Добрая фея с острыми зубками

— Кстати, а ты не думала насчет конкурентов? Может, кто из них расстарался?

— Вероятность близка к нулю. Инвестиционный рынок давно разделен и работает относительно стабильно. Каждый стрижет купоны в своем сегменте. Крах любой крупной компании чреват чудовищными последствиями для всех операторов. Клиенты просто перекачают средства в банки под более низкий, но зато менее рискованный процент. В нашем деле каждый заинтересован в благополучии конкурента. Это как авиаперевозки — рухнул один самолет, и на какое-то время падает спрос на билеты всех авиакомпаний. Люди не любят рисковать.

— Сдуреть можно. — Главный редактор почесал взлохмаченный со сна затылок. — Все у вас перевернуто с ног на голову. Конкурент конкуренту — друг, товарищ и брат…

— А что в этом плохого? — подивилась я странному ходу его мыслей. — Кстати, что ты там говорил про статью и дискету?

— Они в машине, в бардачке. — Он протянул мне связку ключей. — Возьми сама, а я еще подремлю.

Оставив Генералова вылеживать похмелье, я прогулялась во двор и извлекла из «Ниссана» журнал и дискету.

Статья называлась «Что нам стоит мост построить?» и была посвящена источникам финансирования проекта. Автор ставил под сомнение целесообразность выделения средств на строительство из краевого бюджета, считая, что город должен обойтись собственными деньгами и частными инвестициями. Также высказывалось несколько пространных намеков на нечистоплотность отдельных чиновников, но ни одной конкретной фамилии не называлось. Дальше следовала пространная болтология на тему разбазаривания бюджетных денег, ничуть не более опасная, чем стрельба по воробьям из водяного пистолета.

Закончив чтение, я включила компьютер и запустила дискету. На этот раз послание Верещагина было более чем лаконичным.

«Наш регионалист Ие, на поверку оказался более шустрым, чем я предполагал, и аппетиты у него более серьезные. Боюсь, одной внеплановой налоговой проверкой вы не обойдетесь. Ждите других гостей. Со своей стороны, приложу все силы, чтобы решить этот вопрос.

С уважением, В.В.»

Вот зараза, значит, налоговики заявились не случайно! Чего доброго, Иевлев еще подстегнет районных оперов по делу Киселевой. Тогда Сереброву-старшему придется худо. В противовес нашим деньгам у регионалиста, кроме денег, имеется еще и власть. Чтоб ему провалиться!

Когда я, вконец разбитая, выползла из кабинета, вся компашка уже потягивала на террасе пиво. Видно, вчера затарились капитально. Остается надеяться, что сегодня они ограничатся малым.

— Нашлось что-нибудь интересное? — отфыркиваясь от пивной пены, осведомился Генералов.

— Ничего такого, что пролило бы свет на вчерашнее происшествие, — ответила я и прикрикнула сурово:

— Нечего пиво жрать на пустой желудок! Погодите минут десять, я яичницу вам поджарю.

Проследовав на кухню, я с неудовольствием уперлась взглядом в гору грязной посуды в раковине. Придется-таки всерьез задуматься о прислуге, если уж друзья повадились оттягиваться у меня по выходным. Накормив Бандита, я принялась за готовку.

Безусловно, яичница слегка подгорела. Но подобная малость меня ничуть не смутила, и я вывалила кулинарный шедевр на тарелки. Чуть позже выяснилось, что угощение еще и прилично пересолено, поэтому все, включая меня, жевали его без особого удовольствия, сопровождая вялое чавканье тоскливыми вздохами.

— Готовить ты не умеешь, — выразил общее мнение Генералов, силясь проглотить очередной кусок.

— Ничего, — попробовал подбодрить меня Иван, — если пивом запивать, то соли почти совсем не чувствуется.

— А кто у нас самый заядлый гурман, — кинулась в мою защиту Лариска, красноречиво взглянув на главного редактора, — тот и будет обед готовить. Там в морозильнике полно мяса, я вчера заглядывала.

