Плата по старым долгам

      - Зульфия! Вы ли это?
      Они не виделись много лет, а их старое знакомство было не таким уж близким и продолжительным, чтобы сейчас обращаться друг к другу на "ты". Зульфия расплылась в улыбке, шагнула навстречу, протянула узкую длиннопалую руку, крепко, по-мужски, пожала кисть Олега.
      - Что, не узнаешь? Такая страшная стала?
      - Что вы, Зульфия! Отлично выглядите. Разве что повзрослели немного.
      Она рассмеялась, показывая безукоризненно белые, ровные зубы.
      - Болтун! Я уже бабушка... Когда успела? Это моя доченька постаралась. Впрочем, у нее был заразительный пример: я произвела ее на свет в те же семнадцать лет. Не знали, что я мама со стажем? Признаюсь, в свое время скрывала этот довесок от ухажеров, чтобы не отпугивать их. Но напрасно: замуж так и не вышла. А вы как, где, что? Рассказывайте.
      Они еще обменивались вопросами-ответами, когда из директорского кабинета вышел Сероштан. Роман ненамного преувеличил размеры его живота, что выступал арьергардом по отношению к другим, тоже достаточно массивным, частям тела. Маленькими у него были только глубоко посаженные глаза. Но глядели они по-прежнему неприятно-пристально, вонзаясь в лицо собеседника сверлящими буравчиками.
      - Это кто тут кадрит моего боевого зама? - раздвигая в гримасе-улыбке прочерченные склеротическими жилками барханы щек, пробасил он. - Батюшки мои, кого я вижу! Никак Савицкий. Тот самый Савицкий-младший, который когда-то смущал всех девиц горуправления МВД, но так и не осчастливил ни одну из них. Ну, здравствуй, Олег... если память мне не изменяет Николаевич. Слышал, что стал ты крупным бизнесменом, большими капиталами ворочаешь. Молодец! И вид у тебя отличный... Ты ко мне? Я так и понял. Зульфия Рашидовна не назначает здесь свиданий мужчинам со стороны, только своим.
      Зульфия бросила на него сердитый взгляд, но тут же презрительно скривила губы, давая понять, что считает ниже своего достоинства отвечать на хамство. А Олег отметил, что его визит не удивил отставного генерала, хотя тот пытался разыграть удивление.
      В директорском кабинете, где вдоль стен стояли шкафы с открытыми полками, уставленными разнокалиберными призовыми кубками, вазами, бронзовыми и чугунными фигурками спортсменов и спортсменок, Сероштан усадил Олега в глубокое кресло, обтянутое лоснящейся кожей, сам утонул в другом, предложил гостю фанту, попросил налить стакан и себе.
      Попивая из толстостенного хрустального стакана приторную тепловатую воду, Олег сказал, что в городе находится второй день, от общих знакомых узнал, что Владимир Антонович оставил свою высокую, но хлопотливую должность и перебрался сюда, где работа намного спокойнее, а сотрудники симпатичные. Затравка была рассчитана верно, и Сероштан стал жаловаться на главу областной администрации Мельника, еще недавно ничего из себя не представляющего доцента Политехнического института, в прошлом году выдвинутого на высокий пост демократической партией. Оказавшись в губернаторском кресле, Мельник возомнил, что он уже Царь и Бог, стал разгонять старых опытных руководителей, тащить под свое крыло дружков. Минувшей осенью, придравшись к сущему пустяку, настоял на освобождении от должности генерала Сероштана, которого отправил на пенсию.
      По словам Владимира Антоновича, новоиспеченный губернатор сам не без греха: несколько лет назад едва не угодил на скамью подсудимых за спекуляцию автомобилями иностранных марок, что теперь ставит себе в заслугу, представляясь бескорыстным пионером рыночных отношений, которого травили коммунисты.
