Глава 16

КРОВАВАЯ ПЛАТА

Держась под водой почти целиком — кроме глаз и носа, — Карл обеими руками вцепился в полузатопленную скалу.

Меч, плотно замотанный в покрывало из пещеры и натуго перетянутый оторванными от другого покрывала полосами, был привязан у него на спине.

Таясь в тени, воин не шевелился, когда «Бородавочник» проходил мимо — не больше, чем в двухстах футах. На носу его, притворно дружески обнимая за плечи Ганнеса, стоял похожий на Ольмина юноша; другая рука его лежала на рукояти кинжала.

По всему кораблю рассыпались человек тридцать — сорок в моряцких туниках — все они старались не слишком удаляться от мечей и луков.

Вот, значит, в какие игры вы играете. Работорговцы заменили собой весь экипаж Ганнеса. А экипаж, возможно, в трюме — в цепях. Или в плену на невольничьем корабле. Или — что более вероятно — мертв.

Мучительно медленно «Бородавочник» миновал остров. Наблюдателей на корме не было; Карл отцепился от камня и поплыл за судном, стараясь, несмотря на тянущий вниз меч, держать голову над водой.

«Бородавочник» медленно полз дальше; его большой кливер, повернувшись, хлопал на ветру, матросы торопливо спускали главный парус — но корабль не разворачивали и якорь не бросали. Он неуклонно приближался к песчаному пляжу.

Значит, вот что они задумали. Работорговцы выбросят корабль на берег, как принято у купцов, подождут, пока народ из клана Эрика выйдет на берег грузить копру, ринутся на них по мелкой воде и захватят неготовых к набегу мелцев.

Посмотрим, насколько я сумею смешать ваши планы… Хорошо бы тут сейчас оказался Уолтер: уж он-то наверняка сумел бы изобрести способ взобраться на борт, никого не встревожив, а потом перебил бы половину врагов прежде, чем они сообразили бы, что происходит.

Черт, да Уолтер смог бы очистить их кошели, спустить за борт мечи, а потом связать шнурки их сандалий — и никто бы ничего не заметил.

Карлу же придется драться со всеми — быстренько разобраться с магом, а потом держаться, пока не придет подмога.

Это если ничего не сорвется. Если все пойдет, как он задумал. Если Карл сумеет быстро покончить с вражеским магом; если он не слишком устанет удерживать всю эту кучу работорговцев; если Эриксены подойдут быстро…

Слишком много «если».

Карл мысленно пожал плечами. Я не Уолтер Словотский, но посмотрим, не смогу ли я сработать в его духе.

Он дотянулся до кормы «Бородавочника» и, тяжело дыша, крепко вцепился в массивный руль. Спина и бедра ныли; мышцы плеч казались мотками раскаленной проволоки.

Обросший руль был покрыт осклизлым зеленым илом. Корабельный борт поднимался над головой Карла футов на десять. Все равно что на милю… Ухватиться на нем было не за что; Карл не мог бы даже подтянуться на пальцах.

Но посреди гладкого борта был иллюминатор Ганнесовой каюты. Давным-давно, в лучшие дни «Бородавочника», каюта капитана была светлым, просторным местом, куда свет и воздух проникали через большую амбразуру, закрытую скользящим стеклянным витражом. Или это был все-таки иллюминатор?..

Стекло давно разбилось, иллюминатор прикрывали ставни — но рама могла остаться скользящей и открыться, если он сумеет ухватиться за нее, не зацепившись за ржавые гвозди, которыми удерживались ставни.

Задыхаясь от напряжения, Карл подтянулся и выбрался на руль. Выпрямился, кое-как сохраняя равновесие, и вцепился в растресканное дерево подоконника.

И попытался сдвинуть в сторону закрытое ставнями стекло.

Долгие годы дерево обдавали волны и сушило солнце — и оно присохло к месту.

Если дернуть сильней — он скорее всего потеряет равновесие и полетит в воду. Или раздерет руки о гвозди.

Гвозди — ну, конечно же! Чудом удерживая равновесие, Карл вытянул из-за спины меч и развернул его. Покрывало и полоски ткани полетели в воду. Воин держал меч рукоятью вверх.

