Уайлдшей (№2) - Куртизанка и джентльмен

– Значит, этот мерзкий граф сейчас ломает голову, с чего это вдруг лорд Райдерборн проявляет такой интерес к его любовнице? Лорд Хэнли отправился сюда вслед за вами?

– За мной?

Миракл внимательно посмотрела ему в глаза.

– Да! По пятам, до заставы, потом к тому честному малому, который купил мою лошадь и седло, и в «Белый лебедь», где столько людей стали свидетелями моего рискованного поступка.

Райдер еще крепче стиснул ей плечи.

– Какого черта Хэнли ехать за мной?

– Чтобы найти меня, конечно. Чтобы привлечь меня к суду. Он был в «Белом лебеде». Я видела его там, хотя сама осталась незамеченной.

– Когда я в последний раз виделся с Хэнли в Лондоне, он был цел и невредим и не выказывал к делу ни малейшего интереса. Вы уверены, что в «Белом лебеде» видели его?

Миракл не без труда высвободилась из рук Райдера.

– Думаете, я не узнаю своего собственного любовника?

Райдер побледнел и, уронив руки, отвернулся.

– Вопрос глупый. Простите меня. Но с чего вы взяли, будто он следует за мной?

– Лорд Хэнли очень заинтересован в моей участи. Разумеется, он цел и невредим. Он не жертва. Он свидетель.

– Свидетель чего?

– Не все ли равно? – рассмеялась Миракл. – Как-то я почла своим долгом выразить собственное мнение одному из его приятелей. Когда же слов оказалось недостаточно, мне пришлось воспользоваться ножом. Если угодно, можете считать, что это была самозащита. Однако каковы бы ни были у меня на то причины, нападение проститутки на джентльмена – веское основание для того, чтобы вздернуть ее на виселице. Вы бессильны защитить меня в суде, милорд. Ваше мнение и ваша страсть весьма слабый аргумент против показаний лорда Хэнли.

– Тем не менее, я предлагаю вам свое покровительство. Я могу увезти вас в любое поместье герцогства. Я могу вас спрятать…

Миракл села на кровать и собралась с духом, готовясь бросить ему в лицо еще одну ложь, которая заставит его навсегда оставить ее:

– Я не хочу быть с вами. И никогда не хотела. Я просто заплатила вам. Все остальное с моей стороны было притворством, а с вашей – безрассудством. Возвращайтесь домой, лорд Райдерборн! Я не хочу вас.

Гробовая тишина поплыла над ковром, устилавшим пол, заклубилась в мириадах крошечных щелей, наполнила кувшин на умывальнике. Казалось, в окружающее пространство расплавленным хрусталем вливалась боль. Сквозь тишину, звеневшую в ушах Миракл, наконец пробился и заглушил все остальное невыносимый стук ее собственного сердца.

– Конечно, вы меня не хотите, – в конце концов, нарушил молчание Райдер. – Простите, если я подумал иначе. – Он наклонился, чтобы взять шляпу и плащ. – И все же, что, черт побери, вы теперь намерены делать?

– Скрыться, если вы позволите.

– Каким образом?

– Поеду в Дербишир, где у меня есть средства, а затем покину страну.

– Чего бы это вам ни стоило?

– Чего бы ни стоило. Если вы сейчас же не призовете стражей порядка, пожелав увидеть, как меня повесят, вы не сможете меня остановить.

– Смогу, – возразил Райдер. – Но не стану этого делать.

Небо за окном затянули тучи, через которые уже не мог пробиться тусклый свет звезд. Миракл взяла со столика возле кровати трутницу и зажгла свечу. Лицо Райдера как будто немного оттаяло. Позади его фигуры легла длинная тень.

Он вернулся к столу и, положив шляпу, высыпал содержимое своего кошелька на деревянную столешницу. Сверкнув в пламени свечи, звякнули монеты.

– Вот деньги. Хотя, как вы догадались, отрабатывать вам их не придется. Купите лошадь. И поезжайте себе в Дербишир, как царица Савская к Соломону.

– Я не хочу ваших денег, – отрезала Миракл.

