Вождь Днарк не мог не заметить особого блеска в желтых глазах короля Обальда, возникавшего всякий раз, когда он смотрел в их с Унг-толом сторону. Обальд продолжал перебрасывать свои войска с места на место, расставляя всех вождей на незнакомых им территориях, чтобы они понимали, насколько их личная безопасность зависит от сохранности всего королевства. Днарк и Унг-тол, встретившись со своим кланом Волчьей Пасти, сразу узнали, что их вызвали для работ на защитных сооружениях к северу от Долины Хранителя, неподалеку от того места, где король Обальд решил переждать последние дни уходящей зимы.
      При встрече орков из клана Волчьей Пасти с королем Обальдом на новой позиции мудрый и проницательный вождь Днарк догадался, что дело не только в тактических перестановках. Впервые поймав взгляд короля орков, он лишился последних сомнений в том, что подобное решение имело непосредственное отношение к нему и Унг-толу.
      Как обычно, рядом с королем извивалась несносная Кна, а шаман Накклз держался с левой стороны, из уважения к божественной личности короля отступив на пару шагов назад. Это означало, что среди сопровождавших короля воинов было немало преданных Накклзу жрецов. Днарк даже был уверен, что все орки, охранявшие трехслойный шатер Обальда, тоже были фанатично преданы Накклзу.
      Обальд разразился вполне ожидаемой тирадой о том, насколько важен горный хребет, на котором стоит его шатер, и как зависит судьба всего королевства от усилий воинов Волчьей Пасти по охране и укреплению этой территории, включая стены и тоннели. Все это они уже не раз слышали, но восторженное выражение лиц подданных, сосредоточенно внимавших речам, бесспорно, харизматичного короля, сильно удивило Днарка. Повторение ничуть не уменьшило произведенный эффект, и вождь догадывался, что дело здесь не только в ораторском искусстве.
      Днарк намеренно сосредоточил внимание на реакции других воинов, чтобы не слишком сильно прислушиваться к Обальду, чьей риторике было и впрямь трудно противостоять — иногда настолько трудно, что Днарк заподозрил Накклза и других жрецов в использовании каких-то магических заклинаний, усиливающих воздействие звучного голоса короля орков.
      Он настолько глубоко погрузился в размышления, что Унг-толу стоило немалого труда заставить Днарка понять, что Обальд обращается к нему лично. Вождь в панике взглянул в глаза короля и стал отчаянно соображать, что можно сказать, чтобы сгладить впечатление от его невнимательности.
      Многозначительная усмешка Обальда показала, что его усилия напрасны.
      — Когда я буду готов к личной аудиенции, на входе в шатер вывесят мое знамя, — сказал или, вернее, повторил король орков. — Как только увидишь его, приходи Для частной беседы.
      — Частной? — осмелился переспросить Днарк. — Или я могу взять с собой заместителя?
      В усмешке Обальда сквозило нескрываемое самодовольство.
      — Пожалуй, - произнес он, и в его голосе Днарку послышалось урчание кота, готового выпустить когти.
      Все с тем же самодовольным видом Обальд в сопровождении виснувшей на его руке Кны и державшегося позади Накклза прошел мимо. После того как король направился к шатру, Днарк осмотрелся, ловя на себе взгляды воинов Обальда и мысленно отмечая тех, кто, как он понимал, служил жрецам. Если дело дойдет до драки, он должен в первую очередь бросить своих воинов против этих фанатиков, обладавших магическими способностями.
      При этой мысли он тотчас поморщился, понимая всю тщетность своих планов. Если дело дойдет до драки с гвардией короля Обальда, его воины сразу разбегутся, спасая свои жизни, и он ничем не сумеет их остановить.
      Он посмотрел на Унг-тола. Тот, не мигая, уставился на короля и пристально следил за каждым его шагом.
      Днарк понимал, что Унг-тол, так же как и он сам, уловил истинную сущность происходящего, и уже не в первый раз спросил себя, не заманил ли их Туугвик Тук на гибельную тропу.
      — Флаг Обальда вывешен у входа, — некоторое время спустя заметил Унг-тол.
