Артур почесал суставы правого кулака, до сих пор побаливавшие после скоротечной стычки. Это ж надо нарваться на трех оборотистых евреев из "Урана" в вонючем предбаннике того сарая, который и постоялым двором-то язык назвать не поворачивался! Район проживания им выбирался с особым тщанием: мусор на улицах, темные проулки, нищета и пьяные гегемоны. Вероятность встретить после захода солнца полицейского – ноль. И вдруг на тебе – столкнулись прямо в дверях с представителями спецслужб. Лоб в лоб. И, конечно же, Оськина цветастая харя представилась лучше паспорта: здрасте, вот он я – агент русской разведки с кликухой Жан Франсуа Тирар! Полчаса назад свалил из тюряги, положив при этом пяток ваших дружков. Вы, случаем, не меня ищите?… "Стоять! Вы-то мне и нужны!" – проблеял молоденький тощий парнишка и получил иглу в бок. Ну, так уж вышло – то ли пожалел пацана, то ли игла в тот миг вертелась меж пальцев… Сашка тоже не растерялся: крутанув второго в воздухе приемом, хрястнул об пол и свернул шею. Ну, а третий, недвусмысленно сунувший руку под пиджак, незамедлительно схлопотал в челюсть. Удар вышел чрезвычайно сильный – суставы правого кулака ноют до сих пор. Отлетев на пару метров, тот, кажется, раскроил об угол голову. Но ставить диагноз – не было времени – следовало скоренько сматываться…
Об оставленной за квартал от гостиницы машине вспоминать не стали – выбежав из гостиницы, хотели рвануть к ближайшей оживленной трассе. А на улице две машины: одна пустая – из нее и вышли те уродцы, а вторая – битком. Ну и начались ночные гонки по задворкам. С полчаса держались вместе, покуда не решили разойтись. Так было проще раствориться.
Встретились через час на пустынной дороге, что окольными путями вела в аэропорт. Тормознули такси, поехали на север.
– Слушай… – пихнул его в бок Оська, – так меня это… С такой неординарной вэ-внешностью и вправду в аэропорту опознают.
Дорохов усмехнулся:
– А кто сказал, что мы летим самолетом?
– Куда же мы едем?
– Сейчас узнаешь…
Немного не доезжая привокзальной площади, офицеры СВР сменили такси; Артур приказал водителю отвезти их в северо-восточный пригород – в квартал напротив зоопарка. Оттуда приятели добрались до городка Акко на севере Хайфской бухты.
– Что теперь? – развел руками Александр. На часах было три ночи, городок давно спал.
– Теперь прогуляемся к берегу.
Прогулка получилась долгой; они попали на пустынный пляж и с полкилометра протопали вдоль моря.
– Кажись, я въехал в твой гениальный план, – ворчал капитан, вытряхивая из ботинка песок и присматриваясь к освещенным пирсам с катерами и яхтами. – Оно, конечно, мудро – дэ-другими способами из Хайфы нам не выбраться. Только не пойму, куда поплывем-то?
– На север, друг мой. На север.
– А сколько отсюда до территориальных вод Ливана?
– Двадцать километров.
– Всего-то! – возрадовался Оська.
– Меньше получаса хорошего ходу. Другой вопрос: как нас там встретят?…
Однако сначала требовалось найти подходящий транспорт, и уйти из Акко без лишнего шума.
– Посмотри туда, – указал майор на дальний пирс. – Сдается, ребята намылились порыбачить.
– Похоже на то. Катерок, пэ-правда, слабоват.
– Пошли. Толмачом будешь…
Два молодых еврея не шибко понимали по-английски, но кое-как донести просьбу удалось. Любители ночной рыбной ловли пребывали в растерянности, да видно смекнули: пока два широкоплечих парня просят вежливо, а если услышат отказ – накостыляют за милую душу. Окончательно их сломал самый весомый в Израиле аргумент.