Генералов скорчил недовольную мину, но, причмокнув остатками яичницы, от дискуссий по этому поводу воздержался.

— Значит, так, — выступил Иван, отставляя в сторону пустую тарелку. — Вчера мы посовещались и решили. — Он выразительно посмотрел в мою сторону. — Ты, Аня, ближайшие дни проведешь под охраной дома, все равно в таком виде тебе на работу нельзя появляться. Я уже позвонил своему институтскому приятелю, который владеет небольшим охранным агентством. Он сможет выделять бойцов в дневное время. Правда, ночью его сотрудники распределены по объектам, и свободной рабочей силы в горячую отпускную пору нет. Поэтому по ночам мы будем обходиться своими силами.

— Кто это мы? — нахмурилась я.

— Как кто? Я, Толик Оглоедов, вот и Серега нам поможет. — В подтверждение Ивановых слов Генералов кивнул. — А в субботу ты улетаешь с нами. Мы даже вчера вечером третий билет забронировали…

— Куда это я улетаю? — Оперативность, с которой друзья расписали мои ближайшие планы, не на шутку меня встревожила.

— Ты, я и Иван летим в Штаты, — радостно сообщила Лариска. — Ивану туда по делам нужно. И я решила мотнуться с ним за компанию. А теперь мы и тебя захватим от греха подальше.

— Никуда я не поеду! — активно запротестовала я. — Спрашивается, что мой отъезд решит? Если кому-то я сильно мешаю, то меня запросто шлепнут по возвращении. Или вы мне предлагаете насовсем в Штаты эмигрировать?

— Нет, разумеется, — взялся успокаивать меня Генералов. — Вы улетите только на две недели.

— И что это даст?

— Мы думаем, преступник себя за это время проявит.

— Как это, интересно, он себя проявит, если меня здесь не будет?

— Этот вариант мы тоже продумали, — осчастливил меня Иван. — Есть в нашем городе одна конторка, где специально обучают женщин-телохранителей. Надеюсь, там мы сможем подобрать барышню, хотя бы отдаленно похожую на тебя. Она и поживет эти две недели в твоем доме, поездит на твоей машине…

— У вас всех что, коллективный сдвиг по фазе? — вконец разозлилась я. — Сообразили вчера на троих и гоняли детективные страсти по пьяной лавочке.

— Почему по пьяной? — возмутился Генералов. — Это между прочим, твой юрист предложил заменить тебя профессионально подготовленной девушкой. Мы вчера ему звонили, и, заметь, в отличие от нас он был совершенно трезвым.

— Так вы еще и Оглоедова к своим интригам подключили?!.

— Подключили, — не стал отнекиваться Иван. — И он с нами полностью солидарен. Ты дорога нам, как память. Так что в субботу мы втроем улетаем. А если у тебя есть возражения, — он многозначительно нахмурился, — то мы немедленно звоним твоему папе и докладываем ему о покушении. Догадываешься, какие будут последствия?

Я закатила глаза. Конечно, догадываюсь! Серебров-старший всенепременно запрет меня в подвале моего собственного дома и выставит по периметру территории взвод автоматчиков. Причем заточение будет бессрочным, поскольку неясно, откуда исходит угроза и когда все это закончится.

Правда, есть еще у папы во Владивостоке старинный дружочек. Меня вполне могут погрузить в бронированный грузовичок и отправить на Дальний Восток без права переписки. Срок пребывания там опять же ничем не определен.

Обложили! Затравили меня, несчастную… Две недели в Штатах все же, пожалуй, лучше, чем год в подземелье или на Дальнем Востоке. Что угодно, только бы Серебров-старший ничего не узнал про нависшую надо мной опасность.

— Хорошо. Но как я объясню родителям свой отъезд? — выдала я последний аргумент, хотя было уже совершенно ясно, что друзья приговорили меня окончательно и бесповоротно.

