- Короче излагай, плевать мне на ваши богемные разговоры...
      - Да не кричи ты, я ведь действительно по делу... Этот Лозович владелец частного ресторана "Московские окна". Я в последнее время неоднократно бывал в его ресторане и беседовал с ним. Суть дела в том, что он со своими знакомыми занимается частным сыском. И, между прочим, у них много раскрытых и предотвращенных преступлений. Сам-то он об этом никогда не рассказывает, но слухами земля полнится... Легендарная личность, полковник, десантник, афганец, человек, перенесший клиническую смерть после ранения в голову... И очень культурный, образованный человек. Один вид вызывает некий трепет - седой, глаза проникновенные, огромный шрам через пол-лица. Год назад он помог органам обезвредить одного бандита прямо здесь, в Париже... Вот какие масштабы... Позвони ему, я очень тебя прошу, я же тоже хочу хоть чем-нибудь помочь в розысках нашей доченьки... - Голос его при этих словах дрогнул.
      - Ну хорошо, хорошо, - несколько смягчилась Краснова. - Давай, говори телефон. Записываю...
      Она записала телефон.
      - Ты можешь позвонить туда прямо сейчас, несмотря на позднее время. Владимир Игоревич уже в курсе дела, ему звонили отсюда люди, с которыми я поделился своей бедой, Лидочка. Позвони, хуже не будет... А завтра к вечеру я буду дома...
      - Ладно, спасибо, Валя, - смертельно усталым голосом проговорила Лида. - Извини за резкость... Жду...
      Она положила трубку и задумалась.
      "Хуже-то не будет", - прошептала она. - "Куда уж тут хуже?"
      Подумала с полминуты и набрала номер, названный мужем.
      Долго никто не подходил. Наконец, на том конце провода послышался заспанный женский голос.
      - Здравствуйте, извините, мне Владимира Игоревича, пожалуйста, сказала Лида.
      - Вы знаете, он ещё не пришел... А вы по какому вопросу?
      - Я... у меня... Мне дали ваш телефон... Моя фамилия Краснова Лидия Владимировна. У меня большое несчастье - пропала двадцатилетняя дочь... Мой муж сейчас в Париже, он только что звонил и дал ваш телефон... Извините..., - отрывочными фразами говорила Лида.
      - А... Да, да, я слышала о вашей беде..., - очнулась ото сна женщина. - Позвоните ему на мобильный, или вот что я вам посоветую - я вам дам телефон человека, который непосредственно занимается подобными делами. Его фамилия Савельев. Зовут Константин Дмитриевич. Он частный детектив. Очень опытный. Офицер в прошлом, как и Володя... Позвоните ему...
      - Спасибо.
      Она набрала номер Савельева. Там тоже долго никто не подходил. Наконец, трубку взяли.
      - Алло, - произнес басистый юношеский голос.
      - Здравствуйте. Это Константин Дмитриевич?
      - Нет, это его сын Дима...
      - А можно вашего отца. У меня срочное дело. У меня пропала дочь, я хотела обратиться к вашему отцу. Его телефон мне дали Лозовичи...
      - А... Понимаю..., - запыхаясь, говорил Дима. - Только отец не может подойти... Он ранен. Находится в больнице. И мама поехала к нему. Мы с братом только что вошли... Перестрелка была... Его чуть не убили...
      - Извините, - в каком-то отчаянии произнесла Краснова и положила трубку. Звонить на мобильный телефон Лозовичу у неё не были ни сил, ни желания...
      Она хотела было принять снотворное и пойти прилечь, но очередной звонок нарушил её планы.
      - Лидия Владимировна, - раздался на том конце провода зловещий низкий женский голос. - Это опять я. Вы, наверное, собирались идти спать. Так я хочу вас немного порадовать перед сном, чтобы вам лучше спалось. Что самое лучшее для человека? - задала она риторический вопрос и сама же на него ответила: - Самое лучшее для человека это знать, что ближнему ещё хуже, чем тебе. Так вот знайте - Тоне Вербицкой ещё хуже, чем вам...
      - Почему? - холодея, спросила Краснова.