Дорохов вытащил из кармана всю наличность – около трех тысяч евро, и передал Сашке. Тот озвучил условия:
– Гэ-граждане, вы делаете маленький крюк на север, получаете деньги, высаживаете нас и идете ловить рыбу. Мы не видели вас, вы – нас. Потеряете полчаса, зато получите кучу бабок. Договорились?
Те переглянулись и знаком пригласили на борт катерка…
Ну, а дальше все складывалось банально. Правда, до посольства Российской Федерации удалось добраться не так быстро как хотелось бы.
Оказавшись неподалеку от южного ливанского городка Нагора, приятели сами нашли пограничников и сдались – самостоятельное путешествие в Бейрут без визовой отметки в паспорте грозило серьезными и главное, затяжными неприятностями. Те поначалу разбушевались: орали, клацали затворами; обыскали и с полчаса продержали лежащими мордами вниз. Верно, приняли за израильских лазутчиков, хотя по документам Сашка был гражданином Алжира, а Дорохов – подданным России. Да и внешностью на заклятых врагов арабского Ближнего Востока слегка походил лишь Осишвили: черноволос, говорлив, изворотлив…
Вот из-за этой похожести позже и случилась заминка.
А тогда к бесконечному песочному пляжу подкатили на "Джипе" какие-то офицеры, и капитан минут пять препирался с одним по-французски. Майор лишь улавливал знакомые слова: Россия, посольство, дипломат…
Их повезли в какой-то город, где продолжились долгие расспросы. Причем интересовались в основном личностью Сашки. И только в одиннадцать утра второго июля пленников отправили на вертолете в Бейрут. В тамошнем аэропорту уж поджидал ладный мужчинка с русской физиономией. Представившись, Артур попросил срочно связаться со штаб-квартирой СВР – с Александром Сергеевичем. В сопровождении двух машин с местными военными чинами их повезли на лимузине с дипломатическими номерами в посольство. После звонка дело завертелось с совершенно иной скоростью, однако для Оськи сложности не закончились. Если к Дорохову ливанские силовики претензий не имели, то второго нарушителя границы отпускать не хотели.
– С вами, майор, проблем нет – ближайшим рейсом оправим вас в Россию, – известил мужчинка после телефонного разговора. – А вас, – жалостливо посмотрел он на Оськин фейс, – представитель здешней контрразведки просил задержаться…
Пришлось прощаться прямо на ступеньках дипмиссии. Переодетый в новенький костюмчик майор обнял поникшего приятеля, похлопал по спине:
– Ну, бывай. И не огорчайся – уверен, скоро увидимся.
Тот вздохнул:
– Нескоро я допилю до Москвы. И опять все самое интересное пэ-пропущу.
– Зато боевые шрамы заживут.
– Ага, пока разберутся здесь, пока пролечу через все помойки – новые появятся! Ладно, садись в машину, а то опоздаешь…
Прямой рейс на Москву вылетал через два дня и Артуру предложили добираться до России чартером – с промежуточной посадкой в Киеве.
И вот снова аэропорт, суета, духота и резкие запахи, монотонные объявления на незнакомом языке… Однако на душе стало спокойно. Скоро, очень скоро он сядет в удобное кресло и крепко заснет, пока лайнер будет нести его на север – в сторону дома…
* * *
Остановка в Киеве тоже не получилась короткой – какие-то пассажиры должны были подсесть до Москвы. Пользуясь вынужденной заминкой, Дорохов позвонил Ирине. Она уже более суток была в столице…
Кажется, все складывалось хорошо. Кроме одного: из обнаруженных на флешке материалов, руководство выудило данные о готовящейся акции на территории России. Времени до часа "Х" оставалось угрожающе мало, и Александр Сергеевич был не на шутку встревожен – серьезных специалистов к месту запланированной акции подтянуть просто не успевали.
Тем временем объявили посадку на рейс до Москвы. Неспешно зашагав к указанному сектору, Артур задумчиво глядел под ноги. Потом решительно набрал номер Сашки.
– Привет, брателло! – обрадовался он, услышав его голос. – Ты все еще паришься в ливанской духоте?