      - Что он за пионер и каково его бескорыстие проиллюстрирую только одним примером, - жестом велев Олегу снова наполнить его стакан, продолжал Сероштан. - Не прошло и года, как он из грязи выбился в князи, организовал, понимаешь, себе и своему спонсору командировку в Австрию. А чтобы в дороге не скучать, они с собой двух дамочек прихватили. Но это еще не криминал - секретуток казна и раньше оплачивала. А вот назад прикатили, как говорят циркачи ву-а-ля, на двух "мерседесах". В славный город Вену поехали на зачуханной "Волге", выпуска одна тысяча девятьсот затертого года, а назад, понимаешь, прикатили с шиком на "мерседесах".
      Сероштан бросил на собеседника хитроватый взгляд, приложился к стакану, стал неторопливо прихлебывать фанту.
      Олег понял, кого он имеет в виду под спонсором Мельника, чему не удивился - этого надо было ожидать. Не совсем понятно другое: почему Сероштан уверен, что информация, которой он располагает, заинтересует вице-президента компании "Скиф-Холдинг". Хотя и это можно объяснить: Пашка Кривошапко поделился своими заботами с тестем, а тот решил использовать ситуацию в своих интересах. И хотя Олег не ожидал, что отставной милицейский генерал затронет эту тему, выслушать его не мешало.
      - А мне этот сукин сын поставил в вину дачу, которую я вот этими руками на свои трудовые пять лет строил в поте лица своего, - опорожнив стакан, продолжал жаловаться хозяин кабинета. - Злодея, понимаешь, нашел! И вот теперь генерал Сероштан лягушатами в бассейне командует. А им помыкает небезызвестная тебе среднеазиатская русалка, которая считает, что не она мне, а я ей - великой пловчихе, должен подчиняться, и что вообще, если бы не она, я остался бы без куска хлеба. Мания величия, свойственная бывшим чемпионкам и невостребованным в постоянное пользование красоткам. Ну да хрен с ней! К слову, она это по-прежнему любит, так что имей в виду... Вот такие у нас пироги, Олег Николаевич. А тебя какая нужда привела ко мне? Если скажешь, что заглянул просто так, поглядеть на старика, не поверю.
      Легенда у Олега была готова. Бывшего лейтенанта милиции Савицкого многие годы угнетало сознание, что в родном городе его считают пусть невольным, но все-таки убийцей капитана Тысячного. Поэтому он вынужден был уехать из Сосновска и долгое время не возвращался сюда. Но недавно ему на глаза попалась местная газета, где упоминалась печальная история на Городокском шоссе и содержалось утверждение о его невиновности. Однако фамилия в газетной статье не приводилась, да и сама статья еще не оправдание. Вот он и пришел к умудренному жизненным опытом человеку, которому известны все обстоятельства той истории, чтобы посоветоваться: стоит ли требовать пересмотра прекращенного одиннадцать лет назад уголовного дела? Его смущает одно обстоятельство: добиваясь моральной реабилитации, он тем самым подставит бывшего старшего оперуполномоченного городского уголовного розыска Романа Корзуна, который доводится ему свояком и отношения с которым он не хотел бы портить.
      - Не хотел бы портить! - подхватил последнюю фразу Сероштан. - Смотрю я на тебя, Олег Николаевич, и диву даюсь, вон седина на висках уже пробивается, а рассуждаешь все еще, как мальчик в коротких штанишках. Да твой свояк, а я его получше твоего знаю, всегда был и остался сукиным сыном. Много говорить не буду, могу показаться необъективным, возьму только твой пример. Хочешь знать, почему тогда все сикось-накось получилось?
      Если верить Сероштану, после того, как было решено организовать засады на Киевском и Городокском шоссе и туда отправились оперативные группы, к одной из которых примкнул следователь Савицкий, его - Сероштана, предупредили, что по Городокскому шоссе в сторону госграницы вскоре проследует транспорт с грузом особой важности. Конечно, подобные предупреждения делаются не в последние минуты, полагается заранее все обсудить, разработать и принять меры к недопущению инцидентов, обеспечить беспрепятственное продвижение спецтранспорта. Но это не было сделано и не по вине руководства Городокского управления внутренних дел. Тем не менее Сероштан, исполнявший в то время обязанности начальника управления, пытался связаться по рации с руководителем засады на Городокском шоссе старшим оперуполномоченным Корзуном, а когда это не удалось - Корзун не вышел на связь, лично выехал на место. Но было уже поздно. В районе железнодорожного переезда он догнал отставшую от спецтранспорта "Волгу" с группой прикрытия из четырех человек, которые - вот лопухи зеленые! - не удосужились заранее связаться с железнодорожниками и позволили длинносоставному товарняку отсечь свою машину от объекта сопровождения. А пока пропускали товарняк, случилось то, что случилось.
