять дней. Ты сожжешь Дерево, и Зерон убьет всех нас. Я устал бояться. Во мне нет более страха. Но я тебе пришел сказать, Хранитель, что с юга идет еще одно войско. Мирцаиры принесли весть. Похоже, что здесь будет жарко.

– Еще одно? – Хранитель горько усмехнулся. Гнев его прошел. Он устало опустил руки. – Зачем так много на одну беззащитную землю? Кто они?

– Мирцаиры слышали их речи. Они вышли из Тумана Забвения.

– Из Тумана Забвения? – Хранитель встрепенулся, подошел вплотную к личному исполнителю, заглядывая ему в глаза.

– Да, из Тумана.

– Из земель, куда ушел великий Тингур? Но туда никто не мог проникнуть уже тысячи путей Небесного огня. Никто не мог пройти через Туман. Что же ты молчал?

– Ты меня спрашивал только про Дерево и Зерона.

– Дерево, Дерево. У тебя в голове Дерево. Надо было с этого начинать! Кто их ведет?

– Мирцаиры слышали имя. Его зовут Александр.

– Александр?! – переспросил Хранитель и невольно обхватил руками виски.

– Да, Александр. А что? Тебе знакомо это имя? – осторожно спросил Финакр.

– Сколько их? – вместо ответа спросил Марквентор.

– Много. Тысячи. Многие тысячи. Да что с тобой, Хранитель?

– Александр, Александр, – не обращая внимания на Финакра, едва слышно прошептал Марквентор. – Совпадение? Может быть. Но все же… Спокойно, Хранитель, спокойно.

Марквентор постарался накинуть на себя маску безразличия. Получилось плохо. Он это чувствовал. Он видел это по настороженным глазам Финакра.

«А надо ли ему верить? – подумал Хранитель. – Похоже, что это маленькое лысое подобие мага что-то скрывает, более того, сожалеет, что проговорилось о войске, идущем с юга. Почему сожалеет? Ладно. Разберемся потом. А сейчас нельзя терять время. Но спокойно, Хранитель, спокойно! Не выдавай себя. Никто не должен знать. Даже личный исполнитель».

– Ступай, – произнес Марквентор с безразличием в голосе. – Я хочу быть один. Не беспокой меня до вечера.

– Слушаюсь, мой господин. – Финакр почтительно склонил голову, не сводя пристального взгляда с Хранителя, попятился задом, резко развернулся, и его осторожные шаги затихли в глубине башни.

С первыми лучами солнца конники донесли весть: за лесом в лощине – селение. Небольшое. Домов тридцать. Признаков жизни не видно.

– Снимаем лагерь, – приказал Александр.

Солнце давно поднялось над верхушками деревьев. Лес шумел от передвижения тысяч воинов. Из-под ног взлетали разноцветные бабочки. Среди крон деревьев испуганно вскрикивали лесные птицы.

– Скоро? – спросил Александр воина, донесшего весть.

– Да, Властитель.

Лес расступился, открывая широкую лощину. Несколько десятков домиков с остроконечными крышами приютились на склоне. Возле домов – садики-огородики. Эдакая деревенская идиллия.

– Стоять! – приказал Александр. – Двадцать конников за мной!

Расстояние в несколько сотен метров преодолели быстро. Александр осадил коня возле крайней бревенчатой избы. Высокая двускатная крыша. Маленькие оконца с резными ставенками. Невысокий забор из остроконечных кольев.

– Вперед, – Александр кивнул головой на избу. Два конника спешились и вошли в дом. Через минуту вышли.

– Никого, Властитель.

– Ищите! Должен же здесь быть кто-нибудь.

– Разбежались по лесам, – подал голос Паша.

– Немудрено, – усмехнулся Александр, оглядываясь на тысячные орды за спиной, толпившиеся на опушке леса.

– Не все, – послышался голос.

Александр посмотрел по сторонам. Взглянул на Пашу.

– Ты слышал? – спросил он.

– Слышал.

– Кто говорил?

– Не я, – Паша замотал головой.

– Странно.

Один из кустов возле ограды зашевелился, ожил.

– Что за чертовщина! – Паша от неожиданности чуть было не спрыгнул с лошади. – Ничего себе маскировочка!

Существо медленно приближалось. Его можно было бы назвать человеком, если бы не цвета хаки волосы, зеленовато-серая кожа и ярко-зеленые глаза. От плеч до ног его покрывало что-то вроде пожухлой травы и листьев.

– Леший! – выдохнул Паша и натянул поводья. Конь беспокойно затоптался на месте.

– Я же тебе сказал, Паша, готовься, – пробормотал Александр.

Существо приблизилось и остановилось в нескольких шагах.

– Ты кто? – спросил Александр.

– Эдигус, – спокойно ответил зеленый человек. – Один из жителей этой деревни. Я в этом доме живу. Один.

– А где остальные?

– Разбежались, как ты уже успел заметить, – усмехнулся Эдигус.

– А ты почему остался?

– А я не боюсь вас.

– Правильно, – улыбнулся Александр. – Зачем нас бояться? Мы пришли защищать эти земли.

– Они считают меня выжившим из ума. А я знал, что вы придете. Я предвидел.

– Правильно, – кивнул головой Александр. – Во всем этом мире непонятно, кто сумасшедший, а кто нормальный. Только время может рассудить. Скажи, Эдигус, а ты что, зеленки напился? Здесь у вас больше нечего выпить?

– Мы лесовики, все зеленые, – с достоинством в голосе ответил Эдигус. – Я лесовик. И все жители этой деревни тоже. Мы снабжаем магов дарами леса: орехами, ягодами, дичью. А за это маги даруют нам долгую счастливую жизнь. А выпить у нас есть что. Могу угостить высоких гостей.

– Не сейчас, зеленый человечек, – отказался Александр. – Не время. А на этой земле все такие же зеленые, как ты?

– Только лесовики, – ответил Эдигус. – Поляне похожи на вас. Только кожа чуть темнее. Они выращивают хлеб, лен, ткут одежду.

– Тоже для магов?

– Тоже, – кивнул головой Эдигус. – Есть еще водные люди. Они ловят рыбу. Есть городские люди. Они занимаются ремеслом.

– А за это маги даруют им долгую и счастливую жизнь. Неплохо устроились. Скажи, а воины есть у вас?

– Нет. Зачем? Нас защищает Радуга.

– Защищала, – уточнил Александр. – Нет больше Радуги. Теперь будем защищать мы. Скажи, как нам пройти на Хаккадор?

– Вы уже в Хаккадоре. Наверное, ты хочешь пройти в Анвантар – лучезарную столицу?

– Да. В Анвантар.

– Там, за лесной опушкой, будет дорога. Она ведет в Анвантар, – Эдигус махнул рукой в сторону леса за деревней.

– Далеко идти?

– Два дневных перехода.

– Хорошо, Эдигус. Спасибо. Молодец, что не испугался нас. Поблагодарим же первого встретившегося нам обитателя Хаккадора, – Александр обвел взглядом собравшихся во время разговора всадников. Те одобрительно закивали головами.

– Воин, – негромко произнес Эдигус.

– Что? – Александр вопросительно посмотрел на зеленого человека.

– Я никогда не держал в руках оружие. Но я знаю, что когда-то давно на этой земле жили великие воины. О них говорят наши предания. Дай мне подержать в руках настоящий боевой клинок, – попросил Эдигус.

Александр внимательно посмотрел на лесовика.

– Отдай ему свой меч, – приказал он одному из всадников. – Тебе дадут другой.

Тот беспрекословно вытащил меч из ножен и протянул Эдигусу.

– Он твой, – произнес Александр.

– Нам нельзя иметь оружие. Маги запрещают, – возразил Эдигус, осторожно возвращая клинок.

– Можно! – усмехнулся Александр. – Я разрешаю. Я – Александр Сеныиов, воин, открывающий ворота, Властитель Эзергуира, защитник Хаккадора. Харра!

– Харра! – отозвались воины.

– Хочешь пойти с нами?

– Нам, лесовикам, нельзя входить в Анвантар!

– Можно! Ты будешь первым!

– Харра! – раздались одобрительные возгласы.

– Коня Эдигусу! – приказал Александр.

– Но я никогда не сидел в седле!

– Научишься по пути! Коня воину Хаккадора! Сажайте лесовика в седло! Не войдя в воду, не научишься плавать!

Воины с хохотом усадили зеленого человека в седло, вставили его ноги в стремена.

– Поводья натяни! Держи коня! Он должен почувствовать хозяина! – поучал Александр.

Эдигус, широко раскрыв глаза, раскачивался в седле.

– На дорогу! – громко крикнул Александр и направил коня к опушке леса за деревней. Остальные всадники сорвались за ним. Конь под Эдигусом тоже резко рванул с места. Всадник откинулся назад, но удержался в седле. Все воинство пришло в движение. Людская лавина начала медленно вытягиваться из леса, заполняя поляны и луга, выстраиваясь в колонны.

Доскакав до лесной опушки, Александр резко осадил коня. Впереди, насколько хватало глаз, протянулась через холмы и перелески широкая дорога, мощенная крупным булыжником.

– Вперед! На Анвантар! – Александр махнул рукой в сторону далекого горизонта, туда, где в голубой воздушной дымке темнели покрытые густыми лесами горы.

Глава 14

Мятеж

Стены, завешанные потемневшими древними гобеленами, помнили эхо шагов Хранителей, некогда ступавших по холодному камню Зала Размышлений Ахантагора. В высоком своде очага плясали языки пламени, отбрасывая призрачные блики, играя отражениями в холодных глазах Марквентора, задумчиво устремившего свой взор в изменчивую игру огня. День близился к завершению. Небесный огонь склонялся к Черным холмам за Рекой Времени. Оставалось только одно – ждать. Навстречу армии, идущей с юга, посланы гонцы. Посланы тайно. Но кому можно доверять сегодня? Даже личный исполнитель потерял доверие. Можно ли верить гонцам? С ними его дочь. Зачем он послал ее навстречу опасности, как утопающий, цепляющийся за соломинку? Узнать, тот ли это Александр? А если тот? Что дальше? Он тоже, как и Зерон, ведет за собой разрушительную силу. Он тоже приведет сюда недостойных.

Беспокойство нарастало. Оно зашевелилось внутри Хранителя с утра после разговора с Финакром. Личный исполнитель насторожил его. Хранитель и раньше чувствовал, что нельзя доверять никому. Теперь же он окончательно убедился в этом. Сидя в кресле перед очагом в тишине темного зала, он всей своей сущностью ощущал предательство. Старый маг чувствовал его в густом застывшем воздухе, призрачном затухающем свете дня, потрескивании огня в очаге. Предательство пронизывало пространство за стенами Ахантагора, гуляло по городу, раскинувшемуся по обоим берегам Реки Времени, заползало в дома, опутывало обитателей, жалило ядовитой змеей в сердца. Еще утром там было тихо. Видимо, никто не осознал, что все кончено. К полудню в городе началась тихая паника. Его обитатели суетливо сновали по улицам, собирались на площадях. Страх нарастал.

– Жалкие колдуны, чернокнижники, гадалки на картах, – процедил сквозь зубы Хранитель. – Настал час испытаний. Надо уйти достойно. Но я чувствую вас, вижу ваш страх, липкий, обволакивающий. Хорошо вам было за Радугой? Вы восхваляли меня, превозносили. Радуги нет, и я чувствую, что вы готовы на все, чтобы хоть еще немного продлить время своего ничтожного существования. Жалкие твари, возомнившие себя избранными. Выродилось ваше магическое искусство. Расплодилось вас там. Тысячи и тысячи. Но способны ли вы глазами зажечь огонь в очаге? Сможете ли мановением руки раздвинуть облака, как это делали ваши великие предки, или же раскрошить камень легким движением пальца? Предсказатели-прорицатели.

А может, прав Финакр? Мы сами изжили себя здесь, за Радугой, в полном благополучии и благоденствии. Мауронг был прав? Стоп, Марквентор. Вот и у тебя зашевелились предательские мысли. Хватит!

Хранитель резко поднялся с кресла, выбросил правую руку в сторону огня. Тот вспыхнул ярко и мгновенно потух, оставив после себя затухающие угли.

– У меня есть еще сипа, – усмехнулся Хранитель, взглянув на ладонь. – Я сам метну огонь в Дерево. Никто меня не остановит Никто не остановит, – повторил уже тише он и резко обернулся.

Шаги были не слышны, но Хранитель чувствовал приближение.

– Кто здесь?!

– Это я, Хранитель! – послышалось в ответ.

– Я не приглашал тебя, Харсус! Что тебе нужно! Я хочу побыть один!

– Дело не терпит отлагательства. – Харсус, Второй Хранитель Хаккадора, быстрым шагом вышел на середину зала и остановился перед Хранителем. Следом за ним в зал вошли Четвертый Хранитель, по имени Радгор, и трое стражников.

– Что такое? – спросил Марквентор, внутренне осознавая, что происходит то, во что он отказывался верить.

– Хранитель, в городе волнения. Ситуация может стать неуправляемой, – произнес Харсус.

– И что? Что ты предлагаешь?

Уголки тонких губ Харсуса опустились вниз, обозначив складки вокруг рта. Худощавое лицо превратилось в неподвижную маску. Маленькие близко посаженные бусинки черных глаз настороженно забегали по сторонам. Второй Хранитель был сравнительно молод. Он видел только сто двадцать семь путей Небесного огня. Почти в три раза меньше, чем Марквентор.

– Так, что ты предлагаешь, Харсус? – еще раз спросил Хранитель.

– В Темных полях все готово, – угрюмо произнес Харсус.

– Хорошо, – кивнул головой Хранитель.

– Зерон там будет завтра.

– Хорошо, он узнает последнюю силу магов.

– Нет, Марквентор.

– Что? – Хранитель удивленно вскинул брови. Никто, даже Второй Хранитель, не смел называть его по имени.

– Не будет уничтожения, Марквентор, – твердо произнес Харсус.

– Как ты смеешь так говорить со мной!

– Наша сила в лучшем случае сможет уничтожить только несколько тысяч его воинов, – спокойно продолжил Харсус.

– Хорошо! Пусть знает!

– Тогда он уничтожит здесь все. Мы все умрем!

– Это будет достойная смерть! Мы сожжем Дерево и умрем!

– Это ты так решил.

– Да, но разве не так записано в книгах наших великих предков? Рука недостойного не должна коснуться Источника Жизни!

– А кто недостоин? Кем это будет решено?

– Что?! – Хранитель вплотную подошел к Харсусу. – К чему ты клонишь?

– Мы должны отдать Дерево Жизни, – спокойно ответил Харсус.

– Ты тоже согласен с ним? – спросил Хранитель молчаливо стоящего Радгора.

– Да, – кивнул головой тот. – Зерон обещал сохранить всем жизни взамен на Дерево. Он желает быть справедливым и милосердным.

– Где Тауглит?! – воскликнул Хранитель.

– Третий Хранитель не может присутствовать, – ответил Харсус.

– Где он?!

– Он не может присутствовать, – повторил Харсус.

– Это измена, – прошептал Марквентор. – Стража! Взять их!

Трое стражников не двинулись с места.

– Я предлагаю тебе согласиться с нами, – усмехнувшись, вызывающе произнес Харсус.

Вместо ответа Марквентор выбросил вперед правую руку. Харсуса отбросило к стене. Но Радгор был начеку. Этот невысокий, коренастый маг мгновенно упредил вторую атаку Хранителя. Марквентора качнуло. Ему удалось остаться на ногах. Но тут же последовала атака Харсуса. Хранителя бросило на холодный камень.

Зал Размышлений не знал мятежа Хранителей. Марквентор вскочил, взметнулся к потолку, бросил сноп энергии на противников. Радгор покатился по полу, извиваясь от боли, но Харсус ударил. Марквентор рухнул вниз. Один против двоих. Он справился бы с каждым легко. Но их было двое.

Трое магов заметались в жестокой отчаянной схватке между древних стен, к которым предусмотрительно прижались трое стражников. Старый гобелен на стенах вспыхнул. Задрожал потолок. Посыпались камни.

Их было двое. Они были сильнее. Неподвижная фигура Хранителя, раскинув руки, лежала на полу.

– Он еще жив? – спросил Харсус, придерживая повисшую плетью руку.

– Жив, – ответил Радгор, склонившись над Хранителем и вытирая кровь со своей щеки.

– Убей его!

– Ну уж нет! Хватит с меня Тауглита!

– Хорошо. Пусть живет. Посадим его в башню. Пусть оттуда видит, как мауронги войдут в город. А потом отдадим его Зерону в знак нашей преданности, – Харсус плюнул на пол кровавой слюной.

– А что будем делать с проблемой, которая на юге?

– Это с войском-то?

– Да, оно ближе, чем Зерон.

– Надо выиграть время. Забери всю силу, что в Темных полях, и поставь на Южной стене. На пару дней это остановит гостей с юга. А потом Зерон решит эту проблему. Кстати, а где Танаис?

– Его дочь? – Радгор кивнул на Марквентора и пожал плечами. – А что, тебя это так беспокоит?

– Не знаю, беспокоит, – Харсус нахмурил брови. – Надо ее найти.

Марквентор захрипел, пошевелил рукой.

– Свяжите его, – приказал Харсус стражникам. – Свяжите и посадите в башню. Там прикуете его к стене. Только покрепче. Какой-никакой, а все же маг.

– Да, Хранитель, – послушно кивнул головой один из стражников.

– Придет в себя, узнайте у него, где Танаис, – уже на пути к выходу обронил Харсус. – Любыми средствами узнайте.

Стражники склонили головы.

Заканчивался второй день пути по дороге Хаккадора через леса, поля, перелески, ручьи, овраги, мосты и мостки мимо бревенчатых домиков, так похожих на российские избы. Деревни и деревеньки, приютившиеся на опушке леса или же среди широкого поля, на склоне холма над блюдцем озера, следовали непрерывно. Местность была густо заселена, но сами обитатели встречались редко. В большинстве своем они разбегались при приближении войск. Только самые смелые настороженно смотрели на идущую армию из-за заборов, створок окон, придорожных кустов.

Эдигус взирал свысока на своих соплеменников, а те раскрывали от удивления рот, завидев лесовика, гордо восседающего на боевом коне с клинком за спиной. К концу второго дня селения начали попадаться реже, а к темноте и вовсе исчезли.

– Почему так? – спросил Александр лесовика. – Где поселения?

– Здесь плохие земли, – пояснил Эдигус. – В незапамятные времена, когда еще не было Великой Радуги, здесь произошла битва между воинами Хаккадора и армией мага Зергуна, желающего захватить Источник Жизни. В этой битве участвовали люди и маги. Все здесь было выжжено. С тех пор земля не дает урожая, а люди, поселившиеся здесь, быстро умирали. Поэтому здесь нельзя жить. Только дикие, страшные твари обитают здесь.

– Что за твари?

– Чудовища с двумя или тремя головами.

– Ты их видел?

– Нет. Рассказывали.

– Очень хорошо. Здесь и заночуем.

– Нет! – испуганно возразил Эдигус. – Надо пройти эти земли. Надо дойти до стены Загаран.

– Что за стена? – поинтересовался Паша.

– Древнейшее оборонительное сооружение Хаккадора. Очень высокая стена. Протянулась от Реки Времени до Гнилых болот. Время не пощадило стену, но даже сейчас через нее невозможно перебраться. Обойти тоже нельзя.

– А как же пройдем мы?

– Через ворота. Створы их давно сгнили. Они теперь всегда открыты.

– Все! Остановка на ночь! – Александр поднял руку, приказывая армии остановиться.

– Может, дойдем до стены? – предложил Паша, озираясь вокруг.

– Темно уже, – возразил Александр.

– То-то и оно, что темно.

– И страшно? Ты в детстве боялся темноты?

– Я и сейчас боюсь, – рассмеялся Паша.

– Очень хорошо. Детство вспомнишь.

Кони храпели под всадниками, роняя хлопья пены. Оранжевый диск низкой луны прыгал по верхушкам деревьев, встречный ветер свистел в ушах.

– Кони не выдержат! – крикнул один из стражников.

Танаис натянула поводья. Да, лошади устали. Еще немного, и придется идти пешком. Но надо спешить. Надо!

– Здесь недалеко поселение, моя госпожа. Там живет старый полянин Атун. У него есть лошади. Можно поменять.

– Где? – спросила Танаис. – Где это селение?

– В стороне от дороги. Там, – стражник махнул рукой в сторону леса.

– Быстро туда!

Темные стволы замелькали перед глазами. Ветви хлестали по лицу. В глубине леса засветились огни.

– Атун! – громовым голосом закричал стражник, стуча в ворота рукоятью меча. – Открывай!

За воротами послышалась возня.

– Кто там!

– Дочь Хранителя!

– Кто?! – раздался испуганный возглас.

– Открывай, а то разнесем ворота!

Тяжелые створы со скрипом разошлись. В лунном свете обозначилось бледное лицо хозяина.

– О, какая великая честь лицезреть благороднейший и прекраснейший лик! Чем же я заслужил столь великую честь!

– Хватит лишних слов! – остановила поток красноречия Танаис. – Нам нужны лошади!

– Лошади? – испуганно переспросил Атун. Его маленькие поросячьи глазки забегали по сторонам.

– Да, лошади. Еще раз повторить?

– Но, великая госпожа, как же я буду сеять хлеб без лошадей?

– Давай лошадей! Быстро! – вмешался стражник. – Мы отдадим тебе наших взамен твоих кляч.

– Взамен? – переспросил Атун, оценивая взглядом коней под всадниками.

– Быстрее! – поторопила Танаис.

– Не желаете ли отдохнуть?

– Нет!! Исполняй то, что приказано! Быстро!

– Слушаюсь, – Атун нырнул в темноту. Через некоторое время послышался стук копыт. Хозяин дома тащил за собой четырех приземистых крепких лошадок.

– Да, не скакуны, – отметила Танаис, окидывая быстрым взглядом животных. – Но ничего. Вроде крепкие. Седлайте.

– Очень крепкие, моя госпожа, очень, – приговаривал Атун, помогая закрепить седла. – Вы останетесь довольны.

– Ты останешься доволен, – усмехнулась Танаис. – Заполучить чучших лошадей из конюшен Хранителя не каждому удается. Если все будет хорошо, они еще вспашут твои ноля.

– Я уверен, моя госпожа. Все будет хорошо. Радуга потухла. Но жизнь сильнее смерти. Мы здесь спокойны и уверены в завтрашнем дне.

– Приятно слышать такие слова из уст простого смертного. Но, к сожалению, население Анвантара не разделяет твоего оптимизма, – усмехнулась Танаис, вскакивая в седло. Крепкая складная лошадка суетливо застучала копытами под новой хозяйкой.

– Может, все же изволите отдохнуть?

– Нет. Надо спешить! – Танаис рванула поводья и ударила лошадь пятками по бокам. Та вздыбилась, оскалила белые зубы и резвым галопом устремилась в темноту к дороге, ведущей на юг. Стражники последовали за ней.

Вопреки страхам Эдигуса и опасениям Паши ночь прошла спокойно. Александр после долгой дороги спал как убитый, словно провалившись в обволакивающую темноту. Проснулся от холода. Серый рассвет медленно вытеснял ночной сумрак. Слышались ржание коней, звон стали, приглушенные голоса. Но все эти звуки заглушал раскатистый храп Паши.

Александр приподнялся и с коварной улыбкой ткнул указательным пальцем в раскрытый рот Куроедова.

Храп мгновенно прекратился. Паша захлопнул рот и резко открыл глаза.

– Подъем! – расхохотался Александр, глядя в выпученные, ничего не соображающие глаза Паши. – Пора в путь-дорогу.

– Дегенерат, – произнес Паша, протирая глаза. – Как тебе могли доверить командование армией? Запудрил людям мозги. Если бы они знали, что ты на самом деле из себя представляешь. Идиот.

– Ты бы видел свою спящую морду, – хохотнул Александр. – Более дебильного выражения лица я не видел. Я не смог сдержаться. Что тебе снилось?

– Отстань! – Паша вскочил, приглаживая спутавшиеся волосы, и откинул полог шатра.

Хмурое не по-летнему утро. Трава сырая, холодная. Туман по склонам холмов висит клочьями, зацепившись за деревья. Тишина. Птицы не щебечут. Природа затаилась. Где-то в глубине леса застонало, затрещало старое дерево. Ломая сучья, сдирая кору, рухнуло на корни своих соседей. Отжило свое. Снова тишина. Четверо среди деревьев затаились неподвижно. Наблюдают. Смотрят вниз в долину меж холмов. Сюда не доносятся звуки передвигающихся колонн. Передовое конное охранение, всадников пятьсот, держится на расстоянии шагов триста от сплошной длинной колонны, извивающейся змеей. Несколько всадников впереди пехоты. Над пехотой колыхаются длинные копья. Зачем такие длинные? Странное воинство, необычное. Кто же впереди? Отсюда лиц не видно. Близко нельзя подпускать. Заметят. Вон сторожевые отряды по флангам идут. Рыщут. Каждый кустик осматривают. Серьезное воинство. Кто ведет их?

Танаис приподняла голову над травой, достала кристалл приближения. Направила на всадников, что впереди колонны копейщиков двигались. На грани кристалла вначале мутные силуэты пошли, но вскоре картинка сделалась четкой. Лица стали видны.

Веки слипаются после бессонной ночи. Танаис зажмурила глаза, открыла вновь.

– Он! – выдохнула дочь Хранителя, обернулась к троим стражникам. – В седла!

Быстро сбежали назад по склону к привязанным усталым лошадям. У самих же усталости словно не бывало. Взлетели в седла, не коснувшись стремян.

– Вперед! – скомандовала Танаис и направила лошадь навстречу войскам.

– Четверо всадников на склоне холма! – Паша выбросил руку вперед, чуть влево. Четыре точки быстро приближались, словно скатывались вниз по склону.

– Всадники? Ты видишь? – с сомнением спросил Александр.

– Всадники, – уверенно кивнул головой Паша. – Я же говорил, что глаз у меня, как у орла.

Всадники не останавливались. Они неслись на войско во весь опор. Кто такие?

В колоннах заколыхались копья. Наперерез всадникам понеслись несколько конников из сторожевого отряда. Троих удалось перехватить, остановить, но первый прорвался. Копыта коня отбрасывали комья грязи. Всадник осадил его, тот захрапел.

Доспехи на всаднике из темной, словно вороненой стали. Выполнены изящно, со знанием дела. Искусный мастер ковал. Поверх кольчуги – нагрудник с изображением саблезубого зверя. Шлем остроконечный, окантован мехом. У бедра – меч в ножнах тонкий. Рукоять изогнута, как у сабли, а сам клинок прямой. Все какое-то утонченное, изящное. Да и сам всадник хрупкий. Сдернул с головы шлем, и длинные темные волосы рассыпались по плечам.

– Амазонка! – выдохнул Паша. Александра пронзил взгляд синих глаз. Словно волна нахлынула, как тогда на берегу при первой встрече с ней.

– Анастасия, – прошептал он. – Ты?

– Здесь меня зовут Танаис, – послышалось в ответ. – С возвращением тебя, командир.

– Это она и есть? – шепотом спросил Паша. – Та самая? Да, за такой стоит пойти на край света.

Александр оправился от минутного замешательства. Дернул поводья, приблизился к дочери Хранителя.

– Куда войско ведешь? – спросила Танаис.

– В Анвантар.

– Зачем?

– Спасать Хаккадор.

– О, да ты уже все знаешь!

– Почти все.

– А что не знаешь?

– Кто ты есть на самом деле.

– У тебя будет время узнать, – Танаис широко улыбнулась, и тут же ее взгляд стал чрезмерно серьезным.

– Надо спешить, командир. Зерон на подходе к столице, – негромко произнесла она.

– Мы спешим. Анвантар далеко?

– Еще один переход.

– Тогда не будем терять время, – Александр дернул поводья.

– Командир, нам нужны свежие лошади. Наши устали. Скакали всю ночь.

– Нет проблем. Дайте им лошадей, – приказал Александр. – А ты сама как?

– Мы воины, – коротко ответила Танаис, пересаживаясь на боевого коня.

– Понятно. Тогда вперед.

Колонны двинулись дальше. Александр молчал. Все вопросы исчезли сами собой. Паша изредка бросал косой взгляд на Танаис. Солнце разгоняло утренний холод. Туман таял.

Сторожевая колонна всадников скрылась за поворотом.

– Там за лесом уже будет видна стена, а дальше обитаемые земли. Но дальше я не ходил никогда. Нам запрещено. Я не пойду за стену, – промолвил Эдигус и покосился на Танаис. Видно было, что ему не по себе в присутствии дочери Хранителя.

– Командир, а что в твоем войске делает этот лесовик? – спросила Танаис, удивленно подняв бровь. – Восседает на коне, да еще с оружием? Законами Хаккадора это запрещено.

Эдигус испуганно вжал голову в плечи.

– Сейчас здесь я Закон, – коротко ответил Александр.

– Вот как?

– Еще есть вопросы? – с улыбкой спросил Александр.

– Нет, командир. Я все поняла. Мне понравился твой ответ.

– Мне тоже понравился мой ответ, – усмехнулся Александр и устремил свой взгляд вперед. Там слышались отдаленные крики.

Что там? Авангарда не было видно. Он скрывался за поворотом. Крики усиливались, перерастали в истошные вопли. Из-за опушки леса показались всадники, бегущие люди. Некоторые падали, ползли по траве. Запахло дымом и душным смрадом горелого мяса

– Огонь! Огонь с башни! – доносились вопли.

– Что там?! – Александр пришпорил коня и ринулся вперед.

– Командир, стой! – послышался окрик Танаис. Но Александр уже был у опушки леса на повороте дороги. Паша и весь командный состав армии устремились за ним.

Он увидел стену. Высокую. Ни одна штурмовая лестница не смогла бы достать до ее края. Он увидел ворота. Зияющий провал. Две башни по бокам. Одна башня разрушена. На широком поле перед стеной лежали обгоревшие тела. Некоторые еще шевелились. Обезумевшие лошади метались меж них. Горела трава. Авангарда армии больше не было.

– Назад! – услышал Александр возглас Танаис. – Это огонь смерти! Ни шагу дальше! Но странно. Кто поставил его сюда? Вчера здесь было пусто. Что происходит?

– Что за огонь смерти? – спросил Паша.

– Да, странно встречают защитников, – процедил сквозь зубы Александр.

– Эй, вы там! – звонко крикнула Танаис в сторону башни над воротами. – Я дочь Хранителя. Мы идем защищать Хаккадор. Что происходит?

– Хранитель низложен! – донеслось с башни. – Теперь Харсус Хранитель. Мы не пропустим вас в Анвантар.

– Что ты несешь! Кто ты?!

– Неважно! – донеслось с башни. – Поворачивайте обратно, если жить хотите.

– Измена, – прошептала Танаис. Ее синие глаза потемнели, словно небо перед бурей. – Мой отец. Он жив. Я чувствую. Но он в большой опасности. Предатели. Они хотят сдать город Зерону.

– Что это за оружие такое – огонь смерти? – спросил Александр.

– Магическая энергия, собранная в огненный шар. Я знаю, ее немного осталось. Но она уничтожит тысячи твоих воинов, прежде чем ты войдешь в ворота.

– Где эта энергия?

– На башне.

– Сюда она не достанет. Иначе мы бы давно превратились в головешки, – сделал заключение Александр и на глаз прикинул расстояние.

– Сейчас бы пару гранатометов сюда. Что делать будем? – спросил Паша.

– Деревья рубить.

– Зачем?

– Не спрашивай. Время дорого. Все за мной.

Александр развернул коня и направил его к молчаливо застывшим колоннам.

Глава 15

Первое столкновение

На поле перед лесом кипела работа. Александр отдавал указания.

Паша уже давно понял, что затеял Александр. Все же режиссер по историческим фильмам. Он оценивающим взглядом окидывал сооружения, выполненные из тяжелых бревен. Уже смеркалось, когда пять этих сооружений, похожих на гигантских жирафов, застыли в полной боевой готовности.

– Зарядить требучеты! – приказал Александр.

Гигантские жирафы наклонили свои шеи. Воины закатили в желоба тяжелые камни.

– Приготовиться! Залп!

Шеи распрямились, выбрасывая камни в сторону башни. Камни медленно, словно нехотя описали высокую дугу и с глухим стуком врезались в землю.

– Харра! – раздались отдельные возгласы.

– Недолет. Усилить противовесы!

К противоположным концам бревен, там, где уже были прицеплены тяжелые камни, добавили еще несколько камней.

– Заряжай! Приготовиться! Залп!

Снова полетели камни. Есть! Три валуна с жестким треском врезались в башню, разлетаясь на осколки, выбивая из кладки каменья.

– Харра! – раздался многотысячный яростный рев.

Александр подошел к двум крайним требучетам, камни которых не долетели до цели. Отдал указания. Противовесы усилили.

– Заряжай! Приготовиться! Залп!

Раздались восторженные вопли. Все камни попали в цель. Даже отсюда сквозь вечерний сумрак на башне были видны повреждения. Там поняли опасность своего положения. С вершины метнулся огонь. Отчаянная попытка. Огонь не доставал до орудий. Горела трава. Поджаривались мертвые тела. Поле заволокло смрадом и дымом.

– Заряжай! Приготовиться! Залп!

– Харра!!!

С башни сыпались камни.

– Крепкая, сволочь, – прошептал Паша.

Огонь затих. Там, на башне, видимо, поняли бесполезность своих попыток.

– Смотри! – Паша выбросил вперед руку.

На стене возле башни шевелились силуэты.

– Они меняют положение! – понял Александр. – Лучники!

На стену посыпались стрелы. Силуэты засуетились и вновь скрылись в башне.

– Так-то! – ухмыльнулся Александр. – Заряжай! Приготовиться! Залп!

Ближний левый край башни медленно пополз вниз в облаках пыли.

– Есть! – завопил Паша, подпрыгивая на месте. – Она уже на соплях держится!

– Залп!

Вся башня начала оседать. Вначале как бы нехотя, но потом все более соглашаясь. Облако пыли скрыло то, что осталось от грандиозного крепостного сооружения.

– Конники, вперед! – приказал Александр, и сам, взлетев в седло, первым ринулся в сторону ворот.

Две сотни всадников, обнажив клинки, последовали за ним.

Пыль рассеялась. От башни осталась гора каменьев, частично перегородивших проем ворот.

Александр осадил коня, поднял руку, безмолвно приказывая остановиться. Он осматривал развалины. За спиной всхрапывали кони.

Послышался стон где-то в камнях. Александр спешился. Снова стон. Еще пара шагов. Среди каменьев лежал человек. Изодранная одежда в крови.

– Это Финакр! – услышал Александр возглас, обернулся и увидел, как Танаис спрыгивает с коня. Она подбежала к лежавшему.

– Почему ты здесь, Финакр!? Ты же личный исполнитель моего отца! Что случилось?!

Александр подошел ближе. Окровавленную маску лежавшего исказило подобие улыбки.

– Жаль, что мы не смогли удержать вас дольше. Но ничего. Конники Зерона уже входят в город, – прохрипела маска.

– Финакр! Ты ли это? Я не верю. Но почему!? Что произошло?! – Танаис невольно отстранилась от личного исполнителя.

– Твой отец хотел уничтожить Источник. Зерон не пощадил бы никого тогда, – с трудом произнес личный исполнитель и закашлялся. Струйка крови вытекла у него изо рта. – Мы хотели сохранить жизнь городу.

– Сколько вас было? – спросил Александр. – И где ваше оружие?

– Кончилось наше оружие. Жаль. А было нас семеро.

– Где остальные?

– Не знаю. Может, под обломками, а может, убежали, – Финакр хрипло вздохнул и закрыл глаза.

– Где мой отец? Что с ним? – Танаис тряхнула личного исполнителя за плечо.

– Он в башне Ахантагора. Его отдадут Зерону. В знак преданности, – оскалился тот кровавой усмешкой. – Вам уже не успеть.

– Предатели, – гневно прошептала Танаис. – Ближайшие соратники оказались предателями!

– Я ненавижу вас, высших магов, – прохрипел Финакр. – Я всегда ненавидел вас, сытых, довольных, надменных. Вы думаете, что властвуете над миром? Глупцы. Идет человек, и мир преклоняется перед ним. Я ненавижу вас. Трусы. Я покидаю Мир Изменений достойно. А ты, Властитель этой армии, делаешь ошибку, защищая тех, кто забрал у людей принадлежащее им.

– Ты предатель и не можешь указывать мне, – остановил Александр поток хриплого красноречия и кивнул всадникам. – Прекратите его мучения. Паша! Дай сигнал армии идти вперед. Путь свободен. Послышался сдавленный вскрик. Александр оглянулся. Танаис вытирала о траву окровавленный клинок. Дочь Хранителя вложила меч в ножны и взглянула на Александра. Взор ее был темен.

– Надо спешить, мой командир, – негромко произнесла она.

– Да, будем идти до полной темноты. Насколько возможно, – согласился Александр и вскочил в седло.

Колонны излучали свет. Он шел изнутри камня, прозрачного, словно горный хрусталь, освещая группу людей, застывших возле ворот. Они стояли неподвижно, и Зерон принял их сначала за статуи.

– Стоять! – скомандовал вожак. Колонна всадников остановились.

Одна из фигур шевельнулась и медленно приблизилась.

– О великий Зерон, карающая десница Мауронга, лучезарный Анвантар приветствует тебя у своих ворот! – послышался громкий голос.

– Почему же так мало приветствующих? – усмехнулся Зерон. – Где восторженные обитатели города?

– Страх их велик перед тобою. Они не смеют взглянуть в глаза твои. Я, Харсус, Хранитель Хаккадора, от имени всех обитателей этой земли приветствую тебя. За мною стоят Радгор, ныне Второй Хранитель, и верные наши соратники.

– Ты Хранитель? – удивленно переспросил Зерон. – Ты смеешь себя так называть? Запомни, ты и вы все там. Я Хранитель отныне. А вы мои слуги. Где Марквентор?

– В башне, мой господин, – сглотнув слюну, поспешно ответил Харсус. – Ты изволишь видеть его?

– Зачем? Пусть сидит. А теперь прочь с дороги, отребье, – Зерон дернул поводья. Конь подался вперед. Харсус не успел отойти и был отброшен с дороги. Фигуры у ворот поспешно расступились. Новый Хранитель Хаккадора миновал светящиеся колонны. Всадники последовали за ним.

Пустые улицы города встретили Зерона. Звук от лошадиных копыт гулко разносился в ночи. Двух-, трехэтажные дома молчаливо смотрели темными окнами на идущих. Огненные камни на крышах тускло мерцали среди деревьев. Авангард колонны вышел на широкую площадь, затем пересек ее и ступил на мостовую улицы, более широкой, чем предыдущая. Вожак мауронгов посмотрел вперед. Вдалеке, в конце этой широкой и прямой улицы, он увидел это.

Было еще далеко. Его вершина терялась в черном небе. Освещаемая светом Огненных камней, крона Дерева словно зависла в воздухе над городом, над домами, надвигаясь навстречу всадникам. Миновали еще один квартал. Дорога пошла вниз по склону. С высоты открылась долина реки. Справа на горе темнели стены крепости. Город мерцал огнями крыш. Крона Дерева закрывала половину звездного неба. Свет огней не достигал вершины. Она терялась в темноте.

Спустились вниз.

По приказу Зерона колонна остановилась.

Он спрыгнул с лошади.

Площадь имела семь уровней, вымощенных разноцветным камнем. Каждый уровень был вымощен по цвету радуги, начиная с верхнего – фиолетового – и заканчивая нижним – красным. Там, внизу, ближе к воде, на красном уровне ствол Дерева взорвал землю, устремившись в высокое небо. Зерон увидел корни, уходящие от ствола в стороны по земле словно огромные узловатые пальцы. Словно само небо, спустившись из-за облаков, держало землю крепко, сильно и уверенно, а земля взметнулась к небу великой, непреодолимой силой. Зерон спустился по каменным ступеням лестницы и подошел к Источнику Жизни. Стражники, стоявшие вокруг ствола, почтительно расступились.

Зерон сделал последний шаг и положил ладонь на шершавую, похожую на растрескавшийся камень темную кору.

– Вот ты какой, Источник Жизни, – тихо произнес он. – Ты ждал меня?

Под ладонью словно горячий поток начал пульсировать.

– Ждал, – усмехнулся Зерон и оглянулся на молчаливо стоящих всадников, вытащил меч, поднял клинок.

– Хаккадор наш! – пронесся над площадью торжествующий возглас.

– Наш!!! – взревели воины. Лошади испуганно шарахнулись.

– Хаккадор наш! – разносилось над затаившимся городом. – Наш! Слава Зерону! Слава великому Мауронгу!

– Хранитель, – услышал Зерон сквозь восторженные возгласы, обернулся и увидел Харсуса, склонившего голову.

– Чего тебе?

– Я не стал тебе говорить сразу, дабы не омрачать радости великого события, но необходимо сказать, Хранитель, – с юга идет большое войско. Его ведет некто Александр. Ты знаешь его?

– Нет. Почему я его должен знать? Кто еще такой?

– Мы не знаем откуда он. Но мы послали на стену Загаран нашу силу. Она сможет задержать воинство на пару дней.

– Ясно, – кивнул головой Зерон. – Ты чрезвычайно услужлив. Далеко эта стена?

– Менее одного перехода.

– Пехара!

Один из всадников спрыгнул на землю, приблизился.

– Срочно всех своих конников на юг. Надо успеть к стене. Остановишь там войско, – приказал Зерон.

– Слушаюсь, а ты, мой повелитель?

– Я останусь здесь с личной стражей и буду ждать подхода главных сил. Ты же знаешь, что пехота отстала от нас на три перехода.

– Понял.

– Отправляйся немедленно. А ты дашь проводника, – Зерон ткнул пальцем в грудь Харсуса.

Тот резко развернулся и засеменил прочь.

– Постой, ты куда!

– За проводником.

– Дашь указания. Пусть приведут знающего те места. Сам останешься здесь. Если ты солгал и нас ожидает ловушка, знаешь, что с тобой будет?

– Нет, – испуганно произнес Харсус.

– Лучше тебе не знать, – усмехнулся Зерон, глядя в бегающие глазки Харсуса. – Какая же ты сволочь. Но пока нужная сволочь. Пожалуй, я тебя так и буду называть. Слушай, сволочь, а что это там за башни на горе светятся?

– Это Звездная гора, – ответил Харсус. – Оттуда спустились наши предки, когда Создатель Мира послал их для защиты Дерева Жизни. Теперь там Звездный дом.

– Мои предки. Не ваши, – жестко произнес Зерон. – Я потомок великого Мауронга, лучший воин Империи. А вы – сброд. Я вернул то, что было завещано. Так-то, сволочь.

Харсус ничего не ответил и потупил взор.

Серой тенью лесной зверь пробирался между деревьев, сливаясь с темным, сырым мхом, ловя ушами едва слышимые лесные шорохи, чувствуя кожей, каждым волоском своей шерсти пространство далеко за пределами взгляда.

Зверь умел читать язык леса. Он чувствовал его, сливаясь с ним воедино каждой клеточкой своего тела. В нем жил язык его древних предков, умеющий читать безмолвие камней, шелест листьев, дуновение ветра, шепот облаков. Они говорили больше, чем язык обычных звуков, на котором общалось большинство двуногих. Это был язык ощущений, сплетающий воедино в Книгу Жизни все, что происходило в этом мире, далеко ли или же близко – это не имело значения. Волк чувствовал этот мир. Ведь он был зверем – лесным созданием. Он видел этот мир не только глазами, слышал не только ушами, он ощущал себя частью этого мира.

Зверь осторожно ступал по мягкому лесному мху. Скрываясь за темными холмами, пробираясь ночами среди обжитых людьми полей, он на третий день пути нагнал идущих на север, а потом и перегнал их, видя, как те следуют, не сворачивая, по широкой каменной дороге. Волку не терпелось взглянуть, куда же они идут. Только к вечеру третьего дня ему удалось опередить их лесом. Он оставил их позади. Но что там, дальше? Он ощущал присутствие.

Забрезжил рассвет.

Волк вновь почувствовал. Это было дыхание пустоты. Пустота означала конец пути в Мире Изменений, но не окончание пути в других мирах. За пустотой следовало перевоплощение. Но никто не знал, что там за ней, за пустотой. Что там за ней? Никто из его сородичей не знал этого. Не знал и его отец. За свою долгую жизнь зверь научился чувствовать пустоту.

Он не раз смотрел черной пустоте в глаза. Она принимала разные обличья, таясь в клыках матерого кабана, саблезубой кошки, когтях медведя или же в клыках его сородичей, претендующих на место вожака. Он никогда не уходил от нее, он был первым в стае и всегда встречал ее первым. Стая шла за ним.

Но тут была иная пустота, незнакомая. За ней не было ничего. Только мрак. Он чувствовал ее в остатках ночной темноты. Зверь оглянулся. Где-то там, за деревьями, шла по дороге многотысячная стая. Она была там, позади, а он, старый зверь, непобежденный вожак, пришел сюда первым. Перед ним расстилалось широкое поле. Зверь увидел их, тех, кто надвигался навстречу стае. Вначале узкую темную полоску, накрывшую вершину далекого холма. Полоска расширялась, приближаясь. Не утративший остроты взгляд зверя различил всадников. Тысячи. Они надвигались, словно черная лавина, заполняя широкое поле. Зверь зарычал, обнажил клыки, отступая на шаг, и почувствовал тех, кто шел за ним. Пусть не его сородичей, пусть этих странных двуногих созданий, зовущихся людьми. Но зверь чувствовал в них стаю, готовую на бой со смертью.

О приближении этой стаи возвещали облака, деревья, ветер.

– Возвести, что они идут, – послышалось зверю в шуме ветра.

– Возвести, – прошептали облака.

– Дай знать, – прошелестели ветви.

Зверь обнажил клыки, глухо зарычал, набрал широкой грудью вечерний воздух, и дикий, жуткий, нарастающий вой разорвал утреннюю тишину, взметнулся к низким серым облакам, заметался среди ветвей деревьев, уносясь в сторону надвигающихся всадников.

Войска снялись с ночной стоянки. Строились в колонны. Гул людских голосов заполнял утреннюю мглу. Эта ночная остановка была короткой. Надо было спешить. Почти день потеряли на штурме ворот. По мере приближения к столице Александр усиливал сторожевые отряды. Он интуитивно, как зверь, чувствовал приближение и, видя скачущего навстречу всадника из сторожевого отряда, уже знал, что скажет тот.

«Мы опоздали», – подумал Александр в тот момент.

– Властитель! – крикнул всадник, приближаясь. – Там, на холмах, конники. Много.

– Они видели вас? – спокойно спросил Александр остановившегося разведчика.

– Похоже, что нет. Нет. Они не останавливаются. Идут словно лавина. Скоро будут здесь.

Мысли заработали с быстротой молнии. Кто такие? Зерон? Напасть неожиданно? А если не Зерон, а возможные друзья?

– Фалангу поперек дорога! Стройся! – приказал Александр. – Лучники – за фалангой! Сильгур! Первый корпус – в лес на правый фланг! Ацельсиор! Конницу – в лес на левый! Остальные – в резерв за фалангу!

Все вокруг сразу пришло в движение. Александр не без удовлетворения смотрел, как выполняются команды. Уже вскоре значительная часть воинства скрылась в лесу, а за спиной Александра построился плотный прямоугольник, своими флангами упирающийся в лесную чащу.

– Ждем! – крикнул Александр и покосился на Пашу.

Тот напряженно всматривался вперед. Танаис, словно хищная кошка, прищурила глаза.

– Отойдите назад, – приказал им Александр.

Паша только головой отрицательно покачал, а Танаис ничего не ответила. Оба не тронулись с места.

– Накажу после боя за неподчинение, – буркнул Александр и вновь устремил взгляд вперед. Послышался звук. Словно волна накатывалась на берег. Он усиливался, нарастал. Загудела земля. Вот они! Сплошной волной накатываются. Уверенно, беспечно. Тем хуже для них. Кто же они такие?

Увидели. Передние ряды притормаживают. Задние, не видя, напирают. Конница втискивалась в узкое открытое пространство меж лесов вдоль дороги. Совсем остановились. Шагов триста до них. Замерли. Много же их. Конца-то не видно. А может, там пехота дальше? Но ничего. Стиснем с флангов. Забьем. Позиция наша получше будет.

– Кто такие? – крикнул Александр.

От общей массы конников отделился всадник. Приблизился шагов на сто пятьдесят. Остановился. Александр направил коня навстречу. Остановил в десяти шагах от всадника. У того нижняя челюсть тяжелая, квадратная. Глаза маленькие, с прищуром. Надбровные дуги что у обезьяны гориллы, над глазками нависли. Да и доспехи на всаднике в полной гармонии с его физиономией. Шлем, как ржавое помятое ведро на голове. На плечах – накладки с шипами. Эти шипы больше для устрашения. При ударе клинок по латам скользить должен. А тут все наоборот. Шипы только мешают удар отразить. Нагрудник и щит тоже с шипами, а на морде лошади – маска железная с рогом. Всадник молчал, мрачным, темным взглядом изучая Александра. Тот тоже рассматривал незнакомца. Как боксеры перед поединком.

– Кто ты? – первым нарушил молчание незнакомец.

– Я Александр, Властитель армии Эзергуира. А кто ты?

– Я Пехара, командующий конным корпусом армии Зерона, – последовал ответ.

Вновь молчание.

– Что? Так и будем стоять? – усмехнулся Александр.

– Зачем вы пришли в Хаккадор? – спросил Пехара.