– Привет! Не, Арчи, с арабами распрощался на дружественной ноте. Я уже в пэ-пределах нашей необъятной родины. А ты где?
– В Киеве. Сейчас вылетаю дальше. Слушай… тут такое дело…
– Какое?
– Хочу еще разок проверить твою везучесть.
– Х-хе. Валяй.
– Ты ж на перекладных добираешься, верно?
– Ну…
– Так вот, я тут загадал… Короче, есть такой славный российский городок, в котором тебе желательно оказаться в данный момент времени. Если ты там, то…
– То что?
– То у тебя появиться шанс не упустить самое интересное. А я заодно преклоню колени перед твоим Божьим даром. Итак, где ты сейчас кукуешь?
– Где-где… В Сочи, мля! Где жуткие ночи. А точнее – в Адлере.
Дорохов на мгновение потерял дар речи…
– Угадал? Угадал или нет? – сгорал от любопытства азартный грузин.
– Угадал. В таком случае слушай меня двумя ушами, везунчик, – отходя в сторонку, сказал майор. – И если не отыщешь возражений – свяжись с нашим фельдмаршалом. Он в диком цейтноте и будет рад твоей инициативе…
И, прикрыв телефон ладонью, кратко изложил суть внезапно возникшей проблемы.
Глава девятая
Россия
Краснодарский край; окрестности поселка Дзыхра
3 июля
– Хорошенькое дело! Самое интересное… Они, небось, скоро в Москве коньячком будут баловаться вместе с фельдмаршалом, а мне опять пэ-прыгать горным козлом по склонам, – бубнил Оська на заднем сиденье УАЗа. Бубнил, не разжимая губ, потому как темная корка болячек норовила лопнуть при каждом неосторожном движении.
Помимо Сашки в салоне находилось три офицера: два фээсбэшника и странноватый подполковник, от которого не кисло разило водкой. "Уазик" петлял по ночной дороге вдоль реки Мзымта; сзади ехали еще два автомобиля – в них как успел подметить капитан, тряслись рядовые и отнюдь не умудренные опытом бойцы. Вся эта кавалькада заскочила за ним в аэропорт после телефонного разговора с Александром Сергеевичем. Узнав, что Осишвили торчит в Адлере, да еще предлагает помощь, тот возрадовался и, вероятно, связался с местными чинами контрразведки. А уж те по своим каналам отдавали срочные приказы. По той же указке сверху фээсбэшники щедро поделились с бывшим спецназовцем снаряжением, оружием, боеприпасами…
– Десять дней назад – сразу после захвата двух агентов, мы организовали охрану законсервированного шурфа. Подразделения подполковника Обухова этим занимаются, – оглядываясь с переднего сиденья, рассказывал грузный полковник ФСБ. – Более того, запросили у Москвы план подземных горизонтальных выработок на случай, если где-то рядом имеются другие выходы на поверхность. Но те до сих пор тянут: ищут, согласовывают… Вот и протянули, мать их!…
– Неторопливо копаться в бумагах наши умеют, – согласился Александр. – А после клевка в жопу вэ-включают пятую скорость.
– Во-во! – хохотнул сидевший рядом не совсем трезвый подполковник.
По добытым Арбатовой и Дороховым сведениям, час "Х" был назначен руководством западных спецслужб на два тридцать утра третьего июля. В запасе оставалось около ста пятидесяти минут. А еще предстояло доехать до форелевого хозяйства, потом не менее часа топать вдоль речки Ахштыроского ущелья и пониматься по склону…
Наконец, автомобили пересекли мост и остановились на левом берегу реки – в пятистах метрах от мерцавшего редкими огнями хозяйства.
Двоих оставили возле машин; Сашка и еще семь человек взвалили на плечи оружие со снаряжением, включили фонари и скорым шагом потопали по неприметной тропинке к заброшенному селу Дзыхра…
Группа шла к протяженному пологому склону, ровную плоскость которого разрезала старая и местами заросшая кустарником просека. Выбравшись из густого леса, и прошагав несколько сотен метров, группа заметила впереди огни. И скоро перед взорами мужчин предстала хорошо освещенный четырьмя прожекторами объект: аккуратный четырехугольный периметр из столбов и проложенной меж ними "егозы"; неподалеку от дыры небольшое, сложенное из бетонных блоков строение.