      - При всем том, этого можно было избежать, если бы Роман ответил на мой вызов, - увлекшись воспоминаниями, стал грозить кому-то пальцем Сероштан. - Но он забыл переносную рацию в "уазике", что оставил за добрую версту от места засады, а водителя взял с собой. Такую глупость и нарочно не придумаешь. А произошло это потому, что твой Романчик был пьян. Не вдрызг, конечно, но, как обычно, основательно поддатый. Только случай-то необычный был. И когда мы с Григорием Михайловичем, по прибытии на место, растолковали этому негодяю, что он натворил, старший опер Корзун мигом отрезвел. Тебя в госпиталь уже отправили и ты не видел, как этот мерзавец в ногах у меня и Гриши валялся, молил спасти его от тюрьмы. Пожалели, помогли, выручили. Думаешь отблагодарил? Держи карман шире - сто граммов даже не поставил. Зато подводил меня потом, и не раз. А как при поддержке тестя - твоего дяди, пусть земля ему будет пухом, в начальники угро выбился, вообще через верхнюю губу стал разговаривать. И это еще полбеды. Но вот с конца прошлого года наветы на меня во все инстанции рассылает. Обиделся, понимаешь, что подсек я его на одном деле и на пенсию досрочно отправил. А его - сукиного сына, только за одно это дело по этапу на Колыму без суда надо было гнать...
      Он испытывающе посмотрел на Олега, видимо ожидая, что тот заинтересуется грехами свояка. Но грехи Романа не интересовали Олега. Он был доволен, что разговорил старого прохвоста и тот, увлекшись воспоминаниями, обмолвился о засекреченном полковнике. Теперь Олег знал, что бывшего высокопоставленного сексота зовут Григорием Михайловичем, что Сероштан с ним на короткой ноге - Гришей называет, а также, что этот полковник не был профессионалом - допускал непростительные ляпы даже в таком серьезном деле, как обеспечение продвижения спецтранспорта с грузом особой важности. Но эти сведения еще не позволяли проявить фигуру Григория Михайловича, определить его нынешнее положение. И Олег решился на фронтальную атаку, уже зная, как и где прорвать оборону.
      Вернувшись к своим обстоятельствам, он вновь попросил совета - как поступить.
      - Выбрось из головы, целее будет, - махнул рукой Сероштан. - Никто не станет поднимать это дело. Сейчас не до старых дел, новые захлестывают выше макушки. Что, не знаешь обстановку, не видишь, что вокруг творится? В наше время тоже не райская жизнь была, но мы поводий из рук не выпускали. А нынче додемократились до того, что криминал правит бал.
      Он ухмыльнулся своему каламбуру, но затем добавил серьезно:
      - Я ничем не смогу помочь тебе.
      - А Григорий Михайлович сможет? - как бы невзначай спросил Олег.
      - Если захочет, то вряд ли, - хмыкнул Сероштан, но тут же стер усмешку, впился в лицо Олега глазами-буравчиками. - Ты знаком с ним?
      - Тогда на Городокском шоссе познакомились.
      - И он что же, представился тебе?
      - Нет, - выдержал сверлящий взгляд Олег.
      - Роман подсказал?
      - Роман поостерегся. Вы его назвали, Владимир Антонович. Пяти минут не прошло, как назвали. И что он лопух изрядный дали понять.
      - Лопух? - Сероштан попытался выбраться из кресла, но самостоятельно этого сделать не смог, протянул Олегу руку, не попросил - потребовал: "Помоги!"
