Теплым утром сезона восточного восхода, в лагере близ плавно и тихо текущей реки, под поросшими лесом склонами горы Богов, когда все, наконец, собрались, оказалось, что прибыли шестьдесят четыре воина. Из них не более четырех — пяти когда-либо видели друг друга, потому что все они прибыли из разных пригодных для жизни уголков мира — будь то город, поместье, остров или район кочевого племени. Некоторые добирались сюда с берегов бескрайнего восточного океана. Другие приехали с самого северного обжитого края, где весна, длившаяся уже одну шестидесятую часть жизни старого человека, своим таянием пробуждала ледниковых чудовищ и инеевых червей. С севера прибыли лучшие охотники этого мира, нареченного во имя охоты. Одни воины явились из непроходимо раскинувшейся пустыни, лежащей к западу от населенных людьми земель, а другие — с юга, где сплетаются болота и реки, вливающиеся в конце концов в океан, и преграждают все пути движения в этом направлении.

Воины, собравшиеся в этот день для открытия турнира Торуна, были высокие и низкие, худые и толстые, лишь некоторые из них отличались своей молодостью и не было ни одного старого. Даже в этом мире жестокости все они выделялись особой жестокостью.

Но на время этого сбора они мирно расположились все вместе, и каждый по прибытии без возражений принимал любой небольшой участок земли в лагере, выделенный ему Леросом или одним из подчиненных жрецов Торуна. В центре лагеря на походном алтаре на большой деревянной платформе было воздвигнуто изображение бога, чернобородого и в золотой диадеме, сидящего в задумчивости, возложив руку на рукоятку меча, и ни один из воинов не забыл положить перед ним свои дары. Некоторые подношения были богатые, ибо среди прибывших сразиться в турнире находились и люди состоятельные.

Но сколь богат или силен ни был прибывший на турнир, он являлся без слуг или поклонников, а из вещей имел с собой едва ли больше, чем тяжелую защитную одежду в дополнение к выбранному излюбленному оружию.

Турнир относился к разряду священных, расцениваемых жрецами Торуна настолько высоко, что посторонние зрители не допускались — хотя на всей планете не нашлось бы свободного человека, не мечтавшего стать свидетелем этого состязания. Не было нужды и в посторонних слугах. Собравшимся воинам и жрецам прислуживало, окружая их почестями и роскошью, почти такое же число одетых в серое рабов-мужчин, носивших на платье отличительные знаки принадлежности к горе Богов, Торуну и его слугам. Женщины не допускались в лагерь.

В это утро, когда явился последний из бойцов, несколько рабов готовили арену для состязаний — огороженную земляную площадку диаметром около пятидесяти футов. Другие рабы занимались приготовлением пищи к обеду, откладывая отдельно дары из фруктов и мяса для тех, кто пожелает их принести на алтарь Торуна. Дым кухонных очагов поднимался к небу, а оно было совсем ясное и в нем была та же синева, что и на планете Земля, но была также желтизна и горечь и медь.

Из-за клубов дыма виднелась гора — непривычная панорама почти для всех прибывших сюда на сражение. Но гора эта с детства была в сердцах и памяти каждого из них. На вершине горы обитали жрецы Торуна, а вместе с ними там был и сам бог, располагавшийся за белыми стенами священного города со всем своим великим могуществом. Там были также женщины, животные и другие предметы первой необходимости. Время от времени наверх доставлялись рабы для услужения постоянным обитателям, но почти никогда рабы не возвращались оттуда обратно, а работавшие в это утро на прибрежном лугу были присланы специально для этого из подчиненных областей. Крупные армейские отряды горы Богов никогда не приближались к своей столице ближе, чем до подножия горы, за исключением специально откомандированных отделений. Большинству простых людей вершина горы и ее город-крепость были совсем недоступны.

Там, наверху, жил сам Торун, а также полубог Мжолнир — его самый верный рыцарь. Другие божественные личности приходили туда время от времени: боги исцеления, справедливости, почвы и погоды, урожая и плодородия, а также многочисленные полубоги со второстепенными видами ответственности. Но все знали, что главным образом гора принадлежала Торуну, религии Торуна, миру Торуна. Для всех людей, кроме тех, обычно оттесненных на край света, которые не любили Торуна или его власть, отданную его именем жрецам горы Бога, эта планета была планетой охотников и воинов, а сам Торун был богом войны и охоты.

Жрец по имени Лерос, средних лет, проживший три предыдущих северных весны и получивший шрамы в своей бурной молодости, был назначен Верховным жрецом Андреасом руководить турниром. Лерос имел высокое звание среди жрецов Торуна, хотя и не был членом окруженного тайной Внутреннего круга. В молодости он приобрел почти легендарную репутацию бойца и многие из лучших среди молодых героев смотрели на него с благоговением. Лерос сам спустился к берегу реки, чтобы приветствовать последнего прибывшего бойца — Чэпмута из Риллиджэкса. Он протянул Чэпмуту руку, помогая ему выйти из челнока, приветствовал его приезд на Священный Турнир Торуна, после чего легким росчерком поставил последнюю отметку на листе регистрации, содержавшим все имена приглашенных воинов.