Странно, но навстречу приближавшейся группе никто из несущих караульную службу не вышел. Калитка была открыта, полковник с капитаном вошли внутрь периметра первыми, и Сашка неожиданно схватил фээсбэшника за рукав – из-за угла бетонного сооружения торчали ноги лежащего бойца.
Все приготовили оружие. Полковник знаками показал: "Двое остаются у калитки, двое обходят блок справа; остальные двигаются за ним". Но не успели они продвинуться и на метр, как из сооружения послышался окрик:
– Стоять! Еще шаг и открываю огонь!
– Миронов, ты что ли? – заверещал подполковник. – Это я – Обухов! Узнаешь?…
– Юрий Иванович? Зайди в пост, остальным – оставаться на месте.
Командир части испуганно переглянулся с полковником:
– Начальник караула. Новенький – первый день в части. Тот самый, что задержал здесь двоих супостатов…
И, приметив кивок старшего по званию, засеменил к входу в бетонное сооружение. Вскоре вышел оттуда в сопровождении припадавшего на левую ногу капитана. Подойдя к фээсбэшнику, молодой офицер собирался доложить о происшествии по форме, да тот отмахнулся:
– Рассказывай.
– Около часа назад наведался сюда с проверкой. Но немного опоздал – все убиты. Ни выстрелов, ни криков, ни шума – на подходе не слышал. Одни трупы. И решетка от дыры откинута – валяется рядом. Занял позицию и держу вход в шахту под прицелом. Жду…
– Ёшкин кот!… – почесал затылок Юрий Иванович.
Полковник же, стремительно отдавал приказания:
– Значит так. Где эти суки вылезут – мы не знаем. Поэтому Обухов проводит меня с группой ко второму посту – мы начнем шерстить подземелье оттуда. Вы, – указал он на Осишвилли и Миронова, – остаетесь здесь – дежурить.
– Товарищ полковник, на вашей карте обозначены только выходы на поверхность, но нет общей схемы подземных сообщений, – возразил Александр. – Вы уверены, что успеете до назначенного часа найти их и не дать исполнить задуманное? Ведь легче и быстрее пэ-прочесать шахту с разных направлений.
– Верно, – согласился тот, секунду подумав. – Хочешь спуститься здесь?
– Так точно. Дайте в помощь пару человек, и мы дэ-двинем ко второму посту низом.
Главный фээсбэшник посмотрел на часы, поскреб выключенным фонарем щеку – времени действительно оставалось мало.
– А если ко второй шахте ведут несколько штреков? – высказал он последнее сомнение.
– Разделимся. Что-нибудь пэ-придумаем.
– Добро. Бери начальника караула и двух бойцов. Наверху останется лейтенант Ерохин – ему в помощь скоро подоспеют наши ребята из Красной Поляны.
– И еще, товарищ полковник… гранаты оставьте наверху, когда полезете вниз, – напомнил Миронов. – Не дай бог хоть одна рванет – никто живым не выберется.
– Правильно мыслишь. Ивлев дай им парочку раций. Не знаю, будет ли связь под землей, но попытаться стоит. Мой позывной "Адлер". Твой, капитан…
– "Сагареджо".
– Как?
– "Сагареджо". Городишко такой в Грузии – вырос я там.
– Ясно, – хлопнул его по плечу фээсбэшник. – Желаю удачи!…
Группа полковника двинулась к калитке; лейтенант Ерохин помог офицерам и двум бойцам спуститься вниз по штурмовой лестнице, сам же приготовил автомат и занял позицию в бетонном сооружении.
* * *
Сашка помог хромавшему капитану спуститься – придержал штурмовую лестницу; спросил:
– Где угораздило?
– В Дагестане. Три недели назад. Банду в селе брали…
– Спецназ?
– Точно. Игорь, – протянул он руку.
