Эльфийский принц покинул реку с темными мыслями на уме.
      Эльфийский лагерь не был по сути лагерем. Скорее, это было место, где в тенистых ветвях любого дерева, казалось, таился стрелок с суровым лицом, готовый застрелить любого врага, что дерзнет перейти реку.
      Эльберета и его спутников встретили на небольшой поляне знакомые лица, Шейли и Тинтагель, те двое, которых эльфийский принц боялся найти мертвыми на Даоин Дан. На их лицах не было улыбок, когда они подходили к спутникам; напротив, они лишь нахмурились при виде и запахе гномов.
      – Хорошо что вы вернулись, – сказала Шейли, ее мелодичный голос был мрачнее, чем когда-либо на памяти Эльберета. Он долго и пристально посмотрел на нее, только сейчас начиная понимать глубину поражения на Даоин Дан.
      – Многие погибли, – добавил Тинтагель, тем же тоном.
      Эльберет кивнул. – Кто лечит раненных? – спросил он. – Руку леди Мопассан нужно заново перевязать, а мой… – он странно взглянул на Ивана на мгновение – мой друг получил стрелу.
      Глаза Ивана расширились, когда эльфийский принц назвал его другом.
      – Вау, – выдохнул Пикел.
      – Ба! Это ерунда, эльф, – воскликнул Иван, но когда он освободился от своих носильщиков и попытался сделать шаг, он едва не потерял сознание от боли и понял, что нога не служит ему.
      Даника оказалась рядом с гномом мгновенно, поддерживая его здоровой рукой. – Пойдем, – сказала она, изобразив улыбку. – Мы пойдем к раненным вместе.
      – Два старых переломанных путешественника, эй? – усмехнулся Иван.
      – Не таких переломанных, как враги позади нас, – напомнила Даника. Она увидела, что Шейли и Тинтагель не перестали хмуриться, и едва не закричала на них, когда они с Иваном проходили мимо.
      – Гномов считать нашими союзниками, – приказал Эльберет, – как оно и есть, и пусть ни один эльф не думает иначе.
      – По чьему приказу? – раздался голос со стороны, в котором Эльберет узнал отца еще прежде, чем даже повернулся поприветствовать короля эльфов.
      – Ты что, теперь водишь дружинами? – съязвил Галладель, подойдя к своему сыну. – Разве это твое право – выбирать союзников?
      Даника и Иван остановились и повернулись смотреть; Кеддерли и Пикел не моргнули и глазом, но Кеддерли положил руку на плечо Пикела, чтобы удержать гнома в спокойствии, когда эльфийский король прошел рядом с ними.
      Эльберет не был уверен, что вспышка его отца заслуживает ответа, но он понял, что проблема только усилится, если он не справится с Галладелем здесь и сейчас. – Я не думаю, что мы в таком положении, чтобы отвергать любую помощь, – сказал он.
      – Я никогда не говорил, шо буду помогать те, эльф, – рявкнул Иван, пытаясь вернуть все вещи опять на свои места, как это соответствовало ощущениям гнома. – Мы с братом пришли присмотреть за Кеддерли и Даникой, а не тобой!
      – А-га! – твердо согласился Пикел.
      – В самом деле, – сказал Галладель, направив взгляд сперва на одного брата, затем на другого. – Что ж, присматривайте за Кеддерли и Даникой, и держитесь подальше от моего народа.
      – Отец, – резко начал Эльберет.
      – И я не буду слушать возражений от тебя, принц эльфов Шильмисты! – издевательски воскликнул Галладель. – Где был Эльберет, когда пал Даоин Дан? Где был мой сын, когда умирали его сородичи?
      В первый раз со встречи с Эльберетом, Кеддерли показалось, что эльфийский принц кажется маленьким. Юный клерик поглядел мимо эльфа, на Данику, и увидел, как увлажнились ее миндальные глаза. Но ревность не тронула юношу на сей раз, ведь он разделял чувства Даники.
      – Можешь уйти снова, если так решил, – прокричал Галладель. – Тогда, возможно, тебе не придется смотреть на наши последние мгновения, на гибель нашего дома. – Эльфийский король развернулся на месте и скрылся в ветвях.