– Бог мой! – Райдер поднял глаза и пронзительно воззрился на нее. – У вас украли лошадь. Слава Богу, сами вы избежали смерти и насилия. В отчаянии от случившегося вы были готовы продаться первому встречному, невзирая на то, что кое-кто из здешних постояльцев, весьма возможно, мог воспользоваться вами бесплатно: «Делись по-братски».

– И тем не менее они этого не сделали, – заметила Миракл. – Я знаю мужчин. Вы разве не заметили?

– Очень даже заметил. – Райдер направился к двери. – Вы играли чувствами гуртовщиков, как игрушками.

– Все мужчины для меня игрушки.

– Итак, возьмите деньги! Если вам в дальнейшем потребуется помощь, дайте мне знать в Уайлдшей. Я взял на себя ответственность за вас, вытащив из Броктонского залива. Это не ваш выбор. Он мой.

Миракл поднялась, и тени пришли в движение, словно стаи стервятников внезапно закружили над ее головой.

– Не смейте следить за мной. Я вам ничем не обязана. Ни ваших денег, ни каких-либо иных подношений я от вас не приму!

– Примете! – Стоявший у двери Райдер резко обернулся, и его плащ взметнулся вокруг него. – Впрочем, можете их отработать!

Отбросив в сторону плащ, Райдер решительно приблизился к Миракл и сжал ее в объятиях. В его глазах не было нежности, в них полыхал огонь ярости.

Райдер с неистовством впился в ее губы, его язык ворвался в ее рот. Его охватило отчаяние от неизбежной потери.

В глазах Миракл, словно картечью, выстрелила злость. Припомнив все страдания, которые ей довелось испытать, она стала сопротивляться Райдеру языком, зубами, губами. Кусалась и отбивалась, пока желание не одержало над ней верх. Сопротивление сменилось поцелуями – пылкими и безудержными. Восставший член Райдера, твердый и требовательный, уперся ей в живот. Кровь жаркой волной устремилась Миракл в пах.

И все-таки Райдер отстранился – его глаза чернели, как две бездны – и выпустил ее из рук. На его скулах еще блестела испарина страсти, но он уронил голову и уставился на свои сцепленные руки.

– Я должен просить у вас прощения, – сказал он. – Ничего подобного я еще не испытывал в жизни. Я не хотел…

Миракл приложила палец к его губам. По ее щекам текли слезы. Подобно золоту в плавильном тигле, она очищалась от всего наносного, и от нее оставалась лишь самая чистая субстанция, высвобождалась ее суть. Обжигающее желание и страдание Райдера глубоко проникали в ее сердце, и она неосознанно потянулась к нему и снова поцеловала, слегка приоткрыв губы, похожие на распускающиеся лепестки, она отмеряла ему полной мерой и столько же получала взамен.

Райдер тотчас подчинился ей. Миракл почувствовала это губами, сердцем, поняла это, ощутив боль и тоску в преддверии неизбежных страданий. Его ласки, как шепот обольщения, касающийся губ, все дальше и дальше влекли ее за собой, и она отзывалась на них нежными прикосновениями языка, пока боль, терзавшая ее сердце, не растаяла, как кристаллики засахаренного меда под солнечными лучами.

Лорд Райдерборн был самым прекрасным мужчиной из всех, кого ей доводилось встречать. Она не могла оттолкнуть его. Он тоже не мог перед ней устоять.

Она мягко прервала поцелуй и снова коснулась пальцем его воспаленных губ.

Райдер сделал глубокий вдох. В его бездонных глазах светилась мощь ночного океана.

– Обещаю никогда больше не покупать вас: ни за деньги, ни за что-либо другое, – сказал он. – Я пришел сюда не за тем, чтобы домогаться или соблазнять вас, навязывать вам свое внимание или принуждать вас выполнять условия договора.

– Ни минуты в этом не сомневаюсь.

Свеча оплыла. Райдер подошел к столу и принялся складывать золотые в аккуратные стопочки.

– Я не буду уподобляться остальным, – проговорил он.