— Скажешь, что просто уезжаешь отдыхать, — заявил Иван, откупоривая очередную бутылку пива.

— Они не поверят. Кто это, спрашивается, едет отдыхать, когда родной отец находится под следствием, а в бухгалтерии прочно окопались налоговики?

— Придумаешь что-нибудь, — фыркнула Лариска. — В конце концов, после всех пережитых стрессов твое желание восстановить боевой дух — вполне приличный довод.

В этот момент зазвенел дверной колокольчик, и к нам присоединились Оглоедов с Антониной. Если до их приезда у меня еще теплилась призрачная надежда отвертеться, то теперь силы «противника» имели колоссальный численный перевес. Все мои попытки сопротивления пресекались на корню: «Будешь спорить, позвоним папе!» В результате, скрепя сердце, мне пришлось принять план моего спасения.

Воскресным вечером мы все отправились в город, поскольку, по общему мнению, сторожить меня в городской квартире значительно проще, чем в коттедже. Там невозможно проникнуть в помещение через окна, и в подъезде имеется дополнительный блокпост в виде консьержей.

Бандита Иван вознамерился отвезти любительнице семейства кошачьих, Женечке, но я грудью встала на защиту бедного животного. Пожилая теща крупного банкира, пасущая внуков на соседнем со мной участке, без проблем согласилась присмотреть за котом. Тем более что со своим подхалимским характером котяра уже давненько регулярно захаживал к ним в гости с целью ревизии съестных припасов, не забывая при том поиграть с детьми. Так что Бандит являлся желанным гостем в их доме.

Родителям я убедительно почихала в телефонную трубку, сообщив, что захворала и до конца недели на работе не появлюсь. Мое заявление о двухнедельном отдыхе в Штатах они, к моему удивлению, с энтузиазмом поддержали.

Вопрос с визой Иван пообещал решить по своим каналам в кратчайшие сроки. Он же остался сторожить меня в ночь на понедельник. А утром его сменил крепкий молодец из охранного агентства. Плечистый парень скромно обосновался на кухне и особых неудобств мне в течение дня не доставлял.

В обед позвонила Лариска и поставила меня в известность, что подходящую по внешнему виду девушку-телохранителя подобрать удалось. Ей лишь придется изменить прическу и перекрасить волосы, но она готова пойти на подобные жертвы. Правда, ориентировочная цена за ее услуги повергла меня в состояние легкого транса, но Лариска успокоила тем, что в Штатах мы будем жить на вилле у дальнего родственника Ивана и на его полном довольствии. Так что потратиться придется только на авиаперелет. Это меня немного подбодрило, и мы договорились, что в среду я познакомлюсь со своим двойником.

В семь часов вечера подтянулся Генералов, сменив на боевом посту дюжего охранника. С собой главный редактор прихватил объемистые пакеты с провизией, поскольку, по его словам, моя стряпня способна довести нормального человека до голодного обморока.

Мы сели ужинать, но где-то на середине трапезы нас побеспокоил телефонный звонок. Я сняла трубку, но ответом на мое призывное «Алло!» стало напряженное молчание, после чего раздались гудки.

— Вот оно, началось, — прошептала я. — Проверяют, где я нахожусь.

Паника пробралась под мою футболку и пробежала вдоль позвоночника крупной дрожью. Воображение мгновенно нарисовало человека в черной маске, который уже заточил огромный нож и сейчас проникнет в подъезд.

— Брось, кто-то просто номером ошибся. — Генералов не собирался придавать значение подозрительному звонку. — Прими «Новопассит» и заваливайся под телевизором.

Есть мне совсем расхотелось. Я убралась в спальню, совершенно подавленная. Главный редактор закончил ужин в одиночестве, после чего крикнул из кухни, что идет принимать душ.

Тоже мне, сторож нашелся! Пока он будет водные процедуры принимать, меня двадцать раз успеют укокошить. Причем труп обязательно расчленят и пронесут мимо консьержа в спортивных сумках. В подтверждение моих скорбных мыслей из прихожей послышался приглушенный скрежет, и затем раздался щелчок замка.