      Олег помог ему выбраться. По-утиному переваливаясь на широко расставленных ногах-тумбах, Сероштан проковылял к одному из шкафов, из-за призовой вазы извлек плоскую бутылку с отвинчивающейся пробкой, открыл, приложился к горлышку, сделал два булькающих глотка, крякнул, вытер рот тыльной стороной ладони.
      - Лекарство от склероза. Потому не предлагаю, тебе еще рано, - пряча бутылку, хмыкнул он.
      Вернувшись к своему креслу, он уже не сел - оперся руками об его спинку.
      - Хитрый ты стал, Олег Николаевич. Хитрый и ушлый. Подсек старую щуку на блесну. А я-то почти поверил, что ты за советом пришел.
      - И за советом тоже.
      - А что помимо совета требуется?
      - Сведения.
      - Только и всего? - иронически усмехнулся Сероштан.
      - Ценные сведения, - уточнил Олег.
      - Это в том смысле, что готов заплатить?
      - Информация - тот же товар, а за товар надо платить.
      - Интересный разговор у нас получается. Ты что же, генерала милиции хочешь купить?
      Сероштан изобразил на лице почти естественное негодование. Но Олег не принял его гнев всерьез. Достал бумажник, извлек из него пятисотдолларовую банкноту, положил на журнальный столик.
      - Владимир Антонович, я ограничен во времени. Перейдем к существу.
      - Деловой ты стал. Ох и деловой! - не сводя глаз с банкноты, изменил тон Сероштан. Хотел еще что-то сказать, но вид новенькой банкноты мешал сосредоточиться и он не выдержал: сгреб ее, спрятал в нагрудный карман рубашки и только после этого ухмыльнулся.
      - Что еще хочешь услышать о нашем губернаторе и своем родственнике? Могу предложить за дополнительное вознаграждение копии любопытных документов из прекращенного три года назад уголовного дела о спекуляции машинами. Между прочим, дело было прекращено не без нажима со стороны обкома, к чему твой родственник - в ту пору инструктор обкома, обе руки приложил.
      - Об этом деле вы уже рассказали, а копии меня не интересуют уже потому, что это копии, - как можно безразличнее сказал Олег. - Но вот о Григории Михайловиче я, пожалуй, послушаю.
      Сероштан недоуменно посмотрел на него, но затем хитровато прищурился.
      - И это все за пятьсот грюнов? Нашел, понимаешь, по дешевке артиста разговорного жанра!
      Торговаться не имело смысла и Олег выложил на столик еще одну пятисотку.
      - Я - весь внимание, Владимир Антонович.
      - Мало что о нем знаю, - пряча вторую банкноту, как бы в раздумии, сказал Сероштан.
      - Что знаете, то и расскажите.
      - Добро. Только никаких записей. Воспринимай на слух. И карманы покажи, чтобы убедить меня в отсутствии магнитофона... Убедил. Садись... Значит так. Фамилия его Кошарный. Возраст - пятьдесят один. Образование неясное, но в финансах разбирается неплохо. Одно время по этой части в обкоме партии работал. Потом его на учебу в ВПШ направили. После ВПШ года два ошивался в ЦК. А сюда вернулся уже пятым тузом в колоде - была такая должность в закрытых штатах обкома и комитета одновременно. Но подчинялся он напрямую Москве. Так что - сам понимаешь. С ним обкомовские секретари за ручку здоровались, без доклада в любое время принимали. Когда же эту должность сократили и в обкоме неуютно стало, занялся Гриша коммерцией. И круто занялся. Есть такое мутное коммерческое предприятие "Атлант", где он кем-то числится. Должность со стороны неприметная, популярности Гриша всегда избегал, но контролирует он большие деньги. Не ворочает контролирует. Улавливаешь разницу? А в контролерах у него ходят серьезные хлопчики: головы откручивают запросто и в момент. Не взирая, так сказать, на лица. Мирона Коржа помнишь?
      - Младшего опера Шевченковского угро?
