Бель Эпок по-американски

      ГЕРБЕРТ. С таким умом как у тебя, Горинг, тебе бы в политики. A! Слышу голос Саманты.
      КРИС. Она здесь? Я пойду внутрь, пожалуй. Ты кажется в нее влюблен?
      ГЕРБЕРТ. Очень. К несчастью, мне нечего ей предложить - кроме, конечно, моей ослепительной внешности.
      КРИС. Что ж, бон шанс, как говорят французы.
      ГЕРБЕРТ(слегка удивлен). A?
      КРИС. Бон шанс. Удачи тебе.
      ГЕРБЕРТ. A! Ты имеешь в виду бонне цчанце!
      КРИС. Да. Бон шанс. Желаю удачи. Да.
      ГЕРБЕРТ. Ага. Окей. Спасибо, Горинг.
      Крис уходит направо. Пауза. Слева, входит Саманта.
      ГЕРБЕРТ. Любимая!
      САМАНТА. A, это ты. Мне показалось, что Крис здесь.
      ГЕРБЕРТ. Ты сейчас еще прекраснее чем сегодня утром.
      САМАНТА. Герберт, тебе не надоело делать мне комплименты?
      ГЕРБЕРТ. Конечно нет! Ах, Саманта, знала бы ты как я тебя люблю. Веришь? Ты знаешь, ты лучше выходи за меня замуж поскорее, a то я скоро с ума сойду. Честно. Ты только представь себе, как мы будем вдвоем смотреться.
      САМАНТА. Герберт, прекрати говорить глупости. Ведь сам знаешь, что глупости. В наши дни, брак возможен только между равными.
      ГЕРБЕРТ. Так мы и так равные. Ну, я привлекательнее чем многие мужчины. Но ведь и ты красивее других женщин. Вот тебе и равенство.
      САМАНТА. Ну, какое равенство? Что ты несешь? Прекрати, пожалуйста.
      ГЕРБЕРТ. Слово равенство не означает равенство доходов. Если бы у нас с тобой было одинаковое количество денег, я был бы тебе не ровня, потому что мне нечего бы было твоей красоте противопоставить, поскольку мужская красота ровно ничего не значит. Я не деловой мужчина, не гений. И ума у меня не так уж чтобы много. Так вот, разница наших доходов все это компенсирует и делает нас равными.
      САМАНТА (подозрительно). С тобой все в порядке?
      ГЕРБЕРТ. Немножко того, с похмелья.... A вообще да, вполне.
      САМАНТА. То, что ты сейчас пытался сказать - это как-то даже почти умно. Во всяком случае, остроумно.
      ГЕРБЕРТ. Уж не думаешь ли ты что я вообще не способен сказать ничего умного?
      САМАНТА. Думаю. В смысле, думала раньше.
      ГЕРБЕРТ. Спасибо.
      САМАНТА. Кто-то идет. Кажется, твой отец.
      ГЕРБЕРТ. Точно. Ну, я пошел. Не хочу чтобы он меня видел в таком виде. Там у них менестрель из Калифорнии петь будет.
      САМАНТА. Постой здесь.
      ГЕРБЕРТ. Серьезно, хочу послушать. Говорят, забавный.
      САМАНТА. Ну, пожалуйста.
      ГЕРБЕРТ. Нет, нет. Не хочу с папой говорить. Пока.
      Герберт уходит направо.
      САМАНТА. Черт!
      Входит Уолтер слева.
      УОЛТЕР. Здравствуй, дорогая моя. Не ожидал тебя здесь увидеть. Я ведь тебе говорил, чтобы ты пожила пока в Грамерси. И к тебе в субботу собирался.
      САМАНТА. Я там не могу больше жить. Соседи разговаривать начали.
      УОЛТЕР. Какие еще соседи?
      САМАНТА. Ну, вот, женщина с Двадцать Второй улицы.
      УОЛТЕР. Старая сплетница! Хорошо, найдем тебе другое место.
      САМАНТА. Кроме того, ты же собирался в Бостон. Чего ты здесь делаешь?
      УОЛТЕР. Драгоценная моя, я не помню такого, чтобы слежка за мной входила в условия нашего договора.
      САМАНТА. Ой, не бойся так. Я свое место знаю хорошо. Просто не нужно мне врать, не нужно делать вид, что я играю какую-то роль в твоей личной жизни кроме раза в неделю в постели. Не следует вешать мне на нос свои отвратительные домашние заботы. У куртизанки должны быть свои преимущества компенсация за все то, что ей приходится терпеть. Ты вполне мог мне сказать, что едешь в Ньюпорт поразвлечся светскими разговорами, поглядеть крестьянкам под юбки - я знаю все твои привычки. Да и вообще можно было ничего не говорить.