Миракл приблизилась к окну. В стекло тихо барабанил дождь. Снаружи не было ничего, кроме сырости и непроглядной тьмы.

Миракл прижала ладонь к холодному стеклу.

– Вы просто не можете уподобиться остальным, лорд Райдерборн, даже при желании, хотя это ровным счетом ничего не меняет.

– Если вы действительно так думаете, – ответил Райдер, – это меняет решительно все.

– Потому что одну удивительную ночь, словно вырванную из времени, нам было хорошо вдвоем?

– Если угодно. И я полагаю, это дает вам право называть меня Райдером.

– Как ваши друзья?

– Да. Почему бы и нет?

Миракл с минуту молчала, обдумывая его слова, затем промолвила:

– Теперь, надеюсь, вы понимаете, почему я не могу взять у вас деньги?

– Вам нельзя отправляться в Дербишир одной, без гроша в кармане. Мне следует поехать с вами. Я буду сопровождать вас. И не позволю Хэнли причинить вам вред. Но не в расчете на ваши услуги в качестве благодарности.

– Тогда почему?

– Потому что чувствую ответственность за вас, к тому же мне просто хочется поехать.

– Как видно, в вашем роду были безумцы. Я много чего слышала о Сент-Джорджах, но такого – никогда. Однако я не могу помешать вам следовать за мной, ведь так?

– Не можете. – Райдер спрятал туфлю в карман и поднял с пола плащ. – Постель, кажется, чистая, блох нет. Вам лучше лечь под одеяло и поспать.

– Тогда как вы, приняв целибат, будете охранять мой сон?

Губы Райдера изогнулись в чуть заметной ироничной усмешке.

– В молитве, чистоте и святости. – Он закутался в плащ и сел на жесткий стул, скрестив руки на груди. – Так и есть. Но если в комнату ворвется Хэнли, я пристрелю его.

Миракл стало страшно.

– Думаете, он может найти нас здесь вопреки всем вашим предосторожностям?

– Не думаю, однако оставил двух своих людей поглядывать кругом. Сегодня нам, без сомнения, ничто не грозит. Завтра я вернусь в «Белый лебедь», чтобы удостовериться, что Хэнли там.

– Так что же, вы собираетесь убить его?

Райдер рассмеялся:

– Да нет. Встретив его в коридоре, просто скажу, что вас и след простыл и что я возвращаюсь в Уайлдшей. Он увидит, что я зол и разочарован. А несколько случайных намеков введут его в заблуждение и заставят пуститься в бессмысленную погоню. Свою карету я отправлю домой.

– А меня к тому времени здесь уже не будет, – сказала Миракл.

– Я догоню вас, конечно, не пешком. Предосторожность такого рода не имеет смысла. Прежде чем уехать, я куплю вам лошадь, и тогда погонщики поверят, что мы с вами в расчете. – От почти веселой улыбки лицо Райдера помолодело. – Быть вымазанным дегтем и обвалянным в перьях не очень-то приятно.

– Вы не знаете, какой дорогой я поеду.

– В десяти милях к северу отсюда есть еще один постоялый двор для погонщиков скота – «Герцог Веллингтон». Ждите меня там.

Миракл не вполне верила в серьезность его намерений. Пусть он сейчас полон энтузиазма, но наступит день, и он прозреет, вернувшись в свой собственный мир.

– Хорошо, – согласилась она. – Я буду ждать вас до полудня, но не дольше.

– Ну так давайте же хоть немного поспим, черт возьми!

Райдер закрыл глаза, вытянув вперед свои длинные ноги. Одни только его сапоги стоили целое состояние.

Миракл потушила свечу, зашла за ширму и скинула платье. Простыни пахли мылом и солнцем. Жена хозяина постоялого двора была знатной хозяйкой. Что сказала бы, интересно, эта достойная женщина, узнав, что наследник герцога Блэкдауна спит в жестком кресле, а не в постели с проституткой, которую купил?

Наверное, Райдер может сбить со следа лорда Хэнли, по крайней мере, на какое-то время. Эта мысль немного успокоила Миракл. Однако она не верила во все его обещания.