      — Тогда надо идти, — отозвался Днарк. — Короля нельзя заставлять ждать.
      Днарк уже шагнул к шатру, но Унг-тол схватил его за руку.
      — Нельзя недооценивать шпионскую сеть Обальда, — сказал шаман. — Он предусмотрительно расставил племена по всей территории таким образом, чтобы верноподданные орки следили за теми, кто внушает подозрения. Он может знать, что мы с тобой были на востоке. И наверняка ему известно о нападении на Лунный Лес, поскольку имя нового героя Гргуча гремит по всему Королевству Многих Стрел.
      Днарк немного подумал над его словами, затем медленно кивнул.
      — Интересно, считает ли Обальд Гргуча героем? — спросил Унг-тол.
      — Или соперником? — добавил Днарк, и Унг-тол порадовался, что они действуют заодно и вождь понимает грозящую им опасность. — Королю Обальду повезло, что у него имеется преданный вождь. — Днарк хлопнул себя ладонью по груди. — И мудрый шаман. Они могут подтвердить, что вождь Гргуч и клан Карук являются ценными союзниками.
      Дождавшись одобрительного кивка и улыбки Унг-тола, Днарк снова шагнул к шатру. Улыбка шамана исчезла сразу, как только Днарк отвернулся. Более того, Унг-тол откровенно боялся. Он присутствовал на церемонии, когда королю Обальду приносили дары Груумша, и видел, как тот голыми руками свернул шею быку. Видел он и останки жрицы-дроу; ее горло было вырвано Обальдом после того, как потрясшее землю заклинание жрицы вызвало оползень, снесший короля со скалы на равнину. Впечатляющие успехи Гргуча на востоке, безусловно, вдохновляли и кружили голову. Клан Карук проявил свирепость и мощь истинных воинов-орков, и жрец Груумша не мог не чувствовать, как его сердце раздувается от гордости при воспоминании об этой быстрой и сокрушительной победе.
      Но Унг-тол был достаточно стар и опытен, чтобы сдерживать свой восторг и стремление разрушить реальность, представляемую королем Обальдом Многострельным.
      Едва они с Днарком вошли внутрь третьего, внутреннего шатра, как эта самая ужасная реальность вновь напомнила о себе. Король Обальд с весьма внушительным видом восседал на троне на приподнятом помосте, так что, даже сидя, возвышался над всеми, кто его окружал.
      На нем были знаменитые доспехи, отремонтированные после страшной битвы с темным эльфом Дзиртом До'Урденом, а рядом, прислоненный к подлокотнику трона, стоял замечательный меч, способный по воле Обальда загораться магическим пламенем.
      При их приближении Обальд поставил локоть на колено и уперся подбородком в ладонь. Он не мигая следил за каждым их шагом, но все его внимание было сосредоточено исключительно на Днарке. Унг-тол в душе надеялся, что ярость короля, если ей суждено проявиться, будет такой же избирательной.
      — Волчья Пасть блистательно показала себя, — приветствовал их Обальд, несколько сняв напряжение.
      Днарк ответил на похвалу низким поклоном.
      — Наш клан издавна отличался прекрасной дисциплиной, — произнес он.
      — Мне это хорошо известно, — сказал король. — Ваше племя пользуется заслуженным уважением и внушает страх врагам. Вот потому-то я и держу вас при себе, чтобы центр линии фронта никогда не смещался.
      Днарк снова поклонился. Эти слова о том, что его клан внушает страх, были самой высокой похвалой для любого орка. Унг-тол внимательно наблюдал за лицом Днарка, пока тот выпрямлялся после поклона. Едва перехватив самодовольный взгляд вождя, жрец постарался молча напомнить ему об истинной подоплеке действий Обальда. Да, он действительно держал при себе клан Волчьей Пасти, но Днарк должен был понимать, что он поступает так, чтобы следить за племенем, а не ради укрепления линии фронта. В конце концов, сейчас нет никаких сражений, да и линии фронта тоже.
      — Прошедшая зима оказалась благоприятной для всех нас, — сказал Днарк. — Было построено немало башен и целые километры стены.