Осторожно… Остается только молиться, чтобы каюта была пуста. Навершием, как молотком, Карл осторожно постучал по гвоздю. Звук вышел негромким: никто на «Бородавочнике» не услышит его за шипением ветра и плеском волн.

Прижав ставень свободной рукой, он ударил еще раз, сильнее, чтобы вышибить гвоздь.

Со вторым гвоздем дело пошло быстрей; на третий потребовалась пара секунд.

Вскоре одна доска была у него в руках; Карл осторожно поставил ее внутрь каюты и принялся за следующую. Через пару минут он проделал дыру, через которую мог пролезть внутрь.

Работорговцы использовали каюту под склад. Почти под потолок она была завалена миткалевыми мешками, грубыми шерстяными одеялами, ящиками с вином и цепями.

Карл протолкнул в каюту меч и залез сам.

Мгновенье он, задыхаясь, лежал на полу. Нет времени — мне некогда отдыхать. Встав на четвереньки, он подобрался к двери каюты, приложил ухо к дереву. Ни звука. Отлично — значит, все работорговцы на палубе.

Замотавшись в грубое одеяло, Карл огляделся. В дальнем углу валялся его мешок. Раскрыв его, воин вытащил запасные сандалии и пару штанов, быстро натянул их, потом поднял меч. Всегда лучше быть одетым, а бой — не время отвлекаться на занозы.

Но доспехов в комнате не было. Плохо: он устал и может запросто пропустить удар. Вот когда пожалеешь о кожаном доспехе, хоть и не очень-то он годится на голое тело.

Воин снова пошел к дверям — и тут заметил под скамьей знакомую медную бутыль. Поставив меч у скамьи, он осмотрел сосуд, наклонился — и обнаружил еще восемь таких же, на всех стоял знак Целящей Длани.

Целительные бальзамы. Слава богу. Он откупорил бутыль, сделал большой глоток, умылся и плеснул себе на плечи. Прохладная жидкость смыла боль и утомление, словно их и не было вовсе.

Карл выпрямился. Снова взял меч. Отлично. Мои шансы выжить в этой заварушке стремительно повышаются. Он привязал под мышкой еще одну бутыль. Может пригодиться — и скоро.

Рядом с целительными бальзамами стояло еще пять медных бутылок — ненадписанных.

Карл откупорил одну и принюхался. Ламповое масло. Вряд ли понадобится, но…

Я тяну время, подумал он, осознав вдруг, что влага на его ладонях — отнюдь не капли целительного бальзама, и уж подавно — не вода Киррика. Пора заняться делом.

Стоя позади первой мачты, Армин добродушно улыбался Тирену. В матросской одежде маг выглядел глупо, но Армин не собирался сообщать ему этого.

— Ты еще не нащупал их колдунов? — Армин наклонился, проверил, хорошо ли связан Ганнес, потом подкатил капитана к открытому люку и спихнул вниз. Удар и глухой стон сказали ему, что Ганнес «приземлился» на пол трюма.

Тирен усмехнулся.

— Колдунов?

— Да, колдунов.

Тирен прикрыл глаза. По лбу его побежали морщины.

— Один — на пляже. — Он помолчал. — Второй — чуть дальше, за деревьями. — Маг разлепил веки.

— Ты уверен?

— Уверен. Я вижу их сияние внутренним взором. — Он поднял ладонь. — Но они меня не увидят: свое сияние я притушил. Они ничего не увидят, пока не станет поздно. К твоему сведению, я всегда так делаю.

— Ну и отлично. — Армин повернулся взглянуть на Ленсиуса и Фику. Ленсиус играл кошкой, Фика снимал свои боло с поручня у мачты.

— Прекратите сейчас же! — прошипел он. — У нас не должны видеть оружия до последнего момента.

— И что это за момент? — проворчал Ленсиус.

— Когда большинство их соберется на берегу. — План прост, но тем и хорош: арбалетчики снимут двадцать — тридцать воинов, и мелцы сразу потеряют способность защищаться. Это да плюс неожиданность — неплохой выйдет урожай женщин и детей.