Его темная фигура почти исчезла в сумраке, лишь слегка поблескивали густые волосы. Дыхание Миракл стало ровным и спокойным.

Она взглянула на него из-под опущенных ресниц. Было время, когда он сжимал ее в объятиях, пылко и неистово целуя в губы. Их поцелуи были самыми нежными поцелуями на свете. Она видела его обнаженным и возбужденным, охваченным дикой страстью. Они говорили о звездах. Смеялись и флиртовали за ужином. Он спас ей жизнь. Он больше никогда не прикоснется к ней.

Судя по всему, желание мучило не только Райдера. Миракл тоже мечтала о нем. Но как бы то ни было, их путешествие обещало быть трудным и завершится страданием.

«Презренный металл – непременное условие отношений куртизанки и джентльмена».

Натянув одеяло до подбородка, Миракл отвернулась, устремив взгляд в темноту. Она была права вначале, хотя это ее вовсе не радовало: он не неверный сэр Ланселот, он сэр Галахад.

Миракл повернулась во сне. На ее лицо, словно вырезанное из слоновой кости, легла тень. В голове Райдера беспорядочно теснились мысли – о тяжком грузе обязанностей и предрассудков, о не до конца осознанных побуждениях, о чувствах, бьющих острыми крыльями желания.

Что он знал о профессиональных куртизанках? Связи с женщинами у него случались редко, и всякий раз он действовал крайне осмотрительно. То были связи, в которых деньги не участвовали, маленькие грешки, как правило, с овдовевшими дамами, блиставшими в свете. Когда он женится – а он обязан будет жениться, – его супруга станет герцогиней. Однако после рождения наследника от них не потребуется хранить друг другу верность, хотя внешние приличия должны быть соблюдены. Что бы ни случилось, он будет обязан жениться на леди, которая по рождению и воспитанию соответствует этой роли, на ком-то вроде леди Белинды Кархарт.

Но это потом!

Потом!

«Существует еще тысяча причин не делать этого». Господи! Их не меньше, чем звезд на небесах.

Так почему он выбрал темную тропу, ведущую в неизвестность?

Лоренс Дюваль Деворан Сент-Джордж, наследник титула герцога Блэкдауна, маркиза Райдерборна и графа Уайлдшея – со всеми своими обязанностями, а также привилегиями, которые они предполагают, – понятия не имел о том, как выживать на дорогах для перегона скота. Он и дня не провел без слуг. Никогда не путешествовал без свиты. С самого рождения отлаженный механизм герцогства прокладывал для него путь, устраняя все препятствия.

И это было одной из причин, по которой он принял свое решение.

Неужто он собрался путешествовать с самой прекрасной женщиной, которую когда-либо встречал, воспламенившей его, одним лишь взглядом заставившей отречься от своих принципов, сводившей с ума, и не предаваться с ней каждую ночь страсти?

У него хватит на это сил. А если не хватит, он потеряет веру в себя.

Прежде всего, он старался ради нее, потому что никто больше не сможет защитить ее от ярости Хэнли, так же, как от других мужчин, которым нужно только ее тело.

Однако в том, что он собирался сделать, был и его собственный интерес, ибо только эта женщина давала ему такой блестящий шанс – отправиться в погоню за призрачной мечтой в никуда.

Проснувшись, Миракл знала, что он уже ушел. Звуки в опустевшей без него комнате отдавались эхом. Какое-то время Миракл еще лежала неподвижно, уставившись в потолок. Лорд Райдерборн – Райдер – решил на несколько недель исчезнуть из своей жизни, с головой окунувшись в романтику путешествия в никуда. Неужели он не намерен снова заняться с ней любовью?

Каковы бы ни были его мотивы, он серьезно полагал, будто сможет избежать этого. Его чистота, не вязавшаяся с высоким положением, дающим ему почти неограниченную власть, глубоко взволновала Миракл, задев тонкие струны ее души.

Миракл коснулась ногой пола. В кресле лежал сверток. Она босиком подошла к нему. Там, завернутые в плащ, лежали новое дорожное платье и чистая нижняя юбка. Миракл потерла пальцем мягкие хлопковые чулки и свежее белье. Когда в последний раз мужчина так трепетно заботился о ней?