      — На каждой горной вершине, вождь Днарк! — воскликнул Обальд. — Если дворфы или их союзники решат выступить против нас, им придется брать с боем каждую высоту.
      Днарк посмотрел на жреца, и Унг-тол едва заметным кивком посоветовал ему оставить эту тему. Не стоило заводить спор с королем о целесообразности оборонительных укреплений. Особенно сейчас, когда на востоке начали воплощаться в жизнь их замыслы.
      — А вы покидали свое племя, — заметил Обальд, и Унг-тол замер, опасаясь, что проницательный Обальд раскрыл их тайный план.
      — Мой король? — переспросил Днарк.
      — Ты путешествовал на востоке, — пояснил король. — Вместе со своим шаманом.
      Унг-тол уже хотел порадоваться, что Днарк сумел удержать себя в руках, но потом вождь тяжело сглотнул, и жрец поморщился.
      — После сражений с дворфами там осталось множество бродячих орков, — заговорил Днарк. — Среди них попадаются опытные воины и даже шаманы, потерявшие свои племена и кланы. Им недостает знамени.
      Не успел он договорить фразу, как внушительное лицо Обальда опасно нахмурилось, и Унг-тол даже сделал шаг назад. Стоящие у противоположной стены шатра охранники ощетинились оружием, а кое-кто недовольно заворчал.
      — Им недостает знамени? — спокойно, слишком спокойно спросил король.
      — Конечно, у них имеется знамя Королевства Многих Стрел, — осмелился вмешаться Унг-тол, и глаза Обальда, обратившиеся в сторону шамана, сначала широко распахнулись, затем прищурились. — Но твое королевство, мой король, состоит из племен. Ты посылаешь племена в горы или в долины, поручаешь им работу а те, кто лишился кланов, не знают, куда идти. Днарк и другие вожди пытаются собрать бродяг и укрепить дисциплину, чтобы ты в своих грандиозных замыслах, вну шенных самим великим Груумшем, мог не беспокоиться о подобных мелочах.
      Король откинулся на спинку трона, и казалось, критический момент миновал. Но с Обальдом, чей вспыльчивый нрав послужил причиной многих смертей, никогда нельзя было быть уверенным.
      — Вы были на востоке, — сказал Обальд после нескольких долгих и томительных мгновений. — Рядом с Лунным Лесом.
      — Не совсем рядом, но в той стороне, мой король, — подтвердил Днарк.
      — Расскажи мне о Гргуче.
      Неожиданный приказ потряс Днарка и едва не лишил его самообладания.
      — О Гргуче? — неуверенно переспросил он.
      — Его имя гремит по всему королевству, — сказал Обальд. — Ты должен был его слышать.
      — А, ты имеешь в виду вождя Гргуча! — воскликнул Днарк, изменив интонацию и сделав упор на «Гр», прикинувшись, что неправильно понял имя с первого раза. — Да, я о нем слышал.
      — И встречался с ним, — добавил Обальд, ясно дав понять, что это не предположение, а установленный факт.
      Днарк взглянул на Унг-тола, и на какой-то момент шаману показалось, что его вождь готов развернуться и бежать. Правду говоря, Унг-тол и сам хотел бы сделать то же самое. Не в первый и не в последний раз он задавался вопросом, как они могли так сглупить, чтобы осмелиться строить заговор против короля Обальда Многострельного.
      Негромкий смешок Днарка отрезвил Унг-тола, одновременно напомнив, что тот сумел пройти через все испытания и стать вождем внушительного племени — племени, чьи воины в этот самый момент окружали шатер Обальда.
      — Да, вождь Гргуч из клана Карук, — повторил Днарк, глядя прямо в глаза Обальду. — Я видел, как он со своими воинами пересекал долину Тег'нгун, неподалеку от реки Сарбрин. Он направлялся в Лунный Лес, хотя в тот момент мы об этом не знали. Если бы я знал, то обязательно присоединился бы к ним, чтобы стать свидетелем победы над злобными эльфами.
      — Ты одобряешь его атаку?
