– А далеко отсюда эта… Красная Поляна?
– В саму Поляну соваться не стоит – там тоже многолюдно, санатории, охрана и все прочие "прелести". А километрах в десяти по шоссе от Адлера расположено форелевое хозяйство – прямо на берегу реки. Ежели надумаешь – дам машину. До хозяйства доедешь, а там немного в гору пешочком. Лес, тишина, воздух… Что еще надо?!
– Пожалуй, вы правы. Не откажусь.
– От и правильно! Ну, давай еще по одной…
Отправившись в город, он первым делом купил объемный рюкзак, двухместную палатку и складную удочку. Затем осуществил давнюю мечту: приобрел современный сотовый телефон на замену старенькому с почти умершим аккумулятором. А уж после завернул на территорию шумного рынка – заполнять провизией пустой рюкзак…
Спустя полчаса, прихрамывая и сгорбившись под тяжестью ноши, Миронов плелся к выходу. У самых ворот его вдруг окликнула мелкая старушка в белоснежной косынке и с палочкой в руке.
– Сынок! А, сынок!…
– Чего, мамаша? – замедлил тот шаг.
– А давай-ка я тебе погадаю. А?
– Э-э… Я на эти штучки не ведусь, – отвернулся капитан. – Другого лоха поищи.
Но та не отставала:
– Иль не веришь в мои способности? А я ведь многое знаю! И много не прошу. Пенсия маленькая, так я только десяточку и беру – чтоб на хлебушек с молочком хватало…
Сделав несколько шагов, спецназовец остановился, секунду подумал и вернулся к старушке.
– Держите, мать, – сунул он ей сотню, вознамерившись немедля уйти.
– Куда же ты, сынок? Постой! Постой, за такие деньги я хорошо тебе погадаю, – догнала она его. – Очень хорошо погадаю! Давай-ка руку…
Игорь нехотя повиновался и скептически взирал, как она неразборчиво бормоча, водила пальцем по его ладони. Скоро привычным движением оправила косынку и уверенно сказала:
– Ты был однажды женат на красивой, но ветреной женщине. Не долго – год или два. Детей нажить не успели. Ты много перенес бед, потерял лучшего друга. Кажись, на войне был и повидал много горя…
После этих слов ухмылка с его лица слетела, в глазах мелькнула растерянность.
– Так? – подняла старушку голову.
– Так…
– Но это прошлое, – принялась она снова разбираться в линиях на ладони. – А скоро тебя ждет… Очень опасная работа.
– Какая работа? Вы что мамаша?! Я в отпуске с завтрашнего дня! А потом предстоит в ссыльном батальоне прохлаждаться.
– Нет, сынок. Тут линия не ломается, а идет прямо. У тебя и раньше была напряженная, опасная жизнь. Тоже самое будет и дальше. Никакой передышки тебе Богом не назначено…
– Ну, спасибо, мамаша, – вздохнул он, поправляя на плече лямку рюкзака. – Утешили.
И, не оборачиваясь, зашагал в сторону воинской части…
* * *
Костер давно погас, лишь неистовые искорки иногда вырывались из мерцающих углей в черноту ночного неба. Вокруг царило удивительное безмолвие; даже ветер, трепавший днем небольшую палатку, к вечеру умерил порывы, а к полночи окончательно стих.
От Адлера до чудесного местечка действительно было рукой подать – что-то около пятнадцати километров. Обухов, как и обещал, одолжил свой командирский "уазик". Миронов загрузил в него все необходимые для недельного отдыха дикарем покупки и доехал до форелевого хозяйства.
Ехать пришлось по необычной дороге, проложенной в срезах скал. Сбоку – за металлической лентой ограждения, торчали, бог знает каким способом прилепленные вышки ЛЭП, а дальше маячила пропасть с извилистой и быстрой рекой на дне. Потом взвалил на спину новенький рюкзак, подхватил упакованную в походную сумку палатку и километров пять топал вверх по склону, пока не отыскал подходящую для лагеря поляну.