Вскоре после этого ритуальный барабан призвал всех на общий сбор. Лерос стоял в новом платье ослепительно белого цвета в центре новой чисто убранной арены и ждал пока все соберутся по ее краям. Воины быстро смолкли, отдавая Леросу полное внимание. В некоторых местах образовавшегося круга воины стояли тесно, но никто не толкался, пытаясь протиснуться вперед, на лицах у всех было только внимание и почтение.

— Возрадуйтесь, о, избранники богов! — воскликнул, наконец, Лерос своим еще сильным голосом. Он обвел взглядом всех стоявших вокруг него бойцов, возвышаясь над ними таким же сильным и статным, как большинство из них, хотя он уже не был таким же быстрым или точным. Прошло много дней, почти одна шестидесятая часть жизни старого человека, с тех пор как с горы Богов пришло и распространилось по всему миру официальное известие о турнире. Гораздо дольше, еще со времени прошлой северной весны все уже знали, что турнир должен состояться. Худенькие маленькие мальчики тех времен теперь стали мужчинами в расцвете сил, а гора Богов и все ее дела с тех пор сильно при-умножили свою важность и славу.

Многие из ожидающих участников были наполовину обнажены, чем благоприятствовала мягкая погода. Их тела были мускулистые и покрытые шрамами. Одежды некоторых были очень грубыми, у других же — мягкие и роскошные. Одни носили на себе части защитного снаряжения или имели щиты из закаленной кожи ленивца или блестящего железа. Полное защитное облачение не применялось на планете Охотничья, где люди сражались только стоя и никогда верхом. Эти воины были сыновья вождей и крестьян, но были также и сыновья неизвестных отцов. Только доблесть, умение владеть мечом, копьем и секирой позволили им завоевать право участия в турнире. Сейчас Лерос видел вокруг себя множество глаз — голубые и черные, глубоко посаженные, глаза с наружными складками и без них, иногда безумные и среди них одна — две пары невинных, как у младенца.

Первые колонисты с Земли, прибывшие около шести обычных столетий назад, выбранные совершенно случайно из разных уголков мира людей, уже тогда были сильно перемешаны по расам и культуре. Лица, окружавшие Лероса, были коричневые, белые или черные с волосами черного, коричневого или русого цвета; встречались и рыжеволосые. Один был с пепельно-серыми седыми волосами, двое выбриты наголо. Тут выглядывало сильно татуированное лицо с полосами от уха до уха, а там виднелась улыбка с обточенными, как острия, зубами. Но гораздо больше было ничем не примечательных людей, которые были похожи на обычных пастухов, если не считать висящего на ремне у пояса оружия. Помимо того, что все они были людьми и мужчинами, только одно объединяло их всех — необычайное умение убивать других людей в боевом единоборстве.

— Возрадуйтесь, о, избранные! — снова провозгласил Лерос, теперь уже тише. — Еще до захода солнца половина из вас будет стоять в большом зале нашего Бога — он указал на вершину горы Богов, скрытую от взглядов лесистыми холмами у ее подножия, — лицом к лицу с самим Торуном. — Лерос приготовился повторить свои слова, а воины были готовы слушать их, слушать вновь обещания, ниспосланные годом раньше с горы Богов Леросом и его прислужниками.

Торун, воинственный вождь всех богов (так гласило предание), был доволен боевым духом человеческой расы, проявленным в ходе последних войн. Это расширило власть горы Богов на большую часть обитаемого мира. Бог благосклонно даровал разумным существам право сражаться в открытом для шестидесяти четырех лучших героев своей эпохи турнире за то, чтобы получить право сесть по правую руку от него. Для выполнения этого весь обитаемый мир был произвольно разделен на шестьдесят четыре области, а местные правители каждой области получали приглашение посылать на турнир своих самых сильных воинов, причем подробности процесса отбора обычно определялись самими правителями.

Все участники, кроме одного, должны были умереть на турнире Торуна, а этот один — победитель — получал звание полубога и должен был занять место по правую руку Торуна. (Где-нибудь в глубинке некий непочтительный логик-мыслитель непременно спрашивал жреца, доставившего приглашение:

— А как же Мжолнир? Ему что, придется потесниться?

— Вовсе нет, мой племянник. Без сомнения, и он и победитель турнира разделят почетное право быть рядом с Торуном. Также несомненно, что они станут сражаться за первенство, когда это будет им угодно).

По имевшимся сведениям, в зале Торуна на вершине горы им и впрямь нравилось много сражаться. Там великий бог и избранные обожествленные люди — убитые герои прошедших войн и сражений — каждый день снова убивали друг друга, дабы испытать радость сражения и чудесным образом исцелиться к вечеру от ран, чтобы за столом Торуна насладиться в компании богов изысканнейшими напитками и жертвенным мясом, сказочными повествованиями, рассказанными с бессмертным красноречием, бесчисленным множеством девушек, которым для большего наслаждения навечно давалось целомудрие. (В этом месте рассказа, где-нибудь в глубинке, любопытный слушатель облегченно вздыхает, ибо в этом уже есть нечто большее, чем доступно для обсуждения простыми воинами. Но даже если он и не так прост, слушатель видит, что у него не получается одолеть этого красноречивого жреца в затеянной им игре слов).