      - Потому что ваша дочь Оксана пока ещё жива, хоть и очень плоха... А вот её сыну Борису уже ничего не поможет...
      - М-м-м..., - уже не в силах была ничего произнести Лида, вспоминая звонок Тони, её судорожные всхлипывания в трубку.
      - Да, дорогая моя деловая богатенькая женщина... Ему уже ничего не поможет. Потому что с того света не возвращаются... Ну что, вам полегчало на душе? А теперь благодарите Бога и саму себя за то, что вы богаты, идите спать и перестаньте обрывать телефонную трубку. А то мне очень трудно связываться с вами... До завтра. Вас ждут новые потрясения... И заклинаю вас, будьте мудрее и не делайте резких движений, они чрезвычайно опасны.
      Лидия Владимировна хотела что-то спросить, но не могла издать ни звука из-за необъятного комка в горле. А в трубке обреченно зазвучали короткие гудки...
      5.
      - Доброе утречко, - раздался в мертвящей тишине низкий женский голос...
      Оксана вздрогнула и повернула голову направо.
      ...Поначалу она даже не могла понять, где находится, до того тяжелой была её голова... Маленькая комната, она на кровати, покрытая зеленым шерстяным одеялом, пахнущим чем-то неприятным... А перед ней стоит женщина лет сорока пяти с распущенными крашеными волосами и большими зелеными глазами, глядящими на неё с каким-то злым задором...
      Оксана вспомнила вчерашний день и содрогнулась от ужаса...
      - Где Борька? - крикнула она, привставая на постели.
      - Какой Борька? - равнодушным голосом спросила хозяйка. - А, твой кавалер-то? Ясное дело, уехал домой. Встал ни свет ни заря и уехал...
      - Без меня?!!!
      - Да разумеется, без тебя. Во-первых, у тебя болит нога, и ты не можешь идти. А во-вторых, ему и незачем здесь оставаться...
      - Почему?!!! Что вы такое говорите?!!! Вы с ума сошли?!!!
      - Да ничуть, - усмехнулась Ядвига. - Вчера мы с ним очень хорошо поговорили. Он мне все порассказал и про себя и про тебя... У него мать работает дворником, у тебя - президентом крупной коммерческой фирмы. Так что вы со свои кавалером представляете разные имущественные слои, а соответственно, и разный материальный интерес.
      - Вы хотите получить за меня выкуп? - догадалась Оксана.
      - А почему бы и нет? - пожала плечами Ядвига. - Почему бы и не взять то, что плохо лежит? За вас, единственную дочку, ваша матушка дорого заплатит... Нам на несколько поколений хватит...
      - Так что, вы отправили Бориса домой, чтобы он договорился насчет выкупа? - спросила Оксана и тут же вздрогнула от нелепости произнесенных ею слов. Ядвига еле заметно усмехнулась уголком правой губы, а в её зеленых глазах мелькнуло выражение бесконечного презрения к избалованной дурочке.
      - Э-э-эх..., - только и сумела произнести Ядвига, поражаясь её несуразности.
      Оксана стала приподниматься.
      - Вставай, вставай, - пробасила Ядвига. - Приводи себя в порядок, а потом позавтракаем, чем бог послал. Без деликатесов, разумеется... Удобства у нас, дорогуша, во дворе, но учитывая твою больную ногу, могу тебе предложить старый горшок моего старого папаши. Один черт - выносить... На вот... Я выйду...
      Оксана содрогалась от ощущения брезгливости, которое она испытывала ко всем предметам, находящемся в этом доме. Как и к самому дому, так и к людям, обитающим в нем, и к предметам, в нем находящимся, тем более, к подобным предметам. Но... что поделаешь?...
      Еле ступая на больную ногу, она вышла из маленькой комнаты и вошла в большую. Там, за большим столом уже восседал Матвейка. Настроение у него на сей раз было превосходное. Он отхлебывал из чудовищных размеров чашки какую-то горячую жидкость и жевал огромный ломоть хлеба.
      - Привет, гостья! - улыбался он своими белыми зубами. - Как спалось на новом месте?
      - Спасибо, хорошо, - отвечала Оксана, боясь снова разозлить непредсказуемого карлика. Единственное, что утешало, боль в ноге заметно ослабла.