Пожимая ее, Оська улыбнулся:
– Александр. Зэ-значит, коллега! И я спецназовец. Только бывший – год назад загремел на другую работу.
Познакомившись, они дождались бойцов и полезли в узкий горизонтальный проход. По вязкой и скользкой глине доковыляли до широкого тоннеля; остановившись, осветили пространство вокруг…
Осишвили распределил роли:
– Интервал пять шагов; я иду первым и шарю фонарем в переднем секторе; второй сэ-светит мне под ноги, третий – второму и так далее. Игорь – замыкающий: слушаешь тыл и регулярно посматриваешь назад. Ну, ты и сам знаешь. Пошли…
Укрепленные старыми балками стены сочились желтоватой жижей, под ногами по-прежнему хлюпало, но иногда шуршала сухая почва. Повсюду валялся хлам от разрушенных или недоделанных конструкций укрепления потолка и стен. Застарелый запах плесени и чего-то невыносимо кислого напоминал Сашке недавний скоростной спурт по канализации Атлита…
С четверть часа небольшой отряд продвигался точно на запад, покуда не оказался у развилки. Пришлось притормозить.
– Отставить, мужики, курение, – заметил Миронов в руках бойца незажженную сигарету. – Здесь неглубоко; метаном, вроде, не пахнет, но лучше воздержаться.
– А если придется стрелять? – спросил тот.
– Пэ-придется – постреляем, – поддержал коллегу Осишвили. – А за минутное удовольствие судьбу испытывать не стоит.
Он осмотрел развилку. Левый штрек выдерживал направление на запад – ко второму посту; правый под небольшим углом отклонялся на север.
– Ну что, Игорь, надо разделяться и идти по обеим норам, – поправил на плече ремень калаша Александр. Дуйте вдвоем вэ-вправо, а мы с бойцом пойдем прямо. Упретесь в тупик или штрек вильнет не туда – возвращайтесь до развилки и догоняйте нас. Позывной полковника – "Адлер"; мой – "Сагареджо". А ты кем будешь?
– Я родился в Воронеже.
– Хороший город. Ну, а придется догонять – предупреди по рации, чтоб мы от вас не шарахались.
– А мы тут не заблудимся? – отчего-то шепотом спросил боец.
Они только что миновали обширную залу, от которой влево уходил короткий и тупиковый аппендикс.
– Затылки пэ-прикрывай! – напомнил Александр, не сбавляя шага. – Тебя как зовут-то?
– Виктор.
– Даст бог – не заблудимся, Виктор.
Шагов через триста встретился второй "Т"-образный перекресток с таким же тупиком, за ним третий…
По приблизительным прикидкам за спиной осталось не менее полутора километров подземных окоемов. Это наверху – топай себе по выбранному направлению и беспечно насвистывай. Здесь же, невзирая на показания компаса, изволь повторять все изгибы рукотворной норы. И немудрено сбиться со счета или запутаться в топологии когда-то созданной системы сообщений, ведь строгое направление на запад тоннель выдерживать не желал.
В очередной раз притормозив у плавного поворота и убедившись, что далее проход чист, Оська с беспокойством посмотрел на циферблат. До часа "Х" оставалось шестьдесят пять минут…
– Стоп! Выключи фонарь! – вдруг скомандовал он.
Источники погасли, и капитан с бойцом одновременно увидели впереди полоснувший по левой стене луч.
– Так, Витя… Опусти ствол, расслабь и сними с крючка палец, держи автомат за рукоятку, – тихо инструктировал Сашка. – Теперь пэ-прижимаемся вправо и ждем.
Сам же потянул из нагрудного кармана жилета рацию, нажал на кнопку "передача" и негромко позвал:
– "Адлер", ответь "Сагареджо". "Адлер"…
Крохотный динамик рации молчал.
По левой стене плясало уже несколько лучей. Шедшие навстречу, двигались медленно, и, кажется, переговаривались между собой. Когда стало видно яркие точки, капитан справился у бойца:
– Голоса узнаешь?
– Не разберу. Далековато.