Этим ярким утром Лерос формально огласил еще раз то, что его слушатели уже знали: — Те из вас, кто падет в первом круге боев, первыми же будут праздновать у Торуна, но их удел навечно — самая нижняя часть стола. Следующие шестнадцать, погибших во втором круге сражений, получат более высокие места. В битвах третьего круга умрут восемь из вас, они будут сидеть еще выше и каждый из них навечно получит четырех прелестных девушек, чья красота несравнима ни с чем в этом мире — двух белых, как слоновая кость и двух черных, как эбонит, — для удовлетворения каждого желания еще даже до того, как оно будет произнесено вслух.

После четвертого круга поединков в живых останется только четыре воина, сильнейших из сильных. Четверо убитых в четвертом круге борьбы будут награждены щитами и оружием, блестящими, как серебро, но крепче и острее лучшей стали, а также кубками для вина из этого же металла. И еще, каждый получит навечно в свое распоряжение восемь девственниц еще большей красоты. Сидеть эти воины будут совсем близко от бога Торуна.

В пятом круге сражений должны пасть еще двое, и эти двое воссядут в высоких дубовых креслах с позолотой, еще выше у стола. И будут даны им золотые чаши для вина и щиты, и оружие, и каждому из них будут прислуживать шестнадцать девушек неописуемой красоты. Все будет даваться им в большей мере, чем тем, кто занял низшие ступени. В тот день лишь двое из вас останутся в живых за пределами зала, где празднуют боги.

Единственная дуэль шестого круга боев станет последней и величайшей из всех. Проигравший в ней получит более высокие почести. По завершении этого поединка турнир будет окончен и победителем станет один человек. Этот единственный войдет во плоти в священный храм бога Торуна и местом для него на все времена будет место по правую руку от Торуна. С этого высокого места человек этот превзойдет других шестьдесят три воина настолько же, насколько они возвысятся над толпой жалких смертных людишек, ползающих здесь внизу.

Лерос закончил свою речь со вздохом. Он сам верил в эти обещания и они будили в нем зависть и благоговение всякий раз, когда он задумывался об этом.

Один из воинов, чернокожий, громадного роста, уже некоторое время наклонялся вперед с ожиданием во взгляде, как бы давая понять о своем желании сказать что-то. Теперь Лерос с вопрошающим взглядом обратил на него внимание.

— Лорд Лерос, скажи мне вот о чем... — начал воин.

— Больше не зовите меня лордом. С этого дня все вы имеете звание выше, чем у меня.

— Очень хорошо. Тогда, друг Лерос, скажи мне вот что. Когда кто-нибудь побеждает в этом турнире, получит ли он все могущества и права, которые есть у богов? Я имею в виду не только военную силу, но и небоевые искусства типа исцеления?

Лерос вынужден был задуматься, прежде чем ответить. Вопрос не походил на обычно ожидаемые типа: — Не будет ли зал Торуна слишком переполнен из-за большого количества войн? — или — Какое жертвенное мясо лучше поднести богу сегодня? — Наконец, Лерос заговорил: — Благородная богиня исцеления несомненно выслушает любую просьбу, исходящую от человека. — Он незаметно вздохнул. — Боги лучше слушают себе подобных, чем людей. Но и людям они тоже помогают, если, конечно, не связаны формальным обещанием, как Торун сделал в отношении этого турнира.

Воин сдержанно кивнул головой. — Только этого мы и ожидаем, — произнес он и занял свое место в кругу. Теперь все молчали. Где-то неподалеку раб рубил щепки для первого погребального костра. Лерос проговорил: — Тогда вперед, все вы можете сделать нужные приготовления. Вскоре начнется первый поединок.

Как только собрание разошлось, младший жрец отвел Лероса в сторону и, когда они достигли сравнительно укромного места, развернул небольшой свиток и показал его Леросу. — Лорд Лерос, это висело на дереве недалеко отсюда. Пока мы не можем предположить, кто это повесил.

Надпись на свитке была сделана, по-видимому, тупым карандашом из обуглившегося кетвуда. Содержание записки было следующим:

— Боги и люди! Делайте ваши ставки. Кто из 64 окажется величайшим бойцом? Кто-то же, несомненно, станет им. А вот не придется ли ему потом завидовать тем, кого он убил, и проклинать гору Богов и ее лживых жрецов? Раз вы уж решили потратить свои денежки, сделайте еще одну ставку вот на что: способны ли править нашим миром те, кто хозяйничает на этой горе?

Лерос плотно сжал губы и кивнул на записку. — Ты доложил об этом наверх?

— Конечно, Лорд.

— Пока что мы можем сделать только это. Надо позаботиться, чтобы армия увеличила число патрулей в этом районе. — Но это послание, естественно, могло быть написано кем-то уже находящимся в зоне проведения турнира. Возможно, кто-то из рабов или даже из воинов не тот, за кого он себя выдает. — Конечно, нужно быть теперь начеку и не допустить, чтобы турнир оказался под угрозой срыва. Его дискредитация была бы значительной победой Братства.