Меня перекосило от ужаса. Убийца уже на пороге, а Генералов в ванной на другом конце квартиры. Пока я туда добегу, преступник успеет открыть два оставшихся запора.

Взгляд затравленно метнулся по комнате и остановился на массивной бейсбольной бите. Ее привезла мне в подарок Лариска, то ли из второго, то ли из третьего свадебного путешествия. Ухватив в руки деревянную дубину, я вылетела в прихожую, прокричав по дороге:

— Серега, спасай! — Но, подозреваю, шум воды в ванной поглотил мой крик о помощи.

Щелкнул последний замок. Дверь приотворилась, я в сумеречное пространство прихожей втиснулась темная фигура. Выскочив из-за вешалки, где я успела притаиться, я, ни секунды не колеблясь, обрушил биту на голову пришельца. Вернее сказать, только намеревалась попасть по голове, но вследствие высокого роста Генки — а это был именно он! — удар получился касательный и по уху, а затормозила дубина у него на плече. Генка отчаянно взвыл, потерял равновесие и рухнул на пол, подмяв под себя огромную корзину с белыми орхидеями. Бутылка шампанского, которую он держал в руках, вдребезги разбилась о напольный кафель.

Я растерянно вжалась в угол, намереваясь слиться с цветом обоев, и стала медленно сползать вниз по стенке. В эту секунду в прихожую впрыгнул главный редактор. По всей видимости, он среагировал на Генкин звериный вопль и потому появился в мыльной пене и совершенно голый.

Увидев меня в состоянии нестояния и здоровенного мужика, который, придерживаясь за стену, пытается принять вертикальное положение, Генералов выхватил у меня из рук биту, намереваясь закончить начатое мною дело. В последнее мгновение мне удалось перехватить его руку:

— Не надо, Сережа! Это свои!

Генка поднялся с пола и уставился на нас мутным взглядом. Судя по тому, как бешено начали вращаться его зрачки, картинка в его глазах быстро приобрела резкость.

— Гадина! — прорычал бывший муж. — Еще на меня, дрянь, бочки катила! У самой голые е… табунами ходят! — Брызгая слюной, он добрался до дверей и, шатаясь, вывалился из квартиры, громко хлопнув дверью о косяк. — Сволочь! — донеслось до наших ушей напоследок.

— Что это было? — оторопело поинтересовался главный редактор.

— Генка, мой бывший муж. У него остались ключи от квартиры. А я решила, что это убийца пришел по мою душу, и огрела его бейсбольной битой.

— А зачем он приходил? Может, все-таки именно он тебя убить хотел?

— Ага, — всхлипнула я горестно, — и выбрал в качестве орудия убийства корзину с орхидеями и бутылку шампанского. Думаю, его визит был шагом к примирению.

Сидя на полу в углу прихожей, я разглядела на светлом кафеле алые разводы. На смятых цветах тоже обнаружились кровавые капли. Мамочки! Я Генке голову размозжила!

От вида крови, от пережитого стресса, от пронзительной жалости к себе, любимой, слезы хлынули из глаз бурными потоками. Незадачливого муженька тоже, конечно, было немножечко жалко. Одно дело желать его крови чисто фигурально, в смысле отобрать «Мерседес», а другое — проломить Генкину черепушку бейсбольной битой.

Генералов истолковал мою истерику по-своему. Опустившись на пол, он обхватил меня за плечи и принялся по-отечески поглаживать волосы, приговаривая:

— Не убивайся! Завтра позвонишь ему и все объяснишь. Вы обязательно помиритесь. И будете жить долго и счастливо…

Смысл его слов дошел до меня не сразу, но все же дошел.

— Типун, блин, тебе на язык! Не хватало мне только с Генкой мириться, — выдавила я сквозь слезы.