– Защищать Источник Жизни.

– Поздно. Возвращайтесь назад. Мой господин уже в Анвантаре. Теперь он Хранитель Источника.

– Твой господин самозванец! – послышался из-за спины Александра голос Танаис.

Александр оглянулся и увидел дочь Хранителя рядом.

– А это еще кто? – усмехнулся Пехара. – В твоем войске все такие? Ты петух, предводитель куриц? Ты часто их топчешь?

– Я – дочь Хранителя! – Танаис выхватила клинок и ринулась вперед.

Александр едва успел остановить ее.

– Горячая какая! – Пехара отстранился в нарочитом испуге и оскалил желтые зубы. – Иди сюда, я тебя хочу!

– Любовью займешься со свиньями, если жив останешься, – спокойно произнес Александр.

Пехара изменился в лице.

– А могу предложить тебе прямо сейчас в честь нашей встречи, – добавил Александр. – У меня в обозе есть свиноматка. У нее титьки в два ряда. Я знаю, тебе нравятся такие. У тебя уже штаны рвутся.

Маленькие глазки Пехары налились кровью.

– Я лично отрежу твой член! – прошипел он и развернул своего коня.

– Меч затупишь, извращенец, – хохотнул Александр ему вслед. – Назад, – коротко бросил он Танаис. – Сейчас будет безрассудная атака. Я его разогрел.

– Да уж, – усмехнулась дочь Хранителя. – Похоже, что ты угадал его тайные желания.

– Я очень проницателен! – рассмеялся Александр.

Они вернулись к фаланге.

– Отходим за ряды! – приказал Александр Паше и оглянулся.

Конница противника строилась клином. Вот она медленно начала движение. Быстрее. Еще быстрее. Над поляной и лесом разнесся рев тысяч глоток.

– Приготовиться! – Александр поднял меч. Он уже видел оскаленные морды лошадей и лица всадников. Выставленные вперед наконечники копий. Сто шагов. Пятьдесят. Двадцать. Копья прямо!

Лес копий опустился. Войска сшиблись. В самом центре боя, там, где клин своим острием столкнулся с передними рядами фаланги, началось месиво. Треск, ржание лошадей, вопли, копыта кверху, люди на копьях.

Три ряда прорваны, четыре, пять, шесть. Седьмой ряд. Все. Клин завяз. Края фаланги подались вперед. Конное воинство, заполнив все поле меж деревьев, бестолково колыхалось на месте.

– Похоже, что пехоты у них нет, – отметил Александр. – Тем лучше. Лучники! Пли!

Пара тысяч лучников, построенных за фалангой, выпустила стрелы в гущу конной толпы.

– Пли!

В центре вражеского войска начался беспорядок, бестолковое метание.

– Сигнал!

К небу взлетела огненная стрела – сигнал к наступлению с флангов.

– Харра!!! – взлетел к небу многотысячный вопль.

Александр увидел Пехару. Тот бестолково размахивал мечом, что-то вопил. Все конное воинство подалось назад.

– Сообразил! – усмехнулся Александр. – А жаль.

Пехара похоже понял, что его заманили в ловушку, и, не дожидаясь фланговых ударов, отдал приказ к отступлению. Вражеские конники быстро отошли, оставив на поле тройку сотен неподвижных тел. Через несколько секунд из леса появились всадники Ацельсиора.

– Где? – завопил их командир. – Где они?!

– Припоздал, – ухмыльнулся Александр. – Без тебя управились. Всем спасибо, ребята! Молодцы!

– Харра!

– Раненых в обоз. Убитых похоронить с почестями. Всех убитых похоронить.

– Всех? Врагов тоже? – уточнил Ацельсиор.

– Всех. Теперь они не враги. Они павшие воины. Ацельсиор! Твоя конница пойдет авангардом. Смотри внимательно. А теперь отдых. Короткий.

– Спешить уже незачем, – услышал Александр голос Танаис.

– Почему?

– Зерон в Анвантаре.

– И что? Что из этого?

– Все кончено.

Александр прочитал отчаянье в глазах дочери Хранителя.

– Тебе надо отдохнуть, моя принцесса. Ступай в обоз. Там отдохнешь на повозке.

– Как ты меня назвал? Моя принцесса?

– Моя принцессочка, – Александр расцвел в широкой улыбке.

– Меня никогда так не называли.

– Я буду первым. Иди в обоз. Отдохни.

– Возле свиноматки?

– Ну, это как пожелаешь. А жаль все же, что этот Пехара ускользнул.

– Ты бы выполнил обещанное?

– Непременно.

– Ладно, мой командир. Тебе еще представится такая возможность. Я знаю.

– Я тоже. Иди отдыхай.

– Пойду. Будь осторожен. Они там. Близко. Я их чувствую.

– Все будет хорошо, – уверенно произнес Александр, провожая Танаис взглядом.

Зерон сидел в глубоком кресле напротив высокого свода затухающего очага. Вечерние сумерки давно заползли через узкие окна внутрь обширного покоя, неумолимо обволакивая немногочисленные предметы обстановки: широкий стол красного дерева, черную шкуру единорога на стене с блестевшим поверх шкуры длинным двуручным мечом. В неподвижных, устремленных на стену поверх очага глазах Зерона отражались блики затухающего огня, а высокий открытый лоб прорезали глубокие морщины. Побелевшие пальцы рук впились в подлокотники кресла, выдавая внутреннее напряжение. Где-то внизу, под полом, шуршала крыса, изредка пробуя зубами дерево.

В глубине коридоров дворца Ахантагора послышались шаги. Крыса затихла. Затаилась. От темного открывшегося дверного проема отделилась тень. Зерон повел плечами, словно стряхивая что-то, и обернулся.

– Это ты, Пехара?! – удивленно спросил он и встал с кресла.

– Да, это я, мой господин. Мы не успели к стене.

– Что такое?

– Мы встретили его. Он уже близко.

– Что значит «встретили»? Вы сбежали? – на глаза Зерона словно тень упала.

– Нет. Мы приняли бой. Но их много. Это серьезная сила. Мы вынуждены были отступить.

– Отступить или разбежаться? – Зерон вплотную подошел к Пехаре, заглядывая ему в глаза. – На меня смотреть!

– Мы отступили. Потеряли три сотни воинов.

– Сколько их?

– Я не знаю. Но, похоже, много. Я видел тысяч тридцать. Но в лесах скрывались резервы. Они идут сюда. К темноте будут здесь. Без главных сил нам их не удержать.

– Ты видел главного?

– Да, я разговаривая с ним. Я убью его! – побелевшие пальцы Пехары стиснули рукоять меча.

– Чем он так тебя достал? Похоже, что он превзошел тебя красноречием, – усмехнулся Зерон. – И не только красноречием.

– Я буду убивать его медленно! – завопил Пехара. – И эту тварь, что рядом с ним была, тоже убью. Но вначале она узнает, кто есть Пехара.

– Ты это про кого? – поинтересовался Зерон.

– Про дочь Хранителя. Она вместе с ним.

– Дочь Хранителя? И ты молчал. Ты не ошибся?

– Она сама назвалась дочерью Хранителя.

– Пошли. Быстро. Коня мне. Встретим их на выезде из города.

– Они сомнут нас.

– Дурак ты, Пехара. Сильный воин, но дурак. Приготовить коня мне! Быстро! Что стоишь!

– Слушаюсь! – Пехара резко развернулся и бросился в темноту коридоров.

Глава 16

Лицом к лицу

Они смотрели в упор друг на друга. У одного из них за спиной стояла двухсоттысячная армия. Позади другого застыл тысячный отряд всадников. Рваные тучи клубились над берегами реки. Серая пелена дождя накрыла город. Над городом миражами возвышались башни Ахантагора. Близко город. Спустись вниз с нагорья, покрытого редколесьем. Пройди по улицам легенды.

Но всадник стоит на пути, а за ним только тысяча конников.

Вытащи меч. Прикажи воинам. Они сметут отряд и войдут в город. Но почему не приказывает Александр? Почему он внимательно смотрит на этого конника?

Потому, что за всадником только тысяча, а взгляд его уверен и спокоен. Значит, за ним есть нечто большее, чем эта тысяча. Что за ним?

Взгляд его спокоен. Нет ничего в этом взгляде. Только пустота. Всегда спокойна пустота. Много противников встречал Александр. Но не видел пустоты в их взгляде. Решимость, гнев, самонадеянность, страх видел, но не пустоту.

Лицо его словно маска неподвижная. С таким лицом в гробу лежат. Мертвое лицо. Без эмоций. Черты лица правильные, немного утонченные, словно из мрамора выточенные. Гладко выбритое лицо, в отличие от физиономии Александра, покрытой многодневной порослью.

Доспехов на всаднике почти нет. Накладки только на запястьях, да остроконечный шлем на голове. На затылок сдвинут шлем. Если его вперед надвинуть, закроет шлем глаза личиной в форме морды хищного зверя с длинными клыками. Из-за спины над плечом рукоять меча торчит. Никаких излишеств. Куртка из грубой толстой кожи с короткими рукавами. Штаны типа джинсов с кожаными накладками на коленях. Все просто и рационально, без украшений. Только на правом мизинце перстень черным камнем сверкает. Зачем вышел всадник навстречу многотысячной армии? Город сдавать? Нет, не похоже.

– Я – Зерон, вожак мауронгов, – произнес всадник, не сводя взгляда с Александра.

– Я – Александр, воин, открывший ворота. Властитель Эзергуира.

– Меня не интересует кто ты. Кто бы ты ни был, ты не войдешь в город.

– Ты уверен? За мной армия стоит. Советую тебе уйти с миром. Я не хочу крови.

– Я тоже не хочу крови, – холодно произнес вожак мауронгов. – Не хочу и предлагаю тебе уйти с миром. Навсегда. Исчезнуть.

– Ты не оставляешь мне выбора, Зерон, и вынуждаешь меня, – Александр поднял руку для приказа к наступлению.

– Еще шаг – и мои конные тысячи, что остались в городе, подожгут дома и Дерево Жизни. Ты войдешь на пепелище, – остановил его Зерон.

– После нас хоть потоп, – усмехнулся Александр.

– Что? – не понял Зерон.

– Есть такая фраза.

– Там у тебя дочь Марквентора, – Зерон посмотрел за спину Александра. – Как ты думаешь, что она скажет, если найдет своего отца, поджаренного на углях собственного города?

Александр молчал.

– Побеждают ради результата. Каков будет результат твоей победы? Уничтожение всего, ради чего ты сюда шел? А через четыре дня я вернусь со всей своей армией.

«Со всей армией, – отметил мысленно Александр. – Значит, его основная армия только на подходе».

– Ты тоже не получишь того, что хотел, – возразил он.

– Дерево Жизни? Думаешь, я верю в эти сказки? – подобие улыбки легло на лицо Зерона. – Кто сказал, что после гибели Дерева умрет мир? Я посажу на этой земле новое дерево, и ему будут поклоняться более, чем прежнему. Здесь будет новый город. Старые сказки будут забыты. Отсюда начнется новый мир.

Зерон еще что-то говорил. Но Александр не слушал. Мысли закрутились в его голове. Вначале на него нахлынула решимость отдать приказ к наступлению, лавиной смести этих всадников и войти в город. Но что будет потом? Огненные развалины? Смерть Хранителя? Горе в глазах Танаис? Ради этого он шел сюда?

– Ты меня слышишь? – донесся до него голос Зерона. – Выбор за тобой. Через четыре дня здесь будет вся моя армия, и мы сразимся в честном бою. У тебя будет шанс спасти Марквентора. Я справедлив?

Александр молчал.

Ничего не сказав более, Зерон развернул своего коня и неспешно направился к поджидавшим его всадникам.

Костер догорал. Угли, лениво мерцая красным огнем, отбрасывали блики на лица сидящих возле костра. Широкое поле под покровом ночи мерцало тысячами костров, уходящих к горизонту и неуловимо для глаза переходящих на фоне далекой черноты в огни звезд на темном небе. Вдали светились огни Анвантара да едва различимыми темными силуэтами возвышались стены и башни Ахантагора. Близко город. Но конники Зерона рыскают окрест. Сторожат.

– Надо атаковать сейчас, пока темно, – решительно произнес Сильгур. – Конницу Ацельсиора вперед. А все мы за ней. Они там опомниться не успеют. Захватим Зерона. Нельзя ждать. Через четыре дня здесь будет вся их армия.

– Это у нас называлось «с голым задом на пулемет», – возразил Паша. – Александр правильно говорит. Зачем мы здесь? Чтобы защитить город. Что мы будем защищать? Надо что-то придумать. Саня, да что ты молчишь-то?

– Слушаю вас, – спокойно ответил Александр. – Может быть, что дельное скажете.

– Остается одно – ждать, – угрюмо произнес Ацельсиор. – Подождем. Сразимся с их армией. Сколько их там? Как они сражаются? Неважно. Победим – спасем город и Хранителя тоже.

– Нет, – Александр задумчиво покачал головой. – Они все равно убьют его. Я прочитал это в глазах Зерона. Если они проиграют, то при отступлении все равно сожгут город и убьют Хранителя. Они все уничтожат.

– Тогда зачем ждать?! – воскликнул Паша.

– Мы не будем ждать, – решительно заявил Александр. – Есть другой путь. Мы должны проникнуть в город. Надо проникнуть в город незаметно, небольшим отрядом. Обеспечить безопасность Хранителя, блокировать подходы к Дереву Жизни, не позволить поджечь дома и продержаться до подхода основных сил нашей армии.

– Десант? – спросил Паша.

– Да, типа того.

– На парашютах?

– Я серьезно. Иного пути нет.

– Но как же отряд незаметно проникнет в город?

– По реке.

– Как это?

– Ночью под водой. Дышать надо через трубки.

– Понял! – завопил Паша. – Аквалангисты!

– Это не игра! – добавил Александр серьезно. – Ну, не совсем аквалангисты.

– Я пошутил. Но мне нравится ход твоих мыслей! А где трубки возьмем? – полюбопытствовал Паша.

– Камыш, – коротко ответил Александр.

– Шумел камыш, деревья гнулись… – запел Куроедов.

Танаис, молча сидевшая рядом, удивленно смотрела на это радостное возбуждение. Сильгур и Ацельсиор, не понимая ничего, только хмурили брови.

– Тсс! – приложил Паша палец к губам. – Ба-а-альшой секрет. Я сам пойду туда. Нет, поплыву.

– Ты останешься здесь за главного, – произнес Александр приказным тоном. – Отряд поведу я. Мне нужны две сотни хорошо плавающих ребят, умеющих держать язык за зубами. Добровольцев. Сильгур, это твоя задача. Завтра они должны быть готовы. Пойдем без доспехов. Только оружие возьмем. Иначе не доплывем.

– А двести не мало? – с сомнением спросил Паша.

– Больше нельзя. Могут заметить. Главное – все сделать слаженно.

– Я пойду с тобой, – решительно произнесла Танаис. – Ты не знаешь города.

– Я знаю город, – ухмыльнулся Александр. – Примерно знаю. Ты мне нарисуешь план дворца, а сама останешься здесь. Не возражай!

– Я пойду с тобой! – сверкнула глазами Танаис. – Я должна там быть! Там мой отец! А насчет моих боевых качеств ты убедился. Твой лучший воин в этом убедился!

– Нет, не пойдешь!

– Пойду! Там от Реки Времени прямо к дворцу подземный ход ведет. Только я смогу его найти.

– Подземный ход – это круто! – многозначительно произнес Паша. – Пожалуй, командир, тебе стоит согласиться.

– Я подумаю. До утра, – уклонился от прямого ответа Александр. – А теперь отдыхать всем.

Марквентор терял силы. Не те силы, что двигают физическое тело. Иные – те, что изменяют пространство. Магия таяла, капля за каплей уходила в небытие, словно кровь из раны. Еще несколько дней назад он мог бы превратить в пыль оковы, стиснувшие запястья, взглядом выбить решетку на узком окне и взлететь к высокому небу. Но не сейчас. Силы покинули его, растаяли вместе с Радугой. Слабели лучи Огненных камней, освещавших город. Камни тоже теряли волшебную силу света. Улицы ночного Анвантара погружались в темноту. Магия таяла, уходила безвозвратно в прошлое. Все, что осталось у Хранителя от былого – это ощущение пространства. Он еще чувствовал невидимые связи явлений.

– Как же я мог! – повторял он себе в который раз. – Как я мог не разглядеть рядом предателей? Я, маг, не смог понять их мысли? Поделом тебе, старый глупец!

Он чувствовал Танаис, ее приближение. Она где-то близко. Ранее он бы мог прочитать мысли своей дочери, увидеть мир ее глазами. Но не сейчас. Одно он чувствовал – с ней все в порядке.

В городе враг. Марквентор это знал. Еще вчера под утро Зерон вошел в город. Хранитель чувствовал его. Он был здесь, рядом.

Как там сейчас Страж Пустоты? Что делает он? Наблюдает и ничем не может помочь? Он не властен над материальным миром.

Марквентор почувствовал это. Он ощутил вдруг, как все миры, темные и светлые, небесные и глубинные, наблюдают за происходящим здесь. Их взоры словно сошлись в одной точке, пересеклись здесь, на Перекрестке Миров, на площади, где стоит Дерево Жизни. Тот, кто давал название этой площади, знал, что будет здесь. Кто дал название? Сам Создатель? И пи же один из первых воинов, что ступил на эти берега?

Миры смотрят в обреченном бессилии. Они не могут ничем помочь.

Едва слышимый шелест заставил Марквентора скосить глаза в сторону узкого окна.

– Хранитель, – послышалось ему. Маленькое существо с крыльями стрекозы впорхнуло в окно.

– Что ты здесь делаешь, мирцаир? Твоя обитель – лес. Как же ты мог залететь сюда? Ты погибнешь в этом городе, – прошептал Хранитель.

Мирцаир, маленький крылатый человечек, опустился на руку Хранителя.

– Меня послала твоя дочь, – промолвил он. – Она попросила найти тебя. Узнать, где ты. Она идет к тебе на помощь вместе с тем, кто открыл ворота.

– Я знал. Я чувствовал, что не все потеряно! – воскликнул Марквентор.

– Зерон убьет тебя, если войска с юга пойдут на город. Он сожжет город и Дерево Жизни.

– Вон оно как! Пусть идет! Мне не жаль себя! А Дерево Жизни все равно осквернено!

– Зря ты так, Хранитель. Они хотят спасти тебя. Защитить Анвантар. Твоя дочь вместе с отрядом воинов тайно проберется в город сегодня ночью. Жди и будь готов.

– Хорошо, мой маленький друг. Но как же ты мог проникнуть в город? Здесь обитают черные мирцаиры. Вы всегда были врагами.

– Теперь уже нет. Они знают, что, если погибнет Дерево Жизни, погибнет все. Они тоже погибнут. Мы не враги теперь. В минуту опасности даже враги становятся друзьями.

– Вон оно как! Что там, в Хаккадоре-то?

– Все существа попрятались. Леса и поля опустели. Кто под камень ушел, кто в воду, кто под корни спрятался. А зря. Нельзя ждать. Надо что-то делать. Северные мирцаиры рассказывают, что у Зерона войско огромное. Больше, чем у тех, что с юга пришли. Здесь пока только его передовые конники. Но скоро все войско будет здесь. Ладно, Хранитель. Был рад тебя видеть живым и здоровым. Жаль, что ты в браслетах. Но думаю, что это временно. Все, полетел я. Нельзя терять драгоценное время.

Мирцаир легко вспорхнул с руки Хранителя и вылетел в окно.

– Нет, это еще не конец, – прошептал Марквентор, проводя взглядом крылатого человечка. – Не конец. Все только начинается.

Река разговаривала. В тиши долгого вечера не слухом – каким-то иным обостренным чувством он ловил мягкое, плавное движение этих живых серебряных струй. Шепот быстрых прозрачных потоков захватывал и уносил с собой отражение темной синевы вечернего неба, безмолвие скальных обрывов с одинокими соснами на их вершинах, таинства густого, темного леса, плотной стеной подступающего к воде. Легкое движение теплого, бархатного воздуха коснулось поверхности воды, и река заиграла. Иллюзия отражения, и без того столь призрачная, рассыпалась на миллионы разноцветных искорок, в каждой из которых остались небо, лес, скалы и огонь заходящего солнца. Тысячи и тысячи миров струились в едином потоке, и не было им конца и начала.

Александр наклонился и обеими ладонями зачерпнул прохладу реки – эти искорки отраженного мира. Струясь меж пальцев и возвращаясь назад, в реку, они пели свою тихую песню.

Вдыхая легкий ветер с бесконечных лесных просторов, Александр ощущал каждую травинку этого леса, движение живительного нектара под корой деревьев, он чувствовал, как великая жизненная сила тонкого зеленого ростка пробивает себе путь к солнечному свету сквозь землю, вбирая в себя великую силу этой земли. Он внимал молчанию древних лесных камней, поросших сырым мхом, этих свидетелей вечности. Мягкую, едва уловимую поступь лесных зверей доносил ветер, и он сам, вглядываясь в серебряные струйки воды, стекающие у него между пальцев, слушая эту песню жизни, почувствовал себя зверем, сильным, ловким, совершенным существом, вбирающим в себя поток древних жизненных энергий.

Он почувствовал взгляд и обернулся. Зверь смотрел на него спокойно, чуть наклонив голову набок. Он был на расстоянии не более пяти шагов. Александр ничуть не удивился.

– Привет, – негромко произнес он.

Зверь пошевелил ушами, прислушиваясь.

– Ты кто? Волк? – спросил Александр и шагнул навстречу.

Зверь обнажил клыки.

– Да ладно тебе, – Александр отвернулся, подошел к воде и присел на камень. Сзади послышалась осторожная поступь. Александр скосил глаза. Зверь подошел к воде и присел рядом, устремив взгляд на противоположный берег. Александр мог коснуться жесткой шерсти рукой.

– Ты здесь один? – спросил он.

Зверь не шелохнулся.

– Наверное, жрать хочешь?

Зверь повел ушами.

– Хочешь, – уверенно произнес Александр. – Такие, как ты, всегда жрать хотят. Пошли.

Он привстал с камня и пошел в сторону леса. Оглянулся. Зверь неподвижно сидел у воды.

– Пошли, – позвал Александр. – Накормлю.

Зверь даже ухом не повел.

– Гордый, – одобрительно покачал головой Александр. – Ладно, до встречи на Перекрестках Миров.

Он углубился в лес. Остановился.

– На Перекрестках Миров, – повторил вновь.

Зачем он так сказал? Будто само собой всплыло из глубины подсознания.

Сумерки сгущались. Александр посмотрел на небо. Черные тучи наползали со стороны заката. Хорошо. Ночь будет темная, безлунная. Все продумано до мелочей. Ребята подобрались отчаянные, боевые. Добровольцы. На все готовы. Под водой примерно километра четыре плыть. Далеко. Ничего, вода сама вынесет. Течение в Енисее быстрое. А там – быстрота и натиск. Мы сможем. Хорошо бы самого Зерона поймать. Ну, это как получится. Где он там сейчас? В крепости или где? Город большой. Не будем загадывать, Саня. Надо сделать то, что наметили.

Он чувствовал себя кем-то другим. В нем кипели смелость зверя, сила зверя и поступь зверя. Он передвигался на пружинящих ногах по кругу с поразительной легкостью, уничтожая любого, кто приближался к нему. Он резал, колол, убивал, словно в руках его был не меч, но мощный сверкающий луч, разящий врагов на большом расстоянии. Он уже видел его – главную свою цель. Тот тоже смотрел на него и ждал. Еще немного, и они встретятся лицом к лицу. Еще удар. Внезапная вспышка перед глазами вырвала его из цепких когтей сна

Он открыл глаза. Что-то разбудило его. Он прислушался. Откуда-то сверху доносились потрескивание, едва слышимые шорохи, а иногда и явные стуки.

Предчувствие. Оно никогда не обманывало.

– Стражник! – крикнул он в темноту.

Дверь открылась. Силуэт с факелом застыл на пороге.

– Пехару ко мне! Быстро!

– Слушаюсь, господин!

Силуэт исчез. Зерон вскочил с ложа, зажег факел и подошел к окну. Внизу тускло мерцал затухающими огнями город. Там внизу застыла тишина. Предчувствие усиливалось. Нарастало. Зерон словно чувствовал кого-то другого. Он не мог понять что это. Непонятное всегда настораживает.

За дверью раздались шаги.

– Звал, господин? – голос прозвучал неестественно громко в гнетущем безмолвии.

– Где у нас Марквентор? – спросил Зерон, не оборачиваясь.

– В главной башне крепости, – бодро ответил Пехара. – Изволишь увидеть его?

– Нет надобности. Заточи его в подвал. И охрану усиль у дверей.

– Зачем? В башне надежнее.

Зерон обернулся и в упор посмотрел на Пехару.

– Слушаюсь, – кивнул головой тот, поняв взгляд без слов.

– Лично отвечаешь за него.

– Не беспокойся. Кто сюда проникнет?

Зерон подошел вплотную к Пехаре.

– Здесь страна магов, – сквозь зубы процедил он. – Здесь возможно все. Тебе уже настучали здесь по твоей тупой башке. Но ее, похоже, надо оторвать. Тогда твой зад поймет хоть что-нибудь.

– Я все понял, – кивнул головой Пехара.

– Иди исполняй.

Пехара ушел. Зерон присел на медвежью шкуру. Сон улетучился. Предчувствие нарастало. Заполняло пустоту внутри. Зерону это не нравилось.

– Что-то будет, – прошептал он. – Но что? Откуда ждать?

Он почувствовал опасность. Она исходила от каменных стен, неподвижного воздуха. Зерон любил опасность. Но только тогда, когда знал ее источник. Здесь источника не было. Опасность обволакивала.

– Пехара! – крикнул он. – Пехара!

– Он пошел в башню, мой господин, – послышался голос стражника.

– Быстро за ним! Передай, пусть поставит охрану на реке! Быстро! Немедленно! Воинов к реке!

От приказа до исполнения его проходит время. Пусть немного, но достаточно, чтобы приказ остался бесполезным.

Они шли по подземному ходу. Пятьдесят воинов. Впереди Александр и Танаис. Сто пятьдесят остались там возле берега, затаились в воде возле Дерева. Они будут ждать сигнала. По реке проплыли без проблем. Течение само вынесло их. Предательская луна изредка прорывалась сквозь пелену облаков, но ненадолго. Через подземный ход, что начинался прямо в реке, так, что пришлось нырять под берег, шли вначале в полной темноте по колено в воде. Но вот Танаис, похоже зная каждый камень этого коридора, сорвала со стены факел. Подожгла. Тусклый огонь осветил сырой каменный свод. Впереди виднелись ступени. Поднявшись по ним, пошли уже посуху. Ход несколько раз поворачивал. Изредка Александр видел справа и слева темнеющие густой чернотой боковые ответвления.

– Здесь под всем городом ходы? – спросил он Танаис.

– Издавна весь город был пронизан подземельями. Но много подземелий обвалилось со временем. Им уже тысячи лет. Они существовали здесь до прихода Хранителей. Никто не знает, кто их построил, – ответила Танаис и остановилась, положив руку на каменную плиту в сырой стене.

– Пришли, – прошептала она. – Сейчас я открою проход. Там дальше будет лестница наверх. Она ведет в подземелье дворца.

Александр оглянулся на воинов.

– Приготовиться, – негромко произнес он.

Танаис надавила ладонью на один из камней. Плита в стене медленно отошла в сторону. Показались ступени, ведущие наверх.

– Действуем по плану. Вперед! – Александр побежал вверх по ступеням.

Дверь. Толстая, массивная. Петли ржавые. Протяжно заскрипели. Дальше – коридор темный. Александр наизусть помнил план, нарисованный Танаис. Дальше поворот будет. За ним – зал сводчатый. Надо из этого зала в третий проем направо попасть. Он наверх ведет, в покои дворца.

Вот он, поворот. Стоп! Тени! Стражники. Не проблема. Только тихо. Двое за мной!

Рот зажать. Кинжал под ребро. Меч пока не нужен. Путь свободен. Лестница наверх. Снова стражники. С десяток. Переговариваются. Гогочут весело. Нет, тихо не подберешься. Без шума не обойтись.

Александр нарочито запнулся, боком вывалился из-за поворота. Лбом в стену словно баран уперся. Замычал.

– Тум! Это ты там? Ну, ты и поднабрался! – послышался оклик одного из стражников.

Александр походкой моряка в шторм подошел к стражникам.

– Это не Тум! – истошно заорал охранник.

Кинжал просвистел в воздухе. Охранник захрипел. Колени подогнулись. Остальные мечи выхватили. Несколько взмахов сделали, а иные того не успели. Воины, что за Александром шли, свое дело знают. Шума немного было. Но все же достаточно, чтобы кто-то там впереди наверху завопил что есть мочи.

– Тревога!! – раздались вопли.

Тени заметались по стенам. Все. Обнаружены. Теперь только быстрота и натиск.

Вперед, наверх! Раздумывать некогда. Блестящее острие клинка мелькнуло перед глазами. Александр ушел в сторону, прикрывая Танаис. Клинки закрутились в воздухе. Краем глаза успел заметить, как справа из коридора накатывается толпа.

– Остановить! – приказал Александр. На мгновение он потерял ориентацию. – Где путь на башню?!

– Туда! – махнула клинком Танаис. Александр видел, как его воины схлестнулись со стражниками Зерона.

– Что такое? – Александр вдруг почувствовал что-то. Он остановился.

– Туда! – снова крикнула Танаис. Александр оставался на месте.

Танаис махнула рукой и бросилась вверх по лестнице. Несколько воинов последовали за ней.

– Стой! Его там нет! – сам не зная почему, крикнул Александр. Почему? Откуда он знает?

Вниз! Обратно! По тем же коридорам вниз!

– Ты и ты, за мной! – приказал он двум воинам. – Остальным держать оборону!

Он не понимал, зачем делает это. Он знал, что делает правильно. Перепрыгивая через мертвые тела, он добрался до мрачных подвалов.

Где-то здесь. Здесь.

Дверь. Тяжелый засов. Двое мертвых стражников. Засов отодвинут. Александр сорвал со стены факел. Открыл дверь. На холодном сыром полу увидел си-дящего человека. Волосы белые. Плащ длинный изодранный. Цвет не определить в сумраке. Руки к стене прикованы.

– Марквентор? – спросил Александр.

– Я, – отозвался человек и попытался встать.

– Охраняйте его, – приказал Александр, а сам кинулся опять наверх, туда, где шла отчаянная потасовка.

Его воины держались. Александр бросился выше, на башню. Там, наверху, тоже раздавался звон мечей.

Трое мертвых стражников. Двое неподвижных воинов Александра на ступенях. Кровь на стене.

Последняя ступень. Ровная площадка. Еще два неподвижных тела на каменных плитах. Танаис рядом стоит. За шею держится. Кровь меж пальцев проступила.

– Ты ранена!? – Александр подбежал, прикоснулся к окровавленной руке.

– Ничего страшного. Царапина.

– Правда? – Александр, словно не веря, заглянул в глаза Танаис.

– Странно, – тихо произнесла она.

– Что странно?

– Почему он не убил меня?

– Кто?

– Зерон.

– Зерон? Зерон был здесь?

– Да. Он как зверь. За мгновения уложил двоих воинов, а потом меч у меня выбил. Клинок к горлу приставил. А потом кинжалом меня по горлу чиркнул. «Шанс тебе даю», – говорит. Кинжал к моим ногам бросил и выскочил туда.

– Туда? – переспросил Александр и бросился в сторону темного проема, ведущего на крепостную стену. Никого. Только ночь темная. Александр вернулся назад.

– Где мой отец?! – словно опомнившись, крикнула Танаис. – Его нет здесь. Почему ты вниз побежал? Зачем?

– Все в порядке с Марквентором. Он внизу в подвалах. Под охраной.

– Ты знал? Откуда?

– Сам не понимаю. Некогда объяснять. Надо сигнал подать.

Они кинулись еще выше, на самый верх башни, к колоколу Ахантагора

Низкий тревожный набат разорвал ночную тишину. Метнулся к небу, раскатился меж берегов и унесся туда, где в полной боевой готовности стояли войска Эзергуира. Конница ринулась на город. Следом пошла пехота.

Воины, что оставались в воде возле Дерева Жизни, заслышав сигнал, выскочили на берег и заняли круговую оборону. На них тут же напали конники. Александр чувствовал, что там, на берегу, идет нешуточный бой.

– Держитесь, ребята, – прошептал он. В городе начали вспыхивать пожары.

– Оставайся здесь, – не попросил, приказал он Танаис и сбежал вниз по лестнице.

С десяток оставшихся в живых его воинов на телах павших сдерживали натиск нескольких десятков стражников.

– Мы побеждаем, ребята! – яростно крикнул Александр и кинулся в самую гущу схватки.

Окровавленные лица, блеск и звон стали. Стражники подались назад.

– Есть упоение в бою! – прорычал Александр. Стражники рассыпались в стороны и побежали но коридору.

Он остановился. Что-то заставило его оглянуться. Танаис спускалась вниз по лестнице.

– Я же тебе сказал оставаться там! – выкрикнул Александр.

Танаис, шатаясь, переступала через павших.

– Что с тобой?

– Дышать. Дышать трудно, – она схватилась за горло.

Александр подбежал. Подхватил ее, падающую.

– Темно. Почему так темно, – прошептала она.

– Темно? – глупо переспросил Александр. – Нет, здесь не темно. Да что с тобой?

– Темно впереди. Там только темнота. Странно. Он дал мне шанс. Какой шанс? – Танаис хрипло вздохнула и закрыла глаза.

– Кинжал! – электрическим током пронзила Александра догадка. – Кинжал отравлен! Марквентора ко мне! Мага Хаккадора! – приказал он оставшимся воинам. – Он внизу. Он должен спасти свою дочь!

Глава 17

Лучезарный город

Воины Зерона успели поджечь более сотни домов. Огонь потушили. Но воздух хранил в себе память о прошедшей ночи. Пахло гарью. Мрачный рассвет открывал панораму пустого города. Войско Эзергуира остановилось лагерем на широком поле за стенами крепости. Александр приказал воинам покинуть город. По просьбе Хранителя, чтобы не пугать жителей. Но некого было уже пугать – обитатели покинули Анвантар.

– Они все разбежались, как крысы. Почему мы должны это защищать? – спросил Паша, с вершины башни Ахантагора осматривая город. Его мрачный взгляд скользил по крышам домов, устремлялся за Реку Времени на противоположный берег, блуждал по вершинам черных холмов и возвращался обратно на городские улицы.

– Они не воины. Жили тут как в раю тысячи лет. А теперь рай превратился в ад, – ответил на это Александр.

– Странно, – задумчиво произнес Паша.

– Что?

– Куда же это все исчезло? Мы сейчас стоим на Караульной горе. Там, под нами, Кача течет. Я узнал. Она здесь по-другому называется: Изыр-Су – чистая вода. Там Енисей течет. Река Времени, значит. Островов, правда, не видно. Немудрено. Остров сегодня есть, а завтра и нет его. Смыло. И наоборот. А эти горы за рекой такие же, как во времени нашем. Вон и скалы виднеются. Все в природе, можно сказать, без изменений. Но где теперь остатки этой крепости? Где остатки этого города?

– Мне плевать, – угрюмо ответил Александр. – Меня сейчас не это заботит. Что же там Марквентор так долго? Всех попросил уйти. Секретная магия! Колдун-одиночка.

– А меня волнует, как же мы назад вернемся. Я не верю, что этот Хранитель сможет нас назад отправить, – Паша с сомнением покачал головой. – Себя не мог освободить. Не чувствую я в нем настоящего мага. Ты его не спрашивал, как он будет назад возвращать нас?

– Не до того было, – Александр отмахнулся рукой. – Да и рано об этом думать. Дела у нас здесь. Встряли мы.

– Какие дела, Саня!?

– Слушай, Куроедов, давай помолчим.

– Почему же Зерон не убил ее сразу? – словно сам себе задавая вопрос, произнес Паша.

– Потому что маньяк! – Александр в ожесточении плюнул с высоты башни. – У него взгляд отморозка.

– Нет, Саня. Мне кажется, тут что-то другое кроется. Затеял он что-то.

– Вот что, Паша. Давай не будем строить догадки. Займись вот чем. Организуй отряды. Пусть по окрестным деревням пройдутся да по лесам порыщут. Надо этих райских жителей на строительство укреплений организовать. Наши воины пусть отдохнут. Трудные дни скоро.

– Жестоко, однако. Восстановишь против себя местное население.

– Жестоко, но справедливо.

– Ты по городу не хочешь прогуляться?

– Чего я там не видел?

– Все же сказочный город, – пожал плечами Паша. – Впечатления.

– Мне хватает впечатлений. Вон впечатление идет. Что, плохи дела?

– Противоядия нет, – тихо произнес подошедший Хранитель. Его лицо осунулось. Щеки ввалились. Глаза блуждали по сторонам. – Нет противоядия, – повторил он. – Моя магическая сила на исходе, а противоядия нет. Она умирает. Моя единственная дочь покидает Мир Изменений.

– Ты что, совсем ослаб? – недоверчиво спросил Александр.

– Даже полная моя сила не смогла бы сделать ничего. Это очень сильный яд.

– Не может быть, старик. Никогда не поверю, что в твоей магической стране нет средства против смерти. Сам-то сколько лет прожил? А это Дерево зачем здесь? Зачем оно бесполезно здесь на ветру качается? Выросло за сто метров. Толстая дубина. Дерево Жизни! Шарлатаны вы все здесь, а не маги. Почему я вас должен защищать? Что я должен защищать?

Хранитель стоял, потупив взор. В его глазах была безысходность.

– Должен быть выход, старик! Думай! Она не должна умереть! – Александр тряхнул Марквентора за плечи.

– Я интуитивно чувствую, что Зерон знает, – осторожно произнес Паша.

– Я убью Зерона! – лицо Александра исказила ярость.

– Надо узнать, что он затеял, а не убивать.

– Он маньяк!

– Тише, Саня, не теряй хладнокровия. Он на это и рассчитывает.

– Сколько она еще может прожить? – немного успокоившись, спросил Александр.

– Я поместил ее в сферу холодного сна. Это экономит силы. Семь дней она еще проживет. Может, больше. Ее душа сейчас блуждает между мирами.

– Семь дней, – повторил Александр. – Это мало по сравнению с вечностью, но много, если сравнить с мгновением. Я знаю. Есть решение. Нутром чувствую. Я пойду к ней.

– Не надо, – остановил его Хранитель – Сфера холодного сна очень хрупкая. Ты можешь повредить ее даже своим взглядом. Туда сейчас никто не должен входить.

– Как тут у вас все хрупко и неустойчиво! Как же вы тут жили-то? Да вам еще доверили мир охранять. Эх, мне бы сейчас капельницу, препараты типа антидота. Она бы на ноги через час встала! Уверен!

– Это у вас такие магические средства? – спросил Хранитель.

Александр на это только рукой махнул. Что объяснять? Он посмотрел вниз, на город, перевел взгляд на темные, покрытые густым лесом холмы за рекой, резко обернулся и в упор взглянул на Пашу.

– Ты еще здесь, замполит. Время теряешь. Организовывай население. Проводи с ним работу. Завтра здесь должно быть не менее двадцати тысяч послушных граждан с лопатами.

– Двадцать тысяч? Да где же они? – развел руками Паша.

– Там, за горами, прячутся, – Марквентор указал в сторону противоположного берега реки. – Боятся.

– Понял, где они? Видите ли, боятся! А лучшее лекарство от страха – трудотерапия. Главным над ними поставишь Эдигуса. Этого лесничего, или как его там, лесовика. Передай Ацельсиору и Сильгуру, что после захода солнца они должны быть здесь, в крепости. Действуй, замполит.

– Слушаюсь, ваше превосходительство, – Паша развернулся и строевым шагом направился к лестнице.

– Слушай, Марквентор, – Александр внимательно взглянул на Хранителя. – Ты говоришь, что если это Дерево погибнет, мир умрет?

– Да, это так, – печально кивнул головой Хранитель.

– Неувязочки, – недоверчиво ухмыльнулся Александр. – Здесь, на этих берегах, в будущем стоит город. Нет там никакого дерева. Маленькие деревца растут в том месте, где эта маленькая речка сливается с большой. Как и во всем городе растут. А подобного древа за сто метров высотой, как вон то, что ветвями над водой раскачивает, что-то я не замечал. Нет там его. Но мир-то жив.

– Значит, Дерево дало семена, – не задумываясь, ответил Марквентор.

– Семена? Ну и что?

– Пройдет время, и Дерево даст семена, – кивнул головой Хранитель. – Они разнесутся по всей земле. А Дерево Жизни уйдет, как уходит все из этого Мира Изменений, чтобы вернуться вновь.

– Выходит, что все предопределено? Зачем же тогда все эти жертвы? Зачем я пришел сюда? Ради чего умирает твоя дочь? Кстати, а где мать Танаис?

– Покинула Мир Изменений. Небесный огонь прошел два пути с того дня. Она была обычным человеком. Таков удел магов – видеть уход тех, кто нам дорог.

– Жестокий удел. Я сожалею.

– Все уходит рано или поздно из этого мира, чтобы вернуться вновь, но если погибнет Дерево Жизни, не дав семян, кольцо времени будет разорвано. Твое будущее тоже погибнет.

– Что? Так все и погибнет? – Александр недоверчиво смотрел на Хранителя. – Исчезнет, что ли?

– Ничто не исчезает в этом мире без следа. Будет нечто другое. Но этого мира уже не будет. Возможно, что будет хаос, огонь, что-то останется. Нам уже этого не увидеть.

– Зерон хочет уничтожить это Дерево, а на его месте посадить новое. Ты это знаешь?

– Нет. А ты откуда это взял?

– Он мне сказал сам.

– Вон оно как. Значит, он хочет создать новый мир. Он хочет стать Создателем.

– Как это? Выходит, что если я, например, срублю это дерево, выдерну корни, а на этом месте посажу осину или березу, значит, я создам новый мир? Вот так просто? – Александр подозрительно прищурил глаз.

– Нет. Не так просто, – Марквентор нахмурил брови. – Когда изгоняли Мауронга, он сказал, что вернется назад, чтобы возродиться вновь. «Мой перст укажет новый путь», – так сказал он.

– И что из этого? Загадки сплошные.

– Рассказать тебе про Мауронга? – спросил Марквентор.

– Нет. Не сейчас. Запутано у вас тут все. Сложно. У меня голова и без того раскалывается. Ты лучше скажи, как мы назад вернемся. Ты же силу потерял.

– Страж Пустоты вернет. Дерево защитим. Сила вновь с нами будет.

– Я не чувствую уверенности в твоем взгляде, старик.

– Ты прав. Я не уверен, – вздохнул Хранитель.

– Плохо. По вере вашей да будет вам.

– Что? Как ты сказал? – переспросил Хранитель.

– Это не я сказал.

– А кто?

– Сын человеческий.

– Красиво сказал. Кто такой?

– Я же сказал – сын. Все будет хорошо, старик, – широко улыбнулся Александр. – Я тебе обещаю. А сейчас мне надо обследовать местность. Как это говорится у военных – рекогносцировка. Тебе известно такое слово?

– Я его даже выговорить не смогу. Что это?

– Много будешь знать, быстро состаришься, Хранитель. Пойду я. А ты думай, шевели извилинами, как дочь свою спасти. Надо ее спасти, старик. Это тебе говорю я, открывающий ворота. Что будет от меня нужно, так я всегда готов.

– Иди, сын человеческий, – негромко произнес Марквентор вслед Александру. – Я уже думаю.

Взобравшись на крутой, заросший деревьями склон, волк увидит это. Стены, башни – подобное он видел и ранее. Но почему же у этих башен такие блестящие верхушки? Они сияли в лучах низкого солнца. Волк настороженно всматривался вперед сквозь густые ветки. Что там? Люди? Он не чувствовал присутствия людей.

– Все незнакомое таит опасность – это он узнал еще маленьким щенком от своего отца. Это незнакомое он видел впереди. Но там не было людей. Зверь это чувствовал. Волк осторожно сделал шаг, затем другой, будучи готовым при малейшем изменении обстановки нырнуть в лесную чащу, но нет, странные сооружения хранили безучастный покой. Эти стены хранили следы недавнего присутствия людей, но теперь же здесь никого не было. Волк последовал дальше, втягивая носом воздух. Пробравшись вдоль кромки леса мимо странных сооружений, он вышел на широкую каменную площадку и остановился.

Город лежал внизу, заполняя собой широкую речную долину, разрезанный пополам водным потоком. Таких городов зверь не видел. За свою долгую жизнь, бывало, он часто выходил к жилищам двуногих. Иногда он приходил к их домам в поисках пищи, а иногда из любопытства, но ничего подобного он ранее не встречал. Границы города терялись на горизонте. Вниз к городу от вершины крутой горы, на которой стоял волк, уходили ступени широкой лестницы, переходящей внизу в дорогу, вымощенную камнем. Дорога была пустынна, а сам город весь словно затаился и ждал. Нечто тяжелое и гнетущее застыло в воздухе, что заставило волка обнажить клыки и глухо зарычать.

Он никогда не входил в обиталища двуногих. Приближался на безопасное расстояние, принюхивался, ловил ушами непонятные звуки. Но сейчас впереди он не чувствовал их – обитателей. Почему их нет там?

Любопытство нарастало, пересиливало природный страх. Зверь сделал шаг вперед на ступени лестницы. Еще один. Напряженный, словно струна, он готов был при малейших признаках опасности развернуться и нырнуть в лесную чащу. Еще шаг. Пройтись по обители двуногих. Что может быть более дерзновенным для дикого зверя?

Дикий зверь входил в город. Пустые улицы встретили его тишиной. Глазницы темных окон безучастно смотрели на поступь волка. Зверь шел по Анвантару.

От крепостных ворот по южному склону горы пролегала черная дорога. Все основные направления в городе имели свой цвет мощения. Это было видно даже с высоких крепостных стен. Основное направление в центре Анвантара – Луч Мира. Он вымощен был белым мрамором. Плиты зеленого малахита устилали поперечный путь на мост, соединяющий берега.

Крепостные ворота закрылись за Александром, и черный жеребец, подарок Сильгура, бойко застучал копытами по брусчатке черного гранита. Личная охрана последовала было вслед за Властителем, но Александр остановил их движением руки. Он хотел быть один. Путь по пологому склону проходил среди высоких деревьев с буйной темно-зеленой листвой. Редкие птицы порхали среди ветвей, нарушая тишину тревожным щебетанием. От брусчатки в глубину меж стволов изредка уходили тропинки, мощенные плоскими каменными плитами. Среди деревьев виднелись причудливые строения, вроде парковых беседок, колоннады, увитые вьющимися стеблями, блестели блюдца прудов.

– Райский сад, – невольно усмехнулся Александр. – А где тут дерево с яблоками и змеем? Кстати, о дереве! Надо бы посмотреть ради интереса вблизи, что это за Дерево Жизни такое?

Райский сад закончился. Дорога повернула вправо и по крутому склону спустилась к мостику над маленькой речкой. Александр знал в своем времени эту речку под именем Кача. Здесь же она звалась Изыр-Су, как уже успел разузнать Паша и поведать об этом Александру.

– Привет, Кача, – негромко произнес Александр. – Какая в тебе водичка чистая! Словно хрусталь. Как же тебя уделали в наше время-то! А рыбы-то какие плавают. Хвостами берега задевают! Вот это да! Ладно, пока. Рад был встрече.

Копыта простучали по мосту. На другом берегу начиналась городская застройка. Брусчатка сменила цвет на фиолетовый. Что за камень такой? Искрится весь, переливается. Еще чего доброго конь поскользнется. А дома-то все как на подбор. Ухоженные, крепкие. Крыши блестят. Каменьями украшены. Не поскупились обитатели этого рая. Красиво жить не запретишь. Возле домов садики за заборами, деревья да кустарники, цветы всякие.

Ага, вот результат посещения Зерона – пара обуглившихся развалин. Словно зубы гнилые в ряду ухоженных, добела начищенных пастой «Блендамед». Не убереглись. Могло и хуже быть.

Белый мрамор пересек фиолетовый камень. Направо и налево широкий проспект раскинулся. Дома здесь повыше и побогаче. Но разрушений больше. Успел все-таки нагадить Зерон. Направо силуэт горы просматривается. Николаевская сопка, значит. Лысая только она в этом времени. Словно шишка на лбу. На вершине горы – строения с башнями. Любопытный Куроедов успел разузнать, что это Звездный дом.

Налево Дерево свою крону раскинуло. Высоченное. Нереально. Александр направил коня в его сторону. Копыта застучали по белой мраморной брусчатке.

– Луч Мира. Громкие названия они тут придумали, – мрачно усмехнулся он. – Кстати, в нашем времени не менее громкое – проспект Мира. Случайность? Совпадение?

Направо через боковые улицы река просматривается широкая. На реке пусто: ни корабля, ни лодчонки. Неприветливая река, как и весь город этот покинутый. Что же ты, Енисей, мрачный такой сегодня? Вода словно свинцом налилась.

Вот и Дерево это, из-за которого вся заваруха началась. Близко уже. Площадь перед ним широкая. Камень разноцветный в семь уровней. Корни дерева землю вокруг взорвали. В воду уходят с берега. Александр голову закинул, посмотрел на вершину. Будто в небе она плывет среди облаков. Что за дерево такое?