      Эльберет долго стоял молча в глубоких тенях.
      – Они не нападут ночью, – заявил Тинтагель спутникам, пытаясь разрушить тяжелую атмосферу.
      – Темнота благоприятствует гоблинам, – сказал Кеддерли, скорее чтобы поддержать разговор, чем чтобы возразить.
      – Но не в Шильмисте! – ответил синеглазый эльфийский маг, выдавив улыбку. – Наши враги приучились бояться темноты. Они нападают только днем. Как в случае с Даоин Дан. – Голос Тинтагеля робко оборвался, когда он упомянул о роковой битве.
      Эльберет ничего не сказал. Он не склонил головы, отказался опускать гордый подбородок, когда он медленно уходил прочь.
 

***

 
      Ночь была необычайно холодной для позднего лета, и Кеддерли позволили развести огонь вдалеке от передовых линий. Он взял свою световую трубу и книгу Делланиля Квиль'квиена и приступил к переводу, решив сделать все, что возможно, чтобы помочь положению эльфов.
      Однако, его вскоре прервало мелодичное щебетание ночной птицы неподалеку от него.
      У Кеддерли появилась мысль. Он положил древнюю книгу и вызвал в памяти заклятие тишины, что он выучил в тот день. Это было не простое заклинание; Кеддерли знал, что оно станет вызовом ему. Хотя он был рад, что Дориген не оказалось в лагере Рагнора, ему также хотелось найти повод принять этот вызов.
      – Почему нет? – задумался юный клерик, и скользнул прочь от огня, шаря лучом трубы, чтобы лучше определить, где птица.
      Он тщательно переписал руны, не доверяя своей памяти, но решив, что не пропустит ни слова из записанного заклинания. Прошло несколько секунд; Кеддерли почувствовал странную энергию, растущую внутри него.
      Она наполнялась силой и нетерпением, просилась на волю. И он отпустил ее, добавив последний слог со всей уверенностью, какую он мог найти в своем голосе.
      Он подождал мгновение. Ночная птица неожиданно замолчала; весь лес затих.
      Кеддерли победно вскинул кулак. Он вернулся к древней книге, чувствуя себя лучше при мысли о роли, которую он может сыграть в предстоящих битвах.
      Но его энтузиазм вскоре исчез, когда Даника подошла к огню. Губы девушки произнесли приветствие, но слова не вырвались из ее рта. Она огляделась вокруг, в смущении.
      Кеддерли понял, и закрыл лицо руками.
      Его вздох тоже не был слышен, как и треск огня, как он теперь заметил. Подняв посох, он написал на земле, «Скоро пройдет,» и сделал Данике жест сесть рядом с ним.
      – Что тут случилось? – спросила Даника через несколько минут, когда шум пламени вернулся.
      – Я еще раз подтвердил свою никчемность, – ответил Кеддерли. Он пнул свою сумку, где лежал Том Вселенской Гармонии. – Я не клерик Денейра. Я вобще не клерик. Даже простейшие заклятия в моих устах звучат неуклюже, и попадают не на те цели. Я пытался заглушить птицу, а вместо этого оглушил себя. Нам стоит радоваться тому, что колдунья не появилась в последнем бою. Иначе мы бы все погибли, хотя никто бы не услышал наших предсмертных криков.
      Несмотря на могильный тон Кеддерли, несмотря на все вокруг, на боль в ее раненной руке, Даника громко расхохоталась над этой мыслью.
      – Я боюсь вызывать даже простейшие заклятия лечения, – продолжил Кеддерли, – зная, что они могут попросту углубить рану, а не исцелить ее!
      Даника хотела успокоить его, сказать ему, что он умнейший из людей кого она встречала и самый сильный ученик Библиотеки Наставников. Но она не нашла в себе сочувствия к его мелким проблемам, при той угрозе что нависала над древними ветвями Шильмисты.
      – Саможаление тебе не к лицу, – сухо заметила она.
      – Самокритика, – поправил Кеддерли.
      – Может быть и так, – возразила Даника, – но она совершенно не к месту.
      – Вся моя жизнь… – начал Кеддерли.
