Глава 9

БАРОН ФУРНАЭЛЬ

— Знаешь, а мне в общем-то нравятся Срединные Княжества, — заметил Ахира, глянув на Карла со спины пони. — По сравнению с остальным…

— По сравнению, — устало откликнулся Карл.

Ахира кивнул.

— Мы видели рабов — но никаких кнутов и никаких торговцев. По местным стандартам — не так уж плохо.

— По местным стандартам.

Ахира фыркнул.

— Что с тобой сегодня? Изображаешь греческий хор? Вроде как со Словотским в Кеме?

Карл засмеялся.

— Не знал, что тебе это известно.

— Уолтер рассказал. И умолил молчать — до поры до времени. Не думаю, чтобы сейчас это имело значение. — Улыбка гнома погасла. — Так что с тобой все-таки?

— Просто тоска по дому.

— Заскучал без Андреа.

— Не по дому в долине, а по дому дома . Хотя и Андреа… тоже. — Карл почесал ребра. — Я палец бы отдал на отсечение за плитку шоколада, или фунт доброго кофе, или рулон туалетной бумаги… да хоть за пиццу.

— Ты становишься нытиком. Зачем позволять тоске до себя добираться? Не приходится нам сейчас ночевать у костра — и то ладно. Постели, конечно, не высший сорт, но хоть мягкие.

Карл кивнул. Гном был прав. За сорок дней пути — с тех пор, как они ушли из долины и двинулись в Срединные Княжества — у них бывали времена и похуже.

Опасностей они вообще не видели. Единственный перехваченный работорговый караван оказался легкой добычей — настолько, что Карл даже не счел это настоящей наукой для Фиалта и Тэннети.

Торговцы не озаботились даже выставить стражу. Покойные торговцы.

Карл отослал в долину семнадцать бывших рабов — и письмо для Энди. Тревоги, найдут или нет они долину, Карл не испытывал. Стоит им оказаться поблизости — настолько, чтобы парящий в вышине Эллегон ощутил их разум, — их и встретят, и проводят.

Опасности нет никакой — ни для кого.

Самым опасным, с чем пришлось столкнуться Карлу и его спутникам, был случайный удар Фиалта на тренировке: не удержав руку, он задел живот Тэннети. Два разных бальзама — на рану и внутрь — быстро поправили дело; пришлось перейти на деревянные мечи, что гарантировало по крайней мере экономию дорогих снадобий.

И тяготила Карла не опасность — тяжелая монотонность походного быта.

Каждый день разбивать лагерь было приятно летом в походе — когда Карл как-то отправился с отрядом скаутов в Манитобу, чтобы сплавиться на каноэ вниз по Ассинибойну; но немалую роль тут играло сознание, что трудности эти временные, что примитивная жизнь «на природе» закончится — и они вернутся к горячему душу, чистым простыням, кондиционерам, быстрой еде и всему прочему.

Но здесь все было не так. Бесконечная череда остановок, устройство лагеря, поиски дров для костра, разжигание огня кремнем и кресалом, готовка, чистка котлов и мисок, установка палаток, купание коней, снятие лагеря утром — все это давило на Карла, выводило из себя; еще чуть-чуть — и он неминуемо бы взорвался.

Возможно, переход из Нифиэна в Бим и не спас его здравого ума — но чувствовал Карл именно это.

Бим считался самым древним из Срединных Княжеств; разумеется, он был и самым обустроенным. Вспаханные на конях или быках поля приносили богатые урожаи зерна и бобов, десятая часть всех земель лежала под паром. Плодородие земли и трудолюбие людей сделали Бим краем богатств и торговли; торговцы зерном и табунщики добирались даже в Катард и Ландейл.

Оружные люди встречались нечасто и, как правило, поодиночке либо небольшими отрядами — и были в основном констеблями, а не солдатами. Терранджи и Срединные Княжества от веку терпеть не могли друг друга — но, чтобы напасть на Бим, терранджийцам надо было сначала вторгнуться в одно из окружающих его владений — а это давало Биму возможность подготовиться; не было нужды содержать много нахлебников-солдат, хотя всем вольным фермерам предписывалось иметь заточенный меч и дважды в год, по праздникам, показывать умение владеть им.

Самым же лучшим были гостиницы вдоль всего главного тракта. По закону, каждое селение на Княжеском Тракте, где было пятьсот и более жителей, должно было ставить, обустраивать и содержать гостиницу — а высокое качество обслуживания проверялось в них стражниками местного барона, ежели таковой имелся, и не столь частыми, но куда более неприятными и дорогостоящими наездами констеблей князя.