      - Ну, как твоя ножка? - осведомилась Ядвига, указывая ей рукой на стул, на который она может сесть.
      - Спасибо, получше..., - ответила Оксана и села на стул.
      - Ну вот, я же говорила, что будет лучше. А ты все не верила, думала, я тебе зла желаю. Неблагодарные у нас какие люди, однако... Кофе хочешь?
      - Я хочу знать, где Боря? - тихо произнесла Оксана, глядя в зеленые глаза хозяйки. Сегодня та была одета в длинное черное платье, крашеные волосы распущены по плечам.
      - По-моему, я тебе русским языком ответила, - сузив глаза сквозь зубы процедила Ядвига, - что Боря сегодня рано утром ушел домой... А ты почему-то постоянно переспрашиваешь меня... Как будто ты полоумная дурочка, - добавила она с лютой ненавистью в голосе. - Я очень тебя прошу, не задавай идиотских вопросов, а то ты можешь всех нас очень рассердить, и тогда я не отвечаю за последствия... Ты меня поняла? Кофе хочешь?
      - Дурочка, дурочка!!! - расхохотался Матвейка и показал Оксане язык. - Полоумная дурочка...
      Он качался на высоком стуле и строил идиотские рожи. Но Оксане было не до смеха. Ей было очень страшно в этом доме.
      Заскрипели половицы, и в комнату въехал лысый старик на инвалидной коляске.
      - Ну что, завтрак готов? - прохрипел он, подъезжая к столу. Проголодался, как черт...
      - Жрать бы вам только, да жрать, - еле слышно прошептала Ядвига, а вслух сказала: - Да, папа, все готово, придвигайся к столу. Только что чайник вскипел.
      Ему налили в чашку какой-то горячей жидкости и положили на тарелку два яйца. Он трясущимися руками взял яйцо, но обжегся и уронил яйцо на пол.
      - Мать вашу! - закричал он. - Горячее какое... Да судя по запаху, вроде бы, ещё и тухлое...
      Действительно, по комнате распространился смрад тухлятины.
      Ядвига поморщилась, но молча пошла за тряпкой, чтобы вытереть с пола.
      - Пусть она вытрет, - указал своим крючковатым пальцем на Оксану старик. - А то расселась тут как барыня... И вообще, кто это такая, и что она здесь делает?
      - Сама вытру, - проворчала Ядвига, встала на колени и стала вытирать тухлятину с пола.
      - Нет!!! - завопил старик. - Нечего тебе на всех ишачить, доченька... Она, небось, помоложе тебя будет... А ну, сучара, вставай и вытирай, нечего даром наш хлебушек жрать...
      Оксана вся как-то сжалась, не зная, как ей реагировать на весь этот фарс. А старик, ловко маневрируя коляской, быстро направился к ней с угрожающим видом. Вскочил со своего стула и Матвейка и тоже направился к гостье.
      - А ну, по местам, доходяги! - громко закричала Ядвига, замахиваясь на домочадцев вонючей тряпкой. - У неё болит нога, она не может нагибаться...
      - Правая или левая? - осведомился старик, как-то сразу поутихнув.
      - Правая, - мрачно констатировала Ядвига.
      - Ну тогда, ладно, - пробурчал старик и направил свою колесницу обратно. - Если правая, то ладно... У меня у самого раньше очень правая нога болела... Ты её разотри своей мазью, - посоветовал он дочери. - Хорошо помогает. Это мне теперь уже ничего не поможет..., - сказал он и жутко закашлялся.
      - Растерла уже... И вообще, хватит лезть туда, куда вас не просят! Ешьте и занимайтесь своими делами...
      - Какие у нас дела? - хмыкнул старик, смачно сплевывая мокроту на пол. - У нас делишки... Дела у прокурора..., - решил пошутить он.
      - У нас тоже скоро будут дела, - обещала Ядвига. - У меня-то уж, по крайней мере, будут точно...
      Старик и Матвейка принялись за свою омерзительную трапезу. Оксана же, ни жива, не мертва от страха, сжалась на своем стуле.