      УОЛТЕР. Ну, подумаешь. Да, я решил устроить себе день отдыха. Говорят, полезно для пищеварения.
      САМАНТА. С каких это пор ты стал заботиться о пищеварении?
      УОЛТЕР. Но, дорогая моя, ты не понимаешь - пищеварение очень важная вещь для человека моего положения. У меня есть деньги, друзья, есть твоя красота. Было бы неприятно, если бы нельзя было всем этим наслаждаться из-за плохого пищеварения. Понимаешь?
      САМАНТА. Ты пьян.
      УОЛТЕР. Слегка только.
      САМАНТА. Уйди.
      УОЛТЕР. Сейчас, еще несколько минут.... Ты где остановилась?
      САМАНТА. У отца.
      УОЛТЕР. Сделай одолжение - переберись в тот отельчик за городом - как его? - Веселые Времена?
      САМАНТА. Добрые Времена.
      УОЛТЕР. Точно. Сними там комнату, и я приду навестить после полуночи.
      Пауза.
      САМАНТА. Свинья ты.
      УОЛТЕР. Ну, ну. Ты все-таки выбирай выражения.
      САМАНТА. Я тебя ненавижу.
      УОЛТЕР. Это твое право. Однако было бы неплохо, если бы ты была мне хоть немного благодарна.
      САМАНТА. Это за что же?
      УОЛТЕР. Обрати внимание. Мне совершенно не нравится слово, которым ты себя называешь. Гадкое оно, слово. Но раз уж тебе нравиться меня раздражать, чтож, пожалуй. Ну так вот. Так же как куртизанкам, мужчинам моего положения полагается больше свобод. Моей жене наплевать на мои дела. Она была бы счастлива если бы знала, что я развлекаюсь время от времени на стороне. Она, покрайней мере, не страдала бы от сознания что она - сволочь, и не чувствовала себя виноватой передо мной за то, что торчит в Париже, помогая всяким бессовестным паразитам, величающим себя великими художниками. Ни мои партнеры, ни конкуренты, ни общество в целом не осудили бы мое поведение. Мужчинам свойственно развлекаться. Таковы времена. Несмотря на все это, у меня хватило человечности скрыть наш роман от всех. Для тебя. Ради тебя. Когда, по той или иной причине твои услуги перестанут быть мне нужны, у тебя все еще будет доброе имя и хорошая репутация - ты даже сможешь выйти замуж за человека со средствами, отпрыска какого-нибудь именитого рода. Есть много куртизанок, в Нью-Йорке и в других местах тоже, которые не делают секрета из своей профессии. Им очень хорошо платят, и они живут в роскоши. Есть целый класс такой - французы называжт его деми-монде. У этих женщин, когда уходит их единственное достоинство - красота - есть только два выхода. Один - стать школьной учительницей, для чего у них как правило нет ни способностей, ни знаний, ни терпения. Второй выход - на панель. Я честный человек, более или менее. Будь я уверен, что мои деловые интересы не будут затронуты - я бы развелся с супругой - сколько бы это мне не стоило - и женился бы на тебе. В конце концов, хоть наши отношения и глупо относить в разряд любви, у меня есть к тебе сильное чувство, похожее на нежность, чего со мной никогда раньше не бывало. К сожелению, брак невозможен. Мне остается только прилагать все усилия, чтобы сохранить твою репутацию, что я и делаю, и за что ты мне должна быть хоть немного благодарна.
      САМАНТА. Извини меня. Спасибо.
      УОЛТЕР. Пожалуйста.
      САМАНТА. Я буду в Добрых Временах после полуночи.
      УОЛТЕР. Хорошо.
      САМАНТА. Мне бы хотелось побыть одной.
      УОЛТЕР. Конечно, конечно. До свидания, дорогая моя.
      САМАНТА. Пока, Уолтер.
      Он целует ей руку и уходит налево.
      Пауза.
      Справа, входит Крис.
      КРИС (кому-то за сценой). Так я здесь подожду.
      ГОЛОС ПАМЕЛЫ. Да, я недолго.
      Крис оборачивается, видит Саманту, быстро идет к ней.
      САМАНТА. Кого я вижу.
      КРИС. Да. Привет. Слушай. Тебе бы.... Как его.... Черт! Ты бы ушла. A? Прогуляйся по саду, или иди внутрь и выпей чего-нибудь.
      САМАНТА. Да, щас. Прямо так я и побежала. Подойди-ка сюда.
      КРИС (нетерпеливо). Ну что еще?
      Он подходит к ней. Она дает ему пощечину.
      КРИС. Ауч! Идиотка чертова!
      Она садится и закрывает лицо руками.
      КРИС. Что с тобой, с ума сошла?
      САМАНТА. Ненавижу вас всех. Всех. Всех мужчин, ненавижу.
      КРИС(трет щеку). Черт знает что такое! Слушай, может мы это все позже как-нибудь обсудим? В смысле, ну что такого нового в том что какая-то женщина ненавидит всех мужчин? Это одна из нескончаемых тем - в парикмахерской очень любят обсуждать. Ну пожалуйста, Саманта - уйди, a?
      САМАНТА. Это нечестно.
      КРИС. Что нечестно? Ну, пожалуйста, a?
      САМАНТА. Один берет у меня деньги и мне же читает мораль. Другой велит мне быть благодарной ему за то, что он не рассказал всему миру какая я блядь. Третий, пять лет бывший моим любовником, гонит меня. Вас всех нужно просто расстрелять, вот что.
      КРИС. Я - это бывший любовник, Уолтер Гувер велит быть благодарной - a вот мораль тебе читать глупо. Бессмысленно. Даже за деньги. Читать тебе мораль - это как пытаться заставить гиену слушать Моцарта. Очень много пуканья и очень мало восприятия как такового. Кто же этот третий? Идеалист небось какой-нибудь, молоденький.
      САМАНТА. Да, молоденький идеалист. Отец мой.
      КРИС. Э! Ты что, деньги ему даешь? Он все еще земли приобретает?
      САМАНТА. Да. Думает, что земля в цене поднимется в скором времени. Не понимаю, с чего бы это. В Америке столько земли.
      КРИС. Саманта, слушай. Мне действительно нужно, чтобы ты ушла ненадолго.
      САМАНТА. Да, чтобы ты тут ухаживал за Памелой Ворвик без помех. Ты бесчестная, грязная, низкая свинья, вот ты кто!
      КРИС. Чего ты от меня хочешь? Чтоб я на тебе женился?
      САМАНТА. Почему бы и нет? Ты же знаешь, что я тебя люблю.
      КРИС. Пожалуйста, уволь. Побереги признания для старика Гувера. У него на них есть деньги. A я на мели. Вот женюсь на Мисс Ворвик, и станет она Миссис Горинг - вот тогда приходи, послушаю. A сейчас я слишком беден, чтобы на всякую ерунду время тратить.
      САМАНТА. Свинья.
      Она хочет дать ему еще пощечину, но он бьет первый.
      САМАНТА. Ауч!
      КРИС. Так, возьми себя в руки и вали отсюда! Давай - прыг, прыг, как хорошая девочка, блядь! И перестань мне надоедать дурацкими упреками. Что это за блядство такое, которым я собираюсь заняться, которым ты якобы не занималась три года назад? К Гуверу побежала, когда папина компания пошла на дно? A? Любила, чтоли, Гувера? Или все-таки из-за денег? A?
      САМАНТА. Из-за денег. Денег для тебя.
      КРИС. Не надо, пожалуйста. Ты и тогда, как и сейчас, прекрасно знала, что я у тебя ни копейки не возьму.
      САМАНТА. Я по крайней мере не вышла за него замуж.
      КРИС. Потому что он не предлагал. И кроме того, не могу же я быть альфонсом. Ведь смех один, ты что. Внешность у меня самая обыкновенная, и в постели я вполне постредсвенность. Чтобы делать деньги через постель, мне нужно влезть в нее легально, и сертификат иметь, чтоб можно было его сунуть в рожу каждому, кто усомнится в моей добропорядочности.
      САМАНТА. Так. Это, значит, все, да?
      КРИС. Нет, несовсем. (Пауза). На твоем месте я бы не предпринимал пока никаких решительных действий. Не скажу, что люблю тебя - предпочитаю не врать. Но ты мне нравишся, и я бы по тебе скучал, если б мне вдруг пришлось тебя потерять. Мы будем видеться - еще успеем надоесть друг другу. Только дай мне закончить это дело.
      САМАНТА. Ты аморальный человек, Крис. Не хочу тебя больше видеть. Никогда. Сдохни, сволочь.
      КРИС. A вот ты как раз само целомудрие, и я хочу тебя видеть, и часто только не сейчас. Вон Герберт идет. Можешь за него выйти, раз тебе так уж хочется замуж. Он бы согласился, я думаю. Нет, не надо называть меня свиньей еще раз - я тебя опять стукну.
      Входит Герберт.
      ГЕРБЕРТ. Любимая! Привет! A, Горинг, привет. Дорогая - ты что, плакала? Тебя кто-то обидел?
      САМАНТА. Нет, нет. Уйди, Герберт.
      ГЕРБЕРТ. Горинг - ты ее здесь обижал?
      КРИС. Даaaaa. Это мы так здесь до утра проговорим.
      САМАНТА. Я ухожу, ухожу. Не хочу стоять у тебя на пути, Крис. Делай, что хочешь. Ты свободен.
      ГЕРБЕРТ. Это как же понимать, это вот что....
      КРИС. Как тактичный человек, Герберт, ты ничего понимать не должен, и не должен казаться удивленным. Джентльмены умеют скрывать свое удивление, если они что-то заметили чему они не могут найти объяснения в рамках приличий. Пожалуйста, проводи Мисс Манчестер в то места, куда она желает перенести поле своей деятельности на вечер и будь к ней внимателен.
      ГЕРБЕРТ. Мне кажется, я понял. Черт возьми, Горинг, я понял! Но какой удар! От тебя я предательства не ожидал. Нет, Горинг, не ожидал.
      КРИС. Ну хорошо, я предатель. Только иди отсюда наконец.
      ГЕРБЕРТ. Ты за это заплатишь.
      КРИС. Да, пришли мне счет завтра.
      ГЕРБЕРТ. Я люблю эту женщину, Горинг. Мы - соперники?
      ГОЛОС ПАМЕЛЫ ЗА СЦЕНОЙ. Да, я так много слышала об этом исполнителе баллад....
      КРИС. Соперники, соперники, - бери Саманту под руку и иди.
      Саманта встает.
      САМАНТА. Я ухожу.
      ГЕРБЕРТ. В другой раз, Горинг - но так или иначе, мы этот спор с тобой решим. Ты это понимаешь, надеюсь.
      КРИС. Да - в любое время, только уйди.
      ГЕРБЕРТ. Решим - с пистолетом в руке.
      КРИС. С пистолетом, с мясорубкой, с мухобойкой - с чем угодно. Ты исчезай, исчезай. Вот, правильно, хороший мальчик.
      ГЕРБЕРТ(уходя). Прощай пока.
      КРИС. Да, да. До свидания.
      Герберт и Саманта уходят налево.
      ГОЛОС ПАМЕЛЫ. Мистер Горинг!
      КРИС. Да! Я здесь!
      Входит Памела справа.
      ПАМЕЛА. Хеллоу. О, здесь прохладно.
      КРИС(с готовностью). Мой пиджак, если хотите.
      ПАМЕЛА. Нет, нет. Очень освежает. Спасибо. Сядем?
      КРИС. Конечно. Пожалуйста.
      Садятся.
      ПАМЕЛА. Так расскажите же мне о себе.
      КРИС. Да ничего особенного. Правда.
      ПАМЕЛА. Все молодые люди нынче социалисты. Вы социалист?
      КРИС(небрежно). И да и нет. На данный момент, моя позиция по отношению к социалистам, или, скорее, их отношение ко мне, оставляет желать лучшего.
      ПАМЕЛА. Как так?
      КРИС(напыщенно, но не без доли комизма). У нас много расхождений. Но их главный постулат - тот, что они пишут на лозунгах - меня не устраивает. Он мне чужд.
      ПАМЕЛА. Что же это за постулат?
      КРИС. Ну, то что они на всех встречах упоминают. Что, мол, от каждого по способностям, каждому по труду.
      ПАМЕЛА(с такой же долей комизма). И почему же вам это чуждо? Я о том, что социалисты, как правило, говорят всякие глупости, но то что вы сейчас сказали, звучит вполне разумно.
      КРИС(почти серьезно). Нисколько. Почему это труд должен быть единсвенным критерием вознаграждения? A если у человека нет ни навыков, ни способностей к труду - то что, пусть он страдает? Или, скажем, он калека так ему и с голоду помереть?
      Он снимает галстук, она делает вид что не заметила.
      ПАМЕЛА. Но ведь и теперешнее положение вещей нечестно. Человек, работающий по шестнадцать часов в день на фабрике получает гроши, в то время как миллионер, прыгая с парти на парти между Сан-Франциско и Парижем, получает ни за что свои миллионы?
      КРИС. A что, было бы лучше, если бы они поменялись местами?
      ПАМЕЛА. Нет - но социализм вовсе не стремиться их менять местами. Социалисты хотят, чтобы рабочий повысил, a миллионер снизил, свой жизненный уровень, чтобы они таким образом были действительно равны.
      КРИС. Случись такое, и мир бы стал, не только беднее, но и скушнее чем сейчас. (становится в позу Байрона). Надо бы сказать - ЕЩЕ скушнее. (расслабляется). Никто бы больше не прыгал с парти на парти - и не стало бы никаких парти вообще. Никто бы и не работал на фабрике - и не стало бы ни одежды, ни еды, ни домов - и погибла бы цивилизация.
      ПАМЕЛА(почти смеясь). Вы, значит, пессимист? Вы не верите в человеческую природу?
      КРИС(неожиданно серьезно). Наоборот, я в нее очень верю. Я в этом смысле почти фанатик. Если бы не эта самая человеческая природа, не сидели бы мы здесь с вами.... (снимает пиджак) ....не болтали бы всякую ерунду о вещах которых мы не понимаем, и которые нам совсем не интересны.
      ПАМЕЛА(почти презрительно, но с примесью забавы и страха). Это вы о чем?
      КРИС(встал, произносит кредо, возможно не свое). Человек подчинен капризу. Самый модный сейчас каприз - молодость. Мужчины предпочитают молодость любим другим хорошим качествам - и публичное мнение идет у них на поводу, поддерживая эту неестественную, преступную моду. Как много прекрасных людей, людей с будущим, сломались, сдались без боя этой моде, привязав себя на всю жизнь к отталкивающим, глупым, сварливым испорченым детям, только потому что последние были молоды! Как много их, пожертвовавших своими карьерами, честолюбием, любовью - всем - ради шестнадцатилетней пигалицы с круглым лицом и глазами теленка у которого не все в порядке с пищеварением! И как много их, пожалевших об этом в последствии, когда их жены, уже с недетскими лицами, но все более мрачные, скучные, крикливые, ныли и внушали и жаловались и пилили мужей до полного последних истощения. Ну, и вот мы. Я человек современный, и я тоже подчинен моде. Я мог бы стать рабом моды. Да. Мог бы. Но моя природа - моя человеческая природа возмутилась. Она не любит капризов. Моя роскошная природа сказала мне.... (закатывает рукав и сжимает кулак).... Мужик! Вот женщина - умная, привлекательная, наблюдательная, - и женственная, неотразимая в своей мудрости, притягиваюшая опытом, отстутсвием дурацких иллюзий. Иди же к ней, рискуй. Оно того стоит. Да, сказала мне моя природа, иди - ври, обманывай, подкупай, дерись - все что угодно, лишь бы заглянуть этой женщине в душу, в самую ее глубину, и если не найдешь ты там то, что искал всю жизнь - чтож, тем хуже для тебя. И я пошел, и заглянул, и увидел. Скажите мне, что я ошибаюсь - и вы меня не увидите больше. Скажите мне что я наглый - и это будет комплиментом моей природе. Скажите что я вру, и я скажу что любое вранье, самое грязное, стоит того, если оно может дать мне - я чуть не сказал любовь, простите..... уважение такой женщины как вы. Скажите....
      ПАМЕЛА(с усталой улыбкой). Нет, остановитесь. Хватит. Вы слишком далеко зашли. Вы блестящий оратор. Вам бы в политику пойти.
      КРИС. Это мне ответ от вас?
      ПАМЕЛА
      Да. Вы очень молоды - и слишком, в ущерб себе, стремительны и поспешны. Но попытка была хорошая. К несчастью для вас, я слишком хорошо знаю мужчин, чтобы попасться на такого рода комплименты, как бы поэтично-сложны они не были. Я пойду, пожалуй. О, и пожалуйста наденьте пиджак. Здесь не привыкли видеть мужчин без пиджаков. (Встает). Прощайте, Мистер Горинг.
      КРИС. Памела.
      ПАМЕЛА. Простите?
      КРИС. Мисс Ворвик. Еще минуту.
      ПАМЕЛА. Не нужно, правда.
      КРИС. Нужно. Мне - нужно.
      ПАМЕЛА. Понимаю. Вам хочется сохранить лицо. Не бойтесь. Ни одна душа не узнает об этом разговоре.
      КРИС(возмущенно). Сохранить лицо!
      ПАМЕЛА. Да, конечно.
      КРИС. Хорошо - позвольте быть с вами отркровенным.
      ПАМЕЛА. Откровенным? (Она продолжает стоять). Это уже интересно. Да?
      КРИС(искренне и с трагедией в голосе). Кто я такой? Младший сын разорившегося адвоката, джентльмен по воспитанию, нищий по несчастью. Кто я такой, чтобы делать предложение Памеле Ворвик, дочери магната, миллионерше? Конечно же, мне нужны ваши деньги и ничего больше - вы ведь так думаете, да и все бы так думали если бы чудом вы согласились за меня выйти. Чтож, я докажу вам что я не как все, что моя человеческая природа, a не каприз, руководит мной!
      ПАМЕЛА(с иронией). Докажете? И как же именно?
      КРИС. Скажите вашему дворецкому, чтобы он меня впустил к вам в дом сегодня ночью.
      ПАМЕЛА. Вы безумны, сударь.
      КРИС. Может быть. Но я дошел до такой точки, где мне наплевать на такие мелочи, как умственная нормальность. Провести с вами всю жизнь - предел моих мечтаний, но если нет, то дайте мне одну ночь - только одну ночь! Даю вам слово что она вам не будет стоить даже одного миллиона. Одна ночь - и мы больше никогда не увидимся.
      ПАМЕЛА. Вы опасный человек, Мистер Горинг.
      КРИС. Вы опасная женщина, Мисс Ворвик.
      ПАМЕЛА. Я?
      КРИС. Да, вы. Есть опытные женщины, и есть красивые женщины. Но когда начинаешь присматриваться, невольно замечаешь, что есть еще небольшая прослойка, почти сестринсво, индивидуумов, обладающих одновременно и красотой и опытом. Они не растеряли, несмотря на опыт, свежесть своих чар. Они не стали циничны, хотя они годами наблюдали и знают цену людям. Природа, подчиняясь одному из самых странных своих капризов, наделила их неоспоримой огромной властью над мужчинами, и они всегда используют эту власть в своих целях.
      ПАМЕЛА. Вам нужны мои деньги. Мне это так же хорошо известно как вам.
      КРИС. A что, собственно, плохого в том, что женщина с вашими качествами имеет еще и деньги? С каких это пор деньги стали недостатком?
      ПАМЕЛА. Мистер Горинг....
      КРИС. Нет, нет - не отрицайте, Мисс Ворвик. Когда вы были молоды, очень молоды, и полюбили в первый раз, именно деньги помогли вам пережить разрыв почти без потерь для вашей морали. Деньги же утешали вас и успокаивали когда вы вышли замуж против собственной воли. Деньги спасли вас - там, где многие женщины стали бы искать утешения в обжорстве, вам было позволено путешествовать, что сохранило вам ваше тело и вашу, пусть слегка видоизмененную, склонность к романтике. Именно деньги, наконец, привлекают к вам внимание мужчин - некоторые из которых предпочли бы искать возвышеных наслаждений в других местах - и не находить оных, - но деньги, ваши деньги, заставлыют их оставаться и находить-таки эти самые наслаждения - в вашем обществе, в беседе с вами, в вашем остроумии, в вашей красоте. Признаюсь отркрыто - я и сам был изначально привлечен именно вашими деньгами - и вот, пожалуйста, - я нашел в вас гораздо болшее, чем просто шанс хорошо устроится и сделать состояние. Слушайте, я сам удивляюсь, но я повторяю - подарите мне одну ночь, только одну, и я буду знать, жить мне или....
      Пауза.
      ПАМЕЛА. Или?
      КРИС. Так, ничего. Но если такая ночь состоится, то - что же, чего еще мне желать? Жизнь, цели? Какие еще цели? Все, все будет достигнуто. Памела, подарите мне одну ночь. Эту ночь.
      ПАМЕЛА. ЭТУ ночь?
      КРИС. Да. Это должно произоити сегодня. Я не хочу, не желаю ждать. У меня теперь только одно желание, одна цель.
      ПАМЕЛА. Прощайте, Мистер Горинг.
      Она встает, уходит направо.
      Крис улыбается, садится, закуривает. Он удивительно спокоен и уверен. Он курит, напевает. Он немного нетерпелив. Справа, входит Памела.
      ПАМЕЛА. Мистер Горинг.
      КРИС. Дорогая моя!
      ПАМЕЛА. Через час, выйдите на улицу и найдите мою коляску - она белая, с голубой дверью и голубыми колесами. Кучер отвезет вас в мой особняк. Скажите дворецкому и подождите меня в гостиной.
      КРИС(холодно). Спасибо. Я приду.
      ПАМЕЛА. Я.... a? Что?
      КРИС(улыбнулся, нежно, почти шепотом). Я приду.
      ПАМЕЛА(улывается нерешительно). A.... Хорошо. Ну и.... до свидания.
      КРИС. Пойдем послушаем менестреля.
      ПАМЕЛА(почти успокоившись). Ах, да. Хорошо, только не стойте слишком близко ко мне.
      КРИС. Я буду стоять у противоположной стены.
      ПАМЕЛА(улыбается, больше уверености, почти нежно). Спасибо.
      Она мнется, смотрит на него, быстро выходит направо. Крис тушит сигарету, осматривается.
      КРИС(с триумфом, веско и тихо). Есть!
      Он падает на скамью и счастливо смеется.
      Занавес.
      АКТ ВТОРОЙ
      Картина Первая.
      Дорогое и модное кафе в Париже. Посередине сцены столик и два стула.
      Клодет и Морис сидят за столиком. Рядом стоит официант.
      ОФИЦИАНТ. Мадам, мсье.
      МОРИС. Мне стейк....
      КЛОДЕТ. Морис, дорогой.
      МОРИС(со злостью). Ах, извините.
      КЛОДЕТ(официанту). Креветки, пожалуйста. И вот еще что, нет ли у вас английских мафинов?
      ОФИЦИАНТ. Есть, мадам.
      КЛОДЕТ. Один тогда, пожалуйста. И кофе - покрепче.
      ОФИЦИАНТ. Вина не желаете?
      КЛОДЕТ. Нет, спасибо.
      ОФИЦИАНТ. Прекрасно. Мсье?
      МОРИС. Стейк мне принеси....
      КЛОДЕТ. Стейк так рано - вредно.
      Болезненая пауза.
      МОРИС(сквозь сжатые губы). Стейк.
      ОФИЦИАНТ. Прекрасно. Вина?
      МОРИС. Да. Бургундского.
      КЛОДЕТ. Ты бы лучше кофе выпил. Ты много пьешь последнее время.
      МОРИС(сквозь зубы, зло). Бургундского, пожалуйста.
      ОФИЦИАНТ. Да, мсье. Еще что-нибудь?
      МОРИС. По-быстрому это все. Пошевеливайся.
      ОФИЦИАНТ. Да, мсье, да, мадам. Сию минуту.
      Уходит.
      МОРИС. Чего вам нужно? Чего вы меня позорите публично?
      КЛОДЕТ. Ты стал неприлично агрессивен. Немного унижения тебе не повредит. Преждевременная слава вскружила тебе голову, и твое искусство может от этого пострадать. Я пытаюсь это предотвратить.
      МОРИС. Слушайте, Мадам Уверр....
      КЛОДЕТ. Зови меня Клодет, пожалуйста. Любовниц не следует называть по фамилии, особенно если они замужем. Это бестактно.
      МОРИС. A, так вы меня теперь и такту будете учить?
      КЛОДЕТ. A как же. Вспомни - ты всего лишь провинциал пока, у тебя дурные манеры, ты не знаешь как себя вести на людях.
      МОРИС. Что мне люди!
      КЛОДЕТ. Ну, все-таки. Люди. Это ведь они покупают твои картины, и платят за них большие деньги.
      МОРИС. Почему бы и нет? Вы считаете, что мои картины не стоят их ничтожного внимания?
      КЛОДЕТ. Здесь в Париже есть десятки художников, чьи картины не хуже твоих, и которые ничего не могут продать.
      МОРИС. Да? И вы их знаете?
      КЛОДЕТ. Некоторых.
      МОРИС. Ну и почему же они не продаются?
      КЛОДЕТ. Потому что их еще не выбрали.
      МОРИС. A кто их должен выбирать?
      КЛОДЕТ. Критики.
      Пауза.
      МОРИС. И что же, по вашему, заставляет критиков предпочитать одного художника другому?
      КЛОДЕТ. Ничего. Критики как правило невежествены и консервативны, в том смысле, что они предпочли бы рассуждать о ком-то давно и прочно известном, чем копаться в новом.
      МОРИС. Но ведь вы говорите, что именно они выбирают художников и делают их знаменитыми?
      КЛОДЕТ. Да.
      МОРИС. Как же они это делают? Какими критериями пользуются?
      КЛОДЕТ. По подсказке.
      МОРИС. Да?
      КЛОДЕТ. Да.
      Пауза.
      МОРИС. По чьей подсказке?
      КЛОДЕТ. По моей.
      МОРИС. По вашей?
      КЛОДЕТ. По моей и еще некоторых других людей.
      Пауза. Морис нетерпелив и сердит. Очень он темпераментный.
      МОРИС. То есть, вы хотите сказать, что это благодаря вам я теперь знаменит?
      КЛОДЕТ. Ты еще не знаменит. Но скоро станешь. Я не только подсказывала критикам, чтобы они познакомились поближе с твоими картинами - до очень недавнего времени, я платила за все твои ангажменты и выставки. Я писала письма влиятельным людям, я их на эти выставки приглашала.
      МОРИС. Вы начали всем этим заниматься до или после того, как вы начали со мной спать?
      КЛОДЕТ(смеется). Ну, ну, легче, Морис. Не надо оскорблять мои чувства.
      МОРИС. К черту ваши чувства. Речь идет о моих работах!
      КЛОДЕТ. A так же о твоей гордости. Нет?
      МОРИС. Да. Вы тут мне втолковываете, что мои работы, мое искусство, все - все зависит от вашего каприза, и это.... (замолкает, пауза, ядовито). Знали бы вы как я ненавижу богатых. Вы все паразиты, вы никогда не работаете сами, но имеете наглость судить о работе других, просто потому что у вас есть деньги.
      КЛОДЕТ. Зачем ты сбрил бороду? Тебе очень шло.
      МОРИС. A?
      КЛОДЕТ. Когда-нибудь, ты и сам станешь богатым.
      МОРИС. Никогда. Оставлю себе на жратву и крышу, остальное раздам.
      КЛОДЕТ. Кому?
      МОРИС. Бедным.
      КЛОДЕТ. Которым именно?
      МОРИС. Не знаю. Каким нибудь.
      КЛОДЕТ. Но ведь не можешь же ты осчастливить всех бедных. Придется выбирать - и отдавать предпочтение одним над другими. Может даже по чьей-нибудь подсказке.
      МОРИС. Я.... (восмущенно). Вы прекратите это сейчас же!...
      КЛОДЕТ. По чьей именно подсказке?
      МОРИС. Ничей. Сам. Все сам.
      Пауза.
      КЛОДЕТ(улыбается). Что ж, и не такое случалось. Но если бы тебе нужна была подсказка - к кому бы ты обратился в первую очередь? Не ко мне ли?
      МОРИС. Терпеть не могу, когда ты так со мной говоришь, свысока! Перестань!
      КЛОДЕТ. Тебе нужно снова отрастить бороду. У тебя лицо не такое пасторальное с бородой. Ты ведь из деревни? Ну, не дуйся, лучше слушай. Все богатые делятся на две категории - старые деньги и нувориши. Нувориши сделают тебя миллионером - у них много лишних сбережений, и они любят тратить. Вторая категория не так многочислена, очень сплочена, и очень влиятельна. Люди этой категории подскажут нуворишам, что тебя нужно сделать миллионером. Я к этой категории принадлежу.
      МОРИС. Американцы все так думают? Это что, новый товар такой - модель Вселенной, сделано в Бостоне?
      КЛОДЕТ. Это не модель, это реальность. Старые деньги капризны и ненадежны. Люди этой группы.... Ну, например, некоторые посвящают всю жизнь охоте. Мой сын, например. Или же играют на бирже - как мой племянник. Некоторые гордо сочиняют плохую музыку. Среди них есть, тем не менее, некоторое количество людей которые предпочитают просто покровительствовать искусствам - знатоки, такие как я. Мы никогда не создаем искусство сами, но мы знаем, как его популяризировать. Мы вполне компетентны - у нас за плечами столетия опыта. Мы - хранители мудрости. Мы не всегда правы - и тем не менее, ни один художник, писатель, и уж конечно ни один композитор, никогда не получит признания без кивка головой с нашей стороны. Ты можешь быть гордым, или равнодушным, ты можешь считать себя выше всей этой земной суеты, но когда ты говоришь о богатых, старайся знать точно кому ты о них говоришь и как громко. Хранители мудрости тоже люди, a люди разные бывают. В один прекрасный день ты можешь наскочить на человека злопамятного и мстительного, результатом чего будут плохие отзывы и пустые залы до конца твоей жизни.
      МОРИС. Это что - угроза?
      КЛОДЕТ. О, нет. Я тебе плохого не желаю. Но я не единсвенный человек от которого ты зависишь. Так же, мне не хотелось бы, чтобы ты думал что я все это делаю для тебя потому что ты со мной спишь. Наши постельные отношения это просто мой каприз. Если бы ты был поживший, отвратительный и скучный тип, я все равно бы устроила тебе все твои выставки и ревью, просто потому, что считаю, что твое искусство этого стоит.