— Чего ж тогда ревешь? — опешил Сергей.

— А чего мне радоваться?! — Рыдания сами собой пошли на убыль и угрожали перерасти в истерический хохот. — Бывшему мужу голову разбила, а теперь вот сижу на полу в обнимку с голым мужчиной. Между прочим, от твоей мыльной пены у меня в носу щекотно.

Генералов сообразил наконец, что пребывает в костюме Адама, и, ойкнув, кабанчиком метнулся за ближайшую дверь. За этой дверью у меня находится кабинет, в котором, естественно, никакой одежды отродясь не водилось, равно как подходящих простыней или полотенец. Поэтому вскорости оттуда раздались жалобные мольбы.

Получив на растерзание Генкин спортивный костюм, главный редактор прокричал мне из-за двери:

— Знаешь, я думаю, голова у твоего супруга цела-целехонька.

— Как же, кровищи-то вон сколько натекло.

— Это с меня натекло… с моей ноги. В горячке, наверное, на стекло от шампанского наступил. Дай какое-нибудь старое полотенце, а то я весь палас перепачкал.

Накопав в шкафу полотенце, я обеспокоенно влетела в кабинет, даже не уточнив, успел ли Сергей натянуть на себя спортивный костюм. Тут же выяснилось, что одеться он успел и теперь стоял посреди комнаты, как цапля, поджав окровавленную ногу и изо всех сил пытаясь не замарать ковер. Мог бы не стараться: светлый ворс и так уже был украшен во многих местах некрасивыми бурыми пятнами.

Обмотав раненую ступню полотенцем, Генералов прошкандыбал на кухню, где я взялась оказывать ему первую медицинскую помощь. Рана оказалась в общем-то пустяковой, и мне удалось обойтись йодом и тугой повязкой. Затем пострадавший перебрался на диван в столовой, а я принялась за уборку, потратив уйму времени на чистку паласа специальным моющим раствором.

Мое появление в столовой после трудов праведных не вызвало у главного редактора восторженных эмоций.

— Кстати, а чего это твой муж про табуны голых мужиков говорил? — выдавил он терзавший его вопрос.

Ну, Генка! Вот ведь поганец! Везде ухитрится мне напакостить! Никак припомнил, зараза, обнаженный торс Верещагина в моей гостиной. Пришлось выкручиваться на ходу:

— Э-э-э, думаю, у него от удара в глазах двоилось, а может, даже троилось или четверилось…

Не знаю, поверил ли мне Генералов, но неприятный инцидент удалось замять.

Отправляя утром прихрамывающего главного редактора на работу, я вручила ему дискету с электронным письмом для Верещагина. В нем я поведала депутату про покушение, про вынужденное пребывание под домашним арестом и про спешный отъезд за границу подальше от непонятных событий.

В среду вечером Иван с Лариской доставили мне на смотрины Марину. Девушка уже изменила прическу и цвет волос, и издали ее вполне можно принять за меня. Во всяком случае, подслеповатая бабулька-консьержка, заступившая сегодня на смену, без сомнений вручила ей мою квитанцию на оплату света. Конечно, при ближайшем рассмотрении любой человек, хорошо меня знающий, без труда заметит подмену. Но, надеюсь, неведомый убийца не относится к узкому кругу особо приближенных. А если еще правильно нанести макияж… В общем и я, и Марина остались довольны друг другом, и нашим внешним сходством в том числе. Девушка рассказала, что является мастером спорта по карате и, кроме этого, прошла курс специальной подготовки в школе для элитных телохранителей.

Программа занятий в такой школе ничем не уступает тренировкам спецназа.

— Все же, — не удержалась от комментария я, — против лома нет приема. Вы сильно рискуете.

— На самом деле риск минимален, — улыбнулась Марина. — Я ни на секунду не буду оставаться одна. Рядом всегда будет парочка моих коллег для подстраховки. Ну скажите, кто заподозрит в стройных красотках профессионалов?