Деревенские гостиницы на Княжеском тракте стояли друг от друга самое большее в дне пути. Если где-либо деревень было меньше — там непременно стояла гостиница, содержащаяся короной.

— Хитрые заведения эти гостиницы. — Карл натянул повод, заставляя Морковку идти вровень со всем отрядом. — Тиш-ше, девочка. — Потрепав кобылу по гладкой шее, воин убедился, что она даже не вспотела — и это после дня пути! Если он и мог на что-то пожаловаться, так это на ее вечные попытки двигаться быстрее, чем велено, и громко возмущаться медлительностью остальных лошадей.

— Хитрые?.. Карл кивнул.

— Помнишь Киар?

— Это где мраморные полы? До «Тихого уголка» далеко, но место приятное. — Гном покивал. — Пиво там кислое, но их повар неплохо наловчился добавлять его в маринад… Хотя, — пробормотал он себе под нос, — думаю, я бы тоже не отказался от кое-чего из дому. Убил бы за «Гиннес» или «Миллер». Или хотя бы за «Шлиц».

Карл приподнял бровь.

— Убил бы?..

Ахира пожал плечами.

— Ну, покалечил.

— Помнится, дома ты не слишком-то обожал пиво.

Ахира нахмурился.

— Мне приходилось быть осторожным. После пива всегда хочется в туалет.

Карл бросил короткий взгляд через плечо. Это стало привычкой, и он не собирался от нее отказываться даже на относительно безопасном Княжеском тракте.

Но поводов тревожиться не было. Тэннети, Фиалт и Эйя ехали следом, замыкал череду Чак. Маленький воин дружески кивнул и помахал рукой.

— И что? — спросил Карл. — Пиво действует так на всех.

Ахира хмыкнул.

— Ты кое о чем забыл. — Он поднял могучую руку, согнул — бицепс натянул кольчугу. — Я был не как все. Мышечная дистрофия — вспомнил?

— Знаю, но…

— Как одно связано с другим? Карл, я не мог сам сходить в туалет; не мог сам даже просто пересесть из кресла на унитаз. И ходить пить с парнями пиво я тоже не мог, если только не уговорю пойти с собой моего соседа-помощника — чтобы, если что, таскать меня в сортир. Как же я обычно завидовал вашей подвижности!

— Больше ты не завидуешь.

— Ну… нет, — согласился гном — но как-то неубедительно.

Карл кивнул самому себе. Было нечто, чем он владел, а Ахира — нет: то была память здорового тела, способного запросто делать такие обыденные вещи, как, например, пойти и взять пару пива… Словно прочитав его мысли, Ахира чуть наклонил голову вбок.

— Оставим. Что было, то было… Ты говорил о гостиницах.

— Верно. Тут все очень хитро устроено. Если ты заметил, большинство гостиниц изначально построено короной. Взять хоть в Киаре — они сняли княжеский щит, но следы на камне остались. Строил ее князь — и какое-то время содержал.

— А потом?

— Вокруг селился народ, возможно, князь даже поддерживал селившихся; корона приглашала жреца, может, даже помогала выстроить одну-две кузни.

— Ловко. А потом, когда поселение разрасталось, князь передавал землю барону и заставлял местных содержать гостиницу.

Карл кивнул.

— Точно. По крайней мере, так это понимаю я.

Если дело действительно обстояло так, это весьма хорошо говорило о местной власти — несмотря на Карлову предубежденность против феодализма. Ничего плохого в легком поощрении экономического роста не было. Бичом феодальных обществ всегда был застой.

— Хм… — Какое-то время Ахира размышлял. — Возможно. И здесь меньше насилия, чем везде. Потому ты и не лез в драку?

Карл помотал головой. Нет, вовсе не потому. Он не собирался нападать на каждого, у кого были рабы. Действуя так, они скоро захлебнулись бы в потоках крови и тел: всякий, кто покупал раба, собирался купить раба или уже владел рабом увидел бы в них врагов.

Нападать на работорговцев — дело иное. Вне рынков их терпеть не могли; местные всегда знали, что в глазах торговцев людьми любой из них прежде всего — товар.

— Нет, — сказал он. — Мы бьем только работорговцев, и только защищаясь.

— Это точно. — Ахира закинул голову и рассмеялся. — Вроде как тогда с Ормистом — вы с Уолтером решили, что это самозащита.

— Ну… это так выглядело. — Карл помахал рукой. При поднявшись в стременах, он обернулся. — Чак!

— Да, Кхарл?

— Где сегодня ночуем?

— В Фурнаэле. — Чак бросил повод и потер руки. — Лучшая гостиница в Срединных Княжествах. Можем даже наведаться к самому барону Фурнаэлю.