      Старик слопал яйцо, выпил горячего отвару и своими круглыми глазами уставился на Оксану.
      - Так кто же ты, однако, такая, молодая, красивая? - спросил он.
      Воцарилось гробовое молчание.
      - Отвечай, когда спрашивают! - завопил старик. - Как тебя зовут?
      - Оксана, - пролепетала несчастная девушка.
      - Хорошее имя, хорошее, - закивал головой старик. - А фамилия твоя как?
      - Ты кто такой, паспортный стол, что ли? Ты мент, что ли? - вдруг разозлилась Ядвига. - Пожрал и уматывай отсюда. И ты уматывай тоже! крикнула она Матвейке. - Иди, приберись у папаши в комнате, опять он там срач устроил... Пошли, пошли отсюда!
      Она стала силой вывозить отца из комнаты, а Матвейке попыталась дать пинка под зад, но тот увернулся и убежал. Ядвига вывезла отца и захлопнула за ними дверь.
      - Где Борис? Что вы с ним сделали? - тихо и внятно спросила Оксана.
      - Тебе-то что? - глядя куда-то в сторону, каким-то странным тоном произнесла Ядвига. - Ты думай о себе, дорогуша... Твоя жизнь сейчас гроша ломаного не стоит, неужели ты этого не понимаешь? Ведь никто не знает, где ты находишься...
      - Я люблю Борю, он близкий мне человек, и не хочу я думать о себе! крикнула Оксана, встала с места и, прихрамывая, пошла на стоящую около двери Ядвигу. - Что вы с ним сделали?!
      Когда она подошла совсем уже близко, Ядвига ловким ударом кулаком в лицо сбила девушку с ног. Оксана брякнулась на грязный, пахнущий чем-то отвратительным пол. У неё перехватило дыхание. Никогда в жизни никто не бил её в лицо. Но закипевшую в груди ненависть к насильнице перевешивало чувство какого-то необъятного ужаса перед ней.
      - Успокойся, красавица, ты сейчас не у себя дома под крылышком крутой мамочки и её телохранителей, ты сейчас в другом месте, и с людьми дело имеешь весьма своеобразными, умудренными, так сказать, житейским опытом... Вставай, а то простудишься...
      Рыдающая Оксана тяжело приподнялась с холодного пола и, прихрамывая, поплелась, чтобы сесть на стул.
      - Поостыла малость? Ну и хорошо... А чтобы ты меня в очередной раз не спрашивала о своем Борисе, отвечу, я его отправила домой. Я же тебе сказала, что ты докопалась до меня?
      - Но он же может привести сюда милицию..., - рыдая, возразила Оксана, не в состоянии уловить ход мыслей хозяйки этого жуткого обиталища.
      - Пускай приводит, - хмыкнула Ядвига. - Что мы, преступление какое совершаем? Приютили вас, накормили, обогрели, ногу твою лечим. Ты идти не в состоянии, он пошел один, чтобы вернуться за тобой... Так что мое преступление только в том, что дала тебе один раз по роже... И ничего страшного, меня в свое время ещё не так били, и никто за это не ответил... К тому же ты сама напросилась... Так что прекрати свою пустую болтовню, красавица и не докучай мне. А то я женщина горячая, могу и не так врезать по твоей нежной мордочке...
      - Но вы же говорили насчет выкупа?
      - Мало ли что я говорила, тут с лютой тоски ещё и не то скажешь... Сама бы пожила с ними, поглядела бы я на тебя, - произнесла она, словно бы желая вызвать сочувствие у своей пленницы. - Ладно, милая, вижу я, аппетита у тебя нет, настроение не располагающее к беседе, а у меня, поверь, куча дел. Эта парочка вообще из дома никогда не выползает, а они людишки непредсказуемые... Что-то надо с тобой делать, чтобы беды не произошло...
      - Отвезите меня на станцию, - потребовала Оксана.
      - Да нет, до станции далековато, пожалуй, ты не дойдешь... А мне надо срочно уходить. И выход у меня остается один - запереть тебя, - задумчиво говорила Ядвига, глядя в сторону. - Запереть это раз, привязать это два... И иного выхода из создавшейся ситуации я не вижу...
      - Что вы говорите? - лепетала Оксана. - Позвоните моей маме, она через час будет здесь...
      - Позвонить, говоришь? Можно, можно, пожалуй, я так и поступлю. Но до телефона-автомата переться черт знает сколько в этой глуши, сотовыми-то мы не разжились. А тебя надо обезопасить как-то обезопасить от этих безумцев... Они невменяемые, инвалиды первой группы, за свои поступки не отвечают, порежут на куски, и ничего им за это не будет, вот в чем дело, доверительно объясняла она Оксане. - А вот я, как личность вменяемая, за свои поступки отвечаю. Вот я и должна тебя обезопасить. А то отвечай потом перед законом и твоей крутой матушкой... Нет уж, вставай, пошли...
      Оксана покорно встала, находясь под влиянием этих бездонных зеленых глаз.
      - Туда иди, - указала ей Ядвига на правую дверь. Там была комната, где она провела эту ночь.
      Оксана вошла в комнату.
      - Ложись на кровать, - скомандовала хозяйка. Оксана покорно легла на спину. Ядвига достала откуда-то крепкие веревки, велела Оксане поднять руки, и крепко-накрепко привязала её за руки к железной спинке кровати, потом то же самое сделала и с ногами...
      - Вот так будет надежнее... Дверь я запру, замок крепкий, эта парочка не сумеет сюда ворваться, на окнах, сама видишь, решетки... Ну а взламывать дверь топором они не станут, побоятся... Знают, что я им за такие дела сделаю, - рассмеялась Ядвига и тихо закрыла дверь. Оксана услышала поворот ключа в замке.
      - Сидите тут тихо, и не рыпайтесь! - услышала она минут через пятнадцать властный голос Ядвиги, а затем хлопнули входные двери, и послышался лай собаки.
      Оксана осталась одна, в неведении и отчаянии, распластанная на железной кровати... Происходящее казалось страшным кошмаром, от которого стоит только проснуться, и все это рассеется словно дым. Не может ведь всего этого быть на самом деле...
      Но самое страшное, очевидно, было впереди. Через некоторое время за запертой дверью послышались шаркающие шаги...
      - А она и не знает, что у меня ключик от замочка имеется, - с ужасом услышала Оксана за дверью елейный голосок Матвейки...
      5.
      ... Если бы кто-нибудь из обитателей подмосковного поселка Машкино отважился бы выйти в такой поздний час на темную неосвещенную улицу, то он бы с изумлением увидел бы немолодого человека крепкого сложения в короткой дубленке с непокрытой седой головой, внимательного изучающего грязный снег около телефонного автомата. Неподалеку стояла машина "Вольво"-740, на которой и добрался в этот поселок человек в дубленке. Около него крутилась и обнюхивала местность собака породы лабрадор.
      - Ну что, Трезор? - ласково обратился к четвероногому другу человек в дубленке. - Поможешь своему старому хозяину установить истину? - И сунул собаке в нос телефонную трубку.
      Трезор вертелся на месте, обнюхивая трубку, а потом поглядел своими преданными глазами на хозяина и стал призывать его следовать за ним.
      Собака побежала по темной поселковой улице, и немолодой хозяин еле успевал за ней... Бежать пришлось довольно долго...
      - На станцию привел? - усмехнулся хозяин, гладя по спине собаку. Так это бы я, пожалуй, и без тебя определил... Да и на том спасибо, факт, что она не на машине приехала...
      Затем он побеседовал с кассиршей станции, которая, разумеется, ничего путного сообщить ему не смогла. Мало ли сколько пассажиров тут недавно побывало? Вроде бы, никого подозрительного...
      "Не люблю я такие дела", - подумал человек в дубленке. - "А не люблю, потому что знаю, сколько таких дел кончается самым трагическим образом..."
      Человеком в дубленке был владелец ресторана "Московские окна" Владимир Игоревич Лозович, в прошлом полковник десантных войск, получивший тяжелое ранение в голову в Афганистане, пожизненным напоминанием о котором остались припадки мучительных головных болей и огромный шрам через правую половину лица. Накануне ему на мобильный телефон позвонила некто Лидия Владимировна Краснова и, рыдая, сообщила о том, что пропала её единственная двадцатилетняя дочь Оксана. Об этом Лозович уже был осведомлен. Ему позвонили из Парижа его знакомые, к которым обращался муж Красновой человек свободной профессии, завсегдатай богемы Валентин Никитич. С ним Лозович был немного знаком и знал его, как человека веселого и довольно беспутного. О Красновой он тоже был наслышан, как об очень порядочной женщине, весьма-таки зажиточной и преуспевающей, известной своими железными принципами в ведении коммерческих дел. Однако, он не пытался вникнуть в это дело, потому что сам такими вещами занимался крайне редко, только в случае, если беда касалась его близких знакомых. И вдруг Краснова позвонила ему в первом часу ночи сама и, рыдая, сообщила, что ей только что звонила женщина, требовала пять миллионов долларов за жизнь дочери, хотя конкретных условий обмена пока не выставляла, а работники МУРа, занимающиеся этим делом, сообщили, что звонок был из телефона-автомата в подмосковном поселке Машкино. Сказала она также и то, что, как ей только что сообщили, близкий друг Лозовича частный детектив Савельев был ранен в перестрелке и находится в больнице. Лозович перезвонил на мобильный телефон жены Константина Савельева Наташи.
      - Будь проклята эта работа, - плакала Наташа. - Я никогда не знаю, вернется ли он живым, Владимир Игоревич...
      - Как он?
      - Ранен в плечо... Врачи говорят, опасности нет...
      - Кто же его так?
      - Откуда я знаю? Напали прямо около его офиса. Двое. Но как повезло... - Голос Наташи дрогнул. - Костя заподозрил неладное и успел отреагировать. Сами знаете, какая у него реакция. Убийца вытащил пистолет, но Костя выстрелил первым. И убил его на месте. В сердце попал. А второй растерялся, впопыхах ранил Костю в плечо и скрылся. Сейчас устанавливают личность убитого. А Костя потерял столько крови...
      - Такое везение, Наташенька, бывает раз в жизни, - утешил её Лозович. - Наш Константин в рубашке родился. Обычно такие дела кончаются иначе, и никакая реакция не помогает.
      - Я вас прошу, Владимир Игоревич, сделайте так, чтобы он бросил эту работу... Я знаю, у него столько врагов, - всхлипывала Наташа. - Он занимается делами таких высоких людей, перемелют его эти жернова... Второй раз так не повезет...
      - Я предложу ему работу начальника охраны нашего ресторана. Зарплата высокая, работа безопасная. Пойдет?
      - Пойдет... Если только он сам согласится...
      - Уговорим. Ты где находишься?
      - Я в больнице.
      Ладно, раз он в безопасности, я к нему не поеду... Дело тут одно имеется. А ты останешься у него или домой поедешь?
      - Да я бы посидела, Владимир Игоревич, но во-первых, он спит, во-вторых, меня врачи гонят домой, а в-третьих, ко мне старая подруга приезжает из Ленинграда рано утром, Вера Лим, столько лет мы с ней не виделись. Так что, поеду, за мной должны скоро на машине приехать.
      - Так и езжай, а завтра я к тебе подъеду и вместе поедем к Константину. И будем его уговаривать сменить род деятельности. Не вешай нос, Наталья! Ты ведь жена офицера! Пока!
      Разговор велся из машины Лозовича, стоящей около его ресторана.
      "Ну что, тряхнем стариной", - подумал Лозович. - "Проведем розыски пропавшей дочери бизнесменши... Думаю, воздастся... Да и дело довольно интересное..."
      Он заехал домой, взял с собой собаку и поехал по Можайскому шоссе к деревне Машкино, откуда был сделан тот звонок.
      И вот... он на станции...
      Он походил по перрону, ища какие-нибудь предметы, способные навести на след похитительницы. Вдруг собака стала обнюхивать скомканную газету, валявшуюся под скамейкой. Лозович поднял газету... "Московский комсомолец" за сегодняшнее число... Возможно, похитительница интересовалась, нет ли сообщений о пропаже дочери бизнесменши Красновой... Лозович сунул газету в карман и, сопровождаемый Трезором, направился обратно к машине... Сел в машину, зажег там свет и стал изучать газету... Ничего особенного - газета и газета... Но выбрасывать её не стал, положил на сидение и направился в Москву...
      ... Хорошенько выспавшись, он завел машину и поехал в Теплый Стан на улицу генерала Тюленева, где жил Константин Савельев.
      - Это я, Наташа, - сказал он, нажимая кнопку домофона.
      - Владимир Игоревич... Открываю...
      ... - Ну как там наш раненый? - спросил Лозович, когда открылась дверь.
      - Да ну его, - махнула рукой Наташа. - Только что звонил, требует, чтобы его забрали из больницы...
      - А как же? - рассмеялся Лозович. - Скука ему там смертельная, вот и рвется домой.
      - Пусть лежит, отдыхает, нечего... Врачи говорят, не меньше недели пролежит...
      - Пускай... Не выпустим. Но, слава Богу, пуля навылет... Да, Наташа, а вот подобная нерасторопность киллера - огромное везение. Ну и сам Костя молодец, конечно со своей реакцией. Хотя, полагаю, действовали не профессионалы, а просто какие-то уголовники. Так что, возблагодарим Бога за то, что он жив и почти здоров, наш Константин Дмитриевич...
      - Заходите сюда, Владимир Игоревич. Ребят дома нет, на занятия пошли.
      - А гости-то приехали?
      - Да приехали, - вздохнула Наташа. - Тут тоже такое дело интересное, настоящий детективный роман... Только рассказывать неловко, а то ещё Верочка выйдет, услышит... А это её секрет...
      - Ну раз секрет, так и не рассказывай. Захочет - сама расскажет... А ты лучше собирайся, я на машине, поедем в больницу к Константину.
      Наташа сварила гостю кофе, и он сидел на кухне, пил горячий напиток и курил. В это время в кухню вошла плотная черноволосая женщина с раскосыми глазами, лет пятидесяти в халате.
      - Знакомьтесь, - представила Наташа. - Это Владимир Игоревич Лозович, друг нашего Кости, а это Вера Петровна Лим, моя добрая подружка и бывшая соседка. Мы жили когда-то вместе в Ростове на Дону. Наши мамы были самыми близкими подругами... А Вера была мне как старшая сестра. Верочка, если ты хочешь, ты можешь рассказать историю твоего Саши Владимиру Игоревичу. Я тебе говорила, они вместе с Костей расследовали ряд очень запутанных дел. Может быть, и тайну твоего Саши тоже раскроют...
      - А надо ли? - спросила Вера. - Нам с ним и так хорошо... Впрочем, раскрыть его тайну было бы, разумеется, неплохо. А то живет человек, ни имени, ни фамилии своих не знает, ничего о прошлом не помнит... Не дело это. Вдруг со мной что случится, все ведь под Богом ходим, что тогда будет с ним? Я этого больше всего боюсь.
      - А ну-ка, ну-ка, - заинтересовался Лозович, придвигая свой стул к Вере. - Очень любопытно...
      ... И Вера вкратце поведала Лозовичу историю появления в её доме Саши. Тот слушал очень внимательно, стараясь не пропустить ни слова из рассказа Веры... Она уже почти закончила повествование, как в кухню вошел Саша в темно-синем тренировочном костюме, чисто выбритый, надушенный, причесанный.
      - Здравствуйте, - тепло приветствовал он Лозовича. - А Верочка, судя по её загадочному виду, что-то вам рассказывает обо мне. Я не ошибся? своими добрыми большими небесно-голубыми глазами поглядел он на Веру.
      - Да что ты, Саша, зачем нам о тебе говорить? - смутилась Вера. - У людей и своих проблем дай Боже...
      - Какие проблемы? - продолжал глядеть на неё Саша. - Все живут, как люди... Один я без роду, без племени... Ведь она вам рассказывала про меня, не так ли?
      - А хоть бы и так, - пожал плечами Лозович. - Она же вам добра желает...
      - И я ей тоже... Мы так любим друг друга...
      - Это хорошо..., - начал было Лозович, но тут в его кармане запищал мобильный телефон. - Извините... А, Лидия Владимировна, здравствуйте... Лидия Владимировна, дорогая, пока мне утешить вас нечем. И вас, и мать Бориса. Был я там, разведку проводил... Есть кое-какие зацепки, но очень мало значительные... А время дорого, все может произойти... Милиция ищет, все работают... А я затрудняюсь... Тут важно вот что - выудить у этой женщины любые подробности о их местонахождении, как-нибудь, хоть намеком, полунамеком, а там уж будем стараться расшифровать... Обнадеживает одно как раз то, что они хотят за Оксану выкуп, пять миллионов долларов. Это сумма, она хоть кого удовлетворит. И не станут они причинять Оксане вред, это им невыгодно. Эта женщина продиктует условия, вы на них, разумеется, согласитесь. И о каждом её звонке сообщайте мне. Мы соберем консилиум, вашим делом займутся опытнейшие сыщики... И я уверен, мы спасем вашу дочь... Что вы говорите? А..., - вздохнул он. - Бориса?... Не знаю... Тут дело может быть и похуже, врать не стану. Зачем он им? Он свидетель, опасный свидетель... Если будет звонить его мать, утешайте, как можете. Пока о чем-то страшном говорить рано, но... Все может быть, мы взрослые люди... Ладно, держите меня в курсе...
      Он немного помолчал, закурил, окинул мрачным взором присутствующих.
      - Вот так-то, друзья, мерзавцы играют на самом святом человеческом чувстве - на любви и преданности. Похитили девушку, требуют пять миллионов долларов... А где её прячут? Попробуй, обшарь все Подмосковье вдоль и поперек... Никаких зацепок. Разве что сильный акцент этой женщины, судя по рассказу Красновой, западно-украинский акцент. Но это очень слабая зацепка. Только для того, чтобы позвонить, взломали квартиру в Можайске, потом звонили из какого-то автомата в захолустной деревушке... Я был там ночью, ничего не нашел... Разве что...
      - А кто такой Борис? - неожиданно спросил Саша, тоже закуривая. Лозович почувствовал на его лице признаки сильного душевного волнения. Губы под усами задрожали, лицо пошло красными пятнами.
      - Борис - это жених этой девушки. И есть очень серьезные подозрения, что его уже нет в живых...
      - Да? - вдруг привстал с места Саша, сильно побледнев. - Почему вы так думаете?
      - Да долго объяснять... Они поехали кататься на лыжах, куда, неизвестно. И пропали. Потом матери этой девушки Оксаны звонит какая-то женщина и говорит странные вещи, страху нагнетает, короче... Потом звонит ещё раз, говорит, что голова её дочери стоит пять миллионов долларов. А затем докладывает, что её жениха Бориса уже нет в живых... Правда или нет, кто знает? Вполне возможно, что и правда... Да что же с вами происходит? испуганно спросил он, дотрагиваясь до плеча Саши.
      А тот вдруг покраснел уже до совершенно невозможных пределов, его всего затрясло, зрачки закатились, изо рта потекли слюни, он стал оседать на пол.
      - Саша, Сашенька, что с тобой? - встревожилась Вера, бросаясь к нему. Помог и Лозович, и Сашу отвели в спальню и уложили на кровать.
      - Часто с ним такое? - спросила шепотом Наташа у Веры.
      - Бывало, но чтобы так сильно - никогда, - так же шепотом ответила Вера.
      Саше дали сердечных капель, он выпил и потихоньку стал успокаиваться.
      - Так что же вы, все-таки там обнаружили? - тяжело дыша, спросил Саша у Лозовича. - Там, на местности, которую вы исследовали.
      - Да зачем вам это? Мы сами займемся этим делом, а вас, вижу, вся эта история так встревожила... Не волнуйтесь, все будет нормально...
      - Вы считаете меня за сумасшедшего, я понимаю..., - слабо улыбнулся Саша. - Фамилии своей не помню, имени не помню, откуда родом, не помню... Ничего не помню, падаю в обморок... Дебил, и все тут... Так ответьте дебилу, ничего не потеряете. Может быть, мне просто интересно...