В этом она права! У нее самой комплекция точь-в-точь как моя собственная. А способна я максимум на легкую оплеуху противнику, если, конечно, не считать знаменитый удар дубиной по Генкиному уху.

Марина настояла на проживании в загородном коттедже, мотивируя свой выбор тем, что это облегчит задачу преступнику. А следовательно, увеличивается вероятность того, что он заглотнет наживку.

Для сотрудников компании я беру отпуск. Поэтому у Марины нет необходимости светиться на работе, где любой расколет ее в два счета. Но и сиднем сидеть за городом ей тоже смысла нет. Если убийца действительно существует, то его может отпугнуть охраняемая территория. Он, скорее всего, будет караулить жертву в уединенных местах, подобных лесной дороге. Единственный разумный компромисс — это ежедневные выезды девушки за пределы поселка. Прогулки по магазинам должны чередоваться с посещениями фитнес-центра, салона красоты, ресторанов. Для правдоподобия она даже поужинает несколько раз с Оглоедовым и Антониной.

Неожиданно всплыла проблема с автомобилем. Моя раскуроченная «Мазда» по-прежнему отдыхает в гараже, и реанимировать ее в кратчайшие сроки не удастся. Скрепя сердце Иван согласился выписать доверенность на вождение своей машины, поскольку других вариантов быстро разжиться приличным транспортным средством у нас не было.

Марина получила от меня массу мелких указаний по поводу моей любимой одежды, ответов на телефонные звонки, кормления Бандита и тому подобное. К концу вечера она уже знала, какие блюда я на дух не выношу, сколько сахара кладу в кофе и какими закоулками объезжаю дорожные пробки.

Напоследок я выдала девушке полторы тысячи долларов аванса, и та откланялась. Лариска с Иваном остались сторожить меня до утра.

До конца недели никаких новых неприятностей не приключилось, что позволило нам в субботу загрузиться в самолет и покинуть родные пенаты. Для перелета в Лос-Анджелес, а именно там у Ивана должны были состояться переговоры с представителями какой-то серьезной компьютерной компании, пришлось сделать пересадку в московском аэропорту. Лететь американскими авиалиниями оказалось гораздо комфортнее, чем отечественными, на которых мы добирались до Москвы. И самолет был поновее, и сервис намного круче. Но, несмотря на это, летела я с тяжелым сердцем. Что, если Марина и ее компаньонки не рассчитают свои силы? Этот крест мне потом придется нести до конца дней. А тот факт, что этот самый конец дней может оказаться совсем не за горами, оптимизма нисколько не прибавлял.

Лариска и Иван с головой погрузились в чтение, а я принялась бесцельно пялиться в иллюминатор. Далеко внизу пестрили разноцветные лоскутки полей, изрезанные местами тонкими ниточками рек и автомобильных дорог. Погода нам благоволила: лишь изредка под крылом проплывали невесомые перышки облаков.

Мои мысли хаотично блуждали по дальним закоулкам мозговых извилин. Куда бегу? Как я, взрослая образованная женщина, позволила втравить себя в подобную авантюру? То, что отъезд спасет мою шкуру, весьма сомнительно. Зато общая ситуация в мое отсутствие вполне может ухудшиться. Вдруг налоговики нароют в бухгалтерских документах что-то серьезное? Да и дело Киселевой пока не закрыто. Стараниями Иевлева папу могут взять под стражу в любой момент. Хотя в нынешней ситуации связать нашу компанию с депутатом Верещагиным весьма проблематично. А ведь через нас топить собираются именно его. Но кто знает…

Между тем одинокие перышки облаков в иллюминаторе сменились крупными хлопьями сахарной ваты.

От сладких детских воспоминаний мне стало совсем скверно, и, немного поколебавшись, я заказала себе коньяк. Иван с Лариской, разумеется, тут же поддержали мое начинание, и вскорости жизнь приобрела более радужные оттенки, а еще через пару часов мы провалились в царство Морфея.