Самой приятной частью этого плана было то, что, когда Тирен убьет их магов, а люди Армина займутся делом, Армин сможет взять мага и нескольких своих парней и отправиться искать Карла Куллинана. А остальные останутся сгонять и грузить мелцев.

Тирен показал на Арминов кошель:

— Взгляни, где Куллинан.

Армин пожал плечами. Последний раз, когда он смотрел в сферу — перед тем, как они обогнули островок, — палец указывал в направлении мелской деревни. Поскольку на берегу Куллинана нет — он скорее всего в самой деревне.

Отдыхает небось. Больше тебе отдыхать не придется, Карл Куллинан. Уж я об этом позабочусь. У меня с собой целительные бальзамы, так что к Вентхоллу ты приедешь живым и невредимым, как и обещано. Но это не помешает мне позабавиться с тобой на обратном пути — до Пандатавэя плыть долго, я сто раз успею разрезать тебя на кусочки и срастить обратно…

— И все же взгляни, — повторил Тирен. — Если он близко, я сперва погружу его в сон, а уж потом займусь колдунами — тогда он наверняка не сбежит.

Армин ядовито улыбнулся.

— Сбежит?.. И бросит своих друзей? — Он обернулся к Ленсиусу. — Вот теперь — вперед.

Ленсиус расплылся в улыбке и махнул собравшейся на палубе толпе. Радостно ухая, все повыпрыгивали за борт и помчались к берегу; на корабле осталось лишь пятеро — охрана.

Тирен дернул Армина за рукав:

— Взгляни.

Армин еще раз пожал плечами — но за кошель взялся.

— Если ты так настаиваешь… — Он вытащил стеклянный шарик и развернул мягкую кожу. — Хотя нам и не надо…

У него перехватило дыхание. Повернувшись в желтом масле, вырванный палец указывал прямо вниз.

— Ганнес! — прошептал Карл, оттаскивая капитана прочь от падающего сквозь люк света. Когда оба они благополучно укрылись в тени, Карл принялся одной рукой трясти капитана за плечо, одновременно стараясь перерезать мечом веревки, что стягивали руки Ганнеса за спиной.

Ганнес помотал головой. Лицо его побледнело, но глаза были ясными.

— Куллинан, им нужен ты.

— Тише. Выпей. — Карл откупорил бутылку бальзама и просунул горлышко меж губ Ганнеса. На щеки того тут же начала возвращаться краска. — Тебе лучше выбираться отсюда. Тут скоро начнется серьезная заварушка…

— Привет, Карл Куллинан. — Через край люка свесилось знакомое лицо. — Очень тебя прошу: не шевелились. — Четверо арбалетчиков, окружив люк, целились прямо ему в сердце. — Какая встреча! Будь так любезен, подожди чуть-чуть, я сейчас подойду.

А Ахира-то прав, подумалось Карлу: ну точь-в-точь Ольмин, только помоложе, поглаже. Может, взгляд поострей, улыбочка померзопакостней… но и всё.

К пятерке наверху подошел еще один.

— Не глупи. Давай я все-таки погружу его в сон. Тебе же будет проще заковать его.

Юноша пожал плечами:

— Делай как знаешь.

Маг воздел руки; с губ его полетели резкие слова, что забывались, едва будучи услышаны.

Глаза Ганнеса закрылись. Карл ощутил лишь мгновенную слабость.

Он крепче сжал меч. Маг побледнел.

— Не работает! — взвизгнул он. — Что-то мешает…

Карл не стал ждать, пока маг закончит. Он рванулся в сторону, позади в палубу ударили стрелы. Воин нырнул в дверь и огляделся. Наверху громыхали сапоги.

Отсюда не выбраться. Кормовой люк они закроют прежде, чем Карл до него доберется.

Каюта капитана. Путь, которым он пришел. Карл помчался к каюте, захлопнул за собой дверь и задвинул засов.