      - Он уже майором ОБХСС был. Не без Гришиного содействия, между прочим, в гору пошел. Но потом они что-то не поделили: то ли навар с какого-то дела, то ли бабу, подробностей не знаю, врать не стану. Только Мирон возомнил себя большим начальником и прицепился к Грише по официальной части, а там было к чему прицепиться, и дернул его, понимаешь, не посоветовавшись со мной. Двое суток держал, на психику давил. Но психика у Гриши железная, и пришлось Мирону его отпустить. И вот не прошло недели, как нашли Мирона с проломанной головой в подъезде его дома. Профессионально было сработано, никаких следов. Пришлось списать на несчастный случай. Вот такие пироги теперь Гриша печет. И твой свояк очень хорошо знает, кого и почему он остерегается...
      23
      Стеклянный куб бассейна Олег покинул в половине шестого. К шести он должен был поспеть в гостиницу. Зульфия, у которой окончился рабочий день, обещала отвезти его на своей машине. Но заставила себя ждать. Олег уже нетерпеливо поглядывал на часы, когда около него затормозила синяя "таврия". Сидящая за рулем Зульфия предложила ему занять место рядом с собой.
      - Задержалась из-за вас, - сказала она, когда они отъехали от бассейна. - Скажу откровенно: ваш визит к старому борову не понравился мне, порядочные люди к нему не ходят. Грешным делом подумала, что хотите приобрести абонемент в нашу сауну, где по вечерам посетителям оказывают разнообразные услуги недозрелые девицы. Но когда-то я была о вас лучшего мнения и, поразмыслив, осталась при нем.
      - Это опрометчиво, Зульфия. Люди меняются и за более короткий срок.
      - Вы не принадлежите к их числу. У вас глаза такие же, как были: не прячутся, не бегают, не впиваются в человека. И лицо не оплыло от пьянок, не осунулось от сексуальных излишеств.
      - Зульфия, вы заставляете меня краснеть.
      - Это не от влюбленности, всего лишь мое любопытство. Признаюсь, отдельные фрагменты вашего разговора с боровом я подслушала, есть у меня такая возможность. Мало что поняла, но то, что вы не из его шайки сообразила. Как только вы ушли, он позвонил какому-то Грише, сообщил о вашем визите. Что ему отвечал Гриша, я не могла слышать, но, судя по репликам борова, ваш визит и те вопросы, что вас интересовали, не понравились этому Грише. Даже боров обеспокоился, просил его не слишком обижать вас.
      Олегу стало не по себе. Не то чтобы испугался, но был неприятно удивлен вероломством Сероштана.
      - Я не из пугливых, - все же счел нужным заметить он.
      - Не храбритесь. Здесь и не таких обламывали. На роль супердевочки и я никогда не претендовала, хотя считала, что могу постоять за себя. Но переоценила свои возможности и как-то пыталась скандалить по поводу тех непотребств, что происходят в нашей сауне. По вечерам сауну арендует какое-то коммерческое предприятие, в эти часы ее посещают очень неприятные типы и кое-кого из наших девочек-пловчих туда завлекают. Мне посоветовали не вмешиваться, но я не унималась. И однажды меня подкараулили в раздевалке, закатали в ковер, приволокли в сауну и макнули в бассейн для охлаждения распаренных тел. Но мне охлаждали только голову. Недолго охлаждали - минуты две, однако я ухитрилась захлебнуться. Меня откачали и предупредили, что в следующий раз откачивать не станут.
      - Когда это было?
      - Полгода назад. Боров еще не работал здесь. Так что не его это проделка.
      - А чья?
      - Того, кому боров обязан своей нынешней должностью.
      - Кошарный?
      - Олег, и без того я рассказала вам больше, чем следовало.
      - Зульфия, я у вас в неоплатном долгу!
      - Женитесь на мне и будем в расчете, - невесело рассмеялась она. Шучу, конечно. Вы еще слишком молоды, чтобы жениться на бабушке, даже если она ваша ровесница. Да и жена из меня вряд ли уже получится. Но вот мой телефон, если появится желание поболтать, звоните. После шести я всегда дома, вожусь с внучонком.