– Черт…
Он присел на корточки, высунулся почти на середину тоннеля и, рискуя быть замеченным, повторил попытку связаться с основной группой:
– "Адлер", ответь "Сагареджо"!
И рация отозвалась хриплым мужским голосом:
– Слышу тебя "Сагареджо". Ты где?
– В тоннеле. Уже на подходе ко второй шахте. Вижу впереди несколько человек с фонарями. Это, сэ-случаем, не вы, полковник?
– Сейчас мигну трижды. Смотри…
Один из фонарей и вправду просигналил.
– Свои, – поднялся Александр. И известил фээсбэшника: – Включаю свет, иду навстречу…
* * *
– Та-ак, и что же мы имеем? – почесал затылок полковник ФСБ. – В районе второй шахты мы все осмотрели; наверху остался караул, усиленный тремя моими сотрудниками. Метрах в ста отсюда миновали перекресток, и во вторую норе я тоже отправил три человека. А где, кстати, Миронов?
– И мы расстались на развилке. Далековато отсюда – больше километра, – пояснил Осишвили. – А потом тэ-трижды пересекали перекрестки с тупиками.
– Выходит, шахта состоит из двух параллельных штреков. Этот вы исследовали, остается прочесать соседний.
За его спиной топталось всего два человека. До часа "Х" оставалось чуть больше тридцати минут. И картина, более или менее, прояснилась.
– Бегом, ребята! – приказал полковник. И тихо добавил: – Или мы их найдем или… никто отсюда уйти не успеет.
Добравшись до развилки, пятеро вооруженных мужчин повернули вправо. Сашка бежал первым и внезапно луч его фонаря выхватил чью-то тень,
Автоматный ствол мгновенно лег на цель; капитан сместился в сторону, увлекая за собой бежавшего следом полковника, но тень осталась неподвижной…
В жиже песчаного цвета лежал человек.
Вдруг где-то вдалеке прогрохотала очередь. Показалось – рядом – метрах в ста. Но звук по глухим норам распространяется отлично – это известно любому школьнику. Вероятно, истинная дистанция была большей.
– Видать, нашли. Перестрелка началась, – прошептал фээсбэшник.
– Стойте здесь и держите под прицелом штрек – я проверю, на кого мы наткнулись, – шепнул Сашка и метнулся к находке.
Присев у лежащего человека, на мгновение осветил его форму, лицо; попытался нащупать на шее пульс.
Боец из команды полковника. В левой ладони – рация, правая сжимает автомат. Пульса нет.
А в паре метров, прислонившись плечом к стене, сидит второй. Пробитая пулей голова, упала на грудь.
– Говорите, троих сюда посылали? – вернулся Осишвили к полковнику.
– Троих.
– Там двое ваших. Третьего нет.
– Значит, наткнувшись на моих ребят, эти сволочи пошли обратно – поняли, что здесь дорога к выходу отрезана, – предположил старший офицер.
– Скорее всего, так. Но вопросов остается много: сколько их? Имеют ли пэ-приборы ночного видения? Что намерены делать дальше?… – озадаченно сказал капитан и потащил из кармана рацию: – "Воронеж"! Слышишь меня, "Воронеж"?!
Рация молчала.
Тогда группа осторожно двинулась вперед – туда, откуда изредка доносились выстрелы.
Метров через двести, Сашка повторил попытку связаться с Мироновым.
– "Воронеж", ответь "Сагареджо"!
– "Воронеж" на связи, – прошипел динамик.
– Что у тебя, Игорь? – обрадовался бывший спецназовец.
– Нарвались на тех, кого ищем. Мой боец убит. Их трое или четверо – нырнули в ответвление. Держу эту дыру под прицелом.
– Мы недалеко – подходим с запада с включенными фонарями.
До часа "Х" осталось двадцать минут.
– "Сагареджо", ты?
Не отрывая взгляда от мигавшего впереди фонаря, капитан ответил:
– Двигаюсь по тоннелю в твоем направлении, вижу впереди свет.