По ту сторону двери перекликались голоса, гремели шаги. Можно нырнуть, уплыть и… нет. Если вражеский маг еще не уничтожил Вотансена — он, возможно, делает это как раз сейчас. Уплывать с корабля и предупреждать Вотансена попросту нет времени.

Надо no-быстрому покончить с ними, потом заняться магом. Или… Взгляд его упал на бутылки с ламповым маслом.

Надо попробовать. Покуда тяжелые удары сотрясали дверь, он откупорил одну из бутылок и разлил масло по всей комнате, обрызгав заодно и себя. Из мешочка с огнивом он вытащил кремень, отбросил мешочек и вскрыл бутыль с целительным бальзамом.

Удары сделались громче.

Еще пара секунд — и они ворвутся сюда. Последний, быстрый, жадный глоток сладкого настоя — на счастье, остаток жидкости — на себя, осторожней, не залить бы меч и кремень… Убедившись, что целительный бальзам покрывает его с головы до ног, Карл отбросил пустую бутыль, открыл еще одну и выпил ее целиком.

Открыв последнюю бутылку масла, воин зажал ее в руке. Один удар — и меч вошел в промасленную стену у двери. Карл хорошенько полил маслом меч и швырнул пустую бутылку на пол.

Он достал еще одну бутыль бальзама и принялся ждать, пока работорговцы высадят дверь.

Дерево оказалось прочным — а вот засов поддавался, скрипом и скрежетом выражая возмущение против подобного с собой обращения.

Дверь упала внутрь, Карл набрал в грудь воздуху — и сильно, с оттяжкой ударил кремнем по клинку.

Посыпались искры. Одна упала на масло.

Каюту охватило пламя.

И Карла — тоже. Пламя пожирало его; кожа трещала в огне, от боли захватывало дух. Но он тут же исцелялся — чтобы сгорать снова.

Пламя горело горячей, ярче. Оно лизнуло его веки, Карл вскрикнул и зажмурился.

Разбив бутылью бородатую рожу, Карл вырвал из стены клинок, ударил — и снес голову работорговца с плеч.

Боль пронзила его живот, а с ней — скользящий холод стального клинка. Карл отшатнулся, отбивая удар, размахнулся и, как кинжал, метнул меч во врага — клинок вошел тому в грудь до самых «усов».

В этот миг чья-то рука вцепилась в бутыль с бальзамом.

Нет. Бальзам был единственной надеждой Карла выбраться отсюда живым. Он зубами вцепился в руку, разрывая мясо и мышцы, солоноватая кровь наполнила рот.

Рана исцелилась, и боль унялась, но огонь по-прежнему пылал — и по-прежнему жег его. Карл потянулся и свободной рукой ухватил ухо какого-то врага. Работорговец взвыл — а Карл одновременно поднял колено и дернул вниз руку, размозжив вражье лицо, как корзинку с яйцами.

Крик все еще стоял у него в ушах — но теперь это был только его крик. Карл выскочил через дверной проем в коридорчик. Воин горел.

Его правая рука сжимала бутыль, но пальцы не действовали. Он поднес пробку ко рту, сжал зубами и вырвал прочь.

Глотая сладкий напиток, он поперхнулся. Поборол кашель и вылил часть бальзама на себя, плеснув немного в глаза.

Боль стихала. Карл открыл глаза. Сперва зрение было затуманено: он словно смотрел сквозь воду.

Потом к зрению вернулась ясность. Карл плеснул немного бальзама в дыры дымящихся штанов, чувствуя, как уходит боль в обожженных ногах и бедрах.

Боль прошла. Отбросив пустую бутыль, он выдохнул, потом всей грудью вдохнул свежий, прохладный воздух. Позади из каюты выползало пламя. Сквозь его стену Карлу виделись недвижные, разбросанные по каюте тела; их пожирал огонь.

Рядом с ним, в коридорчике, с мечом в груди сидел мертвец. Глаза его незряче уставились на Карла, когда тот вытаскивал меч.

Вонь паленого мяса лезла ему в нос. Задыхаясь, он пошел по коридору назад.

Ганнес неподвижно лежал на полу.