      Она дала свою визитную карточку. Олег попросил высадить его у переговорного пункта, тепло попрощался с Зульфией, обещал звонить ей.
      Из переговорной позвонил в Киев. Повезло - Василь оказался на месте. Выслушав сообщение, Брыкайло переспросил о вояже Мельника и Закалюка в Австрию, заинтересовался транзитным платежом через банковский счет Дулибского филиала, напомнил о венском банке "Радебергер", дескать, постарайся узнать, не в этом ли банке держит Матвеев валютные средства "Атланта". Но особый интерес Брыкайло вызвала фигура Кошарного.
      - Кое-что о нем я знал, но не связывал с греком. Теперь картина во многом проясняется. Молодец, что проявил.
      Он помолчал, а затем спросил озабоченно:
      - Не растревожил ли ты своей любознательностью этот гадючник? - а поскольку Олег медлил с ответом, досадливо хмыкнул. - Все, кончай разведку и отходи огородами... Что значит, не можешь? У тебя в запасе еще одна жизнь? Ах, дела! Серьезный довод. Но боюсь, что наш супротивник не примет его во внимание. Сколько времени потребуется на завершение твоих дел? Ну, афганец, задал же ты мне работенку! Ладно, так и быть - учту твой довод. Родственную мне структуру от супротивника отключу немедля, он еще имеет там поддержку. Но окончательно репутацию ему смогу испортить не раньше чем через неделю. А потому сроку тебе на все про все даю не более суток. Запомни адрес: Топольная двадцать один, квартира пять, передашь от меня привет... Не задавай детских вопросов! Отходи только через этот пункт, но добирайся туда с оглядкой. Теперь ясно? И вот что прими к сведению, может пригодиться: с сегодняшнего дня кислород греку перекрыт во всех банках Украины...
      Олег не испытывал чувства удовлетворения собой, хотя узнал что хотел, что интересовало его не меньше Брыкайло. Но это была не более, чем удачно проведенная разведка. А вот Закалюк с Матвеевым не сидели сложа руки использовали валюту "Атланта" и по существу выкупили Дулибский филиал. Правда, тут можно зацепиться - санкции за несвоевременную оплату оборудования составят довольно приличную сумму, погасить которую Закалюк уже не сумеет. Стало быть, есть чем его прижать. Вот только времени в обрез - с Кошарным шутки плохи.
      Но Олег не жалел, что проявил засекреченного полковника. Теперь он знал, кому предъявить счет за гибель капитана Тысячного и свои многолетние мытарства. Надо было лишь определить, в какой форме и когда предъявить этот счет.
      В гостиницу вернулся в начале седьмого.
      Вначале он не придал значения, казалось бы, случайному хотя и неприятному эпизоду в лифте. Два великовозрастных оболтуса, которые устремились в кабину следом за ним, не позволив войти туда другим постояльцам, пытались порезвиться за его счет. Один из них с наполовину обритой головой и петушиным гребнем на темени наступил массивным башмаком на ногу Олегу, а второй с носом-бананом рванул замок на его модной куртке. То, что они не на того напали - хулиганы поняли с запозданием и не без ущерба для себя. Петуха с полубритой головой - тот стоял сбоку, Олег ударил локтем под дых, да так, что тот согнулся пополам, а затем рухнул на пол. Наглеца же, пытавшегося снять с него куртку, ухватил зажимом двух пальцев за нос-банан, сжал что было сил и спросил, не повышая голоса:
      - Сломать?
      - Пусти!
      - К старшим обращаются на "вы".
      - Пустите, дядя. Мы пошутили. Больше не будем, - загундосил наглец.
      Парню было не меньше двадцати лет, и его мальчишеское хмыкание развеселило Олега.
      Дежурная по этажу передала ему просьбу Винницкого зайти к нему в номер, что Олег не замедлил сделать.
      Были обнадеживающие новости. Звонил Шумский, сообщил, что глава областной администрации Мельник ходатайствует перед Правительством о выделении из состава объединения и передаче в ведение областного фонда коммунального имущества Дулибского филиала. Смысл понятен: как только филиал перейдет в ведение муниципальных властей, он будет тут же приватизирован, а иными словами продан.