Теперь в черноте надвигавшейся ночи сидел возле затухавшего костра – наслаждался тишиной и чистейшим воздухом с тонкой примесью хвои. Или крутил пальцами свой талисман, вспоминая историю, после которой небольшая пуля на капроновой нити обосновалась на шее…
Его однокашник и давний дружок Лешка служил в той же бригаде, командовал такой же ротой. Оба тогда еще ходили старлеями.
После затяжной операции по преследованию в горах разрозненных остатков банды Алексей испросил короткий отпуск – благо у всех офицеров долгов по отпускам числилось немеряно. Добившись разрешения, отправился в Ставрополь – навестить подружку – Анастасию. Созвонившись с нею, договорился встретить вечером после работы. И отправился по магазинам краевого центра…
Купив цветов и шоколадных конфет, долго ломал голову, чем порадовать ее пятилетнего сынишку. Наконец, приобрел пластмассовую копию чешского пистолета "ЧЗ-85". Славненькую такую копию – при дневном освещении от оригинала не отличишь.
Взял в ближайшем ларьке баночку пива, устроился на лавочке в скверике – неподалеку от Настиной работы; стал терпеливо ждать…
А тут, откуда ни возьмись стайка задиристых малолеток: четверо нетрезвых пареньков и две девки той же алкогольной кондиции. Прицепились: дай-ка закурить, подари букетик, чего здесь расселся? Типа это наше место…
Слово за слово, ну и вывели Лешку из себя. А в огорчении Лешка был страшнее дикого зверя.
Пока он преподавал молодым людям правила хорошего тона, плюща и выравнивая асфальт их рожами, девки малость протрезвели и вызвали по мобилам доблестных ментов. Естественно, те примчались, когда уж все закончилось: четверо "богатырей" отплевывались кровавыми соплями и ползали на корячках у ног преспокойно курившего на лавочке Алексея.
Трое стражей порядка с кургузыми пукалками АКСУ осторожно остановились шагах в пятнадцати; старший – самый мелкий и голосистый – потребовал встать и завести руки за голову.
– Ага, щас!… – вызывающе ответил старлей. – Вы лучше бы этих подонков по стойке смирно почаще ставили, а не нас – честных граждан.
– Встать, я сказал! – терял терпение люмпен в серых погонах.
– А если не встану – расстреляешь на месте из своего "маминого члена"?
– Встать! И выкладывай все из карманов! – свирепел тот.
– Вставать не буду – устал, – лениво полез Лешка по карманам.
Вынул и положил на лавку рядом с букетом: бумажник, сотовый телефон, документы и… вдруг вспомнил о торчащей за поясом пластмассовой игрушке. Ухватив пистолет за рукоятку, потащил наружу…
И тут произошло нечто странное: один из ментов шуганулся за дерево, второй сиганул за соседнюю лавку, а третий… А третий – тот плюгавый и нахрапистый говорун, видать наложил полные штаны и от страху дал длинную очередь.
Стрелком как и человеком, он был хреновым – очередь веером разошлась по скверу и прилегающей улице. Потом УВД еще долго разбиралось с жалобами граждан и бизнесменов, в чьих окнах зияли дырки. Ну, да это не важно… Главным было то, что единственная пуля, угодившая в Лешку, остановилась в сантиметре от его сердца.
Но не она стала причиной летального исхода – виной тому сослужила череда бесчеловечности наших сограждан. Тех самых сограждан, что в любом застолье бьют себя в грудь, рвут на теле рубаху и кричат: мы самые лучший, добрый и отзывчивый в мире народ! У нас самая широкая и открытая душа!