      — Эльфы день за днем нападают на твоих подданных по всей восточной окраине, — сказал Днарк. — Я считаю справедливым перенести тяжесть битвы в их лес, а насаженные на шесты головы вдоль берега реки станут напоминанием. Вождь Гргуч хорошо послужил тебе. Я думал, что его нападение в Лунном Лесу было проведено по твоему приказу.
      Он закончил фразу немного смущенно, даже с подозрением, и выжидающе глянул на короля.
      — Нашим врагам не избежать заслуженного наказания, — решительно произнес Обальд.
      Унг-тол, слушая Днарка, не мог не признать, что сообразительность его компаньона только что спасла жизни им обоим. Теперь король Обальд не станет их убивать и молча признает, что Гргуч действовал независимо от трона.
      — Вождь Гргуч и клан Карук будут отлично служить королевству, — продолжал Днарк. — Это самое свирепое племя из всех, которые я видел.
      — Как мне говорили, они вступают в брачные союзы с ограми.
      — И производят много детей, чтобы укрепить свой род.
      — Где они сейчас?
      — На востоке, как я полагаю, — ответил Днарк.
      — Все еще поблизости от Лунного Леса?
      — Наверное, — сказал Днарк. — Наверное, ожидают ответного хода наших врагов. Если мерзкие эльфы решатся пересечь Сарбрин, вождь Гргуч выставит на берегу еще не один шест с их головами.
      Унг-тол внимательно следил за королем и его реакцией на ложь Днарка. Он понял, что Обальд знает намного больше, чем показывает. Слухи о марше Гргуча на восток уже достигли ушей короля. Обальду известно, что вождь клана Карук стал опасным соперником.
      Он продолжал вглядываться в лицо короля, но хитрый орк ничем не выдавал своих чувств. Он высказал несколько распоряжений относительно укрепления оборонительных рубежей, включая заграждения-ловушки, а потом взмахом руки отпустил их и переключил внимание на надоедливую Кну.
      — Твое промедление с ответом относительно Гргуча его насторожило, — прошептал Унг-тол Днарку, когда они, покинув шатер, пересекали грязную площадь, направляясь к своему клану.
      — Он неправильно произнес имя.
      — Это ты его неправильно произнес. Днарк остановился и повернулся к шаману:
      — Разве теперь это важно?

      Чародей вытянул руку и согнул пальцы, словно это были когти хищной птицы. По его лбу, несмотря на холодный ветер, струился пот, а лицо застыло от неимоверного напряжения.
      Камень был для него слишком тяжел, но он продолжал свою телекинетическую атаку, пытаясь удержать глыбу в воздухе. Ниже, на противоположном берегу реки, дворфы-каменщики неистово размахивали своими инструментами, а остальные суетились вокруг огромного валуна, подтягивая веревки и цепи. Но, несмотря на физическую силу и мастерство дворфов, несмотря на магическую помощь чародея из Серебристой Луны, камень покачивался, угрожая вот-вот рухнуть.
      — Йоквим! — окликнул чародея один из жителей Серебристой Луны.
      — Я… не… могу… его удержать, — прохрипел чародей Йоквим, с трудом цедя слова сквозь сжатые зубы.
      Второй чародей, призванный на помощь, торопливо подбежал и встал рядом с Йоквимом. Его познания в телекинезе были невелики, но он применил двеомер, как раз подходящий для такого случая. Он прочел заклинание, и волны энергии полетели к дрожащему камню. Валун замер, а когда подключился третий маг из числа горожан Серебристой Луны, баланс сил окончательно изменился в пользу строителей. Соединенными усилиями дворфы и чародеи почти без усилий переправили камень над быстрыми водами реки Сарбрин.
      Дворф, стоящий на конце выступающего бруса, указывал направление, а целая команда с мастерками подталкивала камень на груду еще больших глыб, уже уложенных в опору. Наконец дворф, руководящий работами, дал команду остановить камень, еще раз проверил его положение и поднял красный флажок.
      Чародеи постепенно ослабили магическое воздействие, и камень медленно опустился на место.
