Падме проснулась неожиданно и бесповоротно. Что-то было неправильно, что-то мешало спать. Девушка подскочила, отряхиваясь, кожу щекотало, словно по ней ползали многоножки.
      Но в спальне было тихо. Все вещи на своих местах, никто нигде не шевелится и не пытается укусить. А в густой чернильной тени не затаился наемный убийца.
      Но ведь что-то же ее разбудило! Очевидно, это что-то происходило не здесь.
      – Нет… – услышала она сдавленный вскрик из соседней спальни, которую отвели для Скайуокера. – Мама, нет… не надо…
      Падме соскочила с кровати и побежала к дверям, даже не подумав протянуть руку за накидкой. У двери она все же остановилась и прислушалась. Новые стоны и невнятный вскрик. Опасности не было, просто Анакину опять снились кошмары. Падме решительно толкнула тяжелую створку.
      – Мам… – прозвучало уже отчетливее. – Не надо, мама…
      Анакин метался по перекрученным простыням, его лицо блестело от пота.
      Падме сделала шаг, и в то же мгновение Скайуокер вдруг успокоился, свернулся в клубок. Дурной сон оставил его.
      Падме попятилась, окончательно приходя в себя. А вдруг сейчас он проснется и… И? И тут она, вся в белом, прозрачном и не слишком длинном. Она аккуратно прикрыла за собой створки дверей, подождала немного. Почему-то хотелось хихикать. Она опять прислушалась, но ни криков, ни стонов больше не было слышно. Падме вернулась в кровать.
      В эту ночь она долго лежала без сна. Она не понимала. Почему ей так хочется быть с ним? Обнять, помочь пройти сквозь темные сны. Она попыталась прогнать нелепые мысли, которые уводили ее на опасную и нехоженую тропу. Ей туда не хотелось. У нее было предназначение, и прыжок в постель к какому-то мальчишке вовсе не предполагался.
      На следующее утро она отыскала Анакина на восточном балконе. Скайуокер смотрел на восход. Солнце только выглянуло над горами и принялось лениво разгонять ночной туман. Скайуокер стоял у самой балюстрады. Падме ждала, что он обернется, но на нее не обратили внимания.
      Падме, обидевшись, подошла ближе. И только тогда обнаружила, что ошиблась. Анакин не предавался размышлениям и не любовался восходом. Он делал что-то еще, ей не понятное. Падме нахмурилась. Что можно делать, стоя босиком на влажных от росы камнях и глядя в небо? Она 276 сделала еще шаг. Нет, очередная ошибка: глаза Анакина были закрыты.
      И весь он был не здесь. То есть вот он стоит, но ощущение такое, будто он далеко. Не здесь.
      – Не уходи, – произнес Анакин, не поворачивая головы.
      – Я не хотела мешать тебе…
      – Ты не мешаешь. Наоборот.
      Ей понравились его слова. И понравилось, как он их произнес. Амидала одернула себя. И почувствовала, что проигрывает сражение. Что-то случилось с матрицей мира, с ее собственным зрением. Все сместилось и перепуталось. Перед ней, освещенный лучами утреннего солнца, стоял юный герой, будущий рыцарь, величайший из всех, кого знал Орден. Сопливый мальчишка, с которым она случайно познакомилась во время войны. Случайностей не бывает, повторила она от кого-то услышанную фразу.
      – У тебя был кошмар прошлой ночью, – сказала она, когда Анакин открыл глаза.
      – У джедаев кошмаров не бывает, – дерзко и самоуверенно ответили ей.
      – Я слышала, как ты кричал, – не собиралась уступать Падме.
      Анакин повернулся. Сомнения кончились.
      – Я видел маму, – его взгляд блуждал по каменным плиткам. – Я видел ее так же ясно, как тебя сейчас. Ей больно. Ее убивают, Падме. Ей больно!
      – Кто?
      – Я знаю, что нарушаю приказ. Мне велено охранять тебя. Наверное, меня накажут или вышвырнут из Ордена, но я должен идти.
      – Идти? – тупо переспросила она. – Куда?
      – Я должен помочь ей. Прости, Падме… У меня просто нет выбора.
      – Конечно, нет… – она лихорадочно придумывала слова. – Если ты считаешь… то…
      Он решительно кивнул. Он не считал. Он знал.
      – Я поеду с тобой.
      Неизвестно, кого предложение изумило больше.
      Анакин собрался было возразить.