И вот эти "самые честные и отзывчивые": шестеро малолетних подонков и три поганых мента, готовых на каждом углу за десять баксов продать свою "широкую душу", стояли и смотрели, как умирает человек, прошедший сквозь горнила второй чеченской и выживший после десятков боевых операций…
Скорая все ж приехала после звонка прибежавшей на условленное место Насти. Но было уже поздно. Лешка так и умер, лежа на лавке. Обнимая его голову, она ревела в голос и долго никого не подпускала…
А после похорон отдала пулю Игорю – лучшему другу Алексея. Отдала со словами, которые он запомнил на всю жизнь: "Свинец способен пощадить или хотя бы дать шанс, а равнодушие или ненависть убивают наповал…"
Миронов вздохнул, спрятал талисман за пазуху; сделав последнюю затяжку, бросил окурок в тлевшие угли. Уже наверняка было за полночь и следовало забираться в палатку, потому как утром следующего дня он запланировал поход с удочкой на берег быстрой речки.
Поднявшись, подошел к палатке, откинул полог и… замер.
В небе над самыми верхушками высоких деревьев что-то прошелестело, точно огромная ночная птица вспарывала недвижимый воздух перьями распростертых крыльев.
Задрав голову, капитан с минуту вглядывался в черноту ночного неба… Но, кроме бездонного безмолвия с дружелюбно мерцавшими звездами, ничего не обнаружил.
Глава вторая
Израиль; Хайфа
26 июня
– В начале мая по милости твоих людей мы едва не прошляпили контакт Леи Юсуповой с курьером. Через месяц ты ввел меня в заблуждения с парой русских молодоженов, из-за чего мы чуть не упустили настоящего разведчика. Сегодня – после двух недель относительного затишья, наконец, появилось серьезное дело и что же в итоге?…
В кресле напротив сидел Ицхак. Должность руководителя службы наружного наблюдения в "Уране" он получил после длительной стажировки в ЦРУ. Но закипавшая в заднице и переполнявшая мозги собственная значимость сослужила дурную службу: ни сдвигов и ни улучшений в работе "наружки" не было. Скорее, наоборот – Асафу слишком часто приходилось пенять на нерасторопность ее агентов.
Шефа "Урана" многое в нем раздражало. И въедливая бестолковая назойливость; и наличие в Телль-Авиве высокопоставленного родственника, позволившее на пару лет уехать в Штаты за государственный счет. Но особенное отвращение вызывали мнительность с животным страхом, явные признаки которых появлялись на потном лице по любому поводу. Щеки в такие моменты становились пунцовыми; скомканный в кулаке носовой платок, коим он постоянно промокал лоб и шею, враз становился мокрым – хоть отжимай…
– Он переоделся… Мои парни не были готовы к такому повороту, – выдавил, наконец, подчиненный. – Очень быстро переоделся. В туалете. И исчез…
– Переоделся, исчез, не готовы!… – выдыхая табачный дым, передразнил Шимрон. – Вот потому в мою голову и приходят мысли: не пора ли поставить вопрос перед руководством "Моссада" о твоей замене?!
Потупив взгляд, начальник службы наружного наблюдения промолчал…
Да, вначале этой истории его люди действительно отличились – пара скучавших у мониторов агентов своевременно усмотрела странный маневр бежевого "Пежо", медленно свернувшего с шоссе к главному входу в Институт. Номер и сама машина не числилась в списке допущенных к парковке, к тому же поведение водителя сразу показалось странным. Потому и среагировали мгновенно – сообщили начальству и выслали автомобиль с четырьмя дежурными сотрудниками для слежки и выяснения личности пассажиров подозрительного автомобиля. И вдруг такая оплошность в ресторане "McDonald's" – молодой француз обвел вокруг пальца агентов и бесследно исчез!
– Мои ребята не сидят без дела – ищут его повсюду. И Натан уехал в визовую службу – проверяет всех туристов из Франции, – закашлявшись от волнения, напомнил Ицхак. И с плохо скрываемой неприязнью добавил: – Правда, ждать прорывов от этой незрелой выскочки не приходится.