      — Пошли за следующим! — крикнул дворф своим товарищам и стоявшим на другом берегу магам. — Леди Аластриэль, похоже, готова приступить к очередному пролету.
      Все взгляды обратились к другому берегу, ближнему к Мифрил Халлу, где над рекой, на первом пролете моста, находилась леди Аластриэль и сосредоточенно шептала слова мощного созидательного заклинания. Стоявшая над бурными водами реки женщина казалась холодной и сильной, почти равной богам. Белые одежды, слегка отсвечивающие зеленью, развевались вокруг ее стройной фигуры. Вздох удивления послышался среди зрителей, когда перед ней возник второй камень и плавно опустился на следующую опору.
      Аластриэль уронила руки и устало выдохнула воздух, бессильно опустив плечи, словно перемещение камня требовало не только ее магических сил.
      — Удивительно! — воскликнула Кэтти-бри и подошла ближе, чтобы осмотреть только что наколдованную плиту.
      — Это Искусство, Кэтти-бри, - ответила леди Аластриэль. — Благословения Мистры действительно достойны восхищения. — Она искоса взглянула на подругу. — Возможно, я могла бы стать твоей наставницей.
      Кэтти-бри усмехнулась, услышав такое предложение, но, по странному совпадению, она неловко повернулась и сильно согнула раненую ногу. Движение вызвало вспышку боли в поврежденном бедре и в очередной раз напомнило о том, что ее дни как воина в любом случае сочтены.
      — Может быть, — ответила она.
      Улыбка, возникшая на лице леди Аластриэль, светилась теплотой и искренностью. Повелительница Серебристой Луны, обернувшись, махнула рукой дворфам, и каменщики бросились вперед с мастерками и чанами раствора, чтобы укрепить и выровнять только что поставленный камень.
      — Наколдованный камень такой же прочный? — спросила Кэтти-бри, спускаясь вслед за леди Аластриэль по насыпи на берег.
      Аластриэль удивленно оглянулась, словно вопрос поразил ее своей абсурдностью:
      — А ты боишься, что он исчезнет под колесами первой же повозки?
      Беспечный ответ вызвал смех у обеих женщин.
      — Я хотела спросить, это настоящий камень? — пояснила Кэтти-бри.
      — Можешь быть уверена, это не иллюзия.
      — Но все же продукт магии?
      Аластриэль даже слегка нахмурилась, обдумывая вопрос:
      — Камень такой же настоящий, как если бы дворфы притащили его из каменоломни, и создавший его двеомер весьма устойчив.
      — Пока не будет снято заклинание, — добавила Кэтти-бри, наконец-то объяснив суть своих расспросов.
      — Чтобы разрушить работу леди Аластриэль, понадобится участие самого Эльминстера, — вмешался в разговор идущий неподалеку чародей.
      Кэтти-бри перевела взгляд с мага на Аластриэль.
      — Ну, это немного преувеличенное мнение, — признала Аластриэль. — Но, по правде говоря, волшебник, обладающий достаточной силой, чтобы уничтожить мои творения, должен иметь в своем арсенале заклинания, которые легко могли бы разрушить любой мост, даже созданный без помощи магии.
      — Но обычный мост должен быть укреплен заклинаниями против молний и других разрушительных воздействий, — заметила Кэтти-бри.
      — И этот тоже, — пообещала леди Аластриэль.
      — И потому он будет безопасен, как если бы дворфы… — начала Кэтти-бри.
      — …притащили камни из каменоломни, — закончила за нее Аластриэль.
      Обе женщины снова дружно рассмеялись.
      — Только не от самой леди Аластриэль, — добавила Кэтти-бри.
      Повелительница Серебристой Луны резко оборвала смех и посмотрела на Кэтти-бри в упор.
      — Мне говорили, что для волшебника не составляет труда снять собственное заклинание, — продолжила Кэтти-бри. — Ничто не помешает снова взмахнуть руками и заставить мост обрушиться, пролет за пролетом.
      На красивом лице Аластриэль вспыхнула усмешка, и она выгнула бровь, выразив восхищение хитроумным рассуждением своей подруги.