Тэннети фыркнула:

— Напугал.

— Время тренироваться. Фиалт, Тэннети! — Карл знаком велел им следовать за собой во двор. Чак был уже готов: чехол с деревянными мечами висел у него на плече.

Ахира зевнул и потянулся.

— Пойду посплю. Увидимся в комнате.

Эйя отложила лоскутную куклу и подняла голову.

— А я?

— Н-ну…

— Пожалуйста, Карл. В прошлый раз ты меня не взял. Пожалуйста!

Он улыбнулся и кивнул, потом ласково взъерошил ей волосы.

— Конечно. — Конечно, малышка, я буду добрым приемным отцом и научу тебя, как обходиться с насильниками. Проклятый мир. Одиннадиатилетняя кроха должна бы думать о куклах, мальчишках, сладостях и прочем в этом роде. — Идем.

Чак молча пошел следом, волоча холщовый чехол с тренировочным оружием.

Внутренний двор Фурнаэлевой гостиницы походил скорее на площадь, куда выходили окна жилых флигелей. Плиты сланца делили его на квадраты, засаженные стриженой травой. Там и сям во дворе росли апельсиновые деревья. Ветви их ломились под тяжестью плодов.

Карл отстегнул меч и повесил его на нижнюю ветку, потянулся, сорвал несколько апельсинов, бросил один Чаку и разрубил второй ударом ножа.

Остальной троице — ничего. Апельсины станут наградой за успехи. Если успехи будут.

Ел он быстро, не обращая внимания, что. сок стекает по подбородку. Мякоть была прохладной и сладкой. Корки он бросил Чаку, и тот сунул их под чехол со снаряжением.

— Ладно. — Он слизнул с подбородка остатки сока. — Сегодня мы начнем с рукопашной.

Карл скинул куртку, расстегнул сандалии, снял их и задумался, снимать ли леггинсы.

Схватка обещала быть жаркой; он стянул и леггинсы, нелепо балансируя поочередно на каждой ноге — и остался в набедренной повязке.

Уже раздевшийся до нее же, Чак повесил свой меч и кивнул:

— Что, опять эта твоя кихокошеники?

— Кекусинкай. Да.

— Славно. — Чак улыбнулся, довольный.

Фиалт нахмурился, ероша пальцем сивую бороду.

— Лучше бы мечи, — проговорил он. Для Фиалта это было верхом болтливости.

Тэннети отшатнулась в притворном ужасе — возможно, с долей истинной неприязни.

— Только не со мной! Даже на деревянных мечах. Ты способен попасть в глаз, целя в колено.

— Фиалт, — сказал Чак, — постоишь на мечах со мной. Позже. Когда Кхарл положит тебя на лопатки. — Он метнул в Карла ухмылку. — Я заставлю его немного попотеть. Еще немного.

Карл кивнул. Когда речь шла о фехтовании, лучшим наставником был Чак. Тому были причины. Свое мастерство мечника Карл получил при переходе в этот мир. Он не знал изнуряющих часов тренировок. Он и не знал толком, почему именно дерется так или иначе. Это знали его рука и кисть. Они действовали словно бы сами по себе.

Удача? Как посмотреть; внезапно обретенное мастерство фехтовальщика не раз спасало ему жизнь. Но была в этом и оборотная сторона: Карл не знал, как учатся фехтованию, не знал, как повышают мастерство. Покуда ему попался только один превосходящий его мастерством мечник; но, без сомнения, были и другие.

Именно поэтому он и не мог никого обучать. Не умея учиться мечевому бою, он застыл на нынешнем уровне. Выше ему не подняться.

Ничего не поделаешь, придется мне с этим жить.

Иное дело — его навыки каратиста. Тут была возможность роста — благодаря внутренней силе, ловкости, способностям его здешнего тела. На этой стороне он запросто получил бы коричневый пояс; дома лучшее, чего он сумел добиться, был зеленый.

— Начнем с разминки. — Карл принялся наклоняться и тянуться. Остальные последовали его примеру. Начинать тренировку, не разогрев мышцы, значило гарантированно потянуть их, а может, и порвать связки.

Когда его суставы и связки перестали возмущаться и их охватило приятное тепло, он выпрямился.

— Довольно. Начинаем.

Тэннети, Фиалт и Эйя, кланяясь по-японски, выстроились напротив; глаза их были прикованы к его глазам. Карл ответил на их поклоны.

Пригодны ли здесь тамошние традиции? — в который раз спрашивал он себя.