      – Прошла не зря, – перебила Даника, прежде чем юноша погрузился еще глубже в отчаяние. – Вся твоя жизнь? Да она только началась.
      – Я хотел прожить ее как священник Денейра, – пожаловался Кеддерли, – но, похоже, это не мой путь.
      – Ты не можешь знать, – проворчала Даника.
      – Верно, – раздался голос. Они подняли головы и с удивлением увидели Киеркана Руфо, приближающегося к огню.
      Даника почти забыла о долговязом, и теперь его вид навевал много неприятных мыслей. Кеддерли почувствовал ее неожиданный гнев, и положил руку ей на плечо, боясь, что она бросится на Руфо и схватит его за горло.
      – Многие из высших членов нашего ордена – профаны в заклинательстве, – продолжил Руфо, садясь напротив низкого костра и откровенно избегая холодного взгляда Даники. – Твоя подруга наставница, например. Даже простейшие заклинания зачастую срывались, если они были в устах Наставницы Пертелоп.
      Угловатые черты Руфо еще больше заострились в пляшущих тенях, и Кеддерли уловил дрожь в его голосе. Юноша не уделил этому особого внимания, больше озабоченный разоблачением, что сделал Руфо.
      – Как так может быть? – спросил Кеддерли. – Пертелоп – глава ордена. Как она могла достичь таких высот как наставница в Библиотеке Наставников, если она не может исполнить простейшие заклинания?
      – Потому что она ученый, как и ты, – ответил Руфо, – и она в фаворе у Денейра, не сомневайся, даже если этот фавор не проявляется в виде священной магии. Наставница Пертелоп не зря носит свой титул.
      – Откуда ты знаешь все это? – спросила Даника, и у нее было еще много вопросов к Руфо, особенно касательно его связи с Дориген.
      – Я слышал, как Авери болтал однажды, – ответил Руфо, пытаясь говорить обыденно, хотя его монотонный голос запинался на каждом слове. – И с тех пор я был внимателен. – Он откинулся на свои костлявые локти, по прежнему безуспешно пытаясь казаться невозмутимым.
      Кеддерли понимал, что в этой беседе между Даникой и Руфо происходило нечто большее, чем обычное дружеское подкалывание. Проходящие минуты не развеивали напряжение; напротив, Кеддерли казалось, что оно возрастает по обе стороны костра. Все же, Кеддерли был вдохновлен заявлениями Руфо относительно Пертелоп. Он обдумал эти новости в свете его собственных знаний о наставнице, и ему пришлось признать, что он редко видел Пертелоп пробующей хоть какое-либо заклинание.
      Руфо резко встал. – Я рад, что вы вернулись, – почему-то сухо сказал он. Из своего мешка он достал шелковый плащ Кеддерли и его широкополую шляпу, последняя была немного помята. – Я рад, – Руфо сказал вновь. Он отвесил полу-поклон и пошел прочь, едва не подпрыгивая на ходу.
      – Он удивлен, что видит нас, как ты думаешь? – заметила Даника, когда Руфо оказался достаточно далеко. – Наш друг явно был несколько нервным.
      – Киеркан Руфо всегда был нервным, – ответил Кеддерли, его голос впервые звучал расслабленным с тех пор, как он обнаружил провал заклятия тишины.
      – В общем, ты думаешь, что это совпадение, – пробормотала Даника. – А что за совпадение, что Дориген знала о нем?
      – Она могла узнать о Руфо оттуда же, откуда и о нас, – рассудил Кеддерли.
      – В самом деле, – согласилась девушка, и ее коварный тон перевернул смысл слов Кеддерли, заставив их звучать как обвинение в сторону их долговязого спутника. – В самом деле.
 

***

 
      Кеддерли проснулся вскоре после рассвета от звуков сражения. Он залез в свою сумку за боевыми дисками, схватил свой посох, и бросился к выходу. Бой кончился прежде, чем он даже приблизился, и эльфы успешно отбили еще одну вылазку противника.
      Несмотря на победу, ни Даника, ни Эльберет, ни даже гномы похоже, были не рады приходу Кеддерли.