      – Таким образом ты будешь по-прежнему охранять меня, – торопливо заговорила Падме; ей надо было заглушить занудливый внутренний голос, у которого по странному стечению обстоятельств были интонации старшей сестры. – И Орден останется доволен. Ты ничего не нарушишь.
      – По-моему, Совет что-то другое имел в виду… Там ничего не говорили про то, что я должен тащить тебя за собой в опасное место…
      – Опасное место, – Падме вымученно расхохоталась. – Вот уж где я точно никогда не была!

* * *

      По сравнению с сине-зеленым шариком Набу Татуин казался однообразным и скучным. Когда корабль вынырнул из гиперпространства, он был всего лишь белесой мутноватой каплей. Теперь же планета нависала над ними, огромный серо-желтый шар. Он был настолько же мертвым, насколько Набу – живой.
      – Домой, домой, хватит гулять, – вдруг улыбнулся Анакин.
      – Время настало ложиться в кровать, – подхватила Падме.
      – А ты откуда знаешь?
      – А разве кто-нибудь не знает?
      Анакин смущенно почесал нос.
      – Ну, не знаю… я-то думал, что… я думал, мама сочинила ее для меня.
      – Прости… – Падме тоже смутилась. – Может, так оно и есть. Может, ее песенка дальше совсем другая, и моя мама пела совсем по-другому?
      Скайуокер с сомнением покачал головой. Да, в общем, ему было не жалко, он даже обрадовался. Словно их родители сделали им один подарок на двоих.
      – Странно, нам еще никто не передал координаты для посадки, – удивилась Падме, сверяясь с приборами.
      – И не передадут, пока мы сами не попросим, – успокоил ее падаван. – Тут нет строгих правил. Просто выбираешь местечко, паркуешь корабль и тешишь себя надеждой, что его никто не уведет, пока ты решаешь свои проблемы.
      – Тут по-прежнему так же мило, как десять лет назад.
      Анакин кивнул. Тут ничего не менялось с тех пор, как сюда прибыли первые колонисты. Что ж, пора выяснить, чем были его сны – предупреждением или воспоминанием о том, что уже произошло.
      Он повел корабль на снижение. Слишком быстро, под слишком острым углом. Скайуокер поймал на себе напряженный взгляд своей спутницы, но только независимо дернул плечом. Обсуждать манеру пилотажа он не был намерен. Ни с кем.
      Температура обшивки стремительно повышалась.
      – Мос Эспа, – Анакин ткнул пальцем в экран.
      И еще больше сбросил высоту. Из динамика донесся чей-то протест. Скайуокер не стал отвечать. Он вел корабль так, будто никогда не улетал с Татуина. Сначала по широкой дуге облетел городок, потом выпустил шасси и попросту шлепнул яхту в пустующий док, не позаботившись запросить разрешение или уведомить диспетчерскую о своем прибытии.
      Потом открыл люк.
      – Эй, золотарь, в каком борделе тебя учили летать?!
      Падме ойкнула, но дремлющее любопытство напомнило о себе, и бывшая королева высунулась из-за плеча Анакина, чтобы посмотреть, кто же на них кричит.
      Кричал коренастый коротышка, облеченный властью. Еще у представителя власти было сопливое рыльце и шипастый гребень.
      – Без разрешения нельзя! Кто тебя сюда приглашал?
      – Ну, так пригласи нас, – ладонь Анакина погладила воздух.
      – Ну, так я тебя приглашаю, – счастливо хрюкнул представитель власти.
      Падме захихикала в кулак.
      – Ани, не знала, что ты такой мерзкий…
      Они вышли на широкую улицу.
      – Док пустой, чего он привязался?
      Анакин был доволен собой. Ему давно не терпелось опробовать один из самых знаменитых трюков, но в Ордене руками не сильно помашешь, а вне Храма, как правило, рядом вечно торчит Оби-Ван. Тем более что падаванам этот фокус вообще не положен. Считается, что только рыцарь высокого уровня способен без вреда для объекта воздействовать на мысли собеседника. И не каждый магистр обладает возможностью проделывать внушение на большом количестве народа.
      Что ж, на одном персонаже – получилось!
      Анакин подозвал дроида-рикшу, тощего, низкорослого робота серии ЕС-ПСА с колесами вместо нижних конечностей и антигравитационной коляской сзади. Они устроились на жестком неудобном сиденье, Анакин назвал адрес, и рикша попылил по улице, ловко петляя среди толпы и время от времени издавая пронзительный гудок, когда кто-то не слишком расторопно давал ему дорогу.