"Вот и помолись, дабы они достали его из-под земли. А иначе…" – подумал Асаф, нервно теребя пальцами небритый подбородок. Подумал и пожалел, что не может произнести угрозу вслух, потому что не привык сотрясать воздух понапрасну. – Пока за спиной этого борова стоит столичный родственник, убрать его из "Урана" не удастся. Для скорого увольнения нужен очень серьезный повод. А еще лучше – приличный провал "наружки". Пока же потеря контакта с неизвестным молодым человеком из Франции таковым поводом не являлась.
Вслух же недовольно буркнул:
– Знаешь… Один очень известный писатель выразился так: "Рождение нового таланта замечаешь, когда против него возникает заговор тупиц".
В этот миг на столе возле Ицхака завибрировал сотовый телефон.
– Да! – громко ответил тот. И боле не сказал ни слова. Но от Шимрона не укрылась мгновенная смена настроения: морщины меж клочковатых бровей разгладились, пунцовые пятна на щеках утеряли яркость, покатые плечи распрямились.
Выслушав чье-то короткое сообщение, толстяк положил крохотный аппарат на прежнее место и расплылся в широкой улыбке:
– Приятные новости, шеф. Мои люди нашли пропажу: француз изволит ужинать в небольшом ресторане балканской кухни.
– Надеюсь, больше они его не упустят, – проворчал Асаф, распихивая по карманам сигареты с зажигалкой. – Поехали. Я хочу на него взглянуть…
В ресторанчик балканской кухни, расположенный неподалеку от торгового комплекса City Center, Шимрон решил наведаться лично.
Он слишком долго готовил себя и "Уран" к появлению осторожного и матерого противника. А то, что противник был именно таким, доказывала та легкость, с которой мнимый француз ушел от людей Ицхака в "McDonald's". Почему мнимый? Да потому что с ядерными державами Западной Европы Израиль легко находил общий язык, трений не имел и урановыми месторождениями таковых не интересовался. А потому и особой потребности засылать на территорию друг друга разведчиков не возникало.
Машину Асаф приказал остановить за квартал; на вопросительные взгляды Ицхака и личного телохранителя отрицательно качнул головой и в одиночку отправился к цели…
В ресторане было многолюдно и шумно – местечко давно облюбовали и местные любители экзотических блюд, и заезжие туристы. Меж столиков сновали проворные официанты; у стойки, занимавшей почти всю длину дальней стены, пустовало всего два или три барных табурета.
Шеф "Урана" неспешно уселся на одном из них, достал сигареты. Заказал аперитив и, попросив добавить побольше льда, закурил…
Спустя несколько минут рядом расположился агент "наружки" и, не поворачивая головы, прошептал:
– Третий столик слева. Молодой человек в светло-серых брюках и бежевой рубашке.
* * *
Все шло почти замечательно.
Почти – потому что значимого контакта француза с людьми, сколько-нибудь похожими на курьеров, агентов или резидентов разведки, так и не состоялось. Та светловолосая дура, сидевшая за столиком возле него – была не в счет. На простоватом лице с явным перебором макияжа безраздельно господствовала похоть. Зато дальнейшие шаги француза этим теплым вечерком легко просчитывались, что уже вселяло уверенность и успокаивало.
"Француз! – усмехнулся Шимрон, переместившись в машину и наблюдая, как тот под руку выводит на улицу подвыпившую блондинку. – Он скорее смахивает на итальянца: смугл, черноволос, импульсивен. А на самом деле родился и вырос где-нибудь на юге России. Да, судя по изобретательности и уверенному почерку – именно в России".
– Будем брать? – послышался у самого уха шепот Ицхака.
– Не дергайся, – скривился Асаф.
Брать одного агента он не желал. Интуиция подсказывала: сообщники находятся где-то поблизости, и поспешные меры, исправно работавшие в случаях с Юсуфовой и Бакичем, теперь могут дать осечку. А провала с гостями из России боссы из "Моссада" не простят.