      — Это еще одно преимущество на тот случай, если орки прорвут оборону и захотят воспользоваться мостом, чтобы распространить свою тьму на другие земли,— закончила Кэтти-бри.
      — Например, на Серебристую Луну, — добавила Аластриэль.
      — Только не спешите разрушать путь из Мифрил Халла, повелительница! — воскликнула Кэтти-бри.
      — В любом случае Мифрил Халл с восточным берегом соединяют подземные тоннели, — промолвила Аластриэль. — Мы не покинем твоего отца, Кэтти-бри. Мы никогда не оставим короля Бренора и отважных дворфов клана Боевого Топора.
      Кэтти-бри чуть улыбнулась в ответ, поскольку не сомневалась ни в одном слове этого обещания. Обернувшись назад, Кэтти-бри одобрительно кивнула, радуясь одновременно и могуществу созидательного волшебства леди Аластриэль, и ее способности легко разрушить переправу.
 
      Послеполуденное солнце отразило влагу в желтовато-карих глазах Туугвика Тука, когда он вновь осознал, что значит быть орком. Марш Гргуча через три последние деревни, как и ожидалось, имел большой успех, и после превосходных выступлений Туугвика Тука все способные держать оружие орки из этих поселений с восторженными криками отправились за ним следом. Только этот день добавил свирепому вождю клана Карук две сотни воинов.
      Но что еще более важно, Туугвик Тук вскоре понял, что подкрепление прибывает и из тех деревень, где они еще не были. Слухи о марше Гргуча разлетелись по всем территориям к северу от Мифрил Халла, и воинственные орки из многих племен, соскучившись по сражениям за время зимней передышки, откликнулись на призыв.
      На пути через импровизированный лагерь Туугвик Тук видел десятки — нет, сотни новых бойцов. По подсчетам шамана, отряд Гргуча обрушится на укрепления дворфов скорее с двумя, а не с одной тысячей воинов. На берегу Сарбрина их ждет несомненная победа. Разве может король Обальд после этого надеяться удержать лавину войны?
      Туугвик Тук с искренним разочарованием покачал головой, вспомнив великого воина, каким еще недавно был Обальд. С королем явно что-то случилось. Может быть, его сломила неудачная попытка ворваться в Мифрил Халл через западные ворота? Или так сильно подействовала потеря темных эльфов и уход Герти Орельсдоттр с ее снежными великанами? Возможно, перемены объясняются смертью его сына, Ульгрена, павшего в бою на вершине холма к северу от Долины Хранителя.
      Независимо от причины, Обальд уже был не тем неистовым воином, который вел их в атаку на Цитадель Адбар или начинал великое нашествие на юг с Хребта Мира всего несколько месяцев назад. Обальд утратил понимание сущности орка. Голос Груумша утих в его сердце.
      — Он требует, чтобы мы ждали, — вслух бормотал жрец, окидывая взглядом кишащий воинами лагерь.— А стоило лишь посулить новые битвы против проклятых дворфов, и орки приходят к нам десятками и сотнями.
      Как никогда раньше уверенный в правильности своего выбора, шаман зашагал к шатру Гргуча. Если Обальд больше не слышал голоса Груумша, то Гргуч его слышал превосходно, и после того, как дворфы будут разбиты и загнаны в норы, как сможет король заставить подчиняться вождя клана Карук? И как сможет он сохранить преданность десятков тысяч орков, поверивших его обещаниям новых завоеваний?
      Обальд требовал, чтобы они сидели и ждали, чтобы рылись в земле, словно крестьяне человеческой расы. Гргуч требовал, чтобы они точили копья и мечи, чтобы решительнее рассекали тела дворфов.
      Гргуч слышал зов Груумша.
      Шаман застал вождя стоящим у небольшого стола в окружении двух своих военачальников из клана Карук и рядом с ними одного орка небольшого роста, манипулировавшего на столе кучкой земли и несколькими камнями. Присмотревшись, Туугвик Тук понял, что низкорослый орк описывает лежащую вокруг местность, поскольку на столе отчетливо просматривался горный хребет, простиравшийся от восточного входа Мифрил Халла до берега Сарбрина.