      – Считаешь, что он замешан? – полюбопытствовала Падме, когда ей надоело озираться на глинобитные однообразные стены и полосатые выгоревшие тенты.
      Она помахала рукой бабульке с зонтиком. Почтенная дама весила под тонну, а лысую голову украшал лазурного цвета хохолок.
      – Уотто?
      – Ну, его ведь так зовут, верно? Твой бывший хозяин.
      – Если Уотто хоть пальцем тронул маму, я ему пообрываю крылья, – холодно пообещал Анакин.
      Он еще не придумал, как должен относиться к визиту и что положено чувствовать в подобных ситуациях. Он не был уверен, что хочет видеть тойдарианца, даже если тот не причастен. Барахольщик обращался с ним много лучше иных хозяев, бил не слишком часто и не слишком сильно. Но… но он не отпустил маму. Куай-Гон так и сказал: «Уотто не захотел». Никто никогда не мог обвинить Анакина Скайуокера в забывчивости.
      – Останови здесь…
      Рикша подрулил к обочине. Точнее, к тому, что здесь заменяло обочину.
      У входа в лавку на табурете сидел крылатый тойдарианец в круглой шляпе и бесцельно тыкал отверткой в ржавый блок. Мотиватор дроида, на глаз определил Анакин. И сломан так, что не починишь. Должно быть, Уотто тоже это подозревал, потому что поднес блок к самому хоботку, посопел, обнюхивая, и отставил в сторону. После чего с подозрением осмотрел отвертку, постукивая пальцами по объемистому брюшку. Он казался таким маленьким и смешным!
      Оказывается, Анакин так долго и вдумчиво разглядывал барахольщика, что не заметил, как Падме выбралась из коляски и теперь с ухмылкой протягивала ему руку, чтобы помочь вылезти.
      – Подожди нас, – попросила она рикшу. – Пожалуйста.
      Анакин спрыгнул на утоптанный песок.
      – Но чубба да ванга, да ванга!
      От пронзительного негодующего вопля дроид-рикша нелепо присел, Падме вздрогнула, несколько праздных гуляк оглянулись, а из дверей лавки выскочила тройка роботов-механиков и кинулась на помощь хозяину.
      – Язык хаттов, – пояснил Анакин специально для спутницы.
      – Точно. Не этот, вот этот, – перевела Падме. – Закрой рот, Ани. Думаешь, легко быть королевой?
      Скайуокер лишь головой покачал, посмотрел на Уотто, посмотрел на Падме, вздохнул и пошел здороваться.
      – Чут чут, Уотто (Привет, Уотто (хатт.).).
      – Ке боода? (Что надо? (хатт.))
      – Ди нова, чут чут (Да ничего, просто привет (хатт.).).
      Чтобы перекричать галдеж механиков, пришлось напрячь голосовые связки.
      – Го ана бопа! (А ну заткнитесь! (хатт.)) – завопил тойдарианец.
      Рикшу перекосило на другой бок.
      Механики, как по команде, замолчали и схлопнулись в небольшие мячики.
      – Динг ми часа хопа (Позволь, я помогу тебе (хатт.).), – предложил Скайуокер и поднял неработающий мотиватор.
      Осмотрел, отобрал у Уотто отвертку. Барахольщик следил за ним так, будто случайный посетитель вот-вот бросится наутек, унося драгоценный хлам.
      – Ке боода? – переспросил он. – Йо баан рее хота. Но вега ми кондорта. Кин часа джедай. Но бата ту ту! (Что нужно? Ты чего лезешь? Не нужно мне ничего. Тем более, помощи от джедая. Что бы это ни было, я не виноват! (хатт.))
      – Он тебя не узнает, – защекотал Анакину ухо шепот Падме.
      И Анакин, и Уотто разом подняли головы. Бывшая королева хихикала, прикрывая рот ладонью.
      – Ми боска ди Шми Скайуокер (Я ищу Шми Скайуокер (хатт.).), – напрямик сообщил падаван.
      Уотто настороженно прищурился. Скайуокер мог поклясться, что слышит, с каким скрипом проворачиваются шестеренки в голове тойдарианца.
      – Ани? – ошеломленно спросил барахольщик. – Малыш Ани? Х-ха!