Спрыгнул с коня. Пошел по ступеням вниз, что через уровни площади проходят. Шаги в тишине далеко разносятся. Ветер подул. Зашевелились ветви, словно живые. Совсем близко подошел Александр. А ветер гудит в ветвях да гонит серую волну по реке с белыми барашками.

Хвоя на ветвях дерева длинная. Что это за порода такая? Иглы сантиметров по двадцать, а то и более. На кедр похоже. Только огромный. Ствол обхватов в пять будет, не меньше. Чудовище какое-то. Кора у дерева, словно гранит, красная, а хвоя зеленая нереально. Изумрудная.

– Что же ты плодов-то не даешь? – спросил Александр, притронувшись к хвоинке. – Защищай тут тебя теперь. Этой ночью из моего десантного отряда половина уцелела. На твоих корнях семьдесят воинов полегло. Кровь на камнях еще дождями не смыта. А сколько еще ляжет? Ради чего? Ты на самом деле Дерево Жизни или все это сказки, как говорил Зерон? А пусть даже и сказки. Надо же во что-то верить. Ты большое, толстое, сильное, полное жизни. Вот и верят в тебя и этой верой сильны. Были сильны, а теперь разбежались кто куда. А может быть, потому и разбежались, что закончилось твое время? Нет, не кончилось. Мы-то здесь. Правда?

Александр замолчал, прислушался, словно ожидая ответа. Но только ветер шумел в ветвях да плескалась о береговые камни мелкая речная зыбь. Одинокая чайка выполнила в полете замысловатую фигуру, коснулась воды, обиженно вскрикнула и резко взмыла вверх.

– А Паша прав, – задумался Александр. – Зерон знает. Есть у него противоядие. Козырную карту приготовил. Джокера. А если и нет, то блефовать будет. Жизнь дочери Хранителя в обмен на все остальное. Будет на Марквентора давить. Да и на тебя, Сашок, тоже. Если Танаис умрет, то все остальное теряет смысл. Для тебя, Саня, во всяком случае. Ты же только из-за нее согласился тогда с Ахарунгом. Признайся, Сашок, неравнодушен ты к этой девочке. Прав был царь подземелья. Зацепила она тебя не слабо. Сам себе отказываешься признаваться. Спокойно, Саня Что теперь делать дальше? Ждать подхода Зерона? Оборону готовить? А время идет, капает. Нет! Не то! Что-то не то! Неверное решение! Думай, Властитель! Думай!

Позади конь тревожно застучал копытами, захрапел. Послышалось урчание. Александр оглянулся. Серый зверь был рядом.

– Привет! – обрадованно воскликнул Александр. – Акела! Старый вожак!

Имя волку как-то само собой на ум пришло.

– Ты что здесь в городе делаешь? Обнаглел совсем, зверюга.

Волк пристально смотрел на Александра.

– Дружить будем? Дай лапу.

Волк обиженно повел носом в сторону.

– Правильно! Не Жучка какая-нибудь. Уважаю. Тебе чего надо-то от меня? Что ты за мной следишь? Где стая твоя?

Зверь заурчал.

– Понял. Один ты остался. Вот что, зверюга. Поехали за город. Местность посмотрим. Я, понимаешь ли, без охраны сейчас. А мне такой охранник, как ты, пригодился бы. Чтобы врагов за версту чуял. Нюх, надеюсь, еще не потерял? Работать будем?

Зверь зыркнул на Александра, повернулся и побежал к вымощенной красным камнем дороге, ведущей за город.

– Отлично, Акела! – Александр запрыгнул на коня и направил его следом за зверем.

Никогда еще дикий зверь не входил в жилище двуногих. Все они были врагами для него. Но этому он доверял. Почему? Зверь более не ощущал того страха, что был заложен в нем поколениями. Он вошел в это странное логово, не чувствуя себя гостем. По-хозяйски, словно делал это здесь уже не раз, он прошел мягкой поступью к смертельному врагу – огню, мерцающему в очаге, улегся на каменные плиты и положил свою тяжелую голову на передние лапы. В холодных глазах волка играл огонь. Он наблюдал.

Четверо склонились над длинным столом. Потрескивали факелы.

– Где ты нашел эту зверюгу? – спросил один из них.

– Паша, эта зверюга сама нашла меня. Его зовут Акела.

– Он тебе это сам сказал?

– Мысленно. Ты лучше скажи, как твои успехи?

– Завтра здесь будут работники с лопатами. Много.

– Очень хорошо. Но все отставить.

– Почему?! Мы так старались.

– Планы изменились. – Александр отошел от стола, подошел к волку, наклонился и провел кончиками пальцев по серой с сединой шерсти.

– Мы с Акелой решили наступать, – произнес он, оглянувшись.

– Ты шутишь, Властитель? – подал голос Сильгур. – Нисколько, – Александр вернулся к столу.

– Почему ты так решил? – спросил Ацельсиор.

– Мы с Акелой обследовали местность, посоветовались и решили, что надо идти вперед.

– Посоветовался с Акелой? Ты с ума сошел? – недоуменно спросил Паша.

– Мой дорогой друг, как ты разговариваешь с Властителем Эзергуира? – усмехнулся Александр. – Я прикажу посадить тебя на кол за такие речи. А если серьезно, то посмотрите все на карту.

– Посмотрели, и что? – осторожно спросил Паша.

– На подходе к городу открытые поля, – Александр ткнул пальцем в карту Анвантара и его окрестностей. Разумеется, что это был не точный картографический материал. Схема, украшенная картинками. Все, что было у Марквентора.

– Стен нет. Нормальных укреплений мы построить не успеем, – продолжил Александр. – Ты же, Паша, знаешь окрестности Красноярска. Зерон, похоже, сейчас в районе поселка Миндерла. Ну, ты же знаешь? Недалеко дом отдыха «Бузим». Ты не бывал там? Что ты на меня смотришь круглыми глазами? Нет там пока никакого поселка Миндерла. Но местность-то осталась. Поля ровные. Леса, может быть, другие. Ну, ты понимаешь, о чем я хочу сказать. Местность там открытая до самого Красноярска, тьфу ты, до Анвантара. Так напрашивается вывод. Зачем Зерона ждать? Мы пойдем к нему навстречу. Он этого не ждет. Мы должны сломать его. Психологически сломать. Пусть он знает: не он нападает, мы нападаем. Мы уже одержали два раза верх. Не будем упускать инициативу. Мы пойдем на него.

– Мне кажется, что ты горячишься, Властитель, – почтительно возразил Паша. – И мне кажется, я понимаю причину.

– А я согласен! – громогласно заявил Ацельсиор.

– Я тоже! – воскликнул Сильгур и ударил кулаком по столу. – Воины нас поддержат! Надо разгромить армию мауронгов и завоевать их империю!

– Да! Идем на мауронгов! – согласно закивал головой Ацельсиор.

– Это не входило в наши планы, – нахмурился Паша.

– Замполит, – Александр произнес это слово негромко и посмотрел на Куроедова.

– Что? – Паша настороженно смотрел на Александра.

– Мы идем на мауронгов, Куроедов. Это будет правильно. Мы не будем ждать.

– Зачем тебе это? – обреченно спросил Паша, понимая, что его голос против троих не имеет значения.

– Ты же сам говорил, что Зерон знает. Я не хочу ждать. Время дорого.

– Я тебя понимаю, – Паша кивнул головой. – Но это опасно. Не теряй голову.

– Не опаснее, чем мы будем ждать здесь. Ацельсиор, от разведчиков есть сведения?

– Сведений об основных силах Зерона пока нет. Разведчики сталкиваются с разрозненными отрядами.

– Все равно. Мы пришли не считать число врагов, а уничтожать их. Короче, завтра выступаем. Рано утром. Готовьте войска. Все. Вопросы? Нет вопросов. Я вас больше не задерживаю.

Ацельсиор и Сильгур удалились. Паша остался.

– Саня, – тихо произнес он.

– Что, Паша?

– Мы все умрем здесь. Саня. Мы умрем в этом чужом пустом городе.

– Это не чужой город! – Александр в упор посмотрел на Пашу. – Разве ты не видишь сквозь бездну лет?! Там стоят наши дома, где мы с тобой росли! Там течет река, на которой стоит наш город.

– Это все громкие слова, Саня. Я хочу домой. Я устал. Я водки хочу выпить. Понимаешь. Обыкновенной русской водки. Я шел сюда в надежде вернуться домой. А мы идем дальше. Куда!? Это сон какой-то, Саня. Бред. Это нереально. Этого просто не может быть! – Паша обхватил голову руками и медленно раскачивался из стороны в сторону.

– Нереально, говоришь?! – Александр тряхнул Пашу за плечи. – Что есть реальность? Не более чем набор наших ощущений. Что за ними? Кто видел истинную реальность?

– Это ты к чему? – Паша тупо уставился на Александра.

– Я там был, – произнес Александр, нахмурив брови. – Я ощущал это. Я разговаривал с ними. Но я до сих пор не могу поверить, что это реально, что это не сон, который сбывается, что это не менее реально, чем все то, что окружает нас здесь, чем наш мир, откуда мы пришли.

– Я не понимаю тебя, Саня. Ты о чем?

– Все ты понимаешь, Создатель. Все ты понимаешь, режиссер. Ты знаешь это, когда создаешь другие реальности, когда делаешь фильмы, творишь миры.

Паша молчал.

– Я тоже создавал другие реальности, – продолжил Александр, не сводя взгляда с Куроедова. – Их видели тысячи. Но теперь мы попали в реальность, созданную другим. Его нет здесь. Но есть мы, и он дал нам право творить, изменить ее, сделать нечто новое. Мы – главные герои его истории. Но этого мало. Нам дано право стать Создателями.

– Мы пешки, – угрюмо произнес Паша.

– Пешка может стать ферзем, – возразил Александр.

– Но не гроссмейстером над доской. Только он может передвигать фигуры, проводить пешки в ферзи, делать рокировку, жертвовать.

– Какой пессимизм! И это говорит нарисовавший флаг! Все! Хватит философии! Терпеть не могу бесполезных рассуждений ни о чем! Если ты боишься, так и скажи. Останешься здесь. А я пойду вперед.

Воцарилось молчание. Волк спал. Александр смотрел в огонь. Паша сидел, не отнимая ладоней от головы.

– Все, что существует в нашем воображении, имеет место быть в действительности в силу бесконечности вселенной, – неожиданно произнес он.

– Что? Что за бред ты сказал? – не понял Александр.

– Наше воображение есть не что иное, как отражение реальности, которая безгранична в силу бесконечности вселенной, – продолжил Паша.

– Вроде не пил, – настороженно заметил Александр. – У тебя крыша съехала?

– Ага, – кивнул Паша головой. – Съехала, как и у тебя, потому что я пойду с тобой на Зерона. Ты чего улыбаешься, довольная морда!

– Я в этом не сомневался, братан.

– А я восхищаюсь собой, Саня.

– Я рад за тебя.

– Я ли это?

– А ты сомневаешься?

– Если это я, то сильно изменился здесь.

– Мы должны меняться. Ведь это Мир Изменений. Правильно, Акела?

Волк повел ушами, но глаза не открыл.

– Спит зверюга. Набегался. Нам тоже пора, – Александр поднялся из-за стола.

– Иди, Саня, а я еще тут посижу. Как ты думаешь, здесь привидения водятся?

– Несомненно. В этом мире есть все. Желаю встречи. Счастливо оставаться.

Александр ушел. Волк спал, изредка подергиваясь. Снилось что-то. Возможно, зверь преследовал во сне добычу.

– Что есть реальность? – задумчиво прошептал Паша, наблюдая за изменчивой игрой огня.

Так засыпают, закрывая глаза. Вначале ничего кроме мрака. Но потом из темной глубины начинают выплывать видения, калейдоскопом забытых событий или же бессвязных, картинной реальности, существующей в воображении.

Она блуждала по бесконечным коридорам и комнатам темного, мрачного дома, мучительно стараясь вспомнить, кто она, зачем она здесь.

Подходя к окнам, она отодвигала тяжелые шторы, но ничего не видела, кроме непроглядной темноты.

– Это сон? – спрашивала она себя. – Но почему же он такой мучительно долгий?

Однажды в конце длинного коридора открылась дверь. Человек серой тенью метнулся мимо.

– Что это за дом?! – крикнула она вслед.

– Дом Безвременья, – послышалось затухающим эхом.

– Кто хозяин здесь?

– Я, – послышалось в ответ.

Она оглянулась – никого, только темный дверной проем.

– Заходи, – послышался голос.

Она сделала шаг. Порыв ветра ударил в лицо.

– Заходи, – вновь прозвучал голос. – Я не каждого приглашаю к себе.

Она шагнула за порог.

Глава 18

Приближение

В темном сумраке оружейного зала крепости, где на стенах в свете факелов мерцало холодной сталью древнее оружие, царила мертвая тишина. Марквентор осторожно, словно боясь спугнуть кого-то, вышел на середину зала.

– Выбирайте, – тихо произнес Хранитель.

– Сколько же их тут? – почему-то шепотом спросил Паша.

– Кому они принадлежали раньше? – тихо спросил Александр.

– Воинам, защищавшим Источник, – ответил Марквентор. – Эти доспехи хранят доблесть их подвигов. Герои ушли, но дела их остались. Они звались Воинами Жизни.

Александр подошел к стене и осторожно снял тяжелый двуручный клинок. По холодной стали струились от кончика до рукояти едва заметные глазу извилистые узоры. Александр осторожно потрогал пальцем острие. Оно было как бритва

– Какая тонкая грань, отделяющая жизнь от смерти! Неуловимая грань. Этот меч – олицетворение смерти. Интересно, сколько раз он проводил эту границу? – Александр вопросительно взглянул на Марквентора.

– Зачем так говоришь? Ты же знаешь, что смерти нет, – возразил Хранитель.

– Есть, старик. Есть смерть. Я был там, за гранью. Я чувствовал ее присутствие. Теперь она здесь, близко, и мы должны остановить ее. – Александр снова закрепил меч на стене и взглянул на Пашу.

Тот медленно передвигался вдоль стены, рассматривая оружие.

– Целый музей! – восторженно воскликнул он, оглядываясь и раскидывая руки в сторону.

– Тише, – испуганно прошипел Марквентор. – Не беспокой духа оружия.

– Привидение, что ли?

– Дух, хранитель оружия, не привидение, – уточнил Марквентор.

– Мне вот эти нравятся. – Паша похлопал ладонью по металлическому нагруднику, взял в руки шлем и напялил себе на голову. Личина закрыла глаза. Рот Паши оскалился в довольной улыбке.

– Тяжеловаты для тебя, – заметил Александр.

– Ничего, мы ребята крепкие, – пропыхтел Паша, примеряя нагрудник с чеканным изображением орла. – Смотри. Словно на меня сделан. А ты говоришь, тяжеловат.

– Тебе таскать, – отмахнулся Александр и остановился напротив кольчуги с наплечниками.

– Нравится? – спросил Марквентор.

– Практичная штука. Легкая, а вот эти пластины на груди – хорошая защита от тяжелых ударов. Шлем тоже легкий, но крепкий. Мастер делал. – Александр снял доспехи со стены.

– Как я смотрюсь? – спросил Паша, поворачиваясь перед Александром.

– Орел! Ты все себе выбрал, орел?

– Да вроде.

– Пошли, нас войска ждут.

Мягкое, неспешное движение теней на противоположной от окна стене создавали колышущиеся на легком ветру ветви деревьев. Стены комнаты, выполненные из струганых, плотно подогнанных бревен, излучали мягкое, успокаивающее тепло. Она увидела плавные изгибы до блеска отполированных узловатых веток по углам, словно поддерживающих дощатый потолок и будто струившихся по нему. Затейливый кованый светильник в виде совы, держащей в когтях факел, свисал на цепи с потолка.

– Кто здесь? – спросила она.

Серебристый свет заполнял комнату вместе с плотной почти осязаемой тишиной. Она подошла к окну и увидела на фоне яркой нереально огромной луны колышущиеся на ветру ветви деревьев. Словно завороженная, она не услышала, как за спиной скрипнула дверь.

Войско покидало Анвантар. Стоя на башне крепости, Александр наблюдал, как построенные на широком поле в ровные прямоугольники полки, четко выполняя команды, перестраивались в колонны и устремлялись на север. Конница Ацельсиора ушла за горизонт с первыми лучами солнца, туда, где рыскали сторожевые отряды, высланные в дозор еще затемно.

Колыхались копья, мерно, слаженно, в такт гулким ударам барабанов. Заскрипели телеги обоза.

Тяжелый звук колокола накрыл город. Взлетая над широкой рекой, уплыл к черным горам на другом берегу. Ударил вновь, возвратился затухающим эхом, выплеснулся волнами к низкому небу, затих на мгновение и вновь захлестнул долину реки, уносясь вдаль.

– Колокол? Зачем? – спросил Александр Хранителя, стоящего рядом.

– Это древняя традиция. Когда не было Радуги, Воины Жизни уходили на битву под колокольный звон.

– Погребальный, – хохотнул Паша.

– У тебя мрачные шуточки, замполит, – нахмурился Александр.

– Я не люблю колокольный звон. По мозгам бьет, – ответил на это Паша.

– Шлем на уши надвинь, орел, – посоветовал Александр. – Ты бы лучше речь напутственную толкнул воинам.

– А что им толкать? Они и без того воодушевлены чрезмерно. Вон как среди ночи орать начали, когда узнали, что на север пойдут на мауронгов. Успокоиться не могли. Я заснуть не мог от их довольных воплей.

– Марквентор, – Александр повернулся к Хранителю, не обращая более внимания на разглагольствования Куроедова. – Марквентор, я хочу видеть ее. Должен видеть.

– Хорошо, – согласился Хранитель, поняв, что Александр не отступит на этот раз. – Хорошо. Иди за мной.

– Паша, давай вперед, в авангард. Я нагоню, – Александр хлопнул друга по плечу и последовал за Хранителем.

Они долго шли по узким коридорам. Весь дворец был похож на лабиринт. Тысячи лет Хранители строили, достраивали и перестраивали это грандиозное сооружение. Семь башен возвышались над крепостными стенами. Все башни соединялись с дворцом арочными мостами. Александр в первый же день своего пребывания здесь отметил, что это не практично для обороны, но весьма красиво. Над самим же дворцом возвышалась башня из белого камня. Та самая башня, в которой изначально заточили Хранителя. Шагая внутри этого сооружения по извилистым коридорам, Александр не имел ни малейшего представления, в какой части дворца он находится. Марквентор же уверенно вышагивал, открывая одну за другой массивные двери.

Вот он остановился, взялся за ручку тяжелой, окованной железом двери, достал из складок плаща массивный ключ и повернул его в замке.

– Преступишь порог, но не далее, – прошептал он и медленно отворил створ. Александр сделал шаг.

…Стены комнаты, выполненные из струганых, плотно подогнанных бревен, по-прежнему излучали мягкое, успокаивающее тепло. Он тоже увидел плавные изгибы до блеска отполированных узловатых веток по углам, словно поддерживающих дощатый потолок и будто струившихся по нему. Затейливый кованый светильник в виде совы, держащей в когтях факел, свисал на цепи с потолка…

Комнату наполняло мягкое призрачное свечение.

Она лежала на деревянном ложе с высокими резными спинками. Бледное, без кровинки лицо. На шее – царапина от кинжала. Над ложем свечение усиливалось.

Он почувствовал на плече руку Хранителя.

– Пойдем. Нельзя здесь долго быть.

– Да, – послушно кивнул головой Александр, отступил назад и притворил дверь. – Хранитель, это свечение и есть сфера холодного сна?

– Да, это все, что осталось от силы Радуги.

– Ты ищешь противоядие?

– Его здесь нет. Все внутри нее. Если силе, держащей мир, будет угодно, моя дочь вернется.

– Глупости! Нет силы, держащей мир! Разве ты не видишь? Теперь все зависит от нас. Сила здесь, внутри! – Александр ударил себя в грудь кулаком.

– А я разве сказал не так? Я же сказал: все внутри нее.

– Точно. Ты сказал, а я не слышал. Имеющий уши, да услышит, – Александр потер ладонью лоб. – Пойдем, старик. Выведи меня отсюда. Сам я не найду выход из этого лабиринта.

– Заблудиться здесь – не проблема, – ответил на это Хранитель, поворачивая ключ в двери. – Главное – не заблудиться внутри себя. Многие блуждают, не находя пути. Мир Изменений наполнен заблудшими душами. Отсюда все зло и несправедливость.

– Кончай философию! Надоели умные слова! – прервал Александр Хранителя. – Мне бы сейчас пара пулеметов не помешала. А ты мне про путь. Проповедник. Веди меня на свежий воздух! Меня солдаты ждут!

– Мне нравится твой настрой, воин, – промолвил Хранитель. – Он обнадеживает.

– А мне твой настрой не нравится, Хранитель. Нет в тебе силы. Знаешь, что я тебе скажу? Ты не можешь более охранять Источник.

– Я знаю. Поэтому ты здесь. Пошли. Время не ждет.

Хранитель спрятал ключ в складки плаща и зашагал, не оборачиваясь, по сумрачному коридору.

Черные дымы стелились над взгорьем. Безжалостный огонь пожирал дома, сыто отрыгивая снопами искр.

– Жгите посевы, – приказал Зерон. – Ничего не должно оставаться.

– Мой господин, конники, – произнес Пехара. Зерон посмотрел в направлении его взгляда и увидел колонну, выползающую из-за скалистой гряды.

– Наши, – удовлетворенно произнес Пехара. Зерон пустил коня в галоп навстречу колонне.

– Приветствуем тебя, повелитель, – воин на белом коне, весь закованный в железные латы, почтительно приложил правую ладонь к своей груди.

– Дракус, ты здесь был за главного. Почему вы тащитесь, как обожравшиеся клопы? Я полагал, что встречу вас еще вчера вечером.

– Мы спешили, мой повелитель.

– Медленно спешили. Как тут?

– Мой господин, местное население убегает в леса, уносит с собой провизию.

– А чем вы отвечаете?

– Ничем. Ты приказал не трогать местных.

– А хочется тронуть? – рот Зерона оскалился в подобии улыбки. – Признавайся, хочется?

Дракус молчал, не понимая, к чему клонит вожак.

– Еще как хочется, – кивнул головой Зерон. – Хочется ворваться в дома, погрузить клинок в трепещущую плоть, почувствовать на лице и на руках брызги теплой крови, ощутить ее душный запах, схватить за волосы молодую горячую самку из местных и овладеть ею, как дикий зверь. Так тебе хочется?! Так хочется вам всем? Я запретил. Но вам хочется! Скажи «да»!

– Да, мой господин! – закивал головой Дракус, хотя это ему удалось с трудом в шлеме, закрепленном на стальных наплечниках.

– Да! – разом выдохнули воины в колоннах.

– А потом выйти прочь из этого дома и бросить на его крышу горящий факел! Хочется вам этого?! Это же в вашей природе. Это внутри вас. Вам хочется?

– Да! – вырвалось из тысяч глоток.

– Так делайте что вам хочется! Жгите! Убивайте! Уничтожайте! Зверь внутри вас долго ждал своего часа. Время настало. Выпустите его! Откройте клетку! Мы были милосердны, но теперь мы справедливы!

– Мы справедливы! – выдохнули воины.

– Что случилось, мой господин?! – Дракус настороженно смотрел на вожака.

– Ничего, – ответил Зерон. – Ничего.

– Как – ничего? Почему в колонне раненые?

Вместо ответа Зерон обернулся и взглянул на Пехару.

– Там войско. Нас было меньше, – угрюмо произнес предводитель конницы. – Но они все равно почувствовали нашу силу. Мы отплатим сполна Земля станет красной от крови. Наши клинки…

– Помолчи, – Зерон остановил патетическую тираду. – Да, там войско. Они будут защищаться. Они сами сделали свой выбор. Мы справедливы и милосердны. Но наше милосердие не бесконечно. Эта земля должна узнать, что идут мауронги – властители мира. Никого не оставляйте в живых. Жгите дома. Уничтожайте все. Это мой приказ.

– Слушаюсь, повелитель, – с готовностью кивнул головой Дракус. – Никто не останется в живых. Но откуда там войско? Разведчики доносили, что Анвантар пуст.

– Войско пришло с юга. Из земель, покрытых туманом, – послышался голос из-за спины Пехары.

– О, а это еще кто такой? – удивленно воскликнул Дракус, заметив на тщедушной лошаденке всадника с остроконечным колпаком на голове, облаченного в длинный золотистый плащ с узорами.

– Это? – Зерон оглянулся на Харсуса.

– Да, мой повелитель. Это что за чудо такое?

– Это один из могущественнейших магов Хаккадора, хранитель Дерева Жизни, беглый в настоящее время. До недавнего времени его звали Харсус, а теперь он просто сволочь, и не более. Сволочь, и все тут.

– За какие заслуги ты оставил его в живых? – поинтересовался Дракус.

– За то, что он сволочь, – усмехнулся Зерон.

– У меня есть желание посадить его на кол, – холодно улыбнулся Дракус. – Отдай его мне.

Харсус испуганно сжался, побледнел.

– У меня тоже есть такое желание, – согласился Зерон. – Посадим, но не сейчас.

– Да что ты трясешься? – презрительно усмехнулся Дракус. – Не бойся. Мы смажем кол топленым свиным салом. Тебе будет приятно.

Харсус закатил глаза. Казалось, что он сейчас без чувств свалится с лошади.

– Приглянулся ты ему, – усмехнулся Зерон. – Обычно он на кольях сучки оставляет, а сала ему жалко. Но для тебя он сделает исключение.

– Он шутит? – спросил Харсус, заскулив шакалом.

– Шутит, шутит, – Зерон оскалил зубы. – Мы тут все шутники. Шутя пришли на вашу землю. Шутя уничтожим здесь все и срубим эту вашу деревяшку. Из нее много кольев получится. А потом Дракус шутя загонит один из кольев тебе в задницу. Но я тебе дам выбор. Знаешь, какой?

– Какой? – с надеждой в голосе спросил Харсус.

– Ты сам себе выберешь кол. Я милосерден?

Дракус хрипло захохотал. Пехара закашлялся от смеха. В колонне воинов не утихал раскатистый гогот.

– Хватит! – взгляд Зерона мгновенно стал жестким и холодным. – Весело тут вам? Где остальные войска?

– За холмами, на подходе, – ответил Дракус.

– Пехара! На разворот! Всем остальным вперед. Дракус, за мной!

Конь под Зероном взвился на дыбы и широким галопом понесся к холмистой гряде. На взгорке Зерон натянул поводья, окидывая взглядом широкую долину, заполненную до горизонта войсками.

– Они будут сопротивляться этой силе? – спросил Дракус.

– Да, они будут обороняться, – ответил Зерон.

Что-то заставило его оглянуться.

Всадник приближался маленькой, едва заметной точкой. Почему он так спешит? Это всадник сторожевого отряда. Ближе. Еще ближе. Слышится стук копыт. Видны летящие комья грязи, хлопья пены на крупе лошади.

Всадник спрыгнул на ходу, подбежал к Зерону, преклонив колено.

– Мой повелитель, – произнес он, опустив голову.

– Говори!

– На нас идет войско.

– Какое еще войско?

– Они вышли из Анвантара. Идут навстречу.

– Как – навстречу?!

– До них менее дня пути.

Зерон оглянулся на Дракуса.

– Что это значит, повелитель? – спросил тот.

– Это значит, что они нападают. Сами нападают. Смело же, однако, – тихо произнес Зерон. – Они вышли в чистое поле. Тем хуже для них. Схлестнемся в открытом бою. Дракус! Всем войскам полную боевую готовность! Конницу Пехары остановить! А то опять нарвется. Войска развернуть во фронт. Передвигаться медленно. Усилить сторожевые отряды.

– Да, мой повелитель, – Дракус хлестнул коня и понесся в направлении конницы Пехары. Приказы отдавались быстро. С вершины холма Зерон наблюдал, как в войсках началось оживление. Колонны разворачивались во фронт, строясь в длинные шеренги.

Вершины башен Ахантагора давно растаяли на горизонте. Солнце перевалило за полдень. Войска шли по сожженным полям. Изредка попадались обуглившиеся остатки поселений. В горячем воздухе висел удушливый смрад пожарищ. Зерон выполнял свое обещание. Анвантар он поджечь не успел. Дерево Жизни тоже уцелело. Теперь же он отыгрывался на окрестностях: отступая конницей, не оставлял ничего живого. Аборигены предусмотрительно разбежались по лесам да окрестным холмам. Жертв не было видно. Но все же мертвый, черный пейзаж производил удручающее впечатление. Воины в колоннах шли молча, угрюмо взирая на окружение.

– Недавно прошел, – мысленно прикинул Александр. – Где-то полдня нас разделяет, судя по тлеющим углям – остаткам деревянных домов.

– Воронье разлеталось, – глядя на небо, произнес Паша. – Здоровенное какое-то.

– Это не воронье. Пишачи это, – пояснил Эдигус.

– Кто такие? – спросил Александр.

– Твари летающие. Питаются мертвечиной. Туловище птицы, а голова звериная.

– Пишачи – это что-то из индийской мифологии, – припомнил Паша. – Я читал Махабхарату.

– Похоже, что не мифология это, – отметил Александр, глядя на одну из тварей, на бреющем полете пересекающую путь колонне воинов. Размах черных крыльев твари был не менее трех метров. Мерзкое существо вертело головой, обросшей бурой шерстью. Из ощеренной пасти торчали длинные клыки. Кто-то из лучников пустил стрелу. Не попал. Полетела еще одна стрела вдогонку чудовищу.

– Прекратить стрельбу! – приказал Александр.

– Много же их тут собралось, – с опаской произнес Эдигус. – Почуяли.

– Что почуяли? – спросил Паша.

– Поживу почуяли. Чую я – многие назад не вернутся.

– Прекратить мрачные высказывания! – рявкнул Александр. – Что за настроения перед боем! Посмотрите на дикого зверя. У него чутье. В его поступи сила и уверенность. Он не смотрит по сторонам. Только вперед направлен взгляд его.

Волк, ступавший чуть впереди лошади Александра, понял, что речь идет о нем, он только повел ушами, не оглянулся. Его взгляд был по-прежнему направлен вперед, к черным дымам, выплывающим из-за горизонта. Он чувствовал приближение Пустоты. Она совсем близко. Рядом. Здесь. Двуногие еще не видели ее, накатывающуюся волной, пожирающую все живое на своем пути, но зверь чувствовал это каждым волоском своей серой шерсти.

Он помнил, как дрались за землю волчьи стаи. Бешено, яростно грызлись за лучшие места для охоты. Не раз исход схватки решался в поединке между вожаками. Волк всегда выходил победителем. Сейчас же он хотел видеть вожака той стаи, что шла навстречу. Посмотреть ему в глаза. Оценить, каков он, какова его сила, на что он способен. Зверь смотрел вперед.

– Эй, там! Почему молчат барабаны!? – крикнул Александр, оглянувшись. – Эта земля должна слышать армию Эзергуира!

Подчиняясь команде Властителя, мерно застучал барабан, затем еще один в отдалении. Воины приободрились. Копья заколыхались в такт размеренному ритму. Воздух наполнился гулкими раскатистыми ударами. Пишачи, кружившие в небе, разлетелись. Только одинокий коршун остался парить среди тающих в небе шлейфов дымов.

– Зверь этот Зерон, – подал голос Паша, глядя на выжженную землю.

– Как зверя, я его понимаю, – ответил на это Александр.

– Слушай, Саня.

– Что, замполит?

– А ты уверен, что Зерон примет бой? Где его армия? Может, он отходит? Испугался и отходит. От своего бессилия сжигает все.

– Испугался и отходит, – мысленно повторил Александр и пристально посмотрел вперед, словно ожидая чего-то. – Нет, Куроедов, не отходит. Не для того он пришел сюда, чтобы так просто уйти. Смотри, скачет.

– Кто?

– Сторожевик. Сейчас он рассеет твои робкие надежды, замполит.

Вестник из сторожевиков осадил коня.

– Властитель! Мы видели их отряды! – крикнул он.

– Где?

– Там, за холмами. Это конные разведчики.

– А основные силы?

– Пока не видно. Мы хотели подобраться ближе, но разведчики не дают.

– Нам нужны сведения об их армии, – встрял Паша. – Сколько их, вооружение – все надо знать.

– Возвращайся, – приказал Александр всаднику. – Действуйте по обстановке, но в прямые столкновения не вступайте.

– Да, Властитель, – всадник развернул коня.

– Вот так, замполит. Скоро сойдемся. Ты готов? – Александр внимательно посмотрел на Пашу.

– Готов, готов, – пробурчал тот.

– Тебе нужны сведения об армии противника? Скоро ты сам ее увидишь.

– Ты так говоришь, будто впереди игра какая-то предстоит.

– Иначе нельзя, Куроедов. Только так. Все смешное надо делать серьезно, а все серьезное с улыбкой на лице. Сильгур!

– Да, Властитель, – отозвался вождь арануков, очнувшись от сморившего его в седле сна.

– Тебе нравится это поле?

Сильгур тупо осмотрелся.

– Что значит нравится? Поле не девка. А впрочем, мне все равно.

– Вот истинное состояние перед битвой! – с завистью произнес Паша.

– Стоим! – приказал Александр, подняв руку, и оглянулся на колонны. – Разворачиваемся во фронт!

– А не рано? – возразил Паша

– В самый раз. Солнце уже к вечеру идет. Пока вся армия развернется, темнеть начнет. Лагерь здесь будет. Воинам отдых нужен. Скорее всего, завтра поутру сойдемся здесь всеми силами. У меня предчувствие было, что здесь мы встретимся. Темные поля это. Травы мало. Камень черный, песок да пыль. Мне Марквентор о них говорил. Сильгур! Ты фалангу по центру ставь. Это сейчас. Два полка пехоты перед ней. Да лучников вместе с ними. Ацельсиора верни. Пусть в авангарде только сторожа будут. Остальное уточним вечером на совете. Действуй!

Александр посмотрел на Куроедова:

– Вот так, режиссер. Дублей не будет. Зрителей тоже. Ты рыбку не хочешь половить?

– Чего?! – Паша непонимающе уставился на Александра.

– Реку видишь? – Александр показал рукой направо, туда, где за редким перелеском блестела небольшая речушка.

– Ты шутишь?

– Совсем нет. Половим, костерок разведем. Может, в последний раз.

– Идиот, – вздохнул Паша.

– Шучу, шучу. Проскачем до берега. Посмотреть надо местность.

– Так бы и сказал. А то рыбки ему захотелось.

– Акела! За мной! – махнул рукой Александр. Зверь с готовностью понесся широкими прыжками впереди лошади. Паша укоризненно покачал головой и направил коня следом.

Обрывистый берег встретил всадников порывами свежего ветра. Карающая десница Зерона не тронула этот зеленый уголок среди угрюмой, слегка всхолмленной равнины. Александр спешился, внимательно осмотрелся, поднял камешек и с размаху запустил его в сторону воды. Очертив дугу, камень с глухим бульканьем вошел в воду.

– Не беспокой водяного, – ухмыльнулся Паша.

– Завтра тут не только водяные – черти разбегутся, – хохотнул Александр.

– Темнеет уже, – заметил Паша.

Александр упал спиной на траву, устремив взгляд в небо. Паша присел рядом. Волк настороженно ловил влажным носом запахи, что приносил с собою ветер, доносивший шум войск, разворачивающихся во фронт на широком поле.

– Пашка, помнишь фразу на картине? – спросил Александр, пожевав сорванную травинку.

– Какую фразу, на какой картине?

– Той, что ты мне показывал? Я запомнил.

– Что там?

– Свершится все. Это была последняя фраза.

– Ну и что?

– Завтра мы будем свершать это все. Вот так, Паша. Ты рисовать умеешь?

– Зачем спрашиваешь? Ты же видел знамя. У меня талант от деда

– Да, знамя что надо. А я не рисовал. Но хочу. Вернусь – нарисую картину.

– Ты уверен, что мы вернемся?

– Уверен, замполит. Скоро. Когда свершится все. – Александр выплюнул травинку и вскочил на ноги: – Рота, подъем! Кончай перекур! Строиться!

Оба разом вскочили в седла. Кони вынесли их на пригорок. Остановились.

– Жуткая красота, – невольно вырвалось у Паши.

Широкое темное поле до самого горизонта заполнялось войсками. Медленно, целенаправленно колонны перестраивались в шеренги или же ровные прямоугольники. В последних закатных лучах сверкали наконечники копий. Непрерывное изменение царило на поле.

Волк затоптался на месте. Забеспокоился.

– Что, Акела? Видишь силу? Чувствуешь? – спросил Александр зверя.

Тот тихо зарычал.

– Мы их сломаем, Саня, – убежденно произнес Паша. – Мы порвем Зерона.

– Я рад за тебя, режиссер. Ты предлагаешь хороший сценарий. Но надо его конкретизировать. Поскакали. Сильгур и Ацельсиор, наверное, ждут нас.

Спиной она почувствовала взгляд. Резко обернулась. Череп, обтянутый кожей, смотрел на нее провалами глазниц. Она отшатнулась.

– Чего тебе уже бояться? – произнес вошедший, едва пошевелив челюстью. – Ты уже отбоялась свое.

– Не боюсь я! Выглядишь ты не красавцем. Не в моем вкусе, – ответила она. – Ты кто?

– Теуранг я. Хозяин этого дома. Здесь проводят время те, кто ждет своей участи. Обычно я не встречаюсь с ними. Но ты исключение. Скажи мне, какой он?

– Кто?

– Этот твой избранник?

– Избранник? О чем ты?

– Совсем все отшибло. Силен же яд Мауронга. Ничего, сейчас все вспомнишь.

Хозяин Дома медленно приблизился. Она инстинктивно отстранилась от худой костлявой руки. Холодные жесткие пальцы коснулись лба. Вспышка!

– Вспомнила? Александром его зовут, – словно издалека послышался голос.

Александр! Вспомнила! А кто она? Танаис! Все вспомнила. Но что она делает здесь? Что? В этом мрачном доме!

– Вспомнила, красавица. Вижу, что вспомнила. Расскажешь мне. Времени у нас будет достаточно, – слышался скрипучий голос Теуранга.

– Где я?!

– В моем доме. Ты отдохни с дороги, красавица. Я тебе комнату хорошую приготовил. А потом мы с тобой побеседуем.

– Некогда мне отдыхать. Выпусти меня отсюда! – Танаис рванулась к двери и почувствовала слабость в ногах.

– Не могу, красавица, – слышала она затихающий голос. – Не мне решать. Не мне. Я бы тебя здесь навсегда оставил, красавица. Но не мне решать. Не мне. Не мне…

Глава 19

Ночь

Тьма легла на земли Хаккадора. Плотное покрывало облаков скрыло звездное небо. Огни тысяч костров стреляли искрами в черноту, вязкую, осязаемую кожей. Изредка в воздухе слышался шелест крыльев. Эдигус втягивал голову в плечи. Не от страха, машинально, после чего плевал в темноту. Он знал, что это летают пишачи. Твари никогда на живых не нападали. Но им не терпелось. Предчувствовали они. Кровь чуяли. Обычно Эдигус и его соплеменники встречали пишачей поодиночке, реже парами. Здесь же их собрались сотни. Интуитивно лесовик чувствовал присутствие других пожирателей мертвечины – ракшасов. Эти летать не могли. Жили под землей в глубоких норах. Похожи твари на человека, только с длинными когтями. Землю удобно когтями копать. До десяти не успеешь сосчитать, как ракшас под землю закопается. Эти, бывало, и на живых нападали. От когтей ракшаса погиб брат Эдигуса. Так говорили соплеменники. Ушел брат в лес и не вернулся. Не нашли его. Это ракшас его утащил под землю. Кто еще? Так говорили. Даже косточек брата не нашли. Но Эдигус не верил. Брат был сильный, большой. Справился бы он с гнусным ракшасом, да не с одним. Водяной дух Гнилой реки, что течет через болота на закате, мог утащить брата. Сильные они, водяные-то. Эдигус сам не видел. Рассказывали. Клешни у водяного, как у рака, только огромные. Обрывки водорослей висят на них. На голове тина.

Водяным пугали маленьких детей, чтобы те на речку одни не ходили. Но дети все равно ходили. Эдигус тоже ходил, когда маленький был. Однажды он в водорослях запутался ногами. Перепугался. Думал, что водяной схватил. Руками по воде зашлепал, заорал и вырвался. Долго после этого на речку не ходил, но г. этом вновь пошел. Только на глубину больше не заплывал.

Много всяких тварей водится на земле Хаккадора. Маленькие мирцаиры, что летают по ночам огоньками в темноте. Но не видно сейчас мирцаиров. Затаились. Пишачи летают, да ракшасы подбираются. Ракшасы повсюду водятся, – мертвечины везде хватает. Соплеменники Эдигуса мертвых сжигали, чтобы ракшасам не достались. Полевики же, наоборот, мертвых в землю закапывали, чтобы ракшасов умилостивить. Они верили, что ракшасы – хозяева земли. От них урожай зависит. Ракшасы только к Анвантару боялись подбираться – к обители магов. Пишачи тоже боялись приближаться к главному городу. А так нечисти поганой хватало на этой земле. Кровавики, что водились в пещерах, летали по ночам и пили кровь спящих людей. Кровавик сам красный, и глаза у него красные, а крылья черные. Он солнечного света не переносит. Сгорает на солнце за мгновения. Кровавик может сквозь стены просачиваться. Нет преград для кровавика.

Но повидал за свою жизнь Эдигус и созданий, что взору приятны. Огненную птицу один раз видел на закате небесного огня. Она сама как Небесный огонь. Сверкает, переливается. На берегу Реки Времени видел ее Эдигус, издалека. Хотел ближе подойти, получше разглядеть. Не подпустила. Взмахнула крыльями. У Эдигуса в глазах радужные круги пошли. Зажмурил он глаза невольно, а когда открыл, не было уже птицы.

Темная ночь обостряет чувства, а ночь накануне битвы более того. Воображение рисовало чудовищных тварей, прячущихся в ночи. Эдигус невольно хватался за рукоять меча, чувствуя затылком пристальные взгляды. Оборачивался. Он не владел мечом. Но с клинком на поясе было все же как-то спокойнее. Он сам удивлялся. Как же он, лесовик, осмелился пойти в эти земли? Что заставило? И не находил ответа. Он знал одно – если останется живой, ему будет что рассказать своим соплеменникам.

Сильгур палкой пошевелил угли костра, поправил вертел с куском мяса.

– Разлетались, твари, – мрачно произнес он, заслышав шелест крыльев пишача.

В Эзергуире пишачи не водились. Там нечто другое обитало, не менее гнусное. Сильгур сам видел однажды. С виду дерево с корнями, ветвями и листьями, а на самом деле чудовище, каких свет не видывал. Корнями перебирает и передвигается быстро. Не угонишься. Находит тварь мертвечину, корнями присасывается. Через день от мертвого только косточки остаются. А если живой заснет на траве, подберется тварь по-тихому, корнями опутает, и не проснется больше заснувший. Древесником эту тварь зовут. Убить просто так мечом или другим оружием древесника невозможно. Только сжечь до последнего листика. Ежели даже веточка или корешок останется от этой дряни – заново прорастет, а через один путь Небесного огня по лесам новый древесник будет бегать. Зимой, в холод, древесник спит. Но от простого дерева он не отличается. Прикинуться может любым деревом. Сильгур сам видел, как древесник по лесу бежал. Быстро, бесшумно. Погнался было Сильгур за ним, да куда там! Один только раз видел Сильгур древесника.

А вот домовика Сильгур ни разу не видел. Но рассказывали, что это существо обитает в брошенных домах. На маленького человечка похоже. Говорят, что безобидная тварь, но не верил Сильгур. Не бывает тварей безобидных. На то она и тварь, чтобы гадить.

Сильгур снял мясо с огня, попробовал на зуб – в самый раз. Достал кинжал, отрезал кусок. Проглотил жадно, не пережевывая. Мясо старое, с душком.

Свежего давно уже не видел. Охотиться негде. Все зверье поразбежалось. Не нравилась эта земля Сильгуру. Ухоженные поля, домики одинаковые. Деревья стриженые. Где же тут дичи обитать? А теперь еще спалили здесь все. Правда, на другом берегу Реки Времени глаз Сильгура примечал места дикие на крутых горах. Совсем как в родном Эзергуире, где леса полны зверья всякого, а реки от рыбы бурлят.

В ночной темноте слышались лязгающие звуки. Точили оружие. А зачем его точить-то? У Сильгура меч тупой, в зазубринах. Ежели противник в доспехах хороших, так заточка меча на исход поединка мало влияет. Главное – удар хороший. Лучше по голове. Но в голову трудно попасть. Главное – попасть куда-нибудь. Желательно раньше, чем попадут в тебя.

Сильгур зажевал уже половину куска. Чувство голода притупилось, и он почувствовал, что поедает явную тухлятину. Ничего, не впервой. Желудок крепкий, привык. Подкрепиться надо. Завтра битва будет, какой не видывали. Полки Сильгура в центре поставлены. Арануки в передовой линии стоят. Первыми удар примут. Кто пойдет на них? За первой линией фаланга стоит. Отряды конницы ее края прикрывают. Не те конники, что Ацельсиора, другие, закованные в броню. Кони под ними тоже под защитой. В панцирях кожаных. За фалангой резервы стоят. Там тоже конники есть, но немного.

Сильгур проглотил последний кусок. Сыто отрыгнул невкусной вонью. Костер догорал. Веки отяжелели. Сильгур повалился на траву и мгновенно погрузился в сон

Ацельсиор точил клинок. В конных стычках ему больше нравилась сабля – оружие хитрое, изощренное. Можно обвод клинка противника сделать, удар нанести молниеносный, с перехватом. Но от меча Ацельсиор тоже не отказывался. Всегда держал его в запасе за спиной. Противник в броне попадется, какая тут сабля, какая хитрость? Тут только грубая сила решит, удар на пробивание, так, чтобы щит надвое. Хрясь! Враг из седла вылетает. Меч в одну сторону летит, шлем – в другую. Но ежели ты сам без брони, а с мечом тяжелым, то против сабли трудно устоять. Впрочем, все решает мастерство воина. А в чем оно – мастерство? В технике? В силе? Не только. По технике Ацельсиор не уступал пришельцу. Но переиграл пришелец лучшего воина. Перехитрил. Наука тебе, Ацельсиор. Еще отец учил его: «Если силен – притворись, что слаб», – говорил отец. Нет, не обидно. Истинный воин должен извлекать уроки из поражений. Отец был его первым учителем. Когда только Ацельсиор сделал первые шаги, отец вложил ему в руку клинок, настоящий, небольшой, но видавший кровь.

Когда Ацельсиору пять путей Небесного огня исполнилось, отец его с собой в сражение взял. Брали селение. Горел частокол. Створы ворот распахнулись, и оттуда вывалилась озверевшая толпа. В отчаянном порыве кинулись они на осаждающих. Началась яростная сеча. Всех их тут и положили. А потом еще сражения были. Но это, первое, Ацельсиор запомнил более, чем другие. Все же первое.

Потом были другие учителя, а после он сам учил, когда лучшим стая.

Ацельсиор осторожно провел пальцем по острию сабли. Пожалуй, хватит. Острая. Да и поздно уже. Надо отдохнуть. Его конница в резерве за правым флангом поставлена, в отдалении от остальных сил. Только по личной команде Властителя в атаку пойдет. А на правом фланге восемь полков пехоты стоят. Все же слабоват правый фланг. Так кажется Ацельсиору. Но пришельцу виднее. Похоже, он задумал что-то. Но не говорит. Хитер этот пришелец. Сам себе на уме. Как он Анвантар взял! Как змея, ударил в самое сердце. Война, говорит, – это искусство обмана. Красиво сказано, но неблагородно. Вот и Ацельсиора, лучшего воина, обманул в поединке. Ацельсиор же предпочитал прямолинейный бой. Сила на силу. Благородно. Красиво. Хотя какое на войне может быть благородство. Прав пришелец. Как он там еще говорил? Победителей не судят. Надо запомнить. Потом своим детям рассказать, опытом поделиться. Если завтрашний день не последним будет.

Александр всматривался в темноту. Слабое зарево, едва заметное глазу, светилось на горизонте, бросая блики на низкие облака. Это были далекие костры Зерона. Александру не спалось, в отличие от Куроедова, раскинувшего руки в стороны на медвежьей шкуре. В его памяти калейдоскопом крутились события давно прошедших дней, погружая все дальше в прошлое.

Александр вспомнил тот первый день сентября так, как будто он был вчера. Вспомнил до мельчайших подробностей. В тот день вслед за учительницей в класс вошел новенький. Он остановился у двери, невысокий, щуплый, изучая большими черными глазами класс.

– Познакомьтесь, ребята, это наш новый ученик и товарищ Паша Куроедов, – заученно произнесла Мария Ивановна. – Проходи, Паша, садись на свободное место.

Новый ученик не спеша прошел под пристальными и оценивающими взглядами тридцати пар глаз к последнему столу у окна и, нисколько не смущаясь, уселся на свободное место, рядом с Александром, где по-хозяйски разложил свои тетради и учебники.

– Ты не спросил, свободно ли место, – сквозь зубы процедил Саша.

– Я могу пересесть, – новичок улыбнулся широкой обезоруживающей улыбкой.

– Ладно, сиди. Свободно, – Саша был удивлен ответом. В голосе новенького не было показной, трусливой агрессии. Не было и настороженности с его стороны. Саша скосил глаза. Новый ученик смотрел прямо перед собой, в сторону классной доски, но, почувствовав взгляд Александра, тоже скосил на него темный глаз.

– Тебя как зовут? – спросил новенький.