На столе стоял поднос с булочками и сыром и кувшин холодного молока. Наскоро одевшись, Миракл жадно накинулась на горячий хлеб, готовая плакать от благодарности.

Полчаса спустя она вышла во двор «Приюта гуртовщика». Над полями нависали густые тучи. Гуртовщики уже ушли – кто со своими стадами, кто с надежно спрятанными в карманах аккредитивами.

Хозяин гостиницы стоял, привалившись к ограде одного из загонов, лениво жуя соломинку. Рядом, понурив голову и увязнув копытами в грязи, стояла привязанная белая лошадь. Хозяин поднял глаза на приближающуюся Миракл.

– Дружок ваш уже отбыл, – сказал хозяин. – Уплатил за ваш завтрак и за это платье, а прежде чем воротиться к своим делишкам на большой дороге, оставил вам эту лошадь.

– Каким делишкам?

Подобные бездумно брошенные обвинения – прямой путь к виселице.

– Ну, так скажем, «рыцарь с большой дороги». А кто еще будет носить с собой по два пистолета и так разбрасываться золотом? Кто еще уговаривается со своей кралей о встрече на таком захолустном постоялом дворе, как этот, чтобы играть в свои маленькие игры в ущерб более честным клиентам? Впрочем, я прежде никогда не видел его и не слышал о нем в наших краях.

– Он был здесь проездом. Вашему делу ничто не грозит.

– Мы с мужиками нынче утром в пивной так порешили, – продолжал хозяин, – поосторожнее держаться с этим человеком, немного жаль, правда, что он вас уже, так сказать, занял. Не то он так просто отсюда не уехал бы.

Миракл отвязала лошадь, подвела к ступеньке возле стены, затем села в седло и расправила юбки.

– Вам следует забыть об этом.

– Вот-вот, он тоже так сказал. И заметьте, спокойно так сказал, но от этого сделался лишь еще страшнее! – Мужчина поднял на Миракл глаза, щурясь в свете восходящего солнца. – Так вы, стало быть, встречаетесь с ним в Бристоле? Не тревожься, моя овечка! Люди в «Приюте гуртовщика» глухи, слепы и немы. Никто от меня и слова не услышит.

Одарив хозяина постоялого двора самой ослепительной улыбкой, на которую только была способна, Миракл воскликнула:

– Как это разумно с вашей стороны!

Райдер неторопливо вошел в зал для завтраков гостиницы «Белый лебедь». До этого он понежился в горячей ванне, тщательно побрился и сменил белье. И все же приключения манили его, будоража кровь. Почему бы не отправиться на север, бог знает куда?

Навстречу Райдеру спешил хозяин гостиницы, чтобы прислужить его светлости. Исполнить любое желание лорда Райдерборна в «Белом лебеде» почли бы за честь. Пожалуйте, вот вам клубника. Вот вам отличное жаркое из свинины.

Райдер распорядился насчет завтрака и сел лицом к двери. Миракл крепко спала, когда он оставил ее. Ее черные, как вороново крыло, волосы разметались по подушке. В крови Райдера запульсировало желание – то было не только желание овладеть ею – то была жажда броситься навстречу неизведанному, ступить на дорогу, которая ведет к тайне.

Несколько минут спустя в зал вошел элегантный граф Хэнли. В его глазах на миг застыло неподдельное удивление, затем он поклонился, едва заметно кивнув:

– Райдерборн? Какая приятная неожиданность!

– Хозяин рекомендует мне жаркое из свинины, – откликнулся Райдер, указывая Хэнли стул напротив. – Присаживайтесь, сэр, прошу вас. Ты знаешь толк в чувственных наслаждениях. Позволь узнать твое мнение о здешней кухне. Едешь в Бат? Или в Бристоль?

Слуга отодвинул перед графом стул, и тот сел.

– Ни в Бат и ни в Бристоль. Приехал повидаться с тобой.

– Вот как? Ума не приложу зачем. Мне стоит встревожиться?