Лос-Анджелес встретил нас несусветной жарой. Я, разумеется, предполагала, что во второй половине июля в Калифорнии достаточно знойно, но такой кошмар мне даже не снился. Какой, интересно, шутник придумал назвать столицу штата городом ангелов! Что до меня, то ему куда больше подошло бы название Лос-Девилос, поскольку только дьяволы могли по собственной воле и без принуждения поселиться на раскаленной сковородке в пышущем жерле вулкана. Двадцать-тридцать минут на открытом солнце — и никакая больница не откачает.

А ведь это не просто город, здесь расположено сердце американской мечты. Вовсю «кочегарит» мощнейшая киношная индустрия, гордо именуемая Голливудом. Вспыхивают звезды первой и не самой первой величины. Может быть, всему виной свирепые солнечные лучи? Не исключено, что именно они разжигают легендарное звездное пламя.

В аэропорту нас встретил Борис. Он является сыном от первого брака второго мужа двоюродной сестры Ивановой мамы. Или что-то в этом роде. Родство, разумеется, весьма шапочное, но в детстве и юности Иван с Борисом были очень дружны. Они вместе увлеклись когда-то компьютерной техникой, вместе поступили в политех. Потом их дорожки разошлись по разные стороны океана, но сегодня Борис, как и Иван, имеет собственную компьютерную фирму, процветающую во всех отношениях. Правда, специализируется она не на банковском обеспечении, а на компьютерной графике для местной киноиндустрии. Налаженный бизнес позволяет иметь шикарную виллу на побережье и обширные связи, благодаря которым Иван надеется заключить контракт на поставку каких-то специфических программных разработок.

Загрузившись в комфортабельный салон новенького спортивного «Форда», мы, вкусившие несколько минут пребывания на солнцепеке, пришли к выводу, что кондиционер является наиценнейшим изобретением человечества.

На вилле, расположенной прямо на берегу океана, нас поджидала жена Бориса, Синтия, неприметная миниатюрная американка перуанского происхождения. Не знай я, что ее родители родом из Перу, запросто приняла бы ее за изможденную солнцем уроженку Средней Азии.

Лариска тут же взахлеб принялась нахваливать хозяйские хоромы. Я бы и сама с удовольствием присоединилась к восторгам, поскольку вилла действительно радовала глаз и внешним видом, и внутренним убранством, но с собственным мнением пришлось повременить. Дело в том, что моя подруга и в школе, и в институте изучала немецкий. Ее словарный запас английских слов ограничивается «тейблом» и «хеллоу». А поскольку бурные эмоции поперли из нее неиссякаемым словесным потоком, я была вынуждена изо всех сил напрягаться, чтобы успевать доносить ее красноречие до Синтии.

Нам выделили две огромные спальни на втором этаже с видом на океан, и мы взялись распаковывать вещи, а после ланча с удовольствием насладились плаванием в бассейне и отдыхом на тенистой террасе.

Иван с Борисом ударились в воспоминания о детстве. Мы же с помощью Синтии попытались наметить нашу культурную программу. Честно говоря, я бы с удовольствием провела две недели, дефилируя между бассейном и спальней, оснащенной навороченным кондишионом. Ну максимум пару раз, наплевав на зной, прогулялась бы двести метров к океану, дабы окунуться в соленые воды.

Но подруга подошла к составлению планов нашего отдыха самым что ни на есть основательным образом. Мы обязательно должны съездить в Сан-Франциско и Сан-Диего. Также следует заскочить в Санта-Барбару, поскольку Ларискина бабушка пересмотрела когда-то практически все серии одноименного сериала. Еще нельзя забыть про студию «Парамаунт» и Голливудские холмы. А еще магазины, рестораны, ночные клубы и прочие соблазны, которыми с готовностью искушала нас хозяйка дома. В отличие от меня, настроенной на тихое времяпрепровождение, Лариска желала крутого резвежа. Мне с огромным трудом удалось отговорить ее от поездки в Лас-Вегас. Во-первых, потому что столица всемирного азарта находится на значительном расстоянии от Лос-Анджелеса, а во-вторых, зная необузданную натуру подруги, не хочется, чтобы Иван покинул Штаты без штанов. Когда-то давно я уже имела печальный опыт посещения казино на пару с Лариской. Тогда мне пришлось оттаскивать ее от рулетки почти за шиворот, но наличных денег мы все равно лишились полностью.