– Я – Александр, а тебя – Павел, да? Ты в каком районе города жил раньше? – спросил Саша

– На Старом базаре, – услышал он в ответ.

– Это на Стрелке? В центре города? А почему переехал на правый берег?

– У нас был частный дом, его снесли, а нам квартиру дали в этом районе.

– Это в том доме, что недавно заселили? В девятиэтажке? Мы там на лифте катались. Первая высотка в нашем районе.

– Сеньшов! – услышал Саша возглас Марии Ивановны. – Не отвлекай новенького. О чем я сейчас рассказывала?

Саша поднялся из-за стола. Классную он не слушал и не имел представления, о чем она только что говорила.

– Ну, я жду? – Мария Ивановна выжидающе сверлила его своими черными глазами.

– Об истории нашего города, – услышал Саша шепот со стороны новичка.

– О нашем городе, – повторил Саша.

– Куроедов, ты почему подсказываешь? Я Сеньшова спрашиваю, а не тебя. А может быть, ты сам нам расскажешь о том, как был основан наш город? Что было здесь до его основания? Ты это знаешь? Встань, Куроедов.

Паша нехотя поднялся из-за стола. Тридцать пар глаз с явным интересом смотрели на него. Им было интересно, как новенький поведет себя со строгой учительницей. Паша посмотрел в сторону окна, где светило неяркое сентябрьское солнце.

– Я не слышу тебя, Куроедов. Сколько же лет нашему городу? – повторила вопрос учительница

По классу прокатились приглушенные нервные смешки.

– Тихо! – постучала Мария Ивановна указкой по столу. – Тишина в классе! Куроедов, выйди к доске. – Видимо, учительнице хотелось сразу показать новому ученику, к го в классе хозяин.

Воцарилась напряженная тишина. Новенький явно был немного растерян. Он не ожидал, что на первом же уроке от него потребуют перед всем классом докладывать историю города. Но уже через мгновение он уверенной походкой проследовал к доске и, нисколько не смущаясь, посмотрел на Марию Ивановну.

– Итак, Куроедов, я повторяю свой вопрос: сколько лет нашему городу? – строгим голосом уже в который раз спросила учительница, глядя на него поверх очков, и в полной уверенности, что тот не знает ответа, с сарказмом в голосе произнесла: – Очень жаль. Куроедов, а я ведь только что говорила об этом.

Мария Ивановна хотела уже было усадить новенького на место, но он вдруг заговорил, да так бойко, уверенно и с каким-то интересом даже.

– Ну, в общем так! – произнес он, отставив ногу и сделав непринужденное движение рукой от себя.

Далее его речь полилась свободно и легко, словно он не в первый раз стоял перед этим классом и перед этой строгой учительницей. Она же невольно присела на стул, глядя удивленно на ученика.

– В одна тысяча шестьсот двадцать третьем году боярский сын Андрей Ануфриевич Дубенский выбрал место для нового города в четырех днях пути от Енисейска, – легко и непринужденно повествовал Паша. Взяв в руки указку, он, словно заправский лектор, показал на карте местоположение городов Енисейска и Красноярска. – Спустя пять лет, – продолжал он, – в июле одна тысяча шестьсот двадцать восьмого года, на месте слияния рек Кача и Енисей, – снова указка загуляла по карте, – был поставлен первый острог, как его тогда назвали «городок дощатый». Но, – Паша многозначительно, словно заговорщик, на миг замолчал, обведя взглядом класс, – первые люди поселились здесь еще раньше, более пятидесяти тысяч лет назад.

На лице Марии Ивановны читалось явное недоумение. Знания ученика и его умение рассказывать удивили ее.

– Спасибо за полный ответ. Я должна отметить твои хорошие знания по истории города, а также твое умение излагать материал. Ты нам поведал даже о первобытных людях, которые, действительно, селились в этих местах пятьдесят тысяч лет назад и более. Хорошо. Ты ответил правильно, – как бы нехотя признала учительница, вставая из-за стола.

– Я говорю не о первобытных людях, – возразил Куроедов.

– А о ком же? – учительница удивленно подняла брови.

– Я говорю о людях государства Хаккадор, – заявил новенький не моргнув глазом.

– Государство Хаккадор? – уже не скрывая своего удивления, переспросила Мария Ивановна. Она вновь присела на стул. – Интересно. Продолжай. Расскажи мне и всему классу, что же это за государство такое? Расскажи нам!

– Это государство существовало здесь в доледниковый период. На месте нашего города находилась столица Хаккадора.

– На месте нашего города? И как же он выглядел, тот город?

– Он был большой. Центр у него находился в месте слияния рек Кача и Енисей, а на Караульной горе стояла крепость.

– Скажи мне, – учительница улыбнулась, – ты это сам придумал или где-то услышал?

– Мне о Хаккадоре рассказывал мой дедушка, а ему рассказывал его отец.

– Дедушка рассказал! Сказку на ночь! – несдержанно загоготал двоечник Грига.

По классу прокатились смешки.

– Григорьев! Я тебя сейчас выведу из класса! – прикрикнула на весельчака Мария Ивановна, вновь вскакивая из-за стола.

– А что я сделал такого?! – возмущенно воскликнул Грига.

– В том-то и проблема, что ничего не сделал, чтобы нормально учиться. И потому остался на третий год! Позор школы! – распалилась Мария Ивановна, стукнув указкой по столу. – Тихо!

Класс замер. Мария Ивановна медленно обвела класс тяжелым взглядом опытного педагога.

– Так какую ты нам сказку пытался рассказать, Куроедов? – с иронией спросила она, убедившись, что порядок в классе восстановлен.

– Эта история похожа на сказку, но это не сказка, – снисходительно ответил новый ученик.

– Не сказка? – Мария Ивановна изобразила на лице удивление.

– Нет, не сказка, это реальная история, – убежденно заверил учительницу Паша.

– История, говоришь? Но археологические факты существования этого государства отсутствуют. Если бы Хаккадор существовал, об этом знали бы ученые, – Мария Ивановна произнесла эти фразы немного нараспев, как истину, не требующую доказательств, явно показывая свое интеллектуальное превосходство над детским умом. – И все-таки, по-моему, твой дедушка рассказывал тебе сказки.

– Мой дедушка серьезный человек и серьезный художник. Он говорил мне, что людям необходимы сказки. Но то, что он говорил о нашем городе, все-таки не сказка, а скорее легенда. У каждого города должна быть своя легенда, – спокойно глядя на учительницу, ответил новый ученик.

– Садись, Куроедов, достаточно. – В назидательном тоне учительницы появились нотки раздражения. – У нас урок истории, а история основывается на фактах и только на фактах, а у твоего дедушки очень сильное воображение.

– В силу бесконечности вселенной все, что существует в нашем воображении, имеет место быть в действительности, – произнес Паша негромко, возвращаясь на свое место, но эта фраза, чрезмерно странная в устах одиннадцатилетнего мальчика, отчетливо, до каждой буквы, прозвучала в звенящей тишине класса.

Мария Ивановна медленно опустилась на стул за учительским столом, не спуская глаз с нового ученика. В ее глазах мелькнула растерянность. Она глубоко вдохнула, несколько раз открыла и закрыла рот, словно намереваясь что-то сказать. Затем резко подскочила и развела руками:

– Куроедов, я не знаю, что существует там, в твоем воображении. Ты можешь воображать себе все что угодно. У нас тут урок истории, и я требую от тебя и не только от тебя, а от всех здесь присутствующих предельного внимания. Это касается и тебя, Сеньшов. Спрашивать буду всех. Строго буду спрашивать. Прошу больше не отвлекать меня сказками и не заводить урок в баснословные фантазии.

Произнеся эту тираду, Мария Ивановна провела рукой по лбу.

Так они и познакомились. Паша больше ни разу не заводил речь о Хаккадоре. Забыл об этом и Александр. Странно, почему он только сейчас вспомнил этот день во всех подробностях? Перед смертью, что ли? Александр усмехнулся. Нет уж. Умирать рановато. Завтра будет грандиозное представление. Без репетиции. Сплошная импровизация. Правда, Акела? Дремавший волк встрепенулся, повел ушами и вновь положил тяжелую лобастую голову на передние лапы.

– Ты прав, зверина. Мне нравится твое спокойствие, – Александр почесал волка за ухом.

Тот даже глаз не приоткрыл.

Хватит вспоминать прошлое. Вернемся к нашим баранам. Войска расставлены. Но известий о численности армии Зерона, составе его войск так и не поступило. Плохо. Что там за горизонтом? Что?

Александр вспомнил пустые, словно стеклянные, глаза Зерона и ощутил эту пустоту. Она нарастала. Заполняла. Стоп. Это же его состояние – Зерона. Да, несомненно. Александр чувствовал его. Невидимые нити словно протянулись к далеким отблескам костров. Что происходит? Что за незримые связи? Почему он чувствует состояние противника?

Войска у него много. Очень. Большое. Конницы много. Пехота крепкая. Что там еще? Что-то еще есть. Но непонятно, что он задумал. Сломать напором? Но сейчас что-то происходит. Он чувствует меня! Да, чувствует, так же как я его! Прислушивается к себе. Возможно, что слышит. Почему? А чему удивляться? Это страна магов. Здесь возможно все. Он там тоже удивлен немного. Если это можно назвать удивлением. Насторожен. Нет, хватит!

Александр тряхнул головой. Чертовщина. Этого еще не хватало. Все, спать. Бред это все. Фантазии. Игра воображения. Зерона надо поймать, взять живым. Он знает… Так, стоп, Саня. Не надо думать об этом и выдавать свои планы. Но как тут не думать? Мысли не слова. Сами летают. Черт! Да что же это! Ты, командир, все же серьезно полагаешь, что этот Зерон твои мысли читает? А как тут не полагать, если ощущение пустоты не проходит, будто кто другой внутри сидит. Саня, да у тебя же раздвоение личности начинается! Шизофрения! Рехнулся ты, Саня. Поздравляю тебя!

– Эй, ты это с кем базар ведешь? – послышался сонный голос Паши.

– Что? Какой базар? – не поняв, переспросил Александр.

– Чего орешь в темноту?! Разбудил меня. Напугал, дурак.

– Спи, – отмахнулся Александр. – От дурака слышу.

– Я такой сон видел, – заныл Паша. – Недосмотрел.

– Эротический?

– Порнографический.

– Я всегда знал, что ты извращенец. Со слонами или с собаками снилось?

– Точно, дурак, – тяжело вздохнул Куроедов, повернулся на другой бок и тут же сонно засопел.

Зерон в полудреме закрыл глаза, но чуткое ухо улавливало звуки ночи. Лагерь затихал. Изредка еще слышались громкие возгласы воинов. Им не терпелось ринуться в битву. Но тишина непроглядной темноты все более вступала в свои права.

Зерон дремал, но что-то словно толкало его изнутри. Это что-то не позволяло погружаться в сон, заставляло время от времени резко открывать глаза и всматриваться в темноту.

Завтра он возьмет реванш за те маленькие неприятности, что доставил ему этот пришелец с юга. Впрочем, Зерон уже взял реванш. Жизнь дочери Хранителя была в его руках. Но этого мало. Зерон желал растоптать, растерзать войско, что так нагло вышло в чистое поле и преградило ему путь. Никто не останется в живых. Анвантар будет уничтожен. От Источника Жизни не останется даже воспоминаний. Здесь будет новый мир. Это будет мир Мауронга, единственного истинного владыки, что восстал против династии Магов-Хранителей. Вот оно – новое семя.

Зерон прикоснулся ладонью к истлевшему черепу, чьи провалы глазниц взирали на окружающую темноту. Так завещал Мауронг. Голова его должна быть захоронена в корнях Дерева Жизни. Тысячи лет вожаки хранили этот череп, чтобы исполнить завет.

Новое Дерево вырастет на месте прежнего. Настанет новый мир. Зерон выполнит завет. Завтра решится все. Исполнится.

Вырастет новое Дерево. А прежнее? Само сгниет и упадет? Мауронг об этом ничего не говорил. Нет этого в завещании. Зерон желал срубить Дерево, выполнить свою угрозу. Он не бросал слов на ветер. Он желал уничтожить все. Это желание неудержимо заполняло пустоту, что царила внутри него всегда, наполняла силой и помогала побеждать. Нет, так нельзя. Непозволительно любому чувству проникать в царство холодной пустоты. Так говорил великий Мауронг.

Вечность и сила. Нет никого. Только ты, твой меч и противник там, за чернотой ночи. Что он делает сейчас? О чем думает? Боится ли он? Одержим ли гневом или же спокоен? Нет, он не боится. Спокоен он. Почему ты так решил, Зерон?

Да, он спокоен, как и ты. Уверен. Что происходит, Зерон? Почему ты чувствуешь его? Да, ты чувствуешь его!

– Стража! – громко крикнул Зерон в ночную темноту.

– Да, мой господин, – отозвалась темнота.

– Дракуса ко мне. Срочно!

– Слушаюсь, мой господин!

Зерон еще сам не понимал, зачем он делает это.

Дракус ненавидел Зерона. Тихой ненавистью. Второй всегда чувствует себя ущербным. Но первый не видит идущего позади, а его спина всегда на виду у второго. Очень уязвимая позиция.

Они росли вместе в далекой северной крепости, где снега не покидают глубоких холодных ущелий. Дракус с раннего детства всегда был лучшим. Ему все давалось без усилий. Он был сильнее, быстрее. Искусство боя он постигал с легкостью. Он был уверен в себе. Но уверенность и самоуверенность не одно и то же.

Зерон был упорен и целеустремлен. Он был вторым тогда, но у него была цель. Он стал первым на состязаниях молодых воинов. Непредсказуемо, неожиданно. Все прочили победу Дракусу. Зерон выиграл последний поединок. Красиво, быстро, как молния. Он нанес Дракусу один-единственный удар в голову, но этот удар означал абсолютную победу. Так Дракус стал вторым. Ненависть поселилась внутри него, отнимая силы. А Зерон же, напротив, становился недосягаем в своем искусстве боя. Потом их пути разошлись.

Зерон стал вожаком мауронгов. Он вспомнил о Дракусе и сделал его вторым после себя. Дракусу подчинялись тысячи, но он оставался вторым. За время этого похода желание бросить Зерону безрассудный вызов не раз поднималось неудержимой волной. Но это было безрассудное желание. Разум останавливал Дракуса. Он знал – Зерон сильнее.

Это желание поднялось в нем вновь, когда посыльный стражник выдернул его из объятий крепкого сна.

– Почему я должен подчиняться ему? – процедил он едва слышно сквозь зубы. – Что он там опять задумал?

В отличие от услужливого Пехары, Дракус не привык воспринимать приказы беспрекословно. Он презирал Пехару за его тупоголовую исполнительность. Пехара часто ошибался, но Зерон прощал его снисходительно, как недалекого, но услужливого и преданного вояку.

– Что он опять там задумал? – процедил Дракус, запрыгивая на коня. Доспехов одевать не стал. Так сойдет. Подумает, что не уважаю. А мне плевать. Как можно было зайти в Анвантар и после сдать город? Бездарно, глупо, с потерями! Нет, неправильно устроены законы империи! Не должен лучший поединщик становиться вожаком! Не самый сильный должен главенствовать, а самый умный и хитрый. Естественно, что самым умным Дракус считал себя, а тем более хитрым.

Вот и шатер вожака. Сам он перед костром сидит. Угли ворошит. Чего надо-то, среди ночи?

Дракус спешился, подошел, склонил голову почтительно. Вынужден склонить. Зерон даже не взглянул.

– Вот что, Дракус, надо переставить железный корпус вот сюда, – Зерон кинжалом начертил на земле расположение войск.

– Сюда? Зачем?

– Исполняй, – Зерон поднял тяжелый взгляд на Дракуса.

– Слушаюсь, повелитель, – Дракус смиренно склонил голову.

– Иди.

Дракус вскочил на коня. Хлестнул плетью. Встречный ветер рванул пряди волос.

– Ненавижу, – прохрипел Дракус в темноту. Слепая ярость клокотала, вырывалась наружу черной густой волной.

До слуха доносился монотонный шум. Танаис открыла глаза. Легкий ветерок шевелил прозрачные занавески на распахнутом окне. Кроме монотонного шума, проникающего через окно, не было слышно ни звука. Танаис медленно поднялась с деревянного ложа и подошла к окну. Там, за ветвями деревьев, колышущихся на свежем ветру, расстилались бесконечные водные просторы.

Ровные, бесконечные ряды серых волн тяжело и монотонно накатывались на берег, разбиваясь о береговые камни и заливая пустынный пляж. Прохладный порывистый ветер смешивал в воздухе их соленые брызги с мелкими каплями моросящего дождя, и за этой мутной пеленой терялась линия горизонта. Этот монотонный шум вместе с соленым воздухом проникал в открытое окно.

«Где-то я видела это, – подумала Танаис. – Точно, видела». Там, в будущем, где она встретилась с Александром. Надо выйти отсюда!

Она рванулась к двери. Заперта дверь. Не раздумывая, Танаис перелезла через подоконник и спрыгнула вниз. Внезапно она почувствовала странное сопротивление, но упрямо продолжала движение вперед. Вдруг какая-то сила бросила ее назад, на песок. Она попробовала подняться, но что-то мешало сделать это. Танаис словно сдавливал и подхватывал невидимый поток.

«Что же это такое?!» – Танаис сделала усилие и встала на ноги. Но ее опять что-то пригнуло вниз. Оглянувшись назад, он не увидела ничего, кроме клубящейся мраком стены туч, разрываемых багровыми вспышками. Огромная, в полнеба, черная стена надвигалась неотвратимо. Резкий, пронзительный звук, раскалывающий пространство, давил на уши. Краски вокруг блекли, размывались. Мир словно растворялся. Что-то вновь толкнуло ее. Танаис упала, уткнувшись лицом в песок. Мелкие песчинки прилипли к губам.

– Позволь помочь тебе подняться, красавица, – услышала она знакомый хриплый голос, подняла голову и увидела его. В темных глазницах мерцал красный огонь. Теуранг протягивал руку, если это можно было назвать рукой. Кости, обтянутые желтой кожей.

– Я как-нибудь сама, – отстранилась Танаис и поднялась на ноги.

– Не уследил я, – оскалился Теуранг. – Хотел как лучше. Из твоей памяти образ взял приятный тебе. Создал реальность. Кто же знал, что ты из окна, не раздумывая, выпрыгнешь. Для тебя стараюсь. Нельзя тебе туда. Здесь нет выхода. Жди спокойно.

– Чего ждать-то? – нетерпеливо спросила Танаис.

– Когда заберут тебя отсюда, – вкрадчиво ответил Теуранг.

– Кто заберет? Куда?

– Либо обратно в Эгирис, либо на перевоплощение в Дхор. Я тут о тебе ради интереса кое-что узнал. Избранника ты себе нашла, прямо тебе скажу, – слов нет. Случайность ли это или чей-то замысел? Если случайность, то такого просто не может быть. А ежели замысел, то чей? Не самого ли Создателя? Только Создатель может менять законы. Никому не позволено, чтобы один в двух воплощениях существовал в одном времени. Изменение Закона грядет, а за ним мира конец всего, если произойдет нечто.

– Ты о чем это? – Танаис совершенно не понимала, о чем говорит это жуткое существо.

– Сейчас поймешь, красавица. Пошли-ка назад, в дом. Из окна полюбуешься на пейзаж. А я тебе все расскажу. Все, что знаю, поведаю тебе, потому что сам обеспокоен весьма.

Глава 20

Утро

Гулкий бой барабанов разносился над полем. Лязгала сталь. Пронзительно ржали лошади. Камнепадом раздавался топот множества копыт. Несмолкаемый гул от тысяч людских голосов давил на уши.

– Куда прешь! Не видишь, фаланга идет! – рявкнул Сильгур, поднимая руку и преграждая путь лучникам, выстраивавшимся в линию. – Расступись!

Лучники разбежались в стороны, пропуская колонны воинов со щитами в человеческий рост. Копья колыхались в такт их тяжелой поступи.

– Поторопись! – Сильгур махнул рукой и направил свою лошадь к передовым полкам, что ровными квадратами неподвижно стояли в трех сотнях шагов. – Что, ребята! Нам первым удар принимать! Нам первым врага увидеть. Кто в штаны наложил? Сразу признавайтесь. Мне тут герои нужны, а не паникеры. Раскатистый хохот пронесся над рядами.

– Стоять, как в землю врасти! – Сильгур помахал кулаком. – Как умрем, так вновь и родимся, ибо смерть есть новое рождение. Мы вечны!

– Харра! – раскатился вопль над войсками.

– Вместе – мы сила! – Сильгур вновь поднял свой кулачище и помахал им. – Вместе мы кулак, и этот кулак сломает челюсть врага! Выбьем ему зубы!

– Ррра-а-а! – катился над рядами несмолкаемый рев.

– А теперь тихо! Всем тихо! Ждать! Стоять крепко! Строй не нарушать и слушать команды.

Куда там тихо! Воинство возбужденно гудело, как растревоженный улей. Наконечники копий сверкали в первых солнечных лучах. Кто-то бил топором в щит, иной же просто вопил что-то, оскалив пасть до ушей.

– Тихо, подонки! – прорычал Сильгур. – Слушать мою команду. Смирно стоять! Приветствуем Властителя!

Шум мгновенно затих. Вдоль рядов застывшего воинства на вороном коне скакал Александр. На сером жеребце за ним следовал Паша с флагом в руке.

Александр осадил коня.

– Короче, – произнес он негромко, но его услышали в тишине. – Речей, как в кино, произносить не буду. Помните, чему я учил вас. Стойте крепко. Деритесь жестко. С нами – сила.

– Поняли, вы! С нами – сила! – выкрикнул Сильгур, выхватив меч из ножен.

– Идут, идут, – загудело над воинством. Сильгур оглянулся. Дальний край поля потемнел на горизонте. Темнота расширялась.

Зерон натянул поводья, остановив коня на скалистой вершине холма. Он ожидал увидеть все воинство врага, но нет. Только передняя линия войск его занимала длинную холмистую гряду. Главные силы скрывались там, за холмами.

– Хитер же ты браток, – ухмыльнулся Зерон, окинув взором передовую линию войск противника и переведя взгляд на авангарды своей армии, медленно передвигающиеся вперед. Он прислушался к себе, ощутив внутри привычную пустоту. Нет, все же что-то мешало, нарушало привычный покой и отнимало силу. Незаметно, вкрадчиво просачивалось, подтачивало тихо, как червь корни дерева.

– Дерево, – мрачно произнес Зерон. – Надо было сразу срубить тебя. А теперь у них есть что защищать.

Войска остановились. Тишина нависла над полем. Только ветер завывал.

– Они ждут, повелитель, приказывай, – подал голос Пехара.

Зерон поднял к небу клинок.

– С нами Мауронг, – произнес он и опустил меч в сторону противника.

Взревели трубы. Войска пошли вперед. Зерон всматривался в противника. Где пришелец? Где он там? В передних рядах ли или же за спины своих воинов прячется? Нет, не прячется он. Встречи желает. Но всему свое время. Будет ему встреча, когда Зерон сам пожелает ее. А пока пусть войска встречаются.

Александр спешился.

– Ты чего? – Паша непонимающе уставился на него.

– Я буду с ними, – Александр кивнул на передние ряды.

– Ты с ума сошел!

– Я должен там быть, с ними. Мы должны сдержать первую атаку. Не возражай! Я знаю что делаю!

– А если тебя убьют!

– Останется второй открывающий ворота. Нас же двое, замполит! Не зря нас двое. Воины верят в тебя. Да не бойся ты, со мной Клинок Силы.

– Не верю я в этот Клинок. Саня, не оставляй меня!

– Куроедов! На тебя смотрят воины!

– О Боже!

– Коня береги. Он мне еще понадобится, а если нет, ты знаешь план сражения. – Александр передал повод коня Паше и направился к первой шеренге воинов.

– Сумасшедший, – прошептал Паша ему вслед.

Эдигус сжимал рукоять меча. Перед его взором разворачивалось нечто грандиозное. Словно тени от туч накрывали поле до самого горизонта. Казалось, что все, не может быть более того, что уже видели глаза. Должен же быть конец всей этой силе, исходящей из-за края земли, но нет. Чернота расползалась щупальцами, ее отростки начинали приобретать некий упорядоченный вид. Обозначились прямоугольники, длинные шеренги. В промежутках между построениями Эдигус видел, как перемещаются тысячи конников. Что это там? Что такое в передних рядах врага? Эдигус протер глаза. Ничего подобного лесовик не видел ранее. Это было страшно.

Он стоял в первом ряду. Враг надвигался. Он слегка пригнул голову. Глаза смотрели в узкую щель между щитом и шлемом. Затылком он ощутил нарастающее волнение в рядах. Глаза разглядели нечто. До противника оставалось не более трехсот шагов. Словно огромные камни катились впереди рядов врага. Что это? Александр пригляделся. Клыки белые загнуты круто вверх. Сами звери черные. Шерсть длинная, почти до земли. Идут бок о бок. На слонов похожи. Нет, не слоны. Мамонты! Боевые мамонты! Сотни!

В рядах бойцов тоже разглядели чудовищные боевые машины. Александр почувствовал затылком страх, нет, не свой, воинов. Гадкий, липучий, перерастающий в ужас.

Ерунда! Мамонт что слон. Только для вида. Бывало так, что слоны в битвах своих же ничуть не менее топтали со страху и ярости. Атака психологическая. В битве при Заме свои же слоны растоптали карфагенян. Надо умеючи только все сделать.

– Братва! – крикнул Александр. – Это мамонты – тупые скоты. Развернем их. Они своих же потопчут. Не боись! Стоять! Копья вперед! Лучники на сто шагов – пли!

Что ни говори, а вид этих чудовищ был ужасен. Сами черные. Бивни белые. Концы бивней краской красной намазаны, что кровью. Александр чучело мамонта в музее видел, а теперь же эти чучела навстречу двигались неотвратимо. На холках у них башни установлены. Там стрелки сидят. Александр услышал рядом глухой звук. Соседний воин медленно так опустился на землю со стрелой в горле. Следующий на его место встал из заднего ряда. Александр ободряюще улыбнулся.

Сто шагов осталось. Воздух загудел от сотен стрел. Что мамонту стрела? Иголка. Но все равно неприятно. Чудовища на бег перешли. Дротики полетели. Это уже посущественнее будет. Несколько тварей затопталось на месте. Пронзительные трубные вопли разорвали воздух. Еще дротики! Мало пользы!

Копья! Лес копий опустился. Треск! Вопли! Александр увидел маленькие налитые кровью глазки. Животное топталось на месте, размахивая хоботом. В его горло уперлись наконечники копий.

– Держать скотов! – раздавались яростные вопли. Глаз увидел, как справа чудовище прорвало строй и тут же начало заваливаться на бок. Тяжело, неуклюже, подминая под себя не успевших отбежать воинов и пуская хоботом фонтан крови.

– Завалили! – раздались радостные вопли. – Вали их, меси!

Еще одна боевая скотина подогнула передние ноги.

Мамонты все же продавливали строй. Медленно, неотвратимо. Александр вынужден был отступать вместе с рядами своих воинов. Он не видел всей картины битвы, но по яростному многоголосому реву, гуляющему по полю и разрывающему небеса, чувствовал, что армии столкнулись по всему фронту.

– Держать ряды! Держать! – вопил Сильгур, размахивая мечом.

Его не слышали в яростной сутолоке боя. Ряды держались. Упорно, яростно, цепляясь за травинки и камешки. Мамонты завязли. Животные бестолково топтались на месте, подминая под себя всех подряд и не позволяя воинам Зерона, идущим вслед, атаковать.

– Мы держим их! Ребята, мы их держим! Наш строй сильнее их толпы! – восторженно орал Сильгур до хрипоты в голосе. – Бей скотов!

Часть мамонтов повернула назад. Топча ряды своих же, обезумевшие животные более не подчинялись погонщикам. Передовые шеренги воинов Зерона смешались, подались назад.

– Мы их ломаем! Вперед! – Сильгур взмахнул клинком, но воины и без его команды навалились на бестолковые толпы врага, сами при этом ломая свои ряды. Построения более не было. Началась яростная сеча.

Волк рвался с привязи. Грыз цепь. Он видел, как сошлись стаи. Бешено, яростно. Он хотел быть там, но вожак стаи приковал его к одинокому высохшему дереву, на котором развевался на ветру флаг. Волк чувствовал вожака. Он дрался в первых рядах.

Зверь почувствовал. Зарычал и оглянулся. Он был рядом, тот, что встретился в мертвом городе.

– Спокойно, зверь, – произнес он. – Не спеши стать охранником реки. Еще не время.

Неведомая сила прижала волка к земле.

– Много же мне работы предстоит, – произнес незнакомец, отрешенно глядя в сторону побоища. – Пишачи как разлетались-то. Пойду я. А ты сиди спокойно. Там без тебя пока справляются. Придет твое время.

Он медленно пошел в сторону битвы. Волк было рванулся следом, но цепь врезалась в горло, откинула назад. Зверь снова рванулся за уходящим и не увидел его более. Он словно растворился в тех многих тысячах, что сошлись насмерть на этом поле.

Пыльная мгла затягивала воздух. Что там, в центре? Пехара всматривался в мутную пелену. Его конница стояла во второй линии армии мауронгов, готовая к бою. Во многих сражениях бился Пехара, много жестоких битв пережил, не раз смерть видел в упор. Он рвался вперед, желая отомстить этим наглым пришельцам с юга за свой позор. Нет, без приказа нельзя. Придет еще его время, а пока ждать. Что там за серой пылью, поднимающейся по всей линии столкновения войск? Прошло время. Но эта линия не сдвинулась с места. Там, на этой линии, смерть гуляет, воинов перемалывает. Неужто в центре мамонты продавить не могут? Никогда такого не бывало еще, чтобы против мамонтов противник устоял. Не зря Зерон их в центр поставил. Что же там такое происходит? Что? Почему это центр назад подался? Или только кажется? Нет, не кажется. Явно подался. Ощутимо. Войск не видать, а вот пыльная мгла назад уходит. Или это ветер так сносит? Нет, не ветер. Прогибается передовая линия войск. Да что же там?

Пехара глаза прищурил, всматривается, как хищный зверь. Отходит центр. Небывалое происходит! Значит, сейчас будет наш черед. Оглянулся Пехара. Да, точно. Над шатром Зерона вымпел поднимается, синий с красным. Красный – знак центра, а синий – вторая линия. Красный с зеленым поднимали уже. Это знак первой линии центра. Белый – это левый фланг. Черный – это правый. Пехара на красном стоит. Дракус где-то там, на правом, на черном, значит. Все, подняли вымпел. Труба взревела. Сигнал прозвучал. Пошли войска второй линии. Пехота пошла. Конница Пехары у пехоты на правом краю стоит. Прикрывает край. Вперед, Пехара. Твой черед настал. Нет, стоять! Гонец от Зерона скачет. Приказ вожака. В бой не вступать. Конницей назад отойти за третью линию аж. Почему? Пехара в бой рвался. Зачем отходить-то? Там воины гибнут!

Приказ Зерона! Пехара оглянулся на конников, поймал их мрачные нетерпеливые взгляды и рукой махнул. Отходим, дескать. Авангард конницы повернул неохотно и последовал за своим командиром.

Паша напряженно наблюдал, как держалась первая линия центра. Неужто мамонтов сдержали?! Мало того, назад повернули. Центр вперед пошел. Где-то там Александр в этой мясорубке. Жив. Паша нутром чувствовал. Но где он там? Хочется самому в свару ввязаться. Толкает что-то изнутри, из глубины, древнее такое чувство, изначальное. Зов предков, так сказать. Зверь просыпается, страх заглушает, вперед рвется, зубы оскалил, ложную маску цивилизации срывает. Рычит, клокочет древнее чувство. Вот она, истина! Вот голая правда! Здесь и сейчас! Клинок в руке и вперед! Что ты ждешь! Он же там, впереди! Встань рядом! Что ты здесь делаешь под прикрытием фаланги? Паша рванул поводья лошади, выхватил клинок. Край фаланги обогнул. Конница, что прикрывала фалангу, за ним устремилась.

– Пашка! – послышалось сквозь яростный вой битвы.

Показалось? Нет. Александр пеший, без щита. Обломок меча в руке. Отбросил в сторону. Лицо кровью забрызгано. За спиной – Клинок Силы. Еще не задействован. Рано, значит. Время не пришло.

– Пашка! Ты куда?! – кричит Александр. – Назад! Коня мне! Где гвардейцы мои?

Коня Властителю подвели. Личная охрана из нескольких десятков всадников была тут же, рядом.

– Стоять всем! – властно крикнул Александр, запрыгивая в седло. – Ты куда поперся!?

– Так ведь в наступление пошли! – возразил Паша.

– Какое там наступление! Начало это! Наши строй сломали, увлеклись. Но ничего. Мы этих скотов волосатых опрокинули!

– Почему фалангу не пускаешь?!

– Нельзя! Там наши войска впереди. Нет простора для фаланги. В своих же упрется!

– Так отведи своих-то назад!

– Поздно, Паша. Неуправляемы они. Строй сломали. Толпа там теперь, и Сильгур с ними.

– Что теперь?

– Ждать.

– Да чего ждать-то?

– Когда назад побегут.

– Так побьют же их! Пускай фалангу!

– Замолчи! Слушай приказ! Теперь ты центром командуешь! Фалангу разомкнуть! Оставить проходы! Пропустить наших, когда отступать будут! А потом сомкнуть! Только слаженно и вовремя! Иначе фалангу сомнут! Сомкнуть ряды и вперед! Ты понял, замполит?

– Да, понял, – кивнул Паша головой.

– Сам в драку не ввязывайся. Не время. А я на правый фланг подамся. Чую я, что теперь на флангах Зерон давить будет. А в центре атака так, для виду. Стой крепко, замполит!

Александр ударил пятками по бокам лошади и вместе с личной охраной скрылся за рядами еще не вступивших в битву войск.

Паша посмотрел вперед. Центр держался.

Свои, чужие смешались. За спиной остались взбесившиеся мамонты, солдаты врага, отбивающиеся поодиночке и группами, тела на земле в крови, неподвижные и еще шевелящиеся.

Сильгур яростно ломился вперед, разбивая щиты, проламывая шлемы. Враги шарахались от предводителя арануков.

– Харра! – вопил Сильгур.

– Харра! – слышал он за спиной боевой клич своих воинов.

От бешеного удара меч переломился. Сильгур ударил в оскаленный рот противника краем щита, не без удовольствия отметив, как брызнула кровь, выхватил из рук врага увесистый топор.

– Тваррррь! – прорычал Сильгур и с широкого замаха опустил тяжелое лезвие. – Поналезло вас тут, сволочей! Тварррь!

Оскаленные зубы, перекошенные страхом и яростью морды мелькают перед глазами. Ноги скользят в крови, запинаются о тела павших. Вперед! Только вперед! Враг бежит! Ты за ним. Всаживаешь топор в спину. Застрял топор. Хватаешь чей-то клинок. Уклоняешься от удара. Бьешь сам наугад. Попал! Он падает, закрутившись винтом. Снова вперед! Где наши? Только враг вокруг.

– Харра! – слышится слабеющее где-то позади.

А впереди жала копий. Стена щитов. Стоят неподвижно. Пока стоят. В щиты ударили, вперед двинулись неотвратимо. Шлемы блестят. Все одинаковые какие-то. Ряд за рядом идет. Десять? Двадцать рядов? Нет, больше. Все, назад, Сильгур! Не взять таких с налету. Кое-кто из арануков сгоряча на копья кинулся, повис.

– Назад! – завопил Сильгур. – Отходим.

Но его воины и без команды уже хлынули вспять.

Теуранг распахнул скрипучую дверь. На стене из грубого камня чадил факел. От приятного глазу теплого дерева не осталось и следа. Низкий тяжелый потолок давил на голову. Только за узким окном океан плещет. Возле окна стоит грубо сколоченный стол. Рядом – две скамьи.

– Хватит иллюзий, – проскрипел Теуранг. – Не до того. Садись, красавица. Поговорим.

«Кто это такой? Что ему надо? Как я попала сюда?» – крутились в голове Танаис мысли. Она вспомнила все: сражение в крепости, Зерон, кинжал, темнота. Ее похитил Зерон? Нет. Зерон исчез в темноте. Она помнит еще несколько мгновений: Александр, звон колокола, а потом темнота, а после этот мрачный дом и его кошмарный хозяин. Что ему надо?

– Хочешь знать все подробно? – словно угадав ее мысли, произнес Теуранг.

Танаис молчала.

«Стукнуть его по шее, вырубить, – думала она. – Шейка-то тоненькая. На чем только черепушка держится? Скелет ходячий. Мерзость. А что потом? Куда идти-то? А как же рука-то чешется! Сама тянется».

– Убить меня хочешь? – оскалился Теуранг. – Я твои мысли читаю. Бессмертен я.

– Кто ты такой? – мрачно спросила Танаис.

– Теуранг я, хозяин Дома Безвременья.

– Слышала уже. Зачем держишь меня тут?

– Не я держу. Сама себя держишь.

– Как это?

– Плоть твоя не желает Эгирис покидать, но уже не может сдержать сущность твою бестелесную. На перепутье она находится – между Эгирисом и Дхором. Здесь она, в Доме Безвременья. Ты уже не жива, но еще не мертва. А я что? Я никого здесь не держу.

– Что со мной произошло?

– Кинжальчик отравлен был.

– Отравлен? Яд? – переспросила Танаис.

– Он самый.

– Мой отец спасет меня. Он знает противоядия.

– Не скажи, красавица. Это яд Мауронга. В Дхор твой путь лежит, на перевоплощение.

– Ты хочешь сказать, что скоро я ласты заверну? Слушай, красавец, а ты мне тут лапшу на уши не вешаешь?

– Откуда ты таких фраз нахваталась? Избранник научил?

– Есть места, – загадочно улыбнуласьТанаис. – Чем докажешь, что по ушам тут мне не катаешься?

– Кошмар! Что за воспитание у дочери Хранителя! – всплеснул руками Теуранг.

– Давай, дядя. Ближе к делу.

– Доказывать я тебе ничего не буду. Какой я тебе дядя? Уйду вот сейчас, исчезну. Очень мне надо. Будешь снова тут блуждать. Девчонка невоспитанная. Со мной еще никто так не разговаривал.

– Ладно, папик. Не обижайся.

– Какой еще папик?

– Самый настоящий. Хозяин дома. Папик лысый.

Теуранг засопел носом, замкнулся.

– Так и будем сидеть? – с иронией в голосе спросила Танаис. – Слушай, а у тебя тут выпить есть что-нибудь?

– Выпить? – встрепенулся Теуранг. – Есть! Что изволишь?

– Ну, – Танаис задумчиво посмотрела в потолок, – что-нибудь не сильно крепкое. Мартини подойдет или хванчкара.

Теуранг, похоже, в ступор впал.

– Нет у меня такого, – произнес он грустно после некоторого молчания. – Даже не выговоришь.

– Нет? – удивленно переспросила Танаис. – Папик, как же ты тут?

– Не называй меня так!

– Хорошо, хорошо, папик. Ой, случайно, – Танаис прикрыла рот ладонью.

Теуранг только рукой махнул.

– Пиво будешь? «Клинское», – спросил он.

– Пиво? «Клинское»? – удивленно спросила Танаис.

– А вот! – обрадованно воскликнул Теуранг, потирая руки. – Понимаешь, тут у меня один технолог пивного завода застрял из будущего. Надолго, похоже. Ну и организовал мне тут производство. Не без пользы место занимает. Я ему в подвале обширные апартаменты предоставил. Будешь пиво?

– Пиво я не очень, – поморщилась Танаис. – Но за неимением лучшего – пойдет.

– Вот и славно. Ты подожди. Я сейчас, – Теуранг резво подскочил и шмыгнул за дверь.

– Сильгур! – обрадованно завопил Паша, завидев вождя арануков, забрызганного кровью с увесистым топором в руке среди беспорядочно отступающих воинов. Разомкнутая фаланга беспрепятственно пропускала бегущих.

– Немного не дожали! – выдохнул Сильгур, переводя дух.

– Сейчас дожмем! – Паша выхватил клинок.

– Там сила идет! – Сильгур взмахнул топором в сторону противника.

– Я теперь центром командую. Приказ Властителя, – Паша гордо поднял подбородок.

– С чего бы это?

– Мы думали, что ты все.

– Еще чего! – Сильгур тряхнул топором.

– Командуй, коли жив остался, – Паша выдохнул, переводя дух. – Сам-то в драку не встревай! Фалангу сомкнуть надо. А я на правый фланг поскакал. Властитель там.

– Давай, – Сильгур отмахнулся топором и оттянулся на противника.

Надвигалась стена из щитов и копий.

– Фаланга! – рявкнул Сильгур, – слушай меня! Ряды сомкнуть! Копья опустить! Полушагом вперед, марш! Харра!

– Харра! – отозвались воины. Фаланга медленно двинулась на врага.

– Сам в драку не встревай. Как же. Сейчас, – хмыкнул Сильгур, вытер лезвие топора о рукав и с жуткой улыбкой шагнул в сторону противника.

Танаис поставила на стол пустой бокал.

– Еще? – услужливо спросил Теуранг.

– Хватит пока. А пиво ничего.

– Так-то! – гордо произнес Теуранг. – У меня здесь спецы из всех времен. Кто только не был. Но все испуганные какие-то. Попадают сюда – трясутся. Не соображают ничего. Смотреть противно. А этот, с пивзавода, ничего. Быстро освоился. Ты тоже, кстати, не из пугливых.

– Давай ближе к делу, папик. Ты извини, но мне так хочется тебя называть. Как мне выбраться отсюда?

– Никак, – пожал плечами Теуранг. – По своей воле ты отсюда не выйдешь.

– Да ладно тебе, – отмахнулась Танаис. – Знаешь ты все.

– Обратно в Мир Изменений тебе дорога заказана. В тебе яд Мауронга. Но не в этом дело.

– А в чем?

– В избраннике твоем, – загадочно произнес Теуранг.

– Чем он тебе не нравится?

– Я не голубой, чтобы мне мужики нравились, – оскалился Теуранг. – Избранник твой там сам с собой бьется. Жертва должна быть большая. Надо так. Иначе Дерево Жизни плодов не даст.

– Какая жертва? Ты о чем? Кто сам с собой бьется?

– Не поверишь, – Теуранг многозначительно замолчал.

– Да не тяни ты! Хватит цену набивать, – поторопила Танаис.

– Слушай сюда, – Теуранг оглянулся, словно опасался, что его кто-то подслушает, и снизил голос до свистящего шепота. – Слушай внимательно и соображай. Александр и Зерон – это воплощение одной и той же сущности в разные времена. Никогда такого не было, чтобы сущности в одном времени встречались. Это закон перевоплощения. Сущность, или душа, по-вашему, бессмертна. Ее нельзя уничтожить. После уничтожения телесной оболочки она в Дхор попадает для перевоплощения, а потом снова возрождается в Эгирисе. И так много раз. Ну, ты знаешь. Дочь мага все же. Давай еще выпьем.

– Нет, говори дальше, – Танаис отодвинула свой бокал в сторону.

– Как хочешь, а я налью себе. – Теуранг плеснул в свой бокал пива, сдул пену и выпил сразу до дна.

– Не тяни! Рассказывай! – поторопила Танаис.

– Ишь ты! Рассказывай! А ты меня не уважаешь! Выпить со мной не хочешь!

– Слушай, папик, давай выкладывай все!

– А давай на брудершафт, красавица! – Теуранг потянулся своей мордой к Танаис.

– Не утомляй меня!

– Ладно, ладно. Шучу. Тут, понимаешь, поговорить не с кем. Я знаю, ты тут ненадолго. А я опять один среди теней. Тебе меня не жалко?

– Кончай придуриваться!

– Ладно. Слушай дальше, – Теуранг печально кивнул головой. – На чем это я остановился?

– На перевоплощениях.

– Точно. Так вот самое главное то, что одна и та же душа не может существовать в одно время в двух воплощениях. Это закон. Менять его не дозволено. Но этого мало. Ежели воплощение этой души встретит второе свое воплощение, это еще не особо страшно. Но если одно воплощение убьет другое… – Теуранг замолчал и многозначительно поднял костяшку пальца вверх.

– Что? Говори!

– Душа будет уничтожена. Полностью. Она более не пойдет на перерождение. Канет в Великой Пустоте безвозвратно. Жертва души – самая большая жертва, какая может быть. При гибели души высвобождается очень большая сила. Огромная. Даже представить трудно. А я догадываюсь для чего это надо, – Теуранг вновь многозначительно замолчал.

– Для чего?

– Для Дерева этого. Ваши маги там эту Радугу построили. Казалось бы, дело благое. Для защиты. А на самом-то деле Радуга путь преградила силе, что с небес по дереву исходила, а сила земли тоже к дереву не шла. Как жилы перерезали. В Хаккадоре изобилие силы небесной, а вокруг сила земная царит. Вот Дерево плодов и не давало. Оно само Радугу уничтожило, я так полагаю. А вот сил для плодов не хватает. Все силы на Радугу ушли. А оно, Дерево это, силу у души возьмет, что в Великую Пустоту канет. Все к этому идет. Сойдутся твой избранник и его второе воплощение. Без разницы, кто кого порешит. Все одно. Сами себя поубивают. Оба сгинут одновременно. А там сейчас битва кровавая. Да что ты так смотришь-то? Ты чего?! Чего пугаешь-то меня?!

– Выпусти меня отсюда, – едва слышно произнесла Танаис, глядя широко раскрытыми глазами мимо Теуранга в темноту.

– Не могу я.

Танаис начала медленно подниматься.

– Тихо, тихо, – Теуранг выставил вперед костлявые ладони.

– Выпусти меня! Выпусти меня отсюда! Выпусти! Я должна быть там! – яростно вскричала Танаис и, сметая со стола бокалы с пивом, схватила Теуранга за складки плаща.

Глава 21

День

Солнце вошло в зенит. Его багрово-красный диск проглядывал сквозь мутную пелену. Первая проба сил давно закончилась. С обеих сторон по всему фронту в сражение вступили войска второй, основной, линии. Фаланга в центре смогла продвинуться вперед не более чем на сто шагов и словно в стену уперлась. Вся линия фронта не двигалась с места. Словно два быка сошлись лоб в лоб. Копытами землю срывают яростно и ни с места.

Битва – это удар твердого по пустому. Знал это Александр. Найди у противника слабое место и ударь туда. Но где оно, это слабое место? Твердое на твердое идет. Железо на железо. Сила на силу. Фаланга на фалангу. Конница на конницу. Меч на топор. Посылает Зерон в бой резерв, и Александр посылает. Зерон конницу направляет в обход фланга, а там уже заслон стоит из стены пехотинцев с лучниками. Отбивают конницу и в контратаку идут. На пехоту натыкаются и бьются яростно.

Жарко. Душно. Пот с кровью смешивается. Пишачи в небе кружатся радостно. Счастье привалило.

Когда перелом наступит? Чья возьмет?

Александр подозвал одного из всадников личной стражи. Что-то сказал. Тот к войскам поскакал и затерялся среди тысяч. Паша на Александра пристально посмотрел. Понял. Что-то задумал Властитель. На поле без перемен. Давят друг друга армии. Не уступают. Но вот неуловимо изменилось что-то. Что там между центром и левым краем? Словно брешь между войсками появилась. Ширится. Зачем? Что это? Отступление? Не выдержали?

Паша вновь на Александра посмотрел. Но Властитель спокоен. Только глаза прищурил. Всматривается. Отступают ведь войска-то наши. Левый край центра не прикрыт. Надо бы резервы бросить туда. Есть еще резервы. Можно брешь закрыть. Но нет команды резервам в бой вступать. Почему?

Дракус стоял в резерве третьей линии. Десять тысяч тяжелых конников да двадцать тысяч пехотинцев застыли за его спиной. Элитное подразделение ждало своего часа. Испытанные в сражениях воины. Лучшие из лучших, ударная сила армии. Вторая линия войск уже давно ввязалась в сражение. Дракус видел, как под пронзительный рев труб пошла в бой тяжелая пехота.

Двинулась вперед конница правого фланга. Но он видел иное. Назад, вспять выходили из боя растерзанные остатки полков. Строились вновь, подчиняясь приказам, и вновь уходили в бой.

«Почему же такая нерешительность?» – думал Дракус, наблюдая картину сражения. Обычно тактика мауронгов строилась на одном мощном ударе. Они всей своей армией разом наваливались на врага и сминали его своей мощью. Битва заканчивалась быстро. Что происходит? Почему стоят резервы? Почему медлит Зерон? Нет, не полководец этот новый вожак. Боец, но не стратег. Там наши воины гибнут, а мы здесь стоим в бездействии!

Никак изменилось там что-то? За пыльной мглой плохо видно. Точно, разрыв в войсках появился. Отходит противник. Мауронги вперед пошли. Только мало их там. А резервы стоят. Ничего. Сейчас команда будет, вперед пойдут. Нет, не идут, стоят. Что происходит?! Победу упускаем! Надо всей силой навалиться в эту брешь. Разорвать армию врага, раскроить надвое, а после уж добивать. Что ты там медлишь, Зерон?!

Дракус оглянулся на воинов. Они тоже заметили брешь в обороне противника. Волнение прошло по рядам.

Да что же он там медлит, этот Зерон? Неужто ослеп? Победа сама в руки идет. Бери! – Дракус схватился за рукоять меча. Рука сама выхватила клинок из ножен.