– Это мой фонарь. Подходи аккуратно – я в десяти метрах от дыры…
Вскоре Миронов, прижимаясь к стене, стоял по одну сторону зловеще чернеющего ответвления. Осишвили с полковником и тремя бойцами – по другую.
– Какие мысли? – поинтересовался фээсбэшник.
– Зажали мы их в этом тупике, – прошептал Миронов.
– Зажали, – подтвердил Сашка. – Да толку этого мало – времени ни хрена не осталось.
– Сколько?
– Четырнадцать минут, – глянул на часы полковник. – И как бы они не решились ускорить процесс, отчаявшись вырваться из подземелья.
– Послушайте. Одолжите мне его, – кивнул бывший спецназовец на "вал" с ночной оптикой. – Три года ползал с таким же по горам Чечни.
– Что ты задумал?
– Вы же все понимаете: с фонарями к ним не подойти, а зэ-здесь ничего не высидишь – бездарно теряем последние минуты. Предлагаю вам с бойцами остаться тут, а мы с Игорем попробуем что-нибудь сделать.
– Держи, – протянул тот свое оружие и запасные магазины. – И не забывайте о связи. Удачи!…
* * *
Александр осторожно выглянул с автоматом за угол. Пусто.
Подал знак Игорю и нырнул вправо…
Толстый, интегрированный со стволом глушак с хищной проворностью рыскал по коридору. Капитан шел в северном направлении, непрерывно просматривая сквозь оптику ночного прицела передний сектор. Миронов не отставал – следовал в паре метров бесшумно, не взирая на отсутствие ночной оптики.
Он сразу понравился Оське. Нормальный парень – деловой, грамотный, без гонору и заездов. С таким можно воевать где и с кем угодно. Не подведет.
Коридор пустовал. Будто никого и не было. Проход оставался узким – плечи едва не касались стен, по неровному сводчатому потолку расползалась многолетняя плесень.
"Куда ведет лаз? Как далеко он тянется? Сколько у нас осталось времени?… – позабыв о болячках, кусал губы Осишвили. – Минут семь-восемь. Обратной дороги уже нет. Или успеем, или останемся в этой могиле навсегда. С Мироновым, с полковником и с остальными парнями!"
Прошли метров двести и вдруг впереди движение. Мелькнула чья-то фигура.
Сашка успел повернуться боком и прижать рукой к стене товарища – пуля прошла рядом с грудью, обдав лицо упругой волной. В долгу он не остался – тут же сделал пяток выстрелов, быстро продвинулся вперед и послал в темноту вторую очередь.
Продвигаясь вперед, приметил какие-то пятна на светлой суглинистой почве. Наклонившись, потрогал их пальцами. Цвета ночная оптика не дает, однако догадаться не сложно – кровь. Еще теплая…
Беглый взгляд на светящийся циферблат. Четыре минуты до взрыва…
И пожалел, что на мгновение отвлекся – удар в правый бицепс развернул его корпус, отбросил на стену. Несколько пуль впились рядом в потолок, брызнув крошкой породы.
Длинная очередь в ответ… Магазин пуст.
Пульсирующая боль в руке нарастает. Интересно, задета ли кость? Плевать! Пальцы слушаются и ладно.
– Цел? – шепчет сзади Миронов.
– Почти, – нащупывает запасной магазин. Вогнал, передернул затвор; приник к оптике. Черт! Правый локтевой сустав сгибается плохо…
Опять стрельба, но теперь пули крошат стену впереди.
Пять шагов, десять, пятнадцать…
Ага, дальше узкая нора венчается большим помещением. У выхода никого – стрельбу ведут из помещения и под углом, опасаясь ответного огня.
Предпоследний рывок; остановка за пару метров до окончания коридора. Прижаться к левой стене – проверить правый сектор…
Вот он голубчик! Тот, которого подранил в коридоре – сидит, держится за бок и качается точно маятник. Короткоствольный автомат лежит рядом – значит, его хозяин опасен. Одиночный выстрел в голову, и мужик в камуфляже валится на бок.