Хэнли откинулся на стуле. Его бледно-голубые, как лед, глаза оставались непроницаемыми.

– Речь о Миракл Хитер. Ты ее разыскиваешь?

– Разыскиваю?

– Когда мы последний раз виделись с тобой в Лондоне, я пренебрег кое-какими обязанностями, которые в подобных обстоятельствах джентльмен всегда имеет по отношению к другому. Если позволишь, я исправлю свое упущение сейчас.

– Ты проделал такой длинный путь ради этого? – Райдер подал знак официанту.

– Почему бы нет? Ведь мы с тобой в конце концов школьные товарищи.

– Это правда. Не желаешь ли яичницу к свинине?

Глаза Хэнли на миг омрачила досада, точно темная тень невидимых крыльев вдруг пробежала по небесной синеве.

– Я приехал предостеречь тебя, Райдерборн: опасность, которой ты подвергаешься, куда серьезнее, чем ты можешь себе представить.

Глава 6

– Мне грозит опасность? – Райдер вскинул брови. – Какая же? Не пугай меня.

Граф окинул его взглядом. В изгибе его губ явственно читалось раздражение.

– Ты не из пугливых. Но все равно советую тебе оставить свои поиски.

– Весьма польщен, что ты обо мне так печешься, – ответил Райдер. – Судя по всему, она роковая женщина?

– Таких мужчин, как ты, Миракл Хитер съедает на завтрак.

– Очаровательно! – рассмеялся Райдер. – Увы! Как ни досадно, леди бесследно исчезла.

Нож графа хищно вонзился в мясо.

– Откуда ты знаешь?

– Откуда я знаю о своем собственном разочаровании, сэр? Вы ставите меня в тупик.

Лицо графа исказила злобная гримаса.

– Откуда ты знаешь, что она исчезла?

– После того, как ты покинул ее в Дорсете, во владениях Блэкдаунов видели одинокую леди, путешествующую верхом. Описание той женщины совпадает с описанием мисс Хитер, которое я получил в Лондоне. Она, говорят, редкостная красавица и лошадью обзавелась весьма заметной. Верно, твой подарок?

– Нет, но у меня те же сведения. Несколько фермеров и батраков смогли описать моим агентам ее лошадь.

– Вашим агентам, сэр? Так ты тоже пытался выйти на ее след?

– Да. Продолжай, прошу тебя!

– Она избавилась от лошади. Я разговаривал с новым хозяином, полагаю, ты тоже.

Пронзительный взгляд графа, казалось, был способен просверлить насквозь стальной лист.

– Некий Пенс, аптекарь. Я не застал его дома.

– Увы, тут след ее обрывается. – Райдер с беспечным видом глотнул кофе. – Вполне возможно, тебе удастся вытянуть из аптекаря побольше. Вчера я объездил всю округу, землю носом рыл, как гончий пес. Она, по общему мнению, либо укатила в Лондон с почтовой каретой, либо уехала в Бристоль с каким-нибудь разбойником с большой дороги, а то, может, встретила какого-нибудь давнего дружка и отправилась с ним в Рединг.

– А что думаешь ты?

Райдер поставил чашку на стол и поморщился.

– Клубника весьма недурна, а вот кофе оставляет желать лучшего. Ты не согласен?

Хэнли подался вперед. Его глаза сделались почти черными.

– Миракл Хитер?

– Ах да! Восхитительная любовница, с которой ты так легкомысленно расстался. Лично я подозреваю, что леди плохо кончила. Вы вольны в своих поисках, сэр, можете проверить любой вариант, а мне это порядком наскучило, и я возвращаюсь домой.

Граф состроил гримасу.

– Домой?

– В Уайлдшей. Скучно, но необходимо. – Хэнли резко поднялся.

– Мудрое решение, Райдерборн!

– Я, кажется, забыл уточнить, что за опасность мне грозит.

Граф, раздув ноздри, повернулся к окну, за которым мельтешили лошади и кареты. В зал с улицы долетали стук обитых железом колес и цокот копыт.

– Так, ничего, – ответил он. – Об этом еще следует подумать.