      — Входи, Говорящий-с-Груумшем, — приветствовал его Гргуч. — Присоединяйся к нам.
      Туугвик Тук прошел к свободной стороне стола и внимательно осмотрел работу разведчика, изобразившего и почти законченную стену, тянувшуюся до берега реки, и несколько выстроенных башен.
      — Дворфы неплохо поработали зимой, — сказал Гргуч. — Как ты и предсказывал. Они использовали паузу, взятую королем Обальдом, для укрепления своих позиций.
      — И они будут ожидать нашего нападения, — заметил шаман.
      — Они не видели больших передвижений войск, чтобы опасаться атаки, — возразил Гргуч.
      — Кроме продвижения нашего отряда, — напомнил ему Туугвик Тук.
      Но Гргуч со смехом покачал головой.
      — Возможно, они заметили, что множество орков стекается к их крепости, — согласился он. — Они могут ожидать атаки в течение следующего десятка дней.
      Двое огромных орков засмеялись вслед за своим вождем.
      — Но они точно не ожидают нападения сегодня ночью, — заявил Гргуч.
      Туугвик Тук нахмурился от неожиданности и почти в панике опустил взгляд на импровизированную карту поля боя.
      — Мы еще даже не успели сформировать свои силы, — слабым голосом возразил жрец.
      — Незачем их формировать! — отрезал Гргуч. — Наша тактика — массированный налет, и больше ничего.
      — Массированный налет? — переспросил шаман.
      — Да, просто навалиться всей толпой и проломить стену, — подтвердил Гргуч. — Темнота нам поможет. Скорость и внезапность — наши союзники. Мы сотрем их, как волна стирает оставленный на песке отпечаток сапога.
      — Но тебе неизвестны способности недавно присоединившихся племен.
      — Мне это неинтересно, — заявил Гргуч. — Мне незачем пересчитывать своих воинов. Я не стану выстраивать их в шеренги и каре, не стану оставлять резерв и защищать фланги, чтобы предотвратить обманные маневры со стороны противника. Это занятие для дворфов. — Он замолчал и посмотрел на глупо ухмылявшихся военачальников и взволнованного разведчика. — А я не вижу в этой комнате дворфов, — закончил Гргуч, вызвав общее веселье.
      Гргуч снова посмотрел на Туугвика Тука. Он широко раскрыл глаза, словно чем-то обеспокоенный, затем пару раз втянул ноздрями воздух.
      — Нет, — объявил Гргуч, опять поглядев на своих соратников. — Здесь не пахнет дворфами.
      Последовавший хохот на этот раз продолжался дольше, и Туугвик Тук счел нужным присоединиться, несмотря на все свои опасения.
      — Тактика для дворфов, — объяснял вождь. — Дисциплина для эльфов. А для орков только…
      Он в упор уставился на Туугвика Тука.
      — Массированный налет? — спросил шаман, и на уродливом лице вождя появилась довольная ухмылка.
      — Хаос, — подтвердил Гргуч. — Ярость. Кровожадность и неудержимость. Мы начнем бег с заходом солнца. И будем бежать до самого Сарбрина. До самой стены. До восточных ворот Мифрил Халла. Половина, а может, и больше половины наших воинов сегодня ночью обретут награду в славной смерти.
      При этих словах Туугвик Тук невольно поморщился и тотчас выругал себя. Неужели он становится похожим на Обальда?
      Гргуч напомнил ему учение Груумша Одноглазого.
      — Они умрут с радостью, — заявил вождь. — Их последний крик будет не криком боли, а воплем восторга.
      А всякий, кто поступит иначе, кто погибнет, испытывая сожаление, или печаль, или страх, да будет изрублен на куски во славу Груумша еще до начала нашей атаки!
      Неожиданно эмоциональное и громкое заявление Гргуча огорошило Туугвика Тука, а два его военачальника, разведчик и стоявшие по периметру шатра воины заворчали и заскрипели зубами. Шаман на краткий миг почти пожалел о том, что вызвал вождя Гргуча из глубоких подземных тоннелей.