К тому же, пока события развивались по благоприятному сценарию, отнюдь не требующему сиюминутного вмешательства: такси, в которое уселась парочка, прямиком рвануло к пятизвездочному отелю "Le Meridian". В Хайфе имелось с десяток приличных отелей, и половина из них относилась к высшей категории. К сожалению, люди из "Моссада", "Урана" и прочие спецслужб успели побывать далеко не во всех: мешали то нехватка средств, то отголоски политических скандалов… Однако "Le Meridian" заметно выделялась в ряду ей подобных – одним из владельцев роскошного здания являлся отставной полковник ШАБАК. Он-то, не забыв о сложностях былой службы, и помог оборудовать прослушкой с видеокамерами почти сто процентов номеров своей нынешней вотчины…
– Где номер этой шлюхи? – Шимрон согнал с кресла служащего отеля и по-хозяйски устроился в кресле перед многочисленными мониторами.
Тот ткнул пальцем в левый верхний экран:
– Не бедная барышня – живет в Deluxe Suites. В номере установлены две камеры: одна в салоне, другая в спальне. К сожалению обе статичные, но изображение можно увеличивать этим колесиком.
Молодой человек продемонстрировал возможности оборудования и застыл рядом в ожидании дальнейших указаний. Справа от Асафа – на соседнем кресле, расположился переводчик с французского…
– Сгоняй-ка в бар за сигаретами, а то у меня кончились, – протянул купюру Шимрон.
– Слушаюсь.
Кабинет со звуконепроницаемыми стенами располагался в подвале пятизвездочной гостиницы – по соседству с какими-то складскими помещениями, холодильниками и подсобками. Однако в коридорах было светло и чисто; повсюду прохаживались молчаливые и крепкие ребята из службы внутренней безопасности. "Чувствуется почерк нашего человека, – отметил шеф "Урана", спустившись по крутым ступеням, и петляя по подвалу в сопровождении одного из помощников бывшего генерала, – нам бы побольше денег из секретного бюджета, коим распоряжается Кнессет, и каждый шаг приехавшего в Израиль человека был бы под контролем".
Парочка уже минут десять торчала в номере. Блондинка появилась в холле босая; развязной походкой прошлась к минибару, достала бутылку шампанского и, смеясь, повисла на шее молодого высокого француза. Тот взялся откупоривать бутылку, а девица поспешно расстегивала пуговки его бежевой рубашки и успевала при этом виртуозно разоблачаться сама…
Она была длинноногой и худосочной.
– Господи!… У него сиськи и то больше, – скривил губы удивленный Шимрон.
Оставшись в светло-серых брюках и парусиновых тапочках, парень производил весьма неплохое впечатление: рельефный торс, широкие плечи, накачанные мышцы рук. Светловолосая шлюшка представлялась рядом с ним не женщиной, а недозрелым подростком.
Асаф задумчиво качнул головой: "Да… вероятно, агент неплохо обучен работать не только мозгами".
Вернувшийся служащий отеля положил на стол заказанную пачку сигарет.
– Благодарю. Устраивайся где-нибудь неподалеку и выполняй свои обязанности. А я понаблюдаю за милой парочкой…
Камера скрытно размещалась в районе большой плазменной панели – как раз напротив удобного мягкого дивана, где и обосновалась "милая парочка". Не отрывая взгляда от экрана, шеф "Урана" сгреб со стола пачку, прикурил сигарету и приготовился к созерцанию эротического "кино"…
Собственно, эротика сейчас не интересовала – хотелось насладиться видом представителя вражеской разведки. Убедиться в осязаемости того, появления которого с нетерпением ждал. И вот он – живой и здоровый! Да еще решил поразвлечься в свободный от настоящей работы вечерок.
В развлекательном характере свидания Шимрон не сомневался. Только однажды, когда француз ловко стащил с девицы стринги и запустил пальцы в пучок черных волос, он повернулся к переводчику и спросил:
– Чего она там шепчет?
Молодой сотрудник отеля тотчас покрутил какой-то регулятор на панели. Доносившиеся из номера звуки усилились.