Остался сектор слева – стреляли оттуда. Осишвили аккуратно перемещается к противоположной стене. И шепчет в ухо напарнику:
– Впереди, в трех шагах тупиковое помещение. Справа никого, все оставшиеся слева. На счет три прыгаем туда и валим их. Запомни: все оставшиеся – слева. По низу не стреляй, у них с собой приличный запас взрывчатки.
– Понял.
И вдруг в коридор влетает какой-то предмет – ударившись о стену, падает под ноги, подскакивает и катится за спину. Сашка ясно осознает что это, хотя рассудок и противится.
Все! Вариантов нет, как и нет ни единой лишней секунды для раздумий. Только вперед!
– Три! – орет он, и прыгает.
В полете очередь влево; в момент не слишком мягкого приземления – следующая, слившаяся с выстрелами спецназовца Миронова.
Сзади взрыв. Острая боль в ногах.
Резкий удар по ушам; грохот и осыпающиеся сверху куски породы, едкий запах гари и… абсолютный мрак с наступившей тишиной.
С полминуты Осишвили возился и ощупывал руками пространство вокруг себя… Нашел засыпанный суглинком автомат и выпавший при падении фонарь. Попробовал встать, но не смог – ноги перебиты осколками.
Включив фонарь, с трудом осмотрелся сквозь висевшую в воздухе густую пыль. Зала была не такая уж и большая, как показалось из норы. Слева три тела. Два основательно погребены под завалом, третий шевелится. У дальней от лаза стены рядок из четырех припорошенных грунтом ранцев – они-то и нужны.
Сзади копошится в пыли и осколках породы Миронов. Значит, жив!
Но к нему позже. Сначала к ранцам!
Он пополз к ним, беспрестанно удивляясь: то ужасающему количеству взрывчатки, то удачному стечению обстоятельств – она не детонировала при взрыве гранаты; вероятно волну погасил узкий коридор. Изумляло странное поведение диверсантов – почему те не бросили гранату поближе к ранцам! Уж тогда бы точно погибли все. Должно быть, охватившее отчаяние лишило бедолаг рассудка… А еще, позабыв о способности насыщенных событий прессовать время, уверовал будто четыре минуты давно истекли.
– Взрыватель должен находиться сверху – в доступном месте, – шептал Александр, спешно ощупывая ранцы. – Это только в голливудских "шедеврах" он такой… с горящими метровыми цифрами. А в реале все проще. Тонкий, как футляр сигары. Химический или обычный – с часовым механизмом. Типа наших ЧМВ. Они надежней любой электроники… Вот ты где, сука!
Пальцы правой руки уже не слушались и, устроив фонарь на соседнем ранце, взрыватель он осторожно извлекал левой. Отделив, отбросил в сторону и тут же увидел сноп вырвавшихся из него искр.
– Успел, – улыбнулся Оська. И подивился тишине – слух не уловил даже хлопка от сработавшего взрывателя.
Он ощупал себя ладонью. Из ушей по щекам и шее обильно сочилась кровь. Мокрой от крови была и одежда: весь правый рукав, камуфляжные брюки ниже колен. Да и сил с каждой минутой становилось меньше.
Теперь к Миронову. Опять ползком…
Тот сидел и зажимал ладонью рану на голове. Спрашивать бесполезно. Он не услышит вопроса, Сашка – ответа.
Потянул за рукав, кивнул на ранцы. На корячках кое-как перебрались. Уселись, привалившись к взрывчатке…
Капитан разведки посветил на вход в помещение. Рыпаться бесполезно – порода от взрыва осела, и на месте дыры образовался сплошной многометровый завал. Удивительно, что не рухнул потолок самого помещения. Интересно, сколько отсюда до поверхности?… Метров пять? Десять? Или пятнадцать?…
Осишвили прикрыл веки, расслабил мышцы, вздохнул…
И вдруг услышал выстрел. Далекий, будто стреляли в полусотне шагов. С удивлением открыл глаза. Миронов держал в левой руке фонарь – светил в сторону копошившегося диверсанта. В правой подрагивал пистолет – видимо, сил тоже оставалось мало.