      – Прошу прощения, – заикаясь, извинился юноша. – Я спал. Никто не сказал мне…
      – Не бойся, – ответил Эльберет. – Ты мало чем мог бы помочь в том бою. Эльфийские стрелки обратили врага в бегство даже прежде, чем достаточное количество их смогло перейти реку.
      – А те, кто перешли, пожалели шо не вернулись! – добавил Иван, который выглядел так, будто у него и не ранена нога. Он нарочно держал свой окровавленный топор так, чтобы Кеддерли видел. Пикел, между тем, был занят выдергиванием гоблинских волос из щели в своей дубине.
      Кеддерли не упустил из виду благодарный взгляд, который Эльберет бросил в сторону гномов, хотя эльф явно пытался скрыть его. – Иди и набирайся сил, – Эльберет сказал Данике, затем огляделся вокруг, подчеркивая, что слова относились ко всем. – Мне нужно держать совет с моим отцом. Наши разведчики вернутся этим утром с более точными данными о силах врага. – Эльф поклонился и ушел.
      Иван и Пикел уснули почти сразу после того, как вернулись в небольшой лагерь Кеддерли. Гномы были на ногах всю ночь, показывая некоторым, самым умным, эльфам, как соорудить хорошую баррикаду, полную коварных ловушек.
      Даника также отошла ко сну, а Кеддерли, наскоро перекусив сухарями, вновь погрузился в книгу Делланиля Квиль'квиена. Его перевод двигался медленно последние часы; ему казалось, что он раскрыл значение лишь одной руны. А еще сотни древних символов оставались тайной для него.
      Эльберет пришел проведать их позже тем утром, в сопровождении Тинтагеля и Шейли. Мрачное лицо эльфийского принца много говорило о том, что принесли разведчики.
      – Наш враг более дисциплинирован и организован, чем мы ожидали, – признал Эльберет.
      – А вражеский маг вернулся сегодня утром, – добавила Шейли. – Она выпустила струю огня из руки, зажарив неосторожного разведчика. Он жив, но наши врачи считают, что он не доживет до заката.
      Кеддерли обернулся на свою сумку, на Том Вселенской Гармонии. «Какие тайны целительства он может скрывать?» представил он себе. Хватит ли ему сил, чтобы помочь раненному эльфу?
      Он стыдливо отвернулся, признавая, что не хватит. Он не был клериком Денейра; как он открыл прошлой ночью.
      – Что насчет союзников? – спросила Даника. – Библиотека Наставников ответила на ваш зов?
      – Не было ни слова о внешней помощи, – ответил Эльберет. – Считается, что Библиотека не сможет собрать достаточную силу, даже если они поспеют вовремя.
      – И что нам остается? – спросил Кеддерли.
      – Галладель говорит о том, чтобы покинуть Шильмисту, – сказал Эльберет, проглотив комок в своем тонком горле. – Он часто упоминал об Эвермите, и повторяет, что наши дни в Королевствах ныне прошли.
      – А что ты говорил? – спросила Даника, ее вопрос звучал почти как обвинение.
      – Еще не время уходить, – сурово ответил гордый эльф. – Я не оставлю Шильмисту гоблинам, но…
      – Но наши надежды быстро тают, – ответила Шейли. Кеддерли не пропустил отблеск грусти в ее лиловых глазах, печаль, что отнимала у ее сердца силы для боя.
      – Мы не можем победить столько врагов, – признала эльфийка. – Много гоблинов умрут, это правда, но и наше число продолжит убывать, пока, наконец, нас не станет.
      К собственному удивлению, Кеддерли неожиданно нарушил затянувшееся молчание. – Я начал перевод книги Делланиля, – сказал он нетерпеливо. – Мы найдем там ответы.
      Эльберет покачал головой. – У тебя мало времени, – заявил он, – а мы не можем ожидать слишком много от древней книги. Магию леса уже нельзя пробудить – в этом, я боюсь, мой отец прав.
      – Когда вы решите, что делать дальше? – спросила Даника.
      – Сегодня же, – ответил принц эльфов, – хотя мне кажется, что эта встреча будет формальностью, ведь решение уже давно принято.