Возможно. Вполне возможно, обычаи японцев были не к месту; возможно, они были глупостью и дома. Возможно, ему было бы проще дать ударам, блокам, пинкам названия на эрендра.

Но дома традиции работали; Карл не видел смысла пренебрегать обычаями без особых на то причин.

— Сансин-даси. — Он быстро поставил правую ногу вбок и чуть впереди левой, разведя их на ширину плеч и обратив ступни слегка внутрь. Сансин-даси была лучшей стойкой для ударов равно ладонью и кулаком, а также и для некоторых ударов ногой. Может, и не самой лучшей — Карл всегда предпочитал зенкуцу-даси, стойку с наклоном вперед на широко расставленных ногах — но такой, выполнения которой он мог добиться без долгих споров.

— Начнем с нескольких сейкен.

— Сюдан-зуки, сэнсэй? — предложил Чак, занимая место в конце ряда, следом за Тэннети.

— Ладно. Начинайте правой рукой. — Как всегда, он начал с показа. Двигаясь медленно, он демонстрировал движения рук, ног, тела — сначала в правосторонней стойке, потом — в левосторонней, и так, будто перед ним был реальный противник. Потом опустил руки.

— Теперь вы. По моему счету… сейкен сюдан-зуки, блоками по четыре. — Он подошел поближе. — Раз… медленней… Следите за скоростью. Два… лучше, лучше… Три… Четыре… чуть побыстрей… Раз, два, три, четыре. Быстро, как можете, будто деретесь по-настоящему. Раз-два-три-четыре. Продолжайте.

Чак, как всегда, делал все правильно: стойка его была свободной, бил он мягко, руки его работали, как хорошо смазанные поршни.

Карл прошел за спиной маленького воина и остановился помочь Тэннети.

— Нет, держи кисть прямо. — Он поправил ее руку. — Вот, уже лучше. Немного больше напрягай пресс при ударе. Не привставай. В ударах с прямой стопы больше силы. — Он перешел к Фиалту.

Фиалт по-прежнему при ударе выводил плечо вперед. Карл встал перед ним и взял его за плечи.

— Попробуй теперь. На меня внимания не обращай. — Руки у Карла были куда длиннее, Фиалт его попросту не мог достать.

Фиалт взбил кулаками воздух перед его носом — плечо дернулось вперед, несмотря на Карлов захват.

— Плохо, — покачал головой Карл. — Тебе надо научиться не дергать плечом. Чак!

— Опять ножи? — хмуро осведомился воин.

— Не опять, а снова. Тэннети, Эйя — хватит.

Чак отошел к дереву, где висели его одежда и оружие, вынул два ножа и рукоятками вперед бросил их Карлу. Карл поймал их, потом слегка прижал острия к плечам Фиалта.

— Попробуй теперь.

Фиалт оскалился и неуверенно ударил.

— Уже лучше. По крайней мере плечи у тебя на месте. Однако, — Карл прижал ножи сильней, — в твоем ударе не было силы. Так не прикончишь и мошки. Теперь повтори правильно.

Еще один неуверенный удар.

— Правильно — или, клянусь, я порежу тебя, — повторил Карл то, что сказал ему как-то его наставник. На миг у него мелькнула мысль, а не лгал ли мистер Катсувахара — но он отмел ее как богохульную.

На сей раз удар Фиалта был верным — плечи ровные, тело напряглось в миг удара.

— Прекрасно. — Карл кивнул и возвратил ножи Чаку. Он повернулся к Эйе…

…и тут Фиалт нанес удар — великолепный, истинный сейкен сюдан-зуки, что пришелся почти точно в солнечное сплетение Карла, бросив его назад.

Не думая, Карл выставил правую руку, блокируя второй удар Фиалта, и одновременно ударил сам — ногой, быстро, сильно и мягко. Фиалт упал.

— Великолепно, — произнес голос с выходящего во двор балкона. Карл вскинул взгляд. На них сверху вниз, опираясь обеими руками на перила, смотрел незнакомец.

— Чак, — Карл ткнул большим пальцем в балкон, — разберись. — Он наклонился и подал Фиалту руку. — От лично, Фиалт.

Мрачное лицо Фиалта озарила улыбка.

— Все было правильно?

— Как по прописям. Ты ударил верно — и сильно. Попади ты сюда, — Карл коснулся солнечного сплетения, — ты бы меня уложил. — Он хлопнул Фиалта по плечу. — Продолжай в том же духе — и из тебя выйдет истинный воин.

— Просто человек, который может защитить себя и своих. — Фиалт хмуро кивнул. — Большего мне не надо.

— Я сказал «великолепно», сударь.

— А кто вы такой? — Карл обернулся.