Райдер, отодвинув стул, тоже встал из-за стола.

– Свинину, на мой взгляд, тоже перехвалили. Ты не находишь?

Выгнув верхнюю губу – почти оскалившись, – Хэнли пожал Райдеру руку и вышел из зала.

Вывеска заскрипела, и лицо герцога Веллингтона с крючковатым носом покачнулось. В небе над вывеской на фоне плотной серой массы туч рассеивались тонкие, прозрачные облака. Миракл присела на край каменного желоба для стока воды, придерживая за поводья лошадь, пока та пила воду. В желоб тянулась нитка вязкой слюны.

– Ну, Джим, – обратилась Миракл к лошади. – Время, должно быть, уже около часа. И что же нам с тобой делать?

Лошадь окунула нос в воду и фыркнула, распространяя во все стороны брызги. Миракл рассмеялась, хотя сердце ее томилось от какой-то безотчетной тоски.

«Ты была права. Он не приедет!»

Это к лучшему. Здраво поразмыслив над своим безумным намерением, он отправился домой. Миракл хорошо знала мужчин (особенно представителей высшей знати) и понимала, что Райдер ничего не может предложить такой женщине, как она, разве что разбить ей сердце.

Однако ж она обещала ждать его, правда, только до полудня.

Мимо, важно ступая покрытыми смолой ногами, прошествовали гуси. Через деревню прошли три вереницы лошадей, навьюченных всякой всячиной – корзинами с глиняной посудой, металлическими изделиями и даже живой птицей.

Ветерок стих. Тучи на небе застыли в неподвижности. Железный Герцог[8] перестал скрипеть и молча взирал из-под нарисованных бровей на дорогу, ведущую к югу. Джим, подняв голову, смотрел на стадо овец. В сопровождении трех погонщиков верхом на жирных лошадях они спускались вниз по пустынной зеленой дороге, постепенно исчезая из виду.

Он не приедет!

Миракл подвела Джима к ступеньке для посадки на лошадь и забралась в седло.

Все мужчины одинаковы!

Дорога вела на северо-запад и пролегала через березовую рощицу. Поле перед ней было завалено толстым слоем навоза. Миракл пригнулась, стараясь не задеть пару свешивавшихся перед ней веток, затем выехала на открытую тропу, проторенную меж двух высоких насыпей. Джим брел вперед, успевая схватить на ходу клок травы. Когда тропа наконец стала забираться вверх, на горы Котсуолд-Хиллз, тучи стали плакать холодным дождем.

Миракл нашла для ночлега огромный полуразрушенный амбар, приютившийся в укромном местечке у кромки луга, где складка холмов переходила в маленькую лощину. Крыша амбара с одной стороны провалилась, и было видно, как сквозь камни плотным ковром пробивалась трава. Миракл затворила то, что осталось от двери, и пустила лошадь пастись внутри амбара. Сохранившиеся в противоположном конце постройки остатки чердака с сеновалом казались еще довольно крепкими, и Миракл забралась туда, втянув за собой приставную лестницу и положив ее рядом.

Свернувшись калачиком в стогу сена, она закуталась в плащ. Свой старый плащ Райдер забрал, оставив ей взамен новый. От него ничем не пахло, кроме сырой шерсти.

Будь он проклят! Будь проклят весь мужской род! Он не приедет!

Что-то щекотало ей нос. Миракл отмахнулась. Нос снова защекотало. И тут она окончательно проснулась. Сердце вдруг затрепетало. Это всего лишь соломинка, застрявшая в толстой ткани у нее под щекой. Миракл нехотя перевернулась и устремила взгляд вверх на стропила. Над амбаром поблескивало влажное рассветное солнце. Филигранным кружевом серебрилась паутина. Где-то внизу цокали копыта. Наступил новый день, сулящий покой.

Миракл села и замерла, ошеломленная.

От восточного конца чердака через все помещение по полу тянулась темная длинная тень. Рядом у стены валялась смятая кожаная сумка.