      - Шумский встретился с Атаманчуком из Минэкономики, которому поручено разобраться с этим делом, и предупредил его, что у нас имеются серьезные претензии по филиалу. Договорились, что пока Закалюк не удовлетворит все наши требования, ходатайство Сосновского губернатора не будет рассматриваться. Заодно Атаманчук сообщил, что в госзаказе на "оборонку" объединению отказано наотрез.
      - Закалюка не обрадует эта новость, - удовлетворенно кивнул Олег.
      - Думаю, он уже в курсе. Вскоре после того, как вы уехали, ко мне приходил Матвеев, просил склонить вас к отказу от требований по филиалу. Сказал, что взамен Закалюк пойдет на уступки по Октябрьскому комплексу, который в ближайшее время будет акционирован в составе всего объединения. Дал понять, что, нажми мы посильней, и Закалюк уступит нам контрольный пакет акций.
      - Матвеев приходил по поручению Закалюка?
      - У меня сложилось такое впечатление.
      - Стало быть Матвеев не скрывает, что заинтересован в филиале?
      - По-моему и Закалюк уже не будет этого скрывать. Отказ в госзаказе приговор ему как генеральному директору. А филиал он еще в состоянии переварить: Матвеев и здесь уступит ему кресло - старику пора на покой. Но он хочет обеспечить себе этот покой.
      - Прохиндеи! - возмутился Олег. - Только под себя гребут. А Головное предприятие, комплекс с молотка пускают.
      - Идея акционирования не так уж плоха, - возразил Винницкий. - И вряд ли она принадлежит Закалюку, но он вынужден ее реализовывать. Поэтому не стоит вставлять ему палки в колеса, компания только выиграет при акционировании. Контрольный пакет, конечно, блеф, но поторговаться стоит. Сейчас Закалюк заинтересован в нас больше, чем мы в нем, его секретарша уже дважды справлялась о вас, а за несколько минут до вашего прихода звонил Корзун, просил чтобы вы, как только появитесь, связались с ним.
      Олег был доволен: обстоятельства складывались как нельзя лучше. Но звонить Роману не спешил: если Закалюку припекло - пусть немного посуетится, порастрясет спесь. Спросил Винницкого о другом - отправил ли тот Елену Аполлинарьевну?
      - Если бы вы знали чего это мне стоило! - всплеснул руками старый инженер.
      - Вы о билете на самолет?
      - Я считал вас более остроумным. Это стоило мне прединфарктного состояния. Она не хотела уезжать. В гостиничном баре к ней пристал элегантный супермен, говорящий с иностранным акцентом, соблазнял поездкой на Багамские острова. И она хотела, чтобы вы знали об этом.
      - Багамские острова не хуже Ливадии, а я не конкурент супермену.
      - Вы смеетесь, а мне едва удалось убедить ее, что этого типа подослал Шестопал с целью заманить ее вовсе не в курортную зону.
      - И она поверила?
      - Даже я поверил. Этого супермена я как-то видел в бильярдной клуба "Транзистра", он играл на интерес с маркером Степаном, был одет намного проще и говорил без акцента.
      - Выходит вы спасли Елену Аполлинарьевну от шестопаловского гарема?
      - В гареме не уверен, но то, что люди, подрядившие этого и ему подобных типов, интересуются не только нашим юристом, но и вами - убежден. Вы обратили внимание в холле нашего этажа на стриженного под ежик мордоворота, который делает вид, что читает газету?
      - Внимания не обратил, но читателя заметил.
      - Он читает эту газету уже третий час. Было начало пятого, когда я пошел проводить Елену Аполлинарьевну, и он уже сидел там. А спустя полчаса, когда я вернулся, увидел, как он, вслед за горничной, выходил из вашего номера.
      - Может быть... - начал Олег, но Винницкий перебил его.
      - Не может быть! Завидев меня, мордоворот принялся интенсивно тискать горничную, что, если мне не изменяет память, делают до, а не после. К тому же горничной это не нравилось, но она не смела возражать.