      Анакин примерился к мотиватору. Интересно… должно получиться, если ткнуть вот сюда… Внутри блока что-то щелкнуло, на панели мигнули разноцветные огоньки. Мотиватор ожил. Анакин с ухмылкой вручил его осчастливленному тойдарианцу.
      – Ты и на самом деле Ани! – возликовал барахольщик. – Это все-таки ты!
      Линялые крылышки вознесли его над табуретом.
      – Как ты вырос-то!
      – Привет, Уотто.
      – Ух ты! – тойдарианец пританцовывал в воздухе, объемистое брюшко весело колыхалось. – Джедай! Кто бы мог подумать? Эй, не поможешь мне выбить из парочки тунеядцев должок? Они мне должны кучу денег. Если ты такой же пройдоха, как тот твой долговязый приятель…
      – Моя мама… – напомнил Анакин.
      – А да, Шми. Она больше не моя. Я ее продал.
      – Продал?
      Падме успела поймать его за руку.
      – Несколько лет назад, – пояснил Уотто, с гудением кружа над табуретом. – Мне жаль, Ани, но сам знаешь, дело есть дело. Продал ее фермеру по имени Ларс. По крайней мере, я думаю, что это был Ларс. Память уже не та, – пожаловался он и тяжко шлепнулся обратно на табурет. – Веришь, нет, но я слышал, он на ней потом женился.
      Анакин мотнул головой. Переварить все новости разом как-то не получалось.
      – Ты знаешь, где живет этот Ларс?
      – Далеко отсюда. Где-то в окрестностях Мос Айсли, по-моему.
      – Поточнее не можешь?
      Уотто погрузился в размышления. Он вздыхал, сопел, тер лапками лоб и хоботок. Потом с виноватым видом пожал узкими плечами.
      – Я очень хочу знать, где он живет, – с нажимом произнес Анакин.
      У него конвульсивно сжался кулак. Уотто вдруг звонко икнул и съежился.
      – Да-да, конечно… как скажешь… надо записи посмотреть…
      Как будто не было десяти лет, в лавке ничего не изменилось. Только потолок стал гораздо ниже, и для того, чтобы войти, пришлось пригнуться. И на стойку теперь не взлетишь с лихого полпрыжка. Можно было разве что вальяжно опереться.
      Но пахнет по-прежнему смазкой и припоем, а с заднего двора в открытую дверь сквознячок задувает запах нагретого солнцем железа. Дни, недели, годы он провел здесь, приводя в порядок все, что летело в его голову из лапок Уотто. А на досуге копался в залежах на заднем дворе. Не все воспоминания причиняли боль. Были и такие, в которых под брюхом гоночного болида уносилась назад пятнистая от света и тени земля.
      Уотто сохранил и голову, и крылья лишь потому, что в записях отыскались координаты водосборной фермы, принадлежащей некоему Клиггу Ларсу. Действительно, недалеко от Мос Айсли. По здешним меркам, конечно.
      – Остался бы, Ани, – предложил дружелюбно Уотто.
      Он заметно повеселел, даже крыльями взмахивал не так натужно, хотя часто присаживался на стойку передохнуть.
      Анакин молча развернулся и зашагал к выходу. Он дал себе слово: сегодня он в последний раз видит тойдарианца и его лавку. Если, конечно, не выяснит, что Уотто солгал или каким-то образом виноват в той боли, которую причинили Шми.
      Падаван с трудом дождался, когда Падме усядется рядом с ним в коляску.
      – Обратно к докам, – приказал Анакин рикше. – Быстро.
      – Уверен, что не хочешь чего-нибудь выпить? – крикнул барахольщик с порога, чем немало удивил и потряс соседей, но робот-рикша уже уносил парочку прочь, только клубы пыли вздымались.
      – Ани ду джедай, – заметил Уотто, всплескивая сразу четырьмя лапками. – Кто бы мог подумать…

* * *

      Анакин поднял корабль еще яростнее и поспешнее, чем сажал, чуть было не протаранив небольшой грузовичок, который завис над доками, выбирая себе подходящее место. Из динамиков посыпались нелестные мнения – все, что диспетчеры космопорта Мос Эспа думали о сумасшедшем пилоте. Кто-то даже предположил в нем наличие кореллианских корней. Анакин выключил комлинк.
      Под плоскостями проносились городские кварталы, в стороне промелькнула Большая арена, а потом – надолго – были лишь блекло-серые волны барханов. Скайуокер держал курс на Мос Айсли.
      Падме молчала, и он был ей благодарен за это. Он чувствовал себя наштахом, вышедшим на след.