Миракл охватила паника, которая тут же сменилась щемящим чувством узнавания. На подоконнике сидел Райдер, упершись подбородком в колено согнутой ноги. Плотно завернувшись в свой длинный плащ, словно в коконе, он смотрел на улицу сквозь пустой оконный проем.

Миракл заставила себя успокоиться. Как только она осознала, что Райдер здесь, восторг и волна желания обрушились на нее. Ее взгляд любовно ласкал изгиб его сильной спины, длинные ноги, красивые руки, его улыбку. Она знала, что он наблюдал за ней, пока она спала, полный тех же чувств, что и она, но, подобно Галахаду, считал себя в высшей степени безупречным и сдержанным, чтобы дать волю своим чувствам.

– Хорошо почивали? – шутливо поинтересовался он, не оборачиваясь. Шутливо, но с какой-то странной неохотой, словно бы заставлял себя находить радость в своем собственном отчаянном решении.

– Похоже, слишком хорошо. – Миракл откинулась на пуки соломы у нее за спиной. – Давно вы здесь сидите?

– Почти всю ночь.

Райдер спрыгнул с подоконника и, скрестив на груди руки, прислонился спиной к стене. Его лицо оказалось в тени, а через оконный проем хлынул утренний свет.

– Как вы меня нашли? – Лестница лежала на том самом месте, куда Миракл ее положила. – И как забрались на этот чердак?

Райдер поднял на нее глаза, оставив вопрос без ответа. На фоне паутины и пыли его профиль казался призрачным.

– Почему вы не дождались меня в «Герцоге Веллингтоне»?

– Я первая задала вопрос.

– Тогда отвечу, что вы ведете меня за собой, как сирена. За вами шлейфом тянется аромат девственной природы, так что любой мужчина, как ищейка, может найти вас по запаху. Я продирался сквозь колючие заросли шиповника, забирался на башню высотой в сто футов…

– Вы рассказываете не ту сказку, – прервала его Миракл. Райдер снова взглянул на нее, и его губы растянулись в улыбке.

– Вы спали, как заколдованная, поэтому «Спящая красавица» показалась мне более соответствующей обстоятельствам.

– Тогда вы должны были разбудить меня поцелуем.

– Вы проспали недостаточно долго. – Райдер взял кожаную сумку и, опустившись на колени, стал в ней что-то искать.

– Вы нашли меня вовсе не по запаху моих волос, – сказала Миракл.

– Разве? Ну, если вам угодно, считайте, что я шел по следу вашей лошади, а на чердак влез через окно.

Миракл обхватила согнутые ноги руками и уткнулась подбородком в колени.

– Но здесь высота, по меньшей мере, футов двадцать!

Райдер с улыбкой оглянулся:

– Мое детство прошло в лабиринте Уайлдшея. Мы с Джеком однажды вскарабкались по внешней стене башни Фортуны, цепляясь за камни, как ящерицы. Герцогиня тогда велела нас высечь.

– Ее можно понять. – В ресницах Миракл играло солнце, отчего фигура Райдера казалась ей колышущимся темным пятном, лишь его волосы выделялись кроваво-рыжими бликами. – Лошадь, конечно, была вам знакома. Ведь вы сами ее покупали?

– На мое счастье, у нее приметные передние подковы. Внизу вместе с ней стоит и моя лошадь. Красотка не слишком горда, может пощипать траву меж камней. – Райдер протянул Миракл кожаную фляжку и небольшой сверток. – Проголодались?

Миракл улыбнулась:

– Вы однажды уже задавали мне этот вопрос, и последствия были катастрофические.

Райдер, присев, посмотрел Миракл в лицо. Солнечные лучи высвечивали крошечные морщинки в уголках его глаз.

– Я не утверждаю, что наши аппетиты изменились, я только против того, чтобы мы тут же бросились удовлетворять их.

– Значит, мы оба, как Тантал, обречены на постоянные муки от голода и жажды? – Встретившись взглядом с его зелеными, как океан, глазами, Миракл взяла еду, которую он ей протягивал. – Впрочем, аппетит – это нечто личное и индивидуальное. Что ж, вперед, милорд, и скажите, что еще за ложь готова сорваться у вас с языка.