      - Вывод делать самому?
      - Не надо так плохо думать обо мне, - обиделся Винницкий. - Я сделал не только вывод, но и кое-какие звонки. В этом городе у меня неплохие связи. Не все еще выяснил, но кое-что уже обрисовалось: пасет вас не милиция, какие-то наймиты. Мне обещали разобраться с ними. Но пока этого не произошло, прошу ставить меня в известность о всех своих передвижениях.
      В том, что Винницкий не страдал излишней подозрительностью, Олег убедился, когда пошел в свой номер: в холле четвертого этажа, прикрывшись газетой, все еще сидел "мордоворот". И в своем номере Олег обнаружил следы чьего-то беспардонного любопытства - "кейс" был открыт, а находящиеся в нем документы, вещи небрежно переворошены. Не оставлены в покое ящики письменного стола, шкаф, даже постель. Ничего не пропало, но в том, что это было не просто любопытство, а обыск, постояльцу предоставили возможность убедиться воочию. Вызвать дежурного администратора, поднять шум Олег посчитал неразумным. Если Винницкий не ошибся, и это проделка наймитов, то под шумок "мордоворот" исчезнет, убедившись что цель нагнать страх на постояльца, достигнута. Ту же цель преследовали в лифте Петух и Банан, а возможно и светлая "шестерка" на улице Пекарской. Все это было взаимосвязано и безусловно координировалось одним и тем же человеком, на роль которого бывший сексот Кошарный подходил, как нельзя лучше. О том, что вызвало такую активность с его стороны, тоже можно догадаться. Оставалось только определить, кто предупредил Кошарного об интересе к его особе Олега Савицкого? "Мордоворот" появился в гостинице около шестнадцати часов, еще до того, как Олег встретился с директором бассейна "Динамо". Значит, не Сероштан первым забил тревогу... Олег не хотел плохо думать о Мирославе, но в такой ситуации ее нельзя было сбрасывать со счетов. Они расстались около четырех и уже через несколько минут она могла позвонить Леониду, сообщить о разговоре в сквере, тот незамедлительно проинформировал Кошарного, который направил в гостиницу "мордоворота", Петуха и Банана. Нет, по времени и это не получается... Можно предположить, что Кошарный является доверителем адвоката Кривошапко, который пожаловался своему клиенту на несговорчивость вице-президента компании "Скиф-Холдинг". Сомнительно! Строптивых контрагентов обламывают по-другому. К тому же конфликт компании с объединением "Транзистр" получил широкую огласку и, случись с вице-президентом компании беда, причастные к этому лица проявятся поневоле. Закалюк не может не понимать этого, а потому на крайние меры не пойдет.
      Стало быть, нервозность Кошарного объясняется другим - интересом к его особе бывшего следователя Савицкого. А сообщить ему об этом, помимо Сероштана, мог только Роман. После того, как Мирослава обмолвилась о сильных мира сего, по требованию которых генеральный директор "Транзистра" "поставил на кадры" отставного подполковника милиции, а тот начал заниматься непотребными делами в угоду своим покровителям, его связь с Кошарным можно вычислить без особого труда. И не случайно вчера Роман так настойчиво приглашал свояка в сауну позабавиться с девицами. Эта сауна очень напоминает ту, о которой рассказала Зульфия. Поэтому не исключено, что, помимо девиц-резвушек, Олега Савицкого там поджидали весьма серьезные люди. Должно быть, это очень неприятно, когда тебя, завернутого в ковер, опускают вниз головой в воду. Хорошо, что отклонил приглашение. Но горько сознавать, что старый приятель предал тебя. Впрочем, не мешает убедиться в этом.
      Олег уже собирался звонить Роману, но тот опередил его.
      - Олег Николаевич, куда ты запропастился? - забубнил в телефонной трубке голос Романа. - Я полдня тебя разыскиваю. Леонид Максимович хочет встретиться с тобой. Будешь на месте? Он заедет к тебе... Одну минуту, сейчас уточню.