— Ганнес! — Карл сперва легонько, потом сильнее похлопал его по щекам. — Очнись.

Веки Ганнеса дрогнули, потом распахнулись. Он схватил Карла за руку.

— Корабль горит. Прыгай за борт. Да побыстрее.

— Мой корабль…

— Твоя жизнь! Шевелись! — Карл рывком поставил Ганнеса на ноги и толкнул в коридор. — Выбирайся через кормовой люк; я пошел за магом.

Карл помчался к носовому трапу, взбежал наверх — ноги ощущали каждую ступень. Воин вырвался к свету.

На берегу шумел бой.

Не отвлекаться. Где…

Маг стоял на носу «Бородавочника», ветер трепал его волосы, развевал одежды — а он, воздев руки над головой, бормотал непонятные Карлу слова.

Молния с треском сорвалась с его пальцев, стрелы ярче, чем солнце, ударили в берег.

— Маг! Заколдуй меня!

Маг обернулся — и с его потного лица медленно сползла краска; глаза расширились.

— Карл Куллинан. Подожди. — Он поднял руки. — Пожалуйста, не надо. Мы можем договориться…

Карл шагнул вперед.

Маг снова пробормотал заклинание. С его пальцев вновь сорвалась молния, проскочила несколько футов, что отделяли мага от Карла…

…и осыпалась дождем искр в паре дюймов от Карловой груди, так и не коснувшись воина. Карл шагнул еще раз.

— Меч — это меч Арта Мирддина.

— Сотворенный убивать магов.

Еще шаг.

И снова маг вскинул руки.

— Подожди. Я сдаюсь. Я о стольком смогу рассказать тебе, Карл Куллинан, столько смогу для тебя сделать… Подожди, прошу тебя.

Карл остановился в трех футах от него и опустил острие.

Маг мгновенно расслабился, улыбка облегчения озарила его лицо.

Карл улыбнулся в ответ — и нанес удар. Всего один.

Улыбки по-прежнему были на губах у обоих — но голова мага уже катилась по палубе, пока в конце концов с плеском не свалилась за борт, а тело корчилось на палубе в луже крови, пока не застыло.

Бой на берегу прекратился. И работорговцы, и мелцы замерли — а потом повалились на колени и, бесчувственные, рухнули лицом вниз.

Все, кроме одного. Сейгар Вотансен, стоя у края воды, медленно опускал руки. Берег у его ног был испещрен черными дымящимися лунками.

Подскочив к ближайшему простертому на песке мелцу, он толчком разбудил его и быстро зажал рот, не давая вскрикнуть.

— Живо, пока те не очнулись.

Мелец грубо растолкал одного из своих товарищей, тот — другого, и скоро все мелские воины стояли над спящими работорговцами.

И неторопливо, хладнокровно вытащив мечи и кинжалы, принялись перерезать им глотки.

Карл содрогнулся, но рев огня за спиной напомнил ему, что «Бородавочник» — не то место, где стоит задерживаться; он перелез через борт и, нырнув, поплыл к берегу.

На берегу к нему кинулся Вотансен:

— Сюда! Кое-кто из них прорвался. Пошли к деревне. Они помчались по тропе под нависающими ветвями.

— Погрузи их в сон, — предложил Карл на бегу.

Вотансен мотнул головой.

— Не могу. Заклинание… не дотянется.

На тропе впереди лежали разбросанные останки нескольких работорговцев. Их уже почти не было видно под покрывалом из мух. Перепрыгивая обрубок ноги, Карл мысленно кивнул самому себе. Ахира неплохо поработал: ничем, кроме боевого топора, ближнего своего так не расчленишь.

Начало хорошее.

Впереди открылась прогалина. За ней Карл видел крыши мелских домов.

Карл рванулся вперед, обогнав Вотансена.

Дома стояли широким кругом, окружая большую травянистую площадь — с очищенными до земли местами для кухонных очагов и камней по одну сторону, врытыми в землю чанами для воды — по другую.

На зелени лежало человек тридцать — сорок. Работорговцы и мелцы — воины, женщины, дети. Кое-кто был мертв, другие шевелились и стонали.