Как бы там ни было, Лариска расписала практически по часам все дни нашего пребывания в Калифорнии. Причем составленная ею программа напрочь не состыковывалась с наполеоновскими планами Ивана. Кажется, наш великий компьютерщик вознамерился завязать с помощью Бориса деловые контакты по всему тихоокеанскому побережью.

Синтия тоже не могла заниматься нашим экскурсионным обслуживанием, поскольку работала ведущим дизайнером в компании мужа и держала под контролем весь творческий процесс. Поэтому уже на следующий день мы с подругой, получив в распоряжение автомобиль и подробную карту региона, бросились в свободное плавание.

Дни полетели чехардой, унося с собой метры фотопленки, километры фривеев и сотни хрустящих зеленоватых купюр с портретами американских президентов.

Когда мы кружили на авто по улочкам Беверли-Хиллз, пытаясь разглядеть сквозь ограды и густые зеленые насаждения виллы знаменитостей, мне припомнилась Ани Караюшкус, обитавшая где-то поблизости. Искушение было велико, но я решительно отбросила глупую идею. Какой смысл без толку теребить тупиковую ветвь моего расследования?

Общее же впечатление о Соединенных Штатах напрочь развеяло мои эфемерные иллюзии относительно страны всеобщего благоденствия, разнузданной демократии и неограниченных возможностей. Редкие уголки абсолютного благополучия с изящными домиками и ухоженными газонами перемежаются здесь с задрипанными многоэтажными микрорайонами, а умопомрачительные небоскребы диссонируют с колченогими пластиковыми столиками придорожных фаст-фудов. Демократия выражается в том, что любой человек может с полным правом примостить картонную коробку возле мусорника в замызганном квартале и жить в ней, объявив внутреннее пространство территорией суверенного государства. А неограниченные возможности представлены в основном товарным изобилием, к которому можно приобщиться в пределах твердоконвертируемых средств на пластиковой карточке.

Но самое большое впечатление произвели на меня сами люди. На улицах и в общественных местах с трудом удается отыскать чисто белые, чисто черные, чисто желтые или чисто краснокожие лица. История страны определила невероятную солянку рас, культур и религий. Причем «чистокровные» мулаты, метисы и креолы здесь тоже большая редкость. Как, спрашивается, определить расовую принадлежность болтливого бармена из прибрежного ресторана, отец которого — темнокожий индус, а мать — уроженка Новой Зеландии, ставшая в свою очередь плодом любви аборигенки и португальского матроса? К сожалению, такие хитросплетения внешней красоты генофонду нации не прибавляют. По моему мнению, американцу достаточно иметь просто относительно правильное европейское или африканское лицо, и он уже обречен на звездную карьеру в кино или в модельном бизнесе. Главное — не ожиреть от калорийной пищи и пассивного образа жизни. Но даже такая малость удается немногим.

Впрочем, мои размышления ничуть не омрачали наш отдых. На виллу Бориса мы приезжали, как правило, под утро едва живые от усталости. Лариска тут же заваливалась спать, а я звонила родителям, благо, десятичасовая разница между нашим и лос-анджелесским временем позволяла это делать. Затем подключалась к Интернету и проверяла электронную почту. От Верещагина новых посланий не поступало. Зато Марина, как мы и договаривались, присылала мне ежедневные отчеты. Но и они не содержали ничего экстраординарного. В том смысле, что никаких покушений не случалось, чего нельзя сказать о курьезных ситуациях.