— Жерр, сударь, барон Фурнаэль. — Незнакомец поклонился. — Могу я к вам присоединиться?

Карл кивнул, и Фурнаэль ушел в дом — чтобы появиться через пару минут в дверях во двор. Рядом с ним шел старик в серых одеждах мага, позади — двое телохранителей.

Высокому, чуть выше шести футов, барону было слегка за пятьдесят. Несмотря на возраст, он был в прекрасной форме. Плотные руки бугрились мышцами, леггинсы облегали мускулистые ноги, и лишь легкий намек на округлый живот выступал под туникой.

Лицо Фурнаэля иссекли глубокие морщины, гладкость щек Доказывала, что бреется он аккуратно и часто; в усах густо серебрилась седина, хотя волосы его были еще черны как вороново крыло.

Карл сдержал смешок — это могло бы выглядеть издевкой. Но почему барон не выкрасил и усы? Своеобразная честность? Или здешняя краска могла бы замарать его губы?

— Счастлив знакомству, барон! — Карл слегка поклонился. Тэннети, Фиалт и Чак сделали то же.

Эйя глядела на него снизу вверх, и похоже было — вот-вот расплачется. Незнакомцы часто действовали на нее так. Особенно незнакомцы-мужчины. Что и понятно.

— Успокойся, малышка. — Воин улыбнулся. — Тебе не пора спать?

Она кивнула и убежала, шлепая по плитам голыми пятками. Фурнаэль улыбнулся:

— Милое дитя. Ваше?

— Нет. Но под моей опекой. Она, как видите, мелка — из Мелавэя, я — нет.

— Это я вижу. — Фурнаэль повернулся к воину справа и щелкнул пальцами. Тот извлек бутыль вина, вытащил зубами пробку и подал вино Фурнаэлю. — Глоток за удачу? — предложил он, и в голосе его прозвучал не столько вопрос, сколько приказание. — Жерр Фурнаэль желает тебе удачи, друг. — Тонко улыбнувшись и отерев губы лилового шелка платком, Фурнаэль протянул бутыль Карлу. — Прими.

По обычаю? В Эрене, выпив за удачу, непременно следовало назвать себя — не важно, были знакомы пьющие или нет. Обычно глотком за удачу обменивались путники на дорогах, причем предлагающий вино пил первым, показывая, что оно не отравлено.

То, что Фурнаэль предложил — приказал — выпить за удачу здесь, было необычно — а потому подозрительно. Как и то, что у его телохранителя оказалась под рукой бутылка.

Карл сделал большой глоток. Вино было густым, ароматным и крепким — и холодным как лед.

— Карл Куллинан благодарит вас, барон.

Улыбка Фурнаэля стала широкой.

— А я-то гадал, вы это или нет. Говорили, с вами целителъница Длани и еще один воин, из города Секкокъюз, — а не девочка-мелка и катардец.

Сикокус был родиной Уолтера. Значит, считалось, что Карл путешествует только с Дорией и Уолтером. Откуда следует, что их троицу видели у выгребной ямы, когда Карл освобождал Эллегона — или что некое заклятие помогло магам увидеть, что было там и тогда. Но как им удалось узнать про Нью-Джерси? Насколько знал Карл, Словотский нигде не поминал этого.

Возможно, Уолтер все же говорил об этом кому-то из местных, а тот рассказал кому-то еще о встрече с незнакомцем — и кто-то в Пандатавэе сумел-таки сложить два и два.. Мерзкое выходит уравнение. Слишком много неизвестных.

— За вашу голову назначена награда, друг Карл, — вот уже с год как, — проговорил Фурнаэль. — Похоже, вы очень нужны Пандатавэю.

Чак начал придвигаться к своему мечу; один из Фурнаэлевых воинов, рука на поясе у рукояти меча, преградил ему путь к дереву с вещами.

Даже если Фурнаэль и замышлял зло — делать что-либо сейчас было не время. Шансов не было никаких — учитывая, что рядом с Фурнаэлем стоял маг.

— Стой смирно, Чак, — сказал Карл. — Стой смирно. К вам это тоже относится. — Он повел ладонью, давая знак Тэннети и Фиалту не шевелиться. — Не думаю, что барон намерен востребовать награду.

Фурнаэль развел руками.

— Вас ищет Пандатавэй, друг Карл. А здесь Бим. И у нас не очень-то в чести Совет Гильдий. — Барон указал на стоящего рядом мага. — Саммис был мастером, дневал и ночевал в Великой библиотеке… Ныне своими Смертными Заклятиями он изводит вредителей огородов. Его вышвырнули из Гильдии, принудили бежать из Пандатавэя.