Не хочешь брать победу, вожак, так я возьму! Меня будут помнить. Того, кто победу вырвал у врага. Мое время настало.

– Вперед! – взмахнул Дракус мечом.

Конница всколыхнулась, вначале медленно, словно снежная лавина пошла с гор, скорость набрала. За ней пехота хлынула.

Зерон давно заметил брешь в обороне врага. Усмехнулся только:

– Заманиваешь. Приглашаешь войти. А потом дверцу захлопнешь. Нет. По-другому все будет.

Зерон отдал распоряжение посыльному. На левом фланге мауронгов третья линия двинулась вперед. Линия битвы на левом фланге колыхнулась, чуть пошла вперед и остановилась. Пока остановилась. Резервы еще есть, чтобы дожать врага. А пока ждем.

– Что за..! – Зерон привстал в стременах. – Как он посмел!

Его лучшие войска, которые он придерживал для решительного удара, шли в заготовленную ловушку. Без приказа!

– Дракус! Как он мог! Остановить! – Зерон сам устремил своего коня наперерез коннице.

Поздно! Передние ряды элитных войск вломились в раскрытую ловушку. Глупо! Бездарно!

– Назад! Сволочи! – завопил Зерон. – Холодная пустота испуганно сжалась внутри, уступив место необузданной ярости.

Его не слышали. Одинокий голос перекрывался шумом битвы. Войска продолжали безрассудно втягиваться в брешь.

Танаис, сидя на полу, тупо мотала головой из стороны в сторону. Перед глазами сияли радужные круги.

– Никогда так больше не делай! – строго произнес Теуранг, помогая ей сесть на лавку. – Что ты на меня кидаешься? Я, что ли, виноват, что ты здесь? Сами там дров наломали.

– Я должна выйти отсюда, – упрямо произнесла Танаис уже спокойно.

– Не зависит это от меня, – пробурчал Теуранг.

– А от кого?

– От тебя зависит. От силы твоей.

– А яснее можешь сказать?

– Куда уж яснее. Яд Мауронга в тебе. Преодолеешь яд – вернешься в Эгирис. А ежели нет, то не обессудь.

– А других путей нет? Что молчишь?

– Что ты так назад рвешься-то? – подозрительно спросил Теуранг. – Будто ты там что-то изменишь. Все уже! Сойдутся они скоро лицом к лицу. Все к тому идет. Кто там кого порешит, уже без разницы. Один другого кончит, и сам тут же, как ты говоришь, ласты завернет. И не просто завернет, а в Великую Пустоту канет. Надо так, понимаешь. А если по правде, то не отпустит тебя Мауронг. Так что готовься идти на перевоплощение.

– Мауронг, говоришь? А как найти его?

– Мауронга-то? – ухмыльнулся Теуранг. – Меж миров он скитается.

– А есть путь?

– Есть такой, но считай что нет.

– Это почему?

– Закрыт он. Семь закрытых дверей на пути. Назад нельзя поворачивать, а вперед уже не шагнешь. «Путь Преображения» называется. По самому низу темных миров он проходит.

– Чем закрыты двери, ключом?

– Ага, а ключи внутри.

– Чего внутри?

– Тебя самой. Все внутри тебя. Найдешь ключи – пройдешь. А не найдешь – вечно на пути том затеряешься.

– Все загадками говоришь.

– Ничуть! – Теуранг развел в стороны руки. – Все как есть сказал.

– Тогда показывай. – Танаис решительно поднялась со скамьи.

– Что?

– Выход где на этот путь? Показывай!

– Решительная ты, однако. Спасти его хочешь? Вижу, хочешь. Не получится у тебя, – зловеще произнес Теуранг. – Хотя как знать. Я тебя понимаю. Сам когда-то человеком был. Давно. А она такая же красивая, как ты, была. Ты на нее похожа. Глаза такие же огромные. Как озера, что небеса отражают. Волосы темной волной играют. Словно вчера это было. Но это отдельная история. А в тебе сила есть. Великая сила. Я вижу. Не хочу я тебя отпускать, но вижу, что надо. Скажи, а там небеса по-прежнему такие же синие, как глаза твои?

– Синие, – улыбнулась Танаис. – Облака белые плывут. Птицы в небе кружатся.

– Да, красиво там, – согласился Теуранг. – Знаешь что. Я слышал, кто путь пройдет, тот в конце может Хозяина Пути увидеть. Он желания исполняет. Не все, правда. Но если хорошо попросить, то исполнить может. Попроси его за меня.

– Что ты хочешь, Хозяин Дома?

– Человеком вновь стать хочу. Облака увидеть, небо голубое. В воды реки руки опустить. Я хочу, чтобы выбор у меня был. Путь открылся. Не могу я больше тут быть. Понимаешь?

– Понимаю. За какие же такие заслуги ты стал Хозяином Дома?

– Я же сказал. Это отдельная история. Долгая и невеселая. Пойдем же, красавица. Я тебе выход на путь покажу. Он недалеко. Пошли. Коль уж решила, так не будем время терять.

Клин конницы завяз. Пехота, что старалась поспеть за конниками и бестолковой толпой втянулась в прорыв, теперь беспорядочно топталась на месте под градом тысяч стрел, что методично, залпами обрушивали на нее лучники. Дракус понял свою ошибку и отчаянно рубился в первых рядах. Отступать было некуда. За спиной враг сомкнул ряды и отрезал гвардию от основных сил. Ловушка захлопнулась.

Зерон все видел. У него был выбор. Он мог направить резервы и помочь Дракусу. Но он сделал по-другому. Холодная пустота вновь заполнила его.

– Оно к лучшему. Дурак ты, Дракус, – Зерон сплюнул и оглянулся на личную охрану. – Пехару ко мне. Быстро!

Теуранг поднялся из-за стола, подошел к двери, что вела в коридоры Дома, остановился и оглянулся на Танаис.

– Теперь слушай меня и все исполняй. Не спрашивай ничего, – произнес он. – Сейчас первое испытание будет. В начале пути. Оно несложное. Будет больно. Но ты терпи. Иначе путь на этом закончится. Я первый ключ помогу тебе достать. Знаю я его и вижу. Это все, чем смогу помочь. Протяни руку и держи ладонью вверх. Ровно держи.

Танаис послушно протянула руку. Теуранг неуловимо быстро прикоснулся кончиками костлявых пальцев к ее ладони, где мгновенно вспыхнуло яркое пламя.

Боль пронзила руку, а затем все тело. Танаис зубы стиснула. Изнутри, из глубины будто исходило что-то в руку потоком. Пламя на ладони вспыхнуло ослепительно. Танаис глаза зажмурила. Вновь открыла. Боль ушла. На ладони птичка скачет, маленькая такая. Огоньком светится. Перья искрами сверкают. Коготки пальцы царапают.

– Что это? – удивленно раскрыла глаза Танаис.

– Это смелость твоя, – пояснил Теуранг. – Смотри, как огнем-то светится. Это первый ключ твой. Она тебе дверь первую откроет и путь укажет. Смелость нужна, чтобы первый шаг сделать. Но одной смелости мало на пути.

– А что нужно еще?

– Не знаю я! – развел Теуранг руками. – Только тот, кто путь прошел, знает. Но такие назад не возвращаются. А были ли они? Я не знаю. Иди же. Птичку к двери поднеси. Дверь сама отворится. Не медли. Делай шаг. Что бы там ни было. Делай шаг. Иначе дверь закроется. Давай, действуй.

Танаис осторожно приблизила ладонь к двери. Птичка засуетилась, защебетала, и тяжелая дверь сорвалась с петель, упала в вязкую темноту. Ветер ударил в лицо. Зигзаг молнии разорвал мрак.

– Иди! – услышала Танаис возглас Теуранга. – Иди и не оглядывайся!

Она шагнула в темноту. Струи холодного дождя, смешанного со снегом, ударили в лицо. Она не видела дороги, ступая на ощупь. Птичка вспорхнула с ладони и маленьким ярким огоньком впереди полетела. Танаис пошла за ней медленно. Птичка нетерпеливо прощебетала короткой трелью. Поторопись, дескать. Танаис ускорила шаг.

Фронтальный натиск мауронгов не ослабевал. Их новые резервы нескончаемо выползали из-за холмов и вступали в битву. Александр вынужден был вводить в бой свежие силы. Уже задействована третья линия, а мауронги продолжали давить. Александр полагал, что Зерон пустит основные силы на выручку своим войскам, попавшим в ловушку, но этого не произошло. Что-то не складывалось. Александр это чувствовал. Противник получил нокдаун, но это ничуть не смутило его. Нокдаун – это не нокаут, не чистая победа. Спокоен противник. Продолжает давить и выжидает. Александр чувствовал это ожидание. Он посмотрел на последние резервы, еще не вступившие в битву. Тысяч тридцать осталось всего. Шесть полков застыли неподвижно. Три на правом фланге, два в центре и полк пехоты с отрядом двуручников, бойцов с двуручными мечами, на левом.

«Завалить их надо всех быстрее, – подумал Александр, глядя на отчаянное сопротивление окруженных мауронгов. – Войск много на себя оттянули. Двуручников надо послать. Пусть покосят их всех».

Александр подозвал посыльного. Отдал приказ. Через несколько минут последний резерв левого фланга пошел в бой.

– Другое дело, – удовлетворенно отметил Александр, наблюдая, как сминаются и тают ряды окруженных. – Время дорого. Назревает что-то. Только вот откуда ждать-то? И надо ли ждать?

Он посмотрел на Пашу. Глаза Куроедова обеспокоенно блуждали по панораме сражения.

– Ты чего? – спросил Паша, заметив взгляд Александра.

– Скоро сами в бой пойдем, – с мрачной веселостью произнес Александр. – Ты готов?

– А то как же! – в тон ему ответил Куроедов. – Гляди! Тащат кого-то!

Действительно, приближалась группа воинов. Они мешком картошки волокли по земле нечто блестящее, закованное с ног до головы в доспехи.

– Ух ты! – восхитился Паша. – Рыцаря поймали! Самого Ричарда Львиное сердце!

– Вот! – гордо воскликнул один из воинов. Александр узнал его. Тот самый рябой верзила, воин Сильгура, с кем Александр сразился в поединке на берегу Реки Времени.

– Это я его с коня сбил! – сам похвалил себя рябой и потряс тяжелой булавой. – Вот этим сбил! Сколько наших положил, падла! Он там главный у них.

– Кто такой? – спросил Александр пленного. Тот, пошатываясь, поднялся на ноги.

– Что, оглох? – Александр спрыгнул с коня и подошел ближе.

– Я Зерон, – усмехнулся пленный.

– Врешь, я знаю Зерона. Кто ты?

Воин молчал.

– Сколько войск у вас?

Снова молчание.

– Будешь молчать, я тебя отдам ему, – Александр показал на волка.

Взгляд зверя был правдив и не обещал ничего хорошего.

Пленный бросил быстрый взгляд на волка и отвел глаза в сторону. Это не укрылось от Александра.

– Твой командир бросил тебя. Оставил погибать твои войска. А мог бы помочь. Это плохо. Очень плохо, – вкрадчиво произнес Александр.

В глазах пленного вспыхнул огонь ярости. Александр задел больную струну.

– Мой командир – бездарь, – процедил сквозь зубы пленный.

– Правда? – Александр в поддельном удивлении поднял брови. – Мне кажется, что ты не прав. Так бестолково командовать может не каждый. Это надо уметь. Как же тебя зовут, великий воин?

– Меня зовут Дракус, – гордо ответил пленный. – Я главный после Зерона в армии.

– Ух ты! – снова не выдержал Паша. Александр укоризненно взглянул на него и вновь повернулся к пленному:

– Расскажи нам, Дракус, о вашем плане битвы.

– Даже если бы знал – не сказал! Я мауронг!

– Мауронг! Звучит гордо. Не спорю. Скажи, мауронг, а в план битвы входила бездарная гибель твоих войск?

Дракус заскрежетал зубами.

– Мы все равно раздавим вас, – прохрипел он. – Наш командир – бездарь, но мауронги – это сила. Мы раздавим вас!

– Раздавите? Но чем? Я вижу, что ваши силы заканчиваются.

Дракус усмехнулся.

– Железный корпус ждет своего часа, – вызывающе произнес он. – Я лично отвел его ночью за холмы. Он сметет вас, как пыль.

– Железный корпус? – удивленно переспросил Александр. – Да ну! Громкое название! Одно название, наверное, а на самом деле сброд какой-нибудь в пару тысяч.

– Шестьдесят тысяч там! – яростно завопил Дракус, осекся и прикусил язык. Понял, что проговорился сгоряча.

– В обоз его, – указал Александр на пленного. – Стеречь! Глаз не спускать!

Дракуса подхватили под руки, поволокли.

– Мы все равно раздавим вас! Раздавим! – доносились сквозь шум битвы его затихающие вопли.

Александр поймал озабоченный взгляд Паши. Вот оно откуда, спокойствие противника. Нокаутирующий удар готовит. Шестьдесят тысяч против пятнадцати тысяч конницы Ацельсиора, что в засаде поставлена. Сметет Ацельсиора, в тыл зайдет, и все тут.

– Тебя как звать, воин? – спросил Александр рябого.

– Зверинго, – гордо назвался тот.

– С нами сейчас в бой пойдешь. Награжден будешь. Если жив останешься. – Александр запрыгнул на коня, посмотрел на ноле битвы. Пять полков резерва осталось. Двадцать пять тысяч. Мауронги продолжали давить. Но фронт не двигался с места.

– Добьют тех, что в окружении, и пусть на правый фланг перемещаются, – отдал Александр указание вестнику и достал клинок.

– Наш черед, Паша! Давай вдоль резервов проскачем. Соберем их и на правый фланг, к Ацельсиору. Если успеем. Волка отвяжите. Время пришло. Выпустим зверя.

Танаис продолжала продвигаться вперед в полной темноте. Огненная птичка весело порхала впереди. Ничего не видно, кроме этой птички. Что там под ногами? Шагов не слышно. Земля ли? Камень? Песок? Ноги вроде как опираются на твердь, но темнота такая, что вытянутой руки не видать. Если бы не птичка эта, можно было подумать, что глаза ослепли. Ветер давно стих. Дождь со снегом прекратился. Тихо вокруг. Где эта дверь вторая? Скоро ли? А может, обманул ее этот Теуранг? Сочинил все, а сам отправил невесть куда, во тьму кромешную. Сколько еще так идти? Может, там впереди пропасть бездонная? Тьма-то не рассеивается, да и птичка эта больше не щебечет весело. На плечо уселась. Затихла. Светится уже не так ярко. Нет. Не то что-то. Впору назад повернуть. А нельзя назад. Теуранг предупреждал. Мало ли, что он предупреждал! Надо назад поворачивать. Так можно долго идти и неизвестно куда. Надо назад!

– Стоп! Ты куда это? Назад? Где твоя уверенность! – сама себя упрекнула Танаис. – Что тебе терять-то! Впереди неизвестность, но это продолжение пути, а за спиной что? К чему ты вернешься? Нет, только вперед!

Только она произнесла это решительно, как вспышка, ослепительная, ярче тысячи молний, ударила по глазам откуда-то изнутри головы, пронзила острой болью, огненными змеями расползлась по всему телу. Темнота схлынула.

Низкие темные тучи медленно ползли по черному небу, задевая острые скалы. Безжизненная каменистая пустыня простиралась до горизонта. Птичка вспорхнула с плеча и уверенно полетела впереди. Краем глаза Танаис уловила справа движение и повернула голову. Полосатый котенок рядом бежит. С домашнюю кошку величиной, а может, чуть больше, головастый такой, крупный. Тигренок. Танаис тигров видела в зоопарке, когда в будущее путешествовала. В ее мире такие кошки не водились.

– Ты откуда такой? Трудно тебе по камню ступать, маленькому, – она попыталась взять тигренка на руки.

Тот зарычал, оскалил маленькие клыки.

– Ну и ладно, зверюга, – отмахнулась Танаис. – Как хочешь.

Странно. Она ничуть не удивилась появлению тигренка. Веселее шагать стало. Птичка порхает, тигренок рядом вышагивает. Все не одной идти. Где эта дверь вторая? Скоро ли? До самого горизонта не видно ничего. Долго же шагать придется. Танаис ускорила шаг. Впереди показались две скалы. Путь между ними проходит. А меж скал темнота. Танаис пошла еще быстрее.

Конницу Ацельсиора скрывала лощина, заросшая редким кустарником. Тихо было здесь. Только изредка с порывами ветра доносились отголоски битвы.

Уже к вечеру дело идет, а конница бездействует. Без Ацельсиора все решат, а потом воины будут говорить, что он за кустами отсиделся. Так думал Ацельсиор. Внутри все кипело, рвалось в битву. Нет, нельзя без приказа. В самый трудный момент должен Ацель-сиор в бой пойти. Если нет приказа, значит, не настал этот момент. Значит, стоят войска крепко, а может, даже и в наступление идут. Без него, Ацельсиора.

В который раз Ацельсиор забегал на склон лощины и вдаль смотрел. Не пошли ли войска вперед? Не наступают ли? Плохо видно. Пыльное марево клубится в воздухе, расползается по широкому полю до горизонта. Там, где битва идет, марево гуще. Нет, не сдвигается битва. Уже как день проходит, а все на месте стоит. Упорно бьются, долго. Не видел еще такого Ацельсиор, чтобы целый день сражение продолжалось. Силы сошлись великие. Перемалывают друг друга, грызут, зубы ломают.

Ацельсиор спустился к всадникам. Те молчаливо на командира смотрят. Тоже ждут. Тоже не желают в стороне остаться. Видят нетерпение командира. Ацельсиор на коня вскочил, саблю на боку поправил. На перелесок посмотрел, что виднелся шагах в трехстах. Не нравился ему этот перелесок. Обзор закрывал. А все, что обзор закрывало, Ацельсиору не нравилось. На этот раз очень не понравился ему этот перелесок. Почему? Лесок как лесок. Поле вроде как за ним холмистое. Ничего там не было, когда последний раз Ацельсиор этот перелесок осматривал. Пусто до горизонта. Но чутье подсказывает. Не так что-то там сейчас. Проверить бы надо. Хотел было Ацельсиор одного из конников послать, а потом передумал. Дернул поводья коня. Сам решил проверить. Коня к перелеску направил. Тревожное чувство нарастало. Конь скачет. Копыта стучат, а к этому стуку еще какой-то звук примешивается, нарастает. Словно волны шумят. Доскакал Ацельсиор до перелеска. Лесок неширокий – за стволами деревьев поле просматривается. Миновал Ацельсиор лесок и резко поводья натянул. Конь как вкопанный встал.

Перед Ацельсиором поле все войсками заполнено. Надвигаются они, как туча грозовая. Пехота идет, конница. Сами все в железе, доспехами гремят.

Мгновенно оценил командир конницы силу врага. Хорошая будет битва! Не зря стояли и ждали мы здесь. Некогда приказа Властителя ждать, коль враг сам навстречу идет. Коня назад повернул Ацельсиор, до своих доскакал. Саблю выхватывать не стал, тяжелый меч вытащил из ножен. Лучшее оружие против латников.

Ничего не стал воинам говорить. Мечом показал направление атаки. Застоявшиеся лошади нетерпеливым шагом пошли, затем рысью. Земля загудела под копытами.

Резервные полки выдвинулись за правый фланг. Александр видел, как конница Ацельсиора клином врубилась в наступающий резерв мауронгов. Словно бультерьер повис на шее тигра. Там, где войска сшиблись, началась свара, но основная масса резерва продолжала неумолимо продвигаться вперед.

– В линию! – приказал Александр полкам.

– Мы не выдержим, Саня! – вдруг заныл Паша. – Доставай Клинок Силы!

– Заткнись! Знамя где?

– Там осталось, – Паша махнул рукой в сторону одинокого дерева, где был командный пункт армии.

– Быстро назад! Знамя развернуть! Сам в бой понесешь!

– Я?!

– Ты! Сам рисовал. Сам и понесешь! Художник молодой! Быстро! Одно копыто здесь, другое там!

Куроедов беспрекословно развернул коня и поскакал в сторону командного пункта.

Мауронги приближались. Оставалось шагов пятьсот. Александр выжидал. Пусть конница Ацельсиора у них в тылу будет. А мы с фронта ударим. Попробуем зажать. Только бы Ацельсиор продержался. Где этот Пашка? Александр оглянулся. Замполит уже мчался назад. Знамя развевалось на ветру.

– Братва! – крикнул Александр, подняв меч. – На нас сила идет. Но мы тоже сила! Себя не жалеть! Врага не щадить! Копья прямо! Полным шагом вперед!

– Харра! – выдохнули воины и опустили копья.

Она приближалась к скалам. Чернота меж ними клубилась словно живая, изредка выбрасывая сполохи огня.

«На дверь непохоже, – подумала Танаис, – но что же это?»

Огненная птичка прекратила свое веселое порхание и уселась на спину тигренка. Тот спокойно продолжал свой путь.

Уже близко темный провал. Танаис невольно шаги замедлила. Нет, нельзя останавливаться. Только вперед.

Из провала багровое пламя вырвалось. Жаром обдало.

– Иди! – сама себе приказала Танаис. – Ты уже, считай, мертва. Тебе терять нечего.

Снова язык пламени вырвался, жаром лицо опалил.

– Не пугай, – усмехнулась Танаис и только шаги ускорила.

Тигренок рядом шагает. Птичка у него на спине сидит. Спокойно сидит, уверенно.

Танаис перед провалом кости увидела обуглившиеся. Много. Черепа черные, обгоревшие.

«Нечего терять», – подумала она. Шагов десять осталось. Обратный отсчет пошел. Пять, четыре, три, два, один. Танаис в провал шагнула. Вспышка перед глазами. Темнота. Затем свет забрезжил. Усиливается. Небо синее перед глазами. Безоблачное. Песок желтый. Пустыня. Тигренок рядом вышагивает. Да он больше стал! Намного. Поступь мягкая, грациозная. Не тигр еще, но и не малыш уже. Глаза янтарно-желтые. Птичка вспорхнула у него со спины. Впереди полетела. Дорогу показывает. А дорога через песчаные холмы идет. Жарко. Солнце палит. Ничего, дойдем. Успеть бы только.

Глава 22

Вечер

Левая рука Сильгура повисла бесчувственной плетью. Не то что больно было. Нет. Поднять невозможно. Не чувствовалась рука. Кто ее так прошиб, не увидел Сильгур в пылу схватки. Ничего. Не такое бывало. Однажды в битве Сильгуру ногу перешибли ниже колена. Рухнул было Сильгур, а потом камень заметил, коленом на него встал. Так и отбивался. А рука – это ерунда, тем более левая. Правая меч еще крепко держит. Только вот битве конца не видно. Устал Сильгур. Пот глаза заливает. Рука ослабела. Да и воины устали, те, что стоят еще на ногах. Все меньше их остается. Все больше тех, кто на землю упал. Где свои? Где чужие? Круговерть какая-то. Ничего, Сильгуру привычно так биться. Вне строя, самому по себе. У него словно глаза на затылке. Спиной врага чует, что зверь дикий.

От фаланги уже давно не осталось ничего. Раскрошили фалангу. Пехота, конница, лучники – все смешалось. Словно своры собак грызутся вокруг, яростно, бешено. Не хотят уступать.

Кое-где бестолково топчутся уцелевшие мамонты – остатки прежней ударной силы. Взбесившиеся, неуправляемые животные топчут всех подряд. Враги, свои шарахались от них, рассыпаясь, как горох, в разные стороны. Вокруг царил хаос.

Эдигус сидел на мокрой траве, обхватив голову руками. Ему здорово досталось по затылку. Но не смертельно. Он отнял от головы ладонь – на пальцах осталась кровь. Битва ушла куда-то в сторону, пока он без памяти валялся.

Пошел дождь. Вначале мелкий посыпал, как через сито просеянный, а затем ударил разом косыми длинными струями. Враз как-то сумеречно сделалось. Цвета потемнели, поблекли. Кажущаяся черной кровь на стоптанной траве смешивалась с раскисшей землей. В дождевой мгле мелькали серые силуэты, доносился звон оружия. Кто-то истошно вопил.

Эдигус встал на четвереньки, а затем, пошатываясь, на ноги. Где свои? В какой стороне? Кругом мертвые одни. Кто победил-то? Наши? Нет, похоже, что продолжается битва. Сколько же это может длиться? Где предел-то? Да, будет что рассказать сородичам.

Где меч мой? Вот он. На траве лежит.

Эдигус меч поднял. На клинке кровь густая застыла.

– Кажется, убил кого-то я, – пробормотал лесовик. – Не помню. Ничего не помню. Что я сородичам расскажу, если не помню ничего? Морды какие-то помню перед собою. А потом как отшибло все. А все равно никто не поверит, что лесовик в битву ходил. Сочиню что-нибудь.

Чем больше врешь, тем больше за правду принимают. Такова натура лесовиков.

Древко знамени подсеклось косым сабельным ударом. Полотнище упало в грязь. Конь под Пашей беспокойно вертелся, храпел, скалил зубы. Не умел Куроедов биться верхом. Скакать на коне мог, а вот мечом крутить и одновременно править поводьями не научился. Бестолково и случайно отбив очередной удар противника – дюжего длиннорукого конника в латах, он извернулся ужом и выпрыгнул из седла. Так оно привычнее будет на земле. Оно-то привычнее, но врагов чересчур много. В железо закованы. Лезут и лезут. Свои тоже напирают. Тесно. Не развернешься. Давка, как в автобусе в час пик. Где-то слева волчара рычит. Александр там, значит. Не видно командира в сутолоке боя, да и смотреть некогда по сторонам. Безжалостная сталь так и мелькает перед лицом. Успевай только, отбивайся. Надо на всякий случай шлем на глаза надвинуть. Так надежнее. Но обзор хуже.

Мертвые под ногами путаются. Не упасть бы. Свои же затопчут, как клопа.

На, сволочь, получи! Куда же ты! Это еще не все! Черт! Рука устала. Прав был Саня. Тяжеловаты для тебя доспехи, Пашка. Пожадничал. За красотой погнался. Это вся твоя натура, режиссер. Автомобили, самолеты, красивая жизнь, а теперь доспехи, что повнушительнее, напялил. А у самого дыхалка не та. Подорвал здоровье-то. Тренироваться надо было. Бегать по утрам.

Ох ты, здоровущий какой! В ошейнике металлическом с шипами. Чем это ты машешь? Что это за дубье? На член огромный похоже. У себя оторвал, чтобы бегать не мешал? Прямо на меня прет! Ломится, можно сказать, как пассажир, что на выход не успевает и по головам лезет. Чем я тебе понравился так? А может ты, того? Извращенец ты? А это у тебя орудие извращения? Уйди, противный! У меня нормальная ориентация! Нет, не слушает, зубы оскалил. Садомазо! Не дамся я! Извернусь! Землю вспашешь! На! А вот еще! Не знаешь таких приемчиков! Это не Камасутра тебе! Падай! Ты убит! Извращенцам не место на этом поле, где сошлись мужественные и стойкие, доблестные и сильные, такие как я! Как я! – Как я!

На основном фронте у воинов обеих сторон уже не оставалось сил продолжать битву. Наступил предел возможностей. Победитель не преследовал убегавшего, а обессиленно опускался на мокрую землю и жадно ловил ртом капли дождя. Сражение затухало, словно огромный костер, еще мерцая угольями отдельных стычек. Сотни пишачей кружились в темнеющем небе, оглашая воздух пронзительными криками. Кое-кто из тварей, набравшись смелости, нетерпеливо опускался вниз и тут же взлетал снова.

Только на правом фланге еще кипел яростный бой.

Александр рубился в первых рядах. Рычал волк. Зверь хватал зубами копыта лошадей. Те испуганно храпели, сбрасывая всадников. Александр уже давно потерял из поля зрения Куроедова. Где он? Знамя где? Только бестолковая сутолока вокруг, треск ломаемых копий, вопли раненых. Мы давим? Нас давят? Непонятно. Смешалось все. Как в кастрюле с супом. Кипит. Все гуще темнота. Уже трудно различить, кто свой, кто чужой. А они поддавливают, мауронги-то. Все же больше их тут. Медленно назад отходим. Ничего, до темноты продержимся.

– Саня! – послышался надсадный вопль. Александр оглянулся и увидел Куроедова. Без шлема. Мокрые от дождя волосы прилипли ко лбу. Глаза бешеные по сторонам зыркают. В руке клинок окровавленный.

– Саня! Клинок Силы вытаскивай! – вопит Куроедов. – Не сдержим мы их! Вытаскивай Клинок! Время пришло!

А может, прав он? Пришло время. Рука сама потянулась за спину к рукояти. Но останавливает что-то.

Чутье какое-то. Нет, не время еще. А когда? Вытаскивай, Саня! Решайся! Нет, нельзя. Почему нельзя-то? Нельзя и все. Есть там у Зерона нечто в запасе, что против Клинка Силы устоять может. Чутье подсказывает. Да и не время еще. Нет, не время!

– Саня, что ты медлишь?! – слышались вопли Куроедова.

Но их заглушил яростный рев. Александр налево посмотрел. Воины, что добивали окруженных мауронгов, подоспели. Все, выдержим теперь. Выстоим. А Клинок Силы на худшее прибережем.

Зерон сидел на камне, подпирая ладонью подбородок. Сидел уже долго, застыл, не меняя позы с того времени, как резерв в бой пошел. Ничего не менялось там, на левом фланге мауронгов. И не изменится уже. Знал это Зерон. Чувствовал. Битва растянулась по окрестным холмам. Остатки войск еще крутились в яростном танце, но сумерки уже накрывали поле. За спиной стояла конница Пехары. Последние пятнадцать тысяч. Нет, не отправит их в бой Зерон. Не принесут они победы. Только зря головы положат. Не получается победа, но есть другой вариант.

В раздумьях Зерон не услышал, как со спины подошел Пехара.

– Я желаю отомстить, мой господин, – нетерпеливо произнес он. – Позволь.

Зерон оглянулся, внимательно посмотрел на командира конницы. Глаза Пехары метали молнии.

– Успеешь, – ответил Зерон. – Остынь.

– Почему ты не позволяешь мне в бой пойти?

– Потому, что ты мне еще нужен живым. Иди на место.

– Дракус – герой, а я тут отсиделся, – проворчал Пехара.

– Замолчи, глупец, – Зерон медленно поднялся с камня, посмотрел на Пехару тяжелым взглядом. – Ты глупец, Пехара. Если бы не Дракус, мы бы выиграли эту битву. Он гвардию положил. Понимаешь ты, гвардию. Лучших.

– Ты не помог им.

– Ты сомневаешься в моих решениях! С каких пор? Там ловушка была. Пошел вон! Дурак!

– Сам дурак, – пробормотал себе под нос Пехара, отойдя на приличное расстояние.

Пекло. Во рту пересохло. А где солнце-то? Небо синее, знойное, а солнца нет. Где солнце? Откуда столь яркий свет исходит. От неба синего? А жара откуда? От самого песка? Какая разница. Это другой мир. Путь Преображения это. Здесь все не так. Небо без солнца, жара от песка. Конца пустыне не видно. Так долго можно идти. Пока сил хватит. А силы на исходе.

Бархан песчаный впереди. Склон крутой, осыпается. Ноги свинцом налились. На самый верх бархана забралась Танаис, а дальше снова бархан, еще круче. Лежит Танаис на песке, смотрит вперед, отдыхает. А отдыха нет. От песка жар идет. Рядом тигренок прилег, язык высунул. Дышит тяжело. Птичка на плечо присела. Невесело чирикает.

– Мертвый не может умереть, – прошептала Танаис, зубы стиснула и поднялась. Шаг сделала на склон и вниз скатилась. Лежит, руки в стороны раскинула, на небо смотрит. Надо идти. Другого не дано. Но нет сил подняться. Тигренок шершавым языком в щеку лизнул. Поднимайся, дескать. Танаис голову приподняла. Что это? Конь черный рядом стоит. Копытом песок бьет. Сбруя золоченая. Грива длинная, волной вниз спадает. Красавец, да и только. Танаис на коня смотрит и глазам не верит. Откуда ты? А конь ближе подошел. Боком встал и глазом косит. Приглашает. Запрыгивай, дескать. Унесу я тебя за горизонт. Танаис с силами собралась. На ноги встала. Взялась за поводья. Конь стоит смирно, послушный такой. Головой потряхивает да удила пожевывает. Танаис ногу в стремя поставила. Правой рукой за седло взялась. Раньше-то она с разбегу бы в седло заскочила, а сейчас сил нет. Сил нет, а сзади в спину словно подталкивает кто. Давай, садись в седло. Чего раздумываешь?

– Нет, – покачала Танаис головой. – Это мой путь. Сама его пройду. Уходи! Мне не нужны подачки смерти!

Отпрянула она от коня.

– Пошел прочь! – крикнула.

Конь вздыбился, копытами в воздухе забил, заржал пронзительно и песком на песок осыпался. Заколыхалась пустыня вокруг волнами. Под ногами опора исчезла. В глазах померкло. Она полетела куда-то вниз, в темноту.

Ударный резерв мауронгов был смят, опрокинут и, огрызаясь, медленно откатывался назад. Александр был полон решимости добить врага, но густая, вязкая темнота, опутавшая своими щупальцами поле брани, разъединила противников. Наступающие в черноту ночи войска остановились. Битва закончилась. Раскисшая земля чавкала под ногами. Душный пар исходил от одежды разгоряченных, усталых воинов. Темнота гудела голосами оставшихся в живых, бряцала оружием, слышались стоны раненых. Визгливо вскрикивали пишачи, хлопая крыльями.

Дождь закончился. Подул ветер. Любопытная луна выглянула из облаков, робко снимая покрывало ночного мрака, окутавшего землю, и осветила призрачным светом действо, происходящее на поле. Побитых воинов было чрезвычайно много. Живые времени не теряли. Уставшие и голодные, иные раненые, хромающие, волочащие ноги, они все же находили в себе силы и деловито снимали доспехи с убитых. Привычное дело.

Мауронгов на поле не было. Они отошли за холмы, и теперь там один за другим, словно звезды в ночи, зажигались костры. Десятки, сотни, тысячи. Они ушли с поля боя, не победив, но и не проиграв. В этой битве не было победителя. Сегодня не было.

Паша медленно брел по полю, переступая через неподвижные тела. Он пнул пишача, увлеченного поглощением мертвечины. Тварь зашипела, захлопала перепончатыми крыльями, распространяя тошнотворный смрад, отскочила в сторону, но улетать не стала. Обнаглела совсем.

– Мерзость, – брезгливо пробормотал Куроедов, плюнул и, услышав громкие возгласы за спиной, оглянулся.

С десяток воинов тащили на привязи мамонта. Животное шло неохотно, упиралось. Руководил этим процессом Сильгур. Левая рука вождя арануков была подвязана веревкой.

– Паша! – радостно завопил Сильгур. – Как тебе добыча?! Он мой! Какой красавец!

Паша опасливо приблизился к мамонту, провел рукой по грубой длинной шерсти. Не каждый день можно потрогать древнее животное. Мамонт настороженно косил глазом.

– Зачем он тебе? – спросил Паша. – На мясо?

– Какое мясо? Верхом буду ездить! – гордо заявил Сильгур.

– А ты как попал сюда, на правый фланг? – удивленно спросил Куроедов, последовав за всей этой процессией. – Ты же в центре бился?

– В центре. Ну и что? – переспросил Сильгур. – Мы добили тех, что в окружение попали, а дальше там делать особо нечего было. Баловство одно. Вот сюда и подались. А что? Не так что-то?

– Все так. Поспели вовремя.

– Вот и я думаю, что вовремя. Сильгур всегда поспевает вовремя. А где Лекса?

– Там, – Паша махнул рукой в темноту за спину. – Волка потерял.

– Этого зверюгу-то. Пришибли, наверное. Битва-то какая была! Сколько воинов положили! Я большое удовольствие имел.

– Что с рукой-то?

– Это? Ерунда это. Заживет. Какая битва была! Будет что вспомнить! А они не уходят, – Сильгур кивнул головой в сторону далеких костров. – Ничего, завтра добьем собак. А Лекса молодец! Войска грамотно расставил. Не зря нас учил. Ты видел, какая сила на нас перла?! Сдержали ведь! Молодец Лекса! Ты тоже молодец! Я видел, как ты бился. Слушай, а там, в твоем мире, все так бьются?

– Нет, таких, как мы, мало, – гордо усмехнулся Паша. – В моем мире войны на мечах и копьях ушли в далекое прошлое. Мы не настоящие воины для своего мира. Теперь у нас другие войны.

– Ты не настоящий воин?! Лекса не настоящий?! – Сильгур аж замедлил шаг и с сомнением посмотрел на Пашу. – Скромничаешь. Если не настоящий воин смог победить лучшего воина наших земель, то какие же они, настоящие ваши воины? Один сможет победить десяток? Сотню? Тысячу?

– Вроде этого, – мрачно улыбнулся Паша. – Один сможет победить тысячу или убить, уничтожить сто тысяч, миллион или же всю землю.

– Ты шутишь? – Сильгур подозрительно смотрел на Куроедова.

– Ничуть, – Паша покачал головой и в упор взглянул на Сильгура. – Просто у нас бьются другим оружием. У нас оружие, убивающее на расстоянии.

– Какое? – не отставал Сильгур.

– У нас есть оружие, способное за один миг уничтожить обе эти армии, – мрачно произнес Паша.

– Нуда? – недоверчиво произнес Сильгур. – Как это?

– А вот так. Сжечь, раскидать по земле пеплом.

– Да? – Сильгур задумался. – Я слышал про такое оружие.

– Откуда? – поинтересовался Паша.

– Наши предания говорят. Это оружие применили давно, очень давно, когда подземный мир расколол мир поднебесный. Демоны применили это оружие. Они уничтожили все, и все забыли, кто они есть. Это было оружие сверх огня. Но было еще простое огненное оружие. После этой войны здесь, на земле, высшими силами был наложен запрет на создание такого оружия. Сейчас можно биться только железом. Огненным оружием владели демоны. Даже самые сильные маги не владели этим оружием. Значит, вашим миром правят демоны?

– Нет. Нашим миром правят люди. Хотя кто его знает? Порой мне казалось, что к власти приходят люди, одержимые демонами, а применить такое оружие можно, просто нажав на кнопку вот этим, – Паша покрутил грязным указательным пальцем перед лицом Сильгура. – Если бы у тебя было такое оружие, чтобы ты сделал с ним?

– Спалил бы всех мауронгов! – не задумываясь, ответил вождь арануков. – А еще какое оружие есть у вас?

– Всякое, – уклончиво ответил Паша.

– И все же? – допытывался Сильгур.

– У нас есть оружие, позволяющее слабому маленькому человеку уничтожить на большом расстоянии гораздо более сильного, убить его, разорвать в клочья, – спокойно глядя на Сильгура, произнес Паша, видя, как широко раскрываются его глаза. – У нас ушли в далекое прошлое битвы, где победа доставалась более сильному и ловкому. В нашем мире даже маленький мальчик может за короткое время уложить сотню крепких солдат.

– Если это правда, то это неправильно! Должен побеждать сильный! – прорычал Сильгур, потрясая кулаком. – Ваш мир неправильный. А если он неправильный, тогда зачем же вы пришли сюда из того мира? Зачем вы открыли ворота?

– Спроси меня о чем-нибудь другом, – усмехнувшись, ответил Паша. – На этот вопрос у меня нет ответа. Пошли быстрее. Холодно, сыро. Надо костер развести.

Полет вниз продолжался недолго. Снова короткая вспышка перед глазами. Танаис глаза открыла. Лес густой вокруг стоит. Мох на стволах. Под ветвями сумрак. Танаис жадно вдохнула прохладный воздух. Осмотрелась. Никого нет рядом. Тигра нет, и птичка не летает. Тишина такая, что на уши давит. Куда идти?

Она медленно пошла в полной тишине, не слыша собственных шагов. Ни шороха, ни крика лесной птицы. Только обволакивающая тишина. Танаис пошла быстрее.

Лес становился гуще. Колючие густые лапы елей цепляли Танаис за плечи, не желая отпускать ее из своих объятий. Она остановилась в нерешительности, прислушиваясь к лесной тишине. Потоптавшись на месте, решила пойти немного левее, туда, где ей показалось, лес менее густой. Но пройдя немного, она уткнулась в густой бурелом поваленных стволов, сухих веток, вывороченных корней, враждебно торчавших в разные стороны. Здесь пути не было. Танаис свернула вправо, надеясь обойти бурелом, но после нескольких десятков шагов путь ей преградила гряда острых скал.

Оставался один путь – еще правее, вдоль каменной гряды. Цепкие ветви деревьев вновь захлестали по лицу. Но Танаис ускоряла шаг.

Лес неожиданно закончился. Танаис вышла на открытое ровное пространство. До далекого взгорья, покрытого черными лесами, перед ней расстилалось болото с редкими уродливыми деревцами да кочками над мутно-ржавой водой. Вода изредка пускала пузыри. Зрелище было неприветливо-унылое.

Иного пути нет. Только через болото идти. Танаис на кочку ступила. Та вниз под воду пошла. Танаис на другую перескочила, чувствуя под ногами неприятную зыбкость. Останавливаться нельзя. Чуть задержишься, и кочка в вязкую жижу уйдет. Не успеешь оттолкнуться тогда.

Танаис приноровилась и ловко с кочки на кочку перескакивает. Эх, раз, еще раз. Песня припомнилась ей, что она в будущем слышала. «Вдоль дороги лес густой с бабами-ягами, – вспоминались слова. – А в конце дороги той…» Стоп. Нет дальше кочек. Поле ровное дальше зеленеет. Ярко так зеленеет, ласково. Трясина это!

Что делать-то? Останавливаться нельзя, а вперед очень опасно идти. Выбора нет. Только вперед. Но как? Ступишь и провалишься тут же. Ползком надо!

Танаис упала на живот, словно кисель ощутив под собой. Поползла по-змеиному. Вроде держит трясина-то. Хлюпает, чавкает, но не проваливается. Долго ползла Танаис, пока под руками твердь не почувствовала. Приподнялась. Осмотрелась. Островок вроде как небольшой. Шагов десять в длину. А дальше опять трясина. Ничего. Проползем. Отдохнем немного только. Что там такое? Вроде шевелится кто-то в трясине справа шагах в двадцати. Точно, шевелится. Голос подал.

– Помоги! – послышался жалобный вопль.

Танаис пригляделась. В трясине старичок барахтается. Сам в болото по пояс ушел. Борода длинная, мокрая. Руками отчаянно за болотную траву цепляется. Куда там. Не пускает болото. Только глубже старичка засасывает.

– Помоги! – снова завопил старичок. В глазах мольба и страх. Как он попал сюда? Тоже по пути пошел и в трясину попал?

Шагнула было Танаис в сторону тонущего и остановилась.

– Что ты стоишь? Тону ведь! – резанул по ушам отчаянный вопль.

Танаис осталась стоять на месте. Старичок по грудь опустился в трясину. Затрепыхался отчаянно.

Танаис с места не тронулась.

– Помоги, – прохрипел старичок.

– Нет, – Танаис шагнула назад. В глазах старичка ужас застыл:

– Помоги, а я тебе тоже помогу на этом пути. Вместе пройдем. Помоги только.

– Нет, – твердо ответила Танаис. – Ты сам выбор сделал и по пути пошел. Сам в трясину попал. Сам должен выбраться. Если я тебе помогу, ты все равно дальше не пройдешь, а для меня обузой будешь. Вместе сгинем. Каждый должен пройти этот путь сам. Не могу я тебе помочь. Не должна.

– Стой! – завопил старичок, видя, как Танаис намеревается продолжить путь. – Моя жизнь на твоей совести будет!

– Нет, – оглянулась Танаис, – это твоя жизнь. Ты сам этот путь выбрал.

– Люди должны помогать друг другу! – резанул по ушам отчаянный крик.

– Не сейчас, – негромко произнесла Танаис как бы для себя.

– Тварь! – прорычало вслед.

Танаис удивленно оглянулась. Лицо старичка изменилось. Да не лицо это уже, а морда звериная. Из перекошенной пасти клыки торчат. В глазах – огонь. На руках когти выросли. Меж пальцев – перепонки.

– Вон оно что! – усмехнулась Танаис. – Подловить меня хотел, дух болотный. На жалость мою решил надавить.

Померкло все вокруг враз, а когда вновь просветлело, от болота следа не осталось. Берег широкий в обе стороны протянулся и бескрайнее море до горизонта плещется. Далеко на горизонте остров едва заметный виднеется. Вплавь не добраться. Танаис по сторонам посмотрела. Лодки нет. Рядом тигр стоит. Большой. А где огненная птичка? Вон она, в небесах орлом кружится. Горит ярким огнем. Левую руку что-то обхватило плотно. Танаис на запястье посмотрела. Браслет тяжелый на руке увидела. Змейкой золотой браслет вокруг руки обвился. Камнями драгоценными блестит. На головке маленькой змеиной глазки из камня красного смотрят на Танаис.

«Продолжай путь», – словно прошептал змеиный ротик с раздвоенным язычком.

А впереди море плещется волнами. Куда продолжать? По воде идти? А может, и по воде. Надо только вспомнить, чему ее отец учил. По воде ходить можно. Надо только вспомнить. Вспомнить все.

Воины зажигали костры. Жарили мясо. Похвалялись друг перед другом добытым оружием. О мертвых не жалели. Они прошли свой путь и на перевоплощение пойдут. А те, кто жив остался, путь земной продолжат и тоже уйдут, когда их день настанет. Наступит черед.

Походные врачеватели осматривали раны. Работы у них много будет в эту ночь. Много раненых с поля пришло. У кого рука посечена, у иного голова прошиблена. Много раненых на поле осталось. Кое-кого принесли, но сил уже нет собрать всех. Надо до завтра силы восстановить. Чуют воины, завтра снова битва будет. Вдали костры горят. Не ушел Зерон. Не признал себя побежденным. А с чего признавать-то? Ничья, короче.

Сильгур мамонтом хвастался. Пытался залезть на холку. Но не получалось у него с одной рукой. Воины хохотали вокруг. Сильгур злился, пинал мамонта. Тому хоть бы что. Уставшее животное только сонно глаза прикрывало. Сильгур еще пару раз попробовал, сорвался и отмахнулся здоровой рукой. Успею, мол. Подошел к костру, где Паша сидел, вцепился зубами в полусырой кусок мяса.

Из темноты стук лошадиных копыт послышался. Александр в сопровождении десятка всадников приблизился к костру, осадил коня и спрыгнул на землю.

– Не нашел? – спросил Паша.

– Нет, – Александр устало опустился на сырую траву.

– Где там найти-то в темноте. Мертвые в три этажа лежат, – заметил Паша.

– Живой он, – уверенно ответил Александр.

– С чего ты взял?

– Чувствую.

– Это как?

– Нутром.

– Да ладно, – отмахнулся Паша. – Дался он тебе.

– Он помогал нам.

– Да уж! – согласно кивнул головой Сильгур, пережевывая жесткий кусок. – Сам видел, как этот зверюга мауронга завалил вместе с лошадью. Не хотел бы я с ним встретиться один на один.

– Кстати, Сильгур, – Александр оторвал взгляд от огня и взглянул на вождя арануков. – Тут один твой воин отличился. Крупную рыбу поймал. Эта рыба утверждает, что он второй после Зерона.

– Кто поймал? – с интересом спросил Сильгур.

– Рябой такой. Зверинго его зовут.

– Зверинго! – воскликнул Сильгур. – Молодец. А где он?

– Не знаю. Затерялся в битве. Ты вот что. Надо воинов посчитать. Битва кровавая была. Надо нам свои силы знать. Заодно и Зверинго поищешь. Если живой, сам его награжу. Коня хорошего для него приготовил. А если мертв, проводим с почестями. Ацельсиора тоже наградить надо. Он удар резерва на себя принял. Хотя нет. Не надо. Если его награждать, так всех тоже. Все герои. Ты тоже, замполит.

Паша ничего на это не ответил. Свернувшись калачиком возле костра, он забылся крепким сном.

Глава 23

Яд Мауронга

Александр проснулся словно от толчка. Костер догорел, только угли мерцали. Он вновь ощущал его. Неприятное чувство. Он возле костра сидит. Позади шатер высокий. Что там еще? Люди какие-то рядом. Стража, наверное. Опять этот холод и пустота. Он тоже чувствует его, Александра, но, похоже, что тоже не осознает, что происходит. А что происходит? Телепатия? А может, это просто шиза?

Паша заворочался во сне, что-то забормотал и вновь затих.

У Александра же, наоборот, весь сон прошел.

Шиза-то шиза, а вот ход битвы Александр предугадал. Не совсем, правда, но в основном. Знал, что Зерон удар готовит. Но и сам Зерон в ловушку не пошел. Почему? Нет, не шиза это. Нечто другое.

В темноте послышались шаги.

– Не спишь, Властитель? – Сильгур подошел к костру, подбросил пару веток

Пламя вновь вспыхнуло и озарило лицо вождя арануков.

– Мы посчитали воинов, – бодро доложил Сильгур.

– И что? Сколько? – нетерпеливо спросил Александр.

– Семьдесят тысяч на поле осталось.

– Семьдесят? – уточнил Александр, словно не поверив.

– Да, убитых и раненых, что сами не могли уйти с поля. В лагере сейчас раненых больше двадцати тысяч. Славная битва была!

– Значит, нас чуть больше ста тысяч осталось?

– Выходит, что так, Властитель, – оскалился в улыбке Сильгур.

– Как настрой у воинов?

– Настрой как настрой, – пожал плечами Сильгур. – Добьем мы завтра этих собак!