Прислушавшись, переводчик пояснил:
– Подбадривает. Просит не останавливаться и… говорит, что ей очень хорошо.
– Сучка, – прошептал Асаф и окончательно расслабился – белокурая стерва на сообщницу агента не тянула. Многих хитрецов и актеров он повидал за пятнадцать лет работы в разведке, однако, столь глупой и слащаво-похотливой физиономии еще не встречал.
О чем-то непринужденно болтая, они по очереди пили шампанское прямо из бутылки. Потом девица стянула с него брюки, отклячив прямо в камеру костлявый зад с синяком на левой ягодице, встала на колени; наклонилась. Запрокинув голову и прикрыв от удовольствия глаза, француз поглаживал ладонями ее спину…
Вскоре она поднялась и, грациозно виляя узкими бедрами, удалилась в ванную комнату. А парень, тем временем, напялил штаны, взял сигарету с зажигалкой и направился к лоджии…
– Четвертый пост – внимание! – тут же рявкнул в микрофон небольшого передатчика шеф "Урана". – Объект вышел на лоджию. Видите его?
– Видим! – прошипел в ответ крохотный динамик. – Объект в поле зрения. Стоит, курит…
Вскоре на экране монитора мелькнула обнаженная спина; женский голос позвал:
– Jean-Francois!
Жан Франсуа не заставил себя ждать: вернувшись в салон, обнял партнершу, поцеловал. Та снова громко смеялась; обливаясь пеной, пила из бутылки шампанское и стягивала с него брюки. Трое мужчин молча взирали, как он легко поднял ее на руки, уложил поперек дивана, широко раздвинул ножки…
Минут через десять француз устало упал на партнершу; отдышавшись, встал и потянулся к валявшимся на ковре штанам.
– Он опять отправился на лоджию, – уже спокойнее предупредил по рации подчиненных Шимрон.
– Да-да, наблюдаем, – подтвердили те, – прикурил сигарету, дым по ветерку пускает.
Так продолжалось полтора часа: приходя из ванной, блондинка хохотала; пила шампанское, коего в мини-баре был изрядный запас; что-то щебетала по-французски. И при этом потихоньку заводила Жана Франсуа – то целовала грудь с животом, то пускала в ход свои худые вездесущие ручки.
– Двужильная, что ли?… – не удержавшись, проворчал переводчик.
– Да… ненасытная мадам, – согласился Асаф, – но, по-моему, и он сдаваться не намерен.
– Похоже, слегка выдохся. На полчаса еще хватит – не больше.
Отработав теперь уже позади стоящей на четвереньках партнерши, молодой мачо шлепнул ее по ягодице и опять потянулся за брюками…
– Не знаю, не знаю. Он тоже не промах, – зевнул Шимрон и посмотрел на часы. Позднее время с накопившейся усталостью давали о себе знать, да и происходящее на экране утомляло однообразием.
Покачиваясь, шлюха продефилировала мимо объектива камеры; агент застегнул штаны на одну пуговицу, нащупал босыми ногами парусиновые туфли, взял сигарету с зажигалкой и с голым торсом поплелся к открытой лоджии…
Правая рука шефа "Урана" потянулась было к рации, да вильнула к пачке сигарет – глядя на француза, тоже захотелось покурить.
"Сегодня был тяжелый денек. Сообщение в Телль-Авив о "французе" отправлю завтра утром, – следя краем глаза за монитором, делал он глубокие затяжки и выпускал дым к потолку. – Думаю, начальство согласиться с тем, что торопиться не следует. Поиграем пару-тройку дней в кошки-мышки. Кто знает – вдруг объявится резидент? Или те, с кем парень работает в связке?…"
От размышлений оторвала блондинка.
– Jean-Francois, – позвала она, на ходу вытирая полотенцем грудь, – Jean-Francois!…
Однако на сей раз француз возвращаться не спешил.