      Когда на горизонте появились строения Мос Айсли – совсем такие же, как те, которые не так давно скрылись за горизонтом, – Анакин сверился с картой и сменил курс. Теперь они летели на север, взяв чуть выше для лучшего обзора.
      Они заметили ферму, потом еще одну, а затем третью; хозяйства были расположены почти на прямой линии.
      – Вот эта, – подала голос Падме.
      Анакин, мрачно кивнув, бросил корабль отвесно вниз.
      – Я хочу ее видеть, – выдохнул он.
      Двигатели подняли небольшую пыльную бурю. Пришлось ждать, когда все уляжется.
      Падме сделала попытку ободряюще улыбнуться.
      – Ты понятия не имеешь, каково это – бросить собственную мать, – отрезал Скайуокер, не дав ей и рта раскрыть.
      – Я постоянно занимаюсь этим, – возразила Падме. – Но ты прав. Это не одно и то же. Я не могу представить, каково это – быть рабом.
      – Гораздо хуже знать, что твоя мать живет в рабстве, а ты свободен.
      Падме кивнула, признавая его правоту.
      – Останься здесь, Р2, – попросила она астродроида, который наладился следом за ними.
      Р2Д2 возмущенно чирикнул.
      Сначала они не увидели никого, потом из ямы внутреннего двора выбрался небольшой андроид с тускло-серым корпусом. Ему определенно не помешала бы хорошая чистка, а то и ванна с маслом. И коленные суставы неплохо было бы перебрать, отметил Анакин. И левый локоть наверняка не в порядке. Андроид неуклюже нагнулся к ограде, собираясь то ли поправить, то ли починить один из сенсоров. Выпрямившись, он увидел гостей.
      – О! – сообщил он, нервно озираясь по сторонам. – Привет. Чем могу помочь? Я – Ц…
      – …3ПО? – неуверенно предположил Анакин.
      – Ох! – воскликнул андроид. – О, создатель! Хозяин Анакин! Я знал, что вы вернетесь за мной. А это, должно быть, госпожа Падме?
      – Привет, Ц-3ПО, – улыбнулась бывшая королева.
      – Ох, у меня сейчас перегорят цепи! Я так рад видеть вас!
      – Я приехал к маме, – нетерпеливо сказал Анакин.
      Дроид развернулся к нему всем металлическим торсом, всплеснул манипуляторами. Попятился.
      – Я думаю… я думаю… – забормотал он. – Наверное, лучше вам зайти в дом.
      Он поспешил к дверям на странно сгибающихся ногах, то и дело оглядываясь и делая приглашающие жесты.
      Анакин и Падме переглянулись. Кажется, ночной кошмар начинал превращаться в реальность.
      К тому времени как они догнали Ц-3ПО, тот уже метался по глубокой круглой яме внутреннего двора и во всю мощь динамика восклицал:
      – Хозяин Клигг! Хозяин Оуэн! Могу я представить вам двух важных гостей?
      Падме плавилась под горячими солнцами, а из дома соблазнительно тянуло прохладой. Очень хотелось под крышу, а еще – выпить чего-нибудь холодного, хотя бы обычной воды. Из дома на крики вышли двое: молодой человек и девушка. На гостей хозяева смотрели неприветливо.
      – Я – Анакин Скайуокер, – с ходу взял банту за рога падаван.
      – Анакин? – повторил молодой человек и пригладил щетину рыжеватых, выгоревших волос. – Значит, Анакин…
      Девушка рядом с ним прикрыла рот ладонью.
      – Он – джедай, – прошептала она.
      – Шми Скайуокер – моя мама, – Анакин даже не посмотрел на нее.
      – Моя тоже, – просто сказал молодой человек.
      Они были, наверное, одних лет, но Анакин казался значительно младше. Они вообще составляли друг с другом разительный контраст. Один – высокий, точеный, с легкими плавными движениями тренированного солдата. Второй – приземистый, коренастый, не менее сильный, но его мощь шла от однообразной и нудной работы, а не от тренировок.
      – Не родная, – добавил молодой человек, поймав изумленный взгляд Анакина, и приветственно протянул руку. – Оуэн Ларс. А это – моя невеста Беру.
      Круглолицая румяная девушка махнула косичками. Гораздо больше выяснения родственных отношений ее интересовал покрой платья гостьи. Падме же изо всех сил пыталась напомнить своему спутнику, что правила хорошего тона требуют представить ее первой.