– Зверинго нашел?

– Ранен. В обозе он. Все в порядке. Видел я того, которого он поймал. Храбрится. Смелый весь такой.

– Смелый, – Александр призадумался на секунду. – Знаешь что, Сильгур? Мне с этим смелым поговорить бы надо. Сюда его надо привести.

– Кол приготовить или железо раскалить на костре? – с готовностью уточнил Сильгур.

– Зачем?

– Для устрашения. А у меня ребята есть. Специалисты.

– Специалисты-садисты? – усмехнулся Александр.

– Чего? – не понял Сильгур.

– Веди, – отмахнулся Александр. – Кольев пока не надо, железа тоже. Мы поговорим по душам. А если что, твоих ребят пригласим.

– Ребята очень хорошие! – восторженно заявил Сильгур. – Помню, однажды поймали мы сайгарата одного богатого. Куда он стадо свиней в лесу спрятал – не говорит. Так мои ребята…

– Иди! – прикрикнул Александр. – Некогда болтовней заниматься.

– А ребята хорошие, – пробурчал Сильгур, ныряя в темноту.

Александр потряс головой. Он вновь ощущал его.

Ну не помнила Танаис заклинания. Плохой ученицей она была. Не до магии ей было, капризной девчонке. А как бы сейчас пригодилось все. По воде ходить проще простого. Отец сам показывал. Правда, при заклинаниях еще магическая сила должна быть. Но если даже магической силы нет, то, произнеся заклинание, можно на воде удержаться и бежать по поверхности. Только быстро надо бежать, а то провалишься, как в болото. А вот если есть сила магическая, то можно спокойно идти, как на прогулке, и по сторонам посматривать гордо. По воде иду, дескать. А вам слабо?

Не помнила Танаис, чему отец учил. Магической силы тоже не чувствовала. Она ее отродясь не чувствовала, хоть и была дочерью мага. Мать у нее из простых смертных была. Видно, в нее пошла Танаис. Правда, учил отец, что каждый человек – это маг, только магия в нем спит, как ленивая кошка, а разбудить некому. Устремление человека может разбудить эту сытую кошку. Но если уж разбудит, то превратится кошка в дикого зверя с когтями. Тут с ней слад нужен, и если не готов человек, то зверь его сам же и загрызет. Вот так.

– Магия внутри, – говорил отец. – Заклинания – это форма. Есть магия без заклинаний. Это магия внутреннего состояния. Сила в человеке великая. Может он сильнее любого мага стать. Вот так.

Что там он еще говорил? Вспоминай давай! Танаис на берег песчаный присела. Рядом тигр прилег. Спокойный такой. Глаза прикрыл. Дремлет.

Поплыть, что ли? Нет, не добраться до острова. Далеко. Танаис глаза закрыла. Отец говорил, что мир для нас такой, каким мы его сами воспринимаем. Истинный маг может мир изменить своим восприятием. Песок в золото превратить или наоборот. Заклинаний не надо. Главное – внутри себя рычажок повернуть. Но где он, этот рычажок?

Под левым глазом Дракуса красовался сочный кровоподтек. Внушительные рыцарские доспехи отсутствовали. Руки связаны.

– Постарались уже. Обобрали, – отметил Александр и кивнул головой. – Развяжите.

– Он буйствует! – возразил один из воинов.

– Успокоим, – ухмыльнулся Александр. – Развяжите.

Веревку перерезали. Дракус потер запястья, глядя исподлобья на сидящего возле костра Александра.

– Садись, – предложил Александр. Дракус остался стоять.

– Верните мне доспехи, – потребовал он.

– Что? Доспехи? У меня их нет! – Александр развел руками.

– Верните мне доспехи, – упрямо повторил Дракус.

– А зачем они тебе? Назад к Зерону ты не вернешься. Ты предал его. Язык у тебя длинный, а мне как воин ты не нужен. Попросись к Сильгуру. Ему пастухи нужны. Возьмешь его, Сильгур?

Вместо ответа раздался оглушительный хохот Сильгура и десятка воинов. Паша заворочался и приподнял голову.

– Чего ржете-то? Спать мешаете.

– Шутим мы тут, – ответил Александр. – Ты спи, спи.

Паша вновь уткнулся лицом в медвежью шкуру.

– Доспехи вернуть не могу, – развел руками Александр. – Это законная добыча. Могу предложить другое.

– Что еще? – хмуро спросил Дракус.

– Оставьте нас, – приказал Александр воинам. – Ты, Сильгур, тоже иди, отдыхай. Руку подлечи.

– Но Властитель! – попытался возразить Сильгур, взглянув на Дракуса.

– Иди, – настойчиво повторил Александр.

– Как знаешь, – буркнул Сильгур и махнул рукой воинам. Пошли, дескать.

Александр подождал, пока последний воин растворится в темноте, встал на ноги и подошел к Дракусу.

– Жить хочешь, – сделал он заключение после внимательного изучения его бегающих глаз. – И хорошо жить! Хочешь жить хорошо?

Дракус опустил взгляд.

– Есть предложение, – продолжил Александр. – Ты поможешь мне, а я тебе. Ты ненавидишь Зерона?

Дракус молчал.

– Ненавидишь, – сам ответил за Дракуса Александр. – Я это понял. Ты хочешь стать вожаком мауронгов?

Дракус не отвечал.

– Ты ненавидишь Зерона, потому что считаешь себя более достойным. Не так ли?

Тут Дракуса прорвало, как гнойный нарыв.

– Зерон – лучший воин. Лучший воин становится вожаком. Это закон мауронгов. Но это плохой закон. Лучший воин – не лучший правитель. Он может биться мечом, но управлять Империей не может. Надо менять закон Империи. Вожака надо выбирать! Всем народом Империи выбирать. Только тогда самый достойный станет вожаком.

– Понятно, понятно, – кивнул головой Александр, прервав Дракуса. – Ты не самый лучший воин, но вожаком стать желаешь. Я помогу тебе.

– Как?

– Очень просто. Ты поможешь мне победить Зерона, а я сделаю тебя вожаком мауронгов. Пойми меня. Я веду войну не против народа вашей Империи. Мауронги – великие воины. Я уважаю их. Я веду войну против Зерона. У нас с тобой общий враг.

Дракус внимательно смотрел на Александра. Изучал.

– Что скажешь, второй после Зерона? – спросил Александр.

– Я не верю тебе, пришелец с юга, – мрачно ответил Дракус. – Ты хитер. Твои речи многообещающи. Ты, как змея, заползаешь в сердце. А после жалишь. Я не настолько глуп, чтобы не видеть твои замыслы. Зерон коварен и хитер. Но ты хуже Зерона. Вы похожи. Да, вы, несомненно, похожи: та же речь, то же выражение глаз. В них сила и коварство. И ты хочешь, чтобы я тебе поверил? Я – воин, прошедший множество сражений, видевший глаза врагов, разных – сильных и смелых, коварных и хитрых, расчетливых и решительных. В тебе есть все. Ты достойный противник. Может быть, ты и победишь мауронгов. Может быть. Но там не будет места мне. И еще. Я вижу, что ты скрываешь нечто. Ты хочешь что-то узнать. Не так ли? Что ты хочешь узнать, Змеиный король?

– Спасибо за присвоенный титул, – Александр улыбнулся краем рта. – Ты весьма проницателен. Да, я хочу кое-что знать. Я хочу знать, что за яд на кинжале Зерона и есть ли противоядие.

– Вон оно что, – Дракус оскалил рот и покачал головой. – Похоже, что вожак чиркнул кого-то кинжальчиком. Я догадлив?

– Весьма, – согласился Александр.

– И этот кто-то весьма дорог тебе?

– Не будем вдаваться в подробности

– Тут трудно помочь, – Дракус скривил рот.

– Почему? Противоядия нет?

– Есть.

– Я верну тебе доспехи и отпущу. Помоги достать противоядие.

– Не могу, – развел руками Дракус.

– Почему?

– Видишь ли, пришелец с юга. Это яд Мауронга. А что такое яд Мауронга? Это кровь правой руки вожака. Тот, кто становится вожаком согласно завещанию Мауронга, победив своего предшественника, становится обладателем этого яда. Кровь из правой руки становится ядом. Вот так, Змеиный король.

– Все это очень интересно, но где противоядие?

– Где? – Дракус усмехнулся. – Рядом. Кровь из левой руки. Правая рука – смерть, левая – жизнь.

– Так просто?

– Просто, да не просто. Противоядием может быть только живая кровь. Мертвая кровь теряет силу. Ты можешь убить Зерона. Но противоядия не получишь. Но этого мало.

– Что еще?

– А еще вот что. Противоядие теряет свойства, если кровь взята через силу. Только добровольно отданная кровь является противоядием. Вот так, пришелец с юга. Для тебя важно противоядие? Не так ли? А все остальное не имеет большого значения.

– Иди, – Александр медленно повел рукой в сторону.

– Что? – не понял Дракус.

– Уходи.

– Куда?

– Куда хочешь.

– Как. Ты отпускаешь меня?

– Ты плохо слышишь?

Дракус нерешительно топтался на месте.

– Уходи, передумаю.

– Отдай мне доспехи.

– А может, тебе еще ключи от квартиры… Уходи! На кол посажу!

– Я уйду. Но я буду драться завтра в сражении. Я искуплю свою вину перед мауронгами. Знай это.

– Делай что хочешь. Ты мне не нужен. Иди, – Александр отмахнулся рукой от Дракуса, как от мухи.

– Я хочу сразиться с тобой. Где я смогу встретить тебя в битве?

– Геройски умереть хочешь, значит? Пошел вон!

– Я найду тебя завтра, Змеиный король, – пробормотал Дракус, пятясь задом в темноту.

Александр даже не посмотрел в его сторону. Он присел возле костра, подбросил веток и обхватил голову руками. Лагерь затих. Костры догорали. Глубокая ночь опустилась на землю. Блики огня отражались в глазах Александра.

Послышались шаги. Сильгур подошел к костру.

– А где? – спросил он.

– Ушел.

– Как – ушел?

– Отпустил я его. Тебе-то чего не спится?

– Рука ноет, сволочь. Зачем ты его отпустил?

– Мне он не нужен.

– Зря, зря, Лекса, – укоризненно покачал головой Сильгур. – Врагов убивать надо. Лучший враг – мертвый враг.

– Он не враг. Он пленный. Ты вот что. Коли не спишь, найди Ацельсиора. Обсудим планы на завтра.

Ночью разразилась гроза. Ветер рвал полог шатра. Раскаты грома раскалывали небо. Зерон слушал голос стихии. Победа сегодня ушла из рук. Сто тысяч остались лежать на поле. Зерон не сожалел о них. Подрастают новые воины, готовые сжать ладонью рукоять меча. Где-то среди них тот, что осмелится бросить вызов вожаку мауронгов. Такова судьба Зерона, как и всех его предшественников – быть побежденным сильнейшим. Не многие вожаки доживали до старости. Сколько осталось Зерону?

Вызов может быть брошен в любой день от любого воина. Но кто осмелится? Кто сейчас осмелится? Зерон не видел достойных. Скрытая неприязнь исходила от Дракуса. Зерон это чувствовал. Но Дракус слаб. Да и где он теперь, этот Дракус? Глупец. Победу упустили по его вине. Но ничего. Есть другой вариант. Менее доблестный. Совсем не доблестный. Гадкий. Подлый. Но победителей не судят. Так говорил Мауронг.

Раскаты грома прекратились. Шум затихающего дождя нагонял сон. Зерон прикрыл тяжелеющие веки. Но уснуть не дали. Снаружи послышался шум. Полог откинулся, и в шатер заглянул стражник.

– Мой повелитель, – осторожно произнес он.

– Что такое? – Зерон приподнял голову.

– Дракус хочет тебя видеть, мой повелитель.

– Что?! Дракус? – Зерон мгновенно вскочил на ноги. – Откуда он взялся? Немедленно сюда! Нет! Он недостоин входить. Я сам выйду!

Зерон зажег факел и вышел из шатра. Дождь закончился. Сырой ветер раздувал пламя.

Дракус, мокрый, втянувший голову в плечи, с синяком под глазом, стоял перед Зероном.

– Где твои доспехи? Где твой меч? – первое, что спросил Зерон, увидев столь жалкое зрелище.

– Мне удалось бежать, мой повелитель. Меня пытали. Но я ничего не сказал! – торопливо произнес Дракус.

Зерон молча смотрел на Дракуса.

– Я правда ничего не сказал, – повторил Дракус.

Зерон молчал.

– Прости меня, мой повелитель, – Дракус склонил голову. – Я искуплю свою вину. Я виноват, что без приказа пошел в бой. Я виноват…

– Молчи, – остановил повинную речь Зерон. – Ты, кусок собачьего дерьма, проси прощения у тех, кто сейчас лежит на поле по твоей вине. И ты посмел явиться ко мне. Ему удалось сбежать! Как гордо он это произнес. Трус! Мауронги не убегают! Как ты мог попасть в плен? Сам сдался?

– Меня сзади ударили по голове. Оглушили.

– Правда? – Зерон изобразил на лице удивление. – А в твоей голове есть то, что можно оглушить? Я давно подозревал, у тебя в башке одна кость, но теперь я убедился окончательно в этом.

– Дай мне меч, я сам себя убью.

– Еще и меч ему подай, – усмехнулся Зерон. – Там на поле тысячи мечей. Выбирай любой. Иди.

Дракус медленно повернулся и побрел в темноту.

– Постой, я пошутил, – мрачно улыбнулся Зерон. – Завтра в строй встанешь. Простым воином. Если надо – умрешь. А теперь расскажи мне кое-что. Ты его видел?

– Кого? – Дракус обернулся и непонимающе смотрел на Зерона.

– У тебя точно в башке одна кость. Его, главного у них, видел?

– Я разговаривал с ним.

– Даже так. О чем?

– Он предлагал мне стать вожаком мауронгов.

– Вот как? Интересно, как же?

– Если я ему помогу победить тебя.

– Так, так. Очень интересно. И ты отказался помочь?

– Конечно, – кивнул головой Дракус.

– Превосходно! А не подослан ли ты им, чтобы убить меня? В глаза мне смотреть, тварь! Бегают глазки-то. Ладно, ладно. Верю. Я же тебя насквозь вижу. Духу у тебя не хватит на меня руку поднять. О чем еще говорили?

– О яде Мауронга.

– Это уже совсем интересно, – Зерон прищурил глаза, пряча взгляд, и невольно отвернулся.

– Точнее, о противоядии, мой повелитель, – продолжил Дракус, глядя в затылок Зерона.

Тот резко обернулся.

– И ты ему рассказал?

– Нет, мой повелитель…

– Врешь! Все рассказал! А потом он тебя отпустил. Так было дело? Я знаю! Не врать мне!

– Да, так, – едва слышно выдохнул Дракус.

– Очень хорошо, – Зерон скривился в усмешке. – Ты все правильно сделал, мой друг. Завтра он уже будет подготовлен. У него не будет иного выхода. А теперь иди.

– О чем ты говоришь, повелитель? – не понимая Зерона, спросил Дракус.

– Пошел вон! – бросил Зерон через плечо, возвращаясь в шатер. Дракус еще немного потоптался на месте, пытаясь осмыслить последнюю фразу вожака, но, так ничего не поняв, повернулся и побрел в темноту.

Зерон вернулся в шатер, но тут же вышел вновь. Мановением руки подозвал стражника.

– Верни Дракуса, – приказал он.

– Слушаюсь, мой повелитель, – стражник скрылся в темноте. Дракус не успел далеко забрести, и вскоре стражник вернулся вместе с ним назад, к шатру Зерона.

– Вот что, мой друг, – негромко произнес Зерон. – Коль тебя отпустили, возвращайся назад к этому пришельцу с юга. Кстати, как его звать? Напомни.

– Александр, – ответил Дракус. – Но зачем назад возвращаться? Ты прогоняешь меня?

– Александр, – повторил Зерон, пропустив мимо ушей вопросы Дракуса. – Вернешься к Александру, – продолжил Зерон. – Скажешь, что я готов говорить о противоядии. Я готов с ним встретиться на заре. Встреча будет посреди поля битвы. По десять всадников с каждой стороны на расстоянии пятидесяти шагов. Передай слово в слово. Повтори.

Дракус повторил.

– Молодец, – похвалил Зерон. – Мозжечок у тебя все же есть. Все, иди немедленно.

– Слушаюсь, – Дракус с готовностью склонил голову и метнулся в темноту.

Зерон вернулся в шатер. Завтра он выдвинет этому пришельцу условия, от которых невозможно отказаться. Ему нужно противоядие? Будет. Но только на условиях Зерона. А теперь спать. Немедленно. Перед противником надо предстать с ясной головой и глазами, излучающими силу.

Уснуть не удалось. Только Зерон прилег на черную шкуру волосатого носорога, что топтал некогда седой северный мох, как снаружи послышались шаги и полог шатра вновь осторожно отвела в сторону рука стражника.

– Мой повелитель, – произнес он учтиво.

– Что там? – спросил Зерон недовольно.

– Поймали тут старика какого-то. Говорит, что к тебе шел, – пояснил стражник.

– Какой еще старик?

– Говорит, что Хранитель. Зовут Марквентор его.

– Что? Марквентор? – Зерона подбросило. – Немедленно его сюда!

Послышались медленные шаги. В шатер вошел крепкий старец с посохом. На самом верху посоха голова орла из дерева вырезана. Вместо глаз у орла камни драгоценные сверкают.

– Я – Марквентор, Хранитель Хаккадора, – назвался старец.

– Иди, – приказал Зерон стражнику, стоявшему за спиной вошедшего.

Тот молча удалился. Зерон изучал гостя. Тот тоже не оставался в долгу.

– Мы не встречались, – начал первым Зерон. – Марквентор сидел в темнице, а я не считал нужным видеть его. Чем докажешь, что ты Хранитель, а не самозванец?

– У тебя тут где-то Харсус скрывается. Позови, он подтвердит.

– Эта сволочь? – усмехнулся Зерон. – Откуда ты знаешь, что он здесь?

– Где же ему еще быть? Своего замка, в отличие от Радгора, у него нет. Радгор в свой замок сбежал за Черные горы. А Харсус здесь. У тебя где-то прячется.

– Допустим. Но не будем время терять. Садись, угощайся, – Зерон показал рукой на низкий столик с разнообразной снедью. – Как же ты осмелился прийти ко мне сам? Что привело?

– Да, не будем терять время, – согласился Марквентор, присел к столу, но к еде не притронулся. Налил себе чашу вина, залпом выпил. Поставил обратно на стол.

– Хаккадора больше нет, – произнес он едва слышно. – Нет больше страны магов. Анвантар пуст. Обитатели разбежались, попрятались кто куда. Соратники предали меня. Дерево Жизни осквернено и никогда более не даст плодов. Защищать больше нечего. Битва, что я видел сегодня днем, была бессмысленной. Нет разницы, кто победит. Исход один. Грязные воины заполнят Анвантар. Твои или же те, что пришли с юга, – нет разницы. Хаккадор погиб. Моя жизнь мне безразлична. Все, что у меня осталось в этом мире, это моя дочь. Она умирает. Я знаю, у тебя есть противоядие. Спаси ее. Это все, о чем я тебя прошу. За этим я пришел сюда, пренебрегая опасностями. Ради того, что мне дорого, я готов на все.

– Это все? – спросил Зерон, видя, что Марквентор замолчал. – И на что ты готов? Что ты можешь мне предложить? Там в ночи стоит армия. Она ни перед чем не остановится. Ты сможешь их уговорить повернуть обратно, и мало того, заманить в ловушку? Их надо уничтожить, иначе они уничтожат нас. Чем ты мне можешь помочь, старик, потерявший власть? Ты ничего не можешь. Завтра я буду говорить с тем, кто привел сюда эту армию. У него есть власть. И его тоже интересует противоядие. Похоже, что ему не безразлична твоя дочь. Будет о чем поговорить.

– Ты хочешь говорить с Александром? – грустно улыбнулся Хранитель. – Может быть, ты уговоришь его, а может, и нет. Но сможет ли он повернуть назад армию. Они там полны решимости добить тебя. Я слышал их. Никто уже не сможет остановить этих зверей.

– Мои звери тоже хороши, – нахмурился Зерон.

– Я не сомневаюсь в этом. Может быть, ты и победишь завтра. Может быть. Но какой ценой? Я же хочу предложить тебе нечто лучшее. – Хранитель оглянулся по сторонам, и его голос перешел на шепот. – В обмен на жизнь Танаис я открою тебе тайну, передаваемую из века в век от Хранителя к Хранителю. Никто не знает сейчас, кроме меня, эту тайну.

– Что еще? – недоверчиво спросил Зерон.

– Что? – Хранитель внимательно посмотрел на вожака мауронгов, налил себе в чашу вина, отхлебнул.

– Не тяни, – поторопил Зерон. – Хватит цену набивать.

– Слушай меня, – начал торопливо шептать Марквентор. – Уничтоживший Дерево Жизни в ночь полного Небесного огня обретет великую силу, равную силе Создателя. Но сила эта будет разрушающей. Одним мановением руки он сможет стирать города, поворачивать вспять реки, сжигать тысячные армии. Завтра наступит эта ночь, – произнес Хранитель и залпом допил вино.

– Сочиняешь, – хмыкнул недоверчиво Зерон. – Когда придумал-то? Сейчас или вчера? Заманить меня в ловушку хочешь? Сам-то почему Дерево не уничтожил? Силу великую не обрел? Врешь ты все.

– Тайна гласит, – спокойно ответил Хранитель, – силу может только человек обрести. Маг не может. Я – маг. Ты – человек. Тебе сила достанется. Надо тебе только это Дерево уничтожить. Завтра ночью срок. Завтра ночной огонь полную силу обретет. Что ты на это скажешь?

– Ловко сочиняешь, – оскалился Зерон, а у самого в глазах интерес огоньком промелькнул и тут же потух. – И ты мне хочешь взамен противоядия предложить силу?

– Да.

– Завтра?

– Да.

– И как же? Перед нами армия стоит.

– Я покажу тебе путь, – прошептал Хранитель. – Недалеко отсюда есть подземный ход. Широкий. Он через обиталища ракшасов проходит. Твари свирепые. Малым числом туда нельзя ходить, а более того – в одиночку. Но они испугаются твоего войска и разбегутся. По этому ходу можно армию Александра обойти. Дерево уничтожишь, и любое войско падет у твоих ног.

– А не врешь? – прищурил глаза Зерон.

– Зачем мне врать? Я жизнь дочери спасти хочу. Не медли, Зерон. Снимай армию с лагеря. Костры оставь. Пусть Александр думает, что ты здесь. Еще об одном прошу – убей Харсуса. Зачем он тебе? Он меня предал. Тебя тоже предаст.

– Убить эту сволочь? – переспросил Зерон. – Жесток ты, однако.

– Я справедлив.

– Мне нравится это слово, – усмехнулся Зерон. – Стража!

– Слушаю, повелитель, – вошедший стражник почтительно склонил голову.

– Пехару ко мне! Быстро!

– Я не верю тебе, Хранитель, – холодно произнес Зерон, когда стражник удалился. – Судьба моя такая – не верить никому. Знай, если что не так, – дочь твоя умрет. Ты тоже. Вот так. Но мне нравится твое рисковое предложение. Кто не рискует, тот не пьет… Что за ерунда. Откуда такие фразы в моей башке? Ладно, пошли. Покажешь, где этот ход подземный.

Танаис подошла к воде. Волны плещутся ласковые такие. Камешки перекатывают да песок поглаживают, словно живые. Отец говорил, что все живое в этом мире. Во всем сила жизни течет. Каждая веточка в лесу шепчет на своем языке, маленькая росинка поутру на своем языке говорит. Надо только понимать их. Ты из этого мира вышла. В тебе все есть. Все стихии мира в тебе. Услышь дыхание волн, почувствуй песню ветра. Здесь слова не нужны. Тут другой язык – особый.

Танаис наклонилась, ладонью волны коснулась. Волна ладонь накрыла, назад схлынула.

– Пропусти меня, водица, – прошептала Танаис. – Позволь пройти.

Искренне слова прозвучали, а внутри Танаис словно музыка заиграла волнами как отзвук фразы произнесенной. Капли воды с золотой змейки в море вернулись. Холодом повеяло вмиг, и ледяная дорожка меж берегом и островом пролегла. Волны о дорожку плещутся, но крепко держится лед. Услышала вода Танаис – путь проложила.

– Спасибо тебе, водица, – поблагодарила Танаис и уверенно ступила на ледяную дорожку.

Глава 24

Мы не вернемся в свой мир

Александр спросонья тупо смотрел на Дракуса. На голове второго после Зерона красовался грубой работы шлем с рогами. Цельнометаллический панцирь на груди с изображением хвостатого чудовища отражал огонь костра. Меч у Дракуса предусмотрительно изъяли двое стоявших у него за спиной воинов. Только пустые кожаные ножны висели на боку.

– Тебе чего? – спросил Александр. – Тебя там не приняли? Ты обратно вернулся? Чего болтаешься, как дерьмо в проруби? Спать мешаешь. Прибарахлился, смотрю. Рогоносец.

– Я посланец Зерона, – гордо произнес Дракус. – Он желает говорить с тобой и назначает тебе встречу на утренней заре на поле брани. С каждой стороны по десять воинов.

– Стрелку забивает, значит, – хмыкнул Александр.

– Что? – не понял Дракус.

Александр отмахнулся рукой, помотал головой, отгоняя сон, машинально взглянул на запястье левой руки в надежде время узнать, снова рукой махнул.

– Я все передал, – с достоинством в голосе заявил Дракус. – Теперь я ухожу, Змеиный король. Встретимся на поле боя.

– Стоять! – рявкнул Александр. Дракус невольно втянул голову в плечи. – Правую ногу поднять!

– Чего? – не понял Дракус.

– Я тебя не отпускал, – мрачно произнес Александр. – Явился! Черт рогатый. Ты бы еще хвост прицепил. А до утра нельзя было подождать? Ты мой драгоценный сон нарушил. Садись рядом.

– Зачем это еще?

– Сказки будешь мне рассказывать. Не отпущу я тебя. С нами пойдешь навстречу. Если что не так пойдет, увижу я, что задумали вы там дрянь какую-нибудь, ты с жизнью распрощаешься. Понял?

– Понял, – обреченно кивнул Дракус головой.

– А теперь садись. Расскажешь мне. А то я уже было пожалел, что отпустил тебя необдуманно. Сильно ты мне противен был. А ты сам явился. Сними ты этот шлем. На козла похож. Не могу на тебя без смеха смотреть. Садись. Расскажешь мне про Зерона. Про империю вашу. Мне знать надо все. К встрече надо готовым быть. Но если соврешь что – не обессудь. Тут кое-кто горит желанием пообщаться с тобой в групповухе. Ребята, говорит, у меня хорошие. Так что сам понимаешь. Садись.

Дракус послушно присел у костра.

В чертогах царя подземелья царила прохлада. Журчал ручей. Призрачно мерцали драгоценные каменья. Прожилки золота струились по сводам высокой пещеры. Сам царь неподвижно сидел на берегу ручья, слушая музыку воды. Камень, да и только. В своем натуральном облике Ахарунг мало от камня отличался. Камень да камень, изъеденный временем. Приглядевшись, можно было подобие лица найти. Да какое там лицо. Один глаз заплыл известковым наростом, другой зрачком изумрудным сверкает. На лбу – шишки каменные. Вместо рта – щель глубокая. Ног и рук не видно. Вроде как под накидкой они. А накидка тоже от камня мало отличается. Человек пройдет здесь и не заметит царя подземелья. Но не ходят здесь люди, а сам царь никогда на свет солнечный не выходит.

Неподвижно сидит Ахарунг. Ждет. Чувствует приближение гостя. Скоро уже. Там, на поверхности, судьба мира решается. Знает это Ахарунг. Глаз и ушей много у него. Мало ли тварей подземных, что иногда по ночам по земле ходят. Вот и доносят они своему господину. Все знает Ахарунг. Сейчас к нему князь ракшасов идет. Неприятен был ему этот князь, как и все пожиратели мертвечины. Но все же свои они, подземные, подданные его, Ахарунга. С важной вестью идет к нему князь ракшасов. Спешит. Скоро здесь будет. Уже запах чует Ахарунг мертвой плоти. Вода в ручье забеспокоилась. Шаги тяжелые послышались. Вот он, князь ракшасов. Голова звериная. Не то волчья, не то медвежья, туловище человека. Только шерстью обросло оно. Не то руки, не то лапы длинные когтями земли касаются.

– Позволь войти, хозяин, – утробно прохрипел князь.

– Входи, Атлунг, – назвал по имени князя ракшасов Ахарунг, давая тем самым понять, что сегодня он расположен к разговору с пожирателем падали.

Ракшас сделал пару шагов, ровно столько, чтобы сохранить почтительное расстояние. Видно было, что он побаивается Ахарунга. Одним взглядом тот может любого в камень превратить.

– С чем пришел? – спросил Ахарунг.

– Зерон в наши владения ступил, – без предисловий заявил ракшас.

– Вот как? – Ахарунг слегка шевельнулся. – Как он нашел вход?

– Его Марквентор ведет.

– Что?! – Ахарунг резко повернул голову в сторону ракшаса. С накидки в ручей посыпались камни.

– Марквентор? – переспросил царь подземелья. – Совсем разум потерял старый дурак. Как он посмел нарушить закон о разделе владений!? И кого он ведет? Ты говоришь – Зерона? Совсем с ума сошел. Что происходит там?!

– Марквентор ему тайну выдал. Тайну уничтожения Дерева.

– Ты слышал сокровенную тайну? Тайну Хранителя?

– Не я. Но мне донесли. У меня тоже глаза и уши.

– Значит, Зерон идет уничтожать Дерево, чтобы взять всю силу мира. Прежний мир канет в вечность. Настанет новый мир, но там не будет места нам. Ты это понимаешь?

– Да, понимаю. Никогда еще нога человека не ступала в наш мир, – прохрипел Атлунг. – Накажи их. Обрушь на них земные своды.

– Нет. Не получится. Земля там не готова. Силы в ней нет, – возразил царь подземелья. – Я не могу помочь. Все, что мог, я уже сделал. Сами защищайтесь.

– Мы не можем. У них стальные клинки.

– А у вас – когти и зубы. Надо их задержать. Хотя бы ненадолго, но задержать. Надо. Понял?

– Понял, – Атлунг жадно щелкнул пастью. – Золота дай.

– Не дам. Вы его на подкуп используете. Для войны. Чтобы смерть по земле гуляла. Вам этой битвы надолго хватит. Что там у тебя? – Ахарунг посмотрел за спину ракшаса.

– Это? – Ракшас оглянулся и потянул цепь. – Волк это. Раненый. На поле лежал. Вначале съесть хотели. Но я не разрешил. Рану ему мертвой водой залил. Затянулась она. Но слаб он еще. К тебе привел. У тебя сила есть. Верни его к жизни. Он будет наш подземный мир охранять. Это самого Властителя волк. Смотри.

Атлунг дернул цепь и вытащил из темноты зверя. Волк тяжело дышал. Его лапы подгибались, но взгляд горел холодным огнем.

– Отпусти его, – потребовал Ахарунг. – Не место ему под землей. У него другой путь, да и дни его сочтены. Я даю ему силу, но только на один день. Он должен выполнить предназначенное. Отпусти его.

– Ну вот, – проворчал ракшас. – Зерона задержи, волка отпусти, золота не дам. А взамен что?

– Взамен жизнь твоя, – заявил, как отрезал, царь подземелья. – Понял? Жизнь.

– Понял, – нехотя произнес ракшас. – Ладно, пойду я. Спешить надо. Зерон уже далеко забрался. Какая же тварь этот Марквентор!

– Не суди его. Он не ведает что творит. Волка отпусти немедленно! Надо так.

– Надо так надо, – ракшас махнул длинной лапой с когтями. – Как скажешь, хозяин. Золота дай.

– Иди! – прикрикнул Ахарунг. – В камень превращу.

Свод пещеры задрожал. Посыпались камни. Ракшас испуганно втянул голову в плечи и нырнул в черноту, увлекая за собой волка.

Хмурый утренний сумрак медленно сползал с затихшей земли, открывая последствия кровавого побоища. Конь под Александром медленно переступал через неподвижные тела. Пишачей не видно. Обожрались. Александр не смотрел вниз на рассеченные лица, разбитые головы, отрубленные руки, мертвые глаза, устремленные в небо. Он всматривался вперед. Там, впереди, зависла над полем странная тишина. Если позади раздавались отдаленный звон оружия, шум голосов воинов, ржание коней, то впереди все дышало покоем и пустотой. За Александром на расстоянии пятидесяти шагов следовали десять конников, в том числе Куроедов. Двое тащили на веревках Дракуса, едва успевавшего перебирать ногами и перескакивать через мертвых.

Александр натянул поводья. Конь остановился, изредка всхрапывая и потряхивая гривой. Всадники тоже замерли на месте. Холмы, за которые ушла накануне армия Зерона, еще скрывала мутная утренняя пелена. Предчувствие нахлынуло на Властителя разом. Что-то не так. Эта странная тишина впереди. Он оглянулся. Всадники напряженно ждали. Дракус топтался на месте, озираясь по сторонам. Ожидание затягивалось.

Нет, что-то не так. Александр послал коня вперед, вначале шагом. Потом конь на рысь перешел, а затем в галоп пустился. Утренние лучи солнца как-то разом на землю хлынули, сдернув словно покрывало утреннюю пелену. Земля до самого горизонта открылась. Всадники за Александром едва поспевали. Дракус бежал по полю. Александр остановил коня на вершине холма. Увидел остатки тысяч кострищ, вдали – сотни телег обоза. Множество раненых на них. Они увидели Александра. Забеспокоились. Армии мауронгов не было. Ушел Зерон? Но почему же обоз бросил? Раненых оставил? Сбежал с войском? А чтобы быстрее уйти, обоз оставил? Нет. Что-то не так тут. Ловушка? Нет, не похоже. Что же это?

Всадники тоже на холм забрались. Дракус на четвереньках вполз.

– Сбежал! – завопил он яростно, и этот отчаянный вопль далеко разнесся в утренней тишине по полю.

– Похоже, что искренне вопит, – отметил Александр, оценивая ситуацию. – Сам не ожидал.

– Зерон сбежал! – радостно загалдели всадники.

– Испугался, – удовлетворенно произнес за спиной Александра Паша.

– Тихо! – Александр поднял руку. Воины затихли. Нет, не сбежал Зерон. Затеял что-то. Чувствовал Александр. Но что он затеял?

– За мной, – приказал Александр и направил коня в сторону обоза. Там, кто мог, за оружие схватились. Стрела пролетела над головой. Другая воткнулась в землю перед лошадью. В обозе зашумели. Клинки засверкали. Александр на полном скаку осадил коня перед телегами. Руку поднял, приказывая всадникам, следовавшим за ним, остановиться.

– Мауронги! – крикнул он. – Где Зерон?

Только яростные вопли в ответ. С десяток воинов с обнаженными мечами спрыгнули с телег и, прихрамывая, двинулись навстречу. Александр меч свой выхватил и вниз острием в землю метнул. Клинок в землю воткнулся.

– Стоять! – крикнул Александр. – Я не бьюсь с ранеными.

Воины остановились. В обозе затихли. Оттуда с настороженным интересом рассматривали Властителя. Александр спешился, подобрал Клинок, подошел ближе.

Снова загудели в обозе. Воины среди всадников Дракуса узнали. Александр оглянулся.

– Отпустите его, – приказал он.

Всадники веревки разрубили. Дракус подошел, рядом с Александром остановился. Глаза его растерянно бегали по сторонам.

– Ты знал? – спросил Александр.

– Нет, я не понимаю ничего. Что происходит? Воины! Где Зерон?

– Тебя надо спросить. Ты второй после него! – раздалось в ответ.

Один из мауронгов, волоча правую ногу, медленно приблизился.

– Бросил нас Зерон, – прохрипел он и оскалился в усмешке. – Ночью еще ушел вместе со всем войском. А ты, Дракус, как на веревке оказался? Мауронги не попадают в плен. Зерон ушел, бросил нас. Тебя, второго после него, на веревке притащили. Настал час позора для мауронгов. Но мы здесь достойно примем смерть.

– Хватит! – прикрикнул Александр. – Хватит призывать смерть. Пора о жизни подумать. Я, открывающий ворота, вам говорю. Никто вас не тронет. Вы бились достойно и жить должны. Не враги вы для нас теперь. Так пусть кто-нибудь скажет из вас, в какую сторону Зерон ушел. Он бросил вас. Зачем его покрывать-то? Куда он увел воинов? Видел кто-нибудь? Слышал в ночи поступь воинов? Кто-нибудь скажет?

– Туда он ушел, – замахали руками воины в сторону восходящего солнца.

Александр устремил взгляд навстречу солнечным лучам и увидел на гребне скалистой гряды неподвижный силуэт. Словно камень. Зверь сидит на скале. Волк. Акела! Он!

Александр на коня с разбегу запрыгнул и к скалам поскакал. Паша и остальные всадники за ним устремились. Дракус остался на месте стоять, озираясь бестолково.

Конь под Александром галопом над полем стелится. А волк тем временем за край скалистой гряды прыгнул и пропал из виду. Александр на самый верх гряды поднялся и увидел, как волк широкими прыжками по полю прочь скачет.

– Акела! – позвал Александр.

Но волк только быстрее побежал. А на поле трава стоптана широкой полосой. Видно, что здесь тысячи воинов прошли. А волк дальше бежит. Уже в точку превратился. Александр вновь коня в галоп пустил. За ним десять всадников поспевают. Вдали лес темнеет на крутых взгорьях. Волк туда путь держит. Похоже, что ведет он Александра за собой. Уже близко взгорье. Остановился волк, оглянулся и в лес нырнул. Александр за ним. Волк ближе к себе подпустил. Видит Александр, как серая спина зверя меж деревьев мелькает. Трава в лесу стоптана. Ветви деревьев внизу поломаны. Тысячи здесь прошли. Расступился лес. Конь вынес Александра на широкую поляну. Трава на поляне истоптана до черной земли. Скала высокая на другом конце поляны высится. А в скале пещера чернеет широкая. Темнота там словно клубится. Александр медленно коня вперед пустил, сам за рукоять меча держится. Что там в пещере? Что темнота скрывает? Все ближе пещера. Шагов пятьдесят в ширину. Высота тоже немаленькая. Пять человек друг на друга встанут и до верхушки свода не дотянутся. Шагов двадцать до пещеры осталось. Александр волка увидел. Тот сидит спокойно и на Александра смотрит.

– Привет, Акела, – улыбнулся Александр. – Ты где пропадал-то? Куда привел нас?

Волк голову в сторону повернул, словно показывает на что-то. А там, чуть в стороне от пещеры, ствол мертвого дерева с голыми корявыми сучьями застыл. Пригляделся Александр. Вроде как человек на дереве. Точно, человек. Да он же к стволу прибит! Руки и ноги наконечниками копий пробиты. Жестоко!

Александр оглянулся на всадников, что за спиной замерли, спрыгнул с коня и к дереву подбежал. Паша тоже с коня соскочил. Сам настороже. По сторонам озирается. Медленно за Александром последовал.

Живой оказался тот, что на дереве. Но жизни уже мало оставалось в нем.

Александр вырвал наконечники, подхватил тело, на землю опустил.

– Кто ты? – спросил он умирающего.

Тот глаза приоткрыл.

– Кто ты? – повторил вопрос Александр.

– Харсус я, – едва слышно прозвучало в ответ. – Второй Хранитель. А я знаю, кто ты.

– Куда Зерон ушел? Что произошло? Что это за пещера?

– Зерон? – Харсус непонимающе смотрел на Александра мутным взором.

– Да, Зерон.

– В Анвантар… В обход твоей армии… Через пещеру, что через царство ракшасов проходит. Его Марквентор… Марквентор его ведет… За противоядие. Тайну Хранителя он открыл. Я подслушал. Я рядом с шатром был… – Харсус закатил глаза, захрипел. – Зерон Дерево уничтожит… Сегодня ночью… Силу великую обретет… Это тайна Хранителя. Я слышал. Сбежать хотел. Поймали меня. Хранитель хотел моей смерти. Он предал вас. А я не предатель. Я хотел, чтобы Дерево жило. Не предатель я. Не предатель…

Харсус дернулся и затих. Александр оглянулся на Пашу.

– Я ничего не понимаю, – прошептал тот. – Хотя нет, понимаю. Саня, нас что, лоханули? Что же это, Саня?

– Это война, Куроедов. Жестокая война, вероломная, – ответил Александр.

– Саня, мы не вернемся в свой мир. Мы навсегда останемся здесь. Надо что-то делать. Надо повернуть армию. Догнать Зерона. Поймать этого Марквентора. Как он мог! Сволочь! Что ты стоишь?! Властитель! Что ты на меня смотришь?!

В глазах Александра застыл лед. Холодная пустота разливалась внутри.

– Вечность и сила, – словно кто-то произнес фразу.

– Вечность и сила, – повторил Александр.

– Что? Ты о чем это? – услышал, но не понял Куроедов.

– Я не поведу армию в бой, – сказал, как отрезая, Александр.

– Как?! Почему?

– Хватит крови.

– И что теперь? Так вот стоять и ждать? Чего ждать-то?! Ты не поведешь армию, поведу я! – Паша вскочил на коня, дернул поводья.

– Стоять!

От окрика Александра конь под Куроедовым испуганно затоптался на месте.

– Стоять, – уже спокойно повторил Александр. – Здесь я решаю. Не будем время терять. Успеть надо. Я в Анвантар поскачу. Надо Зерона опередить. А ты веди армию. Не спеши. К темноте дойдешь. Но в город не входи. На битву не нарывайся! Хватит жертв.

– Что ты задумал, Саня? Почему один в Анвантар поскачешь? Что ты там один сделаешь-то? Я с тобой. Надо конницу Ацельсиора взять. Зерона сдержим, а там и остальная армия подоспеет.

– Нет! – Александр запрыгнул на коня. – Сделаю я все как надо, если один буду и никого за мной не будет более. Там моя битва! Не ваша! Делай, как говорю! Все, время дорого!

– Саня, а если…

– Не должно быть слова «если», – крикнул Александр

– Саня! Стой!

– Не думай ни о чем, замполит! Делай! И запоминай все для сценария! Вернемся мы. Будь уверен!

Александр хлестнул коня по крупу. Тот сразу в галоп пошел и вместе с всадником за деревьями скрылся. Волк серой тенью метнулся следом.

Паша повернулся к воинам.

– Что стоим? Слышали все? Предали нас. Мы отомстить должны. Харра!

– Харра! – отозвались воины. – Раненых мауронгов перебьем!

– Нет! Раненых не трогать! Их тоже предали! Наши они теперь. В Анвантар мы идем. Сожжем этот город! – отчаянно завопил Паша, забыв приказ Александра.

– Сожжем! – яростно подхватили воины, поднимая клинки.

– Вперед! – Куроедов взмахнул мечом и галопом направил коня через лес, в сторону готовых к новому сражению войск.

Только Танаис на берег острова ступила, как ветер сильный подул. На море крутая черная волна пошла, сломала ледовую переправу. По небу тучи свинцовые поползли. Остров скалой над морем высится. Волны об острые камни разбиваются. А на вершине скалы башня стоит черная. Молния змеей в башню бьет, небо раскалывает. К башне каменные ступени ведут. Мхом поросли сырым. Орел – огненная птица в черном небе летает. Ветер его кругами носит. Тигр уши прижал, белые клыки обнажил. Танаис по ступеням вверх пошла, к башне. Ветер все сильнее. Молния чаще бьет. Вершина башни тучи разрывает.

– Стой! – громовой голос раздался.

Остановилась Танаис. Не ослышалась ли? Не гром ли это?

– Стой там! – вновь прозвучал голос, перекрывая раскаты грома.

– Я стою, – крикнула Танаис. – Кто ты? Чего прячешься-то?

– Я не прячусь. Сама себя не узнаешь?

– Что? Сама себя? – Танаис поняла, что голос изнутри идет.

– Твоя истинная сущность говорит, – вновь прозвучал голос. – Изначальная, истинная, Создателем заложенная. Ты шесть дверей прошла. Шесть цепей с меня скинула. Последняя цепь осталась.

– Шесть дверей? – переспросила Танаис. – Где они, двери-то?

– Сама не заметила, – прогремел голос. – Прошла и не оглянулась. Сила в тебе. Сейчас последняя дверь будет. Пройдешь ее и с Хозяином Пути встретишься. Три желания он исполнит. А теперь иди. Выбор будет у тебя. Три двери закрытых. Одну из них должна будешь выбрать. Только одна истинная. Ошибешься – в начале пути окажешься.

– А ты не можешь подсказать, сущность моя истинная? – спросила Танаис.

– Нет. Я – сила. А выбор за тобой, куда эту силу направить. Иди!

Танаис дальше по ступеням пошла. Вот и башня. Двери в каменной кладке. Но только две двери. Одна золотом блестит, другая драгоценными камнями сверкает. Где третья дверь-то?

Танаис башню обошла кругом. Нет третьей двери. Хотела было за ручку золотой двери взяться, но передумала, к другой двери подошла. Нет, не то что-то. Почему третьей двери нет? Где она? Осмотрелась Танаис. Гром раскатисто грохочет. Ветер не утихает. Дождь хлынул.

– Я – сила. А выбор за тобой, куда эту силу направить, – повторила Танаис услышанные слова. – Силу направить. Направить. Да, направить! Нет третьей двери. Значит, будет она!

Умела Танаис бить крепко. Научена была. Всю силу в удар вложила. Молнией рука метнулась к камню. Удар! Рука как в масло вошла. Камень – это иллюзия. Все в тебе. Задрожала башня. Камни осыпались, и черный проем открылся. Холодом повеяло. Танаис, не раздумывая, в проем шагнула. В темноте яркое пламя вспыхнуло. Стены башни осветило. Что за пламя такое? Силуэт в пламени виднеется. Кто это? Пламя глаза слепит.

Лицо в пламени видит Танаис. Знакомое лицо. Кто же это? Да это же она сама в огне! Или как огонь?

– Все двери ты прошла, – послышался голос. Спокойный, негромкий, но сила в нем была. – Последнюю цепь порвала. Иди же в огонь теперь. Вместе дальше пойдем. Иди.

Танаис послушно в огонь шагнула, но жара не почувствовала. Только что-то словно осветилось внутри. Стены башни заколыхались и медленно растворились, словно и не было их. На ровной площадке тигр стоит. Рядом орел огненный сидит. Внизу под скалой море плещется. По голубому небу белые облака плывут. Танаис движение на руке ощутила, звон услышала и вниз посмотрела. Змейка золотая, что браслетом запястье обвивала, вниз на камень соскользнула, подкатилась кольцом к тигру. Орел крыльями взмахнул и на спину зверя сел. Зарычал тигр так, что скала затряслась. По ногам Танаис словно ударило что-то. Рухнула она, как подкошенная, а когда вновь на ноги встала, то увидела крылатого зверя. Голова у зверя птичья, туловище звериное, вместо хвоста змея извивается.

– Говори, – услышала Танаис негромкий голос и оглянулась. На краю скалы мальчик сидит лет десяти. Волосы белые, одежды белые, а глаза черные. В черноте огонь сверкает.

– Кто ты? – спросилаТанаис.

– Я – Хозяин Пути. Ты путь прошла. Силу обрела. Три желания исполню. Конечно, в пределах разумного. Приказывай.

– Останови Александра и Зерона. Не должны они друг друга убивать, – не задумываясь, произнесла Танаис.

– Не могу, – с сожалением развел руками Хозяин Пути. – Только ты сможешь это сделать.

– Тогда верни меня в Мир Изменений.

– Не могу, – снова развел руками Хозяин Пути. – Твоя жизнь Мауронгу принадлежит. Только он может тебя отпустить.

– Да что ты можешь-то?

– К Мауронгу путь указать. Ты ведь этого хотела. Садись на грифона. Он тебя к нему доставит. Сила это твоя истинная. Хозяйка ты ей теперь. Много сделать сможешь. Что еще желаешь?

– Хозяин Дома Безвременья хочет себе замены.

– Будет ему замена. Что еще желаешь? Это будет последнее желание.

– А последнее я приберегу, – ответила Танаис. – На всякий случай.

– Умно поступаешь, – кивнул головой мальчик. – Как надумаешь, что попросить, так я всегда рядом буду. Я не привык быть в должниках. До встречи.

Танаис только глазами успела моргнуть. Мальчик исчез, словно не было его вовсе. Позади рычание раздалось. Танаис оглянулась. Грифон нетерпеливо когтями камни царапал. Никогда Танаис на грифонах верхом не каталась. Но, видно, придется. Подошла поближе. Грифон глаз скосил. Ждет терпеливо хозяйку. Танаис на грифона запрыгнула.

– Куда прикажешь, госпожа? – прорычал зверь.

– К Мауронгу, – приказала Танаис. Широкие крылья расправились. Взмах, еще один.

Ветер ударил в лицо. Остров быстро удалялся. Грифон держал путь за горизонт.

Зерон приказал затушить чадящие факелы. Без того душно. Светло и без них. Подземелье мерцало белесым призрачным светом, исходившим от сырой плесени, опутавшей стены. Войско быстро продвигалось вперед по самой настоящей подземной дороге. Стук лошадиных копыт по каменным плитам гулко разносился под высокими сводами.

Изредка в темноте в черных проходах, ведущих в стороны от основного пути, мелькали тени, раздавалось приглушенное рычание.