Затаив дыхание, Шимрон смотрел на зиявшую в дверном проеме черноту. Туда же направилась и девка…
Появилась она через пару секунд – взбешенная и почти протрезвевшая. Поддев ножкой лежавшую возле дивана бежевую рубашку, запулила ее в угол салона; оглянувшись к лоджии, выкрикнула какое-то ругательство и пошла в спальню…
– Что она сказала? – заорал Асаф, хватая со стола рацию.
– Послала его. В жопу, – испуганно перевел толмач.
– Четвертый пост, "объект" видите? – прорычал Шимрон в микрофон.
Четвертый пост молчал.
Трясущимися от волнения пальцами он переключил передатчик:
– Ицхак! Слышишь меня, Ицхак?!
– Да, шеф, – отозвался тот заспанным голосом.
– Где твой четвертый пост, идиот?! Немедленно оцепи отель! Никого не выпускай из здания!!
Глава третья
Израиль; Хайфа
29-30 июня
– Что происходит, Ирочка? – шепотом спросил Артур, едва та появилась на пороге номера.
– Расскажу по дороге, – так же тихо отвечала она и уже громче добавила: – Ты готов, милый?
– Конечно. Давно оделся и жду тебя.
– Тогда пошли.
Подобная спешка обычно спокойной и тщательно за собой следившей Ирины настораживала. После каждой прогулки по городу, та всегда принимала душ, переодевалась и подолгу колдовала с косметикой у зеркала. А сейчас даже не прошла в гостиную…
Они спустились в лифте в просторный гостиничный холл, положив на стойку портье ключи, вышли на улицу. И, лишь отойдя от отеля на квартал и убедившись в отсутствии "хвоста", девушка произнесла первую фразу:
– Невестка мастера Якова, около года проработала в Институте океанографии. И ни кем-нибудь, а секретарем шефа некой организации именуемой "Уран".
– Что за "Уран"?
– Как раз та контора, ради которой мы и приехали. У Сони не было допуска к секретным документам, она не знает о задачах и деятельности организации, но в милой непринужденной беседе удалось кое-что выяснить.
До ресторанчика оставалось не более двухсот шагов, но там вряд ли удастся спокойно поговорить. Потому Арбатова поспешила произнести ключевую фразу, повергшую напарника в легкий шок.
– "Уран" – одно из секретных подразделений "Моссада" с собственным отделом контрразведки.
– Это тебе Соня сказала?
– Нет. К такому выводу я пришла после разговора с ней. А услышала я, поверь, много – она чрезвычайно говорлива.
– Но… с чего ты взяла про "Моссад"? Про собственную контрразведку?
– Звонки, факсы и секретная почта, за которую она расписывалась лично. Расписывалась, но не вскрывала. Все исходило из Тель-Авива – из штаб-квартиры "Моссада". А контрразведка… Посуди сам: весь штат не превышает шестидесяти человек и чуть не половина из них (!) разъезжают по городу, ведя слежку за подозрительными туристами. Что скажешь?
– Слушай, а эта Соня… Ты в ней достаточно уверена?
Ирина без тени сомнения кивнула:
– Она не может быть подставной. О Соне еще в первую встречу говорил дядя Яков; а на контакт с ним я пошла сама. Тут все чисто.
– Ресторан, – напомнил Дорохов, указав на залитые неоновым светом большие окна.
– Давай лучше погуляем, – предложила она, беря его под руку. – Надо хорошенько обдумать дальнейшие шаги, а там не получится. Я ведь не сказала еще об одном важном моменте.
Ведя девушку по пешеходному переходу, он проворчал:
– Чем еще порадуешь?
– Да так – мелочи. Разговорчивая невестка дяди Якова долго и красноречиво рассказывала о бывшем боссе – о руководителе "Урана".
– О как! И что же полезного ты из этого почерпнула?