Но бой еще шел. Тэннети отбила вражескую атаку, потом в классическом выпаде наколола работорговца на меч. Выдернув клинок, она обернулась помочь Чаку.

В нескольких ярдах от Тэннети и Чака Ахира нырнул под удар врага, потом ударил сам. Топор прошел сквозь торс работорговца, как сквозь масло.

Но Рафф был в беде. Карл поспешил к юноше, надеясь поспеть вовремя — и понимая, что не успеет.

Рафф стоял между Эйей и высоким длинноволосым мечником. Залитая кровью левая рука юноши бессильно висела; от локтя до плеча тянулась длинная кровоточащая рана.

Мечник отбил клинок Раффа — и нанес удар.

Рафф вскрикнул. Его живот раскрылся, как перезрелый плод.

Карл был в паре шагов. Он отбросил меч — и прыгнул.

Мечник как раз заносил клинок, чтобы добить — и в этот миг ему на спину обрушился Карл. Прежде, чем упавший враг успел пустить в ход свой меч, Карл ухватил его за голову и резко повернул. Позвонки хрустнули.

Он молотил кулаками лицо врага, не заботясь, жив ли он, мертв ли — ему это было все равно.

— Карл! — Лицо гнома возникло в нескольких дюймах от его собственного. Ахира поймал его руки, удержал. — Рафф жив. Ему нужна помощь.

Карл обернулся. Юноша лежал на траве, голова его покоилась на коленях Эйи, пальцы вцепились в живот, стараясь стянуть края раны.

— Тэннети! — рявкнул Карл. — Найди мою лошадь — в переметных сумах бальзам.

— Бегу, — откликнулась она. Голос ее смолк вдали.

Рука Раффа ранена была очень серьезно: глубокая рана тянулась от локтя почти до плеча. Весь левый бок и землю вокруг залила темная кровь.

Рафф слабо улыбнулся, пытаясь поднять голову.

— Ты жив, — чуть слышно выдохнул он. — Я же им говорил…

— Тише. Лежи смирно. — Карл оторвал от штанов по лоску и обмотал ею предплечье юноши. Сделал скользящий узел и затянул — туго, как только смог. По крайней мере кровью Рафф теперь не истечет… А что с животом?

Здесь он был бессилен. Просто нажать — значило выдавить мальчишке кишки. Да и перекрыть все эти кровоточащие сосуды и сосудики он не мог.

Пара минут. Всего лишь пара минут. Тэннети вернется с бальзамом, и…

— Чак, Вотансен где-то здесь. Он должен знать, где Эрик сены хранят свои бальзамы.

Чак испарился.

Рафф закашлялся; розоватая от крови пена показалась на его губах.

— Эйя цела, Карл. Я защитил ее. Как ты говорил.

— Помолчи, ученик. — Карл заставил себя улыбнуться. — Немного помолчишь, а как Тэннети или Чак принесут бутыль — мы тебя живо поставим на ноги.

— Я сделал все верно, да? Как она? — Юноша смотрел на Карла, будто Эйи вовсе и не было.

— С ней все хорошо, Рафф. Молчи.

Ахира положил ладонь Карлу на плечо.

— Слишком сильный противник, Карл. Этот тип рванул к Эйе, и Рафф просто не мог ждать, покуда я разберусь со своим.

— Как они вообще сумели пройти вас? — прорычал Карл. — Я велел Вотансену передать, чтобы ты перекрыл тропу.

Ахира пожал плечами.

— Их было слишком много. Шестеро насели на нас, а остальные — прошли. К тому времени, как мы поубивали своих противников и прибежали в деревню… — Гном покачал головой. — Они свихнулись, Карл. — Даже и не пытались никого поймать, просто резали. Большей частью старались ранить мелцев — думали, полагаю, что мы кинемся лечить раненых, а не за ними в догон. Они почти все ушли, Карл. После того, как пресытились кровью.

Пресытились кровью… Они у меня узнают, как это — пресытиться кровью.

— Потерпи, Рафф. Еще пару минут.

Пальцы Раффа сжали руку Карла.