Зерон бросал при этом на Хранителя косые взгляды.

– Это ракшасы. Они нас не тронут. Побоятся. Нас много, – шептал Марквентор. Он восседал на сером жеребце, любезно предоставленном ему вожаком мауронгов.

– Долго еще мы по этой яме выгребной будем тащиться? – нетерпеливо спросил Зерон. – Я уже весь провонял тухлятиной.

– Еще примерно столько же, – ответил Хранитель и хрипло закашлялся.

– Похоже, что ты мою армию задушить решил, – пробурчал Зерон. – Гляди, старик, если что не так, я тебе сразу клинок в брюхо вставлю.

Сверху закапала какая-то мутная жижа.

– Мерзость, – Зерон брезгливо стряхнул капли с волос.

– Скоро, уже скоро, – бормотал Марквентор.

Ход расширился. Некое подобие множества колонн подпирало свод. Вроде как зал подземный. С потолка длинные корни деревьев свисают. Плесень на них светится. Границы зала терялись в темноте. Там, в глубине, зашевелилось что-то, темнота ожила и поползла навстречу.

– Стоять! – Зерон поднял руку.

Сотни, тысячи ракшасов медленно продвигались навстречу, наполняя подземелье глухим нарастающим рычанием.

– Говоришь, что нападать не будут? – подозрительно спросил Зерон Марквентора.

– Не должны вроде, – неуверенно ответил тот, опасливо поглядывая на копошащихся подземных тварей. Ракшасы бестолково толпились, рычали, завывали. Нельзя сказать, что они были чрезвычайно рады незваным гостям.

– Они слова понимают? – спросил Зерон Хранителя.

– Да вроде как, – ответил тот.

– Вроде, вроде, – передразнил Зерон. – Вроде не нападут, вроде понимают. Мне это не нравится, старик. Посмотри на них. Ты что, в ловушку нас заманил?

– Да зачем мне это? – забеспокоился Хранитель. – Я дочь спасти хочу. Дочь свою родную.

– Эй, вы там! – крикнул Зерон. – В сторону отойдите! Воняет от вас.

В ответ только рычание хриплое.

– Ах вы, твари вонючие! – Зерон выхватил меч. – Войско, к бою!

В колоннах опустили копья.

– Вперед!

Своды подземелья задрожали.

Глава 25

Гроза надвигается

Солнце поднялось в зенит. Его жаркие лучи билг прямо в лицо. Александр подгонял коня. Тот храпел, ронял пену. Справа широкими скачками несся волк. Старый зверь тоже выдохся. Открытая пасть жадно хватала жаркий полуденный воздух.

«Напоить бы коня, – подумал Александр. – А то загоню животное. Придется пешком идти. Да и самому не помешало бы рот промочить».

Он натянул поводья. Конь с готовностью перешел на шаг. Волк припал животом к земле и, тяжело дыша, вывалил из пасти розовый язык.

– Хоть бы озерко какое или ручеек, – Александр посмотрел по сторонам. Вдали на пригорке чернели остатки сожженной деревни. Конь сам туда направился. Пепелище давно остыло, но запах гари висел в воздухе. Порывы жаркого ветра гнали по выжженной земле серую золу.

Он стоял на берегу чистого ручья, чуть в стороне от пожарища. Небольшой бревенчатый домик под двускатной крышей, над которой раскинуло свои ветви старое дерево. Огонь прихватил его крону, и часть листьев пожухла.

Конь спустился к ручью и наклонил голову. Волк уже жадно лакал воду.

Александр спрыгнул с коня и, упав ничком на берег, окунул лицо в прохладные струи. Напившись, поднялся и огляделся по сторонам. От ручья к дому вела каменистая дорожка.

«Зайти, что ли? – подумал Александр. – Нет, время дорого».

Он подошел к лошади и уже было поставил ногу в стремя. Что-то заставило его оглянуться. Дом словно приглашал войти. Александр отпустил повод коня. Сам не понимая зачем, сделал шаг в сторону высокого крыльца, затем еще один. Шагнул на ступени. Открыл дверь.

Солнечные зайчики скакали по деревянному золотистому потолку. Через узкие оконца в бревенчатой стене пробивались яркие солнечные лучи, освещая золотистым светом маленькое, уютное помещение. Воспоминания нахлынули разом, подхватывая, словно поток, и унося в прошлое.

Александр вспомнил свой дом в деревне, где прошло его раннее, до переезда в город, детство. Дом стоял на берегу широкой таежной реки. Бревенчатая изба-пятистенок, срубленная из отборного листвяка, струганного внутри, хранила прохладу в жаркие летние дни, а длинными зимними ночами большая русская печь мягко наполняла теплом каждый уголок этого дома. Старый дом по ночам оживал едва слышными шорохами по темным углам, скрипом двери, раскрываемой легким сквозняком, настораживающим слух потрескиванием в стенах, колыханием занавесок на закрытых окнах. Лунными ночами тени от ветвей берез, растущих за окном, сказочными чудищами таинственно шевелились на стенах комнат. Иногда дом замирал мертвой тишиной, давящей на слух ожиданием новых звуков. За печкой жил домовой, дополняя легкими шорохами потрескивание сухих дров в топке. Александр верил, что домовой там жил. Так было интереснее, хотя мать говорила ему, что домовых не бывает. Но для маленького Саши каждая часть этого дома была наполнена тайной. Это был его мир, в котором он рос. Маленький мир, наполненный тайнами, а там, за дверью, открывался еще один мир – безграничный и великий – с широкой рекой, синими горами на горизонте и высоким небом.

Александр подошел к столу у окна, где стоял глиняный кувшин. Точно такой же кувшин с парным молоком мать ставила на стол, и он вечерами, уставший и голодный, набегавшись с такими же, как он, мальчишками по деревенским улицам, накупавшись в теплой реке, прибегал домой, припадал к кувшину и пил это молоко, заедая мягким хлебом. А потом ему снились светлые детские сны. Домовой шуршал за печкой, мать занималась домашними делами. Ближе к ночи приходил с лесозаготовок отец. Но Александр уже не слышал этого. Сны уносили его в светлую даль. Утром он просыпался. На столе его ждал все тот же кувшин, а на тарелке рядом пирожки с брусникой или же черемухой.

Александр склонился над кувшином.

– Отведай, – услышал он негромкий голос и оглянулся.

На деревянной лавке у стены сидел крепенький бородатый мужичок. Его хитрый пристальный взгляд изучал Александра. Откуда он здесь? Комната ведь пустая была.

– Отведай, – настойчиво повторил мужичок.

– Ты кто? – опешил Александр. – Откуда ты?

– Кто, кто, – усмехнулся мужичок, прищурив глаз. – Домовой я. За печкой живу. Да ты же знаешь. Сам же меня туда поселил.

– Ну да! – не поверил Александр.

– Времени мало. Отведай.

– Что это?

– Не задавай вопросов. Выпей.

– Отрава?

– Глупый. Здесь сила твоего дома. На битву идешь. Не сдержишь ты его без силы. Даже Клинок Ахарунга не спасет. Впрочем, как знаешь, – мужичок рукой махнул.

– Сила дома, говоришь? – Александр поднял кувшин и осторожно пригубил. Напиток был кисловатый на вкус, рот защипал. Только один глоток сделал, а по рукам сила разлилась.

– Много не пей, конь тебя не выдержит, – усмехнулся мужичок. – Еще пара глотков, не больше.

Александр еще два глотка сделал. Сила в ноги пошла. Усталость исчезла.

– Ну, вот и славно, – удовлетворенно произнес мужичок.

– За что такой подарок? – спросил Александр.

– За то, что ты меня за печкой поселил, – усмехнулся мужичок. – Прощай. Иди. Не теряй время.

Александр кувшин на стол поставил, оглянулся.

Мужичок исчез. Только солнечные зайчики по потолку скачут. Дверь за спиной скрипнула входная. Снаружи гарью потянуло. Конь заржал призывно. Волк зарычал. Александр на крыльцо вышел! Конь копытом землю бьет. Словно не скакал полдня. Александр на коня с разбегу не запрыгнул, а взлетел. Дернул удила.

– Вперед, – крикнул.

Конь на дыбы поднялся и с места в галоп пошел. Волк следом припустился. Встречный ветер ударил в лицо.

Ракшасы выпрыгивали из темноты, сыпались со сводов пещеры, напарываясь на копья, срывали когтями доспехи, вгрызаясь зубами в плоть. Твари хорошо видели в темноте. Это была их стихия. Мауронги разили наугад, с потерями, медленно, но упорно продвигаясь вперед, оставляя под ногами сотни подземных чудищ.

Строй сохранять не удавалось. Да и какой тут строй? Твари сотнями прыгали со сводов подземелья, сбивая с ног воинов. Бросали камни. Царила полная неразбериха

«Заманил в ловушку, гад!» – назойливо крутилась одна и та же мысль в голове Зерона. Он потерял Марквентора из виду. Конь Хранителя без седока бестолково топтался в яростной сваре. «Заманил и сбежал, сволочь!» – Зерон пырнул в оскаленную пасть ракшаса острием меча. Тот взвыл, лязгнул окровавленными зубами. Зерон добавил рубящим ударом по шее чудовища.

– Где же он? Сам лично перережу его лживую глотку!

Зерон увидел Хранителя. Тот яростно отбивался посохом от троих ракшасов. Неплохо! Один из них взвыл, завертелся волчком. Другие отступили. Нет, не предал вроде. Сам от смерти спасается.

Натиск ракшасов поутих, а вскоре и вовсе прекратился. Твари попрятались в темноту, оставив на полу подземелья сотни неподвижных тел среди потрепанных рядов мауронгов.

– Убрать с дороги падаль! – приказал Зерон. – Раненых и мертвых воинов забрать.

Хранитель, прихрамывая, подошел к Зерону.

– Я не понимаю, – оправдываясь, выдохнул он.

– Зато я понимаю, – скривился Зерон в усмешке. – Это только начало. Кто-то очень не желает, чтобы мы прошли. Но мы пройдем.

– Да, уже скоро, – кивнул головой Марквентор, забираясь на коня. – До горячей реки дойдем, а там уже выход близко.

– Что за горячая река?

– Кровь земли.

– А ты откуда знаешь? Ходил здесь? От кого узнал об этой пещере?

– Мне мой отец рассказал. Он ходил здесь, когда в гостях у подземного царя бывал. Подземного царя, царя подземного, – повторил Марквентор. – Кажется, я понимаю.

– Да тут и понимать нечего. Не желает нас земля пропускать. Ничего, пройдем! Эй, вы там! – крикнул Зерон в сторону колонны воинов. – Щиты сомкнуть! Строй не нарушать! Всех убивать по дороге! С нами Мауронг! Вперед!

– Мауронг! – завопили воины и, выставив копья, двинулись вперед. Ход снова сузился. Поворот. Еще один. На стенах подземелья появились красные блики. Стало жарко.

– Горячая река! – крикнул Марквентор.

Еще поворот, и все подземелье озарилось красным светом. Превозмогая жар, первые ряды колонны вышли на край обрыва. Далеко внизу клокотала огненная река. Где переход? Зерон посмотрел по сторонам.

– Мост! – крикнул Марквентор, показывая посохом в сторону.

Мост ли это? Или же упавшая на края ущелья скала? Неважно. Главное – быстрее пройти этот невыносимый жар.

– Быстрее! – приказал Зерон, чувствуя, как от жара накаляются доспехи. Но воины и без приказа побежали по краю обрыва в сторону перехода через пропасть.

– Что там такое? – Зерон хищно прищурил глаза. Сотни, тысячи ракшасов копошились у моста на противоположном краю ущелья. Да они же пытаются скалу сдвинуть! Скинуть в пропасть. Воины тоже поняли затею тварей и с яростными воплями понеслись вперед, нарушая строй.

Сверху посыпались ракшасы. Сотни, тысячи. Снова оскаленные пасти, окровавленные когти, бешеные глаза, яростное рычание, запах смерти.

Жара. Пот заливает глаза. Воздуха не хватает. Зерон затылком опасность почувствовал. Не оборачиваясь, клинок выставил. Ракшас захрипел, рванул когтями металл. Зерон плечом тряхнул. Тварь вниз сползла. Мертвая уже. Вокруг мясорубка, а Зерон спокоен. Вечность и сила. Пройдем. Надо только за мост прорваться. А ракшасы не дают. Лезут и лезут откуда-то сверху, из темных боковых провалов. Но мауронги упорны, в боях закалены. Не знают страха воины Зерона. Мечи против зубов, копья против когтей. Задние ряды в колонне напирают. Тоже желают крови ракшасов. Конь под Зероном широкой грудью тварей раскидывает зубами их хватает, копытами бьет. Медленно, но неотвратимо продвигаются вперед мауронги. Вот и мост. Твари, что пытались скалу в пропасть скинуть, завыли в отчаянном усилии. Задрожала скала. Но поздно. Конь Зерона в три скачка мост преодолел, врубился в яростную толпу. Зерон только успевает мечом махать. Кровь под клинком брызжет. Ракшасы в стороны бросились, своих же подминая, топча, сталкивая в пропасть. Мауронги яростным потоком через мост хлынули. Казалось бы, что все. Кончена битва. Но нет. Рычание раздалось такое, что своды подземелья затряслись. Ракшасы врассыпную, кто куда, бросились. Снова рычание раздалось, и тварь из темноты выползла жуткая. Величиной как десять мамонтов, а может, и более. В сумраке не разберешь. Морда у твари вся в чешуе. Глаз не видно, а может, и вовсе глаз нет. Зачем ей под землей глаза? Пара усов-отростков перед мордой шевелится. Спина панцирем костяным покрыта. Лапы у чудовища с когтями в рост человека, а под когтями еще и клешни торчат. Тварь пасть раскрыла, зубы острые размером с ладонь показала. Ряд за рядом зубы растут в пасти, а меж зубами язык длинный извивается. Снова зарычало чудовище. Мауронги отпрянули, а ракшасы и вовсе исчезли, попрятались. Конь под Зероном захрапел, шарахнулся в сторону. Всякое видел он, а вот такого чудища не встречал.

– Назад! – приказал Зерон. – Назад!

Мауронги отошли к мосту, выставили вперед копья. Чудовище ощупывало перед собой пространство длинными усами-отростками.

Зерон оглянулся. Колонна воинов застыла, ожидая приказа. Вожак мауронгов встретился взглядом с глазами Марквентора.

– Все, не пройдем теперь, – с отчаяньем в голосе произнес тот.

– Что за дрянь? – спросил Зерон.

– Это подземный лев. Он пожирает ракшасов.

– Ракшасов пожирает? Так это хорошо! – довольно воскликнул Зерон.

– Людей тоже. Копьями и мечами его не взять.

– Красавец! – восторженно произнес Зерон. – Просто боевая машина! Подземный лев. Да он же помог нам. Разогнал всю мерзость. Красавец!

Вожак мауронгов спрыгнул с коня.

– Куда ты! – вырвалось у Марквентора. Зерон не оглянулся даже. Он направился в сторону чудовища.

– Красавец, – вновь повторил Зерон. Чудовище беспокойно зашевелило отростками, глухо зарычало.

– Тихо! – жестко произнес Зерон. – За моей спиной – сотни мертвых ракшасов. Они твои. Зачем тебе больше? Нам пройти надо. И мы пройдем. Я пройду, даже если все войско здесь положу. За мной сила стоит. Меч Власти с ней. Мауронг с нами. Мы не остановимся. Отойди в сторону.

Чудовище зарычало. Пасть оскалило. Зерон вперед шагнул. Чудовище отступило нехотя. Еще шаг вперед Зерон сделал. Чудовище попятилось.

– Отойди, – спокойно произнес Зерон и снова шагнул вперед.

Чудовище рявкнуло и медленно развернулось. Его длинный раздвоенный хвост задел стену подземелья. Камни посыпались.

– Вот и славно, – прошептал Зерон, наблюдая, как хвост подземной твари исчезает в темноте. Мрак поглотил подземного льва. Путь был свободен.

Вожак мауронгов оглянулся.

– Вперед! – эхом разнесся под сводами подземелья его приказ.

– Слава Зерону! – раздались восторженные возгласы.

Войска дальше пошли, быстро, нетерпеливо, предчувствуя скорый выход на солнечный свет.

– Это быта настоящая магия, – услышал Зерон голос, оглянулся и увидел удивленные глаза Марквентора.

– Это не магия, – возразил Зерон. – Это сила.

– Магия и сила – одно и то же, – пояснил Марквентор. – Слабый не может быть магом.

– Ты меня поучать вздумал? – ехидно заметил Зерон. – Трепаться – не кули ворочать. Что такое?! Откуда у меня эти фразы в голове? Бред какой-то! От жары, наверное. Скоро там выход будет? Дышать темно. Тьфу ты! Опять не мои слова.

– Скоро, скоро уже, – успокоил Марквентор. – Чувствуешь, свежестью потянуло?

– Нет, не чувствую я свежести. Другим, чувствую, тянет. Близко совсем. Слушай, старик, а ты случайно не того? Воздух тут не испортил? А еще о силе, о магии рассуждаешь. Шучу, шучу, – расхохотался Зерон, видя, как насупился Хранитель. – Ты ведь смелый у нас. Меня не испугался. Пришел. Ты молодец, старик. Молодец. Все как надо складывается. Куда подашься-то, после того как Дерево сожгу? Чего молчишь? Я ведь из замка-то выгоню тебя. Должен же я тебе воздать по заслугам. Ты был не прав, а я всегда справедлив. Могли бы раньше с тобой договориться. Не договорились. Половину войска своего я положил. Но я предусмотрителен. Чиркнул твою дочку по шейке. А у тебя другого выхода нет. С вами только так надо. Знаю. Убил бы меня на месте и не задумался. А теперь нужен я тебе. Тварь. Поучать меня еще вздумал.

Марквентор молчал. В нем клокотала ненависть. Не к Зерону, не к тем воинам, что шли за спиной.

Ненависть к самому себе. Мир переворачивался. Смертный смеялся над Хранителем, поносил его последними словами, а он, Хранитель, некогда могущественный маг, вынужден был униженно молчать.

Ночь нависла над затихшим городом. Последние посетители летних кафе лениво расходились по набережной, рассаживались в авто, а иные направлялись к автобусной остановке в надежде дождаться последних ночных маршруток.

Стрелка – центральная часть этого города, на слиянии двух рек, любимое место отдыха горожан – пустела. Танцевальный мотивчик, одиноко звучавший веселой песенкой в ночной темноте, оборвался, и наступила глубокая тишина. На близлежащих улицах гасли фонари, и только редкие огоньки непогашенных окон в засыпающих домах одиноко светились в темноте. Наступала ночь. Город засыпал, лишь зеркало воды, отражавшее ночные огни, рябило под порывом прохладного ветра. На небо наползали темные тучи, закрывая звезды и луну и погружая землю в густой, вязкий мрак. Капли мелкого холодного дождя упали на землю.

Отблеск молнии где-то вдалеке слабым призрачным светом на секунды отодвинул темноту и проявил темный силуэт человека, неподвижно сидящего на парапете у верхней ступени лестницы, возле памятного камня основателям города. Он ждал.

В черном небе яркая звезда зажглась и начала медленно опускаться. Все ярче горит звезда. Все ближе она к земле. Сидящий глаза поднял, на звезду смотрит. А она все ближе. Не звезда это. Зверь с крыльями огненный. А на звере человек сидит. Взмахнул зверь крыльями и мягко на набережную перед лестницей опустился, лапы подогнул, чтобы всаднику удобнее было на землю сойти. Нет, не всаднику – всаднице. Ступила она на землю, по лестнице поднялась и остановилась, не доходя нескольких ступенек до сидящего.

– Меня Танаис зовут, – назвалась она. – Мне Мауронг нужен.

– Я знаю, кто ты. А Мауронга ты изволишь лицезреть перед собою, – отозвался сидящий. – Я чувствовал твое приближение, прошедшая путь. Ты первая, кто говорит со мной за все эти тысячи лет. Что нужно тебе?

– Во мне твой яд.

– Знаю. И что ты хочешь?

– Чтобы ты забрал яд обратно.

– Чтобы ты вернулась назад, в Мир Изменений? Зачем?

– Я хочу спасти жизнь человеческую.

– Хорошо сказано, – усмехнулся Мауронг. – Видишь?

– Что? – не поняла Танаис и посмотрела в сторону, куда Мауронг рукой показал.

– Не узнаешь место?

Танаис осмотрелась. Река широкая, еще одна река маленькая совсем. Огни города отражаются в воде. Гора над городом. За рекой холмы темные. Анвантар это! Нет, не Анвантар уже. Танаис бывала здесь в будущем. Да, это будущее. А город этот теперь по-другому зовется.

– Узнала, – кизнула Танаис головой. – И что?

– Со мной сейчас пойдешь.

– Куда это?

– Не спрашивай, – Мауронг провел ладонью перед лицом Танаис.

Огни города исчезли. Танаис стояла посреди длинной комнаты. Окна за решетками пропускали слабый свет с улицы, освещая несколько десятков кроватей вдоль стен. На них какие-то люди спят. Мауронг, стоявший рядом, шагнул к одной из них, показал рукой на лежащего.

– Его Константин зовут, – прошептал он. – Это моя обитель и тюрьма моего духа. Проклятьем магов Хаккадора я обречен вечно обитать в этом бренном теле, застряв во времени. Когда это тело умирает, я опять возвращаюсь обратно в день его рождения. Так бесконечно. А он чувствует меня и сходит с ума. Его помещают в этот дом и лечат. Жестоко. Он забывает обо мне. Его выпускают. Но не могут жить в одном теле двое, и он снова попадает сюда. А я могу выходить из его тела только по ночам, когда он забывается сном. За что мне такое проклятье? За то, что я был прав? Я говорил Хранителям, что нельзя ставить Великую Радугу. Но они не слушали меня. Я хотел дать людям силу. Я сам был полон сил. Но теперь во мне только яд. Я более чем мертв. И ты просишь меня отпустить себя. Но кто вернет меня к жизни? Ты можешь? Ты можешь снять проклятие?

– Я ничего не знала о проклятии, – ответила Танаис.

– Конечно. Твой отец тебе ничего не говорил. Я бы мог тебе много рассказать о прошлом страны магов. Тайном темном прошлом. Если ты останешься здесь. Зачем тебе возвращаться? Ты хочешь спасти Александра? Не получится. Зерон сильнее. Да и не успеешь ты. Они уже сходятся. Я вижу. А противоядие долго действует. Пока ты вернешься в свое тело, не один день минует. Пойдем отсюда. Тесно тут.

Вновь Мауронг провел ладонью перед глазами Танаис. Снова она видит широкую реку и огни ночного города.

– Меня может освободить только изменение хода времени, изменение мира, – Мауронг повел рукой в сторону. – Если Дерево Жизни погибнет, не дав семян, настанет новый мир. Другой. Мой дух получит свободу. Зачем же мне отпускать тебя?

– Просто так, – нарочито равнодушно пожала плечами Танаис. – Ты говоришь, что Зерон все равно убьет Александра и уничтожит Дерево. Я не смогу этому помешать. Дерево погибнет. Ты обретешь свободу. Так сделай же доброе дело. Просто так. Отпусти меня.

– Доброе дело, говоришь? – усмехнулся Мауронг. – Я уже делал добрые дела людям. К чему это привело? Да и хитришь ты. Себе на уме. Скрываешь что-то. Недоговариваешь. Будто знаешь что-то. Правду говори! Иначе уйду я.

– Да пошел ты! – махнула рукой Танаис. – Сидишь тут, злобу копишь.

– Как ты смеешь так говорить со мной!

– Смею! Потому что знаю что будет! Не получишь ты свободы никогда! Потому что не будет там победителя!

– А что там будет? Что ты знаешь? – недоверчиво спросил Мауронг.

– Жертва будет. Жертва души человеческой. Слышал о таком?

– Допустим.

– Зерон и Александр – это воплощение одной и той же души. Понял ты! – яростно вскричала Танаис.

– Что? С чего ты взяла? Сама придумала?

– Неважно. Теперь ты понимаешь что будет?

– Откуда ты узнала?

– А тебе важно знать откуда? Зачем? Что ты медлишь! Отпускай меня, и я остановлю их. Остановлю, а потом лично это Дерево подожгу. Только тогда ты свободу получишь. А иначе жертва будет, и Дерево плоды даст. Это конец для тебя

– Подожди. Осмыслить надо. Прикинуть все. Весьма неожиданное известие. Значит, ты спасти их хочешь, а вернее его, и ради этого на все готова. Даже Дерево уничтожить. Вон оно как. – Мауронг задумался. Он беззвучно шевелил тонкими бледными губами, прикрыв глаза. Танаис нетерпеливо оглядывалась по сторонам. В темноте возле парапета набережной показалась припоздалая молодая парочка. Парень и девушка неспешным шагом свернули к лестнице, поднялись по ступеням и прошли на расстоянии вытянутой руки от Танаис.

«Они не видят нас, – поняла она. – Мы для них не существуем».

– Ты все равно не успеешь, – послышался голос Мауронга. – Ты не успеешь их остановить. Да и ерунда это все. Кто тебе сказал эту чушь?

– Неважно, – ответила Танаис.

– Я тут прикинул. Если все, что ты сказала, правда, то уже ничего не изменишь. Ты их не остановишь. Не успеешь. Дерево даст плоды. Все останется по-прежнему. Я навечно останусь здесь, – Мауронг мрачно ухмыльнулся.

– А если успею? – возразила Танаис.

– Не успеешь. Да неправда это все! – Мауронг недоверчиво покачал головой. – Такого еще никогда не было, чтобы два воплощения встречались в одном времени. Это Закон Создателя. Он неизменен. Только сам Создатель может менять Закон. Сам Создатель… Сам…

Мауронг внимательно посмотрел на Танаис.

– Вернуться в Эгирис хочешь? – спросил он. – Сама все придумала, чтобы в Мир Изменений вернуться. А кто меня вернет? Кто?

– Я думала, что ты сильнее, – в голосе Танаис прозвучало презрение. – Не таким я тебя представляла.

– А что так? – насторожился Мауронг.

– Что? Ты спрашиваешь, что? – гневно произнесла Танаис. – С твоим именем тысячи идут в битву и покидают Эгирис. Но в их памяти живет не тот, кого я вижу перед собою сейчас. Ты ли на самом деле Мауронг? Ты ли бросил вызов сильнейшим мира? Ты ли основал великую империю. Где он, великий Мауронг? Я вижу слабое, озлобленное, сломленное испытаниями существо. Ты ничего не можешь сделать. Я ухожу. Мне жаль тебя. В памяти мауронгов, да и не только мауронгов, живет не тот, кто сейчас здесь передо мною.

– Как ты заговорила! – прошипел едва слышно Мауронг. – С каких это пор я стал великим для Хаккадора! Ты кто? Дочь Хранителя ты. Дочь врага моего. Не тебе судить меня!

– Все, хватит. Время теряю, – вздохнула Танаис. – Жаль. Ты уже ничего не можешь.

– Уходи! – процедил сквозь зубы Мауронг. – Уходи прочь. Я отпускаю тебя.

– Куда ты меня отпускаешь? – не поняла Танаис.

– Обратно. В свой мир иди. Я отпускаю тебя. Но ты все равно не сможешь ничего там сделать. Не успеешь, – устало произнес Мауронг.

– Вот так просто идти? Ты не шутишь? А куда? – Танаис развела руками.

– Туда. Подальше. В любую сторону. Отсчитаешь сто шагов, и все. Ты уже там. Через два дня очнешься.

– Через два дня? – спросила Танаис.

– А что? Всего-то два дня. Много разве? – раздраженно переспросил Мауронг. – Что стоишь-то?

Танаис не двигалась с места.

– Уходи! Передумаю!

– Нет, – Танаис отрицательно покачала головой.

– Ты не хочешь синее небо с облаками увидеть?

– Я не для этого путь прошла. Два дня – это много. Я не успею.

– Тогда я ничем не могу тебе помочь. Мне жаль.

– Мне тоже жаль, Мауронг. Жаль, что я тоже тебе не могу помочь.

– А мне помощи не надо. Зерон все как надо сделает.

– Значит, ты не поверил мне?

– Я никому не верю. Все, пора мне. Последний раз спрашиваю: будешь возвращаться?

– Зачем? Чтобы опоздать? Не надо мне такого возвращения.

– Как знаешь, – Мауронг отвернулся и свистнул так, что в ушах резануло.

Черный конь, бьющий копытом землю, возник из темноты. Мауронг легко вскочил в седло. Вздыбившись, оскалив белые зубы, конь оттолкнулся задними копытами от земли и взлетел вместе с всадником в темное небо, пронесся над пролетами моста, пустынной площадью, кварталами уснувшего города и молнией ударил в склон горы, рассыпаясь огненными брызгами. Гора содрогнулась от тяжелого удара и вновь застыла в молчании над спящим городом.

Танаис присела на парапет лестницы. Взглянула на грифона, терпеливо ждавшего все это время свою хозяйку. Куда теперь? Может быть, она поступила опрометчиво? Мауронг возвращал ей жизнь. А что теперь? У нее оставалось последнее желание. Но Хозяин Пути не смог ее вернуть обратно. Что-то подсказывало. Есть путь. Но где?

«Правильно ставь задачи, – наставлял всегда отец. – Желай правильно».

– Правильно ставь задачи, – повторила Танаис. – А что если… Хозяин Пути! – позвала она.

– Я здесь, – послышался тихий голос.

Танаис оглянулась. Мальчик сидел на памятном камне основателям города. Его глаза блестели в свете луны, выглянувшей из облаков.

– Хочешь третье желание исполнить? – спросил он, спрыгнул с камня и подошел ближе.

– Да, хочу, – решительно кивнула Танаис. – Я хочу остановить Александра и Зерона.

– Вот как? – переспросил Хозяин Пути.

– Да, так, – подтвердила Танаис.

– Ты сможешь, – ответил мальчик. – Но это будет очень дорого стоить тебе.

– Что? Что от меня потребуется?

– Душа твоя. Взамен той, что на заклание идет.

– Как это?

– В Пустоту ты пойдешь через восьмую дверь.

– В Пустоту? Что это значит?

– Значит это, что обратный путь в свой мир тебе заказан будет. Великая Пустота заберет тебя. Решай. Время уходит.

– А я смогу остановить их?

– Сможешь, если успеешь.

– Тогда что решать-то? Согласна я.

– Вот так и согласна? – Хозяин Пути внимательно в глаза Танаис посмотрел. – Быстро же ты решила. Хорошо подумала?

– Не тяни. Давай исполняй, если можешь.

– Решительная ты, однако, – покачал головой мальчик. – Иди за мной. Не спрашивай ничего более.

Солнце клонилось к горизонту. Близко уже Анвантар. Города не видно пока. Только знакомый силуэт гор. Такой знакомый, что Александру показалось, что не Анвантар там вовсе, а город, где вырос он. Дома высокие там, автомобили, шумные улицы. А все, что было, не более чем сон. Если бы сон. Конь под Александром без устали по степи скачет, копытами пыль выбивает. Рядом волк поспевает. Вот и башни Ахантагора показались на фоне багряных облаков.

Александр вперед всматривается. Успел ли? Нет ли воинов Зерона впереди? Пусто впереди. Безжизненно. Только испуганные степные птицы изредка в небо взлетают. Вскрикивают, словно спрашивают: что ты задумал, воин? почему один?

Одному Александру ведомо, что задумал он, да, похоже, волку, что рядом скачет. Пытался Александр прогнать зверя. Но бесполезно это. Не отстает волк. Будто знает что-то наперед.

Краснеет небо на западе, словно кровью наливается, окрашивая затихшую землю в багровые тона. Конь вынес Александра на пригорок. Весь Анвантар открылся разом вдали. Открылся обоими берегами реки. Остановил коня Александр. Внимательно посмотрел вперед. Нет никого в городе. Тихо там. Дерева не видно на фоне темных гор. Дорога из красного камня впереди началась. Уже близко первые домики. Копыта застучали по камню. Все, теперь некуда особо спешить. Опередил Александр мауронгов.

– Ты не устал, Акела? – спросил он волка.

Зверь ухом не повел. Только глаз скосил.

– И что ты за мной увязался, зверина? Мне оно, конечно, веселее с тобой. А вот тебе это зачем?

Волк невозмутимо продолжал бежать рядом.

Солнце упрямо ползло к горизонту. На землю длинные тени легли. Краски поблекли. Темноту, наползающую с востока, разорвал отблеск далекой молнии. Порыв ветра ворвался в долину реки, разорвал водную гладь, превращая ее в свинцовую рябь с белыми барашками. Александр увидел Дерево, выехав на высокий крутой склон. Ветви его тревожно колыхались.

Александр по дороге, что вела по склону, вниз спустился, маленькую речку по имени Кача через мосток миновал и к Дереву приблизился. Спрыгнул с коня, к Дереву подошел. Волк рядом присел, в глаза Александру заглядывает, словно что-то сказать хочет.

– Все, Акела. Теперь ждать будем, – Александр потрепал зверя по загривку.

Гроза приближалась. Шумела крона Дерева. Черные тучи быстро надвигались, захватывая небо. Сверкнула молния. Александр любил грозу. Эту великую очищающую силу. Он закрыл глаза и подставил лицо свежим порывам ветра.

Глава 26

Восьмая дверь

Черные тучи клубились над Анвантаром. Подсвеченные красным огнем заката, они словно наливались кровавым дождем, готовым пролиться на землю.

«Успели вовремя», – подумал Зерон, глядя, как Небесный огонь прячется за горизонт, словно не желая созерцать того, что произойдет здесь. Зерон не спешил. Ночь еще не настала, а город рядом. Справа вершины башен Ахантагора расчертили своими силуэтами огонь заката. Красная дорога впереди стелется. Вот и первые дома Анвантара. Зерон оглянулся на длинную колонну воинов, растянувшуюся по степи.

«Надо бы дозоры выставить, – подумал он и только рукой махнул. – Все равно не успеют догнать до ночи. А там уже все поздно для них будет. Весь мир будет мой».

– Весь мир мой будет, – повторил Зерон уже вслух и взглянул на Марквентора, угрюмо восседавшего в седле. – Чем недоволен, старик?

– Противоядие отдай, – нахмурившись, потребовал Хранитель. – Я привел тебя. Вон и Дерево уже видать.

Действительно, с крутого склона открылась панорама центра Анвантара. Ветви Дерева колыхались под порывами ветра.

– Отдай противоядие, – повторил Марквентор. – Тебе осталось только глубокой ночи дождаться.

– Как, Пехара? Заслужил он противоядие? – спросил Зерон, оглянувшись на предводителя конницы.

– Обманет, – коротко ответил Пехара

– Точно! Вот и я так же думаю. Одни подонки кругом. Ты, Пехара, кстати, тоже, – Зерон криво улыбнулся и, словно маску, сдернул с себя улыбку. Холодно на Марквентора взглянул. – Ночь настанет. Дерево уничтожу. Тогда получишь противоядие.

– Время дорого. Она же умереть может, – возразил Хранитель.

– Подождет, если жить хочет, – хохотнул Зерон. – А может, она уже того? Откуда ты знаешь? Может, и не надо противоядия.

– Огонь на башне горит, – ответил Марквентор. – Значит, жива еще. Да и чувствую я.

– Вот и чувствуй дальше. Жди. Уже недолго ждать осталось. Изменится тут все скоро. А городишко-то какой пустой. Поразбежались все, как крысы. Твари трусливые. Устроились тут. Садики развели. Цветочки нюхали. Красота кругом, чистота. Плюнуть некуда. А ты бывал за Радугой, Хранитель? Ты мир видел? До чего вы довели его, видел? Молчишь. Сказать нечего. Вот и молчи. А это кто там еще? – Зерон прищурил глаза, всматриваясь вперед. Еще пара сотен шагов оставалась до Дерева. Стоит кто-то там. Один. Нет, не один. Собака вроде сидит неподалеку. Кто такой?

Зерон коня своего направил по ступеням лестницы, что через уровни площади к Дереву вела. Знакомой вроде фигура ему показалась. Ближе, еще ближе. Не более полусотни шагов осталось. Узнал Зерон Александра. Поводья коня из рук выпали. Конь вперед идет, а Зерон глаз не сводит с Властителя. Шагов десять осталось. Серая собака зарычала глухо. Да не собака это, а волк. Конь под Зероном испуганно в сторону отпрянул. Зерон поводья подобрал, коня успокоил, сам с Александра взгляда не сводит. Хочет сказать что-то, а слов не находит.

– Не ждал меня здесь? – негромко спросил Александр и навстречу шагнул.

Молчит Зерон. Смотрит исподлобья. А войска, что позади него шли, площадь заполняют, полукругом становятся. Марквентор с лошади слез. Тоже глаз не сводит с Александра. Молчит.

– Ты что, один здесь? – нервно спросил Зерон. Постарался спокойно спросить, но не получилось. Настороженно спросил и глазами повел по сторонам.

– Нет, не один, как видишь, – Александр на волка показал. Тот зубы оскалил.

– Ты шутишь или как? – усмехнулся Зерон. Он оправился от минутного замешательства. Взгляд, как и прежде, ледяным стал. – Сдаваться пришел?

– Тебе так бы хотелось? Нет, не сдаваться. Меч в твою кровь я пришел окунуть, – спокойно ответил Александр, почесав волка за ухом.

– Ты не в себе, похоже. Устал, наверное. Я дам тебе возможность отдохнуть. А завтра посадим тебя на кол. Взять его! – Зерон махнул рукой.

Воины стражи вожака спрыгнули с коней и направились к Александру.

– Стоять! – разнесся над Перекрестком Миров окрик Властителя. Воины на месте так и замерли.

– Взять его! – вновь приказал Зерон. – Что встали, трусы!

– Стоять, – властно произнес Александр. – Слушайте все! Здесь, под Деревом Жизни на Перекрестке Миров, я, Александр, воин, открывающий ворота, вызываю на поединок Зерона, сына Тайлуга, за право стать вожаком великих мауронгов согласно Закону! Я бросаю тебе вызов, Зерон!

Тихо стало на площади. Не слышно бряцанья оружия, голосов воинов. Только Дерево Жизни шумит на ветру. Молчит Зерон. На Александра мрачно смотрит.

– Не получится, – подал голос Пехара. – Ты не мауронг.

– В Законе Мауронга ничего не сказано об этом. Вызов может бросить любой, – ответил Александр.

– Откуда ты знаешь наши законы, – криво усмехнулся Зерон.

– Неважно, – ответил Александр. – Ты принимаешь вызов или же уйдешь без боя?

– Дракус тебе поведал, – догадался Зерон. – Дерьмо. Впрочем, это даже интересно. Поединок так поединок. Здесь и сейчас. Немедленно. Пехара! Меч на камень!

Пехара спешился и принял у Зерона Меч Власти. Положил его на каменную плиту. Зерон спрыгнул с коня.

– Подождите! – раздался возглас.

Марквентор подошел к Александру.

– Зачем тебе это? – спросил он.

– Старик, тебе на пенсию пора, – ответил Александр.

– Что? – не понял Хранитель.

– На покой тебе пора. О душе подумать. Иди отдыхай.

– Хватит болтать! Темнеет уже! – поторопил Зерон.

Небо на западе будто кровью налилось. А с востока густая чернота наползла. Краски потускнели.

– Ты безумец, – прошептал Марквентор. – Самоубийца. Зачем ты здесь? Все ведь рухнуло. Ничего уже не исправишь. А я дочь спасти хочу. Мне Зерон противоядие обещал.

– Не выполнит он обещание, старик. Уходи! Прочь, маг! Здесь сейчас люди решают.

Хранитель внимательно посмотрел в глаза Александра и, ничего не сказав более, отошел в сторону. Александр к волку наклонился.

– Сиди смирно, Акела, – прошептал он на ухо зверю.

– В сторону все отошли! – приказал Зерон и вытащил меч. – Начнем?

– А ритуал? – удивленно спросил Александр. – Как же без ритуала? Я твою башку срублю, а потом мне скажут, что поединок был не по Закону. Нет уж, давай, чтобы все по правилам было.

– Законник, – проворчал Зерон.

Александр вытащил меч.

– Кто ты? – спросил Зерон, начиная традиционную церемонию.

– Я – Александр, воин, открывающий ворота, – прозвучал ответ.

– Зачем ты пришел сюда?

– За Мечом Власти.

– Этот меч берется через кровь. У тебя еще есть время уйти. Выбирай.

– Я не уйду.

– Тогда умри!

Клинки скрестились. Зазвенела сталь. Воины взревели. Александр не слышал. Дрался не он, тот, кто внутри него.

Отойдя шагов на пятьдесят от лестницы, Хозяин Пути остановился.

– Здесь, – прошептал он.

– Что здесь? – так же шепотом спросила Танаис.

– Дерево здесь растет, – пояснил Хозяин.

– Ничего здесь не растет.

– Растет. Здесь оно, – убежденно произнес Хозяин Пути. – Вставай сюда. Нет. Стой! Веди сюда грифона. Вместе с ним пойдешь, а вернее, на нем. Так эффект будет больше. Потрясающий будет эффект. Веди его сюда. Только быстрее! Сошлись они уже!

– Кто? – не поняла Танаис.

– Александр и Зерон сошлись! – крикнул мальчишка, перекрывая звонким голосом раскаты грома. Гроза накрывала город всей своей мощью.

– Пошли! Быстрее! – Танаис потянула грифона за крыло.

– Садись на него! – приказал Хозяин Пути. Танаис послушно запрыгнула на зверя.

– Слушай меня! – в глазах мальчишки сверкнул огонь. – Сейчас молния ударит. Она тебя перенесет. Ты через Дерево выйдешь. Остановишь их, если успеешь. Но времени у тебя мало там. Тебя Дерево заберет. В Пустоту канешь. Не передумала?

– Нет! – решительно замотала головой Танаис. – Скажи, как имя твое?

– У меня много имен. По-разному зовут, – ответил Хозяин Пути, и лицо его меняться начало. Будто множество лиц разных одно за другим, словно маски, чередуются. А сам он расти начал и светиться ярко.

– Кто ты?! – спросила Танаис, прикрывая рукой глаза от слепящего света.

– Иди! – громом слово прозвучало. – Все внутри тебя! Помни! Скажи, чтоб голову Мауронга на Перекрестке Миров схоронили. Хватит ему в плену быть. Свободен он. И еще. Ответь мне. Кто он для тебя? Кто для тебя Александр такой, что ты, не задумываясь, в Пустоту ради него пошла. Кто? Отвечай!?

– Он избранный мой! – крикнула в грохот бури Танаис.

С неба молния ударила. Взорвала воздух. Танаис почувствовала, как чудовищной силы вихрь подхватил ее, словно песчинку, и понес навстречу ослепительному свету.

Вожаки сошлись. Щенком и молодым волком зверь видел много поединков своих сородичей за первенство в стае. Вожак и претендент дрались насмерть. Слабейшего пожирали свои же. Редко побежденный оставался в живых. Волки всегда голодны. Стая всегда на стороне силы. Кто силен, тот и прав. Звери силу чувствуют. Стелются перед вожаком. Но находится тот, кто вызов бросает. Поединок начинается. Стая кругом стоит, а в центре двое бьются жестоко. А стая смотрит. Глаза горят. Клыки оскалены. Рычат от нетерпения звери.

А бывало так, что две стаи сходились. Тогда вожаки силами мерились.

Волк много поединков видел, а потом сам вызов бросил. Победил он тогда. Стая добила поверженного. А потом новый вожак закон нарушил. Было это осенью. Первый снег выпал. Стая завалила лося. Много мяса. Волк по праву вожака первый к добыче подошел. По праву сильнейшего ему – лучший кусок. Рванул волк зубами шкуру лося и, рычание услышав, оглянулся. Молодой волк-двухлетка, крепкий, горячий, зубы на вожака оскалил. Вызов бросает. Начался поединок. Стая в круг встала. Молодой волк бился горячо, жестоко. Но вожак сильнее. На шее шкуру молодого порвал. Кровь течет на белый снег. Вожак извернулся и бок рванул у молодого. Ослабел совсем смельчак, на бок завалился. Зубы скалит. Понял, что смерть пришла. Стая круг сжала. Готова кинуться и добить поверженного. А вожак зубы на сородичей оскалил и зарычал страшно. Стая отпрянула. Не позволил тогда вожак добить молодого. Зря не позволил. Через день другой волк вызов бросил. Вожак добрый. Жизнь сохранит, если что. Вожак свою ошибку понял. Нельзя нарушать закон. На голову сядут желающие власти. Они должны знать. Цена вызова – смерть.

Лично перегрыз волк горло претенденту. Кровавые клыки на стаю оскалил. После того долго вызовов не было. Вот так-то!

Эти дрались насмерть. По Закону зверя. Стая двуногих, стоявшая полукругом, выла звериным воем. Вначале поединщики ударами обменялись, а затем начали кругами ходить, ну точно как волки. Глазами сверлят друг друга. Передвигаются мягко. Разведка это. Опытные бойцы. Мечами лениво покручивают. Себя не выдают. Словно играют. Но вот почаще удары пошли, быстрее. Завыла стая яростно, заколыхалась. Мечи искры высекают. Все чаще удары.

Смотрит волк на поединок, а сам вспоминает свое. Правил в лесных поединках не было. Какие еще правила? Кто сильнее, тот и прав. Нельзя было без предупреждения поединок начинать. Вызов надо было бросить. Зарычать, а потом только зубы решат, кто сильнее. Вмешиваться в поединок тоже нельзя было.

Двое дерутся – третий лишний. Больше правил не было.

Здесь, похоже, тоже не было правил. Сила на силу шла. Только вот меч зачем-то на камне лежит неподалеку. Что за меч такой? Зверь в нем силу чувствовал. Что он лежит там? Чего ждет? 3начит, есть какие-то правила здесь. Понял это зверь. Нельзя тот меч в поединке применять. Особый он. Вот и лежит на камне. Ждет своего часа. Зверь ощутил вдруг, как произойдет сейчас нечто такое, для чего он шел сюда через поля и леса, сквозь день и ночь. Но что это? Он не понимал. Но чувствовал, что времени мало осталось.

Поединщики схлестнулись яростно, отчаянно. Ощутили они силу друг друга. Выкладываются полностью. Яростно воет стая, и за этим воем не слышно звона мечей. Сумерки наползают неотвратимо. Искры от мечей отскакивают. Никто из бойцов не уступает. Сила зверя в них проснулась.

В смертельной схватке мыслям нет места, а тем более размышлениям. Не успевают мысли за ходом схватки. Нечто другое ведет бойца. Сила и пустота внутри. Ты – субстанция, стихия. Огонь, вода, воздух, камень. Жаркий. текущий, легкий твердый. Огнем взлетаешь, водой перетекаешь, воздухом стелешься, камнем стоишь. Нет мест уязвимых у тебя. Но у противника тоже нет. Он тоже субстанция. Сошлись стихии. Крутятся в яростном вихре.

Александр во многих поединках бывал. Многих противников видел. Бывало так, что только упорство решало все. Сила духа решала.

Не делает ошибок Зерок. Будто видит он Александра, а у самого же в глазах удивление мелькнуло. Дескать, что происходит-то? Еще как происходит! Равные бьются. И не просто равные, а более того. Но не знают об этом поединщики. Не понимают. На самые изощренные атаки Александра у Зерона ответ есть и наоборот.

Первым Зерон начал терпение терять. Забыл он завет Мауронга. Вечность ушла. Ярость внутри закипела. Бросился он в атаку. Нет результата. Снова бросился и опять назад отскочил. Ярость выплеснулась наружу. Зарычал Зерон зверем, меч свой отбросил в сторону и с камня Меч Власти схватил. Победителей не судят!

Столкнулся Меч Власти с обычной сталью. Сломилась сталь, словно палка деревянная, а Меч дальше пошел и голову Александра задел. Отклонился Александр. Скользнул Меч по шлему. Если бы обычный меч скользнул, то и не было бы ничего. Но Меч Власти то был. Кровь великих воинов на нем, сила великая. Александр обломок меча выронил и, оглушенный, на камни рухнул.

Толпа взревела. Кто-то орет, что не по правилам, другой вопит, что добить надо. Зерон Мечом взмахнул.

Зверь увидел, как чужак меч с камня схватил, услышал, как взревела стая. Не должен был чужак за этот меч браться. Нарушил он закон зверя. Остановить его надо. Время зверя пришло.

Теплая кровь залила глаза. Александр поднялся на ноги. Все звуки пропали куда-то. Сквозь красную пелену он видел беснующуюся толпу. Чувство нокдауна было ему знакомо. Сознание возвращалось волнами вместе с пониманием реальности. Где судья поединка? Где противник? Да вот же он. Медленно на ноги поднимается. Кто такой? Зерон? Кровь со щеки стирает. Меч в руке. А кто там рядом лежит? Собака, что ли? В крови вся. За что так? Не собака это. Волк! Акела! Что произошло? Да он же на Зерона кинулся, зверюга. Зерон закон нарушил. Меч Власти с камня поднял. Дракус предупреждал о силе клинка. Спас ты меня, зверь. За мной бежал, будто знал. На смерть пошел. Зерон, ты не прав. Не взыщи теперь. Время Клинка Силы пришло.

Александр медленно Клинок вытащил из ножен за спиной. Блеснуло лезвие холодным огнем. Зерон Меч Власти вперед выставил. Похоже, что Акела его трепанул все же. За горло зацепил. Кровь течет. Но крепко стоит на ногах вожак мауронгов.