– Она проболталась о его восемнадцатилетнем сыне. А это навело меня на одну мысль…
* * *
Ранним утром "супруги" собрали вещи и рассчитались за гостиничный номер. Внезапно родившийся поздним вечером план предполагал быстроту действий, но вместе с тем и повышенную осторожность.
Для начала они выдумали про запас вполне логичный довод: номера роскошного отеля "Prima Tiberias" были дороговаты, и средств на оставшийся отпуск могло не хватить. Затем решили поискать другое пристанище: проблем с номерами в гостиниц Хайфы не было – приезжай, оплачивай за пару суток вперед и устраивайся. Но требовалось надежное жилище в скромном окраинном районе, желательно на какой-нибудь кривой и грязной улочке, с нищетой и пьяными работягами по соседству. И с минимальной вероятностью повстречать агентов спецслужб.
Отыскав такое заведение в районе хайфского порта, Артур предусмотрительно пошел в одиночестве оплачивать номер. А уж после вдвоем с "супругой" отправился в Нижний город – к комплексу правительственных зданий. Неподалеку от него находилось Российское генеральное консульство…
– Мне необходимо сделать срочный звонок в министерство иностранных дел Российской Федерации, – тихо произнесла Ирина кодовую фразу. Резидент посольства в Телль-Авиве, равно как и сотрудник разведки консульства в Хайфе, были предупреждены о возможном визите Арбатовой.
– Пожалуйста, ваши паспорта, – понимающе кивнул дежурный, поднял трубку телефона внутренней связи и с кем-то коротко переговорил. Затем заученным жестом пригласил: – Проходите. Вас ждут в кабинете номер четыре.
Дорохов с Ириной прошествовали по светлому коридору, постучали в нужную дверь.
– Здравствуйте, – встал из стола и сделал несколько шагов навстречу мужчина лет пятидесяти. – Меня зовут Илья Антонович. Присаживайтесь.
"Супруги" устроились в креслах. Девушка окинула взором кабинет, спросила:
– Мы можем здесь говорить?
– Да. Здание проверяем регулярно. Итак, чем могу помочь?
– Илья Антонович, про "Уран" вы уже знаете?
– Знаю. Именно я отправлял первое донесение с предположением относительно этого подразделения "Моссада" в Институте океанографии.
– Нам нужен выход на руководство. Желательно на Асафа Шимрона.
– Но я не знаком с ним. Более того, вообще не знаю ни одного человека из этой структуры, – растерянно развел тот руками. И будто извиняясь, сказал: – А сведения… вернее, догадку об "Уране" удалось добыть благодаря простому стечению обстоятельств. Случайно, так сказать.
– Жаль, – вздохнула Арбатова. – Вот и у нас пока ничего не получается. Кроме того, что выяснили о сыне Асафа Шимрона.
Задумчиво почесав подбородок, мужчина спросил:
– А что именно узнали про сына?
– Восемнадцать лет; зовут Давидом. Учится в престижной школе "Лео Бек"…
– "Лео Бек"? – внезапно оживился Илья Антонович. – А выход на сына вас интересует?
"Супруги" переглянулись.
– Почему бы с помощью Давида не попытаться проникнуть в охраняемый особняк? – предположил Артур.
– Если других вариантов нет, то сгодится и этот, – кивнула Ирина. – А что вы предлагаете?
– Видите ли, каждый год двадцать девятого ноября жители Израиля отмечают годовщину принятия Резолюции ООН о создании независимого еврейского государства. А в этом году в связи с круглой датой – с шестидесятилетием данного события, решено провести официальную часть летом – в разгар туристического сезона.
– И что из этого следует? – словно в ожидании чуда смотрела на него Арбатова.
– Сегодня вечером в мэрии должно состояться торжественное собрание. Приглашены на этот раут и лучшие старшеклассники школы "Лео Бек".
– Мы сможем туда попасть?
– Да. С помощью нашего консула. Он приглашен. Посидите здесь несколько минут – я переговорю с ним, – направился Илья Антонович к двери.
Минут через пять он вернулся и с порога доложил:
