Транспортное средство Анакина очаровало – узкая длинная летающая лодка с высоко поднятыми кормой и носом.
      Особый восторг вызвали поворотные дюзы, создающие воздушный вихрь под дном лодки. Иногда какой-нибудь шальной волне удавалось захлестнуть через борт и окатить пассажиров брызгами, но – надо отдать должное, очень нечасто, да и было в этом что-то озорное. Падме сидела, закрыв глаза и подставив лицо солнцу. Анакин разрывался между желанием последовать ее примеру и посмотреть, как управляется с катером Падди Акку.
      Ветер трепал седеющие волосы Акку. Каждый раз, когда Падме поводила плечами, ежась под прохладными брызгами, Падди хохотал во все горло.
      – Над водой всегда лучше! – прокричал он, стараясь перекрыть рокот мотора и свист ветра. – Тебе нравится?
      Падме лениво улыбнулась, и седовласый громила потянул на себя рычаг акселератора.
      – Ей веселее, когда я укладываю ее пониже, – пояснил он. – Эй, сенатор, как думаешь, а тебе понравится?
      Анакин посмотрел на капитана, не уверенный, что все понял правильно. Падме тоже открыла глаза.
      – Мы направляемся на остров, – настороженно уточнил Скайуокер.
      – Мы туда всегда успеем попасть, – сипло расхохотался Акку. – Не трусь.
      Он дернул рычаг, и лодка, потеряв высоту, упала на поверхность воды.
      – Падди! – взвизгнула девушка, вызвав очередной взрыв утробного хохота.
      – Только посмей сказать, что забыла! – пророкотал Акку, подбрасывая мощности в движок легкой лодки.
      Та резво запрыгала по волнам. Анакин от неожиданности вцепился в низкий борт обеими руками.
      – Ну уж нет! Все я помню! – воскликнула Падме.
      Как только Скайуокер перестал подозревать Падди Акку в недобрых замыслах, поездка сразу же пошла веселей и приятнее. Теперь за кормой поднимался шлейф брызг.
      – Здорово!
      Анакин не мог не согласиться.
      – Слишком много времени под контролем… – пробормотал он в ответ на восторженный визг сенатора.
      Плавание напомнило ему гонки. Почти та же скорость, почти тот же риск. К тому же Падди совсем не спешил добраться до пристани, поэтому вел суденышко зигзагами, бросая его из стороны в сторону, срезая с волн пенные шапки. Анакин улыбался. Да, технология приручила Галактику, накинула ошейник, нацепила намордник, но с точки зрения комфорта и удобств это было прекрасно. Наверное. Но что-то при этом терялось. Например, удовольствие от жизни на грани риска. Или простое счастье от такой поездки, когда днище лодки звенит под сильными и неожиданными ударами водяных вихрей, а пена и брызги летят в лицо. Падди, видимо, подслушал его мысли, потому что на особо крутом вираже чуть не вывалил пассажиров за борт. Пальцы Анакина дрогнули. Нити светящейся паутины натянулись и вновь ослабли. Какое уж тут веселье, когда ты упакован в спасительный кокон Великой силы.
      Лодка не опрокинулась. Падди обращался со своей любимицей уверенно и умело. Он умел управлять случайностью. Через некоторое время, когда Анакин основательно промок, а волосы его спутницы спутались и торчали лохмами, лодка, замедлив ход, вошла в небольшую гавань.
      Почему-то Скайуокер решил, что Падме примется немедленно приводить себя в порядок, но вместо этого девушка с хохотом бросилась Падди на шею.
      – Спасибо!
      И чмокнула в щеку. На загорелых обветренных скулах громилы выступил багровый румянец. Акку вдруг потупился.
      – Да ладно вам… повеселились маленько…
      Пока он привязывал лодку, Анакин спрыгнул на деревянный причал, помог выбраться Падме.
      – Я принесу багаж, – предложил Падди.
      Молодые люди с улыбкой переглянулись.
      – А вы идите, осмотритесь там, – продолжил Акку. – К чему тратить время на болтовню.
      – Тратить время, – с тоской пробормотала сенатор.
      Лестница, что вела наверх от причала, тоже была деревянная и, конечно же, вся увитая дикими лианами и цветами. Поднявшись по ней, парочка оказалась на террасе над садом, который, по мнению Падме, был чудным, а по скептическим высказываниям Скайуокера – слишком пестрым и буйным. В кустах здесь могла спрятаться целая армия злобных и очень коварных убийц. Обилие белого и пурпурного цвета ему тоже не пришлось по душе. А вот горы, поднимающиеся вокруг озера, ему понравились сразу.
      Падме села на каменную балюстраду.
      – Смотри, горы отражаются в воде, – сказал Анакин.
      Поверхность озера больше напоминала отполированный металл, настолько она была ровная. Горы внизу и наверху почти не отличались друг от друга, если не считать, что одни из них располагались вверх ногами.
      – Конечно, – ответила Падме, не заинтересовавшись.
      Анакин стал смотреть на нее, пока она не обернулась.
      – Конечно, тебе удивляться нечему, – сказал тогда он. – А там, где вырос я, нет озер. Когда я вижу столько воды…
      Падаван замолчал, подыскивая нужное слово.
      – Изумляет?
      – Радует.
      Падме все-таки оглянулась на озеро.
      – Полагаю, трудно удержаться, – величественно согласилась она. – Даже спустя много времени я вижу, как красиво отражаются горы в воде. Я могла бы смотреть на них весь день, каждый день.
      Интересно, когда он станет еще постарше, он всегда будет выражаться такими пустыми словами? Анакин очень надеялся, что такой день никогда не настанет. Да и к чему утруждать язык светскими беседами, когда можно заняться чем-нибудь повеселее. Падди Акку сказал: не трать времени на разговоры.
      Анакин шагнул вперед и понюхал волосы Падме.
      – Когда я была на третьем уровне школы, – продолжала щебетать та, то ли делая вид, что ей все нипочем, то ли на самом деле не способная ничего заметить, – я приезжала сюда на каникулы.
      Она указала куда-то вдаль.
      – Видишь тот остров? Обычно мы туда плавали. Я люблю воду.
      – Я тоже, – не задумался над ответом Анакин. – Наверное, потому, что в нашей пустыне ее почти совсем нет.
      Смотреть было приятно и на озеро, и на горы с их двойниками в воде, и на спутницу. Все они оставались равнодушны к его восхищению.
      – А потом мы валялись на песке, чтобы солнце высушило нас… и угадывали голоса птиц…
      Наверное, Падме всегда проигрывала, подумал Анакин. Она же не слушает чужих голосов, только свой собственный.
      – А я не люблю песок, – все равно сказал он. – Он грубый, шершавый, лезет повсюду, а потом натирает ноги… вообще все натирает. Падме повернулась к нему.
      – Только не здесь, – торопливо добавил Скайуокер. – На Татуине… на Татуине вообще все по-иному. А здесь все такое гладкое…
      Оба с удивлением обнаружили, что пальцы Скайуокера без спроса и без ведома хозяина поглаживают руку Падме. Анакин сделал вид, что просто пытается сравнить все на ощупь, но Падме, кажется, не возражала. Вот он и не стал прерывать свое занятие. Девушка казалась немного смущенной, немного напуганной, но убегать вроде бы не собиралась.
      – Там, на острове, жил старик, – с усилием заговорила она. – Он делал из песка стекло… вазы, ожерелья. Они были волшебными.
      Анакин пододвинулся ближе.
      – Тут все волшебное, – подтвердил он.
      – Смотришь в зеркало, а видишь воду. Как ее морщит ветер. Выглядела как настоящая вода, только не на самом деле… Что ты…
      – Иногда, когда веришь, что что-то настоящее, оно становится настоящим.
      – Я когда-то думала, что если долго смотреть в зеркало, то можно потерять самого себя… Зеркала под рукой не было, отражалась Падме только в глазах стоявшего к ней почти вплотную Скайуокера.
      – Это правда…
      Он сделал последний, разделяющий их шаг. Губы их соприкоснулись. Падме не стала сопротивляться, отталкивать, убегать. Она просто закрыла глаза. Осторожное детское прикосновение вдруг превратилось в самый настоящий поцелуй, который должен был продолжаться вечно, если бы… …Падме не отодвинулась.
      – Нет, я не должна.
      – Прости, – сказал Анакин без капли сожаления. – Но когда я рядом с тобой, моя голова мне не подчиняется.
      И он вновь сделал попытку пересечь холодную поверхность, за которой можно легко потеряться. Но момент был упущен. Падме укрылась за броней неприступного величия и повернулась к озеру. На это зеркало смотреть было куда безопаснее.

* * *

      Столько тревог и волнений, а все оказалось просто. Как только истребитель вынырнул из гиперпространства, прямо по курсу повисла ярко-белая капля потерявшейся планеты. Именно там, где на подчищенных картах осталась ее призрачная «тень».
      – Вот она, – сообщил Оби-Ван очевидное.
      Астродроид сочувственно погудел. Кеноби с подозрением покосился на него, ему показалось, что над ним издеваются. С этими разговорчивыми машинками вечно такая морока… Ну да, потратил на поиски кучу времени, упустив из виду самое очевидное. Учитель, наверняка, не совершил бы подобной ошибки. Оби-Ван попытался представить, получилось довольно легко. Не думай о своей тревоге, концентрируйся на том, что здесь и сейчас, а самое главное в жизни – это течение живой Силы. Ничего свежего и оригинального. А третий пункт вообще идет вразрез с учением всего Ордена, на что учителю было традиционно плевать.
      – Вот она, – повторил Оби-Ван, выдираясь из цепких объятий памяти. – Там, где и должна была быть. Позволь представить тебе беглянку. Камино. В реестрах не значится. В них кто-то копался.
      – Би-дуп? – спросил астродроид.
      – Понятия не имею, кому это понадобилось, – сознался джедай. – Может, именно здесь мы и отыщем ответы на наши вопросы. По крайней мере, на некоторые.
      Он отдал команду сбросить плазменное кольцо, опоясывающее истребитель. Два мощных двигателя по бокам от кокпита, предназначенные для гиперпространственного разгона корабля, перешли в ждущий режим. Когда дроид разомкнул замки, оставив эти двигатели и крепящую их дугу на орбите, Кеноби повел истребитель к планете на ионной тяге, каждую минуту проверяя показания сканеров.
      Ему удалось встать на орбиту, а его никто не встречал, никто не шел на перехват преобладающими силами, никто вообще не интересовался, что он тут позабыл. На незваного гостя никто не обращал никакого внимания. От столь тщательно замаскированной планеты ожидаешь обычно несколько иного поведения. По крайней мере, мощную орбитальную оборону. Или хотя бы захудалый спутник-сторож. Эй, есть ли там, внизу, жизнь, или как?
      За облачными вихрями почти ничего не было видно. Кеноби запустил инфракрасный монитор. Море. Вернее сказать – океан. Никакой суши Оби-Ван не видел и подозревал, что и не увидит. Как и других кораблей. Ни воздушных, ни надводных. Пространство планеты было девственно пусто.
      Пискнул датчик. Ну, хоть что-то! Снизу запрашивали идентификационные данные корабля. Голос был механический. Откуда это они, со дна морского? Кеноби послушно включил радиомаяк и стал ждать. Минутой спустя на экране высветились координаты и надпись. «Добро пожаловать в город Типока!»
      – Что ж, Р4, пойдем. Время услышать ответы.
      Дроид саркастически зачирикал, но координаты переписал, и кораблик, соскользнув с низкой орбиты, прорвал толстый слой облаков и… Пришлось перехватывать управление. Истребитель плясал над бесконечным морем, изрытым дождем. Путешествие оказалось серьезнее, чем вход в атмосферу, но вскоре за пеленой дождя удалось разглядеть мокрые купола. Оби-Ван предположил, что это и есть город Типока. Из бушующего океана поднимались гигантские сваи, на которых был выстроен город.
      Среди башен и изогнутых стен Оби-Ван заметил подходящую посадочную площадку, но прежде чем идти на посадку, сделал облет города, объяснив сам себе и настырному астродроиду, что просто хочет рассмотреть строение со всех сторон. И умолчал, что хотел на него полюбоваться. Было на что. Это действительно было одно-единственное строение невероятно сложной конструкции и необычной красоты. Необычной, потому что в нем сочетались практичность инженерных решений и изящество.
      – Так много еще надо увидеть, – горестно вздохнул Оби-Ван.
      За свою еще достаточно короткую жизнь он посетил сотни миров, но вот смотрит на странный и безумно красивый город Типока и понимает, что осталось увидеть тысячи тысяч планет и все равно ничего не узнать о Галактике. Ему не хватит всей жизни… Никому не хватило бы.
      В конце концов, он все-таки сел. Сколько можно кружить над городом? Тем более что аборигены могут задаться вопросом, а не сбить ли чужака? Нет, сказал себе Оби-Ван. Здесь нет оружия. Он не сумел бы объяснить, откуда взялась такая уверенность. Но город выглядел и на самом деле был настолько мирным, что сама мысль об оружии оскорбляла.
      Прежде чем отодвинуть колпак кабины, джедай поплотнее закутался в плащ и натянул капюшон. Порыв ветра забросил в машину пригоршню брызг. Через площадку к ближайшей башне Кеноби бежал со всех ног: плащ был сделан из плотной ткани и был призван охранять владельца от причуд природы, но здесь намокал в невероятном темпе.
      На гладкой скользкой стене не было ни кнопки, ни глазка, ни следящего устройства. Даже углов тут не было, ветер беспрепятственно обтекал башню. Но как только Оби-Ван приблизился, дверь открылась, пропуская гостя в сухой и светлый зал.
      – Мы рады видеть мастера джедая у себя, – произнес высокий мелодичный голосок.
      Оби-Ван стянул прилипший к голове капюшон и принялся отряхиваться. Вытер лицо, проморгался и лишь потом огляделся в поисках говорившей. Почему-то он сразу решил, что это женщина.
      – Я – Таун Ве, – продолжала она.
      Она была выше ростом и к человеческой расе не принадлежала. С мертвенно-бледным лицом, никогда не видевшим солнца, очень изящная, но не хрупкая. На белом как снег лице мерцали огромные темные глаза. Выражение их было почти детским. Таун Ве плавно протянула к гостю гибкую руку. Кеноби засомневался: а стоит ли ее пожимать. Джедай всерьез опасался смять тонкие пальцы.
      Но оказалось, что аборигенка просто указывала дорогу.
      – Премьер-министр ждет тебя.
      Таун Ве была похожа на свой город: гладкая, изящная, красивая и невероятно целесообразная.
      – Ждет меня?.. – недоверчиво переспросил Оби-Ван.
      Как, во имя Великой силы? Пусть кто-нибудь объяснит, каким образом его могли ждать, если несколько дней назад он сам не знал, что прилетит сюда?
      – Разумеется, – пропела Таун Ве, и только тут Кеноби сообразил, что разговор они ведут на общегалактическом языке. – Лама Су начал беспокоиться. Прошло столько времени, мы уже стали думать, что ты не прилетишь. Сюда, пожалуйста. За поклоном удалось спрятать растерянность. Прилетел, называется, услышать ответы. А вопросов за один миг рассыпалось в миллион раз больше. Прошло столько лет? Думали, что я не прилечу? Что происходит?!!
      Освещение в коридоре оказалось еще ярче. Поначалу свет резал глаза, но Кеноби вскоре привык и с удивлением обнаружил, что ему даже комфортно. Они проходили мимо множества окон, за которыми Оби-Ван видел занятых загадочными делами каминоанцев. Некоторые из них были выше, с гребнем посреди головы. Кеноби решил считать их мужчинами, хотя двигались аборигены с одинаковой грациозностью и ловкостью. Даже с некоторой скупостью. Над чем они трудились, джедай так и не понял, но ему понравилось, что объекты их занятий как будто висели в воздухе, поддерживаемые только ярким светом.
      А еще тут было невероятно чисто, ни соринки ни пылинки. Любая поверхность, горизонтальная ли, вертикальная, все сияло.
      Роящиеся в голове вопросы Оби-Ван держал при себе, хотя они были готовы посыпаться с языка в любое мгновение. Если премьер-министр, который по словам провожатой, жаждал встретиться с Оби-Ваном, то Кеноби просто сгорал от желания увидеть премьер-министра. А судя по быстрому шагу, Таун Ве не обманула.
      Джедай вообще не чувствовал здесь лжи. Это тревожило.
      Из бокового прохода в коридор шагнул высокий каминоанец с гребнем на голове и сделал приглашающий жест, явно ожидая, что гость войдет первым. Настроение не улучшилось.
      Но никто не спешил огреть его сзади по голове. Наоборот, его радушно приветствовал еще один местный житель, который, как с тоской отметил невысокий Кеноби, оказался еще более рослым. Абориген тепло улыбнулся крохотным ртом и указал на необычной формы кресло.
      – Позволь представить тебе Ламу Су, премьер-министра Камино, – пропела провожатая, мерцая глазами. – А это – джедай…
      – Оби-Ван Кеноби, – обреченно закончил за нее молодой человек.
      Премьер-министр опять улыбнулся и вновь указал на кресло. Кеноби остался стоять. В сапогах у джедая хлюпало, с плаща продолжало капать, а ведь он прошел всего десяток-другой шагов. Лама Су сел.
      – Надеюсь, тебе у нас понравится, – голос премьер-министра отличался такой же мелодичностью, хотя по тону был гораздо ниже, чем у Таун Ве. – Мы счастливы, что ты прибыл к нам в самое приятное время года.
      Спасибо все-таки длительным тренировкам в Храме, а то ни за что не удалось бы с вежливым поклоном порадоваться стоящей на дворе прекрасной погоде.
      – Ваше гостеприимство делает мой визит еще приятнее.
      Если сейчас курортный сезон, то никакими коврижками его не заманишь на Камино в межсезонье. Даже решение Совета не поможет.
      – Прошу тебя, – терпеливо пропел премьер-министр, еще раз плавно поведя рукой в сторону кресла.
      И не продолжал, пока гость не рискнул осторожно опуститься на краешек. Мокрая одежда неприятно липла к телу.
      – А теперь займемся делами. Ты будешь приятно удивлен, услышав, что мы придерживаемся графика. Уже готовы две тысячи единиц, и мы ждем созревания еще миллиона.
      Оставалось лишь надеяться, что лицо у него не слишком глупое. Потом Кеноби услышал свой собственный голос:
      – Это хорошая новость.
      – Мы так и подумали, что ты обрадуешься.
      – Разумеется.
      Вот только чему?
      – Прошу передать магистру Сифо-Дйасу, что у нас нет ни малейших сомнений, что заказ будет выполнен полностью и в назначенный срок. Надеюсь, дела его идут успешно и сам он здравствует. Что происходит? Кеноби ужаснулся. И что я такое несу?
      – Прошу прощения, – пролепетал он, – как вы сказали? Магистр…
      – Магистр Сифо-Дйас. Он еще не ушел с поста главы Совета вашего Ордена?
      Не то чтобы Оби-Ван никогда в жизни не слышал этого имени, просто оно вызвало новый шквал вопросов. Оби-Вану очень хотелось соврать.
      – Боюсь, должен вас огорчить. Магистр Сифо-Дйас погиб почти десять стандартных лет назад. Огромные глаза Лама Су моргнули. Другой реакции Оби-Ван не дождался.
      – О, как прискорбно, – ласково прожурчал премьер-министр. – Но я уверен, он гордился бы армией, которую мы сделали для него.
      И вот тут-то Кеноби и не удержался.
      – Армией? – брякнул он, прежде чем успел хоть о чем-то подумать.
      – Клоны, – благосклонно кивнул Лама Су. – И должен заявить откровенно, ничего лучшего нам создать еще не удавалось.
      Оби-Ван понятия не имел, куда заведет его разговор. Если Сифо-Дйас действительно сделал столь странный заказ, то почему ни Йода, ни другие члены Совета ничего об этом не говорят? Конечно, Сифо-Дйас был могущественным и сильным рыцарем, но стал бы он действовать в одиночку по собственному почину? Оби-Ван тянул паузу, разглядывая стерильно-белую стену. Он даже призвал на помощь Великую силу. Если в этой комнате кто-то что-то скрывал, так это он сам. Каминоанцы были открыты, честны и доброжелательны.
      – Скажите, пожалуйста, когда магистр впервые говорил с вами об армии, он не упомянул, для кого… кому она понадобилась?
      – Конечно, упомянул, – Лама Су безмятежно улыбнулся. – Республике, разумеется.
      – Республике!..
      Что происходит в Галактике? Зачем Республике армия, да еще состоящая из клонов? И почему заказ сделал джедай? И знает ли об этом Сенат? И в курсе ли учитель Йода и магистр Винду? А…
      – Но вы сознаете ответственность, которая ложится на вас?
      Надо было чем-то замаскировать растерянность и волнение, а этот вопрос не лучше и не хуже других.
      – Мы ждем… мы должны получить самое лучшее…
      – Разумеется, мастер Кеноби, – Лама Су был абсолютно уверен. – Тебе, должно быть, не терпится взглянуть на заказ.
      – Я поэтому и прилетел…
      Не совсем правда, но все-таки и не ложь. Все зависит от точки зрения. Оби-Ван встал и следом за премьер-министром и Таун Ве вышел из кабинета.

* * *

      Трава была такая густая, что в ней путались ноги. Страшно было сделать шаг – Анакин боялся помять хотя бы один цветок. Небольшой луг обрамляла дуга водопада, обрушивавшего свои воды в озеро, откуда она начинала недолгий путь к морю. В небе кудрявились облака. Анакин долго смотрел на них.
      Он даже не представлял, что в Галактике есть такие места – полные жизни, любви, тепла и добра. Зато великолепно понимал, что его ангел мог появиться на свет только здесь.
      Небольшое стадо толстомясых смешных созданий сосредоточенно обгрызало траву на соседнем холме. Падме сказала, что они называются шааки.
      Над лугом с гудением вились насекомые, слишком занятые облетом цветов, чтобы беспокоить кого-то другого.
      Надо было чем-то замаскировать растерянность и волнение, а этот вопрос не лучше и не хуже других.
      – Мы ждем… мы должны получить самое лучшее…
      – Разумеется, мастер Кеноби, – Лама Су был абсолютно уверен. – Тебе, должно быть, не терпится взглянуть на заказ.
      – Я поэтому и прилетел…
      Не совсем правда, но все-таки и не ложь. Все зависит от точки зрения. Оби-Ван встал и следом за премьер-министром и Таун Ве вышел из кабинета.

* * *

      Трава была такая густая, что в ней путались ноги. Страшно было сделать шаг – Анакин боялся помять хотя бы один цветок. Небольшой луг обрамляла дуга водопада, обрушивавшего свои воды в озеро, откуда она начинала недолгий путь к морю. В небе кудрявились облака. Анакин долго смотрел на них.
      Он даже не представлял, что в Галактике есть такие места – полные жизни, любви, тепла и добра. Зато великолепно понимал, что его ангел мог появиться на свет только здесь.
      Небольшое стадо толстомясых смешных созданий сосредоточенно обгрызало траву на соседнем холме. Падме сказала, что они называются шааки. Над лугом с гудением вились насекомые, слишком занятые облетом цветов, чтобы беспокоить кого-то другого.
      Падме сидела на траве, бездумно обрывая цветы. Иногда она подносила какой-нибудь из них к лицу, вдыхала аромат. Но вовсе не цветы занимали сейчас ее мысли, если судить по быстрым, почти тайным взглядам, которые она бросала на своего спутника. Понадобился Анакин, чтобы она вновь стала замечать то, что видела раньше, когда была совсем маленькой. С тех пор как она приняла ответственность за большой мир, она как-то забыла, что цветы имеют обыкновение приятно пахнуть. Удивительно, что ученик Ордена был такой…
      Она не подобрала определения.
      Беспечный? Радостный? Оживленный? Любая комбинация из всех трех вариантов?
      – Ну? – Анакину не терпелось продолжить прерванный разговор.
      Падме добросовестно повторила мыслительный процесс.
      – Я не знаю, – сказала она преувеличенно сердито.
      – Да все ты знаешь! Просто не хочешь сказать мне!
      Падме неловко хихикнула:
      – Собираешься опробовать на мне ваши джедайские штучки?
      – Они действуют только на слабоумных, – отмахнулся Скайуокер. – На идиотку ты не похожа.
      Перед невинным взглядом по-детски распахнутых голубых глаз устоять не удалось.
      – Ну, хорошо, – сдалась Падме. – Мне было двенадцать лет, а его звали Пало. Мы оба работали младшими законодателями. Он был на несколько месяцев старше меня… – она замолчала, дразня собеседника. – Очень симпатичный. Темные кудрявые волосы… мечтательные глаза…
      – Ладно, лицо я представил! – падаван нетерпеливо взмахнул рукой. – А что с ним случилось?
      – Я поступила на государственную службу.
      Пало захотел стать художником.
      – Умный парень, – одобрил Скайуокер.
      – Не любишь политиков? – на самом деле рассердилась Падме.
      Окружающая идиллия стремительно теряла очарование.
      – Двух-трех люблю, – рассеянно откликнулся Анакин. – В одном из них, правда, не слишком уверен.