Рев толпы шквалом ворвался в голову Александра. Словно звук в динамиках включил кто. Все только начиналось. Мечи в руках огнем холодным засветились. Сшиблись лезвия. Пламя высекли. Не бойцы сошлись. Две силы великие.

Земля задрожала под ногами. Тысячи воинов, что на схватку смотрели, невольно назад подались. Не видели они подобного никогда. Сам Хранитель Хаккадора в ужасе глаз не сводит с поединщиков. Маги не сражались так, как тут смертные бьются. По реке высокая зыбь пошла. Горячий ветер подул, ветви Дерева заколыхал порывами. Над Деревом тучи багровые клубятся, вихрями к земле тянутся, словно щупальцами длинными. Меж туч огонь полыхает. Молнии ли это? Или же огонь Небесный на землю сходит?

Гром уши разрывает. Но не с неба он доносится. То звук от ударов клинков громоподобный. Кони заржали тревожно. Копытами забили. Всадники их едва сдерживают. Уже не вопит истошно воинство, крови желая. Затаили все дыхание, широко глаза раскрыв. Александр себя не чувствует. Клинок сам его руку ведет. Но Меч Власти, что у Зерона в руках, силу не меньшую имеет. Бьются воины. Никто не может верх взять. Тогда Зерон кинжал выхватил, что в сапоге прятал. Под Клинок Александра ушел и полоснул кинжалом по груди противника. Но кольчуга там была. Выдержала она. Александр же извернулся змеей. Не зря его Дракус Змеиным королем называл. С земли меч подхватил, что Зерон в сторону отбросил, прежде чем запретное оружие с камня поднять. Нельзя оружие бросать. Меч, он как собака хозяину предан, и ежели его в сторону, как палку ненужную, отбрасываешь, обиду затаит. Меч в ладонь Александра так и врос. Начал Александр Зерона теснить. Несправедливо вроде как? Два меча против одного. Но не вытащил бы Зерон кинжал, не поднял бы меча второго Александр. Так что все по справедливости. Не отбрасывай оружия, верно служившего. Не нарушай закон поединка. Не вытаскивай кинжала тайного. А если уж свершил все это, так не взыщи.

Александр у Зерона кинжал выбил. Клинок Силы с Мечом Власти вновь сошелся, а простой меч свободен. Сам вошел наискось в бедро своего бывшего хозяина. Подкосилась нога у Зерона. Александр назад на пару шагов отошел. Зерон шаг вперед сделал. Не держит нога. Будто чужая она. Упал Зерон, но Меч Власти не выпустил из рук. Попытался подняться. Но подгибается нога, а кровь из нее на камень струится. Александр стоит, на Зерона смотрит. Два меча у него в руках. Зерон на четвереньках стоит, на руки опирается, глаза на Александра поднял.

– Добивай, – прохрипел. – Твоя взяла.

Александр вперед шагнул.

– Убей его! – взвыла стая. Александр на воинство посмотрел, на оскаленные рты, бешеные глаза, жаждущие крови. Вожак умер! Да здравствует вожак!

Ветер стих. Улеглись волны на реке. Облака застыли. Затихла природа. Затаилась, словно ждет чего-то. На дереве веточка не колыхнется. А людская стая беснуется.

– Убей его! – воют.

– Убей, – словно шепчет кто-то изнутри. – Убей. Противоядием твоя кровь станет. Танаис спасешь. Убей.

Александр меч поднял. Но останавливает что-то. Зерон с Александра взгляда не сводит. Смерти ждет. Взмахнул Александр мечом. Что такое?! На Александра его же глаза смотрят! И лицо его!

Александр глаза зажмурил, вновь открыл. Наваждение прошло.

– Убивай, чего ждешь, – усмехнулся Зерон.

– Остановись, – послышалось сквозь вой толпы.

Негромко послышалось, но явно. Голос женский.

Знакомый голос. Александр невольно по сторонам посмотрел. Никого. Только воинство все заволновалось враз. Наверх, на верхушку Дерева, смотрят.

– Не убивай! – громче голос раздался.

Александр кверху глаза поднял. Над верхушкой Дерева облака в вихре закрутились и воронкой вниз спускаются. А по сторонам воронки завихрения поменьше крутятся, и свет серебристый на землю пробивается. Свет яркий, но глаза не слепящий. Облачная воронка над верхушкой Дерева светиться начала. Все ярче свет. К земле опускается. Вот уже все Дерево светом охвачено. Вспышка яркая озарила все вокруг, а из этой вспышки крылатый огненный зверь вылетел. На спине – всадник в огне. Пригляделся Александр.

– Танаис! – послышался истошный вопль Марквентора. Хранитель, путаясь в складках плаща, навстречу зверю побежал было, но остановился, как в землю врос. А зверь на землю лапами встал и застыл, что статуя. Все воинство назад подалось. Передние ряды на задние навалились и застыли в ужасе.

Всадница на землю ступила. Смотрит Александр, глазам не верит. Танаис ли это? Она. Но откуда? Почему в огне вся?

Остановилась Танаис. Шагов десять до нее. Хотел Александр сам ближе подойти, но жаром нестерпимым его назад отбросило.

– Времени мало, – произнесла Танаис. – Слушайте все, что говорить буду. Как скажу, так и сделайте. Ты, Александр, с самим собой бился. Не убивай Зерона. Он – это ты. Посмотрите друг на друга. Себя увидите. Из разных времен вы, но одна и та же душа в вас. Александр из будущего пришел, а ты, Зерон, его здесь встретил. Нельзя вам друг друга убивать. За жизнь мира всего в Пустоту должна была уйти ваша душа и не вернуться более в Мир Изменений. Я пойду за вас. А вы подайте же друг другу руки. Ты, Александр, Зерону руку протянешь, а Зерон ту руку пожмет.

Мечи здесь в землю заройте, а рядом голову Мауронга схороните. Свободен он будет тогда. Говорила я с ним. Проклят он. Освободить его надо.

Тебе спасибо, Александр, но противоядия не надо мне. Нет там меня в Ахантагоре. Не ищи меня там. Ухожу я. С миром живите. Пусть с вами сила будет.

Замолчала Танаис. Ветер вновь подул холодный. Ветви Дерева зашумели.

– Зовет оно меня, – произнесла Танаис. – Пора уходить.

– Постой! – крикнул Александр, рванулся вперед, но его вновь жаром отбросило.

Огонь ярче вспыхнул, проглатывая Танаис вместе со зверем, искрами посыпался, а искры те по ветвям Дерева вверх побежали.

– Я хочу, чтобы ты помнил меня! – эхом взлетел к небу голос.

А по Дереву до самой вершины искры бегают. Светится Дерево. Словно огненные цветы на нем распускаются. Облака над Деревом вихрем закрутились. По реке вновь зыбь пошла, и затряслась земля, словно в судороге. Погас огонь на ветвях, и склонились они к земле. Снова дрожь по земле прошла, колыхнулись ветви и посыпались на землю семена Дерева Жизни. Раскатились по камням в стороны. А над Деревом вихрь крутится. Свет струится. Все ярче горит он. Вот уже глазам больно смотреть. Огненный столб с неба ударил в вершину. Все Дерево огнем охватил и пропал вмиг. Вместе с Деревом пропал. Нет больше Дерева, как и не было вовсе. Земля только на этом месте чуть дымится.

Александр наклонился, поднял кедровую шишку, что с Дерева упала, машинально отколупнул смолистую чешуйку, орешек ногтем подцепил и в рот отправил. Разгрыз. Шелуху выплюнул и на воинство оглянулся. Тишина над Перекрестком Миров. Кто на колени упал, кто столбом стоит и рот разинул, а кто глаза закрыл и открыть не решается. Как в стоп-кадре все. Только Зерон шевелится, пытается на ноги встать. Александр оба меча положил на землю, подошел к Зерону, руку протянул.

– Вставай!

Зерон за ладонь ухватился. Но подняться не смог.

– Эй, вы там! Чего стоите?! Обалдели совсем? Помогайте! – крикнул Александр. – Лекарь где?

Пехара, что ближе всех стоял, очнулся от шока, подбежал и подхватил Зерона под плечо, а сам в глаза Александра услужливо заглядывает.

– Приказывай, вожак, – говорит Пехара. – Воины ждут тебя.

– Я не вожак. Ваш вожак жив, – возразил Александр.

– Победа за тобой. Значит, ты вожак. Но теперь у нас два вожака, – ощерился довольной ухмылкой Пехара. – Ведь он – это ты. Так нам сказала сила небес.

– Догадливый, мерзавец, – натянуто ухмыльнулся Зерон, пытаясь подняться, но безрезультатно. Тут еще воины подбежали. Лекарь появился. Александр оглянулся.

Волк лежал, сложив голову на передние лапы. Можно было подумать, что зверь спит, если бы не темная кровь, расплывшаяся по камню. Александр подошел к зверю, наклонился и прикоснулся пальцами к шерсти на голове.

– У меня нет слов, зверина, – прошептал он. – Ты знал, да? Знал. Но сказать не мог. Воином ушел.

За спиной шаги послышались.

– Приказывай, повелитель, – послышался голос Пехары. – Зерон от потери крови отключился. Но лекарь говорит, что с ним все в порядке будет. Приказывай. Воины ждут.

Александр выпрямился, взглянул на Пехару. Тот глаза опустил – первую встречу вспомнил. Александр понял.

– Забудь, – усмехнулся он. – Делайте то, что слышали. Мечи закопать здесь. Череп Мауронга тоже. Где он, кстати?

– Здесь. Недалеко, – ответил Пехара.

– Его тоже здесь похоронить, – Александр кивнул на волка. – Пока все. Оставь меня.

– Слушаюсь, повелитель, – Пехара смиренно головой кивнул и к воинам побежал. Александр к воде спустился. Ладонями воду зачерпнул. Кровь с лица ополоснул. Усталость навалилась разом. Руки словно свинцом налились. Голова тяжелая стала. Поплыло все вокруг. Александр лицо в воду опустил, жадно напился. Откинулся спиной на речные камни, в темное небо взгляд устремил. С площади доносился гул множества голосов, звон оружия. Совсем стемнело. Небо очистилось от туч. Полная луна безучастно смотрела на землю. На небе мерцали мохнатые звезды. Казалось, что до них можно было дотронуться рукой. Александр закрыл глаза и словно поплыл куда-то.

– Повелитель! – словно издалека донесся до него голос. Александр открыл глаза и увидел встревоженное лицо Пехары.

– Что случилось? – Александр поднялся на ноги.

– Дозоры донесли, что войско твое идет. Уже в город входит. Мауронги к битве готовятся.

– Мое войско? – переспросил Александр. – А здесь, на площади, чье войско?

– Тоже твое, – тупо ответил Пехара.

– Так зачем же к битве готовиться? Кончилась война. За что воевать-то? Или хочется еще мечом помахать?

– Мечом помахать всегда хочется, – оскалился в улыбке Пехара.

– Не сейчас, – жестко произнес Александр. – Коня мне подать!

– А мы твоего поймали. По городу бегал. Изволь. – Пехара махнул рукой. Подвели коня. – Твой конь-то? А то себе заберу. Хороший.

– Еще чего! – Александр запрыгнул в седло. Конь его на площадь вынес, где колыхались копья и звенели мечи. Войска строились в шеренги. Напротив моста через Изыр-Су уже успели ощетиниться копьями тысяч двадцать воинов. Остальные пока стояли на месте, ожидая приказа.

– Всем отойти с площади! К домам отойти! – крикнул Александр, перекрывая голосом шум и гвалт. – Мечи в ножны! Копья в небо! Не будет битвы!

Все воинство заколыхалось и послушно подалось назад.

– Стоять всем! – Александр погрозил кулаком и посмотрел на север.

Надвигалось огненное зарево. Вдалеке один за другим вспыхивали огнем дома Анвантара.

Тысячи огней спускались со склона над маленькой речкой. Александр направил коня навстречу огненной лавине. Близко уже она. Александр всадников увидел с факелами. Паша впереди. Ацельсиор тут же. И Сильгур здесь на холке мамонта устроился!

– Стоять! – рявкнул Александр зверем.

Паша осадил коня. Ацельсиор тоже остановился. Мамонт Сильгура дальше понес. Вождь арануков, узнав Александра, пытался мамонта остановить и свалился кубарем с холки прямо в речку. Мамонт в воду забрался, хобот в речку опустил, фыркает довольно.

– Стоять! – уже спокойнее приказал Александр. – Вы что, с ума сошли? Зачем город поджигаете?

– Санька! – завопил Куроедов. – Ты живой!

– Нас предали! – завопил Сильгур. – Бей мауронгов! Сожжем Анвантар!

– Битвы не будет, – спокойно произнес Александр. – Я, ваш Властитель, приказываю вам спрятать мечи. Как вожак мауронгов, я приказал им тоже спрятать оружие.

– Что? Ты вожак мауронгов? – ошарашенно переспросил Паша. – С каких пор? Ты рехнулся?

– Ничуть, – покачал головой Александр. – Там, за моей спиной, стоят воины, готовые к битве. Но без моего приказа они в битву не вступят. Вы тоже не вступите в битву без моего приказа. Мир, Паша. Я объявляю мир.

– Что тут произошло, Саня?

– Потом, Паша. Давайте все за мной потихоньку. Тихо речку переходим и двигаемся дальше. Без шума и резких движений. Мечи спрятать. Копья опустить. Вперед шагом марш.

Мелкая речушка забурлила под ногами тысяч воинов и копыт лошадей. Войска Эзергуира медленно выходили на площадь. Армии сближались. Двести шагов между ними, сто пятьдесят, сто.

– Стой! – Александр поднял руку.

Воины замерли. Недоверчивое напряжение нависло над Перекрестком Миров.

– А где Дерево? – удивленно выдохнул Паша.

– Потом, – отмахнулся Александр и, направив коня в сторону мауронгов, выехал на середину площади меж войск. Он чувствовал с обеих сторон тысячи настороженных взглядов. Ладони воинов сжимали рукояти мечей, древки копий.

– Короче! – громко произнес Александр, и тишина накрыла площадь. – Война окончена. Сойдитесь с миром, как единый народ, пожмите руки друг другу, посмотрите в глаза и запомните этот миг. Я все сказал.

Войска продолжали стоять неподвижно.

– Что-то неясно?! – спросил Александр. – Кто не понял? Выйти из строя!

Никто не шевельнулся.

– Будем считать, что поняли все. Мечи в ножны, копья в небо. Вы лучшие из лучших. Война окончена. Сойдитесь с миром.

– А мы что, бились зазря?! Попусту воинов положили столько?! – раздались неуверенные возгласы со стороны воинов Эзергуира.

– Нет, не зря! – Александр руку к небу поднял, а в ладони его – шишка кедровая. – Видите это! Дерево Жизни семена дало. Нет больше Дерева, но семена его остались. Значит, мир будет дальше жить. А вы в этом мире жить будете. У вас предки одни. Воинами Жизни они звались. В вас они возродились вновь. Нечего вам делить больше. Одна земля у вас, и я – воин, открывающий ворота, завет вам даю жить на этой земле. Мир вам.

Войска заколыхались и медленно пошли навстречу друг другу. Александр развернул коня и направил его к Реке Времени. Спустился к воде. Спешился.

Конь опустил голову и начал, фыркая, пить воду.

Площадь за спиной наполнялась гулом голосов.

– Саня, – послышался голос. – Александр оглянулся. На фоне сполохов пламени горящего города застыли шесть силуэтов. Александр поднялся на невысокий берег.

– Саня, они спрашивают, что дальше делать?

– Что дальше делать? – переспросил Александр, встретившись взглядом с глазами Сильгура. Ацельсиор тоже не сводил с Властителя своих всегда холодных глаз. Тут же рядом стоял Зерон, опираясь на плечи Пехары и Дракуса.

– Да, делать-то что? – снова спросил Паша.

– Семена соберите. Надо их по земле разнести, – ответил Александр. – Успеть надо.

Как бы в подтверждение его слов со стороны Ахантагора донесся нарастающий гул. На фоне звездного неба черные силуэты башен крепости медленно оседали вниз.

– Обитель магов рушится. Уже скоро от Хаккадора следа не останется. Растает как дым. Кончилось время магов, – произнес Александр, глядя на темные облака пыли, поднимающиеся к небу.

– А Марквентор туда побежал, – Пехара показал в сторону Ахантагора. – Я видел. Сразу после того, как Дерево в огне исчезло.

– Туда? – переспросил Александр. – Будем надеяться, что не успел он добежать.

– Что тут было-то? – вновь поинтересовался Паша. – Почему у тебя голова в крови?

– А у тебя почему репа перевязана? – усмехнулся Александр.

– С коня упал он, – рассмеявшись, ответил за Пашу Сильгур. – Мамонт мой затрубил. Конь его шарахнулся в сторону с перепугу. Ну и вот. Без памяти его тащили. А потом ничего. Очнулся. Сам на коня залез.

– Ничего, ничего, – проворчал Паша. – Голова теперь, как бубен. Шлем потерял, пока вы меня тащили. Шлем хороший был.

– Возьми мой, – Зерон снял с головы шлем с клыками зверя и протянул Куроедову.

– Хорошая штука! – восхитился Паша, надевая подарок на голову. – А не жалко?

– Постой! Постой! – Александр прищурил глаза. – Надвинь личину на глаза. Вот так. Отлично!

– Ты чего? – не понял Паша.

– Хорошо! Меч вытащи. Подними.

– Чего надо-то? – недоуменно спросил Паша, послушно поднимая меч

– Эй, вы там! – Александр махнул рукой воинам. – Те, кто с копьями. Быстро сюда!

Несколько десятков воинов послушно подошли, ожидая указаний.

– Встаньте туда, – Александр указал за спину Куроедова. – Копья вверх поднимите. Вот так, хорошо!

– У меня уже рука устала! – заныл Паша.

– Стой! Вот так! Хорошо! Запомните это! – Александр обернулся, показывая на Куроедова рукой. – Запомните все и своим потомкам донесите.

Порыв ветра рванул из-под шлема светлые пряди волос, разметал их на фоне сполохов огня. Жала копий блестели красными светом. Александр отошел чуть, наклонил голову набок, всматриваясь.

– Оно самое! – удовлетворенно кивнул головой. – Опускай меч. Свершилось все. Время пришло.

– Что «оно самое»? – не понял Паша, облегченно роняя руку.

– Картинка твоя в реальность превратилась.

– Какая еще картинка?

– Та, что ты мне в гостинице показал. Вот теперь все, замполит.

– Да, теперь все, – послышался голос.

Стоящие на берегу оглянулись. У берега на воде лодка качается. В ней стоит кто-то. А рядом в лодке еще силуэт. Зверь какой-то?

– Пора возвращаться, – произнес стоявший в лодке. – Мне велено открывших ворота назад доставить. Прошу на борт пройти.

– Лодочник? – спросил Александр и шагнул в сторону воды.

– Меня зовут Олзир, – отозвался стоявший в лодке.

Александр подошел ближе. Это был он. То же лицо, словно скала, те же узловатые руки и чуть насмешливые глаза. Рядом в лодке сидел волк.

– Акела! – позвал Александр, не веря глазам, и протянул руку.

Зверь заурчал довольно и лизнул ладонь.

Глава 27

Возвращение

Внизу что-то изменилось. Страж Пустоты почувствовал это. Связь с землей была потеряна. Плотные облака неведенья закрывали Нижний Мир. Но там что-то менялось, и Страж Пустоты это чувствовал. А потом зазвучала мелодия. Вначале совсем тихо, осторожно, словно невидимый музыкант пробовал ноты, перебирая струны, а затем все более уверенно, наполняя чертога Стража Пустоты, пронизывая мертвую тишину.

Уже не один инструмент ведет мелодию и не два, не три. Множество. Откуда исходит она? Из стен дворца? Из колонн, устремившихся в темное небо? А может из прозрачных ступеней лестниц, переливающихся радужным светом в такт мелодии? Никогда в обители Стража Пустоты не звучала музыка. Что это? Где источник?

Страж почувствовал присутствие. За спиной кто-то был.

– Приветствую тебя, Тао, – послышался знакомый голос. Страж оглянулся.

– Хранитель? Ты? – удивленно произнес Страж. – Как ты попал сюда, минуя вход?

– Не Хранитель я более, – ответил Марквентор. – Я теперь Хозяин Дома.

– Хозяин Дома? Это какого Дома? Того?

– Того, того, – кивнул головой Марквентор. – Дома Безвременья.

– Но за что? И когда это случилось?

– За мои заслуги такая награда. Не прав я был, и своды Ахантагора обрушились на меня. Страна магов уходит в небытие, а я покинул Мир Изменений. Похоже, что надолго.

– Как? Обитель магов пала?

– Да, Страж. Нет больше твердыни магов. Ахантагор пал. Анвантар горит. Хаккадор погружается в вечность.

– Значит, Дерева нет больше. Все кончено, – и без того большие глаза Тао расширились, отражая страх.

– Нет, не кончилось, – Марквентор загадочно замолчал.

– Что там? Не тяни! – поторопил Тао.

– Дерево семена дало.

– Да ты что! – всплеснул руками Тао.

– Так вот, Страж. Свершилось все. Прежнего мира не будет более, но другой мир настает, как продолжение. Не разорвалась связь времен. В остальных мирах тоже изменения грядут. Знаешь, зачем меня к тебе послали?

– Да что ты тянешь все! – нетерпеливо воскликнул Тао.

– Сразу нельзя говорить. Голова у тебя закружится.

– Издеваешься, – прошипел Тао. – Говори! Что надо-то? Кто послал?

– Известно кто. Тот, кто на должности ставит.

– Сам, что ли? – растерянно выдохнул Тао. – Он?

– Не будем уточнять, – важно произнес Марквентор. – Тебе велено передать вот это.

– Что это? – Тао, бестолково моргая, смотрел на предмет перед своими глазами.

– Ключ это от двери потайной. Открыть велено.

– Дверь открыть? – Страж отшатнулся от ключа. – Ты что? Там же Пустота! Она все поглотит!

– Нет там Пустоты более. Музыку слышишь? Мир новый там создан. Создатель этого мира знаешь кто?

– Кто?

– Не скажу, пока дверь не откроешь и не нальешь мне эха безмолвия. Что стоишь столбом? Тебе новый мир на Перекресток Миров выпустить доверили.

– Мне? – Тао растерянно топтался на месте. – Так там нет больше Пустоты? А как же я? Что со мной дальше будет-то? Не нужен я более? Так выходит?

– А ты не догадываешься? Хранителем нового мира тебя сделали. Поздравляю вас, Хранитель.

– Меня? Хранителем Мира? – Тао не верил.

– Не стой. Где у тебя дверь потайная? Держи ключ, Хранитель. Иди поверни его в замке.

– А вдруг не подойдет? – неуверенно спросил Тао. Он взял ключ. Руки его дрожали.

– Трудно открывать новые миры? – усмехнулся Марквентор.

– Трудно, – согласился Страж. – Я ведь не знаю, что там, за дверью.

– Иди и узнай.

– Пошли вместе. Одному как-то не по себе.

– Ну, если не возражаешь, – пожал плечами Марквентор и последовал за Стражем. Они долго шли по бесконечным лабиринтам коридоров, залов и лестниц. Наконец длинный коридор уперся в маленькую невзрачную дверцу. Тао посмотрел на Марквентора.

– Музыка, – прошептал он. – Музыка оттуда звучит.

– Оттуда, оттуда, – кивнул головой Марквентор. – Открывай.

Тао осторожно вложил ключ в замочную скважину. Руки его больше не тряслись. Медленно повернул три раза. Дверь отворилась сама. Мелодия нахлынула, словно волна вместе со светом, не призрачным, тем, что освещал чертоги. Другим. Свет солнца ворвался в обитель Стража. За дверью открывались бесконечные зеленые дали. Синими лентами струились реки, блестели серебром озера. По высокому небу плыли белые облака.

– Ух ты! – только и смог выдохнуть Тао.

– Красиво здесь, – с грустью в голосе произнес Марквентор. – На землю похоже. Жаль, что порог этой двери я не могу переступить.

– А я могу? – с надеждой в голосе спросил Тао.

– Ты можешь. Ты – Хранитель. Тебе положено. Пожалуй, мне пора. Пойду я. Ключ береги, – Марквентор повернулся и пошел по коридору.

– Постой, – спохватился Тао. – А как же эхо безмолвия? Пошли. Надо отметить великое событие. Ты мне еще не все рассказал. Что там было-то? Где дочь твоя?

– Дочь? Видишь ли, Страж, открывать двери в новые миры трудно, но создавать их гораздо труднее, – Марквентор грустно улыбнулся и оглянулся на дверь. Свет нового мира отразился в его глазах.

Александр ступил на борт. Мягкая речная волна качнула лодку.

– Властитель, – послышался за спиной негромкий голос. Александр оглянулся и увидел Эдигуса. Зеленый человек сливался с темнотой. Глаза его отражали сполохи огня.

– Властитель, – повторил Эдигус. – Я знаю. Ты покидаешь нас. Скажи, как нам жить дальше? Без радуги, без магов, без Дерева Жизни?

– Да, как нам жить дальше? – спросил Сильгур. – Нет больше Тумана Забвения. Мы вернулись на земли своих предков. Что дальше-то будет?

– Я не знаю, – пожал плечами Александр. – Нет больше страны магов, нет Тумана Забвения. Что я могу сказать? Вы свободны. Живите по своим законам.

– Ты ничего не скажешь мне более, живущий после меня? – послышался голос Зерона.

– У нас еще есть время? – спросил Александр Лодочника.

– Немного, – ответил тот.

Александр вернулся на берег. Зерон подошел к Александру, волоча затянутую грубой тканью раненую ногу.

– Все нормально? – спросил Александр.

– Никогда не получал удара от себя самого, – усмехнулся Зерон и замолчал. Александр тоже молчал. Слова не требовались. Оба читали мысли друг друга

– Значит, – ты мое будущее? – спросил безмолвно Зерон.

– Выходит, что так, – без слов ответил Александр.

– А я, выходит, твое прошлое. Неплохо, неплохо. Я рад за свое будущее, рад за себя. Не зазорно проиграть бой такому, как ты. Скажи, как там, в том мире, откуда пришел ты? Достоин ли он того, что свершилось здесь? Стоит ли он пролитой здесь крови? А может, стоило срубить это Дерево и создать новый мир? Что ты молчишь? За что же ты дрался, бился жестоко по Закону зверя против себя самого? За тот мир? За это Дерево?

– Я не собираюсь оправдываться перед самим собой! – ответил Александр.

– Какой ты гордый! А почему бы и нет! – возразил Зерон. – Я выполнял завет Мауронга, вел за собой народ, полный надежд. А получается, что я остановил сам себя. Как глупо!

– Что ты хочешь от меня услышать?

– Я хочу понять, что здесь произошло.

– Я сам не все понимаю, – пожал плечами Александр.

– И все же?

– Ты не догадываешься? По-моему, здесь произошло искупление.

– Искупление чего? – не понял Зерон.

– Всех глупостей, которые были сделаны ранее. Нас вели на искупление, а она вместо нас пошла, и я не смог спасти ее. Я ничего не смог сделать.

– Ты ничего не смог сделать, я не достиг того, что хотел, – усмехнулся Зерон. – Ты не находишь, что нами, как картами, попросту сыграли в подкидного дурака? Не удивляйся. Я знаю эту игру. Она очень древняя. Древнее всех игр. Она родилась вместе с человеком. Мы здесь двести тысяч воинов положили. Ради чего?

– Эта игра вечна, – усмехнувшись, произнес Александр и подкинул на ладони кедровую шишку. – Ради этого положили. Разве этого мало? В моем мире жертвуют миллионами жизней ради исполнения идиотских замыслов и бредовых идей.

– Миллионами? – мрачно усмехнулся Зерон. – Стоило защищать такой мир?

– Это мой мир, – жестко произнес Александр. – Какой бы он ни был, он мой, а я – его часть. Здесь мой город стоит. Я не хочу иного мира. Ты хотел создать мир заново? А он был бы лучше прежнего? У нас там тоже кое-кто хотел все переделать по-новому. Десятки миллионов положили. Десятки! Сами с собой воевали и до сих пор бьются. Хватит! Надо строить мир, творить его, а не переделывать, не создавать заново. Создатель дал нам право творца. Надо новые миры творить, но старые не уничтожать. Вот так-то. Но что-то разговорился я. Слов много. Не люблю я многословия. Это ты меня заставил.

Александр замолчал.

– Сам себя заставил, – вполне дружелюбно вдруг рассмеялся Зерон.

– Да уж, – Александр улыбнулся.

– Ладно, – Зерон махнул рукой. – Хватит нам спорить самим с собою. Значит, надо так, коли все это произошло. Но я тебе сказать хочу. Не верю я, что она ушла навсегда. Я чувствую, что-то изменилось, что-то происходит.

– Я тоже.

– Еще бы. Ведь я – это ты. Но я бы хотел взглянуть.

– На что?

– На тот твой мир.

– Придет время – посмотришь.

– Твоими глазами?

– Выходит, что так.

– Я стану тобой, чтобы вновь вернуться назад для битвы с самим собой?

– Не знаю. Неисповедимы пути.

– Интересно, – Зерон нахмурился. – Интересно и сложно. Для моего простого ума это непостижимо.

– Для моего тоже, – усмехнулся Александр. – Сколько же раз мы будем встречаться в битве, чтобы мир продолжал свой путь?

– Сколько надо, столько и встретимся, – расплылся Зерон в улыбке.

– И все повторится снова, – добавил Александр.

– И всякий раз я буду проигрывать бой?

– А ты как думал! – воскликнул Александр. – Будущее должно быть сильнее! На то оно и будущее! Тот, кто идет первым, должен быть сильнее и побеждать!

– По Закону зверя, – мрачно произнес Зерон.

– Да хотя бы так!

– Значит, Закон зверя вечен.

– Значит, – кивнул головой Александр. – Потому что зверь живет в нас. Но надо управлять зверем.

– Поторопитесь, там! – послышался голос Лодочника.

– А вы там, в будущем, управляете зверем?

– Мне пора, – Александр уклонился от ответа.

– Понял, – мрачно улыбнулся Зерон. – Зверь вечен. Слушай, а давай местами поменяемся. Я вместо тебя пойду, а ты здесь останешься.

– Это будет дорого стоить, – ухмыльнулся Александр и оглянулся. – Эй, Лодочник. Тут Зерон экскурсию хочет совершить в мой мир. Какова цена проезда?

– Кончай шутить, – нахмурился Лодочник. – Давай на борт быстро! Там нас ждать не будут!

– «И вечный бой, покой нам только снится…», – продекламировал Зерон.

– Откуда ты это взял, – Александр удивленно поднял брови.

– От тебя поднабрался. Мысленно. Ну, бывай. Пошутил я. Не место мне там, в будущем. Пока не место. Всему свой черед. Все вовремя будет. А ты иди. Ты впереди идешь. Тебе ворота открывать. А я уж позади. Прикрою я тебя. С тобой всегда буду. Не хочу я больше с тобой драться. Надеюсь, что мы больше не встретимся с клинками в руках. Расстанемся с миром. Иди. Пора тебе. А то этот старикан нервничает, бородой трясет.

– А ты куда сейчас? – спросил Александр.

– Холодает, – вместо ответа произнес Зерон и посмотрел на небо. Со стороны Ахантагора вновь донесся приглушенный грохот. Дрогнула земля.

– Уходить вам надо отсюда, – посоветовал Александр.

– Надо, – согласился Зерон. – В вечность Хаккадор уходит. А мы возвращаться будем.

– Там у вас зима будет долгой.

– Я знаю. Мауронг говорил.

– Что он говорил?

– После падения Хаккадора на земле холод наступит.

– Да, – согласился Александр. – Пока новые семена не прорастут. Тысячи лет пройдут.

– Значит, надо спешить, – Зерон протянул руку. Александр положил в его ладонь кедровую шишку.

– Все, времени нет больше! – настойчиво прохрипел Лодочник.

– Давай, – Александр пожал руку Зерона и направился к лодке. Ступив на борт, оглянулся.

– Чего вы там стояли так долго молча, глазели друг на друга? – спросил Паша.

– Эх, Пашка! Расскажу тебе – не поверишь! Отдать швартовы! Полный вперед! – нарочито весело скомандовал Александр.

Лодочник погрузил весла в воду. Пять силуэтов медленно растворялись в ночи. Александр присел рядом с Пашей на носу лодки, погрузил ладонь в густую шерсть волка. Быстрое течение реки уносило лодку за поворот в темноту. Зарево пожарища подсвечивало редкие облака. Речная зыбь монотонно хлюпала о борт. Хаккадор таял, словно сон. Александр поднес руку к груди, прикоснулся кончиками пальцев к амулету.

«Я буду ждать вас, командир», – вспомнил он ее слова, произнесенные тогда на поляне, на берегу залива.

– Что здесь произошло? – вновь полюбопытствовал Паша.

– Ты же видел семена Дерева, – равнодушно ответил Александр.

– Это шишки-то кедровые?

– Они самые.

– А как это вышло? И где само Дерево?

– Долго рассказывать. Не сейчас.

– Мне надо. Для сценария надо!

– А я не хочу такого конца в сценарии! И вообще. Отстань от меня со своим фильмом!

– Ты чего? Что случилось-то?

– Ничего, замполит. Нормально все. Я расскажу, но не сейчас.

– Ну и ладно, – Куроедов пожал плечами и насупился.

– Не дуйся, замполит, – Александр хлопнул Пашу по плечу. – У нас еще будет время. По Реке Времени плывем все же.

– Похоже, что это еще не конец сценария, – мрачно произнес Паша после нескольких минут молчания и шепотом добавил: – Мне не нравится этот Лодочник. Я его узнал. Это же тот самый старик, что встретился нам в мертвом городе. А это та самая лодка, что мы нашли тогда на берегу. Зачем ты меня вновь посадил в нее? Куда он нас везет?

– Правда?! Узнал? – Александр в нарочитом испуге отстранился от Куроедова.

– Ты издеваешься, да? – Паша зябко передернул плечами и повел глазами по сторонам, но ничего не увидел, кроме темноты. Отсветы огней Анвантара давно уже поглотил мрак.

– Куда он нас везет? – снова тихонько буркнул Паша. – Ты знаешь?

– Нет, – охотно ответил Александр.

– Зачем же ты так охотно сел в эту лодку? Зачем мы плывем в эту темноту, в неизвестность?

– Потому что я не хочу такого окончания в сценарии, – невесело усмехнулся Александр и потрепал волка по загривку. Тот оскалил зубы и зарычал.

– Ты это, поосторожнее с ним, – предупредил, не оборачиваясь, Лодочник. – Этот зверь теперь Страж Реки. Он мой. Заслужил.

– Это уж точно, заслужил, – согласился Александр. – Слушай, Лодочник, а нам плыть-то далеко? Жизни хватит?

– А ты уверен, что жив сейчас? – хохотнул Лодочник.

– Что? Что он сказал? – не понял Паша.

– Шутит он, – отмахнулся Александр.

– Сейчас проверим! – снова захохотал Лодочник. – Снимайте с себя доспехи и все, что на вас есть от этого мира.

– Это еще зачем? – пробурчал Паша, жадно ухватившись за подарок Зерона.

– Не спрашивай! Быстро! – прикрикнул Лодочник голосом, от которого Куроедов начал быстро сбрасывать с себя боевую амуницию.

Александр тоже стянул с себя кольчугу и насторожился. Впереди послышался шум. Лодочник круто направил лодку вправо. Посудина наклонилась, едва не зачерпнув бортом воду. Впереди по течению простиралось нечто. Скалистые берега скрывали клочья клубящегося серого тумана. Высокие волны яростно перемалывали толстые льдины. Шум нарастал, превращаясь в оглушительный рев.

– Это же… – невольно вырвалось у Александра. Он вспомнил полет в темноте, Магтлана, бешеный поток в ущелье. – Река Мертвых, – прошептал Александр.

– Все сбросили с себя!? – послышался крик Лодочника. – Точно все?! Как пришли сюда, так и должны уйти!

Весла круто вошли в темную воду. Еще один гребок, и борт лодки захлестнула волна.

– Возьмите ковшики, будете воду вычерпывать! – крикнул Лодочник.

Александр увидел на дне лодки деревянный черпак и, схватив его в руки, оглянулся. Паша, выпучив глаза, вцепился мертвой хваткой в борта. Лодка круто задрала нос на волне, вздыбилась, а затем полетела вниз в темную водяную пропасть. О борт лодки с треском ударилась льдина. Александр вцепился в борт и увидел, как Лодочник направляет неустойчивую посудину в самое пекло волн. Лодка наклонилась и черпанула воду. Александр заработал ковшиком. Лодка еще несколько раз скользнула по волнам, а потом началась бешеная беспорядочная пляска. Лодку как щепку бросало с волны на волну. Огромные, толстые льдины сталкивались друг с другом с оглушительным грохотом.

«Смелый у нас капитан, – подумал Александр, глядя на Лодочника. – На соревнованиях по водному слалому мог бы призы брать».

Лодка завалилась на бок. Волна с кусками льда захлестнула борт, и лодка наполнилась водой. Александр изо всех сил работал ковшиком.

– Она не пропускает вас! – услышал он крик Лодочника. – Что у кого осталось?

– Что?! – переспросил Александр.

– У тебя что-то осталось от этого мира! Я чувствую! – завопил Лодочник и ткнул пальцем в амулет на груди Александра. – Это? Выбрасывай!

– Нет! Это подарок! В моем мире подарили!

– Тогда что? Что-то еще есть!

– Ничего нет! – возразил Александр.

– Врешь! В кармане у тебя! Что там?

– Это? – Александр достал из кармана прозрачный камешек Ахарунга.

– Бросай в воду!

– Нет!

– Бросай! Потонете тут!

– Ни за что!

– Тогда выпей воды! Упрямец!

– Зачем?! Я не хочу пить!

– Выпей! Иначе река не пропустит тебя. Пей! Через Дхор возвращаться будешь! Пей быстро! Иначе за борт выкину обоих!

Нос лодки погрузился в воду.

– Пей, Саня! – завопил Паша. – Пей! Не спорь с сумасшедшим!

– За папу, за маму! – с нарочитой радостью выкрикнул Александр, поднес ковшик с водой к губам и сделал глоток. Ледяной холод мгновенно пронзил его. Александр почувствовал, что не может двигаться. Он упал на дно лодки, устремив глаза в темное небо.

Темнота медленно растаяла, уступая прозрачной синеве неба.

– Привет, – послышался негромкий голос. Александр повернул голову и увидел Магтлана.

– Привет, – еще раз произнес тот. – Ты опять тут и на том же месте.

– Привет, – ответил Александр и попытался подняться с песка. Руки, ноги не слушались.

– Лежи, вставать нет надобности, – строго произнес Магтлан. – Нечего здесь тебе делать. Тебя там уже ждут. Приказано отправить.

– Кто приказал? Кто ждет? – переспросил Александр и вновь попытался встать.

– Все тебе сразу узнать не терпится, – усмехнулся Магтлан. – Приказала создавшая новый мир. Сильнее она Вечной Пустоты. Большие изменения грядут. Неизменные Миры объединяться начали.

– Кто это? – спросил Александр.

– Там узнаешь, – Магтлан подошел к воде, зачерпнул ладонью волну и плеснул в лицо Александра. Тот невольно зажмурил глаза.

Мелкие трещинки на потолке сливались, создавая причудливые узоры, напоминающие ветви деревьев, сказочных птиц и зверей. Крошки засохшей краски дополняли картину. В доме его детства потолок тоже покрывали мелкие трещинки, из которых он – маленький мальчик – мысленно складывал рисунки. Там, где линий не хватало, он добавлял их мысленно. Это было давно, но снова, как в далеком детстве, он впервые за долгое время, прошедшее с тех пор, складывал из трещинок картинки своего прошлого.

– Саня, – послышался голос.

Александр повернул голову и увидел лежащего на соседней кровати Куроедова. Тот, приподнявшись на локте, всматривался в лицо Александра, а затем резко вскочил и присел рядом на стул.

– Саня, ты меня узнаешь? – осторожно спросил он, широко раскрыв глаза.

– Узнаю, – Александр кивнул головой. – Ты черт рогатый.

– Сам ты черт! – радостно воскликнул Паша.

– Где мы? – Спросил Александр, обводя взглядом помещение с белыми стенами.

– Где, где. В больнице мы. В Красноярске.

– Точно в Красноярске? – с сомнением спросил Александр.

– Не веришь? Встать сможешь? Подойди к окну.

– Попытаюсь, – Александр осторожно встал на ноги. Голова слегка кружилась.

За окном колыхались ветви деревьев, а за ними просматривались река, мост, стадион на острове, знакомая городская застройка промышленного правобережья.

– Добрались наконец, – усмехнулся Александр.

– Представляешь, Саня, нас в Западных Саянах нашли. Самолет вдребезги, а на нас ни одной царапины. Хотя нет. У тебя ссадина на лбу. Говорят, что врачи ничего понять не могли. Повреждений нет, а мы в себя не приходим. Спим будто. Я раньше проснулся. Еще вчера.

– Где наша одежда? – беспокойно спросил Александр, прикоснувшись к больничному халату Куроедова.

– Да здесь она вся. В шкафу. Что ты так разволновался?

Александр ничего не ответил. Раскрыл створки шкафа и засунул руку в нагрудный карман ветровки. Все здесь. Маленький прозрачный камешек блеснул яркими искорками. А где амулет? Здесь, на месте. На шее.

Александр присел на край кровати.

– Ну что, Куроедов, будем кино снимать? – спросил он.

– Будем! – утвердительно произнес Паша.

– Тебе же концовка сценария не нравится. Рассказать тебе в подробностях, что было-то?

– Прекрасная концовка, Саня! В этой концовке только начало истории! Мне уже рассказали все.

– Рассказали? Кто?

– Тут к тебе вчера гость приходил. Вернее, гостья, – загадочно произнес Паша.

– Кто? – Александр подозрительно посмотрел на Куроедова.

– Она обещала сегодня прийти. Кстати, по-моему, с минуты на минуту. Похоже, идет, – Паша прислушался.

В коридоре раздался звук приближающихся шагов. Дверь распахнулась, и вошла она. Ее темные волосы волной спадали на плечи.

– Танаис! – только и смог выдохнуть Александр.

– Здесь меня зовут Анастасия. Но для открывающих ворота я по-прежнему Танаис, – услышал он в ответ. – С возвращением тебя, командир.

– Я, пожалуй, пойду прогуляюсь, – расплылся в широкой улыбке Паша и осторожно выскользнул за дверь.

ЭПИЛОГ

Первые прохладные сентябрьские ночи осыпали легким золотом верхушки деревьев. Краски неба, и без того столь бирюзово-синие, становились день ото дня осязаемо ярче и прозрачнее. Полуденное тепло еще сохраняло в себе память о жарком лете, но холодное дыхание ранних вечеров неумолимо напоминало о наступлении осени.

– Вот и первый снег пошел, – Танаис подставила лицо под крупные снежинки. Они таяли на ее лице.

– Помоги, подержи немного, – Александр осторожно подхватил саженец.

– Молодые люди, вы чем здесь занимаетесь? Зачем яму на газоне выкопали?

Александр оглянулся и увидел милиционера.

– Да вот, дерево сажаем.

– А вы с какой организации? У вас разрешение есть?

– С какой организации? Да есть такая. Воины Жизни называется.

– Это ветераны горячих точек, что ли?

– Ну да, вроде того.

– Все равно разрешение надо.

– Так мы же не рубим, мы сажаем.

– Ладно, – блюститель порядка потоптался на месте. – Это что за дерево? Кедр? Не будет оно здесь расти.

– Почему?

– Воздух в городе грязный. Не выдержит эта порода, засохнет.

– Грязный, говоришь. Ничего. Чище сделаем. Все от нас зависит.

– Давай помогу, – милиционер подхватил маленький саженец.

Александр взялся за лопату.

– Вот и все, – Александр слегка притоптал землю вокруг саженца.

– Воды бы надо, – посоветовал милиционер.

Александр взял рядом стоявшее ведро и спустился к реке. Зачерпнул речной воды, вернулся назад и осторожно вылил под саженец.

– Вытоптать его тут могут, – заметил милиционер. – Всякий народ бывает.

– Мы круг сделаем для защиты.

– Какой круг?

Александр подошел к стоявшему рядом автомобилю и вернулся с мотком проволоки и колышками. Вбив колышки по кругу, он закрепил на них проволоку.

– Вот и круг получился. Для защиты. Пусть теперь растет.

– Ну, я пошел, счастливо вам. – Милиционер развернулся и пошел к ожидавшему его поодаль автомобилю.

– Спасибо! – крикнул ему вслед Александр.

– Спасибо, – повторила Танаис.

Оба посмотрели по сторонам. Первый снег закончился. Выглянуло солнце. Редкие прохожие прогуливались по набережной и подвесному пешеходному мосту на остров. Маленький мальчик, подойдя к бордюру набережной, бросал уткам крошки хлеба.

– Костя, осторожно, не упади, – крикнула ему молодая мама.

Крошки хлеба кончились. Утки уплыли. Мальчик отвернулся от воды и, пыхтя, медленно поднялся по каменной лестнице к Александру и Танаис.

– А вы что тут делали? – спросил он звонким голосом.

– Да вот, дерево посадили, – ответила Танаис.

– Делево? А как называется это делево? – полюбопытствовал мальчик.

– Кедр, – ответил Александр.

– Кедл, – повторил мальчик, стараясь запомнить. – А у него имя есть?

– Есть, – улыбнулся Александр. – Дерево Жизни.

– Делево Жизни, – повторил мальчик.

– Костя, домой пора, – позвала мальчика мама.

– До свидания, – серьезно произнес маленький Костя и побежал к маме.

– Мама! – услышал Александр звонкий голос. – Мама, они посадили Делево Жизни.

– Пойдем, командир, – Танаис подхватила Александра под локоть. Александр взял лопату и ведро, и они пошли к машине.

Раздался звонок сотового телефона. Александр поднес трубку к уху.

– Да. Привет. Ну вот. Я же говорил, что все будет хорошо. Нет, благодарить меня не надо. Никаких благодарностей. Это не в мой адрес. Кому? Записывай. Подземный мир. Царю подземелья Ахарунгу. До востребования. Какие могут быть шутки! Я не шучу. Все, давай! Счастливо. Удачи тебе. Ты свободен. Живи! – Александр положил телефон в карман.

– Кто это? – спросила Танаис.

– Ученик мой. Парализован был. Я тебе о нем рассказывал. На ноги встал. Из Питера звонил. Кстати, завтра Паша приезжает. Сценарий у него готов. Работа будет большая. Он говорит, что этот сценарий только начало истории.

– Возможно, что только начало, – кивнула головой Танаис. – Завтра, говоришь, приезжает? Значит, у нас есть время.

– Есть, – согласился Александр.

– Тогда мы возвращаемся в мой мир, до утра. Есть возражения?

– Нет, – улыбнулся Александр и сел за руль.

Машин на вечерних улицах было мало. За город выехали быстро. На землю опустились сумерки. Круглая луна взошла над лесом. Александр включил фары. Серая лента асфальта набегала на автомобиль. Александр прибавил скорость. Колеса оторвались от дороги. Земля уплыла вниз в темную мглу. Они летели над облаками. Свет луны остался где-то позади, но там, далеко впереди, слабо забрезжил новый свет.

Имена и названия

Анасунг – стражник мага воды Эзерлинга.

Анвантар – лучезарный город, столица Хаккадора.

Арануки – народ Эзергуира.

Аркоир – поселение Эзергуира, замок вождя арануков Сильгура.

Атлунг – князь ракшасов.

Ахантагор – крепость города Анвантар на горе, ныне именуемой Караульная, в Красноярске.

Ахарунг – царь подземелья.

Ацельсиор – лучший воин Эзергуира, побежденный Александром.

Гетест – гора на севере Эзергуира, ныне гора Тепсей (Отмеченная) возле городов Абакан и Минусинск.

Дракус – второй после Зерона.

Дхор – неизменный мир.

Загаран – оборонительная стена Хаккадора.

Зверинго – воин арануков, отличившийся в битве с мауронгами.

Зерон – вожак мауронгов.

Зин-Дарат – южный форпост Хаккадора.

Зуглус – пророк Хаккадора.

Изыр-Су – речка, впадающая в Реку Времени (ныне речка Кача).

Магтлан – внутренняя сущность – Сила Создателя.

Мирцаир – сказочная летающая сущность.

Мауронг – маг-изгнанник, основатель Империи мауронгов.

Марквентор – Хранитель Хаккадора.

Олзир – лодочник Реки Времени.

Радгор – четвертый Хранитель Хаккадора.

Рануир – стражник крепости Зин-Дарат.

Сильгур – вождь арануков.

Эзерлинг – маг воды.

Эзергуир – земля, скрытая за Туманом Забвения.

Сайгараты – народ Эзергуира, побежденный арануками.

Тао – Страж Пустоты.

Тауглит – третий Хранитель Хаккадора.

Теуранг – хозяин Дома Безвременья.

Тингур – воин Хаккадора, ушедший за Клинком Силы.

Феонис – внутренняя сущность – Хранитель Александра.

Финакр – личный исполнитель Марквентора.

Хаккадор – легендарное государство, согласно преданию существовавшее на территории Красноярского края.

Эдигус – зеленый человек, лесовик, обитатель Хаккадора.

Эгирис – Мир Изменений, мир людей.

Харг – душа, скитающаяся между миров.

Харсус – второй Хранитель Хаккадора.

Хакум – город мертвых.

Хорт – так называли мамонта в Эзергуире.

Эр-Даги – мифический Черный город древних духов в горах Саяны (ныне Ергаки).