      Больше нечего было сказать, но многое надо было сделать, и трое эльфов покинули их. Даника вновь залезла под одеяла, ворочаясь в безуспешной попытке заснуть, а Кеддерли вернулся к древней книге.
      Он потратил следующий час, сражаясь с двумя простыми рунами, что встречались на каждой странице. Если эти две отняли у него столько времени, то как он мог надеяться закончить работу в один день?
      Он отложил книгу в сторону и потянулся, усталый и побежденный, полный презрения к своей бесполезности. Кеддерли – священник? Явно нет. Кеддерли – воин? Вряд ли. Кеддерли – ученый?
      Возможно, но этот талант показался вдруг таким бесполезным в реальном и жестоком мире. Кеддерли мог пересказать приключения тысячи героев прошлого, историю древних войн, и переписать книгу заклинаний мага, увидев ее всего один раз. Но он не мог отвести черный прилив от прекрасной Шильмисты, и сейчас ни один из его талантов не имел значения.
      Сон милосердно принял его, и во сне Кеддерли увидел то, чего никак не ожидал.
      Он увидел Шильмисту под светом древнего неба, под лучами лиловых, голубых, багровых, янтарных звезд, пробивавшихся через густую листву. Здесь танцевали эльфы, вдесятеро больше чем нынешнее население Шильмисты, под песню величайших королей Шильмисты.
      Слова были удивительны для Кеддерли, хотя он уже легко говорил по-эльфийски. Удивительнее было происходящее с лесом вокруг, ведь сами деревья вторили песне Делланиля, отвечая королю эльфов. В видении древней Шильмисты дул лишь легкий ветерок, но огромные толстые ветви качались и гнулись, в гармонии с грациозными движениями лесного племени.
      Затем видение ушло, и Кеддерли сел, разбуженный громовым храпом Ивана и Пикела. Юноша покачал головой и снова лег, надеясь поймать ускользнувшее зрелище. Образы его сна быстро исчезали, словно туман, но он твердо запомнил сияние и волшебство.
      Его глаза широко распахнулись, и он бросился к черной книге. Незнакомые руны вновь приветствовали его, но на сей раз, Кеддерли отбросил свои записи и свою логику, свой опыт. На сей раз, юный клерик прибег к своим эмоциональным открытиям, погрузился, как погружался Делланиль, в сонные видения, и отправил свою душу плясать, как плясали эльфы и деревья, их песнь звучала у него в голове.
 

***

 
      – Убирайся! – прокричал Киеркан Руфо, колотя рукой о ствол дерева. – Я сделал, как вы приказали, а теперь оставь меня! – Верзила тревожно озирался, боясь, что говорит слишком громко. Эльфы, казалось, были повсюду, и Руфо не сомневался, что любой из них с радостью всадит в него стрелу, едва этот эльф откроет источник проблемы Руфо.
      Он был один в лесу, по крайней мере физически, и был здесь с тех пор как покинул Кеддерли и Данику прошлой ночью. Руфо не мог заснуть – бесовской голос в его голове не позволял ему. Долговязый юноша выглядел измученным, загнанным, ведь он нигде не мог укрыться от телепатических вторжений Друзила.
      «Что ты теряешь?» мурлыкал резкий голос импа. «Весь мир достанется тебе в награду.»
      – Я не знаю, что они планируют, и не сказал бы тебе, если бы знал, – отрезал Руфо.
      «О, но ты это сделаешь,» ответ Друзила донесся уверенно. «В самом деле.»
      – Никогда!
      «Ты уже однажды предал своих друзей, Киеркан Руфо,» Друзил напомнил ему. «Много ли милосердия проявит эльфийский принц, если узнает о твоей слабости?»
      Дыхание Руфо стало прерывистым. Он понял, что вопрос Друзила был прямой угрозой.
      «Но не задумывайся о подобных неприятностях,» продолжил Друзил. «Помоги нам сейчас. Мы побеждаем – это очевидно – и тебя вознаградят, когда война закончится. Разочаруй нас, и ты заплатишь.»
      Руфо не осознавал что он делает, пока не почувствовал острую боль. Он потрясенно взглянул вниз на свою руку, сжимающую клок его гладких черных волос.

Глава 17. Отчаянная попытка