— Я ведь не умру, правда?

— Ну что ты.

Живей же, Тэннети, Чак. У него совсем нет времени.

— Ахира, найди колдуна Эриксенов. Может, он…

Гном мотнул головой.

— Кучка пепла: маг работорговцев поразил его огненным заклятием.

Дыхание Раффа стало поверхностным. Карл приложил палец к его здоровому запястью. Нитевидный, частый пульс…

Ну же, Тэннети.

Мучительно вскрикнув, Карл вскинул взгляд. Из-за дома к ним бежал Чак с запечатанной бутылью в руке.

С побелевшими губами он упал на колени рядом с Карлом, поливая бальзамом вскрытый живот юноши.

Бальзам смешивался с кровью и гноем.

И не действовал. Карл обнял голову Раффа, приподнял ее, а другой рукой открыл ему челюсти, чтобы Чак мог влить лекарство прямо ему в рот.

Оно выливалось — стекало по щеке, на колени Эйи.

Чак опустил бутыль.

— Он умер, Карл. Бальзам не поможет.

— Продолжай лить!

Карл сжал руку Раффа — и не ощутил пульса. Он прижал палец к горлу юноши.

Ничего.

Карл положил ладонь на левую сторону груди Раффа и принялся ритмично нажимать на ее тыльную строну кулаком, кляня себя за то, что в свое время не прошел курса спасателей.

Оживай, черт тебя возьми, оживай!

— Я сказал: продолжай лить. Капни немного и на руку. — Он прижался своим ртом ко рту юноши, зажал Раффу ноздри и выдохнул. И еще, и еще, и еще…

Карл осознал, что его трясут. Ахира.

— Отпусти его, Карл. Отпусти. Он умер. — Гном взял руки Карла в свои и увлек его от тела.

Голова юноши упала. Невидящий взгляд следовал за Карлом. Чак медленно встал на колени и прикрыл Раффу глаза.

На лицо юноши упала капля… еще одна… Эйя плакала беззвучно, слезы катились по ее щекам и падали на Раффа.

Карл поднял Эйю и повел прочь. Чак застонал — тихонько, и тут только Карл заметил, что маленький воин ранен. Он прижимал ладонь к боку. На его саронге проступило пятно крови с тарелку величиной. Карл поднял бутыль.

— Выпей, — сказал он негромко. — Остальное отдашь раненым. И то, что принесет Тэннети — тоже, если понадобится.

— Хорошо.

Чак поднес бутыль к губам, потом плеснул немного на рану.

Рана тут же закрылась. Заметно ободрившись, Чак взялся за свою саблю.

— Можно мне убить Вотансена, или ты сам?..

Карл рывком обернулся.

— Что?

— Я покажу. Возьми меч. Он может тебе понадобиться.

Карл подошел к мечу, наклонился.

— Эйя, ступай найди Тэннети.

— Нет. Я хочу с тобой. — Она прижалась к Карлу, бок его сразу стал мокрым от ее слез. — А как же Рафф?

Ахира вздохнул:

— Им займусь я.

— Эйя… тут можно не торопиться. — Карл сморгнул слезы. — Ему больше не больно. — Он повернулся к Чаку. — Отведи меня к Вотансену.

За домом Вотансен пользовал раненую женщину: вливал бальзам ей в рот и в глубокую рану на животе.

— Рассказывай, — потребовал Карл.

Чак сплюнул.

— Он нашел две бутылки зелья — но не озаботился поделиться. Ему было не до Раффа… Мне пришлось вырывать у него бутыль.

— Встань, ублюдок, — тихо произнес Карл, нависая над Вотансеном.

Вотансен даже не поднял взгляд.

— Минутку. Я поговорю с тобой, когда закончу.

Протянув руку, Карл схватил Вотансена за волосы и поднял; меч он отбросил: чтобы давать пощечины, нужна свободная рука.

Откуда из подсознания всплыла мысль, что, избив колдуна и вождя клана, он скорее всего вызовет нападение оставшихся мелцев. И наверняка станет в Мелавэе персоной non grata.